о была Дора Элтон. Подняв глаза, Одри встретилась со взором Доры и увидела такую ненависть в глазах сестры, что невольно содрогнулась. XIX. История одной вражды -- Я, кажется, не вовремя, -- металлическим голосом сказала Дора Элтон. Она спокойно встретилась со взглядом Маршалта, задыхавшегося от бешенства. -- Ты слишком пристрастен к нашей семье, Лэси! -- усмехнулась Дора. Одри поднялась на ноги и, подобрав свой плащ, неуверенно направилась к двери. Пройдя мимо сестры, она пробежала по коридору и вырвалась наконец на холодный ночной воздух. Ни единого слова не было произнесено, пока не раздался звук захлопнувшейся двери. -- Я не спрашиваю у тебя объяснений, все слишком ясно, -- сказала Дора. Он дрожащей рукой налил себе вина и залпом выпил его, а затем проговорил: -- Я пригласил ее на обед, и она выпила немного лишнего, но ничего плохого не было. Дора улыбнулась. -- Я не могу себе представить, как это милая Одри выпила лишнее, но женщины меняются под твоим магическим влиянием, Лэси! -- и тотчас добавила: -- Бонни знает, что я вчера была здесь вместо концерта. -- Мне безразлично, знает ли он это, -- проворчал Маршалт. -- Если ты так боишься, что Бонни узнает, то лучше не приходи сюда. Дора опять улыбнулась. -- И, конечно, ты хочешь получить обратно свой ключ? А как он пригодился бы Бонни! Им отпираются ворота, дверь в галерею, эта дверь в твою святая святых. Бонни любит такие ключи. -- Я не хочу, чтобы ты думала, что между твоей сестрой и... -- Она мне не сестра, но это неважно. Что же касается твоих с ней отношений, то ты негодяй, Лэси!.. Дора не могла больше говорить снисходительно-насмешливым тоном. Она даже лишилась слов, но только на минуту. Дрожа от ярости, Дора выкрикивала: -- Я всем рисковала ради тебя. Я лгала и обманывала... О, низкая тварь! Я всегда ненавидела ее! Как я ненавижу ее теперь! А ты хочешь заменить меня ею! Я убью тебя раньше, я застрелю тебя, как собаку, Лэси! -- Вы убиваете меня каждый день, -- сердито рассмеялся он, -- то ты, то твой муж. Я служу живой мишенью для Элтонов. Ну, успокойся, Дора! Он взял ее за плечи и привлек голову рыдающей женщины к своей груди. -- Если ты думаешь, что я люблю эту девушку, то ошибаешься. Я хочу признаться тебе кое в чем, и ты теперь должна поверить мне. Она пробормотала что-то невнятное, но он отгадал смысл ее слов и незаметно улыбнулся. -- На этот раз я скажу тебе правду! Есть один человек, которого я ненавижу больше всего на свете, и этот человек -- отец Одри Бедфорд. Ты поражена? -- Ее имя не Бедфорд, -- сказала она, глотая слезы и вытирая маленьким платочком глаза. -- Ты права. Ее имя -- Торрингтон. Мы с Дэном Торрингтоном старые враги. У нас давнишние счеты, и они еще не окончены. -- Ее отец -- каторжник! В ее голосе еще слышались рыдания. Лэси кивнул головой. -- Да, он на каторге в Кейптауне, в пожизненном заключении, -- сказал он. -- Выстрели я удачнее, он давно был бы мертв. Но ему повезло, я только прострелил ему ногу, и с тех пор он хромает. Если бы сыщики не разыскали и не арестовали его тогда, я, вероятно, давно был бы на том свете. -- Значит, его арестовали по твоему указанию? -- с удивлением спросила она. Он опять утвердительно кивнул. -- Да, я служил тайным агентом в компании алмазных россыпей на "Потоках" и обнаружил, что Дэн замешан в деле незаконной скупки алмазов. Я выследил его, вот и вся история, но он получил дополнительное наказание за то, что стрелял в меня. Дора оттолкнула его и подошла к зеркалу, висящему над камином. -- Посмотри на мои глаза, -- сказала она с отчаянием, -- как было глупо с моей стороны прийти сюда! Я не знаю, верить тебе или нет, Лэси! Как ты можешь отомстить Торрингтону, ухаживая за девушкой? Он рассмеялся: -- Но это же очень просто, -- сказал он. -- Глупо, что я напугал ее, надо было действовать осторожно и медленно, тогда она согласилась бы выйти за меня замуж. -- Замуж за тебя? -- спросила Дора в изумлении. -- Да, в этом состоит мой план! -- Он указал ей на стул у стола, и. она села. -- Слушай, я расскажу тебе историю, которая звучит как роман. У Торрингтона была ферма под названием "Граспен". Таких ферм тысячи в Южной Африке, но его ферма находилась у реки, у одной из рек, составляющих "Четырнадцать Потоков". НЬ успели его сослать на каторгу, как на его земле были открыты богатые алмазные россыпи. Я узнал это только недавно, потому что его владениями управляли его поверенные -- фирма "Хэллем и Кульд". Россыпи называются теперь их именем. Дэн Торрингтон -- миллионер, но этот миллионер скоро умрет. С тех пор как я в Англии, я получаю ежемесячно от одного из надзирателей каторжной тюрьмы в Брекуотере сообщения об этом человеке, и последнее известие, которое я имел, гласило, что он при смерти. -- Так что, если ты женишься на Одри ?.. Он снова рассмеялся: -- Совершенно