Я? -- гражданин в очках вздрогнул.
-- Да, да, вы.
-- А это обязательно?
-- Желательно, хотя, разумеется, вы имеете право оставаться инкогнито.
-- Нет, пускай говорит! -- вдруг потребовал Климов.
Гражданин в очках побледнел.
-- Моя фамилия Лепешкин, -- через силу выдавил из себя он.
-- А имя? Имя у вас есть? -- настаивал Климов.
-- Просто Лепешкин, -- гражданин в очках пожал плечами. -- Этого достаточно. А работаю я бухгалтером. Еще вопросы есть?
Олег Павлович положил руку на плечо Климову.
-- Оставьте его в покое, видите, человек нервничает.
-- Негодяй он, потому и нервничает, -- буркнул Климов.
-- А вам-то откуда известно, что он негодяй? -- спросил Олег Павлович.
-- Да уж известно...
-- Постойте! -- воскликнул Борис. -- Мы ведь еще одного забыли. Он в автобусе остался и до сих дрыхнет. Надо его разбудить.
-- Не надо его будить. Пускай проспится, -- сказала Мария Семеновна. -- А если вам интересно знать, кто он, то я вам скажу. Это наш сосед с тринадцатого этажа, Мухин его фамилия. Имя-отчества, к сожалению, не знаю, да он и сам, наверное, забыл. Пьет с утра до ночи, не просыхая, сладу с ним никакого нет. Не работает вот уже который месяц, участковый обещал его за сто первый выслать. И поделом! Гнать таких из Москвы надо!
-- Ну пусть спит, мне-то что, -- сказал Борис.
-- По машинам! -- скомандовал Олег Павлович.
Люди на правились к автобусу.
-- Куда ехать-то? -- спросил Николай.
-- На юг!
Николай приготовился было занять свое место в кабине, как вдруг...
-- Ой, кто это? -- испуганно вскрикнула Ольга.
Из-за огромного дуба показалась фигура неизвестного мужчины странной наружности. Люди застыли, онемев от изумления.
Мужчина был около двух метров роста, с всклокоченными рыжими волосами на огромной голове, мощного телосложения и с копьем в мускулистой руке. Одеждой ему служила шкура какого-то животного. Черты его лица были грубы и ничего не выражали, кроме тупого любопытства. Копье он держал наперевес, готовый в любую минуту пустить его в ход. Никто не двигался, ожидая дальнейшего развития событий.
Неизвестный осторожно шагнул вперед.
-- Я все понял! -- воскликнул Олег Павлович. -- Мы попали в зону киносъемок. Здесь, по-видимому, снимается какой-то фильм из жизни первобытных людей. А это просто актер.
-- Вы так думаете? -- с сомнением покачал головой Климов, не отрывая настороженного взгляда от незнакомца.
-- Я узнала его! -- обрадовано закричала Ольга. -- Это Николай Караченцов!
-- Ну, если это Караченцов, -- вполголоса сказал Борис, -- то его мастерски загримировали. Впрочем, все может быть.
-- Да он же, он! -- твердила свое девушка. -- Ручаюсь вам.
-- Товарищ артист! -- крикнул Олег Павлович и направился к мужчине с копьем.
"Артист" внезапно перевернул копье и тупым концом толкнул инженера в грудь. Олег Павлович неуклюже взмахнул руками и упал.
-- Ну ты, ублюдок! -- ринулся вперед Борис, но остановился, встреченный угрожающим покачиванием копья у своих глаз. -- Будь ты хоть трижды Караченцов, а башку я тебе сверну!
Заявив о своем отнюдь не мирном намерении, Борис помог Олегу Павловичу подняться, и оба отошли на безопасное расстояние.
-- Вы не ушиблись? -- с тревогой спросила Мария Семеновна.
-- Пустяки, до свадьбы доживет, -- рассеянно ответил Олег Павлович. -- Хотел бы я знать, почему он меня толкнул!
-- Вы что же, до сих пор думаете, что это артист? -- мрачно усмехнулся Климов.
-- Не настоящий же это дикарь, в конце концов! -- вмешался Борис. -- И хотя я, честно говоря, тоже не очень верю в его принадлежность к кинематографическому братству, все же, согласитесь, дикари у нас в Подмосковье не водятся.
-- Во-первых, я вовсе и не утверждаю, что это дикарь; вероятнее всего, этот тип действительно загримирован. А во-вторых, это не Подмосковье, в этом я совершенно уверен.
-- Как это -- не Подмосковье? -- послышались удивленные возгласы. -- А где же мы?
Климов пожал плечами.
-- В Подмосковье таких грибов нет, -- авторитетно заявил он, -- а куда нас черт занес, я и сам знаю не больше вашего.
-- Смотрите, он идет сюда! -- воскликнула Татьяна, не спускавшая с незнакомца настороженного взгляда.
Действительно, незнакомец вышел из-под защиты деревьев и медленно приближался к автобусу. Лицо его теперь выражало крайнюю степень возбуждения, глаза блестели, как у одержимого, ноздри приплюснутого носа раздувались при дыхании. В облике этого человека чувствовалась какая-то первобытная сила, и в то же время движения его были неуверенны и медлительны.
-- Осторожнее, граждане! Он вооружен, -- произнес Борис, пристально наблюдая за каждым шагом незнакомца. -- Может быть, он, конечно, и артист, но не исключена возможность, что перед нами обыкновенный псих. И еще пока неизвестно, что лучше -- голодный дикарь или псих, вооруженный копьем.
