ьца". - Как называется ваша кастрюля? "Это не кастрюля, а гравитолет". - А как же он, этот г-г-г-гравитолет двигается? "Принцип действия основан на преобразовании звездной энергии в магнитную силу". - А встречали ли вы на других планетах людей, с которыми можно пообщаться? "Мы установили Контакт со 148 планетами, населенными гуманоидами". - А что, их так много? "Да, разумная жизнь в нашей Галактике имеется на миллионе планет". - Ну а как же остальные? "Большая часть из них обладает недостаточным уровнем Знаний для Межгалактического Контакта". - Позвольте мне, - вступил в разговор Том. - А как вы это, - и он, сделав "известный" жест руками, смущенно потупился. "Способ размножения у нас принципиально отличается от вашего". - Не мешай. Дай поговорить с умными людьми. Лезешь со своими дурацкими вопросам, - сердито отругал я Тома и снова обратился к инопланетянам: - А чем вы питаетесь, что пьете? Например, виски с содовой дли без? "Мы не нуждаемся в пище, тем более в алкоголе", - зазвучал у меня в мозгу явно раздраженный ответ. - Вы видели наши спутники? "Да, мы обследовали несколько, но они настолько примитивны, что о них не стоит даже вспоминать". - У вас есть атомная бомба? "У нас есть гораздо более мощное оружие, но мы никогда не собираемся его применять. К сожалению, мы вынуждены прервать нашу беседу. Продолжение ее не вызывает у нас интереса. Мы вынуждены констатировать, что вы, земляне, находитесь на начальной ступени развития, давно пройденной целым рядом цивилизаций. Ваш интеллектуальный уровень чрезвычайно низок, а кругозор узок. Ваше мышление исключительно примитивно. Контакт считаем нецелесообразным". Мы с Томом хотели было возмутиться и сказать Пришельцам, что мы лично думаем по этому поводу, но инопланетяне пропали, их корабль окутался голубым облаком и стремительно унесся ввысь. Когда мы вернулись в наш любимый городок и стали всем подряд рассказывать об этой загадочной встрече, то Тома упекли в психиатричку, а меня направили на лечение в наркологический центр с диагнозом .белой горячки". Эликсир интеллекта 1 Доктор биологических наук Валентин Шилов, руководитель одной из лабораторий биологического факультета МГУ, уже несколько лет занимался пептидами (физиологически активными осколками белков). Безусловно, сама проблема пептидов давно привлекала ученых многих стран. Ни для кого не являлось секретом, что пептидные препараты являются химическими регуляторами организма, своего рода допингом для повышения у животных сообразительности, памяти, активности. Многочисленные опыты на крысах давали многообещающие результаты. Особенных успехов лаборатория добилась после того, как в экспериментах применили новый алкалоид органического происхождения, - в составе с другими компонентами он делал буквально чудеса. У крыс, которым вводили новый препарат, появлялась удивительно стойкая способность к запоминанию. Наверняка прошло бы немало времени, прежде чем Валентин от экспериментов с крысами решился перейти на опыты с более организованными животными, не говоря о человеке, не попадись ему на глаза небольшая статья академика Дубинина. В этой статье ученый приводил такие чудовищные цифры воздействия мутагенности окружающей среды на человека, что не задуматься об этом было просто кощунством по отношению к будущему. Академик считал, что около половины оплодотворенных яйцеклеток исключались из настоящего поколения. 30 процентов зародышей погибало во время беременности, десять процентов браков были бесплодными и, наконец, 10 процентов детей рождалось с генетическими дефектами, психологическими заболеваниями, дебилизмом и другими недугами. Доктора Шилова заинтересовали, в первую очередь, последние десять процентов. А что если попробовать? У него возникла идея создать на основе пептидов что-то вроде элексира интеллекта. Ведь тогда к нормальному образу жизни смогут вернуться десятки, сотни тысяч несчастных детей, обездоленных судьбой под влиянием окружающей среды или своими алкоголиками и наркоманами родителями. Эта идея настолько захватила Валентина, что первые дни он не мог даже и думать о чем-нибудь другом. Странное поведение шефа не могло остаться незамеченным для сотрудников его лаборатории. И в первую очередь на это обратила внимание хорошенькая лаборантка Верочка, которая второй год пылала горячими чувствами к своему суровому руководителю. Тридцатипятилетний высокий шатен, с серыми задумчивыми глазами, Валентин производил на окружающих, особенно на незамужних молодых женщин, весьма приятное впечатление. К его широкому, несколько полноватому лицу шли большие роговые очки. Кроме того, он строго следил за своим внешним видом. Белоснежная сорочка и яркий, по вкусу подобранный мамой галстук были постоянными атрибутами его туалета. Своей идеей Шилов поделился со "стариком", так он называл