верно! Если я женюсь на Одри, я буду необыкновенно богатым человеком. Она с удивлением посмотрела на него. -- Но ты и так богат! -- Да, я и так богат, -- резко сказал он, -- но я могу стать еще богаче. Стук в дверь прервал его. -- Кто там? -- раздраженно спросил Лэси. Голос горничной ответил: -- Какой-то джентльмен желает вас видеть, сэр! Он говорит, что у него срочное дело. -- Я никого не могу принять. Кто он? -- Капитан Шеннон, сэр! Дора воскликнула с ужасом: -- Он не должен видеть меня. Куда мне деться? -- Пройди через зимний сад и дальше черным ходом, той же дорогой, какой пришла, -- коротко приказал Лэси. Он почти вытолкал ее в неосвещенную библиотеку и успел вернуться в комнату прежде, чем Дик Шеннон появился в дверях. На лице посетителя было выражение, не предвещавшее ничего доброго. -- Я хочу поговорить с вами, Маршалт. -- Мистер Маршалт, -- огрызнулся тот, поняв враждебность его тона. -- Мистер или просто Маршалт, мне безразлично. Вы пригласили сегодня одну даму пообедать с вами. Миллионер начинал понимать. -- А что если дама сама напросилась пообедать со мной? -- хладнокровно сказал он. -- Вы пригласили даму к обеду и нанесли ей тягчайшее оскорбление, какое мужчина может нанести женщине. -- Любезнейший, -- насмешливо сказал Маршалт. -- Вы человек общества. Неужели вы думаете, что девушка явилась сюда, не зная, чем это может кончиться? На миг Дик Шеннон уставился на Лэси, а затем ударил его по лицу, и Маршалт отскочил с яростным криком. -- Это ложь, которую вы не осмелитесь повторить, -- тихо сказал Дик Шеннон. -- Вы -- полицейский. Что ж, это тоже входит в ваши обязанности? -- закричал Лэси. -- Обязанности полиции мне хорошо известны, -- мрачно сказал Дик.-- Они высечены на фасаде тюрьмы "Олд-Бэйли". Запомните их, Маршалт: "Защищать слабых и наказывать преступников"... Весь этот вечер Дик провел перед таинственным домом Мал-паса, и, когда Одри вышла от Маршалта, он буквально столкнулся с ней. Выйдя из -дома Маршалта, Дик Шеннон почти машинально взглянул на соседний дом и увидел узкую полоску света в одном из окон. Несмотря на то что он был занят мыслями об Одри и преисполнен гнева на Лэси Маршалта, он был поражен этим необычным явлением, перешел улицу, чтобы разглядеть все внимательнее. В доме по-прежнему не было признаков жизни, но кто-то стоял у окна, выглядывая в освещенную щель. Дик увидел неясно мелькнувшую тень, затем свет погас. Снова перейдя улицу, капитан постучал в дверь, но ответа не последовало. Он подождал, вспомнил плачущую Одри, и вдруг ему показалось, что он слышит в доме тихий звук. Покажется ли таинственный человек? Дик сделал шаг вперед и вынул маленький карманный фонарь. Но, видно, этот мистер Малпас изменил свое намерение и не вышел из дома. Дик прождал минут десять и решил прекратить бесплодное ожидание. Он хотел снова увидеть Одри и узнать у нее подробности истории, которую она наскоро и бессвязно рассказала ему. Пройдя по площади до Бейкер-стрит, Шеннон огляделся вокруг в поисках такси, но ничего не нашел и вернулся обратно той же дорогой. Было ли это его воображение или действительно он увидел, как темная фигура выскользнула из таинственного дома и перешла улицу странной хромающей походкой, поспешно направляясь к дальнему концу площади. В реальности этой фигуры сомнений быть не могло, вопрос заключался лишь в том, не ошибся ли он, когда ему показалось, что она вышла из дома мистера Малпаса. Дик быстро пошел вслед за удалявшимся человеком, его ботинки на мягкой резиновой подошве не производили ни малейшего шума. Человек направился на Оксфорд-стрит и уже хотел завернуть за угол, когда Шеннон нагнал его. -- Простите! Хромой незнакомец обернулся к сыщику. У него было тонкое, умное лицо и острые глаза, скрытые очками в золотой оправе. Он внимательно разглядывал Дика, и его рука незаметным движением опустилась в карман пальто. -- Вы друг мистера Малпаса? -- спросил Дик. -- Я видел, как вы выходили из его дома. Шеннон иногда испытывал странное чувство: ему случалось читать мысли чужих людей. Так и теперь, он ясно угадывал мысли пристально смотревшего на него человека, словно он произносил их вслух. Незнакомец, казалось, говорил: "Вы были далеко от дома, когда увидели меня, иначе вы догнали бы меня раньше. Поэтому вы не уверены, из какого дома я вышел". Вслух же, он сказал: • -- Нет, я не знаю мистера Малпаса. Я не знаю Лондона и пытался найти дорогу на Оксфорд-Серкус. -- Но я не видел вас на Портмен-сквер несколько минут тому назад, -- сказал Дик. Человек в очках улыбнулся: -- Вероятно, потому, что я пришел с этой стороны Портмен-сквер и, увидев, что заблудился, повернул обратно. Блуждать в чужом городе довольно неприятно для иностранца. Дик не спускал глаз с его лица. -- Вы живете в городе? -- Да, в отеле "Ритц-Карлтон". Я владелец россыпей в Южной