Наталия Лялина. Две недели на прекрасном острове --------------------------------------------------------------- © Copyright Наталия Лялина Email: nata6la@freemail.ru Date: 04 Jun 2001 --------------------------------------------------------------- Сознаюсь сразу. Я не журналист, не знатный путешественник и, уж конечно, не писатель. Спросите, что же подвигло меня решительно взяться за перо, а вернее, сесть за компьютер? Ответ очень прост! Я никогда не любила ходить одна даже в кино: с кем-то мне нужно незамедлительно поделиться впечатлениями. А тут -- заграничная поездка! Да еще первая! Так что беру вас с собой, друзья мои, но уж не обессудьте: вы увидите в Тайване только то, что увидела там сама я, притом -- моими глазами. Ну так что, поехали? 10 января -- 10 мая 2001 года Погружение Мое путешествие в далекий Тайвань началось с задержки красэйровского рейса Санкт-Петербург -- Красноярск -- Сеул. В Сеул мы прибыли с почти девятичасовым (!) опозданием, позволив моему тайбэйскому рейсу улететь из прохладного Сеула (-8╟С днем, хотя солнечно и нехолодно) в теплый по-южному Тайбэй -- улететь без меня... Наученная опытом моих "летающих" друзей -- главными советчиками выступили Наташа и Чили, -- я понимала, что в Сеуле без корейской визы никто меня не оставит. Про то, что меня могут всего лишь отправить назад в Красноярск, как меня пугали земляки, опоздавшие на сингапурский самолет, я не думала. Рано или поздно, но до Тайбэя я доберусь! А там меня встретит тот, к которому и лечу... Там я буду спокойна. Еще с борта самолета, когда в окно стали отчетливо видны силуэты южнокорейского города, выстроенного среди словно лишайником поросших буро-серых многочисленных холмов, сердце забилось бодрее: все-таки моя первая заграница! Я достала свой фотоаппарат и щелкнула город из иллюминатора, с высоты нашего полета. Потом, уже войдя в здание аэропорта, я начала пристрастно подмечать: ну и что же здесь такого, характерно заграничного. Да, чисто. Просторно. Светло. А главное -- никакой суеты! Всеобщее спокойствие и на меня, взволнованную путешественницу, подействовало умиротворяюще. Словом, я расслабилась. Нервничали, кажется, только мои "братья по несчастью" -- семейная пара с дочерью лет 11-12. Те самые, что опоздали на самолет в Сингапур, откуда они должны были лететь на остров Бали (забегая вперед, скажу: они улетели почти минута в минуту со мной). Из окна аэропорта я тоже сделала один снимок -- городская зарисовка: дома, башенки, фонарные столбы, мост... Невозможно понять, какой город -- не то Москва, не то Лондон... Поглядывая на часы, фиксирую: до второго и последнего на этот день самолета остается 20 минут, а мне до сих пор ничего не известно. Что успеешь за это время? Мне становится ясно: улететь в Тайбэй сегодня -- дело фантастическое. Тогда я не спеша снимаю свои "зимние для Китая", по выражению моего папы, ботинки и, втиснувшись в новые замшевые туфли, со спокойным любопытством наблюдаю за пассажирами. Мне вс╦ интересно и все интересны: и белые иностранцы, и "желтые" корейцы, очень, кстати, симпатичные, и расположившийся неподалеку высокий стройный молодой негр в коричневом костюме с иголочки, с желтыми ладонями и коричневыми -- словно в тон костюму -- губами. Каким-то шестым чувством узнала я издали, не слыша языка, и своих соотечественников, небольшую компанию молодых людей и девушек. Зазевавшись, не замечаю, откуда возник немолодой кореец, спрашивающий меня по-английски, я ли Наталия Лялина. "Это я", -- отвечаю, после чего он буквально хватает мою большую дорожную сумку и быстрым шагом увлекает меня за собой. "Куда мы идем?" -- вопрошаю на ходу, по-английски тоже, в радостном предчувствии развязки. Ура! Мы отправляемся на самолет. Я лечу в Тайбэй! Не завтра утром, а прямо сейчас! Какое счастье!.. Пройдя по узкому коридору и не заметив, где заканчивается помещение аэропорта и начинается салон самолета, вхожу в огромный боинг. Несколько салонов, три ряда в каждом. У окон -- по три кресла, в центре -- четыре. Над первым рядом и где-то посередине салона -- по экрану телевизора, на котором сначала под сопровождение классической музыки транслируют фильм о животных, а потом в деталях на нескольких языках рассказывают и наглядно показывают, как правильно пользоваться регулятором спинки кресла, радио (стюардессы и стюарды любезно предлагают плейеры всем желающим -- я отказываюсь, побоявшись чего-нибудь сломать) и "аварийно-спасательным инвентарем", о чем в российских самолетах под шипение микрофона рассказывают бесплотные в своей невидимости бортпроводницы... На протяжении всего полета (а он длится два часа) на мониторах высвечивается карта Юго-Восточной Азии -- самолет направлялся в Бангкок, -- сменяясь информацией о погоде, преодоленном расстоянии и маршруте самолета. Постепенно приходит ощущение нового географического пространства, неизвестного