чил сигнал бедствия, меня послали узнать, что происходит. Я регулярно информировал своих о ходе поиска. В подразделении до сих пор ничего не известно о том, где находится Хуана Мендес. Но они знают, что я был в Куэрнаваке. Знают, что сначала я должен был побывать у Дельгадо, а потом направиться к вам. Они не смогут явиться сюда по моим следам, во всяком случае, не сразу, а только после того, как допросят Дельгадо. А они его допросят и доберутся до вас, и поверьте, эти люди не признают ничего, кроме жертвенности и верности. Не найдя меня, они уничтожат вас. Верьте моему слову -- в этот момент Холли Маккой и я составляем самый ценный ваш капитал. Драммонд вздохнул. Бьюкенену показалось, что снаружи, на фоне приглушенного рева строительной техники, он услышал еще один выстрел. -- Учитывая, что вы все выдумали, не сходя с этого места, у вас отличная позиция для ведения переговоров, -- произнес Драммонд. -- Я, знаете ли, коллекционер. Это и привело меня сюда. Журналисты, -- он кивнул головой в сторону Холли, -- всегда недоумевали, что же является моим жизненным стимулом. А что думаете вы, мисс Маккой? Несмотря на сковавший ее страх, Холли смогла выдавить из себя: -- Власть. -- Частично вы правы. Но лишь в самом упрощенном смысле. Меня стимулирует, мною движет одно -- погоня за уникальным. Желание обладать уникальными вещами, находиться в уникальных ситуациях, распоряжаться уникальными людьми. Я заинтересовался Юкатаном из-за своей коллекции. Три года назад один человек принес мне предмет огромной ценности. У древних майя был свой собственный вариант книг. Это были длинные полосы из тонкой коры, многократно сложенные наподобие маленьких гармошек. Когда испанцы вторглись сюда в XVI веке, они намеревались уничтожить местную культуру и заменить ее своей. В своем рвении они жгли библиотеки майя. Сохранились лишь три рукописи, подлинность которых подтверждена. Четвертая может быть подделкой. Но есть еще и пятая. Она -- подлинник и принадлежит мне. Она абсолютно уникальна, потому что, в противоположность всем другим, моя содержит важную информацию. Конечно, в то время я этого не знал. Я купил ее, так как располагал средствами и не хотел, чтобы она принадлежала кому-то другому. Естественно, я пожелал узнать, что обозначают эти иероглифы, и нанял для этого крупнейших в мире специалистов по письму майя. Можно сказать, приобрел их в собственность. И в конце концов я обнаружил, что в тексте говорится о присутствии здесь обширного нефтяного месторождения. Майя называли нефть богом Тьмы, богом черной воды, богом, который сочится из-под земли. Сначала я думал, что это какие-то метафоры. Потом меня осенило, что описание следует понимать буквально. В тексте подчер- кивалось, что бога держат в узде храмы и одна великая пирамида, но описание местности не подходило ни к одной из известных археологических находок. В начале нынешнего года по фотографиям, сделанным из космоса, были обнаружены эти развалины. Так как я держал под контролем Дельгадо, то смог взять под контроль и находку, привезти своих людей, блокировать район и провести поисковые работы. -- И в процессе уничтожить постройки, -- буркнул Бьюкенен. -- Неизбежная необходимость. -- Драммонд пожал плечами. -- А кроме того, я уже видел эти развалины. Какое мне дело до того, увидит их кто-то еще или нет? Я не хотел начинать бурение, пока не буду полностью уверен в правильности сделанного вывода. Оказалось, что выход нефти был точно там, где и должен быть согласно тексту. Под пирамидой. Пирамида сидела на нем, служила ему крышкой, удерживала бога под землей. Но на этом уникальность находки не кончается. Нефть на Юкатане ничего не стоит, если до нее нельзя добраться. Этот район настолько нестабилен, что обычная техника здесь бесполезна. Вот почему больше никто не дал себе труда провести разведку этого района на нефть. Периодически случающиеся здесь землетрясения разрушили бы обычные вышки. Но мое оборудование -- единственное в своем роде. Конструкционные решения обеспечивают ему гибкость и сейсмостойкость. С таким оборудованием отныне можно будет добывать нефть даже в тех районах, которые раньше обходили стороной из-за невозможности разрабатывать месторождение. Разумеется, кое-кому придется выложить немалые денежки за разрешение пользоваться моим оборудованием. Однако я сомневаюсь, что удастся когда-нибудь найти такое колоссальное месторождение, как это. С его прямо-таки кувейтскими масштабами оно далеко превзошло все мои ожидания. В конечном итоге именно это и делает ситуацию поистине уникальной. Когда месторождение будет полностью обустроено, нефть добываться не будет. Должно быть, удивление Бьюкенена отразилось у него на лице, потому что глаза Драммонда сверкнули. -- Именно. Она добываться не будет. Если выбросить на рынок такое количество