Африке. Вы, может быть, удивитесь, что я сообщаю эти сведения случайному встречному, но вы агент сыскной полиции капитан Шеннон из Скотланд-Ярда, если не ошибаюсь. -- Я не помню, чтобы мы встречались с вами, мистер?.. Он умолк в ожидании. -- Мое имя не может интересовать вас, а паспорт у меня на имя Брауна. Министерство колоний может сообщить вам подробности обо мне. Нет, мы никогда не встречались, но я знаю вас. Несмотря на свое разочарование, Дик невольно рассмеялся: -- Разрешите помочь вам найти дорогу на Оксфорд-Серкус. Самый лучший и быстрый способ попасть туда, это -- такси. Я поеду с вами, мне нужно попасть на Риджент-стрит. Старик вежливо согласился, кивнув головой. В это время свободный автомобиль показался вблизи и был остановлен ими. -- Меня поражает богатство Лондона, -- сказал со вздохом мистер Браун. -- Когда я вижу такое множество домов, в которых живут люди, имеющие не менее десяти тысяч фунтов годового дохода, я задаю себе вопрос, каким путем они добыли эти деньги. -- Я никогда не задумывался над этим, -- сказал Шеннон. При свете уличных дуговых фонарей он лучше рассмотрел своего спутника. В нем не было ничего зловещего. У него были густые, седые волосы, слегка сутулые плечи, и, хотя его худые руки огрубели, по-видимому, от ручного труда, он был похож на состоятельного джентльмена. На углу Оксфорд-стрит автомобиль остановился, и старик медленно вышел из него. -- Я настоящий калека, -- шутливо сказал он. -- Благодарю вас, капитан Шеннон, за вашу помощь. Дик Шеннон следил за ним взглядом, пока старик, прихрамывая, не затерялся в толпе у остановки метрополитена. -- Любопытно!.. -- громко сказал Дик. XX. Известие от Малпаса Одри ждала в гостиной отеля, и все следы ее отчаяния исчезли. -- Надеюсь, я не слишком поздно, -- сказал Дик тоном извинения. Всю дорогу до отеля он надеялся застать ее неспящей. Одри не хотелось возвращаться к рассказу о неприятных приключениях этого вечера, но Шеннон настоял: -- Я больше не подниму скандала. Одри обратила внимание на слово "больше", но расспрашивать не стала. -- Репутация у Маршалта очень плохая, и, если бы я знал, что вы собираетесь отправиться к нему, я помешал бы вам. -- Я думала, что он женат, -- с раскаянием сказала она. Дик покачал головой. -- Нет, это его знаменитая уловка, препятствующая некоторым дамам строить слишком смелые планы. Он ужасный негодяй, несмотря на свое богатство, и я бы дорого заплатил за возможность воздать ему по заслугам... Одри, вам придется не посещать больше Портмен-сквер. -- Одри?.. Пожалуй, это слишком фамильярно, но я не сержусь. В Холлоуэйе меня звали "номер 83" или, когда бывали немного любезнее "Бедфорд"; но я все же предпочитаю слышать "Одри" от людей, которые не держат меня за руку и не тают от избытка чувств. Дик тщетно старался принять обиженный вид, -- Вы придираетесь. Все же я буду говорить вам "Одри", а если я вдруг начну таять, произнесите слово "дело", и я буду вести себя прилично. Так вот, я говорю: вам больше нельзя ходить на Порт-мен-сквер. Девушка быстро взглянула на него: -- Вы подразумеваете мистера Малпаса? Он кивнул головой. -- Я не знаю, сколько вы истратили из его денег! -- Шестьдесят фунтов, -- сказала она. -- Я дам вам их, и вы сможете отослать ему деньги. -- Я не могу взять у вас деньги, капитан Шеннон, -- быстро ответила Одри. -- Я поступлю по-другому. В субботу я попрошу его определить жалованье, которое он собирается мне платить, откровенно скажу, сколько я истратила, а остальное предложу вернуть ему. После этого свидания... -- Лучше пусть оно будет покороче, принцесса, -- мрачно сказал Дик, -- или я последую за вами в таинственную комнату. -- Почему вы назвали меня принцессой? -- спросила она, слегка нахмурившись. Он покраснел. -- Я не знаю... нет, знаю. Я изменю своей привычке и скажу вам правду. Я прозвал вас "принцессой в лохмотьях". Есть старая немецкая легенда, а может быть, китайская, об одной принцессе, которая была так хороша, что закон принудил ее одеваться в лохмотья, чтобы никто не влюблялся в нее и не разбивал этим свой семейный покой и счастье. Когда я в первый раз увидел вас, я вспомнил эту легенду и назвал вас так. -- Давайте на этом расстанемся, -- строго сказала Одри. Оставшись в своей комнате одна, она засмеялась долгим тихим смехом... Одри собиралась уже лечь в постель, когда увидела записку, лежащую на туалетном столике. Она сразу узнала нечеткий почерк и распечатала конверт. "Поздравляю вас с удачным избавлением, -- гласило письмо,-- вам следовало воспользоваться ножом". Она глубоко вдохнула воздух. Как мог Малпас узнать, что произошло за закрытой дверью маленькой столовой? Дик Шеннон прекрасно понимал, что Одри скрывает свой настоящие чувства, да и делает это не очень искусно. Он думал о ней по дороге домой. Капитан дошел до своей квартиры