чертя голову." "Я и не знала, что настоящие кони умеют чертить. А маслом рисовать они умеют?" "Алиса! Ты ведь должна понимать, что я имею в виду!" - вскричала Селия. - "Безлошадые экипажи - это термин, которым люди будущего называют экипажи, которые не приводятся в движение лошадьми." "Это нечто вроде беспроигрышной лотереи?" - спросила Алиса. "Что еще за беспроигрышная лотерея?" - спросила Селия. "Конечно, лотерея, которая никому не проигрывает." "Алиса, я уже начинаю уставать от твоей зацикленности!" - ответила Селия. - "Только совместными усилиями мы можем сбежать из этого мира будущего и таким образом проложить свой путь в прошлое. Мы с тобой не то что бы совсем близнецы. Твои чувства, моя логика - девочка и кукла. Только разделив этот путь, можем мы вернуться домой. Разве не очевидно?" Алисе было не очень-то видно, главным образом вследствие того, что она была слишком поглощена изучением огней и криков над домами на противоположной стороне улицы. Алиса знала наверняка, что Козодоя привлекут эти цвета и шум, и (заметив небольшой просвет в шустром дорожном движении) Алиса ступила на дорогу. Ну и дела: один из столь-безлошадых экипажей чуть не сбил ее. На самом деле, это транспортное средство долбануло Алису по локтю! "Уййййяяяяяяяя!" - уййййяяяяяякнула Алиса, отлетев обратно на тротуар. - "Больно же!" "Более подходящее имя для безлошадой повозки - автоматическая лошадь" - холодно заметила Селия, потирая алисину руку своими фарфоровыми пальцами. "Но в эти еще-грядущие дни люди слишком заняты, чтобы называть вещи полными именами, так что они называют свои транспортные средства авто-кони. Что они иногда даже еще более укорачивают, говоря авто." "Может, оно и так" - ответила Алиса (сердито, ведь у нее болела рука), - "но в наши дни мы называли лошадь лошадью, а экипаж экипажем, и не было такой вещи как безлошадый экипаж, ибо экипаж не тронулся бы с места, если бы в него не была впряжена лошадь." "Алиса, не пора ли тебе признать, что мы теперь пойманы в будущем. Нам следует выучить все уроки, которые это будущее уже успело преподнести нам. Поверь мне, дорогая моя, то что мы видим перед собой - это автострада." "Ненавижу уроки" - надулась Алиса, пытаясь унять боль в своем ушибленном локте, - "но я хотя бы знаю, что множество коней образуют стадо." (Как же горда была Алиса, указав на это Селии!) "Я полагаю, ты еще узнаешь, мое бледное кое-в-чем подобие" - мягко заметила Селия, - "что бывает стадо скота, стадо бизонов, или даже стадо слонов. Но не бывает стада коней. Зато бывает табун коней. Но когда кони автоматизированы, они образуют автостраду. Ее то мы и наблюдаем в данный момент." "Ой, Селия! Ты думаешь, что знаешь все на свете!" "Не хочу хвастаться, но ты должна признать, что эти авто-кони прекрасно оправдывают свое название. Достаточно внимательно взглянуть на их ноги..." Алиса внимательно взглянула на их ноги (даже не обратив внимание на то, как Селия правильно воспользовалась эллипсисом) и была вынуждена признаться самой себе (ибо она не хотела, чтобы Селия считала, что она все время права), что они совершенно определенно выглядели более чем немного как ноги автоматической лошади. "С моей точки зрения" - добавила Селия гордо, - "люди будущего скрестили лошадь с повозкой. Вот такие дела." "Взгляни, Селия!" - перебила ее Алиса, не обращая внимания на оказывающие ей первую медицинскую помощь руки Селии. - "У этих авто змеи извиваются над глазами!" "Не волнуйся, Алиса" - ответила Селия, - "это гребучие змеи; они там на случай дождя". Не было ни малейшего шанса пересечь улицу. Авто-кони неслись мимо плотным потоком, нос в хвост, хвост в нос; непрерывный скрип и ржание. "Если они будут невнимательны" - заключила Селия, - "конекрушение неизбежно. Нам нужно найти зебру." "Зачем нам зебра?" - спросила Алиса. "Если зебра пересекает улицу, все должны уступать ей дорогу. Это одно из лучших решений Исполнительных Гадов." "Вон она!" - крикнула Алиса. И в самом деле: вдалеке от них зебра пересекала улицу. "За зеброй!" "Вообще-то она нечистокровная" - добавила от себя Селия. Алиса не стала выяснять, почему Селию волнует чистота ее крови - казалось бы, она должна быть весьма далека от вопросов донорства. Вместо этого она, как и следовало бы делать, бегом спешила к тому месту, где зебра пересекала улицу. "Только взгляни, Селия!" - позвала Алиса, когда они добрались до места, - "Козодой едет у зебры на плече!" Попугай и в самом деле сидел на плече у зебры. И, на этом полосатом транспорте, он уже приближался к противоположной стороне улицы. (Алиса не задала себе вопрос, почему попугай просто не перелетел через улицу, она уже слишком привыкла к его своенравной натуре.) Тут Козодой вдруг замахал своими желто-зелеными крыльями, ясно демонстрируя свою бесстыдную нескромность, и повернул голову на все 180 градусов, чтобы пронзительно