нефти, то цена на нее резко упадет. Это будет означать экономическую катастрофу для нефтедобывающих стран. Когда Дельгадо станет президентом, он поручит мне вести переговоры с этими странами о том, чтобы они платили Мексике за то, что она не будет продавать свою нефть. А они согласятся заплатить нам почти любую сумму. Как следствие сократится потребление нефти. В этом смысле вы могли бы назвать меня гуманистом. -- Драммонд самодовольно усмехнулся. "А может, ты просто хочешь приобщить весь мир к своей коллекции", -- подумал Бьюкенен. Словно прочитав его мысли, Драммонд переменил тему: -- Но мы говорим сейчас о другом, а именно: достаточно ли убедителен ваш аргумент, чтобы мне захотелось приобщить к своей коллекции вас. -- Прищурив глаза, он бросил Реймонду: -- Проверь, лжет он или нет насчет этой секретной группы особых операций. 7 Солнце стояло низко над горизонтом, усиливая сумрак, создаваемый пеленой едкого дыма, которая застилала все вокруг. Бьюкенен опять закашлялся, когда их с Холли, подталкивая, погнали сквозь дым к тому месту, где Драммонд оставил в неприкосновенности единственную часть древней застройки. -- Площадка для игры в мяч, -- пояснил Драммонд. -- Корт. Дым немного поредел, и Бьюкенен увидел ровную каменную игровую поверхность около ста футов в длину и двадцати пяти в ширину. С каждой стороны имелась стена высотой в пятнадцать футов, которая наверху заканчивалась террасой для зрителей. Драммонд по ступеням поднялся на террасу, за ним шли Дельгадо и Холли между двумя охранниками. Наручники с нее сняли, и она нервно потирала запястья. Бьюкенен делал то же самое, стараясь усилить приток крови к онемевшим кистям рук. Чувство тревоги охватило его, когда он осматривал стены площадки, останавливая взгляд на высеченных в камне иероглифах и рисунках. -- Здесь потрясающая акустика. -- Драммонд говорил с террасы, глядя на Бьюкенена сверху вниз. -- Я говорю нормальным голосом, а звук такой, будто у меня в руках микрофон. Несмотря на рев строительных механизмов в некотором отдалении, несмотря на треск пламени и редкие выстрелы, доносившиеся с более близкого расстояния, Бьюкенен слышал Драммонда с поразительной ясностью. Казалось, что этот ломкий голос отражается, усиливаясь, всеми точками корта. -- Игра называлась пок-а-ток, -- сказал Драммонд. -- Если вы внимательно посмотрите на рисунки, высеченные в каменной стене подо мной, то увидите изображения древних майя, играющих в эту игру. Они играли мячом из латексной резины величиной и весом примерно с медицинбол. Надо было пробросить мяч в вертикальное каменное кольцо, выступающее из середины этой стороны корта. Второе каменное кольцо расположено на другой стороне. Можно предположить, что это ворота команды соперника. Древние майя считали пок-а-ток чем-то большим, нежели простое развлечение. Для них эта игра имела огромную политическую и религиозную значимость. В мифологии майя два бога -- основателя их расы смогли создать ее, выиграв в матче с другими богами. Существуют указания на то, что простолюдинам никогда не разрешалось смотреть эту игру. В число зрителей допускались лишь знать, жрецы и члены царской семьи. Есть также свидетельства того, что игрой предварялись человеческие жертвоприношения и что чаще всего в нее играли с пленными воинами из других племен. -- А ставками были жизнь и смерть. -- Голос Реймонда послышался неожиданно за спиной у Бьюкенена, заставив того резко обернуться. 8 То, что Бьюкенен увидел, ошарашило его. Сбило с толку. Заставило усомниться в здравости собственного рассудка. На какой-то миг он подумал, что у него, должно быть, галлюцинации, что усталость в сочетании с контузией исказила его восприятие. Но когда Реймонд вышел из дымной пелены, которую заходящее солнце окрашивало в алый цвет, Бьюкенен был вынужден признать, что представшее его глазам, несмотря на всю свою гротескность, было определенно реальным и внушало тревогу. Реймонд был частично обнажен. Его талия и низ живота были защищены толстыми кожаными накладками. Такая же броня прикрывала его плечи, локти и колени. Вся остальная поверхность тела была открыта, видны были соски. Его мышцы свидетельствовали о силе и тонусе, какие можно приобрести, только если тренироваться по многу часов ежедневно. Бьюкенен был в отличной форме перед началом своей миссии в Мексике. Но он уже так давно находился в постоянном движении и так был ослаблен всеми своими ранениями, что ему было не до упражнений, и от своей лучшей формы он был очень и очень далек. Кожаные доспехи Реймонда выглядели достаточно гротескно. Но чувство сюрреального усиливалось еще и шлемом, который был на нем и который украшали длинные яркие перья всех цветов радуги, заглаженные назад и создававшие иллюзию того, что один из воинов майя прошел не только сквозь дым, но и сквозь