после одиннадцати часов, когда из театров разъезжалась публика, и по оживленным улицам вереницей двигались автомобили. Подходя к дому, он еще издали увидел того самого человека, с которым встретился в этот вечер на Портмен-сквер. Шеннон быстро подошел к неподвижной фигуре. -- Вы опять заблудились, мистер Браун? -- спросил он шутя. -- Нет, -- спокойно ответил Браун. -- Расставшись с вами, я вспомнил, что мне нужно с вами поговорить. Дик пригласил незнакомца войти и провел его в свой кабинет. -- Итак, мистер Браун? -- спросил он, придвинув посетителю кресло, в которое тот опустился со вздохом облегчения. -- Мне не легко долго стоять или ходить, -- сказал он. -- Благодарю вас, капитан Шеннон... Что вы знаете о Малпасе? Прямота вопроса поразила сыщика. -- Почти ничего или, вероятно, меньше вас, -- сказал он наконец. -- Я ничего не знаю, -- был решительный ответ, -- кроме того, что этот джентльмен окружил себя тайной, ничего общего не имеет со своими соседями и не любит чужого вмешательства в свою жизнь. Не скрывалась ли угроза в этих словах? Шеннон терялся в догадках. -- Единственное, что мы знаем о нем, это то, что у него бывают странные посетители. -- У кого их не бывает, -- ответил Браун. -- Но вам неизвестно ничего, что говорило бы не в его пользу? -- Нет, ничего, -- откровенно сознался Дик, -- кроме того обстоятельства, что мы всегда подозреваем живущих одиноко пожилых людей. Всегда существует опасность, что придется взломать двери и наткнуться на трагические останки. Почему вы предположили, что я вообще знаю что-либо о нем? -- Потому что вы следили за домом еще до того, как из дома Маршалта вышла молодая девушка, которая заняла все ваше внимание, -- спокойно ответил Браун. Дик внимательно посмотрел на своего гостя. -- Вы говорили мне, что только зашли на Портмен-сквер и повернули обратно, -- сказал он. -- Иногда приходится говорить неправду, -- холодно возразил тот. -- Даже и вам трудно всегда придерживаться истины. По правде сказать, я следил за вами и мне стало интересно, что вы имеете против Малпаса. -- Не следили ли вы случайно из дома? -- сухо спросил Дик. Гость рассмеялся: -- Это было бы, бесспорно, самым удобным местом для наблюдения, -- уклончиво ответил он. -- Между прочим, я хотел бы знать, что случилось с этой бедной девушкой? В прежние годы у Маршалта была плохая репутация, и я не думаю, чтобы он исправился. Вы никогда не видели чего-нибудь в этом роде? Браун проговорил все это очень быстро и без остановки и, сунув руку в карман своего жилета, вынул маленький коричневый камешек с красной печатью. Дик взял камешек в руку и с любопытством начал рассматривать его. -- Что это такое? -- спросил он. -- Это неотшлифованный алмаз, а красный знак -- печать нашей компании. Мы все камни запечатываем таким образом особым воском, который для этого не нужно нагревать. Дик осмотрел алмаз и отдал его обратно. -- Нет, я этого никогда не видел. Почему вы спрашиваете? -- Так, мне хотелось знать. Старик внимательно следил за Шенноном. -- Вы уверены, что никто не приносил вам такого камешка? В полицию часто поступают самые странные вещи. -- Нет, я таких камней никогда прежде не видел. А вы потеряли такой камень? Старик облизнул губы и кивнул головой. -- Да, мы потеряли камень, -- рассеянно сказал он. -- Вы никогда не слышали о некоем Лекере? Я вижу, что не слышали. Я был бы рад познакомить вас с ним. Это был умница, но пил слишком много, а это доказывает, что он вовсе не был умен! Вино полезно только тем, кто им торгует. Лекер трезвый был гением, а пьяный он был дураком. Вы никогда не видели его? Глаза старика впились в Дика. -- Нет, я не знаю Лекера, -- сознался Дик Шеннон, -- а это значит, что он не известен полиции. -- Т-а-к! Старик казался разочарованным и встал так же внезапно, как сел. -- Вы, вероятно, решили, что я сам -- воплощение тайны, -- сказал он и продолжал отрывистым тоном: --С этой молодой девушкой не случилось ничего плохого? -- Нет, ничего, кроме маленькой неприятности. Мистер Браун мрачно усмехнулся. -- Как можно встречаться с Лэси Маршалтом и не иметь неприятностей! -- сухо сказал он. -- Вы знаете его? -- спросил Дик. Браун кивнул головой. -- Хорошо знаете? -- Никто не знает друг друга хорошо, -- ответил тот. -- Спокойной ночи, капитан Шеннон! Простите, что побеспокоил вас. Вы знаете мой адрес, но, если захотите видеть меня, пожалуйста, позвоните сначала, потому что я большую часть времени провожу за городом. Дик подошел к окну и увидел, как его хромой гость исчез в темноте. Кто он был? Какая вражда существовала между ним и Мар-шалтом? Дик готов был пожалеть, что он не в лучших отношениях с миллионером, чтобы спросить его об этом. XXI. Мартин Элтон предрекает судебное следствие Лэси Маршалт вышел к завтраку в самом мрачном настроении. Следы пальцев Дика все