бращать внимание на Татхагату [Будду] и все дхармы путем не-наблюдения. (Сутра запредельной мудрости в 700 строк) Принцип недеяния находится в центре многих духовных учений Востока, особенно даосизма. Чтобы сделать чистыми сердца людей, нужно отвратить свой взор от того, что рождает желание. И потому мудрый в своей жизни руководствуется следующим: делает свое сердце пустым и открытым, а наполняет свой желудок. Желанья свои размягчает, а укрепляет свой дух. Другим же говорит только: «Освободись от своих познаний, освободись от стремления иметь». Тот кто наставляет людей: «Набирайтесь ума!» -- сам-то не может быть умным. Когда ты действуешь свободно, без задних мыслей, только тогда ты не связан ничем. (Дао Дэ Цзин 3) Научиться этому искусству весьма непросто, и результат выглядит достаточно необычно. По виду он похож сам на себя. Вдоль он достигает размера собственной длины, а поперек -- собственной ширины. Передвигается при помощи собственных лап. Питается тем, что съедает. Когда издохнет, разлагается, а душа его переходит в другое существо. (Шекспир. Антоний и Клеопатра) В произведениях Шекспира содержатся высшие сокровенные тайны йоги. В приведенном отрывке описывается татхата (в Китае цзы-жань) -- то, что само по себе таково, каково оно есть. У него нет ни начала, ни конца, но есть таковость, все вещи воспринимаются им в истинном свете. С его помощью в дискретное привносится безотносительное, непрерывное. Чтобы перейти в запредельное состояние (просветление, бодхи), нужно через татхату найти в реальном нереальное, пребывать и там, и здесь. «Когда таковость не движется, образ не схватывается.» Внутри одного человека соединяется проявленное и непроявленное. Тогда он идет по чувственному миру как по запредельной пустоте, превратив его в своем сознании в майю, и на таком пути достигает спасения, переходя в высшие состояния. В то же время спасшийся человек продолжает жить в своем теле. Еще один относящийся сюда символ -- крокодил, свободно лежащий в водах Нила и мутящий воду, он же египетский фараон (Иез. 29:3), он же -- человеческий эгоизм. Будучи поставлен на путь спасения, он становится татхагатой (буддой). Татхагата всегда похож сам на себя, какую бы форму он ни принимал; измерить его невозможно. Внешнего источника движения (принципов, идей) у него нет, он перемещается на своих лапах неизвестно куда в иллюзорном мире. Его питание -- все энергетические процессы и превращения в мире (жертвоприношения). Самость, безотносительность, шуньята -- синонимы. Мир -- космическое тело Будды (дхармакайя). Умирая в одном мире вместе с ним, будда тут же переходит в другой мир -- нирвану -- через процесс переноса сознания (пхову), и начинается следующий мировой период, где тоже необходима единая душа. Высшая практика йоги -- практика для всего мира, а не для отдельного человека. Эти проблемы понятны и современному западному человеку (по крайней мере, если он является настоящим писателем): К самообладанию я не стремлюсь. Самообладание означает хотеть действовать в каком-то случайном месте бесконечных излучений моей духовной личности. А уж если приходится замыкать себя такими кругами, то предпочитаю делать это бездеятельно, просто дивясь этой чудовищной совокупности и унося домой лишь подкрепление, которое, e contrario, дает этот взгляд. (Ф. Кафка) Невербальное обладает одним признаком... мы его не искали, оно пришло... Почему пирожное «мадлен» (в текстах Пруста. -- Авт.) может оказаться чем-то, что содержит в себе целый мир? А потому, что в поисках мира я не искал пирожного. Я его не выбирал. А все выборы есть предвыборы -- я выбираю в качестве человека, который еще чего-то не знает, в качестве человека до-истины, то есть человека, который мыслит в терминах предрассудков. (М. Мамардашвили. Психологическая топология пути) В действительности вся проблема организации нашей душевной жизни состоит в том, чтобы остаться в «недеянии»... То есть никак не разрешать переживания. Наши реакции... толкают нас на то, чтобы разрешать как-то. Ну, скажем, убили друга, и я мщу, убивая обидчика... Это есть якобы переживание смерти друга. И вот есть две разные вещи: переживание смерти друга, в котором ты застрял, то, что я называл трудом жизни, и есть реактивное разрешение: зачеркивание самого переживания действием, в котором якобы это переживание реализуется. (Там же) В качестве примера такого «истинно человеческого» поведения