Линии, линии
странно смыкаются.
Зеленые, синие -
все на экране;
сердце сжимается,
круг замыкается,
и остается только
ожидание...
- Ах, зачем, зачем,
может лучше
пуститься по ветру,
в тучи?..
Но ты все ждешь неустанно.
И должно быть действительно странно:
Утром ты ждешь
вечера.
Вечером жжешь
свечи.
(1992)
Рождественское
The Second Coming! Hardly are those words out
When a vast image out of Spiritus Mundi
Troubles my sight...
(W. Yeats)
Because the beginning shall remind us of the end
And the first coming of the second coming.
(T. S. Eliot)
Мгновеньем дышит почерневшая земля,
Словно река, выходит из берегов, выходит
Из себя, замыкается в своих основах.
Разрываясь, сердце в середине земли
Ждет неимоверного удара,
Самого глухого и самого долгого...
Раскачивается, тянет нашу плоть к чужой
Плоти. К незнакомому берегу спешат
Руки и глаза мертвецов. К неизвестному острову
В середине земли...
Слушай, как бьется сердце земли.
Все глуше и глуше, тяжелее и тяжелее,
С каждым ударом и взрывом
Чудится, будто последние силы теряет.
Слушай же пульс земли...
На руке этой можешь прощупать:
Неровный, тревожный. И человек,
Что в силах он сделать, как может противостоять
Стихиям, давленью, концу?
Нет, это не тайна. Тайна в другом -
В нашем всечасном стремлении постичь,
Не отшатнуться от этой загадки, от сфинкса молчащего,
Не убежать от молчанья, не задохнуться
Раньше времени и не упасть
Там, где падают, там, где не смеют
Подняться лежащие ниц, не вскочить,
Не закричать диким голосом: я существо
Без порядка и строя, и покорился зверю в себе,
Не знаю, ни где начало, ни где середину найти,
Трепещу пред судьбою, люблю то, что вижу вокруг,
И ненавижу лишь то, что неведомо мне.
Не ускользнуть от судьбы - вот тайна,
И судьбы не бояться. Дай мне прочесть
В глазах твоих ужас. Дай слезы увидеть твои.
Но не те, коими плачет ребенок, не женские слезы,
И не слезу мужчины, в тот миг явленную,
Когда ему больно как никогда. Нет,
Дай мне увидеть слезы твои, уходящего прочь человека
Хочу найти я плачущим. Ибо смеяться не вправе ты,
Уходящий в лес, в пустыню, чтоб жить со зверьем.
Смех твой - еще одна тайна.
Втянулась в себя земля, не хочет очнуться
От удара. Никто уж не ходит по ней,
Но ползают, скачут, елозят существа
Вроде нас. И ангелы не пролетают над городом,
Что уж тут ангелы, птицы
Давно потеряли голос. И мы
Как черепахи, втянули головы внутрь,
Ожидая мгновенья и благодати свыше,
Руки раскрыли мы, чтобы обнять тишину.
(1994)
Покинутый край
Every horror had its definition,
Every sorrow had a kind of end:
In life there is not time to grieve long.
(T.S. Eliot)
Вспомнить усталость, забыть
Трепетание чувств, переполненных
Злобою лиц не приметить в потемках.
Дивный исход! Я хочу пережить
Время людей и забот. Проникнуть
В иное пространство. Проститься
С горькою скорбью, глотающей мир.
Щелкают зубья веков. С мерзкой усмешкой
Явится к нам Сатана, он не будет похож
На "сидящего демона". К нам за ответом
Поднимутся рати его из подземных глубин.
Встретим их, как подобает хозяевам дома,
Если он наш. Наш ли? Откуда нам знать? Усомнились
Мы даже в самом простом: в именах и названьях.
Воем! Уже нам не ведома речь, перестали
Мы отзываться на клички. Уменье ходить,
Охотиться и огонь добывать постепенно
Нас покидает. Хотя до конца не забыт
Еще вкус недоеденной фиги, Божественный сад,
Попади мы туда, нам покажется адской пучиной,
Ангелы - сборищем умалишенных. Привыкли
Мы по-иному досуг коротать. Наступило
Царство Небесное, ибо уже не стыдимся
Своей наготы. Порастаем коричневой шерстью,
Точим клыки, поглощаем амброзию - кровь!
Вечен Покинутый край! Мир беспощаден и пуст!
Успокоенья не сыщешь ты в смерти, тяжкой
Как жизнь. Не сыщешь спасения в жизни,
Неотвратимой как смерть. Дай иное названье
Себе самому. Веку волчьему дай
Обглодать себя, словно ягненка. Дай птицам полет!
Не вылавливай рыб из воды, не вытаскивай жаб из болот,
Не выкуривай зайцев из нор, не охоться, как злобная рысь.
Ведь скоро начнешь пожирать ты себе подобных.
Не ты ли палил их в печи, как поленья? Не ты ли
Усыпал костями этот потерянный край?
Дай иное названье Земле! Не мечи икру, как рыба, -
Как лев, зачинай одного или двух детенышей,
Не разворовывай древних могил, не присваивай чуждых святынь.
Так учили тебя, человечишка, дабы ты не был
Разносчиком зла. Дай иное название тайнам,
Богам нареки имена. Как канава червя,
Пусть немая тебя поглотит глубина.
(1996)
Поздняя осень
1
Ноябрь. Снег тает за окном.
На небе серые разводы.
И люди бедные повсюду -
Бегут, спешат. Зачем? Куда?
В реке подмерзшая вода.
И ты спешишь. Зачем? Откуда
В душе такая пустота?
2
Дороги мокрые. Вчера
Земля была одета снегом.
Ты с нелюбимым человеком
Прободрствовал до утра.
Не перечесть утрат. Хочу
Поверить искренне во что-то.
Но эта мертвая погода,
Наверно, мне не по плечу.
3
Ноябрь. Растаял снег на крышах.
Над прачечной клубится дым.
И прошлогодние афиши,
Разодранные детворой...
Капель под водостоком пляшет.
И до стены подать рукой,
К которой прислониться можно,
Когда устанешь от хлопот,
Как дураку разинуть рот
И ждать, что тенью осторожной
Жизнь пред тобою промелькнет.
(1995)
Петушиная песня
Пестрые крылья мои на ветру,
Хвост петушиный дрожит под дождем.
Добрый хозяин принес ведро,
И постучал по нему ножом.
Несколько зерен в его руке...
В воздухе чувствую дым костра.
Лучше бы мне убежать к реке,
Чтоб на рассвете будить Петра.
(1999)
О'Санчесу
веку бронзы много ли надо,
пожалели ему серебра ли,
посредине петрова града
вы невы берега терзали,
черным дьяволом где-то вы ли
по неве непокорно плыли,
вы без света сияли лунно,
я свинцово живу, бездумно.
(1999)
_______________________________________________________________________
The child went forth
To the forest green,
And the Moon followed him,
And the child asked the Moon:
"If you are a friend,
Why do you never come down
To play with me?
"If you be a foe,
Why don't you ever strike me from above?
Or make me afraid or even laugh at me?
Who are you really?"
Now, did the moon answer?
Of course not.
But at least it kept shining,
And the child knew, the Moon
Will always follow him.
And having acquired that knowledge,
He became brave.
(1992)
Last-modified: Wed, 14 Jul 1999 11:35:28 GMT