еще горели красными пятнами на его лице, а глаза Лэси опухли от бессонной ночи. Всепонимающий Тон-гер старался не навлекать на себя гнев хозяина. Но рано или поздно его гнев должен был прерваться, и слуга, как истый философ, выжидал, пока Маршалт не кончил завтракать, прежде чем сказать: -- Приходил мистер Элтон, и я сказал ему, что вы еще не встали. Он зайдет еще раз. Маршалт посмотрел на него. -- Вы можете сказать ему, что меня нет в городе, -- проговорил он. -- Он знает, что вы в городе. Собственно говоря, не мое делодавать вам советы, Маршалт, но это плохая привычка -- стоять у окна, когда вы еще не одеты. Он видел вас. Лэси ощутил некоторое беспокойство при упоминании имени Мартина, но если предстояли неприятности, то лучше было бы избавиться от них поскорее, пока он сам находился в соответствующем настроении. -- Приведите его сюда, когда он придет, -- приказал он, -- и если он спросит вас о миссис Элтон... -- Я не ребенок, -- презрительно прервал слуга, -- а, кроме того, Элтон не такой человек. Он воспитан как джентльмен. Такие не расспрашивают прислугу. Если Элтон явится с враждебными намерениями, можно будет покончить раз и навсегда с этим делом. Дора начинала надоедать ему. Идеалом женщины для Лэси был тип более решительный и лишенный всякой сентиментальности. Сначала он думал, что Дора соответствует этому типу, но она все более и более становилась ему в тягость, взваливая на него решение вопросов в таких делах, которые могла бы решить сама. Она привязалась к нему так сильно, что он был напуган и недоволен этим. Лэси недолго ждал ее мужа. Он успел прочесть только половину передовой статьи "Таймса", когда явился Тонгер и замогильным голосом произнес: -- Мистер Элтон, сэр! Миллионер поднял голову, стараясь разглядеть неподвижное лицо изящного молодого человека, лицо, походившее на маску сфинкса. Мартин вошел в комнату, держа цилиндр в одной руке и палку из черного дерева в другой. -- Доброе утро, Элтон! -- Доброе утро, Маршалт! Гость положил свою шляпу и медленно снял перчатки. -- Простите, что прервал ваш завтрак. Он придвинул к столу стул и сел. Его лицо было бледно, как всегда, темные глаза спокойно смотрели на хозяина дома. -- Я написал вам некоторое время тому назад письмо о Доре, -- сказал он, играя вилкой, лежавшей на столе. -- Оно было весьма откровенным. Надеюсь, вы не обиделись? -- Я не помню, чтобы получал от вас письмо, которое могло бы меня обидеть, -- с улыбкой сказал Маршалт. -- Я не думаю, чтобы вы могли забыть послание, в котором говорилось о ваших обедах с Дорой, -- сказал Мартин.-- Если я не ошибаюсь, я просил вас не приглашать ее опять. -- Но, мой дорогой... -- начал тот. -- Я знаю, это может показаться глупостью, но я люблю Дору. Иногда случается, что любишь собственную жену, и я желаю спасти ее от тяжелого испытания -- обнародования перед судом ее отношений с вами. Бонни встретился взглядом с Лэси и стал смотреть на него в упор. -- Конечно, -- продолжал он с легкой улыбкой, -- я не хотел бы подвергаться риску отвечать перед судом за ваше убийство, но вы можете умереть при таких обстоятельствах, при которых подозрение не коснется меня. Я постараюсь избегнуть шума, потому что еще сохранил некоторое уважение к моей семье, которую хотел бы избавить от скандала, создаваемого газетами в таких сенсационных случаях. -- Я не понимаю вас. Мне кажется... -- начал Лэси. -- Оставьте! -- прервал его Мартин Элтон. -- Мне очень неприятно, но, вижу, что придется говорить яснее. Дора была у вас два раза после того, как вы получили мое предупреждение. Третьего визита не должно быть. -- Ваша жена вчера вечером пришла ко мне со своей сестрой, -- сказал изобретательный Лэси, -- она не пробыла здесь и минуты. Глаза Элтона удивленно расширились. -- Со своей сестрой? Вы говорите об Одри? Она была здесь? -- Да, она была здесь. Разве Дора не сказала вам? Лэси Маршалт решил идти напролом. Он мог позвонить Доре, когда уйдет ее муж, и сообщить ей о своей выдумке. -- Да, Одри обедала у меня, и Дора, узнав об этом, пришла за ней, считая, что мое общество испортит ее. Он улыбнулся. Мартин долго раздумывал. -- Это похоже на Дору, -- сказал он. -- Мне она сказала, что вовсе не была здесь, но такой маленький обман я могу понять. Вы знаете Одри? Миллионер пожал плечами. -- Я не могу сказать, что знаю ее, но встречался с ней. -- Но Одри не была здесь в вечер концерта в Альберт-Холле, или была? Лэси не ответил. -- Не думаю, чтобы вы изобрели третье лицо и для этого случая! Ну вот, это все, что я хотел сказать. Бонни поднялся, взяв шляпу, перчатки и палку. -- Вы хитрец, Маршалт, и, кажется, изрядный негодяй. Я не хочу повторять то, что подобает в таких случаях, и пояснять вам, что быть живым миллионером как никак лучше, чем... Суд, вероятно, вынесет решение о выражении соболезнования