время. Кроме того, у него был с собой большой мяч, который он бросил на каменную площадку. Мяч ударился и покатился, издав звук, говоривший о том, как он плотен и тяжел. Реймонд швырнул к ногам Бьюкенена кожаные накладки. -- Раздевайся и надевай это. -- Еще чего! -- ответил Бьюкенен. Реймонд подобрал мяч и запустил им в Бьюкенена. Тот уклонился, но недостаточно быстро, так как действие парализовавшего его яда еще не прошло. Скользящий удар мяча по левой руке оказался неожиданно болезненным. -- Раздевайся и надевай доспехи, или не продержишься в игре и тридцати секунд, -- приказал Реймонд. Бьюкенен повиновался, но не спешил, выгадывая время, рассчитывая. Наверху, на террасе, стояла испуганная Холли. Бьюкенен силился придумать какой-нибудь способ бегства для них, но любой план оказывался бессильным против охранника рядом с Холли и автомата у него в руках. Охранник выстрелит прежде, чем Бьюкенен успеет вскарабкаться на стену и добраться до них. Чувствуя, как у него по обнаженной коже бегут мурашки, несмотря на стекающие капли пота, он приладил на себя эти шершавые толстые кожаные доспехи. -- Я сделал их сам, -- похвастался Реймонд, -- по изображениям на этих камнях. -- Он показал на часть стены слева от Бьюкенена, точно под вертикальным кольцом. -- Вон тот рисунок меня особенно заинтересовал. Нахмурившись, Бьюкенен взглянул в том направле- нии, и на какую-то долю секунды изображение -- воин в доспехах и украшенном перьями головном уборе -- показалось ему как две капли воды похожим на Реймонда. -- Когда я впервые ступил на эту площадку, -- продолжал Реймонд, -- то почувствовал, будто вернулся домой. Почувствовал, будто уже бывал здесь, будто когда-то играл здесь. Очень, очень давно. Взгляд Бьюкенена был все еще прикован к рисунку. Он содрогнулся, поняв, что воин держит в руке отрезанную человеческую голову, которую поднял за волосы, а из шеи капает кровь. -- Вот это я и имел в виду, говоря о жизни и смерти, -- усмехнулся Реймонд. -- Видишь ли, проигравшие расплачивались жизнью, их ждала казнь. А выигравший? Он не только оставался в живых. Он еще и выступал в роли палача. -- О чем мы здесь толкуем? -- резким тоном спросил Бьюкенен. -- Уж не хотите ли вы сказать, что, если я выиграю, вы меня отпустите на все четыре стороны? На площадке для игры в мяч воцарилось молчание. -- Так я и думал, -- констатировал Бьюкенен. -- Для меня при любом исходе игры выигрыш не предусмотрен. -- Может, так было и во времена древних майя, -- перебил его Драммонд своим скрипучим старческим голосом. -- Как прикажете это понимать? -- В кругах историков цивилизации майя существует теория, что казнили вовсе не проигравших, а наоборот -- выигравших. -- Это абсурд, -- возразил Бьюкенен. -- Какой идиот захотел бы играть на таких условиях? -- Реймонд разделяет вашу точку зрения. Но по этой теории победа в игре была такой честью, которая ставила вас на одну доску с богами. Следующим логическим шагом было принесение вас в жертву, чтобы вы могли занять свое место в обществе богов. -- Похоже, что в выигрыше оставались только зрители. -- Да, -- согласился Драммонд. -- Как я рассказывал вам, я гонюсь за уникальным. И вот сейчас мне представляется уникальная возможность увидеть редкость. Впервые за последние пятьсот лет состоится игра в пок-а-ток. Специально для меня. -- И каким же образом все это должно доказать, говорю ли я правду относительно подразделения особых oпeраций, которое пошлет сюда людей, чтобы отыскать меня? Что я должен сделать, чтобы сохранить голову? -- Ну, я думаю, что в ходе игры вы получите много болезненных стимулов, которые побудят вас сказать правду, -- пожал плечами Драммонд. -- Но мне интересны не вы. Меня интересует мисс Маккой. Я подозреваю, что зрелище, которое ей предстоит увидеть, сделает ее более чем покладистой, и она разговорится. В обмен на прекращение того, что будет происходить с вами. -- Этим вы ничего не добьетесь. Она ничего не знает о моем подразделении. -- Возможно. Скоро я это узнаю. Реймонд, если ты готов, начинайте. 9 Мяч ударил Бьюкенена в спину с такой силой, что сбил его с ног, и он, упав на камень площадки, проехался подбородком по одной из плит. Если бы не эти кожаные доспехи, то мяч наверняка сломал бы ему несколько ребер. Хватая ртом воздух и превозмогая боль, он кое-как поднялся и устремился за мячом. Реймонд подбежал к мячу одновременно с ним. Локтем в кожаном налокотнике Бьюкенен нанес Реймонду сильнейший боковой удар в голову, который отбросил того в сторону. Не дав Реймонду опомниться, Бьюкенен поднял мяч, оказавшийся на удивление тяжелым, и швырнул его в Реймонда. Тот крякнул и отшатнулся назад, когда мяч угодил ему в бедро и, отскочив от кожаных щитков, глухо стукнулся о каменные плиты. -- Нет, нет, нет, -- раздался с трибуны голос Драммонда. -- Так