своего закадычного друга, однокашника Бориса Гур-вича. Невысокий, с небольшой, чрезвычайно колючей рыжей бородкой, с редким жиденьким хохолком непокорных волос на макушке и большими залысинами на довольно узком, с заметными морщинами лбу, Борис отнюдь не считался красавцем. Однако при относительно непритязательной внешности он был блестящим нейрохирургом, имея очень чуткие, просто уникальные руки. Он работал в НИИ экспериментальной медицины. За все время врачебной практики у Гурвича не было ни одной неудачной операции, не говоря уже о летальном исходе. Это был, как говорят, хирург от бога. Единственное, чего не любил Гурвич, так это писать. Несмотря на настойчивые просьбы и желание директора института профессора Касаткиной остепенить талантливого врача, Борис под любыми предлогами отклонял все предложения о защите кандидатской, хотя за свои работы вполне мог претендовать и на докторскую степень. Следует сказать, что идея Валентина, во-первых, была не нова, во-вторых, попала на вполне подготовленную почву. Дело в том, что в институте уже давно велись работы по проникновению в тайны человеческого мозга. В отделения института поступали безнадежные больные, приговоренные ортодоксальной медициной; и хотя, как известно, чудес не бывает, но люди выздоравливали и возвращались к трудовой жизни. ' Благодаря вживлению в мозг электродов - золотых проволочек, по которым пропускались слабые токи, удавалось избавить людей от эпилепсии, отступала болезнь Паркинсона. Борису иногда приходилось делать тончайшую работу, с помощью скальпеля разрушая больные участки мозга. Кстати говоря, недавно он провел уникальнейшую операцию. Удалил опухоль из мозга и спас жизнь монгольскому ученому. В благодарность тот подарил ему несколько древнейших буддийских манускриптов, два из которых были начертаны на листьях пальмы, а один - вырезан на серебряной пластинке. Этот известный в своей стране историк несколько лет провел в Ладакхе, в монастыре Спиттуг, где ему удалось получить высшую степень Лхарамба по буддийской метафизике, что считалось высочайшей честью. Прощаясь, Лувсан (так звали ученого) сказал Борису: - Ты делаешь очень большое дело. Ты возвращаешь больных людей к жизни. Придет время и это пригодится тебе и твоим товарищам. Здесь записаны рецепты приготовления ценнейшего лекарства. Оно поможет человеку обрести новую память, достичь необыкновенных высот в Познании Неизвестности и Всепоглощающего Света... Борис, не отказывайся, не обижай старика. Это самое ценное, что у меня есть... Но жизнь дороже. А твои золотые руки вернули ее мне. Хотя Борис был принципиально против всякого рода подношений, в данном случае он не мог устоять перед настойчивостью старого ученого. Поблагодарил и сунул таблички в один из нижних ящиков своего стола. Об этом инциденте он вспомнил лишь спустя несколько месяцев, когда за очередным вечерним чаепитием в квартире Валентина тот поделился своей сокровенной идеей. Мать Шилова, Анастасия Ивановна, заваривала превосходный крепкий чай, настоенный на травах, по только ей известному рецепту, переданному бабушкой, урожденной графиней Дашковой. Муж ее, дед Валентина, блестящий гвардейский офицер, сразу принял революцию, добровольно вступил в Красную Армию, дослужился до комдива, но в 1937 году как враг народа был расстрелян. Бывшая графиня сумела одна воспитать свою дочь. Валентин своим решительным характером, твердостью взглядов пошел в деда, которого в 1961 году посмертно реабилитировали, вернув 'честь и доброе имя. Они поселились е его старой квартире на бывшей Моховой. Бабушка вскоре после этого умерла. Отец Валентина, известный геолог, профессор Шилов, еще в 1956 году погиб в автомобильной катастрофе. Валентин жил вдвоем с матерью. Его друзья частенько любили заходить на огонек в эту старую московскую квартиру, попить пахучего чая и отведать пирогов Анастасии Ивановны, которая была большая мастерица их печь. Компания подобралась интересная. Кроме Бориса, в нее входил родственник Илья Леонидович Кот-лярский, который был известным востоковедом, товарищ Валентина по университету психиатр Женя Головин и еще несколько медиков. В последнее время к ним стала присоединяться и племянница Котлярского Инна Сухинина. Валентин прекрасно играл на гитаре. У него был отличный слух и неплохой баритон. Особенно ему нравились песни Розенбаума и Высоцкого. Компания обычно засиживалась допоздна и заполночь разъезжалась по домам. Однажды Инна пришла без дяди, который уехал в одну из своих многочисленных командировок. Валентин пошел ее провожать, и они всю ночь бродили по старинным московским улицам, набережной Яузы. С тех пор Инна часто забегала по вечерам в эту гостеприимную уютную квартиру. Золотоволосая, кареглазая, стройная женщина была не только очень миловидна. Она отличалась собственным взглядом