1. О Боге
Бог есть огнь, согревающий и воспламеняющий сердца и утробы. Итак, если мы ощутим в сердцах своих хлад, который от диавола, ибо диавол хладен, то призовем Господа, и Он пришед согреет наше сердце совершенною любовью не только к Нему, но и к ближнему. И от лица теплоты изгонится хлад доброненавистника.
Отцы написали, когда их спрашивали: ищи Господа, но не испытуй, где
живет.
Где Бог, там нет зла. Все происходящее от Бога мирно и полезно и
приводит человека к смирению и самоосуждению.
Бог являет нам Свое человеколюбие не только тогда, когда мы делаем
добро, но и когда оскорбляем и прогневляем Его. Как долготерпеливо сносит Он
наши беззакония! И когда наказывает, как благоутробно наказывает!
Не называй Бога правосудным, говорит преп. Исаак, ибо в делах твоих
не видно Его правосудия. Если Давид и называл Его правосудным и правым, но
Сын Его показал нам, что Он более благ и милостив. Где Его правосудие? Мы
были грешники и Христос умер за нас (Исаак Сир. сл. 90).
Поколику совершенствуется человек перед Богом, потолику вслед Его
ходит; в истинном же веке Бог являет ему лицо Свое. Ибо праведные, по той
мере, как входят в созерцание Его, зрят образ как в зерцале, а там зрят
явление истины.
Если не знаешь Бога, то невозможно, чтобы возбудилась в тебе и любовь
к Нему; и не можешь любить Бога, если не увидишь Его. Видение же Бога бывет
от познания Его: ибо созерцание Его не предшествует познанию Его.
О делах Божиих не должно рассуждать по насыщении чрева: ибо в
наполненном чреве нет видения таин Божиих.
2. О причинах пришествия в мир Иисуса Христа
Причины пришествия в мир Иисуса Христа, Сына Божия, суть:
3. О вере в Бога
Прежде всего должно веровать в Бога, яко есть и взыскающимъ Его
мздовоздаятель бываетъ (Евр. 11, 6).
Вера, по учению преп. Антиоха, есть начало нашего соединения с Богом:
истинно верующий есть камень храма Божия, уготованный для здания Бога Отца,
вознесенный на высоту силою Иисуса Христа, т. е. крестом, помощью вервия, т.
е. благодати Духа Святаго.
Вeра безъ дeлъ мертва есть (Иак. 2, 26); а дела веры суть:
любовь, мир, долготерпение, милость, смирение, несение креста и жизнь по
духу. Только такая вера вменяется в правду. Истинная вера не может быть без
дел: кто истинно верует, тот непременно имеет и дела.
4. О надежде
Все, имеющие твердую надежду на Бога, возводятся к Нему и
просвещаются сиянием вечного света.
Если человек не имеет вовсе никакого попечения о себе ради любви к
Богу и дел добродетели, зная, что Бог печется о нем,- таковая надежда есть
истинная и мудрая. А если человек сам печется о своих делах и обращается с
молитвою к Богу лишь тогда, когда уже постигают его неизбежные беды, и в
собственных силах не видит он средств к отвращению их и начинает надеяться на
помощь Божию,- такая надежда суетна и ложна. Истинная надежда ищет единаго
Царствия Божия и уверена, что все земное, потребное для жизни временной,
несомненно дано будет. Сердце не может иметь мира, доколе не стяжет сей
надежды. Она умиротворит его и вольет в него радость. О сей-то надежде
сказали достопокланяемые и святейшие уста: прiидите ко Мнe вси труждающiися
и обремененнiи, и Азъ упокою вы (Мф. 11, 28), т. е. надейся на Меня и
утешишься от труда и страха.
В Евангелии от Луки сказано о Симеоне: и бe ему обeщанно Духомъ
Святымъ не видeти смерти, прежде даже не видитъ Христа Господня (Лук. 2,
26). И он не умертвил надежды своей, но ждал вожделенного Спасителя мира и,
с радостью приняв Его на руки свои, сказал: ныне отпущаеши меня, Владыко,
идти в вожделенное для меня Царствие Твое, ибо я получил надежду мою - Христа
Господня.
5. О любви к Богу
Стяжавший совершенную любовь к Богу существует в жизни сей так, как
бы не существовал. Ибо считает себя чужим для видимого, с терпением ожидая
невидимого. Он весь изменился в любовь к Богу и забыл всякую другую любовь.
Кто любит себя, тот любить Бога не может. А кто не любит себя ради
любви к Богу, тот любит Бога.
Истинно любящий Бога считает себя странником и пришельцем на земли
сей; ибо душою и умом в своем стремлении к Богу созерцает Его одного.
Душа, исполненная любви Божией, во время исхода своего из тела, не
убоится князя воздушного, но со Ангелами возлетит, как бы из чужой страны на
родину.
6. Против излишней попечительности
Излишнее попечение о вещах житейских свойственно человеку неверующему
и малодушному. И горе нам, если мы, заботясь сами о себе, не утверждаемся
надеждою нашею в Боге, пекущемся о нас! Если видимых благ, которыми в
настоящем веке пользуемся, не относим к Нему, то как можем ожидать от Него
тех благ, которые обещаны в будущем? Не будем такими маловерными, а лучше
будем искать прежде Царствiя Божiя, и сiя вся приложатся намъ, по слову
Спасителя (Мф. 6, 33).
