Њихаил Ѓулгаков. ’еатральный роман

Ћцените этот текст:
Њихаил Ѓулгаков. ’еатральный роман

----------------------------------------------------------------------------
Џо изданию: Њихаил Ђфанасьевич Ѓулгаков "€збраннаЯ проза", Њ., €•‹, 1966,
с исправлениЯми по рукописи.
Џроверка и вычитка текста - ‘правочнаЯ ‘лужба ђусского џзыка rusyaz.lib.ru
----------------------------------------------------------------------------

* (‡аписки покойника) *

Џђ…„€‘‹Ћ‚€…

Џредупреждаю читателЯ, что к сочинению этих записок Я не имею
никакого отношениЯ и достались они мне при весьма странных и печальных
обстоЯтельствах.
Љак раз в день самоубийства ‘ергеЯ ‹еонтьевича Њаксудова, которое
произошло в Љиеве весною прошлого года, Я получил посланную самоубийцей
заблаговременно толстейшую бандероль и письмо.
‚ бандероли оказались эти записки, а письмо было удивительного
содержаниЯ: ‘ергей ‹еонтьевич заЯвлЯл, что, уходЯ из жизни, он дарит мне
свои записки с тем, чтобы Я, единственный его друг, выправил их, подписал
своим именем и выпустил в свет.
‘траннаЯ, но предсмертнаЯ волЯ!
‚ течение года Я наводил справки о родных или близких ‘ергеЯ
‹еонтьевича. ’щетно! Ћн не солгал в предсмертном письме - никого у него не
осталось на этом свете.
€ Я принимаю подарок.
’еперь второе: сообщаю читателю, что самоубийца никакого отношениЯ ни
к драматургии, ни к театрам никогда в жизни не имел, оставаЯсь тем, чем он и
был, маленьким сотрудником газеты "‚естник пароходства", единственный раз
выступившим в качестве беллетриста, и то неудачно - роман ‘ергеЯ ‹еонтьевича
не был напечатан.
’аким образом, записки Њаксудова представлЯют собою плод его
фантазии, и фантазии, увы, больной. ‘ергей ‹еонтьевич страдал болезнью,
носЯщей весьма неприЯтное название - меланхолиЯ.
џ, хорошо знающий театральную жизнь Њосквы, принимаю на себЯ
ручательство в том, что ни таких театров, ни таких людей, какие выведены в
произведении покойного, нигде нет и не было.
€ наконец, третье и последнее: моЯ работа над записками выразилась в
том, что Я озаглавил их, затем уничтожил эпиграф, показавшийсЯ мне
претенциозным, ненужным и неприЯтным.
ќтот эпиграф был:
"Љоемуждо по делом его..."
€, кроме того, расставил знаки препинаниЯ там, где их не хватало.
‘тиль ‘ергеЯ ‹еонтьевича Я не трогал, хотЯ он Явно нерЯшлив. ‚прочем,
что же требовать с человека, который через два днЯ после того, как поставил
точку в конце записок, кинулсЯ с –епного моста вниз головой.
€так...

* —Ђ‘’њ Џ…ђ‚Ђџ *

ѓлава 1. ЌЂ—Ђ‹Ћ Џђ€Љ‹ћ—…Ќ€‰

ѓроза омыла Њоскву 29 апрелЯ, и стал сладостен воздух, и душа как-то
смЯгчилась, и жить захотелось.
‚ сером новом моем костюме и довольно приличном пальто Я шел по одной
из центральных улиц столицы, направлЯЯсь к месту, в котором никогда еще не
был. Џричиной моего движениЯ было лежащее у менЯ в кармане внезапно
полученное письмо. ‚от оно:

1ѓлубокопочитаемый ‘ергей ‹еонтьевич!

1„о крайности хотел бы познакомитьсЯ с ‚ами, а равно также
1переговорить по одному таинственному делу, которое может быть очень и
1очень небезынтересно длЯ ‚ас.
1…сли ‚ы свободны, Я был бы счастлив встретитьсЯ с ‚ами в здании
1“чебной сцены Ќезависимого ’еатра в среду в 4 часа.

1‘ приветом Љ. €льчин

Џисьмо было написано карандашом на бумаге, в левом углу которой было
напечатано:

1Љсаверий Ѓорисович €льчин
1режиссер “чебной сцены
1Ќезависимого ’еатра

€мЯ €льчина Я видел впервые, не знал, что существует “чебнаЯ сцена. Ћ
Ќезависимом ’еатре слышал, знал, что это один из выдающихсЯ театров, но
никогда в нем не был.
Џисьмо менЯ чрезвычайно заинтересовало, тем более что никаких писем Я
вообще тогда не получал. џ, надо сказать, маленький сотрудник газеты
"Џароходство". †ил Я в то времЯ в плохой, но отдельной комнате в седьмом
этаже в районе Љрасных ворот у •омутовского тупика.
€так, Я шел, вдыхаЯ освеженный воздух и размышлЯЯ о том, что гроза
ударит опЯть, а также о том, каким образом Љсаверий €льчин узнал о моем
существовании, как он разыскал менЯ и какое дело может у него быть ко мне.
Ќо сколько Я ни раздумывал, последнего понЯть не мог и наконец остановилсЯ
на мысли, что €льчин хочет поменЯтьсЯ со мной комнатой.
Љонечно, надо было €льчину написать, чтобы он пришел ко мне, раз что
у него дело ко мне, но надо сказать, что Я стыдилсЯ своей комнаты,
обстановки и окружающих людей. џ вообще человек странный и людей немного
боюсь. ‚ообразите, входит €льчин и видит диван, а обшивка распорота и торчит
пружина, на лампочке над столом абажур сделан из газеты, и кошка ходит, а из
кухни доноситсЯ ругань Ђннушки.
џ вошел в резные чугунные ворота, увидел лавчонку, где седой человек
торговал нагрудными значками и оправой длЯ очков.
џ перепрыгнул через затихающий мутный поток и оказалсЯ перед зданием
желтого цвета и подумал о том, что здание это построено давно, давно, когда
ни менЯ, ни €льчина еще не было на свете.
—ернаЯ доска с золотыми буквами возвещала, что здесь “чебнаЯ сцена. џ
вошел, и человек маленького роста с бородавкой, в куртке с зелеными
петлицами, немедленно преградил мне дорогу.
- ‚ам кого, гражданин? - подозрительно спросил он и растопырил руки,
как будто хотел поймать курицу.
- Њне нужно видеть режиссера €льчина, - сказал Я, стараЯсь, чтобы
голос мой звучал надменно.
—еловек изменилсЯ чрезвычайно, и на моих глазах. Ћн руки опустил по
швам и улыбнулсЯ фальшивой улыбкой.
- ЉсавериЯ Ѓорисыча? ‘ию минут-с. Џальтецо пожалуйте. Љалошек нету?
—еловек принЯл мое пальто с такой бережностью, как будто это было
церковное драгоценное облачение.
џ подымалсЯ по чугунной лестнице, видел профили воинов в шлемах и
грозные мечи под ними на барельефах, старинные печи-голландки с отдушниками,
начищенными до золотого блеска.
‡дание молчало, нигде и никого не было, и лишь с петличками человек
плелсЯ за мной, и, оборачиваЯсь, Я видел, что он оказывает мне молчаливые
знаки вниманиЯ, преданности, уважениЯ, любви, радости по поводу того, что Я
пришел и что он, хоть и идет сзади, но руководит мною, ведет менЯ туда, где
находитсЯ одинокий, загадочный Љсаверий Ѓорисович €льчин. € вдруг потемнело,
голландки потерЯли свой жирный беловатый блеск, тьма сразу обрушилась - за
окнами зашумела втораЯ гроза. џ стукнул в дверь, вошел и в сумерках увидел
наконец ЉсавериЯ Ѓорисовича.
- Њаксудов, - сказал Я с достоинством.
’ут где-то далеко за Њосквой молниЯ распорола небо, осветив на
мгновение фосфорическим светом €льчина.
- ’ак это вы, достолюбезный ‘ергей ‹еонтьевич! - сказал, хитро
улыбаЯсь, €льчин.
€ тут €льчин увлек менЯ, обнимаЯ за талию, на такой точно диван, как
у менЯ в комнате, - даже пружина в нем торчала там же, где у менЯ, -
посередине.
‚ообще и по сей день Я не знаю назначениЯ той комнаты, в которой
состоЯлось роковое свидание. ‡ачем диван? Љакие ноты лежали растрепанные на
полу в углу? Џочему на окне стоЯли весы с чашками? Џочему €льчин ждал менЯ в
этой комнате, а не, скажем, в соседнем зале, в котором в отдалении смутно, в
сумерках грозы, рисовалсЯ роЯль?
€ под воркотню грома Љсаверий Ѓорисович сказал зловеще:
- џ прочитал ваш роман.
џ вздрогнул.
„ело в том ...

ѓлава 2. Џђ€‘’“Џ Ќ…‚ђЂ‘’…Ќ€€

„ело в том, что, служа в скромной должности читальщика в
"Џароходстве", Я эту свою должность ненавидел и по ночам, иногда до утренней
зари, писал у себЯ в мансарде роман.
Ћн зародилсЯ однажды ночью, когда Я проснулсЯ после грустного сна.
Њне снилсЯ родной город, снег, зима, гражданскаЯ война... ‚о сне прошла
передо мною беззвучнаЯ вьюга, а затем поЯвилсЯ старенький роЯль и возле него
люди, которых нет уже на свете. ‚о сне менЯ поразило мое одиночество, мне
стало жаль себЯ. € проснулсЯ Я в слезах. џ зажег свет, пыльную лампочку,
подвешенную над столом. Ћна осветила мою бедность - дешевенькую чернильницу,
несколько книг, пачку старых газет. Ѓок левый болел от пружины, сердце
охватывал страх. џ почувствовал, что Я умру сейчас за столом, жалкий страх
смерти унизил менЯ до того, что Я простонал, оглЯнулсЯ тревожно, ища помощи
и защиты от смерти. € эту помощь Я нашел. ’ихо мЯукнула кошка, которую Я
некогда подобрал в воротах. ‡верь встревожилсЯ. —ерез секунду зверь уже
сидел на газетах, смотрел на менЯ круглыми глазами, спрашивал - что
случилось?
„ымчатый тощий зверь был заинтересован в том, чтобы ничего не
случилось. ‚ самом деле, кто же будет кормить эту старую кошку?
- ќто приступ неврастении, - объЯснил Я кошке. - Ћна уже завелась во
мне, будет развиватьсЯ и сгложет менЯ. Ќо пока еще можно жить.
„ом спал. џ глЯнул в окно. Ќи одно в пЯти этажах не светилось, Я
понЯл, что это не дом, а многоЯрусный корабль, который летит под неподвижным
черным небом. ЊенЯ развеселила мысль о движении. џ успокоилсЯ, успокоилась и
кошка, закрыла глаза.
’ак Я начал писать роман. џ описал сонную вьюгу. ЏостаралсЯ
изобразить, как поблескивает под лампой с абажуром бок роЯлЯ. ќто не вышло у
менЯ. Ќо Я стал упорен.
„нем Я старалсЯ об одном - как можно меньше истратить сил на свою
подневольную работу. џ делал ее механически, так, чтобы она не задевала
головы. Џри всЯком удобном случае Я старалсЯ уйти со службы под предлогом
болезни. Њне, конечно, не верили, и жизнь моЯ стала неприЯтной. Ќо Я все
терпел и постепенно втЯнулсЯ. Џодобно тому как нетерпеливый юноша ждет часа
свиданиЯ, Я ждал часа ночи. ЏроклЯтаЯ квартира успокаивалась в это времЯ. џ
садилсЯ к столу... ‡аинтересованнаЯ кошка садилась на газеты, но роман ее
интересовал чрезвычайно, и она норовила пересесть с газетного листа на лист
исписанный. € Я брал ее за шиворот и водворЯл на место.
Ћднажды ночью Я поднЯл голову и удивилсЯ. Љорабль мой никуда не
летел, дом стоЯл на месте, и было совершенно светло. ‹ампочка ничего не
освещала, была противной и назойливой. џ потушил ее, и омерзительнаЯ комната
предстала предо мною в рассвете. Ќа асфальтированном дворе воровской
беззвучной походкой проходили разноцветные коты. Љаждую букву на листе можно
было разглЯдеть без всЯкой лампы.
- Ѓоже! ќто апрель! - воскликнул Я, почему-то испугавшись, и крупно
написал: "Љонец".
Љонец зиме, конец вьюгам, конец холоду. ‡а зиму Я растерЯл свои
немногие знакомства, обносилсЯ очень, заболел ревматизмом и немного одичал.
Ќо брилсЯ ежедневно.
„умаЯ обо всем этом, Я выпустил кошку во двор, затем вернулсЯ и
заснул - впервые, кажетсЯ, за всю зиму - сном без сновидений.
ђоман надо долго править. Ќужно перечеркивать многие места, заменЯть
сотни слов другими. ЃольшаЯ, но необходимаЯ работа!
Ћднако мною овладел соблазн, и, выправив первых шесть страниц, Я
вернулсЯ к людЯм. џ созвал гостей. ‘реди них было двое журналистов из
"Џароходства", рабочие, как и Я, люди, их жены и двое литераторов. Ћдин -
молодой, поражавший менЯ тем, что с недосЯгаемой ловкостью писал рассказы, и
другой - пожилой, видавший виды человек, оказавшийсЯ при более близком
знакомстве ужасною сволочью.
‚ один вечер Я прочитал примерно четверть моего романа.
†ены до того осовели от чтениЯ, что Я стал испытывать угрызениЯ
совести. Ќо журналисты и литераторы оказались людьми прочными. ‘уждениЯ их
были братски искренни, довольно суровы и, как теперь понимаю, справедливы.
- џзык! - вскрикивал литератор (тот, который оказалсЯ сволочью), -
Язык, главное! џзык никуда не годитсЯ.
Ћн выпил большую рюмку водки, проглотил сардинку. џ налил ему вторую.
Ћн ее выпил, закусил куском колбасы.
- Њетафора! - кричал закусивший.
- „а, - вежливо подтвердил молодой литератор, - бедноват Язык.
†урналисты ничего не сказали, но сочувственно кивнули, выпили. „амы
не кивали, не говорили, начисто отказались от купленного специально длЯ них
портвейна и выпили водки.
- „а как же ему не быть бедноватым, - вскрикивал пожилой, - метафора
не собака, прошу это заметить! Ѓез нее голо! ѓоло! ѓоло! ‡апомните это,
старик!
‘лово "старик" Явно относилось ко мне. џ похолодел.
ђасходЯсь, условились опЯть прийти ко мне. € через неделю опЯть были.
џ прочитал вторую порцию. ‚ечер ознаменовалсЯ тем, что пожилой литератор
выпил со мною совершенно неожиданно и против моей воли брудершафт и стал
называть менЯ "‹еонтьич".
- џзык ни к черту! Ќо занЯтно. ‡анЯтно, чтоб тебЯ черти разорвали
(это менЯ)! - кричал пожилой, поедаЯ студень, приготовленный „усей.
Ќа третьем вечере поЯвилсЯ новый человек. ’оже литератор - с лицом
злым и мефистофельским, косой на левый глаз, небритый. ‘казал, что роман
плохой, но изъЯвил желание слушать четвертую, и последнюю, часть. Ѓыла еще
какаЯ-то разведеннаЯ жена и один с гитарой в футлЯре. џ почерпнул много
полезного длЯ себЯ на данном вечере. ‘кромные мои товарищи из "Џароходства"
попривыкли к разросшемусЯ обществу и высказали и свои мнениЯ.
Ћдин сказал, что семнадцатаЯ глава растЯнута, другой - что характер
‚асеньки очерчен недостаточно выпукло. € то и другое было справедливо.
—етвертое, и последнее, чтение состоЯлось не у менЯ, а у молодого
литератора, искусно сочинЯвшего рассказы. ‡десь было уже человек двадцать, и
познакомилсЯ Я с бабушкой литератора, очень приЯтной старухой, которую
портило только одно - выражение испуга, почему-то не покидавшее ее весь
вечер. Љроме того, видел нЯньку, спавшую на сундуке.
ђоман был закончен. € тут разразилась катастрофа. ‚се слушатели, как
один, сказали, что роман мой напечатан быть не может по той причине, что его
не пропустит цензура.
џ впервые услыхал это слово и тут только сообразил, что, сочинЯЯ
роман, ни разу не подумал о том, будет ли он пропущен или нет.
Ќачала одна дама (потом Я узнал, что она тоже была разведенной
женой). ‘казала она так:
- ‘кажите, Њаксудов, а ваш роман пропустЯт?
- Ќи-ни-ни! - воскликнул пожилой литератор. - Ќи в коем случае! Ћб
"пропустить" не может быть и речи! Џросто нет никакой надежды на это.
Њожешь, старик, не волноватьсЯ - не пропустЯт.
- Ќе пропустЯт! - хором отозвалсЯ короткий конец стола.
- џзык... - начал тот, который был братом гитариста, но пожилой его
перебил:
- Љ чертЯм Язык! - вскричал он, накладываЯ себе на тарелку салат. -
Ќе в Языке дело. ‘тарик написал плохой, но занЯтный роман. ‚ тебе, шельмец,
есть наблюдательность. € откуда что беретсЯ! ‚от уж никак не ожидал, но!..
содержание!
- Њ-да, содержание...
- €менно содержание, - кричал, беспокоЯ нЯньку, пожилой, - ты знаешь,
чего требуетсЯ? Ќе знаешь? Ђга! ’о-то!
Ћн мигал глазом, в то же времЯ выпивал. ‡атем обнЯл менЯ и
расцеловал, крича:
- ‚ тебе есть что-то несимпатичное, поверь мне! “ж ты мне поверь. Ќо
Я тебЯ люблю. ‹юблю, хоть тут менЯ убейте! ‹укав он, шельма! ‘ подковыркой
человек!.. Ђ? —то? ‚ы обратили внимание на главу четвертую? —то он говорил
героине? ’о-то!..
- ‚о-первых, что это за такие слова, - начал было Я, испытываЯ
мучениЯ от его фамильЯрности.
- ’ы менЯ прежде поцелуй, - кричал пожилой литератор, - не хочешь?
‚от и видно сразу, какой ты товарищ! Ќет, брат, не простой ты человек!
- Љонечно, не простой! - поддержала его втораЯ разведеннаЯ жена.
- ‚о-первых... - начал опЯть Я в злобе, но ровно ничего из этого не
вышло.
- Ќичего не во-первых! - кричал пожилой, - а сидит в тебе
достоевщинка! „а-с! Ќу, ладно, ты менЯ не любишь, бог тебЯ за это простит, Я
на тебЯ не обижаюсь. Ќо мы тебЯ любим все искренне и желаем добра! - ’ут он
указал на брата гитариста и другого неизвестного мне человека с багровым
лицом, который, Явившись, извинилсЯ за опоздание, объЯснив, что был в
–ентральных банЯх. - € говорю Я тебе прЯмо, - продолжал пожилой, - ибо Я
привык всем резать правду в глаза, ты, ‹еонтьич, с этим романом даже не
суйсЯ никуда. Ќаживешь ты себе неприЯтности, и придетсЯ нам, твоим друзьЯм,
страдать при мысли о твоих мучениЯх. ’ы мне верь! џ человек большого,
горького опыта. ‡наю жизнь! Ќу вот, - крикнул он обиженно и жестом всех
призвал в свидетели, - поглЯдите: смотрит на менЯ волчьими глазами. ќто в
благодарность за хорошее отношение! ‹еонтьич! - взвизгнул он так, что нЯнька
за занавеской встала с сундука. - Џойми! Џойми ты, что не так велики уж
художественные достоинства твоего романа (тут послышалсЯ с дивана мЯгкий
гитарный аккорд), чтобы из-за него тебе идти на ѓолгофу. Џойми!
- ’ы п-пойми, пойми, пойми! - запел приЯтным тенором гитарист.
- € вот тебе мой сказ, - кричал пожилой, - ежели ты менЯ сейчас не
расцелуешь, встану, уйду, покину дружескую компанию, ибо ты менЯ обидел!
€спытываЯ невыразимую муку, Я расцеловал его. •ор в это времЯ хорошо
распелсЯ, и маслено и нежно над голосами выплывал тенор:
- ’-ты пойми, пойми...
Љак кот, Я выкрадывалсЯ из квартиры, держа под мышкой тЯжелую
рукопись.
ЌЯнька с красными слезЯщимисЯ глазами, наклонившись, пила воду из-под
крана в кухне.
Ќеизвестно почему, Я протЯнул нЯньке рубль.
- „а ну вас, - злобно сказала нЯнька, отпихиваЯ рубль, - четвертый
час ночи! ‚едь это же адские мучениЯ.
’ут издали прорезал хор знакомый голос:
- ѓде же он? Ѓежал? ‡адержать его! ‚ы видите, товарищи...
Ќо обитаЯ клеенкой дверь уже выпустила менЯ, и Я бежал без оглЯдки.

ѓлава 3. ЊЋ… ‘ЂЊЋ“Ѓ€‰‘’‚Ћ

- „а, это ужасно, - говорил Я сам себе в своей комнате, - все ужасно.
€ этот салат, и нЯнька, и пожилой литератор, и незабвенное "пойми", вообще
всЯ моЯ жизнь.
‡а окнами ныл осенний ветер, оторвавшийсЯ железный лист громыхал, по
стеклам полз полосами дождь. Џосле вечера с нЯнькой и гитарой много
случилось событий, но таких противных, что и писать о них не хочетсЯ. Џрежде
всего Я бросилсЯ проверЯть роман с той точки зрениЯ, что, мол, пропустЯт его
или не пропустЯт. € Ясно стало, что его не пропустЯт. Џожилой был совершенно
прав. Ћб этом, как мне казалось, кричала каждаЯ строчка романа.
Џроверив роман, Я последние деньги истратил на переписку двух
отрывков и отнес их в редакцию одного толстого журнала. —ерез две недели Я
получил отрывки обратно. ‚ углу рукописей было написано: "Ќе подходит".
Ћтрезав ножницами длЯ ногтей эту резолюцию, Я отнес эти же отрывки в другой
толстый журнал и получил через две недели их обратно с такою же надписью:
"Ќе подходит".
Џосле этого у менЯ умерла кошка. Ћна перестала есть, забилась в угол
и мЯукала, доводЯ менЯ до исступлениЯ. ’ри днЯ это продолжалось. Ќа
четвертый Я застал ее неподвижной в углу на боку.
џ взЯл у дворника лопату и зарыл ее на пустыре за нашим домом. џ
осталсЯ в совершенном одиночестве на земле, но, признаюсь, в глубине души
обрадовалсЯ. Љакой обузой длЯ менЯ ЯвлЯлсЯ несчастный зверь.
Ђ потом пошли осенние дожди, у менЯ опЯть заболело плечо и леваЯ нога
в колене.
Ќо самое худшее было не это, а то, что роман был плох. …сли же он был
плох, то это означало, что жизни моей приходит конец.
‚сю жизнь служить в "Џароходстве"? „а вы смеетесь!
‚сЯкую ночь Я лежал, тараща глаза в тьму кромешную, и повторЯл - "это
ужасно". …сли бы менЯ спросили - что вы помните о времени работы в
"Џароходстве"? - Я с чистою совестью ответил бы - ничего.
Љалоши грЯзные у вешалки, чьЯ-то мокраЯ шапка с длиннейшими ушами на
вешалке - и это все.
- ќто ужасно! - повторил Я, слушаЯ, как гудит ночное молчание в ушах.
Ѓессонница дала себЯ знать недели черед две.
џ поехал в трамвае на ‘амотечную-‘адовую, где проживал в одном из
домов, номер которого Я сохраню, конечно, в строжайшей тайне, некий человек,
имевший право по роду своих занЯтий на ношение оружиЯ.
Џри каких условиЯх мы познакомились, неважно.
‚ойдЯ в квартиру, Я застал моего приЯтелЯ лежащим на диване.
Џока он разогревал чай на примусе в кухне, Я открыл левый Ящик
письменного его стола и выкрал оттуда браунинг, потом напилсЯ чаю и уехал к
себе.
Ѓыло около девЯти часов вечера. џ приехал домой. ‚се было как всегда.
€з кухни пахло жареной бараниной, в коридоре стоЯл вечный, хорошо известный
мне туман, в нем тускло горела под потолком лампочка. џ вошел к себе. ‘вет
брызнул сверху, и тотчас же комната погрузилась в тьму. Џерегорела лампочка.
- ‚се одно к одному, и все совершенно правильно, - сказал Я сурово.
џ зажег керосинку на полу в углу. Ќа листе бумаги написал: "‘им
сообщаю, что браунинг No (забыл номер), скажем, такой-то, Я украл у Џарфена
€вановича (написал фамилию, No дома, улицу, все как полагаетсЯ)".
ЏодписалсЯ, лег на полу у керосинки. ‘мертельный ужас охватил менЯ. “мирать
страшно. ’огда Я представил себе наш коридор, баранину и бабку Џелагею,
пожилого и "Џароходство", повеселил себЯ мыслью о том, как с грохотом будут
ломать дверь в мою комнату и т.д.
џ приложил дуло к виску, неверным пальцем нашарил собачку. ‚ это же
времЯ снизу послышались очень знакомые мне звуки, сипло заиграл оркестр, и
тенор в граммофоне запел:

Ќо мне бог возвратит ли все?!

"Ѓатюшки! "”ауст"! - подумал Я. - Ќу, уж это, действительно, вовремЯ.
Ћднако подожду выхода ЊефистофелЯ. ‚ последний раз. Ѓольше никогда не
услышу".
Ћркестр то пропадал под полом, то поЯвлЯлсЯ, но тенор кричал все
громче:

Џроклинаю Я жизнь, веру и все науки!

"‘ейчас, сейчас, - думал Я, - но как быстро он поет..."
’енор крикнул отчаЯнно, затем грохнул оркестр.
„рожащий палец лег на собачку, и в это мгновение грохот оглушил менЯ,
сердце куда-то провалилось, мне показалось, что пламЯ вылетело из керосинки
в потолок, Я уронил револьвер.
’ут грохот повторилсЯ. ‘низу донессЯ тЯжелый басовый голос:
- ‚от и Я!
џ повернулсЯ к двери.

ѓлава 4. Џђ€ ЏЂѓ… џ

‚ дверь стучали. ‚ластно и повторно. џ сунул револьвер в карман брюк
и слабо крикнул:
- ‚ойдите!
„верь распахнулась, и Я окоченел на полу от ужаса. ќто был он, вне
всЯких сомнений. ‚ сумраке в высоте надо мною оказалось лицо с властным
носом и разметанными бровЯми. ’ени играли, и мне померещилось, что под
квадратным подбородком торчит острие черной бороды. Ѓерет был заломлен лихо
на ухо. Џера, правда, не было.
Љороче говорЯ, передо мною стоЯл Њефистофель. ’ут Я разглЯдел, что он
в пальто и блестЯщих глубоких калошах, а под мышкою держит портфель. "ќто
естественно, - помыслил Я, - не может он в ином виде пройти по Њоскве в
двадцатом веке".
- ђудольфи, - сказал злой дух тенором, а не басом.
Ћн, впрочем, мог и не представлЯтьсЯ мне. џ его узнал. “ менЯ в
комнате находилсЯ один из самых приметных людей в литературном мире того
времени, редактор-издатель единственного частного журнала "ђодина" €льЯ
€ванович ђудольфи.
џ поднЯлсЯ с полу.
- Ђ нельзЯ ли зажечь лампу? - спросил ђудольфи.
- Љ сожалению, не могу этого сделать, - отозвалсЯ Я, - так как
лампочка перегорела, а другой у менЯ нет.
‡лой дух, принЯвший личину редактора, проделал один из своих нехитрых
фокусов - вынул из портфелЯ тут же электрическую лампочку.
- ‚ы всегда носите лампочки с собой? - изумилсЯ Я.
- Ќет, - сурово объЯснил дух, - простое совпадение - Я только что был
в магазине.
Љогда комната осветилась и ђудольфи снЯл пальто, Я проворно убрал со
стола записку с признанием в краже револьвера, а дух сделал вид, что не
заметил этого.
‘ели. Џомолчали.
- ‚ы написали роман? - строго осведомилсЯ наконец ђудольфи.
- Ћткуда вы знаете?
- ‹икоспастов сказал.
- ‚идите ли, - заговорил Я (‹икоспастов и есть тот самый пожилой), -
действительно, Я... но... словом, это плохой роман.
- ’ак, - сказал дух и внимательно поглЯдел на менЯ. ’ут оказалось,
что никакой бороды у него не было. ’ени пошутили.
- Џокажите, - властно сказал ђудольфи.
- Ќи за что, - отозвалсЯ Я.
- Џо-ка-жи-те, - раздельно сказал ђудольфи.
- …го цензура не пропустит...
- Џокажите.
- Ћн, видите ли, написан от руки, а у менЯ скверный почерк, буква "о"
выходит как простаЯ палочка, а...
€ тут Я сам не заметил, как руки мои открыли Ящик, где лежал
злополучный роман.
- џ любой почерк разбираю, как печатное, - поЯснил ђудольфи, - это
профессиональное... - € тетради оказались у него в руках.
Џрошел час. џ сидел у керосинки, подогреваЯ воду, а ђудольфи читал
роман. Њножество мыслей вертелось у менЯ в голове. ‚о-первых, Я думал о
ђудольфи. Ќадо сказать, что ђудольфи был замечательным редактором и попасть
к нему в журнал считалось приЯтным и почетным. ЊенЯ должно было радовать то
обстоЯтельство, что редактор поЯвилсЯ у менЯ хотЯ бы даже и в виде
ЊефистофелЯ. Ќо, с другой стороны, роман ему мог не понравитьсЯ, а это было
бы неприЯтно... Љроме того, Я чувствовал, что самоубийство, прерванное на
самом интересном месте, теперь уж не состоитсЯ, и следовательно, с
завтрашнего же днЯ Я опЯть окажусь в пучине бедствий. Љроме того, нужно было
предложить чаю, а у менЯ не было масла. ‚ообще в голове была каша, в которую
к тому же впутывалсЯ и зрЯ украденный револьвер.
ђудольфи между тем глотал страницу за страницей, и Я тщетно пыталсЯ
узнать, какое впечатление роман производит на него. ‹ицо ђудольфи ровно
ничего не выражало.
Љогда он сделал антракт, чтобы протереть стекла очков, Я к сказанным
уже глупостЯм прибавил еще одну:
- Ђ что говорил ‹икоспастов о моем романе?
- Ћн говорил, что этот роман никуда не годитсЯ, - холодно ответил
ђудольфи и перевернул страницу. ("‚от какаЯ сволочь ‹икоспастов! ‚место
того, чтобы поддержать друга и т.д.")
‚ час ночи мы выпили чаю, а в два ђудольфи дочитал последнюю
страницу.
џ заерзал на диване.
- ’ак, - сказал ђудольфи.
Џомолчали.
- ’олстому подражаете, - сказал ђудольфи.
џ рассердилсЯ.
- Љому именно из ’олстых? - спросил Я. - €х было много... Ђлексею ли
Љонстантиновичу, известному писателю, Џетру ли Ђндреевичу, поймавшему за
границей царевича ЂлексеЯ, нумизмату ли €вану €вановичу или ‹ьву Ќиколаичу?
- ‚ы где учились?
’ут приходитсЯ открыть маленькую тайну. „ело в том, что Я окончил в
университете два факультета и скрывал это.
- џ окончил церковноприходскую школу, - сказал Я, кашлЯнув.
- ‚он как! - сказал ђудольфи, и улыбка тронула слегка его губы.
Џотом он спросил:
- ‘колько раз в неделю вы бреетесь?
- ‘емь раз.
- €звините за нескромность, - продолжал ђудольфи, - а как вы делаете,
что у вас такой пробор?
- Ѓриолином смазываю голову. Ђ позвольте спросить, почему все это...
- Ѓога ради, - ответил ђудольфи, - Я просто так, - и добавил: -
€нтересно. —еловек окончил приходскую школу, бреетсЯ каждый день и лежит на
полу возле керосинки. ‚ы - трудный человек! - ‡атем он резко изменил голос и
заговорил сурово: - ‚аш роман ѓлавлит не пропустит, и никто его не
напечатает. …го не примут ни в "‡орЯх", ни в "ђассвете".
- џ это знаю, - сказал Я твердо.
- € тем не менее Я этот роман у вас беру, - сказал строго ђудольфи
(сердце мое сделало перебой), - и заплачу вам (тут он назвал чудовищно
маленькую сумму, забыл какую) за лист. ‡автра он будет перепечатан на
машинке.
- ‚ нем четыреста страниц! - воскликнул Я хрипло.
- џ разниму его на части, - железным голосом говорил ђудольфи, - и
двенадцать машинисток в бюро перепечатают его завтра к вечеру.
’ут Я перестал бунтовать и решил подчинитьсЯ ђудольфи.
- Џереписка на ваш счет, - продолжал ђудольфи, а Я только кивал
головой, как фигурка, - затем: надо будет вычеркнуть три слова - на странице
первой, семьдесЯт первой и триста второй.
џ заглЯнул в тетради и увидел, что первое слово было "Ђпокалипсис",
второе - "архангелы" и третье - "дьЯвол". џ их покорно вычеркнул; правда,
мне хотелось сказать, что это наивные вычеркиваниЯ, но Я поглЯдел на
ђудольфи и замолчал.
- ‡атем, - продолжал ђудольфи, - вы поедете со мною в ѓлавлит. Џричем
Я вас покорнейше прошу не произносить там ни одного слова.
‚се-таки Я обиделсЯ.
- …сли вы находите, что Я могу сказать что-нибудь... - начал Я
мЯмлить с достоинством, - то Я могу и дома посидеть...
ђудольфи никакого вниманиЯ не обратил на эту попытку возмущениЯ и
продолжал:
- Ќет, вы не можете дома посидеть, а поедете со мною.
- —его же Я там буду делать?
- ‚ы будете сидеть на стуле, - командовал ђудольфи, - и на все, что
вам будут говорить, будете отвечать вежливой улыбкой...
- Ќо...
- Ђ разговаривать буду Я! - закончил ђудольфи.
‡атем он попросил чистый лист бумаги, карандашом написал на нем
что-то, что содержало в себе, как помню, несколько пунктов, сам это
подписал, заставил подписать и менЯ, затем вынул из кармана две хрустЯщих
денежных бумажки, тетради мои положил в портфель, и его не стало в комнате.
џ не спал всю ночь, ходил по комнате, смотрел бумажки на свет, пил
холодный чай и представлЯл себе прилавки книжных магазинов. Њножество народу
входило в магазин, спрашивало книжку журнала. ‚ домах сидели под лампами
люди, читали книжку, некоторые вслух.
Ѓоже мой! Љак это глупо, как это глупо! Ќо Я был тогда сравнительно
молод, не следует смеЯтьсЯ надо мною.

ѓлава 5. Ќ…ЋЃ›ЉЌЋ‚…ЌЌ›… ‘ЋЃ›’€џ

“красть не трудно. Ќа место положить - вот в чем штука. €меЯ в
кармане браунинг в кобуре, Я приехал к моему другу.
‘ердце мое екнуло, когда еще сквозь дверь Я услыхал его крики:
- Њамаша! Ђ еще кто?..
ѓлухо слышалсЯ голос старушки, его матери:
- ‚одопроводчик...
- —то случилось? - спросил Я, снимаЯ пальто.
„руг оглЯнулсЯ и шепнул:
- ђевольвер сперли сегоднЯ... ‚от гады...
- Ђй-Яй-Яй, - сказал Я.
‘тарушка-мамаша носилась по всей маленькой квартире, ползала по полу
в коридоре, заглЯдывала в какие-то корзины.
- Њамаша! ќто глупо! Џерестаньте по полу елозить!
- ‘егоднЯ? - спросил Я радостно. (Ћн ошибсЯ, револьвер пропал вчера,
но ему почему-то казалось, что он его вчера ночью еще видел в столе.)
- Ђ кто у вас был?
- ‚одопроводчик , - кричал мой друг.
- Џарфеша! Ќе входил он в кабинет, - робко говорила мамаша, - прЯмо к
крану прошел...
- Ђх, мамаша! Ђх, мамаша!
- Ѓольше никого не было? Ђ вчера кто был?
- € вчера никого не было! ’олько вы заходили, и больше никого.
€ друг мой вдруг выпучил на менЯ глаза.
- Џозвольте, - сказал Я с достоинством.
- Ђх! € до чего же вы обидчивые, эти интеллигенты! - вскричал друг. -
Ќе думаю же Я, что это вы сперли.
€ тут же понессЯ смотреть, к какому крану проходил водопроводчик. Џри
этом мамаша изображала водопроводчика и даже подражала его интонациЯм.
- ‚от так вошел, - говорила старушка, - сказал "здравствуйте"...
шапку повесил - и пошел...
- Људа пошел?..
‘тарушка пошла, подражаЯ водопроводчику, в кухню, друг мой устремилсЯ
за нею, Я сделал одно ложное движение, Якобы за ними, тотчас свернул в
кабинет, положил браунинг не в левый, а в правый Ящик стола и отправилсЯ в
кухню.
- ѓде вы его держите? - спрашивал Я участливо в кабинете.
„руг открыл левый Ящик и показал пустое место.
- Ќе понимаю, - сказал Я, пожимаЯ плечами, - действительно,
загадочнаЯ историЯ, - да, Ясно, что украли.
Њой друг окончательно расстроилсЯ.
- Ђ все-таки Я думаю, что его не украли, - сказал Я через некоторое
времЯ, - ведь если никого не было, кто же может его украсть?
„руг сорвалсЯ с места и осмотрел карманы в старой шинели в передней.
’ам ничего не нашлось.
- Џо-видимому, украли, - сказал Я задумчиво, - придетсЯ в милицию
заЯвлЯть.
„руг что-то простонал.
- Људа-нибудь в другое место вы не могли его засунуть?
- џ его всегда кладу в одно и то же место! - нервничаЯ, воскликнул
мой приЯтель и в доказательство открыл средний Ящик стола. Џотом что-то
пошептал губами, открыл левый и даже руку в него засунул, потом под ним
нижний, а затем уже с проклЯтием открыл правый.
- ‚от штука! - хрипел он, глЯдЯ на менЯ. - ‚от штука... Њамаша!
ЌашелсЯ!
Ћн был необыкновенно счастлив в этот день и оставил менЯ обедать.
‹иквидировав висевший на моей совести вопрос с револьвером, Я сделал
шаг, который можно назвать рискованным, - бросил службу в "‚естнике
пароходства".
џ переходил в другой мир, бывал у ђудольфи и стал встречать
писателей, из которых некоторые имели уже крупную известность. Ќо все это
теперь как-то смылось в моей памЯти, не оставив ничего, кроме скуки, в ней,
все это Я позабыл. € лишь не могу забыть одной вещи: это знакомства моего с
издателем ђудольфи - Њакаром ђвацким.
„ело в том, что у ђудольфи было все: и ум, и сметка, и даже некотораЯ
эрудициЯ, у него только одного не было - денег. Ђ между тем азартнаЯ любовь
ђудольфи к своему делу толкала его на то, чтобы во что бы то ни стало
издавать толстый журнал. Ѓез этого он умер бы, Я полагаю.
‚ силу этой причины Я однажды оказалсЯ в странном помещении на одном
из бульваров Њосквы. ‡десь помещалсЯ издатель ђвацкий, как поЯснил мне
ђудольфи. Џоразило менЯ то, что вывеска на входе в помещение возвещала, что
здесь -

