рал с детства знакомые танго, рок-н-ролл и латиноамериканские мелодии, на которые накладывался нарочито "стебовый" текст: О, моя маленькая бэби. побудь со мной О. моя маленькая бэби. я твой плейбой исполняемый в манере взбесившегося сантехника или мелкого фюрера. БРИГАДА делала слишком стремительную официальную карьеру, чтобы здесь, в Подольске, не удостоиться упреков в "ренегатстве", и принимали их несколько более прохладно, чем они заслуживали. Для новосибирского КАЛ И НОВА МОСТА "Зеленый театр" оказался первой большой площадкой вдали от суровой родины. Дмитрий Ревякин в голубой косоворотке пел баллады-былины в подчеркнуто-русской манере, яростно требовал ответа у серого подольского неба и у того, кто за ним, долго ли нам 209 Княжеским холуям ставить сытые хоромы, Черни выпекать коренные переломы. И потом во власти исторических моментов Ворошить золу лихих экспериментов. А следующую песню посвятил Джиму Моррисону и закурил "Беломор", породив оживленную дискуссию: а не косяк ли это в память Джима? После того как Дима все-таки выругался матом (чего очень просили не делать): -- Эх, б..., занесли кони вороные! -- возникла другая дискуссия -- официальная и более неприятная для КАЛИНОВА МОСТА, в результате послефести-вальная раздача слонов (премиального фонда) обошла сибирских матерщинников стороной. Примерно на тех же струнах в народной душе, что и ТЕЛЕВИЗОР, но куда грубее, играла группа АЛИБИ из Дубны. Ее возглавлял ветеран 70-х Сергей Попов (экс-ЖАР-ПТИЦА): И если должностные патриоты Меня вдруг учат Родину любить, Я думаю: ведь эта золотая рота. Еще вчера могла ее пропить... Эта самая знаменитая песня Попова ("Я пою, но не для них") как нельзя лучше вписалась в общественную атмосферу первого года перестройки, которую периодически взбаламучивала отрыжка сталинизма -- то Н. Андреевские "Принципы", то очередное письмо писателей-патриотов или генеральская отповедь пацифистам, не понимающим, что "пацифизм и борьба за мир -- это не одно и то же"*. Поэтому АЛИБИ даже процитировали в "Московских новостях" (редкий случай, поскольку уровень гласности в рок-текстах оставался на порядок выше дозволенного прессе). ВЕСЕЛЫЕ КАРТИНКИ бодро отыграли свою обычную программу с креном в джаз-рок. Во время концертов в Зеленом театре самопроизвольно поддерживался идеальный порядок. Тем не менее периодически заводились слухи о люберах: о нападениях, грабежах, изнасилованиях и даже убийствах, так что приходилось пропускать самые интересные выступления и обходить до- * Выступление зам. начальника Гл. Политуправления ген. Д.А. Волкого-нова на Пленуме Правления СП СССР -- "Лит. газета", 6.05.1987. 210 зором весь парк, в очередной раз не встречая там ничего опасного, кроме безбилетной молодежи. Она пыталась если уж не просочиться за милицейские кордоны, то хотя бы устроиться поудобнее на заборе или ветке дерева. Тем не менее, таинственный источник слухов не иссякал. Некий московский тусовщик утверждал, что его фотоаппарат и лицо стали жертвами зондер-команды гопников во главе с зам. директора парка. Несложным расследованием было установлено, что предполагаемый пострадавший в тот вечер слишком близко принял к сердцу песню ЗООПАРКА "Пригородный блюз" и находился аккурат в том состоянии, что и ее главные герои. Видимо, поутру ("Венечка проснулся и киряет опять...") версия с нападением гангстеров показалась ему самой романтичной. Зам. директора в роли атамана добавил модного антибюрократического колорита. Во избежание кривотолков, которые мог бы потом использовать очередной Земцов, я вынужден был в последний день выйти на сцену и попросить всех, располагающих конкретной информацией о правонарушениях за время фестиваля, собраться у административного корпуса и оставить свои заявления. Ни один человек с заявлением не подошел. Завершала "Вудсток" группа ДДТ -- в темноте, под проливным дождем. Шевчук обмотал микрофон какой-то резиной, чтобы не убило током, и носился, полуголый, под струями воды, среди грохота лопающихся электроламп, выкрикивая в толпу: -- Что, звука нет? Звука нет. Ничего нет. Но русский рок есть!!! Зеленый театр слушал его стоя. Аппаратура постепенно выходила из строя, но звукоинженерам и в голову не пришло ее выключить: ДДТ не может не допеть до конца, даже если повалит град, снег и камни с неба. На финальной "Революции" Юра отнял у Вадима Курылева микрофон и кричал изо всех сил сразу в два микрофона: Человечье мясо сладко на вкус, Это знают Иуды блокадных зим. Что вам на завтрак? Опять Иисус? Ешьте, но знайте, мы вам не простим. В этом мире того, что хотелось бы нам -- -- НЕТ! -- подхватывали тысячи голосов. -- Но мы верим, что в силах его изменить -- - ДА!!! 211 РОК-РЕВОЛЮЦИЯ - 87 ; В результате подольского