доселе региона, куда входят обе Кореи, Тайвань, Таиланд, Австралия... Я стараюсь как можно более незаметно вертеть головой по сторонам. На моем ряду, но в середине (я сижу слева) расположилась неулыбчивая индианка средних лет, в национальной одежде сари. Все остальные в моем поле зрения -- тайваньцы или же таиландцы. Они сильно отличаются от корейцев, более светлокожей и широкоглазой нацией по сравнению со всеми этими южными народами. Пассажиры вокруг меня широколицы, смуглокожи и о-очень громкоголосы. (Позже я пойму, что это особенность тайваньцев -- говорят они очень громко, даже без всякой нужды, сидя рядом в замкнутом пространстве!) Я лечу в Тайбэй... Добравшись наконец до тайбэйского аэропорта поздним вечером 26 декабря 2000 года, я поняла, что вознаграждена за все свои волнения и страхи: в одиннадцатом часу я впервые ступаю на тайваньскую землю и вдыхаю влажный тропический воздух, который кажется мне неправдоподобно теплым. А вечнозеленые причудливые деревья напоминают мне о моей поездке в Сочи в августе-сентябре 1997 года. Но то все-таки было самое начало ранней осени -- мягкого завершения южного лета. А чтобы вот так, в конце декабря, накануне Нового года (и, кстати, тысячелетия), накануне более чем сорокаградусных сибирских морозов (о чем, конечно, никто еще не знал)... чтобы вот так запросто я вышла на улицу в джинсах и легком вельветом жакете! Я не верю своим глазам, ушам и всему остальному в себе. Казалось, я грежу наяву!.. Не меньше 20 градусов тепла, и легкий ветерок не заставляет кутаться, прятаться или ежиться -- он лишь ласково освежает мое уставшее в дороге тело... Немного о погоде Что это? Весна? Деревья в цвету... Лето? Все-таки нашей привычной весной не бывает 30 градусов жары... Какой-то всплеск природы! Какой-то катаклизм, ей-богу! Но тайваньцы не колебались: зима! "Are you not cold?" -- заботливо-удивленно спросила меня однажды двоюродная сестра Чили, симпатичная 29-летняя тайбэйка, журналистка по имени Шен-Вэн. "No, I am not!" -- бодро ответила я, указывая на свой самовязаный шерстяной свитерок (реверанс в сторону тепло, в джемперы и жакеты одевающихся тайваньцев) с коротким рукавчиком (чтобы уж совсем не изменять своим ощущениям 24-градусного хорошего лета). "It is winter here!" -- спокойно, с достоинством и пониманием сути вещей отозвалась девушка... Я сказала, что у нас, в Сибири, тоже зима. Минус 40 градусов. Могла бы и не говорить, кстати. Не думаю, что она что-то поняла насчет сорока градусов НИЖЕ нуля. Как и я по возвращении в промерзший за две недели жутких морозов Красноярск не понимала: зачем, НУ ЗАЧЕМ люди живут в Сибири?! Самыми странными были первые несколько дней. Нет, я-то к теплу адаптировалась махом и очень просто: просто стягивала с себя лишнюю, по моим ощущениям, одежду (в виде жакета -- свои привезенные джемперы я в первые дни вообще не доставала из сумки). А вот тайваньцы к моей манере одеваться так и не адаптировались. Я все время натыкалась на непонимание людей, даже и самого Чили (но, кстати, только поначалу): зима! Ты выглядишь странно в летней маечке!.. Странно?! Да это тайваньцы -- и особенно модницы тайваньки -- выглядят странно, одевая себя в свитер, полужакет-полупальто или куртку, перекидывая через плечо широкий и длинный шерстяной шарф (писк моды в этом сезоне) и даже... обувая высокие кожаные сапоги! Я нисколько не преувеличиваю, многие, очень многие одеваются именно так, хотя на улице жарит солнце, не меньше 30 по Цельсию (кстати, тайваньцы используют эту шкалу, а не Фаренгейта)! Потом уже и Чили стал удивляться, по-доброму посмеиваясь над теплолюбивыми соотечественниками, и... снимать с себя рубаху с длинным рукавом, оставаясь в хлопчатобумажной футболке. Обычная зимняя погода в Тайване +15-20╟С, иногда температура опускается до +10╟С -- всего на несколько дней в году. Бедные, наверное, они в это время мерзнут, ведь в домах нет центрального отопления. Только небольшой локальный обогреватель можно купить. Зато в каждом доме, в каждом здании и практически в каждой машине есть кондиционер -- это в Тайване не роскошь, а насущная необходимость. Летом очень жарко, +38╟С, да еще высокая влажность. Дожди зимой -- редкость. Сезон дождей -- это лето. Тогда и выращивают рис. Хотя несколько небольших рисовых полей -- участков земли, залитых водой, -- я видела и в декабре-январе, причем даже в городе. Чили объяснил, что иногда люди покупают землю под строительство дома, но оформляют как участок под выращивание сельскохозяйственных культур -- и тогда платят намного меньше. Тут не могу не прихвастнуть -- мне жутко повезло с погодой. Она была нетипично теплая для тайваньской зимы -- каждый день в Гаосюне +26-30╟С. В Тайбэе -- чуть меньше. Когда мы приехали 8 января в столицу, было +24╟С, и многие горожане ходили в куртках или в джемперах и жакетах сверху (кто интересуется -- шерстяных или кожаных). На следующий день, 9-го, было, по моим ощущениям, теплее, во всяком случае, солнце припекало хорошо, и я в своем тоненьком полосатом джемпере чувствовала себя неуютно... Города С различиями и без Две недели зимних каникул распределились так. Оба прилетев в Тайбэй 26 декабря, поздним вечером мы встретились с Чили в аэропорту и купили билеты в междугородний автобус: нам нужно было попасть с севера страны на юг -- в его родной город Гаосюн. Тайвань -- маленький остров. Вся протяженность его с севера на юг составляет около 500 км, а с запада на восток -- 100 км. Так что, отправившись из Тайбэя в час ночи, мы практически пересекли всю страну и уже в 5 утра прибыли в Гаосюн... 