ЃћђЋ ”Ћ’ЋѓђЂ”€—…‘Љ€• Џђ€ЌЂ„‹…†ЌЋ‘’…‰

…ще страннее было то, что никаких фотографических принадлежностей, за
исключением нескольких отрезов ситцу и сукна, в газетную бумагу завернутых,
не было в помещении.
‚се оно кишело людьми. ‚се они были в пальто, в шлЯпах, оживленно
разговаривали между собою. џ услыхал мельком два слова - "проволока" и
"банки", страшно удивилсЯ, но и менЯ встретили удивленными взорами. џ
сказал, что Я к ђвацкому по делу. ЊенЯ немедленно и очень почтительно
проводили за фанерную перегородку, где удивление мое возросло до наивысшей
степени.
Ќа письменном столе, за которым помещалсЯ ђвацкий, стоЯли
нагроможденные одна на другую коробки с кильками.
Ќо сам ђвацкий не понравилсЯ мне еще более, нежели кильки в его
издательстве. ђвацкий был человеком сухим, худым, маленького роста, одетым
длЯ моего глаза, привыкшего к блузам в "Џароходстве", крайне странно. Ќа нем
была визитка, полосатые брюки, он был при грЯзном крахмальном воротничке, а
воротничок при зеленом галстуке, а в галстуке этом была рубиноваЯ булавка.
ђвацкий менЯ изумил, а Я ђвацкого испугал или, вернее, расстроил,
когда Я объЯснил, что пришел подписать договор с ним на печатание моего
романа в издаваемом им журнале. Ќо тем не менее он быстро пришел в себЯ,
взЯл принесенные мною два экземплЯра договора, вынул самопишущее перо,
подписал, не читаЯ почти, оба и подпихнул мне оба экземплЯра вместе с
самопишущим пером. џ уже вооружилсЯ последним, как вдруг глЯнул на коробки с
надписью "Љилька отборнаЯ астраханскаЯ" и сетью, возле который был рыболов с
засученными штанами, и какаЯ-то щемЯщаЯ мысль вторглась в менЯ.
- „еньги мне уплатЯт сейчас же, как написано в договоре? - спросил Я.
ђвацкий превратилсЯ весь в улыбку сладости, вежливости.
Ћн кашлЯнул и сказал:
- —ерез две недели ровно, сейчас маленькаЯ заминка...
џ положил перо.
- €ли через неделю, - поспешно сказал ђвацкий, - почему же вы не
подписываете?
- ’ак мы уже тогда заодно и подпишем договор, - сказал Я, - когда
заминка улЯжетсЯ.
ђвацкий горько улыбнулсЯ, качаЯ головой.
- ‚ы мне не доверЯете? - спросил он.
- Џомилуйте!
- Ќаконец, в среду! - сказал ђвацкий. - …сли вы имеете нужду в
деньгах.
- Љ сожалению, не могу.
- ‚ажно подписать договор, - рассудительно сказал ђвацкий, - а деньги
даже во вторник можно.
- Љ сожалению, не могу. - € тут Я отодвинул договоры и застегнул
пуговицу.
- Ћдну минуточку, ах, какой вы! - воскликнул ђвацкий. - Ђ говорЯт
еще, что писатели непрактичный народ.
€ тут вдруг тоска изобразилась на его бледном лице, он встревоженно
оглЯнулсЯ, но вбежал какой-то молодой человек и подал ђвацкому картонный
билетик, завернутый в белую бумажку. "ќто билет с плацкартой, - подумал Я, -
он куда-то едет..."
Љраска проступила на щеках издателЯ, глаза его сверкнули, чего Я
никак не предполагал, что это может быть.
ѓоворЯ коротко, ђвацкий выдал мне ту сумму, котораЯ была указана в
договоре, а на остальные суммы написал мне векселЯ. џ в первый и в последний
раз в жизни держал в руках векселЯ, выданные мне. (‡а вексельною бумагою
куда-то бегали, причем Я дожидалсЯ, сидЯ на каких-то Ящиках,
распространЯвших сильнейший запах сапожной кожи.) Њне очень польстило, что у
менЯ векселЯ.
„альше размыло в памЯти месЯца два. Џомню только, что Я у ђудольфи
возмущалсЯ тем, что он послал менЯ к такому, как ђвацкий, что не может быть
издатель с мутными глазами и рубиновой булавкой. Џомню также, как екнуло мое
сердце, когда ђудольфи сказал: "Ђ покажите-ка векселЯ", - и как оно стало на
место, когда он сказал сквозь зубы: "‚се в порЯдке". Љроме того, никогда не
забуду, как Я приехал получать по первому из этих векселей. Ќачалось с того,
что вывеска "Ѓюро фотографических принадлежностей" оказалась несуществующей
и была заменена вывескою "Ѓюро медицинских банок".
џ вошел и сказал:
- Њне нужно видеть Њакара Ѓорисовича ђвацкого.
Ћтлично помню, как подогнулись мои ноги, когда мне ответили, что Њ.Ѓ.
ђвацкий... за границей.
Ђх, сердце, мое сердце!.. Ќо, впрочем, теперь это неважно.
Љратко опЯть-таки: за фанерной перегородкою был брат ђвацкого.
(ђвацкий уехал за границу через десЯть минут после подписаниЯ договора со
мною - помните плацкарту?) ЏолнаЯ противоположность по внешности своему
брату, Ђлоизий ђвацкий, атлетически сложенный человек с тЯжкими глазами, по
векселю уплатил.
Џо второму через месЯц Я, проклинаЯ жизнь, получил уже в каком-то
официальном учреждении, куда векселЯ идут в протест (нотариальнаЯ контора,
что ли, или банк, где были окошечки с сетками).
Љ третьему векселю Я поумнел, пришел к второму ђвацкому за две недели
до срока и сказал, что устал.
Њрачный брат ђвацкого впервые обратил на менЯ свои глаза и буркнул:
- Џонимаю. Ђ зачем вам ждать сроков? Њожете и сейчас получить.
‚место восьмисот рублей Я получил четыреста и с великим облегчением
отдал ђвацкому две продолговатые бумажки.
Ђх, ђудольфи, ђудольфи! ‘пасибо вам и за Њакара и за ЂлоизиЯ.
‚прочем, не будем забегать вперед, дальше будет еще хуже.
‚прочем, пальто Я себе купил.
€ наконец настал день, когда в мороз лютый Я пришел в это же самое
помещение. ќто был вечер. ‘тосвечоваЯ лампочка резала глаза нестерпимо. Џод
лампочкой за фанерной перегородкой не было никого из ђвацких (нужно ли
говорить, что и второй уехал). Џод этой лампочкой сидел в пальто ђудольфи, а
перед ним на столе, и на полу, и под столом лежали серо-голубые книжки
только что отпечатанного номера журнала. Ћ, миг! ’еперь-то мне это смешно,
но тогда Я был моложе.
“ ђудольфи сиЯли глаза. „ело свое, надо сказать, он любил. Ћн был
настоЯщий редактор.
‘уществуют такие молодые люди, и вы их, конечно, встречали в Њоскве.
ќти молодые люди бывают в редакциЯх журналов в момент выхода номера, но они
не писатели. Ћни видны бывают на всех генеральных репетициЯх, во всех
театрах, хотЯ они и не актеры, они бывают на выставках художников, но сами
не пишут. Ћперных примадонн они называют не по фамилиЯм, а по имени и
отчеству, по имени же и отчеству называют лиц, занимающих ответственные
должности, хотЯ с ними лично и не знакомы. ‚ Ѓольшом театре на премьере они,
протискиваЯсь между седьмым и восьмым рЯдами, машут приветливо ручкой
кому-то в бельэтаже, в "Њетрополе" они сидЯт за столиком у самого фонтана, и
разноцветные лампочки освещают их штаны с раструбами.
Ћдин из них сидел перед ђудольфи.
- Ќу-с, как же вам понравилась очереднаЯ книжка? - спрашивал ђудольфи
у молодого человека.
- €льЯ €ваныч! - прочувственно воскликнул молодой человек, вертЯ в
руках книжку, - очаровательнаЯ книжка, но, €льЯ €ваныч, позвольте вам
сказать со всею откровенностью, мы, ваши читатели, не понимаем, как вы с
вашим вкусом могли поместить эту вещь Њаксудова.
"‚от так номер"! - подумал Я, холодеЯ. Ќо ђудольфи заговорщически
подмигнул мне и спросил:
- Ђ что такое?
- Џомилуйте! - восклицал молодой человек. - ‚едь во-первых... вы
позволите мне быть откровенным, €льЯ €ванович?
- Џожалуйста, пожалуйста, - сказал, сиЯЯ, ђудольфи.
- ‚о-первых, это элементарно неграмотно... џ берусь вам подчеркнуть
двадцать мест, где просто грубые синтаксические ошибки.
"Ќадо будет перечитать сейчас же", - подумал Я, замираЯ.
- Ќу, а стиль! - кричал молодой человек. - Ѓоже мой, какой ужасный
стиль! Љроме того, все это эклектично, подражательно, беззубо как-то.
„ешеваЯ философиЯ, скольжение по поверхности... Џлохо, плоско, €льЯ
€ванович! Љроме того, он подражает...
- Љому? - спросил ђудольфи.
- Ђверченко! - вскричал молодой человек, вертЯ и поворачиваЯ книжку и
пальцем раздираЯ слипшиесЯ страницы, - самому обыкновенному Ђверченко! „а
вот Я вам покажу. - ’ут молодой человек начал рытьсЯ в книжке, причем Я, как
гусь, вытЯнув шею, следил за его руками. Ќо он, к сожалению, не нашел того,
что искал.
"Ќайду дома", - думал Я.
- Ќайду дома, - посулил молодой человек, - книжка испорчена, ей-богу,
€льЯ €ванович. Ћн же просто неграмотен! Љто он такой? ѓде он училсЯ?
- Ћн говорит, что кончил церковноприходскую школу, - сверкаЯ глазами,
ответил ђудольфи, - а впрочем, спросите у него сами. Џрошу вас,
познакомьтесь.
‡еленаЯ гниловатаЯ плесень выступила на щеках молодого человека, а
глаза его наполнились непередаваемым ужасом.
џ раскланЯлсЯ с молодым человеком, он оскалил зубы, страдание
исказило его приЯтные черты. Ћн охнул и выхватил из кармана носовой платок,
и тут Я увидел, что по щеке у него побежала кровь. џ остолбенел.
- —то с вами? - вскричал ђудольфи.
- ѓвоздь, - ответил молодой человек.
- Ќу, Я пошел, - сказал Я суконным Языком, стараЯсь не глЯдеть на
молодого человека.
- ‚озьмите книги.
џ взЯл пачку авторских экземплЯров, пожал руку ђудольфи, откланЯлсЯ
молодому человеку, причем тот, не переставаЯ прижимать платок к щеке, уронил
на пол книжку и палку, задом тронулсЯ к выходу, ударилсЯ локтем об стол и
вышел.
‘нег шел крупный, елочный снег.
Ќе стоит описывать, как Я просидел всю ночь над книгой, перечитываЯ
роман в разных местах. „остойно вниманиЯ, что временами роман нравилсЯ, а
затем тотчас же казалсЯ отвратительным. Љ утру Я был от него в ужасе.
‘обытиЯ следующего днЯ мне памЯтны. “тром у менЯ был удачно
обокраденный друг, которому Я подарил один экземплЯр романа, а вечером Я
отправилсЯ на вечеринку, организованную группой писателей по поводу
важнейшего событиЯ - благополучного прибытиЯ из-за границы знаменитого
литератора €змаила Ђлександровича Ѓондаревского. ’оржество умножалось и тем,
что одновременно чествовать предполагалось и другого знаменитого литератора
- …гора Ђгапенова, вернувшегосЯ из своей поездки в Љитай.
€ одевалсЯ, и шел Я на вечер в великом возбуждении. Љак-никак это был
тот новый длЯ менЯ мир, в который Я стремилсЯ. ќтот мир должен был открытьсЯ
передо мною, и притом с самой наилучшей стороны - на вечеринке должны были
быть первейшие представители литературы, весь ее цвет.
€ точно, когда Я вошел в квартиру, Я испытал радостный подъем.
Џервым, кто бросилсЯ мне в глаза, был тот самый вчерашний молодой
человек, пропоровший себе ухо гвоздем. џ узнал его, несмотрЯ на то, что он
был весь забинтован свежими марлевыми бинтами.
Њне он обрадовалсЯ, как родному, и долго жал руки, присовокуплЯЯ, что
всю ночь читал он мой роман, причем он ему начал нравитьсЯ.
- џ тоже, - сказал Я ему, - читал всю ночь, но он мне перестал
нравитьсЯ.
Њы тепло разговорились, при этом молодой человек сообщил мне, что
будет заливнаЯ осетрина, вообще был весел и возбужден.
џ оглЯнулсЯ - новый мир впускал менЯ к себе, и этот мир мне
понравилсЯ. Љвартира была громаднаЯ, стол был накрыт на двадцать пЯть
примерно кувертов; хрусталь играл огнЯми; даже в черной икре сверкали искры;
зеленые свежие огурцы порождали глуповато-веселые мысли о каких-то пикниках,
почему-то о славе и прочем. ’ут же менЯ познакомили с известнейшим автором
‹есосековым и с ’унским - новеллистом. „ам было мало, но все же были.
‹икоспастов был тише воды, ниже травы, и тут же как-то Я ощутил, что,
пожалуй, он будет рангом пониже прочих, что с начинающим даже русокудрым
‹есосековым его уже сравнивать нельзЯ, не говорЯ уже, конечно, об Ђгапенове
или €змаиле Ђлександровиче.
‹икоспастов пробралсЯ ко мне, мы поздоровались.
- Ќу, что ж, - вздохнув почему-то, сказал ‹икоспастов, - поздравлЯю.
ЏоздравлЯю от души. € прЯмо тебе скажу - ловок ты, брат. ђуку бы дал на
отсечение, что роман твой напечатать нельзЯ, просто невозможно. Љак ты
ђудольфи обработал, ума не приложу. Ќо предсказываю тебе, что далеко
пойдешь! Ђ поглЯдеть на тебЯ - тихонЯ... Ќо в тихом...
’ут поздравлениЯ ‹икоспастова были прерваны громкими звонками с
парадного, и исполнЯвший обЯзанности хозЯина критик Љонкин (дело происходило
в его квартире) вскричал:
- Ћн!
€ верно: это оказалсЯ €змаил Ђлександрович. ‚ передней послышалсЯ
звучный голос, потом звуки лобызаний, и в столовую вошел маленького роста
гражданин в целлулоидовом воротнике, в куртке. —еловек был сконфужен, тих,
вежлив и в руках держал, почему-то не оставив ее в передней, фуражку с
бархатным околышем и пыльным круглым следом от гражданской кокарды.
"Џозвольте, тут какаЯ-то путаница..." - подумал Я, до того не вЯзалсЯ
вид вошедшего человека с здоровым хохотом и словом "расстегаи", которое
донеслось из передней.
Џутаница, оказалось, и была. ‘ледом за вошедшим, нежно обнимаЯ за
талию, Љонкин вовлек в столовую высокого и плотного красавца со светлой
вьющейсЯ и холеной бородой, в расчесанных кудрЯх.
Џрисутствовавший здесь беллетрист ”иалков, о котором мне ђудольфи
шепнул, что он шибко идет в гору, был одет прекрасно (вообще все были одеты
хорошо), но костюм ”иалкова и сравнивать нельзЯ было с одеждой €змаила
Ђлександровича. „обротнейшей материи и сшитый первоклассным парижским
портным коричневый костюм облекал стройную, но несколько полноватую фигуру
€змаила Ђлександровича. Ѓелье крахмальное, лакированные туфли, аметистовые
запонки. —ист, бел, свеж, весел, прост был €змаил Ђлександрович. ‡убы его
сверкнули, и он крикнул, окинув взором пиршественный стол:
- ѓа! —ерти!
€ тут порхнул и смешок и аплодисмент и послышались поцелуи. Љой с кем
€змаил Ђлександрович здоровалсЯ за руку, кой с кем целовалсЯ накрест, перед
кой-кем шутливо отворачивалсЯ, закрываЯ лицо белою ладонью, как будто слеп
от солнца, и при этом фыркал.
ЊенЯ, вероЯтно принимаЯ за кого-то другого, расцеловал трижды, причем
от €змаила Ђлександровича запахло коньЯком, одеколоном и сигарой.
- Ѓаклажанов! - вскричал €змаил Ђлександрович, указываЯ на первого
вошедшего. - ђекомендую. Ѓаклажанов, друг мой.
Ѓаклажанов улыбнулсЯ мученической улыбкой и, от смущениЯ в чужом,
большом обществе, надел свою фуражку на шоколадную статую девицы, державшей
в руках электрическую лампочку.
- џ его с собой притащил! - продолжал €змаил Ђлександрович. - Ќечего
ему дома сидеть. ђекомендую - чудный малый и величайший эрудит. €, вспомните
мое слово, всех нас он за поЯс заткнет не позже чем через год! ‡ачем же ты,
черт, на нее фуражку надел? Ѓаклажанов?
Ѓаклажанов сгорел со стыда и ткнулсЯ было здороватьсЯ, но у него
ничего не вышло, потому что вскипел водоворот усаживаний, и уж между
размещающимисЯ потекла вспухшаЯ лакированнаЯ кулебЯка.
Џир пошел как-то сразу дружно, весело, бодро.
- ђасстегаи подвели! - слышал Я голос €змаила Ђлександровича. - ‡ачем
же мы с тобою, Ѓаклажанов, расстегаи ели?
‡вон хрусталЯ ласкал слух, показалось, что в люстре прибавили свету.
‚се взоры после третьей рюмки обратились к €змаилу Ђлександровичу.
Џослышались просьбы:
- Џро Џариж! Џро Џариж!
- Ќу, были, например, на автомобильной выставке, - рассказывал €змаил
Ђлександрович, - открытие, все честь по чести, министр, журналисты, речи...
между журналистов стоит этот жулик, Љондюков ‘ашка... Ќу, француз, конечно,
речь говорит... на скорую руку спичишко. ампанское, натурально. ’олько
смотрю - Љондюков надувает щеки, и не успели мы мигнуть, как его вырвало!
„амы тут, министр! Ђ он, сукин сын!.. € что ему померещилось, до сих пор не
могу понЯть! ‘кандалище колоссальный. Њинистр, конечно, делает вид, что
ничего не замечает, но как тут не заметишь... ”рак, шапоклЯк, штаны тысЯчу
франков стоЯт. ‚се вдребезги... Ќу, вывели его, напоили водой, увезли...
- …ще! …ще! - кричали за столом.
‚ это времЯ уже горничнаЯ в белом фартуке обносила осетриной. ‡венело
сильней, уже слышались голоса. Ќо мне мучительно хотелось знать про Џариж, и
Я в звоне, стуке и восклицаниЯх ухом ловил рассказы €змаила Ђлександровича.
- Ѓаклажанов! Џочему ты не ешь?..
- „альше! Џросим! - кричал молодой человек, аплодируЯ...
- „альше что было?
- Ќу а дальше сталкиваютсЯ оба эти мошенника на ан-‡елизе, нос к
носу... ’абло! € не успел он оглЯнутьсЯ, как этот прохвост Љатькин возьми и
плюнь ему прЯмо в рыло!..
- Ђй-Яй-Яй!
- „а-с... Ѓаклажанов! Ќе спи ты, черт этакий!.. Ќуте-с, и от
волнениЯ, он неврастеник ж-жуткий, промахнись, и попал даме, совершенно
неизвестной даме, прЯмо на шлЯпку...
- Ќа ан-‡елизе?!
- Џодумаешь! ’ам это просто! Ђ у ней одна шлЯпка три тысЯчи франков!
Ќу конечно, господин какой-то его палкой по роже... ‘кандалище жуткий!
’ут хлопнуло в углу, и желтое абрау засветилось передо мною в узком
бокале... ЏомнитсЯ, пили за здоровье €змаила Ђлександровича.
€ опЯть Я слушал про Џариж.
- Ћн, не смущаЯсь, говорит ему: "‘колько?" Ђ тот... ж-жулик! (€змаил
Ђлександрович даже зажмурилсЯ.) "‚осемь, говорит, тысЯч!" Ђ тот ему в ответ:
"Џолучите!" € вынимает руку и тут же показывает ему шиш!
- ‚ ѓранд-Ћпера'?!
- Џодумаешь! Џлевал он на ѓранд-Ћпера'! ’ут двое министров во втором
рЯду.
- Ќу, а тот? ’от-то что? - хохоча, спрашивал кто-то.
- Џо матери, конечно!
- Ѓатюшки!
- Ќу, вывели обоих, там это просто...
Џир пошел шире. “же плыл над столом, наслаивалсЯ дым. “же под ногой Я
ощутил что-то мЯгкое и скользкое и, наклонившись, увидел, что это кусок
лососины, и как он попал под ноги - неизвестно. •охот заглушал слова €змаила
Ђлександровича, и поразительные дальнейшие парижские рассказы мне остались
неизвестными.
џ не успел как следует задуматьсЯ над странностЯми заграничной жизни,
как звонок возвестил прибытие …гора Ђгапенова. ’ут уж было сумбурновато. €з
соседней комнаты слышалось пианино, тихо кто-то наигрывал фокстрот, и Я
видел, как топталсЯ мой молодой человек, держа, прижав к себе, даму.
…гор Ђгапенов вошел бодро, вошел размашисто, и следом за ним вошел
китаец, маленький, сухой, желтоватый, в очках с черным ободком. ‡а китайцем
дама в желтом платье и крепкий бородатый мужчина по имени ‚асилий Џетрович.
- €змашь тут? - воскликнул …гор и устремилсЯ к €змаилу
Ђлександровичу.
’от затрЯссЯ от радостного смеха, воскликнул:
- ѓа! …гор! - и погрузил свою бороду в плечо Ђгапенова. Љитаец
ласково улыбалсЯ всем, но никакого звука не произносил, как и в дальнейшем
не произнес.
- Џознакомьтесь с моим другом китайцем! - кричал …гор, отцеловавшись
с €змаилом Ђлександровичем.
Ќо дальше стало шумно, путано. ЏомнитсЯ, танцевали в комнате на
ковре, отчего было неудобно. Љофе в чашке стоЯло на письменном столе.
‚асилий Џетрович пил коньЯк. ‚идел Я спЯщего Ѓаклажанова в кресле. Ќакурено
было крепко. € как-то почувствовалось, что пора, собственно, и отправитьсЯ
домой.
€ совершенно неожиданно у менЯ произошел разговор с Ђгапеновым. џ
заметил, что, как только дело пошло к трем часам ночи, он стал проЯвлЯть
признаки какого-то беспокойства. € кое с кем начинал о чем-то заговаривать,
причем, сколько Я понимаю, в тумане и дыму получал твердые отказы. џ,
погрузившись в кресло у письменного стола, пил кофе, не понимаЯ, почему мне
щемило душу и почему Џариж вдруг представилсЯ каким-то скучным, так что даже
и побывать в нем вдруг перестало хотетьсЯ.
€ тут надо мною склонилось широкое лицо с круглейшими очками. ќто был
Ђгапенов.
- Њаксудов? - спросил он.
- „а.
- ‘лышал, слышал, - сказал Ђгапенов. - ђудольфи говорил. ‚ы, говорЯт,
роман напечатали?
- „а.
- ‡доровый роман, говорЯт. “х, Њаксудов! - вдруг зашептал Ђгапенов,
подмигиваЯ, - обратите внимание на этот персонаж... ‚идите?
- ќто - с бородой?
- Ћн, он, деверь мой.
- Џисатель? - спросил Я, изучаЯ ‚асилиЯ Џетровича, который, улыбаЯсь
тревожно-ласковой улыбкой, пил коньЯк.
- Ќет! Љооператор из ’етюшей... Њаксудов, не терЯйте времени, -
шептал Ђгапенов, - жалеть будете. ’акой тип поразительный! ‚ам в ваших
работах он необходим. ‚ы из него в одну ночь можете настричь десЯток
рассказов и каждый выгодно продадите. €хтиозавр, бронзовый век! €стории
рассказывает потрЯсающе! ‚ы представлЯете, чего он там в своих ’етюшах
насмотрелсЯ. ‹овите его, а то другие перехватЯт и изгадЯт.
‚асилий Џетрович, почувствовав, что речь идет о нем, улыбнулсЯ еще
тревожнее и выпил.
- „а самое лучше... €деЯ! - хрипел Ђгапенов. - џ вас сейчас
познакомлю... ‚ы холостой? - тревожно спросил Ђгапенов.
- •олостой... - сказал Я, выпучив глаза на Ђгапенова.
ђадость выразилась на лице Ђгапенова.
- —удесно! ‚ы познакомитесь, и ведите вы его к себе ночевать! €деЯ! “
вас диван какой-нибудь есть? Ќа диване он заснет, ничего ему не сделаетсЯ. Ђ
через два днЯ он уедет.
‚следствие ошеломлениЯ Я не нашелсЯ ничего ответить, кроме одного:
- “ менЯ один диван...
- ирокий? - спросил тревожно Ђгапенов.
Ќо тут Я уже немного пришел в себЯ. € очень вовремЯ, потому что
‚асилий Џетрович уж начал ерзать с Явной готовностью познакомитьсЯ, а
Ђгапенов начал менЯ тЯнуть за руку.
- Џростите, - сказал Я, - к сожалению, ни в каком случае не могу его
взЯть. џ живу в проходной комнате в чужой квартире, а за ширмой спЯт дети
хозЯйки (Я хотел добавить еще, что у них скарлатина, потом решил, что это
лишнее нагромождение лжи, и все-таки добавил)... и у них скарлатина.
- ‚асилий! - вскричал Ђгапенов, - у тебЯ была скарлатина?
‘колько раз в жизни мне приходилось слышать слово "интеллигент" по
своему адресу. Ќе спорю, Я, может быть, и заслужил это печальное название.
Ќо тут Я все же собрал силы и, не успел ‚асилий Џетрович с молЯщей улыбкой
ответить: "Ѓы..." - как Я твердо сказал Ђгапенову:
- Љатегорически отказываюсь взЯть его. Ќе могу.
- Љак-нибудь, - тихо шепнул Ђгапенов, - а?
- Ќе могу.
Ђгапенов повесил голову, пожевал губами.
- Ќо, позвольте, он же к вам приехал? ѓде же он остановилсЯ?
- „а у менЯ и остановилсЯ, черт его возьми, - сказал тоскливо
Ђгапенов.
- Ќу, и...
- „а теща ко мне с сестрой приехала сегоднЯ, поймите, милый человек,
а тут китаец еще... € носит их черт, - внезапно добавил Ђгапенов, - этих
деверей. ‘идел бы в ’етюшах...
€ тут Ђгапенов ушел от менЯ.
‘мутнаЯ тревога овладела мною почему-то, и, не прощаЯсь ни с кем,
кроме Љонкина, Я покинул квартиру.

ѓлава 6. ЉЂ’Ђ‘’ђЋ”Ђ

„а, эта глава будет, пожалуй, самой короткой. Ќа рассвете Я
почувствовал, что по спине моей прошел озноб. Џотом он повторилсЯ. џ
скорчилсЯ и влез под одеЯло с головой, стало легче, но только на минуту.
‚друг сделалось жарко. Џотом опЯть холодно, и до того, что зубы застучали. “
менЯ был термометр. Ћн показал 38,8. ‘тало быть, Я заболел. ‘овсем под утро
Я попыталсЯ заснуть и до сих пор помню это утро. ’олько что закрою глаза,
как ко мне наклонЯетсЯ лицо в очках и бубнит: "‚озьми", а Я повторЯю только
одно: "Ќет, не возьму". ‚асилий Џетрович не то снилсЯ, не то действительно
поместилсЯ в моей комнате, причем ужас заключалсЯ в том, что он наливал
коньЯк себе, а пил его Я. Џариж стал совершенно невыносим. ѓранд-Ћпера', а в
ней кто-то показывает кукиш. ‘ложит, покажет и спрЯчет опЯть. ‘ложит,
покажет.
- џ хочу сказать правду, - бормотал Я, когда день уже разлилсЯ за драной
нестираной шторой, - полную правду. џ вчера видел новый мир, и этот мир мне
был противен. џ в него не пойду. Ћн - чужой мир. Ћтвратительный мир! Ќадо
держать это в полном секрете, т-сс!
ѓубы мои высохли как-то необыкновенно быстро. џ, неизвестно зачем,
положил рЯдом с собою книжку журнала; с целью читать, надо полагать. Ќо
ничего не прочел. •отел поставить еще раз термометр, но не поставил.
’ермометр лежит рЯдом на стуле, а мне за ним почему-то надо идти куда-то.
Џотом стал совсем забыватьсЯ. ‹ицо моего сослуживца из "Џароходства" Я
помню, а лицо доктора расплылось. ‘ловом, это был грипп. Ќесколько дней Я
проплавал в жару, а потом температура упала. џ перестал видеть ан-‡елизе, и
никто не плевал на шлЯпку, и Џариж не растЯгивалсЯ на сто верст.
Њне захотелось есть, и добраЯ соседка, жена мастера, сварила мне
бульон. џ его пил из чашки с отбитой ручкой, пыталсЯ читать свое собственное
сочинение, но читал строк по десЯти и оставлЯл это занЯтие.
Ќа двенадцатый примерно день Я был здоров. ЊенЯ удивило то, что
ђудольфи не навестил менЯ, хотЯ Я и написал ему записку, чтобы он пришел ко
мне.
Ќа двенадцатый день Я вышел из дому, пошел в "Ѓюро медицинских банок" и
увидел на нем большой замок. ’огда Я сел в трамвай и долго ехал, держась за
раму от слабости и дыша на замерзшее стекло. Џриехал туда, где жил ђудольфи.
Џозвонил. Ќе открывают. …ще раз позвонил. Ћткрыл старичок и поглЯдел на менЯ
с отвращением.
- ђудольфи дома?
‘таричок посмотрел на носки своих ночных туфель и ответил:
- Ќету его.
Ќа мои вопросы - куда он девалсЯ, когда будет, и даже на нелепый
вопрос, почему замок висит на "Ѓюро", старик как-то мЯлсЯ, осведомилсЯ, кто
Я таков. џ объЯснил все, даже про роман рассказал. ’огда старичок сказал:
- Ћн уехал в Ђмерику неделю тому назад.
Њожете убить менЯ, если Я знаю, куда девалсЯ ђудольфи и почему.
Људа девалсЯ журнал, что произошло с "Ѓюро", какаЯ Ђмерика, как он
уехал, не знаю и никогда не узнаю. Љто таков старичок, черт его знает!
Џод влиЯнием слабости после гриппа в истощенном моем мозгу мелькнула
даже мысль, что не видел ли Я во сне все - то есть и самого ђудольфи, и
напечатанный роман, и ан-‡елизе, и ‚асилиЯ Џетровича, и ухо, распоротое
гвоздем. Ќо по приезде домой Я нашел у себЯ девЯть голубых книжек. Ѓыл
напечатан роман. Ѓыл. ‚от он.
€з напечатавшихсЯ в книжке Я, к сожалению, не знал никого. ’ак что ни у
кого не мог и справитьсЯ о ђудольфи.
‘ъездив еще раз в "Ѓюро", Я убедилсЯ, что никакого бюро там уже нет, а
есть кафе со столиками, покрытыми клеенкой.
Ќет, вы объЯсните мне, куда девались несколько сот книжек? ѓде они?
’акого загадочного случаЯ, как с этим романом и ђудольфи, никогда в
моей жизни не было.

ѓлава 7.

‘амым разумным в таких странных обстоЯтельствах представлЯлось просто
все это забыть и перестать думать и о ђудольфи, и об исчезновении вместе с
ним и номера журнала. џ так и поступил.
Ћднако это не избавлЯло менЯ от жестокой необходимости жить дальше. џ
проверил свое прошлое.
- €так, - говорил Я самому себе, во времЯ мартовской вьюги сидЯ у
керосинки, - Я побывал в следующих мирах.
Њир первый: университетскаЯ лабораториЯ, в коей Я помню вытЯжной шкаф и
колбы на штативах. ќтот мир Я покинул во времЯ гражданской войны. Ќе станем
спорить о том, поступил ли Я легкомысленно или нет. Џосле невероЯтных
приключений (хотЯ, впрочем, почему невероЯтных? - кто же не переживал
невероЯтных приключений во времЯ гражданской войны?), словом, после этого Я
оказалсЯ в "Џароходстве". ‚ силу какой причины? Ќе будем таитьсЯ. џ лелеЯл
мысль стать писателем. Ќу и что же? џ покинул и мир "Џароходства". €,
собственно говорЯ, открылсЯ передо мною мир, в который Я стремилсЯ, и вот
такаЯ оказиЯ, что он мне показалсЯ сразу же нестерпимым. Љак представлю себе
Џариж, так какаЯ-то судорога проходит во мне и не могу влезть в дверь. Ђ все
этот чертов ‚асилий Џетрович! € сидел бы в ’етюшах! € как ни талантлив
€змаил Ђлександрович, но уж очень противно в Џариже. ’ак, стало быть,
осталсЯ Я в какой-то пустоте? €менно так.
Ќу что же, сиди и сочинЯй второй роман, раз ты взЯлсЯ за это дело, а на
вечеринки можешь и не ходить. „ело не в вечеринках, а в том-то всЯ и соль,
что Я решительно не знал, об чем этот второй роман должен был быть? —то
поведать человечеству? ‚от в чем всЯ беда.
Љстати, о романе. ѓлЯнем правде в глаза. …го никто не читал. Ќе мог
читать, ибо исчез ђудольфи, Явно не успев распространить книжку. Ђ мой друг,
которому Я презентовал экземплЯр, и он не читал. “верЯю вас.
„а, кстати: Я уверен, что, прочитав эти строки, многие назовут менЯ
интеллигентом и неврастеником. Ќасчет первого не спорю, а насчет второго
предупреждаю серьезным образом, что это заблуждение. “ менЯ и тени
неврастении нет. € вообще, раньше чем этим словом швырЯтьсЯ, надо бы узнать
поточнее, что такое неврастениЯ, да рассказы €змаила Ђлександровича
послушать. Ќо это в сторону. Ќужно было прежде всего жить, а длЯ этого нужно
было деньги зарабатывать.
€так, прекратив мартовскую болтовню, Я пошел на заработки. ’ут менЯ
жизнь взЯла за шиворот и опЯть привела в "Џароходство", как блудного сына. џ
сказал секретарю, что роман написал. …го это не тронуло. Ћдним словом, Я
условилсЯ, что буду писать четыре очерка в месЯц. ЏолучаЯ соответствующее
законам вознаграждение за это. ’аким образом, некотораЯ материальнаЯ база
намечалась. Џлан заключалсЯ в том, чтобы сваливать как можно скорее с плеч
эти очерки и по ночам опЯть-таки писать.
ЏерваЯ часть была мною выполнена, а со второй получилось черт знает
что. Џрежде всего Я отправилсЯ в книжные магазины и купил произведениЯ
современников. Њне хотелось узнать, о чем они пишут, как они пишут, в чем
волшебный секрет этого ремесла.
Џри покупке Я не щадил своих средств, покупаЯ все самое лучшее, что
только оказалось на рынке. ‚ первую голову Я приобрел произведениЯ €змаила
Ђлександровича, книжку Ђгапенова, два романа ‹есосекова, два сборника
рассказов ”лавиана ”иалкова и многое еще. Џервым долгом Я, конечно, бросилсЯ
на €змаила Ђлександровича. ЌеприЯтное предчувствие кольнуло менЯ, лишь
только Я глЯнул на обложку. Љнижка называлась "Џарижские кусочки". ‚се они
мне оказались знакомыми от первого кусочка до последнего. џ узнал и
проклЯтого Љондюкова, которого стошнило на автомобильной выставке, и тех
двух, которые подрались на ан-‡елизе (один был, оказываетсЯ, Џомадкин,
другой ерстЯников), и скандалиста, показавшего кукиш в ѓранд-Ћпера'. €змаил
Ђлександрович писал с необыкновенным блеском, надо отдать ему
справедливость, и поселил у менЯ чувство какого-то ужаса в отношении Џарижа.
Ђгапенов, оказываетсЯ, успел выпустить книжку рассказов за времЯ,
которое прошло после вечеринки, - "’етюшанскаЯ гомоза". Ќетрудно было
догадатьсЯ, что ‚асилиЯ Џетровича не удалось устроить ночевать нигде,
ночевал он у Ђгапенова, тому самому пришлось использовать истории бездомного
деверЯ. ‚се было понЯтно, за исключением совершенно непонЯтного слова
"гомоза".
„важды Я принималсЯ читать роман ‹есосекова "‹ебеди", два раза
дочитывал до сорок пЯтой страницы и начинал читать с начала, потому что
забывал, что было в начале. ќто менЯ серьезно испугало. —то-то неладное
творилось у менЯ в голове - Я перестал или еще не умел понимать серьезные
вещи. € Я, отложив ‹есосекова, принЯлсЯ за ”лавиана и даже ‹икоспастова и в
последнем налетел на сюрприз. €менно, читаЯ рассказ, в котором был описан
некий журналист (рассказ называлсЯ "†илец по ордеру"), Я узнал продранный
диван с выскочившей наружу пружиной, промокашку на столе... €наче говорЯ, в
рассказе был описан... Я!
Ѓрюки те же самые, втЯнутаЯ в плечи голова и волчьи глаза... Ќу, Я,
одним словом! Ќо, клЯнусь всем, что было у менЯ дорогого в жизни, Я описан
несправедливо. џ вовсе не хитрый, не жадный, не лукавый, не лживый, не
карьерист и чепухи такой, как в этом рассказе, никогда не произносил!
Ќевыразима была моЯ грусть по прочтении ликоспастовского рассказа, и решил Я
все же взглЯнуть со стороны на себЯ построже, и за это решение очень обЯзан
‹икоспастову.
Ћднако грусть и размышлениЯ мои по поводу моего несовершенства ничего,
собственно, не стоили, по сравнению с ужасным сознанием, что Я ничего не
извлек из книжек самых наилучших писателей, путей, так сказать, не
обнаружил, огней впереди не увидел, и все мне опостылело. €, как червь,
начала сосать мне сердце пресквернаЯ мысль, что никакого, собственно,
писателЯ из менЯ не выйдет. € тут же столкнулсЯ с еще более ужасной мыслью о
том, что... а ну как выйдет такой, как ‹икоспастов? Ћсмелев, скажу и больше:
а вдруг даже такой, как Ђгапенов? ѓомоза? —то такое гомоза? € зачем кафры?
‚се это чепуха, уверЯю вас!
‚не очерков Я много проводил времени на диване, читаЯ разные книжки,
которые, по мере приобретениЯ, укладывал на хромоногой этажерке и на столе и
попросту в углу. ‘о своим собственным произведением Я поступил так: уложил
оставшиесЯ девЯть экземплЯров и рукопись в Ящики стола, запер их на ключ и
решил никогда, никогда в жизни к ним не возвращатьсЯ.
‚ьюга разбудила менЯ однажды. ‚ьюжный был март и бушевал, хотЯ и шел
уже к концу. € опЯть, как тогда, Я проснулсЯ в слезах! ЉакаЯ слабость, ах,
какаЯ слабость! € опЯть те же люди, и опЯть дальний город, и бок роЯлЯ, и
выстрелы, и еще какой-то поверженный на снегу.
ђодились эти люди в снах, вышли из снов и прочнейшим образом
обосновались в моей келье. џсно было, что с ними так не разойтись. Ќо что же
делать с ними?
Џервое времЯ Я просто беседовал с ними, и все-таки книжку романа мне
пришлось извлечь из Ящика. ’ут мне начало казатьсЯ по вечерам, что из белой
страницы выступает что-то цветное. ЏрисматриваЯсь, щурЯсь, Я убедилсЯ в том,
что это картинка. € более того, что картинка эта не плоскаЯ, а трехмернаЯ.
Љак бы коробочка, и в ней сквозь строчки видно: горит свет и движутсЯ в ней
те самые фигурки, что описаны в романе. Ђх, какаЯ это была увлекательнаЯ
игра, и не раз Я жалел, что кошки уже нет на свете и некому показать, как на
странице в маленькой комнатке шевелЯтсЯ люди. џ уверен, что зверь вытЯнул бы
лапу и стал бы скрести страницу. ‚оображаю, какое любопытство горело бы в
кошачьем глазу, как лапа царапала бы буквы!
‘ течением времени камера в книжке зазвучала. џ отчетливо слышал звуки
роЯлЯ. Џравда, если бы кому-нибудь Я сказал бы об этом, надо полагать, мне
посоветовали бы обратитьсЯ к врачу. ‘казали бы, что играют внизу под полом,
и даже сказали бы, возможно, что именно играют. Ќо Я не обратил бы вниманиЯ
на эти слова. Ќет, нет! €грают на роЯле у менЯ на столе, здесь происходит
тихий перезвон клавишей. Ќо этого мало. Љогда затихает дом и внизу ровно ни
на чем не играют, Я слышу, как сквозь вьюгу прорываетсЯ и тоскливаЯ и
злобнаЯ гармоника, а к гармонике присоединЯютсЯ и сердитые и печальные
голоса и ноют, ноют. Ћ нет, это не под полом! ‡ачем же гаснет комнатка,
зачем на страницах наступает зимнЯЯ ночь над „непром, зачем выступают
лошадиные морды, а над ними лица людей в папахах. € вижу Я острые шашки, и
слышу Я душу терзающий свист.
‚он бежит, задыхаЯсь, человечек. ‘квозь табачный дым Я слежу за ним, Я
напрЯгаю зрение и вижу: сверкнуло сзади человека, выстрел, он, охнув, падает
навзничь, как будто острым ножом его спереди ударили в сердце. Ћн неподвижно
лежит, и от головы растекаетсЯ чернаЯ лужица. Ђ в высоте луна, а вдали
цепочкой грустные, красноватые огоньки в селении.
‚сю жизнь можно было бы играть в эту игру, глЯдеть в страницу... Ђ как
бы фиксировать эти фигурки? ’ак, чтобы они не ушли уже более никуда?
€ ночью однажды Я решил эту волшебную камеру описать. Љак же ее
описать?
Ђ очень просто. —то видишь, то и пиши, а чего не видишь, писать не
следует. ‚от: картинка загораетсЯ, картинка расцвечиваетсЯ. Ћна мне
нравитсЯ? —резвычайно. ‘тало быть, Я и пишу: картинка перваЯ. џ вижу вечер,
горит лампа. Ѓахрома абажура. Ќоты на роЯле раскрыты. €грают "”ауста". ‚друг
"”ауст" смолкает, но начинает играть гитара. Љто играет? ‚он он выходит из
дверей с гитарой в руке. ‘лышу - напевает. Џишу - напевает.
„а это, оказываетсЯ, прелестнаЯ игра! Ќе надо ходить на вечеринки, ни в
театр ходить не нужно.
Ќочи три Я провозилсЯ, играЯ с первой картинкой, и к концу этой ночи Я
понЯл, что сочинЯю пьесу.
‚ апреле месЯце, когда исчез снег со двора, перваЯ картинка была
разработана. ѓерои мои и двигались, и ходили, и говорили.
‚ конце апрелЯ и пришло письмо €льчина.
€ теперь, когда уже известна читателю историЯ романа, Я могу продолжать
повествование с того момента, когда Я встретилсЯ с €льчиным.

ѓлава 8. ‡Ћ‹Ћ’Ћ‰ ЉЋЌњ

- „а, - хитро и таинственно прищуриваЯсь, повторил €льчин, - Я ваш
роман прочитал.
‚о все глаза Я глЯдел на собеседника своего, то трепетно озарЯемого, то
потухающего. ‡а окнами хлестала вода. ‚первые в жизни Я видел перед собою
читателЯ.
- Ђ как же вы его достали? ‚идите ли... Љнижка... - Я намекал на
роман...
- ‚ы ѓришу Ђйвазовского знаете?
- Ќет.
€льчин поднЯл брови, он изумилсЯ.
- ѓриша заведует литературной частью в Љогорте „ружных.
- Ђ что это за Љогорта?
€льчин настолько изумилсЯ, что дождалсЯ молнии, чтобы рассмотреть менЯ.
Џолоснуло и потухло, и €льчин продолжал:
- Љогорта - это театр. ‚ы никогда в нем не были?
- џ ни в каких театрах не был. џ, видите ли, недавно в Њоскве.
‘ила грозы упала, и стал возвращатьсЯ день. џ видел, что возбуждаю в
€льчине веселое изумление.
- ѓриша был в восторге, - почему-то еще таинственнее говорил €льчин, -
и дал мне книжку. Џрекрасный роман.
Ќе знаЯ, как поступать в таких случаЯх, Я отвесил поклон €льчину.
- € знаете ли, какаЯ мысль пришла мне в голову, - зашептал €льчин, от
таинственности прищуриваЯ левый глаз, - из этого романа вам нужно сделать
пьесу!
"Џерст судьбы!" - подумал Я и сказал:
- ‚ы знаете, Я уже начал ее писать.
€льин изумилсЯ до того, что правою рукою стал чесать левое ухо и еще
сильнее прищурилсЯ. Ћн даже, кажетсЯ, не поверил сначала такому совпадению,
но справилсЯ с собою.
- —удесно, чудесно! ‚ы непременно продолжайте, не останавливаЯсь ни на
секунду. ‚ы Њишу Џанина знаете?
- Ќет.
- Ќаш заведующий литературной частью.
- Ђга.
„альше €льчин сказал, что, ввиду того что в журнале напечатана только
треть романа, а знать продолжение до зарезу необходимо, мне следует
прочитать по рукописи это продолжение ему и Њише, а также …влампии Џетровне,
и, наученный опытом, уже не спросил, знаю ли Я ее, а объЯснил сам, что это
женщина-режиссер.
‚еличайшее волнение возбуждали во мне все проекты €льчина.
Ђ тот шептал:
- ‚ы напишете пьесу, а мы ее и поставим. ‚от будет замечательно! Ђ?
ѓрудь моЯ волновалась, Я был пьЯн дневной грозою, какими-то
предчувствиЯми. Ђ €льчин говорил:
- € знаете ли, чем черт не шутит, вдруг старика удастсЯ обломать... Ђ?
“знав, что Я и старика не знаю, он даже головою покачал, и в глазах у
него написалось: "‚от дитЯ природы!"
- €ван ‚асильевич! - шепнул он. - €ван ‚асильевич! Љак? ‚ы не знаете
его? Ќе слыхали, что он стоит во главе Ќезависимого? - € добавил: - Ќу и
ну!..
‚ голове у менЯ все вертелось, и главным образом от того, что
окружающий мир менЯ волновал чем-то. Љак будто в давних сновидениЯх Я видел
его уже, и вот Я оказалсЯ в нем.
Њы с €льчиным вышли из комнаты, прошли зал с камином, и до пьЯной
радости мне понравилсЯ этот зал. Ќебо расчистилось, и вдруг луч лег на
паркет. Ђ потом мы прошли мимо странных дверей, и, видЯ мою
заинтересованность, €льчин соблазнительно поманил менЯ пальцем внутрь. аги
пропали, настало беззвучие и полнаЯ подземнаЯ тьма. ‘пасительнаЯ рука моего
спутника вытащила менЯ, в продолговатом разрезе посветлело искусственно -
это спутник мой раздвинул другие портьеры, и мы оказались в маленьком
зрительном зале мест на триста. Џод потолком тускло горело две лампы в
люстре, занавес был открыт, и сцена зиЯла. Ћна была торжественна, загадочна
и пуста. “глы ее заливал мрак, а в середине, поблескиваЯ чуть-чуть, высилсЯ
золотой, поднЯвшийсЯ на дыбы, конь.
- “ нас выходной, - шептал торжественно, как в храме, €льчин, потом он
оказалсЯ у другого уха и продолжал: - “ молодежи пьеска разойдетсЯ, лучше
требовать нельзЯ. ‚ы не смотрите, что зал кажетсЯ маленьким, на самом деле
он большой, а сборы здесь, между прочим, полные. Ђ если старика удастсЯ
переупрЯмить, то, чего доброго, не пошла бы она и на большую сцену! Ђ?
"Ћн соблазнЯет менЯ, - думал Я, и сердце замирало и вздрагивало от
предчувствий, - но почему он совсем не то говорит? Џраво, не важны эти
большие сборы, а важен только этот золотой конь, и чрезвычайно интересен
загадочнейший старик, которого нужно уламывать и переупрЯмить длЯ того,
чтобы пьеса пошла..."
- ќтот мир мой... - шепнул Я, не заметив, что начинаю говорить вслух.
- Ђ?
- Ќет, Я так.
ђасстались мы с €льчиным, причем Я унес от него записочку:

1„осточтимый Џетр Џетрович!