дело не пойдет. Смысл игры состоит в том, чтобы бросать мяч в каменное кольцо, а не в противника. -- Почему же вы не сказали этого Реймонду, когда он бросил в меня, если на то пошло? Какого черта он это сделал? -- Хотел, чтобы ты обратил на меня внимание, -- ответил Реймонд. -- Сколько надо набрать очков, чтобы выиграть? -- Вот в этом-то и загвоздка. -- Ага, так я и думал. -- Нет, вы не понимаете, -- снова вмешался Драммонд. -- Дело в том, что никто не знает, сколько требуется очков, чтобы выиграть. Эта информация не дошла до нас через века. Придется импровизировать. -- Десять, -- усмехнулся Реймонд. -- Что значит десять? -- зло бросил Бьюкенен. -- Я что, должен выиграть с перевесом в десять очков? Вы соображаете, что говорите? -- Победит тот, кто первый наберет десять очков. -- И что потом? -- Это зависит от ответов, которые я получу от вас и от мисс Маккой, -- сказал Драммонд. Без всякого предупреждения Бьюкенен сделал внезапный финт к мячу, подхватил его и рванулся к вертикальному кольцу. Прицелился для броска, но тут Реймонд плечом врезался в руку Бьюкенена, отшвырнул его в сторону и припечатал к каменной стене. Бьюкенен застонал, резко крутнулся и ударил Реймонда мячом в грудь. Не выпуская мяча из рук, он продолжал поворачиваться, пока противник пятился, спотыкаясь. Встав под каменным кольцом, Брендан бросил мяч и почувствовал, как радостно забилось сердце, когда он увидел, что мяч, описав дугу, пролетел в кольцо. Реймонд двумя руками сильно ударил Бьюкенена в спину, тот полетел головой вперед, упал и опять проехался подбородком по камню. Черт, подумал Бьюкенен. Только не головой. Нельзя допустить, чтобы что-то случилось с головой. Еще одно сотрясение, и... Он поднялся на ноги, отер с подбородка кровь и зло уставился на Реймонда. -- Нет, нет, нет, -- повторил Драммонд. -- Вы играете не по правилам. -- Скажите это Реймонду, -- крикнул Бьюкенен. -- Ведь это я забросил мяч в кольцо. -- Но вы его забросили не по правилам! -- Что вы имеете в виду? -- Руками играть не разрешается! -- Руками не разрешается?! -- Мы не очень много знаем об этой игре. -- Драммонд сопровождал свои слова резкими жестами. -- Но известно следующее. Руками разрешалось пользоваться, вероятно, только когда нужно было поднять мяч с земли. Перемещать мяч можно было предплечьями, плечами, бедрами, коленями и головой. Мысль о том, чтобы ударить мяч головой, заставила Бьюкенена внутренне содрогнуться. Это, скорее всего, убьет его. -- За нарушение правил вы должны быть оштрафованы. Вам записывается одно штрафное очко. Теперь вам придется набирать одиннадцать очков, тогда как Реймонду нужно всего десять. Конечно, если он не нарушит какое-нибудь правило. -- Понятно. Но мне почему-то кажется, что он будет сочинять правила по ходу игры, а я все время буду нарушать еще не изобретенные. -- А ты играешь -- так играй, -- сказал Реймонд. Прежде чем Бьюкенен успел среагировать, Реймонд кинулся к мячу, схватил его, подбросил в воздух, поймал предплечьями и сделал бросок по кольцу. Мяч аккуратно пролетел сквозь него и с глухим стуком упал к ногам Бьюкенена. -- Реймонд, у меня такое впечатление, что вы тренировались. -- Молодец, -- похвалил Драммонд. -- Я ценю того, кто умеет элегантно проиграть очко. -- А я бьюсь об заклад, что еще больше вы цените тех, кто выигрывает, -- бросил ему Бьюкенен. -- Так добейтесь, чтобы я вас ценил больше, -- парировал Драммонд. -- Выиграйте. Бьюкенену удалось схватить мяч. Но в следующий момент он почувствовал, как из-под него вышибли ноги, -- это Реймонд в прыжке нанесшему удар по ногам. Бьюкенен повалился ничком, и падение ускорялось весом мяча, который давил ему на грудь. Он тяжело ударился о плиты, радуясь кожаным щиткам, прикрывавшим плечи. Но и они не смогли уберечь от боли, пронзившей его плечо, которое еще не совсем зажило после того, как в него стреляли в Канкуне. Вес мяча почти вышиб из него дух. Реймонд выхватил мяч у него из рук, снова подбросил его, снова поймал предплечьями и кинул в кольцо, заработав еще одно очко. -- Да, ты определенно потренировался. -- Вставая на ноги, Бьюкенен почувствовал, что его тело начинает деревенеть. -- Это совсем не забавно, -- прокомментировал Драммонд. -- Вам придется постараться как следует. Неожиданно для всех Бьюкенен подхватил мяч, зажал его в предплечьях и сделал вид, что собирается рвануться к кольцу, но на самом деле был настороже в ожидании атаки Реймонда и, когда тот разбежался, чтобы врезаться в него, резко повернулся. Прижав мяч к груди и уклонившись от столкновения с противником, Брендан жестко ткнул его локтем, когда он, промахнувшись, пробегал мимо. Реймонд отшатнулся в сторону, сложившись пополам и держась рукой за бок от боли в левой почке. Бьюкенен моментально подскочил к кольцу, повернулся к нему спиной, внимательно