Лучше для нас презирать то, что не наше, т. е. временное, и
преходящее и желать нашего, т. е. нетления и бессмертия. Ибо, когда будем
нетленны и бессмертны, тогда удостоимся видимого Богосозерцания, подобно
Апостолам при Божественнейшем Преображении и приобщимся превыше умного
единения с Богом подобно небесным умам. Ибо будем подобны Ангелам и сынами
Божиими, воскресенiя сынове суще (Лук. 20, 36).
7. О попечении о душе
Человек по телу подобен зажженной свече. Свеча должна сгореть, и
человек должен умереть. Но душа бессмертна, потому и попечение наше должно
быть более о душе, нежели о теле: кая бо польза человeку, аще прiобрящетъ
мiръ весь и отщетитъ душу свою или что дастъ человeкъ измeну за душу свою
(Мк. 8, 36; Мф. 16, 26), за которую, как известно, ничто в мире не может быть
выкупом? Если одна душа сама по себе драгоценнее всего мира и царства
мирского, то несравненно дороже Царство Небесное. Душу же почитаем
драгоценнее всего по той причине, как говорит Макарий Великий, что Бог ни с
чем не благоволил сообщиться и соединиться своим духовным естеством, ни с
каким видимым созданием, но с одним человеком, которого возлюбил более всех
тварей Своих (Макарий Вел. Слово о свободе ума. Гл. 32).
Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Кирилл
Александрийский, Амвросий Медиоланский и прочие от юности до конца жизни были
девственники; вся их жизнь была обращена на попечение о душе, а не о теле.
Так и нам все старания должно иметь о душе; тело же подкреплять для того
только, чтобы оно способствовало к подкреплению духа.
8. Чем должно снабдевать душу?
Душу снабдевать надобно словом Божиим: ибо слово Божие, как говорит
Григорий Богослов, есть хлеб ангельский, имже питаются души, Бога алчущие.
Всего же более должно упражняться в чтении Нового Завета и Псалтири, что
должно делать стоящему. От сего бывает просвещение в разуме, который
изменяется изменением Божественным.
Надобно так себя обучить, чтобы ум как бы плавал в законе Господнем,
которым руководствуясь, должно устроять и жизнь свою.
Очень полезно заниматься чтением слова Божия в уединении и прочитать
всю Библию разумно. За одно таковое упражнение, кроме других добрых дел,
Господь не оставит человека Своею милостью, но исполнит его дара разумения.
Когда же человек снабдит душу свою словом Божиим, тогда исполняется
разумением того, что есть добро и что есть зло.
Чтение слова Божия должно быть производимо в уединении для того,
чтобы весь ум чтущего углублен был в истины Священного Писания и принимал от
сего в себя теплоту, которая в уединении производит слезы; от сих человек
согревается весь и исполняется духовных дарований, услаждающих ум и сердце
паче всякого слова.
Телесный труд и упражнение в божественных писаниях, учит преп. Исаак
Сирин, охраняют чистоту.
Пока не приимет Утешителя, человек имеет нужду в божественных
писаниях, чтобы воспоминание о благих напечатлевалось в уме его и от
непрестанного чтения обновлялось в нем стремление ко благу и охраняло душу
его от тонких путей греха (Исаак Сир. Сл. 58).
Следует также снабдевать душу и познаниями о Церкви, как она от
начала и доселе сохраняется, что терпела она в то или другое время,- знать же
сие не для того, чтоб желать управлять людьми, но на случай могущих
встретиться вопрошаний.
Более же всего оное делать должно собственно для себя, чтоб
приобрести мир душевный, по учению Псаломника, миръ многъ любящимъ законъ
Твой, Господи (Пс. 118, 165).
9. О мире душевном
Ничто лучше есть во Христе мира, в нем же разрушается всякая брань
воздушных и земных духов: нeсть бо наша брань къ крови и плоти, но къ
началомъ и ко властемъ и къ мiродержителемъ тьмы вeка сего, къ духовомъ злобы
поднебеснымъ (Ефес. 6, 12).
Признак разумной души, когда человек погружает ум внутрь себя и имеет
делание в сердце. Тогда благодать Божия приосеняет его, и он бывает в мирном
устроении, а посредством сего и в премирном: в мирном, т. е. с совестью
благою, в премирном же, ибо ум созерцает в себе благодать Св. Духа, по слову
Божию: въ мирe мeсто Его (Пс. 75, 3).
Можно ли, видя солнце чувственными очами, не радоваться? Но сколько
радостнее бывает, когда ум видит внутренним оком Солнце правды Христа. Тогда
воистину радуется радостью ангельскою; о сем и апостол сказал: наше житiе
на небесeхъ есть (Фил. 3, 20).
Когда кто в мирном устроении ходит, тот как бы лжицею черпает
духовные дары.