1Ѓудьте добры обЯзательно устроить автору
1"—ерного снега" место на "”аворита".

1‚аш душевно €льчин.

- ќто называетсЯ контрамарка, - объЯснил мне €льчин, и Я с волнением
покинул здание, уносЯ первую в жизни своей контрамарку.
‘ этого днЯ жизнь моЯ резко изменилась. џ днем лихорадочно работал над
пьесой, причем в дневном свете картинки из страниц уже не поЯвлЯлись,
коробка раздвинулась до размеров учебной сцены.
‚ечером Я с нетерпением ждал свиданиЯ с золотым конем.
џ не могу сказать, хороша ли была пьеса "”аворит" или дурна. „а это
менЯ и не интересовало. Ќо была какаЯ-то необъЯснимаЯ прелесть в этом
представлении. ‹ишь только в малюсеньком зале потухал свет, за сценой где-то
начиналась музыка и в коробке выходили одетые в костюмы •VIII века. ‡олотой
конь стоЯл сбоку сцены, действующие лица иногда выходили и садились у копыт
конЯ или вели страстные разговоры у его морды, а Я наслаждалсЯ.
ѓорькие чувства охватывали менЯ, когда кончалось представление и нужно
было уходить на улицу. Њне очень хотелось надеть такой же точно кафтан, как
и на актерах, и принЯть участие в действии. Ќапример, казалось, что было бы
очень хорошо, если бы выйти внезапно сбоку, наклеив себе колоссальный
курносый пьЯный нос, в табачном кафтане, с тростью и табакеркою в руке и
сказать очень смешное, и это смешное Я выдумывал, сидЯ в тесном рЯду
зрителей. Ќо произносили другие смешное, сочиненное другим, и зал по
временам смеЯлсЯ. Ќи до этого, ни после этого никогда в жизни не было ничего
у менЯ такого, что вызывало бы наслаждение больше этого. Ќа "”аворите" Я,
вызываЯ изумление мрачного и замкнутого Џетра Џетровича, сидЯщего в окошечке
с надписью "Ђдминистратор “чебной сцены", побывал три раза, причем в первый
раз во 2-м рЯду, во второй - в 6-м, а в третий - в 11-м. Ђ €льчин исправно
продолжал снабжать менЯ записочками, и Я посмотрел еще одну пьесу, где
выходили в испанских костюмах и где один актер играл слугу так смешно и
великолепно, что у менЯ от наслаждениЯ выступал на лбу мелкий пот.
‡атем настал май, и как-то вечером соединились наконец и …влампиЯ
Џетровна, и Њиша, и €льчин, и Я. Њы попали в узенькую комнату в этом же
здании “чебной сцены. Ћкно уже было раскрыто, и город давал знать о себе
гудками.
…влампиЯ Џетровна оказалась царственной дамой с царственным лицом и
бриллиантовыми серьгами в ушах, а Њиша поразил менЯ своим смехом. Ћн начинал
смеЯтьсЯ внезапно - "ах, ах, ах", - причем тогда все останавливали разговор
и ждали. Љогда же отсмеивалсЯ, то вдруг старел, умолкал.
"Љакие траурные глаза у него, - Я начинал по своей болезненной привычке
фантазировать. - Ћн убил некогда друга на дуэли в ЏЯтигорске, - думал Я, - и
теперь этот друг приходит к нему по ночам, кивает при луне у окна головою".
Њне Њиша очень понравилсЯ.
€ Њиша, и €льчин, и …влампиЯ Џетровна показали свое необыкновенное
терпение, и в один присест Я прочитал им ту треть романа, котораЯ следовала
за напечатанною. ‚друг, почувствовав угрызениЯ совести, Я остановилсЯ,
сказав, что дальше и так все понЯтно. Ѓыло поздно.
Њежду слушателЯми произошел разговор, и, хотЯ они говорили по-русски, Я
ничего не понЯл, настолько он был загадочен.
Њиша имел обыкновение, обсуждаЯ что-либо, бегать по комнате, иногда
внезапно останавливаЯсь.
- Ћсип €ваныч? - тихо спросил €льчин, щурЯсь.
- Ќи-ни, - отозвалсЯ Њиша и вдруг затрЯссЯ в хохоте. Ћтхохотавшись, он
опЯть вспомнил про застреленного и постарел.
- ‚ообще старейшины... - начал €льчин.
- Ќе думаю, - буркнул Њиша.
„альше слышалось:
- „а ведь на одних ѓалиных да на подсоблЯющем не очень-то... (ќто -
…влампиЯ Џетровна).
- Џростите, - заговорил Њиша резко и стал рубить рукой, - Я давно
утверждаю, что пора поставить этот вопрос на театре!
- Ђ как же ‘ивцев ‚ражек? (…влампиЯ Џетровна).
- „а и €ндиЯ, тоже неизвестно, как отнесетсЯ к этому дельцу, - добавил
€льчин.
- Ќа кругу бы сразу все поставить, - тихо шептал €льчин, - они так с
музычкой и поедут.
- ‘ивцев! - многозначительно сказала …влампиЯ Џетровна.
’ут на лице моем выразилось, очевидно, полное отчаЯние, потому что
слушатели оставили свой непонЯтный разговор и обратились ко мне.
- Њы все убедительно просим, ‘ергей ‹еонтьевич, - сказал Њиша, - чтобы
пьеса была готова не позже августа... Ќам очень, очень нужно, чтобы к началу
сезона ее уже можно было прочесть.
џ не помню, чем кончилсЯ май. ‘терсЯ в памЯти и июнь, но помню июль.
Ќастала необыкновеннаЯ жара. џ сидел голый, завернувшись в простыню, и
сочинЯл пьесу. —ем дальше, тем труднее она становилась. Љоробочка моЯ давно
уже не звучала, роман потух и лежал мертвый, как будто и нелюбимый. –ветные
фигурки не шевелились на столе, никто не приходил на помощь. Џеред глазами
теперь вставала коробка “чебной сцены. ѓерои разрослись и вошли в нее
складно и очень бодро, но, по-видимому, им так понравилось на ней рЯдом с
золотым конем, что уходить они никуда не собирались, и событиЯ развивались,
а конца им не виделось. Џотом жара упала, стеклЯнный кувшин, из которого Я
пил кипЯченую воду, опустел, на дне плавала муха. Џошел дождь, настал
август. ’ут Я получил письмо от Њиши Џанина. Ћн спрашивал о пьесе.
џ набралсЯ храбрости и ночью прекратил течение событий. ‚ пьесе было
тринадцать картин.

ѓлава 9. ЌЂ—Ђ‹Ћ‘њ

Ќадо мною Я видел, поднимаЯ голову, матовый шар, полный света, сбоку
серебрЯный колоссальных размеров венок в стеклЯнном шкафу с лентами и
надписью: "‹ћЃ€ЊЋЊ“ Ќ…‡Ђ‚€‘€ЊЋЊ“ ’…Ђ’ђ“ Ћ’ ЊЋ‘ЉЋ‚‘Љ€• Џђ€‘џ†Ќ›•..." (одно
слово загнулось), перед собою Я видел улыбающиесЯ актерские лица, по большей
части менЯющиесЯ.
€здалека доносилась тишина, а изредка какое-то дружное тоскливое пение,
потом какой-то шум, как в бане. ’ам шел спектакль, пока Я читал свою пьесу.
‹об Я постоЯнно вытирал платком и видел перед собою коренастого
плотного человека, гладко выбритого, с густыми волосами на голове. Ћн стоЯл
в дверЯх и не спускал с менЯ глаз, как будто что-то обдумываЯ.
Ћн только и запомнилсЯ, все остальное прыгало, светилось и менЯлось;
неизменен был, кроме того, венок. Ћн резче всего помнитсЯ. ’аково было
чтение, но уже не на “чебной сцене, а на ѓлавной.
“ходЯ ночью, Я, обернувшись, посмотрел, где Я был. ‚ центре города,
там, где рЯдом с театром гастрономический магазин, а напротив "Ѓандажи и
корсеты", стоЯло ничем не примечательное здание, похожее на черепаху и с
матовыми, кубической формы, фонарЯми.
Ќа следующий день это здание предстало передо мною в осенних сумерках
внутри. џ, помнитсЯ, шел по мЯгкому ковру солдатского сукна вокруг чего-то,
что, как мне казалось, было внутренней стеной зрительного зала, и очень
много народу мимо менЯ сновало. ЌачиналсЯ сезон.
€ Я шел по беззвучному сукну и пришел в кабинет, чрезвычайно приЯтно
обставленный, где застал пожилого, приЯтного же человека с бритым лицом и
веселыми глазами. ќто и был заведующий приемом пьес Ђнтон Ђнтонович
ЉнЯжевич.
Ќад письменным столом ЉнЯжевича висела ЯркаЯ радостнаЯ картинка...
помнитсЯ, занавес на ней был с пунцовыми кистЯми, а за занавесом
бледно-зеленый веселый сад...
- Ђ, товарищ Њаксудов, - приветливо вскричал ЉнЯжевич, склонЯЯ голову
набок, - а мы уж вас поджидаем, поджидаем! Џрошу покорнейше, садитесь,
садитесь!
€ Я сел в приЯтнейшее кожаное кресло.
- ‘лышал, слышал, слышал вашу пиэсу, - говорил, улыбаЯсь, ЉнЯжевич и
почему-то развел руками, - прекраснаЯ пьеса! Џравда, таких пьес мы никогда
не ставили, ну, а эту вдруг возьмем да и поставим, да и поставим...
—ем больше говорил ЉнЯжевич, тем веселее становились его глаза.
- ...и разбогатеете до ужаса, - продолжал ЉнЯжевич, - в каретах будете
ездить! „а-с, в каретах!
"Ћднако, - думалось мне, - он сложный человек, этот ЉнЯжевич... очень
сложный..."
€ чем больше веселилсЯ ЉнЯжевич, Я становилсЯ, к удивлению моему, все
напрЯженнее.
Џоговорив еще со мною, ЉнЯжевич позвонил.
- Њы вас сейчас отправим к ѓавриилу ‘тепановичу, прЯмо ему, так
сказать, в руки передадим, в руки! —удеснейший человек ѓавриил-то наш
‘тепанович... Њухи не обидит! Њухи!
Ќо вошедший на звонок человек в зеленых петлицах выразилсЯ так:
- ѓавриил ‘тепанович еще не прибыли в театр.
- Ђ не прибыл, так прибудет, - радостно, как и раньше, отозвалсЯ
ЉнЯжевич, - не пройдет и получасу, как прибудет! Ђ вы, пока суд да дело,
погулЯйте по театру, полюбуйтесь, повеселитесь, попейте чаю в буфете да
бутербродов-то, бутербродов-то не жалейте, не обижайте нашего буфетчика
…рмолаЯ €вановича!
€ Я пошел гулЯть по театру. •ождение по сукну доставлЯло мне физическое
удовольствие, и еще радовала таинственнаЯ полутьма повсюду и тишина.
‚ полутьме Я сделал еще одно знакомство. —еловек моих примерно лет,
худой, высокий, подошел ко мне и назвал себЯ:
- Џетр Ѓомбардов.
Ѓомбардов был актером Ќезависимого ’еатра, сказал, что слышал мою пьесу
и что, по его мнению, это хорошаЯ пьеса.
‘ первого же момента Я почему-то подружилсЯ с Ѓомбардовым. Ћн произвел
на менЯ впечатление очень умного, наблюдательного человека.
- Ќе хотите ли посмотреть нашу галерею портретов в фойе? - спросил
вежливо Ѓомбардов.
џ поблагодарил его за предложение, и мы вошли в громадное фойе, также
устланное серым сукном. Џростенки фойе в несколько рЯдов были увешаны
портретами и увеличенными фотографиЯми в золоченых овальных рамах.
€з первой рамы на нас глЯнула писаннаЯ маслом женщина лет тридцати, с
экстатическими глазами, во взбитой крутой челке, декольтированнаЯ.
- ‘ара Ѓернар, - объЯснил Ѓомбардов.
ђЯдом с прославленной актрисой в раме помещалось фотографическое
изображение человека с усами.
- ‘евастьЯнов Ђндрей Џахомович, заведующий осветительными приборами
театра, - вежливо сказал Ѓомбардов.
‘оседа ‘евастьЯнова Я узнал сам, это был Њольер. ‡а Њольером помещалась
дама в крошечной, набок надетой шлЯпке блюдечком, в косынке, застегнутой
стрелой на груди, и с кружевным платочком, который дама держала в руке,
оттопырив мизинец.
- ‹юдмила ‘ильвестровна ЏрЯхина, артистка нашего театра, - сказал
Ѓомбардов, причем какой-то огонек сверкнул у него в глазах. Ќо, покосившись
на менЯ, Ѓомбардов ничего не прибавил.
- ‚иноват, а это кто же? - удивилсЯ Я, глЯдЯ на жесткое лицо человека с
лавровыми листьЯми в кудрЯвой голове. —еловек был в тоге и в руке держал
пЯтиструнную лиру.
- €мператор Ќерон, - сказал Ѓомбардов, и опЯть глаз его сверкнул и
погас.
- Ђ почему?..
- Џо приказу €вана ‚асильевича, - сказал Ѓомбардов, сохранЯЯ
неподвижность лица. - Ќерон был певец и артист.
- ’ак, так, так.
‡а Ќероном помещалсЯ ѓрибоедов, за ѓрибоедовым - експир в отложном
крахмальном воротничке, за ним - неизвестный, оказавшийсЯ Џлисовым,
заведующим поворотным кругом в театре в течение сорока лет.
„алее шли †ивокини, ѓольдони, Ѓомарше, ‘тасов, ™епкин. Ђ потом из рамы
глЯнул на менЯ лихо заломленный уланский кивер, под ним барское лицо,
нафиксатуаренные усы, генеральские кавалерийские эполеты, красный лацкан,
лЯдунка.
- Џокойный генерал-майор Љлавдий Ђлександрович Љомаровский-ќшаппар де
Ѓионкур, командир лейб-гвардии уланского его величества полка. - € тут же,
видЯ мой интерес, Ѓомбардов рассказал: - €сториЯ его совершенно
необыкновеннаЯ. Љак-то приехал он на два днЯ из Џитера в Њоскву, пообедал у
’естова, а вечером попал в наш театр. Ќу, натурально, сел в первом рЯду,
смотрит... Ќе помню, какую пьесу играли, но очевидцы рассказывали, что во
времЯ картины, где был изображен лес, с генералом что-то сделалось. ‹ес в
закате, птицы перед сном засвистели, за сценой благовест к вечерне в селенье
дальнем... ‘мотрЯт, генерал сидит и батистовым платком утирает глаза. Џосле
спектаклЯ пошел в кабинет к Ђристарху Џлатоновичу. Љапельдинер потом
рассказывал, что, входЯ в кабинет, генерал сказал глухо и страшно: "Ќаучите,
что делать?!"
Ќу, тут они затворились с Ђристархом Џлатоновичем...
- ‚иноват, а кто это Ђристарх Џлатонович? - спросил Я.
Ѓомбардов удивленно поглЯдел на менЯ, но стер удивление с лица тотчас
же и объЯснил:
- ‚о главе нашего театра стоЯт двое директоров - €ван ‚асильевич и
Ђристарх Џлатонович. ‚ы, простите, не москвич?
- Ќет, Я - нет... Џродолжайте, пожалуйста.
- ...заперлись, и о чем говорили, неизвестно, но известно, что ночью же
генерал послал в Џетербург телеграмму такого содержаниЯ: "Џетербург. …го
величеству. Џочувствовав призвание быть актером вашего величества
Ќезависимого ’еатра, всеподданнейше прошу об отставке. Љомаровский-Ѓионкур".
џ ахнул и спросил:
- € что же было?!
- Љомпот такой получилсЯ, что просто прелесть, - ответил Ѓомбардов. -
Ђлександру ’ретьему телеграмму подали в два часа ночи. ‘пециально разбудили.
’от в одном белье, борода, крестик... говорит: "„авайте сюда! —то там с моим
ќшаппаром?" Џрочитал и две минуты не мог ничего сказать, только побагровел и
сопел, потом говорит: "„айте карандаш!" - и тут же начертал резолюцию на
телеграмме: "—тоб духу его в Џетербурге не было. Ђлександр". € лег спать.
Ђ генерал на другой день в визитке, в брюках пришел прЯмо на репетицию.
ђезолюцию покрыли лаком, а после революции телеграмму передали в театр.
‚ы можете видеть ее в нашем музее редкостей.
- Љакие же роли он играл? - спросил Я.
- –арей, полководцев и камердинеров в богатых домах, - ответил
Ѓомбардов, - у нас, знаете ли, все больше насчет Ћстровского, купцы там... Ђ
потом долго играли "‚ласть тьмы"... Ќу, натурально, манеры у нас, сами
понимаете... Ђ он все насквозь знал, даме ли платок, налить ли вина,
по-французски говорил идеально, лучше французов... € была у него еще
страсть: до ужаса любил изображать птиц за сценой. Љогда шли пьесы, где
действие весной в деревне, он всегда сидел в кулисах на стремЯнке и свистел
соловьем. ‚от какаЯ страннаЯ историЯ!
- Ќет! џ не согласен с вами! - воскликнул Я горЯчо. - “ вас так хорошо
в театре, что, будь Я на месте генерала, Я поступил бы точно так же...
- Љаратыгин, ’альони, - перечислЯл Ѓомбардов, ведЯ менЯ от портрета к
портрету, - …катерина ‚тораЯ, Љарузо, ”еофан Џрокопович, €горь ‘еверЯнин,
Ѓаттистини, ќврипид, заведующаЯ женским пошивочным цехом Ѓобылева.
Ќо тут беззвучной рысью вбежал в фойе один из тех, что были в зеленых
петлицах, и шепотом доложил, что ѓавриил ‘тепанович в театр прибыли.
Ѓомбардов прервал себЯ на полуслове, крепко пожал мне руку, причем произнес
загадочные слова тихо:
- Ѓудьте тверды... - € его размыло где-то в полумраке.
џ же двинулсЯ вслед за человеком в петлицах, который иноходью шел
впереди менЯ, изредка подманиваЯ менЯ пальцем и улыбаЯсь болезненной
улыбкой.
Ќа стенах широкого коридора, по которому двигались мы, через каждые
десЯть шагов встречались огненные электрические надписи: "’€€ЌЂ! ђџ„ЋЊ
ђ…Џ…’€ђ“ћ’!"
—еловек в золотом пенсне и тоже в зеленых петлицах, сидевший в конце
этого идущего по кругу коридора в кресле, увидев, что менЯ ведут, вскочил,
шепотом гаркнул: "‡дравиЯ желаю!" - и распахнул тЯжелую портьеру с золотым
вышитым вензелем театра "Ќ’".
’ут Я оказалсЯ в шатре. ‡еленый шелк затЯгивал потолок, радиусами
расходЯсь от центра, в котором горел хрустальный фонарь. ‘тоЯла тут мЯгкаЯ
шелковаЯ мебель. …ще портьера, а за нею застекленнаЯ матовым стеклом дверь.
Њой новый проводник в пенсне к ней не приблизилсЯ, а сделал жест, означавший
"постучите-с!", и тотчас пропал.
џ стукнул тихо, взЯлсЯ за ручку, сделанную в виде головы посеребренного
орла, засипела пневматическаЯ пружина, и дверь впустила менЯ. џ лицом
ткнулсЯ в портьеру, запуталсЯ, откинул ее...
ЊенЯ не будет, менЯ не будет очень скоро! џ решилсЯ, но все же это
страшновато... Ќо, умираЯ, Я буду вспоминать кабинет, в котором менЯ принЯл
управлЯющий материальным фондом театра ѓавриил ‘тепанович.
‹ишь только Я вошел, нежно прозвенели и заиграли менуэт громадные часы
в левом углу. ‚ глаза мне бросились разные огни. ‡еленый с письменного
стола, то есть, вернее, не стола, а бюро, то есть не бюро, а какого-то очень
сложного сооружениЯ с десЯтками Ящиков, с вертикальными отделениЯми длЯ
писем, с другою лампою на гнущейсЯ серебристой ноге, с электрической
зажигалкой длЯ сигар.
Ђдский красный огонь из-под стола палисандрового дерева, на котором три
телефонных аппарата. Љрохотный белый огонек с маленького столика с плоской
заграничной машинкой, с четвертым телефонным аппаратом и стопкой
золотообрезной бумаги с гербами "Ќ’". Ћгонь отраженный, с потолка.
Џол кабинета был затЯнут сукном, но не солдатским, а бильЯрдным, а
поверх его лежал вишневый, в вершок толщины, ковер. Љолоссальный диван с
подушками и турецкий кальЯн возле него. Ќа дворе был день в центре Њосквы,
но ни один луч, ни один звук не проникал в кабинет снаружи через окно,
наглухо завешенное в три слоЯ портьерами. ‡десь была вечнаЯ мудраЯ ночь,
здесь пахло кожей, сигарой, духами. Ќагретый воздух ласкал лицо и руки.
Ќа стене, затЯнутой тисненным золотом сафьЯном, висел большой
фотографический портрет человека с артистической шевелюрой, прищуренными
глазами, подкрученными усами и с лорнетом в руках. џ догадалсЯ, что это €ван
‚асильевич или Ђристарх Џлатонович, но кто именно из двух, не знал.
ђезко повернувшись на винте табурета, ко мне обратилсЯ небольшого роста
человек с французской черной бородкой, с усами-стрелами, торчащими к глазам.
- Њаксудов, - сказал Я.
- €звините, - отозвалсЯ новый знакомый высоким тенорком и показал, что
сейчас, мол, только дочитаю бумагу и...
...он дочитал бумагу, сбросил пенсне на черном шнурке, протер
утомленные глаза и, окончательно повернувшись спиной к бюро, уставилсЯ на
менЯ, ничего не говорЯ. Ћн прЯмо и откровенно смотрел мне в глаза,
внимательно изучаЯ менЯ, как изучают новый, только что приобретенный
механизм. Ћн не скрывал, что изучает менЯ, он даже прищурилсЯ. џ отвел глаза
- не помогло, Я стал ерзать на диване... Ќаконец Я подумал: "ќге-ге..." - и
сам, правда сделав над собою очень большое усилие, уставилсЯ в ответ в глаза
человеку. Џри этом смутное неудовольствие почувствовал почему-то по адресу
ЉнЯжевича.
"—то за странность, - думал Я, - или он слепой, этот ЉнЯжевич...
мухи... мухи... не знаю... не знаю... ‘тальные, глубоко посаженные маленькие
глаза... в них железнаЯ волЯ, дьЯвольскаЯ смелость, непреклоннаЯ
решимость... французскаЯ бородка... почему он мухи не обидит?.. Ћн жутко
похож на предводителЯ мушкетеров у „юма... Љак его звали... ‡абыл, черт
возьми!"
„альнейшее молчание стало нестерпимым, и прервал его ѓавриил
‘тепанович. Ћн игриво почему-то улыбнулсЯ и вдруг пожал мне коленку.
- Ќу, что ж, договорчик, стало быть, надо подписать? - заговорил он.
‚ольт на табурете, обратный вольт, и в руках у ѓавриила ‘тепановича
оказалсЯ договор.
- ’олько уж не знаю, как его подписывать, не согласовав с €ваном
‚асильевичем? - € тут ѓавриил ‘тепанович бросил невольный краткий взглЯд на
портрет.
"Ђга! Ќу, слава богу... теперь знаю, - подумал Я, - это €ван
‚асильевич".
- Ќе было б беды? - продолжал ѓавриил ‘тепанович. - Ќу, уж длЯ вас
разве! - Ћн улыбнулсЯ дружелюбно.
’ут без стука открылась дверь, откинулась портьера, и вошла дама с
властным лицом южного типа, глЯнула на менЯ. џ поклонилсЯ ей, сказал:
- Њаксудов...
„ама пожала мне крепко, по-мужски, руку, ответила:
- Ђвгуста Њенажраки, - села на табурет, вынула из кармашка зеленого
джемпера золотой мундштук, закурила и тихо застучала на машинке.
џ прочитал договор, откровенно говорю, что ничего не понЯл и понЯть не
старалсЯ.
Њне хотелось сказать: "€грайте мою пьесу, мне же ничего не нужно, кроме
того, чтобы мне было предоставлено право приходить сюда ежедневно, в течение
двух часов лежать на этом диване, вдыхать медовый запах табака, слушать звон
часов и мечтать!"
Џо счастью, Я этого не произнес. ‡апомнилось, что часто в договоре
попадались слова "буде" и "поелику" и что каждый пункт начиналсЯ словами:
"Ђвтор не имеет права".
Ђвтор не имел права передавать свою пьесу в другой театр Њосквы.
Ђвтор не имел права передавать свою пьесу в какой-либо театр города
‹енинграда.
Ђвтор не имел права передавать свою пьесу ни в какой город ђ‘”‘ђ.
Ђвтор не имел права передавать свою пьесу ни в какой город “‘‘ђ.
Ђвтор не имел права печатать свою пьесу.
Ђвтор не имел права чего-то требовать от театра, а чего - Я забыл
(пункт 21-й).
Ђвтор не имел права протестовать против чего-то, и чего - тоже не
помню.
Ћдин, впрочем, пункт нарушал единообразие этого документа - это был
пункт 57-й. Ћн начиналсЯ словами: "Ђвтор обЯзуетсЯ". ‘огласно этому пункту,
автор обЯзывалсЯ "безоговорочно и незамедлительно производить в своей пьесе
поправки, изменениЯ, добавлениЯ или сокращениЯ, буде дирекциЯ, или
какие-либо комиссии, или учреждениЯ, или организации, или корпорации, или
отдельные лица, облеченные надлежащими на то полномочиЯми, потребуют
таковых, - не требуЯ за сие никакого вознаграждениЯ, кроме того, каковое
указано в пункте 15-м".
Ћбратив свое внимание на этот пункт, Я увидел, что в нем после слов
"вознаграждение" следовало пустое место.
ќто место Я вопросительно подчеркнул ногтем.
- Ђ какое вознаграждение вы считали бы длЯ себЯ приемлемым? - спросил
ѓавриил ‘тепанович, не сводЯ с менЯ глаз.
- Ђнтон Ђнтонович ЉнЯжевич, - сказал Я, - сказал, что мне дадут две
тысЯчи рублей...
Њой собеседник уважительно наклонил голову.
- ’ак, - молвил он, помолчал и добавил: - ќх, деньги, деньги! ‘колько
зла из-за них в мире! ‚се мы только и думаем о деньгах, а вот о душе подумал
ли кто?
џ до того во времЯ моей трудной жизни отвык от таких сентенций, что,
признатьсЯ, растерЯлсЯ... подумал: "Ђ кто знает, может, ЉнЯжевич и прав...
Џросто Я зачерствел и стал подозрителен..." —тобы соблюсти приличие, Я
испустил вздох, а собеседник ответил мне, в свою очередь, вздохом, потом
вдруг игриво подмигнул мне, что совершенно не вЯзалось со вздохом, и шепнул
интимно:
- —етыреста рубликов? Ђ? ’олько длЯ вас? Ђ?
„олжен признатьсЯ, что Я огорчилсЯ. „ело в том, что у менЯ как раз не
было ни копейки денег и Я очень рассчитывал на эти две тысЯчи.
- Ђ может быть, можно тысЯчу восемьсот? - спросил Я, - ЉнЯжевич
говорил...
- ЏопулЯрности ищет, - горько отозвалсЯ ѓавриил ‘тепанович.
’ут в дверь стукнули, и человек в зеленых петлицах внес поднос,
покрытый белой салфеткой. Ќа подносе помещалсЯ серебрЯный кофейник,
молочник, две фарфоровые чашки, апельсинного цвета снаружи и золоченые
внутри, два бутерброда с зернистой икрой, два с оранжевым прозрачным
балыком, два с сыром, два с холодным ростбифом.
- ‚ы отнесли пакет €вану ‚асильевичу? - спросила вошедшего Ђвгуста
Њенажраки.
’от изменилсЯ в лице и покосил поднос.
- џ, Ђвгуста Ђвдеевна, в буфет бегал, а €гнутов с пакетом побежал, -
заговорил он.
- џ не €гнутову приказывала, а вам, - сказала Њенажраки, - это не
игнутовское дело пакеты €вану ‚асильевичу относить. €гнутов глуп, что-нибудь
перепутает, не так скажет... ‚ы, что же, хотите, чтобы у €вана ‚асильевича
температура поднЯлась?
- “бить хочет, - холодно сказал ѓавриил ‘тепанович.
—еловек с подносом тихо простонал и уронил ложечку.
- ѓде Џакин был в то времЯ, как вы пропадали в буфете? - спросила
Ђвгуста Ђвдеевна.
- Џакин за машиной побежал, - объЯснил спрашиваемый, - Я в буфет
побежал, говорю €гнутову - "беги к €вану ‚асильевичу".
- Ђ Ѓобков?
- Ѓобков за билетами бегал.
- Џоставьте здесь! - сказала Ђвгуста Ђвдеевна, нажала кнопку, и из
стены выскочила столоваЯ доска.
—еловек в петлицах обрадовалсЯ, покинул поднос, задом откинул портьеру,
ногой открыл дверь и вдавилсЯ в нее.
- Ћ душе, о душе подумайте, Љлюквин! - вдогонку ему крикнул ѓавриил
‘тепанович и, повернувшись ко мне, интимно сказал:
- —етыреста двадцать пЯть. Ђ?
Ђвгуста Ђвдеевна надкусила бутерброд и тихо застучала одним пальцем.
- Ђ может быть, тысЯчу триста? Њне, право, неловко, но Я сейчас не при
деньгах, а мне портному платить...
- ‚от этот костюм шил? - спросил ѓавриил ‘тепанович, указываЯ на мои
штаны.
- „а.
- € сшил-то, шельма, плохо, - заметил ѓавриил ‘тепанович, - гоните вы
его в шею!
- Ќо, видите ли...
- “ нас, - затруднЯЯсь, сказал ѓавриил ‘тепанович, - как-то и
прецедентов-то не было, чтобы мы авторам деньги при договоре выдавали, но уж
длЯ вас... четыреста двадцать пЯть!
- ’ысЯчу двести, - бодрее отозвалсЯ Я, - без них мне не выбратьсЯ...
трудные обстоЯтельства...
- Ђ вы на бегах не пробовали играть? - участливо спросил ѓавриил
‘тепанович.
- Ќет, - с сожалением ответил Я.
- “ нас один актер тоже запуталсЯ, поехал на бега и, представьте,
выиграл полторы тысЯчи. Ђ у нас вам смысла нет брать. „ружески говорю,
переберете - пропадете! ќх, деньги! € зачем они? ‚от у менЯ их нету, и так
легко у менЯ на душе, так спокойно... - € ѓавриил ‘тепанович вывернул
карман, в котором, действительно, денег не было, а была свЯзка ключей на
цепочке.
- ’ысЯчу, - сказал Я.
- ќх, пропади все пропадом! - лихо вскричал ѓавриил ‘тепанович. - Џусть
менЯ потом хоть расказнЯт, но выдам вам пЯтьсот рублей. Џодписывайте!
џ подписал договор, причем ѓавриил ‘тепанович разъЯснил мне, что
деньги, которые будут даны мне, ЯвлЯютсЯ авансом, каковой Я обЯзуюсь
погасить из первых же спектаклей. “говорились, что сегоднЯ Я получу
семьдесЯт пЯть рублей, через два днЯ - сто рублей, потом в субботу - еще
сто, а остальные - четырнадцатого.
Ѓоже! Љакой прозаической, какой унылой показалась мне улица после
кабинета. Њоросило, подвода с дровами застрЯла в воротах, и ломовой кричал
на лошадь страшным голосом, граждане шли с недовольными из-за погоды лицами.
џ нессЯ домой, стараЯсь не видеть картин печальной прозы. ‡аветный договор
хранилсЯ у моего сердца.
‚ своей комнате Я застал своего приЯтелЯ (смотри историю с
револьвером).
џ мокрыми руками вытащил из-за пазухи договор, вскричал:
- —итайте!
„руг мой прочитал договор и, к великому моему удивлению, рассердилсЯ на
менЯ.
- ќто что за филькина грамота? ‚ы что, голова садоваЯ, подписываете? -
спросил он.
- ‚ы в театральных делах ничего не понимаете, стало быть, и не
говорите! - рассердилсЯ и Я.
- —то такое - "обЯзуетсЯ, обЯзуетсЯ", а они обЯзуютсЯ хоть в
чем-нибудь? - забурчал мой друг.
џ горЯчо стал рассказывать ему о том, что такое картиннаЯ галереЯ,
какой душевный человек ѓавриил ‘тепанович, упомЯнул о ‘аре Ѓернар и генерале
Љомаровском. џ хотел передать, как звенит менуэт в часах, как дымитсЯ кофе,
как тихо, как волшебно звучат шаги на сукне, но часы били у менЯ в голове, Я
сам-то видел и золотой мундштук, и адский огонь в электрической печке, и
даже императора Ќерона, но ничего этого передать не сумел.
- ќто Ќерон у них составлЯет договоры? - дико сострил мой друг.
- „а ну вас! - вскричал Я и вырвал у него договор. Џорешили
позавтракать, послали „усиного брата в магазин.
ел осенний дождик. ЉакаЯ ветчина была, какое масло! Њинуты счастьЯ.
Њосковский климат известен своими капризами. —ерез два днЯ был
прекрасный, как бы летний, теплый день. € Я спешил в Ќезависимый. ‘о сладким
чувством, предвкушаЯ получку ста рублей, Я приблизилсЯ к ’еатру и увидел в
средних дверЯх скромную афишу.
џ прочитал:

ђепертуар,
намеченный в текущем сезоне:

ќсхил - "Ђгамемнон"
‘офокл - "”илоктет"
‹опе де ‚ега - "‘ети ”енизы"
експир - "Љороль ‹ир"
иллер - "ЋрлеанскаЯ дева"
Ћстровский - "Ќе от мира сего"
Њаксудов - "—ерный снег"

Ћткрывши рот, Я стоЯл на тротуаре, - и удивлЯюсь, почему у менЯ не
вытащили бумажник в это времЯ. ЊенЯ толкали, говорили что-то неприЯтное, а Я
все стоЯл, созерцаЯ афишу. ‡атем Я отошел в сторонку, намереваЯсь увидеть,
какое впечатление производит афиша на проходЯщих граждан.
‚ыЯснилось, что не производит никакого. …сли не считать трех-четырех,
взглЯнувших на афишу, можно сказать, что никто ее и не читал.
Ќо не прошло и пЯти минут, как Я был вознагражден сторицей за свое
ожидание. ‚ потоке шедших к театру Я отчетливо разглЯдел крупную голову
…гора Ђгапенова. ел он к театру с целой свитой, в которой мелькнул
‹икоспастов с трубкой в зубах и неизвестный с толстым приЯтным лицом.
Џоследним мыкалсЯ кафр в летнем, необыкновенном желтом пальто и почему-то
без шлЯпы. џ ушел глубже в нишу, где стоЯла незрЯчаЯ статуЯ, и смотрел.
ЉомпаниЯ поравнЯлась с афишей и остановилась. Ќе знаю, как описать то,
что произошло с ‹икоспастовым. Ћн первый задержалсЯ и прочел. “лыбка еще
играла на его лице, еще слова какого-то анекдота договаривали его губы. ‚от
он дошел до "‘етей ”енизы". ‚друг ‹икоспастов стал бледен и как-то сразу
постарел. Ќа лице его выразилсЯ неподдельный ужас.
Ђгапенов прочитал, сказал:
- ѓм...
’олстый неизвестный заморгал глазами... "Ћн припоминает, где он слышал
мою фамилию..."
Љафр стал спрашивать по-английски, что увидели его спутники... Ђгапенов
сказал:
- Ђфиш, афиш, - и стал чертить в воздухе четырехугольник. Љафр мотал
головой, ничего не понимаЯ.
Џублика шла валом и то заслонЯла, то открывала головы компании. ‘лова
то долетали до менЯ, то тонули в уличном шуме.
‹икоспастов повернулсЯ к Ђгапенову и сказал:
- Ќет, вы видели, …гор Ќилыч? —то ж это такое? - Ћн тоскливо оглЯделсЯ.
- „а они с ума сошли!..
‚етер сдул конец фразы.
„оносились клочьЯ то агапеновского баса, то ликоспастовского тенора.
- ...„а откуда он взЯлсЯ?.. „а Я же его и открыл... ’от самый... ѓу...
гу... гу... †уткий тип...
џ вышел из ниши и пошел прЯмо на читавших. ‹икоспастов первый увидел
менЯ, и менЯ поразило то изменение, которое произошло в его глазах. ќто были
ликоспастовские глаза, но что-то в них поЯвилось новое, отчужденное, легла
какаЯ-то пропасть между нами...
- Ќу, брат, - вскричал ‹икоспастов, - ну, брат! Ѓлагодарю, не ожидал!
ќсхил, ‘офокл и ты! Љак ты это проделал, не понимаю, но это гениально! Ќу,
теперь ты, конечно, приЯтелей узнавать не будешь! ѓде уж нам с експирами
водить дружбу!
- Ђ ты бы перестал дурака валЯть! - сказал Я робко.
- Ќу вот, слова уж сказать нельзЯ! ќкий ты, ей-богу! Ќу, Я зла на тебЯ
не питаю. „авай почеломкаемсЯ, старик! - € Я ощутил прикосновение щеки
‹икоспастова, усеЯнной короткой проволокой. - Џознакомьтесь! - € Я
познакомилсЯ с толстым, не спускавшим с менЯ глаз. ’от сказал:
- Љрупп.
ЏознакомилсЯ Я и с кафром, который произнес очень длинную фразу на
ломаном английском Языке. ’ак как этой фразы Я не понЯл, то ничего кафру и
не сказал.
- Ќа “чебной сцене, конечно, играть будут? - допытывалсЯ ‹икоспастов.
- Ќе знаю, - ответил Я, - говорЯт, что на ѓлавной. ЋпЯть побледнел
‹икоспастов и тоскливо глЯнул в сиЯющее небо.
- Ќу что ж, - сказал он хрипло, - давай бог. „авай, давай. Њожет быть,
тут тебЯ постигнет удача. Ќе вышло с романом, кто знает, может быть, с
пьесой выйдет. ’олько ты не загордись. Џомни: нет ничего хуже, чем друзей
забывать!
Љрупп глЯдел на менЯ и почему-то становилсЯ все задумчивее; причем Я
заметил, что он внимательнее всего изучает мои волосы и нос.
Ќадо было расставатьсЯ. ќто было тЯгостно. …гор, пожимаЯ мне руку,
осведомилсЯ, прочел ли Я его книгу. џ похолодел от страху и сказал, что не
читал. ’ут побледнел …гор.
- ѓде уж ему читать, - заговорил ‹икоспастов, - у него времени нету
современную литературу читать... Ќу, шучу, шучу...
- ‚ы прочтите, - веско сказал …гор, - хорошаЯ книжица получилась.
џ вошел в подъезд бельэтажа. Ћкно, выходЯщее на улицу, было открыто.
—еловек с зелеными петлицами протирал его трЯпкой. ѓоловы литераторов
проплыли за мутным стеклом, донессЯ голос ‹икоспастова:
- ЃьешьсЯ... бьешьсЯ, как рыба об лед... Ћбидно!
Ђфиша все перевернула у менЯ в голове, и Я чувствовал только одно, что
пьеса моЯ, по существу дела, чрезвычайно, между нами говорЯ, плоха и что
что-то надо бы предпринЯть, но что - неизвестно.
...€ вот у лестницы, ведущей в бельэтаж, передо мною предстал
коренастый блондин с решительным лицом и встревоженными глазами. Ѓлондин
держал пухлый портфель.
- ’оварищ Њаксудов? - спросил блондин.
- „а, Я...
- €щу вас по всему театру, - заговорил новый знакомый, - позвольте
представитьсЯ - режиссер ”ома ‘триж. Ќу, все в порЯдочке. Ќе волнуйтесь и не
беспокойтесь, пьеса ваша в хороших руках. „оговор подписали?
- „а.
- ’еперь вы наш, - решительно продолжал ‘триж. ѓлаза его сверкали, -
вам бы вот что сделать, заключить бы с нами договор на всю вашу грЯдущую
продукцию! Ќа всю жизнь! —тобы всЯ она шла к нам. …жели желаете, мы это
сейчас же сделаем. Џлюнуть раз! - € ‘триж плюнул в плевательницу. - Ќуте-с,
ставить пьесу буду Я. Њы ее в два месЯца обломаем. ЏЯтнадцатого декабрЯ
покажем генеральную. иллер нас не задержит. ‘ иллером дело гладкое...
- ‚иноват, - сказал Я робко, - а мне говорили, что …влампиЯ Џетровна
будет ставить...
‘триж изменилсЯ в лице.
- ЉакаЯ такаЯ …влампиЯ Џетровна? - сурово спросил он менЯ. - Ќикаких
…влампий. - ѓолос его стал металлическим. - …влампиЯ не имеет сюда
отношениЯ, она с €льчиным "Ќа дворе во флигеле" будет ставить. “ менЯ
твердаЯ договоренность с €ваном ‚асильевичем! Ђ ежели кто подкоп поведет, то
Я и в €ндию напишу! ‡аказным, ежели уж на то пошло, - угрожающе закричал
”ома ‘триж, почему-то впадаЯ в беспокойство. - „авайте сюда экземплЯр, -
скомандовал он мне, протЯгиваЯ руку.
џ объЯснил, что экземплЯр еще не переписан.
- Ћб чем же они думали? - возмущенно оглЯдываЯсь, вскричал ‘триж. - ‚ы
у Џоликсены ’оропецкой в предбаннике были?
џ ничего не понЯл и только дико глЯдел на ‘трижа.
- Ќе были? ‘егоднЯ она выходнаЯ. ‡автра же захватите экземплЯр, идите к
ней, моим именем действуйте! ‘мело!
’ут очень воспитанный, картавый изЯщный человек поЯвилсЯ рЯдом и сказал
вежливо, но настойчиво:
- ‚ репетиционный зал прошу, ”ома ‘ергеевич! Ќачинаем.
€ ”ома перехватил портфель под мышку и скрылсЯ, крикнув на прощанье
мне:
- ‡автра же в предбанник! Њоим именем!
Ђ Я осталсЯ стоЯть и долго стоЯл неподвижно.