-- По-моему, он просто пьян, -- сказал Климов, не отрывая взгляда от странного субъекта. -- А точно, глаза у него блестят, как у чокнутого. Налакался, гад, какой-нибудь гадости, и теперь в нем проснулся его далекий предок. Еще пырнет кого-нибудь своим копьем.
-- Молодой человек, прекратите паясничать, -- воззвал к незнакомцу Олег Павлович, но тот даже ухом не повел.
-- Странный тип, -- буркнул Климов.
Человека с копьем, видимо, больше интересовал автобус, нежели люди. Он подошел к передней двери, заглянул в нее, затем коснулся рукой блестящей стальной поверхности, удивленно вскинул брови и что-то заворчал себе под нос. Обойдя автобус вокруг и тщательно его изучив, он повернулся к людям и совершенно неожиданно улыбнулся.
-- Ну вот, -- облегченно вздохнул Олег Павлович, -- кажется, контакт налаживается. Сейчас он снимет парик и представится.
-- Скорее вытащит кинжал и покромсает нас, как колбасу, -- проворчал Климов.
Олег Павлович бросил на него уничтожающий взгляд, но ответить не успел, так как в этот момент произошло совершенно непредвиденное происшествие, в корне изменившее представление людей о создавшемся положении.
Улыбка вдруг исчезла с лица незнакомца, взгляд его устремился поверх голов наших героев куда-то в сторону леса. Смертельный ужас сквозил в его глазах. В тот же миг в воздухе пронесся какой-то длинный предмет, и человек со стоном упал. Девушки завизжали, Мария Семеновна закрыла лицо руками, а Климов громко выругался.
-- Ложись! -- крикнул Борис, и все упали на землю.
Борис бросился к незнакомцу и увидел страшную картину: тот лежал на земле и судорожно хватался за живот, изо рта его текла кровавая пена, а из груди торчало копье. Борис обернулся. В тени деревьев стоял человек, как две капли воды походивший на несчастного умирающего, если не считать незначительных отличий в одежде и чертах лица. Он стоял и удивленно взирал на автобус. Борис сжал кулаки и, тяжело дыша, грозно двинулся на вновь прибывшего. Но не успел он сделать и трех шагов, как тот скрылся среди деревьев.
-- Быстро в автобус! -- скомандовал Борис. -- Женщин -- вперед! Николай -- за руль!
Все молниеносно пришло в движение. Без единого звука, с побелевшими от ужаса лицами люди атаковали все двери "Икаруса". Борис вбежал последним.
-- Трогай! -- крикнул он Николаю.
Взревел двигатель, и мощная машина рванулась с места.
-- Куда ехать? -- спросил Николай в микрофон.
-- Куда хочешь -- хоть к черту на рога! Лишь бы подальше от этого проклятого места, -- отозвался Борис, вытирая пот со лба.
Он стоял у перегородки, отделяющей салон от кабины, и в открытое окошко отдавал распоряжения водителю.
-- Жми, Коля! Только умоляю тебя, будь осторожнее, береги машину. В ней наше спасение... Правее, правее бери!..
Мария Семеновна широко открытыми глазами смотрела в пустоту и качала головой.
-- Какой ужас! -- шептала она. -- Какой ужас!..
-- Двери, двери закройте! -- закричала Татьяна. Двери с шипением захлопнулись. Люди с облегчением вздохнули.
Все реагировали на последние события по-разному. Николай был всецело поглощен лавированием между деревьями и мертвыми поваленными стволами, Бориса поглотила жажда деятельности, Мария Семеновна находилась в нервном шоке, Олег Павлович вцепился руками в поручни и, сдвинув брови, усиленно думал, девушки-студентки испуганно озирались по сторонам и дрожали, видимо, до конца не понимая, что же все-таки произошло, Климов судорожно курил, делая глубокие частые затяжки, бухгалтер Лепешкин, стуча зубами, втянул голову в плечи и трясся, как осиновый лист, алкоголик Мухин...
-- А где этот тип с заднего сидения? -- вдруг спросил Климов, обводя пассажиров удивленным взглядом.
-- Действительно, где Мухин? -- посыпались вопросы с разных концов автобуса. -- Мария Семеновна, где ваш сосед?
Мария Семеновна очнулась и уставилась в дальний конец автобуса.
-- Батюшки, пропал... -- прошептала она испуганно.
Багроволицего гражданина в автобусе не было.

 

Глава четвертая

Мухин проснулся оттого, что его кто-то кусал за нос. Это был огромный комар, раздувшийся от выпитой крови и вот-вот готовый лопнуть.
-- Ах ты, зараза! -- прохрипел Мухин и хлопнул себя по носу. Комар тяжело поднялся с насиженного места и, недовольно гудя, скрылся с глаз.
Мухин с трудом открыл слипшиеся веки. Голова раскалывалась и казалось огромной, как котел, все тело била крупная дрожь, бока болели, правый глаз затек, пальцы на руках посинели и не разгибались, к горлу подступил противный комок, какие-то фантастические мысли и обрывки воспоминаний носились в воспаленной голове, словно в вакууме, -- одним словом, пробуждение было таким, каким оно было и вчера, и позавчера, и месяц назад.
Ноги его не держали, и Мухин это знал. Горький опыт уже научил, что в таком состоянии сразу вставать на ноги небезопасно. Поэтому Мухин сполз с сидения на пол и пополз на четвереньках между кресел. У выхода он остановился, принюхиваясь к необычным запахам и пытаясь разглядеть через раскрытую дверь окружающий его мир. Вдруг руки его подогнулись, и он кубарем скатился по ступенькам прямо на зеленую траву.
