Джером Дейвид Сэлинджер. Рассказы (1940-1948)
---------------------------------------------------------------
J. D. Salinger
Печатный Источник: Сэлинджер Дж. Д., Над пропастью во ржи: Повесть,
рассказы:
Пер. с англ. / Прим. А. М. Зверева; Харьков: Фолио,
1999.-399с.-(Вершины. Мастера)
OCR: Татьяна Колесникова
---------------------------------------------------------------
ПОВИДАЙСЯ С ЭДДИ (Go See Eddie)
Декабрь 1940 г.
Перевод Л. Володарской, 1996 г.
Пока Элен принимала ванну, у нее прибирали в спальне, поэтому, когда
она выходила из ванной комнаты, на туалетном столике уже не было ни ночного
крема, ни испачканных бумажных салфеток. В зеркале отражались покрывало без
единой морщинки и цветастые диванные подушки. Если день был солнечный, как
сегодня, в горячих желтых лучах особенно красиво смотрелись блеклые
обои, выбранные в буклете дизайнера.
Она расчесывала свои густые рыжие волосы, когда вошла горничная Элси.
- Мистер Бобби, мэм, - сказала Элси.
-Бобби? - переспросила Элен. - Я думала, он в Чикаго. Подай мне халат,
Элси, и приведи его.
Прикрыв полой ярко-синего халата длинные голые ноги, Элен вновь
занялась волосами. Высокий светловолосый мужчина в строгом двубортном пальто
влетел в комнату, коснулся указательным пальцем ее затылка, не раздумывая,
бросился к шезлонгу, стоявшему у противоположной стены, и вытянулся в нем,
не снимая пальто. Элен наблюдала за ним в зеркале.
- Привет, - сказала она. - Его только что почистили. Я думала, ты в
Чикаго.
- Приехал вечером, - зевнул Бобби. - Господи, как же я устал.
- Удачно съездил? - спросила Элен. - Там какая-то девица поет, кажется?
- Угу, - подтвердил Бобби.
- Ну и как?
- Зажата. Голоса нет.
Элен отложила расческу, встала и пересела в персикового цвета кресло у
ног Бобби. Из кармана халата она достала пилку и принялась за свои длинные
розовые ногти.
- Еще что? - продолжала она допытываться.
- Да почти ничего, - ответил Бобби.
Он, кряхтя, приподнялся, вытащил из кармана пальто сигареты, потом
сунул их обратно, встал, снял пальто и бросил его на кровать, распугав
солнечные лучи. Элен не отрывалась от своих ногтей. Бобби снова сел на
краешек шезлонга, закурил сигарету и подался вперед. Солнце освещало их
обоих, упиваясь ее молочно-белой кожей и равнодушно выставляя напоказ его
перхоть и мешки под глазами.
- Не хочешь поработать? - спросил Бобби.
- Поработать? - Она не подняла головы. - Где поработать?
- Эдди Джексон начинает репетиции нового шоу. Я его встретил вчера.
Видела
бы ты, как он поседел. Я спросил, не найдется ли у него местечка для
моей сестры. Он сказал, может быть. И я сказал, может быть, разыщу тебя.
- Хорошо, что ты сказал "может быть", - посмотрев на него, проговорила
Элен.
- Что за местечко? Третье слева или еще хуже?
- Не знаю. Все же это лучше, чем ничего, а?
Элен продолжая заниматься ногтями, не отвечала.
- Почему ты не хочешь?
- Я не сказала, что не хочу.
- Тогда почему бы тебе не повидаться с Джексоном?
- Не хочу больше кордебалета. К тому же терпеть не могу Эдди Джексона.
- А-а-а, протянул Бобби. Он встал и подошел к двери. - Элси, позвал он.
- Принесите мне кофе!
И опять сел.
- Я хочу, чтобы ты повидалась с ним. Черт, оставь ногти в покое хотя бы
на минуту.
Она продолжала работать пилкой.
- Я хочу, чтобы ты повидалась с ним сегодня, слышишь?
- Я не собираюсь видаться с ним ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра,
- заявила Элен, скрестив ноги. - Что это ты вдруг решил приказывать?
