Родился 13 апреля 1971 года в Москве на Арбате.
Учился в школе, затем на биологическом факультете МГПИ.
Старших слушался редко, часто сбегал из дома. С
удовольствием ездил во всевозможные экспедиции, в т. ч. и в
Израиль.
Музыкальное образование -- 5 классов игры на фортепиано
(бабушкиными стараниями), на гитаре научился играть во дворе, в
пику старшему брату-гитаристу. Сочиняет стихи и песни с 9
класса, первые выступления -- со школьной сцены.
Отличается детским максимализмом и выдумыванием
фантастических прожектов, которые иногда осуществляются.
Автор песни "32 августа" и одноименной ассоциации.
Редактор сборника стихов большинства своих знакомых
"Тонкая прослойка", сейчас вынашивает продолжение и другие
идеи.
Любит всех удивлять, на каждый свой день рожденья
устраивает собственный концерт.
Работал в охране и на раскопках.
Учится на филфаке МГОПИ.
А.Г.
Ты уснешь, тебе приснится путешествие далече;
Em C Am H7
То не ангел, не синица шелестит крылом над
ухом -- Em C D7
То волшебник ходит старый по своей сономатеке,
Hm D A F#
Удивительные ленты протирает мягким пухом. Hm D
A H7
И порою, ошибаясь, он вставляет в свой
проектор
Фильмы с полки, со стеллажа, где табличка "Еще
будет",
И стрекочут механизмы то ль машины, то ли
сцены,
И дымится его трубка, позабытая на блюде.
А каких ты увидишь, узнаешь тайн! --
Em Am Em
Никому никогда не рассказывай.
Am Em
Ожидание дороги, радостей в казенном доме --
Все приснится; где не ожидаешь двери
распахнутся.
Свет свечей в глаза ударит, свет зеленого окошка
Под зубчатой кромкой леса, над озерным черным
блюдцем.
По тропинке к тому дому, где уснул волшебник в
кресле,
Фиолетовый фонарик, чтоб не заблудиться лугом;
А вокруг на тонких ножках то ли зеркала, то
листья,
И волнистые летают птицы, говорят друг с
другом --
Ты не верь, ты не верь ничему во сне,
Это все о тебе, а не обо мне.
Ты уснешь, тебе приснится возвращение обратно,
Эхо от упавшего на дно кольца из чароита,
Стук колес на полустанках и зеленый луч заката,
Ты увидишь Гончих Псов, бегущих вечно от
зенита.
А покуда спит волшебник, ему снится сон
волшебный,
Пусть давно потухла лампа, и экран исчез во мраке
--
Ему снимся мы с тобою и другие персонажи:
Кошки, ищущие ласку, и приблудные собаки...
Ты проснись, словно под дождем водосток,
Мы уйдем ночным городом на восток.
На восток, где трепещут лучи луны;
Начинают сбываться цветные сны.
У бабушки Этл было три котнка,
Em
Три зверька, котята -- не собачки.
H7
Дом бабушки Этл обходили сторонкой,
Через выселки шли, мимо водокачки.
Em
Ай-вэй, шли мимо водокачки,
C
обходили,
как возможно. H7
Ай-вэй, шли, через левое плечо
C
плевали осторожно. H7 Am H7
А первый котнок был зелного цвета,
Как трава в апреле у калитки.
Недобро косился, пропадал до рассвета,
Иногда умел играть на скрипке.
Ай-вэй, умел играть на скрипке
полнолунными ночами.
Ай-вэй, безлунными ночами
ничего не замечали.
Накрапывал дождик, облака в обиде
На безветрие скрывали солнце.
Второго котнка так никто и не видел --
Его бабушка прятала в колодце.
Ай-вэй, в пустом колодце на отшибе,
темном и глубоком.
Ай-вэй, единственным оттуда
он подмигивал
мне оком.
Я помню лето, месяц на ограде,
Стук сапог военных через сени.
А третьего мне разрешали гладить
По субботам или воскресеньям.
Ай-вэй, давали гладить по пушистой
шерсти,
мягким нитям.
Ай-вэй, как плохо помню
бабушку я
Этл, извините.
Сане
Медленно, медленно стынет камин, C
Em7 Dm7 G
Стынет камин, ты не один. Dm7 G
Cmaj G7
Сквозь занавески окошки горят C Em7
Dm7 G
Звездочками в ряд. Dm7 G
C C7
Кто-то заштопает дырки в судьбе,
F Em
Кто-то во сне улыбнется тебе.
