Ал.Панов. Свои среди чужих, чужие среди своих, чужие среди чужих, свои среди своих
---------------------------------------------------------------
"Школа сновидений"
Издательство: Литературный фонд "AXUL Z". Республика Молдова, Кишинев, 1997
OCR: Елена Ломовцева
---------------------------------------------------------------
(ксенологическая классификация человеческих типов)
Ксенология только начинает выделяться в самостоятельно оформленную
науку, хотя совершенно очевидно, что все духовные и научные искания и
самопознание человечества на протяжении всей его истории, в том числе и
постантропоцентристской, основывались именно на ксенологических дихотомиях:
известное-неизвестное, наше-чужое, человеческое-нечеловеческое, здешнее-Иное
и т.д.
Более того, рациональная история человечества является продуктом этих
дихотомий. Другими словами, во все времена своего существования человечество
и люди сущностно самоопределялись при помощи отождествления себя с
"человеческим" и разотождествления (переходившим, зачастую, со временем в
отождествление, как продолжение себя в неизвестное) с чужим,
"нечеловеческим".
Однако, в отличие от всех остальных наук, достаточным основанием для
существования которых является неочевидное в силу своей вопиющей очевидности
-- единство мира, краеугольным камнем для существования ксенологии, помимо
этого, является истинная мера отличия человека и человеческого от всего
остального мира и остальных путей,-- отличие, которое при глубоком и трезвом
анализе не так очевидно, как представляется и трудноотделимо, потому что
именно это отличие всегда есть само-определение.
Основанием для нашей классификации служит различение в нашем восприятии
определенных типов людей и их проявлений не-человеческих, чуждых
компонентов.
Эта классификация, естественно, не соответствует описанию расовых,
психологических, социальных, географических, анатомических, зодиакальных и
пр. отличий людей, т.к. все перечисленные особенности являются
человеческими. Нас же будет интересовать нечеловеческое.
Не имея возможности (бытийной) сформулировать объективное определение
человеческого (т.к. в любом случае это лишь само-определение), мы надеемся,
что это определение, тем не менее, косвенно, не прямо присутствует в нашей
классификации, возникая как рисунок вещи возникает из карандашных штрихов,
которые этой вещью не являются.
Другая трудность, подстерегающая неизбежно при изложении этой
классификации, -- объяснение причин возникновения нечеловеческого в людях,--
будет в меру возможностей разрешаться по ходу повествования.
Т.е. речь в классификации пойдет о существах, имеющих физическую форму
людей. Самая обобщенная ксенологическая структура человечества с этой точки
зрения выглядит так:
а) те, кто еще не люди
б) те, кто уже не люди
в) те, кто, несмотря на свою физическую человеческую форму, людьми не
были и не будут.
Л И С Ы в повседневной жизни, как правило, обаятельны, подвижны, живы.
Однако при внимательном отношении к ним всплывает впечатление некоей их
внутренней застылости и ощущение, что им чего-то не хватает в их душевном
составе. Причем это отсутствие воспринимается не как пустота от чего-то
изъятого, а как отсутствие места для чего-то весьма тонкого и естественно
человеческого или как иной способ жизни в этом месте душевной жизни. Это
"что-то" в общении с ними трудно уловимо: вначале обращает внимание на себя
то, что их тончайшие эмоциональные переживания и соотношения являются больше
имитацией (или мимикрией) и в этом могут отчасти напоминать некоторые
психические особенности формирования личности в подростковый и юношеский
период.
Однако имитация лисами тонкостей сердечных, и это существенно, не носит
характер отражения или лжи: они бессознательно как бы вытягивают наружу из
тех, с кем общаются, определенные эмоциональные диапазоны, вследствие чего
происходит некое отчуждение восприятия и это экстереоризированное уплотнение
эмоций воспринимается как присущее лисам. Тогда как при внимательном взгляде
на вещи можно увидеть, что лисы совершенно отдельны от этого сгустка в
процессе общения и впитывают в себя лишь свет интенсивности этих чувств, но
не смысл и энергию их.
Характерным является впечатление (при подобном угле зрении), что лисам
что-то нужно от тех, с кем они общаются, но эта нужда в сути своей не
связана напрямую ни с жизненными, ни с социальными, ни с эмоциональными
проблемами. Иногда создается впечатление, что лисы двурушничают,
манипулируют, интригуют, преследуя скрытые цели, хотя на самом деле они
большей частью бессознательны относительно того, что они хотят на самом
деле. А когда двурушничают сознательно, их собственные внутренние мотивации
и объяснения не основываются на осознании своих сущностных интересов, а
имеют вид обычной корысти и выгоды или других общественных причин-- от
самозащиты до самоутверждения и соображений карьеры.
О причинах, порождающих этот тип, высказано множество предположений. В
нашем описании речь все же будет идти не о преобладании т.н. животного
состава в душевной жизни и способах поведения, (хотя некоторые подвиды этого
класса и будут обозначены названиями животных), а о нечеловеческом, в
сущностном смысле.
Что же на самом деле нужно лисам от людей? В понимании этого может
отчасти помочь обзор версий, объясняющих причины жизни этих существ рядом с
нами. Некоторые оккультные традиции, (в которых сущности, сходные с
описываемыми здесь "лисами", называются "сандманы", "песчаные люди"), в
качестве объяснения предлагают эволюционную идею. Со всеми модификациями
эволюционная гипотеза выглядит так: в нашем мире есть сущности, которым в
своем развитии лишь предстоит пройти человеческую стадию.