на жизнь и необычной прямотой, твердостью убеждений. Так уж получилось, что Инна и Валентин потянулись друг к другу. Что ни говори, а если у красивой молодой женщины еще и светлый, ясный ум, то она невольно привлекает к себе всеобщее внимание. Вообще говоря, Инна принадлежала к породе недотрог. Она рано, еще будучи студенткой, вышла замуж. Однако личная жизнь не удалась. Муж ей достался из числа папенькиных, всем обеспеченных сынков и частенько злоупотреблял спиртным. Инна не захотела иметь ребенка от мужа-алкоголика и, не прожив и года, разошлась с ним. В этом отношении Валентин был полной противоположностью ее бывшему мужу. Он был трезвенником, чрезвычайно увлекательным и интересным собеседником. Да к тому же и "песни под гитару"! Ну у какой девушки не закружится голова? Инна не оказалась исключением, тем более, что и сам Валентин испытывал к ней тоже не просто дружеские чувства. Приглянулась она и Анастасии Ивановне, которая уже давно подумывала о внуках, но не знала, как подступиться к своему вечно занятому, увлеченному работой сыну. Так в один из осенних вечеров, когда под крышей дома Шиловых вся компания собралась полностью, что бывало не часто, Валентин решил поделиться своей идеей со своими друзьями. Разговор шел о молодом поколении, о детях. Борис, которому идея Валентина была уже известна, горячо поддержал друга. Что ни говори, а опыты с пептидами на животных действительно давали интересные результаты. А что если все-таки попытаться попробовать перейти к экспериментам на человеке? Взять несколько дебилов, умственно отсталых детей и попробовать им помочь. Ведь многочисленными опытами не только на крысах, но и на обезьянах доказано, что пептиды в отличие от большинства фармакологических средств для организма практически безвредны. Валентин рассказал, что препараты вводят крысам через нос - так пептидное вещество скорее добирается до головного мозга. Ему удалось выявить весьма интересную закономерность: при введении препаратов через нос у зверушек резко улучшалась память и сообразительность. Например, у крыс, подвергшихся обработке пептидами, память улучшалась в несколько раз. По сравнению с их сородичами крысы, которым вводили пептиды, казались просто гениальными. Валентин рассказал, что подобные опыты были проведены и на обезьянах, после чего шимпанзе сумели строить совершенно осмысленные фразы на языке жестов. Единственное, что угнетало Шилова, так это крайне непродолжительное время действия препаратов. Через несколько минут пептиды в организме животных разрушались, а "гениальность" уступала место обычному инстинкту. Валентин рассказал, что работавшей с ним по одной теме группе ученых в Институте молекулярной генетики удалось создать препарат, который действовал значительно дольше, правда, на несколько часов. А нужно, чтобы препарат действовал годы, десятки лет, наконец, всю жизнь. Но как, каким образом добиться этого? Какие компоненты должны войти в состав вещества, чтобы оно не разрушалось и сохранялось в организме, по крайней мере, до конца жизни животного. Только после этого можно задуматься об экспериментах на человеческом мозге, пускай дебила, но ведь человеческом! И в этот момент Бориса словно осенило. Он вспомнил о подарке ученого монгола, у которого он удалил из мозга раковую опухоль. - Послушай, - обратился он к своему дяде Илье Леонидовичу, сидевшему напротив и с невозмутимым видом допивающему третью или четвертую чашку чая с очередным куском пирога Анастасии Ивановны. - Ты сумел бы разобраться в старинных буддийских манускриптах? По-моему, там записаны рецепты какого-то лекарства, улучшающего человеческую память. - Почему бы и нет, - ответил Котлярский. - Одно время я специализировался на тибетской медицине. И некоторые растительные препараты, полученные по восстановленным мной рецептам, до сих пор широко используются в медицинской практике. - Это дело! - обрадовался Борис. - Завтра я тебе их принесу. Постарайся расшифровать их побыстрее. - Нет вопросов, тащи, - промычал Илья Леонидович набитым ртом, протягивая руку за очередным пирожком с грибами и луком. - А ведь это неплохая мысль, - подтвердил Валентин.- Ламы в своих монастырях такое творили! И вообще тибетская и китайская медицина могут делать чудеса, причем без всякой химии, которой в наших незрелых организмах уже больше чем достаточно. - Тебе ли говорить о незрелости, - поддела его Инна, имея в виду стокилограммовый вес Валентина. - Ну уж, извините, - откликнулся Валентин. - Хорошего человека должно быть много, - и подняв стул вместе с сидевшей на нем Инной, закружился по комнате. - С ума сошел, надорвешься... отпусти, скорее отпусти, ведь тяжело, дурачок! - ласково взъерошив его волосы, проговорила Инна. - Ничего, сдюжим! Мне почему-то кажется, что после сегодняшнего вечера у меня должно получиться. У меня теперь все должно получиться. Потому что я тебя люблю! - и, звонко чмокнув Инну в щеку, он опустил стул на место... 