Dm F G7
И домовой из проема окна
C Em B A7
Спросит тихонько: "Она?" F G
Em A7
Спросит: "А вдруг не она?"
F G7 C
Рябью колодезной светит луна,
Светит луна, ты не одна.
Крылья расправь, паруса кораблей,
Лампочек не жалей!
Кто-то закрутит все гайки в судьбе,
Кто-то во сне улыбнется тебе.
Стукнув паркетной доской, домовой
Спросит внимательно: "Твой?"
Спросит: "А если не твой?"
Факельным шествием кружатся дни,
Кружатся дни, мы не одни.
Лапкой гостей накидает нам кот --
Вилок, ножей черед.
Кто-то разрубит всю жизнь пополам,
Кто-то во сне улыбается нам.
И домовой, разбирая ключи,
На этот раз промолчит.
Аз есть...
Отец Александр Мень
В пыльный московский гул,
Am
в вечный столичный
гам C
Брошусь, взовьюсь, паду,
B
словно к чьим-то
ногам. E7
И задохнувшись вдруг
Am
и распахнувшись
весь, F G# dim
Пойму, что ступил на круг,
Am D7
на бешено бьющийся круг --
G C7
Магический круг Аз Есть. Am H7
Em
Ветра сквозь него свистят,
G Dm
Ветрами же он храним.
E7 Am
Я вспомню тогда тебя,
F D
далекий Иерусалим!
Dm Am
Закружится не голова, а то, что вне головы --
Два мира, космоса два, два сердца и две
судьбы.
И оставаясь здесь, быть мне навечно там --
Магический круг Аз Есть, словно дороги месть,
Подверженный всем ветрам.
Москва -- мотылек, звезда,
Так радуется своим;
Я вспомню тебя тогда, пылающий Иерусалим!
Москва открывает дверь и за руку вглубь ведет,
Как славный домашний зверь, радуется и
льнет;
Но в серых ее глазах, а глаз у Москвы не
счесть,
Кружится на ветрах, разлукой и счастьем пропах
Тот круг, который Аз Есть.
И в самом московском сне,
А спят только дома таким,
Проснешься, взорвешься во мне
любовью, Иерусалим!
Посвящение московским хипам
Совсем истрепался, я вижу, школьный твой ранец --
Am
Нашиты заплаты на ксивник измятый;
G7 C G7 C A7
Здравствуй, доброе солнце всех кошек и
пьяниц. Dm E7 Am
Родителям, верно, с тобой никакого нет
сладу, Am
Они-то не знают, что денег хватает
G7 C G7 C A7
Только на пудру и, подешевле, помаду.
Dm E7 Am
Устала и измотана в путей суетном крошеве,
G7 C G7 C A7
А молодость-то вот она, берите, если сможете.
Dm Am Dm Am
Никчемная, а потому незваная,
Dm E F
Бесценная, а потому -- бесплатная.
Dm E Am
Представители древних профессий кичатся уменьем
В порядке измены не вспарывать вены,
А лишь становиться перед свечой на колени.
Две ложки кофе на чашку -- это не много?
Простыла, наверно, в благословенных
ЖЭКом или Амуром подвальных чертогах.
И друг ее единственный -- лишь белый мыш на
плечике,
А молодость, как истину, испейте, не
расплещите.
Ущербная, а потому занятная,
Священная, а потому -- развратная.
А тот, кто, наверное, смог бы во всем
разобраться,
Он то под боком, то слишком далеко,
Ему на тебя наплевать сквозь свои же мытарства.
Я знаю, он старый, ему ведь уже тридцать
восемь.
Он где-то служит, очки на носу же
Носит, и знаешь, в душе у него только осень.
И сразу слезы и настой из капель
валерьяновых,
Ведь молодость себе самой не переделать заново.
Нетленная, а потому блудливая,
Блаженная, а потому -- счастливая.
Знаешь, но небо бывает низко,
Dm E7
непостижимо его
нутро. Gm A7 Dm A7
Ничем не лучше и василиска
Dm E7
взгляд его. Огнем и мечом
Cm D7
Бывает небо и то пропорото
Gm F
и истекает светом, причем
Cm D7
Солнце ли капает золото,
G Hm
льет ли месяц свое серебро.
Cm G A7
Ветер тоже может не только выть и петь, словно
кот-баюн.
Вальс, контрданс-экосез, и полька, и менуэт
подвластны ему.
