чтобы помолиться там, и значит, Кардиелю не следует беспокоить его. "Да, конечно, - сказал себе Кардиель. - Арилан сейчас стоит на коленях в своей комнате. Хорошо, то, о чем я вспомнил, подождет до утра". Но епископа Арилана не было ни в его комнате, ни вообще в Дхассе... ГЛАВА VI "Притчу и замысловатую речь..."[6] Торн Хаген, Дерини, повернулся и открыл один глаз, не ожидая, что в комнате будет уже так темно. Взглянув через плечо и белые гладкие простыни, он увидел солнце, погружающееся в туманную дымку за горой Тофель, которая отбрасывала причудливую красноватую тень на крепостной вал. Он зевнул, пошевелил пальцами и бросил взгляд на смуглое плечико девушки, лежавшей рядом с ним. Он провел ладонью по взъерошенным каштановым волосам, и когда его пальцы соскользнули с кудрей девушки на ее спину, она вздрогнула, повернулась и с обожанием посмотрела на него. - Вы хорошо отдохнули, милорд? Торн лениво улыбнулся, не спуская с нее рассеянного взгляда. Девушку звали Мойра, ей недавно исполнилось пятнадцать. Он увидел ее одним холодным февральским утром на Хартанском базаре из паланкина, где он сидел, укутанный в меха. Замерзший, худенький, голодный беспризорный ребенок с темными глазами дрожал от страха и ночного холода. И словно какая-то невидимая нить связала их с той минуты; та страсть, что доставляет людям столько радости, но приносит и горе. Торн откинул бархатные занавески, протянул ей обе руки, улыбнулся смущенно и поманил ее взглядом. Она подошла. Он не мог бы объяснить, почему позвал ее: может быть, в утреннем тумане она напомнила ему дочь, черноволосую Кару, которую он потерял. В общем, он позвал, и она подошла. Если бы Кара была жива, ей было бы столько же лет. Он нетерпеливо тряхнул головой, хлопнул девочку пониже спины и отогнал эти мысли. Затем он сел, потянулся, а девочка в улыбкой коснулась его руки. Торн с сожалением отвел ее руку и покачал головой. - Прости, малышка, пора вставать. Совет не ждет даже таких высоких лордов Дерини. - Он наклонился и отечески поцеловал ее в лоб. - Я не задержусь. Почему бы тебе не вернуться сюда около полуночи? - Конечно, милорд. - Она вскочила и накинула на себя что-то тонкое, прозрачное, из невесомой желтой ткани, и направилась к двери, поминутно оглядываясь, одаривая его нежным взглядом черных глаз. - Я, может быть, даже сделаю вам сюрприз. Когда за ней закрылась дверь, Торн покачал головой и с досадой вздохнул. Глуповатая улыбка играла на его лице. Он огляделся в полумраке комнаты с видом смущенным и довольным одновременно и направился к двери гардеробной. На ходу он что-то пробормотал себе под нос и сделал рукой замысловатый жест. Тотчас по всей комнате загорелись свечи, и Торн, пригладив редеющие каштановые волосы, принялся рассматривать себя, остановившись перед зеркалом. Выглядел он, надо сказать, неплохо. Тело его в пятьдесят лет было таким же мощным и крепким, что и четверть века назад. Конечно, с тех пор он потерял часть волос и прибавил в весе несколько фунтов, но предпочитал думать, что эти перемены только добавили ему солидности. Свои румяные щеки и голубые глаза, в которых застыло вечное удивление, в молодости он просто ненавидел, потому что чуть ли не до тридцати его все принимали за несовершеннолетнего. А вот теперь его цветущий вид у многих вызывал зависть. В то время, как его ровесники выглядели так, как и должны были выглядеть в этом возрасте, сам Торн - всегда со вкусом одетый, чисто выбритый, подтянутый - легко мог сойти за тридцатилетнего. "Несомненно, - подумал он, вспоминая только что покинувшую его девушку, - молодо выглядеть - это замечательно!" Торн хотел было позвать слуг, чтобы они помогли ему принять ванну и одеться перед заседанием Совета, но потом отказался от этой мысли. У него было мало времени. Лучше уж сосредоточиться и попытаться вызвать воду с помощью магии, приемам которой его целый месяц учил Лоран. У Торна до сих пор ничего толком не получалось, и это его раздражало. Всякий раз сначала все шло хорошо, но под конец ничего не получалось. Почему бы не попробовать снова? Выйдя на середину комнаты, Торн расставил пошире ноги, выпрямился и вытянул руки вверх. Клиновидный силуэт застыл в мерцающем свете свечей. Торн начал монотонно напевать себе под нос слова заклинания, и вскоре его тело окутало небольшое, но настоящее грозовое облако, в котором посверкивали молнии. Он крепко зажмурился, затаил дыхание и только слегка постанывал от удовольствия, когда искрящиеся молнии приятно покалывали кожу. Теперь предстояло самое трудное. Он отвел от себя облачко, пронизываемое молниями, и теперь оно парило перед ним, потрескивая и брызгаясь в тусклом свете свечей. Открыв глаза, Торн полюбовался на эту картину и начал осторожно перемещать тучу к окну, чтобы в конце концов вылить ее во двор. В это время яркий свет вспыхнул у него за спиной - там