фестиваля были уволены с работы все его местные организаторы. Горком комсомола направил в разные города официальные бумаги с бредовыми обвинениями в адрес музыкантов. Точно по тем же адресам мы отослали благодарности на бланках журнала "Юность". ТСолупаевский рок-клуб закрыли окончательно. "Московский комсомолец" не напечатал ни строчки о собственном мероприятии, хотя их корреспондент Женя Федоров просидел все три дня между Бурлакой и Мейнертом и написал неплохой репортаж. Зато предоставили слово первому секретарю обкома ВЛКСМ В. Чепурину для оправдания репрессий: почему, мол, составляли программу фестиваля без ведома "специалистов" и комсомольских работников? Кстати, Федоров из "Комсомольца" вскоре уволился. Составленный в Подольске хит-парад по зрительским анкетам подтвердил результаты черноголовского. Разве что филармонические "металлисты" составили здесь некоторую конкуренцию. Схожие результаты получили мы в "Юности" по письмам читателей - "Ваша любимая группа". Первое место занял АКВАРИУМ, второе -- МАШИНА ВРЕМЕНИ, третье - ДДТ, гмее - - КИНО, АЛИСА, НАУ*. Рок вытеснял советскую эстраду из хит-парадов областных комсомольск-их газет, вплоть до того, что в первой половине 1988-го года он мог занимать весь список, не оставляя какому-нибудь Мих. Муромову даже 10-го места. При этом, публикуя "парад популярности" за ноябрь 1987 гбда (АКВАРИУМ, АЛИСА, МАШИНА etc.), ведущий "музыкальной орбиты" в Тульском "Молодом коммунаре" С. Степанов отмечал, что "79% опрошенных никогда не были на концертах перечисленных групп, на фестивалях побывало всего два человека, 94% для пополнения фонотеки используют неофициальные каналы"**. Так что до заполнения экологической ниши было еще очень далеко. * Урок рок-музыки. Юность. 1987. No 5. С. 57. ** Парад популярности. Молодой коммунар, 21.11.1987. Хотя первая серьезная искусствоведческая публикация об отечественных рок-группах -- написанная так, как принято писать о литературе, о театре, о настоящем кинематографе -- появилась только в декабре 1988 года. Это "Лики русского рока" Марины Тимашевой и Александра Соколянского ("Советская культура". 24.12.88.). Самый популярный музыкант среди читателей "Юности "-- 87 был вовсе не Разин/Малинин. Фото Л Шишкина. 212 213 С другой стороны, не ослабевало противодействие, ярость которого составляла разительный контраст с общей либеральной политикой по отношению к искусству. Руководящую и направляющую роль здесь играли Союз Писателей, видимо, уже решивший все свои литературные проблемы, и московская рок-лаборатория. На апрельском Пленуме СП СССР рок-н-ролл стал темой No 1. "Рокеры -- потерянные люди, и рок не так прост, как кажется. Я много занимался этим... Это страшно. Элвис Пресли, мягкий рок, потом тяжелый рок, потом панк-рок -- это все разновидности наркотиков. Даже, может быть, наркотики менее страшны, чем эта музыка. Это подстрекательство к насилию, к убийству, к бунту" - говорил В. Крупин*. Тогда же, в апреле, выступая на Круглом столе по рок-музыке в НИИ культуры Министерства культуры РСФСР, А. Липницкий доказывал, что рок-музыканты по природе своего жанра склонны к наркомании. Тема будет продолжена С. Жариковым ("Я своими глазами наблюдал, как рок-музыка провоцировала появление у нас подростков -- алкоголиков и наркоманов... Зайдите, например, в ленинградский рок-клуб и только принюхайтесь"**) и далее развернута "Молодой гвардией" в целые поэмы в прозе. На всякий случай отмечу, что среди тех, кто упомянут в этой книге, всего три или четыре человека имели инциденты с наркотиками, что не превышает средних показателей в молодежной среде (в разных регионах они разные). Что касается пьянства, недуга, конечно, более распространенного -- не думаю, что рок-среда в этом отношении сильно отличалась от литературной (если судить по ресторану ЦДЛ). ЭТО ГОПНИКИ -ОНИ МЕШАЮТ НАМ ЖИТЬ Рокеры стали главным объектом ненависти и агрессии многочисленных "гопнических" формирований, насаждавшихся тогда по стране. Интересно, что первой реакцией на знаменитую статью В. Яковлева "Контора люберов"* стали утверждения, что сам предмет ее вымышлен корреспондентом "Огонька". Ничего подобного не существует в природе. Последовавшие события: ряд новых инцидентов в столице, в ответ -- стихийная антифашистская демонстрация молодежи от парка культуры до Калининского проспекта, наконец -- встреча в редакции "Огонька", где выдвигались прямые обвинения в адрес комсомола, а известный в городе Марк "Черный ангел" прямо заявил руководителям МВД, что "либо вы все-таки оградите Москву от этой дряни, либо мы сделаем это сами, но тогда вы получите гражданскую войну". Все это привело к формированию новой версии: о стихийном движении пригородной молодежи против более