Святые отцы, имея мирное устроение и будучи осеняемы благодатью
Божией, жили долго.
Когда человек придет в мирное устроение, тогда он может от себя и на
других изливать свет просвещения разума; прежде же сего человеку надобно
повторять сии слова Анны пророчицы: да не изыдетъ велерeчiе изъ устъ
вашихъ (1 Цар. 2, 3), и слова Господни: лицемeре, изми первeе бревно изъ
очесе твоего: и тогда узриши изъяти сучецъ изъ очесе брата твоего (Мф. 7,
5).
Сей мир, как некое бесценное сокровище, оставил Господь наш Иисус
Христос ученикам Своим пред смертью Своею, глаголя: миръ оставляю вамъ,
миръ Мой даю Вамъ (Иоан. 14, 27). О нем также говорит и Апостол: и миръ
Божiй, превосходяй всякъ умъ, да соблюдетъ сердца ваша и разумeнiя ваша о
Христe Иисусe (Фил. 4, 7).
Если не вознерадит человек о потребностях мирских, то не может иметь
мира души.
Мир душевный приобретается скорбями. Писание говорит: проидохомъ
сквозe огнь и воду и извелъ еси ны в покой (Пс. 65, 12). Хотящим угодить
Богу путь лежит сквозь многие скорби.
Ничто так и не содействует стяжанию внутреннего мира, как молчание и,
сколько возможно, непрестанная беседа с собою и редкая с другими.
Итак мы должны все свои мысли, желания и действия сосредоточивать к
тому, чтоб получить мир Божий и с Церковью всегда вопиять: Господи Боже
нашъ! миръ даждь намъ (Ис. 26, 12).
10. О хранении мира душевного
Всеми мерами надобно стараться, чтоб сохранить мир душевный и не
возмущаться оскорблениями от других; для сего нужно всячески стараться
удерживать гнев и посредством внимания ум и сердце соблюдать от непристойных
движений.
Такое упражнение может доставить человеческому сердцу тишину и
соделать оное обителью для Самого Бога.
Образ такого безгневия мы видим на Григории Чудотворце, с которого в
публичном месте жена некая блудница просила мзды, якобы за содеянный с нею
грех; а он, на нее нимало не разгневавшись, кротко сказал некоему своему
другу: даждь скоро ей цену, колико требует. Жена, только что прияла
неправедную мзду, подверглась нападению беса; святый же отогнал от нее беса
молитвою (Четьи Минеи, ноябрь 17, в житии его).
Ежели же невозможно, чтобы не возмутиться, то, по крайней мере,
надобно стараться удерживать язык, по глаголу Псалмопевца: смятохся и не
глаголахъ (Пс. 76, 5).
В сем случае сможем в образец себе взять св. Спиридона Тримифунтского
и преп. Ефрема Сирина. Первый (Чет. Мин., дек. 12, в житии его) так
перенес оскорбление: когда, по требованию царя греческого, входил он во
дворец, то некто из слуг, в палате царской бывших, сочтя его за нищего,
смеялся над ним, не пускал его в палату, а потом ударил и в ланиту; св.
Спиридон, будучи незлобив, по слову Господню, обратил ему и другую (Мф. 5,
39).
Преп. Ефрем (Чет. Мин., янв. 28, в житии его), постясь в пустыне,
лишен был учеником пищи таким образом: ученик, неся ему пищу, сокрушил на
пути, нехотя, сосуд. Преподобный, увидев печального ученика, сказал к нему:
не скорби, брате, аще бо не восхоте приити к нам пища, то мы пойдем к
ней; и пошел, сел при сокрушенном сосуде и, собирая снедь, вкушал ее: так
был он безгневен.
А как побеждать гнев, сие можно видеть из жития великого Паисия
(Чет. Мин., июня 19, в житии его), который явившегося ему Господа Иисуса
Христа просил, дабы он освободил его от гнева; и рече ему Христос: аще гнев
и ярость купно победити хощеши, ничесоже возжелай, ни возненавиди кого, ни
уничижи.
Дабы сохранить мир душевный, должно отдалять от себя уныние и
стараться иметь дух радостный, а не печальный, по слову Сираха: печаль бо
многихъ уби и нeсть пользы въ ней (Сир. 30, 25).
Когда человек имеет большой недостаток в потребных для тела вещах, то
трудно победить уныние. Но сие, конечно, к слабым душам относиться должно.
Для сохранения мира душевного также всячески должно избегать
осуждения других. Неосуждением и молчанием сохраняется мир душевный: когда в
таком устроении бывает человек, то получает Божественные откровения.
К сохранению душевного мира надобно чаще входить в себя и спрашивать:
где я? При сем должно наблюдать, чтобы телесные чувства, особенно зрение,
служили внутреннему человеку и не развлекали душу чувственными предметами:
ибо благодатные дарования получают токмо те, кои имеют внутреннее делание и
бдят о душах своих.
11. О хранении сердца
Мы неусыпно должны хранить сердце свое от непристойных помыслов и
впечатлений, по слову Приточника: всякимъ храненiемъ блюди твое сердце отъ
сихъ бо исходища живота (Притч. 4, 23).