ѓлава 10. ‘–…Ќ› ‚ Џђ…„ЃЂЌЌ€Љ…

Ћсенило! Ћсенило! ‚ пьесе моей было тринадцать картин. ‘идЯ у себЯ в
комнатушке, Я держал перед собою старенькие серебрЯные часы и вслух сам себе
читал пьесу, очевидно, очень изумлЯЯ соседа за стенкой. Џо прочтении каждой
картины Я отмечал на бумажке. Љогда дочитал, вышло, что чтение занимает три
часа. ’ут Я сообразил, что во времЯ спектаклЯ бывают антракты, во времЯ
которых публика уходит в буфет. Џрибавив времЯ на антракты, Я понЯл, что
пьесу мою в один вечер сыграть нельзЯ. Ќочные мучениЯ, свЯзанные с этим
вопросом, привели к тому, что Я вычеркнул одну картину. ќто сократило
спектакль на двадцать минут, но положениЯ не спасло. џ вспомнил, что помимо
антрактов бывают и паузы. ’ак, например, стоит актриса и, плача, поправлЯет
в вазе букет. ѓоворить она ничего не говорит, а времЯ-то уходит. ‘тало быть,
бормотать текст у себЯ дома - одно, а произносить его со сцены - совершенно
иное дело.
Ќадо было еще что-то выбрасывать из пьесы, а что - неизвестно. ‚се мне
казалось важным, а кроме того, стоило наметить что-нибудь к изгнанию, как
все с трудом построенное здание начинало сыпатьсЯ, и мне снилось, что падают
карнизы и обваливаютсЯ балконы, и были эти сны вещие.
’огда Я изгнал одно действующее лицо вон, отчего одна картина как-то
скособочилась, потом совсем вылетела, и стало одиннадцать картин.
„альше, как Я ни ломал голову, как ни курил, ничего сократить не мог. “
менЯ каждый день болел левый висок. ЏонЯв, что дальше ничего не выйдет,
решил дело предоставить его естественному течению.
€ тогда Я отправилсЯ к Џоликсене ’оропецкой.
"Ќет, без Ѓомбардова мне не обойтись..." - думалось мне.
€ Ѓомбардов весьма помог мне. Ћн объЯснил, что и эта уже вторично
попадающаЯсЯ €ндиЯ, и предбанник - это вовсе не бред и не послышалось мне.
’еперь окончательно выЯснилось, что во главе Ќезависимого ’еатра стоЯли двое
директоров: €ван, как Я уже знал, ‚асильевич и Ђристарх Џлатонович...
- ‘кажите, кстати, почему в кабинете, где Я подписывал договор, только
один портрет - €вана ‚асильевича?
’ут Ѓомбардов, обычно очень бойкий, замЯлсЯ.
- Џочему?.. ‚низу? ѓм... гм... нет... Ђристарх Џлатонович... он...
там... его портрет наверху...
џ понЯл, что Ѓомбардов еще не привык ко мне, стеснЯетсЯ менЯ. ќто было
Ясно по этому невразумительному ответу. € Я не стал расспрашивать из
деликатности... "ќтот мир чарует, но он полон загадок..." - думал Я.
€ндиЯ? ќто очень просто. Ђристарх Џлатонович в настоЯщее времЯ
находилсЯ в €ндии, вот ”ома и собиралсЯ ему писать заказным. —то касаетсЯ
предбанника, то это актерскаЯ шутка. ’ак они прозвали (и это привилось)
комнату перед верхним директорским кабинетом, в которой работала Џоликсена
‚асильевна ’оропецкаЯ. Ћна - секретарь Ђристарха Џлатоновича...
- Ђ Ђвгуста Ђвдеевна?
- Ќу, натурально, €вана ‚асильевича.
- Ђга, ага...
- Ђга-то оно ага, - сказал, задумчиво поглЯдываЯ на менЯ, Ѓомбардов, -
но вы, Я вам это очень советую, постарайтесь произвести на ’оропецкую
хорошее впечатление.
- „а Я не умею!
- Ќет, уж вы постарайтесь!
„ержа свернутый в трубку манускрипт, Я поднЯлсЯ в верхний отдел театра
и дошел до того места, где, согласно указаниЯм, помещалсЯ предбанник.
Џеред предбанником были какие-то сени с диваном; тут Я остановилсЯ,
поволновалсЯ, поправил галстук, размышлЯЯ о том, как мне произвести на
Џоликсену ’оропецкую хорошее впечатление. € тут же мне показалось, что из
предбанника слышатсЯ рыданиЯ. "ќто мне показалось..." - подумал Я и вошел в
предбанник, причем сразу выЯснилось, что мне ничуть не показалось. џ
догадалсЯ, что дама с великолепным цветом лица и в алом джемпере за желтой
конторкой и есть Џоликсена ’оропецкаЯ, и рыдала именно она.
Ћшеломленный и незамеченный, Я остановилсЯ в дверЯх.
‘лезы текли по щекам ’оропецкой, в одной руке она комкала платок,
другой стучала по конторке. ђЯбой, плотно сколоченный человек с зелеными
петлицами, с блуждающими от ужаса и горЯ глазами, стоЯл перед конторкой,
тыча руками в воздух.
- Џоликсена ‚асильевна! - диким от отчаЯниЯ голосом восклицал человек.
- Џоликсена ‚асильевна! Ќе подписали еще! ‡автра подпишут!
- ќто подло! - вскричала Џоликсена ’оропецкаЯ. - ‚ы поступили подло,
„емьЯн Љузьмич! Џодло!
- Џоликсена ‚асильевна!
- ќто нижние подвели интригу под Ђристарха Џлатоновича, пользуЯсь тем,
что он в €ндии, а вы помогали им!
- Џоликсена ‚асильевна! Њатушка! - закричал страшным голосом человек. -
—то вы говорите! —тобы Я под благодетелЯ своего...
- Ќичего не хочу слушать, - закричала ’оропецкаЯ, - все ложь,
презреннаЯ ложь! ‚ас подкупили!
“слыхав это, „емьЯн Љузьмич крикнул:
- Џоли... Џоликсена, - и вдруг зарыдал сам страшным, глухим, лающим
басом.
Ђ Џоликсена взмахнула рукой, чтобы треснуть по конторке, треснула и
всадила себе в ладонь кончик пера, торчащего из вазочки. ’ут Џоликсена
взвизгнула тихо, выскочила из-за конторки, повалилась в кресло и засучила
ножками, обутыми в заграничные туфли со стеклЯнными бриллиантами на прЯжках.
„емьЯн Љузьмич даже не вскрикнул, а как-то взвыл утробно:
- Ѓатюшки! „октора! - и кинулсЯ вон, а за ним кинулсЯ и Я в сени.
—ерез минуту мимо менЯ пробежал человек в сером пиджачном костюме, с
марлей и склЯнкой в руке и скрылсЯ в предбаннике.
џ слышал его крик:
- „орогаЯ! “спокойтесь!
- —то случилось? - шепотом спросил Я в сенЯх у „емьЯна Љузьмича.
- €зволите ли видеть, - загудел „емьЯн Љузьмич, обращаЯ ко мне
отчаЯнные, слезЯщиесЯ глаза, - послали они менЯ в комиссию за путевками
нашим в ‘очи на октЯбрь... Ќуте-с, четыре путевки выдали, а племЯннику
Ђристарха Џлатоновича почему-то забыли подписать в комиссии... Џриходи,
говорЯт, завтра в двенадцать... € вот, изволите ли видеть, - Я интригу
подвел! - € по страдальческим глазам „емьЯна Љузьмича видно было, что он
чист, никакой интриги не подводил и вообще интригами не занимаетсЯ. €з
предбанника донессЯ слабый крик "ай!", и „емьЯн Љузьмич брызнул из сеней и
скрылсЯ бесследно. Њинут через десЯть ушел и доктор. џ некоторое времЯ
просидел в сенЯх на диване, пока из предбанника не начал слышатьсЯ стук
машинки, тут осмелилсЯ и вошел.
Џоликсена ’оропецкаЯ, напудреннаЯ и успокоившаЯсЯ, сидела за конторкой
и писала на машинке. џ сделал поклон, стараЯсь, чтобы это был приЯтный и в
то же времЯ исполненный достоинства поклон, и голосом заговорил достойным и
приЯтным, отчего тот зазвучал, к удивлению моему, сдавленно.
ЋбъЯснив, что Я такой-то, а направлен сюда ”омою длЯ того, чтобы
диктовать пьесу, Я получил от Џоликсены приглашение садитьсЯ и подождать,
что Я и сделал.
‘тены предбанника были обильно увешаны фотографиЯми, дагерротипами и
картинками, среди которых царствовал большой, маслЯными красками писанный,
портрет представительного мужчины в сюртуке и с бакенбардами по моде
семидесЯтых годов. џ догадалсЯ, что это Ђристарх Џлатонович, но не понЯл,
кто эта воздушнаЯ белаЯ девица или дама, выглЯдывающаЯ из-за головы
Ђристарха Џлатоновича и держащаЯ в руке прозрачное покрывало. ќта загадка до
того менЯ мучила, что, выбрав пристойный момент, Я кашлЯнул и спросил об
этом.
Џроизошла пауза, во времЯ которой Џоликсена остановила на мне свой
взор, как бы изучаЯ менЯ, и наконец ответила, но как-то принужденно:
- ќто - муза.
- Ђ-а, - сказал Я.
ЋпЯть застучала машинка, а Я стал осматривать стены и убедилсЯ, что на
каждом из снимков или карточек был изображен Ђристарх Џлатонович в компании
с другими лицами.
’ак, пожелтевший старый снимок изображал Ђристарха Џлатоновича на
опушке леса. Ђристарх Џлатонович был одет по-осеннему и городскому, в ботах,
в пальто и цилиндре. Ђ спутник его был в какой-то кацавейке, с Ягдташем, с
двухствольным ружьем. ‹ицо спутника, пенсне, седаЯ борода показались мне
знакомы.
Џоликсена ’оропецкаЯ тут обнаружила замечательное свойство - в одно и
то же времЯ писать и видеть каким-то волшебным образом, что делаетсЯ в
комнате. џ даже вздрогнул, когда она, не дожидаЯсь вопроса, сказала:
- „а, да, Ђристарх Џлатонович с ’ургеневым на охоте.
’аким же образом Я узнал, что двое в шубах у подъезда ‘лавЯнского
Ѓазара, рЯдом с пароконным извозчиком - Ђристарх Џлатонович и Ћстровский.
—етверо за столом, а сзади фикус: Ђристарх Џлатонович, Џисемский,
ѓригорович и ‹есков.
Ћ следующем снимке не нужно было и спрашивать: старик, босой, в длинной
рубахе, засунувший руки за поЯсок, с бровЯми, как кусты, с запущенной
бородой и лысый, не мог быть никем иным, кроме ‹ьва ’олстого. Ђристарх
Џлатонович стоЯл против него в плоской соломенной шлЯпе, в чесучовом летнем
пиджаке.
Ќо следующаЯ акварель поразила менЯ выше всЯкой меры. "Ќе может этого
быть!" - подумал Я. ‚ бедной комнате, в кресле, сидел человек с длиннейшим
птичьим носом, больными и встревоженными глазами, с волосами, ниспадавшими
прЯмыми прЯдЯми на изможденные щеки, в узких светлых брюках со штрипками, в
обуви с квадратными носами, во фрачке синем. ђукопись на коленЯх, свеча в
шандале на столе.
Њолодой человек лет шестнадцати, еще без бакенбард, но с тем же
надменным носом, словом, несомненный Ђристарх Џлатонович, в курточке, стоЯл,
опираЯсь руками на стол.
џ выпучил глаза на Џоликсену, и та ответила сухо:
- „а, да. ѓоголь читает Ђристарху Џлатоновичу вторую часть "Њертвых
душ".
‚олосы шевельнулись у менЯ на макушке, как будто кто-то дунул сзади, и
как-то само собой у менЯ вырвалось, невольно:
- ‘колько же лет Ђристарху Џлатоновичу?!
Ќа неприличный вопрос Я получил и соответствующий ответ, причем в
голосе Џоликсены послышалась какаЯ-то вибрациЯ:
- “ таких людей, как Ђристарх Џлатонович, лет не существует. ‚ас,
по-видимому, очень удивлЯет, что за времЯ деЯтельности Ђристарха Џлатоновича
многие имели возможность пользоватьсЯ его обществом?
- Џомилуйте! - вскричал Я, испугавшись. - ‘овершенно наоборот!.. џ... -
но ничего больше путного не сказал, потому что подумал: "Ђ что наоборот?!
—то Я плету?"
Џоликсена умолкла, и Я подумал: "Ќет, мне не удалось произвести на нее
хорошее впечатление. “вы! ќто Ясно!"
’ут дверь отворилась, и в предбанник оживленной походкой вошла дама, и
стоило мне взглЯнуть на нее, как Я узнал в ней ‹юдмилу ‘ильвестровну ЏрЯхину
из портретной галереи. ‚се на даме было, как на портрете: и косынка, и тот
же платочек в руке, и так же она держала его, оттопырив мизинец.
џ подумал о том, что не худо бы было и на нее попытатьсЯ произвести
хорошее впечатление, благо это заодно, и отвесил вежливый поклон, но он
как-то прошел незамеченным.
‚бежав, дама засмеЯлась переливистым смехом и воскликнула:
- Ќет, нет! Ќеужели вы не видите! Ќеужели вы не видите?
- Ђ что такое? - спросила ’оропецкаЯ.
- „а ведь солнышко, солнышко! - восклицала ‹юдмила ‘ильвестровна, играЯ
платочком и даже немного подтанцовываЯ. - Ѓабье лето! Ѓабье лето!
Џоликсена поглЯдела на ‹юдмилу ‘ильвестровну загадочными глазами и
сказала:
- ’ут анкету нужно будет заполнить.
‚еселье ‹юдмилы ‘ильвестровны прекратилось сразу, и лицо ее настолько
изменилось, что на портрете Я теперь бы ее ни в коем случае не узнал.
- Љакую еще анкету? Ђх, боже мой! Ѓоже мой! - € Я уж и голоса ее не
узнал. - ’олько что Я радовалась солнышку, сосредоточилась в себе, что-то
только что нажила, вырастила зерно, чуть запели струны, Я шла, как в храм...
и вот... Ќу, давайте, давайте ее сюда!
- Ќе нужно кричать, ‹юдмила ‘ильвестровна, - тихо заметила ’оропецкаЯ.
- џ не кричу! џ не кричу! € ничего Я не вижу. Њерзко напечатано. -
ЏрЯхина бегала глазами по серому анкетному листу и вдруг оттолкнула его: -
Ђх, пишите вы сами, пишите, Я ничего не понимаю в этих делах!
’оропецкаЯ пожала плечами, взЯла перо.
- Ќу, ЏрЯхина, ЏрЯхина, - нервно вскрикивала ‹юдмила ‘ильвестровна, -
ну, ‹юдмила ‘ильвестровна! € все это знают, и ничего Я не скрываю!
’оропецкаЯ вписала три слова в анкету и спросила:
- Љогда вы родились?
ќтот вопрос произвел на ЏрЯхину удивительное действие: на скулах у нее
выступили красные пЯтна, и она вдруг заговорила шепотом:
- ЏресвЯтаЯ богоматерь! —то же это такое? џ не понимаю, кому это нужно
знать, зачем? Џочему? Ќу, хорошо, хорошо. џ родилась в мае, в мае! —то еще
нужно от менЯ? —то?
- ѓод нужен, - тихо сказала ’оропецкаЯ.
ѓлаза ЏрЯхиной скосились к носу, и плечи стали вздрагивать.
- Ћх, как бы Я хотела, - зашептала она, - чтобы €ван ‚асильевич видел,
как артистку истЯзают перед репетицией!..
- Ќет, ‹юдмила ‘ильвестровна, так невозможно, - отозвалась ’оропецкаЯ,
- возьмите вы анкету домой и заполнЯйте ее сами, как хотите.
ЏрЯхина схватила лист и с отвращением стала засовывать его в сумочку,
дергаЯ ртом.
’ут грЯнул телефон, и ’оропецкаЯ резко крикнула:
- „а! Ќет, товарищ! Љакие билеты! Ќикаких билетов у менЯ нет!.. —то?
ѓражданин! ‚ы отнимаете у менЯ времЯ! Ќету у менЯ ника... —то? Ђх! -
’оропецкаЯ стала красной с лица. - Ђх! Џростите! џ не узнала голоса! „а,
конечно! Љонечно! ЏрЯмо в контроле будут оставлены. € программу Я
распорЯжусь, чтобы оставили! Ђ ”еофил ‚ладимирович сам не будет? Њы будем
очень жалеть! Ћчень! ‚сего, всего, всего доброго!
‘конфуженнаЯ ’оропецкаЯ повесила трубку и сказала:
- €з-за вас Я нахамила не тому, кому следует!
- Ђх, оставьте, оставьте все это! - нервно вскричала ЏрЯхина. -
Џогублено зерно, испорчен день!
- „а, - сказала ’оропецкаЯ, - заведующий труппой просил вас зайти к
нему.
‹егкаЯ розоватость окрасила щеки ЏрЯхиной, она надменно поднЯла брови.
- ‡ачем же это Я понадобилась ему? ќто крайне интересно!
- Љостюмерша Љоролькова на вас пожаловалась.
- ЉакаЯ такаЯ Љоролькова? - воскликнула ЏрЯхина. - Љто это? Ђх да,
вспомнила! „а и как не вспомнить, - тут ‹юдмила ‘ильвестровна рассмеЯлась
так, что холодок прошел у менЯ по спине, - на "у" и не разжимаЯ губ, - как
не вспомнить эту Љоролькову, котораЯ испортила мне подол? —то же она
наЯбедничала на менЯ?
- Ћна жалуетсЯ, что вы ее ущипнули со злости в уборной при
парикмахерах, - ласково сказала ’оропецкаЯ, и при этом в ее хрустальных
глазах на мгновение поЯвилось мерцание.
ќффект, который произвели слова ’оропецкой, поразил менЯ. ЏрЯхина вдруг
широко и криво, как у зубного врача, открыла рот, а из глаз ее двумЯ
потоками хлынули слезы. џ съежилсЯ в кресле и почему-то поднЯл ноги.
’оропецкаЯ нажала кнопку звонка, и тотчас в дверь всунулась голова „емьЯна
Љузьмича и мгновенно исчезла.
ЏрЯхина же приложила кулак ко лбу и закричала резким, высоким голосом:
- ЊенЯ сживают со свету! Ѓог господь! Ѓог господь! Ѓог господь! „а
взглЯни же хоть ты, пречистаЯ матерь, что со мною делают в театре! Џодлец
Џеликан! Ђ ѓерасим Ќиколаевич предатель! ‚оображаю, что он нес обо мне в
‘ивцевом ‚ражке! Ќо Я брошусь в ноги €вану ‚асильевичу! “молю его выслушать
менЯ!.. - ѓолос ее сел и треснул.
’ут дверь распахнулась, вбежал тот самый доктор. ‚ руках у него была
склЯнка и рюмка. Ќикого и ни о чем не спрашиваЯ, он привычным жестом плеснул
из склЯнки в рюмку мутную жидкость, но ЏрЯхина хрипло вскричала:
- Ћставьте менЯ! Ћставьте менЯ! Ќизкие люди! - и выбежала вон.
‡а нею устремилсЯ доктор, воскликнув "дорогаЯ!" - а за доктором,
вынырнув откуда-то, топаЯ в разные стороны подагрическими ногами, полетел
„емьЯн Љузьмич.
€з раскрытых дверей нессЯ плеск клавишей, и дальний мощный голос
страстно пропел:
"...и будешь ты царицей ми... и... и..." - он пошел шире, лихо
развернулсЯ, - "ра-а..." - но двери захлопнулись, и голос погас.
- Ќу-с, Я освободилась, приступим, - сказала ’оропецкаЯ, мЯгко
улыбаЯсь.

ѓлава 11. џ ‡ЌЂЉЋЊ‹ћ‘њ ‘ ’…Ђ’ђЋЊ

’оропецкаЯ идеально владела искусством писать на машинке. Ќикогда Я
ничего подобного не видел. …й не нужно было ни диктовать знаков препинаниЯ,
ни повторЯть указаний, кто говорит. џ дошел до того, что, расхаживаЯ по
предбаннику взад и вперед и диктуЯ, останавливалсЯ, задумывалсЯ, потом
говорил: "Ќет, погодите..." - менЯл написанное, совсем перестал упоминать,
кто говорит, бормотал и говорил громко, но, что бы Я ни делал, из-под руки
’оропецкой шла почти без подчисток идеально ровнаЯ страница пьесы, без
единой грамматической ошибки - хоть сейчас отдавай в типографию.
‚ообще ’оропецкаЯ свое дело знала и справлЯлась с ним хорошо. Џисали мы
под аккомпанемент телефонных звонков. Џервоначально они мне мешали, но потом
Я к ним так привык, что они мне нравились. Џоликсена расправлЯлась со
звонЯщими с необыкновенной ловкостью. Ћна сразу кричала:
- „а? ѓоворите, товарищ, скорее, Я занЯта! „а?
Ћт такого приема товарищ, находЯщийсЯ на другом конце проволоки,
терЯлсЯ и начинал лепетать всЯкий вздор и был мгновенно приводим в порЯдок.
Љруг деЯтельности ’оропецкой был чрезвычайно обширен. ‚ этом Я убедилсЯ
по телефонным звонкам.
- „а, - говорила ’оропецкаЯ, - нет, вы не сюда звоните. Ќикаких билетов
у менЯ нет... џ застрелю тебЯ! (ќто - мне, повторЯЯ уже записанную фразу.)
ЋпЯть звонок.
- ‚се билеты уже проданы, - говорила ’оропецкаЯ, - у менЯ нет
контрамарок... ќтим ты ничего не докажешь. (Њне.)
"’еперь начинаю понимать, - думал Я, - какое количество охотников
ходить даром в театр в Њоскве. € вот странно: никто из них не пытаетсЯ
проехать даром в трамвае. ЋпЯть-таки никто из них не придет в магазин и не
попросит, чтобы ему бесплатно отпустили коробку килек. Џочему они считают,
что в театре не нужно платить?"
- „а! „а! - кричала ’оропецкаЯ в телефон. - Љалькутта, Џенджаб, Њадрас,
Ђллогобад... Ќет, адрес не даем! „а? - говорила она мне.
- џ не позволю, чтобы он распевал испанские серенады под окном у моей
невесты, - с жаром говорил Я, бегаЯ по предбаннику.
- Ќевесты... - повторЯла ’оропецкаЯ. Њашинка давала звоночки поминутно.
ЋпЯть гремел телефон.
- „а! Ќезависимый ’еатр! Ќет у менЯ никаких билетов! Ќевесты...
- Ќевесты!.. - говорил Я. - …рмаков бросает гитару на пол и выбегает на
балкон.
- „а? Ќезависимый! “ менЯ никаких билетов нет!.. Ѓалкон.
- Ђнна устремлЯетсЯ... нет, просто уходит за ним.
- “ходит... да? Ђх да. ’оварищ Ѓутович, вам будут оставлены билеты у
”или в конторе. ‚сего доброго.
"Ђ н н а. Ћн застрелитсЯ!
Ѓ а х т и н. Ќе застрелитсЯ!"
- „а! ‡дравствуйте. „а, с нею. Џотом Ђндамонские острова. Љ сожалению,
адрес дать не могу, Ђльберт Ђльбертович... Ќе застрелитсЯ!..
Ќадо отдать справедливость Џоликсене ’оропецкой: дело свое она знала.
Ћна писала десЯтью пальцами - обеими руками; как только телефон давал
сигнал, писала одной рукой, другой снимала трубку, кричала: "Љалькутта не
понравилась! ‘амочувствие хорошее..." „емьЯн Љузьмич входил часто, подбегал
к конторке, подавал какие-то бумажки. ’оропецкаЯ правым глазом читала их,
ставила печати, левой писала на машинке: "ѓармоника играет весело, но от
этого..."
- Ќет, погодите, погодите! - вскрикивал Я. - Ќет, не весело, а что-то
бравурное... €ли нет... погодите, - Я дико смотрел в стену, не знаЯ, как
гармоника играет. ’оропецкаЯ в это времЯ пудрилась, говорила в телефон
какой-то Њисси, что планшетки длЯ корсета захватит в ‚ене Ђльберт
Ђльбертович. ђазные люди поЯвлЯлись в предбаннике, и первоначально мне было
стыдно диктовать при них, казалось, что Я голый один среди одетых, но Я
быстро привык.
ЏоказывалсЯ Њиша Џанин и каждый раз, проходЯ, длЯ поощрениЯ менЯ, жал
мне предплечье и проходил к себе в дверь, за которой, как Я уже узнал,
помещалсЯ его аналитический кабинет.
Џриходил гладко выбритый, с римским упадочным профилем, капризно
выпЯченной нижней губой, председатель режиссерской корпорации €ван
Ђлександрович Џолторацкий.
- Њиль пардон. ‚торой акт уже пишете? ѓрандиозно! - восклицал он и
проходил в другую дверь, комически поднимаЯ ноги, чтобы показать, что он
стараетсЯ не шуметь. …сли дверь приоткрывалась, слышно было, как он говорил
по телефону:
- Њне все равно... Я человек без предрассудков... ќто даже оригинально
- приехали на бега в подштанниках. Ќо €ндиЯ не примет... ‚сем сшил одинаково
- и кнЯзю, и мужу, и барону... ‘овершенные подштанники и по цвету и по
фасону!.. Ђ вы скажите, что нужны брюки. Њне нет дела! Џусть переделывают. Ђ
гоните вы его к чертЯм! —то он врет! ЏетЯ „итрих не может такие костюмы
рисовать! Ћн брюки нарисовал. ќскизы у менЯ на столе! ЏетЯ... “тонченный или
неутонченный, он сам в брюках ходит! Ћпытный человек!
‚ разгар днЯ, когда Я, хватаЯсь за волосы, пыталсЯ представить себе,
как выразить поточнее, что вот... человек падает... ронЯет револьвер...
кровь течет или не течет?.. - вошла в предбанник молодаЯ, скромно одетаЯ
актриса и воскликнула:
- ‡дравствуйте, душечка, Џоликсена ‚асильевна! џ вам цветочков
принесла!
Ћна расцеловала Џоликсену и положила на конторку четыре желтоватые
астры.
- Ћбо мне нет ли чего из €ндии?
Џоликсена ответила, что есть, и вынула из конторки пухленький конверт.
Ђктриса взволновалась.
- "‘кажите ‚ешнЯковой, - прочитала ’оропецкаЯ, - что Я решил загадку
роли Љсении..."
- Ђх, ну, ну!.. - вскричала ‚ешнЯкова.
- "џ был с Џрасковьей ”едоровной на берегу ѓанга, и там менЯ осенило.
„ело в том, что ‚ешнЯкова не должна выходить из средних дверей, а сбоку,
там, где пианино. Џусть не забывает, что она недавно лишилась мужа и из
средних дверей не решитсЯ выйти ни за что. Ћна идет монашеской походкой,
опустив глаза долу, держа в руках букетик полевой ромашки, что типично длЯ
всЯкой вдовы..."
- Ѓоже! Љак верно! Љак глубоко! - вскричала ‚ешнЯкова. - ‚ерно! ’о-то
мне было неудобно в средних дверЯх.
- Џогодите, - продолжала ’оропецкаЯ, - тут есть еще, - и прочитала: -
"Ђ впрочем, пусть ‚ешнЯкова выходит, откуда хочет! џ приеду, тогда все
станет Ясно. ѓанг мне не понравилсЯ, по-моему, этой реке чего-то не
хватает..." Ќу, это к вам не относитсЯ, - заметила Џоликсена.
- Џоликсена ‚асильевна, - заговорила ‚ешнЯкова, - напишите Ђристарху
Џлатоновичу, что Я безумно, безумно ему благодарна!
- •орошо.
- Ђ мне нельзЯ ему написать самой?
- Ќет, - ответила Џоликсена, - он изъЯвил желание, чтобы ему никто не
писал, кроме менЯ. ќто его утомлЯло бы во времЯ его раздумий.
- Џонимаю, понимаю! - вскричала ‚ешнЯкова и, расцеловав ’оропецкую,
удалилась.
‚ошел полный, средних лет энергичный человек и еще в дверЯх, сиЯЯ,
воскликнул:
- Ќовый анекдот слышали? Ђх, вы пишете?
- Ќичего, у нас антракт, - сказала ’оропецкаЯ, и полный человек, видимо
распираемый анекдотом, сверкаЯ от радости, наклонилсЯ к ’оропецкой. ђуками
он в это времЯ сзывал народ. џвилсЯ на анекдот Њиша Џанин и Џолторацкий и
еще кто-то. ѓоловы наклонились над конторкой. џ слышал: "€ в это времЯ муж
возвращаетсЯ в гостиную..." ‡а конторкой засмеЯлись. Џолный пошептал еще
немного, после чего Њишу Џанина охватил его припадок смеха "ах, ах, ах",
Џолторацкий вскричал: "ѓрандиозно!" - а полный захохотал счастливым смехом и
тотчас кинулсЯ вон, крича:
- ‚асЯ! ‚асЯ! ‘той! ‘лышал? Ќовый анекдот продам!
Ќо ему не удалось ‚асе продать анекдот, потому что его вернула
’оропецкаЯ.
Ћказалось, что Ђристарх Џлатонович писал и о полном.
- "Џередайте …лагину, - читала ’оропецкаЯ, - что он более всего должен
боЯтьсЯ сыграть результат, к чему его всегда очень тЯнет".
…лагин изменилсЯ в лице и заглЯнул в письмо.
- "‘кажите ему, - продолжала ’оропецкаЯ, - что в сцене вечеринки у
генерала он не должен сразу здороватьсЯ с женою полковника, а предварительно
обойти стол кругом, улыбаЯсь растерЯнно. “ него винокуренный завод, и он ни
за что не поздороваетсЯ сразу, а..."
- Ќе понимаю! - заговорил …лагин, - простите, не понимаю, - …лагин
сделал круг по комнате, как бы обходЯ что-то, - нет, не чувствую Я этого.
Њне неудобно!.. †ена полковника перед ним, а он чего-то пойдет... Ќе
чувствую!
- ‚ы хотите сказать, что вы лучше понимаете эту сцену, чем Ђристарх
Џлатонович? - ледЯным голосом спросила ’оропецкаЯ.
ќтот вопрос смутил …лагина.
- Ќет, Я этого не говорю... - Ћн покраснел. - Ќо, посудите... - € он
опЯть сделал круг по комнате.
- џ думаю, что в ножки следовало бы поклонитьсЯ Ђристарху Џлатоновичу
за то, что он из €ндии...
- —то это у нас все в ножки да в ножки, - вдруг пробурчал …лагин.
"ќ, да он молодец", - подумал Я.
- ‚ы лучше выслушайте, что дальше пишет Ђристарх Џлатонович, - и
прочитала: - "Ђ впрочем, пусть он делает, как хочет. џ приеду, и пьеса
станет всем Ясна".
…лагин повеселел и отколол такую штуку. Ћн махнул рукой у щеки, потом у
другой, и мне показалось, что у него на моих глазах выросли бакенбарды.
‡атем он стал меньше ростом, надменно раздул ноздри и сквозь зубы, при этом
выщипываЯ волоски из воображаемых бакенбард, проговорил все, что было
написано о нем в письме.
"Љакой актер!" - подумал Я. џ понЯл, что он изображает Ђристарха
Џлатоновича.
Љровь прилила к лицу ’оропецкой, она тЯжело задышала.
- џ попросила бы вас!..
- Ђ впрочем, - сквозь зубы говорил …лагин, пожал плечами, своим
обыкновенным голосом сказал: - Ќе понимаю! - и вышел. џ видел, как он в
сенЯх сделал еще один круг в передней, недоуменно пожал плечами и скрылсЯ.
- Ћх, уж эти середнЯки! - заговорила Џоликсена. - Ќичего свЯтого. ‚ы
слышали, как они разговаривают?
- Љхм, - ответил Я, не знаЯ, что сказать, и, главное, не понимаЯ, что
означает слово "середнЯки".
Љ концу первого днЯ стало Ясно, что в предбаннике пьесу писать нельзЯ.
Џоликсену освободили на два днЯ от ее непосредственных обЯзанностей, и нас с
ней перевели в одну из женских уборных. „емьЯн Љузьмич, пыхтЯ, приволок туда
машинку.
Ѓабье лето сдалось и уступило место мокрой осени. ‘ерый свет лилсЯ в
окно. џ сидел на кушеточке, отражаЯсь в зеркальном шкафу, а Џоликсена на
табуреточке. џ чувствовал себЯ как бы двухэтажным. ‚ верхнем происходила
кутерьма и беспорЯдок, который нужно было превратить в порЯдок.
’ребовательные герои пьесы вносили необыкновенную заботу в душу. Љаждый
требовал нужных слов, каждый старалсЯ занЯть первое место, оттеснЯЯ других.
Џравить пьесу - чрезвычайно утомительное дело. ‚ерхний этаж шумел и двигалсЯ
в голове и мешал наслаждатьсЯ нижним, где царствовал установившийсЯ, прочный
покой. ‘о стен маленькой уборной, похожей на бонбоньерку, смотрели, улыбаЯсь
искусственными улыбками, женщины с преувеличенно пышными губами и тенЯми под
глазами. ќти женщины были в кринолинах или в фижмах. Њеж ними сверкали
зубами с фотографий мужчины с цилиндрами в руках. Ћдин из них был в жирных
эполетах. ЏьЯный толстый нос свисал до губы, щеки и шеЯ разрезаны складками.
џ не узнал в нем …лагина, пока Џоликсена не сказала мне, кто это.
џ глЯдел на фотографии, трогал, вставаЯ с кушетки, негорЯщие лампионы,
пустую пудреницу, вдыхал чуть ощутимый запах какой-то краски и ароматный
запах папирос Џоликсены. ‡десь было тихо, и тишину эту резало только
стрекотание машинки и тихие ее звоночки, да еще иногда чуть скрипел паркет.
‚ открытую дверь было видно, как на цыпочках проходили иногда какие-то
пожилые женщины, сухонького вида, проносЯ груды крахмальных юбок.
€зредка великое молчание этого коридора нарушалось глухими взрывами
музыки откуда-то и дальними грозными криками. ’еперь Я знал, что на сцене,
где-то глубоко за паутиной старых коридоров, спусков и лестниц, репетируют
пьесу "‘тепан ђазин".
Њы начинали писать в двенадцать часов, а в два происходил перерыв.
Џоликсена уходила к себе, чтобы навестить свое хозЯйство, а Я шел в чайный
буфет.
„лЯ того чтобы в него попасть, Я должен был покинуть коридор и выйти на
лестницу. ’ут уже нарушалось очарование молчаниЯ. Џо лестнице подымались
актрисы и актеры, за белыми дверЯми звенел телефон, телефон другой откуда-то
отзывалсЯ снизу. ‚низу дежурил один из вышколенных Ђвгустой Њенажраки
курьеров. Џотом железнаЯ средневековаЯ дверь, таинственные за нею ступени и
какое-то безграничное, как мне казалось, по высоте кирпичное ущелье,
торжественное, полутемное. ‚ этом ущелье, наклоненные к стенам его, высились
декорации в несколько слоев. Ќа белых деревЯнных рамах их мелькали
таинственные условные надписи черным: "I лев. зад", "ѓраф. заспин.",
"‘пальнЯ III-й акт". ирокие, высокие, от времени черные ворота с врезанной
в них калиткой с чудовищным замком на ней были справа, и Я узнал, что они
ведут на сцену. ’акие же ворота были слева, и выводили они во двор, и через
эти ворота рабочие из сараев подавали декорации, не помещавшиесЯ в ущелье. џ
задерживалсЯ в ущелье всегда, чтобы предатьсЯ мечтам в одиночестве, а
сделать это было легко, ибо лишь редкий путник попадалсЯ навстречу на узкой
тропе между декорациЯми, где, чтобы разминутьсЯ, нужно было поворачиватьсЯ
боком.
‘осущаЯ с тихим змеиным свистом воздух пружина-цилиндр на железной
двери выпускала менЯ. ‡вуки под ногами пропадали, Я попадал на ковер, по
медной львиной голове узнавал преддверие кабинета ѓавриила ‘тепановича и все
по тому же солдатскому сукну шел туда, где уже мелькали и слышались люди, -
в чайный буфет.
Њноговедерный блестЯщий самовар за прилавком первым бросалсЯ в глаза, а
вслед за ним маленького роста человек, пожилой, с нависшими усами, лысый и
со столь печальными глазами, что жалость и тревога охватывали каждого, кто
не привык еще к нему. ‚здыхаЯ тоскливо, печальный человек стоЯл за прилавком
и глЯдел на груду бутербродов с кетовой икрой и с сыром брынзой. Ђктеры
подходили к буфету, брали эту снедь, и тогда глаза буфетчика наполнЯлись
слезами. …го не радовали ни деньги, которые платили за бутерброды, ни
сознание того, что он стоит в самом лучшем месте столицы, в Ќезависимом
’еатре. Ќичто его не радовало, душа его, очевидно, болела при мысли, что вот
съедЯт все, что лежит на блюде, съедЯт без остатка, выпьют весь гигантский
самовар.
€з двух окон шел свет слезливого осеннего днЯ, за буфетом горела
настеннаЯ лампа в тюльпане, никогда не угасаЯ, углы тонули в вечном сумраке.
џ стеснЯлсЯ незнакомых людей, сидевших за столиками, боЯлсЯ подойти,
хоть подойти хотелось. ‡а столиками слышалсЯ приглушенный хохот, всюду
что-то рассказывали.
‚ыпив стакан чаю и съев бутерброд с брынзой, Я шел в другие места
театра. Ѓольше всего мне полюбилось то место, которое носило название
"контора".
ќто место резко отличалось от всех других мест в театре, ибо это было
единственное шумное место, куда, так сказать, вливалась жизнь с улицы.
Љонтора состоЯла из двух частей. Џервой - узкой комнатки, в которую
вели настолько замысловатые ступеньки со двора, что каждый входЯщий впервые
в ’еатр непременно падал. ‚ первой комнатенке сидели двое курьеров, Љатков и
Ѓаквалин. Џеред ними на столике стоЯли два телефона. € эти телефоны, почти
никогда не умолкаЯ, звонили.
џ очень быстро понЯл, что по телефонам зовут одного и того же человека
и этот человек помещалсЯ в смежной комнате, на дверЯх которой висела
надпись:

‡аведующий внутренним порЯдком
”илипп ”илиппович ’улумбасов

Ѓольшей популЯрности, чем у ’улумбасова, не было ни у кого в Њоскве и,
вероЯтно, никогда не будет. ‚есь город, казалось мне, ломилсЯ по аппаратам к
’улумбасову, и то Љатков, то Ѓаквалин соединЯли с ”илиппом ”илипповичем
жаждущих говорить с ним.
ѓоворил ли мне кто-то или приснилось мне, что будто бы ћлий Љесарь
обладал способностью делать несколько разных дел одновременно, например,
читать что-либо и слушать кого-нибудь. ‘видетельствую здесь, что ћлий Љесарь
растерЯлсЯ бы самым жалким образом, если бы его посадили на место ”илиппа
”илипповича.
Џомимо тех двух аппаратов, которые гремели под руками Ѓаквалина и
Љаткова, перед самим ”илиппом ”илипповичем стоЯло их два, а один, старинного
типа, висел на стене.
”илипп ”илиппович, полный блондин с приЯтным круглым лицом, с
необыкновенно живыми глазами, на дне которых покоилась не виднаЯ никому
грусть, затаеннаЯ, по-видимому, вечнаЯ, неизлечимаЯ, сидел за барьером в
углу, чрезвычайно уютном. „ень ли был на дворе или ночь, у ”илиппа
”илипповича всегда был вечер с горЯщей лампой под зеленым колпаком. Џеред
”илиппом ”илипповичем на письменном столе помещалось четыре календарЯ,
сплошь исписанные таинственными записЯми, вроде: "ЏрЯн. 2, парт. 4", "13
утр. 2", "Њон. 77727" и в этом роде.
’акими же знаками были исчерчены пЯть раскрытых блокнотов на столе. Ќад
”илиппом ”илипповичем высилось чучело бурого медведЯ, в глаза которого были
вставлены электрические лампочки. ”илипп ”илиппович был огражден от внешнего
мира барьером, и в любой час днЯ на этом барьере лежали животами люди в
самых разнообразных одеждах. ‡десь перед ”илиппом ”илипповичем проходила всЯ
страна, это можно сказать с уверенностью; здесь перед ним были представители
всех классов, групп, прослоек, убеждений, пола, возраста. Љакие-то бедно
одетые гражданки в затасканных шлЯпах сменЯлись военными с петлицами разного
цвета. ‚оенные уступали место хорошо одетым мужчинам с бобровыми воротниками
и крахмальными воротничками. ‘реди крахмальных воротничков иногда мелькала
ситцеваЯ косоворотка. Љепка на буйных кудрЯх. ђоскошнаЯ дама с горностаем на
плечах. апка с ушами, подбитый глаз. Џодросток женского пола с напудренным
носиком. —еловек в болотных сапогах, в чуйке, подпоЯсан ремнем. …ще военный,
один ромб. Љакой-то бритый, с забинтованной головой. ‘таруха с трЯсущейсЯ
челюстью, мертвенными глазами и почему-то говорЯщаЯ со своей спутницей
по-французски, а спутница в мужских калошах. ’улуп.
’е, которые не могли лечь животом на барьер, толпились сзади, изредка
поднимаЯ вверх мЯтые записки, изредка робко вскрикиваЯ: "”илипп ”илиппович!"
‚ременами в толпу, осаждавшую барьер, ввинчивались женщины или мужчины без
верхнего платьЯ, а запросто в блузочках или пиджаках, и Я понимал, что это
актрисы и актеры Ќезависимого ’еатра.
Ќо кто бы ни шел к барьеру, все, за редчайшими исключениЯми, имели вид
льстивый, улыбались заискивающе. ‚се пришедшие просили у ”илиппа
”илипповича, все зависели от его ответа.
’ри телефона звенели, не умолкаЯ никогда, и иногда оглашали грохотом
кабинетик сразу все три. ”илиппа ”илипповича это нисколько не смущало.
Џравой рукой он брал трубку правого телефона, клал ее на плечо и прижимал
щекою, в левую брал другую трубку и прижимал ее к левому уху, а освободив
правую, ею брал одну из протЯгиваемых ему записок, начинаЯ говорить сразу с
тремЯ - в левый, в правый телефон, потом с посетителем, потом опЯть в левый,
в правый, с посетителем. ‚ правый, с посетителем, в левый, левый, правый,
правый.
‘разу сбрасывал обе трубки на рычаги, и так как освобождались обе руки,
то брал две записки. Ћтклонив одну из них, он снимал трубку с желтого
телефона, слушал мгновение, говорил: "Џозвоните завтра в три", - вешал
трубку, посетителю говорил: "Ќичего не могу".
‘ течением времени Я начал понимать, чего просили у ”илиппа
”илипповича. “ него просили билетов.
“ него просили билетов в самой разнообразной форме. Ѓыли такие, которые
говорили, что приехали из €ркутска и уезжают ночью и не могут уехать, не
повидав "Ѓесприданницы". Љто-то говорил, что он экскурсовод из џлты.
Џредставитель какой-то делегации. Љто-то не экскурсовод и не сибирЯк и
никуда не уезжает, а просто говорил: "Џетухов, помните?" Ђктрисы и актеры
говорили: "”илЯ, а ”илЯ, устрой..." Љто-то говорил: "‚ любую цену, цена мне
безразлична..."
- ‡наЯ €вана ‚асильевича двадцать восемь лет, - вдруг шамкала какаЯ-то
старуха, у которой моль выела на берете дыру, - Я уверена, что он не откажет
мне...
- „ам постоЯть, - внезапно вдруг говорил ”илипп ”илиппович и, не ожидаЯ
дальнейших слов ошеломленной старухи, протЯгивал ей какой-то кусочек бумаги.
- Ќас восемь человек, - начинал какой-то крепыш, и опЯть-таки
дальнейшие слова застревали у него в устах, ибо ”илЯ уже говорил:
- Ќа свободные! - и протЯгивал бумажку.
- џ от Ђрнольда Ђрнольдовича, - начинал какой-то молодой человек,
одетый с претензией на роскошь. "„ам постоЯть", - мысленно подсказывал Я и
не угадывал.
- Ќичего не могу-с, - внезапно отвечал ”илЯ, один только раз скользнув
глазом по лицу молодого человека.
- Ќо Ђрнольд...
- Ќе могу-с!
€ молодой человек исчезал, словно проваливалсЯ сквозь землю.
- Њы с женою... - начинал полный гражданин.
- Ќа завтра? - спрашивал ”илЯ отрывисто и быстро.
- ‘лушаю.
- ‚ кассу! - восклицал ”илЯ, и полный протискивалсЯ вон, имеЯ в руках
клок бумажки, а ”илЯ в это времЯ уже кричал в телефон: "Ќет! ‡автра!" - в то
же времЯ левым глазом читаЯ поданную бумажку.
‘ течением времени Я понЯл, что он руководитсЯ вовсе не внешним видом
людей и, конечно, не их засаленными бумажками. Ѓыли скромно, даже бедно
одетые люди, которые внезапно длЯ менЯ получали два бесплатных места в
четвертом рЯду, и были какие-то хорошо одетые, которые уходили ни с чем.
‹юди приносили громадные красивые мандаты из Ђстрахани, …впатории, ‚ологды,
‹енинграда, и они не действовали или могли подействовать только через пЯть
дней утром, а приходили иногда скромные и молчаливые люди и вовсе ничего не
говорили, а только протЯгивали руку через барьер и тут же получали место.
“мудрившись, Я понЯл, что передо мною человек, обладающий совершенным
знанием людей. ЏонЯв это, Я почувствовал волнение и холодок под сердцем. „а,
передо мною был величайший сердцеведец. Ћн знал людей до самой их
сокровенной глубины. Ћн угадывал их тайные желаниЯ, ему были открыты их
страсти, пороки, все знал, что было скрыто в них, но также и доброе. Ђ
главное, он знал их права. Ћн знал, кто и когда должен прийти в ’еатр, кто
имел право сидеть в четвертом рЯду, а кто должен был томитьсЯ в Ярусе,
присаживаЯсь на приступочке в бредовой надежде, что как-нибудь вдруг
освободитсЯ длЯ него волшебным образом местечко.
џ понЯл, что школа ”илиппа ”илипповича была школой величайшей.
„а и как же ему было не узнать людей, когда перед ним за пЯтнадцать лет
его службы прошли десЯтки тысЯч людей. ‘реди них были инженеры,
хирурги, актеры, женорганизаторы, растратчики, домашние хозЯйки, машинисты,
учителЯ, меццо-сопрано, застройщики, гитаристы, карманные воры, дантисты,
пожарные, девицы без определенных занЯтий, фотографы, плановики, летчики,
пушкинисты, председатели колхозов, тайные кокотки, беговые наездники,
монтеры, продавщицы универсальных магазинов, студенты, парикмахеры,
конструкторы, лирики, уголовные преступники, профессора, бывшие
домовладельцы, пенсионерки, сельские учителЯ, виноделы, виолончелисты,
фокусники, разведенные жены, заведующие кафе, игроки в покер, гомеопаты,
аккомпаниаторы, графоманы, билетерши консерватории, химики, дирижеры,
легкоатлеты, шахматисты, лаборанты, проходимцы, бухгалтеры, шизофреники,
дегустаторы, маникюрши, счетоводы, бывшие свЯщеннослужители, спекулЯнты,
фототехники.
‡ачем же надобны были бумажки ”илиппу ”илипповичу?
Ћдного взглЯда и первых слов поЯвившегосЯ перед ним ему было
достаточно, чтобы знать, на что тот имеет право, и ”илипп ”илиппович давал
ответы, и были эти ответы всегда безошибочны.
- џ, - волнуЯсь, говорила дама, - вчера купила два билета на "„она
Љарлоса", положила в сумочку, прихожу домой...
Ќо ”илипп ”илиппович уже жал кнопку звонка и, не глЯдЯ более на даму,
говорил:
- Ѓаквалин! ЏотерЯны два билета... рЯд?
- Ћдиннадц...
- ‚ одиннадцатом рЯду. ‚пустить. Џосадить... Џроверить!
- ‘лушаю! - гаркал Ѓаквалин, и не было уже дамы, и кто-то уже
наваливалсЯ на барьер, хрипел, что он завтра уезжает.
- ’ак делать не годитсЯ! - озлобленно утверждала дама, и глаза ее
сверкали. - …му уже шестнадцать! Ќечего смотреть, что он в коротких
штанах...
- Њы не смотрим, сударынЯ, кто в каких штанах, - металлически отвечал
”илЯ, - по закону дети до пЯтнадцати лет не допускаютсЯ. Џосиди здесь,
сейчас, - говорил он в это же времЯ интимно бритому актеру.
- Џозвольте, - кричала скандальнаЯ дама, - и тут же рЯдом пропускают
трех малюток в длинных клешах. џ жаловатьсЯ буду!
- ќти малютки, сударынЯ, - отвечал ”илЯ, - были костромские лилипуты.
Ќаставало полное молчание. ѓлаза дамы потухали, ”илЯ тогда, оскалив
зубы, улыбалсЯ так, что дама вздрагивала. ‹юди, мнущие друг друга у барьера,
злорадно хихикали.
Ђктер с побледневшим лицом, со страдальческими, помутневшими глазами,
вдруг наваливалсЯ сбоку на барьер, шептал:
- „икаЯ мигрень...
”илЯ, не удивлЯЯсь, не оборачиваЯсь, протЯгивал руку назад, открывал
настенный шкафчик, на ощупь брал коробочку, из нее вынимал пакетик,
протЯгивал страдальцу, говорил:
- ‚одой запей... ‘лушаю вас, гражданка.
‘лезы выступали у гражданки, шлЯпка съезжала на ухо. ѓоре дамы было
велико. Ћна сморкалась в грЯзный платочек. ЋказываетсЯ, вчера, все с того же
"„он-Љарлоса", пришла домой, ан сумочки-то и нет. ‚ сумочке же было сто
семьдесЯт пЯть рублей, пудреница и носовой платок.
- Ћчень плохо, гражданка, - сурово говорил ”илЯ, - деньги надо на
сберкнижке держать, а не в сумочке.
„ама таращила глаза на ”илю. Ћна не ожидала, что к ее горю отнесутсЯ с
такой черствостью.
Ќо ”илЯ тут же с грохотом выдвигал Ящик стола, и через мгновение
измЯтаЯ сумочка с пожелтевшей металлической наЯдой была уже у дамы в руках.
’а лепетала слова благодарности.
- Џокойник прибыл, ”илипп ”илиппович, - докладывал Ѓаквалин.
‚ ту же минуту лампа гасла, Ящики с грохотом закрывались, торопливо
натЯгиваЯ пальто, ”илЯ протискивалсЯ сквозь толпу и выходил. Љак
зачарованный, Я плелсЯ за ним. “дарившись головой об стенку на повороте
лестницы, выходил во двор. “ дверей конторы стоЯл грузовик, обвитый красной
лентой, и на грузовике лежал, глЯдЯ на осеннее небо закрытыми глазами,
пожарный. Љаска сверкала у него в ногах, а в головах лежали еловые ветви.
”илЯ без шапки, с торжественным лицом, стоЯл у грузовика и беззвучно отдавал
какие-то приказаниЯ Љускову, Ѓаквалину и Љлюквину.
ѓрузовик дал сигнал и выехал на улицу. ’ут же из подъезда театра
раздавались резкие звуки тромбонов. Џублика с вЯлым изумлением
останавливалась, останавливалсЯ и грузовик. ‚ подъезде театра виден был
бородатый человек в пальто, размахивающий дирижерской палочкой. ЏовинуЯсь
ей, несколько сверкавших труб громкими звуками оглашали улицу. Џотом звуки
обрывались так же внезапно, как и начинались, и золотые раструбы и русаЯ
эспаньолка скрывались в подъезде. Љусков вскакивал в грузовик, трое пожарных
становились по углам гроба, и, провожаемый напутственным ”илиным жестом,
грузовик уезжал в крематорий, а ”илЯ возвращалсЯ в контору.
ѓромаднейший город пульсирует, и всюду в нем волны - прильет и отольет.
€ногда слабела без всЯкой видимой причины волна ”илиных посетителей, и ”илЯ
позволЯл себе откинутьсЯ в кресле, кой с кем и пошутить, размЯтьсЯ.
- Ђ менЯ к тебе прислали, - говорил актер какого-то другого театра.
- Ќашли, кого прислать, - бузотера, - отвечал ”илЯ, смеЯсь одними
щеками (глаза ”или никогда не смеЯлись).
‚ ”илину дверь входила очень хорошенькаЯ дама в великолепно сшитом
пальто и с черно-бурой лисой на плечах. ”илЯ приветливо улыбалсЯ даме и
кричал:
- Ѓонжур, Њисси!
„ама радостно смеЯлась в ответ. ‚след за дамой в комнату входил
развинченной походкой, в матросской шапке, малый лет семи с необыкновенно
надменной физиономией, вымазанной соевым шоколадом, и с тремЯ следами от
ногтей под глазом. Њалый тихо икал через правильные промежутки времени. ‡а
малым входила полнаЯ и расстроеннаЯ дама.
- ”уй, Ђльеша! - восклицала она с немецким акцентом.
- ЂмалиЯ €ванна! - тихо и угрожающе говорил малый, исподтишка показываЯ
Ђмалии €вановне кулак.
- ”уй, Ђльешь! - тихо говорила ЂмалиЯ €вановна.
- Ђ, здоро'во! - восклицал ”илЯ, протЯгиваЯ малому руку. ’от, икнув,
кланЯлсЯ и шаркал ногой.
- ”уй, Ђльешь! - шептала ЂмалиЯ €вановна.
- —то же это у тебЯ под глазом? - спрашивал ”илЯ.
- џ, - икаЯ, шептал малый, повесив голову, - с †оржем подралсЯ...
- ”уй, Ђльеша, - одними губами и совершенно механически шептала ЂмалиЯ
€вановна.
- ‘э доммаж[1]! - рЯвкал ”илЯ и вынимал из стола шоколадку.
----------------------------------------------------------------------------
[1] †аль! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
Њутные от шоколада глаза малого на минуту загорались огнем, он брал
шоколадку.
- Ђльеша, ти съел сегоднЯ читирнадцать, - робко шептала ЂмалиЯ
€вановна.
- Ќе врите, ЂмалиЯ €вановна, - думаЯ, что говорит тихо, гудел малый.
- ”уй, Ђльеша!..
- ”илЯ, вы менЯ совсем забыли, гадкий! - тихо восклицала дама.
- Ќон, мадам, энпоссибль! - рЯвкал ”илЯ. - Њэ ле заффер тужур[2]!
----------------------------------------------------------------------------
[2] Ќет, это невозможно, но все дела! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
„ама смеЯлась журчащим смехом, била ”илю перчаткой по руке.
- ‡наете что, - вдохновенно говорила дама, - „арьЯ моЯ сегоднЯ испекла
пирожки, приходите ужинать. Ђ?
- Ђвек плезир[3]! - восклицал ”илЯ и в честь дамы зажигал глаза
медведЯ.
----------------------------------------------------------------------------
[3] ‘ удовольствием! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
- Љак вы менЯ испугали, противный ”илька! - восклицала дама.
- Ђльеша! ЏоглЯди, какой медведь, - искусственно восторгалась ЂмалиЯ
€вановна, - Якоби живой!
- Џустите, - орал малый и рвалсЯ к барьеру.
- ”уй, Ђльеша...
- ‡ахватите с собой Ђргунина, - восклицала как бы осененнаЯ
вдохновением дама.
- €ль жу! [4]
----------------------------------------------------------------------------
[4] Ћн играет! (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
- Џусть после спектаклЯ приезжает, - говорила дама, поворачиваЯсь
спиной к Ђмалии €вановне.
- †е транспорт люи. [5]
----------------------------------------------------------------------------
[5] џ привезу его (франц.).
----------------------------------------------------------------------------
- Ќу, милый, вот и хорошо. „а, ”иленька, у менЯ к вам просьба. Ћдну
старушку не можете ли вы устроить куда-нибудь на "„он-Љарлоса"? Ђ? •оть в
Ярус? Ђ, золотко?
- Џортниха? - спрашивал ”илЯ, всепонимающими глазами глЯдЯ на даму.
- Љакой вы противный! - восклицала дама. - Џочему непременно портниха?
Ћна вдова профессора и теперь...
- ьет белье, - как бы во сне говорил ”илЯ, вписываЯ в блокнот:
"Ѓелошвей. Њи. боков. Яр. 13-го".
- Љак вы догадались! - хорошеЯ, восклицала дама.
- ”илипп ”илиппович, вас в дирекцию к телефону, - рЯвкал Ѓаквалин.
- Ђ Я пока мужу позвоню, - говорила дама. ”илЯ выскакивал из комнаты, а
дама брала трубку, набирала номер.
- Љабинет заведующего. Ќу, как у тебЯ? Ђ к нам Я сегоднЯ ”илю позвала
пирожки есть. Ќу, ничего. ’ы поспи часок. „а, еще Ђргунин напросилсЯ... Ќу,
неудобно же мне... Ќу, прощай, золотко. Ђ что у тебЯ голос какой-то
расстроенный? Ќу, целую.
џ, вдавившись в клеенчатую спинку дивана и закрываЯ глаза, мечтал. "Ћ,
какой мир... мир наслаждениЯ, спокойствиЯ..." Њне представлЯлась квартира
этой неизвестной дамы. Њне казалось почему-то, что это огромнаЯ квартира,
что в белой необъЯтной передней на стене висит в золотой раме картина, что в
комнатах всюду блестит паркет. —то в средней роЯль, что громадный ков...
ЊечтаниЯ мои прервал вдруг тихий стон и утробное ворчание. џ открыл
глаза.
Њалый, бледный смертельной бледностью, закатив глаза под лоб, сидел на
диване, растопырив ноги на полу. „ама и ЂмалиЯ €вановна кинулись к нему.
„ама побледнела.
- Ђлеша! - вскричала дама, - что с тобой?!
- ”уй, Ђльеша! —то с тобой?! - воскликнула и ЂмалиЯ €вановна.
- ѓолова болит, - вибрирующим слабым баритоном ответил малый, и шапка
его съехала на глаз. Ћн вдруг надул щеки и еще более побледнел.
- Ћ, боже! - вскричала дама.
—ерез несколько минут во двор влетел открытый таксомотор, в котором,
стоЯ, летел Ѓаквалин.
Њалого, вытираЯ ему рот платком, под руки вели из конторы.
Ћ, чудный мир конторы! ”илЯ! Џрощайте! ЊенЯ скоро не будет. ‚спомните
же менЯ и вы!

ѓлава 12. ‘€‚–…‚ ‚ђЂ†…Љ

џ и не заметил, как мы с ’оропецкой переписали пьесу. € не успел Я
подумать, что будет теперь далее, как судьба сама подсказала это.
Љлюквин привез мне письмо.

1ѓлубочайше уважаемый ‹еонтий ‘ергеевич!..

Џочему, черт возьми, им хочетсЯ, чтобы Я был ‹еонтием ‘ергеевичем?
‚ероЯтно, это удобнее выговаривать, чем ‘ергей ‹еонтьевич?.. ‚прочем, это
неважно!

1...‚ы должны читать ‚ашу пиэсу €вану ‚асильевичу.
1„лЯ этого ‚ам надлежит прибыть в ‘ивцев ‚ражек
113-го в понедельник в 12 часов днЯ.

1ѓлубоко преданный
1”ома ‘триж.

џ взволновалсЯ чрезвычайно, понимаЯ, что письмо это исключительной
важности.
џ решил так: крахмальный воротник, галстук синий, костым серый.
Џоследнее решить было нетрудно, ибо серый костюм был моим единственным
приличным костюмом.
„ержатьсЯ вежливо, но с достоинством и, боже сохрани, без намека на
угодливость.
’ринадцатое, как хорошо помню, было на другой день, и утром Я повидалсЯ
в театре с Ѓомбардовым.
ЌаставлениЯ его показались мне странными до чрезвычайности.
- Љак пройдете большой серый дом, - говорил Ѓомбардов, - повернете
налево, в тупичок. ’ут уж легко найдете. ‚орота резные, чугунные, дом с
колоннами. ‘ улицы входа нету, а поверните за угол во дворе. ’ам увидите
человека в тулупе, он у вас спросит: "‚ы зачем?" - а вы ему скажите только
одно слово: "Ќазначено".
- ќто пароль? - спросил Я. - Ђ если человека не будет?
- Ћн будет, - сказал холодно Ѓомбардов и продолжал: - ‡а углом, как раз
напротив человека в тулупе, вы увидите автомобиль без колес на домкрате, а
возле него ведро и человека, который моет автомобиль.
- ‚ы сегоднЯ там были? - спросил Я в волнении.
- џ был там месЯц тому назад.
- ’ак почем же вы знаете, что человек будет мыть автомобиль?
- Џотому, что он каждый день его моет, снЯв колеса.
- Ђ когда же €ван ‚асильевич ездит в нем?
- Ћн никогда в нем и не ездит.
- Џочему?
- Ђ куда же он будет ездить?
- Ќу, скажем, в театр?
- €ван ‚асильевич в театр приезжает два раза в год на генеральные
репетиции, и тогда ему нанимают извозчика „рыкина.
- ‚от тебе на! ‡ачем же извозчик, если есть автомобиль?
- Ђ если шофер умрет от разрыва сердца за рулем, а автомобиль возьмет
да и въедет в окно, тогда что прикажете делать?
- Џозвольте, а если лошадь понесет?
- „рыкинскаЯ лошадь не понесет. Ћна только шагом ходит. Ќапротив же как
раз человека с ведром - дверь. ‚ойдите и подымайтесь по деревЯнной лестнице.
Џотом еще дверь. ‚ойдите. ’ам увидите черный бюст Ћстровского. Ђ напротив
беленькие колонны и чернаЯ-пречернаЯ печка, возле которой сидит на корточках
человек в валенках и топит ее.
џ рассмеЯлсЯ.
- ‚ы уверены, что он непременно будет и непременно на корточках?
- Ќепременно, - сухо ответил Ѓомбардов, ничуть не смеЯсь.
- ‹юбопытно проверить!
- Џроверьте. Ћн спросит тревожно: "‚ы куда?" Ђ вы ответьте...
- Ќазначено?
- “гу. ’огда он вам скажет: "Џальтецо снимите здесь", - и вы попадете в
переднюю, и тут выйдет к вам фельдшерица и спросит: "‚ы зачем?" € вы
ответите...
џ кивнул головой.
- €ван ‚асильевич вас спросит первым долгом, кто был ваш отец. Ћн кто
был?
- ‚ице-губернатор.
Ѓомбардов сморщилсЯ.
- ќ... нет, это, пожалуй, не подходит. Ќет, нет. ‚ы скажите так: служил
в банке.
- ‚от уж это мне не нравитсЯ. Џочему Я должен врать с первого же
момента?
- Ђ потому что это может его испугать, а...
џ только моргал глазами.
- ...а вам все равно, банк ли, или что другое. Џотом он спросит, как вы
относитесь к гомеопатии. Ђ вы скажите, что принимали капли от желудка в
прошлом году и они вам очень помогли.
’ут прогремели звонки, Ѓомбардов заторопилсЯ, ему нужно было идти на
репетицию, и дальнейшие наставлениЯ он давал сокращенно.
- Њишку Џанина вы не знаете, родились в Њоскве, - скороговоркой сообщал
Ѓомбардов, - насчет ”омы скажите, что он вам не понравилсЯ. Љогда будете
насчет пьесы говорить, то не возражайте. ’ам выстрел в третьем акте, так вы
его не читайте...
- Љак не читать, когда он застрелилсЯ?!
‡вонки повторились.
Ѓомбардов бросилсЯ бежать в полутьму, издали донессЯ его тихий крик:
- ‚ыстрела не читайте! € насморка у вас нет!
‘овершенно ошеломленный загадками Ѓомбардова, Я минута в минуту в
полдень был в тупике на ‘ивцевом ‚ражке.
‚о дворе мужчины в тулупе не было, но как раз на том месте, где
Ѓомбардов и говорил, стоЯла баба в платке. Ћна спросила:
- ‚ам чего? - и подозрительно поглЯдела на менЯ.
‘лово "назначено" совершенно ее удовлетворило, и Я повернул за угол.
’очка в точку в том месте, где было указано, стоЯла кофейного цвета машина,
но на колесах, и человек трЯпкой вытирал кузов. ђЯдом с машиной стоЯло ведро
и какаЯ-то бутыль.
‘ледуЯ указаниЯм Ѓомбардова, Я шел безошибочно и попал к бюсту
Ћстровского. "ќ..." - подумал Я, вспомнив Ѓомбардова: в печке весело пылали
березовые дрова, но никого на корточках не было. Ќо не успел Я усмехнутьсЯ,
как стариннаЯ дубоваЯ темно-лакированнаЯ дверь открылась, и из нее вышел
старикашка с кочергой в руках и в заплатанных валенках. “видев менЯ, он
испугалсЯ и заморгал глазами.
- ‚ам что, гражданин? - спросил он.
- Ќазначено, - ответил Я, упиваЯсь силой магического слова. ‘тарикашка
посветлел и махнул кочергой в направлении другой двери. ’ам горела стариннаЯ
лампочка под потолком. џ снЯл пальто, под мышку взЯл пьесу, стукнул в дверь.
’отчас за дверью послышалсЯ звук снимаемой цепи, потом повернулсЯ ключ в
дверЯх и выглЯнула женщина в белой косынке и белом халате.
- ‚ам что? - спросила она.
- Ќазначено, - ответил Я. †енщина посторонилась, пропустила менЯ внутрь
и внимательно поглЯдела на менЯ.
- Ќа дворе холодно? - спросила она.
- Ќет, хорошаЯ погода, бабье лето, - ответил Я.
- Ќасморка у вас нету? - спросила женщина.
џ вздрогнул, вспомнив Ѓомбардова, и сказал:
- Ќету, нету.
- Џостучите сюда и входите, - сурово сказала женщина и скрылась. Џеред
тем как стукнуть в темную, окованную металлическими полосами дверь, Я
оглЯделсЯ.
ЃелаЯ печка, громадные шкафы какие-то. Џахло мЯтой и еще какой-то
приЯтной травой. ‘тоЯла полнаЯ тишина, и она вдруг прервалась боем хриплым.
Ѓило двенадцать раз, и затем тревожно прокуковала кукушка за шкафом.
џ стукнул в дверь, потом нажал рукой на громадное тЯжкое кольцо, дверь
впустила менЯ в большую светлую комнату.
џ волновалсЯ, Я ничего почти не разглЯдел, кроме дивана, на котором
сидел €ван ‚асильевич. Ћн был точно такой же, как на портрете, только
немножко свежее и моложе. —ерные его, чуть тронутые проседью, усы были
прекрасно подкручены. Ќа груди, на золотой цепи, висел лорнет.
€ван ‚асильевич поразил менЯ очаровательностью своей улыбки.
- Ћчень приЯтно, - молвил он, чуть картавЯ, - прошу садитьсЯ.
€ Я сел в кресло.
- ‚аше имЯ и отчество? - ласково глЯдЯ на менЯ, спросил €ван
‚асильевич.
- ‘ергей ‹еонтьевич.
- Ћчень приЯтно! Ќу-с, как изволите поживать, ‘ергей Џафнутьевич? - €,
ласково глЯдЯ на менЯ, €ван ‚асильевич побарабанил пальцами по столу, на
котором лежал огрызок карандаша и стоЯл стакан с водой, почему-то накрытый
бумажкою.
- Џокорнейше благодарю вас, хорошо.
- Џростуды не чувствуете?
- Ќет.
€ван ‚асильевич как-то покрЯхтел и спросил:
- Ђ здоровье вашего батюшки как?
- Њой отец умер.
- “жасно, - ответил €ван ‚асильевич, - а к кому обращались? Љто лечил?
- Ќе могу сказать точно, но, кажетсЯ, профессор... профессор џнковский.
- ќто напрасно, - отозвалсЯ €ван ‚асильевич, - нужно было обратитьсЯ к
профессору Џлетушкову, тогда бы ничего не было.
џ выразил на своем лице сожаление, что не обратились к Џлетушкову.
- Ђ еще лучше... гм... гм... гомеопаты, - продолжал €ван ‚асильевич, -
прЯмо до ужаса всем помогают. - ’ут он кинул беглый взглЯд на стакан. - ‚ы
верите в гомеопатию?
"Ѓомбардов - потрЯсающий человек", - подумал Я и начал что-то
неопределенно говорить:
- ‘ одной стороны, конечно... џ лично... хотЯ многие и не верЯт...
- Ќапрасно! - сказал €ван ‚асильевич, - пЯтнадцать капель, и вы
перестанете что-нибудь чувствовать. - € опЯть он покрЯхтел и продолжал: - Ђ
ваш батюшка, ‘ергей Џанфилыч, кем был?
- ‘ергей ‹еонтьевич, - ласково сказал Я.
- ’ысЯчу извинений! - воскликнул €ван ‚асильевич. - ’ак он кем был?
"„а не стану Я врать!" - подумал Я и сказал:
- Ћн служил вице-губернатором.
ќто известие согнало улыбку с лица €вана ‚асильевича.
- ’ак, так, так, - озабоченно сказал он, помолчал, побарабанил и
сказал: - Ќу-с, приступим.
џ развернул рукопись, кашлЯнул, обмер, еще раз кашлЯнул и начал читать.
џ прочел заглавие, потом длинный список действующих лиц и приступил к
чтению первого акта:
"Ћгоньки вдали, двор, засыпанный снегом, дверь флигелЯ. €з флигелЯ
глухо слышен "”ауст", которого играют на роЯли..."
Џриходилось ли вам когда-либо читать пьесу один на один кому-нибудь?
ќто очень труднаЯ вещь, уверЯю вас. џ изредка поднимал глаза на €вана
‚асильевича, вытирал лоб платком.
€ван ‚асильевич сидел совершенно неподвижно и смотрел на менЯ в лорнет,
не отрываЯсь. ‘мутило менЯ чрезвычайно то обстоЯтельство, что он ни разу не
улыбнулсЯ, хотЯ уже в первой картине были смешные места. Ђктеры очень
смеЯлись, слыша их на чтении, а один рассмеЯлсЯ до слез.
€ван же ‚асильевич не только не смеЯлсЯ, но даже перестал крЯкать. €
всЯкий раз, как Я поднимал на него взор, видел одно и то же: уставившийсЯ на
менЯ золотой лорнет и в нем немигающие глаза. ‚следствие этого мне стало
казатьсЯ, что смешные эти места вовсе не смешны. ’ак Я дошел до конца первой
картины и приступил ко второй. ‚ полной тишине слышалсЯ только мой
монотонный голос, было похоже, что дьЯчок читает по покойнику.
Њною стала овладевать какаЯ-то апатиЯ и желание закрыть толстую
тетрадь. Њне казалось, что €ван ‚асильевич грозно скажет: "ЉончитсЯ ли это
когда-нибудь?" ѓолос мой охрип, Я изредка прочищал горло кашлем, читал то
тенором, то низким басом, раза два вылетели неожиданные петухи, но и они
никого не рассмешили - ни €вана ‚асильевича, ни менЯ.
Ќекоторое облегчение внесло внезапное поЯвление женщины в белом. Ћна
бесшумно вошла, €ван ‚асильевич быстро посмотрел на часы. †енщина подала
€вану ‚асильевичу рюмку, €ван ‚асильевич выпил лекарство, запил его водою из
стакана, закрыл его крышечкой и опЯть поглЯдел на часы. †енщина поклонилась
€вану ‚асильевичу древнерусским поклоном и надменно ушла.
- Ќу-с, продолжайте, - сказал €ван ‚асильевич, и Я опЯть начал читать.
„алеко прокричала кукушка. Џотом где-то за ширмами прозвенел телефон.
- €звините, - сказал €ван ‚асильевич, - это менЯ зовут по важнейшему
делу из учреждениЯ. - „а, - послышалсЯ его голос из-за ширм, - да... ѓм...
гм... ќто все шайка работает. Џриказываю держать все это в строжайшем
секрете. ‚ечером у менЯ будет один верный человек, и мы разработаем план...
€ван ‚асильевич вернулсЯ, и мы дошли до конца пЯтой картины. € тут в
начале шестой произошло поразительное происшествие. џ уловил ухом, как
где-то хлопнула дверь, послышалсЯ где-то громкий и, как мне показалось,
фальшивый плач, дверь, не та, в которую Я пошел, а, по-видимому, ведущаЯ во
внутренние покои, распахнулась, и в комнату влетел, надо полагать
осатаневший от страху, жирный полосатый кот. Ћн шарахнулсЯ мимо менЯ к
тюлевой занавеске, вцепилсЯ в нее и полез вверх. ’юль не выдержал его
тЯжести, и на нем тотчас поЯвились дыры. ЏродолжаЯ раздирать занавеску, кот
долез до верху и оттуда оглЯнулсЯ с остервенелым видом. €ван ‚асильевич
уронил лорнет, и в комнату вбежала ‹юдмила ‘ильвестровна ЏрЯхина. Љот, лишь
только ее увидел, сделал попытку полезть еще выше, но дальше был потолок.
†ивотное сорвалось с круглого карниза и повисло, закоченев, на занавеске.
ЏрЯхина вбежала с закрытыми глазами, прижав кулак со скомканным и
мокрым платком ко лбу, а в другой руке держа платок кружевной, сухой и
чистый. „обежав до середины комнаты, она опустилась на одно колено,
наклонила голову и руку протЯнула вперед, как бы пленник, отдающий меч
победителю.
- џ не сойду с места, - прокричала визгливо ЏрЯхина, - пока не получу
защиты, мой учитель! Џеликан - предатель! Ѓог все видит, все!
’ут тюль хрустнул, и под котом расплылась полуаршиннаЯ дыра.
- Ѓрысь!! - вдруг отчаЯнно крикнул €ван ‚асильевич и захлопал в ладоши.
Љот сполз с занавески, распоров ее донизу, и выскочил из комнаты, а
ЏрЯхина зарыдала громовым голосом и, закрыв глаза руками, вскричала, давЯсь
в слезах:
- —то Я слышу?! —то Я слышу?! Ќеужели мой учитель и благодетель гонит
менЯ?! Ѓоже, боже!! ’ы видишь?!
- ЋглЯнитесь, ‹юдмила ‘ильвестровна! - отчаЯнно закричал €ван
‚асильевич, и тут еще в дверЯх поЯвилась старушка, котораЯ крикнула:
- Њилочка! Ќазад! —ужой!..
’ут ‹юдмила ‘ильвестровна открыла глаза и увидела мой серый костюм в
сером кресле. Ћна выпучила глаза на менЯ, и слезы, как мне показалось, в
мгновенье ока высохли на ней. Ћна вскочила с колен, прошептала: "ѓосподи..."
- и кинулась вон. ’ут же исчезла и старушка, и дверь закрылась.
Њы помолчали с €ваном ‚асильевичем. Џосле долгой паузы он побарабанил
пальцами по столу.
- Ќу-с, как вам понравилось? - спросил он и добавил тоскливо: - Џропала
занавеска к черту.
…ще помолчали.
- ‚ас, конечно, поражает эта сцена? - осведомилсЯ €ван ‚асильевич и
закрЯхтел.
‡акрЯхтел и Я и заерзал в кресле, решительно не знаЯ, что ответить, -
сцена менЯ нисколько не поразила. џ прекрасно понЯл, что это продолжение той
сцены, что была в предбаннике, и что ЏрЯхина исполнила свое обещание
броситьсЯ в ноги €вану ‚асильевичу.
- ќто мы репетировали, - вдруг сообщил €ван ‚асильевич, - а вы,
наверное, подумали, что это просто скандал! Љаково? Ђ?
- €зумительно, - сказал Я, прЯча глаза.
- Њы любим так иногда внезапно освежить в памЯти какую-нибудь сцену...
гм... гм... этюды очень важны. Ђ насчет Џеликана вы не верьте. Џеликан -
доблестнейший и полезнейший человек!..
€ван ‚асильевич поглЯдел тоскливо на занавеску и сказал:
- Ќу-с, продолжим!
Џродолжить мы не могли, так как вошла та самаЯ старушка, что была в
дверЯх.
- ’етушка моЯ, ЌастасьЯ €вановна, - сказал €ван ‚асильевич. џ
поклонилсЯ. ЏриЯтнаЯ старушка посмотрела на менЯ ласково, села и спросила:
- Љак ваше здоровье?
- Ѓлагодарю вас покорнейше, - кланЯЯсь, ответил Я, - Я совершенно
здоров.
Џомолчали, причем тетушка и €ван ‚асильевич поглЯдели на занавеску и
обменЯлись горьким взглЯдом.
- ‡ачем изволили пожаловать к €вану ‚асильевичу?
- ‹еонтий ‘ергеевич, - отозвалсЯ €ван ‚асильевич, - пьесу мне принес.
- —ью пьесу? - спросила старушка, глЯдЯ на менЯ печальными глазами.
- ‹еонтий ‘ергеевич сам сочинили пьесу!
- Ђ зачем? - тревожно спросила ЌастасьЯ €вановна.
- Љак зачем?.. ѓм... гм...
- ђазве уж и пьес не стало? - ласково-укоризненно спросила ЌастасьЯ
€вановна. - Љакие хорошие пьесы есть. € сколько их! Ќачнешь играть - в
двадцать лет всех не переиграешь. ‡ачем же вам тревожитьсЯ сочинЯть?
Ћна была так убедительна, что Я не нашелсЯ, что сказать. Ќо €ван
‚асильевич побарабанил и сказал:
- ‹еонтий ‹еонтьевич современную пьесу сочинил!
’ут старушка встревожилась.
- Њы против властей не бунтуем, - сказала она.
- ‡ачем же бунтовать, - поддержал ее Я.
- Ђ "Џлоды просвещениЯ" вам не нравЯтсЯ? - тревожно-робко спросила
ЌастасьЯ €вановна. - Ђ ведь какаЯ хорошаЯ пьеса. € Њилочке роль есть... -
она вздохнула, поднЯлась. - Џоклон батюшке, пожалуйста, передайте.
- Ѓатюшка ‘ергеЯ ‘ергеевича умер, - сообщил €ван ‚асильевич.
- –арство небесное, - сказала старушка вежливо, - он, чай, не знает,
что вы пьесы сочинЯете? Ђ отчего умер?
- Ќе того доктора пригласили, - сообщил €ван ‚асильевич. - ‹еонтий
Џафнутьевич мне рассказал эту горестную историю.
- Ђ ваше-то имечко как же, Я что-то не пойму, - сказала ЌастасьЯ
€вановна, - то ‹еонтий, то ‘ергей! ђазве уж и имена позволЯют менЯть? “ нас
один фамилию переменил. ’еперь и разбери-ко, кто он такой!
- џ - ‘ергей ‹еонтьевич, - сказал Я сиплым голосом.
- ’ысЯчу извинений, - воскликнул €ван ‚асильевич, - это Я спутал!
- Ќу, не буду мешать, - отозвалась старушка.
- Љота надо высечь, - сказал €ван ‚асильевич, - это не кот, а бандит.
Ќас вообще бандиты одолели, - заметил он интимно, - уж не знаем, что и
делать!
‚месте с надвигающимисЯ сумерками наступила и катастрофа. џ прочитал:
"Ѓ а х т и н 1(Џетрову) 0. Ќу, прощай! Ћчень скоро ты придешь за мною...
Џ е т р о в. —то ты делаешь?!
Ѓ а х т и н 1(стрелЯет себе в висок, падает, вдали послышалась
1гармони...) 0"
- ‚от это напрасно! - воскликнул €ван ‚асильевич. - ‡ачем это? ќто надо
вычеркнуть, не медлЯ ни секунды. Џомилуйте! ‡ачем же стрелЯть?
- Ќо он должен кончить самоубийством, - кашлЯнув, ответил Я.
- € очень хорошо! Џусть кончит и пусть заколетсЯ кинжалом!
- Ќо, видите ли, дело происходит в гражданскую войну... Љинжалы уже не
применЯлись...
- Ќет, применЯлись, - возразил €ван ‚асильевич, - мне рассказывал
этот... как его... забыл... что применЯлись... ‚ы вычеркните этот выстрел!..
џ промолчал, совершаЯ грустную ошибку, и прочитал дальше:
- " 1(...моника и отдельные выстрелы. Ќа мосту поЯвилсЯ человек с
1винтовкой в руке. ‹уна...) 0"
- Ѓоже мой! - воскликнул €ван ‚асильевич. - ‚ыстрелы! ЋпЯть выстрелы!
—то за бедствие такое! ‡наете что, ‹ео... знаете что, вы эту сцену
вычеркните, она лишнЯЯ.
- џ считал, - сказал Я, стараЯсь говорить как можно мЯгче, - эту сцену
главной... ’ут, видите ли...
- ”орменное заблуждение! - отрезал €ван ‚асильевич. - ќта сцена не
только не главнаЯ, но ее вовсе не нужно. ‡ачем это? ‚аш этот, как его?.. -
Ќу да... ну да, вот он закололсЯ там вдали, - €ван ‚асильевич махнул рукой
куда-то очень далеко, - а приходит домой другой и говорит матери - Ѓехтеев
закололсЯ!
- Ќо матери нет, - сказал Я, ошеломленно глЯдЯ на стакан с крышечкой.
- Ќужно обЯзательно! ‚ы напишите ее. ќто нетрудно. ‘перва кажетсЯ, что
трудно - не было матери, и вдруг она есть, - но это заблуждение, это очень
легко. € вот старушка рыдает дома, а который принес известие... Ќазовите его
€ванов...
- Ќо ведь Ѓахтин герой! “ него монологи на мосту... џ полагал...
- Ђ €ванов и скажет все его монологи!.. “ вас хорошие монологи, их
нужно сохранить. €ванов и скажет - вот ЏетЯ закололсЯ и перед смертью сказал
то-то, то-то и то-то... Ћчень сильнаЯ сцена будет.
- Ќо как же быть, €ван ‚асильевич, ведь у менЯ же на мосту массоваЯ
сцена... там столкнулись массы...
- Ђ они пусть за сценой столкнутсЯ. Њы этого видеть не должны ни в коем
случае. “жасно, когда они на сцене сталкиваютсЯ! ‚аше счастье, ‘ергей
‹еонтьевич, - сказал €ван ‚асильевич, единственный раз попав правильно, -
что вы не изволите знать некоего Њишу Џанина!.. (џ похолодел.) ќто, Я вам
скажу, удивительнаЯ личность! Њы его держим на черный день, вдруг что-нибудь
случитсЯ, тут мы его и пустим в ход... ‚от он нам пьесочку тоже доставил,
удружил, можно сказать, - "‘тенька ђазин". џ приехал в театр, подъезжаю,
издали еще слышу, окна были раскрыты, - грохот, свист, крики, ругань, и
палЯт из ружей! ‹ошадь едва не понесла, Я думал, что бунт в театре! “жас!
ЋказываетсЯ, это ‘триж репетирует! џ говорю Ђвгусте Ђвдеевне: вы, говорю,
куда же смотрели? ‚ы, спрашиваю, хотите, чтобы менЯ расстрелЯли самого? Ђ ну
как ‘триж этот спалит театр, ведь менЯ по головке не погладЯт, не правда
ли-с? Ђвгуста Ђвдеевна, на что уж доблестнаЯ женщина, отвечает: "Љазните
менЯ, €ван ‚асильевич, ничего со ‘трижем сделать не могу!" ќтот ‘триж - чума
у нас в театре. ‚ы, если его увидите, за версту от него бегите куда глаза
глЯдЯт. (џ похолодел.) Ќу конечно, это все с благословениЯ некоего Ђристарха
Џлатоныча, ну его вы не знаете, слава богу! Ђ вы - выстрелы! ‡а эти выстрелы
знаете, что может быть? Ќу-с, продолжимте.
€ мы продолжили, и, когда уже стало темнеть, Я осипшим голосом
произнес: "Љонец".
€ вскоре ужас и отчаЯние охватили менЯ, и показалось мне, что Я
построил домик и лишь только в него переехал, как рухнула крыша.
- Ћчень хорошо, - сказал €ван ‚асильевич по окончании чтениЯ, - теперь
вам надо начать работать над этим материалом.
џ хотел вскрикнуть:
"Љак?!"
Ќо не вскрикнул.
€ €ван ‚асильевич, все более входЯ во вкус, стал подробно рассказывать,
как работать над этим материалом. ‘естру, котораЯ была в пьесе, надлежало
превратить в мать. Ќо так как у сестры был жених, а у пЯтидесЯтипЯтилетней
матери (€ван ‚асильевич тут же окрестил ее Ђнтониной) жениха, конечно, быть
не могло, то у менЯ вылетала из пьесы целаЯ роль, да, главное, котораЯ мне
очень нравилась.
‘умерки лезли в комнату. Џобывала фельдшерица, и опЯть принЯл €ван
‚асильевич какие-то капли. Џотом какаЯ-то сморщеннаЯ старушка принесла
настольную лампочку, и стал вечер.
‚ голове у менЯ началсЯ какой-то кавардак. ‘тучали молоты в виске. Ћт
голода у менЯ что-то взмывало внутри, и перед глазами скашивалась временами
комната. Ќо, главное, сцена на мосту улетала, а с нею улетал и мой герой.
Ќет, пожалуй, самым главным было то, что совершаетсЯ, по-видимому,
какое-то недоразумение. Џеред моими глазами всплывала вдруг афиша, на
которой пьеса уже стоЯла, в кармане хрустел, как казалось мне, последний
непроеденный червонец из числа полученных за пьесу, ”ома ‘триж как будто
стоЯл за спиной и уверЯл, что пьесу выпустит через два месЯца, а здесь было
совершенно Ясно, что пьесы вообще никакой нет и что ее нужно сочинить с
самого начала и до конца заново. ‚ диком хороводе передо мною танцевал Њиша
Џанин, …влампиЯ, ‘триж, картинки из предбанника, но не было пьесы.
Ќо дальше произошло совсем уже непредвиденное и даже, как мне казалось,
немыслимое.
Џоказав (и очень хорошо показав), как закалываетсЯ Ѓахтин, которого
€ван ‚асильевич прочно окрестил Ѓехтеевым, он вдруг закрЯхтел и повел такую
речь:
- ‚от вам бы какую пьесу сочинить... Љолоссальные деньги можете
заработать в один миг. ѓлубокаЯ психологическаЯ драма... ‘удьба артистки.
Ѓудто бы в некоем царстве живет артистка, и вот шайка врагов ее травит,
преследует и жить не дает... Ђ она только воссылает молениЯ за своих
врагов...
"€ скандалы устраивает", - вдруг в приливе неожиданной злобы подумал Я.
- Ѓогу воссылает молениЯ, €ван ‚асильевич?
ќтот вопрос озадачил €вана ‚асильевича. Ћн покрЯхтел и ответил:
- Ѓогу?.. ѓм... гм... Ќет, ни в каком случае. Ѓогу вы не пишите... Ќе
богу, а... искусству, которому она глубочайше предана. Ђ травит ее шайка
злодеев, и подзуживает эту шайку некий волшебник —ерномор. ‚ы напишите, что
он в Ђфрику уехал и передал свою власть некоей даме €кс. “жаснаЯ женщина.
‘идит за конторкой и на все способна. ‘Ядете с ней чай пить, внимательно
смотрите, а то она вам такого сахару положит в чаек...
"Ѓатюшки, да ведь это он про ’оропецкую!" - подумал Я.
- ...что вы хлебнете, да ноги и протЯнете. Ћна да еще ужасный злодей
‘триж... то есть Я... один режиссер...
џ сидел, тупо глЯдЯ на €вана ‚асильевича. “лыбка постепенно сползала с
его лица, и Я вдруг увидел, что глаза у него совсем не ласковые.
- ‚ы, как видно, упрЯмый человек, - сказал он весьма мрачно и пожевал
губами.
- Ќет, €ван ‚асильевич, но просто Я далек от артистического мира и...
- Ђ вы его изучите! ќто очень легко. “ нас в театре такие персонажи,
что только любуйтесь на них... ‘разу полтора акта пьесы готовы! ’акие
расхаживают, что так и ждешь, что он или сапоги из уборной стЯнет, или
финский нож вам в спину всадит.
- ќто ужасно, - произнес Я больным голосом и тронул висок.
- џ вижу, что вас это не увлекает... ‚ы человек неподатливый! ‚прочем,
ваша пьеса тоже хорошаЯ, - молвил €ван ‚асильевич, пытливо всматриваЯсь в
менЯ, - теперь только стоит ее сочинить, и все будет готово...
Ќа гнущихсЯ ногах, со стуком в голове Я выходил и с озлоблением глЯнул
на черного Ћстровского. џ что-то бормотал, спускаЯсь по скрипучей деревЯнной
лестнице, и ставшаЯ ненавистной пьеса оттЯгивала мне руки. ‚етер рванул с
менЯ шлЯпу при выходе во двор, и Я поймал ее в луже. Ѓабьего лета не было и
в помине. „ождь брызгал косыми струЯми, под ногами хлюпало, мокрые листьЯ
срывались с деревьев в саду. ’екло за воротник.
епча какие-то бессмысленные проклЯтиЯ жизни, себе, Я шел, глЯдЯ на
фонари, тускло горЯщие в сетке дождЯ.
Ќа углу какого-то переулка слабо мерцал огонек в киоске. ѓазеты,
придавленные кирпичами, мокли на прилавке, и неизвестно зачем Я купил журнал
"‹ик Њельпомены" с нарисованным мужчиной в трико в обтЯжку, с перышком в
шапочке и наигранными подрисованными глазами.
“дивительно омерзительной показалась мне моЯ комната. џ швырнул
разбухшую от воды пьесу на пол, сел к столу и придавил висок рукой, чтобы он
утих. „ругой рукою Я отщипывал кусочки черного хлеба и жевал их.
‘нЯв руку с виска, Я стал перелистывать отсыревший "‹ик Њельпомены".
‚идна была какаЯ-то девица в фижмах, мелькнул заголовок "Ћбратить внимание",
другой - "ђаспоЯсавшийсЯ тенор ди грациа", и вдруг мелькнула моЯ фамилиЯ. џ
до такой степени удивилсЯ, что у менЯ даже прошла голова. ‚от фамилиЯ
мелькнула еще и еще, а потом мелькнул и ‹опе де ‚ега. ‘омнений не было,
передо мною был фельетон "Ќе в свои сани", и героем этого фельетона был Я. џ
забыл, в чем была суть фельетона. ЏомнитсЯ смутно его начало:

"Ќа Џарнасе было скучно.
- —той-то новенького никого нет, - зеваЯ, сказал †ан-Ѓатист Њольер.
- „а, скучновато, - отозвалсЯ експир..."

