сами собой, и каждое слово, намек или жест, непонятные прежде, вдруг обретали смысл, преобразуясь в элементы стройной и ясной конструкции. Отдав необходимое справедливости, Язон признал, что организм ругов совершенней человеческого, или, если угодно, более функционален и прочен. Два мощных сердца под мускульными выступами на груди гнали кровь по двум независимым кровеносным системам; желудок был невелик, однако питательные вещества из капсул всасывались полностью, и процесс пищеварения не требовал балластных масс вроде клетчатки; аналогов почек, кишечника и мочевого пузыря не имелось, как и отходов жизнедеятельности. Вопрос о том, существовали когда-то эти органы или нет, оставался неясным, однако Язон решил, что руги утратили их в процессе эволюции, переселившись в свою летающую среди звезд обитель. В глубокой древности их предки никак не могли обойтись без органов выделения, ибо происходили от земноводных, охотились и размножались в океане и, вероятно, глотали рыбу целиком. С тех времен у ругов сохранились шестипалые конечности и рот, величина которого была бесспорным рудиментом, а также остатки жабр, необходимых в период спаривания. Функции речи, дыхания и поглощения пищи были у них разделены. Питание являлось наипростейшей процедурой: капсулы по короткому пищеводу попадали в желудок, расположенный под сердцами, стремительно переваривались и всасывались; необходимые гормоны и соки тоже вводились в желудок или прямо в кровь из органа, объединявшего функции печени и эндокринных желез. Воздух поступал в обширный легочный мешок через спинную дыхательную щель, а отработанные газы выпускались с ее же помощью или через ноздрю, снабженную голосовыми связками. Их речевая система была сложнее человеческой и позволяла издавать столь разнообразные звуки, какие не снились лучшим оперным певцам. Впрочем, у человеческой расы имелось одно несомненное преимущество: люди могли размножаться с юных лет и до глубокой старости, где угодно, когда угодно и с превосходным результатом. Руги давали потомство единожды в жизни, и этот процесс, отделенный от эротического влечения, был долгим, опасным и требующим определенных условий -- высокой гравитации, избытка влажности, тепла и кислорода. Все это существовало миллионы лет назад в их материнском мире, где предки ругов плескались в теплых океанах, и все это исчезло, ибо миры дряхлеют и гибнут, а цивилизации живут. Руги не помнили, в каком галактическом рукаве затерялась породившая их планета, но, вероятно, она давно уже стала сухой и мертвой, словно биллиардный шар. Условия для керр'вадака, или Обряда Зрелости, как назывался процесс размножения, можно было бы воссоздать искусственным путем, в космическом пространстве, но это являлось чистой теорией -- на практике подобный метод не годился, так как зрелости одновременно достигало целое поколение, от трехсот до семисот миллионов существ. Поэтому руги искали миры с необходимыми параметрами, и каждый клан сражался за них и охранял, как величайшее из сокровищ. Керр'вадак переживали единицы -- две-три самки из тысячи и впятеро меньше ругов-самцов. Выжившие, носившие звание Творителей, считались особами почти священными; они управляли кланом и Роем, решали вопросы войны и мира и занимали руководящие посты главных Советников, Посредников, Координаторов, Наставников и Навигаторов. Их было относительно немного, в каждом Рое -- одна или две десятых процента, но им принадлежала власть; и у тех, кто достиг вершины -- членства в Совете Великих Навигаторов, -- эта власть была безмерной. Видимо, по праву; хоть Творители не отличались подвижностью Красных и Желтых, но старческим маразмом не страдали. Опыт их был огромен, и жили они долго, сохраняя до самых последних мгновений энергию и ясный разум. Что касается прочих ругов, то поколение Синих можно было уподобить детям, а Зеленых -- созревающим подросткам. У Зеленых формировались родовая сумка (в том месте, где у людей находится кишечник) и нижний нервный узел, специфический орган под дыхательной щелью; он стимулировал выработку в эндокринной железе половых гормонов, определявших, в частности, цвет кожи -- а значит, и принадлежность к тому или иному поколению. К моменту зрелости секреция гормонов резко возрастала, затем постепенно снижалась у выживших Творителей, чья кожа была сероватой, со слабым оттенком зеленого. Лишь поколение Красных -- в тот краткий период, когда они находились на пике гормональной активности, -- можно было считать половозрелым, то есть готовым к размножению, но термин "му'гахара'керр'вадак" относился также и к Творителям, символизируя почтение и напоминая о выполненном ими долге. У Желтых формирование родовой сумки и нижнего нервного узла полностью завершалось, и они, подобно более старшему красному поколению, могли заниматься сексуальной игрой, выбирая любых партнеров, как самок, так и самцов. Эти связи носили разнообразный характер, от случайных встреч до длительного сожительства, которое Язон, поколебавшись, счел аналогом семьи. В каком-то смысле это, и правда, являлось семьей: самец и самка, принадлежавшие к Красным, могли произвести потомство и даже заботиться о нем, если кто-то из родителей переживал керр'вадак. К тому же во многих случаях выбор партнера не был беспорядочным, а диктовался, как у людей, рядом причин -- взаимной склонностью, обликом, силой, соображениями социального и генетического порядка либо престижа. Что же касается сексуальной техники, то она оказалась элементарной, как облупленное яйцо: рост гравитации стимулировал половое влечение, а поглаживание и ласки пониже дыхательной щели приводили ругов в эйфорию. Это было нечто иное, чем оргазм, и не совсем понятное Язону; что-то, чего он не мог уяснить до конца, поскольку нижний нервный узел у него отсутствовал. Зато он разобрался с другой загадкой, с неясностью половой принадлежности, которая, как подсказал его ментальный дар, была присуща ругам. В самом деле, даже Красные не ощущали себя полностью самцами или самками; они, еще не способные к деторождению, являлись бисексуалами, и роль сильной или слабой стороны в эротических играх была им совершенно непонятна. Впрочем, то же самое относилось и к Творителям, пережившим керр'вадак. Другой секрет, раскрытый Язоном, касался ложа и комнатки с регулируемой гравитацией. Теперь он знал, в чем их предназначение; то были интимные удобства для очень влиятельных персон, которым не пристало бегать в садик на верхней палубе. К той самой скульптуре в форме переплетенных шестипалых рук и к ее постаменту с дверями, украшенными тем же символом... Ну, что ж, размышлял он, глядя на экран с мелькающими там картинами, хоть жизнь ругов и людей во многом отличается, однако и сходства немало, причем в самых деликатных, самых утонченных сферах, затрагивающих мораль и нравственность. Взять хотя бы упрямца Джека, Хозяина-Навигатора... Он, несомненно, был ближе Язону, чем соплеменник Майк Сэймон, большой специалист по этике, похитивший его когда-то. Сэймон был не просто упрям, а непроходимо туп, как всякий фанатик, считающий свое мнение истиной в последней инстанции, и ради лживых идеалов он мог свершить предательство и убийство. Ни капли благородства, ни грана сострадания, ни тяги к переменам; одна извилина в мозгу, и та словно прорублена топором... Джек все-таки другой, хотя имеет неприятную привычку совать гостей в ку'рири... Упрям, высокомерен и заносчив, однако понимает свою выгоду! К тому же честен и готов признать ошибки... Нет, он определенно нравился Язону, не говоря уж о леди Патриции, разумном Советнике Пите и хладнокровном спокойном My! С этими ругами можно вести дела, а значит, удастся договориться и с другими. С Творителями, с теми, кто правит и решает... Может быть, легче, чем с Джеком, -- ведь страсти гаснут в зрелом возрасте, сменяясь опытом и мудростью. Тем более, что он прибудет в Рой не в качестве презренного хадрати, а как почетный гость! Тем более, что клану Куа, преследуемым беглецам, необходима помощь... Ну и, конечно, мир для керр'вадака! Пусть неспокойный, неукротимый, зато с высокой гравитацией, с пространством беспредельных вод, с дремучими лесами и кислородной атмосферой... Теплый, подогреваемый жаром вулканов и почти безлюдный... "Что за сокровище этот Пирр!" -- подумал Язон и усмехнулся. Глава 18 Всегда говори ей, что она красавица, особенно если это не так. "Мысли и мнения, или Как сделать свой первый миллиард", "ТСА-букс", Терра-Марс. Древнее пособие, авторство которого приписывается легендарному Язону динАльту. "Звездный зверь" стремительно плыл в Великой Пустоте, где не было ни солнц, ни планет, ни туманностей, ни астероидов; мчался в холодном мраке гиперпространства, обгоняя свет и приближаясь с каждой прошедшей минутой к обители клана Куа. Она, эта обитель, была уже недалеко, корабль мог говорить с нею, и на экранах командной рубки потоком текли сообщения: в Рой -- отчеты Совету Навигаторов, обратно -- краткие приказы, торопившие "Звездного зверя", будто бич погонщика. Бич щелкал и щелкал, невидимыми импульсами подгоняя корабль -- скорей, скорей, еще скорее!.. Время ожидания кончилось, ресурсы Роя истощались, и тратить их на дрейф в Пустоте было делом нерациональным. Даже опасным, если вспомнить о флоте Зи, готовом отправиться вслед за беглецами. За время очередного прыжка Язон четырежды встречался с Хозяином-Навигатором и дважды -- с Запечатлителем Суром. Сэр Джек беседовал с ним тет-а-тет, без своих помощников и советников, и можно было считать, что они вступили на почву переговоров, пока еще зыбкую, однако приобретавшую с каждой встречей все большую устойчивость и твердость. Благородный эрдж все больше проникался великой идеей торговли, расспрашивая Язона о всех сопутствующих ей понятиях -- о банках и финансах, о курсе валют, о производственной базе и рынках сбыта, о транспортных средствах и сырье, а также о тех приемах и способах, какими люди защищают свои торговые монополии. Видимо, Навигатор Джек всерьез лелеял мысль стать первым торговцем среди ругов и теперь пытался сообразить, какие выгоды он извлечет из нового занятия. Язон поддерживал эту идею и напирал на то, что пионеры, разумеется, испытывают трудности, зато и прибыли у них немалые, каких на проторенной дороге не найдешь. Словом, кто не рискует, не ест ветчины. Что касается Запечатлителя Сура, то он предпочитал говорить не о торговле и прибыли, а об искусстве, записывая все сказанное и показанное на видеокамеру. Этот прибор являлся не менее удивительным, чем антиграв или синтезатор, -- тонкий гибкий стержень, соединенный паутиной проводов с запоминающим браслетом. С его помощью Язон составил и записал целую лекцию, в которой говорилось о нереальных изображениях, а также об игре словами и звуками, -- то есть о живописи, литературе и музыке. Ему разрешалось бродить практически всюду, однако прогулки были редкими -- из фильмов и бесед с компьютером он получал гораздо больше информации, чем при осмотре трюма, палуб, шлюзовых отсеков и ангаров с громоздкими непонятными механизмами. Покончив с физиологией ругов, Язон занялся их историей и нынешним социальным устройством, желая выяснить, как появился первый Рой и как распался на враждующие кланы. В чем причина конфликтов и войн?.. Сколь велика реальная власть Творителей?.. Какие мотивы двигают прогресс -- стремление к элементарному выживанию?.. к неограниченной экспансии?.. к нравственному совершенству?.. Или прогресса нет вообще?.. Ответы на эти и другие вопросы определяли его дальнейшую стратегию, а так как встреча с Роем приближалась, он обладал не слишком долгим временем, чтоб выудить их из файлов Памяти. Но краткими вылазками Язон не пренебрег. Его обычные спутники, Советник Пит или леди Патриция, тоже являлись хорошим источником данных, пусть не таким универсальным, как компьютер, зато не столь занудным и более приятным. "Живое тянется к живому", -- думал он, уже не замечая ни огромных ртов, ни треугольных глаз, ни слуховых мембран и непривычного оттенка кожи. Временами их прогулки завершались в игровом отсеке, и Язон, поддавшись искушению, присаживался к той или другой компании. Греховная страсть особенно одолевала его при виде Сура; глядя на ловкие пальцы Запечатлителя, на трепыхание клапана и характерный блеск в глазах, он чувствовал, что между ними много общего. Его эксперименты с синтезатором продолжались. Котлеты из рогоноса стали уже совсем съедобными, хотя их вкус будил воспоминания о ящерах с планеты Мезозой; запас посуды пополнился двумя тарелками и кружкой, кувшином, вилкой и вторым ножом; к поваренной соли добавились сода, глюкоза и прочая химия со сладким или кислым вкусом; кроме того, из растворенных в воде розовых пилюль вышло неплохое виски. Рогатый дьявол, шипокрыл и птица-пила были представителями фауны, но на борту имелась и флора: образцы пиррянской растительности, собранные при разведке северного материка. Просмотрев их список, Язон забраковал большую часть -- ядовитые мхи, куст-кровопийцу, хватай-дерево, траву с шипами и гремучие шары, стрелявшие отравленными иглами. Нашлось тем не менее что-то полезное -- местный злак, который культивировали фермеры-корчевщики, кормившие им верховых доримов. Решив, что эта пища и ему не повредит, Язон приготовил пару лепешек, отведал их, поморщился, однако попыток не оставил, и через три часа в его тарелке оказался настоящий хлеб. Правда, грубоватый и жестковатый, но, как говорили мудрые латиняне, si melius quid habes, arcesse, vel imperium fer -- если есть у тебя нечто лучшее, предложи, если ж нет -- покоряйся. Справившись с кулинарным вопросом, Язон обратился к другим делам. Ему удалось изготовить три подушки из беловатого материала, напоминавшего застывшую пену, -- для кресла, для своей постели, а также для Непоседы, отнюдь не равнодушного к удобствам. Вторым его достижением стала зубная щетка, а третьим -- некий вонючий субстрат из смеси жира рогоноса с содой. Он собирался сделать мыло, однако проверка на практике закончилась печально -- в продукте была какая-то примесь, вызвавшая аллергию. Аптечка справилась с ней, но запасы антибиотика почти иссякли, и Язон решил не повторять таких экспериментов. Зато с комбинезоном все прошло успешно, тем более, что тут имелся прототип -- обычная одежда ругов. Ее оставалось лишь кое-где расширить, кое-где ужать и ликвидировать вырез между лопаток, что заняло не слишком много времени. Другое дело -- цвет! Над этой проблемой пришлось задуматься, поскольку в социуме ругов оттенок кожи и, разумеется, ткани служили индикатором возраста. Старая одежда Язона имела буровато-коричневый цвет, который его решительно не устраивал -- равным образом, как белое и черное; нейтральность цветовой гаммы могла сослужить плохую службу в Рое. Синее, зеленое и желтое тоже исключались, ибо он не был младенцем, подростком и желторотым юнцом; значит, существовали два варианта -- либо красное, либо серое. Что же выбрать? Красный цвет являлся знаком наступавшей зрелости, серый символизировал мудрость и выполненный долг в части продления рода. Но в то же время и невозможность повторить эту приятную процедуру! Конечно, приятную в человеческом смысле; для ругов она означала полет в Великую Пустоту и приземление в Звездном Чреве. Впрочем, не для всех; были и везунчики, срывавшие главную ставку в игре -- жизнь, власть и серые комбинезоны. После напряженных размышлений Язон остановился на паритетном варианте: красный верх, серый низ и серая вставка на плечах вокруг воротника. Ткани у ругов были великолепны -- мягкие, но в то же время упругие и прочные, с нежным шелковистым блеском; цвета тоже не оставляли желать лучшего: красный -- благородный пурпур, серый -- с пепельно-серебристыми переливами. Облачившись в новую одежду и глядя, как в глубине экрана вращается его изображение, Язон остался доволен результатом. Склонности к самолюбованию у него не имелось, но все же он признал, что выглядит неплохо. Темные волосы, высокий лоб, живые блестящие глаза и стройная фигура с рельефными мышцами, что наросли при двойном пиррянском тяготении -- чем не вождь, не император, не король? Ну, пусть что-нибудь попроще -- скажем, полномочный представитель Пирра и всех его окрестностей... Жаль, что Мета его не видит! Он вдруг почувствовал, как стосковался по ней и по своим друзьям, Керку, Ресу, Гуччо и другим пиррянам. Где они, что с ними? Что они делают после его таинственного исчезновения? Ищут пропажу? Или, забросив бесполезный поиск, предаются печали? Возможно, решили, что Язон динАльт вернется сам, подобно непотопляемому кораблю, который всегда приходит в родную гавань? Мета была далеко, однако благосклонная Судьба не оставила Язона без женского общества: стена раздвинулась -- и появилась леди Пат. Кажется, у ругов не было принято стучаться. -- Кргхх! -- Этот возглас, как он уже знал, являлся знаком удивления. -- Ты изготовил новую одежду! Но почему она двухцветная? -- По той причине, что хоть я и старый конь, но интереса к кобылкам не потерял, -- объяснил Язон, заставив Память помучаться с переводом. -- Это во-первых. А во-вторых, так красивее. -- Красивым может быть созданное Запечатлителями, -- возразила Пат, поворачиваясь к мерцающим на стенах картинам. -- Планетарные виды с приятным разнообразием высоких и низменных мест, или звезды, сияющие в Пустоте, или пространство теплых вод, в котором рождается потомство... Но при чем здесь одежда? Она лишь знак принадлежности к определенному поколению... еще она защищает кожу и в ней есть карманы, чтобы хранить различные мелочи. -- В общем, правильный подход, хотя и слишком утилитарный, -- согласился Язон. -- Скажем, в моей профессии карманы и рукава -- вещь абсолютно необходимая. Но большая часть моих соплеменников ценит одежду не за это. Само собой, одежда символизирует статус, но она еще и украшает, скрывает недостатки и оттеняет достоинства. Вот, посмотри! -- Он медленно повернулся перед гостьей. -- Тебе известно, что мое тело отличается от вашего, но разве в этом комбинезоне я не похож на руга? Больше похож, чем если бы был нагим? -- Похож, -- промолвила Пат, оттопырив клапан и осматривая его критическим взором. -- Две нижних конечности и пара верхних, хотя и слишком коротковатых... Но твое лицо! Не обижайся, Керр, но ты на редкость уродлив. К тому же твоя манера говорить... -- А что в ней неприятного? -- Ты постоянно раскрываешь щель, которая служит для приема пищи. Кажется, что ты все время насмехаешься над собеседником. Это невежливо. -- Ну, тут я ничего не могу поделать! Мой нос не годится для членораздельных бесед. Только для этого! -- Он ухмыльнулся и хрюкнул. -- Но мы говорили об одежде, мон шер ами. У вас она слишком однообразна, а все потому, что вы пожертвовали красотой ради функциональности. Поверь, вы многого себя лишили! -- Язон махнул в сторону мерцающих пейзажей. -- Что приятно в творениях Запечатлителей? Ты сказала сама -- разнообразие... Но одежда тоже может быть разнообразной. -- Это одна из тех идей, которыми люди готовы обменяться с нашей расой? Хотелось бы увидеть, что это значит на практике... И какова ее цена? Что вы за нее попросите? -- Ровным счетом ничего. Ни единого кедета! Пусть это будет подарок. Мой подарок тебе, -- уточнил Язон. -- Но почему? -- Потому, что ты женщина, и ты прекрасна. Клапан Патриции дрогнул, воздух со свистом вырвался из ноздри; она сделала пару шагов назад и замерла, глядя на Язона заблестевшими глазами. Потом до него донеслось: -- Приятно слышать, Керр динПирр. Такого мне еще не говорили. -- У тебя есть друг? -- Да. Наш Хозяин-Навигатор. -- Передай ему, чтоб он говорил тебе это почаще. -- Передам. Патриция медленно отступила к раскрывшейся перед ней стене, остановилась на пороге и вдруг тихо промолвила: -- Знаешь, Керр, ты не так уродлив, как мне казалось. Наверное, я начинаю к тебе привыкать. Она исчезла, а Язон, повернувшись к Непоседе, сидевшему под креслом на подушке, заметил: -- Ну, малыш, теперь ты понял, что общее между людьми и ругами? -- Я давно понимать, мой добрый сэр. Два глаза, два рука и два нога, кислородный обмен, отсутствие волосы на теле и... -- Это все пустяк и мелочь. Главное, что женщинам обеих рас нравится, когда им льстят. -- Что есть лесть? То, что отличаться от истины и звучать для женщина приятно? -- Определение, достойное философа, -- сказал Язон. -- А теперь давай попробуем соорудить для леди Пат пару сногсшибательных нарядов. Что-нибудь такое, чтобы она позеленела от восторга! Рост у нее приличный, и я полагаю, что длинное платье ей к лицу. Такой, знаешь ли, вечерний туалет с декольте до пояса, какие носят аристократки Поргорсторсаанда. Только вырез мы сделаем сзади. -- Сэр меня простить, я не понимать этот длинный слово. Что есть Поргорсторсаанд? -- Планета, на которой я родился. -- Но прежде ты утверждать, что твой родина -- планета Пирр! -- Родина и место рождения -- разные вещи, приятель. Родиться можно где угодно, а родина -- там, где ты нашел свой дом. А заодно и себя самого. -- Разве ты теряться, мой благородный друг? -- Время от времени, -- заметил Язон и, обратившись к компьютеру, велел представить точную модель одежды ругов. На экране тут же возникло трико: вид спереди -- лямки с пряжками и нагрудный карман, вид сзади -- вырез до нижнего края спинной щели. Простое одеяние, убогое и скучное, как исповедь безгрешного монаха... Ткань, правда, была отменной; ее прикосновение ласкало кожу, рождая вовсе не монашеские мысли. Погладив рукав и подивившись мягкой упругости материала, он задрал голову и произнес: -- Память! Сейчас мы сконструируем платье для дипломатических приемов. Рассчитано на самочек желтого возраста. Модель под названием Визг Пустоты. -- Готов выполнять, -- сообщил компьютер. -- Хорошо. Соедини-ка штанины в одну и расширь ее в четыре раза. Нагрудный карман и пряжки убери, вытяни подлиннее рукава, вокруг шеи и вдоль спинного выреза приторочь ленту, изогнутую в форме синусоиды. Подол надо украсить точно так же, а пояс... -- Не заметив на экране перемен, он сделал паузу и спросил: -- Что случилось, приятель? Есть вопросы? -- Да. Эта конструкция рассчитана на ругов? -- Уточняю еще раз: на желтых самок. Что в этом непонятного? -- Приказ соединить штанины в одну. У ругов, независимо от поколения, две нижние конечности. Язон сел в кресле, заложил ногу за ногу, взъерошил волосы, откинулся на спинку и мрачно уставился в потолок. -- Это терминал неограниченного доступа? Или я ошибаюсь? -- Не ошибаешься. Статус терминала подтвержден. -- Тогда не пререкайся, щель поперек! Делай, что приказано! Работа двинулась вперед, но, изучив с десяток моделей, Язон отбросил мысль о платье. То, что у ругов две ноги, его, конечно, не смущало, однако платье с юбкой -- слишком внезапный зигзаг для местной моды; в этом деле, как и везде, эволюция лучше революции. Поразмыслив, он остановился на брючном костюме и изготовил два варианта, женский и мужской. Первый -- в бледно-желтых тонах, с широкими штанинами и буфами у плеч, с изящным пояском и украшениями из золотистой ленты; второй костюм был алым, более строгого фасона, с отделкой пурпурными вставками на рукавах и на груди. Компьютер зафиксировал модели, а опытные образцы были развешаны в гостиной: желтый, изготовленный по размерам леди Пат, и красный, для благородного сэра Джека. Глядя на них, словно рыбак на аппетитных червячков в ожидании клева, Язон пробормотал: -- Великолепно! Что до меня, я был бы в восторге от таких нарядов. Думаю, и наш Хозяин с подружкой не откажутся... -- Он наклонился и заглянул под кресло. -- Ты как считаешь, Непоседа? Вытянув зрительный стебель, мрин поглядел сначала на желтое одеяние, потом на красное, и сообщил: -- Я вспоминать и вспомнить! Вспомнить, что еще общее между люди и руги. Кроме два глаза и все остальной. -- Да? И что же ты вспомнил? -- Вы иметь два родителя, этот и этот! -- Тонкая ручка Непоседы протянулась к алому, а затем к желтому костюму. -- Два! Удивительный феномен! -- Разве у мринов иначе? -- Иначе, мой драгоценный сэр. У мрин все правильно: один Безымянный Папа, один родитель. Зачем два, когда хватать один? -- О спиногрызах ничего сказать не могу, а что касается людей, так пожелал наш Безымянный Папа. Спорить с ним бесполезно, малыш; по воле его мы таковы, какие есть. -- Язон погладил мягкую шерстку Непоседы. -- А ты у нас, выходит, не мальчик и не девочка? Или то и другое вместе? -- То и другое, -- пискнул Непоседа. -- Надеюсь, ты еще не ждешь потомства? Я, видишь ли, неважный акушер. -- Пока не ждать. Я очень мало лет, мало развитии для потомства. Как говорить человеки, еще неокрепший организм. -- Но прыгаешь ты здорово, -- утешил его Язон. -- Мой родитель, который служить Великий Навигатор, прыгать лучше, много лучше! Прыгать, как твой рост! И говорить на тридцать языках! Знать все оборот вежливости, все угроза, оскорблений и вызов к поединок! -- Настоящий джентльмен! Прилетим в Рой, познакомишь. С этими словами Язон повернулся к большому экрану и вызвал список еще не просмотренных лент. Титулы, почетные звания и соответствие меж ними в разных кланах... Порядок и право наследования... Стандартные процедуры планетарной разведки... Поощрения и наказания... Кодекс Войн в Пространстве... Должностные инструкции для высших чинов -- Координаторов, Советников, Посредников... Благородные семейства клана Куа... Заветы Первого Навигатора... Он выбрал эту ленту, но к ней прилагалось столько исторических материалов, что беглое знакомство с ними потребовало четырех-пяти часов. После сна и трапезы (паштет из рогоноса, сладкий пудинг и лимонад с глюкозой и подкислителем) занятия продлились до обеда, когда был сделан перерыв: "Звездный зверь" вынырнул в реальном пространстве и после недолгих расчетов снова скрылся в гипере. Последний прыжок, отметил Язон, вернувшись к своим лентам. Он уже добрался до разделения Первого Роя и наступившей затем Эпохи Перемен, Конфликтов и Изгнаний, когда в стене образовалась щель, а в ней -- фигура леди Пат. Прервав трансляцию, он встал и поклонился. -- Я не помешала, Керр? -- Твое появление желанно, как вид Гнезда в конце утомительной дороги, -- ответил Язон ритуальным приветствием. -- Дорога скоро завершится. Мы вошли в последний прыжок. -- Я знаю. -- Он покосился на экран. -- Теперь у меня терминал с неограниченным доступом. -- Значит, ты можешь увидеть, как встречают корабль в Рое. Вызови нужную ленту и посмотри. -- Какая-то особая процедура? -- Обычно нет. Каждый цикл дюжины дюжин кораблей уходят в миры хадрати и возвращаются с грузами, и это никому не интересно, кроме Координаторов хранилищ. Но наш случай -- особый. Мы нашли планету для керр'вадака, бились с кланом Зи, проложили путь к иной галактике, и у нас на борту ее посланец и возможный союзник. Нас будут встречать Творители-Посредники. Может быть, даже один из Великих Навигаторов... Это большая честь! -- Я понимаю, -- сказал Язон. -- Фанфары, фейерверк и взвод почетного караула... Я должен произвести хорошее впечатление? -- Да. Это очень важно! Важно, чтобы тебя считали союзником и посланцем, а не хадрати, и важно, чтоб постарались понять и оценить. Мы -- вернее, Красные, эрдж и Советник, -- отправили в Рой информацию о тебе... не совсем объективную, Керр... Мы не можем скрывать факты, которые хранятся в Памяти, но дать им определенное истолкование в наших силах. Все остальное зависит от тебя. Если Посредники засомневаются в твоем статусе... -- Наши беседы продолжатся в ку'рири, -- закончил Язон. -- Постараюсь, чтоб этого не случилось. Гореть мне в плазме! Я очень постараюсь! А теперь взгляни сюда. Леди Пат повернула голову и, с задумчивым видом пошевеливая клапаном, осмотрела желтый и красный костюмы. Странный блеск возник в ее глазах. Удивление?.. Недоумение?.. Восторг?:. Язон затруднялся определить это чувство, но ментальный дар подсказывал, что в нем нет отрицательных эмоций. Скорее, наоборот! -- Ты приготовил еще два одеяния? Но первое, в котором цвет Творителей, больше тебе подходит. -- Эти одежды не для меня. Ты ведь хотела убедиться, что одеяния могут быть разнообразны и красивы? И, кажется, я обещал тебе подарок? Вот он! Желтое -- твое, красное -- Хозяина-Навигатора... Попробуешь примерить? Секунду она колебалась, потом расстегнула пряжки и сбросила комбинезон. Стыд, связанный с наготой, был ругам неизвестен, к тому же мужские и женские особи не слишком различались -- по крайней мере в человеческих глазах. Их тела не обладали внешними половыми признаками -- пожалуй, только родовая щель на животе у самок была рельефней и заметней, чем у самцов. Щель являлась выводным отверстием родовой сумки, органа, который, собственно, и обеспечивал размножение. К моменту зрелости в сумках женских особей формировались две или три яйцеклетки, готовые к оплодотворению, а сумки самцов наполнял аналог спермы, продуцируемой под действием нижнего нервного узла. Зачатие происходило в водной среде, куда самцы изливали животворящий субстрат, после чего их собственная жизнь заканчивалась. Самки впадали в кому на три дюжины дюжин циклов, после чего разрешались от бремени и тоже погибали -- само собой, за редким исключением. Причина смерти была неизменной у всех: эякуляция и акт деторождения вели к усиленному кровотоку, и оба сердца не выдерживали. В привычных Язону терминах это называлось обширным инфарктом. "Не самый плохой конец, быстрый и без лишних мук", -- думал он, глядя, как Патриция вертится в новой одежде перед экраном. Сканеры Памяти передавали разом четыре ее изображения -- вид спереди, сзади и с обеих сторон, так что Язону чудилось, что перед ним выплясывает прима-балерина с кордебалетом, хоть небольшим, но повторявшим каждый наклон и пируэт с удивительной четкостью и синхронностью. Правда, танец не походил на человеческий -- движения резковаты, изгибы тела невероятны, руки с шестью пальцами слишком длинны, а шею вовсе не разглядишь. Зато -- блестящие глаза, вихрь золотистых лент и ощущение восторга, которое накатывало на Язона, чередуясь с радостным удивлением. Кажется, леди Пат была очарована. -- Красиво... да, красиво... -- прощебетала она. -- Теперь я понимаю твои слова о красоте одежды... Хотя это одеяние не так удобно, как типовой комбинезон. Работать лучше в нем. -- Разумеется. Эта одежда -- для торжественных случаев. Например, когда мы встанем в Гнездо и выйдем навстречу Великому Навигатору. Патриция замерла, вихрь золотистых лент прекратил свое вращение. -- Мне не хочется ее снимать... Как ты думаешь, Керр, сейчас тоже торжественный случай? -- Несомненно, юная леди. И торжество будет еще великолепней, если все на "Звездном звере" облачатся в такие же прекрасные одежды. -- Почему? -- Потому, что вы приобщитесь к красоте, -- сказал Язон, протягивая ей алое облачение. -- Не забудь, это костюм благородного эрджа. Для остальных я тоже что-нибудь придумаю. Патриция упорхнула, и он, проводив ее взглядом, прошептал: -- Ева... Ева с дарами от змея-искусителя... -- Отчего ты назвать ее так? -- полюбопытствовал Непоседа, выкатываясь из-под кресла. -- Свободная ассоциация на темы древней мифологии, -- объяснил Язон, но этого Непоседе было мало. -- Если она быть Ева, если дары -- твои, то ты -- искусительный змей? -- Правильный вывод, дружок. Сегодня я ввел ее в большой соблазн, а через нее -- все племя спиногрызов. -- Но она есть/быть довольна! Я это чувствовать! -- А что тут удивительного? Так уж устроены женщины! Красота, пусть даже грешная, манит их гораздо больше, чем уродливая добродетель. С этими словами Язон вернулся к прерванному делу, то есть к Эпохе Перемен и Заветам Первого Навигатора. Эта личность, правившая самым первым Роем и разработавшая изначальный Кодекс, не была мифической и не входила в когорту божеств. Боги непогрешимы и всеведущи, а Первый -- достойный прародитель, но все-таки не бог -- одно предвидел верно, в другом ошибся, а третьего вовсе не знал. Он не являлся создателем Роя; эта конструкция существовала до него -- большой орбитальный комплекс, который строили тысячелетиями, строили с той целью, чтоб разместить энергостанции, пункты управления погодой, космические доки и всевозможные производства. Место для труда, привязанное к умирающей планете, чьи океаны пересыхали, ресурсы были исчерпаны, а климат катастрофически менялся... Первый сделал Рой местом для жизни и далеких странствий. Принцип гиперскачка был уже известен, и огромная конструкция двинулась в путь, на поиски миров, пригодных для Обряда Зрелости, и инопланетных рас, которые станут со временем данниками и будут названы хадрати. В этом Первый Навигатор не ошибся -- то и другое нашлось. Ошибочным был прогноз дальнейшего развития: ему казалось, что Рой будет расти и крепнуть, странствуя как единое целое среди покоренных миров, однако в реальности все получилось иначе. "Так же, как у людей", -- думал Язон, слушая комментарии Памяти к мелькавшим на экране кадрам. Центробежные силы, ведущие к размежеванию и разделу, исправно трудились в эпохи и времена -- на древней Земле и в начале экспансии в космос, в звездной Земной Империи и в Галактической Лиге, воздвигнутой на ее руинах. Впрочем, эти силы пока что служили прогрессу, с каждым столетием, десятилетием и даже годом расширяя подвластный людям регион Галактики. За колонизацией нового мира неизменно следовали периоды развития и процветания -- конечно, если планета была богатой и безопасной; затем происходил демографический взрыв, население достигало критической массы, появлялись толпы недовольных с собственными лидерами и начиналась кровавая схватка за власть. Ее рядили в разнообразные одежды: сторонники диктатуры сражались с демократами, пролетарии -- с богачами, южное полушарие -- с северным, брюнеты -- с блондинами или с рыжими, и это считалось борьбой за равноправие и свободу. Кончалось же всегда одинаково -- изгнанием побежденных в какой-нибудь дикий мир, после чего наступала эпоха сравнительного спокойствия. Руги тоже подчинялись этой закономерности, хотя и с некоторыми оговорками. Рой был стабилен при численности населения от двух до трех миллиардов; миллион-полтора Творителей прекрасно управлялись с ним, порождая в своей среде пару десятков бесспорных лидеров. Критическая масса, равная четырем-пяти миллиардам, достигалась редко, ибо руги размножались медленно; как правило, самка приносила двух детенышей, а в исключительных случаях -- трех. Но при благоприятных обстоятельствах (деталей Язон не уловил) численность Роя все же росла, и наступал период неустойчивости, который мог завершиться добровольным или насильственным Разделением. Вероятность мирного или немирного исхода зависела от многих обстоятельств, но прежде всего от личных качеств вождей-Творителей и равноценности миров для керр'вадака, что отходили к той и другой стороне. Мирный вариант порождал Рои-союзники, насильственный -- непримиримых врагов; впрочем, и союзники через десять тысяч лет и пару Разделений могли оказаться по разные стороны баррикады. Численность Роя по непонятным Язону правилам определялась условиями керр'вадака, то есть параметрами планеты, избранной для размножения. Подобный мир, новый и еще никем не занятый, обеспечивал независимость отпочковавшегося Роя, а в дальнейшем -- его процветание и рост или, наоборот, стагнацию и упадок. Слишком малочисленный Рой погибал, не в силах защитить свои владения от конкурентов; его флоты уничтожались, его вассальные миры захватывал враждебный клан, а Рой изгонялся в межгалактическое пространство, в Великую Пустоту, откуда не было возврата. Эта динамика побед и поражений, захватов и изгнаний, развития и гибели казалась Язону загадкой, но все же он извлек из хаоса неясности вполне определенный результат: клан Куа ослабел, а Зи усилился, и это было связано с мирами керр'вадака. "Видимо, Куа достался дрянной товарец", -- подумал он и пожелал увидеть эту дыру. Качество голографических фильмов, хранившихся в Памяти, было превосходным, но вид планеты порождал лишь неизбывную тоску. Атмосфера -- десять процентов кислорода и азот, температура -- пять-восемь градусов по Цельсию; поверхность -- равнины, засыпанные песком, каменистые плато и жалкие остатки гор; на месте океанов -- впадины, кое-где в них плещется вода, а рядом -- что-то похожее на низкорослый бамбук или высокую траву. Каждое такое озеро было заполнено куполами, низкими, плосковатыми и явно искусственными; их ряды вылезали на берег, простирались во все стороны по пересохшему морскому дну и, тесня бамбуковые заросли, смыкались с шеренгами таких же сооружений около соседних водоемов. -- Что это такое? -- спросил Язон. -- Для чего тут купола? -- Удерживают воздух, насыщенный кислородом, и создают необходимый тепловой режим, -- громыхнуло в потолочном куполе. -- В тех, что на суше, -- бассейны. Процесс воспроизводства потомства требует много тепла, воды и кислорода. Разглядывая этот гигантский родильный дом в пустынном мире, Язон поморщился. -- Унылое местечко... Разве другого не нашлось? -- Процесс воспроизводства потомства требует гравитации не ниже... -- Компьютер назвал величину, равную полутора "же". -- Планеты с кислородной атмосферой и высоким тяготением -- редкость. Этот мир с нужным уровнем гравитации и небольшим количеством воды и кислорода. Дополнительные ресурсы, включая органику, необходимую для питания Творительниц, поступают из Роя. -- Должно быть, большие расходы, -- заметил Язон. -- Очень большие, -- отозвался компьютер и умолк. Взгляд Язона, скользивший по куполам, напоминавшим барханы, и зеркалу скудных вод, внезапно стал мечтательным. Здесь -- холодная пустыня с редкими оазисами, а на Пирре -- буйство красок и цветов, щедрый жизненный круговорот, избыток воды и тепла и к тому же -- более мощное тяготение... Бескрайний океан, моря экваториального пояса меж Южным и Северным континентами, лесные массивы и реки, то затаившиеся в джунглях, то петляющие по равнинам... Озера, большие и малые, в горах и степях, и масса кислорода -- прекрасный воздух, если не приближаться к вулканам!.. Ну, и с органикой полный порядок... Хватит, чтоб прокормить пару миллиардов ругов! Он усмехнулся, глядя на экран, и пробормотал вслух: -- Хватит, чтоб мне позеленеть! На Пирре им не понадобятся купола и привозной кислород. Там у них будут совсем другие проблемы! Глава 19 Не играйте с хадрати! Нарушителю забьют щель. Дополнение к Кодексу Первого Навигатора, сделанное Размышляющей в Свете Звезд, Творительницей Куа. Размышляющая в Свете Звезд, старейшая и самая влиятельная из трех Великих Навигаторов Куа, не пришла встречать корабль, что возвратился из Голубой галактики. Не ее забота. Приветствовать ругов, свершивших героические деяния, полагалось Навигатору-Блюстителю или Навигатору-Стратегу. Блюститель, носившая имя Тень над Роем, ведала в Совете внутренними делами клана, Стратег, Шесть Пальцев в Излучателе, отвечал за внешние, в том числе за оборону и экспедиции в дальний космос. Что касается Размышляющей, то она, Навигатор-Аналитик, руководила тем, что в человеческом обществе назвали бы службой перспективного планирова