Алина извлекает из мазепиного стола лупу, вглядывается в лицо бледного человека. Подходит к несгораемому шкафику, достает папку свежих фотографий давешнего трупа. Выбирает одну, кладет рядышком со вклеенной. Нечего и сомневаться: трупом давеча стал именно тот бледный человек. А может, и не бледный вовсе? Может, просто такое освещение было, когда фотографировали? Вспышка? Почуяв след, Алина лихорадочно переворачивает несколько страниц и, наконец, находит изображение того, прошлогоднего, трупа. Лица трупов, естественно, разные, иначе и быть не может -- зато одинаковыми: и по размеру, и по расположению, -- оказываются дырочки во лбах. Совпадение? Но в совпадения Алина верит плохо. Она отлистывает "дело" назад, возвращается к прошлогоднему снимку, к общему плану разгромленного ресторана. На соседней по развороту странице, под типографским грифом "Объяснение", от руки написан текст, который Алина, продираясь сквозь корявый почерк, принимается читать полувслух:
-- Последний посетитель ушел около одиннадцати. Я повесил табличку, но дверь почему-то не запер╬
"Почему-то╬ Странное словцо, а особенно здесь, в столь серьезном контексте. Не бывает почему-то, не бывает! -- злится Алина. -- На каждое почему всегда существует и потому!" -- и пытается перенестись туда, в прошлый год, в "Трембиту", ставит себя на место Мазепы, слушающего среди осколков медленные, словно выдавливаемые между губ, показания человека, чьих показаний никто уже никогда больше не услышит╬
-- ╬Ага, почему-то не запер. Володя, -- кивает ресторанный хозяин вниз, на труп, -- занимается своими бутылками, стаканы протирает, что ли. Я подбиваю бумаги, считаю бабки. Девочек мы отпустили раньше╬
"Почему отпустили раньше?" -- забрасывает Алина в память, стараясь не прерывать воображаемой сцены.
-- ╬И тут -- дикий визг тормозов. Ну точно, как в кино╬ в американском╬
За последние два года Алина много пересмотрела американского кино по мужнину видику, и ей не представляет труда перенестись воображением еще на полчаса назад: машина без номеров, взвизгнув тормозами, замирает, как вкопанная, возле входа в "Трембиту". Один остается за рулем, двое в джинсовых кепках (Алина видела эту парочку позавчера на рынке -- ее и подставила на место убийц), в носовых платках, оставляющих на лицах открытыми только глаза, врываются в помещение, вскидывают: один -- "калашникова", другой -- "зауэр" -- и тут же открывают огонь. Директор, белый от страха, падает за стойку. Бармен, получив в лоб шальную пулю, медленно оползает на пол. Джинсовые кепки стреляют еще с полминуты, выходят вон, хлопают дверцами машины, и та, взвыв мотором, взвизгнув задними колесами, срывается с места, скрывается за углом╬
"Рэкет? -- задает Алина сама себе вопрос. -- Кто-то кому-то отказался платить?" -- и слышит прошлогодний голос Мазепы.
-- Словом: пиф-паф ой-ой-ой? И вы даже не догадываетесь, кто бы это мог быть? -- не столько спрашивает, сколько в ироничной своей манере утверждает капитан.
-- Рэкетиры, наверное, -- отвечает директор, и Алине не нравится, что их версии совпадают╬
-- Алиночка-Алина, на Ленина -- малина! -- голос Мазепы уже не воображенный -- натуральный -- вырывает ее из ресторанчика. -- Интер-ресное ограбление. Пиф-паф ой-ой-ой!
Алина поднимает голову от "дела", оборачивается на двери, в которых на полноге стоит капитан.
-- Я лучше почитаю, а, Богдан?
-- Да ты не бойся! насчет малины -- пошутил: для рифмы понадобилась. Помнишь, как Незнайка стихи сочинял? На настоящую малину я б тебя и не взял╬ Ну-ка ну-ка╬ -- вдруг осекает треп, заинтересовывается капитан, подходит к Алине. -- Получила разрешение залезть в архив! Впрочем, да! Забыл! У тебя ж безотказное средство, -- тон Мазепы вдруг меняется, становится холодным, желчно-презрительным, взгляд нарочито подробно скользит по Алине сверху донизу, словно по выставившей себя на продажу проститутке.
Алина оценивает и интонацию, и взгляд, встает, лепит капитану пощечину.
-- Два-ноль, -- констатирует он. -- Это ты хочешь, значит, сказать, что спишь со мною исключительно из чувства любви? Интересное признание. Знаешь, ради него я готов получать по морде хоть трижды на дню, -- и обнимает Алину, кружит ее по кабинету.
Алина отбивается, но недолго.
С большой неохотою оторвавшись от алининых губ, капитан произносит:
-- А на дело ты со мной все-таки поедешь. Бумаги не убегут. А уж если взялась изучать положительного героя да описывать╬
-- Эгоист ты, а не положительный герой, -- вздыхает Алина, запирает, наученная горьким уроком Жеглова Шарапову, документы в сейф и идет вслед за любовником.
-- Что новенького? -- спросила Алина.
-- Я тебя люблю, -- ответил Мазепа.
