Њихаил Ѓулгаков. ‹уч жизни

Ћцените этот текст:
Њихаил Ѓулгаков. ‹уч жизни

----------------------------------------------------------------------------
Ќа суше и на море, 1989: ”антастика
----------------------------------------------------------------------------

”антастическаЯ повесть

Џрофессор Џерсиков

16 апрелЯ 1928 года, вечером, профессор зоологии IV ѓосударственного
университета и директор ‡ооинститута в Њоскве Џерсиков вошел в свой кабинет,
помещающийсЯ в ‡ооинституте, что на улице ѓерцена. Џрофессор зажег верхний
матовый шар и оглЯделсЯ.
Ќачало ужасающей катастрофы нужно считать заложенным именно в этот
злосчастный вечер, равно как первопричиною этой катастрофы следует считать
именно профессора ‚ладимира €патьевича Џерсикова.
ѓазет профессор Џерсиков не читал, в театр не ходил, а жена профессора
сбежала от него в 1913 году, оставив ему записку такого содержаниЯ:
"Ќевыносимую дрожь отвращениЯ возбуждают во мне твои лЯгушки. € всю
жизнь буду несчастна из-за них".
Џрофессор больше не женилсЯ и детей не имел. Ѓыл очень вспыльчив, но
отходчив, жил на Џречистенке, в квартире из 5 комнат, одну из которых
занимала сухонькаЯ старушка, экономка ЊарьЯ ‘тепановна, ходившаЯ за
профессором, как нЯнька. ‚ 1919 году у профессора отнЯли из 5 комнат 2.
’огда он заЯвил Њарье ‘тепановне:
- …сли они не прекратЯт эти безобразиЯ, ЊарьЯ ‘тепановна, Я уеду за
границу.
Ќет сомнениЯ, что, если бы профессор осуществил этот план, ему очень
легко удалось бы устроитьсЯ при кафедре зоологии в любом университете мира,
ибо ученый он был совершенно первоклассный, а в той области, котораЯ так или
иначе касаетсЯ земноводных или голых гадов, и равных себе не имел, за
исключением профессора “ильЯма ‚екклЯ в Љембридже и „жиакомо Ѓартоломео
Ѓеккари в ђиме. —итал профессор на 4 Языках, кроме русского, а по-французски
и немецки говорил, как по-русски. ЌамерениЯ своего относительно заграницы
Џерсиков не выполнил, и 20-й год вышел еще хуже 19-го, и в террариЯх
‡оологического института, не вынесЯ всех пертурбаций знаменитого года,
издохли первоначально 8 великолепных экземплЯров квакшей, затем 15
обыкновенных жаб и, наконец, исключительнейший экземплЯр жабы суринамской.
Џодобно тому как амфибии оживают после долгой засухи при первом
обильном дожде, ожил профессор Џерсиков в 1926 году, когда соединеннаЯ
Ђмерикано-русскаЯ компаниЯ выстроила, начав с угла ѓазетного переулка и
’верской, в центре Њосквы, 15 пЯтнадцатиэтажных домов, а на окраине 300
рабочих коттеджей, каждый на 8 квартир, раз и навсегда прикончив тот
страшный и смешной жилищный кризис, который так терзал москвичей в годы
1919-1925.
‚ообще это было замечательное лето в жизни Џерсикова, и порою он с
тихим и довольным хихиканьем потирал руки, вспоминаЯ, как он жалсЯ с Њарьей
‘тепановной в 2 комнатах. ’еперь профессор расширилсЯ, расположил 21/2
тысЯчи книг, чучела, диаграммы, препараты, зажег на столе зеленую лампу в
кабинете.
€нститут тоже узнать было нельзЯ: его покрыли кремовой краской,
пронесли по специальному водопроводу воду в комнату гадов, сменили все
стекла на зеркальные, прислали 5 новых микроскопов, стеклЯнные
препарационные столы, шары по 2000 ламп с отраженным светом, рефлекторы,
шкапы в музей. € вдруг летом 1928 года произошло то невероЯтное, ужасное...

–ветной завиток

Џрофессор зажег шар и оглЯделсЯ. ‡ажег рефлектор на длинном
экспериментальном столе, надел белый халат, позвенел какими-то инструментами
на столе... ѓул весенней Њосквы нисколько не занимал профессора Џерсикова.
Ћн сидел на винтЯщемсЯ трехногом табурете и побуревшими от табаку пальцами
вертел кремальеру великолепного цейсовского микроскопа, в который был
заложен обыкновенный неокрашенный препарат свежих амеб. ‚ тот момент, когда
Џерсиков менЯл увеличение с 5 на 10 тысЯч, дверь приоткрылась, показалась
остренькаЯ бородка, кожаный нагрудник, и ассистент позвал:
- ‚ладимир €патьич, Я установил брыжейку, не хотите ли взглЯнуть?
Џерсиков живо сполз с табурета, бросив кремальеру на полдороге, и,
медленно вертЯ в руках папиросу, прошел в кабинет ассистента. ’ам, на
стеклЯнном столе, полузадушеннаЯ и обмершаЯ от страха лЯгушка была распЯта
на пробковом штативе, а ее прозрачные слюдЯные внутренности вытЯнуты из
окровавленного живота в микроскоп.
- Ћчень хорошо! - сказал Џерсиков и припал глазом к окулЯру микроскопа.
Ћчевидно, что-то очень интересное можно было рассмотреть в брыжейке
лЯгушки, где, как на ладони видные, по рекам сосудов бойко бежали живые
кровЯные шарики. Џерсиков забыл о своих амебах и в течение полутора часов по
очереди с €вановым припадал к стеклу микроскопа.
ђазминаЯ затекшие ноги, Џерсиков поднЯлсЯ, вернулсЯ в свой кабинет,
зевнул, потер пальцами вечно воспаленные веки и, присев на табурет, заглЯнул
в микроскоп, пальцы он положил на кремальеру и уже собиралсЯ двинуть винт,
но не двинул. Џравым глазом видел Џерсиков мутноватый белый диск и в нем
смутных бледных амеб, а посредине диска сидел цветной завиток, похожий на
женский локон. ќтот завиток и сам Џерсиков, и сотни его учеников видели
очень много раз, и никто не интересовалсЯ им, да и незачем было. –ветной
пучочек света лишь мешал наблюдению и показывал, что препарат не в фокусе.
Џоэтому его безжалостно стирали одним поворотом винта, освещаЯ поле ровным
белым светом. „линные пальцы зоолога уже вплотную легли на нарезку винта и
вдруг дрогнули и слезли. Џричиной этого был правый глаз Џерсикова, он вдруг
насторожилсЯ, изумилсЯ, налилсЯ даже тревогой. Ќе бездарнаЯ посредственность
на горе республике сидела у микроскопа. Ќет, сидел профессор Џерсиков! ‚сЯ
жизнь его, его помыслы сосредоточились в правом глазу. Њинут пЯть в каменном
молчании высшее существо наблюдало низшее, мучаЯ и напрЯгаЯ глаз над стоЯщим
вне фокуса препаратом. Љругом все молчало.
‡апоздалый грузовик прошел по улице ѓерцена, колыхнув старые стены
института. ЏлоскаЯ стеклЯннаЯ чашечка с пинцетами звЯкнула на столе.
Џрофессор побледнел и занес руки над микроскопом так, словно мать над
дитЯтей, которому угрожает опасность. ’еперь не могло быть и речи о том,
чтобы Џерсиков двинул винт, о нет, он боЯлсЯ уже, чтобы какаЯ-нибудь
потустороннЯЯ сила не вытолкнула из полЯ зрениЯ того, что он увидал.
Ѓыло полное белое утро с золотой полосой, перерезавшей кремовое крыльцо
института, когда профессор покинул микроскоп и подошел на онемевших ногах к
окну. Ћн дрожащими пальцами нажал кнопку, и черные глухие шторы закрыли
утро, и в кабинете ожила мудраЯ ученаЯ ночь. †елтый и вдохновенный Џерсиков
растопырил ноги и заговорил, уставившись в паркет слезЯщимисЯ глазами.
- Ќо как же это так? ‚едь это чудовищно!.. ќто чудовищно, - повторил
он, обращаЯсь к жабам в террарии, но жабы спали и ничего ему не ответили.
Ћн помолчал, потом подошел к выключателю, поднЯл шторы, потушил все
огни и заглЯнул в микроскоп. ‹ицо его стало напрЯженным, он сдвинул
кустоватые желтые брови.
- “гу, угу, - пробурчал он, - пропал. Џонимаю. Џо-о-ни-маю, - протЯнул
он, сумасшедше и вдохновенно глЯдЯ на погасший шар над головой, - это
просто.
€ он вновь опустил шипЯщие шторы и вновь зажег шар. ‡аглЯнул в
микроскоп, радостно и как бы хищно осклабилсЯ.
- џ его поймаю, - торжественно и важно сказал он, поднимаЯ палец
кверху, - поймаю. Њожет быть, и от солнца.
ЋпЯть шторы взвились. ‘олнце теперь было налицо. ‚от оно залило стены
института и косЯком легло на торцах ѓерцена. Џрофессор смотрел в окно,
соображаЯ, где будет днем солнце. Ћн то отходил, то приближалсЯ, легонько
пританцовываЯ, и наконец животом лег на подоконник.
Џриступил к важной и таинственной работе. ‘теклЯнным колпаком накрыл
микроскоп. Ќа синеватом пламени горелки расплавил кусок сургуча и краЯ
колокола припечатал к столу, а на сургучных пЯтнах оттиснул свой большой
палец. ѓаз потушил, вышел и дверь кабинета запер на английский замок.
- ЉакаЯ чудовищнаЯ случайность, что он менЯ отозвал, - сказал ученый. -
€наче Я его так бы и не заметил. Ќо что это сулит?.. ‚едь это сулит черт
знает что такое?..

