ь: итак, мы все дальше продвигаемся вперед -- в прошлое. Дэн Рейзер, для новостей Си-би-эс, всего доброго". 5 Виргинские острова Посетитель заметил, что коллекция пополнилась еще несколькими предметами -- фигурками, керамическими изделиями, масками. Все это были подлинные, дорогостоящие и приобретенные незаконным путем образчики работы древних мастеров майя. -- Эта женщина исчезла. -- Что такое? -- Старик, занятый подсоединением трубки для внутривенного вливания к введенной в руку игле, резко вскинул голову. -- Исчезла? Ты же уверял меня, что это невозможно. -- Я так считал, -- ответил светловолосый человек. Голос его звучал удрученно. -- Ей так хорошо платили, с ней обращались, как с принцессой... Мне казалось маловероятным, что у нее появится желание уйти. Глаза старика злобно сверкали, худое тело напряглось от ярости. Сидя в кожаном кресле в кают-компании принадлежавшей ему двухсотфутовой яхты среди витрин с экспонатами своего теперешнего увлечения -- образцами искусства майя, он старался держаться как можно прямее. Очки делали его взгляд еще острее, а густая седая шевелюра подчеркивала впечатление изможденности, производимое его лицом. Казалось, он заполняет собой всю каюту, хотя высоким назвать его было нельзя. -- Человеческая природа! Проклятье, это всегда было твоим слабым местом. Ты превосходен там, где дело касается тактики. Но в эмоциональном плане ты настолько ограничен, что не понимаешь... -- Ей было одиноко, -- сказал молодой человек с приятным лицом. -- Я предвидел нечто подобное. Мои люди следили за ней, чтобы при случае помешать ей сделать какую-нибудь глупость. Ее горничная, ее дворецкий, ее шофер, консьерж в доме на Манхэттене, где она жила, -- все работали на меня. Все выходы из этого здания были под постоянным наблюдением. В тех редких случаях, когда ей разрешалось выйти из дома, ее сопровождали. -- И тем не менее ей удалось скрыться, -- прошипел старик, и ноздри его раздулись от злого сарказма. Его белые волосы контрастировали с землистым оттенком кожи, который, в свою очередь, становился еще заметнее на фоне серого халата, левый рукав которого был закатан, чтобы можно было подвести к руке трубку от аппарата для внутривенного вливания. -- Ты. Это ты во всем виноват. -- Он ткнул в сторону собеседника костлявым указательным пальцем правой руки. -- Все зависит от нее. Как, черт возьми, это случилось? Хорошо одетый молодой человек удрученно развел руками. -- Я не знаю. Мои люди тоже не знают. Это произошло прошлой ночью. Между двумя часами ночи, когда горничная видела ее в последний раз, и двенадцатью часами дня, когда горничная решила посмотреть, что она делает, эта дама успела выбраться из квартиры и из здания. Неизвестно, как ей это удалось. Узнав о случившемся, я решил, что лучше доложу вам лично, а не по телефону. Прилетел первым же рейсом, на который смог попасть. -- Он повел рукой в сторону расположенных по правому борту иллюминаторов каюты; за ними были видны многочисленные яхты, которые заполняли окаймленную ожерельем отелей и подсвеченную лучами заходящего солнца гавань острова Сент-Томас. Старик прищурился. -- Готовность признать вину -- это достойно уважения. У нее есть доступ к банковскому счету? -- Нет. Поскольку ей предоставлялось все, что она хотела, то необходимости тратить деньги у нее не было. Поэтому она не подозревала, что суммы заработной платы, фигурирующие в банковских ведомостях, которые ей показывали, поступали на особый счет, откуда она могла снять деньги лишь при наличии еще одной подписи -- моей. Подступиться к деньгам она не может. -- А драгоценности? -- Она забрала их все. Одно бриллиантовое колье стоит четыреста тысяч долларов. Теоретически. Но камни, разумеется, не настоящие. И все-таки во всем Нью-Йорке лишь считанным заведениям под силу купить такую вещь, не будь она копией. А поскольку ей неизвестно, что это копия, то она будет вынуждена обратиться к ним. Мои люди наблюдают за этими заведениями. Старик нахмурился. -- Если допустить, что ей удастся достать денег -- а я полагаю, что удастся, судя по тому, как ловко она ускользнула от твоих людей, -- куда она может пойти? Что может предпринять? -- Она будет дурой, если вернется к прежнему образу жизни. Ей придется исходить из того, что мы будем сле- дить за ее родственниками, друзьями и прежними деловыми партнерами, что будем прослушивать их телефоны и так далее. Если она умна, а это можно считать доказанным, то должна будет затаиться. Меньше всего ей нужны неприятности от нас. -- От нас? -- От вас. Старик сделал жест морщинистой рукой, во взгляде его было жесткое неодобрение и одновременно блеск превосходства. -- Опять человеческая натура. Ты так и не выучил урока. Если причиной бегства было одиночество, то как раз затаиваться она и не будет. Ей будет нужен