во "инверсия" - "выворотка", "обращение", - поскольку оно идеально описывает суть процесса. "Инверсия" характеризует математическое соотношение между сверхсветовым и досветовым пространствами, выведенное земными учеными во второй половине двадцатого века. По сути, двигатель выкидывает корабль из реальной Вселенной в мнимую. В момент перехода возникает болезненное состояние бытия, когда мы отчасти реальны, а отчасти мнимы. Подобное состояние, мягко говоря, сильно дезориентирует; мне не хотелось бы проверять, что случится, если этот переход не будет практически мгновенным. Поэтому, прежде чем нырнуть в сверхсветовое пространство или вынырнуть из него, мы приближаемся как можно ближе к "дереву", то есть разгоняемся до скоростей настолько близких к скорости света, насколько позволяет топливо. К несчастью, это означает, что выход из инверсии на релятивистских скоростях сопровождается выбросом значительного количества энергии и элементарных частиц. Поэтому выходить из инверсии вблизи твердых объектов равнозначно катастрофе. Собственно, то же относится не только к твердым телам, но и вообще ко всему за исключением почти полного вакуума. Инверсия радикально изменила характер боевой техники. Технология усовершенствовалась до такой степени, что нормальные люди уже не справлялись с боевыми нагрузками. С появлением боевых кораблей и ракет, способных инверсировать из сверхсветового пространства на околосветовой скорости, такие понятия, как "линия фронта", потеряли всякий смысл. Средства обороны, развивавшиеся параллельно со средствами нападения, позволили сохранять наши обитаемые миры в относительной безопасности. Но стеречь весь космос мы не могли. Огромные космические секторы были лишены границ, обозначавших, что принадлежит Эйюбе, что - Сколии, а что - Земному Союзу. "Инверсионный двигатель в норме", - доложил Жабо. "Проверка фотонной тяги". Хотя вблизи планет корабль использовал водородные двигатели, в открытом космосе он приводился в движение фотонными. "Фотонные двигатели в норме и готовы к инициированию". "Топливо?" "Состояние полей позитронных баков в норме". "Отлично". Внутренность магнитных баков сама по себе представляла вселенную, место, бывшее одновременно реальным и мнимым и существовавшее, только пока работал инверсионный двигатель. Ситуация была куда проще, чем с людьми, поскольку элементарные частицы не испытывают психологической травмы от сознания наличия у них одновременно реальных и мнимых частей. Селектор улавливал в космическом пространстве релятивистские электроны, а магнитные баки выделяли в зону сгорания позитроны. Материя/антиматерия. Они взаимодействовали, выделяя фантастическое количество энергии, создававшее тягу. Барьеры из гамма-лучей и сверхпроводящие решетки защищали корабль от собственных тепловых выделений, в то время как двигатель сообщал ему фантастическое ускорение. Последним важнейшим элементом корабля являлась стазисная катушка, сохранявшая неизменной квантово-волновую функцию корабля в момент ускорения. Перегрузки при ускорениях не могли повредить нам, поскольку наша молекулярная конфигурация на время стазиса фиксировалась. Мы не застывали: наши атомы продолжали вибрировать, вращаться и делать то, что они делали в момент активации катушки. Атомные часы, измерявшие ход времени в стазисе, продолжали работать. Но ни один из атомов не менял своего квантового состояния, что означало: наш корабль и все, что в нем находится, становятся жесткими даже при мощных нагрузках, которые мы испытывали. Без такой защиты перегрузки просто стерли бы нас в порошок. "Прерываю стартовый режим", - доложил Жабо. "Что происходит?" - спросила я. В моем сознании проявилось изображение земного спутника, показанного так реалистично, что я видела заклепки на его корпусе. Под спутником появилось кодированное послание. Пока эта белиберда плыла по моей психосреде, Жабо давал одновременно письменный и устный перевод депеши. Бред сивой кобылы. Послание касалось меня. Земляне посылали в КИКС рапорт о моем аресте. С греческого на сколийский его переводил лично Тиллер Смит. "Жабо, кой черт эта картинка появилась именно сейчас?" "Когда я перехватывал передачу, твой центр среагировал на имя "Тиллер Смит". Я обратилась к своему центру. "Почему ты среагировал на Тиллера Смита?" "По твоей шкале интересов он имеет восемьдесят два процента". Чушь. Почему он вычислил, что Тиллер Смит так интересует меня? Сейчас, когда я готовилась к бою, мне меньше всего нужна была дурацкая картинка со спутником. "Проверка модуля отбора информации, - подумала я. - И вовсе не обязательно давать Тиллеру Смиту такой высокий индекс". "Проверка. - Потом: - Модуль отбора информации в норме. Причина появления информации - твоя реакция на содержание подаренной им книги". С чего это книга нечитабельных стихотворений так возбуждает мой центр? "Убрать все команды, связанные со "Стихами