следя за Реймондом, потом рискнул взглянуть вверх, прикинул расстояние до кольца и бросил мяч через себя назад, удовлетворенно выдохнув, когда мяч пролетел сквозь кольцо. -- Отличная координация, -- похвалил Драммонд. -- Похоже, вы опытный игрок в баскетбол. Но в этой игре есть также элементы волейбола и футбола. Как у вас с этим? На миг отвлекшийся Бьюкенен почувствовал сильный удар под ложечку, от которого у него перехватило дыхание, -- Реймонд атаковал его ударом головы в живот и сбил с ног. Пока Бьюкенен корчился, силясь вдохнуть, Реймонд подобрал мяч и заработал еще одно очко. -- Как называется это ваше подразделение особых операций? -- спросил Драммонд. -- То мифическое подразделение, которое должно явиться, чтобы вызволить вас или наказать меня за причиненный вам вред? Бьюкенен с трудом поднялся на ноги, вытер кровь с подбородка и, прищурившись, посмотрел в сторону Реймонда. -- Я задал вам вопрос, -- резко произнес Драммонд. -- Как называется ваше подразделение? Бьюкенен сделал вид, будто бросается к мячу. Реймонд ринулся, чтобы перехватить его, Бьюкенен совершил зигзагообразное движение, вышел на Реймонда с противоположной стороны и еще раз врезал ему локтем по левой почке. От повторного удара по больному месту Реймонд застонал и сделал несколько неуверенных шагов, руками касаясь мяча. Бьюкенен выхватил у него мяч, зажал между предплечьями и приготовился сделать бросок по кольцу. Но у него потемнело в глазах от боли, когда Реймонд напал на него сзади и нанес ему удар в поясницу. Падая, Бьюкенен остро чувствовал под собой камень мяча, а сверху -- обрушивавшегося на него всей своей массой Реймонда. Когда он ударился о площадку, ему показалось, что вдавившийся ему в живот мяч -- это клин, на котором кто-то пытается переломить его пополам. На один ужасный момент у него перехватило дыхание. Он ощутил себя заживо погребенным. Потом Реймонд оттолкнулся от него и вскочил, а Бьюкенен сполз с мяча, ловя ртом воздух, зная, что на животе у него кровоподтек, а еще хуже то, что под кожаным щитком на правом боку лопнули швы, наложенные на ножевую рану. Реймонд поднял мяч с помощью предплечий и без всякого видимого усилия забросил его в кольцо. По всей площадке отдался гулкий стук упавшего мяча. Строительные машины все так же грохотали в отдалении. Все так же был слышен треск горевшего дерева. Отраженное эхо выстрела донеслось со стороны леса. Над площадкой тянулся дым, отливающий алым в лучах заходящего солнца. Драммонд закашлялся. Он кашлял, не переставая. Мокрота клокотала у него в горле. Он сплюнул и смог наконец проговорить: -- Плохо стараетесь, надо лучше. Как называется ваше спецподразделение? С трудом разогнувшись, преодолевая усталость и боль, Бьюкенен поднялся. Если он и Холли хотят выбраться отсюда живыми, то он должен убедить Драммонда, что тому придется заплатить слишком высокую цену за убийство заложников. -- "Ваше имя, звание и номер", да? -- насмешливо спросил Бьюкенен. -- Да я скорее в ад отправлюсь, чем выдам вам секретную информацию. -- Вы просто не представляете себе, каково может быть в аду, -- продолжал Драммонд. -- Как называется ваше спецподразделение? Бьюкенен попытался схватить мяч. Хотя каждое его движение сопровождалось мучительной болью, он не мог отказаться от этих попыток. Надо забыть о липкой влажности, ощущавшейся под кожаным щитком на правом боку. Надо преодолеть боль. Реймонд кинулся ему наперерез и нагнулся, чтобы подхватить мяч. Увеличив скорость, Бьюкенен оказался возле Реймонда скорее, чем тот ожидал, и ударил его правой ногой в незащищенное место между плечами и животом. Этот удар застал Реймонда в согнутом положении и оказался таким сильным, что оторвал его от площадки. Он повернулся в воздухе, упал на бок, перекатился на спину, потом на живот, потом вскочил на ноги и так сильно ударил предплечьем Бьюкенена в лицо, что у того клацнули зубы. На какой-то момент Бьюкенен лишился зрения и отшатнулся назад. Реймонд ударил его снова, отбросив еще дальше назад. Брызнула кровь. Потерявший ориентировку Бьюкенен приготовился к третьему удару, поднял руки перед лицом и попытался уйти от удара влево, все еще плохо видя. -- Как называется ваше подразделение? -- требовательно спросил Драммонд. Реймонд следующим ударом рассек Бьюкенену губы Тут вдруг оказалось, что Бьюкенену некуда больше отступать. Он был прижат к стене. Затуманенным зрением он увидел, как Реймонд отводит руку, замахиваясь для еще одного удара. -- Название вашего подразделения! -- заорал Драммонд. -- Ну! -- "Желтый плод"! -- выпалила Холли. -- Желтое что? -- оторопело спросил Драммонд. -- Вам нужно название подразделения! Оно так и называется! -- Голос Холли прерывался от ужаса. -- Прекратите! Боже мой, посмотрите, сколько крови! Разве вы не видите, как ему досталось? -- Для того