крикнуть Алисе: "Для чего Кошачка переходила улицу?" Алиса была вполне уверена, что попугай насмехался над ней, так что она даже не попыталась разгадать эту последнюю загадку. Зебра выглядела довольно напуганной во время своего перехода через разорванные шеренги авто-коней (а каково бы вам было, если бы вы были родственником лошади в безлошадом обществе?). Разумеется, это не была настоящая зебра; Алиса уже узнала достаточно об этом будущем Манчестере, чтобы понимать, что ничего по-настоящему настоящего не осталось. О да, вследствие эффектов невмонии (если верить Пабло Огдену) Козодой ехал на плече Зебрюка: полосатой комбинации человека и зебры. Этот Зебрюк к описываемому моменту уже почти преуспел в пересечении улицы, поэтому Алиса весьма нервозно ступила на проезжую часть, следуя за ним. Погонщики авто-коней завопили на все лады свои проклятья Алисе, а наихудшее из них исходило от потного толстого Порося: "Что это за мразь?!" - прохрапел он. - "Какая-то девчонка решила перейти улицу!" "Где мы?" - спросила Алиса Селию, находясь лишь немного не доходя половины пути через улицу (и прилагая все усилия, чтоб не обращать внимания на оскорбления). "В данный момент мы пересекаем городскую магистраль, называемую Уилмслоу-роуд" - ответила Селия, - "в месте, называемом Рашхолм: это деревенька в нескольких милях от центра Манчестера." Впереди по курсу виднелось здоровенное здание со словами ДВОРЕЦ ХИМЕРЫ, написанными большими золотыми буквами на фасаде, а чуть ниже - СЕГОДНЯ В МОРГАНИИ: ШЛеПАТЬСЯ ХЛеПАТЬСЯ, ВСе НА СМАРКУ! "Почему они называют эту деревню Рожком?" - спросила Алиса, чуть продвинувшись в своем занятии. "Поспеши, Алиса! Если ты будешь мешкать, они живо объяснят тебе!" Тем временем Зебрюк умудрился добраться до другой стороны улицы. Авто-кони немедленно заворчали, закричали своими рожками, как если бы они хотели сожрать Алису и Селию живьем, а затем рванули вперед в едином порыве металлического лязга! Селия крепко ухватила алисину руку и принялась перемещаться на своих ногах быстрее, чем кто-либо-когда-либо перемещался на своих ногах! Алиса почувствовала, что она летит, так быстро двигалась Селия. "Селия!" - вскричала Алиса. - "Где именно в будущем ты научилась ходить так быстро?" Но ее слова потерялись в жутчайшем ветре, который создала Селия в своем безумном рывке к той стороне улицы. "Ну и ну" - сказала Алиса уже сама себе, - "наверно, если б я была Автоматической Алисой, я бы тоже умела так шустрить." И тут вопящий поток безлошадых экипажей почти обрушился на них, желая раздавить! Алиса и Селия сумели пересечь дорогу, будучи на волосок от грохочущего потока. (И правильно сделали, иначе вся эта басня получилась бы очень грустной. А ведь я еще не добрался и до середины приключений Алисы в будущем. Нет уж, это просто никуда не годилось бы, если бы мои главные персонажи оказались так просто раздавленными металлическими копытами.) Обретя безопасность противоположного тротуара, Алиса позаботилась о том, чтобы схватить Козодоя, но все, что ей удалось схватить - это единственное желто-зеленое перо из хвоста, которое она очень чисто выдернула из живой птицы! Сам Козодой, несмотря на потерю части хвостового оперения, отлетел весьма непринужденно от плеча Зебрюка, исчез из виду где-то над крышей Дворца Химеры и затерялся в муравейнике домов. Зебрюк рысцой отбыл в том же направлении, оставив Алису в отчаянии вцепившейся в одинокое попугаячье перо. "Как ты думаешь, Селия" - задумчиво спросила Алиса, - "удовлетворится ли пратетушка Эрминтруда одним пером от ее блудного попугая?" "Маловероятно" - ответила Селия, - "Но взгляни сюда!" - Селия нагнулась, чтобы поднять с земли маленький кусочек чего-то. "Видимо, Зебрюк посеял это, когда спешил удалиться." Это был фрагмент головоломки, изображающий волнистый узор из черных и белых полосок. Селия вручила его Алисе. "Вот и еще один потерянный фрагмент из моего Лондонского зоопарка" - обьявила Алиса. - "А относится он к домику зебр." Алиса взяла кусочек и положила его в кармашек своего передничка, к другим четырем, которые она уже успела собрать. "Далеко ли мы от Дидсбери, Селия?" - спросила она. "Недалеко" - ответила кукла, - "но мы направляемся в противоположную сторону. Почему ты спрашиваешь об этом?" "Потому что там живет моя пратетушка, или, правильнее сказать, жила когда-то, и нам нужно найти путь туда." "Только не прямо сейчас, дорогая Алиса." "На этот раз, дорогая Селия, я полностью соглашусь с тобой." И, закончив этот диалог, сладкая парочка двинулась в погоню за Козодоем, войдя в тот самый муравейник домов. Разумеется, очень быстро они снова обнаружили себя потерянными. Беда заключалась в том, что все дома были идентичными, и все улицы были идентичными. И к тому же каждая улица была плотно состыкована с каждой другой улицей. Казалось, весь мир был идентично идентичным