2 Прошло два года. Много воды утекло с того памятного осеннего вечера. Валентин работал, как одержимый. Дни и ночи он пропадал в своей лаборатории. Эксперимент следовал за экспериментом, опыт за опытом. Он буквально загонял своих сотрудников. Любвеобильной лаборантке Верочке доставалось больше всего. В ее задачу входило в строгой пропорции и последовательности смешивать и готовить растворы для экспериментов. Однажды она ошиблась и чуть перелила дозу, так "шеф чуть ее не съел", как она потом жаловалась подругам. Однако настоящий успех пришел после того, когда взволнованный Илья Леонидович ворвался в лабораторию Валентина и с порога завопил, что ему удалось, наконец, расшифровать древние буддийские манускрипты. В состав лекарства "ума", по крайней мере так его перевел Котлярский, входила масса растений, в том числе, как ни странно, и засушенные измельченные уши яков, а также два вида грибов с диковинными названиями. Выяснилось, что в Советском Союзе этот вид грибов практически не водится. Они встречаются лишь в Гималаях, в Непале и Бутане. К счастью, Женя Головин был довольно известным альпинистом. По только ему одному известным каналам удалось подобрать весь состав растений и кореньев, входящих в древний рецепт тибетских лам. Однажды счастливый, радостно улыбающийся Женя, возвратившись из очередной экспедиции, вывалил на один из лабораторных столов Валентина массу трав и кореньев. Валентин долго не мог придти в себя, с удивлением рассматривая листья темно-синего ириса, серые клубни имбиря, розовый ямс, маниоку, похожий на человеческую фигурку корень женьшеня, темно-фиолетовые шапки невиданных грибов и черные сморщенные сушеные уши яков. - Нет слов! - резюмировал он в ответ на вопросительный взгляд товарища и крепко обнял его, не преминув шутливо заметить, что "Родина его не забудет". - Ладно, владей, лишь бы из этого что-то получилось, - пробормотал Женя, выбираясь из медвежьих объятий взволнованного Валентина. - Задавишь еще, кто тебе тогда достанет такие очаровательные украшения, - взяв уши яка, Женя приставил их к своей голове, прозрачно намекая на недавнюю женитьбу Валентина. - Брось, она не из таких. Так что не волнуй мое бедное сердце и не пытайся причислить своего друга к славному племени рогоносцев, тем более, что мы решили нашего первенца назвать Евгением. Между прочим, в твою честь и в честь деда. Помни об этом, сын мой, и не забывай, что скоро станешь крестным отцом, - заключил Валентин. Когда Головин ушел, Валентин сразу собрал весь коллектив лаборатории и поставил новую задачу. - Господи, сколько же на это уйдет времени, - с ужасом воскликнула Верочка, глядя на драгоценную для Валентина кучу восточных даров с Дальнего Востока и Тибета. - Я никого не держу. Кому не нравится, может покинуть лабораторию. И немедленно! Но прежде хорошенько подумайте о том, что мы делаем! О тех тысячах несчастных детей, которых наше дело может спасти, вернуть к нормальной жизни, - рассердился Валентин и, махнув рукой, ушел в свою крошечную каморку, которая .носила громкое название "кабинета доктора Шилова". Под возмущенными взглядами сотрудников Верочка заерзала, жалостливо всхлипнула и театральным жестом, приложив кружевной платочек к левому глазу, пробормотала: - Да я же ничего, я как все. Но ведь должна же быть у нас хоть какая-то личная жизнь. - Знаем мы твою личную жизнь, не рассказывай сказки, - заявил аспирант Петя Симошин, давно и без взаимности влюбленный в хорошенькую лаборантку. С этого дня в лаборатории начался непрерывный цикл опытов. Работали в две смены. Причем два-три человека обязательно дежурили ночью. Иногда к ним заходил Борис и делился результатами своих исследований. Ему со своей группой с помощью компьютеров и электро-энцефаллограмм, благодаря вживленным в мозг больных людей электродам, удалось выяснить любопытную закономерность. Оказывается, в мозгу все-таки нет участков, отвечающих .за определенные виды деятельности, как считалось ранее. "Мыслит", "думает" весь мозг полностью, все его центры, находящиеся как в коре, так и в подкорке. Весь мозг как бы представляет собой .подвижную постоянно изменяющуюся систему, к жестким звеньям цепи которой, обуславливающим чтение, движение и т. д., периодически подключаются гибкие, так называемые нестереотипные звенья. И для того, чтобы пробудить заложенные в мозгу человека способности, феноменальную .