вашим родственникам. В этом вы будете иметь преимущество передо мной. Но все же приятнее прочесть о чьих-нибудь похоронах, чем быть героем собственных. До свидания, Маршалт! Он остановился у дверей. -- Можете не звонить Доре: я был настолько осторожен, что испортил телефон, прежде чем уйти из дома, -- сказал Бонни, кивнув Лэси на прощание. XXII. Предложение Было ясное зимнее утро. На синем небе сияло солнце, заливая комнату Одри желтыми лучами. Это был один из тех дней, когда тянет на воздух и лень работать. Одри неохотно исполняла свои обязанности. Маленькая пачка писем, нацарапанных карандашом на клочках бумаги, должна была быть переписана и отнесена к вечеру. Работа сама по себе была легкая, но однообразие и бесцельность ее удручали девушку. У нее было предчувствие, переходившее в уверенность, что таинственный Малпас специально придумал эту легкую работу, чтобы чем-нибудь занять ее, и что настоящие услуги, которые он может потребовать от Нее, еще впереди и будут для нее неприемлемы. Она открыла окно и выглянула вниз на оживленную улицу со смутным желанием найти там какое-нибудь развлечение, чтобы отложить ненадолго свою работу. Но она не увидела ничего интересного, со вздохом вернулась к своему письменному столу, обмакнула перо и начала писать. К завтраку она справилась с работой, вложила письма и копии в большой конверт, написала адрес: "А. Малпасу, эсквайру, No 551, Портмен-сквер" и бросила пакет в почтовый ящик отеля. Кто был мистер Малпас и чем он занимался? Одри очень хотелось узнать это. Молодые вообще не любят непонятного, и Одри не была исключением. С некоторым страхом ожидала она свидания, которое могло кончиться для нее плохо. И все же мысли ее были о другом. Большим ударом для нее было открытие, касавшееся отношений Доры и Маршалта. Одри не столько возмущалась, сколько ужасалась этим. Ее мнение о Доре еще более ухудшилось. Не ее ли вздохи слышала она в тот вечер? Хотя нет, это было маловероятно. Не было ли все это лишь игрой ее воображения, вызванной страхом. Одри думала о Доре с отвращением. Затем она вспомнила, что Дора была для нее почти чужой. Раньше Одри считала это родство чем-то незыблемым, обязывающим невольно к некоторой общности интересов. Она и сестра были как две руки одного тела. Хотя Дора никогда не была ей близка, но даже после окончательного разрыва Одри не испытывала к ней такой неприязни, как после своего нового открытия. Одри направилась в ресторан. В холле швейцар подал ей письмо. Взглянув на адрес, написанный карандашом, она сразу узнала руку Малпаса. Он никогда еще не присылал ей писем днем, и девушка невольно испугалась, что он захочет увидеть ее. Записка оказалась короткой и странной: "Я запрещаю вам встречаться с Маршалтом. Предложение, которое он сделает вам сегодня, вы должны отвергнуть". Какое предложение мог сделать ей Маршалт? Но все равно, и без этого приказа она отклонила бы всякое предложение, даже самое заманчивое, исходящее от этого человека. Очень скоро Одри узнала, что это за предложение. Во время завтрака ей принесли еще одно письмо, и она узнала размашистый почерк Лэси Маршалта. Письмо начиналось униженным извинением за его поведение прошлым вечером. Маршалт писал, что никогда не простит себе своего поступка, но надеется, что Одри будет снисходительна. Он знает ее дольше, чем она предполагает. А дальше шло следующее: "Я избрал самый нелепый, самый неподходящий путь для знакомства с Вами. Одри, я люблю Вас искренне и страстно, и я хочу, чтобы Вы согласились стать моей женой и сделали меня самым счастливым человеком в мире...". Предложение жениться на ней! Она меньше всего ожидала подобного от Лэси Маршалта и поспешила ответить, даже не окончив завтрака. "Уважаемый сэр, благодарю Вас за Ваше предложение, но без всякого сожаления отказываюсь от него. Одри Бедфорд". -- Отошлите это сейчас же, -- попросила она рассыльного и вернулась к своему завтраку, с удовлетворением чувствуя, что день начался, неплохо. Предложение Маршалта заставило Одру изменить планы. Она решила действовать. Кеб доставил девушку к маленькому дому на Керзон-стрит, и на этот раз ее приняли любезнее, чем в прошлый, по той простой причине, что горничная была новая и не знала ее. -- Миссис Элгон, мисс? Я узнаю, дома ли она. Как доложить? -- Скажите -- Одри Бедфорд. Очевидно, горничная не знала ее имени, поэтому проводила ее в неуютную комнату, где ее принимали и раньше. Одри подождала, пока служанка ушла наверх, а затем последовала за ней. Она не ошиблась в намерениях Доры. -- Скажите ей, что меня нет дома, -- произнес голос Доры. -- Если она не уйдет, пошлите за полисменом. -- Я не задержу тебя надолго, -- сказала Одри, быстро входя в комнату. Дора встретила ее молча, с горящими глазами. Она с усилием (сдержала себя и отослала горничную из комнаты. -- Каждая