Бобби кулаком выбил пилку у нее из рук. Элен не взглянула на него и не
подняла пилочку с ковра. Она встала, подошла к туалетному столику и вновь
принялась расчесывать густые рыжие волосы. Бобби немедленно оказался у нее
за спиной и в зеркале нашел ее взгляд.
- Я хочу, чтобы ты сегодня повидалась с Эдди. Слышишь, Элен?
Элен продолжала расчесывать волосы.
- И что ты мне сделаешь, если я не повидаюсь, грубиян?
Он поймал ее на слове.
- Ты, правда, хочешь, чтобы я сказал? Ты, правда, хочешь, чтобы я
сказал, что я сделаю, если ты с ним не повидаешься?
- Да, я хочу, чтобы ты сказал, что ты сделаешь, если я с ним не
повидаюсь, - передразнила его Элен.
- Не смей паясничать, а то я попорчу твою шикарную мордашку. Лучше
помоги мне, - пригрозил Бобби. - Я хочу, чтобы ты повидалась с ним. Я хочу,
чтобы ты повидалась с Эдди, и я хочу, чтобы ты согласилась на его проклятую
работу.
- А я хочу знать, что ты сделаешь, если я не повидаюсь с ним? -
спокойно спросила Элен.
- Я тебе скажу, что я сделаю. - Бобби следил в зеркале за выражением ее
глаз. - Я позвоню жене твоего грязного дружка и все ей расскажу.
Элен расхохоталась.
- Давай! - крикнула она. - Давай прямо сейчас, дурак! Она и без тебя
все знает.
- Знает? Неужели?
- Знает, знает! И не называй Фила грязным! Ты ему завидуешь!
- Грязнуля. Грязный обманщик, - заявил Бобби. - Дешевка. Вот кто твой
дружок.
- Приятно тебя слушать.
- Ты когда-нибудь видела его жену? - спросил Бобби.
- Я-видела-его-жену. А что?
- Ты видела ее лицо?
- А что такого замечательного в ее лице?
- Ничего такого замечательного! У нее нет твоего шикарного личика. У
нее просто милое лицо. Почему бы тебе, черт подери, не оставить ее увальня в
покое?
- Не твое дело! - отрезала Элен.
Правой рукой он схватил ее за плечо, и, взвизгнув от боли, она из
своего неудобного положения, сколько было силы, ударила по ней расческой. У
него перехватило дыхание, и он торопливо повернулся спиной к Элен и к
вошедшей с кофе Элси. Горничная поставила поднос рядом с креслом, в котором
Элен недавно приводила в порядок ногти, и выскользнула из комнаты.
Бобби сел, взял чашку левой рукой и сделал глоток черного кофе. Элен за
туалетным столиком начала укладывать волосы в прическу. Обычно она носила
тяжелый старомодный пучок.
Он выпил свой кофе задолго до того, как она воткнула последнюю шпильку.
Стянув халат на груди, она подошла к нему и хотела сесть рядом, но
покачнулась и шлепнулась на пол возле его ног, положила руку ему на лодыжку,
погладила и сказала изменившимся голосом:
- Прости меня, Бобби, но, милый, ты вывел меня из себя. Рука очень
болит?
- Плевать я хотел на руку, - проговорил он, не вынимая руки из кармана.
- Бобби, я люблю Фила. Честное слово. Я не хочу, чтобы ты думал, будто
у меня с ним интрижка. Не думай так, ладно? Я хочу сказать, не думай, будто
я с ним флиртую, чтобы кому-то нагадить.
Бобби не отвечал.
- Боб, честное слово. Ты не знаешь Фила. Он замечательный.
- Бобби повернулся к ней.
- У тебя все чертовски замечательные. Ведь ты знаешь и других
замечательных парней, правда? Например, одного из Кливленда. Как его, черт
возьми, зовут? Ботвелл. Гарри Ботвелл. А как насчет блондинчика, который пел
у Билла Кассиди? Два самых чертовски замечательных парня из тех, кого ты
знаешь. - Он помолчал, глядя в окно. - Ради бога, Элен.