партнер. Она захочет чувствовать себя в безопасности и получать удовлетворение от жизни, создаваемой ею самой, а не навязываемой со стороны. Она не променяет одну клетку на другую. -- Тогда что же она?.. Старик размышлял, не отводя глаз от своей внутривенной трубки. -- Она обратится за помощью. -- К кому? -- Есть только две причины, по которым один человек будет помогать другому, -- сказал старик. -- Деньги и любовь. Мы не можем знать заранее, кто придет ей на помощь. Но я очень сомневаюсь, чтобы она доверилась человеку, которого не знает и который был бы готов служить ей исключительно ради денег. Полагаю, что человек, оказавшийся в ее ситуации, скорее предпочтет положиться на любовь или, по меньшей мере, на дружбу. Кто из ее окружения способен помочь ей? -- Как я сказал вам, ее родственники, друзья и прежние контакты находятся под наблюдением. -- Нет, не то. Надо копать глубже. Она не сбежала бы, если бы у нее не было плана. Где-то есть некто искушенный в таких делах, к кому она может обратиться за помощью, точно зная, что ей не откажут. Кто-то вне нашего поля зрения. Кто-то, кому она доверяет. -- Я приступаю к делу немедленно. -- Ты разочаровал меня, -- вздохнул старик. -- Твой успех в Чикаго и Гватемале был таким впечатляющим, что я собирался наградить тебя. Боюсь, что теперь с этим придется подождать. На столике рядом с креслом старика раздался зуммер интеркома. Он нажал кнопку. -- Я же просил не беспокоить меня. -- Шейх Хазим... В ответ на ваш звонок, профессор, -- сказал женский голос. -- Соедините. Старик положил руку на телефонную трубку рядом с интеркомом. Но прежде чем снять ее, он сказал посетителю суровым, жестким голосом: -- Больше не разочаровывай меня. -- Он отрегулировал струю красной жидкости, поступавшей из внутривенной капельницы ему в руку (это была кровь, обработанная гормонами, взятыми от неродившихся ягнят). -- Найди эту суку прежде, чем она все погубит. Если Дельгадо узнает, что она разгуливает на свободе, если он узнает, что она вышла из-под контроля, он начнет охоту на нее, а может быть, и на нас. -- Я смогу справиться с Дельгадо. -- В этом я не сомневаюсь. Но без Делъгадо дело не выгорит. Я не получу доступа к развалинам. А это очень испортило бы мне настроение. Ты ведь не хочешь попасться мне под руку, когда я в дурном настроении? -- Нет, сэр. -- Убирайся вон. ГЛАВА 2 1 Канкун, Мексика Все отели здесь были построены в стиле храмов майя и представляли собой ряд уступчатых пирамид, протянувшийся вдоль шоссе с четырьмя полосами движения, которое рассекало надвое песчаную косу, бывшую необитаемой еще каких-нибудь двадцать пять лет назад. Бьюкенен не смотрел ни на них, ни на вымощенный красным кирпичом тротуар, по которому он усилием воли заставлял себя идти с видимым спокойствием, коего совсем не ощущал. С приближением ночи, по мере того как сумерки сгущались, его внимание привлекали только туристы, если они оказывались слишком близко впереди или позади него, устрашающий рев и ослепительный свет фар автомобилей, проносившихся справа, и зловещие тени пальм, окружавших отели слева от него. Что-то тут было не так. Все инстинкты, вся интуиция предупреждали его об этом. Желудок судорожно сжался. Он попытался внушить себе, что это не более чем обычный страх актера перед выходом на сцену. Но в жизни ему довелось выполнить столько опасных заданий, что он на собственном горьком опыте научился доверять тем сигналам тревоги, которые посылал ему его организм, когда что-то было не совсем так, как должно быть. В чем же дело сейчас? Бьюкенен напряженно думал. Подготовка была исчерпывающей. Приманка для объекта -- лучше не бывает. Откуда же, ради всего святого, эта нервозность? Перегорел он, что ли? Чересчур много заданий? Слишком много прожито чужих жизней? Слишком много каска-дерских трюков на краю пропасти? Нет, мысленно решил Бьюкенен. Я знаю, что делаю. Прошло уже восемь лет, и если я до сих пор жив, то, должно быть, умею отличить разыгравшиеся нервы от... Расслабься. У тебя все схвачено. Дай себе перевести дух. Здесь жарко. Здесь большая влажность. Все на тебя давит. Ты же проделывал это прежде сотни раз. Твой план вполне надежен. И хватит, наконец, перебирать всякие "а если..." Обуздай сомнения и делай свое дело. Все верно, думал Бьюкенен. Но убедить себя не мог. Сохраняя все ту же обманчиво беззаботную походку вопреки стеснению в груди, он переместился левее, подальше от таящего угрозу уличного движения. Мимо не менее пугающих теней, которые чудились ему в гуще пышных, осыпанных яркими цветами кустарников, окаймляющих подъездную аллею, он, осторожно ступая, направился по ней к сверкающему огнями зданию отеля "Клуб интернасьо-наль", построенному в стиле храма древних майя. 2 Встреча была назначена на девять тридцать, но Бьюкенен намеренно пришел