авлением общественности, и в частности, выступлений уполномоченного по правам человека Сергея Ковалева, приехавшего на несколько дней в Москву, Ельцин отдал приказ прекратить все действия авиации в Грозном. Эта "гуманная" акция обернулась противоположным эффектом. Самолеты, как я уже писал, еще могли атаковать прицельно чисто военные объекты. Лишив наступающих солдат прикрытия с воздуха, военным пришлось заменить его действиями артиллерии (ведь "наших мальчиков" тоже надо поберечь) в том числе и тяжелой. Начались массированные обстрелы городских рубежей обороны противника -- куда менее прицельные. В результате город разрушается основательно, повсюду полыхают пожары... Позиция Ковалева и многих иностранных агентств представляется странной, если не сказать фальшивой. Речь все время идет о попрании прав человека в Чечне, что, согласно подписанной нами конвенции о правах человека, является уже не внутренним делом России, а предметом вмешательства мировой общественности. При этом имеется в виду право на жизнь. Но в какой войне соблюдается это право? На войне, увы, торжествует право на убийство. И мирные жители неизбежно становятся его жертвой. (Я уже упоминал бомбардировки немецких городов в прошлой войне). И кого считать мирными жителями, если утверждается теми же журналистами и правозащитниками, что все чеченцы воюют на стороне Дудаева? Еще о правах человека. Обороняющиеся в городе укрываются за стенами жилых домов, из окон верхних этажей ведут огонь по наступающим, забрасывают гранатами бронетранспортеры пехоты. Тем самым жилые дома превращаются в крепости, в элементы военной обороны. На войне крепости разрушают (чтобы по возможности защитить "право на жизнь" атакующих). Встает вопрос: использование зданий города для обороны не является ли вопиющим нарушением прав жителей города? Ведь этих жителей вряд ли спрашивают согласия на превращение их квартир в огневые точки. А если спрашивают и они соглашаются, то это уже не мирные жители и права на жизнь у них не больше, чем у солдат. В прежние времена оборону города вели на подступах к нему и, если эта оборона оказывалась сломлена, войска откатывались за город. Даже в Берлине я припоминаю взятие Рейхстага, но не помню ни одного кадра хроники, где нашим войскам приходилось бы брать штурмом жилые дома. Использовать жилье мирных граждан для обороны -- тоже варварство и преступление против человечности. Как и вся война! И говорить здесь о правах человека глупо и лицемерно. Кстати, многие упрекают правозащитников и того же Ковалева в том, что они молчали в течение трех лет, за которые Дудаев и его сподвижники убили (без всякой войны) и выдворили из Чечни около двухсот тысяч человек. Насколько эти сведения верны, не знаю, но допускаю, что насилия (особенно против русских в Грозном) было предостаточно. Во-первых, без него не обходится ни один диктаторский режим, а, во-вторых, уголовные элементы с самого начала составляли опору режима Дудаева, что признают и сами правозащитники. Так, что с правами человека в Чечне дело обстояло, видимо, неважно и до этой войны. Яростная защита этих прав сегодня попахивает демагогией, притом с иностранным адресом. 11 января 1995 г. Наконец появились сведения о трагедии новогодней ночи, когда в Грозном была почти полностью расстреляна 131-я Майкопская бригада, захватившая было железнодорожный вокзал. За сутки она потеряла весь офицерский состав, 20 танков, более 100 боевых машин пехоты. Остатки ее еле вышли из окружения. Вот что пишет в сегодняшнем номере "Известий" А. Фролов под заголовком "План захвата города был изначальной глупостью". "Какой-либо сплошной линии обороны вокруг города, да и на подступах к нему у противника нет. А это значит, что Дудаев основные свои силы и средства, особенно противотанковые, держит в городе. Тем очевиднее, что план захвата города в новогоднюю ночь был изначальной глупостью... Российское командование плохо знало панировку города, характер и конфигурацию улиц, расположение и характер строений, подземных сооружений и коммуникаций, не знало, каковы возможности этих коммуникаций для маневрирования противника. Ведь было же решение окружить и блокировать город, но зачем же надо было туда лезть, заранее обрекая людей на гибель?" . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . "Пускать танки в город без прикрытия пехотой -- преступление! Впрочем пехота была, но действовала она не в пешем порядке, а в броне на БМП... Наши экипажи походили на слепых котят. Среди чеченских боевиков, несомненно, были хорошо подготовленные снайперы-гранатометчики, которые первым делом, чтобы застопорить движение колонны по узким улицам, поджигали (из-за угла дома) головную и замыкающую машины. А выстрел из гранатомета имеет кумулятивный заряд, который легко прожигает бортовую броню. Лишившись маневра, другие машины отдаются на растерзание боевикам, а снайперы перемещаются на другое направление... Уцелевший десант, покидая горящую машину, попадает под прицельный огонь стрелкового оружия (из окон домов)..." Добавлю здесь же, что спустя две недели в "Известиях" было сообщено еще об одном немаловажном обстоятельстве, характеризующем царивший в это время "бардак" в войсках, начинавших чеченскую кампанию: "В роковую ночь 31 декабря, -- сообщает газета, -- войсковая группа "Восток" под командованием заместителя командующего ВДВ генерал-майора Стоевкова и войсковая группа "Запад" под командованием генерал-майора Петрук не выполнили приказа командующего операцией генерал-лейтенанта Квашнина и не вошли в город, оставив без запланированной поддержки 131-ю Майкопскую бригаду, почти полностью расстрелянную у железнодорожного вокзала". Вот так! Известия 13 января 1995 г. Из статьи Эмиля Паина "После чеченской войны" "...Союз Бориса Ельцина с либеральной интеллигенцией нельзя оценивать как сумму политического веса каждого, кто себя к этому кругу причисляет. Без Ельцина интеллигенты-реформаторы не смогли бы осуществить никаких преобразований в абсолютно Советской России. Но и Ельцину до сих пор была необходима поддержка интеллигенции. "Партия деятелей искусств", каждый из которых всенародно известен, принесла президенту на апрельском референдуме больше очков, чем новорожденные политические партии вместе взятые. "Партия прессы", ее наиболее популярные издания и телепередачи, на протяжении трех лет обеспечивали поразительную устойчивость президентского рейтинга, несмотря на неизбежные в период реформ трудности жизни и связанный с ними рост отчужденности населения от власти. Словом союз интеллектуалов с номенклатурой был абсолютно необходим для эпохи, именуемой "переходным периодом". Если же чеченская авантюра сделала разрыв этого союза необратимым, то Россию ждут годы неосоветизма со всеми "прелестями", присущими периодам исторических реставраций. Известия 14 января 1995 г. В Грозном затишье. Ельцин консультируется с президентами Северной Осетии и Кабардино-Балкарии о путях стабилизации ситуации в Чечне и на всем Северном Кавказе... А. Галазов убежден, что без разоружения чеченских боевиков никакие переговоры с чеченскими лидерами, включая местных авторитетов, духовных лидеров, старейшин и т. д. невозможны. Сегодня все зависит не от Москвы, а от влиятельных авторитетов в самой Чечне, подчеркнул президент Северной Осетии. Он назвал кощунством стремление некоторых политических деятелей, народных депутатов торпедировать усилия властей по разоружению банд в Чечне и тем самым зарабатывать политические дивиденды на этой трагедии. 7 февраля 1995 г. Чеченская война близится к концу, хотя и довольно трудному. В Грозном взят полуразрушенный президентский дворец и северная половина города. Но в остальной его части идут позиционные бои. Разрозненные группы боевиков мобильно перемещаются по районам, ведут огонь из уцелевших зданий. Уничтожать их приходится путем такой же разрозненной охоты. Своеобразная партизанская война в дебрях города, некая кровавая игра в "кошки-мышки". Правда, с российской стороны воюют уже не желторотые солдатики-новички, а морские пехотинцы, десантники и "спецназ". Танки и бронетранспортеры более не заходят в город, зато артиллерия и авиация работают весьма усердно, разрушая дома, в которых укрываются боевики. Война приобрела очень жестокий характер -- озлобление и чувство мести владеет сражающимися с обеих сторон. Какие-то попытки переговоров делаются -- то ли со старейшинами, то ли с полевыми командирами, но не с Дудаевым, который объявлен вне закона. Ему заочно предъявлено обвинение в государственной измене и вынесено постановление об его аресте... Совет Европы по призыву Ковалева отсрочил принятие в свои члены России, но серьезных экономических санкций Запад, видимо, предпринимать не собирается. В Чечне побывала европейская комиссия СБСЕ, убедилась, что "нарушений прав человека" хватает с обеих сторон и от однозначного осуждения России воздержалась. Глава 12-я. Хроника Чеченской войны. Разрыв интеллигенции с властью. Похороны Булата Окуджавы 10 февраля 1995 г. В 4-х номерах "Известий" опубликован отчет комиссии под руководством Эмиля Паина, посвященный истории Чеченской войны. Я не знаю, кем была назначена комиссия, но ее руководитель известен в Москве, как человек в высшей степени интеллигентный и безусловно порядочный. Поэтому я решил включить сюда этот отчет -- лапидарно, но, по существу, почти полностью, хотя какие-то факты я, наверное, упоминал ранее. Не беда -- имеет смысл объединить все в одном месте, тем более в столь авторитетном изложении. Итак: Отчет комиссии Эмиля Паина "Российская политика в Чечне". История (факты и тезисы) 1. Начало ...