-- Уй, больно как! -- завыл Мухин.
Из кармана его не первой свежести брюк выкатился пузырек из-под "Шипра". Мухин жадно схватил его и встряхнул. Пузырек был безнадежно пуст.
-- Тьфу! -- с досадой плюнул Мухин и отбросил пузырек в сторону.
Вчерашний день представлялся Мухину смутно, особенно его вторая половина. Нет, сначала все было в порядке. С Бизоном и Тузом пили какую-то зеленую жидкость на стройке. Ох, и крепка же была, зараза! А потом... Какие-то ноги, забор, чьи-то злорадные рожи, кафельные стены, погоны, визг тормозов, снова ноги, снова рожи, чей-то огромный кулак в районе правого глаза, продавщица с выпученными глазами и клыками, как у Бабы-Яги... Впечатлений слишком много, чтобы все запомнить.
Мухин замотал головой; в голове что-то заплескалось.
-- Ух ты! -- удивился Мухин.
Он снова затряс головой. Уши заполоскали по ветру, словно паруса старинного фрегата.
-- Все! Баста! -- сказал он вслух и окончательно открыл глаза.
Он сидел на траве около автобуса, а со всех сторон его окружал лес. И ни единой живой души вокруг.
То, что он оказался в лесу, его не удивило, но показалось странным соседство пустого автобуса.
-- Здесь что-то не так, -- пробормотал Мухин. -- Надо удирать, пока не повязали.
Он с трудом встал и, шатаясь, направился к ближайшим кустам. Тут его воспаленную голову посетила странная мысль: а что, думал Мухин, если наш участковый выполнил свое обещание и уже спровадил меня за сто первый? Если так, то это просто свинство с его стороны. Больного, можно сказать, человека, в бесчувственном состоянии и без каких-либо подъемных средств погрузили, словно мешок с дерьмом, в автобус и -- гуд бай, не кашляй! Ну, я на него управу найду, он мне за все ответит!
Вдруг где-то слева послышались голоса.
-- За мной, небось, голубчики торопятся, -- со злостью прошептал Мухин. -- Ну нет, дудки, только вы меня и видели. Ищи ветра в поле. Живым я вам не дамся.
И Мухин свернул направо.
Идти по бездорожью в густом лесу, да еще в таком состоянии, было трудно. Мухин ежеминутно спотыкался, падал, натыкался на деревья и пни, а один раз свалился в муравейник. Ветви больно хлестали его по распухшему лицу, причиняя нестерпимую боль, узловатые корни, ползущие по земле, цеплялись за ноги, словно огромные щупальца невидимого чудовища.
Весь в синяках и ссадинах, Мухин наконец вышел на лесную поляну и в изнеможении упал на желтый ковер из одуванчиков. Идти никуда не хотелось. Во рту пересохло, страшно хотелось пить, голова гудела, словно колокол, сердце готово было выскочить из груди.
Мухин лежал на спине и глядел в небо. Тучи постепенно рассеялись, и с неба ласково улыбалось утреннее солнце. В высокой траве стрекотали кузнечики, в ветвях копошились пичужки, где-то вдали вела счет чьим-то годам кукушка. Прямо над головой Мухина зависла синяя стрекоза, шелестя крыльями в поисках цветка для посадки, легкий ветерок пронесся по поляне, стряхивая желтую пыльцу с одуванчиков прямо в лицо лежащему человеку.
Мухин с удивлением взирал на эту красоту, не понимая, как он не замечал ее раньше. Ведь вот она, совсем рядом, можно даже потрогать ее рукой!
Он протянул руку и сорвал цветок. В этот момент у самого своего уха Мухин услышал негромкое шипение. Он слегка повернул голову и нос к носу столкнулся со змеей.
Мухин похолодел от ужаса. Вокруг все оставалось по-прежнему, но обаяние летнего леса исчезло.
-- В гробу я видал эту красоту! -- заорал Мухин, вскакивая на ноги. -- Сожрет какая-нибудь тварь за здорово живешь, и даже фамилии не спросит. Нет уж, дудки!
Он пощупал свой нос дрожащей рукой; нос был на прежнем месте без каких-либо следов насилия над ним. И все же воспоминание о холодном раздвоенном язычке змеи вызывало в нем чувство протеста. Лучше иметь дело с участковым, решил он, чем со змеями. Придя к такой мысли, он счел наиболее разумным вернуться к автобусу.
Однако выполнить это намерение ему не удалось. Во-первых, он не смог определить направление, в котором должен был находиться автобус, то есть попросту заблудился, во-вторых, Мухин вдруг обнаружил, что из кустов на него взирает медвежья морда.
"Что за черт! -- удивился Мухин. -- Голова какая-то..."
И тут до его затуманенного винными парами сознания дошло, что раз есть голова, то должно быть и туловище, а все вместе может означать только медведя.
Действительно, вслед за головой из кустов на поляну выкатился огромный медведь; огласив окрестности страшным ревом, он трусцой побежал к нашему герою.
-- А-а-а-а! -- в свою очередь заорал Мухин и помчался прочь от непрошеного гостя. Страх придал ему прыти, и он несся сквозь кустарник и бурелом, как заправский бегун. Но и медведь не отставал. Лесной хозяин ломился напролом, не зная преград, и лишь толстые деревья да глубокие овраги заставляли его сворачивать с прямого пути.