память, умение мгновенно производить в уме математические действия наравне со счетными машинами, необходимо воздействовать на всю систему, всю целиком, и только тогда можно добиться требуемых результатов. Борис предложил вместо электродов вживлять в мозг животных миниатюрные трубочки, в которые, как по капиллярам, в определенные участки коры и подкорки закачивать крошечные порции пептидов. Такой метод может значительно ускорить действие ферментов на мозговые центры. Вскоре Борис, взяв отпуск за свой счет (якобы для подготовки кандидатской диссертации) и получив благословение директора своего НИИ, целиком переселился в лабораторию Валентина. Друзья уже не только дни, но и ночи проводили в лабораториях. Валентин забыл про свою внешность и белые сорочки. Отпустил бороду, чтобы по утрам не терять времени на бритье, и, если ночевал дома, то наскоро выпив кружку кофе, рвался к своим подопытным крысам. Были успехи и даже значительные. Но все это было не то. Время их "убивало", время! Пептиды в организмах продолжали быстро разрушаться. Одним из главных условий победы могло быть только длительное воздействие препаратов при проведении клинических исследований. Век мышей и крыс довольно короток. Если бы им удалось добиться, чтобы "гениальность" их крыс и мышей продолжалась хотя бы 1,5-2 года, - это означало бы полный успех. Кроме того, они никак не могли "пристегнуть" к формируемым растворам и веществам уши яков. В рецепте буддийских монахов говорилось о составе лекарства "памяти", а в каком количестве, в каком соотношении вводить их в организм, видимо, было записано на другом манускрипте. Так что приходилось идти методом проб и ошибок. А на это уходило очень много так нужного, так остро необходимого времени. Тем более, что число всевозможных комбинаций было практически не ограничено. Например, в одной пептидной цепочке, состоящей всего из пятнадцати аминокислот, число таких различных вариантов доходило до трех миллиардов. Так что зачастую приходилось рассчитывать на научную интуицию и его величество случай. Как-то Валентин, устало вытянувшись на коротком жестком топчане, стоявшем в углу комнаты, на котором поочередно спали все сотрудники во время ночных бдений, лениво перелистывал подшивку старых журналов на английском языке и натолкнулся на любопытную статью. В ней говорилось, что один из сотрудников Мичиганского университета Джемс Мак-Коппел, проводя опыты с планариями (плоскими реснитчатыми червями), обнаружил способность некоторых из них выбирать правильное направление в лабиринте. Затем более сообразительных скармливал необученным или "тугодумающим" особям, после чего те без особого труда выбирали в лабиринте правильный путь. Как тут не вспомнить слова из известной песни Высоцкого "Как аборигены съели Кука"! Но шутки шутками, а какое-то рациональное зерно здесь все-таки было. Валентин внимательно изучил труды американского нейрохимика Г. Унгара и доктора медицинских наук Титова, удостоенного звания лауреата Государственной премии СССР за синтез новых пептидных веществ, и нашел в них кое-какое подтверждение своим пока еще неосознанным, но выстраданным идеям. Однажды ночью, около четырех часов утра он разбудил жену и, бросившись к письменному столу, стал что-то быстро записывать на клочке бумаги. Недоумевающей Инне он объяснил, что то ли во сне, то ли наяву перед ним четко обозначилась картина раствора эликсира "интеллекта". Все его составляющие, ферменты, количество, вес до тысячной доли миллиграмма. Стройной цепочкой выстроились химические формулы аминокислот пеп-тидов, каждой молекулы. Каждый атом знал свое место в этой стройной картине! Раздетый, без шапки, в двадцатиградусный мороз, он схватил первый попавшийся автомобиль и уговорил водителя довезти его до университета, разбудил спящего на импровизированном ложе Бориса, и они тут же стали составлять раствор. Первая же крыса, которой ввели через вживленную в мозг капиллярную трубочку каплю раствора, показала феноменальные способности и память. Она на несколько порядков оказалась умнее своих сородичей. Она мгновенно реагировала на световые и тепловые реакции, безошибочно выбиралась из любых лабиринтов, решала самые сложные тесты, которые ставили перед ней сотрудники лаборатории. При вводе этого состава другим крысам результаты оказались столь же ошеломляющими. Теперь оставалось выждать на сколько времени хватит этой "сверхгениальности", насколько устойчивыми окажутся формы соединений. Нужно время. Нужны новые испытания. Вскоре приступили к опытам на обезьянах. Результаты оказались потрясающими. Приматы, которым был введен эликсир, оказались настолько сообразительными, что по интеллекту почти не отличались от обслуживающих их санитарок, разве что не умели говорить. Однако жестами они могли объяснить все, буквально все. Более того, они быстро научились есть из тарелок и пить из кружек, правильно держать вилку и ложку. Их движения с каждым днем становились все более осмысленными и уверенными. Это был не просто успех. Это было уже открытие. 