на Стекле". "Принято". Изображение спутника исчезло. "Праймери Валдория, - подумал Таас. - Я не могу избавиться от вашего спутника. Он мешается у меня на дисплее". "Какие команды ты пробовал?" "Стоп, Отмена, Прервать, Выход, Пока, Система, Вырезать, Вытолкать, Черт подрал". "Черт подрал? Что еще за команда?" "Это я так ругаюсь". Я улыбнулась. "Попробуй "Стереть". "Получилось". Его псимвол "Стереть" появился на моем дисплее: пышная дама в легком одеянии и с ведром краски. Она провела кистью по юбке и та исчезла. Вслед за юбкой исчезла и дама. Я рассмеялась. "Все готовы к взлету?" "Готов", - подумал Рекс. "Готов", - подумала Хильда. "Готов", - подумал Таас. "Тогда пошли". "Включаю водородные двигатели", - доложил Жабо. Для маневров вблизи планет корабль использовал водородный двигатель, тяга которого создавалась потоком раскаленной плазмы. Диспетчерская разрешила нам взлет с двенадцатой площадки. Но пока мы рулили туда, в моем аудиокоме затрещал голос диспетчера: - Простите, праймери Валдория. Вашей четверке придется немного подождать. Двенадцатая занята. - Вас понял. - Мы притормозили. "Что, черт возьми, происходит?" Жабо дал мне изображение нескольких кораблей, изготовившихся к взлету на площадке, мимо которой нам предстояло выруливать на двенадцатую. На борту виднелась эмблема купцов - выгнувшая спину пантера. Корабли ждали старта в предрассветном воздухе; свет прожекторов отражался от их корпусов, как от ледяных глыб. Самым изящным был веретенообразный корабль, излюбленное средство передвижения аристо. Его окружали три тяжелых сторожевика. Учитывая, что большинство хайтонов летали в сопровождении только одного сторожевика, максимум двух, я не сомневалась в том, кого же несет "Веретено". "Куокс", - произнес в моем сознании Рекс. "Да". "Мы ведь можем расстрелять его прямо здесь", - мелькнула мысль Тааса. Я нахмурилась. "То, что ты предлагаешь, - простое убийство". "Да", - согласилась Хильда. "Ну и что?" - не сдавался Таас. Я не верила своим ушам. Они не шутили. Они предлагали взорвать гражданский корабль - просто так, неспровоцированно. Убить видного межзвездного лидера. "Прекратить!" - рыкнула я на них. Все мои приборы показывали, что двенадцатая площадка свободна. Ничто не мешало нам стартовать с нее. Я не сомневалась, что диспетчерская просто не хотела, чтобы мы оказались вблизи кораблей купцов. Возможно, они боялись, что мы поступим именно так, как предлагали Таас и Хильда. Вокруг площадки вспыхнули сигнальные огни. Корабли окутались клубами пара. Потом один из сторожевиков ушел вверх, опалив площадку огнем из дюз. Остальные корабли последовали за ним. Вибрация от взлета сотрясала мое тело и сознание. Мы неслись сквозь космос наперегонки с эскадрами Куокса. Инверсировав, мы могли развивать любую нужную скорость, только бы она не была меньше скорости света. Если бы кто-нибудь на Делосе смотрел на нас, им показалось бы, что по мере приближения к скорости света наши корабли делаются все короче и короче, все тяжелее и тяжелее. Зато после того, как мы превысили скорость света, длина наших кораблей для стороннего наблюдателя снова увеличилась до нескольких тысяч километров, а масса - уменьшилась до нескольких граммов. Для нас же ничего не менялось, лети мы хоть в миллион раз быстрее света. В конце концов, друг относительно друга корабли почти не перемещались. На скорости в 141 процент световой время тоже менялось. Мы могли лететь сквозь космос хоть целый век, в то время как на Делосе прошел бы всего один час. Доведись нам достигнуть бесконечно большой скорости - и наши лишенные массы истребители протянулись бы на всю Вселенную. Но тут нас ждала проблема. Вблизи светового барьера время текло для нас медленнее, чем для Тамса. Мы инверсировали на слишком большой скорости, так что растяжение времени швырнуло нас на несколько часов в будущее, отняв бесценные минуты, которых нам и так не хватало. "Жабо, рассчитай обратный курс, - подумала я. - Компенсируй растяжение времени". "Курс проложен". "Отлично". На сверхсветовых скоростях мы могли попасть относительно Тамса и в прошлое. Если бы сторонний наблюдатель продолжал следить за нами, он увидел бы любопытное зрелище: пока мы продолжали свой полет к Тамсу, где-то в системе Тамса появилось сразу восемь кораблей: четыре обыкновенных и четыре из антиматерии. Материальные корабли и их пилоты были совершенно идентичны отряду Жабо. Собственно, это и были мы. Пока материальные корабли продолжали свой путь к Тамсу, антиматериальная эскадрилья возвращалась на Делос, летя хвостами вперед и накапливая горючее (вместо того чтобы расходовать его), словно в прокручиваемом в обратную сторону кино. В той точке, где я отдала команду проложить обратный курс, наблюдатель с Тамса увидел бы вспышку от аннигиляции встретившихся анти- и просто кораблей. Энергия протонов, полученных в результате взаимного