-- Этой новости, -- заметила Алина, взглянув на запястье, -- уже тридцать девять часов. Несвежая новость. И не вполне достоверная. Я про убийство.
-- Как так -- не вполне достоверная?! -- возмутился капитан.
-- Ну, Богдан! -- сморщила Алина носик. -- Я, между прочим, серьезно.
-- А я, что ли, шучу?
Алина надулась.
Минуты через три капитан не выдержал принципиапьного молчания.
-- А что там может быть новенького? Видели убийцу практически все, даже ты. А какой толк? Это, знаешь, не приметы╬ Единственный ход -- покопать, cui bono, -- (кому выгодно, -- перевел)╬
-- Знаю, -- отозвалась Алина. -- Училась.
-- ╬что, если не в деталях, понятно и так, а в деталях -- все равно не докопаешься. Да и не важно, не интересно: свои. Вот сами пусть и разбираются, грызут глотки друг другу.
-- Рэкет?
-- Может, и рэкет.
Алине не понравилось, что капитан соглашается с версией рэкета.
-- Чего смотришь? -- заметил Мазепа алинино недовольство. -- Нарушается принцип неизбежности возмездия? А и хрен с ним, с принципом! Так у себя в блокнотике и запиши: капитан Мазепа считает, что и хрен с ним, с принципом!
-- А пуля?
-- Что -- пуля?
-- Ну╬ угадала? Тот же браунинг? "Зауэр"?
-- Тот же, тот же╬ -- отболтнулся капитан.
-- Значит, шансов, по-твоему, никаких?
-- Разве что с такою помощницею.
-- Расскажи, -- все пыталась Алина сбить капитана с несерьезного тона, -- расскажи, ради Бога: почему прошлогоднее убийство зашло в тупик? Тоже потому что хрен с ним с принципом?
-- Убийство-то как раз удалось. Вот расследование╬
-- Шляхетский юмор? -- раздражилась Алина.
Капитан заметил раздражение.
-- Можно было, конечно, покопать╬ Но правда ведь: не интересно!
-- То есть пускай убивают друг друга?! -- возмутилась журналистка.
-- Ага, -- отозвался капитан и заложил крутой вираж во двор. -- Слава Богу, приехали.
-- Та-ак╬ Телевизоров -- два. Видеомагнитофонов -- три. А видеомагнитофонов зачем -- три?
-- Один цифровой, -- сквозь слезы пояснила женщина с дивана. -- Дигиталь. А те два -- чтоб фильмы переписывать. Не таскаться ж╬
У капитана видеомагнитофона не было ни одного -- с тем более серьезным сочувствием кивнул он головою:
-- А-а╬ -- и продолжил чтение списка. -- Видеокамера эм-восемь╬ Компьютер персональный ай би эм 386 дэ икс, в комплекте╬ компьютер персональный "Макинтош"╬ принтер лазерный╬ принтер струйный╬ принтер матричный╬ ксерокс╬ факс╬ радиотелефона -- три╬ картины╬ антиквариат╬ В общем, тысяч так╬ на пятьсот? -- спросил-подытожил.
-- Как считать, -- ответил хозяин. -- Цены плавают. И потом: одно дело купить, другое -- продать.
-- Как считать! -- злобно передразнила женщина.
-- Отпечатки, пиф-паф ой-ой-ой! снимали? -- поинтересовался капитан у коллег.
-- Нет отпечатков, -- буркнул огненно-рыжий мент-эксперт, у которого всякий раз, когда не было отпечатков, сильно портилось настроение.
-- Естественно, -- отозвался капитан и пошел по квартире, заглядывая в шкафы. -- Норка? О! еще! А зачем столько шуб? Тоже одна -- цифровая, а две -- переписывать.
-- Чо ж я, каждый день в одной ходить буду?
-- Каждый день -- конечно, -- снова сочувственно согласился капитан. -- И ни одну не тронули? Как-кие благородные воры! По-рыцарски относятся к дамам! Дубровские прямо!
Хозяйка вдруг встревожилась, встрепенулась, подскочила к шкафу, пересчитала богатство:
-- Аж напугали!..
-- Откуда, -- отнесся Мазепа к хозяину, -- не спрашиваю. Все, надо думать, нажито законно. Иначе б не обратились. Верно говорю?
-- Верно, -- отозвался хозяин. -- "Икар". Внедренческий кооператив.
-- Неплохие заработки, -- прокомментировал капитан. -- И что к солнцу подлетать слишком близко опасно -- знаете, -- и вернулся в прихожую, осмотрел входную дверь: быстро, но цепко. -- Недавно поменяли? Неужто еще худшая была?
-- Лучшая была, лучшая! Бронированная! -- подскочила зареванная хозяйка. -- Замок ему, видите ли, из Парижа привезли. Электронный. Поставить приспичило! Будто на месте поставить было нельзя!
-- Галя! -- поморщился хозяин.
-- А ты на меня не хавкай! Я на тебя сейчас так хавкну!
-- Давно женаты? -- осведомился капитан.
-- А какое это, интересно, играет значение? -- непонятно на что обидевшись, взвилась Галя.