От бдительного хранения сердца раждается в нем чистота, для которой
доступно видение Господа, по уверению вечной Истины: Блажени чистiи
сердцемъ, яко тiи Бога узрятъ (Мф. 5, 8).
Что втекло в сердце лучшего, того мы без надобности выливать не
должны; ибо тогда только собранное может быть в безопасности от видимых и
невидимых врагов, когда оно, как сокровище, хранится во внутренности сердца.
Сердце тогда только кипит, будучи возжигаемо огнем Божественным,
когда в нем есть вода живая; когда же вся выльется, то оно хладеет, и человек
замерзает.
12. О помыслах и плотских движениях
Мы должны быть чисты от помыслов нечистых, особенно когда приносим
молитву Богу, ибо несть согласия между смрадом и благовонием. Где бывают
помыслы, там и сложение с ними. Итак должно отражать первое нападение
греховных помыслов и рассеивать их от земли сердца нашего. Пока дети
вавилонские, т. е. помыслы злые, еще младенцы, должно разбивать и сокрушать
их о камень, который есть Христос; особенно же три главные страсти:
чревоугодие, сребролюбие и тщеславие, которыми старался диавол искушать даже
Самого Господа нашего в конце подвига Его в пустыне.
Диавол, как лев, скрываясь въ оградe своей (Пс. 9, 30), тайно
раставляет нам сети нечистых и нечистивых помыслов. Итак немедленно, как
только увидим, надобно расторгать их посредством благочестивого размышления и
молитвы.
Требуется подвиг и великая бдительность, чтобы во время псалмопения
ум наш согласовался с сердцем и устами, дабы в молитве нашей к фимиаму не
примешивалось зловоние. Ибо Господь гнушается сердцем с нечистыми помыслами.
Будем непрестанно, день и ночь, со слезами повергать себя пред лицем
благости Божией, да очистит Он сердца наши от всякого злого помышления, чтобы
мы достойно могли проходить путь звания нашего и чистыми руками приносить Ему
дары служения нашего.
Ежели мы не согласны со влагаемыми от диавола злыми помышлениями, то
мы добро творим. Нечистый дух только на страстных имеет сильное влияние; а к
очистившимся от страстей приражается только со стороны, или внешне.
Человеку в младых летах можно ли не возмущаться от плотских помыслов?
Но должно молиться Господу Богу, да потухнет искра порочных страстей при
самом начале. Тогда не усилится в человеке пламень страстей.
13. О распознавании действий сердечных
Когда человек приимет что-либо божественное, то в сердце радуется; а
когда диавольское, то смущается.
Сердце христианское, приняв что-либо божественное, не требует еще
другого со стороны убеждения в том, точно ли сие от Господа; но самым тем
действием убеждается, что оно небесное: ибо ощущает в себе плоды духовные:
любы, радость, миръ, долготерпeнiе, благость, милосердiе, вeру, кротость,
воздержанiе (Гал. 5, 22).
Напротив же, хотя бы диавол преобразился и во ангела светла (2 Кор.
11, 14), или представлял мысли благовидные; однако сердце все чувствует
какую-то неясность и волнение в мыслях. Что объясняя, св. Макарий Египетский
говорит: хотя бы (сатана) и светлые видения представлял, благаго обаче
действия подати отнюдь не возможет: чрез что и известный знак его дел бывает
(Слово 4, гл. 13).
Итак, из сих разнообразных действий сердечных может человек познать -
что есть божественное и что диавольское, как о сем пишет св. Григорий Синаит:
от действа убо возможеши познати воссиявый свет в душе твоей, Божий ли есть
или сатанин (Добротолюбие, ч. I, Григорий Син. О безмолвии).
14. О покаянии
Желающему спастися всегда должно иметь сердце к покаянию
расположенное и сокрушенное, по Псаломнику: жертва Богу духъ сокрушенъ,
сердце сокрушенно и смиренно Богъ не уничижитъ (Пс. 50, 19). В каковом
сокрушении духа человек удобно может безбедно проходить сквозь хитрые козни
гордого диавола, коего все тщание состоит в том, чтобы возмутить дух
человеческий и в возмущении посеять свои плевелы, по словеси Евангельскому:
Господи, не доброе ли сeмя сeялъ еси на селe Твоемъ? Откуда убо имать
плевелы? Онъ же рече: врагъ человeковъ сiе сотвори (Мф. 13, 27-28).
Когда же человек старается в себе иметь сердце смиренное и мысль
невозмущенную, но мирную, тогда все козни вражии бывают бездейственны, ибо
где мир помыслов, там почивает Сам Господь Бог - въ мирe мeсто Его (Пс.
75, 3).
Начало покаяния происходит от страха Божия и внимания, как говорит
мученик Вонифатий (Чет. Мин., дек. 19, в житии его): страх Божий отец
есть внимания, а внимание - матерь внутреннего покоя, той бо раждает совесть,
которая сие творит, да душа, якоже в некоей воде чистой и не возмущенной,
свою зрит некрасоту и тако раждаются начатки и корень покаяния.