И в то же небо он, свирепея, уносит в
светлую синюю тьму
Плач кларнета Кассиопеи, смех Арктура лютневых
струн.
Значит ли это, что звездам ведом тайной гармонии
знак,
Что никем никогда не создан, но и не познан
пока никем?
Легкий след его не сохранится, занесет его Леты
мальстрем --
Будь то след в небесах Жар-птицы, будь
кильватерный
след трирем.
Что же ты ждешь от бродяги, так внезапно
вовлечена`
B ту, Гаваны или Гааги пылью меченую судьбу?
Что за странный узор клыкастый иссекли морщины
на лбу --
Это сигма греческих странствий, буква "шин"
синайского сна.
И покуда на черепахе спят слоны и земля
лежит,
Мне твои непонятны страхи -- не исчезнет она
никуда.
Небо ли разбивает ветер, реквием ли поет звезда
--
Спят слоны и земля лежит...
Рыбаки ли бросают сети, плачет где-то ли
космополит.
(Привет Ньютону)
Над землей, над полем и лесом,
Em Am H7
В облаках без формы и веса --
Em Am D7
Не догнать нас, никому не догнать.
G D7 G H7
То на крыльях зеленого цвета,
Em Am H7
То в хвосте у случайной кометы --
Em Am D7
И над небом, над небом летать!
G D7 G G7
Под рукой просторы Вселенной,
C
не понять, где снизу, где
сверху; G7 E7
Это все, чего пожелаешь,
Am H7
это все, что может
случиться. Em D
А потом возвращаться к обеду,
C
но ни словом ни видом не
выдать, G7 E7
Что летали в заоблачных высях,
Am H7
что не знали про сэра Ньютона
-- Em D
Только бы не подумали плохо.
Am H7 Em
Над землей обычные люди
Обращаются в звуки прелюдий
К сонатинам пока неизвестным.
Стоило забыть, что такое
Ноты и вообще о покое,
Чтобы слышать все новые песни.
Под рукой просторы Вселенной, не понять, где
снизу, где сверху;
Это все, чего пожелаешь, это все, что может
случиться.
А потом возвращаться к обеду, но ни словом ни
видом не выдать,
Что летали в заоблачных высях, что не знали про
сэра Ньютона --
Только бы не расстроилась мама.
Над землей, что вам и не снилось,
Царствует одна Божья милость,
Он научит и вас, коль будет запрос.
Надо только верить, не зная,
Вот тогда соберется вся стая
И возьмет курс на верх-верх-ост.
Под рукой просторы Вселенной, не понять, где
снизу, где сверху;
Это все, чего пожелаешь, это все, что может
случиться.
А потом возвращаться к обеду, но ни словом ни
видом не выдать,
Что летали в заоблачных высях, что не знали про
сэра Ньютона --
Только бы все по нам не скучали!
Где прошел караван --
Em C Em
тонкой ниточкой след.
C Am7
Там воинственный клан
Em D C
собирает
совет. Am7 H7 Em
В стычке пал мертвым вождь,
пал, не выронив меч,
И стучит серый дождь
по откосам их
плеч.
Припев:
От вендетты не скроешься,
D Am7
От нее не уйдешь --
H7 C
То любовью умоешься, Am7
Em C (Am7 Em C)
А то злобы хлебнешь. F# H7 Dm6
E7 (F# H7 Em)
Эй, ножи поострей, нам в дорогу пора!
Бабы, прячьте детей -- это им не игра.
Сжат на древке кулак и насуплена бровь:
За отрогами враг, зуб за зуб, кровь за
кровь.
Припев.
Не вернуться живым, лошадь не торопи.
Низко стелется дым по холодной степи.
Это все естество; пуст, безлюден курган,
Не видать никого, где прошел караван.
Припев:
От вендетты не скроешься,
От нее не уйдешь --
То любовью умоешься,
А то злобы хлебнешь.
Сегодня весь вечер шумел прибой
Am
И запахи моря носил с собой,
E
И петли скрипели у двери той,
E7
Что настежь отворена,
G7 C
Гостей ожидая заранее,
A7 Dm
Чьи долгие злые скитания
G7 C
Окончатся в доме с названием
F Dm
"Жемчужная Раковина".
E7 Am
Когда я вырасту, я куплю Жемчужную Раковину,
Am A7 Dm
Хозяйка моя будет судомойкой и будет тарелки бить,
E7 Am
А я буду бить хозяйку за тарелки эти
разбитые, Am A7 Dm
Ах, как бы мне до прекрасного времени этого
E7
только дожить... Am
В мансарде под крышей темно, темно,
И здесь разве что утешает одно --
Знакомый гарсон принесет вино
И скажет: "На-ка вина".