часто рассматривается «нерешительность» Гамлета -- впрочем, весьма относительная, так как количество трупов в классической трагедии способно удовлетворить самых взыскательных поклонников голливудских боевиков. Ситуация отказа от выбора является безусловно архетипической, причем возможна она только на миг: Гамлет, преодолев свои «колебания» (на самом деле -- наоборот: стояние в неподвижной точке) начинает крушить всех своих врагов направо и налево. Если говорить о священных текстах различных религий, можно вспомнить беседу Кришны и Арджуны на поле великого сражения, составляющую содержание Бхагавадгиты (эта беседа чудесным образом длится несколько мгновений) и, наконец, Христа в Гефсиманском саду (моление о чаше). Для современного человека такой выход из эмпирической реальности, как правило, невозможен вообще: Гамлеты в хаки стреляют без колебаний. (Дж. Джойс. Улисс) Тем самым возникает проблема самостояния личности -- противодействия напору окружения, которое лишает человека точки опоры, затягивает в поток. На Востоке это -- поток кармы, который ведет к непрерывным перерождениям, смене состояния человека. В этом смысле, как говорят буддисты, души нет -- ее нельзя изолировать. Арджуна, символизирующий логический разум, переживает минуту «слабости» (а в действительности -- силы!) и приступает к исполнению своих обязанностей воина и полководца. Его колесничий и наставник Кришна -- истинный деяющий, сверхрациональный источник всех процессов в мире. Для некоторой разрядки напряжения сошлемся в связи с понятием недеяния на вполне светское произведение. Герою романа Р. Шекли «Обмен разумов» предложен очень эффективный принцип теории поиска -- ждать и стоять на месте, пока его ищут (ибо, бегая по переполненному универмагу, два человека никогда не найдут друг друга). Действительно, желанная встреча с женщиной (а также ряд других встреч) происходят в наугад выбранной деревне. К сожалению, удача может прийти лишь в краткий период раскрытия системы (РС)... О необходимости изоляции от мира речь идет также в Ветхом и Новом Завете: Идите, идите, выходите оттуда; не касайтесь нечистого; выходите из среды его, очистите себя, носящие сосуды Господни! (Исаия 52:11) И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас. (2 Коринфянам 6:17) Под «нечистым» в рамках нашей системы ассоциаций и символов можно понимать как раз окружение, которое нарушает квантовую когерентность, отождествляемую с плеромой гностиков. С другой стороны символика «нечистого» раскрывается в апокрифическом Евангелии от Фомы: Иисус сказал: Тот, кто познал мир, нашел труп, и тот, кто нашел труп -- мир недостоин его. Познание путем наблюдения всегда ведет к потере информации, редукции волновой функции. Тот, кто познал мир, нашел труп мира, то есть мир, в котором исчезло самое важное -- квантовая множественность исходов, не-причинность, свобода. Этот важный аспект проблемы свободы -- полнота всезнания -- детально обсуждается в буддизме. В буддийском тексте «Вопросы Милинды» Будде приписывается не «актуальное», а «потенциальное» всеведение, так что получение им информации требует усилия и конечного (хотя и малого) времени: Да, государь, Блаженный всеведущ, но Блаженный не располагает своим знанием-видением постоянно и непрерывно. Всеведущее знание Блаженного связано с исследованием; исследовав, Блаженный узнает все что угодно. Всеведение Будды -- непознающее познание, где нет накопленного знания и нет различения. Будда способен находиться на любом уровне сознания, как последовательно, так и одновременно (по аналогии физику опять могут прийти в голову понятия чистого и смешанного состояния). Ему приходится снижать свой уровень, «опускаясь» в этот мир. Если бы будды только оставались в очищенном состоянии, как могли бы они идти говорить с обычными людьми? Будды вступают в различные сословия, чтобы проложить людям выход; подобно людям, будды чувствуют боль, тягость и напряжение... Будды отличаются от обычных людей только тем, что свободны уйти или остаться. (Бай-чжан) Подобное «потенциальное всеведение» у физика, занимающегося квантовой механикой, ассоциируется также с состоянием наблюдателя, который может провести любой эксперимент над системой, но еще не сделал этот выбор. Святой также избавлен от необходимости выбора определенного пути: Мара не находит тропы тех, кто благороден, кто живет исполненный серьезности и кто свободен благодаря совершенному знанию. Какой тропой поведете вы этого бестропного, просветленного, владеющего безграничными сферами, у которого победа не превращается в поражение и чья побежденная страсть уже не продолжается в этом мире? Какой тропой поведете вы этого бестропного, просветленного, обладающего безграничными сферами, у которого нет завлекающей в ловушку привязанности, желанья, сбивающего с пути? В небе нет пути; нет отшельника вне нас. Люди находят радость в иллюзиях, Татхагаты свободны от иллюзий. В небе нет пути; нет отшельника вне нас. Нет вечной санкхары; у просветленных нет непостоянства. (Дхаммапада 57, 179, 180, 254, 255) Если квантовая система не изолирована от окружения, взаимодействие с последним «загоняет» ее во вполне определенные состояния -- уже обсуждавшиеся pointer states. Тем самым, свобода от выбора (плерома!), являющаяся наиболее характерной чертой изолированной квантовой системы, утрачивается. Вообще, понятие pointer states вызывает психологические и «метафизические» ассоциации, достаточно содержательные с нашей точки зрения. Если взаимодействие с окружением достаточно сильное, то, как показал Журек, pointer states оказываются собственными состояниями гамильтониана (оператора энергии) взаимодействия. (Читателям-гуманитариям для правильного понимания утверждения нет нужды знать, что такое гамильтониан; попросту pointer states в этом случае определяются не системой как таковой, а деталями ее взаимодействия с внешним миром.) Это как раз и «объясняет» (разумеется, на ассоциативном уровне!), почему «эмпирический» человек на 99% оказывается результатом воздействия среды. Иными словами, его (почти) не существует. Для того, чтобы оставаться в своем собственном состоянии, необходимы постоянные энергичные усилия (формально, собственный гамильтониан системы должен быть велик по сравнению с гамильтонианом взаимодействия); здесь можно вспомнить слова Черной Королевы о необходимости бежать со всех ног для того, чтобы оставаться на месте (Л. Кэрролл. Алиса в Зазеркалье). Квантовая когерентность (пребывание в чистом состоянии, описываемом не матрицей плотности, а волновой функцией) может быть восстановлена внешним воздействием (доколе свет с вами!), по благодати. Впрочем, противопоставление внешнего и внутреннего здесь особенно бессмысленно. При этом возникают дополнительные библейские ассоциации: Ибо семь раз упадет праведник, и встанет; а нечестивые впадут в погибель. (Притчи 16:24) Об «очищении» говорится и в одном из наиболее известных гностических текстов. Когда же Андрей сказал это, Дух Спасителя двинулся в нем, он вскричал и сказал: «Доколе я должен терпеть вас? Доколе я должен переносить вас? Или теперь снова вы не поняли и пребываете незнающими? Или не знаете вы и не понимаете, что вы и все Ангелы и все Архангелы и Боги и Господа и все Архонты и все великие Невидимые и все, которые от середины, и те, которые от всего Места правого, и все Великие излияний света и вся их слава, что вы все друг с другом из одного и того же теста и одного и того же вещества и одной и той же сущности, и что вы все из одной и той же смеси? И по велению первой Тайны, смесь будет принуждаема, пока все Великие истечений света и вся их слава не очистятся, и пока они не очистятся от смеси. И они не очистились сами по себе, но очистились по принуждению, согласно устроению Единого, Неизреченного. (Пистис София) М. Мамардашвили в «Психологической топологии пути» постоянно возвращается к мысли об активной природе не-деяния (или, используя греческое слово, амехании). Важно пережить событие, а не отреагировать на него. Секунда впечатления есть секунда, обращенная к нам с призывом «работай». Не откладывай... Я должен жить в мире с самим собой и принимать в мире только то, что позволяет мне продолжать жить в мире с самим собой... В точке, где мы находимся, мы не можем ничего перенести на будущее. Если есть смысл, то только в ней... Итак, в нашей точке -- какая-то тайная работа... Точка равноденствия. (М. К. Мамардашвили. Психологическая топология пути) «Блуждание» системы по навязанным ей окружением pointer states ассоциируется с колесом сансары (цепью перерождений) в буддизме; эта цепь должна быть разорвана, что уже сделано Буддой. С другой стороны, колесо дхармы (закона) запущено тем же Буддой и будет вращаться вечно. Коснемся также многомировой интерпретации квантовой механики, предложенной Эвереттом, которая