Мы во всю жизнь свою грехопадениями своими оскорбляем величество
Божие, а потому и должны всегда смиряться пред Ним, прося оставления долгов
наших.
Можно ли облагодатствованному человеку по падении восстать?
Можно, по Псаломнику: превратихся пасти и Господь прiятъ мя (Пс.
117, 13), ибо когда Нафан пророк обличил Давида во грехе его, то он,
покаявшись, тут же получил прощение (2 Цар. 12, 13).
К сему примером служит и пустынник оный, который пошедши за водою, на
источнике впал в грех с женою, и возвратясь в келью, сознав свое согрешение,
паки начал провождать жизнь подвижническую, как и прежде, не вняв советам
врага, представлявшего ему тяжесть греха и отводившего его от подвижнической
жизни. О сем случае Бог открыл некоему отцу и велел впадшего в грех брата
ублажить за таковую победу над диаволом.
Когда мы искренно каемся в грехах наших и обращаемся ко Господу нашему Иисусу Христу всем сердцем нашим, Он радуется нам, учреждает праздник и созывает на него любезные Ему силы, показывая им драхму, которую Он обрел паки, т. е. царский образ Свой и подобие. Возложив на рамена заблудшую овцу, Он приводит ее к Отцу Своему. В жилищах всех веселящихся Бог водворяет и душу покаявшегося вместе с теми, которые не отбегали от Него.
Итак, не вознерадим обращаться к благоутробному Владыке нашему скоро и не предадимся беспечности и
отчаянию ради тяжких и бесчисленных грехов наших. Отчаяние есть совершеннейшая радость диаволу. Оно есть грeхъ къ смерти, как гласит Писание (1 Иоан. 5, 16).
Покаяние во грехе, между прочим, состоит в том, чтобы не делать его
опять.
Как всякой болезни есть врачевание, так и всякому греху есть
покаяние.
Итак несомненно приступай к покаянию, и оно будет ходатайствовать за
тебя пред Богом.
15. О молитве
Истинно решившие служить Господу Богу должны упражняться в памяти
Божией и непрестанной молитве к Иисусу Христу, говоря умом: Господи Иисусе
Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго.
Таковым упражнением, при охранении себя от рассеяния и при соблюдении
мира совести, можно приблизиться к Богу и соединиться с Ним. Ибо, по словам
св. Исаака Сирина, кроме непрестанной молитвы, мы приблизиться к Богу не
можем (Слово 69).
Образ молитвы весьма хорошо расположил св. Симеон Новый Богослов
(Доброт., ч. I). Достоинство же оной очень хорошо изобразил св. Златоуст:
велие, говорит он, есть оружие молитва, сокровище неоскудно, богатство
никогда не иждиваемо, пристанище безволненно, тишины вина и тьмам благих
корень, источник и мати есть (Марг. сл. 5, О непостижимом).
В церкви на молитве стоять полезно с закрытыми очами во внутреннем
внимании; открывать же очи разве тогда, когда уныешь, или сон будет отягощать
тебя и склонять к дреманию; тогда очи обращать должно на образ и на горящую
пред ним свещу.
Если в молитве случится плениться умом в расхищение мыслей, тогда
должно смириться пред Господом Богом и просить прощения, говоря: согреших,
Господи, словом, делом, помышлением и всеми моими чувствы.
Посему всегда должно стараться, чтоб не предавать себя рассеянию
мыслей, ибо чрез сие уклоняется душа от памяти Божией и любви Его по действию
диавола, как св. Макарий говорит: все супостата нашего тщание сие есть да
мысль нашу от памятования о Боге и страха и любви отвратит (Сл. 2, гл. 15).
Когда же ум и сердце будут соединены в молитве и помыслы души не
рассеяны, тогда сердце согревается теплотою духовною, в которой воссиявает
свет Христов, исполняя мира и радости всего внутреннего человека.
16. О слезах
Все святые и отрекшиеся от мира иноки во всю жизнь свою плакали в
чаянии вечного утешения, по уверению Спасителя мира: блажени плачущiи, яко
тiи утeшатся (Мф. 5, 4).
Так и мы должны плакать о оставлении грехов наших. К сему да убедят
нас слова Порфироносного: ходящiи хождаху и плакахуся, метающе сeмена своя:
грядуще же прiидутъ радостiю, вземлюще рукояти своя (Пс. 125, 6), и слова
св. Исаака Сирина: омочи ланите твои плачемъ очию твоею, да почiетъ на тебе
Святый Духъ и омыетъ тя от скверны злобы твоея. Умилостиви Господа твоего
слезами, да прiидетъ къ тебe (Сл. 68, Об отречении от мира).
Когда мы плачем в молитве и тут же вмешивается смех, то сие есть от
диавольской хитрости. Трудно постичь врага нашего тайные и тонкие действия.
У кого текут слезы умиления, такового сердце озаряют лучи Солнца
правды - Христа Бога.
17. О свете Христовом
Дабы приять и узреть в сердце свет Христов, надобно, сколько можно,
отвлечь себя от видимых предметов. Предочистив душу покаянием и добрыми
делами и с верою в Распятого закрыв телесные очи, должно погрузить ум внутрь
сердца, и вопиять призыванием имени Господа нашего Иисуса Христа; и тогда по
мере усердия и горячести духа к Возлюбленному находит человек в призываемом
имени услаждение, которое возбуждает желание искать высшего просвещения.