уничтожения, компенсировала их потерю при создании новых кораблей и их анти-двойников. Поскольку относительно кораблей мы не двигались, мы не видели ни этих причудливых появлений, ни исчезновений. Мы просто летели с Делоса на Тамс. В любом случае результат был бы примерно одинаков: наша четверка прибывала на Тамс спустя какое-то время после старта с Делоса. Хотелось бы мне прибыть на Тамс ДО того, как мы вылетели с Делоса - тогда, возможно, нам и хватило бы времени на эвакуацию планеты. Но нарушить причинно-следственную связь, выйдя из инверсии до входа в нее, не удалось еще ни одному аппарату. Все, что мы могли - это выйти как можно ближе к месту назначения сразу же за тем, как инверсировали у точки отправления. На деле это требовало некоторого времени, от нескольких часов до нескольких дней. Хотя кораблям Куокса предстояло преодолеть большее расстояние, их оснащение позволяло оптимизировать маршрут по времени. Но мы имели одно преимущество, о котором они не могли и мечтать. Корабль, находящийся в сверхсветовом пространстве, недосягаем для электромагнитных сигналов. Теоретически с ним можно было бы связаться, послав в его направлении сверхсветовую элементарную частицу - тахион. Однако до сих пор никто еще не нашел надежного способа тахионной связи, не говоря уж о том, что при инверсии сигнал может достичь адресата раньше, чем был отправлен. Поэтому, инверсировав, кораблям приходится лететь независимо друг от друга. Эскадра, летевшая до инверсии в тесном строю, выходит из сверхсветового пространства рассеянной как по пространству, так и по времени. Чем больше этот разброс по времени, тем дольше им придется искать друг друга; чем больше разброс по пространству, тем дольше им собираться. Только не нашим истребителям. Рекс, Хильда, Таас и я были теперь единым сознанием. Больше, чем единым сознанием. Мы были частью Сколи-Сети, а это означало, что мы могли мгновенно связаться не только друг с другом, но и со всеми, чьи сознания включены в эту раскинувшуюся между звездами компьютерную сеть. Мы координировали свои действия с точностью, соперничавшей с самой скоростью света. Конечно, псиберпространство имеет свои ограничения. Допустим, мы попытаемся узнать собственное будущее, войдя в Сколи-Сеть после того, как искажение времени зашвырнет нас вперед, и останемся в ней, вернувшись в настоящее. Время, необходимое на то, чтобы связь перестроилась и восстановилась, может запросто убить нас. Все, что наш экскурс в будущее скажет нам, - это то, что мы погибли в бою. Погибли, поскольку и понятия не имели, что делали в этот промежуток времени корабли противника. Если же мы заглянем в будущее, выйдем из Сколи-Сети и вернемся в нее только по возвращении в настоящее, это будет означать путешествие в инверсии без пси-связи. Мы будем перемещаться в пространстве и времени, лишенные нашего основного преимущества - а это увеличит наши шансы узнать, что мы погибли в бою. "Жабо, - подумала я. - Проверь Сеть. Нет ли информации об эскадрах Куокса?" "Имперские службы наблюдения засекли эйюбианские военные корабли. Их траектория нацелена на орбиту Тамса". В поле моего зрения появились цифры - время их предположительного прибытия. "Сколько кораблей?" Перед моим взглядом возникли корабли купцов. Два боевых крейсера, орбитальная платформа, три постановщика помех. И корабль-лаборатория. Я поморщилась. Вот она - эскадра купцов. И наличие в ней лаборатории подтверждает худшие мои опасения. Лаборатория могла предназначаться для превращения астероида или луны в водород с целью заставить его реагировать с атмосферой Тамса. Одно хорошо - они пока не знали, что мы тоже направляемся туда. Хорошо бы успеть приземлиться на Тамсе и убраться оттуда до прибытия эскадры, подумала я. "Что слышно про "Веретено", стартовавшее с Делоса?" - спросила я. Изображение эскадры сменилось видом кораблей Джейбриола. "Их нынешний курс приведет их на Тамс почти одновременно с эскадрой". "Имеются какие-нибудь новости о ситуации на Тамсе?" "Согласно последним разведданным повстанцы продолжают удерживать наземные оборонительные системы. В то же время все имеющиеся на Тамсе входы в Сколи-Сеть выведены из строя". Ничего удивительного. Купцы уничтожили их в первую очередь, чтобы лишить нас информации. "Что с их орбитальными системами?" - послал мысль Таас. Мысль прозвучала спокойно, но я уловила его волнение. Жабо откликнулся на мою мысль, показав мне Тааса в пилотском кресле. На фоне изображения вспыхнули цифры: пульс, кровяное давление, температура, частота дыхания, мозговая активность... "Эй, - подумал Таас. - Я в порядке!" "У них на орбите черт-те сколько спутников - ложных мишеней, - ответила я. Эти жестянки, вооруженные в лучшем случае одной ракетой или старомодным лазером, испускали сигнал, схожий с сигналом сложного боевого аппарата. - И довольно много истребителей-автоматов. Возможно, платформа с системами