обеспеченных столичных сверстников. Читатель может оценить достоверность обеих версий самостоятельно. Должен заметить, что мне никогда не нравилось слово "любера", поскольку оно напрасно бросало тень на целый город и тоже по-своему камуфлировало суть: природа "гопничества" не географическая, а социальная. И ареал "патриотического возрождения", согласно суждению авторитета (тов. Земцова), гораздо шире Московской области. В конфликтах с "гопниками" в 1987--88-го гг. правда была безусловно на стороне рокеров, хотя бы потому, что их изначально объединяло все-таки искусство, в то время как их противников -- деятельность чисто криминальная. Тем не менее власти, особенно провинциальные, предпочитали бороться с "панками и металлистами", и часто не из какого-то хитрого расчета, а просто потому, что те не ∙считали нужным прятаться и больше мозолили глаза. Приблизительно по одной схеме в разных городах срабатывал механизм провокации. В Нижнем Новгороде (тогда еще Горьком) этим занимался некто В. Бармин. Он перечислял через запятую каких-то подростков из ПТУ, "справлявших в неположенном месте естественные надобности", литобъединение "Слово", молодежную акцию в защиту старинного дома Граве, Марину Кулакову (интересного поэта и просто интеллигентного человека). И все вместе называлось, например, "Под знаменами "тяжелого металла"** * Пленум правления СП СССР. Литературная газета, 6.05.87. ** Жариков С. Я своими глазами наблюдал. Политическое образование. 1988. No 4. С. 66. 214 * Яковлев В. Контора люберов. Огонек, 1987. No 5. ** Бармин В. Под знаменами "тяжелого металла". Горьковскии рабочий, 13.07.87. 215 Бармин был не так уж прост: он не только провоцировал репрессии, но целенаправленно дискредитировал всех, кто пытался внести в молодежное движение элементы культуры и организации -- расчищая дорогу "мифическим" (по его заявлению) гопникам. В Ростове такая "мифическая" группировка, именующая себя "Закон и порядок", основным своим занятием определила избиение (впятером одного) посетителей концертов городского рок-клуба. Тем не менее С. Агафонов на страницах областной печати упорно ставил на одну доску уголовников с их жертвами, перечисляя в качестве объектов "вычищения" с дискотеки "наркоманов, панкующих девиц и просто пьяных"*. Поскольку термин "панкующая девица" не раскрыт ни Уголовным, ни Административным кодексом, остается предположить, что на практике это будет любая девушка, отказавшая в своей благосклонности тому, кто проводит "вычищение". "Навести порядок среди неформальных объединений молодежи, -- писал Агафонов в другой статье, -- можно лишь с помощью этих же самых объединений и, конечно, неформальными средствами"**. В горкоме комсомола "Закон и порядок" называли не гопниками, а ласково -- "максимчиками" (от слова "максималист"). Рокеры Предпочитали другой термин -- "ага-фончики". Интересно, что в Казани, где, видимо, хватало реальных проблем с молодежью, власти достаточно рано создали рок-клубу режим наибольшего благоприятствования, и его идеолог, талантливый публицист Гленн Казаков (он же -- барабанщик группы ХОЛИ), несмотря на 21 год от роду, получил в свое распоряжение музыкальную страничку местной молодежки. Это был единственный орган печати в стране, осмелившийся опубликовать призыв молодых членов "Мемориала" переводить комсомольские взносы, минуя ЦК ВЛКСМ, в детские дома и больницы***. В целом по России попытка скрестить уголовщину с политикой не увенчалась успехом. "Патриоты" достаточно быстро вернулись к привычным беспартийным занятиям: вымогательству и грабежам. В некоторых других республиках результаты селекции оказались более весомыми. Мы видели их в Сумгаите и Душанбе. Художник Ю. Непахарев. * Агафонов С. Неформалы: ни закона, ни порядка. Комсомолец, 26.04.88. ** Агафонов С. Закон для порядка? Комсомолец, 18.12.87. *** И. Смирнов, Г. Казаков. Доколе? Комсомолец Татарии, 22.10.89. 216 217 НЕУСТОЙЧИВОЕ РАВНОВЕСИЕ Для рок-движения никакие формы силового давления не представляли опасности, при перестройке -- тем более. Опаснее были те чиновники, которые формально признавали право на существование какой угодно рок-музыки, но на практике создавали для нее такие условия, в которых она не может существовать. Такая методика, впервые опробованная на рок-группах, будет затем с успехом использована против кооперативов и фермеров. Во всех трех случаях это была не какая-то "несогласованность", а как раз вполне целенаправленная и организованная деятельность материально заинтересованных лиц. Любое искусство; как и любое производство, вырабатывает определенные экономические и юридические механизмы, соответствующие' специфике жанра. Рок, как и кинематограф -- жанр технически сложный, следовательно -дорогой. Техническая ущербность, которая воспринималась в подполье как неизбежное зло, в условиях свободной конкуренции становилась непростительной. Откуда же брать средства? На пороге перестройки ненависть молодежи к официальному репертуару "Любовь, комсомол и весна" была настолько сильна, что буквально смела филармоническую систему. Рынок в концертной деятельности установился явочным порядком. А к осени наиболее предусмотрительные менеджеры (Светлана Скрипниченко и Владимир Ма-наев в Москве, Юрий Байдак в Ленинграде и др.) уже разработали систему, по которой музыканты могли получать догорорные гонорары вполне официально, без сложных нелегачьных манипуляций с якобы бесплатными "пригласительными билетами". Однако сложность заключалась в том, что все остальные механизмы, необходимые для нормального развития жанра: ТВ, радио и прежде всего -- звукозапись, оставались феодально-бюрократическими. Между тем на Западе именно аудио-и видеозапись, а вовсе не гастроли, служат основным источником дохода для групп. Кстати, при внимательном рассмотрении шествие рок-революции 87-го года оказывалось вовсе не таким триумфальным, как шествие Советской власти в учебниках истории. Практически все группы, возглавившие хит-парады, и все творческие идеи, с помощью которых музыканты добивались успеха, родились в подполье, и дальнейшие события означали распространение, но не развитие независимо- 218 го искусства. Единственная и вполне реальная возможность обрести в новых условиях твердую почву под ногами заключалась в том, чтобы собрать всеобщий съезд рокеров и на нем четко зафиксировать экономические и правовые условия, без соблюдения которых жанр не может существовать, и создать для борьбы за свои права творческий профессиональный союз. В 1987-ом и даже в 88-ом году это вовсе не было утопией. Если бы тогда большинство ведущих рок-музыкантов обратилось к зарубежным коллегам с просьбой бойкотировать "Мелодию" и концертные организации в СССР до тех пор, пока те не перестанут грабить советские группы -- бюрократия, скорее всего, пошла бы на значительные уступки, как это было сделано в отношении других творческих союзов, -- театрального, кинематографического -- решительно заявивших о своих правах* СЕЛЕН Инициативу взял на себя Свердловский рок-клуб. 16 октября делегатов встретили в аэропорту и на автобусе доставили в пансионат с ядовитым названием "Селен", затерянный среди сосновых лесов. Однако поражение было во многом предопределено самим составом конференции: она была весьма многочисленна и включала огромное число лишних людей: журналистов, тусовщиков, руководителей несуществующих организаций. Например, вместе с Вашим покорным слугой и Колупаевым из Москвы летел работник... горкома комсомола. Не хватало только представителей ведущих групп. Из авторов и исполнителей в "Селене" материализовались трое: Илья Кормильцев, Алексей Хо-менко и -- как ни странно -- Башлачев (который почти все заседания проспал и появился, протирая глаза, ближе к концу, в момент какой-то особенно невыносимой демагогии. "Что за чепуха" -- с презрением сказал он, послушав минут пять, и ушел в столовую за компотом.). * Впрочем, если из 1991-го года взглянуть на судьбу рока и Союза кинематографистов, неизвестно еще, чей конец позорнее. 219 Ясно было, что наши Орфеи, что бы они ни говорили о солидарности, на практике предпочитают полюбовное соглашение со "своим" чиновником. Рок-клубы же были представлены в "Селене" президентами или администраторами. Несмотря на все усилия председательствующего А. Калужского, конференция сразу же утонула в пустяках и ни к чему не обязывающих декларациях. Илья Кормильцев пришел на помощь земляку и произнес речь, почти не уступающую по силе воздействия лучшим концертам НАУТИЛУСА. Бросив на весы весь авторитет группы (как ни крути, а лидирующей в хит-парадах страны), Илья буквально выдавил из аморфного собрания согласие обсуждать экономику и право по существу. Многие просто не в состоянии были осмыслить важность этих сюжетов, представлявшихся "скучными", другие отлично все понимали, но сознательно избегали резкого конфликта с бюрократией, которая скорее откажется от любой идеологии, чем от монополии в такой доходной сфере, как шоу-бизнес. Поэтому периодически набегали умные речи про высокое творчество, которому вредит "коммерция", и волны эти смывали юридически грамотные и однозначные в толковании формулировки, которые удавалось построить: о правовой и экономической независимости групп, о ликвидации монополий в грамзаписи и видеобизнесе, об авторском праве. Тем не менее с грехом пополам мы дотащили программу реформ, как санки по асфальту, до голосования. А в качестве профсоюза получили Всесоюзную федерацию рок-клубов с Уставом