и завернутым вокруг себя самого. Для Алисы все это представляло новую непростую проблему. Но огни полыхали в утреннем небе, звуки сирен и свистки доносились с невидимых улиц, и наконец пригодилась Селия, опираясь на чью превосходную рассудительность Алиса сумела найти место, бывшее источником всего этого шума и огней. Представь себе такую сцену, если сумеешь, дорогой читатель... Шеренга полицейских авто (безлошадых повозок, принадлежащих полиции) стояла среди всех этих черезчур-идентичных домиков. Толпа звероподобного народа завалила собою улицу: Козлятники и Овечки, Слонюки и Мышатницы. Алиса локтями расчистила путь через этот странный зоопарк зевак. "Не могли бы Вы сказать мне, что здесь происходит?" - спросила она ближайшего полицейского. "Произошло второе Головоломное Убийство" - важно ответил полицейский, колыхая своим мохнатым телом. - "Кошачка на этот раз." Лишь обратив внимание на колыхание меха, которым был покрыт полицейский, Алиса поняла, что полицейский был на самом деле полицейской собакой; вернее сказать - полицейским-собакой. Еще одна жертва невмонии, конечно. Алиса попыталась протиснуться мимо полицейского-собаки туда, где нечто кучеобразное лежало на земле неподвижно и ужасно, под белой простыней. Лишь одна-единственная рыжая когтистая лапа высунулась и покоилась на тротуаре. "Как печально" - прошептала Алиса, в ужасе. (Ибо у нее тоже был котенок, далеко в прошлом. Милая, милая Дина из позабытых теперь лет!) Вдруг еще один полицейский-собака появился, шагая вприпрыжку по направлению к Алисе. Этот Псяк ворчал на других псяков, велел им пошевеливаться, да побыстрее! Он явно был лицом ответственным. Алиса поняла это не только по его приказам, но и по тому, что он был одет в костюм, пошитый по заказу костюм, в то время как другие полицейские-собаки носили мешковатую синюю полицейскую униформу поверх своей собачьей шерсти. "А ты кто такая?" - спросил Алису этот начальник всех собак. Его морда (хоть он и был лицом ответственным, назвать иначе переднюю часть его черепа было бы против истины) была весьма благородной масти; кремового цвета, с широкой коричневой полосой, которая пересекала ее сверху вниз, и окаймлением в виде пышных бакенбардов. "Я Алиса" - ответила Алиса. "А я - инспектор Джек Расселл из Окружной Манчестерской Полиции. Что ты здесь делаешь, Алиса?" "О, инспектор Расселл ... Я полагаю, что это мой попугай у Вас на плече." Козодой и в самом деле примостился на плече инспектора Джека Расселла. "Этот попугай виновен в препятствовании допросу свидетелей полицией" - пролаял Джек Расселл, - "и я хочу, чтоб он сию же минуту покинул мое плечо!" "Козодой, лети ко мне" - пропела Алиса, чтобы только увидеть, как попугай отцепился от плеча Джека Расселла и полетел, но не к ней, а прямо в яркое утреннее небо, распластавшееся поверх домов; попугай направлялся в сторону центра Манчестера. "Простите, мой полосатый друг!" - зарычал Джек Рассел на невесть откуда возникшего Зебрюка, который тыкался своим мокрым носом в простыню, покрывавшую Кошачку. - "Разве вы не понимаете, что мешаете моему расследованию кошецида?" "А что такое кашицид?" - спросила Алиса, полагая, что это слово было как-то связано с последней загадкой Козодоя: Для чего Кошачка переходила улицу? Может, затем, чтобы раздобыть немного кашицы? "Убийство Кошачки, разумеется" - ответил инспектор. "Жертву звали" - продолжил Джек Расселл, - "Вискас МакДафф. Это второе из Головоломных Убийств. Первой жертвой был молодой Паучонка по имени Квентин Тарантула. Он был артистом Химеры, знаменитым своими красочными, полными насилия шедеврами, изображающими и прославляющими криминальную жизнь. Я должен заметить, что не стал бы ронять слез по поводу его кончины. Подобные представления Химеры не должны быть дозволены." "А что именно есть представление Химеры?" - не удержалась Алиса. "Что такое Химера?" - провыл Джек Расселл. - "Где ты была в последние пять лет?" "Меня нигде не было в последние пять лет" - ответила Алиса. - "Вообще-то, меня нигде не было в последние сто тридцать восемь лет!" Инспектор Джек рассел пропустил мимо ушей это замечание. "Химера - это то, где ставят моргания, конечно же." "Моргания!" - улыбнулась Алиса. - "Звучит уморительно!" "Уморительно!" - взвыл инспектор. - "Ну уж нет, Химера - это вульгарное потворствование нездоровым потребностям толпы, всего этого быдла, моргание порочных картинок по стене!" "Является ли Химера чем-то вроде камеры-обскуры?" - спросила Алиса. "А газеты еще смеют спрашивать, почему растет уровень преступности!" - пролаял Джек Расселл. "А что тут общего с Головоломными Преступлениями?" - не унималась Алиса. "Квентин Тарантула стряпал Химеры. Я ведь уже объяснял, так? Он был умерщвлен, а затем все его восемь ног были наструганы ломтиками и пришиты к его голове! Пришиты, говорю я! И эту несчастную Кошачку