-- Третий год, -- буркнул хозяин, и стало окончательно ясно, что каждый из двадцати четырех с чем-то там этих месяцев обошелся ему недешево.
-- Вдовец?
-- Развелся.
-- А родом-то вы откуда? -- поинтересовался вдруг капитан, оборотясь к хозяйке.
-- С Винницы, -- опешила та. -- А шо, нэможно?
-- Можно, можно, -- успокоил Мазепа и обратился к ментам. -- Ладно, хлопцы, пиф-паф ой-ой-ой, -- продул воображаемый ствол от воображаемого порохового дыма. -- Вы тут занимайтесь. А мы с Алиной Евгеньевной пойдем. Вечером дома будете? Я загляну, o'key?
Хозяин кивнул.
-- Пошли? -- и, взяв Алину под руку, капитан направился к лестнице.
-- У тебя что, дела?
-- Неотложные, -- согласился он. -- Еду обедать с любимой женщиной капитана Мазепы.
-- Обедать? -- удивилась Алина. -- Тебе что, не интересно? Или снова -- свои?
-- На сей раз мне не интересно, -- сказал капитан, -- потому что все ясно.
-- Поражаешь?
-- Отнюдь, -- сделал Богдан лягушачьи губы. -- Стиль работы.
-- Ну, и что тебе ясно?
-- Маленький секрет. Конан-Дойля читала? Надо тянуть интригу. Ты помнишь, чтобы Холмс хоть раз раскрыл свои секреты Ватсону прежде, чем довел дело до конца?
-- А я у тебя, выходит, за Ватсона?
-- За Конан-Дойля. Ну, расскажу я тебе -- и читатели твои на двенадцатой странице помрут со скуки. Станешь преднамеренной убийцею с отягчающими обстоятельствами. Статья сто вторая, пункт "е". Ты этого хочешь?
-- Положим, -- согласилась Алина.
-- Жесто-окая! А я отказываюсь быть в этом массовом убийстве соучастником! -- припечатал Мазепа страстно.
Алина пожала плечиками.
-- А куда едем обедать? Тоже секрет?
-- Отнюдь, -- возразил капитан. -- В "Трембиту".
-- В "Тремби-и-ту"?!
-- А что? Кормят там вкусно. От потери, думаю, уже оклемались -- не государственное же заведение: бабки надо строгать!
-- Ненавижу, -- выплеснула Алина скопившееся раздражение, -- когда менты употребляют жаргон!
-- А мне, -- отпарировал Мазепа, -- наоборот, дико нравится, когда журналистки употребляют слово "менты".
Кормили в "Трембите" точно: вкусно. После горячего, в ожидании десерта, Алина решила подкрасить губы. В зеркальце отразилось, что портьера, скрывающая служебный ход, дрогнула.
-- Наблюдают, -- шепнула Алина Богдану.
-- Нехай, -- ответил тот.
-- А вдруг выстрелят?
-- У меня хорошая реакция.
-- А если -- в меня?
-- На фиг ты им нужна?!.
-- А если?
-- Заслоню своим телом, -- произнес капитан торжественно. -- Как Александр Матросов -- Родину. Как Набоков -- Милюкова╬
-- Какая вы, Галя, скорая! -- изумился капитан. -- У вас в Виннице все такие? Пиф-паф ой-ой-ой -- и все, по-вашему? Так, Галя, только в кино бывает. Вы, кажется, забыли, в каком государстве живете.
-- Хоть надежда-то есть? -- помрачнела хозяйка.
-- Надежда, очаровательная Галочка╬ Ничего, что я вас так? Надежда всегда должна умирать последней. Супруг дома?
-- Да вы заходьте!
-- Летом, летом, -- отмахнулся капитан.
-- Так и так же ж лето ж! -- изумилась Галочка, но капитан уже кивал: выйдем, мол, -- появившемуся в прихожей хозяину.
Тот кивнул в свою очередь -- понимающе-согласительно -- и принялся надевать башмаки.
-- Куда это вы? -- встревожилась вдруг хозяйка.
-- Подышать свежим воздухом, -- ответил супруг с плохо скрытою ненавистью.
-- Я с вами╬ -- Галочка решительно не собиралась спускать с мужа глаз.
-- Обчистят, -- сказал капитан очень серьезно. -- Шубы-то остались. Надо сторожить.
-- Верно, -- согласилась хозяйка, на мгновенье задумавшись. -- Верно. Сторожить -- надо. Спасибо вам, -- и временная дверь закрылась за нею.
-- Детей нету? -- спросил капитан у хозяина, когда они втроем спускались по лестнице.
-- Да если б дети╬ -- вздохнул тот.
-- На развод уже подали?
-- Нет, -- ответил хозяин по инерции. -- Я ей еще и не говорил╬ А откуда в знаете?! -- встрепенулся вдруг весь. -- Я никому не говорил!
Они вышли на улицу, в сиреневых тонов вечер. Две дамы гуляли вдалеке со внушительными собачками -- больше рядом не было никого.