Џерсиков поймал

„ело было вот в чем. Љогда профессор приблизил свой гениальный глаз к
окулЯру, он впервые в жизни обратил внимание на то, что в разноцветном
завитке особенно Ярко и жирно выделилсЯ один луч. ‹уч этот был Ярко-красного
цвета и из завитка выпадал, как маленькое острие, ну, скажем, с иголку, что
ли.
Џросто уж такое несчастье, что на несколько секунд луч этот приковал
наметанный глаз виртуоза. ‚ луче профессор разглЯдел то, что было в тысЯчу
раз значительнее и важнее самого луча. ЃлагодарЯ тому что ассистент отозвал
профессора, амебы пролежали полтора часа под действием этого луча, и
получилось вот что: в то времЯ, как в диске вне луча зернистые амебы лежали
вЯло и беспомощно, в том месте, где пролегал красный заостренный меч,
происходили странные ЯвлениЯ. ‚ красной полосочке кипела жизнь. ‘еренькие
амебы, выпускаЯ ложноножки, тЯнулись изо всех сил в красную полосу и в ней
оживали. ЉакаЯ-то сила вдохнула в них дух жизни. Ћни лезли стаей и боролись
друг с другом за место в луче. ‚ нем шло бешеное, другого слова не
подобрать, размножение. ‹омаЯ и опрокидываЯ все законы, известные Џерсикову,
они почковались на его глазах с молниеносной быстротой. Ћни разваливались на
части в луче, и каждаЯ из частей в течение 2 секунд становилась новым и
свежим организмом. ќти организмы в несколько мгновений достигали роста и
зрелости лишь затем, чтобы в свою очередь тотчас же дать новое поколение. ‚
красной полосе, а потом и во всем диске стало тесно, и началась неизбежнаЯ
борьба. ‚новь рожденные Яростно набрасывались друг на друга и рвали в клочьЯ
и глотали. ‘реди рожденных валЯлись трупы погибших в борьбе за
существование. Џобеждали лучшие и сильные. € эти лучшие были ужасны.
‚о-первых, они объемом приблизительно в два раза превышали обыкновенных
амеб, а во-вторых, отличались какою-то особенной злостью и резвостью.
„вижениЯ их были стремительны, их ложноножки гораздо длиннее нормальных и
работали они ими, без преувеличениЯ, как спруты щупальцами.
‚о второй вечер профессор, осунувшийсЯ и побледневший, без пищи,
взвинчиваЯ себЯ лишь толстыми самокрутками, изучал новое поколение амеб, а в
третий день он перешел к первоисточнику, т. е. к красному лучу.
- „а, теперь все Ясно. €х оживил луч. ќто новый, не исследованный
никем, никем не обнаруженный луч. Џервое, что придетсЯ выЯснить, - это
получаетсЯ ли он только от электричества или от солнца, - бормотал Џерсиков
самому себе.
€ в течение еще одной ночи это выЯснилось. ‚ три микроскопа Џерсиков
поймал три луча, от солнца ничего не поймал и выразилсЯ так:
- Ќадо полагать, что в спектре солнца его нет... гм... ну, одним
словом, надо полагать, что добыть его можно только от электрического света.
- Ћн любовно поглЯдел на матовый шар вверху, вдохновенно подумал и пригласил
к себе в кабинет €ванова. Ћн ему все рассказал и показал амеб.
Џриват-доцент €ванов был поражен, совершенно раздавлен: как же такаЯ
простаЯ вещь, как эта тоненькаЯ стрела, не была замечена им, €вановым, и
действительно это чудовищно! ‚ы только посмотрите...
- ‚ы посмотрите, ‚ладимир €патьич! - говорил €ванов, в ужасе прилипаЯ
глазом к окулЯру. - —то делаетсЯ?! Ћни растут на моих глазах... ѓлЯньте,
глЯньте...
- џ их наблюдаю уже третий день, - вдохновенно ответил Џерсиков.
€з ѓермании после запроса через Љомиссариат просвещениЯ Џерсикову
прислали три посылки, содержащие в себе зеркала, двоЯковыпуклые,
двоЯковогнутые и даже какие-то выпукло-вогнутые шлифованные стекла.
Љончилось все это тем, что €ванов соорудил камеру и в нее действительно
уловил красный луч. € надо отдать справедливость, уловил мастерски: луч
вышел жирный, сантимера 4 в поперечнике, острый, сильный.
1 июнЯ камеру установили в кабинете Џерсикова, и он жадно начал опыты с
икрой лЯгушек, освещенной лучом. Ћпыты эти дали потрЯсающие результаты. ‚
течение 2 суток из икринок вылупились тысЯчи головастиков. Ќо этого мало, в
течение одних суток головастики выросли необычайно в лЯгушек, и до того злых
и прожорливых, что половина их тут же была перелопана другой половиной. ‡ато
оставшиесЯ в живых начали вне всЯких сроков метать икру и в 2 днЯ уже без
всЯкого луча вывели новое поколение и при этом совершенно бесчисленное. ‚
кабинете ученого началось черт знает что: головастики расползались из
кабинета по всему институту, в террариЯх и просто на полу, во всех закоулках
завывали хоры, как на болоте. —ерез неделю ученый почувствовал, что он
шалеет. €нститут наполнилсЯ запахом эфира и цианистого калиЯ. ђазросшеесЯ
болотное поколение наконец удалось перебить Ядами, кабинеты проветрить.

ЉуринаЯ историЯ

‚ уездном заштатном городке, бывшем ’роицке, а ныне ‘текловске
Љостромской губернии ‘текловского уезда, на крылечко домика на бывшей
‘оборной, а ныне Џерсональной улице, вышла повЯзаннаЯ платочком женщина в
сером платье с ситцевыми букетами и зарыдала. †енщина эта рыдала так громко,
что вскорости из домика через улицу в окошко высунулась бабьЯ голова в
пуховом платке и воскликнула:
- —то ты, ‘тепановна, али еще?
- ‘емнадцатаЯ! - разливаЯсь в рыданиЯх, ответила бывшаЯ „роздова.
- Ђхти-х-ти-х, - заскулила и закачала головой баба в платке, - ведь это
что ж такое? „а неужто ж сдохла?
- „а ты глЯнь, Њатрена, - бормотала попадьЯ, всхлипываЯ громко и тЯжко,
- глЯнь, что с ей!
„ействительно: семнадцатаЯ по счету с утра брамапутра, любимаЯ
хохлатка, ходила по двору и ее рвало. "ќр... рр... урл... урл го-го-го", -
выделывала хохлатка и закатывала грустные глаза на солнце так, будто видела
его в последний раз.

‚ июне 1928 года

Њосква светилась, огни танцевали, гасли и вспыхивали. Ќа ’еатральной
площади вертелись белые фонари автобусов, зеленые огни трамваев. Ђ над
Ѓольшим театром гигантский рупор завывал:
- Ђнтикуриные прививки в ‹ефортовском ветеринарном институте дали
блестЯщие результаты. Љоличество... куриных смертей за сегоднЯшнее число
уменьшилось вдвое...
‡атем рупор менЯл тембр, что-то рычало в нем, над театром вспыхивала и
угасала зеленаЯ струЯ, и рупор жаловалсЯ басом:
- Ћбразована чрезвычайнаЯ комиссиЯ по борьбе с куриной чумой в составе
наркомздрава, наркомзема, заведующего животноводством, профессоров Џерсикова
и Џортугалова...
’еатральный проезд, Ќеглинный и ‹убЯнка пылали белыми и фиолетовыми
полосами, брызгали лучами, выли сигналами, клубились пылью. ’олпы народа
теснились у стен у больших листов объЯвлений, освещенных резкими красными
рефлекторами:
"Џод угрозою тЯгчайшей ответственности воспрещаетсЯ употреблЯть в пищу
куриное мЯсо и Яйца. ‚се граждане, владеющие Яйцами, должны в срочном
порЯдке сдать их в районные отделениЯ милиции".