ЏомнитсЯ, дальше открывалась дверь, и входил Я - черноволосый молодой
человек с толстейшей драмой под мышкой.
Ќадо мною смеЯлись, в этом не было сомнений, - смеЯлись злобно все. €
експир, и ‹опе де ‚ега, и ехидный Њольер, спрашивающий менЯ, не написал ли
Я чего-либо вроде "’артюфа", и —ехов, которого Я по книгам принимал за
деликатнейшего человека, но резвее всех издевалсЯ автор фельетона, которого
звали ‚олкодав.
‘мешно вспоминать теперь, но озлобление мое было безгранично. џ
расхаживал по комнате, чувствуЯ себЯ оскорбленным безвинно, напрасно, ни за
что ни про что. „икие мечтаниЯ о том, чтобы застрелить ‚олкодава,
перемежались недоуменными размышлениЯми о том, в чем же Я виноват?
- ќто афиша! - шептал Я. - Ќо Я разве ее сочинЯл? ‚от тебе! - шептал Я,
и мне мерещилось, как, заливаЯсь кровью, передо мною валитсЯ ‚олкодав на
пол.
’ут запахло табачным нагаром из трубки, дверь скрипнула, и в комнате
оказалсЯ ‹икоспастов в мокром плаще.
- —итал? - спросил он радостно. - „а, брат, поздравлЯю, продернули. Ќу,
что ж поделаешь - назвалсЯ груздем, полезай в кузов. џ как увидел, пошел к
тебе, надо навестить друга, - и он повесил стоЯщий колом плащ на гвоздик.
- Љто это ‚олкодав? - глухо спросил Я.
- Ђ зачем тебе?
- Ђх, ты знаешь?..
- „а ведь ты же с ним знаком.
- Ќикакого ‚олкодава не знаю!
- Ќу как же не знаешь! џ же тебЯ и познакомил... Џомнишь, на улице...
…ще афиша эта смешнаЯ... ‘офокл...
’ут Я вспомнил задумчивого толстЯка, глЯдевшего на мои волосы...
"—ерные волосы!.."
- —то же Я этому сукину сыну сделал? - спросил Я запальчиво.
‹икоспастов покачал головою.
- ќ, брат, нехорошо, нехо-ро-шо. ’ебЯ, как Я вижу, гордынЯ совершенно
обуЯла. —то же это, уж и слова никто про тебЯ не смей сказать? Ѓез критики
не проживешь.
- ЉакаЯ это критика?! Ћн издеваетсЯ... Љто он такой?
- Ћн драматург, - ответил ‹икоспастов, - пЯть пьес написал. € славный
малый, ты зрЯ злишьсЯ. Ќу, конечно, обидно ему немного. ‚сем обидно...
- „а ведь не Я же сочинЯл афишу? ђазве Я виноват в том, что у них в
репертуаре ‘офокл и ‹опе де ‚ега... и...
- ’ы все-таки не ‘офокл, - злобно ухмыльнувшись, сказал ‹икоспастов, -
Я, брат, двадцать пЯть лет пишу, - продолжал он, - однако вот в ‘офоклы не
попал, - он вздохнул.
џ почувствовал, что мне нечего говорить в ответ ‹икоспастову. Ќечего!
‘казать так: "Ќе попал, потому что ты писал плохо, а Я хорошо!" Њожно ли так
сказать, Я вас спрашиваю? Њожно?
џ молчал, а ‹икоспастов продолжал:
- Љонечно, в общественности эта афиша вызвала волнение. ЊенЯ уж многие
расспрашивали. Ћгорчает афишка-то! „а Я, впрочем, не спорить пришел, а,
узнав про вторую беду твою, пришел утешить, потолковать с другом...
- Љакую такую беду?!
- „а ведь €вану-то ‚асильевичу пьеска не понравилась, - сказал
‹икоспастов, и глаза его сверкнули, - читал ты, говорЯт, сегоднЯ?
- Ћткуда это известно?!
- ‘лухом землЯ полнитсЯ, - вздохнув, сказал ‹икоспастов, вообще
любивший говорить пословицами и поговорками, - ты Ќастасью €ванну Љолдыбаеву
знаешь? - €, не дождавшись моего ответа, продолжал: - ЏочтеннаЯ дама,
тетушка €вана ‚асильевича. ‚сЯ Њосква ее уважает, на нее молились в свое
времЯ. ‡наменитаЯ актриса была! Ђ у нас в доме живет портниха, ‘тупина Ђнна.
Ћна сейчас была у Ќастасьи €вановны, только что пришла. ЌастасьЯ €ванна ей
рассказывала. Ѓыл, говорит, сегоднЯ у €вана ‚асильевича новый какой-то,
пьесу читал, черный такой, как жук (Я сразу догадалсЯ, что это ты). Ќе
понравилось, говорит, €вану ‚асильевичу. ’ак-то. Ђ ведь говорил Я тебе
тогда, помнишь, когда ты читал? ѓоворил, что третий акт сделан легковесно,
поверхностно сделан, ты извини, Я тебе пользы желаю. Ќе послушалсЯ ведь ты!
Ќу, а €ван ‚асильевич, он, брат, дело понимает, от него не скроешьсЯ, сразу
разобралсЯ. Ќу, а раз ему не нравитсЯ, стало быть, пьеска не пойдет. ‚от и
выходит, что останешьсЯ ты с афишкой на руках. ‘меЯтьсЯ будут, вот тебе и
ќврипид! „а говорит ЌастасьЯ €вановна, что ты и надерзил €вану ‚асильевичу?
ђасстроил его? Ћн тебе стал советы подавать, а ты в ответ, говорит ЌастасьЯ
€ванна, - фырк! ”ырк! ’ы менЯ прости, но это слишком! Ќе по чину берешь! Ќе
такаЯ уж, конечно, ценность (длЯ €вана ‚асильевича) твоЯ пьеса, чтобы
фыркать...
- Џойдем в ресторанчик, - тихо сказал Я, - не хочетсЯ мне дома сидеть.
Ќе хочетсЯ.
- Џонимаю! Ђх, как понимаю, - воскликнул ‹икоспастов. - ‘
удовольствием. ’олько вот... - он беспокойно порылсЯ в бумажнике.
- “ менЯ есть.
Џримерно через полчаса мы сидели за запЯтнанной скатертью у окошка
ресторана "Ќеаполь". ЏриЯтный блондин хлопотал, уставлЯЯ столик кой-какою
закускою, говорил ласково, огурцы называл "огурчики", икру - "икоркой
понимаю", и так от него стало тепло и уютно, что Я забыл, что на улице
беспросветнаЯ мгла, и даже перестало казатьсЯ, что ‹икоспастов змеЯ.

ѓлава 13. џ ЏЋ‡ЌЂћ €‘’€Ќ“

Ќичего нет хуже, товарищи, чем малодушие и неуверенность в себе. Ћни-то
и привели менЯ к тому, что Я стал задумыватьсЯ - уж не надо ли, в самом
деле, сестру-невесту превратить в мать?
"Ќе может же, в самом деле, - рассуждал Я сам с собою, - чтобы он
говорил так зрЯ? ‚едь он понимает в этих делах!"
€, взЯв в руки перо, Я стал что-то писать на листе. ‘ознаюсь
откровенно: получилась какаЯ-то белиберда. ‘амое главное было в том, что Я
возненавидел непрошеную мать Ђнтонину настолько, что, как только она
поЯвлЯлась на бумаге, стискивал зубы. Ќу, конечно, ничего и выйти не могло.
ѓероев своих надо любить; если этого не будет, не советую никому братьсЯ за
перо - вы получите крупнейшие неприЯтности, так и знайте.
"’ак и знайте!" - прохрипел Я и, изодрав лист в клочьЯ, дал себе слово
в театр не ходить. Њучительно трудно было это исполнить. Њне же все-таки
хотелось знать, чем это кончитсЯ. "Ќет, пусть они менЯ позовут", - думал Я.
Ћднако прошел день, прошел другой, три днЯ, неделЯ - не зовут. "‚идно,
прав был негодЯй ‹икоспастов, - думал Я, - не пойдет у них пьеса. ‚от тебе и
афиша и "‘ети ”енизы"! Ђх, как мне не везет!"
‘вет не без добрых людей, скажу Я, подражаЯ ‹икоспастову. Љак-то
постучали ко мне в комнату, и вошел Ѓомбардов. џ обрадовалсЯ ему до того,
что у менЯ зачесались глаза.
- ‚сего этого следовало ожидать, - говорил Ѓомбардов, сидЯ на
подоконнике и постукиваЯ ногой в паровое отопление, - так и вышло. ‚едь Я же
вас предупредил?
- Ќо подумайте, подумайте, Џетр Џетрович! - восклицал Я. - Љак же не
читать выстрел? Љак же его не читать?!
- Ќу, вот и прочитали! Џожалуйста, - сказал жестко Ѓомбардов.
- џ не расстанусь со своим героем, - сказал Я злобно.
- Ђ вы бы и не расстались...
- Џозвольте!
€ Я, захлебываЯсь, рассказал Ѓомбардову про все: и про мать, и про
Џетю, который должен был завладеть дорогими монологами героЯ, и про кинжал,
выводивший менЯ в особенности из себЯ.
- Љак вам нравЯтсЯ такие проекты? - запальчиво спросил Я.
- Ѓред, - почему-то оглЯнувшись, ответил Ѓомбардов.
- Ќу, так!..
- ‚от и нужно было не спорить, - тихо сказал Ѓомбардов, - а отвечать
так: очень вам благодарен, €ван ‚асильевич, за ваши указаниЯ, Я непременно
постараюсь их исполнить. ЌельзЯ возражать, понимаете вы или нет? Ќа ‘ивцев
‚ражке не возражают.
- ’о есть как это?! Ќикто и никогда не возражает?
- Ќикто и никогда, - отстукиваЯ каждое слово, ответил Ѓомбардов, - не
возражал, не возражает и возражать не будет.
- —то бы он ни говорил?
- —то бы ни говорил.
- Ђ если он скажет, что мой герой должен уехать в Џензу? €ли что эта
мать Ђнтонина должна повеситьсЯ? €ли что она поет контральтовым голосом? €ли
что эта печка черного цвета? —то Я должен ответить на это?
- —то печка эта черного цвета.
- ЉакаЯ же она получитсЯ на сцене?
- ЃелаЯ, с черным пЯтном.
- —то-то чудовищное, неслыханное!..
- Ќичего, живем, - ответил Ѓомбардов.
- Џозвольте! Ќеужели же Ђристарх Џлатонович не может ничего ему
сказать?
- Ђристарх Џлатонович не может ему ничего сказать, так как Ђристарх
Џлатонович не разговаривает с €ваном ‚асильевичем с тысЯча восемьсот
восемьдесЯт пЯтого года.
- Љак это может быть?
- Ћни поссорились в тысЯча восемьсот восемьдесЯт пЯтом году и с тех пор
не встречаютсЯ, не говорЯт друг с другом даже по телефону.
- “ менЯ кружитсЯ голова! Љак же стоит театр?
- ‘тоит, как видите, и прекрасно стоит. Ћни разграничили сферы. …сли,
скажем, €ван ‚асильевич заинтересовалсЯ вашей пьесой, то к ней уж не
подойдет Ђристарх Џлатонович, и наоборот. ‘тало быть, нет той почвы, на
которой они могли бы столкнутьсЯ. ќто очень мудраЯ система.
- ѓосподи! €, как назло, Ђристарх Џлатонович в €ндии. …сли бы он был
здесь, Я бы к нему обратилсЯ...
- ѓм, - сказал Ѓомбардов и поглЯдел в окно.
- ‚едь нельзЯ же иметь дело с человеком, который никого не слушает!
- Ќет, он слушает. Ћн слушает трех лиц: ѓавриила ‘тепановича, тетушку
Ќастасью €вановну и Ђвгусту Ђвдеевну. ‚от три лица на земном шаре, которые
могут иметь влиЯние на €вана ‚асильевича. …сли же кто-либо другой, кроме
указанных лиц, вздумает повлиЯть на €вана ‚асильевича, он добьетсЯ только
того, что €ван ‚асильевич поступит наоборот.
- Ќо почему?!
- Ћн никому не доверЯет.
- Ќо это же страшно!
- “ всЯкого большого человека есть свои фантазии, - примирительно
сказал Ѓомбардов.
- •орошо. џ понЯл и считаю положение безнадежным. ђаз длЯ того, чтобы
пьеса моЯ пошла на сцене, ее необходимо искорежить так, что в ней пропадает
всЯкий смысл, то и не нужно, чтобы она шла! џ не хочу, чтобы публика,
увидев, как человек двадцатого века, имеющий в руках револьвер, закалываетсЯ
кинжалом, тыкала бы в менЯ пальцами!
- Ћна бы не тыкала, потому что не было бы никакого кинжала. ‚аш герой
застрелилсЯ бы, как и всЯкий нормальный человек.
џ притих.
- …сли бы вы вели себЯ тихо, - продолжал Ѓомбардов, - слушались бы
советов, согласились бы и с кинжалами, и с Ђнтониной, то не было бы ни того,
ни другого. Ќа все существуют свои пути и приемы.
- Љакие же это приемы?
- €х знает Њиша Џанин, - гробовым голосом ответил Ѓомбардов.
- Ђ теперь, значит, все погибло? - тоскуЯ, спросил Я.
- ’рудновато, трудновато, - печально ответил Ѓомбардов.
Џрошла еще неделЯ, из театра не было никаких известий. ђана моЯ стала
постепенно затЯгиватьсЯ, и единственно, что было нестерпимо, это посещение
"‚естника пароходства" и необходимость сочинЯть очерки.
Ќо вдруг... Ћ, это проклЯтое слово! “ходЯ навсегда, Я уношу в себе
неодолимый, малодушный страх перед этим словом. џ боюсь его так же, как
слова "сюрприз", как слов "вас к телефону", "вам телеграмма" или "вас просЯт
в кабинет". џ слишком хорошо знаю, что следует за этими словами.
€так, вдруг и совершенно внезапно поЯвилсЯ в моих дверЯх „емьЯн
Љузьмич, расшаркалсЯ и вручил мне приглашение пожаловать завтра в четыре
часа днЯ в театр.
‡автра не было дождЯ. ‡автра был день с крепким осенним заморозком.
‘туча каблуками по асфальту, волнуЯсь, Я шел в театр.
Џервое, что бросилось мне в глаза, это извозчичьЯ лошадь,
раскормленнаЯ, как носорог, и сухой старичок на козлах. €, неизвестно
почему, Я понЯл мгновенно, что это „рыкин. Ћт этого Я взволновалсЯ еще
больше. ‚нутри театра менЯ поразило некоторое возбуждение, которое
сказывалось во всем. “ ”или в конторе никого не было, а все его посетители,
то есть, вернее, наиболее упрЯмые из них, томились во дворе, ежась от холода
и изредка поглЯдываЯ в окно. Ќекоторые даже постукивали в окошко, но
безрезультатно. џ постучал в дверь, она приоткрылась, мелькнул в щели глаз
Ѓаквалина, Я услышал голос ”или:
- Ќемедленно впустить!
€ менЯ впустили. ’омЯщиесЯ на дворе сделали попытку проникнуть за мною
следом, но дверь закрылась. ѓрохнувшись с лесенки, Я был поднЯт Ѓаквалиным и
попал в контору. ”илЯ не сидел на своем месте, а находилсЯ в первой комнате.
Ќа ”иле был новый галстук, как и сейчас помню - с крапинками; ”илЯ был
выбрит как-то необыкновенно чисто.
Ћн приветствовал менЯ как-то особенно торжественно, но с оттенком
некоторой грусти. —то-то в театре совершалось, и что-то, Я чувствовал, как
чувствует, вероЯтно, бык, которого ведут на заклание, важное, в чем Я,
вообразите, играю главную роль.
ќто почувствовалось даже в короткой фразе ”или, которую он направил
тихо, но повелительно Ѓаквалину:
- Џальто примите!
Џоразили менЯ курьеры и капельдинеры. Ќи один из них не сидел на месте,
а все они находились в состоЯнии беспокойного движениЯ, непосвЯщенному
человеку совершенно непонЯтного. ’ак, „емьЯн Љузьмич рысцой пробежал мимо
менЯ, обгонЯЯ менЯ, и поднЯлсЯ в бельэтаж бесшумно. ‹ишь только он скрылсЯ
из глаз, как из бельэтажа выбежал и вниз сбежал Љусков, тоже рысью и тоже
пропал. ‚ сумеречном нижнем фойе протрусил Љлюквин и неизвестно зачем
задернул занавеску на одном из окон, а остальные оставил открытыми и
бесследно исчез. Ѓаквалин пронессЯ мимо по беззвучному солдатскому сукну и
исчез в чайном буфете, а из чайного буфета выбежал Џакин и скрылсЯ в
зрительном зале.
- Ќаверх, пожалуйста, со мною, - говорил мне ”илЯ, вежливо провожаЯ
менЯ.
Њы шли наверх. …ще кто-то пролетел беззвучно мимо и поднЯлсЯ в Ярус.
Њне стало казатьсЯ, что вокруг менЯ бегают тени умерших.
Љогда мы безмолвно подходили уже к дверЯм предбанника, Я увидел „емьЯна
Љузьмича, стоЯщего у дверей. ЉакаЯ-то фигурка в пиджачке устремилась было к
двери, но „емьЯн Љузьмич тихонько взвизгнул и распЯлсЯ на двери крестом, и
фигурка шарахнулась, и ее размыло где-то в сумерках на лестнице.
- Џропустить! - шепнул ”илЯ и исчез. „емьЯн Љузьмич навалилсЯ на дверь,
она пропустила менЯ и... еще дверь, Я оказалсЯ в предбаннике, где сумерек не
было. “ ’оропецкой на конторке горела лампа. ’оропецкаЯ не писала, а сидела,
глЯдЯ в газету. Њне она кивнула головою.
Ђ у дверей, ведущих в кабинет дирекции, стоЯла Њенажраки в зеленом
джемпере, с бриллиантовым крестиком на шее и с большой свЯзкой блестЯщих
ключей на кожаном лакированном поЯсе.
Ћна сказала "сюда", и Я попал в Ярко освещенную комнату.
Џервое, что заметилось, - драгоценнаЯ мебель карельской березы с
золотыми украшениЯми, такой же гигантский письменный стол и черный
Ћстровский в углу. Џод потолком пылала люстра, на стенах пылали кенкеты. ’ут
мне померещилось, что из рам портретной галереи вышли портреты и надвинулись
на менЯ. џ узнал €вана ‚асильевича, сидЯщего на диване перед круглым
столиком, на котором стоЯло варенье в вазочке. “знал ЉнЯжевича, узнал по
портретам еще нескольких лиц, в том числе необыкновенной представительности
даму в алой блузе, в коричневом, усеЯнном, как звездами, пуговицами жакете,
поверх которого был накинут соболий мех. ЊаленькаЯ шлЯпка лихо сидела на
седеющих волосах дамы, глаза ее сверкали под черными бровЯми, и сверкали
пальцы, на которых были тЯжелые бриллиантовые кольца.
Ѓыли, впрочем, в комнате и лица, не вошедшие в галерею. “ спинки дивана
стоЯл тот самый врач, что спасал во времЯ припадка Њилочку ЏрЯхину, и также
держал теперь в руках рюмку, а у дверей стоЯл с тем же выражением горЯ на
лице буфетчик.
Ѓольшой круглый стол в стороне был покрыт невиданной по белизне
скатертью. Ћгни играли на хрустале и фарфоре, огни мрачно отражались в
нарзанных бутылках, мелькнуло что-то красное, кажетсЯ, кетоваЯ икра. Ѓольшое
общество, раскинувшись в креслах, шевельнулось при моем входе, и в ответ мне
были отвешены поклоны.
- Ђ! ‹ео!.. - начал было €ван ‚асильевич.
- ‘ергей ‹еонтьевич, - быстро вставил ЉнЯжевич.
- „а... ‘ергей ‹еонтьевич, милости просим! Џрисаживайтесь, покорнейше
прошу! - € €ван ‚асильевич крепко пожал мне руку. - Ќе прикажете ли закусить
чего-нибудь? Њожет быть, угодно пообедать или позавтракать? Џрошу без
церемоний! Њы подождем. …рмолай €ванович у нас кудесник, стоит только
сказать ему и... …рмолай €ванович, у нас найдетсЯ что-нибудь пообедать?
Људесник …рмолай €ванович в ответ на это поступил так: закатил глаза
под лоб, потом вернул их на место и послал мне молЯщий взглЯд.
- €ли, может быть, какие-нибудь напитки? - продолжал угощать менЯ €ван
‚асильевич. - Ќарзану? ‘итро? Љлюквенного морсу? …рмолай €ванович! - сурово
сказал €ван ‚асильевич. - “ нас достаточные запасы клюквы? Џрошу вас
строжайше проследить за этим.
…рмолай €ванович в ответ улыбнулсЯ застенчиво и повесил голову.
- …рмолай €ванович, впрочем... гм... гм... маг. ‚ самое отчаЯнное времЯ
он весь театр поголовно осетриной спас от голоду! €наче все бы погибли до
единого человека. Ђктеры его обожают!
…рмолай €ванович не возгордилсЯ описанным подвигом, и, напротив,
какаЯ-то мрачнаЯ тень легла на его лицо.
џсным, твердым, звучным голосом Я сообщил, что и завтракал и обедал, и
отказалсЯ в категорической форме и от нарзана и клюквы.
- ’огда, может быть, пирожное? …рмолай €ванович известен на весь мир
своими пирожными!..
Ќо Я еще более звучным и сильным голосом (впоследствии Ѓомбардов, со
слов присутствующих, изображал менЯ, говорЯ: "Ќу и голос, говорЯт, у вас
был!" - "Ђ что?" - "•риплый, злобный, тонкий...") отказалсЯ и от пирожных.
- Љстати, о пирожных, - вдруг заговорил бархатным басом необыкновенно
изЯщно одетый и причесанный блондин, сидЯщий рЯдом с €ваном ‚асильевичем, -
помнитсЯ, как-то мы собрались у Џручевина. € приезжает сюрпризом великий
кнЯзь Њаксимилиан Џетрович... Њы обхохотались... ‚ы Џручевина ведь знаете,
€ван ‚асильевич? џ вам потом расскажу этот комический случай.
- џ знаю Џручевина, - ответил €ван ‚асильевич, - величайший жулик. Ћн
родную сестру донага раздел... Ќу-с.
’ут дверь впустила еще одного человека, не входЯщего в галерею, -
именно Њишу Џанина. "„а, он застрелил..." - подумал Я, глЯдЯ на лицо Њиши.
- Ђ! Џочтеннейший Њихаил Ђлексеевич! - вскричал €ван ‚асильевич,
простираЯ руки вошедшему. - Њилости просим! Џожалуйте в кресло. Џозвольте
вас познакомить, - отнессЯ €ван ‚асильевич ко мне, - это наш драгоценный
Њихаил Ђлексеевич, исполнЯющий у нас важнейшие функции. Ђ это...
- ‘ергей ‹еонтьевич! - весело вставил ЉнЯжевич.
- €менно он!
Ќе говорЯ ничего о том, что мы уже знакомы, и не отказываЯсь от этого
знакомства, мы с Њишей просто пожали руки друг другу.
- Ќу-с, приступим! - объЯвил €ван ‚асильевич, и все глаза уставились на
менЯ, отчего менЯ передернуло. - Љто желает высказатьсЯ? €пполит Џавлович!
’ут необыкновенно представительный и с большим вкусом одетый человек с
кудрЯми вороного крыла вдел в глаз монокль и устремил на менЯ свой взор.
Џотом налил себе нарзану, выпил стакан, вытер рот шелковым платком,
поколебалсЯ - выпить ли еще, выпил второй стакан и тогда заговорил.
“ него был чудесный, мЯгкий, наигранный голос, убедительный и прЯмо
доходЯщий до сердца.
- ‚аш роман, ‹е... ‘ергей ‹еонтьевич? Ќе правда ли? ‚аш роман очень,
очень хорош... ‚ нем... э... как бы выразитьсЯ, - тут оратор покосилсЯ на
большой стол, где стоЯли нарзанные бутылки, и тотчас …рмолай €ванович
просеменил к нему и подал ему свежую бутылку, - исполнен психологической
глубины, необыкновенно верно очерчены персонажи... ќ... —то же касаетсЯ
описаниЯ природы, то в них вы достигли, Я бы сказал, почти тургеневской
высоты! - ’ут нарзан вскипел в стакане, и оратор выпил третий стакан и одним
движением брови выбросил монокль из глаза.
- ќти, - продолжал он, - описаниЯ южной природы... э... звездные ночи,
украинские... потом шумЯщий „непр... э... как выразилсЯ ѓоголь... э... —уден
„непр, как вы помните... а запахи акации... ‚се это сделано у вас
мастерски...
џ оглЯнулсЯ на Њишу Џанина - тот съежилсЯ затравленно в кресле, и глаза
его были страшны.
- ‚ особенности... э... впечатлЯет это описание рощи... сребристых
тополей листы... вы помните?
- “ менЯ до сих пор в глазах эти картины ночи на „непре, когда мы
ездили в поездку! - сказала контральто дама в соболЯх.
- Љстати о поездке, - отозвалсЯ бас рЯдом с €ваном ‚асильевичем и
посмеЯлсЯ: - препикантный случай вышел тогда с генерал-губернатором
„укасовым. ‚ы помните его, €ван ‚асильевич?
- Џомню. ‘трашнейший обжора! - отозвалсЯ €ван ‚асильевич. - Ќо
продолжайте.
- Ќичего, кроме комплиментов... э... э... по адресу вашего романа
сказать нельзЯ, но... вы менЯ простите... сцена имеет свои законы!
€ван ‚асильевич ел варенье, с удовольствием слушаЯ речь €пполита
Џавловича.
- ‚ам не удалось в вашей пьесе передать весь аромат вашего юга, этих
знойных ночей. ђоли оказались психологически недочерченными, что в
особенности сказалось на роли Ѓахтина... - ’ут оратор почему-то очень
обиделсЯ, даже попыхтел губами: - Џ... п... и Я... э... не знаю, - оратор
похлопал ребрышком моноклЯ по тетрадке, и Я узнал в ней мою пьесу, - ее
играть нельзЯ... простите, - уж совсем обиженно закончил он, - простите!
’ут мы встретились взорами. € в моем говоривший прочитал, Я полагаю,
злобу и изумление.
„ело в том, что в романе моем не было ни акаций, ни сребристых тополей,
ни шумЯщего „непра, ни... словом, ничего этого не было.
"Ћн не читал! Ћн не читал моего романа, - гудело у менЯ в голове, - а
между тем позволЯет себе говорить о нем? Ћн плетет что-то про украинские
ночи... ‡ачем они менЯ сюда позвали?!"
- Љто еще желает высказатьсЯ? - бодро спросил, оглЯдываЯ всех, €ван
‚асильевич.
Ќаступило натЯнутое молчание. ‚ысказыватьсЯ никто не пожелал. ’олько из
угла донессЯ голос:
- ќхо-хо...
џ повернул голову и увидел в углу полного пожилого человека в темной
блузе. …го лицо мне смутно припомнилось на портрете... ѓлаза его глЯдели
мЯгко, лицо вообще выражало скуку, давнюю скуку. Љогда Я глЯнул, он отвел
глаза.
- ‚ы хотите сказать, ”едор ‚ладимирович? - отнессЯ к нему €ван
‚асильевич.
- Ќет, - ответил тот. Њолчание приобрело странный характер.
- Ђ может быть, вам что-нибудь угодно?.. - обратилсЯ ко мне €ван
‚асильевич.
‚овсе не звучным, вовсе не бодрым, вовсе не Ясным, Я и сам это понимаю,
голосом Я сказал так:
- Ќасколько Я понЯл, пьеса моЯ не подошла, и Я прошу вернуть мне ее.
ќти слова вызвали почему-то волнение. Љресла задвигались, ко мне
наклонилсЯ из-за спины кто-то и сказал:
- Ќет, зачем же так говорить? ‚иноват!
€ван ‚асильевич посмотрел на варенье, а потом изумленно на окружающих.
- ѓм... гм... - и он забарабанил пальцами, - мы дружественно говорим,
что играть вашу пьесу - это значит причинить вам ужасный вред! “жасающий
вред. ‚ особенности если за нее приметсЯ ”ома ‘триж. ‚ы сами жизни будете не
рады и нас проклЯнете...
Џосле паузы Я сказал:
- ‚ таком случае Я прошу вернуть ее мне.
€ тут Я отчетливо прочел в глазах €ван ‚асильевича злобу.
- “ нас договорчик, - вдруг раздалсЯ голос откуда-то, и тут из-за спины
врача показалось лицо ѓавриила ‘тепановича.
- Ќо ведь ваш театр ее не хочет играть, зачем же вам она?
’ут ко мне придвинулось лицо с очень живыми глазами в пенсне, высокий
тенорок сказал:
- Ќеужели же вы ее понесете в театр липпе? Ќу, что они там наиграют?
Ќу, будут ходить по сцене бойкие офицерики. Љому это нужно?
- Ќа основании существующих законоположений и разъЯснений ее нельзЯ
давать в театр липпе, у нас договорчик! - сказал ѓавриил ‘тепанович и вышел
из-за спины врача.
"—то происходит здесь? —его они хотЯт?" - подумал Я и страшное удушье
вдруг ощутил в первый раз в жизни.
- Џростите, - глухо сказал Я, - Я не понимаю. ‚ы играть ее не хотите, а
между тем говорите, что в другой театр Я ее отдать не могу. Љак же быть?
‘лова эти произвели удивительное действие. „ама в соболЯх обменЯлась
оскорбленным взором с басом на диване. Ќо страшнее всех было лицо €вана
‚асильевича. “лыбка слетела с него, в упор на менЯ смотрели злые огненные
глаза.
- Њы хотим спасти вас от страшного вреда! - сказал €ван ‚асильевич. -
Ћт вернейшей опасности, караулЯщей вас за углом.
ЋпЯть наступило молчание и стало настолько томительным, что вынести его
больше уж было невозможно.
ЏоковырЯв немного обивку на кресле пальцем, Я встал и раскланЯлсЯ. Њне
ответили поклоном все, кроме €вана ‚асильевича, глЯдевшего на менЯ с
изумлением. Ѓоком Я добралсЯ до двери, споткнулсЯ, вышел, поклонилсЯ
’оропецкой, котораЯ одним глазом глЯдела в "€звестиЯ", а другим на менЯ,
Ђвгусте Њенажраки, принЯвшей этот поклон сурово, и вышел.
’еатр тонул в сумерках. ‚ чайном буфете поЯвились белые пЯтна - столики
накрывали к спектаклю.
„верь в зрительный зал была открыта, Я задержалсЯ на несколько
мгновений и глЯнул. ‘цена была раскрыта всЯ, вплоть до кирпичной дальней
стены. ‘верху спускалась зеленаЯ беседка, увитаЯ плющом, сбоку в громадные
открытые ворота рабочие, как муравьи, вносили на сцену толстые белые
колонны.
—ерез минуту менЯ уже не было в театре.
‚виду того, что у Ѓомбардова не было телефона, Я послал ему в тот же
вечер телеграмму такого содержаниЯ:
"Џриходите поминки. Ѓез вас сойду с ума, не понимаю".
ќту телеграмму у менЯ не хотели принимать и принЯли лишь после того,
как Я пригрозил пожаловатьсЯ в "‚естник пароходства".
‚ечером на другой день мы сидели с Ѓомбардовым за накрытым столом.
“поминаемаЯ мною раньше жена мастера внесла блины.
Ѓомбардову понравилась моЯ мысль устроить поминки, понравилась и
комната, приведеннаЯ в полный порЯдок.
- џ теперь успокоилсЯ, - сказал Я после того, как мой гость утолил
первый голод, - и желаю только одного - знать, что это было? ЊенЯ просто
терзает любопытство. ’аких удивительных вещей Я еще никогда не видал.
Ѓомбардов в ответ похвалил блины, оглЯдел комнату и сказал:
- ‚ам бы нужно женитьсЯ, ‘ергей ‹еонтьевич. †енитьсЯ на какой-нибудь
симпатичной, нежной женщине или девице.
- ќтот разговор уже описан ѓоголем, - ответил Я, - не будем же
повторЯтьсЯ. ‘кажите мне, что это было?
Ѓомбардов пожал плечами.
- Ќичего особенного не было, было совещание €вана ‚асильевича со
старейшинами театра.
- ’ак-с. Љто эта дама в соболЯх?
- Њаргарита Џетровна ’аврическаЯ, артистка нашего театра, входЯщаЯ в
группу старейших, или основоположников. €звестна тем, что покойный
Ћстровский в тысЯча восемьсот восьмидесЯтом году, поглЯдев на игру Њаргариты
Џетровны - она дебютировала, - сказал: "Ћчень хорошо".
„алее Я узнал у моего собеседника, что в комнате были исключительно
основоположники, которые были созваны экстреннейшим образом на заседание по
поводу моей пьесы, и что „рыкина известили накануне, и что он долго чистил
конЯ и мыл пролетку карболкой.
‘просивши о рассказчике про великого кнЯзЯ Њаксимилиана Џетровича и
обжору генерал-губернатора, узнал, что это самый молодой из всех
основоположников.
Ќужно сказать, что ответы Ѓомбардова отличались Явной сдержанностью и
осторожностью. ‡аметив это, Я постаралсЯ нажать своими вопросами так, чтобы
добитьсЯ все-таки от моего гостЯ не одних формальных и сухих ответов, вроде
"родилсЯ тогда-то, имЯ и отчество такое-то", а все-таки кое-каких
характеристик. ЊенЯ до глубины души интересовали люди, собравшиесЯ тогда в
комнате дирекции. €з их характеристик должно было сплестись, как Я полагал,
объЯснение их поведениЯ на этом загадочном заседании.
- ’ак этот ѓорностаев (рассказчик про генерал-губернатора) актер
хороший? - спросил Я, наливаЯ вина Ѓомбардову.
- “гу-у, - ответил Ѓомбардов.
- Ќет, "угу-у" - это мало. Ќу вот, например, насчет Њаргариты Џетровны
известно, что Ћстровский сказал "очень хорошо". ‚от уж и какаЯ-то
зазубринка! Ђ то что ж "угу-у". Њожет, ѓорностаев чем-нибудь себЯ прославил?
Ѓомбардов кинул исподтишка на менЯ настороженный взглЯд, помЯмлил
как-то...
- —то бы вам по этому поводу сказать? ѓм, гм... - €, осушив свой
стакан, сказал: - „а вот недавно совершенно ѓорностаев поразил всех тем, что
с ним чудо произошло... - € тут начал поливать блин маслом и так долго
поливал, что Я воскликнул:
- ђади бога, не тЯните!
- Џрекрасное вино напареули, - все-таки вклеил Ѓомбардов, испытываЯ мое
терпение, и продолжал так: - Ѓыло это дельце четыре года тому назад. ђаннею
весною, и, как сейчас помню, был тогда ѓерасим Ќиколаевич как-то особенно
весел и возбужден. Ќе к добру, видно, веселилсЯ человек! Џланы какие-то
строил, порывалсЯ куда-то, даже помолодел. Ђ он, надо вам сказать, театр
любит страстно. Џомню, все говорил тогда: "ќх, отстал Я несколько, раньше Я,
бывало, следил за театральной жизнью ‡апада, каждый год ездил, бывало, за
границу, ну, и натурально, был в курсе всего, что делаетсЯ в театре в
ѓермании, во ”ранции! „а что ”ранциЯ, даже, вообразите, в Ђмерику с целью
изучениЯ театральных достижений заглЯдывал". - "’ак вы, - говорЯт ему, -
подайте заЯвление да и съездите". “смехнулсЯ мЯгкой такой улыбкой. "Ќи в
коем случае, отвечает, не такое теперь времЯ, чтобы заЯвлениЯ подавать!
Ќеужели Я допущу, чтобы из-за менЯ государство тратило ценную валюту? ‹учше
пусть инженер какой-нибудь съездит или хозЯйственник!"
Љрепкий, настоЯщий человек! Ќуте-с... (Ѓомбардов поглЯдел сквозь вино
на свет лампочки, еще раз похвалил вино) нуте-с, проходит месЯц, настала уже
и настоЯщаЯ весна. ’ут и разыгралась беда. Џриходит раз ѓерасим Ќиколаевич к
Ђвгусте Ђвдеевне в кабинет. Њолчит. ’а посмотрела на него, видит, что на нем
лица нет, бледен как салфетка, в глазах траур. "—то с вами, ѓерасим
Ќиколаевич?" - "Ќичего, отвечает, не обращайте вниманиЯ". Џодошел к окну,
побарабанил пальцами по стеклу, стал насвистывать что-то очень печальное и
знакомое до ужаса. ‚слушалась, оказалось - траурный марш опена. Ќе
выдержала, сердце у нее по человечеству заныло, пристала: "—то такое? ‚ чем
дело?"
ЏовернулсЯ к ней, криво усмехнулсЯ и говорит: "ЏоклЯнитесь, что никому
не скажете!" ’а, натурально, немедленно поклЯлась. "џ сейчас был у доктора,
и он нашел, что у менЯ саркома легкого". ЏовернулсЯ и вышел.
- „а, это штука... - тихо сказал Я, и на душе у менЯ стало скверно.
- —то говорить! - подтвердил Ѓомбардов. - Ќу-с, Ђвгуста Ђвдеевна
немедленно под клЯтвой это ѓавриилу ‘тепановичу, тот €пполиту Џавловичу, тот
жене, жена …влампии Џетровне; короче говорЯ, через два часа даже подмастерьЯ
в портновском цехе знали, что ѓерасима Ќиколаевича художественнаЯ
деЯтельность кончилась и что венок хоть сейчас можно заказывать. Ђктеры в
чайном буфете через три часа уже толковали, кому передадут роли ѓерасима
Ќиколаевича.
Ђвгуста Ђвдеевна тем временем за трубку и к €вану ‚асильевичу. ђовно
через три днЯ звонит Ђвгуста Ђвдеевна к ѓерасиму Ќиколаевичу и говорит:
"‘ейчас приеду к вам". €, точно, приезжает. ѓерасим Ќиколаевич лежит на
диване в китайском халате, как смерть сама бледен, но горд и спокоен.
Ђвгуста Ђвдеевна - женщина деловаЯ и прЯмо на стол красную книжку и чек
- брЯк!
ѓерасим Ќиколаевич вздрогнул и сказал:
- ‚ы недобрые люди. ‚едь Я не хотел этого! Љакой смысл умирать на
чужбине?
Ђвгуста Ђвдеевна стойкаЯ женщина и настоЯщий секретарь! ‘лова
умирающего она пропустила мимо ушей и крикнула:
- ”аддей!
Ђ ”аддей верный, преданный слуга ѓерасима Ќиколаевича.
€ тотчас ”аддей поЯвилсЯ.
- Џоезд идет через два часа. Џлед ѓерасиму Ќиколаевичу! Ѓелье. —емодан.
Ќесессер. Њашина будет через сорок минут.
Ћбреченный только вздохнул, махнул рукой.
…сть где-то, не то в вейцарии на границе, не то не в вейцарии,
словом, в Ђльпах... - Ѓомбардов потер лоб, - словом, неважно. Ќа высоте трех
тысЯч метров над уровнем морЯ высокогорнаЯ лечебница мировой знаменитости
профессора Љли. …здЯт туда только в отчаЯнных случаЯх. €ли пан, или пропал.
•уже не будет, а, бывает, случались чудеса. Ќа открытой веранде, в виду
снеговых вершин, кладет Љли таких безнадежных, делает им какие-то
впрыскиваниЯ саркоматина, заставлЯет дышать кислородом, и, случалось, Љли на
год удавалось оттЯнуть смерть.
—ерез пЯтьдесЯт минут провезли ѓерасима Ќиколаевича мимо театра по его
желанию, и „емьЯн Љузьмич рассказывал потом, что видел, как тот поднЯл руку
и благословил театр, а потом машина ушла на Ѓелорусско-Ѓалтийский вокзал.
’ут лето наскочило, и пронессЯ слух, что ѓерасим Ќиколаевич скончалсЯ.
Ќу, посудачили, посочувствовали... Ћднако лето... Ђктеры уж были на отлете,
у них поездка начиналась... ’ак что уж очень большой скорби как-то не
было... †дали, что вот привезут тело ѓерасима Ќиколаевича... Ђктеры тем
временем разъехались, сезон кончилсЯ. Ђ надо вам сказать, что наш Џлисов...
- ќто тот симпатичный с усами? - спросил Я. - Љоторый в галерее?
- €менно он, - подтвердил Ѓомбардов и продолжал: - ’ак вот он получил
командировку в Џариж длЯ изучениЯ театральной машинерии. Ќемедленно,
натурально, получил документы и отчалил. Џлисов, надо вам сказать, работЯга
потрЯсающий и в свой поворотный круг буквально влюблен. ‡авидовали ему
чрезвычайно. Љаждому лестно в Џариж съездить... "‚от счастливец!" - все
говорили. ‘частливец он или несчастливец, но взЯл документики и покатил в
Џариж, как раз в то времЯ, как пришло известие о кончине ѓерасима
Ќиколаевича. Џлисов личность особеннаЯ и ухитрилсЯ, пробыв в Џариже, не
увидеть даже ќйфелевой башни. ќнтузиаст. ‚се времЯ просидел в трюмах под
сценами, все изучил, что надобно, купил фонари, все честно исполнил. Ќаконец
нужно уж ему и уезжать. ’ут решил пройтись по Џарижу, хоть глЯнуть-то на
него перед возвращением на родину. •одил, ходил, ездил в автобусах,
объЯснЯЯсь по преимуществу мычанием, и, наконец, проголодалсЯ, как зверь,
заехал куда-то, черт его знает куда. "„ай, думает, зайду в ресторанчик,
перекушу". ‚идит - огни. —увствует, что где-то в центре, все, по-видимому,
недорого. ‚ходит. „ействительно, ресторанчик средней руки. ‘мотрит - и как
стоЯл, так и застыл.
‚идит: за столиком, в смокинге, в петлице бутоньерка, сидит покойный
ѓерасим Ќиколаевич, и с ним какие-то две француженки, причем последние прЯмо
от хохоту давЯтсЯ. Ђ перед ними на столе в вазе со льдом бутылка шампанского
и кой-что из фруктов.
Џлисов прЯмо покачнулсЯ у притолоки. "Ќе может быть! - думает, - мне
показалось. Ќе может ѓерасим Ќиколаевич быть здесь и хохотать. Ћн может быть
только в одном месте, на Ќоводевичьем!"
‘тоит, вытаращив глаза на этого, жутко похожего на покойника, а тот
поднимаетсЯ, причем лицо его выразило сперва какую-то как бы тревогу,
Џлисову даже показалось, что он как бы недоволен его поЯвлением, но потом
выЯснилось, что ѓерасим Ќиколаевич просто изумилсЯ. € тут же шепнул ѓерасим
Ќиколаевич, а это был именно он, что-то своим француженкам, и те исчезли
внезапно.
ЋчнулсЯ Џлисов лишь тогда, когда ѓерасим Ќиколаевич облобызал его. €
тут же все разъЯснилось. Џлисов только вскрикивал: "„а ну!" - слушаЯ
ѓерасима Ќиколаевича. Ќу и действительно, чудеса.
Џривезли ѓерасима Ќиколаевича в Ђльпы эти самые в таком виде, что Љли
покачал головой и сказал только: "ѓм..." Ќу, положили ѓерасима Ќиколаевича
на эту веранду. ‚прыснули этот препарат. Љислородную подушку. ‚начале
больному стало хуже, и хуже настолько, что, как потом признались ѓерасиму
Ќиколаевичу, у Љли насчет завтрашнего днЯ поЯвились самые неприЯтные
предположениЯ. €бо сердце сдало. Ћднако завтрашний день прошел благополучно.
Џовторили впрыскивание. Џослезавтрашний день еще лучше. Ђ дальше - прЯмо не
веритсЯ. ѓерасим Ќиколаевич сел на кушетке, а потом говорит: "„ай-ко Я
пройдусь". Ќе только у ассистентов, но у самого Љли глаза стали круглые.
Љоротко говорЯ, через день еще ѓерасим Ќиколаевич ходил по веранде, лицо
порозовело, поЯвилсЯ аппетит... температура 36,8, пульс нормальный, болей
нету и следа.
ѓерасим Ќиколаевич рассказывал, что на него ходили смотреть из
окрестных селений. ‚рачи приезжали из городов, Љли доклад делал, кричал, что
такие случаи бывают раз в тысЯчу лет. •отели портрет ѓерасима Ќиколаевича
поместить в медицинских журналах, но он наотрез отказалсЯ - "не люблю
шумихи!".
Љли же тем временем говорит ѓерасиму Ќиколаевичу, что делать ему больше
в Ђльпах нечего и что он посылает ѓерасима Ќиколаевича в Џариж длЯ того,
чтобы он там отдохнул от пережитых потрЯсений. Ќу вот ѓерасим Ќиколаевич и
оказалсЯ в Џариже. Ђ француженки, - объЯснил ѓерасим Ќиколаевич, - это двое
молодых местных парижских начинающих врачей, которые собирались о нем писать
статью. ‚от-с какие дела.
- „а, это поразительно! - заметил Я. - џ все-таки не понимаю, как же
это он выкрутилсЯ!
- ‚ этом-то и есть чудо, - ответил Ѓомбардов, - оказываетсЯ, что под
влиЯнием первого же впрыскиваниЯ саркома ѓерасима Ќиколаевича начала
рассасыватьсЯ и рассосалась!
џ всплеснул руками.
- ‘кажите! - вскричал Я. - ‚едь этого никогда не бывает!
- ђаз в тысЯчу лет бывает, - отозвалсЯ Ѓомбардов и продолжал: - Ќо
погодите, это не все. Ћсенью приехал ѓерасим Ќиколаевич в новом костюме,
поправившийсЯ, загоревший - его парижские врачи, после Џарижа, еще на океан
послали. ‚ чайном буфете прЯмо гроздьЯми наши висели на ѓерасиме
Ќиколаевиче, слушаЯ его рассказы про океан, Џариж, альпийских врачей и
прочее такое. Ќу, пошел сезон как обычно, ѓерасим Ќиколаевич играл, и
пристойно играл, и тЯнулось так до марта... Ђ в марте вдруг приходит ѓерасим
Ќиколаевич на репетицию "‹еди Њакбет" с палочкой. "—то такое?" - "Ќичего,
колет почему-то в поЯснице". Ќу, колет и колет. Џоколет - перестанет. Ћднако
же не перестает. „альше - больше... синим светом - не помогает...
Ѓессонница, спать на спине не может. Ќачал худеть на глазах. Џантопон. Ќе
помогает! Ќу, к доктору, конечно. € вообразите...
Ѓомбардов сделал умело паузу и такие глаза, что холод прошел у менЯ по
спине.
- € вообразите... доктор посмотрел его, помЯл, помигал... ѓерасим
Ќиколаевич говорит ему: "„октор, не тЯните, Я не баба, видел виды...
говорите - она?" Ћна!! - рЯвкнул хрипло Ѓомбардов и залпом выпил стакан. -
‘аркома возобновилась! Ѓросилась в правую почку, начала пожирать ѓерасима
Ќиколаевича! Ќатурально - сенсациЯ. ђепетиции к черту, ѓерасима Ќиколаевича
- домой. Ќу, на сей раз уж было легче. ’еперь уж есть надежда. ЋпЯть в три
днЯ паспорт, билет, в Ђльпы, к Љли. ’от встретил ѓерасима Ќиколаевича, как
родного. …ще бы! ђекламу сделала саркома ѓерасима Ќиколаевича профессору
мировую! ЋпЯть на веранду, опЯть впрыскивание - и та же историЯ! —ерез сутки
боль утихла, через двое ѓерасим Ќиколаевич ходит по веранде, а через три
проситсЯ у Љли - нельзЯ ли ему в теннис поиграть! —то в лечебнице творитсЯ,
уму непостижимо. Ѓольные едут к Љли эшелонами! ђЯдом второй, как рассказывал
ѓерасим Ќиколаевич, корпус начали пристраивать. Љли, на что сдержанный
иностранец, расцеловалсЯ с ѓерасимом Ќиколаевичем троекратно и послал его,
как и полагаетсЯ, отдыхать, только на сей раз в Ќиццу, потом в Џариж, а
потом в ‘ицилию.
€ опЯть приехал осенью ѓерасим Ќиколаевич - мы как раз вернулись из
поездки в „онбасс - свежий, бодрый, здоровый, только костюм другой, в
прошлую осень был шоколадный, а теперь серый в мелкую клетку. „нЯ три
рассказывал о ‘ицилии и о том, как буржуа в рулетку играют в Њонте-Љарло.
ѓоворит, что отвратительное зрелище. ЋпЯть сезон, и опЯть к весне та же
историЯ, но только в другом месте. ђецидив, но только под левым коленом.
ЋпЯть Љли, потом на Њадейру, потом в заключение - Џариж.
Ќо теперь уж волнений по поводу вспышек саркомы почти не было. ‚сем
стало понЯтно, что Љли нашел способ спасениЯ. Ћказалось, что с каждым годом
под влиЯнием впрыскиваний устойчивость саркомы понижаетсЯ, и Љли надеетсЯ и
даже уверен в том, что еще три-четыре сезона, и организм ѓерасима
Ќиколаевича станет сам справлЯтьсЯ с попытками саркомы дать где-нибудь
вспышку. € действительно, в позапрошлом году она сказалась только легкими
болЯми в гайморовой полости и тотчас у Љли пропала. Ќо теперь уж за
ѓерасимом Ќиколаевичем строжайшее и неослабное наблюдение, и есть боли или
нет, но уж в апреле его отправлЯют.
- —удо! - сказал Я, вздохнув почему-то. Њеж тем пир наш шел горой, как
говоритсЯ. ‡атуманились головы от напареули, пошла беседа и живее и,
главное, откровеннее. "’ы очень интересный, наблюдательный, злой человек, -
думал Я о Ѓомбардове, - и нравишьсЯ мне чрезвычайно, но ты хитер и скрытен,
и таким сделала тебЯ твоЯ жизнь в театре..."
- Ќе будьте таким! - вдруг попросил Я моего гостЯ. - ‘кажите мне, ведь
сознаюсь вам - мне тЯжело... Ќеужели моЯ пьеса так плоха?
- ‚аша пьеса, - сказал Ѓомбардов, - хорошаЯ пьеса. € точка.
- Џочему же, почему же произошло все это странное и страшное длЯ менЯ в
кабинете? Џьеса не понравилась им?
- Ќет, - сказал Ѓомбардов твердым голосом, - наоборот. ‚се произошло
именно потому, что она им понравилась. € понравилась чрезвычайно.
- Ќо €пполит Џавлович...
- Ѓольше всего она понравилась именно €пполиту Џавловичу, - тихо, но
веско, раздельно проговорил Ѓомбардов, и Я уловил, так показалось мне, у
него в глазах сочувствие.
- ‘ ума можно сойти... - прошептал Я.
- Ќет, не надо сходить... Џросто вы не знаете, что такое театр. Ѓывают
сложные машины на свете, но театр сложнее всего...
- ѓоворите! ѓоворите! - вскричал Я и взЯлсЯ за голову.
- Џьеса понравилась до того, что вызвала даже панику, - начал говорить
Ѓомбардов, - отчего все и стрЯслось. ‹ишь только с нею познакомились, а
старейшины узнали про нее, тотчас наметили даже распределение ролей. Ќа
Ѓахтина назначили €пполита Џавловича. Џетрова задумали дать ‚алентину
Љонрадовичу.
- Љакому... ‚ал... это, который...
- Ќу да... он.
- Ќо позвольте! - даже не закричал, а заорал Я. - ‚едь...
- Ќу да, ну да... - проговорил, очевидно, понимавший менЯ с полуслова
Ѓомбардов, - €пполиту Џавловичу - шестьдесЯт один год, ‚алентину Љонрадовичу
- шестьдесЯт два года... ‘амому старшему вашему герою Ѓахтину сколько лет?
- „вадцать восемь!
- ‚от, вот. Ќуте-с, как только старейшинам разослали экземплЯры пьесы,
то и передать вам нельзЯ, что произошло. Ќе бывало у нас этого в театре за
все пЯтьдесЯт лет его существованиЯ. Ћни просто все обиделись.
- Ќа кого? Ќа распределителЯ ролей?
- Ќет. Ќа автора.
Њне оставалось только выпучить глаза, что Я и сделал, а Ѓомбардов
продолжал:
- Ќа автора. ‚ самом деле - группа старейшин рассуждала так: мы ищем,
жаждем ролей, мы, основоположники, рады были бы показать все наше мастерство
в современной пьесе и... здравствуйте пожалуйста! Џриходит серый костюм и
приносит пьесу, в которой действуют мальчишки! ‡начит, играть мы ее не
можем?! ќто что же, он в шутку ее принес?! ‘амому младшему из
основоположников пЯтьдесЯт семь лет - ѓерасиму Ќиколаевичу.
- џ вовсе не претендую, чтобы мою пьесу играли основоположники! -
заорал Я. - Џусть ее играют молодые!
- €шь ты как ловко! - воскликнул Ѓомбардов и сделал сатанинское лицо. -
Џусть, стало быть, Ђргунин, ѓалин, …лагин, Ѓлагосветлов, ‘тренковский
выходЯт, кланЯютсЯ - браво! Ѓис! “ра! ‘мотрите, люди добрые, как мы
замечательно играем! Ђ основоположники, значит, будут сидеть и растерЯнно
улыбатьсЯ - значит, мол, мы не нужны уже? ‡начит, нас уж, может, в
богадельню? •и, хи, хи! ‹овко! ‹овко!
- ‚се понЯтно! - стараЯсь кричать тоже сатанинским голосом, закричал Я.
- ‚се понЯтно!
- —то ж тут не понЯть! - отрезал Ѓомбардов. - ‚едь €ван ‚асильевич
сказал же вам, что нужно невесту переделать в мать, тогда играла бы
Њаргарита Џавловна или ЌастасьЯ €вановна...
- ЌастасьЯ €вановна?!
- ‚ы не театральный человек, - с оскорбительной улыбкой отозвалсЯ
Ѓомбардов, но за что оскорблЯл, не объЯснил.
- Ћдно только скажите, - пылко заговорил Я, - кого они хотели назначить
на роль Ђнны?
- Ќатурально, ‹юдмилу ‘ильвестровну ЏрЯхину.
’ут почему-то бешенство овладело мною.
- —то-о? —то такое?! ‹юдмилу ‘ильвестровну?! - џ вскочил из-за стола. -
„а вы смеетесь!
- Ђ что такое? - с веселым любопытством спросил Ѓомбардов.
- ‘колько ей лет?
- Ђ вот этого, извините, никто не знает.
- Ђнне девЯтнадцать лет! „евЯтнадцать! Џонимаете? Ќо это даже не самое
главное. Ђ главное то, что она не может играть!
- Ђнну-то?
- Ќе Ђнну, а вообще ничего не может!
- Џозвольте!
- Ќет, позвольте! Ђктриса, котораЯ хотела изобразить плач угнетенного и
обиженного человека и изобразила его так, что кот спЯтил и изодрал
занавеску, играть ничего не может.
- Љот - болван, - наслаждаЯсь моим бешенством, отозвалсЯ Ѓомбардов, - у
него ожирение сердца, миокардит и неврастениЯ. ‚едь он же целыми днЯми сидит
на постели, людей не видит, ну, натурально, испугалсЯ.
- Љот - неврастеник, Я согласен! - кричал Я. - Ќо у него правильное
чутье, и он прекрасно понимает сцену. Ћн услыхал фальшь! Џонимаете,
омерзительную фальшь. Ћн был шокирован! ‚ообще, что означала всЯ эта
петрушка?
- Ќакладка вышла, - поЯснил Ѓомбардов.
- —то значит это слово?
- Ќакладкой на нашем Языке называетсЯ всЯкаЯ путаница, котораЯ
происходит на сцене. Ђктер вдруг в тексте ошибаетсЯ, или занавес не вовремЯ
закроют, или...
- ЏонЯл, понЯл...
- ‚ данном случае наложили двое - и Ђвгуста Ђвдеевна и ЌастасьЯ
€вановна. ЏерваЯ, пускаЯ вас к €вану ‚асильевичу, не предупредила Ќастасью
€вановну о том, что вы будете. Ђ втораЯ, перед тем как пускать ‹юдмилу
‘ильвестровну на выход, не проверила, есть ли кто у €вана ‚асильевича. •отЯ,
конечно, Ђвгуста Ђвдеевна меньше виновата - ЌастасьЯ €вановна за грибами
ездила в магазин...
- ЏонЯтно, понЯтно, - говорил Я, стараЯсь выдавить из себЯ
мефистофельский смех, - все решительно понЯтно! ’ак вот, не может ваша
‹юдмила ‘ильвестровна играть.
- Џозвольте! Њосквичи утверждают, что она играла прекрасно в свое
времЯ...
- ‚рут ваши москвичи! - вскричал Я. - Ћна изображает плач и горе, а
глаза у нее злЯтсЯ! Ћна подтанцовывает и кричит "бабье лето!", а глаза у нее
беспокойные! Ћна смеетсЯ, а у слушателЯ мурашки в спине, как будто ему
нарзану за рубашку налили! Ћна не актриса!
- Ћднако! Ћна тридцать лет изучает знаменитую теорию €вана ‚асильевича
о воплощении...
- Ќе знаю этой теории! Џо-моему, теориЯ ей не помогла!
- ‚ы, может быть, скажете, что и €ван ‚асильевич не актер?
- Ђ, нет! Ќет! ‹ишь только он показал, как Ѓахтин закололсЯ, Я ахнул: у
него глаза мертвые сделались! Ћн упал на диван, и Я увидел зарезавшегосЯ.
‘колько можно судить по этой краткой сцене, а судить можно, как можно
великого певца узнать по одной фразе, спетой им, он величайшее Явление на
сцене! џ только решительно не могу понЯть, что он говорит по содержанию
пьесы.
- ‚се мудро говорит!
- Љинжал!!
- Џоймите, что лишь только вы сели и открыли тетрадь, он уже перестал
слушать вас. „а, да. Ћн соображал о том, как распределить роли, как сделать
так, чтобы разместить основоположников, как сделать так, чтобы они могли
разыграть вашу пьесу без ущерба длЯ себЯ... Ђ вы выстрелы там какие-то
читаете. џ служу в нашем театре десЯть лет, и мне говорили, что единственный
раз выстрелили в нашем театре в тысЯча девЯтьсот первом году, и то крайне
неудачно. ‚ пьесе этого... вот забыл... известный автор... ну, неважно...
словом, двое нервных героев ругались между собой из-за наследства, ругались,
ругались, пока один не хлопнул в другого из револьвера, и то мимо... Ќу,
пока шли простые репетиции, помощник изображал выстрел, хлопаЯ в ладоши, а
на генеральной выстрелил в кулисе по-всамделишному. Ќу, Ќастасье €вановне и
сделалось дурно - она ни разу в жизни не слыхала выстрела, а ‹юдмила
‘ильвестровна закатила истерику. € с тех пор выстрелы прекратились. ‚ пьесе
сделали изменение, герой не стрелЯл, а замахивалсЯ лейкой и кричал "убью
тебЯ, негодЯЯ!" и топал ногами, отчего, по мнению €вана ‚асильевича, пьеса
только выиграла. Ђвтор бешено обиделсЯ на театр и три года не разговаривал с
директорами, но €ван ‚асильевич осталсЯ тверд...
Џо мере того, как текла хмельнаЯ ночь, порывы мои ослабевали, и Я уже
не шумно возражал Ѓомбардову, а больше задавал вопросы. ‚о рту горел огонь
после соленой красной икры и семги, мы утолЯли жажду чаем. Љомната, как
молоком, наполнилась дымом, из открытой форточки била струЯ морозного
воздуха, но она не освежала, а только холодила.
- ‚ы скажите мне, скажите, - просил Я глухим, слабым голосом, - зачем
же в таком случае, если пьеса никак не расходитсЯ у них, они не хотЯт, чтобы
Я отдал ее в другой театр? ‡ачем она им? ‡ачем?
- •орошенькое дело! Љак зачем? Ћчень интересно нашему театру, чтобы
рЯдом поставили новую пьесу, да котораЯ, по-видимому, может иметь успех! ‘
какой стати! „а ведь вы же написали в договоре, что не отдадите пьесу в
другой театр?
’ут у менЯ перед глазами запрыгали бесчисленные огненно-зеленые надписи
"автор не имеет права" и какое-то слово "буде"... и хитрые фигурки
параграфов, вспомнилсЯ кожаный кабинет, показалось, что запахло духами.
- Ѓудь он проклЯт! - прохрипел Я.
- Љто?!
- Ѓудь он проклЯт! ѓавриил ‘тепанович!
- Ћрел! - воскликнул Ѓомбардов, сверкаЯ воспаленными глазами.
- € ведь какой тихий и все о душе говорит!..
- ‡аблуждение, бред, чепуха, отсутствие наблюдательности! - вскрикивал
Ѓомбардов, глаза его пылали, пылала папироса, дым валил у него из ноздрей. -
Ћрел, кондор. Ћн на скале сидит, видит на сорок километров кругом. € лишь
покажетсЯ точка, шевельнетсЯ, он взвиваетсЯ и вдруг камнем падает вниз!
†алобный крик, хрипение... и вот уж он взвилсЯ в поднебесье, и жертва у
него!
- ‚ы поэт, черт вас возьми! - хрипел Я.
- Ђ вы, - тонко улыбнувшись, шепнул Ѓомбардов, - злой человек! ќх,
‘ергей ‹еонтьевич, предсказываю вам, трудно вам придетсЯ...
‘лова его кольнули менЯ. џ считал, что Я совсем не злой человек, но тут
же вспомнились и слова ‹икоспастова о волчьей улыбке...
- ‡начит, - зеваЯ, говорил Я, - значит, пьеса моЯ не пойдет? ‡начит,
все пропало?
Ѓомбардов пристально поглЯдел на менЯ и сказал с неожиданной длЯ него
теплотой в голосе:
- ѓотовьтесь претерпеть все. Ќе стану вас обманывать. Ћна не пойдет.
ђазве что чудо...
ЏриближалсЯ осенний, скверный, туманный рассвет за окном. Ќо, несмотрЯ
на то, что были противные объедки, в блюдечках груды окурков, Я, среди всего
этого безобразиЯ, еще раз поднЯтый какой-то последней, по-видимому, волной,
начал произносить монолог о золотом коне.
џ хотел изобразить моему слушателю, как сверкают искорки на золотом
крупе конЯ, как дышит холодом и своим запахом сцена, как ходит смех по
залу... Ќо главное было не в этом. ђаздавив в азарте блюдечко, Я страстно
старалсЯ убедить Ѓомбардова в том, что Я, лишь только увидел конЯ, как сразу
понЯл и сцену, и все ее мельчайшие тайны. —то, значит, давным-давно, еще,
быть может, в детстве, а может быть, и не родившись, Я уже мечтал, Я смутно
тосковал о ней. € вот пришел!
- џ новый, - кричал Я, - Я новый! џ неизбежный, Я пришел!
’ут какие-то колеса поворачивались в горЯщем мозгу, и выскакивала
‹юдмила ‘ильвестровна, взвывала, махала кружевным платком.
- Ќе может она играть! - в злобном исступлении хрипел Я.
- Ќо позвольте!.. ЌельзЯ же.
- Џопрошу не противоречить мне, - сурово говорил Я, - вы притерпелись,
Я же новый, мой взглЯд остр и свеж! џ вижу сквозь нее.
- Ћднако!
- € никакаЯ те... теориЯ ничего не поможет! Ђ вот там маленький,
курносый, чиновничка играет, руки у него белые, голос сиплый, но теориЯ ему
не нужна, и этот, играющий убийцу в черных перчатках... не нужна ему теориЯ!
- Ђргунин... - глухо донеслось до менЯ из-за завесы дыма.
- Ќе бывает никаких теорий! - окончательно впадаЯ в самонадеЯнность,
вскрикивал Я и даже зубами скрежетал и тут совершенно неожиданно увидел, что
на сером пиджаке у менЯ большое маслЯное пЯтно с прилипшим кусочком луку. џ
растерЯнно оглЯнулсЯ. Ќе было ночи и в помине. Ѓомбардов потушил лампу, и в
синеве стали выступать все предметы во всем своем уродстве.
Ќочь была съедена, ночь ушла.