-- Я много чего знаю, -- отозвался капитан и обнял Алину за плечи. -- Не первый год, слава Богу, на земле живу. В общем, так. Вора я, как вы понимаете, могу найти мгновенно. За руку, так сказать, схватить. И -- все украденное. А могу, конечно, и не найти. Вы следите, следите за моей мыслью! Или найти, но не все. Часть. Наименее ценное. Где-нибудь, скажем╬ на вокзале╬ в камере хранения╬ автоматической╬ В ячейке, предположим, номер двести восемьдесят три. Она в закутке, практически всегда бывает свободна. А остальное╬ остальное спишем на первый же труп. Вот так. Пиф-паф ой-ой-ой!
-- Да вы в своем уме?! За кого вы меня принимаете?! -- не вполне естественно возмутился несколько помертвевший хозяин.
-- Ах, вы про Алину?! -- сказал капитан. -- Алину вы не бойтесь: я ее люблю. Новость несвежая, но вполне достоверная.
Хозяин помолчал. Собачки тявкнули друг на друга и принялись носиться по газону.
-- Ну, и сколько я вам за это буду╬ должен? -- робко спросил хозяин.
-- Даром, -- ответил капитан. -- Это будет мой первый свадебный подарок невесте. Пойдешь за меня, Алина? А?
Та не то не понимала ничего, не то как-то не решалась понимать.
-- Но ведь вы знаете╬ у меня╬ -- хозяин все косился опасливо на журналистку. -- Я ведь пятьдесят тысяч потеряю -- не замечу╬
-- Знаю-знаю, -- отозвался капитан. -- Догадываюсь. Только не надо. Запомнили? Двести восемьдесят три. Привет, -- и, взяв Алину под руку, резко пошел к "Шевроле не Шевроле".
-- Инсценировка, да? -- спросила Алина. -- Сам у себя украл?
-- Видишь: и объяснять не пришлось, -- развел рукам Мазепа. -- Взяла и догадалась. Умненькая потому что.
Капитан запустил двигатель, откинулся на сиденьи, сказал с какою-то вдруг тоской в голосе.
-- Женился черт знает на ком! Она ведь все на раздел потребует. Глазенки-то видела как горят? Я тоже, знаешь, однажды╬ сдуру╬ на такой же╬ свиннице!
Ревность, что ли, в Алине взыграла:
-- А меня зачем потащил? Поразить широтою души? Ну как стукну?
Капитан несколько мигов провел в мерзлой неподвижности, потом резко -- та даже отшатнулась -- взял в ладони алинино лицо, заглянул в глаза в свете неблизкого фонаря.
-- Знаешь, милая, -- сказал. -- Если я снова ошибся -- я просто пущу себе пулю в лоб. Если я снова ошибся -- значит я ошибся вообще╬ Понимаешь? В представлении об этом мире. Онтологически. А тогда -- фиг ли он мне нужен?!
И Алину поцеловал.
Алина открыла глаза. Сильный, большой капитан спал рядом безмятежным младенческим сном. Эта безмятежность почему-то разозлила Алину. Она потрясла Богдана за плечо.
-- Слушай! как же так получилось? Я отчетливо видела на фотографии. У него рукав был закатан. Голая рука, почти по локоть╬ И осколком стекла -- до самой кости.
-- У кого у него? -- капитан возвращался из сна с большой неохотою.
-- Как у кого?! -- возмутилась Алина. -- У бармена!
-- Ну? -- никак не мог сообразить капитан, чего она от него хочет.
-- А крови -- не было! Понимаешь, да? Ведь его убили выстрелом в лоб? Не в сердце? Значит, кровь от пореза должна была пойти?! Стекло-то разбилось в те же секунды? Так, я спрашиваю?!
-- А черт его знает, -- ворчливо отозвался Мазепа. -- Какая тебе разница? Говорю ж -- свои дрались, -- и повернулся на бок, закрыл глаза.
Закрыла глаза и Алина и увидела, как директор ресторана, в котором пока целы все стекла и вся посуда, тащит по полу труп бармена, укладывает под стойку, подправляет, чтоб было похоже на естественное сползание, вытирает кровавые следы по пути следования, говорит что-то в трубку телефона и ждет, ждет, ждет╬ И только после этого с визгом останавливается возле ресторана автомобиль -- нет, неверно, не с визгом: тихонечко, интеллигентно! -- и выпускает спокойного мужика с автоматом под полою: ни тебе никакого гангстерского платка, ни тебе рыночной джинсовой кепочки. Мужик оглядывается, встречается на середине зала с подошедшим ему навстречу директором, негромко совещается с ним и только уже после этого вскидывает автомат, а директор -- передергивает затвор браунинга, -- и они вдвоем начинают палить в стекла и посуду╬
Под этот воображаемый стеклянный звон Алина и заснула -- на сей раз глубоко, без видений.
Шаг всего (чтоб не мешать очереди) от окошечка отойдя, Алина с веселым любопытством принялась распаковывать бандерольку: приятно, знаете, все-таки получать сюрпризы! Под бумагою оказалась коробочка под шагрень.
Алина нажала кнопочку. Крышка откинулась, обнаружив сияющее, переливающееся всеми цветами спектра усыпанное бриллиантами платиновое колечко. Замерла в восхищении. Покойный муж, как мы уже знаем, жил не бедно, однако, ничего подобного не мог позволить себе подарить жене. Если бы, предположим, даже и искренне захотел. Нищему же, несмотря на его "Шевроле не Шевроле", Мазепе и подавно подобные презенты были не по карману.