явно открылся Переносящий Ход. Он обернулся, чтобы посмотреть, кто же это, и сразу потерял контроль над облачком. Молния, выскочившая из тучки, больно ударила его, вода с шумом обрушилась на пол, залив мраморные плиты и бесценный ковер, а заодно испортив настроение Торна. Когда из Переносящего Хода появился Ридон, Торн сыпал проклятиями, на его детском лице бушевали злоба и негодование. - Черт тебя возьми, Ридон! - прошипел он, немного придя в себя. - Ты что, не мог предупредить о приходе? Посмотри, из-за тебя я залил всю комнату. Он вышел из лужи и потряс в воздухе сначала одной босой ногой, потом другой, стараясь высушить их; он свирепо поглядывал на Ридона, который шел к нему через комнату. - Извини, Торн, - с усмешкой проговорил Ридон, - давай я все уберу. - "Извини... давай я все уберу...", - передразнил Торн. Его глаза сузились и потемнели от злости. - Попробуй. Все равно никто здесь, кроме меня да тебя, не может это сделать. Сдерживая улыбку, Ридон вытянул руки над мокрым полом и с закрытыми глазами шепотом произнес несколько коротких фраз. Вода испарилась, Ридон пожал плечами и снова посмотрел на Торна виноватым взглядом. Тот, все еще злясь, не произнес ни слова и с обиженным видом побрел в гардеробную. Из-за полуоткрытой двери послышалось шуршание тканей. - Торн, я правда сожалею, что помешал тебе, - проговорил Ридон, расхаживая по комнате и рассматривая разные безделушки. - Меня прислал Венцит, чтобы попросить тебя кое о чем. - Для Венцита я, может быть, что-нибудь и сделаю, но не для тебя. - Ну не дуйся. Я же извинился. - Ладно, ладно. - Торн помолчал, а затем спросил с любопытством: - И что же нужно Венциту? - Ему нужно, чтобы ты потребовал на Совете, чтобы Моргана и Мак-Лайна разрешили вызвать на поединок, как чистокровных Дерини. - Как чистокровных Дерини? На поединок? Ты это серьезно? - Торн опять помолчал. Когда он заговорил снова, злости в его голосе поубавилось. - Хорошо, попробую. Но я надеюсь, Венцит помнит о том, что мое влияние в Совете не так уж велико. Мы же переизбрали месяц назад сопредседателя. А почему бы тебе не попробовать самому? Ты же чистокровный Дерини, тоже имеешь право выступить перед Советом, даже если и не входишь в Круг Избранных. - У тебя короткая память, Торн, - ответил Ридон. - Когда я последний раз выступал на Совете, я поклялся, что никогда больше моей ноги не будет ни там, ни в другом месте, где находится Стефан Корам. Я семь лет держал клятву и вовсе не собираюсь нарушить ее сегодня вечером. И потом, Венцит сказал, что это должен сделать ты. Торн вышел из гардеробной, поправляя полы лиловой мантии, выступающие из-под золотой парчовой накидки. - Хорошо, хорошо. Не кипятись. Хотя жаль. Если бы не Корам, ты сам мог бы быть сопредседателем. Или ты, или Венцит, кто-то из вас. - Да, мы неплохая парочка, не так ли? - промурлыкал Ридон, глядя на Торна прищуренными серыми глазами. - Венцит - старая лиса, и не скрывает этого. А я... я знаю - Корам меня сравнивал с самим Люцифером: падшего ангела, видите ли, низвергли во тьму из Круга Избранных. - Он мрачно усмехнулся и, облокотившись о каминную полку, стал разглядывать свои ногти. - Впрочем, мне всегда нравился Люцифер. Как бы то ни было, до своего падения он был светлейшим из ангелов. За спиной Ридона вспыхнуло на мгновение малиновое сияние, и Торн громко икнул. Он с трудом сдержался, чтобы не осенить себя крестным знамением. - Пожалуйста, не говори так, - боязливо прошептал он, - а то кое-кто может услышать. - Кто, Люцифер? Чепуха. Дорогой Торн, боюсь, что наш Князь Тьмы - выдумка, сказка, сочиненная, чтобы пугать непослушных детей. Настоящие дьяволы - это живые люди, вроде Моргана и Мак-Лайна. Запомни это, будь умницей. С хмурым видом Торн привел наконец в порядок свою мантию и повязал вокруг головы узкую золотую ленту. Руки у него немного дрожали. - Ну хорошо, Морган и Мак-Лайн - дьяволы. Раз ты так говоришь, значит, так и есть. Но как я скажу это Совету? Даже если Морган и Мак-Лайн представляют собой то, что ты сказал, а я их не знаю, я вообще не видел этих джентльменов, все равно они всего лишь наполовину Дерини. Они не могут быть вызваны на магический поединок ни одним из нас. И мне нужно будет привести веские доводы, чтобы убедить Совет изменить это положение. - Они у тебя будут, - ответил Ридон, лениво потирая шрам на щеке указательным пальцем, - тебе стоит только напомнить Совету, что Морган и Мак-Лайн, похоже, способны делать то, что делать не должны. А если это их не убедит, можешь добавить, что эта парочка, возможно, представляет угрозу самому существованию Круга Избранных. - Да, но эти двое вообще не знают о существовании Совета. - Верно, но слухи имеют обыкновение распространяться, - проскрипел Ридон. - И запомни: Венциту это очень нужно. Что-нибудь не ясно? - Да, то есть нет, не важно. - Торн нервно прочистил горло и, отвернувшись, уставился на свое отражение в зеркале, с усилием сдерживая дрожь в руке, которой он поправлял воротничок. - Я хотел сказать, то есть спросить у тебя. - Он запнулся, но продолжал более уверенным тоном: - Я надеюсь, что ты, в свою очередь, напомнишь Венциту о том риске, которому я подвергаюсь, выступая по его поручению. Я не знаю его планов в отношении Моргана и Мак-Лайна и знать не хочу. Но Совет обычно придерживается нейтральной позиции. И там очень не любят тех, кто влезает в политические дрязги. Венцит мог бы и сам явиться на Совет, если бы он был хоть немного покорней, - закончил он раздраженно. - Покорность не в характере Венцита, - спокойно заметил Ридон, - и не в моем - тоже. Так что если ты собираешься ссориться с кем-то из нас, то я располагаю возможностью договориться о месте поединка. Говорят, сейчас подходящее время для магических поединков, - Но ты же на самом деле не думаешь, что я собираюсь кого-то вызывать? - Воспоминание о каком-то прошлом кошмаре мелькнуло в светло-голубых глазах. - Конечно, нет. Торн тяжело вздохнул и, успокоившись, подошел к украшенной резным орнаментом из цветов и виноградных лоз плите, что прикрывала Переносящий Ход. - Утром я извещу тебя обо всем, - сказал он, подбирая парчовую накидку. И, все еще стараясь сохранить достоинство, спросил: - Тебя это устраивает? Ридон молча кивнул, глаза его насмешливо блеснули. - Тогда желаю приятно провести вечер, - сказал Торн и пропал. Высоко в неприступных горах, в огромном восьмиугольном зале с потолком, отделанным наподобие граненого аметиста, собирался Совет Камбера. Зал венчал лиловый купол. Одну из восьми стен полностью занимали кованые бронзовые двери, поблескивающие вверху ониксом. Остальные семь стен были облицованы резными деревянными панелями, инкрустированными слоновой костью. Свеженатертый паркет отбрасывал блики на статуи Дерини, вошедших в историю. Зал был пуст, лишь в центре стоял тяжелый восьмиугольный стол и восемь кресел с высокими спинками. У пяти из них стояли Дерини. Итак, под лиловым куполом непринужденно беседовали о чем-то трое мужчин и две женщины. Все, кроме одного, были одеты в лиловые и золотые одежды - цвета Круга Избранных. Только на епископе Арилане была черная ряса и пурпурная епископская мантия. Он изредка кивал, прислушиваясь к тому, что говорила прекрасная леди Вивьен, стоящая справа от него, темноволосому, атлетически сложенному молодому человеку с миндалевидными глазами - Тирцелю де Кларону. Напротив них седовласый мужчина с бледными, прозрачными руками беседовал с девушкой, которая была, наверное, на полвека моложе его. Девушка, улыбаясь, внимательно слушала его, и когда она покачивала головой, ее рыжие волосы вспыхивали подобно пламени. Арилан, сдерживая зевок, повернулся к дверям, которые в этот момент распахнулись, пропуская Торна Хагена. Торн был не в духе; его лицо, обычно цветущее, было совсем бледным, только на скулах горел лихорадочный румянец. Заметив, что на него смотрит Арилан, он отвернулся и поспешил к противоположной стороне стола, где беседовали старик и девушка. Разговорившись с ними, он успокоился, лицо его снова приобрело обычное безмятежное выражение, но Арилан заметил, как он тайком вытирает потные руки и прячет в лиловые рукава дрожащие пальцы. Арилан отвернулся, делая вид, что поглощен беседой. Глядя на его лицо, можно было подумать, что он весьма заинтересован рассказом леди Вивьен, но на деле он едва слышал ее. Что же такое случилось, что испортило Торну настроение? Интересно, что или кто? Не человек, это точно. Значит - Дерини? Но в этом случае Торну нечего бояться. Здесь он в полной безопасности, ни один Дерини не рискнет применить свои силы против того, кто находится в этой комнате, если на то не будет воли Совета. Здесь вообще бессильны любые чары, так как место это надежно защищено. И эта магическая защита скреплена смертной клятвой каждого из Круга Избранных; на каждом заседании Совета ее давали вновь. Нет, здесь Торну Хагену ничто не угрожает. Арилан коснулся края стола, отделанного слоновой костью, и ощутил под пальцами гладкую и холодную полоску золота, - несколько таких полос разделяли стол по числу присутствующих. С другой стороны, рано или поздно, но Торну придется покинуть зал Совета, а за его пределами немало Дерини, которые не связаны с Кругом Избранных и не подчиняются его законам. Они вообще не считаются с Советом. Такими отступниками были Льюис ап Норфал, Ридон из Восточной Марки, а в прошлом столетии - Ральф Макферсон. Они отвергли власть Круга Избранных и, восстав против Совета, были исключены из него. Возможно, Торну Хагену не дает покоя кто-то из них? А может быть, это заговор против всего Совета? Арилан взглянул на Торна и вдруг улыбнулся, подумав, что его подозрения ни на чем не основаны. Ведь Торн мог поссориться со своей последней пассией или повздорить с управляющим. Почему бы и нет? За спиной Арилана раздалось чуть слышное шуршание парчи, он обернулся и увидел еще двух членов Совета, которые входили через высокие двери; каждый держал в руках жезл из слоновой кости - жезл сопредседателя Совета. Старший - Баррет де Лане, сегодняшний председатель Совета, производил внушительное впечатление и своей фигурой, и чеканным профилем, привлекательным, несмотря на полное отсутствие волос на голове, и пронзительными изумрудными глазами на совершенно неподвижном лице. Даже суровый Стефан Корам, с его благородной ранней сединой, с его элегантностью, рядом с Барретом выглядел менее значительно. Корам неслышно скользил рядом с Барретом, плечом к плечу, сопровождая старшего собрата на его место между Лораном и Тирцелем, а затем прошел к своему креслу на противоположной стороне стола. Когда они положили свои жезлы на стол, Корам развел руки в стороны, одну - ладонью вверх, другую - ладонью вниз. Остальные последовали его примеру, причем каждый положил свою ладонь на ладонь соседа. Корам откашлялся и заговорил: - Слушайте, лорды и леди. Приблизьтесь и внимайте. Слушайте. Слушайте слова Мастера. Да проникнется все духом слова сего. Баррет на мгновение склонил голову, затем вознес взгляд своих изумрудных глаз к хрустальному шару, свисающему на длинной золотой цепи из центра купола. Шар слегка подрагивал; стояла тишина. И тут Баррет негромко начал нараспев произносить слова старинного приветствия Дерини: - Днесь мы паки сошлись, дабы пребыть перед лицом Света. Поклонимся путям Древних. Ибо никогда впредь не пройдем мы по сей тропе. - Он сделал паузу и закончил уже на современном языке: - Да будет так. - Да будет так. - Все восемь присутствующих опустились в кресла, шурша богатыми одеждами и перешептываясь. Когда все стихло, Баррет тоже сел, положив обе руки на ручки кресла, словно собираясь с мыслями перед началом заседания. Однако сказать он ничего не успел. Седой человек болезненного вида справа от него откашлялся и подался вперед. Герб с изображением рук, украшавший его кресло, говорил о том, что это барон Ларан ап Пардис, шестнадцатый в роду. Барон был мрачен. - Баррет, прежде чем мы начнем официальную часть, мы должны, на мой взгляд, обсудить несколько удивительных слухов. - Слухов? - Ларан, у нас нет времени для слухов, - прервал его Корам. - У нас важные... - Но это не менее важно, - отрезал Ларан, разрубив бледной тонкой ладонью воздух. - Я считаю, что это необходимо знать всем. Дело в том, что я слышал, будто Аларик Морган, Дерини-полукровка, владеет древним искусством исцеления. На мгновение все напряженно замерли, а затем послышались возгласы: - Исцеляющей силой? - Морган исцеляет? - Ларан, вы ошиблись, должно быть, - произнес женский голос. - Никто из нас уже давно не может исцелять. - Верно, - холодно согласился Баррет. - Все Дерини знают, что дар исцеления утрачен после Реставрации. - Да, но эту маленькую подробность забыли сообщить Моргану, - огрызнулся Ларан, - ведь он только наполовину Дерини, - он бросил на Баррета холодный напряженный взгляд и сокрушенно покачал головой, - извините, Баррет. Не вы ли больше всех нас сожалеете об утрате дара исцеления? Он внезапно запнулся, вспомнив, при каких обстоятельствах Баррет лет пятьдесят назад потерял зрение. Его изумрудные глаза были выжжены раскаленным железом - такой ценой ему удалось спасти несколько детей Дерини от вражеских мечей. Баррет склонил голову и, выпрямившись, дружески коснулся плеча Ларана. - Не казнитесь, Ларан, - прошептал слепой, - есть вещи более важные, чем зрение. Расскажите-ка нам об этом Моргане. Ларан пожал плечами, подчиняясь. - У меня нет никаких доказательств, Баррет. Я только слышал кое-какие разговоры, и меня, как врача, это заинтересовало. Если Морган... - Морган, Морган! - воскликнул Тирцель, стукнув ладонью по столу. - Сколько можно об этом говорить? Мы что, начнем охоту на ведьм в своих рядах? Мне кажется, мы много чего еще недосчитались после Реставрации! Вивьен насмешливо фыркнула, поворачивая к молодому человеку красивую седую голову. - Тирцель, уймитесь! Разве Морган - один из нас? Он же полукровка, изменник, он позорит само имя Дерини тем, что резвится там у себя, пользуясь направо и налево своим могуществом. Тирцель повернулся к ней и рассмеялся. - Морган-то? Ну, это еще бабушка надвое сказала. Он полукровка, это верно. А изменник он или нет, так это смотря с какой стороны подойти. Келсон, я думаю, с вами бы не согласился. Что же касается позора, то, насколько я знаю, Морган не сделал ничего такого, что запятнало бы имя Дерини. Напротив, он - единственный из Дерини, которых я знаю, кто не боится прямо заявить об этом. Имя Дерини давным-давно опорочено и без него, в основном господами поопытнее, чем полукровка Аларик Морган. - Ха! Вы вот считаете его полукровкой? - вмешался Торн, видя благоприятную возможность для выполнения поручения Венцита. - И Дункана Мак-Лайна - тоже. Все вы считаете их полукровками. Вы говорите, что они не такие, как мы, а ведь они то и дело проявляют такое могущество, какое полукровкам и не снилось. Сейчас вот выяснилось, что они способны исцелять! Можно ли после всего этого говорить, что они только наполовину Дерини? Может быть, мы имеем дело с парочкой чистокровных Дерини-предателей? Кири, рыжеволосая девушка, что сидела справа от Торна, нахмурилась и дотронулась до его локтя. - Что? Чистокровные Дерини? Вы в это верите? Но ведь известно, кто были их родители? - Ну, точно мы знаем только об их матерях, - насмешливо произнесла Вивьен. - И мы знаем, что они, кажется, чистокровные Дерини. Что касается их отцов... Разве мы можем быть в чем-то уверены? - Она подняла брови, и вокруг стола пробежал негромкий смешок. Тирцель покраснел. - Если вы собираетесь возводить клевету на родителей Моргана и Мак-Лайна, я должен вам напомнить, что и кое кого у из нас - тоже не про всех предков все известно. О, разумеется, все мы чистокровные Дерини, никто не спорит. Но может ли кто-нибудь из нас с полной уверенностью сказать, кто его отец? - Ну хватит! - оборвал его Корам, властным жестом возложив руку на жезл из слоновой кости. - Успокойся, Стефан, - послышался голос Баррета. - Тирцель, не стоит никого оскорблять, - слепой медленно повернулся к молодому человеку, и тому показалось, что изумрудные глаза видят его. - Законно или нет появились на свет Морган и Мак-Лайн, так же, как и мы с вами, - не тема для обсуждения здесь, и мы бы не касались ее вообще, не будь вопроса, затронутого Торном. Если же, как он предположил, эти двое ведут себя не совсем так, как должны бы, судя по их происхождению, то нам следует установить почему. Но во всяком случае это не повод для столь горячих споров. Вы согласны? - Прошу простить меня, если сказал что-то не то сгоряча, - извинился Тирцель, но мрачное выражение на его лице никак не соответствовало этому вежливому обороту. - Теперь я хочу узнать подробнее о том, что вы сообщили, Ларан. Итак, вы говорите, что стало известно, будто Морган способен исцелять? - Говорят, да. - Кто говорит? И кого же он, по слухам, вылечил? Ларан откашлялся и оглядел сидящих за столом. - Помните, перед коронацией было покушение на жизнь короля? Чтобы проникнуть в его покои, злоумышленники напали на охрану; многих тогда убили, кого-то ранили. Среди раненых был оруженосец Моргана, Шон, лорд Дерри, молодой лорд-гофмейстер. Один из королевских лекарей осмотрел лорда Дерри еще до того, как из покоев вышел Морган, и был уверен, что раненый при смерти. Об этом лекарь и сказал Моргану, а затем пошел к тем, кому он еще мог помочь. Через некоторое время Морган позвал другого лекаря и просил позаботиться о молодом лорде, сказав, что его ранение оказалось не таким уж серьезным, как опасались. По прошествии нескольких дней оба лекаря обменялись своими наблюдениями и решили, что произошло не что иное, как чудо, так как ранение Дерри было таково, что, казалось, медицина здесь бессильна, а он, тем не менее, жив. И не только жив, он сопровождал Моргана на коронации на следующий день. - А почему вы решили, что здесь использовался именно дар исцеления? - негромко спросил Корам. - Я тоже знаю, что эти знания уже давно утрачены. - Я только повторяю то, что слышал, - ответил Ларан. - Как врач, я не могу по-другому объяснить то, что произошло. Или же в самом деле случилось чудо. - Ха! Я не верю в чудеса, - язвительно проговорила Вивьен. - А что скажет Денис Арилан? Вы же у нас знаток в этих вопросах. Возможно такое? Арилан взглянул на Вивьен и пожал плечами. - Если верить тому, что отцы церкви говорят нам в старинных записях, то, я полагаю, это возможно. - Он побарабанил пальцами по столу; сверкнул аметист его перстня. - Но чудеса, как в наше время, так и вообще за последние четыреста или пятьсот лет можно объяснить или повторить с помощью нашей магии. Словом, нельзя сказать что чудес вообще не бывает, просто мы, пользуясь нашим могуществом, обычно вызываем то, что другим кажется чудом. Ну а что касается Моргана - не знаю, ничего не могу сказать. Я с этим человеком и встречался-то один раз. - Но вы присутствовали при коронации, не правда ли епископ? - негромко спросил Торн. - Всем известно, что сам Морган был тяжело ранен в поединке с лордом Яном. Однако, когда настало время принести клятву верности, он шел прямо, не морщился от боли и спокойно возложил свои руки на руки Келсона. Ну разве что он был немного бледнее обычного. Во всяком случае, он вовсе не выглядел как человек, из плеча которого только что выдернули четыре дюйма стали. Как вы это объясните? Арилан пожал плечами. - Я не знаю, как это объяснить. Может быть, он был ранен не столь серьезно, как казалось. И потом, ему помог монсеньор Мак-Лайн. Возможно, его искусство... - Думаю, что нет, Денис, - покачал головой Ларан. - Конечно, этот Мак-Лайн искусный врач, но... если только и он обладает даром исцеления... Нет, это неправдоподобно... Чтобы двое полукровок... Молодой Тирцель не выдержал - он вдруг вскочил, снова опустился в кресло и воскликнул: - Ну сколько ж можно! Да если Морган с Мак-Лайном овладели даром исцеления, то мы должны бежать со всех ног, найти их и умолять поделиться с нами этими великими познаниями, а не перемывать им кости в этом бессмысленном расследовании! - Но они действительно полукровки, - вставила Кири. - Да какая разница? А может и не полукровки. Как бы то ни было, они могут исцелять. Древние манускрипты очень мало сообщают нам о даре исцеления, но мы знаем, что это - наиболее сложное искусство во всей магии Дерини, что оно требует огромной энергии и огромного сосредоточения. Если Морган и Мак-Лайн способны на такое, я думаю, мы должны либо допустить, что они полностью Дерини и мы далеко не все о них знаем, либо просто пересмотреть наши представления о том, кого же вообще считать Дерини. Возможно, нельзя быть Дерини в большей или меньшей степени. То есть, или вы Дерини, или нет, и третьего не дано. Нельзя соединить свои силы с силами другого Дерини, можно только помочь ослабевшему или плохо тренированному усилить его собственные возможности до предела. БУДЬ это не так, Дерини могли бы объединяться в группы, и большая группа всегда бы одерживала верх над меньшей. Но мы знаем, что этого не происходит. Наши поединки проходят один на один, и мы запрещаем вызывать на бой более одного противника. Корни этого обычая уходят в старину, но почему принято именно так? Не потому ли, что Дерини не могут соединять свое могущество? А если наследственность основана на том же принципе? Другие же свойства могут передаваться от одного из родителей целиком. Почему же не передаться полностью свойствам Дерини? Несколько минут собравшиеся переваривали все сказанное самым младшим членом Совета, затем Баррет поднял голову. - Да, у нас есть чему поучиться у молодых, - тихо сказал он. - Кто-нибудь знает еще что-нибудь о Моргане и Мак-Лайне? Ответа не последовало, и Баррет снова вперил невидящий взгляд в стол. - А кто-нибудь заглядывал в мысли Моргана? - спросил он. Снова тишина. - А Мак-Лайна? - продолжал Баррет. - Епископ Арилан, мы знаем, что Дункан Мак-Лайн некоторое время был вашим помощником. Вы не пробовали заглянуть в его мысли? - Не было причин подозревать в нем Дерини, - покачал головой Арилан. - А если бы я попытался читать, я бы рисковал раскрыть себя самого. - Не пожалеете ли вы об этом? - заметил Торн. - Говорят, что они с Морганом сейчас отправились к вам, чтобы доказать свою невиновность и неправомерность провозглашенного вашими епископами отлучения. Но лично я не удивлюсь, если они попытаются убить вас. - Не думаю, что мне угрожает опасность, - уверенно произнес Арилан. - Даже если у Моргана и Дункана есть причины ненавидеть меня, а их, по-моему, нет, то у них хватит благоразумия осознать, что королевство находится на пороге как гражданской войны, так и вторжения извне, и для того, чтобы избежать второго, необходимо предотвратить первое. Если весь Гвинедд расколется надвое из-за Моргана, то у них не будет сил сдержать захватчиков. Выяснение отношений между людьми и Дерини надо отложить лет на двести. - Оставьте это, - нетерпеливо сказал Торн, - вы как будто забыли - мы еще не решили, что делать с Морганом и Мак-Лайном. Это противостояние началось еще перед коронацией Келсона. С тех пор растет недоверие к Моргану. Именно тогда Мак-Лайна впервые вызвали на суд архиепископов - за использование могущества, которым оба они не вправе пользоваться как по законам церкви, так и по законам государства. А наши уставы должны бы, по крайней мере, предусматривать такие случаи. Бог с ними - с теми Дерини, которые мечутся и не знают, как использовать свое могущество. Это продолжается многие годы, и я не вижу этому конца. Но Морган и Мак-Лайн знают, как воспользоваться своими способностями и с каждым днем обучаются новым приемам. И они были в безопасности, пока мы считали их полукровками, защищенными от вызова на поединок. Но сейчас многое изменилось. Я думаю, пора признать, что они в состоянии принять вызов, как если бы они были чистокровными Дерини. Лично я не хочу оказаться в положении, когда вынужден буду не подчиниться Совету, чтобы остановить их. - Ну, это вам не грозит, - возразил Арилан, - прежде всего. Совет ничего не говорит о самозащите. Ограничение касается лишь случая, когда обладающего меньшей силой нужно защитить от нападения чистокровного Дерини, чьему могуществу он не может противостоять. А если нечистокровный Дерини вздумает вызвать чистокровного и будет убит, то это уж его дело. - Интересно все же было бы узнать, чистокровные они Дерини или нет? - задумчиво пробормотал Ларан. - Мы ведь можем ограничить поединок, исключить смертельный исход, не говоря, конечно, о случае самозащиты. Думаю, будет очень занятно посмотреть, как вывернется Морган. - Отличное предложение, - согласился Торн. - Мне это нравится. - Что нравится? - осведомился Корам. - Что Моргана и Мак-Лайка можно вызвать на поединок без смертельного исхода, исключая случай самозащиты. Тогда, наконец, мы и проясним эту загадку с исцелением. - А что, для этого необходимо его вызвать? - осведомился Арилан. - Торн Хаген оговорил, что разрешить нужно лишь несмертельный поединок, - беспристрастно заметил Баррет. - Думаю, это не противоречит правилам. Кроме того, вопрос-то это в основном теоретический. Никто не знает, где они находятся. Торн сдержал улыбку и сцепил короткие пальцы. - Так вы согласны? Их можно вызывать? Тирцель покачал головой. - Давайте голосовать. Я придерживаюсь древних законов. И каждый обязан сказать, почему он голосует так, а не иначе. Баррет повернул голову в сторону Тирцеля и некоторое время, по-видимому, изучал ход его мысли; затем он чуть заметно кивнул. - Как хотите, Тирцель. Голосуем. Ларан ап Пардис, что вы скажете? - Я согласен. Мне понравилась мысль ограничить поединок. Но как врача меня больше всего интересует вопрос об исцелении. - Торн Хаген? - Я сам это предложил и объяснил причины, побудившие меня это сделать. Конечно, согласен. - Леди Кири? Рыжеволосая девушка кивнула. - Если их найдут, проверка не помешает. Я одобряю эту меру. - Стефан Корам, что скажите вы? - Я согласен. Настанет время, и их все равно придется проверить. Не вижу никакой опасности в поединке без смертельного исхода. - Хорошо. А епископ Арилан? - Нет, - Арилан сидел прямо перед ним, сложив пальцы и поглаживая аметист перстня, - я считаю эту затею не только неуместной, но и опасной. Если вы заставите Моргана и Мак-Лайна против воли применить свои силы в целях самозащиты, вы отправите их прямиком в лапы архиепископов. В нынешнем положении, пожалуй, Моргану и Дункану не стоит пользоваться своим могуществом ни при каких обстоятельствах: все равно об этом узнают архиепископы. Келсону отчаянно необходима их помощь, чтобы сохранить королевство и задержать Венцита по ту сторону гор. Я нахожусь в центре этих событий, и мне известны все обстоятельства дела, а вам - нет. Не принуждайте меня действовать вопреки моим убеждениям. Корам улыбнулся и долго вглядывался в сидящего напротив него молодого человека. - Никто не просит вас лично вызывать их, Арилан, хотя вы, наверное, увидите их раньше всех нас. Но, вероятно, ничто не заставит вас выдать их местоположение. - Я считал вас более милосердным, Корам. - Милосердным, говорите... Я могу войти в их положение: Дерини-полукровки вынуждены вести себя как чистокровные, что противоречит обеим сторонам их естества. Но я не придумываю законы, я им подчиняюсь. Арилан отвел взгляд и посмотрел на свой перстень, затем покачал головой. - Мое мнение не изменилось. Я их вызывать не буду. - И не сообщите им о возможном вызове? - настаивал Корам. - Нет, не сообщу, - прошептал Арилан. Корам кивнул Баррету, посылая ему мысленный сигнал, и тот ответил ему наклоном головы. - Леди Вивьен? - Я согласна с Корамом. Нужно попытаться проверить этих молодых людей. - Она вскинула красивую серебристую голову, обозревая сидящих за столом. - Однако я надеюсь, все понимают, что нами движет не злоба, но просто любопытство. Среди нас еще не было таких многообещающих полукровок, что бы я о них ни говорила раньше. Мне прежде всего очень хотелось бы увидеть, на что они способны. - Мудрая позиция, - одобрил Баррет. - А вы, Тирцель де Кларон? - Вы же знаете, что я против. Зачем повторять? - Ну, а сам я должен одобрить предложение, - Баррет перебрал в уме всех присутствующих. - Думаю, нет нужды подсчитывать голоса. - Он медленно поднялся с места. - Лорды и леди, решение принято. Отныне и впредь, пока сам Совет не вернется к данному вопросу и не переменит решения, признается, что Дерини-полукровки Аларик Морган и Дункан Мак-Лайн могут быть вызваны на поединок с соблюдением всех правил, исключая смертельный исход. Это не запрещает использования смертоносных чар при самозащите, в случае, если каждая из вышеназванных персон докажет, что она обладает достаточным могуществом и попытается применить свои силы для убийства противника. Если же кто-нибудь из членов Совета или же любой Дерини, подчиняющийся Совету, осмелится нарушить это решение, он подлежит осуждению. Да будет так! - Да будет так! - в один голос повторили все собравшиеся. Несколько часов спустя Денис Арилан уже мерил шагами ковер своей комнаты в епископском дворце Дхассы. Он так и не сомкнул глаз этой ночью. ГЛАВА VII "Многое превыше человеческого разума открылось тебе"[7]. Морган стоял у окна полуразрушенной башни и рассматривал плато. Вдали на юге он еще мог разглядеть удаляющегося всадника - это был Дерри, направлявшийся к северным армиям. Рядом, у основания башни, на молодой весенней траве паслись две гнедых лошади. Дункан ждал его внизу у лестницы, постукивая кнутовищем по испачканным глиной сапогам. Когда Морган подошел к окну, Дункан поднял голову. - Видишь что-нибудь? - Вот Дерри вижу. - Морган спрыгнул вниз и оказался рядом с кузеном. - Ты готов? - Сначала я хочу показать тебе кое-что, - Дункан кивнул на что-то в глубине развалин. - В тот раз ты был не в состоянии ничего воспринять, а сейчас это тебя, полагаю, заинтересует. - Ты имеешь в виду уничтоженный Переносящий Ход? - Совершенно верно. Осторожно ступая, Морган последовал за Дунканом в разгромленный неф, держа руку на рукоятке меча. Когда-то здесь была преуспевающая монастырская школа, известная как один из главных центров обучения магии Дерини. Но во времена Реставрации всему этому пришел конец. Монастырь был разграблен и сожжен, многие монахи погибли прямо на ступенях алтаря, по которым они сейчас поднимались. - Вот тот алтарь Святого Камбера, о котором ты мне говорил, - Дункан указал на мраморную плиту, вмурованную в восточную стену. - Я понял, что Ход не мог быть на виду, даже во времена междуцарствия, и прошел дальше. Сюда. Вслед за Дунканом Морган просунул голову в небольшое отверстие в стене. Лестницу ограждали полусгнившие перила, на полу блестели осколки камня и стекла; когда Морган спустился, он понял, что раньше здесь было алтарное помещение или ризница. Действительно, в глубине он разглядел вделанный в стену алтарь из слоновой кости, почерневший от огня, и обломки шкафчиков и сундуков. Все вокруг было покрыто пылью, тут и там виднелись следы каких-то мелких животных. - Вот здесь, - сказал Дункан, указывая на плиту перед алтарем и присев на корточки. - Смотри, Ход был в этом месте. Положи сюда руки и слушай. - Слушать? - переспросил Морган, становясь на колени. - Что же я должен услышать? - Сейчас узнаешь, - ответил Дункан. - Древние оставили весточку. Морган скептически поднял бровь, затем, положив ладонь на мраморную плиту, прислушался. - Страшись, о Дерини! Грядет беда! Морган, застыв от неожиданности, растерянно взглянул на Дункана. - Страшись, о Дерини! Грядет беда! Из сотни братьев остался лишь я, дабы разрушить сей ход прежде, нежели он будет осквернен. Родич, будь осторожен! Береги себя, Дерини. Люди уничтожают то, что не в силах постичь. Святой Камбер, защити нас от напасти! Морган оторвал руку от камня и поднял взгляд на кузена. В голубых глазах священника светилась печаль. Тень улыбки пробежала по его лицу. - У него получилось, - сказал Дункан, окидывая взглядом часовню. - Скорее всего, это стоило ему жизни, но Переносящий Ход он разрушил. Странно, не правда ли, что порой приходится своими руками разрушать самое для себя дорогое? А нашему народу нередко приходилось делать это. Где наше величие? Мы - жалкое подобие наших могущественных предков. Морган встал на ноги и похлопал Дункана по плечу. - Довольно, кузен. Дерини во многом сами виноваты в своей судьбе, ты знаешь это. Идем. Пора ехать. Они покинули разрушенную часовню и вновь вошли в центральный соборный неф. Лучи солнца, проникавшие сюда сквозь разбитое слуховое окно, ослепили их, вышедших из полумрака; на пыльных камнях заиграли пятна света и тени. Морган и Дункан уже направились к разрушенной двери, где снаружи ждали их кони, когда в дверном проеме внезапно вспыхнул какой-то свет. Двое Дерини замерли, увидев перед собой человеческую фигуру. На человеке была серая ряса, в руках - деревянный посох, а над головой - нимб, свет которого был ярче даже солнечных лучей. Оба сразу узнали в этом человеке Камбера Кульдского - знаменитого покровителя магии Дерини. - Хадасса! - вскрикнул Морган, невольно отступая назад. - Господи Боже мой! - пробормотал Дункан, творя крестное знамение. Фигура, однако, не исчезла, напротив, дверь отворилась, и человек сделал несколько шагов вперед. Морган отступил еще на шаг и натолкнулся на какую-то невидимую преграду. В момент столкновения сверкнула золотистая вспышка, и Морган почувствовал боль в плече. Потирая плечо, Морган уставился на незнакомца. Дункан, также не сводя с него глаз, подошел к кузену. Неизвестный откинул левой рукой капюшон, и они увидели его серо-голубые глаза, которые полны были доброжелательства, но, казалось, пронизывали их насквозь. Лицо его было вроде бы молодо, но на нем лежала печать времен, словно гость явился из глубокой древности. Вокруг головы, посеребренной сединами, сиял золотистый нимб. - Не двигайтесь, не то придется применить силу, - сказал он. - Я не могу отпустить вас просто так. Морган и Дункан переглянулись. Тот ли это человек, что встретился тогда Дункану по пути в Коро