постигла та же участь: части ее тела были беспорядочно перестроены." Алиса почувствовала себя неважно. "Поэтому мы и называем эти преступления Головоломными Убийствами. Вот, взгляни..." - Инспектор Джек Расселл разжал лапы и помахал перед лицом Алисы маленьким кусочком дерева. - "Мы нашли это зажатым в лапах Паучонки." Это был еще один фрагмент головоломки! Алиса узнала его: недостающая картинка ядовитого паука из ее давнишней головоломки, Лондонского зоопарка." "Это мое!" - вскрикнула Алиса. "В самом деле?" - ответил Джек Расселл. - "Ну, тогда взгляни на это..." - вслед за этим эллипсисом полицейский-собака расцепил хватку единственной обозримой лапы мертвой Кошачки, чтобы обнаружить еще один кусочек головоломки. - "А этот фрагмент, не принадлежит ли он тебе также?" - спросил он, размахивая фигурно вырезанной частичкой золотого кошачьего глаза. "Это тоже мое!" - сказала Алиса. "Алиса-человеческая девочка" - холодно прорычал инспектор, - "я арестую тебя по подозрению в участии в Головоломных Убийствах. Я полагаю, что ты состоишь в союзе с Барсучником Развалиной, нашим главным подозреваемым, и что вместе вы виновны в этих перестроечных убийствах. Исполнительные Гады допросят тебя со всем пристрастием, будь уверена." И тут с неба полил дождь! Полил и полил и полил. Оцепеневшая (и промокшая) Алиса почувствовала, как пара полицейских наручников обхватила ее запястья, в эту же секунду она увидела Капитана Развалину собственной персоной, ведомого на привязи группой полицейских-собак. Барсучник взглянул на Алису, проходя мимо. "Алиса, ты же знаешь, что я невиновен" - пробормотал он, орошаемый ливнем. - "Помоги мне, пожалуйста!" "Мой добрый Капитан, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам" - ответила Алиса в тот момент, когда полицейские-собаки затаскивали ее на полицейское авто. - "Я еще докажу, что мы невиновны..." Последнее, что увидела Алиса, когда авто-конь поскакал с нею прочь, было фарфоровое выражение на лице куклы Селии, выглядывавшем из толпы мокнущих зевак. "О Селия!" - вскричала Алиса, - "Я вновь теряю тебя. Что же теперь с нами будет?" Поездка Алисы на спине авто-коня была ужасающей скачкой под дождем галопом в центр Манчестера. Уилмслоу-роуд на пути к центру перешла в Оксфорд-роуд, и много чудес Алиса повидала по пути в Манчестер, будучи окруженной гибельным потоком других авто-коней, каждый из которых вез своего наездника (а может, и водителя?). Алиса пронеслась мимо Лазарета и Университета, а также Центральной Библиотеки и великолепной Ратуши Манчестера. В конце концов полицейский авто-конь затормозил у здания полиции напротив Ратуши. Глава VI - Языки взаперти Пять минут спустя Алиса обнаружила себя запертой в крошечной тюремной камере в подвале под полицейским участком, в который ее доставили. "Это несправедливо!" - крикнула она инспектору Джеку Расселлу, когда он втолкнул ее внутрь камеры. - "Я невиновна! Отпустите меня!" "Надручный Исполнительных Гадов скоро будет" - коротко ответил Джек Расселл. - "Можешь апеллировать к ней." Инспектор Джек Расселл покинул камеру, с лязгом захлопнув за собой дверь. До Алисы донесся звук поворачиваемого в замке ключа, и она поняла, что осталась в полном одиночестве. Прошло много, много времени, и никто не пришел навестить ее, даже Исполнительный Гад. Должно быть, прошло много часов. Алиса чувствовала себя очень одинокой и всеми покинутой - иначе говоря, нелюбимой. В тюремной камере не было иной мебели кроме грубого ложа и не было окон кроме крохотного, забранного решеткой отверстия высоко в стене, через которое Алиса могла различить лишь сполохи отдаленно вспыхивающих молний. Алиса была очень голодна, ничего не ев с обеда. А тот обед, кстати, случился в 1860-м. Алиса осталась наедине с собой и своим арсеналом, который насчитывал лишь перо, выдернутое из хвоста Козодоя, и пять кусочков от картинки Лондонского зоопарка, что даже вместе взятое едва ли могло принести сколько-нибудь утешения (особенно для желудка). Алисе быстро прискучило ничего не делать, и она надумала поиграть со своими фрагментами головоломки и пером. Прежде всего она поместила перо на грубое шерстяное одеяло, покрывавшее тюремное ложе. Затем она покопалась в кармашке своего передничка, чтоб отыскать все пять кусочков от головоломки, которые она успела собрать за свое путешествие: термит, барсук, змея, цыпленок и зебра. Она разложила все фрагменты кружком вокруг желто-зеленого пера. "Итак" - сказала себе Алиса, - "во что же мы с вами поиграем? Может, поиграем в Перо-Удери-из-Зоопарка? Или же наоборот, Зоопарк-Поймай-Перо?" Алиса двигала кусочки головоломки вокруг пера, затем перо между кусочками головоломки, затем рассердилась и отшвырнула все на пол. "Какая разница?" - вскричала она. - "Я не знаю правил ни одной из этих игр, и даже если бы я знала, не могу же я играть сама с собой? Если