Алина чувствовала, что что-то с этим кольцом не так, какое-то тут недоразумение, но удержаться, не примерить, не смогла. Как назло оказалось точно впору на левый безымянный пальчик. Сняла, хоть и не хотелось расставаться с вещичкою, уложила назад в коробочку, щелкнула крышкой. Вернулась к окошечку.
-- Это точно мне, девушка?
Обиженная девушка только фыркнула и прилепила к стеклу извещение: адрес был обозначен алинин, с точным индексом, и фамилия, и отчество. И никакого -- обратного.
Алина пожала плечами, вышла на улицу. Снова достала кольцо, насадила на пальчик. Под солнцем бриллиантики переливались еще нестерпимее.
Едва повернулся в двери ключ, Алина вылетела в прихожую, стала в дверном проеме, перегораживая его, словно жена из анекдота или кинокомедии, поджидающая мужа-алкаша.
-- Что это такое? -- сунула под нос капитану пальчик с колечком.
-- Это? -- замешательство в глазах Мазепы билось мгновенье, не дольше. -- Очередной мой подарок. К свадьбе. Не подошло? Не беда, поменяем! Или не понравилось?
-- Врешь! -- отрезала Алина. -- Откуда у тебя такие деньги?
-- Ты еще спроси, откуда у меня "Шевроле".
-- А правда, откуда у тебя "Шевроле"?
Дверь квартиры напротив стала эдак незаметненько, по миллиметру, приоткрываться: соседка не могла пропустить скандал.
-- В комиссионке купил. По случаю. За четыре с половиной тысячи.
-- Смешно, -- не рассмеялась Алина. -- А кольцо за сколько?
-- Кольцо? -- переспросил капитан, словно был глуховат, повернулся, резко одолел четыре метра до двери напротив, потянул за ручку, но нос соседке прищемить, видимо, не успел: иначе Алина могла себе представить, какие понеслись бы вопли.
-- Кольцо-кольцо!
-- Кольцо, -- вернулся капитан, -- в наследство досталось.
-- От фирмы "Икар"?
Капитан схватил Алину за руку, потащил по лестнице вниз, открыл зев мусоропровода.
-- А ты выбрось, выбрось его, -- посоветовал. -- Выбрось!
-- Жа-алко, -- улыбнулась Алина после паузы и поиграла бриллиантиками под светом далекой пыльной лампочки.
-- Тогда -- носи! -- и капитан, бросив Алину возле мусоропровода, через две ступеньки на третью взлетел на площадку, скрылся в алининой квартире.
Вот она, заноза! На фото -- гильза и рядышком -- сплющенная пуля, извлеченная из стойки бара.
Алина несколько раз перевела взгляд с пули на гильзу, с гильзы на пулю, полезла в шкаф, извлекла каталог оружия. Остановилась на маленьком, ладном "зауэре". Справилась для верности, хоть помнила его наизусть, с заключением баллистической экспертизы.
Встала, вышла в коридор, зацокала каблучками по лестницам, переходам, отвечая на приветствия встречных: ее тут уже почти все знали, -- и добралась, наконец, до двери с надписью "Криминалистический музей", толкнула ее.
-- Не могла б я взглянуть на "зауэр"? Подержать в руке. Как он выглядит? -- обратилась к немолодому толстому майору, читающему Солженицына.
Майор, кажется, был один из немногих, ради которых надо было три фразы назад вставить слово "почти".
-- Что-то я вас не припоминаю. У вас разрешение есть?
Алина вынула из сумочки измятую, полковником подписанную, секретаршею припечатанную бумажку. Майор внимательно изучал ее, сверял лицо предъявительницы с фотографией на предъявляемом.
-- Ну! -- нетерпеливо подогнала Алина: длинное путешествие по запутанным коридорам, а теперь вот еще эта идиотическая медлительная недоверчивость майора грозили разрушить в сознании смутную догадку, которую Алина пока не сумела бы даже сформулировать.
-- Что -- ну? -- майор был более чем невозмутим и явно не спешил никуда -- даже вернуться к прерванному чтению.
-- "Зауэр", "зауэр"! -- протянула Алина требовательную ладошку.
-- Ах, "зауэр"! -- обрадовался майор тому, что понял, наконец, чего от него ждут. -- Да что вы, обворожительная гражданочка! "Зауэра" у нас нету! Что вы! Откуда?! У нас вообще импортного оружия не бывает. Самоделочки в основном: ножи, заточки. Есть один старый "ТТ". Просверленныей. Если хотите╬ -- и майор чуть было не скрылся в закутке.
-- Погодите! -- остановила его изумленная Алина. -- А чего ж вы тогда голову морочили, разрешение спрашивали?!
-- Разрешение? -- задумался майор снова.
Алина повернулась на каблучках, вышла, хлопнула дверью.
Майор потянулся за отложенным Солженицыным, но, прежде чем открыть книгу, пробурчал.
-- А потому, барышня, что то, что у нас ничего нету -- это тоже секрет. Может, самый как раз главный!..