Ну почему же он не похож
На принца, которого очень ждешь,
Как ждет его в каждые ветер и дождь
Жемчужная Раковина!
Когда я вырасту, я куплю Жемчужную Раковину,
Хозяйка моя будет судомойкой и будет посуду бить,
А я буду бить хозяйку за тарелки эти
разбитые,
Ах, как бы мне до прекрасного времени этого
только дожить...
Я знаю, ныряльщик живет на пирсу,
Я все свои су ему отнесу --
Пусть он дорогую морскую красу
Добудет мне палкой со дна.
Я знаю, что там, за большой скалой,
Где самый безумный ревет прибой,
Лежит мое чудо, мой свет золотой --
Жемчужная раковина!
Когда я вырасту, я продам жемчужную эту
раковину,
Хозяйка моя будет судомойкой и будет посуду мыть,
А я буду бить хозяйку за тарелки эти
разбитые,
Ах, как бы мне до прекрасного времени этого
только дожить...
О взаимоотношении автора и персонажей
Свистни, бритва золотая,
C H7
Брадобрея руки тверды. C
H7
Он вам бороду сбривает,
C Em
Не касаясь вашей морды.
Gm A7
Припев:
А клиент хохочет резво
Dm B7
И его от смеха пучит:
Dm B7
Мол, подумаешь, отрезал,
Dm F
А моя работа круче!
H7 E7
Am Dm Am Dm Am
Dm E Am G7
Если грыжа вам мешает --
Это лекаря забота.
Острый скальпель выполняет
Филигранную работу.
Припев.
С палачом беседы кратки --
Гильотина не ржавеет.
Если совесть не в порядке,
Он все знает, все умеет.
Припев.
Но слова мои повисли,
И зачем я так старался?
Вольный ход прервался мысли,
И полет ее прервался.
Припев:
Отчего клиента пучит?
Просто сам не знаю даже.
На ночь дверь запру получше
От подобных персонажей.
Когда под нашей новой ванной
Em Am
Завелся первый таракан,
H7 Em
Земля была тиха и странна,
Am6 Em
Не зная греков и славян.
F# H7
И некто, бороду седую
Am Em
Разгладив, прежде чем пустить
C H7
Обратно рыбку золотую,
Am Em
Учил ее, как говорить.
F# H7 Em
Цвела и пахла элодея,
И грань потела хрусталя;
Ни эллина, ни иудея
Еще не ведала земля.
И леший спал в рассоле теплом,
Во сне решая, может быть,
Кого пугать свистящим соплом,
Кого из топей выводить.
Земля была совсем безвидна:
Была проведена черта,
И за чертою, что обидно,
Не было видно ни черта.
А здесь шептались тихо сказки,
Да таракан на потолке,
Четыре ключика на связке,
Да некто с яблоком в руке.
Покатилось небо брошенной монеткой по дороге,
E Cm
Ничего с ним не поделать, берегите ваши ноги.
F A D7 G7
А за ним пешком вдогонку гуси, лебеди и боги
-- C Am
Больше в небе не летают, так как нет у них его.
F G C
И то, что, барышня, я вам несу, остается
загадкой Cm Gm
Не только для вас пока, но и для меня самого.
D7 G B
На лужайке хмурый летчик -- озабочен он и
бледен:
Ездить учится на новом голубом велосипеде.
Облака бредут по полю, словно белые медведи,
Серый сматывая дождик во сверкающую нить.
И это, барышня, бедствие, коему нет
описанья,
Лишь только блеск ваших глаз вдохновляет меня
говорить.
Подобрав полы халатов, астрономы мчатся скопом
И размахивают грозно электронным
микроскопом.
Зайчик солнечный тускнеет, занимаясь автостопом,
Зеркальце в дрожащей лапке бесполезное уже.
Возможно, барышня, вы обо всем уже и
догадались,
Когда нашли ту монетку в изящном своем вираже.
Представляете, что будет, если все о том
узнают --
Неопознанных объектов соберется волчья стая,
Вот уже все звезды ночи в ваши очи залетают,
Кои стали еще краше, чем я видел в первый
раз.
Одно мне, барышня, лишь остается -- надеть свои
крылья
И тоже броситься в серый небесный простор
ваших глаз.