Погоня продолжалась с переменным успехом, пока Мухин, окончательно выбившийся из сил, вдруг не споткнулся и... не покатился вниз по крутому склону. В следующий миг наш герой бултыхнулся в воду. Вскочив на ноги, он обнаружил себя стоящим по колена в воде, а прямо перед ним расстилалось небольшое лесное озеро. Сзади слышалось сопение катящегося по склону косолапого хищника. Не долго думая, Мухин сбросил с себя плащ и нырнул. В молодости он был неплохим пловцом, и сейчас ему это искусство пригодилось. Однако на середине озера он почувствовал, что задыхается: видимо, все-таки сказались долгие годы беспробудного пьянства. Силы были уже не те, прокуренные легкие отказывались качать кислород, но страх гнал его вперед, извлекая из изможденного организма все новые и новые резервы энергии. И вот наконец ноги его коснулись дна. Едва живой, он выполз на берег и оглянулся.
Оказывается, медведь и не думал плыть за ним. Внимание лесного хищника было привлечено брошенным впопыхах плащом. Он долго нюхал его, ворочал лапой, мял, топтал и в конце концов принялся жевать. Но вот медведь отпрянул назад, заревел, замотал головой и бросился бежать вверх по склону, ломая на своем пути кустарник и маленькие деревца. Вскоре шум затих.
Мухин, дрожа от холода, постепенно приходил в себя. Мокрая одежда облегала тело и вызывала крайне неприятные ощущения.
"Хорошо б обсушиться, -- подумал он, -- и покурить".
И тут он вспомнил, что папиросы остались в плаще, а плащ, как известно, был на том берегу.
Мухин не мыслил себе жизни без курева, поэтому плащ нужно было вернуть во что бы то ни стало. Пересечь озеро вплавь он уже не мог, оставался один путь -- по берегу. На этот раз все обошлось без приключений. Мухин благополучно добрался до плаща и без промедления водрузил его себе на плечи. Каково же было его изумление, когда пачки "Беломора" в карманах не оказалось.
"Потерял, наверное", -- с досадой подумал Мухин, но тут заметил в кустах, недалеко от берега, этикетку со знакомой надписью.
"Вот она!" -- обрадовался он.
Однако радости его пришел конец, когда он увидел, в каком состоянии оказалась пачка драгоценного зелья. Медведь обнаружил ее в одном из карманов плаща, извлек оттуда и всю изжевал. Видимо, именно горький вкус табака заставил его столь поспешно покинуть берег озера.
Браня лесного хищника на чем свет стоит, Мухин кое-как скрутил самокрутку из обрывка газеты, набил ее остатками табака и с наслаждением закурил. Затем, сняв с себя всю одежду, он разложил ее на берегу, надеясь просушить под палящими лучами полуденного солнца, а сам сел у самой воды и задумался. Но сколько он ни думал, прийти к какому-либо определенному выводу так и не смог. События текущего дня казались ему каким-то бредом, фантастическим сном, мистификацией, розыгрышем. Мухин не привык к подобным поворотам судьбы, поэтому оценить создавшуюся ситуацию был не в состоянии.
Солнце припекало все сильнее и сильнее, и в конце концов Мухин не заметил, как заснул. Проснулся он от странного чувства, что рядом кто-то ходит. Он протер глаза и огляделся.
Солнце уже клонилось к закату, и вечерняя прохлада заставила Мухина поежиться. Потянувшись за одеждой, которая, по всем подсчетам, должна была уже высохнуть, он вдруг обнаружил, что она пропала. Тут в кустах послышался шорох; Мухин оглянулся и увидел две убегающие тени. Приглядевшись, наш незадачливый герой различил две женские фигуры, одетые в шкуры каких-то животных. Их голые пятки быстро мелькали в свете заходящего солнца; еще минута -- и они скрылись за деревьями. Лишь то обстоятельство, что новоявленные амазонки уносили его одежду, заставило Мухина пуститься им вдогонку.
-- Э! Эй! Стойте! -- орал он на бегу. -- Стойте, я вам говорю! Штаны отдайте, чтоб вас... Да погодите же, чертовы бабы!
Но чем громче он кричал, тем быстрее убегали беглянки. Мухин, не привыкший босиком бегать по лесу, заметно отстал, но все же продолжал погоню. Он отлично понимал, что ему их не догнать, но другого выхода у него не было: одежду надо было вернуть во что бы то ни стало. Бродить по незнакомому лесу в чем мать родила -- это, знаете ли, чересчур даже для такого видавшего виды человека, как Мухин. Тяжело дыша, он продолжал бежать, хотя уже давно потерял обеих женщин из виду. Солнце быстро садилось, в лесу заметно потемнело. Разодрав обе ноги в кровь, Мухин наконец споткнулся и упал. Вставая, он вдруг заметил, что рядом, на земле, лежит человеческий скелет.
-- У-у-у! -- завыл Мухин от страха и, словно подстегиваемый невидимыми плетьми, помчался дальше.
Теперь он уже бежал без какой-либо определенной цели, бежал, чтобы только не остановиться. Ему казалось, что, стоит остановиться, как со всех сторон на него набросятся голодные медведи, белые от солнца и ветра скелеты, шипящие и жалящие змеи. Ему казалось, что все ужасы минувшего дня преследуют его по пятам и спастись от них можно только бегством. Наконец он выдохся и в бессилии упал на траву.
Солнце зашло, на небе высыпали звезды, лес погрузился во тьму.