3 Спустя полтора года вся компания после долгого перерыва вновь собралась в квартире у Валентина за столом с веселым, звонким самоваром хлебосольной Анастасии Ивановны. Все ждали Валентина. Он появился из дверей соседней комнаты в белоснежной сорочке, без бороды, улыбающийся. В одной руке он держал гитару, в другой - бутылку шампанского. - Ты собираешься пить? - изумленно спросила Инна. - Да, сегодня - да. Пускай это будет в первый и последний раз, но глоток шампанского я выпью. Выпью за поминки вчера усопшей Кэти. - Так что же ты так радуешься? - удивленно спросил Женя, который недавно вернулся из заграничной командировки и был не совсем в курсе последних дел Валентина. - А дело в том, что умерла крыса, которой я первой ввел свой эликсир, - ответил сияющий Шилов. - И до последнего дня она сохранила свой ум и сообразительность. А что это означает? - он поднял вверх гитару и сам ответил на вопрос. - А это означает, что изобретенный нами пептидный препарат не разрушается. Он сохраняется в организме вечно. Теперь я могу смело утверждать, что мы нашли эликсир "интеллекта". Теперь мы можем помочь больным детям, людям со сдвинутой психикой. Мы сможем вернуть к нормальной жизни сотни тысяч людей. - Ты что, ошалел, никак ты собираешься делать опыты на живых людях? - изумился Женя. - А ты думаешь этим живым людям легче от того, что они постоянно чувствуют себя неполноценными? Каково им каждую секунду ощущать свою ущербность, ненужность? - горячо вступилась Инна. - К таким опытам можно приступить лишь при стопроцентной гарантии успеха, - заметил Котлярский. - А такой гарантии, как известно, не дает даже страховой полис. - Ну, тебе, как никому, известны результаты экспериментов, - возразил Борис. - Да, но то, что предлагает Валентин, имеет несколько другой характер, ему хорошо известна разница, - продолжал отстаивать свою точку зрения Илья Леонидович. - Я готов и принимаю на себя всю ответственность за эксперимент, за его дальнейшую судьбу. Я уверен в успехе,- твердо сказал Валентин. - Дело вовсе не в ответственности, а в гуманности. Мы же не знаем, к чему приведет этот эксперимент в конечном итоге. Пожалуй, Илья Леонидович прав, - поддержал Котлярского Борис. - То, что мы делаем у себя в НИИ опробовано сотни раз и от этого еще никто не умер. Но в данном случае, по-моему, все-таки рановато... Проводить опыты на людях, пусть слабоумных, пусть сумасшедших, но людях! - А что если попросить руководство какого-нибудь интерната для слабоумных назначить специальную комиссию, отобрать несколько детей из числа дебилов и попытаться оказать им возможную помощь. Тогда ваши действия будут оправданы и ваша врачебная этика и так дорогой вам авторитет, товарищ Гурвич, не пострадают... Неужели не понятно, что если можно спасти десятки, сотни тысяч детей, надо решаться! Смелее решаться! Я полностью солидарна с Валентином. Господи, да я сама согласна на любой опыт. Вживляйте мне в голову ваши трубки и заливайте туда все, что угодно! Если есть хоть какая-то гарантия успеха, я согласна! Согласна на все, - горячилась Инна. - Ты женщина, кроме того - мать и, думаю, что для этого здесь найдутся мужчины. Для начала предлагаю свою кандидатуру, - внезапно сказал Борис. - А кто будет проводить эксперимент? Нет, уж лучше давайте-ка я буду вашим подопытным кроликом, крысой или кем-нибудь еще, - неожиданно для всех заявил Илья Леонидович, - тем более, у меня в последнее время стала сдавать память. Кроме того, я с детства чертовски не любил математику. И, наконец, я ведь единственный холостяк среди вас, - Котлярский выдвинул свой последний, но, как он полагал, решающий аргумент. - А не побоишься превратиться в дебила? - вежливо ухмыльнулся Борис. - Нет, не боюсь. Во-первых, меня убедила ваша уверенность, а во-вторых, я давно об этом думал, но не решался предложить, - смущенно проговорил Илья Леонидович. - Ладно, давайте-ка соберемся у меня в лаборатории завтра часиков в 16 и все как следует обсудим. Надо подготовить обстоятельную записку, результаты проведенных экспериментов, лабораторные журналы и вынести этот вопрос на Ученый совет, - подвел итог Валентин. - "Враждующие стороны пришли к взаимному согласию", - шутливо прокомментировал Борис. - Но имейте в виду, что ни один Ученый совет не даст разрешение на эксперимент с Ильей Леонидовичем. Если проводить его, то... - Ладно, - перебил Бориса Шилов. - Не пужай, разберемся... 