2 января мы -- я, Чили и его отец -- на поезде отправились навестить друзей отца, которые живут в самом старом городе страны -- Тайнане (40 минут на экспрессе от Гаосюна). Там мы провели один день и к вечеру вернулись домой. 6 января я и Чили покинули Гаосюн, чтобы навестить его бабушку и деда. Так я побывала еще в двух городах страны -- тоже старинном небольшом Лугане (по представлениям Чили, около 60 тысяч жителей) и более крупном и молодом Фангуане (около 600 тысяч). Ну, и еще в одном местечке: это была не то деревня, не то маленький городок в 1,5 км от деревни деда, совсем уж крошечной, практически вымирающей -- в несколько домов. Сам дед говорил, что когда-то в ней жило 50 семей, переселенцев из Китая. А теперь из тех 50 в живых осталось меньше десяти... 8 января мы поездом прибыли в Тайбэй, откуда я улетела на следующий день снова в Сеул, чтобы тем же рейсом вернуться в Красноярск. Итак, Гаосюн. Тайваньцы произносят его как Каошюн -- но я пишу "Гаосюн", отдавая дань русской традиции. Город молодой -- ему около 100 лет. Международный морской порт. Население -- 2 млн жителей. Это второй по величине город страны после Тайбэя, в котором 3 млн человек. Город огромен и разнолик. Всякий раз, если мы ездили куда-то на мотоцикле, я открывала для себя новые места. Ориентироваться в городе самостоятельно я бы, конечно, не смогла. У меня, по-моему, и вообще-то "пространственный кретинизм", который, говорят, свойственен женщинам. А там я и вовсе расслабилась -- было кому обо мне позаботиться. Система городского общественного транспорта сводится к большим новым автобусам, курсирующим по улицам. Ни трамваев, ни троллейбусов, ни метро в Тайване нет. Но в Тайбэе по городу можно передвигаться еще и поездом, для чего прямо над автомагистралями нависают железнодорожные мосты. Меня, свежеиспеченную интуристку, не могли не поразить современные междугородные автобусы: двухэтажные, с багажным отделением и туалетом с умывальником на первом этаже и большими удобными креслами для пассажиров и отдельным телевизором для каждого -- на втором. Кстати, когда мы сели в такой автобус ночью в Тайбэе, девушка-проводница (!) вручила нам по стакану холодной воды с трубочкой и по пирожному в упаковке. К стенке автобуса со стороны каждого кресла -- спинка которого откидывается, -- прикреплены подставочки для этих стаканчиков. Приятно, когда такие мелочи продуманы. А ведь всего-то ехать 4-5 часов! Большинство жителей Тайваня имеют машины, цены на них невысокие, за 15 000 американских долларов можно купить хороший новый автомобиль, что вполне доступно среднему тайваньцу. Однако горожане предпочитают автомобилям мотоциклы: их удобнее парковать. Кстати, их запросто оставляют припаркованными прямо на улицах на всю ночь -- правда, вешают на них какие-то замочки. По большому счету, люди не опасаются краж. Да мотоцикл и быстрее: автомобили более неповоротливы и неуклюжи на узких улицах восточных городов. В семьях обычно по нескольку мотоциклов. У родителей Чили их два -- мамин и папин. Мама (без шуток!) каждый день добирается на своем на работу. Отцовским часто пользовались мы, но и он брал, если куда собирался (раз мы нашли его в библиотеке неподалеку от дома. Кстати, первая узнавала "наш" мотоцикл в ряду себе подобных всегда я: Чили искал его по номеру, а я по-женски: находила знакомое зияние в тонком целлофановом покрытии). Велосипедистов сейчас на улицах немного, но каких-то 15-20 лет назад, когда уровень жизни был ниже, почти все ездили на велосипедах -- как в Китае сейчас. Движение в городах сумасшедшее, но при этом работы дорожной полиции как-то не видно. Во всяком случае, я ни разу не видела, чтобы кого-то остановили и чего-то проверяли... Уровень аварий, как Чили говорит, высок -- но мне за эти две недели ни одной аварии или следа аварии, или хотя бы известия об аварии встретить не довелось. Уличная жизнь города начинается очень рано -- около шести часов. И не стихает до глубокой ночи. Примерно в половине седьмого утра (я говорю о зимнем времени) небо словно раскрывается: рассветает здесь очень быстро, розовеет и светлеет на улице (как и темнеет тоже быстро -- в половине шестого