дальнего обнаружения и перехвата". "Зачем? - удивилась Хильда. - Они же чертовски уязвимы". Жабо переключился на Рекса, полагаясь на его опыт. "Они не ожидают нашей атаки, - подумал он. - У планеты нет естественного спутника, пригодного для размещения базы, а платформа отчасти компенсирует им переход наземных оборонительных систем в руки повстанцев". "А как насчет пилотируемых перехватчиков?" - поинтересовался Таас. "Вряд ли их много, - подумал Рекс. - В нормальной ситуации они находятся на поверхности. Но теперь их можно ждать и на орбите". Особенно с учетом того, что они оснащены ПИИ, добавила я. Повстанцам достаточно было бы захватить один перехватчик и адаптировать его ПИИ к своим кораблям. Меня сильно беспокоило присутствие орбитальной платформы. В чистой теории четверка ДМН могла бы, вынырнув из инверсии, сбить платформу и остаться в живых; не выведи мы ее из строя сразу же - мы обречены. Разумнее всего было бы выйти из инверсии как можно ближе к Тамсу и выпустить тучу самонаводящихся снарядов - УРСов. Сумасшедшая кинетическая энергия, сообщенная УРСам нашей околосветовой скоростью, превратит их в пули с мегатонной мощностью. Обжитые планеты, как правило, хорошо защищены от нападения из релятивистского пространства, но Тамс был всего-навсего маленькой колонией в заброшенном уголке космоса. К тому же купцы хорошо понимали: не в наших интересах выступать против них открыто. Скорее всего их силы сконцентрированы против повстанцев. Это означало, что у нас имеется шанс на успех. Велик этот шанс или ничтожно мал - уже другой вопрос. Мне доводилось видеть разведданные по ООС Тамса - орбитальным оборонительным системам купцов. Те постарались как могли. И поскольку Тамс лишился доступа к Сколи-Сети, наши данные могли устареть. "Что слышно об их Тау-снарядах?" - спросила Хильда. "Они у них точно имеются, - подумала я в ответ. - Будем надеяться, что немного". Тау-снаряды обладают способностью к инверсии. Правда, поскольку противник купцов до сих пор находился исключительно на поверхности планеты, я надеялась, что дорогие и сложные в обслуживании Тау-снаряды занимают в системе обороны Тамса последнее место. Конечно, они могли бы мгновенно подавить восстание, направив на Тамс один Тау-снаряд на релятивистской скорости. Повстанцы делали ту же ошибку, что и все нормальные люди, - они считали, что Ур Куокс не станет уничтожать планету, которая ему самому нужна. Тут мы все его недооценили. Восстание на Тамсе сделалось символом непокорности, куда более страшным для Куокса, чем мы могли себе представить. Во всяком случае, достаточно страшным, чтобы Куокс хотел разделаться с ним как можно более наглядно и жестоко - во устрашение любому, кто осмелится поднять голос против его власти. "Нашими преимуществами, - подумала я, - будут внезапность, скорость и связь. Наши уязвимые места: нас всего четверо против целой орбитальной обороны и мы не можем связаться с Тамсом до тех пор, пока не выйдем из инверсии. Отсюда стратегия: мы реинверсируем вблизи планеты, всего в двадцати миллионах километров, сохраняя интервал между кораблями в сто тысяч километров. Подаем сигналы повстанцам, используя нейтринную связь и модулируя излучение из дюз". Вряд ли купцам удастся противопоставить этому что-либо - гамма-излучение наших двигателей трудно не заметить, а нейтрино не остановить практически ничем. "Сразу по выходе из инверсии даем залп УРС 0,89с, - самонаводящимися снарядами со скоростью 0,89 световой. - Выводим из строя их ООС и сбрасываем повстанцам ПИИ". "Задача ясна", - эхом откликнулись все мои корабли. "К реинверсии готов", - доложил Жабо. Я дала импульс фотонными двигателями - и провалилась в стазис. Собственно, единственное, что говорило о том, что я теряла сознание в момент торможения, - это скачкообразное изменение скорости на приборах. Я снова включила двигатели, и истребитель сбросил ход еще сильнее. Звезды начали смещаться вперед, к точке, расположенной прямо по курсу моего корабля. Их свет все больше смещался к синему, пока не ушел в ультрафиолетовую зону спектра, невидимую на моих экранах... ...и мы вырвались из инверсии в безупречном строю, передавая сигналы на поверхность Тамса. Перед нами летел рой наших снарядов. Жабо выдал на мой ментальный дисплей новую информацию: орбитальные системы встречали нас тем, что казалось целым флотом платформ. Знаем мы эти штуки: подавляющее большинство - имитация. "Вижу Тау... исчезли", - доложил Жабо. "Маневр!" ...