Мухин лежал на земле и стонал, стонал и плакал: стонал от боли в ногах, во всем теле, плакал от жалости к самому себе. Он бил кулаками в землю, рвал зубами траву, катался от дерева к дереву, словно одержимый, и выл от отчаяния. Он ничего не мог понять, не знал, как ему быть дальше. Положение было совершенно безвыходным, и помощи ждать было неоткуда.
-- Вот жизнь, -- бормотал Мухин сквозь слезы. -- И откуда на меня такое свалилось? За что?
Он встал и, шатаясь, наугад побрел по ночному лесу. Дрожа от холода и страха, проклиная злосчастную свою судьбу, страдая от укусов полчищ комаров, Мухин шел и охрипшим голосом звал на помощь:
-- Люди! Спасите! Ау-у-у! Есть тут кто живой? Люди! Кто-нибудь!..
Поднялся ветер и нагнал тучи, стал накрапывать мелкий холодный дождь. Мокрый и безучастный ко всему происходящему, Мухин вдруг вышел к озеру. То же это было озеро, что и раньше, или другое -- ему теперь было все равно. Какая разница, где окончить свою жизнь? Он чувствовал, что до утра не дотянет. А если бы даже и дотянул, то что дальше? Снова бродить по неприветливому лесу, холодным и голодным, пока тебя не съедят лесные хищники? Нет уж, дудки! Надо кончать сейчас, и немедленно!
Приняв решение, Мухин твердым шагом направился к воде. Внезапно под ногой что-то хрустнуло. Мухин нагнулся и поднял спичечный коробок.
-- Это же мои спички! -- обрадовался он. Огонек надежды затеплился в его душе. Спички не успели промокнуть под дождем.
Огонь! Теперь у него есть огонь! Он сможет развести костер и наконец согреется.
Воодушевленный находкой, Мухин начал судорожно собирать сухие ветки и хворост для костра. Дождь к тому времени кончился, тучи разошлись, и на небе выглянула луна.
"Кажется, -- с надеждой подумал Мухин, -- фортуна повернула ко мне свое лицо".
Собрав большую охапку сухого валежника и накидав сверху еловых веток, надеясь дымом от них разогнать комаров, он дрожащими руками попытался развести костер. Но только лишь переведя полкоробка, Мухин наконец добился успеха. Костер запылал, ярко осветив все вокруг.
Всю ночь Мухин просидел у костра, подбрасывая в огонь сухие ветки. К утру в его голове созрело решение: во что бы то ни стало надо найти людей. Где их искать, он не знал, но в том, что они где-то рядом, был уверен.
Наступал новый день. Весело щебетали птицы, подал свой голос кузнечик, один за другим раскрывались одуванчики.
Ужасно хотелось есть. К счастью, в лесу было полно грибов, которые, по-видимому, у местных жителей не пользовались спросом. Набрав несколько штук белых, Мухин насадил их на тонкий прутик, обжарил на костре и с удовольствием съел. И хотя не было соли, а грибы получились полусырыми, завтрак показался ему превосходным.
Подкрепившись, Мухин отправился в путь. Шел он наугад, надеясь на свою счастливую звезду.
Двое суток прошли в безуспешных поисках какого-либо жилья. Дважды он возвращался к тому же самому озеру, несколько раз встречал в лесу диких лошадей, которые, завидев человека, стремглав уносились прочь, снова ему пришлось удирать от медведя, а одну из ночей он провел на высокой сосне, спасаясь от стаи волков. Однажды наткнулся на огромное лохматое животное с хоботом, которое мирно паслось на лесной лужайке.
У Мухина от удивления челюсть отвисла чуть ли не до колен.
"Мамонт! Живой! Кажется, я окончательно спятил..."
Наконец животное, почуяв присутствие постороннего, ломая кусты и деревья, умчалось в лес.
Все новые и новые видения осаждали бедную голову нашего героя, но постичь их смысл не хватало сил. Мысль о том, что он сошел с ума, в эти дни не раз приходила ему в голову.
С трудом вспомнив, как когда-то в детстве он делал венки из одуванчиков, Мухин кое-как смастерил себе такой же, только большего диаметра, прикрепил к нему листья лопуха и получил некое подобие набедренной повязки. Нацепив ее на пояс, он почувствовал себя гораздо увереннее.
Днем приходилось питаться ягодами, глотая их прямо на ходу, а по ночам жарить грибы на костре.
Итак, в лесу он был уже трое суток, а ни одного человека пока еще не встретил, если не считать тех двух женщин, унесших его одежду. Сколько еще продлятся эти скитания? На сколько хватит его сил и выдержки? Ведь что ни говори, на одних грибах да ягодах долго не протянешь, того и гляди концы отдашь. Да к тому же ночные бдения у костра вконец подорвали силы, измотали его морально и физически. Что-то будет дальше?..
На четвертые сутки пути окружающий ландшафт изменился. Лес стал более редким, появились холмы и овраги, нередко попадались небольшие болота, окруженные буйными зарослями папоротника и крапивы. Вдоль берегов мелких речушек в изобилии росли камыш и осока. На озерах гнездилось множество уток и диких гусей. И ни единого признака существования человека.
Около полудня Мухин взобрался на вершину одного из холмов и чуть было не закричал от радости. Прямо перед ним, по другую сторону холма, раскинулась небольшая деревушка. Он увидел фигуры движущихся людей, дым от нескольких костров поднимался к небу. А дальше, почти до самого горизонта, простиралась безлесная холмистая равнина, и лишь кое-где, словно островки, попадались березовые рощи.
Вздохнув полной грудью, счастливый Мухин радостно засмеялся. Наконец-то! Наконец-то дошел!..