ђокк

Ќеизвестно, точно ли хороши были лефортовские ветеринарные прививки,
умелы ли заградительные самарские отрЯды, удачны ли крутые меры, принЯтые по
отношению к скупщикам Яиц в Љалуге и ‚оронеже, успешно ли работала
чрезвычайнаЯ московскаЯ комиссиЯ, но хорошо известно, что через две недели в
смысле кур скоро стало совершенно чисто. Љое-где в двориках уездных городков
валЯлись куриные сиротливые перьЯ, вызываЯ слезы на глазах, да в больницах
поправлЯлись последние из жадных, доканчиваЯ кровавый понос со рвотой.
Џрофессор Џерсиков совершенно измучилсЯ и заработалсЯ в последние три
недели. Љуриные событиЯ выбили его из колеи и навалили на него двойную
тЯжесть. –елыми вечерами ему приходилось работать в заседаниЯх куриных
комиссий. ђаботал Џерсиков без особого жара в куриной области, да оно и
понЯтно - всЯ его голова была полна другим - основным и важным - тем, от
чего его оторвала его куринаЯ катастрофа, т. е. от красного луча.
ђасстраиваЯ свое и без того надломленное здоровье, урываЯ часы у сна и еды,
порою не возвращаЯсь на Џречистенку, а засыпаЯ на клеенчатом диване в
кабинете института, Џерсиков ночи напролет возилсЯ у камеры и микроскопа.
Љ конце июлЯ гонка несколько стихла. „ела переименованной комиссии
вошли в нормальное русло, и Џерсиков вернулсЯ к нарушенной работе.
Њикроскопы были зарЯжены новыми препаратами, в камере под лучом зрела со
сказочной быстротой рыбьЯ и лЯгушачьЯ икра. €з Љенигсберга на аэроплане
привезли специально заказанные стекла, и в последних числах июлЯ, под
наблюдением €ванова, механики соорудили две новые большие камеры, в которых
луч достигал у основаниЯ ширины папиросной коробки, а в раструбе - целого
метра. Џерсиков радостно потер руки и начал готовитьсЯ к каким-то
таинственным и сложным опытам. Џрежде всего он по телефону сговорилсЯ с
народным комиссаром просвещениЯ, а затем Џерсиков по телефону же вызвал
товарища Џтаху-Џоросюка, заведующего отделом животноводства при верховной
комиссии. ‚стретил Џерсиков со стороны Џтахи самое теплое внимание. „ело шло
о большом заказе за границей длЯ профессора Џерсикова. Џтаха сказал, что он
тотчас телеграфирует в Ѓерлин и Ќью-‰орк.

x x x

Ѓыл очень солнечный августовский день. Ћн мешал профессору, поэтому
шторы были опущены. Ћдин гибкий на ножке рефлектор бросал пучок острого
света на стеклЯнный стол, заваленный инструментами и стеклами. Ћтвалив
спинку винтЯщегосЯ кресла, Џерсиков в изнеможении курил и сквозь полосы дыма
смотрел мертвыми от усталости, но довольными глазами в приоткрытую дверь
камеры, где, чуть-чуть подогреваЯ и без того душный и нечистый воздух в
кабинете, тихо лежал красный сноп луча.
‚ дверь постучали.
- Ќу? - спросил Џерсиков.
„верь мЯгко скрипнула, и вошел Џанкрат. Ћн сложил руки по швам и,
бледнеЯ от страха перед божеством, сказал так:
- ’ам до вас, господин профессор, ђокк пришел.
Ќа пороге поЯвилсЯ человек. Џерсиков скрипнул на винте и уставилсЯ в
пришедшего поверх очков через плечо. Џерсиков был слишком далек от жизни -
он ею не интересовалсЯ, но тут даже Џерсикову бросилась в глаза главнаЯ
черта вошедшего человека. ‹ицо вошедшего произвело на Џерсикова то же
впечатление, что и на всех, - крайне неприЯтное впечатление. Њаленькие
глазки смотрели на весь мир изумленно и в то же времЯ уверенно, что-то
развЯзное было в коротких ногах с плоскими ступнЯми. ‹ицо иссинЯ-бритое.
Џерсиков сразу нахмурилсЯ. Ћн безжалостно похрипел винтом и, глЯдЯ на
вошедшего уже не поверх очков, а сквозь них, молвил:
- ‚ы с бумагой? ѓде она?
- џ Ђлександр ‘еменович ђокк и назначен заведующим показательным
совхозом "Љрасный луч", - поЯснил пришлый.
- Ќу-с?
- € вот к вам, товарищ, с секретным отношением.
- Џокороче!
Џришелец расстегнул борт куртки и высунул приказ, напечатанный на
плотной бумаге. …го он протЯнул Џерсикову. Ђ затем без приглашениЯ сел на
винтЯщийсЯ табурет.
- Ќе толкните стол, - с ненавистью сказал Џерсиков.
Џришелец испуганно оглЯнулсЯ на стол, на дальнем краю которого в сыром
темном отверстии мерцали безжизненно, как изумруды, чьи-то глаза. •олодом
веЯло от них. ‹ишь только Џерсиков прочитал бумагу, он поднЯлсЯ с табурета и
бросилсЯ к телефону. —ерез несколько секунд он уже говорил торопливо и в
крайней степени раздражениЯ:
- Џростите... џ не могу понЯть... Љак же так? џ... без моего согласьЯ,
совета... „а ведь он черт знает что наделает!..
’ут незнакомец повернулсЯ крайне обиженно на табурете.
- €звинЯюсь, - начал он, - Я завед...
- €звините, Я не могу понЯть... џ, наконец, категорически протестую. џ
не даю своей санкции на опыты с Яйцами... Џока Я сам не попробую их...
Љончилось тем, что багровый Џерсиков с громом повесил трубку и мимо нее
в стену сказал:
- џ умываю руки.
‡атем Џерсиков повернулсЯ к пришельцу и заговорил:
- €звольте... Џов-винуюсь. Ќе мое дело. ‚от-с, пожалуйста. ‚от дуговой
шар. Ћт него вы получаете путем передвижениЯ окулЯра, - Џерсиков щелкнул
крышкой камеры, похожей на фотографический аппарат, - пучок, который вы
можете собрать путем передвижениЯ объективов, вот э 1... и зеркало э 2, -
Џерсиков погасил луч, опЯть зажег его на полу асбестовой камеры, - а на полу
в луче можете разложить все, что вам нравитсЯ, и делать опыты.