Когда чрез таковое упражнение укоснит ум в сердце, тогда воссиявает
свет Христов, освещая храмину души своим Божественным
сиянием, как говорит
пророк Малахия: и возсiяетъ вамъ боящимся имене Моего солнце правды (Мал. 4, 2).
Сей свет есть купно и жизнь по Евангельскому слову: въ томъ животъ бe, и животъ бe свeтъ человeкомъ (Иоан. 1, 4).
Когда человек созерцает внутренно свет вечный, тогда ум его бывает
чист и не имеет в себе никаких чувственных представлений, но, весь будучи
углублен в созерцание несозданной доброты, забывает все чувственное, не хочет
зреть и себя; но желает скрыться в сердце земли, только бы не лишиться сего
истинного блага - Бога.
18. О внимании к самому себе
Путь внимания проходящий не должен только одному сердцу своему
верить, но должен сердечные свои действия и жизнь свою поверять с законом
Божиим и с деятельною жизнью подвижников благочестия, которые таковый подвиг
проходили. Сим средством удобнее можно и от лукавого избавиться и истину
яснее узреть.
Ум внимательного человека есть как бы поставленный страж, или
неусыпный охранитель внутреннего Иерусалима. Стоя на высоте духовного
созерцания, он смотрит оком чистоты на обходящие и приражающиеся к душе его
противные силы, по Псаломнику: и на враги моя воззрe око мое (Пс. 53, 9).
От ока его не скрыт диавол, яко левъ рыкая, искiй кого поглотити
(1 Петр. 5, 8), и те, которые напрягают лук свой сострeляти во мрацe правыя
сердцемъ (Пс. 10, 2).
А потому таковый человек, следуя учению Божественного Павла,
принимает вся оружiя Божiя, да возможетъ противитися въ день лютъ (Ефес.
6, 13) и сими оружиями, содействующей благодати Божией, отражает видимые
приражения и побеждает невидимых ратников.
Проходящий путь сей не должен внимать посторонним слухам, от которых
голова может быть наполнена праздными и суетными помыслами и воспоминаниями;
но должен быть внимателен к себе.
Особенно на сем пути наблюдать должно, чтоб не обращаться на чужие
дела, не мыслить и не говорить о них, по Псаломнику: не возглаголютъ уста
мои дeлъ человeческихъ (Пс. 16, 4), а молить Господа: отъ тайныхъ моихъ
очисти мя и отъ чуждихъ пощади раба Твоего (Пс. 18, 13-14).
Человек должен обращать внимание на начало и конец жизни своей, к
средине же, где случается счастье или несчастье, должен быть равнодушен. Чтоб
сохранить внимание надобно уединяться в себя, по глаголу Господню: никогоже
на пути цeлуйте (Лук. 10, 4), т. е. без нужды не говорить, разве бежит кто
за тобою, чтоб услышать от тебя полезное.
19. О страхе Божием
Человек, принявший на себя проходить путь внутреннего внимания,
прежде всего должен иметь страх Божий, который есть начало премудрости.
В уме его всегда должны быть напечатлены сии пророческие слова:
работайте Господеви со страхомъ и радуйтеся Ему с трепетомъ (Пс. 2, 11).
Он должен проходить путь сей с крайней осторожностью и благоговением
ко всему священному, а не небрежно. В противном случае опасаться должно, чтоб
не отнеслось к нему сие Божие определение: проклятъ человeкъ, творяй дeло
Господне съ небреженiемъ (Иерем. 48, 10).
Благоговейная осторожность здесь нужна для того, что сiе море, т.
е. сердце со своими помыслами и желаниями, которые должно очищать
посредством внимания, велико и пространно, тамо гади, ихже нeсть числа,
т. е. многие помыслы суетные, неправые и нечистые, порождения злых духов.
Бойся Бога,- говорит Премудрый,- и заповeди Его храни (Еккл.
12, 13). А соблюдая заповеди, ты будешь силен во всяком деле, и дело твое
будет всегда хорошо. Ибо, боясь Бога, ты из любви к Нему все делать будешь
хорошо. А диавола не бойся; кто боится Бога, тот одолеет диавола: для того
диавол бессилен.
Два вида страха: если не хочешь делать зла, то бойся Господа и не
делай; а если хочешь делать добро, то бойся Господа и делай.
Но никто не может стяжать страха Божия, доколе не освободится от всех
забот житейских. Когда ум будет беспопечителен, тогда движет его страх Божий
и влечет к любви благости Божией.
20. Об отречении от мира
Страх Божий приобретается тогда, когда человек, отрекшись от мира и
от всего, что в мире, сосредоточит все свои мысли и чувства в одном
представлении о законе Божьем и весь погрузится в созерцание Бога и в чувство
обещанного святым блаженства.