Вдруг сзади на него что-то навалилось, сильный удар по голове пресек поток мыслей, и Мухин потерял сознание.

 

Глава пятая

-- Что же все-таки могло с ним случиться? Ведь не сквозь же землю он провалился!
-- Да вы не волнуйтесь, Олег Павлович, может быть, еще найдется.
-- Но ведь он погибнет один, это же факт! Мы не должны были оставлять его одного.
-- В конце концов, он сам ушел, вот сам пусть и выбирается. Он взрослый человек, а не малое дитя. А у нас и без него забот хватает; не забывайте, что среди нас женщины.
Этот разговор происходил между Борисом и Олегом Павловичем в то время, как автобус мчался по лесу после страшных событий, связанных со смертью незнакомца с копьем.
-- Да плюньте вы на него, -- вмешался Климов. -- Мало ли куда его понесло с похмелья. Что же мы теперь, с каждым алкашом валандаться будем? Нужен он нам, как корове пятое колесо.
-- Вы эгоист, Климов, -- сказал Олег Павлович.
Климов пожал плечами:
-- Я просто трезво смотрю на вещи. Согласитесь, что в данной ситуации поиски совершенно бессмысленны.
-- И все же искать мы будем, -- твердо сказал Олег Павлович. -- Мы не можем оставить человека в беде.
-- Верно, -- поддержала инженера Мария Семеновна. -- Мухин прежде всего человек, и как человек он имеет право рассчитывать на нашу помощь. А то что он пьет, так это еще не преступление. И крест на нем ставить рано.
-- Вот именно! -- воскликнула Татьяна. -- Мы должны его спасти, иначе не простим себе этого до конца своей жизни.
-- Так-то оно так, -- возразил Борис, -- но только сейчас поиски действительно невозможны. Мы сами находимся в таком положении, что нас спасать надо.
-- Кстати, товарищ инженер, -- обратился к Олегу Павловичу Климов, -- что вы сами думаете о нашем положении?
-- Действительно, Олег Павлович, -- поддержали Климова остальные пассажиры. -- Где мы, по-вашему, находимся? И как вы объясните смерть того несчастного?
Олег Павлович задумался.
-- Не знаю, -- признался он после минутного молчания. -- Пока не знаю. Дайте срок, и я вам отвечу, а сейчас ничего сказать не могу. Одно только кажется мне бесспорным: дикари были подлинными.
-- Как -- подлинными? -- посыпались недоуменные вопросы. -- Ведь тогда мы с вами...
Автобус резко затормозил и остановился. Пассажиры бросились к переднему стеклу.
-- Что случилось? Опять дикари?
-- Кажется, лес кончился, -- сказал Борис. -- Николай! Открой дверь, я выйду.
Дверь открылась, и Борис вместе с Олегом Павловичем спустились на землю. Их взорам предстала следующая картина.
Автобус стоял на самом краю обрыва. Внизу текла река, причем обрыв, словно нос большого корабля, врезался в русло реки и искривлял его таким образом, что у обрыва образовалась излучина. В результате та небольшая площадка, на которой оказался "Икарус", с трех сторон омывалась водой, а с четвертой была отгорожена лесом. Река была неширокой, метров двадцати пяти -- тридцати шириной; у излучины она образовывала небольшой песчаный пляж. Левый берег, то есть тот, на котором остановились путешественники, был высок и крут, зато правый был намного ниже и более пологий. За рекой до самого горизонта расстилалась бескрайняя равнина, и лишь небольшие холмы и отдельные группы деревьев разнообразили ее.
-- Да, неплохое место для убежища, -- прошептал Олег Павлович.
-- Что вы сказали? -- спросил Борис, не расслышав.
-- Да вот думаю, что это может быть за река?
Борис пожал плечами.
-- Я, вообще-то, не силен в географии, -- сказал он, -- зато наш старый ворчун Климов наверняка знает, и что это за река, и какая в ней рыба водится.
-- А мы его сейчас и спросим, -- предложил Олег Павлович. -- Семен Степанович! Спуститесь к нам на минутку. Дело есть.
Климов, кряхтя, вышел из автобуса, огляделся и недоуменно покачал головой.
-- Да-а-а, -- медленно проговорил он, -- интересная петрушка получается.
-- Семен Степанович, -- обратился к нему Борис, -- вы, как бывалый грибник, наверняка сможете нам помочь. Что это за река? Может быть, вам приходилось бывать здесь раньше?
-- Нет, молодой человек, ни мне, ни кому бы то ни было другому здесь, похоже, бывать не приходилось.
-- Что вы хотите этим сказать? -- быстро спросил Олег Павлович, пристально глядя Климову в глаза. Тот ответил ему таким же взглядом.
-- Вы знаете, Олег Павлович, что я хочу сказать, -- ответил Климов, не опуская глаз.
-- Вы думаете, это возможно? -- продолжал допытываться Олег Павлович со все более возрастающим интересом.
Казалось, эти двое понимали друг друга с полуслова, полувзгляда, полунамека.
-- Не знаю, -- ответил Климов, опуская глаза, -- для меня это слишком сложно.
-- О чем это вы, а? -- вмешался Борис. -- Я что-то ничего не понимаю.
В этот момент из-за поворота реки показался плот. На плоту находилось трое мужчин, причем двое сидели, а третий управлял плотом с помощью длинного шеста. Все трое были одеты в шкуры животных, у одного на поясе висела дубинка. Когда плот поравнялся с путешественниками, плывущие вдруг вскочили и уставились на берег.
-- Нас заметили, -- сказал Климов.