вечера). Рассвет, правда, я встретила лишь однажды, в утро, когда мы приехали в Гаосюн. В шесть утра начинают свою работу кафе, предлагающие завтрак. В первое утро в Гаосюне мы выпили в уличном кафе по большой чашке сладкого соевого напитка (молока) и съели по два паровых хлеба с мясной начинкой. Это традиционный завтрак. Очень рано начинают свою деятельность мусорщики. В течение всего дня огромные желтые мусорные машины ходят по городу, проигрывая при этом заданную, однако совсем не навязчивую мелодию. Так горожане заранее узнают о приближении мусорной машины. Разгуливая по городу, можно встретить и других мусорщиков -- на традиционных бричках-велосипедах. Обычно на головах у таких "велосипедистов" -- шляпы в старом китайском стиле. К слову сказать, рыночные торговцы и крестьяне носят такие же шляпы. А многочисленные мотоциклисты и даже некоторые из пешеходов надевают на лицо повязки при передвижении по городу. По загазованности воздуха большие города Тайваня едва ли уступают нашему Красноярску. Так что горожане сами заботятся о себе: в любом магазине или на рынке можно купить тряпочные повязки любых расцветок, любого рисунка -- от изысканной классической клетки до смелого молодежного авангарда. Когда мы брали мотоцикл, то надевали обычные медицинские одноразовые повязки. В городе не очень много иноязычных надписей. Совсем не так, как в России сегодня: тут тебе, помимо русского, непременно попадутся вывески на английском, на том же китайском или японском, а то и на древнегреческом. Тайвань в этом смысле относительно однообразен. Большинство вывесок -- на китайском (том, дореформенном, так что изучающим китайский язык здесь, в России, не все в тайваньской письменности будет понятно). Но много также и английских текстов. Первое, что поразило меня, когда я вышла ночью из аэропорта в Тайбэе и когда позже пялилась в окно из междугороднего автобуса, -- это буйная тропическая зелень! Это уж потом я привыкла, это уж потом я обращала внимание разве что на самые экзотические деревья и необычной красоты цветы, -- а поначалу я глаз не могла оторвать от растущих вдоль трассы пальм, по-летнему сочно-зеленой травы, от всего этого страстного, необузданного великолепия... На здании тайбэйского аэропорта написано крупными буквами: EVERGREEN. Я не спросила тогда, к чему это слово относится, и оно стало для меня символическим: весь этот остров -- ВЕЧНОЗЕЛЕНЫЙ! А вот город оказался одетым в бетонно-асфальтовое одеяние. Да что там одетым -- застегнутым наглухо! Ни тебе садика возле дома, ни даже простенькой, скромненькой рядовой клумбочки... Объяснилось все просто и прагматично: цена на землю в городах безумно высока. То есть можно встретить и деревья (пальмы в том числе), и цветы, и небольшие кустарнички -- но все они, выставленные рядом с домом, сидят себе в горшках да кадушках... Только центральные городские улицы озеленены, а порой причудливо декорированы заботливыми руками городских садовников. Да есть еще огромные по площади муниципальные парки и небольшие скверы с лавочками. На лавочках, кстати, можно запросто увидеть спящего в тени человека, часто пожилого, -- и никакой это не бездомный, никакой не пьяный. Просто отдыхает приличный человек... В парки приходят встретиться с друзьями или прогуляться семьями. Очень популярное времяпрепровождение -- уроки танцев в городском саду. Даже папа Чили, которому 70 лет, дважды в неделю, по вечерам, ходит танцевать... Другой вариант активного отдыха -- дыхательная гимнастика. Массово мне этого явления увидеть не довелось -- исключительно из-за моей "совьей" натуры: насколько я наслышана, занимаются китайцы рано, в 5-6 утра. Но в последний день в Тайбэе, сидя вдвоем с Чили на бордюре в городском саду (мемориальном комплексе Чан Кайши) и стараясь удержать в памяти необратимо ускользающее время, я увидела (и даже сфотографировала) пожилую пару, старичка со старушкой, которые, не обращая ровно никакого внимания ни на меня, ни на одного человека вокруг, делали традиционную китайскую дыхательную гимнастику... Гаосюн расположен на самом берегу Тайваньского пролива, на плоской местности. Только вдоль линии моря тянутся небольшие горы. А вот в центральной части острова находятся довольно высокие горы, температура в которых на порядок ниже равнинной. Я видела сюжет по телевидению, как тайваньцы-туристы, идущие в горы "за экзотикой" в виде снега и минусовой температуры, замерзшие, но счастливые, разливают из термосов чай и греют руки о горячие стаканы. Тогда температура была -5╟С. Кстати, про невероятные морозы в Сибири местное телевидение тоже передавало. (Сидя перед телевизором в сланцах -- моей "зимней обуви" -- и легкой одежде, перед выходом на улицу или же только что вернувшись с вечерней прогулки, вообще-то даже мне, коренной сибирячке, было трудно понять, как себя чувствуют люди, укутанные по самые глаза