бы Автоматическая Алиса была здесь! Уж она бы наверняка знала правила к обеим играм. Да вообще, она бы знала правила так хорошо, что победила бы меня в каждой игре! И я бы ничего не смогла с этим поделать. Но все равно, было бы хорошо с кем-нибудь поговорить. И чего-нибудь поесть!" Тут ключ снова повернулся в замке и дверь в камеру с грохотом распахнулась. Инспектор Джек Расселл ступил внутрь комнаты, неся тарелку еды. "Я подумал, что ты можешь быть голодна, Алиса" - рыкнул он, ставя тарелку на ее постель. "Я голодна" - подтвердила Алиса, - "но я не стану этого есть!" (А это была тарелка вареных редисок!) "Очень хорошо" - ответил Джек Рассел, - "тогда я унесу это." "Где Капитан Развалина?" - спросила Алиса. "Барсучника в данный момент допрашивает Надручный, а чуть погодя Мать Всех Змей займется тобой." "Но я невиновна, говорю вам!" "Это решать Гадам, а пока вот тебе компания..." И в алисину камеру был препровожден слизень. И не самый мелкий слизнячок! Дверь тут же захлопнулась, оставив их вдвоем. Только представьте, каково: Алиса - милая девочка, и жирный, весь покрытый слизью огромнейший слизень крепко заперты в пространстве по размерам более чем голубиное гнездо? (Справедливости ради надо заметить, что мало-мальски уважающий себя голубь нашел бы это пространство явно недостаточным для комфортного существования и разведения потомства, а что уж говорить о юной девочке и гигантском слизне!) Слизень, конечно, не был просто слизнем; он в равной степени был и человеком - Слизняриком. Он был одет в костюм из шелковистой, блестящей ткани; пиджак, галстук, брюки - все на нем блестело. На его черной клейкой голове покоилась большущая спиралеобразная шляпа, а ниже, подергиваясь, его рожки медленно рассекали промозглый воздух каземата. В своих человеческих руках он держал золотистую трубу из тщательно отполированной меди. "Кто вы?" - спросила Алиса нервно. "Я ... Дэвис ... на ... Длинные ... Дистанции ..." - медлительно ответил Слизнярик, делая паузу по году после каждого слова. - "А ... ты ... кто ... такая?" "Я Алиса" - ответила Алиса, - "а вы - слизняк!" "Я ... не ... слизняк ..." - ответил Дэвис на Длинные Дистанции столь же медленно, как и прежде. - "Я ... улитка ..." "Тогда где же ваша раковина?" (Алиса достаточно поднаторела в брюхоногологии, чтобы понимать, что у улитки есть раковина, а у слизня нет.) "Где ... положу ... я ... шляпу ... там ... моя ... раковина ..." - Сделав такое заявление, Слизнярик лег на грязный пол, и затем начал уматывать свое тело в собственную шляпу. Он вползал в спирали шляпы, пока почти не исчез; в самом деле, лишь его золотистая труба осталась на виду. "Пожалуйста, не замыкайтесь в своей раковине, мистер Слизнярик!" - попросила Алиса. - "Пожалуйста, поговорите со мной." "О ... чем ... тут ... говорить?" - небрежно проронил Дэвис на Длинные Дистанции из глубин своей раковинной шляпы: - "Я ... под ... колпаком ... да ... еще ... и ... под ... арестом ..." "За какое преступление?" - задала вопрос Алиса. "За ... исполнение ... музыки ..." "Разве в будущем исполнять музыку - преступно?" "Я ... играл ... слишком ... медленно ..." "Я прихожу в глубочайшее замешательство, мистер Слизнярик; почему медленность должна быть противозаконной?" "Исполнительные ... Гады ... не ... любят ... ожидания ..." "А чего именно вы ожидаете?" - вопросила Алиса. "Я ... жду ... когда ... очередная ... нота ... отделится ... от ... моей ... трубы." "Не сыграете ли вы мне прямо сейчас, мистер на Длинные Дистанции?" - вежливо попросила Алиса. - "Это наверняка поможет скоротать время." "Я ... сыграю ... тебе ... свою ... последнюю ... композицию ..." - выдавив из себя эти отмороженные слова, Слизнярик выдавил всего себя из своей раковины, отчего та вновь стала походить на шляпу. - "Эта ... мелодия ... озаглавлена ... "Майлс ... Не ... Догонит" ..." - он поднес свою блестящую трубу к своим покрытым слизью губам и выдул единственную ноту: "Пап!" - изрыгнула труба. Дэвис на Длинные Дистанции опустил инструмент. "Это все?" - спросила Алиса (заприметив, что в раструбе трубы застрял кусочек головоломки). "Это ... только ... начало ... пьесы ..." - протянул Длинные Дистанции. "Но почему вы так медленно говорите, мистер Слизнярик?" - спросила Алиса (прибирая к рукам фрагмент головоломки из трубы Слизнярика, пока его взгляд блуждал вдали). - "Вы не слишком хорошо знаете английский?" "Я ... вообще ... не ... знаю ... облийский ..." "Я не говорила облийский, я сказала английский." "Ну ... похоже ... тебя ... неплохо ... облили ..." "На каком же языке в таком случае говорите вы?" - Алиса стала испытывать раздражение от склизкости Слизнярика. (Или правильнее было бы сказать - улиткости? Я не могу сообразить на ходу, а вы?) "Я ... говорю ... на ... чахотском ..." - ответил Слизнярик. "Что за чахотский?" - вопросила Алиса. "Чахотский ... это ... очень ... ленивый ... язык ..." Слизнярик поднес свою трубу к губам и еще раз дунул в нее, на этот раз целых две ноты. (Во время этого музыкального пассажа Алиса ухитрилась мельком глянуть на свой новейший фрагмент головоломки; на нем была изображена лишь черная склизкая заплатка из влажной кожи. Но Алиса знала, что этот кусочек был частью улитки, потерянной из домика брюхоногих в ее Лондонском зоопарке. Она тихонько сунула его в кармашек своего передничка.) "Пап, пап!" - издала труба, прежде чем быть снова опущенной. "Это все еще мелодия, называемая "Майлс Не Догонит"?" - спросила Алиса. "Майлс ... еще ... никогда ... не ... был ... так ... далек ... от ... цели ..." "Наверное, поэтому вас и зовут Дэвис на Длинные Дистанции, потому что у вас занимает уйму времени сделать почти все что угодно." "Поэтому ... меня ... и ... зовут ... Дэвис ... на ... Длинные ... Дистанции ..." "Смехотворно!" - вскричала Алиса, совершенно потеряв терпение: - "Я тут разговариваю со Слизняриком, который даже не может как следует закончить предложение, в то время как мне нужно так много сделать! Мне нужно так много найти!" "Алиса ... ты ... бы ... сыграла ... это ... в ... легкую ..." "Но я ни во что не играю!" - крикнула Алиса. - "И как мне может быть легко, когда я приперта к огромному и тяжелому Слизнярику в крошечной камере?" "В ... легкую ... значит ... без ... напряга ..." "А что значит - без напряга?" "Без ... напряга ... это ... искусство ... ожидания ..." "У вас не найдется чего-нибуть перекусить?" - спросила тогда Алиса (почувствовав как потребность своего пустого желудка, так и потребность сменить тему). - "Ибо я чрезвычайно устала ждать!" "У ... меня ... есть ... богатая ... пища ... для ... ума ..." - ответил Дэвис на Длинные Дистанции, извлекая из раструба своей трубы маленький бархатный мешочек, который он затем медленно развернул. В складках оказалась спрятана маленькая серебристая баночка, на которой хорошенькими золотыми буквами были выведены слова ПРОГЛОТИ НАС. Дэвис на Длинные Дистанции отвинтил крышку баночки и предложил содержимое Алисе. Алиса лишь глянула на содержимое и тут же отшатнулась прочь, отреагировав весьма желчно: "Вы предлагаете мне поесть червей!" - закричала она. "Это ... не ... черви ..." - протянул Длинные Дистанции. - "Это ... чюрви ..." "Это чюрви!" - закричала Алиса снова, лишь добавив Ю. - "А я от них не сойду с ума?" "Они ... удовлетворят ... твою ... потребность ..." "Тогда ладно" - сказала Алиса (лишь потому, что была очень голодна), - "но вы первый." Своей беструбой рукою Дэвис на Длинные Дистанции заполз в баночку, чтобы извлечь извивающийся, живой образчик: этого чюрвя он и сграбастал своим ртом. После чего поднес трубу к своим губам и выдул три победные ноты, которые, без всякого сомнения, тоже относились к мелодии, озаглавленной "Майлс Не Догонит" - "Пап, пап, пап!" - озвучила труба. Дэвис на Длинные Дистанции зачерпнул из баночки еще одного склизкого чюрвя: "Твоя ... очередь ... Алиса ..." - промычал он, - "оттянись ... слегка ... вместе ... со ... мной ..." Алиса решила, что с выбором у нее было так себе, раз она хотела есть, поэтому она позволила Дэвису на Длинные Дистанции запихнуть чюрвя в ее рот. О Боже! Чюрвь сам пролез ей в глотку! Алиса упала на постель, теряя сознание. А потом все стало совсем скользко-польско... Алиса плывет по длинному, похожему на змею водоему, через медленно вращающийся мир цвета золотистого дня. Проходит целая вечность, прежде чем она понимает, что больше не находится внутри тюремной камеры. Проходит полторы вечности, прежде чем она понимает, что сидит, лениво откинувшись, в маленькой лодке, плывущей по течению. Ее сестры, Лорина и Эдит, также с нею в лодке, как и их друг, добрый мистер Доджсон. Проходит целых две вечности, прежде чем она понимает, что мистер Доджсон сейчас рассказывает фантастические истории трем маленьким девочкам. "Расскажите нам еще, мистер Доджсон!" - истерично хохочет Эдит слева от Алисы. - "Расскажите нам еще! Еще, еще, еще!" "Но, мои дражайшие девочки..." - выдыхает мистер Доджсон, - "фонтан фантазии иссяк, как могу я продолжать?" "О, но вы должны продолжать!" - кричит Алиса со своего ложа внутри лодки. "Остальное в другой раз" - безуспешно пытается отговориться рассказчик. "Это и есть другой раз!" - счастливые детские голоса визжат в унисон. "Ну хорошо, хорошо, если вы так настаиваете..." Лодка теперь проплывает мимо небольшой деревеньки Годстоу на берегу Темзы, и четверка друзей пристает к берегу, чтобы устроить пикник под раскинувшимся вязом: и здесь, то и дело откусывая от сэндвича с вареной ветчиной (без единой редиски где-либо в обозримом пространстве!), мистер Доджсон продолжает свою сказку о Приключениях Алисы под Землей. Три сестры настолько захвачены его сказкой, что Алиса не замечает, пока не