Лето 1991 г. Из числа приглашенных по списку, главным образом из южной, горной, Чечни в Грозном собрался "Общенациональный конгресс чеченского народа", объявивший Чечню независимым государством. Был избран Исполком конгресса во главе с генералом Дудаевым (бывшим командующим бомбардировочной авиации в Афганской войне). ...Августовский путч в Москве был поддержан Верховным Советом Чечено-ингушской республики (председатель ВС Доку Завгаев). В начале сентября гвардейцы Дудаева захватили здание Совмина Республики, радио и телецентр, разогнали ВС и избили его членов. ВС России приветствовал "народное восстание в Чечне". В Грозный прибыл Хасбулатов, собрал членов чеченского ВС, организовал его "самороспуск", а на его место на паритетных началах представительства разных районов Чечни создал Временный Высший Совет республики (ВВС). 6 октября дудаевский Исполком объявил ВВС низложенным. ...В сентябре-октябре легко можно было бы разоружить незаконные вооруженные формирования Дудаева. Местная милиция и органы безопасности в Чечне еще подчинялись центральным органам РФ, в Грозном были российские военные части. У дудаевцев -- только стрелковое оружие. Сам Дудаев после 20-летнего отсутствия в Чечне авторитета не имел. ...Но в демократической московской печати Дудаев рисовался героем национально-освободительного движения и полицейская акция против него не получила бы поддержки демократической общественности. (курсив мой). ...Силы, стоявшие за Дудаевым организовали "всенародное" избрание его Президентом Чечни. Одновременно избран был парламент республики. Шесть из 14-ти районов Чечни участвовать в выборах отказались. Съезд Народных депутатов РФ признал выборы недействительными, но Дудаев стал себя считать всенародно избранным президентом. ...7 ноября 91 г. Ельцин издал указ о введении Чрезвычайного положения в Чечено-Ингушетии. Он был использован окружением Дудаева для распространения слуха о планах новой депортации чеченцев. Акции Дудаева поднялись. Его отряды разгромили все органы федеральной власти, блокировали российские военные гарнизоны, захватили здание КГБ с горой оружия и списками агентов -- после чего Москва лишилась всей сети информации о Чечне. Малой кровью вооруженный мятеж еще мог быть подавлен, но... президентский указ был отвергнут Верховным Советом РСФСР. 2. Криминальный режим Весь 1992 г. о Чечне в Москве старались не говорить. Но федеральные ассигнования (90% бюджета республики) прекратились. Объем производства упал на 60% из-за массового оттока русских (60 тысяч человек). Не менее трети мужчин-чеченцев не имели работы и в селах. Грозный стал наполняться толпами экзальтированной молодежи, влившейся в отряды Дудаева. Добыча своей нефти упала вдвое. Нефть из России на нефтеперегонный завод в Чечне продолжали качать до весны 1993 г., но вся валютная выручка от продажи нефтепродуктов оставалась в карманах хозяев Чечни. Бюджетники после "суверенизации" республики перестали получать зарплату. Стали бурно развиваться криминальные источники существования, с которыми (тоже не получая зарплаты) смыкается милиция: -- Чечня превращается в крупнейший центр по изготовлению фальшивых денег (только в 93-м году их изъято около 4 миллиардов рублей). -- С помощью фальшивых документов ("авизо") из Центрального банка России изъято около 4 триллионов. -- Перевалочная база контрабанды, особенно наркотиков. 100--150 неконтролируемых загранавиарейсов ежемесячно (главным образом на восток). -- Любой преступник из России мог укрыться в Чечне и вылететь за границу или вступить в армию Дудаева. Известно было, что в ее составе находится около 200 особо опасных рецидивистов. -- Свободная торговля огнестрельным оружием. -- Грабеж товарных вагонов (линия Ростов -- Баку шла через Чечню). За 8 месяцев 1994 г. разграблено около тысячи семисот вагонов. Криминальная связь с Россией: афера с фальшивыми "авизо" проходила в сговоре с российскими банковскими структурами. Грабеж поездов шел по наводке из Москвы -- о ценных грузах была заблаговременная информация. Продажа оружия в Чечню преступными элементами из российской армии не прекращалась: не только со складов, будто бы захваченных в самой Чечне, но и извне республики. И не мелочевка, а тяжелое вооружение, установки "Град". Так же, с помощью подкупа, поддерживались поставки нефти, пропуск неконтролируемых самолетов через российское воздушное пространство и пр. Правительство и парламент России в течение трех лет существования независимого криминального режима в Чечне продолжали его "не замечать". Признать эту независимость "де факто" было невозможно (Конституция и опасный прецедент). Не признать -- значит действовать соответственно, вопреки демократическому общественному мнению ("удушение свободного народа", "имперская политика"), в момент проведения тяжких экономических реформ и борьбы с оппозицией Руцкого -- Хасбулатова. Политическая неопределенность статуса Чечни, ее полуизолированность, тактика выжидания -- устраивали всех. 3. Дипломатия под ковром В конце 92, начале 93 года сначала Гайдаром в Москве, потом Абдулатиповым и Шахраем в Грозном велись переговоры с правительством и парламентом (избранным одновременно с президентом) о подготовке договора по разграничению полномочий Чеченской республики с центром РФ. Вмешался Дудаев: объявил переговорщиков предателями, летом 93 г. разогнал парламент, запретил все оппозиционные партия и их издания, расстрелял многотысячный митинг протеста в центре Грозного. Однако российская демократическая общественность опять этого "не заметила". Переговоры с самим Дудаевым были невозможны, так как он соглашался их вести только с президентом России -- в качестве равного ему по статусу президента суверенного соседнего государства, то есть требовал предварительного признания независимости Чечни. И это его условие широко транслировалось российским телевидением, предоставившим свой экран самому Дудаеву (в записи из Грозного). До октября 93 г. о том, чтобы согласиться на встречу для Ельцина не могло быть и речи -- Хасбулатовский парламент тут же воспользовался бы таким отступлением от Конституции для импичмента президента. После октября Ельцину удалось решить трудную проблему отношений с Татарстаном (но там не было вооруженного мятежа!) заключением особого договора о разграничении полномочий, причем ему удалось с помощью юридических ухищрений избежать утверждения этого договора Федеральным собранием. Дабы такое не повторилось с Чечней, Госдума в марте 94 г. Приняла постановление, запрещавшее президенту вести аналогичные переговоры до тех пор, пока в Чеченской республике не пройдут выборы в республиканские (то есть российские) органы власти и депутатов в Федеральное собрание РФ от Чечни. На что никак не мог согласиться Дудаев, провозгласивший Россию "соседним" государством. Весной 94 г. президентом в порядке уступки общественному мнению делались некие "телодвижения" (составлялись комиссии), создававшие видимость переговоров, хотя вести их было явно не с кем. Однако весной и летом 94 г. обстановка внутри Чечни стала меняться -- режим Дудаева обанкротился, к поддержке оправившейся оппозиции склонялось все большее число чеченцев. Центр сопротивления Дудаеву был в Надтеречном районе, где во главе с Автурхановым был создан "Временный совет" республики, обратившийся за политической поддержкой к Москве. Одновременно полевые командиры Лабазанов и Гантемиров (оба из бывшего близкого окружения Дудаева) стали готовить его вооруженное смещение. Начиналась внутричеченская гражданская война, куда готов был включиться и отставленный в Москве Хасбулатов. Оппозиция Дудаеву явно набирала силу, но опять-таки не пользовалась симпатией общественности Москвы, так как ввиду лояльности к России не вписывалась в морально-политическую доктрину "национального освобождения". Руководство же России решило сделать ставку на эту оппозицию, но тайно, опасаясь осуждения демократической общественности и печати. Осенью 94 года Шахрай был отставлен и курирование чеченской проблемы было поручено новому в этой сфере человеку -- Егорову. 26 ноября была осуществлена бездарная попытка танковой атаки на Грозный, предпринятая оппозицией с использованием наемных российских танкистов... За провалом организованного с помощью российских спецслужб танкового рейда на Грозный последовала гневная критика во всех изданиях, горячие дебаты в парламенте и даже требование импичмента. Но на самом деле массированная критика президента началась еще раньше. Уже в начале 1994 года у многих появилось ощущение, что "брак по любви" между президентом и либеральной общественностью перешел в фазу "вынужденного сожительства". С одной стороны президент выдвигал идею "Договора об общественном согласии", идеологически чересчур сблизился со своими недавними противниками, их национал-державная риторика как-то незаметно стала входить в политический обиход Кремля. Но и многим либералам, в свою очередь, показалось, что они вполне могут обойтись и без Ельцина. Складывалось впечатление, что политические силы, три года поддерживавшие президента, как бы вдруг разлюбили его и лишь искали повода для разрыва. Соответственно и Ельцин стал отделяться от своих либеральных союзников, все большее влияние на него начали оказывать силы, для которых близки и понятны лишь "державность", "твердая власть", "броня крепка и танки наши быстры"... Подготовка к военным действиям шла в обстановке величайшей секретности, так, что даже коллегии и заместители силовых министров не были в курсе разрабатывающихся планов. Главную роль играли личные амбиции принимавших решения генералов. Они