в шубы и шапки. Понимаешь только, что О-ОЧЕНЬ некомфортно!..) Чили в юности тоже ходил в горы -- а вернее, не ходил, а ездил на своем горном велосипеде (не у многих такой был, с гордостью сообщил он мне). Он тогда увлекался фотографией, и у него много удачных, по-настоящему художественных снимков, из которых я узнала красоту Тайваня и знойным летом на южном пляже, и снежной зимой в горах... Одна из его любимых собственных фоток -- его горный велосипед, стоящий на поднимающейся высоко в горы дороге, а вокруг -- снег, солнце, сосны (совсем не такие, как в Сибири, поприземистее, пораскидистее и помохнатее -- с длинными и мягкими, как кажется, иглами, что-то вроде южных сосен, виденных мною в Геленджике)... Другая его фотография, что мне очень понравилась, сделана ночью. Чилин часто путешествовал и один, а в тот раз -- с друзьями. Ночевали они, укрывшись в спальных мешках, то в случайной школе, то на автостанции, а то и прямо в лесу... На фотографии запечатлен заход солнца -- в буквальном смысле заход за гору. Скалы, лес. И солнце. Просто и... очень волнующе. Гаосюнские Столбы Парк в Гаосюне я шутя прозвала "Столбами" -- дело в том, что Чили, когда был со мной в нашем знаменитом заповеднике, сравнил его, с одной стороны, с Большим Каньоном в Америке (сравнение было в пользу Гранд Каньон, разумеется, -- он грандиознее), а с другой стороны -- с городским парком (так он официально называется) в его родном городе. Мы отправились в парк на мотоцикле, по пути заехав за одним из тайваньских приятелей Чили, который тоже несколько лет прожил в Штатах, но вернулся домой. Оставив наши мотоциклы, каски и маски неподалеку от парка, мы двинулись пешим ходом. Дорога, которая, так же, как и дорога на Столбы, идет вверх и вверх, но значительно круче нашей, еще и значительно уже. (Я вот что подумала. Есть этому, наверное, какое-то культурологическое объяснение: все линейные объекты в Тайване (читай: в Китае) узки -- не дороги, а тропы, не улицы, а улочки, не лестницы, а лестнички...) Итак, дорога примерно до середины пути вымощена деревянным тротуаром, по бокам -- перила. Пара беседок, в которых можно выпить воды из канистры. Народ, от мала до велика, идет по этой дороге нескончаемым потоком: стройные, подтянутые смуглые тела, бодрый шаг. По обочинам тропы -- буйная тропическая растительность. Вдруг вижу обезьяну, сидящую на ветке совсем близко от нас. Сидит себе грызет какой-то плод. Потом мы еще несколько раз видели в парке свободно гуляющих обезьян -- парами, тройками. Так хотелось погладить этих забавных подвижных человекообразных с красными рожицами (и еще кое-чем), но меня предупредили: могут покусать. Так что я не рискнула. Возвращаясь в город Мне нравилось просто бродить по улицам города -- наблюдать, фиксировать, расспрашивать, слушать, щелкать фотоаппаратом, снимая городские зарисовки. Узкие улочки и невысокие дома дают ощущение близкого, понятного, совсем не пугающего пространства. Скажу больше: ощущение на улице, что ты -- дома, грань между домом и улицей не резкая. Мы бродили по разным местам: и по этим тесным восточным улицам, где каким-то немыслимым образом благополучно расходятся пешеходы с мотоциклистами и автомобилистами (тротуаров, конечно, никаких нет), и по широким городским проспектам со множеством ярких рекламных вывесок и сумасшедшим движением, где все здания выдержаны в стиле "стекло и бетон", а площадки для пешеходов выложены модной отныне и у нас брусчаткой. Маленькие частные магазины -- одежда, бытовые товары, продукты. Многочисленные рынки. Роскошные дорогие супермаркеты -- многоэтажные, с эскалаторами внутри и ценами выше голливудских. А однажды мы возвращались из полюбившегося мне кафе после обеда, и Чили показал мне колоритнейшую, ужайшую на диво, выдержанную в старом китайском стиле улочку. Едва ли на ней разъедутся два мотоцикла -- такова она в ширину. И всего в несколько метров длиной. Потом я видела такие узкие, но только еще и длинные и петляющие улицы в Лугане. На улицах довольно чисто, но есть разные районы, конечно. На центральных улицах чистота -- не подкопаешься, а подальше от центра можно встретить и помойки... хоть и не хочется сравнивать, но вполне в "расейском" духе. Я подумала, что это все-таки чисто азиатская и очень неприятная черта -- соблюдать чистоту в доме и не заботиться о ней за его воротами. Попытка бытописания Одно из моих первых тайваньских потрясений-откровений касается традиционного быта. Начну с небольшого, но весьма значительного отступления. Может быть, для кого-то это замечание окажется давно известным фактом, но вполне возможно, что кто-то, как и я, не знает о том, что бабмук -- это китайский национальный символ. Кстати, интересно, а что можно назвать русским национальным символом? Березу ли, или дуб, дерево среднерусских равнин, а может, и сибирскую сосну?.. Вот насчет канадского символа