и я вышла из стазиса. Жабо бросил перехватчик в такой крутой вираж, что стазисная катушка включилась, защищая меня от смертельных перегрузок. "Взрыв Тау по правому борту", - доложил Жабо. Высветилась телеметрия, выдавая результаты анализа быстрее, чем успевал усваивать мозг. Тау-антиракеты с инверсионными двигателями засекли наш залп и инверсировали. Потом засекли корабли и реинверсировали, уничтожив часть наших УРСов. При такой скорости Тау должны были реинверсировать, чтобы перехватить нас. Однако переход в сверхсветовой режим и обратно отбросил их во времени - всего на несколько секунд. Они взорвались там, где мы были только что. Мы уже миновали планету и неслись к солнцу Тамса, набирая скорость, входя в стазис и выходя из него по мере приближения к световой скорости. "Инверсируй!" - подумала я. Живот стиснуло знакомое ощущение. Мы вошли в сверхсветовое пространство и продолжали ускоряться, несясь со скоростью в миллионы раз больше световой. Время шло для нас быстрее, чем для Тамса, так что мы могли развернуться и вновь войти в планетную систему через несколько секунд после того, как покинули ее. Реинверсия выбросила нас в нескольких миллионах километров от Тамса. Теперь мы приближались к планете со стороны солнца, выпустив остаток УРСов. "ООС нейтрализованы", - доложил Жабо. "Подтверждение?" Эта мысль пришла от всех четверых одновременно. "Подтверждаю". Жабо выдал статистику. Мы уничтожили всю систему: Тау, ложные мишени, автоматы и орбитальную платформу. Я услышала, как облегченно вздохнул Таас. Хильда тоже перевела дух, а Рекс послал мне изображение собственной физиономии со ртом до ушей. Я и сама улыбалась. Получилось! Таас смеялся: "Все их ООС были против нас, и мы их сделали!" Я улыбнулась. "Продолжать торможение номере приближения к Тамсу". Мы тормозили импульсами фотонных двигателей, при каждом импульсе впадая в стазис; мы приближались к Тамсу, замедлившись почти до скорости входа в атмосферу, мы... Я вынырнула из стазиса, окунувшись в вой тревожных сигналов. На фоне псиберпейзажа повисли столбцы телеметрии: навстречу нам с планеты взмывали пилотируемые и беспилотные перехватчики. Черт! "Помехи!" "Помехи поставлены", - мгновенно откликнулись три голоса. Мы исчезли. Алебастровая поверхность наших машин стала бездонно черной, не отражавшей света. Но купцы уже знали, где мы, и любое изменение скорости или курса выдавало нас излучением двигателей. "Хильда, спускайся как можно ниже, - подумала я. - Мы тебя прикроем. Сбрось робот с ПИИ". Смогут повстанцы использовать его или нет - другой вопрос. У нас просто не оставалось выбора. Мы утратили превосходство во внезапности и скорости, расстреляв к тому же все свои УРСы. Использовать фокусы с инверсией мы тоже не могли: инверсировать можно только разогнавшись до околосветовой скорости, а это означало бы бросить Хильду на произвол судьбы. Перехватчики шли к нам с подземной базы. Компьютерный анализ говорил, что нас атакуют остатки наземных систем обороны; большая часть их была уничтожена. Жабо подсчитал 84-процентную вероятность того, что повстанцы отступили и взорвали технику, чтобы не допустить ее попадания в руки купцов. "Сначала аннигиляторы", - подумала я. Подобно дезинтеграторам и фотонным двигателям это оружие действовало на основе аннигиляции взаимно отрицательных частиц. Инверсионные технологии открыли путь к созданию эффективного антиматериального оружия. Аннигиляторы использовали антипротоны с энергией в двести раз большей, чем у позитронов, или в миллионы раз большей, чем у битонов в наших дезинтеграторах. Луч ускоренных антипротонов фокусировался системой зеркал. У лучевого оружия имеются и свои недостатки. Например, от него легче уворачиваться, чем от УРСов. Все же аннигиляторы - наиболее эффективное оружие против кораблей, использующих стазисные щиты. Объект в состоянии стазиса способен выдерживать чудовищные нагрузки - вплоть до попадания вражеского снаряда. Конечно, боеголовка опаснее для него, чем простое инверсионное ускорение, но все же его очень трудно уничтожить. Аннигилировать материю в состоянии стазиса проще, чем деформировать ее, вот почему лучевое оружие сохраняет свое значение на поле боя. "Жабо, - подумала я. - Обладают ли роботы или перехватчики способностью к инверсии?" "Да". Жабо указал мне на четыре беспилотных и пять пилотируемых перехватчиков с фотонными двигателями. Три перехватчика могли при этом нести УРСы. Рекс выругался, и я стиснула зубы. Эти три гада могут сыграть с нами ту же шутку, что мы проделали с их ООС. Правда, мы получили предупреждение и попробуем поставить помехи, чтобы сбить с толка их УРСы, но мне не требовалось компьютерного анализа, чтобы видеть, как ничтожны наши шансы на успех. У нас оставалось одно преимущество: перехватчики купцов не могли связываться друг с другом в момент инверсии. Они не могли инверсировать или реинверсировать одновременно, особенно учитывая наше беспокоящее присутствие. Это означало, что залп их УРСов сразу по выходе из инверсии может с равной вероятностью поразить как нас, так и их. Вопрос в том, готовы ли они жертвовать собственными машинами ради того, чтобы убить нас? Я не горела желанием проверить это. Мы должны уничтожить их прежде, чем у них появится шанс дать залп. Красный и Золотой нацелились каждый на своего перехватчика. Мне Жабо показал робота, идущего наперехват. "Открываю огонь". Луч моего аннигилятора ударил в защитное поле робота, принявшее на себя часть энергии. И все же большая часть ее достигла цели. Там, где ускоренные антипротоны соединялись с материей, они аннигилировали, выделяя потоки пионов и энергии; элементарные частицы и радиация пронизывали ядерные двигатели, вооружение, генераторы полей, удерживающих антиматерию... ...