Стрелял Мазепа не по стандартной мишени, а по плакату застойных времен, изображающему бравого милиционера, поганой метлою выметающего всяческую нетипичную нечисть: воров, хулиганов, хапуг, расточителей народного добра. Плакат укреплен был на дощатом щите, тот на столбе, а столб вбит в каменистую почву на краю запущенного огородика, над самым обрывом, идущим к полупересохшей речушке, на другом берегу которой торчали голые скалы. Алина в бинокль видела, как в ореоле мелкой щепы из дощатой подложки возникают с интервалом в полсекунды пулевые дырочки точно посреди лбов (как в "Трембите"!) всех нехороших этих выродков, а потом нимбом располагаются вокруг головы краснощекого милиционера.
-- Пиф-паф ой-ой-ой, -- сказал, наконец, капитан и выдул из ствола пороховой дым.
-- А можно -- я? -- спросила Алина.
-- Чего ж я тебя сюда тащил? Думаешь, только похвастаться собственной целкостью?
-- С тебя бы как раз сталось! Вильгельм Тель!
Капитан перезаряжал пистолет.
-- Только как за патроны отчитаешься?
-- Перед кем? -- с некоторым вызовом поинтересовался Мазепа.
-- Ну╬ перед╬
-- Девочка ты моя милая, -- сказал Богдан наставительным, усталым тоном. -- На тренировочные стрельбы нам в год выдается девять патронов. Девять! И те -- в тире, с рук на руки. Пиф-паф ой-ой-ой, как говорится. Так что если пользоваться только теми, за которые следует отчитываться╬ Вижу, вижу немой вопрос в твоих очаровательных глазках: а где ты их, Мазепа берешь?! Если скажу, что покупаю на черном рынке, ты, во-первых, конечно же спросишь, откуда у меня деньги, и уже во-вторых -- уличишь в потакании преступности. Остается предположить воровство и коррупцию в недрах самого Министерства Внутренних Дел, не так ли? Ты права, моя маленькая: все это чрезвычайно╬ крайне печально. Но согласись: куда печальнее было бы, если б меня -- пиф-паф ой-ой-ой при исполнении из-за того, что я тренируюсь раз в год девятью патронами, а они -- когда захотят и сколько захотят. Единственное, как сказал некогда скучный, но великий Герцен, что охраняет нас от дурных российских законов -- это столь же дурное их исполнение. Да, и зафиксируй, пожалуйста, для будущего очерка высокий образовательный статус рядового оперуполномоченного. Ну, стреляй╬
-- А мишень?
-- Что -- мишень?
-- Не поменяешь?
Капитан пожал плечами.
-- Экономишь на невесте? -- осведомилась Алина.
-- Экономлю силы для невесты. В тех же самых недрах, дорогая, этих мишеней╬ Настоящих, кружочком -- таких дефицит, а этих╬ Вот на днях pyeryestroyka, -- последнее слово капитан произнес с утрированным иностранным акцентом, английским, что ли, -- пиф-паф ой-ой-ой! -- новую пачку притащу. Со очередным сюжетом.
-- В чем же тогда проблема?
-- Давай пари: если хоть одна пробоина после твоей стрельбы там добавится, -- кивнул капитан на изодранный плакат, -- выполняю три любые твои желания╬
-- Любые?!
-- Чтоб мне птички в рот накакали, -- поклялся Богдан.
-- И даже расскажешь про убийства в "Трембите"?
-- О, Господи! -- шлепнул капитан ладонью по лбу в не столь уж и шутливом отчаянии. -- И далась тебе эта паршивая "Трембита"!
-- Расскажешь или нет?
-- Расскажу, расскажу!
-- Честно?
-- Ты попади сначала!
-- А если не попаду?
-- Не попадешь -- не расскажу.
-- Это весь мой проигрыш?
-- Не весь! -- раздраженный разговорами о "Трембите", капитан только сейчас вспомнил, что предложил пари. -- Пойдешь со мной в погреб.
-- Зачем это, интересно? -- дурашливо закокетничала Алина.
-- Не за тем, не за тем, размечталась!
-- Бурбон! -- шлепнула Алина Мазепу ладошкою по плечу.
-- Мама велела привезти грибков, -- пояснил он. -- И маринованных помидорчиков. Собирается знакомиться с невестою сына, устраивает большой парадный ужин. Старенькая совсем стала. Первое лето на даче не живет. А я смерть не люблю разбираться в этих банках╬
Алина изготовилась. Капитан согнал с лица тень грусти, возникшую, едва он заговорил о маме.
-- Погоди, не так╬ -- и обнял Алину, показывая позицию для стрельбы, но несколько переувлекся телом невесты.
-- Ну Богдан, ну чего ты! Я же еще не проиграла╬ И вообще -- мы же только что╬ Мальчишка!..
"Если в один прекрасный день я напишу детектив, так его и назову: ёРасскажи, как тебя убивали╬"" -- вернее, подумать, что, имея такое название, грех не написать как-нибудь детектив в стиле Чандлера.
-- Убивали? -- переспросил капитан.
-- Н-ну╬ -- Алина старалась не спугнуть Богдана, подбиралась на кошачьих лапках интонации, -- ╬два покушения.