на основе положения СНК от 32-го года об общественных объединениях граждан. Оставалось проследить, насколько готовы участники конференции, разъехавшись по города и весям, отстаивать то, за что проголосовали. Впрочем, мы с тезкой сделали все от нас зависящее, а победу или поражение дает Бог. Кажется, так рассуждали стоики. Культурную программу в честь новорожденной Федерации открыл Башлачев, впервые исполнявший в официальной аудитории криминального "Вахтера": Вой гобоев ГБ в саксофонах гестапо И все тот же калибр тех же нот на листах, Эта линия жизни, цепь скорбных этапов На незримых и призрачно жутких фронтах. ЧАЙ-Ф выступил с акустической программой. Шахрин в ней выглядел не легкомысленным дворовым гитаристом, 220 но взрослым ответственным мужчиной -- таким, каким его знали в родном городе. (Когда в рок-клубе устроили "телефон доверия" для общения поклонников со знаменитыми рок-музыкантами, Шахрину звонили солидные люди с вопросами о политике, об экологии, о Ельцине, а сконфуженного Бутусова приветствовали радостные 15-летние девчачьи голоса: "Ой, Славочка, Славунчик, Славеночек...") А. Пан-тыкин представил новую группу КАБИНЕТ, но надо признать (при всем уважении к таланту лучшего в Свердловске композитора и органиста) она казалась реанимированным УРФИН ДЖЮСОМ. НАУТИЛУС произвел столь же болезненное впечатление, что и в Подольске. Если не хуже. ОТ КРЕСТИН ДО ПОМИНОК В декабре Градскому и Маргарите Пушкиной после бесконечных запрещений и хождений по кабинетам, вплоть до А.Н. Яковлева, наконец разрешили проводить Рок-панораму в Лужниках. Да простит меня А.Б., но я до сих пор не могу понять,зачем она ему понадобилась. Ведь полными хозяевами на его балу оказалась серая чиновничья команда во главе с нашей старой знакомой Базаровой, которая первым делом отстранила от участия ленинградцев. Просто так: чтобы служба медом не казалась. Градский тогда всеми силами вытаскивал ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ: представлял их перед концертом на заводе "Грамзапись", встаьлял в радиопередачу, которую то разрешая, то запрещая, ему все-таки позволяли вести по пятницам, рекламировал за границей -- и, естественно, пригласил в Лужники. Наученный горьким опытом Богаев привез не только "литовки", но и профсоюзную деятельницу из Архангельска, готовую подтвердить их подлинность. Однако Базарова в своей обычной высококультурной манере заявила провинциалам, что их архангельские литовки в Лужниках недействительны (интересно, какие еще они могли получить в Архангельске -- вьетнамские, что ли?) и указала на дверь. Персоналу Лужников было запрещено подпускать ОБЛАЧНЫЙ КРАЙ к сцене. Добрая женщина, которая приехала с ребятами за тридевять земель из Архангельска, едва сдерживала слезы, а Богаев и Рауткин поступили по- 221 пролетарски: приняли по стакану крепленого и полезли в драку с комсомольскими операми, после чего оказались в участке, откуда Градский с большим трудом их извлекал. Некоторым утешением северным викингам могло послужить то, что на следующий день они все-таки выступили в недавно открытом Рок-клубе Энергетического института, и после концерта восторженная толпа металистов стащила Богаева со сцены и носила по залу на руках. Тем временем в "Московских новостях" выходит извещение о создании Рок-федерации с изложением ее программы*. Последний абзац содержит краткую оценку заслуг Базаровой и К╟ перед русской культурой. И вот с сознанием своевременно выполненного долга мы с товарищами отправляемся в Лужники, где, как нам известно, попивает кофе в буфете не менее половины "селе-новских" делегатов. И первый, кто попадается навстречу -- тот самый рок-комсомолец из МГК, которому, оказывается, уже доверена регистрация нашего Устава в Верховном Совете. Как он его зарегистрировал, можете догадаться сами. И он обрушивает на мою голову упреки за то, что "экстремистской" публикацией в "Московских новостях" мы нанесли ущерб серьезной, планомерной работе по утверждению престижа Федерации в "верхах" и вообще подорвали единство рок-движения. "Единство с кем?" -- рассмеялся я, но оглянувшись на протокольные физиономии недавних единомышленников, понял, что с ними проведена "серь-зная и планомерная" разъяснительная работа в служебных помещениях Лужников. Таким образом, Всесоюзная Федерация рокеров прекратила свое существование. Аминь. Позже состоялось еще одно сборище, которое оказалось не в состоянии даже составить документ в поддержку группы АЛИСА, подвергавшейся в Ленинграде преследованиям после так называемой "кокосовой аферы" (о чем речь впереди). А из Рок-панорамы при обилии участников, в основном филармонических коллективов, остались в памяти, пожалуй, только НАУТИЛУС, АЛИБИ и сам Градский. После чего оттесненные в тень "сыновья молчаливых дней" сделали правильные выводы о том, в какую сторону смещается барометр конъюнктуры. Именно на Рок-панораме были посеяны те семена, которые через два года проросли на костях рок-движения холеными физиономиями, поносящими Ильича и воспевающими белое офицерство в такой же искренней манере, и Смирнов И. Просто как все нереальное. Московские новости, 1987, No 50. 