и стараемся. -- Реймонд снова ударил Бьюкенена. Бьюкенен рухнул на колени. Давай, Холли, продолжай. Бьюкенен силился стряхнуть с глаз пелену. Черт побери, продолжай в том же духе. Подцепи их на крючок. "Желтый плод"! Она не сказала Драммонду о "Виски с содовой". Вместо этого назвала ему подразделение, которое больше не функционирует. Она делала так, как учил ее Бьюкенен во время совместного поиска. Когда тебя совсем уж припрут к стенке, скажи правду, но не всю, а лишь ту ее часть, которая пойдет тебе на пользу. Никогда не открывайся до конца. -- И что же такое этот "Желтый плод"? -- требовательно спросил Драммонд. -- Это секретное армейское подразделение, которое обеспечивает безопасность и снабжает разведданными все другие спецподразделения. -- Голос Холли все еще дрожал. -- А вы откуда это знаете? Раньше Бьюкенен уверял меня, что ваша информированность ограничена. -- Я работала над одним материалом. Целый год охотилась за информацией. И не оказалась бы здесь, если бы не пыталась подобраться к Бьюкенену поближе в надежде, что он скажет больше, чем собирался. -- Ну и как? Сказал? -- Недостаточно много, чтобы удовлетворить вас. Черт возьми, мне нет до всего этого никакого дела! Я хочу выпутаться из этой истории. Господи, да скажи ты ему то, что он хочет от тебя, Бьюкенен! Тогда, может быть, он нас отпустит. -- Да, -- повторил за Холли Драммонд, -- послушайтесь ее совета и скажите мне все, что я от вас хочу услышать. Бьюкенен стоял на коленях, опустив голову. Вытирая окровавленный рот, он кивнул. И неожиданно ударил Реймонда в солнечное сплетение. Реймонд согнулся пополам, Бьюкенен снова ударил, на этот раз апперкотом, от которого у Реймонда глаза съехались к носу, а сам он отлетел назад и рухнул на плиты. Украшенный перьями шлем откатился в сторону. Бьюкенен с усилием поднялся. Если бы можно было применить здесь искусство рукопашного боя, которому он обучался в спецподразделении, он без особого труда справился бы с Реймондом. Но суть дела заключалась не в том, чтобы одержать верх в единоборстве. Она была в том, чтобы победить в игре. Иначе Драммонд может так разъяриться, что прикажет ликвидировать и его, и Холли. Бьюкенен сомневался, чтобы правила игры в пок-а-ток включали приемы каратэ. Пока что он причинил Реймонду чувствительный ущерб, и тот все еще лежал на площадке. Пошатываясь, Бьюкенен подобрал мяч и зажал его между предплечьями. Он некоторое время смотрел на кольцо, ожидая, когда прояснится в глазах, и сделал бросок снизу. В животе у него похолодело, когда мяч ударился о кромку кольца и с глухим стуком вернулся к нему. "Дьявол", -- подумал он. Смахнув пот, заливавший ему глаза, он быстро обернулся -- хотел убедиться, что Реймонд все еще лежит навзничь, -- и злобно уставился на Холли. -- Ты, сука! -- заорал он. -- Ты меня специально завлекала! Я был тебе нужен только для твоей паршивой статьи! -- Верно, черт побери! -- крикнула в ответ Холли. -- А ты думал, что я должна была по уши втюриться в тебя, раз ты такой замечательный? Не витай в облаках, посмотри на себя в зеркало! Я не собираюсь подыхать из-за тебя! Ради всего святого, скажи ему то, что он хочет! Бьюкенен повернулся к кольцу, опять бросил мяч снизу и на этот раз был точен. -- Сказать ему то, что он хочет? -- Бьюкенен заговорил с еще большей яростью. -- Я ему скажу, сука. Скажу достаточно, чтобы спасти свою жизнь. Это ведь ты опасна для него, а не я. Это ведь ты проклятая газетчица, а не я! Я -- солдат! Мне можно доверять, я умею держать язык за зубами! Бьюкенен сделал еще бросок. Мяч по дуге пролетел сквозь кольцо. -- И я буду победителем в этой вшивой игре! -- Достаточно, чтобы спасти свою жизнь? -- Холли побледнела еще больше. -- Эй, мы ведь в этом деле вдвоем! -- Ошибаешься. Бьюкенен бросил мяч. И выругался, когда тот угодил в кромку кольца. -- И ты тоже ошибаешься, -- неожиданно послышался голос Реймонда. Бьюкенен оглянулся. Реймонд поднялся. Кровь текла у него изо рта, капая на кожаные доспехи. -- Ты все-таки проиграешь. Спотыкаясь, Реймонд побежал к мячу. Бьюкенен бросился за ним. И поскользнулся. Он слишком долго стоял на одном месте. Кровь из разорванного шва в боку просочилась под доспехами. Струйкой стекая по ноге, она образовала скользкую лужицу у него под ногами. Он не упал, но попытка удержаться на ногах, стоившая немалых усилий, отняла у него достаточно времени, чтобы Реймонд успел сделать удачный бросок по кольцу. Не останавливаясь, Реймонд снова бросился за мячом. Но когда он подхватывал его, Бьюкенен ударом правого предплечья снизу выбил мяч у Реймонда из рук. Действуя левым предплечьем, он резко толкнул Реймонда мячом в левое плечо. Это заставило соперника зарычать от боли. Мяч отскочил, и, пока Реймонд, пятясь, пытался сохранить равновесие, Бьюкенен поймал предплечьями мяч, сделал