и робот аннигилировал в бесшумной вспышке. Часть его просто исчезла, поглощенная искривленным пространством магнитных баков. "Внимание, - предупредил Жабо. - Гринжабо обнаружен противником". Таас открыл огонь по одному из перехватчиков с УРСами с дистанции в несколько тысяч километров. Жабо показал его выстрел на дисплее. Красная точка - значит, Таас выпустил Тау-снаряд, миниатюрный и смертоносный звездолет. Тау-снаряды слишком громоздки, чтобы истребитель ДМН мог нести большой запас, Таас использовал четверть своего боезапаса. И использовал его впустую. Перехватчик расстрелял его Тау аннигилятором. Снаряд взорвался достаточно близко от неприятеля, чтобы уничтожить его, и все же тот остался невредим: ПИИ бросил его в стазис. Он несся от Тааса ко мне камнем, пущенным из рогатки. И тут он вышел из стазиса, и я захлебнулась волной страха - чужого страха, необычного и одновременно странно знакомого. "Блок", - подумал Жабо. В голове у меня вспыхнул и продолжал мигать псимвол "Блок": сфокусировав все свое внимание на перехватчике, я просто не могла отключиться от эмоций его пилота. Это налетело на меня скорым аэропоездом. Он был так напуган, так ЮН, совсем еще мальчишка, не ожидавший попасть в бой здесь, на Тамсе... "никогда не хотел стать перехватчиком, никогда! Как только я мог пойти на это - перейти в касту посыльных такой ценой?.. Я так хотел стать посыльным... Теперь платить за это..." "Жабо, блок!" - По щекам моим текли слезы, слезы моего врага. Псимвол "Блок" продолжал мигать. "Огонь!" - подумал Жабо. Луч моего аннигилятора ударил в него в упор. Вспышка - и от него не осталось и следа, только у меня в мозгу звенел предсмертный вопль мальчика. "Жабо! - взмолилась я, всхлипывая. - Отключи центры эмоций!" "Отключены". Та часть моего мозга, которая кричала, протестуя против убийства, оказалась заключенной в стеклянную оболочку, видимая, но неслышная. Теперь она не сможет помешать мне делать то, что нужно сделать. "Красный и золотой обнаружены противником". - Жабо высветил изображения Хильды и Рекса, уворачивающихся от двух роботов, и перехватчика с крышками люков УРСов. Кроме того, наперерез нам шли еще три робота. "Уходим по второму варианту", - подумала я. По отработанному до автоматизма сценарию Жабо поочередно включал маневровые двигатели, меняя курс раз в секунду или даже чаще. Кокон защищал меня от перегрузок, а когда перегрузки становились опасными для жизни, Жабо швырял нас в стазис. Вспыхнул луч моего аннигилятора - и один из роботов исчез во вспышке света. Луч аннигилятора с другого робота ударил точно туда, где мы находились секунду назад. Автоматическим перехватчикам не требуется стазис для поддержания жизни пилота, потому они маневреннее наших ДМН. Но их стратегия ограничена возможностями их ПИИ. Лучшие ПИИ приближаются к человеческому разуму, но только приближаются. Мы с Жабо работали вместе больше двадцати лет, совершенствуясь с каждым годом - симбиоз, уровня которого не достичь по отдельности ни ПИИ, ни человеку. Мой истребитель пронесся мимо третьего робота, зацепив его аннигиляционным лучом. Не успела погаснуть вспышка, как Жабо обратил мое внимание на еще один перехватчик с УРСами. Он шел в нескольких тысячах километров от нас, прикрываясь помехами, нацеливаясь на меня. Я знала бы о его присутствии даже без предупреждения Жабо. Я ощущала его пилота. Посыльный, наполовину аристо - как охранники Джейбриола. "Переключиться на импактор", - подумала я. Заряд моего аннигилятора истощился. Даже при сегодняшней, доведенной до совершенства инверсионной технике запас антиматерии у истребителя ограничен, да и то значительная часть ее идет на питание двигателей. Перехватчик несся на меня как рыцарь в броне из защитных полей и помех. Проносясь ему навстречу на расстоянии в тысячу километров, я выстрелила из импактора, выпустив очередь ракет, поражающих кинетической энергией, которая достигает на таких скоростях мощности небольшой водородной бомбы. Перехватчик заложил вираж, уходя от очереди, и выпустил облако частиц-помех. Мои ракеты ушли мимо. Перехватчик ударил в меня из аннигилятора. Луч зацепил мои защитные поля, испустив в пространство поток элементарных частиц, однако корабль остался неповрежденным. Цифры говорили, что за последние две-три секунды я несколько раз впадала в стазис. Очереди из моего импактора били теперь вслед удаляющемуся перехватчику. Отвернув от него, Жабо выпустил облако помех, тянувшихся