минута, которую ты проводишь в моем доме, кажется мне бесконечной. Что тебе нужно? Одри не спеша подошла к камину и встала спиной к огню, заложив руки за спину. -- Мартин знает о Лэси Маршалте? -- спросила она. Зрачки Доры сузились, как темные щелки. -- А! Так речь идет о Маршалте. -- Я хочу, чтобы ты порвала с ним, Дора! -- Уступить его тебе? Голос молодой женщины звучал хрипло. Одри видела ее дрожащие губы и по опыту знала, что это признак надвигающейся грозы, которая должна разразиться припадком дикого бешенства. -- Нет, я презираю его! Я не знаю человека, которого ненавидела бы сильнее. Дора, неужели ты его любишь? Помолчав, Дора сказала: -- Почему же нет! Это все? -- Нет, это не все. Я не буду читать тебе проповедей, Дора, но Мартин -- твой муж и любит тебя. Дора кивнула головой. -- Да, это так. И это все? Скрытое страдание в ее словах на минуту тронуло Одри. Она приблизилась на шаг к сестре, но Дора отпрянула от нее с таким выражением ненависти и презрения на лице, что девушка застыла на месте. -- Не подходи ко мне!.. Это все? Ты хочешь, чтобы я оставила человека, которого люблю и который любит меня. Отдать его тебе? Зачем ты пришла сегодня? Одри глубоко вздохнула. -- Бесполезно с тобой говорить, -- сказала она. -- Я желаю тебе счастья, Дора. -- Не называй меня Дорой, змея! Ты -- тюремная птица!.. Ты пришла сюда, желая мне добра? Я ненавижу тебя, я ненавидела тебя всегда! И мать наша тоже ненавидела тебя, -- она сказала мне это однажды. Отдать Маршалта! Этого ты хотела? Я выйду за него замуж, когда избавлюсь... когда придет время! Убирайся вон! Она подбежала к двери и распахнула ее. Смертельно побледнев от бешенства, с глазами, горящими как угли, она произнесла: -- Я разделаюсь с тобой, Одри Торрингтон! -- Торрингтон! -- прошептала девушка. Дора указала на открытую дверь, и в отчаянии Одри вышла из комнаты. Она спустилась с лестницы, Дора следовала по пятам, бормоча что-то про себя, словно безумная. Одри слышала это отрывистое бормотание и содрогнулась. Маска спала, всякая сдержанность оставила Дору. -- Ты шпионка, лицемерная воровка! Он хочет на тебе жениться?! Никогда, никогда, никогда! Одри услышала звук зазвеневшей стали и быстро обернулась. На стене висело шотландское оружие: кинжал, сабля и скрещенные пики. -- Дора, опомнись, ради Бога! В руках Доры блеснул длинный кинжал. Она стояла у лестницы, как дикий зверь, готовый к прыжку. Она обезумела от ревности и ненависти. За ней Одри увидела дрожавшую от страха горничную. Она схватилась за ручку двери, ведущей в маленькую гостиную, но прежде чем успела повернуть ручку, Дора настигла ее. Она замахнулась, но Одри инстинктивно нагнулась, и кинжал вонзился в дверь. Вытащив его, Дора снова подняла руку, и Одри в страхе споткнулась и упала. -- Ага, попалась наконец! -- закричала обезумевшая женщина, снова занося кинжал. Внезапно чья-то рука обхватила ее руку. Дора обернулась и увидела насмешливые глаза, смотревшие на нее. -- Простите, если я помешал интересной кинематографической картине, леди! -- сказал Слик Смит, -- но мои нервы не переносят такое. XXIII. Намеки Слика Дверь закрылась за Одри, прежде чем Дора успела хоть немного прийти в себя. Она вся дрожала, и голова ее кружилась. Слик Смит взял ее под руку, отвел в маленькую гостиную и усадил в кресло. Она безвольно повиновалась ему. -- Принесите миссис Элтон стакан воды, -- приказал он взволнованной горничной. -- Репетиции к любительским спектаклям очень утомительны. Дора с удивлением посмотрела на него. -- Я натворила глупостей, -- слабо проговорила она. -- С кем этого не бывает! -- сочувственно заметил Смит. -- Всякая женщина делает глупости из-за какого-нибудь мужчины. Но приходится только пожалеть, если он недостоин этого! Горничная пришла со стаканом воды. Дора жадно выпила его и отодвинула стакан, который держал Слик. -- Это она виновата, -- сказала она. Она... она!.. О, как я ненавижу ее! -- Я не буду спорить с вами, -- дипломатично сказал мистер Слик. -- Рискую рассердить вас, но все же скажу: она всегда казалась мне славной девушкой. Она ведь, кажется, и в тюрьму попала, чтобы спасти вас, не так ли? Дора посмотрела на него и только теперь заметила, что с ней говорит незнакомый. В пылу ярости она этого не сознавала. -- Кто вы? -- спросила она. -- Ваш муж знает меня. Я -- Смит, Слик Смит из Бостона. Шеннон думает, что я обманываю, когда говорю, что имел дела в Америке, но он неправ. Я родился в Англии и коренной бостонец; это самая благородная смесь, которую знало человечество, -- высокий класс и культура. Леди, он не стоит того. Он так резко изменил тему разговора, что она даже сначала не поняла. -- Кто... кто того не стоит? -- Маршалт -- он плохо кончит. Вы не хотите, чтобы я продолжал? Если бы ему понадобились сапоги, он убил бы своего первенца и извел бы