надеялись быстрой победой заставить замолчать ожидавшуюся резко отрицательную реакцию прессы и общественности. Быстро не получилось: генералы не знали как долго и тщательно готовил Дудаев свои силы к обороне, насколько хорошо они были уже вооружены и обучены... И все газеты от демократических до коммунистических обрушились на власть с яростной критикой. Едва ли не все фракции в парламенте выступили против войны. Но это на митингах и перед телекамерами, а собравшись вместе, в Думе или в Совете Федерации, депутаты не приняли ни одного решения, которое способно было бы хоть на время остановить военные действия. Призывы к переговорам были сугубо абстрактными -- ни одна из палат так и не определила свою позицию по важнейшим вопросам: кому и с кем вести переговоры; на каких условиях или без предварительных условий; прекращать ли военные действия и когда -- немедленно или после сдачи оружия чеченской стороной и т. д. (хотя президент впрямую, письменно спрашивал их об этом)." . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . В заключение комиссия Э. Паина вновь возвращается к своему старому предложению "соревнования" двух частей Чечни: северной (где проживает много казаков), изначально бывшей центром оппозиции Дудаеву, которую Россия будет поддерживать экономически, и южной, горной, мятежной -- с тем, чтобы "убедить" эту последнюю в безопасности и выгоде пребывания в составе России. Но теперь такой совет выглядит запоздалым, а способы его реализации (прекратить военные действия, заморозив расстановку сил на нынешних рубежах, и представителям северных районов вступить в переговоры с Дудаевым) трудно принять всерьез -- теперь, когда после вторжения российских войск, мятежному генералу удалось стать национальным героем и сплотить вокруг себя большинство населения республики. Это прямо вытекает из последних строк отчета комиссии: "Не по своей воле взялись сегодня тысячи чеченцев за оружие, и воюют они не за Дудаева, не за его фантомную и лживую "независимость", а за свои втоптанные в грязь и кровь человеческие права и свободы. Иного трудно было ожидать от людей, в чьем языке слово свобода входит даже в формулу приветствия. Мы говорим: "Будь здоров!", чеченец говорит: "Будь свободен!". * * * Из более, чем двухсот страниц дневниковых записей за последующие годы 60 страниц посвящены ходу этой 1-ой (как теперь выяснилось) Чеченской войны. Такая пропорция не соответствует ее роли в общем процессе политической эволюции России. Поэтому я намерен ограничиться перечнем важнейших событий в ней связанных и краткими пояснениями к ним, собрав все в одном месте вплоть до августа 1996 года, когда эта война фактически закончилась. В соответствии с замыслом книги, я постараюсь проследить на этом фоне эволюцию взаимоотношений российской интеллигенции и власти. Итак, обратимся к хронологии боевых операций: Весна 1995 года. Войска боевых генералов Рохлина и Бабичева очистили Грозный от боевиков. Начаты восстановительные работы, населению военные доставляют (бесплатно) продукты и воду в цистернах. Дудаевцы пытались закрепиться в городках на юго-востоке республики (Гудермес, Аргун, Шали), но были выбиты и оттуда. Ушли в горы. Война могла быть окончена скорой победой федеральных войск -- горные аулы уязвимы для авиации. О. Лацис в статье от 9 июня 95 года свидетельствует: "Военное руководство в эти дни может с удовлетворением доложить о взятии предпоследнего стратегического пункта обороны дудаевцев в предгорьях -- Ведено, открывающего путь на последний стратегический пункт -- Шатой. Можно предположить, что после нескольких дней воздушной и артиллерийской "утюжки" очередного клочка российской земли и он будет взят российскими войсками..." Но события приняли неожиданный оборот, надолго отсрочивший окончание на тот момент еще не очень кровопролитной войны... 14 июня 1995 г. Сотня чеченских боевиков во главе с полевым командиром Шамилем Басаевым на двух КАМАЗах, в сопровождении украденной милицейской автомашины добрались до городка Буденновск в Ставропольском крае (100 километров от границы с Чечней), захватили в заложники более тысячи местных жителей и укрылись с ними в здании городской больницы. В ходе этой операции на улицах городка ими было убито около сотни мирных граждан, пытавшихся уклониться от плена. Премьер Черномырдин вступил в телефонные переговоры с Басаевым (телевидение показывало) и в обмен на освобождение заложников не только выпустил террористов в Чечню, но и дал обязательство прекратить военные действия, начав мирные переговоры с представителями Дудаева. В какой мере такое решение было оправдано спасением заложников и в какой -- стремлением Черномырдина снискать венец миротворца в угоду "яростной критике" этой войны в печати и среди интеллигенции, о которой сказано в отчете комиссии Паина? О сумятице, которая творилась вокруг больницы в Буденновске, главным образом вследствие скопления там различных, но очень высокопоставленных чинов, написано достаточно. Но командир специальной группы "Альфа" Александр Гусев заявил на страницах "Известий" от 28 июня 95 года, что "Шамиля Басаева и его людей нужно и можно было обезвредить в больнице"... Не знаю уж как, но это -- мнение специалиста! И уж во всяком случае не было нужды выполнять обещание, данное убийце и террористу (никто в мире этого не делатет!) и после освобождения всех заложников отдавать приказ о прекращении военных действий. Однако приказ был отдан, войска остановились и прекратили огонь. Август 1995 г. После полутора месяцев переговоров подписано соглашение, согласно которому боевики разоружаются, а федеральные войска уходят из Чечни. Десять тысяч солдат внутренних войск при этом остаются для постоянно дислокации в республике. Боевики спустились с гор и распространились вновь по всей Чечне. Под видом "отрядов самообороны", согласованных на переговорах, они занимают города и села на равнине. Никто не разоружается. Вот свидетельство очевидца (К. Светницкий -- "Известия" 8 августа 1995 г.) Фотография: грузовик, до отказа заполненный вооруженными людьми, едет с гор вниз. Текст: "Этот грузовик едет из Шали. Таких грузовиков и автобусов, переполненных вооруженными боевиками, было сорок. 5 августа в Шали прошел митинг чеченских боевиков. Потом они сели в машины -- и колонна пошла. Крутые ребята с автоматами говорят, что они едут по домам. На вопрос корреспондентов: "А оружие сдавать будете?" отвечают: "Мы что, на дураков похожи?" В дурацком положении чувствуют себя российские солдаты и офицеры. На время переговоров им строжайше запрещено реагировать на вооруженных чеченцев. Чем закончатся переговоры неизвестно, а боевики снова рассредоточились по всей территории Чечни. Колонны вооруженных людей с радостными криками "Аллах акбар!" и стрельбой в воздух едут мимо федерального блок-поста... "Какое странное перемирие, -- размышляют на досуге военнослужащие, -- нас окружают, а мы смотрим и улыбаемся..." По ночам в Грозном обстреливают блок-посты. В конце сентября боевики пытаются (неудачно) захватить город Аргун. Начатый было отход федеральных войск приостановлен, но боевых действий они не ведут. Из Пакистана через Иран и Азербайджан горными тропами боевикам доставляют оружие и боеприпасы. Так продолжается до глубокой осени. 6 октября 95 г. В результате теракта (управляемая мина) очень тяжело ранен командующий федеральными войсками генерал Родионов. Переговоры прерываются. Через два дня самолеты без опознавательных знаков бомбят селение Рошни-Чу на равнине. Чеченские лидеры, а за ними и все наши средства массовой информации утверждают, что самолеты -- российские. Сомневаюсь: Рошни-Чу и соседние села сотрудничали с нашим командованием. Провокация! Самолеты могли быть и азербайджанскими и турецкими... Ввиду назначенных на декабрь выборов в Думу российское руководство отказывается от каких-либо активных действий в Чечне. Равновесие сил восстанавливается -- все потери, понесенные в ходе весеннего наступления, оказываются напрасными. 17 декабря 1995 г. Под патронажем федеральных войск в Чечне проходят выборы депутатов в Российскую Думу и одновременно -- главы Чеченской республики. В качестве такового избирают привезенного из Москвы бывшего первого секретаря чеченского ЦК партии Завгаева. Несмотря на угрозы боевиков, на выборы является более 50% населения (из равнинных районов) и 80% из них голосуют за Завгаева. Достоверность выборов в этих условиях осмеивается в наших СМИ (и я думаю, что справедливо), хотя комиссия европейских наблюдателей из ОБСЕ легитимность выборов не оспаривает. Чтобы сорвать эти выборы боевики за несколько дней до них захватывают второй по величине город Гудермес (потом станет известно, что эту операцию планировал начальник чеченского главного штаба Масхадов, который в это же самое время участвовал в новом раунде мирных переговоров с представителями российского президента). Несколько дней спустя федеральные войска очищают Гудермес от боевиков. Переговоры продолжаются. 9 января 1996 г. Совершается рейд отряда чеченских боевиков (около 250 человек) под командованием Салмана Радуева (зять Дудаева) в город Кизляр на территории Дагестана. Сценарий повторяется: захватили больницу и родильный дом, согнали туда тысячу заложников. С полсотни граждан (в том числе кавказцев и мусульман) по дороге пристрелили. И потребовали немедленно вывода федеральных войск с Кавказа. Однако выяснив, что власти Дагестана это требование не поддерживают, а напротив -- угрожают объявить войну Чечне, Радуев под прикрытием сотни заложников и после бездарного (с нашей стороны) боя в приграничном селе Первомайское ушел в Чечню. Бездарность организации боя (к примеру, путь отхода в Чечню перекрывала лишь редкая цепочка солдат, которые 3 дня мерзли без пищи) соперничала лишь с бездарностью вранья военных чинов, докладывавших президенту о ходе операции. Тут были и заранее заготовленные бункеры (хотя дома в деревне не имеют даже подвалов -- близки грунтовые воды), и склады оружия. На беду президент самолично все это озвучивал на телеэкранах да еще весьма неловко показал, как наши снайперы отсекают заложников от боевиков -- водил из стороны в сторону воображаемой снайперской винтовкой и казалось, что вот-вот скажет "Пу!" Переговорный процесс был прерван. Боевики начали наступление, снова захватили город Гудермес, села Самашки, Бамут, Ведено, совершили налет на Грозный, где взорвали недавно восстановленную насосную станцию, увели в качестве заложников 90 строительных рабочих из России. "Федералов" провоцируют на активные ответные действия, которые опять вызовут возмущение упорной в своем пристрастии интеллигенции и прессы. Между тем президентские выборы назначены на середину июня, и Ельцин не может позволить себе санкционировать непопулярные действия в Чечне. Войска отбиваются, но наступательных действий не предпринимают. Всю зиму опять идут вялые переговоры. Ельцин объявляет о подготовке некой новой программы урегулирования чеченского кризиса. Это несколько сбивает тон антиельцинской пропаганды. Но к 1 апреля приходится эту программу опубликовать. Главные ее пункты нереальны. Вроде, например: "Определение особенности статуса Чеченской республики в процессе делового и конструктивного диалога между федеральные органами власти и полномочными представителями народа Чеченской республики". Зато начинается программа с распоряжения о немедленном прекращении всех войсковых операций на территории Чечни, а заканчивается согласием вести переговоры с Дудаевым через посредников (свои услуги предлагает Шаймиев, Горбачев и другие). Однако приближенные Дудаева 23 апреля сообщают, что он убит ракетой, пущенной с российского самолета во время сеанса радиосвязи, который Дудаев почему-то осуществлял в чистом поле. Описанные обстоятельства очень сомнительны. Захоронение (если оно имело место) происходило втайне, без свидетелей. Президентом становится бывший вице-премьер Яндарбиев. Между тем еще за неделю до сообщения о смерти Дудаева, несмотря на соглашение о прекращении огня, мирно следовавшая по горной дороге колонна федеральных войск подвергается нападению из засады -- погибает более ста солдат и офицеров. В ответ на эту (и другие) провокацию федеральные войска начинают наступление. Сдержать их Москва, видимо, не может. В течение месяца освобождены или блокированы все населенные пункты, захваченные боевиками. Основные их силы опять вынуждены отступить в горы. Опять возникает реальная возможность сравнительно быстро и без больших потерь победой окончить Чеченскую войну. Но до 1-го тура президентских выборов остается еще добрый месяц, а средства массовой информации в связи с наступлением российских войск развернули такую яростную атаку на Ельцина, что он счел необходимым пригласить Яндарбиева в Москву... И снова, в обмен на обещание разоружения боевиков, президент (главнокомандующий!) приказал прекратить военные действия, разблокировать окруженные села и выпустить боевиков с гор обратно на равнину. Двусторонние рабочие комиссии по реализации Московского соглашения даже выработали конкретный график: с 11 июня по 7 июля -- разблокирование сел и отвод войск из предгорий, с 7 июля по 7 августа -- разоружение боевиков и поэтапный вывод федеральных войск из Чечни ("Чеченской республики", как она скромно названа в соглашении). Конфликт (на бумаге) был улажен, рейтинг Ельцина пошел резко вверх, 18 июня он выиграл 1-й тур президентских выборов, даже немного обойдя Зюганова. июнь-июль 1996 г. Как только выяснилось, что Ельцин не потерпел поражения на выборах, на что надеялись (и не без основания) чеченские лидеры, война возобновилась. Она началась серией терактов (два -- в московских троллейбусах), диверсий, похищением людей, обстрелом блок-постов, нападением на маршевые колонны "федералов". В конце июля началось ответное, третье по счету наступление российских войск. После ожесточенных боев снова, уже в третий раз были освобождены от противника все города, села и укрепрайоны на юге Чечни. Боевики опять вынуждены были отойти в горы. Тем временем в Москве разыгрывались новые комбинации в связи с предстоящим в начале июля вторым туром президентских выборов. Победа Ельцина над Зюгановым в первом туре была не слишком убедительна (35% против 32%). Между тем целых 15% голосов получил генерал Лебедь. Его электорат мог определить окончательный результат выборов во втором туре. Ельцин решил откровенно подкупить Лебедя, предложив генералу (не имевшему никакого политического опыта) ключевой государственный пост секретаря Совета безопасности России. Честолюбивый генерал согласился, рассчитывая на этом посту завоевать еще бoльшую популярность и выиграть президентские выборы двухтысячного года. В частности, Лебедь решил завершить Чеченскую войну, на что ему президент (очевидно, в результате предварительного торга) во всеуслышание предоставил чрезвычайные и неограниченные полномочия в качестве своего представителя, подчинив ему и всех командовавших в Чечне российских генералов. 6 августа 1996 г. Штаб боевиков, потерпевший в открытых боях решительное поражение, задумал осуществить весьма "острую" комбинацию. Столица республики в это время имела статус мирного города. Въезд и выезд из нее чеченских граждан (без оружия) не был ограничен, она не была окружена стенами или сплошным кольцом укреплений. В городе, кроме комендатуры и нескольких блок-постов, войск не было, поскольку не было зданий для их размещений. Войска располагались в районе аэродрома и в палаточных лагерях неподалеку от Грозного. Достаточно большое количество боевиков скрытно, под видом мирных жителей или ночами, обходя расположенные на дорогах блок-посты, проникли в город. В условленный день и час они вышли на улицы, окружили комендатуру и блок-посты, захватили здания гражданской администрации, разоружили или приняли в свои ряды завгаевских милиционеров и объявили на весь мир о своей победе. Командующий федеральными войсками генерал Пуликовский в этой ситуации решил обратиться ко второму из упомянутых выше (см. запись от 3 января 1995 года) способов взятия города -- с его предварительным разрушением авиацией и артиллерией. Город был окружен, и торжествующие победу боевики оказались в ловушке -- их ожидало полное уничтожение. Чтобы избежать гибели мирных граждан, Пуликовский, подведя войска, сначала пробил в городе охраняемый "гуманитарный коридор" и 21 августа дал жителям 48 часов на то, чтобы они покинули город, предупредив (листовками), что после этого срока начнет массированные бомбардировки и артобстрел. Около 50 тысяч жителей вышли в первый день. Еще порядка 150 тысяч (опасаясь мародеров), оставались в городе, рассчитывая отсидеться в подвалах своих одно-двухэтажных домов. Оставались и окруженные российские комендатуры и блок-посты, которые боевики взять не смогли (или не очень хотели, рассматривая находившихся там солдат как заложников). Естественно, что защитники прав человека и СМИ развернули громкую кампанию возмущения намеченным "актом вандализма". "Известия" 22-го числа вышла с огромной шапкой "Паралич власти". Курсивом было набрано сообщение, что никто из властей не отреагировал на "безумный ультиматум Пуликовского" и далее было сказано так: ..."власть парализована. Она не может оградить мирных жителей Грозного от обстрела и бомбардировок, страну и общество -- от очередного позора, а себя самое -- от дискредитации собственным бессилием, неспособностью управлять и держать ответ за все происходящее в России". Под влиянием информации из российских СМИ с призывом отказаться от штурма Грозного к Ельцину обратился президент США Клинтон, а за ним министерства иностранных дел Англии, Германии, Италии, Канады и Турции. В связи с возмущениями наших СМИ и обращением Клинтона я считаю уместным прервать на минутку хронику событий (тем более, что военные действия фактически окончены) и привести здесь фрагмент из статьи Марка Захарова, озаглавленной "Хватает ли нам демократии" ("Известия 28 января 1995 г.): "Многие люди до сих пор думают, например, что США значительно превосходят Россию по уровню демократии. Жестокое заблуждение!.. Сравнительно недавно в Лос-Анджелесе негритянское население одного из районов города, восстав, вышло из-под управления властей США. Вместо переговорного процесса со своими же гражданами, которые, допустим, погорячились, американские власти, предварительно удалив из зоны восстания всех корреспондентов, с помощью грубой силы и оружия подавили свободолюбивый порыв негритянского народа!.. Конечно, все понимают разницу в политической обстановке и квалификации наших силовых структур и американских правоохранительных органов. И Лос-Анджелес не Чечня. Правильно! Но почему американцы, по их мнению, восстанавливая демократическую Конституцию, отстраняют средства массовой информации от подробного рассказа о всех аспектах насильственной акции, а наши журналисты и телерепортеры смело работают там, где могут, и выдают нам такую информацию, какую считают нужной? При всей яростной ненависти к государственной власти, которую должен традиционно испытывать в России интеллигентный человек, я считаю, что наше государственное руководство повело себя в отношении к СМИ мужественно и демократично. Это относится и