Нельзя отречься от мира и прийти в состояние духовного созерцания,
оставаясь в мире. Ибо доколе страсти не утишатся, нельзя стяжать мира
душевного. Но страсти не утишаться, доколе нас окружают предметы,
возбуждающие страсти. Чтобы прийти в совершенное бесстрастие и достигнуть
совершенного безмолвия души, нужно много подвизаться в духовном размышлении и
молитве. Но как возможно всецело и спокойно погружаться в созерцание Бога и
поучаться в законе Его и всею душою возноситься к Нему в пламенной молитве,
оставаясь среди неумолчного шума страстей, воюющих в мире? Мир во зле лежит.
Не освободясь от мира, душа не может любить Бога искренно. Ибо
житейское, по словам преп. Антиоха, для нее есть как бы покрывало.
Если мы, говорит тот же учитель, живем в чужом граде, и наш град
далеко от града сего, и если мы знаем град наш: то для чего мы медлим в чужом
граде и в нем уготовляем себе поля и жилища? И како воспоемъ пeснь Господню
на земли чуждей? Мир сей есть область иного, т. е. князя века сего (Сл.
15).
21. О жизни деятельной и умозрительной
Человек состоит из тела и души, а потому и путь жизни его должен
состоять из действий телесных и душевных - из деяния и умосозерцания.
Путь деятельной жизни составляют: пост, воздержание, бдение,
коленопреклонение, молитва и прочие телесные подвиги, составляющие тесный
путь и прискорбный, который, по слову Божию, вводит в живот вечный (Мф. 7,
14).
Путь умосозерцательной жизни состоит в возношении ума ко Господу
Богу, в сердечном внимании, умной молитве и созерцании чрез таковые
упражнения вещей духовных.
Всякому, желающему проходить жизнь духовную, должно начинать от
деятельной жизни, а потом уже приходить и в умосозерцательную: ибо без
деятельной жизни в умосозерцательную прийти невозможно.
Деятельная жизнь служит к очищению нас от греховных страстей и
возводит нас на степень деятельного совершенства; а тем самым пролагает нам
путь к умосозерцательной жизни. Ибо одни токмо очистившиеся от страстей и
совершенные к оной жизни приступать могут, как сие видеть можно из слов
Священного Писания: блажени чистiи сердцемъ: яко тiи Бога узрятъ (Мф. 5,
8) и из слов св. Григория Богослова (в слове на св. Пасху): к созерцанию
безопасно могут приступать только совершеннейшие по своей опытности.
К умозрительной жизни приступать должно со страхом и трепетом, с
сокрушением сердца и смирением, со многим испытанием святых Писаний и, если
можно найти, под руководством какого-либо искусного старца, а не с дерзостью
и самочинением: дерзый бо и прозорливый, по словам Григория Синаита (О
прелести и о иных многих предлогах. Доброт., ч. I), паче достоинства
своего взыскав с кичением, понуждается до того прежде времени доспети. И
паки: аще мечтается кто мнением высокая достигнути, желание сатанино, а не
истину стяжав,- сего диавол своими мрежами удобь уловляет, яко своего слугу.
Если же не можно найти наставника, могущего руководствовать к
умосозерцательной жизни, то в таком случае должно руководствоваться Священным
Писанием, ибо Сам Господь повелевает нам учиться от Священного Писания,
глаголя: испытайте Писанiя, яко вы мните имeти въ нихъ животъ вeчный
(Иоан. 5, 39).
Так же должно тщиться прочитывать отеческие писания и стараться,
сколько можно, по силе исполнять то, чему научают оные, и таким образом
мало-помалу от деятельной жизни восходить к совершенству умосозерцательной.
Ибо, по словам св. Григория Богослова (Слово на святую Пасху), самое
лучшее дело, когда мы каждый сам собою достигаем совершенства и приносим
призывающему нас Богу жертву живую, святую и всегда во всем освящаемую.
Не должно оставлять деятельную жизнь и тогда, когда бы в ней человек
имел преспеяние и пришел бы уже в умосозерцательную: ибо она содействует
умосозерцательной жизни и ее возвышает.
Проходя путь внутренней и умосозерцательной жизни, не должно
ослабевать и оставлять оного потому, что люди, прилепившиеся ко внешности и
чувственности, поражают нас противностью своих мнений в самое чевство
сердечное, и всячески стараются отвлечь нас от прохождения внутреннего пути,
поставляя нам на оном различные препятствия: ибо, по мнению учителей
церковных (Блаж. Феодорита. Толков. на Песнь песней), умосозерцание
вещей духовных предпочитается познанию вещей чевственных.
А потому никакими противностями в прохождении сего пути колебаться не
должно, утверждаяся в сем случае на слове Божием: страха же ихъ не убоимся,
ниже смутимся: яко съ нами Богъ. Господа Бога нашего освятимъ въ сердечной
памяти Его Божественнаго имене и исполненiя воли Его, и Той будетъ намъ въ
страхъ (Исаии 8, 12-13).
22. Об уединении и молчании
Паче всего должно украшать себя молчанием; ибо Амвросий Медиоланский
говорит: молчанием многих видел я спасающихся, многоглаголанием же ни
одного. И паки некто из отцов говорит: молчание есть таинство будущего века,
словеса же орудие суть мира сего (Добротолюбие, ч. II, гл. 16).