становится слишком, слишком поздно, что червь пробрался в ее сэндвич; она откусывает кусок ветчины, а вместе с ним и кусок червя! Алису передергивает от вкуса, и она выплевывает отвратительный кусок прочь из своего рта! "Алиса, дорогая моя" - шепчет мистер Доджсон, - "ты ведь знаешь, что маленькие девочки не должны переводить свою еду подобным образом?" "Но там червь!" - протестует Алиса, все еще отплевываясь. - "И я боюсь, что уже проглотила больше половины его!" - Алиса плюется и плюется, и плюется и плюется и плюется! Вся земля уже покрыта плевками, и Алиса замечает, что целый извивающийся клубок червей ползет по скатерти! Черви разворачиваются, поднимаясь все выше, чтобы вцепиться Алисе в лодыжки, что крайне непривычно, но самое странное, что Алиса более чем счастлива позволить червям скользить по ее плоти, пусть даже они тащат ее под самую землю Англии! Три других участника пикника, очевидно, воспринимают ее положение как должное; они продолжают есть, пить и рассказывать сказки, как если бы ничего необычного не происходило! Алиса была счастлива увидеть, как попугай Козодой летит над вязами по направлению к ней. "Приди ко мне, милая птица моей юности" - кричит Алиса. - "Приди и насладись купаньем в этих червях со мною; мы можем сдаться им вместе. Разве не здорово, Козодой?" К этому моменту Алиса уже наполовину погружена в землю, а черви опутали ее тысячей скользких петель. Алиса чувствует себя чудесно, особенно когда Козодой опустился на ее вытянутую руку. "Вот так, вот так, блудник мой" - мягко выдыхает Алиса, похлопывая его по перьям; - "наконец ты вернулся домой ко мне." "Кто это, Алиса" - задает попугай загадку, - "заткнул дыру лишь наполовину?" "Ответ - это я, конечно, Козодой" - отвечает Алиса, довольно уверенно, - "потому что только половина меня осталась над этой дырой с червями, и я очень надеюсь в скором времени утонуть в ней совсем!" - Сказав так, Алиса начинает хихикать и извиваться, чтоб скорее потопить себя в море червей. "Правильный ответ, Алиса!" - пронзительно кричит Козодой. - "Но неверное объяснение. Попробуй еще раз, и поспеши, Алиса. Пока ты совсем не утонула." "Но ведь черви такие теплые, дражайший Козодой" - говорит Алиса, совершенно счастливая. - "Я никогда не ощущала себя настолько дома..." "Алиса, слушай меня внимательно" - говорит Козодой удивительно человеческим голосом. - "То, в чем ты утопаешь - это не черви, а чюрви; черви с буквой Ю: их название расшифровывается как Чрезвычайно-Юркое-Разрушительное-Воздействие, как ты уже знаешь. Чюрви просто хотят свести тебя с ума, и чтоб ты всегда такой была. "О чем таком ты говоришь, Козодой?" - спрашивает Алиса, уже по плечи в земле. - "И что такого уж дурного в безумии?" "В таком случае, ты никогда не вернешься домой" - верещит попугай: - "Ты навсегда останешься потерянной во времени." "Но я уже дома" - отвечает Алиса непреклонно, даже пытаясь топнуть ногою. - "И если быть дома - это то же самое, что и быть потерянной, что ж, я была бы очень благодарна, если бы потерялась навсегда." "Я прилагаю все самые пронзительные усилия, чтобы помочь тебе вернуться в прошлое" - отвечает Козодой. - "Лишь следуя за мной сможешь вернуться ты домой вовремя к своему уроку писания." "Уроки! Тьфу на уроки! О боже, я неприлично выразилась! А, все равно. Я хочу быть неприличной! Мне это нравится, и еще как! Дай же мне утонуть, мой пернатый друг..." - И Алиса погружается, глубже и глубже. "Ну что ж" - стрекочет попугай, - "я оставляю тебя чюрвям. Пусть безумие поглотит тебя. Ты, очевидно, хочешь быть дурочкой." - С этими словами попугай улетает далеко-далеко, и Алиса опять остается одна; вдруг она снова одинока, лишь чюрви копошатся уже у ее скул. Мистер Доджсон и ее сестры, Лорина и Эдит, куда-то исчезли. А Алиса неожиданно чувствует, как будто ее проглатывают. Тут Алиса боковым зрением замечает что-то еще опять, привлекшее ее внимание. Очень трудно повернуть голову в чюрвях, но ей это удается. И вот что она видит: большие дедушкины часы появились на траве, в нескольких ярдах от ее утопающего лица. Руки часов аплодисментами встречают приближение двух часов. Рот часов издает двойное диньканье; значит, в Чюрвяндии два часа, а из тела часов выпрыгивают три большие и пузатые черные точки! "О Боже!" - бормочет Алиса сама себе. - "Вот меня пожирают живьем сумасшедшие чюрви, и мне никак отсюда не выбраться; а уже два часа! Я опоздала к своему уроку! И если я не ошибаюсь, эта троица больших, черных, и злобных пузырей, направляющаяся ко мне, и есть эллипсис! О, что за ужасное создание - эллипсис! Возможно, мне стоит удрать из этого чюрвивого мира. Но как?" Чюрви уже тыкались Алисе в ноздри! "Мне нужно попытаться придумать план!" - промямлила она. - "Посмотрим... чюрвь проник в мое тело через рот; как же мне избавиться от извивательного чужака? Боюсь, только через