- Боб, - сказала Элен, - тебе ведь не надо говорить, сколько мне лет. Я
была чертовски молода. Теперь это настоящее. Боб. Честно. Я уверена. У меня
еще никогда так не было. Боб, ты же в глубине души не веришь, что я с Филом
ради его денег.
Боб наморщил лоб и, вытянув в ниточку губы, повернулся к ней.
- Знаешь, что я слышал в Чикаго? - спросил он.
- Что, Боб?
кончиками пальцев она нежно гладила его лодыжку.
- Я слышал, как разговаривали два парня. Ты их не знаешь. Они говорили
о тебе. О тебе и о том парне, который, как конь, о Хэнсоне Карпентере. Ну и
перемыли они вам косточки! - Он помолчал. - С ним тоже, да, Элен?
- Гнусная ложь, Боб, - прошептала Элен. - Боб, я не настолько знаю
Хэнсона Карпентера, чтобы даже здороваться с ним.
- Может быть! Правда, приятно брату выслушивать такое? Да все в городе
ржут надо мной, стоит мне завернуть за угол!
- Бобби. Ты очень ошибаешься, если веришь в эту грязную ложь. Зачем
тебе вообще их слушать? Ты же лучше их. Не надо обращать внимание на их
дерьмовые выдумки.
- Я не сказал, что верю. Я сказал, что слышал, как они разговаривали.
Отвратительно, правда?
- Ну, все совсем не так, - возразила Элен. -- Брось мне сигарету, а?
Он бросил ей на колени пачку сигарет, потом спички. Она закурила,
вдохнула дым и кончиками пальцев сняла с языка табачную крошку.
- Ты была такой потрясающей девчонкой, - отрывисто произнес Бобби.
- Да? А теперь я больше не потрясающая? -- по-детски пришепетывая,
спросила Элен.
Он промолчал.
- Элен, послушай, что я тебе скажу. Я тут, до Чикаго, пригласил жену
Фила на ленч.
- Да?
- Она потрясающая девчонка. Класс.
- Класс, говоришь? -- переспросила Элен.
- Да. Послушай. Повидайся сегодня с Эдди. От этого никому плохо не
будет. Повидайся с ним.
Элен курила.
- Я ненавижу Эдди Джексона. Он всегда лапает.
- Послушай, - сказал Бобби, вставая. -- Когда тебе хочется, ты умеешь
напустить на себя холод. -- Он наклонился над ней. -- Мне пора. Я еще не был
в конторе.
Элен тоже встала и не отрывала от него глаз, пока он надевал пальто.
- Повидайся с Эдди, - напомнил Бобби, натягивая кожаные перчатки. -- Ты
слышишь? -- Он застегнул пальто. -- Я тебе позвоню.
- Он мне позвонит, - проворчала Элен. -- Когда? Четвертого июля?
- Нет. Раньше. У меня чертовски много дел. Где моя шляпа? Ах, да я
пришел без шляпы.
Она проводила его до двери и подождала, пока он не уехал на лифте.
Потом закрыла дверь, вернулась в спальню, подошла к телефону и торопливо, но
аккуратно набрала номер.
- Добрый день, - проговорила она в трубку. -- Позовите, пожалуйста,
мистера Стоуна. Говорит мисс Мейсон. -- Через несколько секунд она услышала
мужской голос. -- Фил? Послушай, Фил. У меня только что был мой брат Бобби.
Знаешь, зачем он приходил? Твоя любезная женушка с вассаровским личиком
рассказала ему о тебе и обо мне. Да! Послушай, Фил. Послушай меня. Мне это
не нравится. И мне все равно, имеешь ты к этому отношение или нет. Мне не
нравится. И мне все равно. Нет, не могу. Я уже договорилась и вечером не
могу. Позвони завтра. Мне очень неприятно. Я же сказала, Фил, позвони
завтра. Нет. Я сказала, нет. До свидания, Фил.
Она положила трубку, скрестила ноги и задумчиво прикусила большой
палец. Потом повернулась к двери и громко крикнула:
- Элси!
Элси шмыгнула в комнату.
- Убери чашку мистера Бобби.
Когда Элси вышла, Элен набрала еще один номер.