Ты только сиди в келье своей во внимании и молчании и всеми мерами
старайся приблизить себя ко Господу, и Господь готов сделать тебя из человека
ангелом: на кого бо, говорит Он, воззрю, токмо на кроткаго и
молчаливаго и трепещущаго словесъ моихъ (Исаии 66, 2).
Когда мы в молчании пребываем, тогда враг-диавол ничего не успевает
относительно к потаенному сердца человеку: сие же должно разуметь о молчании
в разуме.
Проходящий таковый подвиг должен все упование свое возложить на
Господа Бога, по учению Апостола: всю печаль вашу возверзите Нанъ, яко Той
печется о васъ (1 Петр. 5, 7). Оный должен быть постоянен в сем подвиге,
последуя в сем случае примеру св. Иоанна молчальника и пустынника (Чет.
Мин., дек. 3, в житии его), который в прохождении пути сего утверждался
сими Божественными словами: не имамъ Тебе оставити, ниже имамъ отъ Тебе
отступити (Евр. 13, 5).
Ежели не всегда можно пребывать в уединении и молчании, живя в
монастыре и занимаясь возложенными от настоятеля послушаниями; то хотя
некоторое время, остающееся от послушания, должно посвящать на уединение и
молчание, и за сие малое не оставит Господь Бог ниспослать на тебя богатую
Свою милость.
От уединения и молчания раждается умиление и кротость; действие сей
последней в сердце человеческом можно уподобить тихой воде Силоамской,
которая течет без шума и звука, как говорит о ней пророк Исаия: воды
Силоамли текущiя тисe (8, 6).
Пребывание в келье в молчании, упражнениии, молитве и поучении день и
нощь закону Божию делает человека благочестивым: ибо, по словам свв. отцов,
келья инока есть пещь Вавилонская, въ нейже трiе отроцы Сына Божiя
обретоша (Доброт., ч. III, Петр Дамаскин, кн. 1).
Монах, по словам Ефрема Сирина, не останется долго на одном месте,
если не возлюбит прежде молчания и воздержания. Ибо молчание учит безмолвию и
постоянной молитве, а воздержание делает помысл неразвлекаемым. Наконец
приобретшего сие ожидает мирное состояние (т. II).
23. О многословии
Одного многословия с теми, кто противных с нами нравов, довольно
расстроить внутренность внимательного человека.
Но всего жалостнее то, что от сего может погаснуть тот огонь, который
Господь наш Иисус Христос пришел воврещи на землю сердец человеческих: ибо
ничтоже тако устужает огнь, от Святаго Духа вдыхаемый в сердце инока к
освящению души, якоже сообращение и многословие и собеседование (Ис. Сир. сл.
8).
Особенно же должно хранить себя от обращения с женским полом: ибо,
как восковая свеча, хотя и не зажженная, но поставленая между зажженными,
растаевает, так и сердце инока от собеседования с женским полом неприметно
расслабевает, о чем и св. Исидор Пелусиот говорит так: аще (глаголющу
писанию) кие беседы злые тлят обычаи благи: то беседа с женами аще и добра
будет, обаче сильна есть растлити внутреннего человека тайно помыслы
скверными, и чисту сущу телу, пребудет душа осквернена: что бо твердее есть
камене, что же воды мягчае, обаче всегдашнее прилежание и естество побеждает;
аще убо естество, едва подвижимое, подвизается, и от тоя вещи, юже имать ни
во чтоже, страждет и умаляется, то како воля человеческая, яже есть удобь
колеблема, от обыкновения долгого не будет побеждена и превращена (Исид.
Пелус. пис. 84 и Чет. Мин., февр. 4, в житии его).
А потому для сохранения внутреннего человека надобно стараться
удерживать язык от многословия: мужъ бо мудръ безмолвiе водитъ (Прит. 11,
12), и иже хранитъ свои уста, соблюдаетъ свою душу (Прит. 13, 3) и помнит
слова Иова: положихъ завeтъ очима моима, да не помышлю на дeвицу (31, 1)
и слова Господа нашего Иисуса Христа: всякъ, иже воззритъ на жену, ко еже
вожделeти ея, уже любодeйствова съ нею въ сердцe своемъ (Мф. 5, 28).
Не выслушав прежде от кого-либо о каком-либо предмете, отвечать не
должно: иже бо отвeщаетъ слово прежде слышанiя, безумiе ему есть и
поношенiе (Прит. 18, 13).
24. О безмолвии
Преп. Варсонофий учит: доколе корабль на море, терпит беды и
приражения ветров, а когда достигнет пристанища тихого и мирного, уже не
боится бед и скорбей и приражения ветров, но остается в тиши. Так и ты,
монах, доколе остаешься с людьми, ожидай скорбей и бед и приражения мысленных
ветров; а когда вступишь в безмолвие, бояться тебе нечего (Варс. Отв. 8, 9).
Совершенное безмолвие есть крест, на котором должен человек распять
себя со всеми страстьми и похотьми. Но подумай, Владыка наш Христос сколько