тросам. ‘лишком  сложным становилось
управление все увеличивающейсЯ армадой кораблей, а управлЯть было надо. €ван
„анилович,   радуЯсь   скорому  восстановлению  привычных  норм  увольнениЯ,
всматривалсЯ в  себЯ и обнаруживал досадное, позорное, возмутительное:  душа
противилась, черным днем казалсЯ момент, когда подпишетсЯ приказ, неизвестно
что отменЯющий. „уша восставала, спрашивала:
     а зачем все это было? ‡ачем?
     Џриказ,  которого   с   нетерпением  ожидали  и  которому   так  упорно
противились,  был  подписан  в  начале  марта. "...‘Ћ„…ђ†ЂЌ€…: Ћ  дальнейшем
укреплении дисциплины на кораблЯх эскадры..."
     ‚  нем говорилось, что командиры некоторых кораблей  ввели, с ведома  и
попустительства  отдельных  политработников,  порочную  практику  применениЯ
дисциплинарных  мер  взысканиЯ;  что  наказаниЯ,  свЯзанные  с неувольнением
матросов  и  старшин  на  берег,  перед строем не объЯвлЯлись  и в карточках
взысканий не фиксировались; что в результате этого  дисциплина  на некоторых
кораблЯх пошатнулась и длЯ восстановлениЯ ее командиры подразделений  в рЯде
случаев  прибегали  к  мерам воздействиЯ, строгость  которых не  может  быть
оправдана; что  в  дальнейшем  при  увольнении на  берег матросов и  старшин
срочной  службы  офицерам  необходимо руководствоватьсЯ  -  неукоснительно и
строго - статьЯми уставов.
     Љонтроль за  исполнение  этого приказа командующий эскадрой возложил на
капитана 2 ранга Ѓарбаша €. ’.
     €  сторонники, и противники приказа  сходились на том, что он,  приказ,
мог поЯвитьсЯ еще полгода назад, и помешал этому командир батареи  линейного
кораблЯ лейтенант  Њанцев, который  своих  матросов стал увольнЯть  так, как
желал того сам командующий эскадрой- в мыслЯх, в предложениЯх, в наметках, и
уЯзвленнаЯ рука  адмирала отказалась  в  августе  подписать то, что  в марте
оглашено было в кают-компаниЯх линкоров, крейсеров, эсминцев.

        61

     ’екло   времЯ,  менЯлись  воды  во   всех  севастопольских  бухтах,  за
обеденными столами кают-компаний  поЯвлЯлись новые офицеры,  событиЯ прошлых
лет  мало  кого волновали,  но  вспоминали  между прочим  о  том,  как некий
лейтенант Њанцев, то ли  с линкора, то ли с эсминцев, надумал вдруг  (бывают
же чудаки!) потЯгатьсЯ со штабом в трактовке некоторых статей устава, за что
и дали ему по шапке. €сториЯ настолько  обычнаЯ, что вскоре она  заслонилась
другою, забылась, и фамилиЯ тоже забылась.
     Ќа гарнизонной гауптвахте камера младшего офицерского состава долго еще
потешалась  перед  сном  серией  похождений одного  лейтенанта,  которому по
ошибке выдали в ателье шинель с погонами вице-адмирала. Џоходив какой-то час
в  ней, этот  лейтенант спЯтил и  такого наворотил,  что  расхлебывать  кашу
пришлось уйме адмиралов.
     Џотом  и про  лейтенанта забыли,  как и о том, что в  те  годы  было  в
‘евастополе и чем тогда жила эскадра.
     ‹ишь немногие помнЯт день и час, когда с линкоровского барказа сошли на
Њинной  стенке  офицеры, приглашенные Ћлегом Њанцевым на смотрины  шинели из
тончайшего  адмиральского драпа. Ѓыло воскресенье,  15 марта, три часа  днЯ,
где-то  гремела  музыка,  из  кафе  "ђжавый  Якорь"  (не путать  с  "ђваными
парусами" на  откосе  Џриморского бульвара) доносились  возбужденные  весною
голоса. ‚  киоске, заколоченном  на  зиму,  уже бойко продавали  газировку и
папиросы.  (Љак  хотелось жить  и служить!.. Љак мечталось!..)  Њедсестричка
попалась  навстречу,  ошалевшаЯ   от  весны,  не  пожелавшаЯ  знакомитьсЯ  с
командирами башен, батарей и групп линейного кораблЯ.
     Џересекли  улицы, и  когда  проходили  мимо  кафе-кондитерской,  Ћлежка
Њанцев сунул нос туда, предупредил, что вскоре будет здесь, в  новой шинели,
и  дал  заЯвку:  "Ћркестр  и  шампанское!"  ЏоднЯлись  на гору  по  каменным
ступенЯм. Њанцев показывал дорогу. Џортной - в фартуке, с сантиметром на шее
- открыл дверь. "Џрошу, молодые люди..."