ѓлава 14. ’Ђ€Ќ‘’‚…ЌЌ›… —“„Ћ’‚Ћђ–›

“дивительно устроена человеческаЯ памЯть. ‚едь вот, кажетсЯ, и недавно
все это было, а между тем восстановить событиЯ стройно и последовательно нет
никакой возможности. ‚ыпали звеньЯ из цепи! Љой-что вспоминаешь, прЯмо так и
загоритсЯ перед глазами, а прочее раскрошилось, рассыпалось, и только одна
труха и какой-то дождик в памЯти. „а, впрочем, труха и есть. „ождик? „ождик?
Ќу, месЯц, стало быть, который пошел вслед за пьЯной ночью, был ноЯбрь. Ќу,
тут, конечно, дождь вперемешку с липким снегом. Ќу, вы Њоскву знаете, надо
полагать? ‘тало быть, описывать ее нечего. —резвычайно нехорошо на ее улицах
в ноЯбре. € в учреждениЯх тоже нехорошо. Ќо это бы еще с полгорЯ, худо,
когда дома нехорошо. —ем, скажите мне, выводить пЯтна с одежды? џ пробовал и
так и эдак, и тем и другим. € ведь удивительнаЯ вещь: например, намочишь
бензином, и чудный результат - пЯтно тает, тает и исчезает. —еловек
счастлив, ибо ничто так не мучает, как пЯтно на одежде. Ќеаккуратно,
нехорошо, портит нервы. Џовесишь пиджак на гвоздик, утром встанешь - пЯтно
на прежнем месте и пахнет чуть-чуть бензином. ’о же самое после кипЯтку,
спитого чаю, одеколону. ‚от чертовщина! Ќачинаешь злитьсЯ, дергатьсЯ, но
ничего не сделаешь. Ќет, видно, кто посадил себе пЯтно на одежду, так уж с
ним и будет ходить до тех самых пор, пока не сгниет и не будет сброшен
навсегда самый костюм. Њне-то теперь уж все равно - но другим пожелаю, чтобы
их было как можно меньше.
€так, Я выводил пЯтно и не вывел, потом, помнитсЯ, все лопались шнурки
на ботинках, кашлЯл и ежедневно ходил в "‚естник", страдал от сырости и
бессонницы, а читал как попало и бог знает что. ЋбстоЯтельства же сложились
так, что людей возле менЯ не стало. ‹икоспастов почему-то уехал на Љавказ,
приЯтелЯ моего, у которого Я похищал револьвер, перевели на службу в
‹енинград, а Ѓомбардов заболел воспалением почек, и его поместили в
лечебницу. €зредка Я ходил его навещать, но ему, конечно, было не до
разговоров о театре. € понимал он, конечно, что как-никак, а после случаЯ с
"—ерным снегом" дотрагиватьсЯ до этой темы не следует, а до почек можно,
потому что здесь все-таки возможны всЯкие утешениЯ. Џоэтому о почках и
говорили, даже Љли в шуточном плане вспоминали, но было как-то невесело.
‚сЯкий раз, впрочем, как Я видел Ѓомбардова, Я вспоминал о театре, но
находил в себе достаточно воли, чтобы ни о чем его не спросить. џ поклЯлсЯ
себе вообще не думать о театре, но клЯтва эта, конечно, нелепаЯ. „умать
запретить нельзЯ. Ќо можно запретить справлЯтьсЯ о театре. € это Я себе
запретил.
Ђ театр как будто умер и совершенно не давал о себе знать. Ќикаких
известий из него не приходило. Ћт людей, повторЯю, удалилсЯ. •одил в
букинистические лавки и по временам сидел на корточках, в полутьме, роЯсь в
пыльных журналах и, помнитсЯ, видел чудесную картинку... триумфальнаЯ
арка...
’ем временем дожди прекратились, и совершенно неожиданно ударил мороз.
Ћкно разделало узором в моей мансарде, и, сидЯ у окна и дыша на двугривенный
и отпечатываЯ его на обледеневшей поверхности, Я понЯл, что писать пьесы и
не играть их - невозможно.
Ћднако из-под полу по вечерам доносилсЯ вальс, один и тот же (кто-то
разучивал его), и вальс этот порождал картинки в коробочке, довольно
странные и редкие. ’ак, например, мне казалось, что внизу притон курильщиков
опиума, и даже складывалось нечто, что Я развЯзно мысленно называл -
"третьим действием". €менно сизый дым, женщина с асимметричным лицом,
какой-то фрачник, отравленный дымом, и подкрадывающийсЯ к нему с финским
отточенным ножом человек с лимонным лицом и раскосыми глазами. “дар ножом,
поток крови. Ѓред, как видите! —епуха! € куда отнести пьесу, в которой
подобное третье действие?
„а Я и не записывал придуманное. ‚озникает вопрос, конечно, и прежде
всего он возникает у менЯ самого - почему человек, закопавший самого себЯ в
мансарде, потерпевший крупную неудачу, да еще и меланхолик (это-то Я
понимаю, не беспокойтесь), не сделал вторичной попытки лишить себЯ жизни?
Џризнаюсь прЯмо: первый опыт вызвал какое-то отвращение к этому
насильственному акту. ќто если говорить обо мне. Ќо истиннаЯ причина,
конечно, не в этом. ‚сему приходит час. ‚прочем, не будем распространЯтьсЯ
на эту тему.
—то касаетсЯ внешнего мира, то все-таки вовсе отрезатьсЯ от него
невозможно, и давал он себЯ знать потому, что в тот период времени, когда Я
получал от ѓавриила ‘тепановича то пЯтьдесЯт, то сто рублей, Я подписалсЯ на
три театральных журнала и на "‚ечернюю Њоскву".
€ приходили номера этих журналов более или менее аккуратно.
ЏросматриваЯ отдел "’еатральные новости", Я нет-нет да и натыкалсЯ на
известиЯ о моих знакомых.
’ак, пЯтнадцатого декабрЯ прочитал: "€звестный писатель €змаил
Ђлександрович Ѓондаревский заканчивает пьесу "Њонмартрские ножи", из жизни
эмиграции. Џьеса, по слухам, будет предоставлена автором ‘тарому ’еатру".
‘емнадцатого Я развернул газету и наткнулсЯ на следующее известие:
"€звестный писатель …. Ђгапенов усиленно работает над комедией "„еверь"
по заказу ’еатра „ружной Љогорты".
„вадцать второго было напечатано: "„раматург Љлинкер в беседе с нашим
сотрудником поделилсЯ сообщением о пьесе, которую он намерен предоставить
Ќезависимому ’еатру. Ђльберт Ђльбертович сообщил, что пьеса его представлЯет
собою широко развернутое полотно гражданской войны под Љасимовым. Џьеса
называетсЯ условно "Џриступ".
Ђ дальше как бы град пошел: и двадцать первого, и двадцать четвертого,
и двадцать шестого. ѓазета - и в ней на третьей полосе мутноватое
изображение молодого человека, с необыкновенно мрачной головой и как бы
бодающего кого-то, и сообщение, что это Џрок €.‘. „рама. Љончает третий акт.
†венко Ћнисим. Ђнбакомов. —етыре, пЯть актов. ‚торого ЯнварЯ и Я
обиделсЯ. Ѓыло напечатано: "Љонсультант Њ.Џанин созвал совещание в
Ќезависимом ’еатре группы драматургов. ’ема - сочинение современной пьесы
длЯ Ќезависимого ’еатра".
‡аметка была озаглавлена "Џора, давно пора!", и в ней выражалось
сожаление и укоризна Ќезависимому ’еатру в том, что он единственный из всех
театров до сих пор еще не поставил ни одной современной пьесы, отображающей
нашу эпоху. "Ђ между тем, - писала газета, - именно он, и преимущественно
он, Ќезависимый ’еатр, как никакой другой, в состоЯнии достойным образом
раскрыть пьесу современного драматурга, ежели за это раскрытие возьмутсЯ
такие мастера, как €ван ‚асильевич и Ђристарх Џлатонович".
„алее следовали справедливые укоры и по адресу драматургов, не
удосужившихсЯ до сих пор создать произведение, достойное Ќезависимого
’еатра.
џ приобрел привычку разговаривать с самим собой.
- Џозвольте, - обиженно надуваЯ губы, бормотал Я, - как это никто не
написал пьесу? Ђ мост? Ђ гармоника? Љровь на затоптанном снегу?
‚ьюга посвистывала за окном, мне казалось, что во вьюге за окном все
тот же проклЯтый мост, что гармоника поет и слышны сухие выстрелы.
—ай остывал в стакане, со страницы газеты глЯдело на менЯ лицо с
бакенбардами. Ќиже была напечатана телеграмма, присланнаЯ Ђристархом
Џлатоновичем совещанию:
"’елом в Љалькутте, душою с вами".
- €шь какаЯ жизнь кипит там, гудит, как в плотине, - шептал Я, зеваЯ, -
а Я как будто погребен.
Ќочь уплывает, уплывает и завтрашний день, уплывут они все, сколько их
будет отпущено, и ничего не останетсЯ, кроме неудачи.
•ромаЯ, гладЯ больное колено, Я тащилсЯ к дивану, начинал снимать
пиджак, ежилсЯ от холода, заводил часы.
’ак прошло много ночей, их Я помню, но как-то все скопом, - было
холодно спать. „ни же как будто вымыло из памЯти - ничего не помню.
’ак тЯнулось до конца ЯнварЯ, и вот тут отчетливо Я помню сон,
приснившийсЯ в ночь с двадцатого на двадцать первое.
ѓромадный зал во дворце, и будто бы иду по залу. ‚ подсвечниках дымно
горЯт свечи, тЯжелые, жирные, золотистые. Ћдет Я странно, ноги обтЯнуты
трико, словом, Я не в нашем веке, а в пЯтнадцатом. €ду Я по залу, а на поЯсе
у менЯ кинжал. ‚сЯ прелесть сна заключалась не в том, что Я Явный правитель,
а именно в этом кинжале, которого Явно боЯлись придворные, стоЯщие у дверей.
‚ино не может опьЯнить так, как этот кинжал, и, улыбаЯсь, нет, смеЯсь во
сне, Я бесшумно шел к дверЯм.
‘он был прелестен до такой степени, что, проснувшись, Я еще смеЯлсЯ
некоторое времЯ.
€ тут стукнули в дверь, и Я подошел в одеЯле, шаркаЯ разорванными
туфлЯми, и рука соседки просунулась в щель и подала мне конверт. ‡олотые
буквы "Ќ’" сверкали на нем.
џ разорвал его, вот он и сейчас, распоротый косо, лежит передо мною (и
Я увезу его с собой!). ‚ конверте был лист опЯть-таки с золотыми готическими
буквами, и крупным, жирным почерком ”омы ‘трижа было написано:

1„орогой ‘ергей ‹еонтьевич!

1Ќемедленно в ’еатр! ‡автра начинаю репетировать
1"—ерный снег" в 12 часов днЯ.

1‚аш ”. ‘триж

џ сел, криво улыбаЯсь, на диван, дико глЯдЯ в листок и думаЯ о кинжале,
потом почему-то о ‹юдмиле ‘ильвестровне, глЯдЯ на голые колени.
‚ дверь тем временем стучали властно и весело.
- „а, - сказал Я. ’ут в комнату вошел Ѓомбардов. Ѓледный с желтизной,
показавшийсЯ выше ростом после болезни, и голосом, от нее же изменившимсЯ,
он сказал:
- ‡наете уже? џ нарочно заехал к вам.
€, встав перед ним во всей наготе и нищете, волоча по полу старое
одеЯло, Я поцеловал его, уронив листок.
- Љак же это могло случитьсЯ? - спросил Я, наклонЯЯсь к полу.
- ќтого даже Я не пойму, - ответил мне дорогой мой гость, - никто не
поймет и даже никогда не узнает. „умаю, что это сделали Џанин со ‘трижом. Ќо
как они это сделали - неизвестно, ибо это выше человеческих сил. Љороче: это
чудо.

* —Ђ‘’њ ‚’ЋђЂџ *

ѓлава 15

‘ерой тонкой змеей, протЯнутый через весь партер, уходЯщий неизвестно
куда, лежал на полу партера электрический провод в чехле. Ћт него питалась
малюсенькаЯ лампочка на столике, стоЯщем в среднем проходе партера. ‹ампочка
давала ровно столько света, чтобы осветить лист бумаги на столе и
чернильницу. Ќа листе была нарисована курносаЯ рожа, рЯдом с рожей лежала
еще свежаЯ апельсиннаЯ корка и стоЯла пепельница, полнаЯ окурков. ѓрафин с
водой отблескивал тускло, он был вне светЯщегосЯ круга.
Џартер настолько был погружен в полумрак, что люди со свету, входЯ в
него, начинали идти ощупью, берЯсь за спинки кресел, пока не привыкал глаз.
‘цена была открыта и слабо освещена сверху из выносного софита. Ќа
сцене стоЯла какаЯ-то стенка, задом повернутаЯ на публику, причем на ней
было написано: "‚олки и овцы - 2". ‘тоЯло кресло, письменный стол, два
табурета. ‚ кресле сидел рабочий в косоворотке и пиджаке, а на одном из
табуретов - молодой человек в пиджаке и брюках, но опоЯсанный ремнем, на
котором висела шашка с георгиевским темлЯком.
‚ зале было душно, на улице уже давно был полный май.
ќто был антракт на репетиции - актеры ушли в буфет завтракать. џ же
осталсЯ. ‘обытиЯ последних месЯцев дали себЯ знать, Я чувствовал себЯ как бы
избитым, все времЯ хотелось присесть и посидеть долго и неподвижно. ’акое
состоЯние, впрочем, нередко перемежалось вспышками нервной энергии, когда
хотелось двигатьсЯ, объЯснЯть, говорить и спорить. € вот теперь Я сидел в
первом состоЯнии. Џод колпачком лампочки густо слоилсЯ дым, его всасывало в
колпачок, и потом он уходил куда-то ввысь.
Њысли мои вертелись только вокруг одного - вокруг моей пьесы. ‘ того
самого днЯ, как прислано было ”омою ‘трижом мне решающее письмо, жизнь моЯ
изменилась до неузнаваемости. Љак будто наново родилсЯ человек, как будто и
комната у него стала другаЯ, хотЯ это была все та же комната, как будто и
люди, окружающие его, стали иными, и в городе Њоскве он, этот человек, вдруг
получил право на существование, приобрел смысл и даже значение.
Ќо мысли были прикованы только к одному, к пьесе, она заполнЯла все
времЯ - даже сны, потому что снилась уже исполненной в каких-то небывающих
декорациЯх, снилась снЯтой с репертуара, снилась провалившейсЯ или имеющей
огромный успех. ‚о втором из этих случаев, помнитсЯ, ее играли на наклонных
лесах, на которых актеры рассыпались, как штукатуры, и играли с фонарЯми в
руках, поминутно запеваЯ песни. Ђвтор почему-то находилсЯ тут же, расхаживаЯ
по утлым перекладинам так же свободно, как муха по стене, а внизу были липы
и Яблони, ибо пьеса шла в саду, наполненном возбужденной публикой.
‚ первом наичаще снилсЯ вариант - автор, идЯ на генеральную, забыл
надеть брюки. Џервые шаги по улице он делал смущенно, в какой-то надежде,
что удастсЯ проскочить незамеченным, и даже приготовлЯл оправдание длЯ
прохожих - что-то насчет ванны, которую он только что брал, и что брюки,
мол, за кулисами. Ќо чем дальше, тем хуже становилось, и бедный автор
прилипал к тротуару, искал разносчика газет, его не было, хотел купить
пальто, не было денег, скрывалсЯ в подъезд и понимал, что на генеральную
опоздал...
- ‚анЯ! - слабо доносилось со сцены. - „ай желтый!
‚ крайней ложе Яруса, находЯщейсЯ у самого портала сцены, что-то
загоралось, из ложи косо падал луч раструбом, на полу сцены загоралось
желтое круглое пЯтно, ползло, подхватываЯ в себЯ то кресло с потертой
обивкой, со сбитой позолотой на ручках, то взъерошенного бутафора с
деревЯнным канделЯбром в руке.
—ем ближе к концу шел антракт, тем больше шевелилась сцена. ‚ысоко
поднЯтые, висЯщие бесчисленными рЯдами полотнища под небом сцены вдруг
оживали. Ћдно из них уходило вверх и сразу обнажало рЯд тысЯчесвечовых ламп,
режущих глаза. „ругое почему-то, наоборот, шло вниз, но, не дойдЯ до полу,
уходило. ‚ кулисах поЯвлЯлись темные тени, желтый луч уходил, всасывалсЯ в
ложу. ѓде-то стучали молотками. ЏоЯвлЯлсЯ человек в брюках гражданских, но в
шпорах и, звенЯ ими, проходил по сцене. Џотом кто-то, наклонившись к полу
сцены, кричал в пол, приложив руку ко рту щитком:
- ѓнобин! „авай!
’огда почти бесшумно все на сцене начинало уезжать вбок. ‚от повлекло
бутафора, он уехал со своим канделЯбром, проплыло кресло и стол. Љто-то
вбежал на тронувшийсЯ круг против движениЯ, заплЯсал, выравниваЯсь, и,
выравнЯвшись, уехал. ѓудение усилилось, и показались, становЯсь на место
ушедшей обстановки, странные, сложные деревЯнные сооружениЯ, состоЯщие из
некрашеных крутых лестниц, перекладин, настилов. "…дет мост", - думал Я и
всегда почему-то испытывал волнение, когда он становилсЯ на место.
- ѓнобин! ‘топ! - кричали на сцене. - ѓнобин, дай назад!
Њост становилсЯ. ‡атем, брызнув сверху из-под колосников светом в
утомленные глаза, обнажались пузатые лампы, скрывались опЯть, и грубо
измазанное полотнище спускалось сверху, становилось по косой. "‘торожка..."
- думал Я, путаЯсь в геометрии сцены, нервничаЯ, стараЯсь прикинуть, как все
это будет выглЯдеть, когда вместо выгородки, сделанной из первых попавшихсЯ
сборных вещей из других пьес, соорудЯт наконец настоЯщий мост. ‚ кулисах
вспыхивали лупоглазые прожекторы в козырьках, снизу сцену залило теплой
живой волной света. "ђампу дал..."
џ щурилсЯ во тьму на ту фигуру, котораЯ решительным шагом приближалась
к режиссерскому столу.
"ђоманус идет, значит, сейчас произойдет что-то..." - думал Я,
заслонЯЯсь рукой от лампы.
€ действительно, через несколько мгновений надо мною показывалась
раздвоеннаЯ бородка, в полутьме сверкали возбужденные глаза дирижера
ђомануса. ‚ петлице у ђомануса поблескивал юбилейный значок с буквами "Ќ’".
- ‘э нон э веро, э бен тровато [1], а может быть, еще сильней! -
начинал, как обычно, ђоманус, глаза его вертелись, горЯ, как у волка в
степи. ђоманус искал жертвы и, не найдЯ ее, садилсЯ рЯдом со мною.
----------------------------------------------------------------------------
[1] …сли это и неправда, то хорошо найдено (итал.).
----------------------------------------------------------------------------
- Љак вам это нравитсЯ? Ђ? - прищуриваЯсь, спрашивал менЯ ђоманус.
"‚тЯнет, ой, втЯнет он менЯ сейчас в разговор..." - думал Я, корчась у
лампы.
- Ќет, вы, будьте добры, скажите ваше мнение, - буравЯ менЯ глазом,
говорил ђоманус, - оно тем более интересно, что вы писатель и не можете
относитьсЯ равнодушно к безобразиЯм, которые у нас происходЯт.
"‚едь как ловко он это делает..." - тоскуЯ до того, что чесалось тело,
думал Я.
- “дарить концертмейстера и тем более женщину тромбоном в спину? -
азартно спрашивал ђоманус. - Ќет-с. ќто дудки! џ тридцать пЯть лет на сцене
и такого случаЯ еще не видел. ‘триж думает, что музыканты свиньи и их можно
загонЯть в закут? €нтересно, как это с писательской точки зрениЯ?
ЋтмалчиватьсЯ больше не удавалось.
- Ђ что такое?
ђоманус только и ждал этого. ‡вучным голосом, стараЯсь, чтобы слышали
рабочие, с любопытством скоплЯющиесЯ у рампы, ђоманус говорил, что ‘триж
затолкал музыкантов в карман сцены, где играть нет никакой возможности по
следующим причинам: первое - тесно, второе - темно, а в-третьих, в зале не
слышно ни одного звука, в-четвертых, ему стоЯть негде, музыканты его не
видЯт.
- Џравда, есть люди, - зычно сообщал ђоманус, - которые смЯслЯт в
музыке не больше, чем некоторые животные...
"—тоб тебЯ черт взЯл!" - думал Я.
- ...в некоторых фруктах!
“силиЯ ђомануса увенчивались успехом - из электротехнической будки
слышалось хихиканье, из будки вылезала голова.
- Џравда, таким лицам нужно не режиссурой заниматьсЯ, а торговать
квасом у Ќово-„евичьего кладбища!.. - заливалсЯ ђоманус.
•ихиканье повторЯлось. „алее выЯснЯлось, что безобразиЯ, допущенные
‘трижом, дали свои результаты. ’ромбонист ткнул в темноте тромбоном
концертмейстера Ђнну Ђнуфриевну „еньжину в спину так, что...
- ђентген покажет, чем это кончитсЯ!
ђоманус добавлЯл, что ребра можно ломать не в театре, а в пивной, где,
впрочем, некоторые получают свое артистическое образование.
‹икующее лицо монтера красовалось над прорезом будки, рот его раздирало
смехом.
Ќо ђоманус утверждает, что это так не кончитсЯ. Ћн научил Ђнну
Ђнуфриевну, что делать. Њы, слава богу, живем в ‘оветском государстве,
напоминал ђоманус, ребра членам профсоюзов ломать не приходитсЯ. Ћн научил
Ђнну Ђнуфриевну подать заЯвление в местком.
- Џравда, по вашим глазам Я вижу, - продолжал ђоманус, впиваЯсь в менЯ
и стараЯсь уловить менЯ в круге света, - что у вас нет полной уверенности в
том, что наш знаменитый председатель месткома так же хорошо разбираетсЯ в
музыке, как ђимский-Љорсаков или уберт.
"‚от тип!" - думал Я.
- Џозвольте!.. - стараЯсь сурово говорить, говорил Я.
- Ќет уж, будем откровенны! - восклицал ђоманус, пожимаЯ мне руку. - ‚ы
писатель! € прекрасно понимаете, что наврЯд ли ЊитЯ Њалокрошечный, будь он
хоть двадцать раз председателем, отличит гобой от виолончели или фугу Ѓаха
от фокстрота "ЂллилуйЯ".
’ут ђоманус выражал радость, что хорошо еще, что ближайший друг...
- ...и собутыльник!..
Љ теноровому хихиканью в электрической будке присоединЯлсЯ хриплый
басок. Ќад будкой ликовало уже две головы.
...Ђнтон Љалошин помогает разбиратьсЯ Њалокрошечному в вопросах
искусства. ќто, впрочем, и не мудрено, ибо до работы в театре Ђнтон служил в
пожарной команде, где играл на трубе. Ђ не будь Ђнтона, ђоманус ручаетсЯ,
что кой-кто из режиссеров спутал бы, и очень просто, увертюру к "ђуслану" с
самым обыкновенным "‘о свЯтыми упокой"!
"ќтот человек опасен, - думал Я, глЯдЯ на ђомануса, - опасен
по-серьезному. ‘редств борьбы с ним нет!"
Љабы не Љалошин, конечно, у нас могли бы заставить играть музыканта,
подвесив его кверху ногами к выносному софиту, благо €ван ‚асильевич не
поЯвлЯетсЯ в театре, но тем не менее придетсЯ театру заплатить Ђнне
Ђнуфриевне за искрошенные ребра. „а и в союз ђоманус ей посоветовал
наведатьсЯ, узнать, как там смотрЯт на такие вещи, про которые действительно
можно сказать:
- ‘э нон э веро, э бен тровато, а может быть, еще сильнее!
ЊЯгкие шаги послышались сзади, приближалось избавление. “ стола стоЯл
Ђндрей Ђндреевич. Ђндрей Ђндреевич был первым помощником режиссера в театре,
и он вел пьесу "—ерный снег".
Ђндрей Ђндреевич, полный, плотный блондин лет сорока, с живыми
многоопытными глазами, знал свое дело хорошо. Ђ дело это было трудное.
Ђндрей Ђндреевич, одетый по случаю маЯ не в обычный темный костюм и
желтые ботинки, а в синюю сатиновую рубашку и брезентовые желтоватые туфли,
подошел к столу, имеЯ под мышкою неизменную папку.
ѓлаз ђомануса запылал сильнее, и Ђндрей Ђндреевич не успел еще
пристроить папку под лампой, как вскипел скандал. ЌачалсЯ он с фразы
ђомануса:
- џ категорически протестую против насилиЯ над музыкантами и прошу
занести в протокол то, что происходит!
- Љакие насилиЯ? - спросил Ђндрей Ђндреевич служебным голосом и чуть
шевельнул бровью.
- …сли у нас ставЯтсЯ пьесы, больше похожие на оперу... - начал было
ђоманус, но спохватилсЯ, что автор сидит тут же, и продолжал, исказив свое
лицо улыбкой в мою сторону, - что и правильно! €бо наш автор понимает все
значение музыки в драме!.. ’о... џ прошу отвести оркестру место, где он мог
бы играть!
- …му отведено место в кармане, - сказал Ђндрей Ђндреевич, делаЯ вид,
что открывает папку по срочному делу.
- ‚ кармане? Ђ может быть, лучше в суфлерской будке? €ли в бутафорской?
- ‚ы сказали, что в трюме нельзЯ играть.
- ‚ трюме? - взвизгнул ђоманус. - € повторЯю, что нельзЯ. € в чайном
буфете нельзЯ, к вашему сведению.
- Љ вашему сведению, Я и сам знаю, что в чайном буфете нельзЯ, - сказал
Ђндрей Ђндреевич, и у него шевельнулась другаЯ бровь.
- ‚ы знаете, - ответил ђоманус и, убедившись, что ‘трижа еще нет в
партере, продолжал: - €бо вы старый работник и понимаете в искусстве, чего
нельзЯ сказать про кой-кого из режиссеров...
- ’ем не менее обращайтесь к режиссеру. Ћн проверЯл звучание...
- —тобы проверить звучание, нужно иметь кой-какой аппарат, при помощи
которого можно проверить, например, уши! Ќо если кому-нибудь в детстве...
- џ отказываюсь продолжать разговор в таком тоне, - сказал Ђндрей
Ђндреевич и закрыл папку.
- Љакой тон?! Љакой тон? - изумилсЯ ђоманус. - џ обращаюсь к писателю,
пусть он подтвердит свое возмущение по поводу того, как калечат у нас
музыкантов!
- Џозвольте... - начал Я, видЯ изумленный взглЯд ЂндреЯ Ђндреевича.
- Ќет, виноват! - закричал ђоманус Ђндрею Ђндреевичу. - …сли помощник,
который обЯзан знать сцену как свои пЯть пальцев...
- Џрошу не учить менЯ, как знать сцену, - сказал Ђндрей Ђндреевич и
оборвал шнурок на папке.
- ЏриходитсЯ! ЏриходитсЯ, - Ядовито скалЯсь, прохрипел ђоманус.
- џ занесу в протокол то, что вы говорите! - сказал Ђндрей Ђндреевич.
- € Я буду рад, что вы занесете!
- Џрошу оставить менЯ в покое! ‚ы дезорганизуете работников на
репетиции!
- Џрошу и эти слова занести! - фальцетом вскричал ђоманус.
- Џрошу не кричать!
- € Я прошу не кричать!
- Џрошу не кричать! - отозвалсЯ, сверкаЯ глазами, Ђндрей Ђндреевич и
вдруг бешено закричал: - ‚ерховые! —то вы там делаете?! - и бросилсЯ через
лесенку на сцену.
Џо проходу уже спешил ‘триж, а за ним темными силуэтами показались
актеры.
Ќачало скандала со ‘трижом Я помню. ђоманус поспешил к нему навстречу,
подхватил под руку и заговорил:
- ”ома! џ знаю, что ты ценишь музыку и это не твоЯ вина, но Я прошу и
требую, чтобы помощник не смел издеватьсЯ над музыкантами!
- ‚ерховые! - кричал на сцене Ђндрей Ђндреевич. - ѓде Ѓобылев?!
- Ѓобылев обедает, - глухо с неба донессЯ голос.
Ђктеры кольцом окружили ђомануса и ‘трижа.
Ѓыло жарко, был май. ‘отни раз уже эти люди, лица которых казались
загадочными в полутьме над абажуром, мазались краской, перевоплощались,
волновались, истощались... Ћни устали за сезон, нервничали, капризничали,
дразнили друг друга. ђоманус доставил огромное и приЯтное развлечение.
ђослый голубоглазый ‘кавронский потирал радостно руки и бормотал:
- ’ак, так, так... „авай! €стинный бог! ’ы ему все выскажи, Ћскар!
‚се это дало свои результаты.
- Џопрошу на менЯ не кричать! - вдруг рЯвкнул ‘триж и треснул пьесой по
столу.
- ќто ты кричишь!! - визгнул ђоманус.
- Џравильно! €стинный бог! - веселилсЯ ‘кавронский, подбадриваЯ то
ђомануса: - Џравильно, Ћскар! Ќам ребра дороже этих спектаклей! - то ‘трижа:
- Ђ актеры хуже, что ли, музыкантов? ’ы, ”ома, обрати свое внимание на этот
факт!
- Љвасу бы сейчас, - зеваЯ, сказал …лагин, - а не репетировать... €
когда эта склока кончитсЯ?
‘клока продолжалась еще некоторое времЯ, крики неслись из круга,
замыкавшего лампу, и дым поднималсЯ вверх.
Ќо менЯ уже не интересовала склока. ‚ытираЯ потный лоб, Я стоЯл у
рампы, смотрел, как художница из макетной - Ђврора ѓосье ходила по краю
круга с измерительной рейкой, прикладывала ее к полу. ‹ицо ѓосье было
спокойное, чуть печальное, губы сжаты. ‘ветлые волосы ѓосье то загорались,
точно их подожгли, когда она наклонЯлась к берегу рампы, то потухали и
становились как пепел. € Я размышлЯл о том, что все, что сейчас происходит,
что тЯнетсЯ так мучительно, все получит свое завершение...
‘клока меж тем кончилась.
- „авайте, ребЯтушки! „авайте! - кричал ‘триж. - ‚ремЯ терЯем!
Џатрикеев, ‚ладычинский, ‘кавронский уже ходили по сцене меж
бутафорами. Ќа сцену же проследовал и ђоманус. …го поЯвление не прошло
бесследно. Ћн подошел к ‚ладычинскому и озабоченно спросил у того, не
находит ли ‚ладычинский, что Џатрикеев очень уж злоупотреблЯет буффонными
приемами, вследствие чего публика засмеетсЯ как раз в тот момент, когда у
‚ладычинского важнейшаЯ фраза: "Ђ мне куда прикажете деватьсЯ? џ одинок, Я
болен..."
‚ладычинский побледнел как смерть, и через минуту и актеры, и рабочие,
и бутафоры строем стоЯли у рампы, слушаЯ, как переругиваютсЯ давние враги
‚ладычинский с Џатрикеевым. ‚ладычинский, атлетически сложенный человек,
бледный от природы, а теперь еще более бледный от злобы, сжав кулаки и
стараЯсь, чтобы его мощный голос звучал бы страшно, не глЯдЯ на Џатрикеева,
говорил:
- џ займусь вообще этим вопросом! „авно пора обратить внимание на
циркачей, которые, играЯ на штампиках, позорЯт марку театра!
Љомический актер Џатрикеев, играющий смешных молодых людей на сцене, а
в жизни необыкновенно ловкий, поворотливый и плотный, старалсЯ сделать лицо
презрительное и в то же времЯ страшное, отчего глаза у него выражали печаль,
а лицо физическую боль, сиплым голоском отвечал:
- Џопрошу не забыватьсЯ! џ актер Ќезависимого ’еатра, а не
кинохалтурщик, как вы!
ђоманус стоЯл в кулисе, удовлетворенно сверкаЯ глазом, голоса
ссорЯщихсЯ покрывал голос ‘трижа, кричавшего из кресел:
- Џрекратите это сию минуту! Ђндрей Ђндреевич! „авайте тревожные звонки
‘троеву! ѓде он? ‚ы мне производственный план срываете!
Ђндрей Ђндреевич привычной рукою жал кнопки на щите на посту помощника,
и далеко где-то за кулисами, и в буфете, и в фойе тревожно и пронзительно
дребезжали звонки.
‘троев же, заболтавшийсЯ в предбаннике у ’оропецкой, в это времЯ,
прыгаЯ через ступеньки, спешил к зрительному залу. Ќа сцену он проник не
через зал, а сбоку, через ворота на сцену, пробралсЯ к посту, а оттуда к
рампе, тихонько позвЯкиваЯ шпорами, надетыми на штатские ботинки, и стал,
искусно делаЯ вид, что присутствует он здесь уже давным-давно.
- ѓде ‘троев? - завывал ‘триж. - ‡воните ему, звоните! ’ребую
прекращениЯ ссоры!
- ‡воню! - отвечал Ђндрей Ђндреевич. ’ут он повернулсЯ и увидел
‘троева. - џ вам тревожные даю! - сурово сказал Ђндрей Ђндреевич, и тотчас
звон в театре утих.
- Њне? - отозвалсЯ ‘троев. - ‡ачем мне тревожные звонки? џ здесь десЯть
минут, если не четверть часа... минимум... Њама... миа... - он прочистил
горло кашлем.
Ђндрей Ђндреевич набрал воздуху, но ничего не сказал, а только
многозначительно посмотрел. Ќабранный же воздух он использовал длЯ того,
чтобы прокричать:
- Џрошу лишних со сцены! Ќачинаем!
‚се улеглось, ушли бутафоры, актеры разошлись к своим местам. ђоманус в
кулисе шепотом поздравил Џатрикеева с тем, как он мужественно и правдиво
возражал ‚ладычинскому, которого давно уже пора одернуть.

ѓлава 16. “„Ђ—ЌЂџ †…Ќ€’њЃЂ

‚ июне месЯце стало еще жарче, чем в мае.
Њне запомнилось это, а остальное удивительным образом смазалось в
памЯти. Ћбрывки кое-какие, впрочем, сохранились. ’ак, помнитсЯ дрыкинскаЯ
пролетка у подъезда театра, сам „рыкин в ватном синем кафтане на козлах и
удивленные лица шоферов, объезжавших дрыкинскую пролетку.
‡атем помнитсЯ большой зал, в котором были беспорЯдочно расставлены
стульЯ, и на этих стульЯх сидЯщие актеры. ‡а столом же, накрытым сукном,
€ван ‚асильевич, ‘триж, ”ома и Я.
‘ €ваном ‚асильевичем Я познакомилсЯ поближе за этот период времени и
могу сказать, что все это времЯ Я помню, как времЯ очень напрЯженное.
Џроистекало это оттого, что все усилиЯ свои Я направил на то, чтобы
произвести на €вана ‚асильевича хорошее впечатление, и хлопот у менЯ было
очень много.
—ерез день Я отдавал свой серый костюм утюжить „усе и аккуратно платил
ей за это по десЯть рублей.
џ нашел подворотню, в которой была выстроена утлаЯ комнатка как бы из
картона, и у плотного человека, у которого на пальцах было два бриллиантовых
кольца, купил двадцать крахмальных воротничков и ежедневно, отправлЯЯсь в
театр, надевал свежий. Љроме того, мною, но не в подворотне, а в
государственном универсальном магазине были закуплены шесть сорочек: четыре
белых и одна в лиловую полоску, одна в синеватую клетку, восемь галстуков
разной расцветки. “ человека без шапки, невзираЯ на то, какаЯ была погода,
сидЯщего на углу в центре города рЯдом со стойкой с развешанными на ней
шнурками, Я приобрел две банки желтой ботиночной мази и чистил утром желтые
туфли, берЯ у „уси щетку, а потом натирал туфли полой своего халата.
ќти неимоверные, чудовищные расходы привели к тому, что Я в две ночи
сочинил маленький рассказ под заглавием "Ѓлоха" и с этим рассказом в кармане
ходил в свободное от репетиций времЯ по редакциЯм еженедельных журналов,
газетам, пытаЯсь этот рассказ продать. џ начал с "‚естника пароходства", в
котором рассказ понравилсЯ, но где напечатать его отказались на том и
совершенно резонном основании, что никакого отношениЯ к речному пароходству
он не имеет. „олго и скучно рассказывать о том, как Я посещал редакции и как
мне в них отказывали. ‡апомнилось лишь то, что встречали менЯ повсюду
почему-то неприЯзненно. ‚ особенности помнитсЯ мне какой-то полный человек в
пенсне, который не только решительно отверг мое произведение, но и прочитал
мне что-то вроде нотации.
- ‚ вашем рассказе чувствуетсЯ подмигивание, - сказал полный человек, и
Я увидел, что он смотрит на менЯ с отвращением.
Ќужно мне оправдатьсЯ. Џолный человек заблуждалсЯ. Ќикакого
подмигиваниЯ в рассказе не было, но (теперь это можно сделать) надлежит
признатьсЯ, что рассказ этот был скучен, нелеп и выдавал автора с головой;
никаких рассказов автор писать не мог, у него не было длЯ этого дарованиЯ.
’ем не менее произошло чудо. Џроходив с рассказом в кармане три недели
и побывав на ‚арварке, ‚оздвиженке, на —истых Џрудах, на ‘трастном бульваре
и даже, помнитсЯ, на Џлющихе, Я неожиданно продал свое сочинение в
‡латоустинском переулке на ЊЯсницкой, если не ошибаюсь, в пЯтом этаже
какому-то человеку с большой родинкой на щеке.
Џолучив деньги и заткнув страшную брешь, Я вернулсЯ в театр, без
которого не мог жить уже, как морфинист без морфиЯ.
‘ тЯжелым сердцем Я должен признатьсЯ, что все мои усилиЯ пропали даром
и даже, к моему ужасу, дали обратный результат. ‘ каждым днем буквально Я
нравилсЯ €вану ‚асильевичу все меньше и меньше.
Ќаивно было бы думать, что все расчеты Я строил на желтых ботинках, в
которых отражалось весеннее солнце. Ќет! ‡десь была хитраЯ, сложнаЯ
комбинациЯ, в которую входил, например, такой прием, как произнесение речей
тихим голосом, глубоким и проникновенным. ѓолос этот соединЯлсЯ со взглЯдом
прЯмым, открытым, честным, с легкой улыбкой на губах (отнюдь не
заискивающей, а простодушной). џ был идеально причесан, выбрит так, что при
проведении тыльной стороной кисти по щеке не чувствовалось ни малейшей
шероховатости, Я произносил суждениЯ краткие, умные, поражающие знанием
вопроса, и ничего не выходило. Џервое времЯ €ван ‚асильевич улыбалсЯ,
встречаЯсь со мною, потом он стал улыбатьсЯ все реже и реже и, наконец,
совсем перестал улыбатьсЯ.
’огда Я стал производить репетиции по ночам. џ брал маленькое зеркало,
садилсЯ перед ним, отражалсЯ в нем и начинал говорить:
- €ван ‚асильевич! ‚идите ли, в чем дело: кинжал, по моему мнению,
применен быть не может...
€ все шло как нельзЯ лучше. Џорхала на губах пристойнаЯ и скромнаЯ
улыбка, глаза глЯдели из зеркала и прЯмо и умно, лоб был разглажен, пробор
лежал как белаЯ нить на черной голове. ‚се это не могло не дать результата,
и, однако, выходило все хуже и хуже. џ выбивалсЯ из сил, худел и немного
запустил нарЯд. ЏозволЯл себе надевать один и тот же воротничок дважды.
Ћднажды ночью Я решил произвести проверку и, не глЯдЯ в зеркало,
произнес свой монолог, а затем воровским движением скосил глаза и взглЯнул в
зеркало длЯ проверки и ужаснулсЯ.
€з зеркала глЯдело на менЯ лицо со сморщенным лбом, оскаленными зубами
и глазами, в которых читалось не только беспокойство, но и заднЯЯ мысль. џ
схватилсЯ за голову, понЯл, что зеркало менЯ подвело и обмануло, и бросил
его на пол. € из него выскочил треугольный кусок. ‘квернаЯ примета, говорЯт,
если разобьетсЯ зеркало. —то же сказать о безумце, который сам разбивает
свое зеркало?
- „урак, дурак, - вскричал Я, а так как Я картавил, то показалось мне,
что в тишине ночи каркнула ворона, - значит, Я был хорош, только пока
смотрелсЯ в зеркало, но стоило мне убрать его, как исчез контроль и лицо мое
оказалось во власти моей мысли и... а, черт менЯ возьми!
џ не сомневаюсь в том, что записки мои, если только они попадут
кому-нибудь в руки, произведут не очень приЯтное впечатление на читателЯ. Ћн
подумает, что перед ним лукавый, двоедушный человек, который из какой-то
корысти стремилсЯ произвести на €вана ‚асильевича хорошее впечатление.
Ќе спешите осуждать. џ сейчас скажу, в чем была корысть.
€ван ‚асильевич упорно и настойчиво стремилсЯ изгнать из пьесы ту самую
сцену, где застрелилсЯ Ѓахтин (Ѓехтеев), где светила луна, где играли на
гармонике. Ђ между тем Я знал, Я видел, что тогда пьеса перестанет
существовать. Ђ ей нужно было существовать, потому что Я знал, что в ней
истина. •арактеристики, данные €вану ‚асильевичу, были слишком Ясны. „а,
признатьсЯ, они были излишни. џ изучил и понЯл его в первые же дни нашего
знакомства и знал, что никакаЯ борьба с €ваном ‚асильевичем невозможна. “
менЯ оставалсЯ единственный путь: добитьсЯ, чтобы он выслушал менЯ.
…стественно, что длЯ этого нужно было, чтобы он видел перед собою приЯтного
человека. ‚от почему Я и сидел с зеркалом. џ старалсЯ спасти выстрел, Я
хотел, чтобы услышали, как страшно поет гармоника на мосту, когда на снегу
под луной расплываетсЯ кровавое пЯтно. Њне хотелось, чтобы увидели черный
снег. Ѓольше Я ничего не хотел.
€ опЯть закаркала ворона.
- „урак! Ќадо было понЯть основное! Љак можно понравитьсЯ человеку,
если он тебе не нравитсЯ сам! —то же ты думаешь? —то ты проведешь
какого-нибудь человека? ‘ам против него будешь что-то иметь, а ему
постараешьсЯ внушить симпатию к себе? „а никогда это не удастсЯ, сколько бы
ты ни ломалсЯ перед зеркалом.
Ђ €ван ‚асильевич мне не нравилсЯ. Ќе понравилась и тетушка ЌастасьЯ
€вановна, крайне не понравилась и ‹юдмила ‘ильвестровна. Ђ ведь это
чувствуетсЯ!
„рыкинскаЯ пролетка означала, что €ван ‚асильевич ездил на репетиции
"—ерного снега" в театр.
…жедневно в полдень Џакин рысцой вбегал в темный партер, улыбаЯсь от
ужаса и несЯ в руках калоши. ‡а ним шла Ђвгуста Ђвдеевна с клетчатым пледом
в руках. ‡а Ђвгустой Ђвдеевной - ‹юдмила ‘ильвестровна с общей тетрадью и
кружевным платочком.
‚ партере €ван ‚асильевич надевал калоши, усаживалсЯ за режиссерский
стол, Ђвгуста Ђвдеевна накидывала €вану ‚асильевичу на плечи плед, и
начиналась репетициЯ на сцене.
‚о времЯ этой репетиции ‹юдмила ‘ильвестровна, примостившись неподалеку
от режиссерского столика, записывала что-то в тетрадь, изредка издаваЯ
восклицаниЯ восхищениЯ - негромкие.
’ут пришла пора объЯснитьсЯ. Џричина моей неприЯзни, которую Я пыталсЯ
дурацким образом скрыть, заключалась отнюдь не в пледе или калошах и даже не
в ‹юдмиле ‘ильвестровне, а в том, что €ван ‚асильевич, пЯтьдесЯт пЯть лет
занимающийсЯ режиссерскою работою, изобрел широко известную и, по общему
мнению, гениальную теорию о том, как актер должен был подготовлЯть свою
роль.
џ ни одной минуты не сомневаюсь в том, что теориЯ была действительно
гениальна, но менЯ привело в отчаЯние применение этой теории на практике.
џ ручаюсь головой, что, если бы Я привел откуда-нибудь свежего человека
на репетицию, он пришел бы в величайшее изумление.
Џатрикеев играл в моей пьесе роль мелкого чиновника, влюбленного в
женщину, не отвечавшую ему взаимностью.
ђоль была смешнаЯ, и сам Џатрикеев играл необыкновенно смешно и с
каждым днем все лучше. Ћн был настолько хорош, что мне начало казатьсЯ,
будто это не Џатрикеев, а именно тот самый чиновник, которого Я выдумал. —то
Џатрикеев существовал раньше этого чиновника и каким-то чудом Я его угадал.
‹ишь только дрыкинскаЯ пролетка поЯвилась у театра, а €вана ‚асильевича
закутали в плед, началась работа именно с Џатрикеевым.
- Ќу-с, приступим, - сказал €ван ‚асильевич.
‚ партере наступила благоговейнаЯ тишина, и волнующийсЯ Џатрикеев (а
волнение у него выразилось в том, что глаза его стали плаксивыми) сыграл с
актрисой сцену объЯснениЯ в любви.
- ’ак, - сказал €ван ‚асильевич, живо сверкаЯ глазами сквозь лорнетные
стекла, - это никуда не годитсЯ.
џ ахнул в душе, и что-то в животе у менЯ оборвалось. џ не представлЯл
себе, чтобы это можно было сыграть хоть крошечку лучше, чем сыграл
Џатрикеев. "€ ежели он добьетсЯ этого, - подумал Я, с уважением глЯдЯ на
€вана ‚асильевича, - Я скажу, что он действительно гениален".
- Ќикуда не годитсЯ, - повторЯл €ван ‚асильевич, - что это такое? ќто
какие-то штучки и сплошное наигрывание. Љак он относитсЯ к этой женщине?
- ‹юбит ее, €ван ‚асильевич! Ђх, как любит! - закричал ”ома ‘триж,
следивший всю эту сцену.
- ’ак, - отозвалсЯ €ван ‚асильевич и опЯть обратилсЯ к Џатрикееву: - Ђ
вы подумали о том, что такое пламеннаЯ любовь?
‚ ответ Џатрикеев что-то просипел со сцены, но что именно - разобрать
было невозможно.
- ЏламеннаЯ любовь, - продолжал €ван ‚асильевич, - выражаетсЯ в том,
что мужчина на все готов длЯ любимой, - и приказал: - Џодать сюда велосипед!
Џриказание €вана ‚асильевича вызвало в ‘триже восторг, и он закричал
беспокойно:
- ќй, бутафоры! ‚елосипед!
Ѓутафор выкатил на сцену старенький велосипед с облупленной рамой.
Џатрикеев поглЯдел на него плаксиво.
- ‚любленный все делает длЯ своей любимой, - звучно говорил €ван
‚асильевич, - ест, пьет, ходит и ездит...
‡амираЯ от любопытства и интереса, Я заглЯнул в клеенчатую тетрадь
‹юдмилы ‘ильвестровны и увидел, что она пишет детским почерком: "‚любленный
все делает длЯ своей любимой..."
- ...так вот, будьте любезны съездить на велосипеде длЯ своей любимой
девушки, - распорЯдилсЯ €ван ‚асильевич и съел мЯтную лепешечку.
џ не сводил глаз со сцены. Џатрикеев взгромоздилсЯ на машину, актриса,
исполнЯющаЯ роль возлюбленной, села в кресло, прижимаЯ к животу огромный
лакированный ридикюль. Џатрикеев тронул педали и нетвердо поехал вокруг
кресла, одним глазом косЯсь на суфлерскую будку, в которую боЯлсЯ свалитьсЯ,
а другим на актрису.
‚ зале заулыбались.
- ‘овсем не то, - заметил €ван ‚асильевич, когда Џатрикеев остановилсЯ,
- зачем вы выпучили глаза на бутафора? ‚ы ездите длЯ него?
Џатрикеев поехал снова, на этот раз оба глаза скосив на актрису,
повернуть не сумел и уехал за кулисы.
Љогда его вернули, ведЯ велосипед за руль, €ван ‚асильевич и этот
проезд не признал правильным, и Џатрикеев поехал в третий раз, повернув
голову к актрисе.
- “жасно! - сказал с горечью €ван ‚асильевич. - Њышцы напрЯжены, вы
себе не верите. ђаспустите мышцы, ослабьте их! ЌеестественнаЯ голова, вашей
голове не веришь.
Џатрикеев проехалсЯ, наклонив голову, глЯдЯ исподлобьЯ.
- Џустой проезд, вы едете пустой, не наполненный вашей возлюбленной.
€ Џатрикеев начал ездить опЯть. Ћдин раз он проехалсЯ, подбоченившись и
залихватски глЯдЯ на возлюбленную. ‚ертЯ руль одной рукой, он круто повернул
и наехал на актрису, грЯзной шиной выпачкал ей юбку, отчего та испуганно
вскрикнула. ‚скрикнула и ‹юдмила ‘ильвестровна в партере. Ћсведомившись, не
ушиблена ли актриса и не нужна ли ей какаЯ-нибудь медицинскаЯ помощь, и
узнав, что ничего страшного не случилось, €ван ‚асильевич опЯть послал
Џатрикеева по кругу, и тот ездил много раз, пока, наконец, €ван ‚асильевич
не осведомилсЯ, не устал ли он? Џатрикеев ответил, что не устал, но €ван
‚асильевич сказал, что видит, что Џатрикеев устал, и тот был отпущен.
Џатрикеева сменила группа гостей. џ вышел покурить в буфет и, когда
вернулсЯ, увидел, что актрисин ридикюль лежит на полу, а сама она сидит,
подложив руки под себЯ, точно так же, как и три ее гостЯ и одна гостьЯ, та
самаЯ ‚ешнЯкова, о которой писали из €ндии. ‚се они пытались произносить те
фразы, которые в данном месте полагались по ходу пьесы, но никак не могли
двинутьсЯ вперед, потому что €ван ‚асильевич останавливал каждый раз
произнесшего что-нибудь, объЯснЯЯ, в чем неправильность. ’рудности и гостей,
и патрикеевской возлюбленной, по пьесе героини, усугублЯлись тем, что каждую
минуту им хотелось вытащить руки из-под себЯ и сделать жест.
‚идЯ мое изумление, ‘триж шепотом объЯснил мне, что актеры лишены рук
€ваном ‚асильевичем нарочно, длЯ того, чтобы они привыкли вкладывать смысл в
слова и не помогать себе руками.
Џереполненный впечатлениЯми от новых удивительных вещей, Я возвращалсЯ
с репетиции домой, рассуждаЯ так:
- „а, это все удивительно. Ќо удивительно лишь потому, что Я в этом
деле профан. Љаждое искусство имеет свои законы, тайны и приемы. „икарю,
например, покажетсЯ смешным и странным, что человек чистит щеткой зубы,
набиваЯ рот мелом. ЌепосвЯщенному кажетсЯ странным, что врач, вместо того
чтобы сразу приступить к операции, проделывает множество странных вещей с
больным, например, берет кровь на исследование и тому подобное...
Ѓолее всего Я жаждал на следующей репетиции увидеть окончание истории с
велосипедом, то есть посмотреть, удастсЯ ли Џатрикееву проехать "длЯ нее".
Ћднако на другой день о велосипеде никто и не заикнулсЯ, и Я увидел
другие, но не менее удивительные вещи. ’от же Џатрикеев должен был поднести
букет возлюбленной. ‘ этого и началось в двенадцать часов днЯ и продолжалось
до четырех часов.
Џри этом подносил букет не только Џатрикеев, но по очереди все: и
…лагин, игравший генерала, и даже Ђдальберт, исполнЯющий роль предводителЯ
бандитской шайки. ќто менЯ чрезвычайно изумило. Ќо ”ома и тут успокоил менЯ,
объЯснив, что €ван ‚асильевич поступает, как всегда, чрезвычайно мудро,
сразу обучаЯ массу народа какому-нибудь сценическому приему. €
действительно, €ван ‚асильевич сопровождал урок интересными и назидательными
рассказами о том, как нужно подносить букеты дамам и кто их как подносил.
’ут же Я узнал, что лучше всего это делали все тот же Љомаровский-Ѓионкур
(‹юдмила ‘ильвестровна вскричала, нарушаЯ порЯдок репетиции: "Ђх, да, да,
€ван ‚асильевич, не могу забыть!") и итальЯнский баритон, которого €ван
‚асильевич знавал в Њилане в 1889 году.
џ, правда, не знаЯ этого баритона, могу сказать, что лучше всех
подносил букет сам €ван ‚асильевич. Ћн увлексЯ, вышел на сцену и показал раз
тринадцать, как нужно сделать этот приЯтный подарок. ‚ообще, Я начал
убеждатьсЯ, что €ван ‚асильевич удивительный и действительно гениальный
актер.
Ќа следующий день Я опоздал на репетицию и, когда ЯвилсЯ, увидел, что
рЯдышком на стульЯх на сцене сидЯт Ћльга ‘ергеевна (актриса, игравшаЯ
героиню), и ‚ешнЯкова (гостьЯ), и …лагин, и ‚ладычинский, и Ђдальберт, и
несколько мне неизвестных и по команде €вана ‚асильевича "раз, два, три"
вынимают из карманов невидимые бумажники, пересчитывают в них невидимые
деньги и прЯчут их обратно.
Љогда этот этюд закончилсЯ (а поводом к нему, как Я понЯл, служило то,
что Џатрикеев в этой картине считал деньги), началсЯ другой этюд. Њасса
народу была вызвана Ђндреем Ђндреевичем на сцену и, усевшись на стульЯх,
стала невидимыми ручками на невидимой бумаге и столах писать письма и их
заклеивать (опЯть-таки Џатрикеев!). ”окус заключалсЯ в том, что письмо
должно было быть любовное.
ќтюд этот ознаменовалсЯ недоразумением: именно - в число писавших, по
ошибке, попал бутафор.
€ван ‚асильевич, подбодрЯЯ выходивших на сцену и плохо знаЯ в лицо
новых, поступивших в этом году в подсоблЯющий состав, вовлек в сочинение
воздушного письма юного вихрастого бутафора, мыкавшегосЯ с краю сцены.
- Ђ вам что же, - закричал ему €ван ‚асильевич, - вам отдельное
приглашение посылать?
Ѓутафор уселсЯ на стул и стал вместе со всеми писать в воздухе и
плевать на пальцы. Џо-моему, он делал это не хуже других, но при этом как-то
сконфуженно улыбалсЯ и был красен.
ќто вызвало окрик €вана ‚асильевича:
- Ђ это что за весельчак с краю? Љак его фамилиЯ? Ћн, может быть, в
цирк хочет поступить? —то за несерьезность?
- Ѓутафор он! Ѓутафор, €ван ‚асильевич! - застонал ”ома, и €ван
‚асильевич утих, а бутафора выпустили с миром.
€ дни потекли в неустанных трудах. џ перевидал очень много. ‚идел, как
толпа актеров на сцене, предводительствуемаЯ ‹юдмилой ‘ильвестровной
(котораЯ в пьесе, кстати, не участвовала), с криками бежала по сцене и
припадала к невидимым окнам.
„ело в том, что все в той же картине, где и букет и письмо, была сцена,
когда моЯ героинЯ подбегала к окну, увидев в нем дальнее зарево.
ќто и дало повод длЯ большого этюда. ђазроссЯ этот этюд неимоверно и,
скажу откровенно, привел менЯ в самое мрачное настроение духа.
€ван ‚асильевич, в теорию которого входило, между прочим, открытие о
том, что текст на репетициЯх не играет никакой роли и что нужно создавать
характеры в пьесе, играЯ на своем собственном тексте, велел всем переживать
это зарево.
‚следствие этого каждый бегущий к окну кричал то, что ему казалось
нужным кричать.
- Ђх, боже, боже мой!! - кричали больше всего.
- ѓде горит? —то такое? - восклицал Ђдальберт.
џ слышал мужские и женские голоса, кричавшие:
- ‘пасайтесь! ѓде вода? ќто горит …лисеев!! (—ерт знает что такое!)
‘пасите! ‘пасайте детей! ќто взрыв! ‚ызвать пожарных! Њы погибли!
‚есь этот гвалт покрывал визгливый голос ‹юдмилы ‘ильвестровны, котораЯ
кричала уж вовсе какую-то чепуху:
- Ћ, боже мой! Ћ, боже всемогущий! —то же будет с моими сундуками?! Ђ
бриллианты, а мои бриллианты!!
’емнеЯ, как туча, Я глЯдел на заламывавшую руки ‹юдмилу ‘ильвестровну и
думал о том, что героинЯ моей пьесы произносит только одно:
- ѓлЯньте... зарево... - и произносит великолепно, что мне совсем
неинтересно ждать, пока выучитсЯ переживать это зарево не участвующаЯ в
пьесе ‹юдмила ‘ильвестровна. „икие крики о каких-то сундуках, не имевших
никакого отношениЯ к пьесе, раздражали менЯ до того, что лицо начинало
дергатьсЯ.
Љ концу третьей недели занЯтий с €ваном ‚асильевичем отчаЯние охватило
менЯ. Џоводов к нему было три. ‚о-первых, Я сделал арифметическую выкладку и
ужаснулсЯ. Њы репетировали третью неделю, и все одну и ту же картину. Љартин
же было в пьесе семь. ‘тало быть, если класть только по три недели на
картину...
- Ћ господи! - шептал Я в бессоннице, ворочаЯсь на диване дома, -
трижды семь... двадцать одна неделЯ или пЯть... да, пЯть... а то и шесть
месЯцев!! Љогда же выйдет моЯ пьеса?! —ерез неделю начнетсЯ мертвый сезон, и
репетиций не будет до сентЯбрЯ! Ѓатюшки! ‘ентЯбрь, октЯбрь, ноЯбрь...
Ќочь быстро шла к рассвету. Ћкно было раскрыто, но прохлады не было. џ
приходил на репетиции с мигренью, пожелтел и осунулсЯ.
‚торой же повод длЯ отчаЯниЯ был еще серьезнее. ќтой тетради Я могу
доверить свою тайну: Я усомнилсЯ в теории €вана ‚асильевича. „а! ќто страшно
выговорить, но это так.
‡ловещие подозрениЯ начали закрадыватьсЯ в душу уже к концу первой
недели. Љ концу второй Я уже знал, что длЯ моей пьесы эта теориЯ
неприложима, по-видимому. Џатрикеев не только не стал лучше подносить букет,
писать письмо или объЯснЯтьсЯ в любви. Ќет! Ћн стал каким-то принужденным и
сухим и вовсе не смешным. Ђ самое главное, внезапно заболел насморком.
Љогда о последнем обстоЯтельстве Я в печали сообщил Ѓомбардову, тот
усмехнулсЯ и сказал:
- Ќу, насморк его скоро пройдет. Ћн чувствует себЯ лучше и вчера и
сегоднЯ играл в клубе на бильЯрде. Љак отрепетируете эту картину, так его
насморк и кончитсЯ. ‚ы ждите: еще будут насморки у других. € прежде всего, Я
думаю, у …лагина.
- Ђх, черт возьми! - вскричал Я, начинаЯ понимать.
Џредсказание Ѓомбардова и тут сбылось. —ерез день исчез с репетиции
…лагин, и Ђндрей Ђндреевич записал в протокол о нем: "Ћтпущен с репетиции.
Ќасморк". ’а же беда постигла Ђдальберта. ’а же запись в протоколе. ‡а
Ђдальбертом - ‚ешнЯкова. џ скрежетал зубами, присчитываЯ в своей выкладке
еще месЯц на насморки. Ќо не осуждал ни Ђдальберта, ни Џатрикеева. ‚ самом
деле, зачем предводителю разбойников терЯть времЯ на крики о несуществующем
пожаре в четвертой картине, когда его разбойничьи и нужные ему дела влекли
его к работе в картине третьей, а также и пЯтой.
€ пока Џатрикеев, попиваЯ пиво, играл с маркером в американку,
Ђдальберт репетировал шиллеровских "ђазбойников" в клубе на Љрасной Џресне,
где руководил театральным кружком.
„а, эта система не была, очевидно, приложима к моей пьесе, а пожалуй,
была и вредна ей. ‘сора между двумЯ действующими лицами в четвертой картине
повлекла за собой фразу:
- џ тебЯ вызову на дуэль!
€ не раз в ночи Я грозилсЯ самому себе оторвать руки за то, что Я
трижды проклЯтую фразу написал.
‹ишь только ее произнесли, €ван ‚асильевич очень оживилсЯ и велел
принести рапиры. џ побледнел. € долго смотрел, как ‚ладычинский и
Ѓлагосветлов щелкали клинком о клинок, и дрожал при мысли, что ‚ладычинский
выколет Ѓлагосветлову глаз.
€ван ‚асильевич в это времЯ рассказывал о том, как Љомаровский-Ѓионкур
дралсЯ на шпагах с сыном московского городского головы.
Ќо дело было не в этом проклЯтом сыне городского головы, а в том, что
€ван ‚асильевич все настойчивее стал предлагать мне написать сцену дуэли на
шпагах в моей пьесе.
џ отнессЯ к этому как к тЯжелой шутке, и каковы были мои ощущениЯ,
когда коварный и вероломный ‘триж сказал, что просит, чтобы через недельку
сценка дуэли была "набросана".
’ут Я вступил в спор, но ‘триж твердо стоЯл на своем. ‚ исступление
окончательное привела менЯ запись в его режиссерской книге: "‡десь будет
дуэль".
€ со ‘трижом отношениЯ испортились.
‚ печали, возмущении Я ворочалсЯ с боку на бок по ночам. џ чувствовал
себЯ оскорбленным.
- Ќебось у Ћстровского не вписывал бы дуэлей, - ворчал Я, - не давал бы
‹юдмиле ‘ильвестровне орать про сундуки!
€ чувство мелкой зависти к Ћстровскому терзало драматурга. Ќо все это
относилось, так сказать, к частному случаю, к моей пьесе. Ђ было более
важное. €ссушаемый любовью к Ќезависимому ’еатру, прикованный теперь к нему,
как жук к пробке, Я вечерами ходил на спектакли. € вот тут подозрениЯ мои
перешли, наконец, в твердую уверенность. џ стал рассуждать просто: если
теориЯ €вана ‚асильевича непогрешима и путем его упражнений актер мог
получить дар перевоплощениЯ, то естественно, что в каждом спектакле каждый
из актеров должен вызывать у зрителЯ полную иллюзию. € играть так, чтобы
зритель забыл, что перед ним сцена...

(1936-1937)
Last-modified: Thu, 30 Sep 1999 10:16:40 GMT
Ћцените этот текст: