Андрей Корф. Стихи из цикла "Голый и Дуня"
© Copyright Андрей Корф
Читательские отклики присылайте по
Email: itbkorf@cityline.ru
Авторский сайт "Город Снов": http://mrkiss.am.lgg.ru
Date: 27 Feb 1997
---------------------------------------------------------------
Москва, известно, град веселый,
Хотя бывает тишина.
Там чудеса. Там бродит Голый;
Там Дуня дремлет у окна.
Там размножаются попарно
Дома, деревья и следы;
Там Следопыт высокопарно
Обходит скверы и пруды;
И, далеко не улетая
От скверной местности "Москва",
Как будто пуганая стая,
С ветвей снимается листва.
1988
Вдали от дома и работы
Из ниоткуда в никуда
Летят игрушки самолеты,
Идут игрушки поезда.
А Дуне плохо. Плачет Дуня
В просторном городе Москве.
Авдотья пригоршней шампуня
Выводит мысли в голове;
Но наболевшие вопросы
Разводят новую тоску.
Они, как спутанные косы,
Не поддаются гребешку -
И, в вечном празднике зевоты,
Дуняша вновь глядит туда,
Где пролетают самолеты
И проползают поезда.
1988
У Дуни комната - плацкарта
И шторы цвета кирпича.
Дуняша пьет коктейли марта
Через соломинку луча;
И это тоненькое жало,
Дрожа на коже восковой,
Все губы Дуне искусало
Своей любовью войсковой.
1988
Коротая день тяжелый
В сиротливой тишине,
Дуня пишет: "Здравствуй, Голый!"
На обоях и стене.
Голый пишет глупой Дуне:
"Жизнь твоя проходит втуне!"
Голый пишет, смеха ради.
Ну и почерк! Просто жуть!
Будто волосы в тетради -
Так и хочется смахнуть.
Голый делает погоду,
Но отсутствует по году.
Дуне бедной, Дуне слабой
Изменяет по частям:
Легким телом - с глупой бабой,
Что ночует по гостям,
С умным другом - головой,
Сердцем - с городом Москвой.
1988
Небо цвета олова
Виснет над людьми,
И рукою Голого
Расставляет головы
Точками над i.
1988
У Дуни есть диковинный комод,
В котором, поздно ночью оживая,
Костюмы, что накоплены за год,
Толкутся пассажирами трамвая,
Схватившись вопросительным крючком
За поручень, захватанный руками,
Протянутый над самым потолком
Над плечиками и воротниками;
И ссорятся, толкаясь невзначай,
Пока не надоест немая ссора;
И Голого, пришедшего на чай,
Боятся, как ночного контролера.
1988
У Дуни есть чужие книги,
В которых тянутся интриги,
Из года в год, из тома в том;
А между книгами, на воле,
Живет семейство белой моли
На сантиметре обжитом.
По вечерам, сдержав зевоту,
Авдотья ходит на охоту
На моль, летящую во тьму;
И, не щадя свои мозоли,
Дуняша хлопает по моли,
А Голый думает - ему.
1988
Дуня стоит на трибуне,
Сеет торжественный звук.
Голый мерещится Дуне
В зарослях поднятых рук.
Дуня сбегает с трибуны,
Но, не пустив к мужику,
Мельничный жернов фортуны
Дуню стирает в муку.
Голый смеется лукаво,
Видя, как ловкий народ
Дуню под выкрики: "Браво!"
Носит ногами вперед.
1988
Он выжил на трапеции паркета,
Как брошенная наспех сигарета,
И выкурил хозяев с чердака;
И, солнце призывая, как собрата,
Пожаром стопроцентного заката
Сжег город, как монах - еретика.
В торжественном финале этой сказки
Мелькали позолоченные каски,
И плавились большие купола,
И, заревом вставая над полями,
Зашторенными окнами - углями
Мерцала полуночная зола.
1988
Когда уличные разговоры
Занавесит малиновый мрак -
Выйдет Голый хозяином своры
Безоружных котов и собак;
И пометят его рядовые
Неприличным продуктом воды
Все проспекты и все мостовые,
Где толпой суетились следы;
Ну, а Голый хозяйственным оком
Поглядит на долину дымов,
И поставит горчичники окон
На холодные спины домов.
1988
Длинная, как улица, подруга,
Дуне нагадала на руке
Умного и сильного супруга,
Спутника в веселье и в тоске,
Чьи немузыкальные мозоли
И рабочей грязи островки
Втиснутся, как черные бемоли,
Между клавиш дуниной руки.
1988
У Дуни на стене висит Баталов,
А в баре, в ожидании смотрин,
Хрустальные солдатики бокалов
Равняются на высохший графин;
И скатерть до противного опрятна.
Ей больше не служить Бородином.
Исчезли ностальгические пятна,
Оставленные пролитым вином,
И, сосланная именем закона
На кухню, где покой и тишина,
Сутулая бутыль "Наполеона"
Под уксус невозвратно отдана.
1988
Мы засыпали в мире Дуни,
Среди мерцающих углей,
В огромном городе - лагуне,
Забитом сотней кораблей;
И южный ветер, друг заката,
Рвал облака, как паруса,
С антенны нашего фрегата,
Глядящей косо в небеса...
Но мы проснемся ранним утром
В стране зажмуренных дверей,
Где не обманет перламутром
Фальшивый жемчуг фонарей;
Где поливальные машины
Топорщат белые усы
И Голый в образе мужчины
Ведет троллейбус под уздцы.
1988
Голый делает погоду.
Между этим, черт возьми,
Он, подобно кукловоду,
Забавляется с людьми:
То скучать поставит в угол,
То, на площадь выводя,
Будет дергать мокрых кукол
За веревочки дождя.
1988
Во дворе лиловость утра.
Утро вечера взрослей.
Снег - как сахарная пудра
На пирожных "Жигулей";
Дворник цинковой лопатой
Громко бреет тротуар
И вздыхает, и, лохматый,
Из него выходит пар;
И бредут стада снежинок
В направлении двери,
Где стоит, как строгий инок,
Голый - пасынок зари.
1988
Голый любит мещан.
Да и как не любить
Этих славных людей
За спокойный характер;
За умеренный труд,
За уверенный быт:
Пьедестол, пьедестул,
Пьедеспальня в антракте.
И за то, что долги
Заплатили с лихвой,
И за то, что для них
Все так просто и ясно;
И за дьявольский пыл
Их игрушечных войн
Голый любит мещан.
Не любить их опасно.
Для того, кто узрел
Иронический сплин
В предыдущих словах,
Повторяю сурово:
Голый любит мещан!
Он и сам мещанин,
Только Дуне, прошу вас,
Об этом - ни слова!
1988
Last-modified: Thu, 22 Jul 1999 22:28:58 GMT