Судя по типичной ситуации отношений лисов с людьми -- а это ситуация
неразделенной любви-страсти к лисам со стороны людей -- способность любить и
любовь -- и есть то, что наличествует в сущности людей и отсутствует или
неразвито в душевном составе лисов. Здесь своеобразны и причины
неразделенности, невзаимности: лисы не могут ответить взаимностью по той
простой причине, что не могут дать того, чем не обладают: им нечем
резонировать в ответ человеческому, т.е. они не располагают свободой выбора.
Это, однако вовсе не означает, что лисы неспособны на привязанность, --
достаточно часто они по-своему очень преданны партнеру, ценят и уважают его.
Более того, лисы переживают какие-то состояния, которые внешне очень сходны
с психическими реакциями влюбленных и любящих людей, включая страдание и
сострадание. Их отличие от таковых у незрелых и учащихся любить людей
достаточно трудно уловить. Их даже не действия, а движения в сторону объекта
любви слишком практичны (прагматичны), им мало- или недоступны стороны
любви, связанные с безмерностью. Но прежде всего для них неуловима ясность
смысла человеческой любви: формы их любви бессознательно обусловлены
стереотипами -- социальными, культурными штампами из житейских историй или
фильмов, книг.
Сложно понять, что это опять-таки не ложь, а делание уроков при чужом
фонаре. В одном можно быть уверенным: лис сумеет довести интенсивность света
в фонаре до максимума. Почти неуловимое ощущение, которое специфично для
ситуации лисы и любви: даже в моменты наивысшей яркости нет-нет да и виден
очень внимательный ученик с немножко угловатым, но крепким телом,
добросовестно и невовлеченно наблюдающий за всем происходящим.
Любовь лисов заканчивается на берегу, омываемом беспредельностью
саморастворения любви, т.е. там, где заканчивается любовь к себе и
начинается любовь как бесконечность.
У этого нескончаемого прибоя формируется что-то, недостающее им для
шага в непостижимое. Они очарованы далью, но не могут войти в воду.
С другой стороны, если рассматривать лисов вне эволюционного аспекта,
т.е. не имея в виду, что промежуточная цель их развития -- полностью стать
людьми, тогда смысл их рождения в человеческой форме затуманивается, хотя
очевидно, что в любом случае речь идет об энергетических интересах. Но при
внеэволюционном взгляде очевидней становится специфика знаний, получаемых
людьми при контактах с лисами.
Лисы обладают свойством способствовать развитию прежде всего нашей
волевой сферы. Они порождают очень глубокую привязанность к себе, часто
ослепляющую, и граничащую с одержимостью. Взаимодействие с ними при
благоприятных обстоятельствах учат однозначности и определенности наших
решений. Сфера влияния лис расширилась в последние времена, по всей
видимости из-за того, что местом слабости человека стала именно сфера
эмоционально-половая по сравнению с теми периодами развития человечества,
когда таким местом слабости была зона физических страданий и витальных
интересов.
Исследуя исчезающую на время взаимоотношений с лисами грань нашей
целостности -- а ею будет обратная сторона привязанности, несвободы, --
освобожденность, можно сказать, что лисы напоминают нам, что любовь
относится к свободе как дыхание к воздуху. Совпадение же нашей любви с
нашими сущностными интересами возможно лишь после пробуждения воли, как
непреложности нашего движения к свободе.
Обладая свойством доводить накал нитей света нашей страсти до
максимальной интенсивности, эти взаимоотношения рано или поздно побуждают
нас совершать действия, разрушающие камерность, застойность и гнильцу наших
чувств и действий, основой которых является самообман наша жалость к самим
себе и страдания по поводу окружающего мира, который почему-то не желает
разделить нашу пакостную любовь к самим себе.
Не следует понимать совершенно буквально эти сведения о лисах, тем
более, что в повседневной жизни встречаются не только, так сказать,
чистокровные лисы в человеческом обличье, но и лисы как бы наполовину, на
четверть или просто люди, в силу тех или иных обстоятельств рождениях и
судьбы помеченные особой лисьей силой или способами взаимодействия. В
последних случаях, кстати, нередок великолепный в своей красоте процесс
перерождения в людей,-- предваряемая страданиями вспышка нового уровня
настоящего.
От xenos (греч.) чужой, чуждый, иной.
Т.е. история как процесс битвы человечества за свое самопознание.
Здесь можно вспомнить астрологический зодиакальный календарь, китайский
годовой календарь, с их зооморфным продолжением человека с одной стороны и
христианство и др.теуррические "Новые заветы" с их продолжением
человеческого до божественного.
Например, представители суфийской традиции, ее постгурджиевских
вариаций, утверждают, что немало людей рождаются без зачатка того тонкого
органа, который они обозначают как "совесть и отсутствие которого, по их
воззрениям, исключает возможность пройти человеческую и др. формы высшего
духовного развития.
Вообще представляется, что зооморфные отождествления являются все же
скорее проецированием человеческих представлений на представителей животного
мира, а не собственно отождествлением в полном смысле этого слова. см.
например Л. Калыкова "Исторические трансформации зооморфных представлений" в
кн. "Частная ксенология".
"Человеческая стадия" определяется по-разному и ключевыми являются
обретение индивидуальной души и сознания, иной степени свободы выбора, любви
и ответственности, при этом имеется в виду, что это степень не
количественная, а качественная.
В некоторых источниках метафорически указывается на то, что лисы
гораздо быстрее человека достигают бессмертия.
Last-modified: Tue, 29 Mar 2005 18:58:07 GMT