-- Ты и про покушения знаешь? Кто донес?
-- Я журналистка, миленький! Хорошая журналистка!
-- Это-то и печально, -- констатировал Мазепа после паузы-вздоха.
-- Лучше расскажи, чем печалиться, -- погладила Алина его по щеке.
Капитан почти что поплыл.
-- Ну, как убивали?!. Обыкновенно. Пиф-паф ой-ой-ой╬
Алина вкрадчиво прервала восстановившуюся было паузу наводящим, как говорят в школе, вопросом:
-- Стреляли?
Капитан мотнул головой.
-- Кирпичом в подворотне.
-- А как же твои хваленые реакция, интуиция?
"Вот уж это-то я, кажется, зря", -- подумала, еще не закончив ехидную фразу.
Богдан, однако, на ехидство, слава Богу, не отреагировал.
-- Не реакция с интуицией, -- ответил, -- так и убили б╬
-- Не поймал?
Мазепа промолчал.
-- И не догадываешься, кто?
-- Ну, при моей работе!.. Кандидатов -- пруд пруди. Себе дороже высчитывать. Я же сыщик, любимая. Отличный сыщик.
-- Выходит, ты не со всеми преступниками остаешься в друзьях? -- взбесилась Алина, чувствуя, что атмосфера атмосферою, а Богдан по обыкновению ничего, в сущности, так и не расскажет.
Он взглянул на Алину: странно как-то, недобро.
-- Извини, -- отреагировала она, злясь сама не зная на кого больше: на себя, на него.
Он, кажется, извинил. Помолчав, Алина решилась продолжить расспросы.
-- А╬ второй раз?
-- Второй? -- переспросил Мазепа, и лицо его стало жестким, холодным. -- Второй эти с-суки╬ Мама попросила свозить на дачу: весна, на грядках покопаться. Как раз накануне нашего с тобою╬ первого╬ знакомства. Засиделись дотемна, вот почти как сейчас. Помнишь? -- у нас прямо от дачи дорога идет немножечко вверх и все по прямой. Потом перевал, крутой спуск и сразу -- резкий поворот. Ну вот, -- кивнул назад,, -- минут пять как проехали. На спуске я обычно машину не держу и к повороту подхожу милях на пятидесяти╬
Голос капитана звучал ровно, безэмоционально, как бы приглашая Алину вообразить себя на месте богдановой мамы (даже банку помидоров та, наверное, держала точно так же, на коленях)╬
╬Стрелка спидометра подрагивает возле отметки "50".
"Это примерно восемьдесят километров в час", -- пересчитывает Алина.
Капитан ведет машину на автопилоте, руки-ноги делают свое дело рефлекторно.
И вдруг что-то меняется в Мазепе. Алина (мама) скашивает взгляд: правая нога Богдана вместо ожиданной упругости тормозной педали встречает полную, до упора, до пола ее податливость: поэтому машина не снижает скорости -- только разгоняется под уклон.
Поворот приближается. Капитан пробует включить низшую передачу -- в коробке хрупает, скрежещет, и рычаг переключения начинает болтаться в гнезде так же легко, как гуляет тормозная педаль.
Каменная стена, дорога от которой уходит резким изломом, надвигается на капот. Столкновение кажется неизбежным╬
╬Алина даже зажмурилась, забыв на мгновенье, что не машина, а воображение ее несет, что машина-то как раз идет ровно и безопасно, да и та, весенняя, накануне их первой с Мазепою встречи, поездка закончись благополучно -- иначе некому и не на чем было б сейчас везти Алину из именья во Львов и она б даже не жалела об этом, потому что и не знала б, что существует на свете хвастливый этот, легкий, очаровательный милицейский капитан, рассказ которого так гипнотически вовлек Алину в то, давнее приключение, в котором он как раз╬
╬резко закладывает руль, от чего невыносимо скрипит, взвизгивает резина, и машина чудом вписывается в кривую, то есть не вполне вписывается: едва удержавшись на двух колесах, вылетает на встречную полосу, прямо к краю обочины.
Алина притискивает к себе банку с помидорами -- вот-вот хрупнет стекло и польется на юбку маринад -- как, наверное, притискивала ее к себе в тот момент богданова мама; только у той, надо думать, глаза были расширены от ужаса, потому что╬
╬навстречу, естественно, несется грузовик, и выворачивать на свою полосу уже поздно. Богдан поневоле берет еще левее, хоть, в сущности, левее уже некуда, и чудом разминается-таки с вонючей махиною, оглушительно чиркнув бортом "Шевроле не Шевроле" по стальной подножке.
Однако, расслабляться -- как бы того ни хотелось, как ни просили бы перенапряженные нервы -- не время: спуск продолжается, все такой же извилистый, даже, кажется, становится круче, и, словно в издевку, мелькают, пролетают мимо автомобиля ГАИшные предупреждающие зигзаги, треугольники, восклицательные знаки.
Алина (мама) тем не менее ослабляет хватку на стекле банки и даже чуть приулыбается, поймав себя на судорожном этом зажиме.
Капитан закладывает рулем невероятные виражи. Стрелка спидометра бьется уже за восьмидесятимильной отметкой -- Алине не хватает соображения пересчитать в километры в час; резина дымится, в салон проникает резкий, противный запах гари.