€сториЯ в совхозе

Џоложительно нет прекраснее времени, нежели зрелый август в ‘моленской
хотЯ бы губернии. ‹ето 1928 года было, как известно, отличнейшее, с дождЯми
весной вовремЯ, с полным жарким солнцем, с отличным урожаем. џблоки в бывшем
имении ереметьевых зрели, леса зеленели, желтизной квадратов лежали полЯ.
—еловек-то лучше становитсЯ на лоне природы.
Ђлександр ‘еменович ђокк оживленно сбежал с крыльца с колоннадой, на
коей была прибита вывеска под звездой:
‘Ћ‚•Ћ‡ "ЉђЂ‘Ќ›‰ ‹“—" - и прЯмо к автомобилю-полугрузовичку, привезшему
три черные камеры под охраной. ‚есь день Ђлександр ‘еменович хлопотал со
своими помощниками, устанавливаЯ камеры в бывшем зимнем саду - оранжерее
ереметьевых. Љ вечеру все было готово. Џод стеклЯнным потолком загорелсЯ
белый матовый шар, на кирпичах устанавливали камеры, и механик, приехавший с
камерами, пощелкав и повертев блестЯщие винты, зажег на асбестовом полу в
черных Ящиках красный, таинственный луч.
Ђлександр ‘еменович хлопотал, сам влезал на лестницу, проверЯЯ провода.
Ќа следующий день вернулсЯ со станции тот же полугрузовичок и выплюнул три
Ящика великолепной гладкой фанеры, кругом оклеенные Ярлыками и белыми по
черному фону надписЯми.
- Ћсторожно: Яйца!!
- —то же так мало прислали? - удивилсЯ Ђлександр ‘еменович, однако
тотчас захлопоталсЯ и стал распаковывать Яйца. ђаспаковывание происходило
все в той же оранжерее, и принимали в нем участие: сам Ђлександр ‘еменович,
его необыкновенной толщины жена - ЊанЯ, кривой бывший садовник бывших
ереметьевых, а ныне служащий в совхозе на универсальной должности сторожа и
уборщица „унЯ. Ђлександр ‘еменович распорЯжалсЯ, любовно посматриваЯ на
Ящики, выглЯдевшие таким солидным компактным подарком под нежным закатным
светом верхних стекол оранжереи. Ђлександр ‘еменович, шлепаЯ сандалиЯми,
суетилсЯ возле Ящиков.
џйца оказались упакованными превосходно: под деревЯнной крышкой был
слой парафиновой бумаги, затем промокательной, затем следовал плотный слой
стружек, затем опилки, и в них замелькали белые головки Яиц.
- ‡аграница, - говорил Ђлександр ‘еменович, выкладываЯ Яйца на
деревЯнный стол, - разве это наши мужицкие Яйца... ‚се, вероЯтно,
брамапутры, черт их возьми! Ќемецкие... ’олько не понимаю, чего они грЯзные,
- говорил задумчиво Ђлександр ‘еменович... - ЊанЯ, ты присматривай. Џускай
дальше выгружают, а Я иду на телефон.
‚ечером в кабинете ‡оологического института затрещал телефон. Џрофессор
Џерсиков взъерошил волосы и подошел к аппарату.
- Ќу?
- Њыть ли Яйца, профессор?
- —то такое? —то? —то вы спрашиваете? - раздражилсЯ Џерсиков. - Ћткуда
говорЯт?
- €з Ќикольского, ‘моленской губернии, - ответила трубка.
- Ќичего не понимаю. Ќикакого Ќикольского не знаю. Љто это?
- ђокк, - сурово сказала трубка.
- Љакой ђокк? Ђх, да... это вы... так вы что спрашиваете?
- Њыть ли их?.. Џрислали из-за границы мне партию курьих Яиц...
- Ќу?
- ...Ђ они в грЯзюке в какой-то...
- —то-то вы путаете... Љак они могут быть в "грЯзюке"? Њожет быть,
немного... помет присох... или что-нибудь еще...
- ’ак не мыть?
- Љонечно, не нужно... ‚ы что, хотите уже зарЯжать Яйцами камеры?
- ‡арЯжаю. „а. Џока, - цокнула трубка и стихла.
- "Џока", - с ненавистью повторил Џерсиков приват-доценту €ванову. -
Љак вам нравитсЯ этот тип, Џетр ‘тепанович?
€ванов рассмеЯлсЯ:
- ќто он? ‚оображаю, что он там напечет из этих Яиц.
- „...д...д... -заговорил Џерсиков злобно, - вы вообразите, Џетр
‘тепанович, ну, прекрасно, очень возможно, что на дейтероплазму куриного
Яйца луч окажет такое же действие, как и на плазму голых. Ћчень возможно,
что куры у него вылупЯтсЯ. Ќо ведь ни вы, ни Я не можем сказать, какие это
куры будут... Њожет быть, они ни к черту негодные куры. Њожет быть, они
подохнут через два днЯ. Њожет быть, их есть нельзЯ! Ђ разве Я поручусь, что
они будут стоЯть на ногах? Њожет быть, у них кости ломкие, - Џерсиков вошел
в азарт и махал ладонью и загибал пальцы.
- Ђ отказатьсЯ нельзЯ было? - спросил €ванов. Џерсиков побагровел, взЯл
бумагу и показал ее €ванову. ’от прочел и иронически усмехнулсЯ.
- Њ-да... - сказал он многозначительно.
- € ведь заметьте... џ своего заказа жду два месЯца, и о нем ни слуху,
ни духу. Ђ этому моментально и Яйца прислали, и вообще всЯческое
содействие...
- Ќи черта у него не выйдет, ‚ладимир €патьич. € кончитсЯ тем, что
вернут вам камеры.
- „а если бы скорее, а то ведь они же мои опыты задерживают.
„ни стоЯли жаркие до чрезвычайности. Ќад полЯми видно было Ясно, как
переливалсЯ прозрачный, жирный зной. Ђ ночи чудные, обманчивые, зеленые.
„ворец-совхоз, словно молочный, сахарный, светилсЯ, в парке тени дрожали, а
пруды стали двуцветными пополам - косЯком лунный столб, а половина бездоннаЯ
тьма. ‚ пЯтнах луны можно было свободно читать "€звестиЯ", за исключением
шахматного отдела, набранного мелкой нонпарелью.
‚ 10 часов вечера, когда замолкли звуки в деревне Љонцовке,
расположенной за совхозом, идиллический пейзаж огласилсЯ прелестными звуками
флейты.
€грал на флейте сам заведующий совхозом Ђлександр ‘еменович ђокк, и
играл, нужно отдать ему справедливость, превосходно.
Љонцерт над стеклЯнными водами и рощами и парком уже шел к концу, как
вдруг произошло нечто, которое прервало его раньше времени. €менно в
Љонцовке собаки, которым по времени уже следовало бы спать, поднЯли вдруг
невыносимый лай, который постепенно перешел в общий мучительный вой. ‚ой,
разрастаЯсь, полетел по полЯм, и вою вдруг ответил трескучий в миллион
голосов концерт лЯгушек на прудах. ‚се это было так жутко, что показалось
даже на мгновенье, будто померкла таинственнаЯ колдовскаЯ ночь.
Ђлександр ‘еменович оставил флейту и вышел на веранду:
- ЊанЯ. ’ы слышишь? ‚от проклЯтые собаки... —его они, как ты думаешь,
разбесились?
- Ћткуда Я знаю, - ответила ЊанЯ, глЯдЯ на луну.
- ‡наешь, Њанечка, пойдем посмотрим на Яички, - предложил Ђлександр
‘еменович.
- …й-богу, Ђлександр ‘еменович, ты совсем помешалсЯ со своими Яйцами и
курами. Ћтдохни ты немножко!
- Ќет, Њанечка, пойдем.
‚ оранжерее горел Яркий шар. Ђлександр ‘еменович открыл контрольные
стекла, и все стали поглЯдывать внутрь камер. Ќа белом асбестовом полу
лежали правильными рЯдами испещренные пЯтнами Ярко-красные Яйца, в камерах
было беззвучно... а шар вверху в 15 000 свечей тихо шипел...
- ќх, выведу Я цыплЯток! - с энтузиазмом говорил Ђлександр ‘еменович,
заглЯдываЯ то сбоку в контрольные прорезы, то сверху, через широкие
вентилЯционные отверстиЯ. - ‚от увидите... —то? Ќе выведу?
‘ледующий день ознаменовалсЯ страннейшими и необъЯснимыми
происшествиЯми. “тром, при первом же блеске солнца, рощи, которые
приветствовали обычно светило неумолчным и мощным стрекотанием птиц,
встретили его полным безмолвием. ќто было замечено решительно всеми. ‘ловно
перед грозой. ‚ечер тоже был не без сюрпризов. …сли утром умолкли рощи,
показав вполне Ясно, как подозрительно неприЯтна тишина среди деревьев, если
в полдень убрались куда-то воробьи с совхозного двора, то к вечеру умолк
пруд в ереметьевке. ќто было поистине изумительно, ибо всем в окрестностЯх
на сорок верст было превосходно известно знаменитое стрекотание лЯгушек. Ђ
теперь они словно вымерли. ‘ пруда не доносилось ни одного голоса, и
беззвучно стоЯла осока. Ђлександр ‘еменович окончательно расстроилсЯ.
- ќто странно, - сказал за обедом Ђлександр ‘еменович жене, - Я не могу
понЯть, зачем этим птицам понадобилось улетать?
‚ечером произошел третий сюрприз - опЯть завыли собаки в Љонцовке, и
ведь как! Ќад лунными полЯми стоЯл непрерывный стон, злобные тоскливые
стенаниЯ. ‚ознаградил себЯ несколько Ђлександр ‘еменович еще сюрпризом, но
уже приЯтным, а именно в оранжерее. ‚ камерах начал слышатьсЯ беспрерывный
стук в красных Яйцах. ’оки... токи... токи... токи... стучало то в одном, то
в другом, то в третьем Яйце.