222 тако они же призывали нас срочно ехать на БАМ. Вряд ли Градс^? этого добивался. Но ведь и автор этих строк добивался чего-то другого. ЗАКАТ СОЛНЦА ВРУЧНУЮ Так называлась группа, в которой на заре своей творческой биографии работал Гарик Сукачев. После крушения "затейки"* с Федерацией, рок-движение превращается в мельтешение бессмысленной толпы, где каждая единица удовлетворяет свои потребности по принципу, хорошо знакомому тем, кто держит рыбок в аквариуме. Но еще около года "римская империя периода упадка соблюдала видимость полного порядка": сэйшена из клубов перемещались в спортивные ангары и даже на стадионы, росли цены на билеты, газетчики гонялись с диктофонами за теми, кого вчера оплевывали, в НИИ устраивали конференции по рок-культуре, после чего ученые профессионалы, безбожно переврав то, что от нас услышали и сгладив все острые места, издавали солидные научные работы. А группы, которым посчастливилось всплыть на волнах рок-революции, жизнерадостно вписывались в потогонную гастрольную карусель. Первым -- НАУТИЛУС. Принятые летом 1987 года в высшие эстрадные круги, свердловчане потеряли всякое душевное равновесие при виде роскоши, окружавшей Аллу Пугачеву и ее коллег по "престижной кормушке". Не хотелось бы говорить ничего дурного об Алле Борисовне, как о человеке и певице: напротив, она начинала очень ярко и умудрилась донести "искру Божью" до серого экрана 80-х. Но как представительница определенной системы она не могла не воздействовать разрушительно на те таланты, что опекала. Ведь система-то не имела с искусством ничего общего. Она просто решала другие задачи. И совершенно закономерно те, кому Пугачева искренне по-человечески по- * "Затейкой" прозвали первую попытку ввести в России подобие Конституции -- при восшествии на престол Анны Иоанновны. 223 Теперь она уже не Иванна, а Жанна. Фото А. Шишкина. ' могла (охотно допускаю благородство помыслов), в творческом отношении стремительна деградировали, будь то В. Кузьмин или БРАВО. Увидев Иванну -- теперь, простите, Жанну, в "музыкальном ринге", я ее просто не узнал. Масштаб личности и обаяние величайшей советской эстрадной певицы Сказывался трагическим образом пропорционален размерам причиняемого ею вреда. Следующим пассажиром "ненавязчиво-манящего поезда" стали наши черноголов-ские лауреаты. Для начала им было неудобно отказать хорошим людям, организовавшим для них совместный концерт с "Миражом". Потом они подсчитали разницу в гонорарах, которые могут заплатить "свои" за выступление в клубе, и филармонические деятели -- за выход на арену спорткомплекса. Еще летом 1987-го года рокеры были очарованы тем, что НАУТИЛУС, проводив в армию Потапкина, отказался заменять его на сцене другим барабанщиком. И выступал с ритм-машиной, на которую были записаны "потапкин-ские" ударные. Теперь они без сантиментов расстались со звукорежиссером А. Макаровым (как героиня пушкинской сказки уволила старика, недостойного ее нового царского звания) и решили заново переписать "Разлуку" на самой лучшей в стране "пугачевской" студии, которой распоряжался Кальянов. Результат получился исключительный. 224 Лучшие композиции были на высочайшем техническом уровне похоронены чуждыми по духу дискотечными аранжировками. Привыкшие штамповать попевки ни о чем, профессионалы оказались не в состоянии работать с осмысленным репертуаром. Они были профессионалами другой профессии. Но кем и какой профессии оказались музыканты, которые выпустили это в свет? И все-таки вхождение НАУТИЛУСА в болото получилось совсем не таким гладким. Коэффициент их трения далеко не равнялся нулю. Здесь сама природа искусства сопротивлялась использованию его не по назначению, как стихи Есенина сопротивляются исполнению их Малини-ным. Отсюда апатия на сцене, творческая стагнация и непрекращающиеся конфликты и "перетасовки" состава, которые становятся едва ли не единственными новостями из жизни НАУТИЛУСА. Чувствуя, что "в игре наверняка что-то не так", каждый находил виновника в соседе йо сцене. Умецкого заменил Алавацкий: он был уместен здесь, как Рауткин в райкоме. Тогда в качестве спасителя пришел с Урала сильный человек Егор Белкин. Его свергли за диктаторские замашки. После чего вернулся Дмитрий Умецкий, у которого не было диктаторских замашек. Он просто разогнал всю группу (в том числе несчастного Хоменко, которого дружно обвиняли, что это именно он-де тянет НАУТИЛУС в эстраду, поскольку играл в ресторане) и увез Бутусова из "разлагающей" Москвы в Ленинград. Прекратились филармонические гастроли и, кажется, началась работа -- над фильмом, сценарий которого обещал нечто достойное "Разлуки". Доброжелатели НАУТИЛУСА возлагали на с виду хипующего и, по слухам, бессребренника Умецкого большие надежды, не зная, что правой рукой он уже связывает группу кабальным договором с комсомольской фирмой под интеллигентным названием "Эврика". Впрочем, я забегаю вперед. Дело не в частностях, не в Пугачевой, которая заботилась о НАУТИЛУСЕ, и не в Намине, который так же заботился о БРИГАДЕ С и КАЛИНОВОМ МОСТЕ, потому что судьбы других групп, не пересекаясь с Пугачевой и Наминым, складывались в похожие вензеля. "Неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их, -- писал еще В.О. Ключевский о характере русского человека. -- Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с тактом и достоинством выдержать успех"*. * Ключевский В.О. Курс русской истории. Лекция XVII. Сочинения. М., 1956. Т. I. С. 312. 225 Если в 87-ом году афиша типа "Пресняков-мл. -- ЧАЙ-Ф -- "Мираж" или "Пресняков-с. -- НАТЕ -- Белоусов" воспринималась как оскорбление, то в 88-ом становится нормой. С крушением стены, отделявшей рок от эстрады в концертном бизнесе, рушилась и аналогичная перегородка в сознании молодой аудитории, которая не имела подпольного опыта. Согласитесь, трудно требовать от людей, чтобы они относились к вам лучше, чем вы сами к себе относитесь. На оправдания музыкантов: "в нашей программе, за которую мы отвечаем, не меняется ни одно слово и ни одна нота", "Урлайт" грубо, но резонно отвечал, что если часто подавать даже самое изысканное блюдо с гарниром из дерьма, в конце концов на него все-таки выработается (по академику Павлову) классический условный рефлекс. Одновременно разрушались все те несокрушимые снаружи и очень хрупкие изнутри конструкции, которые поддерживали внутреннюю структуру рок-движения: традиции, ритуалы, взаимное доверие и солидарность, причем на смену им утверждались нравы не "буржуазного Запада", а отечественных высоких начальников. -- Автобус должен быть подан к вокзалу такой-то мар ки, иначе мы играть не будем! -- Гостиница "Космос"? Мы в этом сарае жить не бу дем! (Дело не в том, что произносящему действительно ка жется сараем интуристовская гостиница -- на самом деле ему нужно, чтобы еще как минимум год по Москве цирку лировали слухи: "Аи, Моська, знать, она сильна, что ей и "Космос" -- сарай"). -- Со вчерашнего вечера наша группа подорожала -- гоните еще пятьсот, а то на сцену не выйдем. Весь этот мутный поток дешевого понта обрушился прежде всего на менеджеров. Володя Манаев со Светой Скрипниченко (опять же первыми в Союзе) начали устраивать большие сольные гастроли рок-групп по спорткомплексам и стадионам областных центров. И столкнулись с двумя проблемами. Первая уже знакома читателю: рэкет. Местная филармония требует "отстегнуть" (в среднем 10%) за право проведения концерта, в случае неуплаты он отменяется либо через "своих людей" в администрации спорткомплекса, либо через горком партии "по идеологическим мотивам". О второй трудности расскажет сам Володя: "Я не люблю эстраду и люблю рок. Но если я хочу, чтобы мой Культурный Центр не прогорел, я вынужден работать с эстрадниками. Денег они требуют примерно тех же, но хотя бы не опаздывают на концерт, не забывают инструменты, не -появляются за десять минут до начала, когда зал набит 226 битком, со словами: "Вова, проведи-ка тут моих человек пятьдесят". Наконец, они не выходят на сцену пьяными..." В 1988-ом году едва ли не на каждом сэйшене разыгрывался спектакль под названием "Борьба с фотографами". Не дай Бог кто-нибудь наживет несколько рублей на продаже фотографий -- поэтому снимать не разрешается никому. И вот на глазах у публики несчастных фотографов, не разбирая пола и возраста, бьют, пихают, ломают аппаратуру. Причем занимается этим не комсомольский оперотряд, а персонал самой группы. Никакой Филинов не додумался бы до более верного метода дискредитации. Как меня просветили умни-ки-"экономисты" от рок-н-ролла, на Западе тоже нельзя использовать фото музыканта без разрешения. Я попытался объяснить, что погоню за Западом, наверное, не с этого надо начинать, а во-вторых, там подобного рода конфликты никто не решает "с опорой на собственные силы": там существуют соответствующие законы. Поняли или нет -- не знаю. Группа ЦЕМЕНТ была в числе немногих, кто отказался от профессиональной гастрольно-концертной деятельности. Городинский по-прежнему проектировал свои фундаменты, подрабатывал в кооперативе. Янис,ходил на завод, а по выходным на демонстрации. Гена собирал краны. А Андрей, сидя у себя в библиотеке, говорил так: "Мы со- Поминки по первому составу НАУТИЛУСА. В самом нижнем углу слева Д. Шавырин. Остальных узнаете сами. Фото А. Шишкина. ∙ 221 вершенно сознательно не увольняемся с работы. В существующей системе гастролей за пару лет человек превращается в быдло, с которым не о чем разговаривать. Мы не хотим быть .такими". Эту позицию можно было бы расценить как непрофессиональную, если бы те, кто следовал противоположной, не растеряли свои профессиональные качества так быстро и основательно. Человек всегда ориентирован на референтную группу. И по мере того, как круг общения музыкантов все более замыкался на филармонических администраторах, соседях по программе "сборных" концертов, гостиничных б...х и того же сорта журналистах, с ними происходили те самые перемены, о которых пишет великий детский поэт Олег Григорьев (автор "Электрика Петрова" с проводом на шее): Попал я в стадо свиней, Залез на одну, сижу. И вот уже я вместе с ней Хрюкаю и визжу. Мы уже отмечали, что рок -- искусство прямого личного самовыражения. Поэтому лучшее, что оставалось человеку в такой ситуации -- это исполнять свои старые хиты раз от раза все менее выразительно, ведь нужно быть слишком уж профессиональным актером, чтобы пророчествовать перед народом, не имея в душе никакой искренней боли, кроме как за обмен валюты и покупку "Жигулей". Кроме того, спокойная вдумчивая студийная работа, без которой невозможно ни рождение новых идей, ни их воплощение в достойную форму, тоже осталась в нищем прошлом -- теперь на нее не хватало времени даже у тех, кто не пропивал концертные гонорары, сберегая деньги на запись. Потому что в любую минуту мог зазвонить телефон и предложить такие условия, от которых только больной откажется. Вот почему наши группы в 1988-ом г. продолжали пережевывать творческие озарения 1985-го. Те же, кто пришел по их стопам в 88-ом, брали пример со старших. Подбирали с пола старую чужую жвачку. Так расплодилось по городам и весям великое стадо АВТОУДОВЛЕТВОРИТЕЛЕИ, немногим уступающее поголовью настоящих свиней: ПУТТИ, ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, АНЧ, вплоть до широко разрекламированного Ника Рок-н-ролла, не лишенного актерского таланта, но не внесшего в наследие Панова-83 ни единой новой ноты; покатили за рубеж ВА-БАНК (катастрофиче- 228 ски поглупевший ЧАЙ-Ф) и ЛОЛИТА, которая была бы отличной пародией на Кинчева -- представляете себе Кин-чева раздувшимся в Винни-Пуха? -- если бы только сама ЛОЛИТА знала, что это не всерьез; наконец -- штампованные как ВИА 70-х годов герои, сообразившие, что в амбразуре нет пулемета, и мастера "стеб-рока", бесконечно хихикающего над КПСС, милицией и военными примерно так, как шакал Табаки мог бы провожать и последний путь своего покровителя Шерхана. Между тем, в 1987 году формируется новая популяция советской эстрады, по сути ничем не отличающаяся от предыдущей, но молодая, не успевшая разжиреть и полная юношеского задора: догнать и перегнать Серафима Туликова и Юрия Антонова по объему сберкнижки. Ее в рок-журналах часто обозначают как "ласковый май", имея в виду не конкретную организацию, а явление в целом. Это явление теснит рокеров в хит-парадах и особенно -в студиях звукозаписи, а бюрократия, у которой в руках по-прежнему все рычаги, не уступает своим старым врагам ни пяди -- тем более, что никто всерьез и не настаивает на уступках. По-прежнему запрещают концерты за пять минут до начала (ЗООПАРК в МАИ, ТЕЛЕВИЗОР в ДК им. Горбунова) и целые фестивали (Ростовский). По-прежнему телевидение отводит на "молодежные ритмы" передачу "Музыкальный ринг", где рок-музыканты унижаются при всем честном народе, дергаясь под фонограмму и отвечая с почтением на вопросы подсадных идиотов. Кое-что начинают со скрипом показывать политические передачи, прежде всего "Взгляд" -- не станешь же иллюстрировать трагический репортаж "Девочкой моей белоусой" -- но качество видео- и звукозаписи советских рок-групп настолько низкое, особенно на фоне зарубежных клипов, что трудно сказать, работает это на рекламу или на дискредитацию. "Мелодия", правда, выпустила несколько дисков на основе старых фонограмм работы подпольных "писателей". Лучше всего их отрецензировал один из тех, кого таким образом осчастливили -- В. Цой: "Я в газете прочитал, что выходит наш альбом. Я не знаю, почему в нашей стране государственная фирма может выпускать пластинки без разрешения и без всякого ведома автора, оформлять, как они хотят, писать на них, что угодно"*. В ноябре 87-го года в Ленинграде произошли события, более привычные для Москвы. На концерте АЛИСЫ во Цой В. Музыка должна охватывать все. Комсомолец Татарии. 5