его на сапожную кожу. Я люблю Мартина -- он славный малый. И я не хотел бы, чтобы с ним что-нибудь случилось и чтобы его арестовали до того, как он успеет застрелиться. Такие случаи бывают. Может быть, вы пойдете на суд, и он будет улыбаться вам до последнего мгновения, пока не появится человек в черном капюшоне и не отведет его в камеру смертников, а вы останетесь на месте, окаменев от ужаса и вспоминая, каким негодяем был Маршалт, и как они оба погибли из-за вас. Обычно три недели остаются после приговора, подумайте, три коротеньких недели, а потом -- смерть. За день до того вы можете пойти к Мартину, и он попытается утешить вас. А потом наступит ночь, последняя ночь, ночь ожидания. И когда часы пробьют восемь... -- Замолчите, ради Бога! -- Она вскочила и обеими руками закрыла ему рот. -- Вы сведете меня с ума! Мартин послал вас... -- Мартин не видел меня сегодня и не разговаривал со мной. Дора, вы просто не знаете, что за мразь этот Маршалт. И я скажу вам -- не делайте этого! Все его сердце насквозь пропитано мыслями о золоте. Она подняла руку, чтобы прекратить этот поток успокаивающих слов. -- Я знаю... но теперь, пожалуйста, уходите. Вы пришли, чтобы сказать мне это? Как странно: все знают, что я его люблю. Слик тихонько закрыл за собой дверь и на цыпочках пошел к выходу. Очутившись на улице, он увидел Мартина, который выходил из кеба. Заметив Слика, Бонни нахмурился: -- Что вам нужно, черт возьми? -- враждебно спросил он. -- Мне некогда объяснять вам все подробности. Но я должен сказать, что вы поступаете слишком опрометчиво. Вы наскакиваете на меня только за то, что я явился с визитом. Вы сердитесь на легкомысленных молодых людей за то, что они хотят разнообразия! Острые глаза Слика были устремлены на Мартина, и он увидел, как тот изменился в лице. -- Вы гонитесь за дешевыми деньгами из Италии и верите Стэнфорду, который говорит, что это легкое дело... -- Мартин смертельно побледнел и не нашелся что ответить. -- Помните! Вы попадете в серьезную беду. Это "верное дело" было предложено и мне. В нем участвует Джованни Стренесси. Из Генуи и, несомненно, часть денег уже пущена в оборот. В сравнении с таким делом грабеж -- просто детская забава. -- Я не понимаю, о чем вы говорите, -- начал Мартин. -- Стэн-форд ездил в Италию покупать драгоценности. -- Может быть, кто-нибудь посторонний слышал ваш разговор, когда он сообщал, вам свой план, -- сказал Слик. -- Подождите, шофер, вы отвезете меня домой! Итак, Элтон, -- он понизил голос, -- даже занятие старого Малпаса лучше, чем новое дело Билли Стэн-форда. -- Какое же у него занятие? -- У Малпаса? -- Слик раздумывал минуту. -- Я точно не знаю... но никогда не ходите в его дом один, -- сказал он. -- Я видел его один раз, но он не видел меня, и только поэтому я еще жив, Элтон! XXIV. Пловец Мистер Лэси Маршалт последние дни был очень расстроен, и хитрый Тонгер, хорошо знавший своего хозяина, сразу заметил это. Обыкновенно южноафриканского миллионера мало что беспокоило. Даже угроза Мартина Элтона не испугала его. Однако последнее время Тонгер все чаще находил хозяина погруженным в невеселые мысли. В субботу днем слуга принес Лэси в кабинет пачку писем и положил их около него на письменный стол. Миллионер быстро просмотрел их и нахмурился. -- Нет известий от нашего друга из Маджестфонтейна, -- сказал он. -- Уже больше месяца я не получаю от него писем. Что вы думаете об этом? -- Может быть, он умер? -- предположил Тонгер. -- Люди умирают даже в Южной Африке. Маршалт кусал губы. -- Может быть, что-нибудь случилось с Торрингтоном, -- сказал он. -- Может быть, умер именно он! -- улыбнулся Тонгер. -- Почему вы смеетесь, черт возьми! -- Вы всегда были оптимистом, Лэси: это одно из ваших достоинств, -- он подумал немного. -- Может быть, он не умеет плавать? Лэси быстро взглянул на него. -- Вы уже второй раз упоминаете об этом. Конечно, он умеет плавать. Он один из лучших пловцов, которых я знал, и даже его хромая нога не мешает ему. Что вы хотите этим сказать? -- Я только хотел бы знать, -- начал Тонгер, наслаждаясь тайной, которую знал и не хотел сообщить сразу, -- я хотел бы знать, умели ли плавать дети главного комиссара... Маршалт подозрительно и внимательно посмотрел на него. -- А если они не умели плавать, они не должны были садиться в лодку и выезжать в море, особенно летом, когда дуют такие сильные юго-восточные ветры. Лэси повернулся к своему слуге и впился в него глазами: -- Довольно, -- прикрикнул он. -- Говорите яснее, на что вы намекаете? Дети главного комиссара? Вы говорите о детях лорда Джилбери? Тонгер утвердительно кивнул: -- Полтора года тому назад дети Джилбери выехали на парусной лодке в залив, лодка перевернулась, и они утонули бы, если бы один из каторжников не бросился в воду и не спас их. Лэси широко открыл рот. -