бросок и внутренне возликовал, увидев, что мяч коснулся кольца. Но в следующий миг сердце у него упало. Мяч не пролетел в кольцо. Отскочив от его кромки, он полетел обратно. Черт! Бьюкенен побежал и прыгнул. Но немного не успел. Недостаточно быстро поднял руки. Находясь в воздухе, он вынужден был отбить мяч левым плечом в наплечнике. Мяч снова полетел к кольцу. И опять отскочил. Но на этот раз Бьюкенен был в готовности. Приземлившись после прыжка на площадку, он вскинул руки, поймал предплечьями мяч, бросил и получил очко. -- Браво! -- завопил Драммонд. -- Да, именно так играют в эту игру! Плечи! Повороты! Отскоки! -- Смотри, сука, как я выигрываю! -- крикнул Бьюкенен Холли. -- А в проигрыше остаешься ты! Это тебе предстоит подохнуть! Ты еще пожалеешь, что встретила меня! Пожалеешь, что завлекала в свои сети! Вдруг Бьюкенен почувствовал сильный удар в спину, который мгновенно вытолкнул весь воздух из его легких, а самого швырнул к боковой стене площадки. Как в тумане, Бьюкенен подставил закрытые щитками руки, чтобы смягчить силу удара о камень. Он повернулся и получил еще удар -- на этот раз прямой удар в грудь, который Реймонд нанес своим правым плечом в наплечнике. Бьюкенен врезался в стену спиной, и резкая боль просигнализировала ему, что у него, должно быть, сломано ребро. -- Потом будешь с ней спорить, -- прохрипел Реймонд. -- Как ты связываешься со своим подразделением? -- Вот именно, как? -- повторил вопрос Драммонд. Он снова сильно закашлялся, оказавшись в новом облаке дыма. Грохот строительных машин не умолкал. Участившиеся выстрелы доносились теперь с более близкого расстояния. -- Ничего не скажу, пока мы не заключим сделку! -- Бьюкенен сморщился от боли в груди. У его ног образовалась еще одна лужица крови. Он чувствовал легкое головокружение и прилагал усилия, чтобы сосредоточиться. Он должен сделать так, чтобы они с Холли остались в живых. Играй же свою роль, Холли! Играй свою роль! -- Какую еще сделку? -- спросил Драммонд. -- Я скажу вам то, что вы хотите узнать, и вы дадите мне уйти, -- ответил Бьюкенен. -- В обмен на отбой, который я дам своему подразделению, вы сохраняете мне жизнь. А эта сука получает по заслугам. -- И вы поверите, что я выполню все, о чем мы договоримся? -- Но ведь ваша проблема все равно остается! Если со мной что-нибудь случится, то мои друзья вас найдут! -- Бьюкенен держался за грудь -- острая боль не давала ему глубоко вдохнуть. -- А как же Хуана Мендес? Думаете, я поверю, что вы не перестанете ее искать? Или, может быть, и она для вас больше ничего не значит? -- Нет, это не так. -- Бьюкенен взмок от пота. -- Именно из-за нее я здесь. Я буду продолжать поиски. Докажу ей, что все это ее не касается. Я хочу, чтобы ее оставили в покое. Так же, как и меня. -- Должно быть, она представляет для вас особый интерес. -- Много лет назад мне следовало жениться на ней. -- Бьюкенен, как ты можешь поступать со мной таким образом? -- подала голос Холли. -- Не сдавай меня, пожалуйста. -- Заткнись. Любой, кто посмеет использовать меня так, как ты, заслуживает того, чтобы его сдали. -- Хорошо, -- сказал Драммонд. -- Разбирайтесь сами с этой женщиной. Как вы связываетесь с вашим подразделением? Бьюкенен назвал им радиочастоту. -- Если хотите воспользоваться телефоном, наберите вот этот номер. -- Он назвал им и цифры номера. -- Он лжет, -- вмешалась Холли. Молодец, подумал Бьюкенен. Продолжай в том же духе, Холли. Настраивайся на меня. Играй свою роль. Выигрывай нам время. -- Лжет? -- спросил Драммонд. -- Не знаю насчет радиочастоты, а номер телефона не тот, который он набирал несколько раз, чтобы доложиться. Я видела. Тот номер был... -- И она продиктовала какой-то другой номер. -- Так-так, -- скривился Драммонд. -- Похоже, что вы поступили не вполне честно, -- добавил он, обращаясь к Бьюкенену. -- Она сама лжет, -- запротестовал Бьюкенен. -- В полночь мне надо связаться со своими. Дайте мне воспользоваться вашим радио, и я... -- Это чушь собачья, -- заявил Реймонд. Он подобрал мяч и бросил его в кольцо. Сделал еще один бросок. И еще. -- Вы оба просто тянете время, -- заметил Реймонд. -- Делаете вид, что ругаетесь друг с другом, надеетесь так нас запутать, что мы дадим вам пожить еще какое-то время. Реймонд выиграл еще одно очко. -- Это уже девять. -- Он пристально посмотрел на Бьюкенена. -- Я не верю ни одному из вас. Еще одно очко, и тебе крышка. Когда Реймонд приготовился сделать последний бросок, Бьюкенен кинулся на него. Он почувствовал под ногами дрожь. По площадке, казалось, прошла рябь. Ноги утратили устойчивость. Но он продолжал атаковать. Когда Реймонд сделал бросок, мяч угодил в обод кольца и отскочил. Бьюкенен перехватил мяч в прыжке, подставил предплечья и послал его прямо в кольцо. Но когда он приземлялся, ноги под ним подкосились. Внезапно