Старинная американская студенческая песня
Юмор Господа Бога понять нелегко
C
и не дано, Dm6
Наше прошлое все-таки не далеко
G7
и не давно. C
Мы прошли сквозь науки от преданных глаз
до проданных душ, Dm6
И наверно, поэтому каждый из нас
G7
мистике чужд. C
Йе-йе, Рамски Хо!
C G7
Как смеялся Всевышний в последний день: F
G7
Йе-йе, Рамски Хо! Таков человек!
C G7 F G7 C
Йе-йе, Рамски Хо!
C G7
Сотрясалась, наверно, Вселенная,
F G7
Йе-йе, Рамски Хо! И шел мокрый снег.
C G7 F C
Мы кроили пространство всем силам земным
наперекор,
И по истине, близостью ослеплены, били в
упор.
И, считая открытия от одного и просто до
всех,
Мы умели смеяться не хуже того, кто создал
смех.
Йе-йе, Рамски Хо! Как смеялся Всевышний в
последний день:
Йе-йе, Рамски Хо! Таков человек!
Йе-йе, Рамски Хо! Сотрясалась, наверно,
Вселенная,
Йе-йе, Рамски Хо! И шел мокрый снег.
А теперь мы дерьмо, и никто из людей нам
руки не подаст,
Нас прогнали из общества, где, как нигде, "In
God we trust".
По осенней грязи нам скитаться и есть то,
что нам по зубам,
И вся соль этой шутки, что мы еще здесь, а
вовсе не там!
Йе-йе, Рамски Хо! Как смеялся Всевышний в
последний день:
Йе-йе, Рамски Хо! Таков человек!
Йе-йе, Рамски Хо! Сотрясалась, наверно,
Вселенная,
Йе-йе, Рамски Хо! И шел мокрый снег.
Может быть, случится,
Dm
может, не
случится, A7
И такого случая уже не будет.
Dm
Плачущие лица.
C
Ждем до августа
F
Тридцать второго числа. G Dm Am
Dm
Надо нам с тобою
встретиться когда-
то снова
На дорогах пыльных
С барабанным боем --
Так до августа
Тридцать второго числа.
Припев:
В море забот ветер несет
Dm B C F
Парусник без названья. Gm
A7 Dm
Где-то вдали климат пролил
Dm B C F
Капли дождя прощанья. Gm
A7 Dm
На дорогах пыльных
солнце хлещет
зелень, словно
Хочет прокатиться
Да на наших спинах
Аж до августа
Тридцать второго числа.
А в награду, кроме
ласкового взгляда,
слова,
Сказанного в спешке
На пустом перроне,
Ждать до августа
Тридцать второго числа.
Припев.
Назначать свиданья
так по крайней мере
строго,
Будто бы неделя
От стены прощанья
И до августа
Тридцать второго числа.
Попытка вспомнить басню
Вороне как-то Бог послал кусочек сыра.
На ель плутовка взгромоздясь,
Тем сыром закусить уже решила.
Тут на беду лиса бежала мимо.
Заметив плод трудов сыроваренных,
Лиса как будто бы почувствовала зоб:
"Дай, -- думает, -- я проведу подругу!
Носатых с детства не люблю, тем паче птиц".
И вот усевшись попой на пенек,
Напудрив морду с помощью хвоста,
Лиса тихонько позвала ворону,
Явивши ей свой лик огненно-рыжий,
Распутства преисполнен непотребств.
Ворона, хищника узрев подле себя,
Издала крик, достойный Паваротти --
Смешались в нем и небо и земля,
Подобно кислоте и щелочи в реторте.
И, сотряся воздушное пространство,
Переместилась вдаль за горизонт.
Лиса чесала темя: "Вот ведь дура!"
Вороны след простыл, сыр, ясно дело, оземь.
Ужравшись тем продуктом до икоты,
Лиса все продолжала размышлять:
"Который раз уже... Все те же с ней
несчастья.
Нет, видно созданы вороны для того,
Чтобы летать. И сыр ронять из пасти.
Лисицы же -- чтоб поедать его!"
Светило солнце. Сытые стрекозы
Несли в зубах соринки из-под глаз,
Клонился день то к вечеру сперва,
Потом на север. Муравьи, клекоча,
Недолжным образом употребляли тлей.
Лиса по слабости валялась на пригорке.
Кузнечик с горя бил башкой о стебелек...
Last-modified: Mon, 15 Sep 1997 06:41:18 GMT