Ни одна из сторон, однако, не предпринимала никаких действий. Наконец плот уплыл. Олег Павлович с облегчением вздохнул.
-- Кто это были? -- спросил Борис.
-- Давайте вернемся к своим и там все обсудим, -- предложил Олег Павлович.
На том и порешили. В автобусе Борис призвал всех ко вниманию и предоставил слово инженеру.
-- Товарищи, -- начал Олег Павлович, -- я хочу сделать одно важное сообщение. Насколько оно верно, покажет время, тем не менее прошу выслушать меня.
Наступила мертвая тишина, все напряженно ждали, понимая, что сейчас услышат нечто важное. Видно было, что Олег Павлович волнуется и не знает, с чего начать разговор. Наконец он заговорил:
-- Прежде всего я считаю своим долгом еще раз заявить, что Николай ни в чем не виноват. Вы согласны со мной, Семен Степанович?
Климов молча кивнул.
-- Во-вторых, я пришел к выводу, что обычным путем мы в этот лес попасть не могли, -- продолжал Олег Павлович. -- Семен Степанович утверждает, что таких лесов под Москвой нет. Я, честно говоря, в чудеса не верю, но факт остается фактом: с нами произошло что-то невероятное. И в-третьих, что, собственно, и привело меня к определенному выводу, -- это встреча с людьми, чей облик не может не показаться странным. Согласитесь, что в наше время такие одежды носить как-то не принято. Сначала я решил, что мы попали в зону киносъемок, однако когда на наших глазах погиб человек, я сразу отказался от своей прежней версии. Дело в том, и я уже об этом говорил, что, по-моему, это были настоящие дикари, но отнюдь никак не киноартисты. А только что произошло событие, которое укрепило меня в моих догадках.
Люди заволновались.
-- Что? Что произошло? Говорите же!
Тут встал Борис и, волнуясь не менее Олега Павловича, сказал:
-- Мы видели еще троих людей, которых Олег Павлович именует дикарями. Но только мне непонятно...
-- Одну минуточку, Борис! -- перебил его Олег Павлович. -- Разрешите мне закончить свою мысль. Итак, мы действительно сейчас видели троих дикарей, которые ничем не отличаются от тех, прежних.
-- Да какие в наше время могут быть дикари? -- возразил Николай. -- Извините, Олег Павлович, но вы глубоко заблуждаетесь.
-- Я был бы очень рад, если бы так оно и оказалось, -- ответил инженер, -- но, к сожалению, факты сильнее нас. Вы вполне справедливо заметили, что дикарей в наше время нет и быть не может, и здесь я с вами полностью согласен. Однако мы их видели. Какой отсюда следует вывод?
-- Невероятно! -- прошептал Николай, озаренный какой-то догадкой.
-- А вывод напрашивается сам собой. Я вижу, Николай, вы уже догадываетесь, что я хочу сказать.
-- Но этого не может быть! -- воскликнул водитель, тараща на инженера круглые от изумления глаза.
Олег Павлович пожал плечами:
-- Это есть, и от этого никуда не денешься... Одним словом, мы с вами, товарищи, каким-то совершенно непонятным образом попали...
-- ...в прошлое, -- закончил Климов, вставая. -- Я совершенно согласен с товарищем Муравьевым. Независимо от него я пришел к тому же выводу. А только что я получил подтверждение этой версии в виде вот этого вещественного доказательства.
И Климов вынул из кармана какой-то предмет.
-- Что это? -- послышались вопросы, и люди, заинтересовавшись, обступили столяра.
-- Это наконечник копья. Я нашел его пять минут назад под передним колесом автобуса. Но главное не в этом, главное в материале, из которого выполнен этот предмет. Я в свое время занимался резьбой по кости, поэтому со всей ответственностью могу заявить, что наконечник сделан либо из слоновой кости, либо...
-- Из бивня мамонта! -- подхватил инженер. -- Это же поразительно! Вы просто молодец, Семен Степанович!
-- Да, из бивня мамонта, тем более что слоны в этих широтах не водятся. А так как мамонты жили на нашей планете сотни тысяч лет назад, то теперь можно с уверенностью сказать, что примерно в ту эпоху мы и попали.
Люди заговорили все разом:
-- Невероятно! Фантастика!.. Нет, нет, это сон. Ущипните меня. Ай! Да не так больно!.. Но мы же взрослые люди! Неужели мы поверим в эту чепуху?.. Это не чепуха! Это факт!.. Настоящие дикари! Как интересно!.. А мы живого мамонта увидим?.. Хоть десять, они здесь на каждой полянке пасутся... А когда мы вернемся обратно?
Последний вопрос заставил всех замолчать.
-- А ведь верно, Олег Павлович, когда мы сможем вернуться? -- спросила Мария Семеновна.
Олег Павлович беспомощно развел руками.
-- Ну что можно сказать? Я ведь знаю не больше вашего. Может случиться, что мы останемся здесь навсегда.
-- Навсегда! -- словно эхо, пронеслось по автобусу, и в этом крике слышались одновременно и тоска, и боль, и печаль, и удивление, и безысходность.
-- Как навсегда? -- вскочил вдруг Лепешкин. -- Мне ведь завтра на работу! Я требую, чтобы вы отвезли меня обратно! Товарищ водитель! Вы слышите? Я настаиваю!
-- Успокойся, папаша, -- сказал Борис, нахмурившись. -- Всем завтра на работу, а выбраться отсюда мы пока не можем.