- Хэнсон? -- спросила она. -- Это я. Мы. Нас. Ты подлец.
П р и м е ч а н и я Четвертое июля -- День независимости, национальный
праздник в США.
Вассар (штат Нью-Йорк) -- привилегированный колледж для женщин,
существует с 1861 г. Далекая от литературной правильности речь героини
подчеркивает ее принадлежность к совсем иному социальному кругу, чем круг
жены Фила.
ВИНОВАТ, ИСПРАВЛЮСЬ (The hang of it)
12 июля 1941 г.
Перевод Т. Бердиковой, 1996 г.
Наша страна лишилась едва ли не самого многообещающего игрока в
китайский бильярд, когда моего сына Гарри призвали в армию. Как его отец, я,
конечно же, сознаю, что Гарри не вчера родился, но, стоит мне взглянуть на
мальчика, и я готов дать голову на отсечение, что это случилось в начале
прошлой недели. Короче, армия заполучила еще одного Бобби Петита.
Когда-то, в 1917, Бобби Петит здорово смахивал на нынешнего Гарри.
Петит был тощий мальчишка родом из Кросби в Вермонте -- это тоже в
Соединенных Штатах. Некоторые парни из его роты даже считали, что
вермонтский кленовый сироп еще не обсох у него на губах.
За обучение новобранцев в той роте, в 1917, отвечал сержант Гроган.
Ребята в лагере стоили разнообразнейшие догадки насчет происхождения
сержанта -- догадки настолько умные, точные и приличные, что, думаю, не
стоит повторять.
Итак, в первый день армейской службы Петита сержант обучал взвод
приемам строевой подготовки с оружием. Петиту был известен свой собственный,
хитроумный способ обращения с винтовкой. Когда сержант скомандовал: "Оружие
на правое плечо!", Бобби Петит поднял оружие к левому плечу. Когда сержант
приказал: "На грудь!", Петит послушно взял оружие "на караул".
Это был верный способ привлечь внимание сержанта, и он подошел к
Петиту, улыбаясь.
- Эй, тупица, - приветствовал Петита сержант, - что с тобой?
Петит рассмеялся.
- Я иногда путаюсь, - коротко объяснил он.
- Как тебя зовут, детка? -- спросил сержант.
- Бобби. Бобби Петит.
- Ну что ж, Бобби Петит, - сказал сержант, - я буду звать тебя просто
Бобби. Я к мужикам всегда обращаюсь по имени. А они меня зовут мамашей. Как
у себя дома.
- О! -- ответил Петит.
Так и пошло. У всякого взрывателя два конца -- один для поджигания, а
другой набит тротилом.
- Слушай, Петит! -- гаркнул сержант. -- Мы с тобой не в пятом классе
обучаемся! Ты должен знать, что левое плечо у тебя одно и что оружие "на
грудь" не то же самое, что "на караул". Что это с тобой? У тебя мозгов нет?
- Виноват, исправлюсь! -- пообещал Петит.
На следующий день мы натягивали палатки и складывали вещмешки. Когда
сержант подошел проверить, оказалось, что Петит вообще не потрудился загнать
колышки в землю. Придравшись к эдакой мелочи, сержант одним махом снес
маленький полотняный домик Бобби Петита.
- Петит, - прошипел сержант. -- Ты... точно... самый... тупой... самый
глупый и неловкий парень из всех, кого я знаю. Ты спятил, Петит? У тебя что,
мозгов нет?
Петит пообещал:
- Виноват, исправлюсь!
Потом все сложили вещмешки. Петит сложил свой, как ветеран -- ну прямо
один из "Парней в голубом". Сержант подошел проверить. Был у него славный
обычай -- зайти сзади и, лихо размахнувшись, как дубинкой, вмазать рукой по
естественному противовесу, который имеется ниже спины у сына любой матери.
Он заинтересовался мешком Петита. Подробности я опущу. Скажу только,
что все разлетелось по сторонам, кроме последних пяти сегментов позвоночника
Бобби. Звук был отвратительный. Сержант нагнулся, чтобы посмотреть на своего
подопечного, вернее, на то, что от него осталось.
- Да, Петит. Много я встречал идиотов в своей жизни, - поделился
сержант. -- Много. Но тебя, Петит, ни с кем не сравнишь. Потому что ты --
самый большой идиот!
Петит стоял перед ним на трех конечностях.
- Виноват, исправлюсь! -- ухитрился пообещать он.
В первый день на стрельбище шесть человек стреляли одновременно по
шести мишеням из положения лежа. Сержант прохаживался туда-сюда, проверяя
готовность к стрельбе.
- Эй, Петит, каким глазом ты смотришь в прицел?
- Не знаю, - сказал Петит, - кажется левым.
- Смотри правым! -- взревел сержант. -- Петит, ты отнимаешь у меня
двадцать лет жизни. Что с тобой? У тебя нет мозгов?
Но это еще что! После того как ребята выстрелили и мишени придвинули,
всех ожидал веселый сюрприз. Петит всадил все пули в мишень соседа справа.
Сержанта чуть удар не хватил.
- Петит, - сказал он, - тебе не место в армии, где служат люди. У тебя
шесть ног. У тебя шесть рук. У остальных только по две!
- Виноват, исправлюсь! -- сказал Петит.
- Чтобы я этого больше не слышал! Или я тебя убью. Я тебя правда убью,
Петит! Потому что я ненавижу тебя, Петит. Слышишь? Ненавижу!
- Серьезно? -- спросил Петит. -- Не шутите?
- Не шучу, братец, сказал сержант.
- Вот увидите, я исправлюсь, - пообещал Петит. -- Обязательно. Я не
шучу. Честно. Мне нравится в армии. Я еще стану полковником, не меньше. Не
шучу.
Разумеется, я не рассказал моей жене, что наш сын Гарри похож на Боба
Петита, каким тот был в 1917. Но он здорово похож. Дело в том, что у
мальчика нелады с сержантом в Форт-Ирокезе. если верить моей жене,
Форт-Ирокез пригрел на своей груди одного из самых упрямых и злых старших
сержантов в стране. Вовсе не обязательно, твердит моя жена, жестоко
обращаться с мальчиками. Нет, Гарри не жалуется. Ему нравится в армии, но он
не может угодить этому зверю, старшему сержанту. У него еще не все
получается, но он обязательно исправиться.
А командир этого полка? От него толку -- ноль, думает моя жена.
Расхаживает с важным видом и ничего больше. Полковник должен помогать
мальчикам, следить, чтоб злой старший сержант не издевался над ними, не
подавлял силу воли. Полковник, думает моя жена, обязан не только ходить
туда-сюда.
Так вот, в воскресенье, несколько недель тому назад, у ребят из
Форт-Ирокеза был первый весенний смотр. Мы с женой стояли на трибуне, и,
увидев, как шагает наш Гарри, моя жена вскрикнула так, что с меня чуть не
слетела фуражка.
- Он идет не в ногу, - заметил я.
- Ой, ну не надо... - сказала жена.
- Но он идет не в ногу, - повторил я.
- Ах, какое преступление! Ах, давайте его убьем за это. Посмотри! Он
уже идет в ногу. Он сбился всего на минуту.
Потом, когда заиграли национальный гимн и мальчики взяли винтовки "на
караул", один уронил винтовку. Оружие всегда громко брякает, ударяясь о
плац.
- Это Гарри, сказал я.
- Такое может случиться с каждым, огрызнулась жена. -- Потише,
пожалуйста.
Смотр закончился, солдат распустили, и старший сержант Гроган подошел
поздороваться.
- Добрый день, миссис Петит.
- Добрый день, - ответила моя жена очень холодно.
- Думаете, у нашего мальчика есть будущее, сержант?
Сержант улыбнулся и покачал головой.
- Исключено, - сказал он. -- Совершенно исключено, полковник.
ЗАТЯНУВШИЙСЯ ДЕБЮТ ЛОИС ТЭГГЕТ (The long debut of Lois Taggett)
Сентябрь-октябрь 1942 г.
Перевод М. Макаровой 1996 г.
Last-modified: Wed, 13 Oct 2004 20:17:27 GMT