‘тук в Яйцах был триумфальным стуком длЯ Ђлександра ‘еменовича. ’отчас
были забыты странные происшествиЯ в роще и на пруде.
Ќаутро Ђлександра ‘еменовича ожидала неприЯтность. Ћхранитель был
крайне сконфужен, руки прикладывал к сердцу, клЯлсЯ и божилсЯ, что не спал,
но ничего не заметил.
- ЌепонЯтное дело, - уверЯл охранитель, - Я тут непричинен, товарищ
ђокк.
- ‘пасибо вам и от души благодарен, - распекал его Ђлександр ‘еменович.
- —то вы, товарищ, думаете? ‚ас зачем приставили? ‘мотреть. ’ак вы мне и
скажите, куда они делись? ‚едь вылупились они? ‡начит, удрали. ‡начит, вы
дверь оставили открытой да и ушли себе сами? —тоб были мне цыплЯта!
- Ќекуда мне ходить. —то Я, своего дела не знаю? - обиделсЯ наконец
сторож. - —то вы менЯ попрекаете даром, товарищ ђокк!
- Људы ж они подевались?
- „а Я почем знаю, что Я, их укараулю разве? џ зачем приставлен?
‘мотреть, чтобы камеры никто не упер, Я и исполнЯю свою должность. ‚от вам
камеры. Ђ ловить ваших цыплЯт Я не обЯзан по закону. Љто его знает, какие у
вас цыплЯта вылупЯтсЯ, может, их на велосипеде не догонишь!
Ђлександр ‘еменович несколько осексЯ, побурчал еще что-то и впал в
состоЯние изумлениЯ. „ело-то на самом деле было странное. ‚ первой камере,
которую зарЯдили раньше всех, два Яйца, помещающиесЯ у самого основаниЯ
луча, оказались взломанными. € одно из них даже откатилось в сторону.
‘корлупа валЯлась на асбестовом полу, в луче.
- —ерт их знает, - бормотал Ђлександр ‘еменович, - окна заперты, не
через крышу же они улетели!
Ћн задрал голову и посмотрел туда, где в стеклЯнном переплете крыши
было несколько широких дыр.
- —то вы, Ђлександр ‘еменович, - крайне удивилась „унЯ, - станут вам
цыплЯта летать. Ћни тут где-нибудь... цып... цып... цып... - начала она
кричать и заглЯдывать в углы оранжереи, где стоЯли пыльные цветочные вазоны,
какие-то доски и хлам. Ќо никакие цыплЯта нигде не отзывались.
‚есь состав служащих часа два бегал по двору совхоза, разыскиваЯ
проворных цыплЯт, и нигде ничего не нашел. „ень прошел крайне возбужденно.
Љараул камер был увеличен еще сторожем, и тому был дан строжайший приказ:
каждые четверть часа заглЯдывать в окна камер и, чуть что, звать Ђлександра
‘еменовича. Ћхранитель сидел насупившись у дверей, держа винтовку между
колен. Ђлександр ‘еменович совершенно захлопоталсЯ и только во втором часу
днЯ пообедал. Џосле обеда он поспал часок в прохладной тени на бывшей
оттоманке ереметьева, напилсЯ совхозного сухарного кваса, сходил в
оранжерею и убедилсЯ, что теперь там все в полном порЯдке. ‘тарик сторож
лежал животом на рогоже и, мигаЯ, смотрел в контрольное стекло первой
камеры. Ћхранитель бодрствовал, не уходЯ от дверей.
Ќо были и новости: Яйца в третьей камере, зарЯженные позже всех, начали
как-то причмокивать и цокать, как будто внутри их кто-то всхлипывал.
Ђлександр ‘еменович посидел немного у камер, но при нем никто не
вылупилсЯ, он поднЯлсЯ с корточек, размЯлсЯ и заЯвил, что из усадьбы никуда
не уходит, а только пройдет на пруд выкупатьсЯ и чтобы его в случае чего
немедленно вызвали. Ћн сбегал в спальню, где стоЯли две узкие пружинные
кровати со скомканным бельем и на полу была навалена груда зеленых Яблоков и
горы проса, приготовленного длЯ будущих выводков, вооружилсЯ мохнатым
полотенцем, а подумав, захватил с собой и флейту, с тем чтобы на досуге
поиграть над водной гладью. Ћн бодро выбежал, пересек двор совхоза и по
ивовой аллейке направилсЯ к пруду. Ѓодро шел ђокк, помахиваЯ полотенцем и
держа флейту под мышкой. Ќебо изливало зной сквозь ивы, и тело ныло и
просилось в воду. Џо правую руку от ђокка началась заросль лопухов, в
которую он, проходЯ, плюнул. € тотчас в глубине разлапистой путаницы
послышалось шуршанье, как будто кто-то поволок бревно. Џочувствовав
мимолетное неприЯтное сосание в сердце, Ђлександр ‘еменович повернул голову
к заросли и посмотрел с удивлением. Џруд уже два днЯ не отзывалсЯ никакими
звуками. уршанье смолкло, поверх лопухов мелькнула привлекательнаЯ гладь
пруда и сераЯ крыша купаленки. Ќесколько стрекоз мотнулись перед Ђлександром
‘еменовичем. Ћн уже хотел повернуть к деревЯнным мосткам, как вдруг шорох в
зелени повторилсЯ и к нему присоединилось короткое сипение, как будто
высочилось масло и пар из паровоза. Ђлександр ‘еменович насторожилсЯ и стал
всматриватьсЯ в глухую стену сорной заросли.
- Ђлександр ‘еменович, - прозвучал в этот момент голос жены ђокка, и
белаЯ ее кофточка мелькнула, скрылась и опЯть мелькнула в малиннике. -
Џодожди, Я тоже пойду купатьсЯ.
†ена спешила к пруду, но Ђлександр ‘еменович ничего ей не ответил, весь
приковавшись к лопухам. ‘ероватое и оливковое бревно начало подниматьсЯ из
чащи, вырастаЯ на глазах. Љакие-то мокрые желтоватые пЯтна, как показалось
Ђлександру ‘еменовичу, усеивали бревно. Ћно начало вытЯгиватьсЯ, изгибаЯсь и
шевелЯсь, и вытЯнулось так высоко, что перегнало низенькую корЯвую иву.
‡атем верх бревна надломилсЯ, немного склонилсЯ, и над Ђлександром
‘еменовичем оказалось что-то напоминающее по высоте электрический московский
столб. Ќо только это что-то было раза в три толще столба и гораздо красивее
его благодарЯ чешуйчатой татуировке. Ќичего еще не понимаЯ, но уже холодеЯ,
Ђлександр ‘еменович глЯнул отсюда на верх ужасного столба, и сердце в нем на
несколько секунд прекратило бой. …му показалось, что мороз ударил внезапно в
августовский день, а перед глазами стало так сумеречно, точно он глЯдел на
солнце сквозь летние штаны.
Ќа верхнем конце бревна оказалась голова. Ћна была сплющена, заострена
и украшена желтым круглым пЯтном по оливковому фону. ‹ишенные век, открытые
ледЯные и узкие глаза сидели в крыше головы, и в глазах этих мерцала
совершенно невиданнаЯ злоба. ѓолова сделала такое движение, словно клюнула
воздух, весь столб вобралсЯ в лопухи, и только одни глаза остались и не
мигаЯ смотрели на Ђлександра ‘еменовича. ’от, покрытый липким потом,
произнес четыре слова, совершенно невероЯтных и вызванных сводЯщим с ума
страхом. Ќастолько уж хороши были эти глаза между листьЯми.
- —то это за шутки...
ѓолова вновь взвилась, и стало выходить и туловище. Ђлександр ‘еменович
поднес флейту к губам, хрипло пискнул и заиграл, ежесекундно задыхаЯсь,
вальс из "…вгениЯ Ћнегина". ѓлаза в зелени тотчас загорелись непримиримой
ненавистью к этой опере.
- —то ты, одурел, что играешь на жаре? - послышалсЯ веселый голос Њани,
и где-то, краем глаза, справа уловил Ђлександр ‘еменович белое пЯтно.
‡атем истошный визг пронизал весь совхоз, разроссЯ и взлетел, а вальс
запрыгал как с перебитой ногой. ѓолова из зелени рванулась вперед, глаза ее
покинули Ђлександра ‘еменовича, отпустив его душу на покаЯние. ‡меЯ
приблизительно в пЯтнадцать аршин и толщиной в человека, как пружина,
выскочила из лопухов. ’уча пыли брызнула с дороги, и вальс закончилсЯ. ‡меЯ
махнула мимо заведующего совхозом прЯмо туда, где была белаЯ кофточка на
дороге. ђокк увидел совершенно отчетливо: ЊанЯ стала желто-белой и ее
длинные волосы как проволочные поднЯлись на пол-аршина над головой. ‡меЯ на
глазах ђокка, раскрыв на мгновение пасть, из которой вынырнуло что-то
похожее на вилку, ухватила зубами Њаню, оседающую в пыль, за плечо, так что
вздернула ее на аршин над землей. ’огда ЊанЯ повторила режущий предсмертный
крик. ‡меЯ извернулась пЯтисаженным винтом, хвост ее взмел смерч, и стала
Њаню давить. ’а больше не издала ни одного звука, и только ђокк слышал, как
лопались ее кости. ‚ысоко над землей взметнулась голова Њани. ‡атем змеЯ,
вывихнув челюсти, раскрыла пасть и разом надела свою голову на голову Њани и
стала налезать на нее, как перчатка на палец. Ћт змеи во все стороны было
такое жаркое дыхание, что оно коснулось лица ђокка, а хвост чуть не смел его
с дороги в едкой пыли. ‚ смертной тошноте он оторвалсЯ наконец от дороги и,
ничего и никого не видЯ, оглашаЯ окрестности диким ревом, бросилсЯ бежать...

†иваЯ каша

Ђгент ѓосударственного политического управлениЯ на станции „угино ™укин
был очень храбрым человеком, он задумчиво сказал своему товарищу, рыжему
Џолайтису:
- Ќу что ж, поедем. Ђ? „авай мотоцикл. - Џотом помолчал и добавил,
обращаЯсь к человеку, сидЯщему на лавке: - ”лейту-то положите.
Ќо седой трЯсущийсЯ человек на лавке, в помещении дугинского ѓЏ“,
флейты не положил, а заплакал и замычал. ’огда ™укин и Џолайтис понЯли, что
флейту нужно вынуть. Џальцы присохли к ней. ™укин, отличавшийсЯ огромной
силой, стал палец за пальцем отгибать и отогнул все. ’огда флейту положили
на стол.
ќто было ранним солнечным утром следующего за смертью Њани днЯ.
- ‚ы поедете с нами, - сказал ™укин, обращаЯсь к Ђлександру ‘еменовичу,
- покажете нам где и что.
Ќо ђокк в ужасе отстранилсЯ от него и руками закрылсЯ, как от страшного
видениЯ.
™укин стал молчалив и серьезен и немедленно дал в ѓрачевку какую-то
телеграмму. ’ретий агент по распорЯжению ™укина стал неотступно находитьсЯ
при Ђлександре ‘еменовиче и должен был сопровождать его в Њоскву. ™укин же с
Џолайтисом стали готовитьсЯ к экспедиции. Љогда солнце начало значительно
припекать, на пригорке, под которым вилась речка ’опь, глЯнул сахарный с
колоннами дворец в зелени. ЊертваЯ тишина стоЯла вокруг. Њотоциклетка
пробежала по мосту, и Џолайтис затрубил в рожок, чтобы вызвать кого-нибудь.
Ќо никто и нигде не отозвалсЯ, за исключением отдаленных остервеневших собак
в Љонцовке. Њотоцикл, замедлЯЯ ход, подошел к воротам с позеленевшими
львами. ‡апыленные агенты в желтых гетрах соскочили, прицепили цепью с
замком к переплету решетки машину и вошли во двор. ’ишина их поразила.
- ќй, кто тут есть! - окликнул ™укин громко. Ќо никто не отозвалсЯ на
его бас. Ђгенты обошли двор кругом, все более удивлЯЯсь. Џолайтис хмурилсЯ.
™укин стал посматривать серьезно, все более хмурЯ светлые брови. ‡аглЯнули
через закрытое окно в кухню и увидали, что там никого нет, но весь пол усеЯн
белыми осколками посуды.
- ‡наешь, что-то действительно у них случилось. џ теперь вижу.
Љатастрофа, - молвил Џолайтис.
Џо кирпичной дорожке агенты пошли, минуЯ клумбы, на задний двор,
пересекли его и увидели блещущие стекла оранжереи.
- Џогоди-ка, - заметил шепотом ™укин и отстегнул с поЯса револьвер.
Џолайтис насторожилсЯ и снЯл пулеметик. ‘транный и очень зычный звук тЯнулсЯ
в оранжерее и где-то за нею. Џохоже было, что где-то шипит паровоз.
‡ау-зау... зау-зау... с-с-с-с-с... шипела оранжереЯ.
- Ђ ну-ка осторожно, - шепнул ™укин, и, стараЯсь не стучать каблуками,
агенты придвинулись к самым стеклам и заглЯнули в оранжерею.
’отчас Џолайтис откинулсЯ назад, и лицо его стало бледно. ™укин открыл
рот и застыл с револьвером в руке.
‚сЯ оранжереЯ жила, как червиваЯ каша. ‘виваЯсь и развиваЯсь в клубки,
шипЯ и разворачиваЯсь, шарЯ и качаЯ головами, по полу оранжереи ползали
огромные змеи. ЃитаЯ скорлупа валЯлась на полу и хрустела под их телами.
‚верху бледно горел огромной силы электрический шар, и от этого всЯ
внутренность оранжереи освещалась странным кинематографическим светом. Ќа
полу торчали три темных, словно фотографических огромных Ящика, два из них,
сдвинутые и покосившиесЯ, потухли, в третьем горело небольшое
густо-малиновое световое пЯтно. ‡меи всех размеров ползали по проводам,
поднимались по переплетам рам, вылезали через отверстиЯ в крыше. Ќа самом
электрическом шаре висела совершенно чернаЯ, пЯтнистаЯ змеЯ в несколько
аршин, и голова ее качалась у шара, как маЯтник. Љакие-то погремушки звЯкали
в шипении, из оранжереи тЯнуло странным гнилостным, словно прудовым,
запахом. € еще смутно разглЯдели агенты кучи белых Яиц, валЯвшихсЯ в пыльных
углах, и странную гигантскую голенастую птицу, лежащую неподвижно у камер, и
труп в сером у двери рЯдом с винтовкой.
- Ќазад! - крикнул ™укин и стал пЯтитьсЯ, левой рукою отдавливаЯ
Џолайтиса и поднимаЯ правой рукой револьвер. Ћн успел выстрелить бесшумно
раз девЯть, прошипев и выбросив около оранжереи зеленоватую молнию. ‡вук
страшно усилилсЯ, и в ответ на стрельбу ™укина всЯ оранжереЯ пришла в
бешеное движение, и плоские головы замелькали во всех дырах. ѓром тотчас же
начал скакать по всему совхозу и играть отблесками на стеклах.
—ах-чах-чах-тах - стрелЯл Џолайтис, отступаЯ задом. ‘транный, четырехлапый
шорох раздалсЯ сзади, и Џолайтис вдруг страшно крикнул, падаЯ навзничь.
‘ущество на вывернутых лапах, коричнево-зеленого цвета, с громадной острой
мордой, с гребенчатым хвостом, все похожее на страшных размеров Ящерицу,
выкатилось из-за угла сараЯ и, Яростно перекусив ногу Џолайтису, сбило его
на землю.
- ™укин... беги, - промычал он, всхлипываЯ. ™укин выстрелил несколько
раз по направлению оранжереи, и в ней вылетело несколько стекол. Ќо огромнаЯ
пружина, оливковаЯ и гибкаЯ сзади, выскочив из подвального окна,
перескользнула двор, занЯв его весь пЯтисаженным телом, и в мгновение обвила
ноги ™укина. …го швырнуло вниз на землю, и блестЯщий револьвер отпрыгнул в
сторону. ™укин крикнул мощно, потом задохсЯ, потом кольца скрыли его
совершенно, кроме головы. Љольцо прошло раз по голове, сдираЯ с нее скальп,
и голова эта треснула. Ѓольше в совхозе не послышалось ни одного выстрела.
‚се погасил шипЯщий, покрывающий звук. € в ответ ему очень далеко по ветру
донессЯ из Љонцовки вой, но теперь уже нельзЯ было разобрать, чей это вой:
собачий или человечий.

Љатастрофа

‚ ночной редакции газеты "€звестиЯ" Ярко горели шары, и выпускающий
редактор на свинцовом столе верстал вторую полосу с телеграммами "Џо ‘оюзу
республик". Ћдна гранка попалась ему на глаза, он посмотрел на нее и
захохотал, созвал вокруг себЯ корректоров из корректорской и метранпажа и
всем показал эту гранку. Ќа узенькой полоске сырой бумаги было напечатано:
"ѓрачевка, ‘моленской губернии. ‚ уезде поЯвилась курица величиною с
лошадь и лЯгаетсЯ, как конь. ‚место хвоста у нее буржуазные дамские перьЯ".
Ќаборщики захохотали.
- ‚ мое времЯ, - заговорил выпускающий, хихикаЯ жирно, - когда Я
работал у ‚ани ‘ытина в "ђусском слове", допивались до слонов. ќто верно. Ђ
теперь, стало быть, до страусов.
Ќаборщики хохотали.
- —то же, ставить, €ван ‚онифатьевич? - спросил метранпаж.
- „а ты что, сдурел? - ответил выпускающий. - џ удивлЯюсь, как
секретарь пропустил, - просто пьЯнаЯ телеграмма.
Џоэтому "€звестиЯ" и вышли на другой день, содержа, как обыкновенно,
массу интересного материала, но без каких бы то ни было намеков на
грачевского страуса. Џриват-доцент €ванов, аккуратно читающий "€звестиЯ", у
себЯ в кабинете свернул лист "€звестий", зевнул, молвил: ничего интересного,
и стал надевать белый халат. ‚ кабинете же профессора Џерсикова была
кутерьма. €спуганный Џанкрат стоЯл и держал руки по швам.
- ЏонЯл... слушаюсь, - говорил он.
Џерсиков запечатанный сургучом пакет вручил ему, говорЯ:
- Џоедешь прЯмо в Ћтдел животноводства к этому заведующему Џтахе и
скажешь ему прЯмо, что он - свиньЯ. € пакет отдай.
Џерсиков бушевал.
- ќто черт знает что такое, - скулил он, разгуливаЯ по кабинету и
потираЯ руки в перчатках, - это неслыханное издевательство надо мной и над
зоологией. ќти проклЯтые куриные Яйца везут грудами, а Я 2 месЯца не могу
добитьсЯ необходимого. ‘ловно до Ђмерики далеко!
Ћн Яростно набросилсЯ на телефон и стал куда-то звонить. ‚ кабинете у
него было все готово длЯ каких-то таинственных и опаснейших опытов, лежала
полосами нарезаннаЯ бумага длЯ заклейки дверей, лежали водолазные шлемы с
отводными трубками и несколько баллонов, блестЯщих, как ртуть, с этикеткою
"доброхим", "не прикасатьсЯ" и рисунком черепа со скрещенными костЯми.
Џонадобилось по меньшей мере три часа, чтоб профессор успокоилсЯ и
приступил к мелким работам. ’ак он и сделал. ‚ институте он работал до
одиннадцати часов вечера и поэтому ни о чем не знал, что творитсЯ за
кремовыми стенами. Ќи нелепый слух, пролетевший по Њоскве о каких-то змеЯх,
ни страннаЯ выкрикнутаЯ телеграмма в вечерней газете ему остались
неизвестны.

x x x

‚сЯ Њосква встала, и белые листы газеты одели ее, как птицы. ‹исты
сыпались и шуршали у всех в руках, и у газетчиков к одиннадцати часам днЯ не
хватило номеров, несмотрЯ на то, что "€звестиЯ" выходили тиражом в полтора
миллиона экземплЯров. Џрофессор Џерсиков выехал с Џречистенки на автобусе и
прибыл в институт. ’ам его ожидала новость. ‚ вестибюле стоЯли аккуратно
обшитые металлическими полосами деревЯнные Ящики, в количестве трех штук,
испещренные заграничными наклейками на немецком Языке, и над ними
царствовала одна русскаЯ меловаЯ надпись: "Ћсторожно: Яйца".
ЃурнаЯ радость овладела профессором.
- Ќаконец-то! - вскричал он. - Џанкрат, взламывай Ящики немедленно и
осторожно, чтобы не побить. Љо мне в кабинет.
Џанкрат немедленно исполнил приказание, и через четверть часа в
кабинете профессора, усеЯнном опилками и обрывками бумаги, забушевал его
голос.
- „а они, что же, издеваютсЯ надо мною, что ли, - выл профессор,
потрЯсаЯ кулаками и вертЯ в руках Яйца, - это какаЯ-то скотина, а не Џтаха.
џ не позволю смеЯтьсЯ надо мной. ќто что такое, Џанкрат?
- џйца, - отвечал Џанкрат горестно.
- Љуриные, понимаешь, куриные, черт бы их задрал. Ќа какого дьЯвола они
мне нужны? Џусть посылают их этому негодЯю в его совхоз.
Џерсиков бросилсЯ в угол к телефону, но не успел позвонить.
- ‚ладимир €патьич! ‚ладимир €патьич! - загремел в коридоре института
голос €ванова.
Џерсиков оторвалсЯ от телефона, и Џанкрат стрельнул в сторону, даваЯ
дорогу приват-доценту. ’от вбежал в кабинет вопреки своему джентльменскому
обычаю, не снимаЯ серой шлЯпы, сидЯщей на затылке, и с газетным листом в
руках.
- ‚ы знаете, ‚ладимир €патьич, что случилось? - выкрикивал он и
взмахнул перед лицом Џерсикова листом с надписью: "ќкстренное приложение",
посредине которого красовалсЯ Яркий цветной рисунок.
- Ќет, вы слушайте, что они сделали, - в ответ закричал, не слушаЯ,
Џерсиков, - они менЯ вздумали удивить куриными Яйцами. ќтот Џтаха -
форменный идиот, посмотрите!
€ванов совершенно ошалел. Ћн в ужасе уставилсЯ на вскрытые Ящики, потом
на лист, затем глаза его почти выпрыгнули с лица.
- ’ак вот что, - задыхаЯсь, забормотал он, - теперь Я понимаю... Ќет,
‚ладимир €патьич, вы только глЯньте. - Ћн мгновенно развернул лист и
дрожащими пальцами указал Џерсикову на цветное изображение. Ќа нем, как
страшный пожарный шланг, извивалась оливковаЯ в желтых пЯтнах змеЯ, в
странной смазанной зелени. Ћна была снЯта сверху, с легонькой летательной
машины, осторожно скользнувшей над землей. - Љто это, по-вашему, ‚ладимир
€патьич?
Џерсиков сдвинул очки на лоб, потом передвинул их на глаза, всмотрелсЯ
в рисунок и сказал в крайнем удивлении:
- —то за черт. ќто... да это анаконда, водЯной удав... €ванов сбросил
шлЯпу, опустилсЯ на стул и сказал, выстукиваЯ каждое слово кулаком по столу:
- ‚ладимир €патьич, это анаконда из ‘моленской губернии. —то-то
чудовищное. ‚ы понимаете, этот негодЯй вывел змей вместо кур, и, вы поймите,
они дали такую же самую феноменальную кладку, как лЯгушки!
- —то такое? - ответил Џерсиков, и лицо его сделалось бурым. - ‚ы
шутите, Џетр ‘тепанович... Ћткуда?
€ванов онемел на мгновение, потом получил дар слова и, тыча пальцем в
открытый Ящик, где сверкали беленькие головки в желтых опилках, сказал:
- ‚от откуда.
- —то-о? - завыл Џерсиков, начинаЯ соображать. €ванов совершенно
уверенно взмахнул двумЯ сжатыми кулаками и закричал:
- Ѓудьте покойны. Ћни ваш заказ на змеиные и страусовые Яйца переслали
в совхоз, а куриные вам по ошибке.
- Ѓоже мой... боже мой, - повторил Џерсиков и, зеленеЯ лицом, стал
садитьсЯ на винтЯщийсЯ табурет.
Џанкрат совершенно одурел у двери, побледнел и онемел. €ванов вскочил,
схватил лист и, подчеркиваЯ острым ногтем строчку, закричал в уши
профессору:
- Ќу, теперь они будут иметь веселую историю!.. —то теперь будет, Я
решительно не представлЯю. ‚ладимир €патьич, вы глЯньте. - € он завопил
вслух, вычитываЯ первое попавшеесЯ место со скомканного листа: - ‡меи идут
стаЯми в направлении Њожайска... откладываЯ неимоверное количество Яиц. џйца
были замечены в „уховском уезде... ЏоЯвились крокодилы и страусы. —асти
особого назначениЯ... и отрЯды государственного управлениЯ прекратили панику
в ‚Язьме после того, как зажгли пригородный лес, остановивший движение
гадов...
Џерсиков, разноцветный, иссинЯ-бледный, с сумасшедшими глазами,
поднЯлсЯ с табурета и, задыхаЯсь, начал кричать:
- Ђнаконда... анаконда... водЯной удав! - Ћн сорвал одним взмахом
галстук, оборвал пуговицы на сорочке, побагровел страшным параличным цветом
и, шатаЯсь, с совершенно тупыми стеклЯнными глазами, ринулсЯ куда-то вон.

Ѓой и смерть

Џылала бешенаЯ электрическаЯ ночь в Њоскве. ѓорели все огни, и в
квартирах не было места, где бы не сиЯли лампы со сброшенными абажурами. Ќи
в одной квартире Њосквы, насчитывающей 4 миллиона населениЯ, не спал ни один
человек, кроме неосмысленных детей. ‚ квартирах ели и пили как попало, в
квартирах что-то выкрикивали, и поминутно искаженные лица выглЯдывали в окна
во всех этажах, устремлЯЯ взоры в небо, во всех направлениЯх изрезанное
прожекторами. Ќа небе то и дело вспыхивали белые огни, отбрасывали тающие
бледные конусы на Њоскву и исчезали, и гасли. Ќебо беспрерывно гудело очень
низким аэропланным гулом.
Џод утро по совершенно бессонной Њоскве, не потушившей ни одного огнЯ,
вверх по ’верской, сметаЯ все встречное, что жалось в подъезды и витрины,
выдавливаЯ стекла, прошла многотысЯчнаЯ, стрекочущаЯ копытами по торцам,
змеЯ конной армии. Њалиновые башлыки мотались концами на серых спинах, и
кончики пик кололи небо. ’олпа, метущаЯсЯ и воющаЯ, как будто ожила сразу,
увидав ломЯщиесЯ вперед, рассекающие расплеснутое зарево безумиЯ шеренги. ’о
и дело прерываЯ шеренги конных с открытыми лицами, шли на конЯх же странные
фигуры, в странных чадрах, с отводными за спину трубками и с баллонами на
ремнЯх за спиной. ‡а ними шли громадные цистерны-автомобили с длиннейшими
рукавами и шлангами, точно на пожарных повозках, и тЯжелые, раздавливающие
торцы, наглухо закрытые и светЯщиесЯ узенькими бойницами танки на гусеничных
лапах. Џрерывались шеренги конных, и шли автомобили, зашитые наглухо в серую
броню, с теми же трубками, торчащими наружу, и белыми нарисованными черепами
на боках с надписью: "газ", "доброхим".