Навстречу же, плавно, самоуверенно покачиваясь, идет огромный трайлер, груженный стоящим поперек платформы трактором╬
-- А что, -- снова выпала из воображения в существенность Алина. -- Грузовик, трайлер -- это все тоже у них было подстроено? Как у Чейза? Такая тонкая разработка?
Капитан, обиженный недоверием, готовый замолчать, замкнуться, взглянул-таки на всякий случай на невесту: точно ли издевается? и увидел по ее побледневшему, нахмуренному, сосредоточенному лицу, что нет: серьезна, какою он ее и не видел еще никогда.
-- Вряд ли. Когда у машины в горах отказывают тормоза, можно, в общем-то, ничего больше и не городить: жизнь -- драматург крутой! Да оно и не так важно: подстроено, не подстроено╬
-- Странный ты человек, Мазепа, -- отозвалась Алина, помолчав. -- Все-то тебе не так важно! Ну, так что дальше?
-- Дальше? -- переспросил капитан, притормозил и на совершенно невероятном для такого маневра пятачке лихо, в три движения развернул "Шевроле не Шевроле".
-- Куда? -- встревожилась Алина.
-- Туда╬ Лучше один раз увидеть╬
Минут пять, пока ехали туда, молчали. Наконец, капитан развернулся снова.
-- Вот, смотри: вот из-за этого поворота он и возник.
Тут и вправду появился на встречной полосе грузовик, который они недавно обогнали -- не трейлер, конечно, но тем нагляднее продемонстрировал, какую надо проявить осторожность при разъезде.
Мазепа проявил и спросил:
-- Теперь понимаешь? Если сотня на спидометре.
-- Теперь понимаю.
-- Ну а вот оно: мое счастье, мое спасение, -- кивнул капитан на невероятной на взгляд Алины крутизны гладкий склон. -- Пиф-паф ой-ой-ой! -- и резко заложил руль.
"Шевроле не Шевроле" встал почти на попа.
-- Чего ты делаешь?! -- взвизгнула Алина, рефлекторно прижав к себе изо всех сил банку с помидорами.
-- Вот так, -- ответил капитан, медленно съезжая назад. -- До того аж камня донесло.
-- До того аж камня?!
-- А-га. Мама помидоры разбила╬
Алина подождала, пока бешеный грохот сердца сделается хоть вполовину тише.
-- И что дальше?
-- Дальше? -- эхом откликнулся Мазепа. -- Дальше, согласно закону всемирного тяготения, поехали назад. А тут как раз "жигуленок". Ну, и вышло -- наперерез ему. "Жигуленок", конечно, не трайлер, да и скорость уже не та, однако, все равно, как сама понимаешь, неприятно. Особенно тем, кто в "жигуленке".
-- Ну а дальше-то, дальше? -- миг назад бледные, щеки Алины все более разгорались.
-- Она ж у меня на передаче была! -- объяснил капитан. -- Рычаг обломился, а ее ж на передаче заклинило. На прямой. Ну, я и бросил сцепление╬
Алина вообразила себе, как все быстрее несется "Шевроле" вниз по склону, практически падает╬
╬как бешено вертит капитан руль, чтоб миновать расселины и каменные глыбы, практически и не видные в почти уже полной тьме╬
╬как беззаботно мчит наперерез "жигуленок", водителю которого и в голову не приходит смотреть не на дорогу, а на крутой, к автомобильному движению невозможный склон╬
╬как бросает вдруг капитан педаль сцепления и взвывает мотор╬
╬бешено крутятся колеса в направлении, обратном движению╬
╬извергают белый дым, выбрасывают, пробуксовывая, мелкие камешки, а те -- высекают искры╬
╬как "Шевроле не Шевроле" на мгновенье как бы задумывается и╬ успевает пропустить "жигуленка"╬
╬как из машины, которая снова, теперь задом, принялась уже ползти по шоссе, набирая энергию огромной своей массою, вылетает Мазепа и, обогнав, обогнув багажник, упирается в его металл с почти невозможной для человека силою╬
╬а сам тем временем лихорадочно шарит ногою в поисках камня╬
╬как находится, наконец, этот камень и, подброшенный под левое колесо, останавливает неостановимое, казалось, движение автомобиля╬
-- И удержал? -- спросила Алина.
-- Как видишь, -- продемонстрировал Мазепа и себя, живого-невредимого, и "Шевроле не Шевроле".
-- По крайней мере, безработица тебе не грозит. Будешь в цирке цепи рвать и гнуть подковы, -- накопившееся в Алине напряжение требовало разрядки.
-- Куда там╬ -- махнул капитан рукою. -- Знаешь, я потом что подумал? -- если б в машине не было мамы, я бы всех этих чудес не произвел. Смирился бы с собственной гибелью. Подсознательно╬
Алина вообразила, как капитан, остановив "Шевроле не Шевроле", открывает правую дверцу, улыбается одними губами старушке, залитой маринадом.
-- Кк, мама? Неплохо вожу, а? Пиф-паф ой-ой-ой? -- и принимается собирать осколки стекла, кидать из машины.
Богданову маму Алин