-- Все это чепуха! Детские сказки! -- распалялся Лепешкин все больше и больше. -- Как это у вас здорово получается! Завезли меня, значит, к черту на рога и бросили на произвол судьбы! Хорошенькое дельце! Ничего, я на вас управу найду, я на вас жаловаться буду!
С чувством оскорбленного достоинства Лепешкин плюхнулся на сидение и уставился в окно.
-- Нервы, -- пробормотал Борис. -- Это бывает.
Наступила тишина. Люди смотрели друг на друга и молчали; в выражении их лиц появилась сосредоточенность, напряженная работа мысли. Все восемь человек пытались постичь смысл происшедшей с ними перемены. Разум отказывался верить в этот фантастический прыжок в прошлое. Современному человеку, воспитанному в духе материализма, трудно поверить в уэллсовские сказки о путешествиях во времени. В это не хотелось верить. Не хотелось потому, что не было пути назад. С ними произошло невероятное событие, произошло случайно, и как повернуть колесо их судьбы в обратную сторону, никто не знал. Люди понимали, что они, скорее всего, действительно стали жертвами какого-то удивительного катаклизма, но чтобы до конца осознать это, требовалось время. Это также сложно, как поверить во внезапную смерть близкого человека.
В лесу послышался какой-то шум. Пассажиры прильнули к окнам.
-- А вот вам и хозяин здешних мест, -- сказал Борис.
На опушку, метров на тридцать правее автобуса, вышел огромный мамонт. Не замечая людей, он подошел к обрыву и громко затрубил.
-- Вот это бас! -- восхищенно прошептал Николай.
Мамонт потоптался на месте, повернулся и, тяжело ступая, побрел прочь вдоль берега реки.
Путешественники еще долго смотрели ему вслед, не веря своим глазам и в то же время радуясь такой удаче: ведь не каждому дано увидеть живого мамонта!
-- Каков красавец! -- переговаривались между собой люди. -- А бивни! Не то что у слонов. А какой лохматый! Интересно, его приручить можно?
Пока они выражали свои чувства по поводу увиденного, солнце стало клониться к горизонту.
-- Пора бы подумать и о ночлеге, -- заявил Борис, призывая всех к тишине.
-- Ну, спать нам еще рано, а вот пообедать не помешало бы, -- заметил Климов.
-- Это точно, -- согласился Олег Павлович, -- тем более, что нам теперь торопиться некуда. Вы, Семен Степанович, что-то там насчет грибков говорили?
-- Говорил, -- не без гордости ответил Климов. -- И хотя того, что я собрал, на всех не хватит, пополнить нехватку грибов особых трудов не составит. Вон их здесь сколько, хоть лопатой греби.
-- Вот и займитесь этим, а я пока костер разведу, -- предложил Борис. -- Жалко только, что соли нет.
-- Как это нет? -- возразила Мария Степановна. -- У меня в сумке целая пачка лежит. Я ведь в магазин зашла, прежде чем домой ехать.
-- Ай да Мария Семеновна! -- воскликнул Олег Павлович. -- Второй раз вы нас выручаете. Теперь вот только осталось выяснить, есть ли среди нас курящие.
-- Вас сигаретой угостить? Пожалуйста, -- с готовностью предложил Борис.
-- Нет, спасибо, я не курю. Меня больше спички интересуют.
-- Верно! -- воскликнул Николай. -- Спички сейчас для нас дороже золота. Без них мы пропадем.
Среди мужчин оказалось двое курящих: Борис и Климов, но, к сожалению, спичек у них было немного -- на двоих в общей сложности набралось чуть меньше коробка.
-- Не густо, -- подытожил Олег Павлович. -- Ну что ж, будем экономить. Борис, вручаю вам этот драгоценный спичечный коробок, будьте у нас хранителем огня.
Пошептавшись о чем-то с подругой, Татьяна достала из своей сумки зажигалку и протянула ее Борису.
-- О! Да мы, оказывается, богато живем, -- обрадовался тот. -- Только оставьте ее пока у себя, вашей чудесной зажигалкой мы воспользуемся лишь в крайнем случае.
На том и порешили. А пока Борис разводил костер, женщины во главе с Марией Семеновной занялись очисткой грибов, собранных Климовым накануне. В хозяйстве Николая оказалось новое ведро, которое водитель не замедлил наполнить водой из реки. Олег Павлович собирал сухой хворост для костра, помогая Борису. Вскоре из леса вернулся Климов, неся полную сумку великолепных белых; лицо его светилось счастливой улыбкой. И только один Лепешкин отказался участвовать в общих приготовлениях к обеду. Обиженный на всех и вся, он сидел у окна и прижимал к груди свой драгоценный портфель.
-- Ну и тип, -- глядя в его сторону, со злостью проговорил Климов. -- Не человек, а слизняк какой-то. А ведь жрать, поди, первый прибежит.
Климов не ошибся. Едва только манящий аромат грибного супа разнесся над стоянкой, у костра выросла тщедушная фигурка бухгалтера. В его руке поблескивала выуженная откуда-то новенькая алюминиевая ложка.
-- Ну и стервец! -- покачал головой Климов, удивляясь столь откровенной наглости Лепешкина.
Возмущенный не менее Климова, Олег Павлович нахмурил брови и тоном, не обещавшим ничего хорошего, обратился к бухгалтеру:
-- Вы, гражданин Лепешкин, чего, собственно, хотите? Обеда сегодня не будет.
-- Как не будет? А это что? -- Лепешкин указал ложкой на ведро с аппетитным варевом.
-- Для вас не будет. Вы, как не принимавший участия в общих при