постыдный проход." (Постыдный проход - это, конечно, тот самый всем известный проход, о котором постыдно даже думать, не то что писать. Но если моя драгоценнейшая Алиса могла покинуть мир чюрвей лишь через этот жуткий потайной ход, так тому и быть, ибо в моем распоряжении еще нет такого эллипсиса, которому дано оборвать нить повествования в этом месте.) К этому времени (благодаря заминке, которую я допустил, описывая события) три точки чудовища-эллипсиса собираются вокруг алисиной голову грозным треугольником пузырей. "Я - дочка" - говорит первый пузырь. "Я - тоже дочка" - говорит второй пузырь. "Я - тоже и тоже дочка" - говорит третий пузырь. Пузыристое трио надвигается на Алису, все ближе, и ближе, и ближе... Алиса чувствует себя поглощаемой чюрвями и дочками, и она очень напугана душащим присутствием этих двух поглотителей; она так напугана, что в самом деле извергает червя. (Позвольте мне попутно пояснить, что довольно неприличное слово извергать давно использовалось в Римской империи как эквивалент двух других слов: разделять и властвовать, а если слово было в ходу у цивилизованных римлян, оно ведь не может быть таким уж неприличным? Достаточно вежливо сказать, что Алиса отделила чюрвя от своего тела и тем самым возымела над ним власть, через постыдный проход...) Итак, через этот проход Алиса прибыла обратно в свою крошечную камеру под полицейским участком. Дэвиса на Длинные Дистанции скрутило как улитку в его шляпу на грязном полу; он продолжал странствовать в чюрвивых мечтах. Алиса потрясла своей головой с боку на бок двадцать семь с половиной раз, чтобы рассеять остатки чюрвячности, после чего сурово объявила сама себе: "Козодой был прав: до сих пор я была дурочкой. Я позволила протащить себя через весь этот будущий мир. С этой минуты я буду держать себя в руках! Я найду свой собственный путь назад, в домик пратетушки Эрминтруды." Алиса обратила внимание на разбросанные по полу кусочки головоломки. Она осторожно собрала их, добавила улиткин кусочек из своего кармана, и расположила все шесть вокруг украденного у Козодоя пера. Только тут она нашла правильный ответ на последнюю загадку Козодоя: кто заткнул дыру лишь наполовину? Теперь Алиса знала, что Козодой имел в виду дыру в ее головоломке, Лондонском зоопарке, вернее, все двенадцать дыр, заткнуть которые предстояло потерянными фрагментами. "Да ведь все это будущее, в котором я застряла" - громко крикнула Алиса, - "ничто иное как головоломка прошлого. Если мне удастся собрать все потерянные кусочки, я, возможно, найду путь домой через дыру во времени!" - И она пересчитала кусочки, которые уже успела собрать: термит, барсук, змея, цыпленок, зебра и улитка. "Это шесть кусочков" - добавила она. - "Нужно найти еще шесть, поскольку двенадцати кусочков недоставало в моей давнишней головоломке. Я правильно ответила на загадку Козодоя, но дала неверное объяснение. Я - девочка, которая заткнула лишь половину дыры." Алиса попыталась припомнить фрагменты, которые еще предстояло найти: "Там были паук и кошка, но эти двое находятся у полиции! А как насчет других четырех? Там была рыба в аквариуме, я в этом уверена, и еще ворона из вольера, и, кажется, попугай. О, да это же Козодой! Мне нужно обязательно поймать его, тогда я смогу вернуться домой вовремя к моему уроку писания! А я до сих пор не знаю правильного использования эллипсиса, несмотря на то, что трехточечное чудище чуть не сожрало меня в Чюрвяндии! Но оставался еще один фрагмент. Что же это было? Нет, я просто не могу вспомнить, как ни стараюсь! И как бы там ни было, как я смогу найти этих головоломных тварей, когда я чахну за решеткой? А как там Селия? Я ведь также должна найти мою Автоматическую Алису. И еще, я полагаю, что должна открыть, кто является настоящим Головоломным Убийцей, чтобы доказать свою невиновность! Боже мой, как много мне нужно найти! Я так никогда не попаду домой!" И тут дверь камеры открылась. Инспектор Джек Расселл всунул в камеру свою мохнатую голову. "Алиса" - тявкнул он, - "пойдем со мной, да побыстрее! Наша Мать Всех Змей готова принять тебя. Твое осуждение сыграет важную роль в ее предвыборной кампании." Алиса была весьма напугана предстоящей встречей со столь высокопоставленным Исполнительным Гадом, но выбора у нее не было. В самом деле, у нее было меньше секунды, чтобы похлопать на прощанье Длинные Дистанции по его спальной шляпе и собрать кусочки головоломки с попугаячьим пером, прежде чем Джек Расселл выдернул ее из камеры, как редиску из грядки. Они спускались по длинным изгибам коридоров, потом поднимались по несчетному количеству лестниц. Алиса в очередной раз была полностью дезориентирована. "Будущее заполнено лабиринтами" - сказала она сама себе, - "странно, если здесь кто-то может куда-то попасть!" Вскоре они прошли через дверь, обозначенную Камера Допроса и попали в зерка