x x x

€нститут был скупо освещен. ‘обытиЯ до него долетали только отдельными
смутными и глухими отзвуками. ђаз под огненными часами близ Њанежа грохнул
веером залп, это расстрелЯли мародеров, пытавшихсЯ ограбить квартиру на
‚олхонке. Њашинного движениЯ на улице здесь было мало, оно все сбивалось к
вокзалам. ‚ кабинете профессора, где тускло горела одна лампа, отбрасываЯ
пучок света на стол, Џерсиков сидел, положив голову на руки, и молчал.
‘лоистый дым веЯл вокруг него. ‹уч в Ящике погас. ‚ террариЯх лЯгушки
молчали, потому что уже спали. Џрофессор не работал и не читал. ‚ стороне,
под левым его локтем, лежал вечерний выпуск телеграмм на узкой полосе,
сообщавший, что ‘моленск горит весь и что артиллериЯ обстреливает можайский
лес по квадратам, громЯ залежи крокодильих Яиц, разложенных во всех сырых
оврагах. ‘ообщалось, что эскадрильЯ аэропланов под ‚Язьмою действовала
весьма удачно, залив газом почти весь уезд, но что жертвы человеческие в
этих пространствах неисчислимы из-за того, что население, вместо того чтобы
покидать уезды в порЯдке правильной эвакуации, благодарЯ панике металось
разрозненными группами на свой риск и страх, кидаЯсь куда глаза глЯдЯт.
‘ообщалось, что отдельнаЯ кавказскаЯ кавалерийскаЯ дивизиЯ в можайском
направлении блистательно выиграла бой со страусовыми стаЯми, перерубив их
всех и уничтожив громадные кладки страусовых Яиц.
Ќичего этого профессор не читал, смотрел остекленевшими глазами перед
собой и курил. Љроме него только два человека были в институте - Џанкрат и
то и дело заливающаЯсЯ слезами экономка ЊарьЯ ‘тепановна, бессоннаЯ уже
третью ночь, которую она проводила в кабинете профессора, ни за что не
желающего покинуть свой единственный потухший Ящик. €нститут молчал, и все
произошло внезапно.
‘ тротуара вдруг послышались ненавистные звонкие крики, так что ЊарьЯ
‘тепановна вскочила и взвизгнула. Ќа улице замелькали огни фонарей, и
отозвалсЯ голос Џанкрата в вестибюле. ‘трашно загремели кованые двери
института, стены затрЯслись. ‡атем лопнул сплошной зеркальный слой в
соседнем кабинете. ‡азвенело и высыпалось стекло в кабинете профессора, и
серый булыжник прыгнул в окно, развалив стеклЯнный стол. ‹Ягушки шарахнулись
в террариЯх и поднЯли вопль. ‡аметалась, завизжала ЊарьЯ ‘тепановна,
бросилась к профессору, хватаЯ его за руки и крича: - “бегайте, ‚ладимир
€патьич, убегайте. - ’от поднЯлсЯ с винтЯщегосЯ стула, выпрЯмилсЯ и, сложив
палец крючком, ответил:
- Ќикуда Я не пойду, - проговорил он, - это просто глупость, - они
мечутсЯ, как сумасшедшие... Ќу, а если всЯ Њосква сошла с ума, то куда же Я
уйду? €, пожалуйста, перестаньте кричать. Џри чем здесь Я? Џанкрат! - позвал
он и нажал кнопку.
‚ероЯтно, он хотел, чтоб Џанкрат прекратил эту суету, которой он вообще
никогда не любил. Ќо Џанкрат ничего уже не мог поделать. ѓрохот кончилсЯ
тем, что двери института растворились и издалека донеслись хлопушечки
выстрелов, а потом весь каменный институт загрохотал бегом, выкриками, боем
стекла. ЊарьЯ ‘тепановна вцепилась в рукав Џерсикова и начала его тащить
куда-то, он отбилсЯ от нее, вытЯнулсЯ во весь рост и, как был в белом
халате, вышел в коридор.
- Ќу? - спросил он.
„вери распахнулись, и первое, что поЯвилось в дверЯх, это спина
военного с малиновым шевроном и звездой на левом рукаве. Ћн отступал из
двери, в которую напирала ЯростнаЯ толпа, спиной и стрелЯл из револьвера.
Џотом он бросилсЯ бежать мимо Џерсикова, крикнув ему:
- Џрофессор, спасайтесь, Я больше ничего не могу сделать.
…го словам ответил визг Њарьи ‘тепановны. ‚оенный проскочил мимо
Џерсикова, стоЯщего как белое изваЯние, и исчез во тьме извилистых коридоров
в противоположном конце. ‹юди вылетели из дверей, завываЯ:
- Ѓей его! “бивай...
- Њирового злодеЯ!
- ’ы распустил гадов!
€скаженные лица, разорванные платьЯ запрыгали в коридорах, и кто-то
выстрелил. ‡амелькали палки. Џерсиков немного отступил назад, прикрыл дверь,
ведущую в кабинет, где в ужасе на полу на коленЯх стоЯла ЊарьЯ ‘тепановна,
распростер руки, как распЯтый... он не хотел пустить толпу и закричал в
раздражении:
- ќто форменное сумасшествие... вы совершенно дикие звери. —то вам
нужно? - ‡авыл: - ‚он отсюда! - и закончил фразу резким, всем знакомым
выкриком:
- Џанкрат, гони их!
Ќо Џанкрат никого уже не мог выгнать. Џанкрат с разбитой головой,
истоптанный и рваный в клочьЯ, лежал недвижимо в вестибюле, и новые и новые
толпы рвались мимо него, не обращаЯ вниманиЯ на стрельбу милиции с улицы.
Ќизкий человек на обезьЯньих ногах, в разорванной манишке, сбившейсЯ на
сторону, опередил других, дорвалсЯ до Џерсикова и страшным ударом палки
раскроил ему голову. Џерсиков качнулсЯ, стал падать на бок, и последним его
словом было слово:
- Џанкрат... Џанкрат...

Њорозный бог на машине

‚ ночь с 19 на 20 августа 1928 года упал не слыханный никем из
старожилов никогда еще не отмеченный мороз. Ћн пришел и продержалсЯ двое
суток, достигнув 18 градусов. ЋстервеневшаЯ Њосква заперла все окна, все
двери. ’олько к концу третьих суток понЯло население, что мороз спас столицу
и те безграничные пространства, которыми она владела и на которые упала
страшнаЯ беда 28 года. ЉоннаЯ армиЯ под Њожайском, потерЯвшаЯ три четверти
своего состава, начала изнемогать, и газовые эскадрильи не могли остановить
движениЯ мерзких пресмыкающихсЯ, полукольцом заходивших с запада, юго-запада
и юга по направлению к Њоскве.
€х задушил мороз. „вух суток по 18 градусов не выдержали омерзительные
стаи, и в 20 числах августа, когда мороз исчез, битьсЯ больше было не с кем.
Ѓеда кончилась. ‹еса, полЯ, необозримые болота были еще завалены
разноцветными Яйцами, покрытыми порою странным, нездешним невиданным
рисунком, который безвестно пропавший ђокк принимал за грЯзюку, но эти Яйца
были совершенно безвредны. Ћни были мертвы, зародыши в них прикончены.
Ѓыли долгие эпидемии, были долго повальные болезни от трупов гадов и
людей, и долго еще ходила армиЯ, но уже не снабженнаЯ газами, а саперными
принадлежностЯми, керосиновыми цистернами и шлангами, очищаЯ землю.
Ћчистила, и все кончилось к весне 29 года.
Ђ весною 29 года опЯть затанцевала, загорелась огнЯми Њосква, и опЯть
по-прежнему шаркало движение механических экипажей, и висел, как на ниточке,
лунный серп, и на месте сгоревшего в августе 28 года двухэтажного института
выстроили новый зоологический дворец, и им заведовал приват-доцент €ванов,
но Џерсикова уже не было.
Ћ луче и катастрофе 28 года еще долго говорил и писал весь мир, но
потом имЯ профессора ‚ладимира €патьевича Џерсикова оделось туманом и
погасло, как погас и самый открытый им в апрельскую ночь красный луч. ‹уч же
этот вновь получить не удалось. Џервую камеру уничтожила разъЯреннаЯ толпа в
ночь убийства Џерсикова. ’ри камеры сгорели в Ќикольском совхозе "Љрасный
луч" при первом бое эскадрильи с гадами, и восстановить их не удалось.
Last-modified: Wed, 18 Apr 2001 09:13:09 GMT
Ћцените этот текст: