 чтобы породить все разнообразие болезней"1.
     2.    <i>Љлинический    взглЯд   производит   над   сущностью   болезни
номиналистическую редукцию.  ‘оставленнаЯ</i>  из  букв,  болезнь  не  имеет
никакой  реальности,  кроме ЏорЯдка их сочетаниЯ. €х разнообразие сводитсЯ в
окончательном анализе к этим нескольким простым типам, и все, что может быть
выстроено ими или над ними -- есть лишь €мЯ. € имЯ в двух смыслах: в смысле,
используемом номиналистами, когда они критикуют субстанциональную реальность
абстрактных или  обобщенных  понЯтий,  и  в  другом  смысле,  более  близком
философии  Языка,  поскольку  форма  композиции сущности болезни принадлежит
лингвистическому  типу.  Џо  отношению  к  индивидуальному   и   конкретному
существу,  болезнь  --  лишь имЯ; по отношению к образующим ее изолированным
элементам  она  обладает   совершенно   строгой   архитектурой   вербального
означениЯ. ‡адаватьсЯ вопросом о том, что ЯвлЯетсЯ
     _________________
     1 Cabanis, <i>Du degre de certitude</i> (Paris, 1819), p. 86.
     183

     сущностью болезни -- "все равно Љак если бы задаватьсЯ вопросом, какова
природа  сущности слова"1. —еловек кашлЯет; он отхаркивает кровь; он дышит с
трудом; у него учащенный и жесткий пульс; его температура повышаетсЯ --  что
ни  непосредственное  впечатление,  то,  если  можно  так выразитьсЯ, буква.
Ћбъединившись, они образуют болезнь -- плеврит:
     "Ќо что же такое плеврит?... ќто стечение образующих его  случайностей.
‘лово  плеврит  лишь  их  кратко  описывает". "Џлеврит" не привносит с собой
ничего, кроме самого по себе слова. Ћн "выражает умственную абстракцию",  но
как  слово он есть хорошо определеннаЯ структура, сложнаЯ фигура, "в которой
все или  почти  все  событиЯ  обнаруживаютсЯ  в  сочетании.  …сли  одно  или
несколько  из них отсутствуют -- это совсем не плеврит или, по меньшей мере,
не настоЯщий плеврит"2. Ѓолезнь как имЯ -- есть частное бытие, но как  слово
-- оно   обладает   конфигурацией.   ЌоминалистскаЯ  редукциЯ  существованиЯ
освобождает постоЯнную истину. € вот почему:
     <i>3.  Љлинический  взглЯд  совершает  над  патологическими  феноменами
редукцию  химического  типа.</i>  ‚зглЯд нозографистов вплоть до конца XVIII
века был взглЯдом садовника;
     необходимо было опознать в  разнообразии  внешнего  вида  специфическую
сущность.  ‚  начале  XIX  века  вводитсЯ другаЯ модель -- модель химической
операции,  котораЯ,  изолируЯ  составные  элементы,   позволЯет   определить
композицию, установить общие точки сходства и различиЯ с другими множествами
и   основать,   таким  образом,  классификацию,  базирующуюсЯ  более  не  на
специфических типах, но на фор-
     _______________
     1 <i>Ibid.,</i> р. 66. 2 <i>Ibid.,</i> p. 66.
     184

     мах свЯзи: "‚место того, чтобы следовать примеру ботаников,  не  должны
ли   нозологисты   скорее   принЯть  систему  химиков-минерологов,  то  есть
довольствоватьсЯ классификацией  элементов  болезни  и  их  наиболее  частых
сочетаний?"1. ЏонЯтие анализа, с которым мы уже познакомились, примененное к
клинике  в  квази-лингвистическом  и  квази-математическом  смысле2,  теперь
приблизитсЯ к химическому смыслу:  оно  будет  иметь  в  качестве  горизонта
изолЯцию  чистых  веществ  и  создание  таблицы их сочетаний. ЋсуществлЯетсЯ
переход  от  темы  комбинаторики  к  теме  синтаксиса  и,  наконец,  к  теме
сочетаниЯ.
     €, соответственно, взглЯд клинициста становитсЯ функциональным аналогом
огнЯ химических  горелок.  €менно благодарЯ ему сущностнаЯ чистота феноменов
может освободитьсЯ:
     он ЯвлЯетсЯ агентом, отделЯющим истины. € совсем как  пламЯ  выдает  их
тайну  лишь  в  живости  самого  огнЯ,  и было бы напрасным ворошить однажды
погасший огонь, оставивший лишь мертвую золу,  <i>caput  mortuum,</i>  точно
так  же  в  речевом  акте  и живой Ясности, котораЯ проливаетсЯ на феномены,
раскрываетсЯ истина: "ќто совсем не останки болезненного пламени, вносЯщие в
медицину знаниЯ; это  род  пламени"3.  Љлинический  взглЯд  --  это  взглЯд,
сжигающий  вещи  до  их  конечной  истины.  ‚нимание, с которым наблюдают, и
движение, которым высказывают,  в  конце  концов  восстанавливаютсЯ  в  этом
парадоксальном   пожирающем  акте.  ђеальность,  рассуждение  о  которой  он
спонтанно читает, чтобы восстановить ее такой, какова  она  есть,  не  столь
адекватна самой себе,
     _________________
     1    Demorcy-Delettre,    <i>Essai   sur   I   'analyse   applique   au
peifeclionnement de la medecine,</i> p. 135. 2 Cf. <i>supra,</i> chap.VI.  3
Amard, <i>Association intellectuelle,</i> t. II, p. 389.
     185

     как  можно было бы это предположить: ее истинность даетсЯ в разложении,
которое  лучше,  чем  чтение,  ибо  речь  идет  об  освобождении  внутренней
структуры.  Ћтсюда  видно,  что  клиника  существует  не  просто  длЯ чтениЯ
видимого, она -- длЯ раскрытиЯ тайн.
     4.     <i>Љлинический     опыт     идентифицируетсЯ      с      хорошей
чувствительностью.</i>   Њедицинский   взглЯд   --   это   не   то  же,  что
интеллектуальный взглЯд,  способный  под  Явлением  обнаружить  неискаженную
чистоту   сущностей.   ќто  --  конкретный  чувствительный  взглЯд,  взглЯд,
переходЯщий от тела к телу, весь путь которого располагаетсЯ в  пространстве
осЯзаемых  проЯвлений.  ЏолнаЯ  истина  длЯ клиники есть чувственнаЯ истина.
"’еориЯ почти всегда молчит или исчезает у постели больного, чтобы  уступить
место наблюдению и опыту. ќх! Ќа чем основываютсЯ наблюдениЯ и опыт, если не
на  свЯзи  с  нашими  чувствами? € что будет с тем и другими без этих верных
проводников?"1. …сли это знание на  уровне  непосредственного  использованиЯ
чувств не дано сразу, если оно может приобретать глубину и мастерство, то не
за  счет смещениЯ плоскости, позволЯющего ему достичь иного, чем оно само, а
благодарЯ полностью внутреннему господству в своей собственной области;  оно
углублЯетсЯ лишь на свой уровень, относЯщийсЯ к чистой чувствительности, так
как  ощущение  никогда не рождает ничего, кроме ощущениЯ. —то же тогда такое
"взглЯд врача, который часто берет верх над самыми  обширными  познаниЯми  и
наиболее  прочным  образованием,  если не результат частого, методического и
правильного  упражнениЯ  чувств,  из  которого   происходит   эта   легкость
применениЯ, эта живость
     _____________
     1  Corvisart,  предисловие  к переводу Auenbrugger, <i>Nouvelle methode
pour reconnaitre les maladies internes de la poitrine</i> (Paris, 1808),  p.
VII.
     186

     свЯзей,  эта  уверенность  суждениЯ,  иногда  столь  быстрого,  что все
действиЯ кажутсЯ симультанными и совокупность  которых  подразумеваетсЯ  под
названием  чутьЯ?"1. ’аким образом, эта чувственность знаниЯ, котораЯ тем не
менее  содержит  в  себе  соединение  больничной  и   педагогической   сфер,
определение  области  вероЯтности  и  лингвистической  структуры  реального,
свЯзываетсЯ в хвале непосредственной чувствительности.
     ‚сЯ размерность анализа разворачиваетсЯ единственно на уровне эстетики.
Ќо эта эстетика не только определЯет исходную форму любой истины;  в  то  же
времЯ   она   предписывает  правила  исполнениЯ.  Ќа  следующем  уровне  она
становитсЯ  эстетикой  в  том  смысле,  что  предписывает  нормы  искусства.
—увственнаЯ  <i>истина</i>  открывает  в дополнение к самим по себе чувствам
<i>красивую</i>  чувствительность.  ‚сЯ  сложнаЯ  структура  клиники  кратко
излагаетсЯ  и  свершаетсЯ в чарующей быстроте искусства: "‚ медицине все или
почти все, зависЯщее от взглЯда,  или  счастливого  инстинкта,  уверенности,
находитсЯ  скорее в самих ощущениЯх артиста, нежели в принципах искусства"2.
’ехническаЯ основа медицинского знаниЯ превращаетсЯ в  советы  осторожности,
вкуса,  умениЯ,  требуетсЯ  "великаЯ  проницательность", "большое внимание",
"большаЯ точность", "большаЯ ловкость" и "великое терпение"3.
     Ќа этом уровне все правила  приостановлены  или,  скорее,  те  правила,
которые    образуют   сущность   клинического   <i>взглЯда,</i>   заменЯютсЯ
мало-помалу и в кажущемсЯ беспорЯдке теми, что вскоре образуют взор,  и  они
существенно  различны. ‚зглЯд в самом деле содержит в себе открытую область,
и его основ-
     _____________
     1 Corvisart, ibid., p. X.
     2 Cabanis, <i>Du degre de certitude</i> (3 d., Paris, 1819), p. 126.
     3 Roucher-Deratte, <i>Lecons sur l'art d'observer</i> (Paris, 1807), p.
87--99.
     187

     наЯ  активность  относитсЯ   к   сукцессивному   порЯдку   чтениЯ.   Ћн
констатирует   и   обобщает,   он   восстанавливает  постепенно  имманентные
структуры, он распространЯетсЯ на мир, который уже ЯвлЯетсЯ миром  Языка,  и
вот  почему  он  спонтанно  объединЯетсЯ со слухом и речью. Ћн формирует как
особую артикулЯцию два фундаментальных аспекта ѓоворениЯ (то, что высказано,
и то, о чем говоритсЯ). ‚зор же не витает над полем, он упираетсЯ  в  точку,
котораЯ  обладает  привилегией  быть  центральным  или определЯющим пунктом.
‚зглЯд бесконечно модулирован, взор двигаетсЯ прЯмо: он выбирает,  и  линиЯ,
которую  он  намечает,  в  одно  мгновение наделЯет его сутью. Ћн направлен,
таким  образом,  за  грань   того,   что   видит;   непосредственные   формы
чувствительности  не  обманывают его, так как он умеет проходить сквозь них,
по существу он -- демистификатор. …сли  он  сталкиваетсЯ  со  своей  жесткой
прЯмолинейностью,   то   чтобы  разбить,  чтобы  возмутить,  чтобы  оторвать
видимость.  Ћн  не  стеснен  никакими  заблуждениЯми  Языка.  ‚зор  нем  как
указательный  палец,  который  изобличает.  ‚зор  относитсЯ  к невербальному
порЯдку контакта, контакта, без сомнениЯ, чисто идеального,  но  в  конечном
итоге  более  <i>поражающего,</i>  потому что он лучше и дальше проникает за
вещи. Љлиническое око открывает  сродство  с  новым  чувством,  которое  ему
предписывает  свою  норму  и эпистемологическую структуру: это более не ухо,
обращенное к речи, это указательный палец, ощупывающий глубину.  Ћтсюда  эта
метафора  осЯзаниЯ,  с помощью которой врачи без конца хотЯт определить, что
такое их взглЯд1.
     Џредставленный самому  себе  в  этом  новом  образе,  клинический  опыт
вооружаетсЯ,  чтобы  исследовать  новое пространство: осЯзаемое пространство
тела, которое в то же самое
     _____________
     1 Corvisar, текст, цитированный выше, р. 122.
     188

     времЯ  есть  непрозрачнаЯ  масса,  где  скрываютсЯ  секреты,  невидимые
повреждениЯ  и  сама  тайна  происхождениЯ. € медицина симптомов мало-помалу
приходит в упадок перед этими  органами,  локализацией  и  причинами,  перед
клиникой, полностью упорЯдоченной патологической анатомией. ќто эпоха Ѓиша.


        ѓлава VIII ‚скройте несколько трупов

     Ћчень   рано   историки   свЯзали   новый   дух  медицины  с  открытием
патологической анатомии; она поЯвилась с тем,  чтобы  определить  его  суть,
продвигать   его,   прикрывать,   формируЯ  одновременно  и  наиболее  живое
выражение,  и  самое  глубокое  обоснование;   казалось,   методы   анализа,
клиническое   обследование,  вплоть  до  реорганизации  школ  и  госпиталей,
заимствуют его значение. "‚о ”ранции длЯ медицины началась совершенно  новаЯ
эпоха...  анализ,  примененный  к  исследованию  физиологических  феноменов,
просвещенный вкус к писаниЯм Ђнтичности, объединение  медицины  и  хирургии,
организациЯ  клинических  школ  --  произвели  эту  удивительную  революцию,
характеризуемую прогрессом в области патологической анатомии"1. Ћна получила
любопытную  привилегию  внести  первичные  принципы  своей  позитивности   в
завершающий момент знаниЯ.
     Џочему  произошла  эта хронологическаЯ инверсиЯ? Џочему времЯ того, что
содержалось в самом начале, открываЯ и уже оправдываЯ  путь,  разместитсЯ  в
конце  движениЯ?  Ќа  протЯжении  150 лет повторЯли одно и то же объЯснение:
медицина не смогла найти  подходов  к  тому,  что  ее  научно  обосновывало,
медленно  и  с осторожностью совершаЯ обход такого главного препЯтствиЯ, как
религиЯ,  мораль,  глупые   предрассудки,   запрещавшие   вскрытие   трупов.
ЏатологическаЯ  анатомиЯ  жила  полуподпольной  жизнью  на границах запрета,
благодарЯ сме-
     _______________
     1  ђ.  Rayer,  <i>Sommaire  d'une  histoire   abregee   de   l'anatomie
pathologique</i> (Paris, 1818), introd., p. V.
     190

     лости  тайных  знании  и  терпЯ  проклЯтиЯ;  вскрывали только под сенью
неверных сумерек, в великом страхе мертвых: "перед рассветом, с приближением
ночи" ‚альсальва "украдкой пробиралсЯ на  кладбища,  чтобы  там  изучить  на
досуге  развитие жизни и ее разрушение"; видели, в свою очередь, как Њоргани
рылсЯ в гробницах и погружал свой скальпель в трупы, покоЯщиесЯ  в  гробу"1.
‡атем  наступило  Џросвещение;  смерть  обрела  право на Ясность и стала длЯ
философии объектом и источником знаний: "Љогда философиЯ принесла свой факел
цивилизованным народам, было наконец разрешено устремить испытывающий взглЯд
на безжизненные останки человеческого  тела,  и  эти  останки,  еще  недавно
бывшие  гнусной  жертвой  червей, становЯтсЯ плодородным источником наиболее
полезных истин"2. ЏрекраснаЯ  метаморфоза  трупа:  не  слишком  уважительное
отношение  приговорило его к гниению, к черной работе разложениЯ; в дерзости
жеста, который режет только длЯ того, чтобы пролить  свет,  труп  становитсЯ
самым  Ясным моментом облика истины. ‡нание движетсЯ туда, где формировалась
личинка.
     ќта реконструкциЯ исторически ложна. Њоргани в середине XVIII  века  не
испытывал  трудностей  с  вскрытием трупов, как и, несколькими годами позже,
ѓюнтер.  Љонфликты,  о  которых   поведал   его   биограф,   носили   скорее
анекдотический  характер,  и  не  указывали  ни на какую оппозицию принципу.
‚енскаЯ клиника, начинаЯ с 1754 года, включала секционный зал,  точно  такой
же,  как  .был  создан  ’иссо  в  Џави;  „езо  в  Ћтель-„ье  почти  свободно
"демонстрировал на безжизненном
     ______________
     1  Rostan,  <i>Traite  elementaire  de   diagnostic,   de   prognostic,
d'indications  therapeutiques</i> (Paris, 1826), t.I, p. 8. 2 J.-L. Alibert,
<i>Nosologie naturelle</i> (Paris 1817), Preliminaire, I, p. LVI.
     191

     теле  повреждениЯ,   делавшие   искусство   бесполезным"1.   „остаточно
вспомнить  статью  25  декрета Њарли: "Џредписываем магистратам и директорам
госпиталей снабжать трупами профессуру длЯ анатомических показов и  обучениЯ
хирургическим  операциЯм"2.  €так, в XVIII веке нет недостатка в трупах, нет
ни разрушенных погребений, ни черных анатомических месс, вскрытиЯ совершенно
не были тайной. ЃлагодарЯ часто встречающейсЯ в XIX  веке  иллюзии,  которой
Њишле  придал  размеры  мифа,  историЯ одолжила концу старого режима оттенки
последних лет ‘редневековьЯ, смешав с раздорами ‚озрождениЯ проблемы и споры
Aufclarung .
     ‚ истории медицины эта иллюзиЯ имеет точный  смысл,  она  употреблЯетсЯ
как  ретроспективное  оправдание:  если  старые  верованиЯ имели столь долго
такую силу запрета, то как же медики должны были испытывать, со  всей  силой
своего стремлениЯ к познанию, вытесненную потребность вскрывать трупы. ‡десь
-- источник  заблуждениЯ и безмолвнаЯ причина, заставлЯющаЯ его свершатьсЯ с
таким  постоЯнством:  со  днЯ,  когда  поЯвилось  допущение,  что  поражение
объЯснЯет  симптом,  и  что  патологическаЯ  анатомиЯ  обосновывает клинику,
следовало призвать в свидетели преобразованную историю, в  которой  вскрытие
трупа,  по  крайней  мере  в  качестве  научной  потребности, предшествовало
наконец объективному наблюдению больных: необходимость  познать  смерть  уже
должна  существовать,  когда поЯвлЯетсЯ желание понЯть живое. ‚ любом случае
воображалось нечто вроде черной мессы вскрытиЯ,
     _____________
     1 Cf. 1'histoire de 1'autopsie du geant, <i>in</i> D.  Ottley,  Vie  de
John  Hunter,  in  <i>AEuvres  completes de</i> J. Hunter (trad. fr., Paris,
1839), t.I., p. 126.
     2 M.-A.Petit, Eloge de Desault (1795), in <i>Medecine du caeur,</i>  p.
108.
     3 ‡десь -- Џросвещение <i>(Џримеч. перев.).</i>
     192

     церкви   воинствующей   и  страдающей  анатомии,  скрытый  дух  которой
оправдывал бы клинику до  своего  проЯвлениЯ  в  регулЯрной,  дозволенной  и
повседневной практике аутопсии.
     Ќо хронологиЯ не податлива: Њоргани публикует свой De <i>sedlbus</i>1 в
1760 году    и   через   <i>Sepulchretum</i>2   Ѓоне   находитсЯ   в   Явной
преемственности с ‚альсава. ‹еотар обобщает эти  работы  в  1767  году.  Ѓез
всЯких  моральных  или религиозных споров труп становитсЯ частью медицинской
области. €так, у Ѓиша и его современников сорок лет спустЯ возникает чувство
нового открытиЯ патоанатомии  по  другую  сторону  мрачной  зоны.  ‹атентный
период  отделЯет  текст  Њоргани,  также  как  и открытие Ђуэнбрюггера от их
использованиЯ Ѓиша и  Љорвизаром:  сорок  лет,  бывшие  теми  годами,  когда
сформировалсЯ  клинический  метод.  €менно  там,  а  не  в старых навЯзчивых
тревогах,  покоитсЯ  момент   вытеснениЯ:   клиника,   нейтральный   взглЯд,
устремленный  на  проЯвлениЯ, частотность и хронологию, занЯтый объединением
симптомов и их схватыванием в Языке,  был  по  своей  структуре  чужд  этому
исследованию  немого  и  вечного  тела;  причины  или  локализациЯ  были ему
безразличны: историЯ, но не географиЯ.  ЂнатомиЯ  и  клиника  не  однородны:
сейчас,  когда  установлена  и  далеко отодвинута во времени свЯзь клиники и
анатомии, может показатьсЯ весьма странным, что именно клиническое  мышление
в течение сорока лет мешало воспринЯть урок Њоргани. Љонфликт существовал не
между  юным  знанием  и старыми верованиЯми, но между двумЯ обликами знаниЯ.
„лЯ  того,  чтобы  внутри  клиники  обрисовать   и   воспринЯть   призыв   к
патологической  анатомии,  требовалось  взаимное  приспособление:  здесь  --
поЯвление новых географических линий, а там -- нового спо-
     ____________
     1 Ћ местонахождении (лат. --<i>Џримеч.  перев).</i>  2  Љладбище  (лат.
--<i>Џримеч. перев.).</i>
     193

     соба  чтениЯ  времени. Ќа исходе этого противоречивого структурированиЯ
познание живой  и  неопределенной  болезни  смогло  приспособитьсЯ  к  Ясной
видимости смерти.
     ‘нова   открыть  Њоргани  не  означало,  однако,  длЯ  Ѓиша  разрыва  с
клиническим опытом, который был только что  приобретен.  Ќапротив,  верность
методу  клиницистов  в  сущности  остаетсЯ.  €  именно  по другую ее сторону
забота,  разделЯемаЯ  им  с  Џинелем,   придает   основание   нозологической
классификации.    Џарадоксальным   образом   возвращение   к   вопросам   De
<i>sedibus</i>  происходит,  начинаЯ  с  проблемы  группировки  симптомов  и
упорЯдочиваниЯ болезней.
     Љак  <i>Sepulchretum</i>  и  множество  трактатов  XVII  и XVIII веков,
тексты  Њоргани  обеспечивали  спецификацию  болезни  с  помощью  локального
распределениЯ    симптомов   или   их   исходных   моментов.   Ђнатомическое
распределение   было   руководЯщим   принципом   нозологического    анализа:
исступление  принадлежало,  как  и  апоплексии,  заболеваниЯм головы, астма,
перипневмониЯ  и  кровохаркание  образовывали  близкий  класс,  потому   что
локализовались   в   груди.   Ѓолезненное  сродство  покоилось  на  принципе
органического соседства: пространство,  его  определЯвшее,  было  локальным.
ЉлассификационнаЯ  медицина,  а затем клиника оторвали патологический анализ
от этого регионализма и установили  длЯ  него  пространство  одновременно  и
более  сложное,  и  более  абстрактное,  где  оно  было  проблемой  порЯдка,
последовательности, совпадений и изоморфизма.
     Ћсновное  открытие  <i>’рактата  о  мембранах,</i>  систематизированное
затем   в  <i>Ћбщей  патологии  --</i>  это  принцип  расшифровки  телесного
пространства,  ЯвлЯющегосЯ  сразу  интерорганическим,  интраорганическим   и
трансорганическим. Ђна-
     194

     томическии    элемент   перестал   определЯть   фундаментальную   форму
пространственного  распределениЯ  и  управлениЯ  через  отношение  соседства
путЯми  физиологического и патологического сообщениЯ: он стал лишь вторичной
формой первичного пространства, устанавливающего его с помощью  свертываниЯ,
соположениЯ,    уплотнениЯ.   ќто   фундаментальное   пространство   целиком
определЯлось тонкостью  ткани.  <i>ЋбщаЯ  анатомиЯ</i>  насчитывала  их  21:
клеточнаЯ, нервнаЯ животной жизни, нервнаЯ органической жизни, артериальнаЯ,
венознаЯ,  ткань  выделЯющих  сосудов,  поглощающих,  костнаЯ,  медуллЯрнаЯ,
хрЯщеваЯ, фибрознаЯ, фибро-хрЯщеваЯ, животно-мышечнаЯ, мышечнаЯ,  слизистаЯ,
серознаЯ,  синовиальнаЯ,  железистаЯ,  кожнаЯ,  эпидермоиднаЯ  и  волосЯнаЯ.
Њембраны есть индивидуальные  тканевые  варианты,  которые  несмотрЯ  на  их
крайнюю тонкость, "свЯзываютсЯ только непрЯмыми организационными отношениЯми
с  соседними  частЯми"1.  ѓлобальный  взглЯд  всегда смешивает их с органом,
который  они  покрывают  или  определЯют.  ‘уществует  анатомиЯ  сердца  без
различениЯ  перикарда, легкого -- без изолЯции плевры, брюшина смешиваетсЯ с
желудочными  органами2.  Ќо  можно  и  следует   производить   анализ   этих
органических   объемов  по  тканевым  поверхностЯм,  если  требуетсЯ  понЯть
сложность функционированиЯ и их поражениЯ: полые органы выстланы  слизистыми
мембранами,  покрыты  "жидкой  субстанцией",  котораЯ  обычно  смачивает  их
свободную  поверхность,  и  котораЯ  обеспечиваетсЯ   маленькими   железами,
присущими  их  структуре.  Џерикард,  плевра, брюшина, паутиннаЯ оболочка --
есть серозные  мембраны,  "характеризующиесЯ  лимфатической  жидкостью,  без
конца их ув-
     _______________
     1  X.  Bichat, <i>Traite des membranes</i> (ed. de 1827), с замечаниЯми
Magendie, р. 6. 2 <i>Ibid..</i> p. I.
     195

     лажнЯющей, котораЯ отделена выделениЯми кровЯной  массы".  Ќадкостница,
твердаЯ   мозговаЯ   оболочка,   апоневрозы  сформированы  из  мембран,  "не
увлажненных  никакой  жидкостью",   и   "образованы   из   белого   волокна,
аналогичного сухожилиЯм"1.
     €сходЯ  из  одних  лишь  тканей,  природа  работает с крайней простотой
материалов.  Ћни  ЯвлЯютсЯ  элементами  органов,  но  они   их   пересекают,
объединЯют  и  образуют  под  ними  "пустые"  системы, где человеческое тело
обретает конкретные формы своего единства.  Ѓудет  существовать  столько  же
систем,  сколько  тканей;  в  них  сложнаЯ  индивидуальность, неисчислимость
органов  растворЯетсЯ  и  разом  упрощаетсЯ.   ’ак   природа   демонстрирует
"единообразие  во  всех  способах  своего  действиЯ,  изменчивых  лишь  в их
результатах, скупость средств,  которые  она  использует,  чудо  достигаемых
результатов,  изменЯЯ  тысЯчью  способов несколько общих принципов"2. Ћрганы
поЯвлЯютсЯ между тканЯми и  системами  как  простые  функциональные  извивы,
целиком  относительные  в  их  роли  или  их  расстройствах, в элементах, их
образующих,  и  в  совокупностЯх,  в  которые   они   включены.   Ќеобходимо
анализировать  их плотность и проецировать ее на две поверхности: частную --
их мембран и общую -- их систем. € Ѓиша заменЯет принцип  диверсификации  по
органам,   который  управлЯет  анатомией  Њоргани  и  его  предшественников,
принципом тканевого изоморфизма, основанного на  "симультанной  идентичности
внешнего строениЯ, структуры, жизненных свойств и функций"3.
     „ва  структурно  очень различных восприЯтиЯ: Њоргани хочет воспринимать
под телесной поверхностью плотность орга-
     ____________
     1 <i>Ibid.,</i> p. 6--8.
     2 <i>Ibid.,</i> p. 2.
     3 <i>Ibid.,</i> p. 5.
     196

     нов,  облик  которых  точно  определЯет  болезнь;  Ѓиша  желает  свести
органические  объемы к большим тканевым гомогенным поверхностЯм, к плоскости
идентичности, где вторичные-модификации  обнаруживают  свое  фундаментальное
сродство.  Ѓиша  предписывает  в  <i>’рактате  о  мембранах</i> диагональное
чтение тела,  которое  осуществлЯетсЯ,  следуЯ  поверхностЯм  анатомического
сходства,  пересекающим  органы,  покрывающим,  разделЯющим,  составлЯющим и
разлагающим их; анализируЯ и в то же времЯ <i>свЯзываЯ.</i> ђечь идет именно
о том же способе  восприЯтиЯ,  что  был  заимствован  клиникой  у  философии
ЉондильЯка:  выделение  элементарного,  которое  есть  в  то  же самое времЯ
универсальное, и методический разбор, который, обозреваЯ формы  расщеплениЯ,
описывает  законы  сочетаниЯ.  Ѓиша  ЯвлЯетсЯ  в  прЯмом  смысле аналитиком:
редукциЯ  органического  <i>объема  к</i>  тканевому  пространству  из  всех
применений анализа, возможно, наиболее близка математической модели, которой
она   уподоблЯетсЯ.  ѓлаз  Ѓиша  --  это  глаз  клинициста,  потому  что  он
предоставлЯет  абсолютную  эпистемологическую  привилегию  <i>поверхностному
взглЯду.</i>
     Ђвторитет,   очень  скоро  завоеванный  <i>’рактатом  о  мембранах,</i>
парадоксальным образом происходит от того, что его по существу  отделЯло  от
Њоргани  и  размещало  в  прЯмом  направлении клинического анализа: анализа,
смысл которого он, тем временем, утЯжелЯет.
     Џоверхностный взглЯд, тот что был у Ѓиша, существует  не  точно  в  том
смысле,  как это было в клиническом опыте. ’каневаЯ поверхность более совсем
не то,  что  таксономическаЯ  таблица,  где  упорЯдочивались  патологические
эквиваленты,    предложенные    восприЯтию.    Ћна   есть   сегмент   самого
воспринимаемого пространства, с которым можно соотнести феноме-
     197

     ны болезни. Ћтныне, благодарЯ Ѓиша, поверхностность  обретает  плоть  в
реальных  поверхностЯх  мембран.  ’каневые  плоскости  образуют перцептивный
коррелЯт этого поверхностного взглЯда, определЯвшего  клинику.  Џоверхность,
структура  наблюдающего  становитсЯ фигурой наблюдаемого с помощью реального
разрыва, где медицинский позитивизм вскоре найдет свои истоки.
     Ћтсюда облик, приобретенный с самого начала патологической анатомией --
наконец объективного, реального и несомненного фундамента описаниЯ  болезни:
"ЌозографиЯ,    основаннаЯ   на   поражении   органов,   станет   необходимо
инвариантной"1. Ќа самом деле, тканевый анализ позволЯет  установить  поверх
географического   распределениЯ   Њоргани   общие   формы  патологии;  через
органическое пространство будут обрисованы большие семьи  болезней,  имеющие
одни  и  те же главные симптомы и один тип развитиЯ. ‚се воспалениЯ серозных
мембран опознаютсЯ  по  их  уплотнению,  исчезновению  прозрачности,  по  их
беловатому  цвету,  поражению  зернистого  характера, срастанию, которое они
образуют  с  прилежащими  тканЯми.  €  так  же  как  традиционные  нозологии
начинались  с  определениЯ  наиболее  общих классов, патологическаЯ анатомиЯ
будет дебютировать "историей общих поражений в  каждой  системе",  какой  бы
орган,  или  область  не  были  бы  поражены2.  ‚нутри  каждой системы затем
следовало  установить  вид,  который  приобретают  в  зависимости  от  ткани
патологические феномены. ‚оспаление, обладающее одной и той же структурой во
всех  серозных  мембранах,  не  поражает  их все с одинаковой легкостью и не
развиваетсЯ  в  них  с  одной  и  той  же  скоростью:  в  порЯдке   убываниЯ
восприимчивости располагаютсЯ плевра, брюшина, перикард, вагиналь-
     ______________
     1  <i>Anatomic  Pathologique</i>  (Paris,  1825),  р.  3. 2 <i>Anatomie
generale</i> (Paris, 1801), avant-propos, p. XCVII.
     198

     наЯ оболочка и, наконец, паутиннаЯ оболочка1. Џрисутствие ткани одной и
той же структуры в разных частЯх организма позволЯет вычитывать от болезни к
болезни сходство, сродство,, короче, всю систему взаимодействиЯ,  записанную
в  глубокой  конфигурации  тела.  ќта  конфигурациЯ,  не  будучи  локальной,
образуетсЯ совмещением конкретных общностей  любой  системы,  организованной
импликацией. ‚ глубине она обладает той же внутренней логической структурой,
что  и  нозологическое  мышление.  ‘ другой стороны, клиника, из которой она
исходит, и которую  хочет  обосновать  Ѓиша,  возвращаетсЯ  не  к  географии
органов,    а    к    порЯдку    классификации.   Џеред   тем,   как   стать
<i>локализационной,</i> патологическаЯ анатомиЯ была <i>порЯдковой.</i>
     ’ем не менее, она придает анализу новое и решающее значение,  показываЯ
в  противоположность  клиницистам,  что  болезнь есть не пассивный и смутный
объект, к которому его необходимо прилагать, что в той мере, в какой она уже
сама  ЯвлЯетсЯ  активным  субъектом,  она  безжалостно  подвергает  организм
испытанию.  …сли  болезнь  анализируетсЯ,  то  потому,  что она сама по себе
ЯвлЯетсЯ анализом и мыслительное разложение может быть  только  ничем  иным,
как повторением в сознании врача того, что в теле определЯет болезнь. Њногие
авторы,  такие  как  ‹ьето, еще путали паутинную и мЯгкую оболочки, хотЯ ‚ан
•орн во второй половине XVII века хорошо их отличал. ЏатологиЯ  же  их  Ясно
разделЯет.  ‚  результате воспалениЯ мЯгкаЯ оболочка краснеет, демонстрируЯ,
что она полностью принадлежит к сосудистым тканЯм; в атом случае  она  более
твердаЯ и сухаЯ. ЏаутиннаЯ оболочка -- более плотного белого цвета и покрыта
клейким  экссудатом;  она одна может быть поражена водЯнкой2. ‚ органической
целостности легкого плеврит поражает лишь плевру, перипневмониЯ -- парен-
     _________________
     1 <i>Anatomie Pathologique,</i> p. 39.
     2 <i>Traite des membranes,</i> p. 213--264.
     199

     химу, катаральный кашель -- слизистые мембраны1. „юпюитрен показал, что
эффект лигатуры не однороден  на  всей  глубине  артериального  канала:  как
только  ее  начинают  накладывать, среднЯЯ и внутреннЯЯ оболочки поддаютсЯ и
разделЯютсЯ; сопротивление оказывает только клеточнаЯ оболочка,  к  тому  же
самаЯ  внешнЯЯ,  потому  что  ее  структура  более плотна2. Џринцип тканевой
однородности,  обосновывающий  общие  патологические  типы,  соотноситсЯ   в
качестве  коррелЯта  с  принципом  реального разделениЯ органов в результате
болезненного поражениЯ..
     ЂнатомиЯ Ѓиша сделала куда больше,  чем  предоставила  методам  анализа
поле   объективного  применениЯ:  он  превратил  анализ  в  основной  момент
патологического процесса. Ћн реализует  его  внутри  болезни,  в  основе  ее
истории.  Ќичто,  в  определенном  смысле,  не  удалено  более  от  неЯвного
номинализма клинического метода, где анализ обращаетсЯ если не к словам,  то
по  меньшей  мере  к сегментам восприЯтиЯ, всегда готовым быть записанными в
Языке: теперь речь идет об анализе, втЯнутом в серию  реальных  феноменов  и
выступающим  в  жанре  расщеплениЯ функциональной сложности на аналитическую
простоту.  Ћн  освобождает  элементы,   которые   длЯ   того,   чтобы   быть
изолированными  с помощью <i>абстракции,</i> становЯтсЯ не менее реальными и
конкретными. ‚ сердце он проЯвлЯет перикард, в мозгу -- паутинную  оболочку,
в  кишечном аппарате -- слизистую. ЂнатомиЯ смогла стать патологической лишь
в той мере, в какой спонтанно анатомизируетсЯ патологиЯ.  Ѓолезнь,  аутопсиЯ
во мраке тела, препарирование живого.
     ќнтузиазм,  который  Ѓиша и его последователи испытывали сразу же после
открытиЯ патологической анатомии, обрел там
     ________________
     1 <i>Anatomie Pathologique,</i> p. 12.
     2 Cite <i>in</i>  Lallemand,  <i>Recherches  anatomo-pathologiques  sur
l'encephale</i> (Paris, 1820), t.I, p. 88.
     200

     свой  смысл:  они  не  находили  Њоргани  по  другую сторону ЏинелЯ или
Љабаниса, они обнаружили анализ в  самом  теле.  Ћни  делают  Явным  глубоко
скрытый    порЯдок    поверхностей,    определЯют    длЯ   болезни   систему
<i>аналитических классов,</i> где  элемент  патологического  разложениЯ  был
принципом    обобщениЯ   болезненных   типов.   ЋсуществлЯлсЯ   переход   от
аналитического восприЯтиЯ к  восприЯтию  реальных  анализов.  €,  совершенно
естественно,  Ѓиша  опознал  в своем открытии событие, симметричное открытию
‹авуазье: "“ химии есть  свои  простые  тела,  которые  образуют  с  помощью
различных  сочетаний  сложные  тела...  ’ак же точно у анатомии есть простые
ткани,  которые  ...  своими  сочетаниЯми  образуют  органы"1.  Њетод  новой
анатомии,  также  как  и  химии  --  анализ.  Ќо анализ, отделенный от своей
лингвистической поддержки и определЯющий пространственную делимость вещей  в
большей степени, чем вербальный синтаксис событий и феноменов.
     Ћтсюда  парадоксальное  оживление  классификационного мышлениЯ в начале
XIX века. •отЯ патологическаЯ анатомиЯ через несколько лет получит основаниЯ
рассеЯть старый нозологический проект; она придаст ему новую энергию  в  той
мере,  в  какой  покажетсЯ,  что  она  сможет придать ему прочное основание:
реальный анализ в соответствии с воспринимаемыми поверхностЯми.
     ‚сегда было удивительно, что Ѓиша цитировал в принципе своего  открытиЯ
текст ЏинелЯ -- ЏинелЯ, который вплоть до конца своей жизни оставалсЯ глух к
основным  урокам патологической анатомии. ‚ первом издании <i>Ќозографии</i>
Ѓиша мог прочитать эту фразу, сверкнувшую длЯ него как молниЯ: "—то  в  том,
что  паутиннаЯ  оболочка,  плевра,  брюшина располагаютсЯ в различных частЯх
тела, если эти мемб-
     ________________
     1 <i>Anatomie generale,</i> t.I, p. XXVIII.
     201

     раны обладают общим соответствием структуры?  Ќе  страдают  ли  они  от
поражений,  аналогичных  состоЯнию  плеврита?"1 ‡десь, по сути дела, одно из
первых определении принципа аналогий, примененного к клеточной патологии. Ќо
долг Ѓиша по отношению  к  Џинелю  еще  больше,  поскольку  он  обнаружил  в
<i>Ќозографии</i>  сформулированными, но не выполненными требованиЯ, которым
должен отвечать этот принцип изоморфизма: от анализа -- к классификационному
значению, которое позволЯет привести в общий порЯдок нозологическую таблицу.
‚ распределении болезней Ѓиша вначале определЯет место "расстройствам, общим
длЯ каждой системы", какой бы орган или область  не  были  бы  поражены,  он
согласует  эту общую форму лишь с воспалениЯми и злокачественными опухолЯми;
другие поражениЯ носЯт местный характер и должны изучатьсЯ  последовательно,
орган  за  органом2.  ЋрганическаЯ  локализациЯ  вводитсЯ  лишь  в  качестве
резидуального  метода  там,  где  не  может  работать   правило   клеточного
изоморфизма;  Њоргани  использовалсЯ  заново только в случае недостаточности
более адекватного разбора патологических феноменов.  ‹аеннек  полагает,  что
этот  лучший  разбор  станет со временем возможен: "Љогда-нибудь можно будет
засвидетельствовать, что почти все типы поражениЯ могут существовать в любых
частЯх человеческого тела, и что они  представлЯют  в  каждом  из  них  лишь
небольшие  модификации"3.  Ѓиша  возможно  сам  недостаточно  доверЯл своему
открытию, предназначенному, тем  не  менее,  "изменить  лицо  патологической
анатомии"; он сохранил, по-
     ______________
     1  Pinel, <i>Nosographie philisophique,</i> I, p. XXVIII. 2 <i>Anatomie
generale,</i> t.I, p. XCVII--XCVIII.
     3 R.  Laennec,  <i>Dictionnaire  des  Sciences  medicales,</i>  article
"Anatomie pathologique" (II, p. 49).
     202

     лагает  ‹аеннек,  одну  слишком  прекрасную  часть географии органов, к
которой достаточно прибегнуть,  чтобы  анализировать  расстройства  формы  и
положениЯ  (вывихи,  грыжи)  и  расстройства питаниЯ, атрофии и гипертрофии.
Њожет быть когда-нибудь  можно  будет  рассматривать  гипертрофии  сердца  и
гипертрофии  мозга  как  принадлежащие  к  одному  и тому же патологическому
семейству. ‹аеннек, напротив, анализирует без местных ограничений  инородные
тела  и, в особенности, нарушениЯ текстуры, имеющие одну и ту же типологию в
любых тканевых  ансамблЯх:  это  всегда  либо  распад  непрерывности  (раны,
переломы),  либо  накопление  или  выделение естественных жидкостей (жировые
опухоли или апоплексиЯ), либо воспалениЯ, как при  пневмонии  или  гастрите,
либо,  наконец, случайное развитие тканей, не существовавших до болезни. ќто
случаи  скирров  или  туберкул1.  ‚  эпоху  ‹аеннека   Ђлибер   пытаетсЯ   в
соответствии  с  химической  моделью  установить  медицинскую  номенклатуру:
окончание оз указывает на общие формы поражениЯ (гастроз, лейкоз,  энтероз),
окончание  <i>ит</i>  указывает  на  раздражение тканей, окончание реЯ -- на
выпот, разлитие и т.д. ‚ этом единственном проекте по фиксации скрупулезного
и аналитичного словарЯ он смешивает безо всЯкого смущениЯ (ибо это было  еще
концептуально   возможно)   темы   нозологии  ботанического  типа  с  темами
локализации в стиле Њоргани, темы описаниЯ с темами патологической анатомии:
"џ пользуюсь методом ботаников, уже предложенным ‘оважем, методом, состоЯщим
в сближении  объектов,  обладающих  сходством,  и  разделении  тех,  что  не
обладают  никакой  аналогией.  —тобы достичь этой философской классификации,
чтобы придать ей неизменные и закрепленные основаниЯ, Я объединЯл
     __________
     1 <i>Ibid.,</i> p. 450--452.
     203

     болезни  по  органам,  ЯвлЯющимсЯ  их  специфическим   местоположением.
‚идимо,   это   единственное   средство   найти  характеристики,  обладающие
наибольшим значением длЯ клинической медицины"1.
     Ќо как можно приспособить анатомическое восприЯтие к чтению  симптомов?
Љаким  образом  симультанное  множество  пространственных феноменов способно
обосновать свЯзность  временной  серии,  котораЯ  по  отношению  к  ней,  по
определению,  ЯвлЯетсЯ  целиком внешней? ЌачинаЯ с ‘оважа и вплоть до „ублЯ,
сама  идеЯ  анатомического  основаниЯ  патологии  имела  своих  противников,
совершенно  убежденных,  что  видимые  поражениЯ  трупа  не могут обрисовать
сущности невидимой болезни. Љак в сложном патологическом ансамбле  различить
<i>сущностный   порЯдок</i>  от  <i>серии  впечатлений?</i>  џвлЯетсЯ  ли  у
больного плевритом прилегание легкого к телу одним из феноменов болезни  или
механическим  следствием  раздражениЯ2?  ’а  же  трудность  в  распределении
<i>первичного</i> и <i>производного:</i> при раке привратника обнаруживаютсЯ
скиррозные элементы в  сальнике  и  брыжейке,  где  же  находитсЯ  первичный
патологический   очаг?   Ќаконец,   анатомические   знаки  плохо  определЯют
интенсивность   болезненных   процессов:   существуют    очень    выраженные
органические    поражениЯ,    приводЯщие    лишь    к    легким   нарушениЯм
функционированиЯ, но невозможно предположить, что столь крошечнаЯ опухоль  в
мозге может привести к смерти3. Ќикогда не описываЯ ничего, кроме видимого в
его про-
     ____________
     1    J.-L.   Alibert,   <i>Nosologie   natulelle</i>   (Paris,   1817),
avertissement, p. II, и другие классификации, основанные  на  патологической
анатомии  у  Marandel  (<i>Essai sur les Irritations,</i> Paris, 1807) или у
Andral.
     2 F.-J. Double, <i>Semeiologie generate,</i> t.I, p. 56--57.
     3 <i>Ibid.,</i> p. 64--67.
     204

     стой,   окончательной    и    абстрактной    форме    пространственного
существованиЯ,  анатомиЯ  не  может  ничего  сказать  о  том,  что  ЯвлЯетсЯ
последовательностью, процессом и текстом,  читаемым  во  временном  порЯдке.
Љлиника симптомов ищет живое тело болезни, анатомиЯ предлагает ей лишь труп.
     ’руп  --  это  двойной  обманщик,  так  как к феноменам, которые смерть
прерывает, добавлЯютсЯ те, что она  провоцирует  и  размещает  в  органах  в
порЯдке  свойственного  ей  времени.  •орошо  известны  феномены разложениЯ,
которые трудно отличить от тех, что принадлежат клинической картине гангрены
или  гнилостной  лихорадки;  зато   существуют   феномены   деградации   или
нивелированиЯ:  покраснение в результате раздражениЯ очень быстро исчезает с
прекращением циркулЯции. Џрерывание естественных движений (пульсации сердца,
движениЯ лимфы, дыханиЯ) само по себе определЯет следствиЯ, которые  нелегко
отличить  от болезненных элементов: эмболиЯ мозга и быстро следующее за этим
слабоумие --  ЯвлЯютсЯ  ли  они  результатом  кровоизлиЯниЯ  или  прерванной
смертью  циркулЯции?  Ќаконец,  может  быть следует учитывать то, что •антер
назвал "стимулом смерти" и что  запускает  остановку  жизни,  не  принадлежа
болезни,  но  будучи  от нее зависимой1. ‚ любом случае, феномены истощениЯ,
возникающие  за  счет  хронической  болезни  (мышечнаЯ  дрЯблость,  снижение
чувствительности  и  проводимости) обнаруживают скорее некоторую свЯзь жизни
со смертью, чем определенную патологическую структуру.
     Љ патологической анатомии, стремЯщейсЯ основать нозологию, ставитсЯ две
серии вопросов: одна, касающаЯсЯ совмещениЯ временной совокупности симптомов
и пространственного сосуществованиЯ тканей;  другаЯ  --  смерти  и  строгого
опреде-
     ________________
     1 J. Hunter, <i>(Euvres completes</i> (Paris, 1839), t.I, p. 262.
     205

     лениЯ  ее  свЯзи  с  жизнью  и  болезнью.  ‚ своем усилии разрешить эти
проблемы анатомиЯ Ѓиша опрокидывает все свои первичные постулаты.
     —тобы обойти первую серию противоречии, казалось, что нет нужды  менЯть
саму   структуру   клинического   взглЯда:  не  достаточно  ли  того,  чтобы
рассматривать умерших так же, как рассматривают живых? € применЯть к  трупам
диакритический   принцип  медицинского  наблюдениЯ:  <i>патологический  факт
существует лишь в сравнении.</i>
     ‚ применении этого принципа Ѓиша и его последователи снова открывают не
только Љабаниса и ЏинелЯ, но Њоргани. Ѓоне и ‚альсава. Џервые анатомы хорошо
знали, что следовало быть "тренированным  в  оперировании  здорового  тела",
если  требуетсЯ  распознать  на  трупе  болезнь:  каким  образом иначе можно
различить  кишечную  патологию  от  этих  "полипозных  уплотнений",  которые
вы