никто не сомневается -- конечно, клен. А для китайцев такой эмблемой является бамбук. С национальным символом церемонные китайцы не очень-то церемонятся: из бабмука они строят, бамбук они едят (жареный бамбук имеет специфичный запах, из-за которого я это кушанье невзлюбила). И более того -- бамбук бамбуком же и едят, в смысле бамбуковыми китайскими палочками, часто покрытыми краской и, видимо, лаком сверху. А еще одно повсеместное практическое применение "символа" -- подстилки на кресла и кровати. Вообще тайваньцы спят на обычных невысоких деревянных кроватях, современных по дизайну и ничем не отличающихся от привычной нам мебели. Но вот матрасов они не признают! Когда я присела впервые на кровать в комнате сестры Чили, где мне предстояло спать, жесткость неприятно удивила меня. Оказалось, что вместо привычного и милого моему сердцу матраса (вернее было бы сказать не сердцу, но не стану разрушать фразеологизм) кровать застелена бамбуковой подстилкой и тоненьким покрывалом сверху. Я была озадачена этим обстоятельством, а Чили -- мной. Тогда он спросил у родителей матрас, но этого добра в доме не оказалось (как и утюга, кстати, -- вместо утюга тайваньцы используют природную влажность, которая легко разглаживает мятые или свежевыстиранные вещи). В утешение мне принесли второе одеяло (или, скорее, плотное покрывало). Чили объяснил отсутствие матрасов и подавно перин... опять же жарким климатом. Мол, на жестком спать прохладнее. Не знаю, не знаю... С этим, конечно, трудно спорить -- перья да пух здорово (и так неуместно в южном климате) греют. Но спать в них так уютно!.. Теперь об этом можно было только мечтать. Однако в ночной китайской жесткости есть смысл. Когда я проснулась в первое утро, потирая уставшие за ночь бока, меня осенила догадка, отчего китайцы славятся своим трудолюбием, отсутствием лености и ранним вставанием. Да в этих условиях, если и захочешь немного понежиться, бока так изболятся, что какой уж отдых! Ну а теперь покинем спальню -- и выйдем прямо на улицу, на порог дома. Пожалуй, даже подальше, за порог, чтобы рассмотреть сам дом. На первый взгляд, многоквартирный дом из серых блоков, с небольшими вытянутыми по горизонтали окнами. Второй этаж и все последующие немного выступают, как бы нависая над входом в "подъезд" -- на самом деле, не нависая, а опираясь на колонны. И не над подъездом, а над входом в дом. И не многоквартирный, а на одного хозяина. Просто несколько таких односемейных домов стоят друг к другу впритык -- по причине все той же дороговизны земли. Дом на одну семью в Тайване "растет" вверх. В среднем это трех-четырехэтажное строение. У родителей Чили дом в пять этажей. Максимум этажей, что я насчитала в таких домах, семь. Площадь одного этажа, я думаю, с нашу типовую 3-4-комнатную квартиру. На первом этаже -- холл, который может быть использован как офис (многие тайваньцы владеют каким-то видом малого бизнеса и офис, что очень удобно, совмещают с домом). На других этажах -- по комнате, кухне и ванной. Планировка на этажах, конечно, немного варьируется. По понятным причинам на стенах тайваньских жилищ нет обоев -- стены не то побелены, не то покрашены. Или же до середины покрыты каким-то холодным на вид строительным материалом. Полы мраморные и -- по этим же самым причинам, а именно в силу очень высокой влажности -- не застелены коврами или половиками. В домах принято разуваться -- каждый хозяин предложит гостям сланцы, которых принято иметь помногу: одни для улицы, другие для дома, третьи -- "дежурные", для гостей. "Дежурят", надо сказать, по многу пар -- значит, и гостей бывает немало. Во многих домах я видела висящие на стенах огромные картины в рамках и под стеклом. Традиционная китайская живопись -- это изображение цветов или цветущих веток с сидящими на них птицами. Тона -- яркие, жизнерадостные: если красный -- то сочный, если желтый -- то солнечный. В этом, если вдуматься, тоже смысл. Сама природа многообразна и красочна, и люди вторят ей: создавая ее маленькое подобие в доме, они окрашивают быт радостными, праздничными цветами. А вот в одежде придерживаются неброских тонов, этим как бы подчеркивая всем известную восточную скромность, одинаковость, незаметность... Во всех семьях обязательно есть большого размера перекидные настенные календари на целый год. Они могут быть как помесячные, так и повседневные, как глянцевые, с фотографиями, так и на тонкой газетной бумаге и вовсе без украшательств. Главное -- что есть они буквально в каждом доме. Лестницы в тайваньских домах узенькие, а вот холлы, комнаты -- просторные, на этом не принято экономить. Если первый этаж занят офисом, то в холле стоит кожаная мебель для приема посетителей: диваны, кресла, журнальный столик. И, как правило, большой телевизор. Если же офиса нет, то стоит хорошая деревянная мебель, обитая тканью в национальной расцветке -- опять же красно-золотистой. Красного вообще много вокруг: внутри дома, на улице. Вокруг входной двери, по периметру, тайваньцы вывешивают узкие ярко-красные плакаты с золотыми иероглифами. Это поздравления с Новым годом или другими праздниками, пожелания удачи. Иногда над дверью висят загадочные (для нас, непосвященных) знаки, изображения Будды, небольшое зеркальце, по поверью, отгоняющее злых духов... Куда бы вы ни пришли, взглянув на вас, хозяйка наверняка предложит умыть лицо. Стоп, не начинайте сразу переживать и хвататься за голову: что, мол, такого с моим лицом? Не думайте, что вы запачкались (хотя, конечно, и такое может случиться). Просто в жарком тайваньском климате и при большой влажности поры кожи выделяют больше жира, чем обычно. Желание освежить лицо и само посетит вас. Так что лучше принять это предложение (отказавшись однажды, я прочла недоумение на вежливых лицах хозяев). Кстати, это, я думаю, одна из причин, по которой не многие тайваньки пользуются декоративной косметикой. Пользуются, конечно, но крайне умеренно. Во-первых, природные краски южных женщин и без того яркие. А во-вторых, когда два-три раза на дню бегаешь "умывать лицо", как-то уж не до косметики становится. (Даже я со своей неяркой северной внешностью и привычкой подчеркивать ресницы и губы в Тайване все же пользовалась косметикой лишь в исключительных случаях.) Впрочем, пожилые тайваньки любят подвести выцветшие брови черной тонкой линией. Ну, и губная помада -- дело обычное. Есть еще одна особенность тайваньских жилищ -- как городских, так и деревенских. Это то, что, как китайские палочки, присутствует абсолютно в каждом доме. Трудно найти единственное русское слово, которое полно и точно описывало бы это место. Или явление? В общем, в каждой семье, где бы я ни была, есть такой уголок памяти предков: икона или небольшая скульптура, свечи и источающие благоухание палочки. Атрибутика эта взята, как я догадываюсь, из буддизма, но теперь имеет отношение не столько к конкретной религии, сколько к народным верованиям. Возвратившись в дом после длительного отсутствия, тайванец первым делом зажигает свечи и благовония и молится за своих предков. Или своим предкам? Словом, чтит их память. Неважно при этом, буддист он или христианин (а среди тайваньцев есть небольшой процент христиан), этот ритуал, скорее, дань вековой культуре Китая. Во всяком случае, Чили, проживший почти 10 лет вдали от дома, в очаге самой что ни на есть западной культуры, ни на мгновение не задумался над моим вопросом, будет ли в его доме такой уголок. "Конечно". И это при том, что многие чисто внешние черты буддизма он не приемлет как воплощение суеверий и, будучи крещенным, изучает Библию. Нужно ли еще что-то говорить о жизнеспособности древних китайских традиций? Такой уголок может быть встроенным в обычную "стенку", в одну из секций шкафа. Это может быть и отдельный предмет мебели -- что-то типа секретера. Или же, как я видела в деревне у деда Чили, отдельное небольшое здание. В нем пусто. Кроме этого уголка в честь предков, в нем стоит только дедов велосипед под запыленной газетой... Кстати, дед Чили (которому 88 лет) -- католик. Что такое тайваньский досуг и с чем его едят Какое желание посещает нормального русского, особенно прибывшего из Сибири, когда на дворе 26, а то и 30 градусов тепла, на небе ни облачка, а солнце, словно большая любящая мама, гладит его по голове теплыми лучами? Ну конечно -- купаться! Купаться -- ведь море так рядом, ведь моря так много, а отпуск -- такой короткий! Я в этом смысле совершенно нормальная, не избалованная теплом русская. Поэтому, испытав горячее желание предаться морскому купанию (тем более что я обожаю плавать), я с энтузиазмом объявила об этом моему "проводнику". На что получила самый неожиданный из всех мной предполагаемых ответов: а купаться зимой нельзя! Нельзя?! Это еще почему? Ведь тепло! Ведь солнце! Ведь море, в конце-то концов! Но нет, купаться определенно нельзя -- и за соблюдением этого строжайшего правила следят с вышки солдаты-постовые, проходящие срочную службу (в Тайване не профессиональная армия, и каждый гражданин мужеска пола отдает долг стране, равный двум годам армейской службы), в чем я и убедилась позднее, когда Чили привез меня на мотоцикле к пляжу. Итак, море я могу только увидеть, по большей мере -- намочить в нем штаны по колено (что мы оба без отлагательств и сделали). Так что купаться мне довелось лишь в открытом бассейне (Чили и то сомневался, работает ли в зимнее время бассейн). Причем желающих поплавать было немного: несколько (три-четыре) крепких местных мужичков (моржи, не иначе!) -- да я. Одно из любимейших развлечений современных тайваньцев -- такое уж сложилось у меня впечатление -- это караоке. Надо отдать им должное, практически все тайваньцы прекрасно поют. Это не мое открытие, но совершенно искренно -- мое наблюдение. Наверное, китайский "птичий" язык -- это следствие невероятной музыкальности народа. Или же их музыкальность -- следствие такого языка. Во всяком случае, за все две недели я не слышала по радио или телевидению ни одной безголосой певицы... Караоке в Тайване на каждом шагу. Просто прийти послушать невозможно: тебе обязательно предложат спеть, а если откажешься, вежливо попросят удалиться. Но однажды в Гаосюне я все-таки краем уха услышала такое любительское пение. Мы зашли в так называемый Social Activity Center, который есть в каждом районе города и открыт для всех желающих совершенно бесплатно, -- куда папа Чили регулярно ходит в библиотеку читать газеты. Так вот первый этаж этого центра был оборудован под караоке: небольшой зал со столами для посетителей -- любителей попеть. Я услышала сначала пожилого мужчину, потом средних лет женщину. Пели они красиво и с огромным видимым удовольствием. Они не были профессионалами. И они были голосисты, как редкий "профессионал" на нашей эстраде. Кстати, на втором этаже центра располагался небольшой спортивный зал с несколькими тренажерами и двумя столами для пинг-понга, национальной гордости китайцев и тайваньцев. На третьем -- библиотека, где сидело довольно много читателей, среди которых немало молодых -- наверное, студентов. В этом центре было еще два или три этажа, но выше мы не поднялись. Есть и много других традиционных развлечений: например, китайские шахматы (в них степенно играют на лавочках пожилые тайваньцы) или запускание бумажного змея (а это уже -- молодежь на пляже). Очень популярны у тинейджеров командные спортивные игры и дискотеки. Но вот Чили, коренной тайванец, утверждает, что главное национальное хобби его соотечественников -- это еда. Что такое тайваньский досуг и с чем его едят (продолжение) При виде всего этого съестного великолепия -- мясо, рыба, морепродукты, экзотические фрукты и горы стряпни -- я твердо решила: эх, пропадай моя фигура! Я перепробую здесь все, что только попадет в мое поле зрения! Мою неблагоразумную жадность урезонил Чили: он выбирал то, что, по его мнению, действительно могло мне понравиться, -- и почти всегда угадывал. Что касается экзотических фруктов, коих великое множество возлежало на прилавках рынков и магазинов и жаждало моего к ним прикосновения, -- то здесь он без обиняков сказал, что если я, мол, не хочу провести весь свой отпуск, пардон, на горшке, то должна слушаться его и есть только ему самому известные плоды. Я на него даже подобиделась вначале, что это, мол, за занудство, один раз живем! Да потом поняла: прав. Итак, без рассказа о традициях национальной кухни никак не обойтись, говоря о Тайване (или Китае -- потому что культура, как и история, у этих двух стран, таких разных по общественному устройству и уровню жизни на сегодня, -- общая). И дело даже не в пресловутых экзотических блюдах из змей, собак, кошек, воробьев и саранчи. Все это, конечно, присутствует, но, я подозреваю, только в виде деликатесов в китайской кухне. Хорошо, в ТАЙВАНЬСКОЙ кухне. Буду говорить только о том, что я видела и ела сама -- в Тайване. Так вот, что касается этих варварских, на наш вкус, деликатесов, -- их не встретишь в каждодневном меню рядовой семьи. Так что вовсе не это меня поразило, а масса других вещей. Во-первых, что касается народных традиций, то они опять же не просто существуют как традиции, вспоминаемые по редким праздникам, они -- сама жизнь тайваньцев. Строгий распорядок в питании. Строгое распределение продуктов: это -- на завтрак, и только на завтрак! Кто же есть ЭТО на обед?! Строгая последовательность блюд. Строгое разделение на еду и питие -- чай пьется только отдельно от еды, это самостоятельная и самодостаточная трапеза. А во-вторых, великое разнообразие блюд! Теперь обо всем подробнее. Завтрак приходится на время с 6 до 9 утра. Именно с 6 утра начинают свою работу так называемые утренние рынки (есть еще понятие ночных рынков, которые открыты... до 3-4 ночи! Или утра?), а также бесчисленные "точки питания" -- я даже не знаю, как их определить поточнее, аналога в российской (и американской, как сказал Чили, да и в европейской, как догадываюсь я, практике) -- ну просто не существует! Это уличные кафе: есть и такие, где столики стоят и на улице, под навесом, и размещенные в помещении -- им я отдавала предпочтение, они казались мне чище, простите мою привередливость. Хотя качество пищи везде одинаково прекрасно. Другой вариант -- что-то вроде лотков или маленьких кухонек, где тебе тут же, по твоему заказу, поджарят, сварят, испекут... Что-то вроде легко представимых ларьков с хотдогами, но, конечно, ассортимент куда шире, а вкус и сравнивать не приходится. Кстати, меня сразило, что при всем многообразии своей кухни некоторые тайваньцы посещают-таки всякие "Макдональдсы" и KFJ'и или как там эта американская сеть з