авляет нашу инициативу, наши поиски. Отсюда - стремление вырваться из плена шаблонности, тяга к необычному, раздвигающему заученные ходы рассуждения и воображения. А хорошо бы, какой-нибудь дотошный автор составил учебник или задачник: позаниматься по нему - и стряхнуть с себя оцепенение мысли!.. Нет, такой учебник невозможен. Видимо, само это желание: усвоить по авторитетной книжке, выполнить определенный круг заданий - и зажить в мире динамичной, творческой мысли! - само это желание свидетельствует о той же скованности. Нужна другая книга - такая, в которой преодоление стереотипов было бы ее художественной целью, которая не учила бы, а вызывала стремление предполагать, выдумывать, комбинировать выдумки, углубляться в неожиданные мысли. Как раз это и делает книга Е. В. Клюева "Между двух стульев". Она ведет нас в мир... причудливых фантазий? игры? развлечения? Да, конечно, но авторские фантазии именно потому вызывают активность мышления, что они не только фантазии, но и серьезные раздумья - прежде всего о строении естественного языка, о его роли в познании мира, в общении людей. Это чрезвычайно важная сегодня область научных и прикладных исследований, в которой сосредоточены интересы психологов, философов, лингвистов, логиков, специалистов по информатике, - ее называют "когнитивная наука" и сулят ей невиданно широкие перспективы. К концу XX века человечество наконец - пусть и с некоторым опозданием - отчетливо осознало, что люди плохо понимают друг друга и что язык далеко не всегда служит взаимопониманию. В этой книге нет ничего случайного, необязательного. И даже если подчас кажется, что автор ее немножко озорничает, озорство это имеет под собой прочную научную основу. В "несерьезных" диалогах героев ставятся и остроумно решаются фундаментальные проблемы психолингвистики, лингвистической прагматики, теории речевых актов - тех дисциплин, которые в последнее время наиболее интенсивно стимулируют развитие гуманитарных наук. Нужно только уметь увидеть эти проблемы, а спрятаны в тексте они бывают довольно хитро. "Я существую, но я с этим не согласна, - заявляет одна из героинь и добавляет: - Мур-р-р..." Нам известно уже о странной ее манере сопровождать высказывания то хрюканьем, то мяуканьем, а то и "конским храпом с перемежающейся хромотой", но в данном случае мы имеем дело с ловко зашифрованным в тексте знаменитым парадоксом Мура (Дж. Мур - один из видных представителей современной философии) - "Идет дождь, но я с этим не согласен" - парадоксом, послужившим отправной точкой авторам многих известных в настоящее время научных концепций. При каких обстоятельствах возможны высказывания подобного типа (если они вообще возможны), чем они мотивируются или, по крайней мере, оправдываются - вот что составляет проблему, одно из нетривиальных решений которой предлагается в этой книге. Способы шифровки, к которым прибегает автор, исключительно многообразны и зачастую сложны. Но излюбленный способ - преобразование устойчивых, застывших словосочетаний, когда властелин мира легко и свободно превращается в Пластилина Мира, Дон Жуан становится Бон Жуаном... За этим стоит размышление об условности словесного выражения, о том, что значение и звучание связаны лишь постольку, поскольку объединены в составе одного слова. Недаром в книгу то и дело врывается строго терминологическое выражение "асимметричный дуализм языкового знака": в контексте эти серьезные слова приобретают забавное звучание, оставаясь все же терминологичными. Важная мысль о необходимости для всякого наименования устойчивости, постоянной связи с денотатом (наименованным объектом) подвергается не менее озорному исследованию: Пластилин Мира с каждым своим новым появлением оказывается совершенно "преобразованным", ничуть не похожим на самого себя в "предыдущем предъявлении". Читатель раздумывает: почему это все-таки одно и то же существо - Пластилин Мира? Читателю о многом придется раздумывать: сама книга настраивает на размышления, причем размышления активные и постоянные. Появление каждого нового героя - своеобразная загадка, которую требуется разгадать немедленно, иначе поведение его покажется абсурдным. Но автор всецело доверяет читателю: в книге есть прямой расчет на эрудированного, оригинально мыслящего и веселого собеседника, готового вступить в игру, правила которой, как настаивает автор, создаются по ходу самой игры, и готового играть всерьез. Правда, предлагаемая игра непроста. Участники ее должны обладать все еще довольно редким, к сожалению, качеством - широтой взгляда на мир, принимая как данность не только то, что бывает не часто, но и то, чего не бывает никогда, ибо и небываемое бывает - если не в реальном, то, по крайней мере, в одном из возможных миров. При такой установке читатель гарантирован от недоразумений, подстерегающих его на каждом шагу, поскольку идея возможных миров - чрезвычайно популярная в современной науке - составляет цементирующую основу книги. "Все возможно", - убеждает нас автор, предлагая тем самым свободу индивидуального выбора, свободу самостоятельных решений, которой подчас так недостает нашему современнику. "Философские и логико-лингвистические парадоксы семантики возможных миров" - таким подзаголовком можно было бы сопроводить название этой книги. "Играют" даже детали. Автор пишет: "Лес густел медленно и незаметно, как кисель". Вот хорошее сравнение - забавное и легкое! Без натуги, хотя очень неожиданное. Читатель остановится и перед ним, подумает. Конечно, естественно сказать и "Лес густел", и "Кисель густел". Но значения глаголов не совпадают: лес густел - "становился менее редким"; кисель густел - "становился менее жидким". Отсюда - скрытый каламбур в этом сравнении: читателя приглашают подумать об омонимии и полисемии в языке, о полезной роли совпадения разных языковых знаков. Стало быть, для кого-то эта книга - размышление о языке. А другой читатель увидит в ней повод для раздумий о теории познания, третий - о психологии восприятия искусства... Сама книга - в известной степени Пластилин Мира: она каждый раз меняется в зависимости от того, что в ней сможет и захочет найти читатель. Наконец, последнее. Независимо от всего, что сказано, книга Е. В. Клюева - просто талантливое художественное произведение. От этого никуда не уйдешь. Конечно, найдутся и такие читатели, которые скажут: "Нас не надо тренировать в интеллектуальной динамичности и раскованности! Мы и так не задавлены стереотипами, не хотим тренироваться!.." А интересную книжку хотите прочесть? Художественную? То-то... Тогда берите и читайте. Вот она, перед вами. М. В. Панов, доктор филологических наук ББК 88.8 К52 Редакционная коллегия: действительный член АПН СССР А. В. Петровский (ответственный редактор), доктор психологических наук О. А. Конопкин, кандидат психологических наук М. Ю. Кондратьев Рецензенты: доктор психологических наук Б. М. Величковский, учитель-методист О. М. Вильчек Клюев Е. В. К52 Между двух стульев. - М.: Педагогика, 1989. - 160 с.: ил. - (Познай себя: Психология - школьнику). 45 коп. ISBN 5-7155-0240-3 К чему ведут привычные стереотипы мышления и восприятия художественной литературы? Автор книги в остросюжетной форме демонстрирует нам те парадоксальные ситуации, в которые попадает герой, пытаясь найти "здравый смысл" в классических произведениях, исходя лишь из привычных, бытовых представлений. Приключения героя служат поводом для серьезного разговора о природе художественной условности, о сложных взаимоотношениях между реальной и художественной действительностью. Для старшеклассников. К 4306000000(4802000000)-095 КБ-53-47-1988 ББК 88.8 005(04)-89 ISBN 5-7155-0240-3 ╘ Издательство "Педагогика", 1989