на десять минут раньше, чтобы понаблюдать за местом встречи и удостовериться, что там все по-прежнему и ничто не внушает опасений. Три последних вечера подряд он приходил сюда точно в этот час и каждый раз убеждался, что место выбрано отличное. Вся беда в том, что этот вечер не шел ни в какое сравнение ни с одним из предыдущих. План, прекрасно существовавший до сих пор на бумаге, предстояло воплотить в жизнь, совместить с "реальным миром", а этот реальный мир имел опасную привычку изменяться день ото дня. Пожар мог повредить здание. Или место могло оказаться таким необычно многолюдным, что компрометирующий, хотя и осторожный разговор можно будет легко подслушать. Один из выходов может оказаться блокированным. Слишком много переменных величин. Если что-то покажется Бьюкенену подозрительным, то он, не подавая виду, что встревожен, снова растворится в ночной темноте. Тогда, как было заранее оговорено, человек, который придет в девять тридцать и не увидит там Бьюкенена, поймет, что идеальных условий для встречи не получилось (эвфемистическое выражение, означающее "сваливай отсюда в темпе"), что встреча переносится на следующий день и состоится за завтраком в восемь утра в другом отеле. Разумеется, у Бьюкенена был готов еще один запасной план на тот случай, если и вторую встречу пришлось бы переносить. Ведь Бьюкенен должен был убедить того, кто придет, что приняты все меры предосторожности и что его безопасность является для Бьюкенена основным соображением. Неторопливым шагом Бьюкенен прошел мимо двух швейцаров-мексиканцев в "Клуб интернасьональ". В холле он проскользнул за группой жизнерадостных американских туристов, направлявшихся в "Хард-рок кафе", и постарался задержать дыхание, ощутив едкий, несмотря на отдушку, запах инсектицида, который периодически распыляли в коридорах отеля, чтобы отпугивать тараканов, в изобилии водившихся в округе. Бьюкенен спрашивал себя, что больше ненавидели проживающие в отеле гости -- мерзкий запах этого средства или самих вездесущих насекомых, которые через какое-то время начинали казаться столь же обычными, как и многочисленные местные ящерицы. Горничная, не привлекая к себе внимания, заметала трупики мертвых насекомых. Бьюкенен задержался в глубине холла, пока не увидел, как в дверь рядом с сувенирным киоском, расположенным с левой стороны, вошел какой-то японец. Бьюкенен знал, что эта дверь ведет к балконам, номерам и лестницам, по которым можно спуститься на пляж. Один из многих выходов. Функционирует нормально. Пока все тут хорошо. Повернув направо, он прошел коротким коридором к ступеням, ведущим вниз, в ресторан. Как и в предыдущие вечера, посетителей в ресторане было не слишком мало -- достаточно, чтобы Бьюкенен и тот, кто придет на встречу с ним, не привлекли к себе внимания, но и не слишком много, чтобы их разговор могли подслушать. И здесь пока все хорошо. Возможно, я ошибаюсь, подумал Бьюкенен. Возможно, все пройдет без сучка без задоринки. Не обманывай себя, настаивал внутренний голос. Ну уж нет, я не собираюсь отменять встречу только потому, что пошаливают нервишки. Он почувствовал себя несколько увереннее, когда официант-мексиканец согласился посадить его за тот столик, который он просил. Этот столик был расположен идеально -- в правом дальнем углу, в отдалении от других обедающих гостей и рядом с выходом в сад отеля. Бьюкенен сел так, чтобы оказаться спиной к стене и лицом к лестнице, по которой спускались в ресторан. В кондиционированном воздухе зала ему стало прохладнее. Он взглянул на часы. Девять двадцать пять. Тот, с кем он должен встретиться, будет здесь через пять минут. Делая вид, что изучает меню, он старался казаться спокойным. Вдруг пульс его участился: на верхней ступеньке лестницы появились двое мужчин. Но Бьюкенен ожидал встречи лишь с одним человеком. Оба были латиноамериканцы. На обоих мятые, как того требовала мода, бежевые полотняные костюмы и открытые на груди желтые шелковые рубашки. У обоих золотые часы фирмы "Ролекс" и по несколько золотых цепочек и браслетов. Оба были худощавого телосложения, обоим было за тридцать, у обоих были узкие лица с точеными, жесткими чертами и густые, темные, гладко зачесанные назад и собранные в пучок волосы. Их глаза под нависшими складками век были такими же темными, как и волосы, и так же блестели. Глаза хищного зверя или хищной птицы. Безжалостные глаза. Эти двое были gemelos, близнецы. Спускаясь по лестнице в ресторан, они расправляли плечи, выпячивали грудь и излучали такую уверенность в себе, словно владели миром. Бьюкенен пытался казаться спокойным, хотя внутренне весь подобрался. Близнецы направились прямо к нему. Бьюкенен понял, что у них было его описание. Более того, люди, которым было поручено следить за ним, наверняка тайно сфотографировали его. А он