за нами расширяющимся конусом. "Попадание в Голджабо", - сообщил Жабо. "Золотой, доложи", - скомандовала я. "Выведены из строя генераторы магнитных полей и аннигиляторы", - доложила Хильда. Одного взгляда на ее телеметрию было достаточно. Аварийные огни освещали табло как праздничная иллюминация. "Хильда, уматывай отсюда. Лети на базу и доложи. Рекс, прикрой ее". "Есть", - подумал Рекс. "Попадание в Гринжабо". - На этот раз повреждения были куда меньше, чем получила Хильда. "Таас?" - подумала я. "Я в порядке", - отозвался он и подтвердил это точным попаданием в робота. Эффектная вспышка - и робот сделался достоянием истории. "Пилотируемый перехватчик справа", - предупредил Жабо. Я переключила внимание на новый перехватчик. "Импактор, режим Кей. Постановка помех". Этот новый перехватчик легко уклонился от моих снарядов. Его пилот, в свою очередь, выстрелил из импактора, но не в меня, а в космос по моему правому борту - и чуть не угодил в мой корабль, когда тот прыгнул почти точно в эту точку. Я чертыхнулась. Хороший пилот. Слишком хороший. "Жабо, уходим по варианту "кью". "Умри, милый Демон!" Эта мысль из перехватчика поразила меня подобно снаряду. Ее послал не телепат. Ничего общего с телепатом. Но послал с такой интенсивностью, что я не могла не уловить ее. Мысль ослепила меня своей удушающей, шокирующей ненавистью и такой же шокирующей похотью: "Умри, милый Демон! Умри. Сейчас же. Медленно. В муках. Умри, милый эмпат!" Время слуг кончилось. В бой пошли хозяева. Этот перехватчик пилотировал аристо. "Импактор!" Меня трясло, я пыталась стряхнуть с себя мысли аристо. И не могла. Единственный способ отделаться от него - отключить мозг от Жабо, а это равнозначно самоубийству. Перехватчик бросался из стороны в сторону, и моя очередь почти не задела его. Несколько снарядов разорвались на его поверхности, но стазис защитил корабль. На моих ментальных табло показался еще один перехватчик и еще один "голос" зазвучал в моей голове: "Умри, Демон!" ...и я падала, падала, падала в бездонную пропасть, в черную дыру, связанная... "Блокирую", - подумал Жабо. Вспыхнул псимвол, и ощущение падения исчезло. "Жабо, импак..." Истребитель дернулся вбок с такой силой, что я ударилась плечом о стальной каркас экзоскелета. Я открыла глаза; цифры сообщили, что я находилась в стазисе около секунды. Кабина звенела от тревожных сигналов. "Попадание в левый борт. Левый импактор выведен из строя". "Милый Демон. - Мысль скользнула по моему сознанию сальной ухмылкой. - Ты мой". Вторая мысль отозвалась эхом: "Нет, мой!" И тут сквозь них прорвалась третья мысль: "Умри, милый Демон!" - и из-за помех, таких мощных, что его приближения не заметил даже Жабо, вынырнул, стреляя в меня, третий перехватчик. Мой истребитель отчаянно содрогнулся. "Попадание в левый борт. Аннигиляторы выведены из строя". "Пуск Тау, - подумала я. - Стреляй по всем троим!" Три из четырех моих пусковых установок выпустили по Тау-снаряду. Ракеты входили в стазис и выскакивали из него, разлетаясь каждая к своей цели. Один перехватчик бросился прочь от Тамса, набирая скорость; моя Тау висела у него на" хвосте. Второму удалось уничтожить Тау на безопасном расстоянии. Третья ракета нашла свою цель и взорвала корабль. Перехватчик, уничтоживший направленный на него снаряд, отвернул от меня, послав на прощание заряд ярости своего пилота: "Умри, Демон! Умри в муках!" ...и на меня свалился первый перехватчик, вывернувшись из инверсии в нескольких тысячах километров от меня, выделив такое количество энергии, что оно уничтожило бы мою машину, сумей перехватчик реинверсировать ближе... ...и тут же он исчез в ослепительной вспышке. "Есть! - услышала я мысль Рекса. - Я его..." "Попадание в Реджабо", - доложил Жабо. "РЕКС!" Его телеметрия мелькала у меня перед глазами: "защитные поля - 8%, системы жизнеобеспечения - 4%, герметичность корпуса - 14%". Защитные поля силовых баков на грани коллапса. "Тау!" - скомандовала я. Одновременно с пуском моей последней ракеты перехватчик, поразивший корабль Рекса, выпустил свою. Два снаряда набрали скорость, засекли друг друга - и инверсировали. Они вышли из инверсии у меня по левому борту и взорвались одновременно; самого взрыва я не видела, поскольку Жабо бросил меня в стазис. "Роботы справа", - доложил Жабо - и я едва увернулась от двух беспилотных перехватчиков, вынырнувших из инверсии и ударивших из импакторов с двух сторон по тому месту, где я только что находилась. Их очереди пересеклись, зацепили друг друга, и оба робота взорвались. Меня начинало мутить от непрерывного входа и выхода из стазиса. Мой центр пытался компенсировать это впрыском лекарств, но не слишком успешно. "Осторожно!" - предупредил меня Жабо, указывая на очередной перехватчик с УРСами, разгонявшийся от Тамса в сторону солнца. "Перехвати его", - приказала я. Мы понеслись вдогонку, набирая скорость в отчаянной попытке перехвата. У меня не осталось ни Тау, ни аннигилятора - ничего. Если придется таранить этого... Голджабо появился так неожиданно, что, если бы не Жабо, бесстрастно фиксировавший все события, я могла бы так и не понять, что случилось. Все, что я знала, - это то, что перехватчик взорвался так, словно в него выстрелили в упор с носа. Остальное сообщил мне Жабо. Хильда вынырнула из инверсии прямо перед перехватчиком с точностью, невозможной для любого корабля, не имеющего псисвязи. Она узнала его координаты прямо из моего сознания. Ее истребитель реинверсировал со скоростью 80 процентов от световой, взорвав перехватчик струями фотонных двигателей. Прежде чем корабль купцов распался, она уже исчезла. Это было чертовски близко к самоубийству. Ошибись Хильда в расчетах на какие-то несколько метров, и она реинверсировала бы точно в точку, где находился перехватчик, погибнув вместе с ним. Ошибка в другую сторону - и она уничтожила бы меня или то, что осталось от корабля Рекса. Но мне некогда было ни ругать ее за неподчинение приказу, ни благодарить. Истребитель болезненно дернулся, снова ударив меня о экзоскелет. "Попадание в левый борт". Телеметрия гласила: еще одно попадание, и от меня с кораблем останутся только радиация и облачко газа. "Соз..." Мысль Рекса донеслась до меня слабо, но внятно. "Он жив! Жив". Я подавила желание рассмеяться, потом заплакать. Неожиданно Жабо включил двигатели - и мы отпрянули от луча аннигилятора ПРЕЖДЕ, чем перехватчик успел выстрелить в нас. "Счастливчик, Демон". Мысль пронзила мой мозг - жадная, голодная, скользкая как масло. По моим вискам стекал пот. Уже не первый раз Жабо предугадывал выстрел неприятельского корабля. Купцы знали нашу слабость - то, что боевой режим делает наши ускоренные сознания уязвимее. Они играли на этом, угрожая, издеваясь, пытаясь вывести нас из равновесия. Но любой пилот, сконцентрировавший свои помыслы на Демоне в боевом режиме - особенно если этот Демон обладает моим опытом и пси-способностями, - рискует выдать ему одновременно и самые сокровенные свои намерения, включая готовность открыть огонь. "Золотой, немедленно лети на базу, - приказала я. - Ты слышала, Хильда, НЕМЕДЛЕННО! Никаких больше подвигов! Возможно, ты одна сможешь доложить об этом". "Лечу", - ответила Хильда. И робот, попавший в меня, и промахнувшийся перехватчик находились теперь вне пределов нашей досягаемости. Это мало что меняло. Мне все равно нечем стрелять. Если верить приборам, это последние корабли купцов. Таас преследовал робота. С планеты взлетал еще один перехватчик, на этот раз без УРСов. Я не сомневалась, что он намеревается повторить Хильдин фокус с инверсией. Простейший расчет показывал, что идеальной мишенью для этого будет истребитель Рекса, беспомощно висевший в космосе. "Перехват, - подумала я. - Взять его, Жабо!" Мы ринулись за кораблем купцов. Жабо швырнул меня в стазис. И еще. И еще. Меня тошнило от беспрерывных перерывов в сознании. Горло пересохло. Из шлема с щелчком высунулся шланг и в рот брызнула струйка воды. Я облизнула губы. "Перекачай позитронное топливо в аннигилятор". "Аннигиляторы выведены из строя", - напомнил Жабо. "Тогда перекачай в оболочку из какого угодно поля и заряди в пусковую установку Тау". Жабо прикинул цифры. "Поле не сможет удерживать топливо долго". "Этого и не потребуется". "Перехватчик наберет необходимую для инверсии скорость через 3,1 секунды". "Следуй за ним". Потом я отключила блоки. Я распахнула сознание, всасывая мысли вражеского пилота; он устремился туда водоворотом едкой кислоты: "Мучься, Демон. Мучься, бойся. Умри..." Мы инверсировали. Жабо подключился через мое сознание к пилоту перехватчика. Мы молча неслись по сверхсветовому пространству следом за перехватчиком, возвращавшимся к Тамсу. "Входим в планетную систему Тамса", - сообщил Жабо. "Реинверсия", - подумала я. Нам удалось вынырнуть из инверсии на долю секунды раньше перехватчика, но я не имела возможности уничтожить его струей своих дюз. Едва перехватчик реинверсировал, как я скомандовала: "Стреляй точно в его пусковую установку Тау и уноси нас отсюда". В то мгновение, когда мой импровизированный снаряд ударил в люк тау-установки купца, тот вышел из стазиса и выстрелил. Позитронный снаряд и Тау столкнулись, и перехватчик исчез в ослепительной вспышке. Я судорожно всхлипнула. "С дневной стороны планеты к нам приближаются десять планетарных роботов", - сообщил Жабо. ДЕСЯТЬ? Боже! "Как скоро они подойдут к нам на выстрел?" "Через четыре минуты, - ответил Жабо. - И воздуха в баллонах аварийного жизнеобеспечения секондери Блекстоуна осталось на три минуты". "Зеленый, доложи свое состояние!" "Моему роботу хана", - довольно ответил Таас. "Таас, ты должен доставить повстанцам ПИИ. У тебя четыре минуты на то, чтобы спуститься как можно ниже, сбросить груз и убраться". "Понял", - откликнулся Таас