до него дошло, что грохот строительной техники умолк. По контрасту с этим треск пламени и раскаты выстрелов стали громче. Послышались вопли людей. Бьюкенен зашатался. -- Еще одно, -- сказал Реймонд. Он поднял мяч. -- Еще одно. Он злобно уставился на Бьюкенена. -- И проигравший будет подвергнут штрафу. Он бросил мяч. Бьюкенен даже не потрудился посмотреть, пролетел ли мяч в кольцо. Ему стоило усилий оставаться на ногах и приготовиться к обороне. Над головой у себя он услышал какой-то шум. Последовала возня. Потом крик. Звук падающего тела. -- Бьюкенен! -- пронзительно закричала Холли. -- У тебя за спиной! Боясь отвлечься, он быстро оглянулся и увидел, что охранник свалился с террасы. Нет! Он понял, что ошибся. Охранник не упал. Его столкнули! Это Холли! От падения с высоты пятнадцати футов охранник не сразу пришел в себя. Он лежал, держась за ногу -- наверно, сломал. Автомат "узи" выпал у него из рук. С трудом сохраняя равновесие, Бьюкенен стал быстро подбираться к автомату, как вдруг был отброшен в сторону неожиданным и сильным ударом мяча по спине. Моя голова! Он чуть не ударил меня по голове! Я подохну, если мяч попадет мне в голову! Бьюкенен опять услышал выстрелы и крики, но сейчас его интересовал только подкрадывающийся к нему Реймонд. -- Ты проиграл, -- произнес Реймонд. Его голубые глаза блестели от предвкушаемого удовольствия. Его мальчишеская улыбка стала жестокой и застыла у него па лице. Это придавало ему вид человека, который полностью потерял рассудок. -- Я убью тебя вот этим. -- Он поднял тяжелый мяч. -- Буду делать это не торопясь. А под конец мячом расплющу тебе башку, как яичную скорлупу. Голова у Бьюкенена кружилась. Он невольно отступил назад, поскользнувшись при этом в собственной крови. Ему казалось, что мозг у него распух, череп раскалывался от нестерпимой боли. Он сделал обманное движение вправо, потом нырнул влево и схватил автомат упавшего со стены охранника. Реймонд стоял над ним, покачиваясь, с занесенным над головой мячом, готовясь бросить его изо всех сил. Бьюкенен поднял "узи" и нажал на спусковой крючок. Но ничего не произошло. Автомат заело. Бьюкенен почувствовал себя так, будто все его внутренности внезапно наполнились кипятком. Засмеявшись, Реймонд напряг мышцы, чтобы бросить мяч сверху вниз, прямо в лицо Бьюкенену. 10 И замер на месте; тело его застыло в странной и жуткой неподвижности. Голубые глаза стали еще более пустыми, чем всегда, еще более похожими на стекляшки. Его леденящая кровь улыбка теперь казалась наклеенной на лицо. Мяч вывалился у него из рук, упал за спиной, глухо ударившись о плиту. Но его руки были по-прежнему вытянуты кверху. Изо рта вытекла струйка крови. Он стал падать вперед, и Бьюкенен едва успел отползти в сторону. Когда Реймонд упал лицом вниз, Бьюкенен увидел, что вся спина у него ощетинилась стрелами. Он стал пристально вглядываться вперед, в том направлении, откуда должны были прилететь стрелы, но не увидел ничего, кроме дыма. Услышав шум справа от себя, он резко повернулся в ту сторону. Там, оправившись от полученного при падении шока, охранник вытаскивал пистолет. Бьюкенен передернул затвор "узи", выбросил застрявший патрон, дослал в патронник новый и нажал на спусковой крючок, прошив охранника короткой, точно рассчитанной очередью, которая отбросила того назад; брызнули фонтанчики крови. -- Холли! -- заорал Бьюкенен. На террасе" над ним никого не было видно. -- Холли! Где ты?! -- Я здесь, наверху! Он все еще не видел ее. -- Лежу на животе! -- Ты в порядке? -- Ни жива ни мертва! -- Ты можешь спуститься вниз? Где Драммонд и все? -- Смылись! -- Она приподняла голову. -- Когда они увидели... Боже правый! -- Она показывала па что-то у Бьюкенена за спиной. Резко повернувшись, пригнувшись, держа "узи" наизготовку, Бьюкенен стал всматриваться в ту сторону, где дым заволакивал конец игровой площадки. Он опасался, что в любой момент оттуда может вылететь следующий рой стрел. Он уловил там движение и плотнее прижал палец к спусковому крючку. Из дыма выступили сначала тени, потом фигуры людей. Бьюкенен почувствовал, как его пронизывает холод. Раньше, когда появился Реймонд, одетый в кожаные доспехи и пернатый шлем, Бьюкенен испытал жуткое ощущение, что Реймонд проходит не только сквозь дым, но и сквозь время. Сейчас у Бьюкенена опять возникло это ощущение, от которого по телу побежали мурашки, но в этом случае фигуры, шагавшие к нему сквозь дым, были и в самом деле индейцы-майя, низкорослые и худые; у них были прямые черные волосы, круглые головы, широкие лица и миндалевидные глаза. На них, как и на Реймонде, были кожаные доспехи и пернатые шлемы, и на какой-то леденящий миг, когда в голове у Бьюкенена словно закрутился вихрь, ему почудилось, будто его утянуло на тысячу лет назад по туннелю времени. Майя