этого больше всего боялся. Когда близнецы подошли к его столику, Бьюкенен поднялся, чтобы пожать им руки. Он намеренно не надел пиджак, так как хотел, чтобы сразу было видно, что он не вооружен. Они увидят, что его синяя рубашка заправлена в брюки, а не надета навыпуск, чтобы под ней можно было спрятать пистолет. Они также увидят, что рубашка сидит на нем в обтяжку, так что если бы он прятал на себе магнитофон или передающее устройство, то это сразу было бы заметно. Правда, самые современные специальные передатчики настолько миниатюрны, что один из них можно было бы легко замаскировать под пуговицу на его рубашке точно так же, как небольшой пистолет можно было бы прикрепить над лодыжкой под брючиной. Впрочем, на таком близком расстоянии Бьюкенену вряд ли понадобился бы пистолет. Шариковая ручка в нагрудном карманчике его рубашки могла быть столь же эффективной. И все же Бьюкенен знал, что эти люди с хищными глазами по достоинству оценят его жест очевидной открытости. В то же время он нисколько не сомневался, что, несмотря на излучаемую ими уверенность, они не ослабят настороженности, которая до сих пор служила им хорошую службу. Они поздоровались с ним по-английски. Бьюкенен ответил по-испански: -- Спасибо, что пришли. -- Он употребил слово "ustedes" -- "вы" в форме вежливого обращения. -- De nada [Не за что, не стоит благодарности (исп.).], -- сказал первый и показал жестом, что Бьюкенен может сесть. Они огляделись, место встречи, казалось, их удовлетворило, и тоже сели. Можно не сомневаться, подумал Бьюкенен, что перед приходом сюда они поручили состоящим у них на службе людям проверить пригодность ресторана для такой встречи. Вероятно, они также скрытно расставили охрану вокруг отеля и в коридоре, ведущем в зал. В качестве еще одной меры предосторожности они взяли со стола салфетки, разложили их на коленях, а ловкое, хорошо отработанное движение их правых рук сказало Бьюкенену, что под каждой салфеткой теперь имеется по пистолету. Устроившись наконец как надо, они принялись изучать его. -- A cojones [Яйца (исп., груб.).] у тебя на месте, -- бросил первый близнец. -- Gracias [Спасибо (исп.).]. -- Еще и везет, как дурачку, -- добавил второй. -- Мы бы могли успокоить тебя раз и навсегда в любое время. -- Claro que si [Конечно (исп.).], -- согласился Бьюкенен. -- Разумеется. Но я надеялся, что вы прислушаетесь к голосу рассудка. Уверен, что дело, которое я собираюсь вам предложить, стоящее. -- Наши дела и так идут неплохо, -- сказал первый близнец. -- Что заставляет тебя думать, что ты можешь сделать их еще лучше? -- Второй близнец прищурился. Бьюкенен негромко ответил: -- То, что вам известно, насколько хороши теперь мои дела. Я исхожу из того, что разговариваю с опытными деловыми людьми. С профессионалами. Доказательством служит то, что в ответ на мои попытки вы не стали, говоря вашими же словами, успокаивать меня раз и навсегда. Вы видели, как... Бьюкенен предупреждающе кашлянул и кивком показал налево. Подошел официант и принес меню. Он сравнил двух своих латиноамериканских гостей с единственным norteamericano [Североамериканец (исп.).] и, очевидно, решил, что поскольку Кан-кун считается самым популярным мексиканским курортом для американцев, то следует отнестись с наибольшим вниманием к Бьюкенену. -- Что вы будете пить, сеньоры? -- Мне текилу. Y para mis compadres? [А что для моих уважаемых друзей? (исп.)] -- Бьюкенен повернулся к ним. -- То же самое, -- сказал первый близнец. -- Захвати лайм и соль. -- Двойные порции для всех, -- уточнил второй. Когда официант отошел, первый близнец злобно нахмурился, перегнулся через стол и, почти касаясь Бьюкенена, хрипло прошептал: -- Хватит пудрить нам мозги, сеньор Поттер. -- Он впервые употребил вымышленную фамилию, под которой им был известен Бьюкенен. -- Что вам от нас нужно? Это ваш единственный и последний шанс. -- Он потянулся к лежащей у него на коленях салфетке и погладил спрятанный под ней пистолет. -- Назовите причину, которая побудила бы нас оставить вас в живых. 3 Инструктаж состоялся в безопасном месте, в Фэрфаксе, штат Вирджиния, в квартире на втором этаже громоздкого жилого комплекса, где Бьюкенену было легко оставаться незаметным. Квартиру он снял на имя Брайана Макдональ-да -- таков был псевдоним, которым он тогда пользовался. На это имя у него были водительские права, паспорт, свидетельство о рождении, несколько кредитных карточек; кроме того, он располагал подробной легендой для этого временного персонажа, роль которого играл. Его счета за телефон показывали, что каждое воскресенье вечером он звонил по одному номеру в Филадельфию, и если бы кто-то, вознамерившись проверить Брайана Макдональда, позвонил по этому номеру, то бодрый женский голос ответил бы: "Пансионат для престарелых "Золотые годы". Это