4 Через две недели Илье Леонидовичу во вживленную в мозг тонкую капиллярную трубочку ввели каплю эликсира интеллекта. На четвертый месяц после операции Котлярский, которому было за шестьдесят, наизусть на арабском языке читал стихи Омара Хаяма. Стоило ему перелистать любую книжку, как он тут же с точностью до буквы мог пересказать ее содержание, процитировать любой абзац на названном ему номере страницы. Больше того, он мог в уме взять любой интеграл, найти логарифм любого предложенного ему числа. Он, Илья Котлярский, для которого в институтские времена взять простую производную было совершенно невозможным делом! Патологически не любивший математику и точные науки, Котлярский высказал ряд сомнений по поводу теории относительности Альберта Эйнштейна. Это был триумф! Валентин и Борис были вне себя от счастья. Это редкое, малоизведанное счастье удачи, исполнения желания, поставленной цели! Но они заслужили это счастье! Не зря на висках Валентина появилось множество серебряных нитей, а непокорный хохолок на макушке Бориса почти вылез, превратившись в несколько тонких волосинок, которые он теперь по утрам тщательно зализывал на облысевшей макушке. Однако самое трудное было впереди. Ученый совет дал разрешение "а проведение первой операции с двенадцатилетним дебилом. "Тут придется мне основательно с косметологами поработать и над его внешностью", - подумал Борис, глядя на бессмысленный, ничего не выражающий взгляд голубых слезящихся глаз. Толстый, непомещающийся во рту язык с тягучей, тянувшейся из уголка рта неприятной слюной, косолапая неуклюжая походка и длинные, безвольно опущенные руки завершали эту картину. Ребенка вела за руку сухопарая, костистая женщина лет сорока. Введя мальчика в комнату, она положила руку на его плечо и хрипловатым голосом сказала: - Его зовут Вася, Вася Карнаухов. В интернате с рождения. Мать отказалась забрать его из роддома. Валентин с Борисом многозначительно переглянулись. Эпилог 24 апреля 199... года перед медицинской комиссией сидел голубоглазый крепыш с острым внимательным взглядом и сосредоточенным выражением лица. Назвав свое имя и фамилию, он спокойно и уверенно смотрел на сидящих за большим столом известных ученых, в основном медиков. Легко ответив на первые вопросы, Василий с необыкновенной легкостью решал предложенные ему арифметические задачи. Он прекрасно оперировал математической терминологией. Он легко складывал, умножал и делил двух- и трехзначные цифры. Вдруг с крайнего места весьма пожилой человек в маленьких очках с толстыми стеклами вежливо спросил: - А сколько будет 25473 умножить на 3426? Вася на секунду задумался и назвал ответ. Пожилой человек, видимо математик, несколько раз нажал пальцем на лежавший перед ним предмет и, радостно потирая руки, воскликнул: - А вот и нет. Неправильно. Вы ошиблись, молодой человек, ошиблись! - На чем вы считали? - уверенным тоном спросил Василий. - Как на чем, на своем карманном калькуляторе. Вы что, сомневаетесь в его правильности? - ехидно осведомился старик. - Сомневаюсь, - спокойно ответил юноша. - Он у вас неисправен. - Как неисправен, да он мне служит уже 20 лет! - возмутился математик. - Проверьте правильность моего ответа на другом калькуляторе. Кто-то из членов комиссии придвинул к себе малогабаритную "элку", нажал на соответствующие кнопки. Зеленоватые цифры на табло бесстрастно высветили цифру ответа, названную Василием Карнауховым. Космический стажер (из дневников Ивана Марсова) Повесть Глава 1 Шел 2051 год. На последнем курсе Высшей Международной Школы астронавигаторов я получил назначение на стажировку на корабль "Поиск". Это был межпланетный корабль совершенно нового типа, открывающий серию звездных кораблей будущего. Хотя до скорости света ему было несколько далековато - модель делала всего 12000 километров в секунду - двигатель академика Коршунова предполагал, по расчетам профессора Джона Лонгли, увеличить ее по крайней мере раз в десять. Принцип действия ВРК-5 - последнего поколения водородно-реактивного двигателя академика - основан на использовании энергии космического пространства. Это была гигантская, диаметром шестьдесят два метра, конусообразная "ловушка". "Ловушка" захватывала из межзвездной среды молекулы водорода, а лучистая энергия космоса превращала его в активное топливо. В конечном итоге предполагалось довести скорость корабля до 125000 километров в секунду. Ракета с помощью двигателя ВК-1 вначале двигалась со скоростью 20,5 км/секунду, затем включался ВРК-5, и она разгонялась до околосветовых скоростей. Экипаж "Поиска" состоял из шести человек, Командир - известный астропилот Николай Литвинов, русоголовый крепыш, со светлыми, чуть седыми усами. Литвинов облетел все планеты Солнечной системы, был даже на Плутоне. Он считался опытным космическим "волком", не зря ему доверили возглавить испытательный полет на корабле такого класса. Вторым пилотом был назначен Джеймс Болдерс, несколько лет назад открывший 16-ю луну и 12-е и 13-е кольца Урана. Веселый и жизнерадостный астроштурман Жерар Бандой вместе с вашим покорным слугой, стажером Иваном Марсовым, представляли группу наиболее молодых астронавтов. Врачом экипажа была весьма привлекательная, небольшого роста, хрупкая женщина - Инита Кобацу, родившаяся в одном из марсианских поселений. И наконец, сам "Старик" - выдающийся астробиоботаник Свен Менсон. В нашу задачу входило обследование нескольких "лун" планет Солнечной Системы, которые представляли интерес для ученых своим своеобразием и загадочностью. Еще при первых посещениях Юпитера, Сатурна, Урана, Нептуна и Плутона астронавты обратили внимание на ряд аномальных явлений и событий, происходящих с ними на этих планетах. Марс и Венеру можно было считать достаточно изученными - на той и другой планете уже несколько лет функционировали постоянные поселения. Изобретенный Тимом Вадалио сверхпрочный и прозрачный полимер "Тивал" дал возможность под изготовленными из него куполами размещать целые городки ученых и исследователей. Причем каждый из них мог функционировать совершенно автономно, так как полностью обеспечивал свою жизнедеятельность и самообеспечение. По существу каждое из таких поселений представляло собой Землю в миниатюре, на которой были и свои географические зоны: тропики, пустыни, миниатюрные горы и даже свое мини-море. Помимо научно-исследовательской деятельности поселенцы обеспечивали себя всем необходимым, возделывая на гидропонических полях и выращивая в карликовых садах и огородах необходимые злаковые культуры, овощи и плоды. Единственное, что несколько омрачало их существование, это необходимость быть вегетарианцами. Правда, в плодах "дерева".Сумато Окояко имелись все необходимые вещества и белки, с успехом заменяющие мясо. Следует отметить, что программа полета "Поиска" носила, в основном, испытательный характер: проверка на всех режимах работы нового двигателя, определение максимально возможной скорости полета на отдельных участках пути, торможение и разгон двигателя при подлетах к малым небесным телам и ряд других показателей, необходимых при полетах за пределами околосолнечного пространства. Исходя из этого, у нас оставалось немного времени на серьезное обследование малых планет, встреча с которыми нам предстояла. Вычерченный на экранах компьютеров маршрут корабля представлял собой замысловатые зигзаги в пределах Солнечной системы. "Но наше дело - телячье", - любил поговаривать мой наставник - профессор Струев, поэтому мне, стажеру, даже мысль не приходила в голову высказать свое отношение к этой, на мой взгляд, не совсем логичной программе полета. От лун Юпитера наш путь лежал к Нептуну и его спутнику Тритону. Затем мы должны возвратиться к лунам Сатурна - Энцеладу, Титану и так далее... На корабле как-то сразу установилась удивительная атмосфера дружелюбия и согласия. Размеры "Поиска" и искусственная сила тяготения давали возможность астронавтам вести спокойный и размеренный образ жизни. По существу наш корабль мог в автономном режиме находиться в Космосе практически без ограничения срока. На "Поиске" существовали такие же комфортабельные условия, как и на любом из поселений Марса или Венеры. Астронавты не нуждались ни в запасах продовольствия, ни в питье, ни в горючем. Опыт, проведенный в конце прошлого века с созданием мини-планеты, настолько удался, что его стали применять не только при организации поселений на других планетах, но и при конструкции космических кораблей. Таким образом, на "Поиске" можно было и "позагорать" под искусственным тропическим солнцем, и "поплескаться" в водах "океана", и побегать по лужам под "дождем"... Правда, много времени занимали заботы о "хлебе насущном". Каждый из нас добрую половину свободного времени проводил в "садах и огородах". Мы любили собираться в кают-компании, смотреть эфвифильмы с полным эффектом присутствия и слушать рассказы наших космических "волков": командира экипажа Литвинова, второго пилота Джеймса Болдерса и "Старика" - астробиоботаника Свена Менсона. Эти правдивые истории больше всего западали в душу нам, молодым астронавтам, передавая те частицы жизненного опыта, которые не объяснишь и не расскажешь никакими видеосюжетами и эфвифильмами. Особенно мне запомнился один разговор. Речь зашла о происхождении человечества. Из шести членов экипажа трое настаивали на теории Дарвина, остальные - на происхождении людей от одной "Праматери". Споры об этом между учеными ведутся с конца прошлого века, но никому из них пока не удалось убедить противную сторону в своей правоте. Меня, как и любого другого представителя молодого поколения, воспитывали в уважении к теории Дарвина, то есть в происхождении человека от обезьяны, хотя до сих пор не найдены останки существа, который бы занял свое "устойчивое" место между человекообразной обезьяной и "гомо сапиенсом". Астробиоботаник Свен Менсон и очаровательная врачевательница нашего здоровья и губительница сердец Инита Кабацу настаивали на происхождении человечества от единой генетической "Евы". Учитывая, что раньше я не особенно увлекался биологией, так как моими любимыми предметами со школьной скамьи были точные