учреждение действительно существовало и было прибыльной "крышей" для работодателей Бьюкенена, а в документах значилось, что миссис Макдональд, мать Брайана, там действительно живет. В данный момент она куда-то отлучилась из своей комнаты, но обязательно вам перезвонит, и через какое-то время пожилая женщина, работавшая на хозяев Бьюкенена, действительно звонила по оставленному номеру телефона, который, разумеется, проверялся, а разговор записывался. В то время, три месяца назад, Бьюкенен был по легенде компьютерным программистом. Он интересовался компьютерами и имел к этому делу неплохие способности, так что в эту часть своей тогдашней роли он вписался без труда. Всем, кому случалось поинтересоваться, он говорил, что работает дома, а мощный компьютер "IBM", установленный у него в квартире, подтверждал разработанную версию. В качестве дополнительного штриха к созданной им личности он каждый четверг, пользуясь услугами "Федерал экспресс", отправлял копии дисков в Бостон, в "Нью эйдж текнолоджи" -- еще одно прибыльное предприятие, служившее прикрытием для работодателей Бьюкенена, а для поддержания физической формы, необходимой ему по настоящему роду занятий, он каждый вечер по три часа тренировался в местном спортзале Голда. По большей же части он ждал, стараясь не терять терпения и оставаясь дисциплинированным, ждал, когда будет востребован для настоящей работы. Поэтому когда позвонивший ему наконец служащий из "Нью эйдж текнолоджи" сказал, что приехал в Фэрфакс по делам, и спросил, может ли навестить его, Бьюкенен подумал: "Теперь уже недолго ждать. Скоро я буду нужен. Скоро конец скуке". Контролер постучал в дверь точно в назначенное время. Была пятница, четыре часа пополудни, и когда Бьюке-нен-Макдональд, посмотрев в дверной глазок, впустил его, то этот невысокий худощавый человек в помятом костюме поставил свой кейс на кофейный столик в комнате, подождал, пока Бьюкенен-Макдональд закроет и запрет входную дверь, потом внимательно осмотрелся и спросил: -- Что вы предпочитаете? Прогуляться или остаться здесь? -- В квартире чисто. -- Хорошо. -- Посетитель открыл кейс. -- Мне нужны ваши водительские права, паспорт, свидетельство о рождении, кредитные карточки -- словом, все ваши документы на имя Брайана Макдональда. Вот заполненные бланки их сдачи, которые вам следует подписать, а вот моя расписка в получении. Бьюкенен выполнил все эти указания. -- Ну а вот ваши новые документы, -- продолжил посетитель, -- распишитесь здесь в получении. Вас будут звать Эдвард Поттер. Вы когда-то работали... Впрочем, вся информация, все подробности вашей новой легенды в этом досье. Зная о вашей феноменальной памяти, я полагаю, что вы, как всегда, сможете усвоить эту информацию к завтрашнему утру, когда я вернусь за досье... В чем дело? -- Почему мне пришлось так долго ждать контакта? -- спросил Бьюкенен. -- Ведь прошло целых два месяца. -- После того как вы вернулись с последнего задания, нужно было, чтобы вы на какое-то время исчезли. Кроме того, мы думали, что найдем вам применение в роли Брайана Макдональда. Но теперь от того сценария пришлось отказаться. У нас есть для вас кое-что поинтереснее. Думаю, вы будете довольны. Дело очень важное и не менее рискованное. Даст вам возможность как следует встряхнуться. -- Расскажите-ка об этом. Контролер пристально смотрел на него. -- Иногда забываешь, насколько заводной народ все эти агенты-оперативники, как им не терпится приступить... Хотя, конечно, иначе они бы и не были оперативниками. Потому что... -- А действительно, почему? Я много раз задавал себе этот вопрос. Каков же ответ? -- Мне казалось, он лежит на поверхности. Вам просто нравится быть кем-то другим. Да. Именно так. Вот и доставьте мне удовольствие. Представьте себе, будто я актер, работающий по системе Станиславского. Где искать мотивацию поступков того нового персонажа, образ которого мне предстоит создать? 4 В ресторане отеля "Клуб интернасьоналъ" в Канкуне Бьюкенен не выказал страха в ответ на угрозу. Вместо этого он сказал совершенно прозаическим тоном: -- Причину, которая побудила бы вас оставить меня в живых? Да я могу назвать несколько миллионов таких причин. -- У нас и так уже есть много миллионов, -- отреагировал первый близнец. -- Откуда ты взял, что ради еще одного или двух мы рискнем тебе довериться? -- Я знаю человеческую натуру. Сколько бы денег ни имел человек, их никогда не бывает достаточно. К тому же я предлагал не один-два миллиона. Речь идет о большем. -- Их трудно потратить в тюрьме. И невозможно потратить в могиле, -- заявил второй близнец. -- Самым практичным ответом на это предложение было бы покончить с твоим вмешательством. Конкурента мы не потерпим, а в партнере не нуждаемся. Общий гул голосов обедающих заглушал этот своебразный обмен любезностями. -- О том и речь, -- сказал Бьюкенен, все еще без признаков страха. -- Вашим конкурентом быть я не хочу, а партнер вам не нужен. Второй близнец ощетинился. -- А ты лихой парень, если указываешь, что нам нужно, а что нет. У тебя и впрямь яйца сварены вкрутую. -- Но их ведь можно и раздавить, -- прорычал первый близнец. -- Определенно, -- кивнул Бьюкенен. -- Я видел, что это опасно, когда завел здесь дело. -- Не только здесь, но и в Мериде, Акапулько и Пуэр-то-Вальярте, -- зло бросил второй близнец. -- Плюс еще парочка курортов, где у меня есть контакты, о которых вы, очевидно, не знаете. Первый близнец прищурился, отчего хищное выражение его глаз стало еще заметнее. -- У тебя хватает наглости хвастаться нам прямо в глаза? -- Нет. -- Бьюкенен решительно покачал головой. -- Я не хвастаюсь. Я лишь откровенен и надеюсь, что вы это оцените. Уверяю вас, что у меня и в мыслях не было проявить к вам малейшее неуважение. Близнецы обдумали его извинение, хмуро переглянулись, кивнули с угрюмой неохотой и откинулись на спинки стульев. -- Но ты сам признался, что развил бурную деятельность, -- сказал второй близнец. -- Притом за наш счет. -- А как еще я мог привлечь ваше внимание? -- Бьюкэнен сделал почтительный жест руками. -- Подумайте, на какой риск шел я, norteamericano, вдруг открыв дело не просто в Мексике, а прямо у вас под носом -- на курортах вашей страны и особенно здесь, в Канкуне. При всей своей информированности я не имел понятия, к кому обратиться. Я подозревал вас, Фернандес, -- сказал Бьюкенен первому брату. -- Но не представлял, что у вас есть близнец, да и по правде говоря, -- Бьюкенен перевел взгляд на второго брата, -- не знаю, кто из вас Фернандес. Когда вы вошли в ресторан, признаюсь, я был ошарашен. Gemelos. Близнецы. Это многое объясняет. Я никак не мог взять в толк, как мог Фернандес быть одновременно в двух местах -- например, в Мериде и в Акапулько. Первый близнец скривил свои тонкие губы в некое подобие улыбки. -- Именно этого мы и хотели. Сбить с толку. Вдруг он посерьезнел. -- А как ты вообще узнал, что одного из нас зовут Фернандес? -- Он говорил все быстрее и со все возрастающей яростью в голосе. -- Что это за особая информация, о которой ты упомянул? Когда наши люди любезно предупредили тебя от нашего имени, чтобы ты перестал вмешиваться в наши дела, зачем ты просил об этой встрече и зачем передал нашим людям вот этот список имен? -- При этих словах первый близнец достал из внутреннего кармана своего измятого полотняного пиджака сложенный лист бумаги и шлепнул им о стол. -- Здесь имена некоторых наших партнеров, которым мы особенно доверяем. -- Ну, -- пожал плечами Бьюкенен, -- это как раз и показывает... -- Показывает что? -- Как сильно можно ошибаться в отношении партнеров, которым доверяешь. -- Грязный пес, что ты там гавкаешь? -- зло спросил второй близнец. "Значит, наживка все-таки сработала, -- подумал Бьюкенен. -- Я попал в точку! Они меня слушают! Черт возьми, они бы не явились сюда вдвоем, если бы не струхнули. Этот список пуганул их больше, чем я мог надеяться". -- О чем я говорю? -- сказал Бьюкенен. -- Я говорю о том, почему вы должны доверять мне, а не этим ублюдкам. Я когда-то работал... Бьюкенен опять предупреждающе кашлянул. Близнецы сидели неподвижно, пока официант переставлял с подноса на стол тарелку с ломтиками лайма, солонку с маленькой ложечкой и шесть стаканчиков с янтарной текилой. -- Gracias, -- поблагодарил Бьюкенен. -- Через десять минут мы будем готовы заказывать. Взяв немного соли миниатюрной металлической ложечкой, он высыпал ее на складку кожи между большим и указательным пальцами левой руки. Сказав близнецам "Salud", он слизнул соль с руки, быстро проглотил содержимое одного из стаканчиков и так же быстро закусил ломтиком лайма. Кислый сок лайма брызнул ему на язык, смешиваясь со сладким вкусом текилы и горечью соли, и букет этих вкусовых оттенков не оставлял желать ничего лучшего. Он слегка поморщился, а на глазах чуть не выступили слезы. -- За наше здоровье можешь не пить. Побеспокойся лучше о своем, -- предупредил первый близнец. -- Оно не вызывает беспокойства, -- возразил Бьюкенен. -- Мне думается, что у нас сложатся плодотворные отношения. -- Он наблюдал, как они слизывают соль, глотают текилу и жуют ломтики лайма. Они сразу же положили себе еще соли и ждали, когда он последует их примеру. Исполняя этот ритуал, Бьюкенен вдруг подумал, что его род занятий является одним из немногих, где потребление алкоголя неизбежно и обязательно. Его противники не поверят никому, кто не будет с ними пить: подразумевается, что отказывающийся от выпивки что-то скрывает. Поэтому, чтобы завоевать доверие этих людей, надо много пить. Путем бдительного наблюдения за собой Бьюкенен определил на практике свою предельную толерантность к алкоголю, а заодно научился и вполне правдоподобно имитировать превышение своей "нормы", убеждая противников, что пьян и, следовательно, говорит правду. Близнецы подняли по второму стаканчику текилы, явно ожидая того же и от Бьюкенена. Их темные глаза на узких лицах горели предвкушением того, что скоро он потеряет контроль над собой и обнаружит какую-нибудь слабость. -- Ты говорил, -- напомнил первый близнец, -- что стал подозревать наших партнеров, потому что раньше работал... 5 -- В Управлении по борьбе с наркотиками, -- сказал Бьюкенену контролер три месяца назад. Они сидели друг против друга в гостиной явочной квартиры в жилом комплексе в Фэрфаксе, штат Вирджиния. На стоявшем между ними кофейном столике седовласый посетитель разложил документы, представлявшие собой всевозможные подробности той новой роли, которую предстояло играть Бьюкенену, то есть, говоря профессиональным языком, детали его легенды. -- Вам надо будет убедить своих противников, что вы раньше работали спецагентом УБН. Бьюкенен, который уже начал вживаться в роль Эдварда Поттера, решая, как этот человек будет одеваться и чему отдавать предпочтение в еде, почти молитвенно сложил вместе кончики пальцев и задумчиво коснулся ими подбородка. -- Рассказывайте дальше. -- Вы хотели знать, какова мотивация поведения вашего персонажа? Так вот, если говорить в основных чертах, ему надоело видеть, как война против торговцев наркотиками превращается в фарс. Он считает, что правительство не выделяет достаточных средств, чтобы дока-гать серьезность своих намерений в этой войне. Ему опротивело, что ЦРУ вмешивается каждый раз, когда УБН удается вплотную подобраться к действительно крупным воротилам наркобизнеса. По мнению вашего нового персонажа, эти крупные дельцы получают от ЦРУ деньги за то, что поставляют этому ведомству информацию о странах быстро меняющегося "третьего мира", откуда поступает к ним товар. Поэтому неудивительно, что ЦРУ прихлопывает УБН всякий раз, когда кто-то из информаторов секретных служб оказывается в куче дерьма. -- Ну, эта часть сложности не представляет. ЦРУ действительно оплачивает услуги крупнейших дельцов "третьего мира", -- заявил Бьюкенен. -- Совершенно верно. Однако ситуация очень скоро изменится. Эти дельцы из "третьего мира" слишком о себе возомнили. Поставляемая ими информация яйца выеденного не стоит. Они думают, что могут брать цэрэушные деньги, практически ничего не делать взамен и, по сути, оставлять ЦРУ в дураках. Видно, наше вторжение в Панаму их ничему не научило. -- Так оно и есть, -- пожал плечами Бьюкенен. -- После того как мы схватили Норьегу, его место заняли другие дельцы. Ничего не изменилось, разве что дети умирали от голода из-за экономического эмбарго. -- Хорошо. То, что вы говорите, уже начинает походить на то, что должен говорить ваш новый персонаж, -- с удовлетворением отметил контролер. -- Да ну? Во время панамского вторжения погибли мои друзья. Сначала я верил в необходимость этой операции. Но когда увидел ее жалкий результат -- ну почему американское правительство ничего не доводит до конца? -- меня просто затошнило. -- А так еще лучше. Для меня это звучит убедительно, а так как я знаю, что вы играете роль, то у вас, очевидно, чертовски много шансов убедить тех, с кем вам придется иметь дело. -- Но я сейчас не играю. -- Бьюкенен, давайте пока оставим это, ладно? Нам надо обсудить еще массу всяких деталей. Так что приберегите ваши приемы работы по методу Станиславского до другого случая. -- Не называйте меня Бьюкенен. Мое имя -- Эдвард Поттер. -- Да-да, разумеется, Эдвард. Может быть, ваша мотивация станет убедительнее, если вы узнаете, что этим заданием делается попытка компенсировать проявленную в Панаме нерешительность. Вашей конечной целью будет затерроризировать до потери пульса этих информаторов ЦРУ среди заправил наркобизнеса в "третьем мире", которые до сих пор отпускают шуточки по поводу американских жизней, загубленных во время бесполезного вторжения в Панаму. -- Нет. Это мотивация Бьюкенена. Ничего такого я не хочу слушать. Не хочу засорять этим мозги. Лучше рассказывайте мне об Эдварде Поттере. Какая у него мотивация? Контролер опустил голову, покачал ею и вздохнул. -- Знаете, Бьюкенен... -- Поттер. -- ...иногда вы просто пугаете меня. Иногда мне кажется, что вы слишком уж основательно вживаетесь в образы ваших вымышленных персонажей. -- Но ведь не вы рискуете своей задницей. Что со мной сделают, если я забуду, за кого, черт побери, я должен себя в данный момент выдавать? Так что поосторожнее с моей жизнью. С этой минуты, разговаривая со мной, имейте в виду, что я -- Эдвард Поттер. Контролер снова вздохнул. -- Ладно, будь по-вашему, Эдвард. Жена развелась с вами, потому что вы были слишком поглощены своей работой и не уделяли должного внимания ей и двум вашим сыновьям. Она снова вышла замуж. Из-за того, что торговцы наркотиками постоянно угрожали вам расправой, она обратилась в суд и добилась судебного постановления, по которому вам запрещается приближаться к ней и детям без ее предварительного согласия и без гарантий их безопасности. Ее новый муж зарабатывает двести тысяч в год в виде дохода от нескольких принадлежащих ему бальнеологических курортов. Вы, для сравнения, зарабатываете какие-то жалкие сорок тысяч, вернее, раньше зарабатывали эту сумму, и эти деньги выглядят особенно унизительными в сравнении с миллионами, плывущими в руки тем подонкам, которых вы ловите, а потом видите, как другие выпускают их под залог и в конце концов выторговывают для них минимальный срок в тюрьме наименее строгого режима. Вы убеждены, что если бы принимали предлагаемые вам взятки, то ваша жена могла бы иметь новый дом и все остальное и никогда бы вас не оставила. Когда все, во что вы верили, рухнуло, вами овладела злость. Вы решили: какого дьявола! Если на воротил наркобизнеса невозможно найти управу, то надо войти с ними в дело. Вы покажете вашей сучке-жене, что можете зарабатывать в сто раз больше, чем этот засранец, ее теперешний муж. Докажете, что у вас член больше, чем у него. -- Да, -- сказал Бьюкенен-Поттер. -- У меня член действительно больше. Контролер уставился на него. -- Потрясающе. На щеках Бьюкенена-Поттера выступили желваки, -- Ну и как же я расквитаюсь? 6 -- Ты работал на Управление по борьбе с наркотиками? -- В ресторане отеля "Клуб интернасьональ" в Кан-куне первый близнец произнес эти слова тихим голосом, но с парадоксальной силой. Потрясенные, братья резко выпрямились на своих стульях. -- Спокойно, -- произнес Бьюкенен. -- Теперь я ведь на вашей стороне. -- Ну конечно, -- саркастически бросил второй близнец. -- Еще бы. Разумеется. -- И ты на полном серьезе ждешь, что мы этому поверим? -- спросил первый близнец. -- Примем как должное, что ты перебежчик, и начнем тебе доверять? -- Но я ведь дал вам доказательство своих лояльных намерений, -- сказал Бьюкенен. -- Тот лист бумаги у вас под рукой. Если вы надавите на чиновников из Багамского банка, которых нанимаете для отмывания денег, то узнаете, что у этих якобы верных вам партнеров, чьи имена я указал в списке, есть секретные банковские счета. Конечно, я понимаю, что взяточничество -- это здешний образ жизни. Но вы, думаю, согласитесь, что суммы, отложенные вашими достойными партнерами на черный день, значительно превосходят все, что можно было бы объяснить одними лишь взятками и гонорарами за определенные услуги. Второй близнец прищурился. -- Допустим на минуту, что твоя информация верна. -- Ну, это само собой разумеется. Ведь я выставляю самую надежную дополнительную гарантию, какую только можно вообразить. -- И что же это за гарантия? -- Первый близнец забарабанил пальцами по столу. -- Моя жизнь. Если я лгу относительно этих банковских счетов -- а вам не трудно будет это проверить, -- то вы просто убьете меня. -- А тем временем тебе, может быть, уже удастся осуществить задуманное и слинять прежде, чем мы до тебя доберемся. -- Второй близнец еще больше сузил глаза в злом прищуре. -- Что я могу осуществить? -- развел руками Бьюкенен. -- Пока вы будете проверять людей по этому списку и решать, представляет ли какую-нибудь ценность моя информация, вы не станете ни во что меня посвящать и никаких дел вести со мной не будете. -- Может, мы вообще не захотим иметь с тобой никаких дел, даже если ты говоришь правду. -- Первый близнец продолжал барабанить пальцами по столу. -- Что ж, такое тоже не исключено. -- Бьюкенен пожал плечами. -- Но, как мне это представляется, я рискую всем, тогда как вы не рискуете ничем. И уж определенно нет никакого риска в том" что вы встретились со мной здесь, на приемлемой для всех нейтральной почве, чтобы пропустить по стаканчику и поесть. В худшем случае вы испытываете некоторое неудобство. Я же в худшем случае становлюсь покойником. Не глядя друг на друга, близнецы, казалось, пришли к общему выводу. -- Exactemente [Вот именно (исп.).]. -- Второй близнец повернулся в сторону наполовину заполненного зала, привлек внимание обслуживающего их стол официанта, показал на стоявшие перед ними стаканчики, поднял вверх два пальца и описал рукой круг, сигнализируя, что заказывает по второй двойной порции текилы для всех. Увидев кивок официанта, он повернулся к Бьюкенену. -- Ты перебил меня, и я не закончил вопроса, который хотел задать. -- Perdon [Извините (исп.).]. Задавайте ваш вопрос. -- Допустим, что ты говоришь правду об этих секретных банковских счетах. Но как ты тогда объяснишь столь крупные размеры тех сумм, которые, как ты утверждаешь, наши партнеры утаивают от нас? Из какого источника идут эти деньги