в последнее время завоевывает все большую популярность. Согласно этой интерпретации, все мыслимые результаты измерений имеют место одновременно, но в некоторой расширенной «многолистной» Вселенной; каждый акт измерения приводит к ее дополнительному расщеплению на бесконечное число листов. Вы шли прямой дорогой... и жизнь ваша не пропала даром, ибо ничто на свете не пропадает, и каждое дело, и каждое слово, и каждая мысль вырастает как дерево. (А. К. Толстой. Князь Серебряный) Основная проблема здесь -- почему в таком случае воспринимаемая нами структура Вселенной меняется достаточно плавно и что подавляет скачки нашего сознания (опять проблема сознания!) между достаточно сильно отличающимися «листами» Вселенной. Роль «сглаживающего» фактора может играть само сознание, которое выстраивает цепочку связных событий из разных Вселенных (точнее, разных листов Вселенной), двигаясь вдоль некоторой непрерывной линии на многолистной поверхности (ср. с образом римановой поверхности в теории функций комплексного переменного). Для читателей-гуманитариев, возможно, предпочтительнее будет образ Книги, которую можно читать, перескакивая со страницы на страницу, -- но понимать прочитанное можно лишь читая во вполне определенной последовательности. В западной традиции подчеркивается, что для Бога различные альтернативы (различные альтернативные истории мира, сказал бы физик), существуют одномоментно: Но и различное видит Он не различным всякий раз зрением, не так, что когда смотрит на прошедшее, не видит настоящее или будущее; или обратно, когда будущее созерцает, от прошедшего отворачивается; но одним лишь и простым взглядом непреходящего величия все разом постигает. И это не смутно или не отчетливо, но все разделяет и все различает согласно свойству всякой вещи. Тот, кто сидит в театре, не все разом видит, ибо когда направляет взор свой перед собою, то, что позади его, не видит; а тот, кто не в театре, но над театром возвышается, всего театра внутренний круг одним охватывает созерцанием... Потому и среди пророческим духом реченного в Писании часто случается встретить, что прошедшее стоит вместо будущего. (П. Дамиани. О божественном всемогуществе) Итак, многовариантость (правильнее было бы использовать неуклюжее слова «бесконечновариантость») является основным свойством квантовой реальности. Вас смешит невежество Времян, полагающих, что есть только одна Реальность. Нас же смешит невежество Вечных, которые знают, что реальностей много, но думают, что существовать может только одна. (А. Азимов. Конец Вечности) Наглядный образ подобной «эвереттовской» картины мира можно найти в Шествии муравьев из индийского канонического текста (мы следуем здесь анализу, данному А. М. Пятигорским в «Мифологических размышлениях», лекция 5). Верховный (в соответствующем религиозном направлении индуизма) бог Вишну хочет усмирить гордыню Индры, победившего змея, и говорит: О Индра, сейчас я видел (рой) муравьев, идущих в ряд, один за другим; каждый из них однажды был каким-то Индрой, в силу своей кармы. Теперь, в течение времени, после многих рождений, эти создания достигли состояния муравьев. (Брахма-вайварта-пурана) Эти муравьи принадлежат разным Вселенным и разным (даже несопоставимым) временам. Индра, будучи «обычным» богом (хотя и высокопоставленным -- Царем богов!), осознает себя существующим в какой-то конкретной Вселенной. Через стадию Индры в ходе своих перерождений может пройти любое живое существо (например, буддийские тексты говорят, что Индрой много раз был Будда). Для «трансцендентных» богов -- Вишну и Шивы -- Индра, выражаясь языком современной математики -- это «класс Индр», причем каждый элемент этого класса -- какое-то звено в цепи кармических перерождений живых существ. Вишну в воспитательных целях синхронизировал муравьев-Индр, выстроив их по цепочке времени. При этом возникает проблема тождественности личности -- в каком смысле все эти муравьи являются (одним и тем же?!) Индрой. Вишну в этой легенде играет роль сознания, синхронизирующего «потенциально тождественные» объекты, принадлежащие разным листам Вселенной. При этом выстраивается иерархия: Вселенные Брахмы (бога-творца, занимающего промежуточную позицию между трансцендентными и «обычными» богами) содержат огромное, но конечное, число Вселенных Индры, но сами являются лишь элементами «Метавселенных» Вишну. Из каждой волосяной поры Тела Вишну возникает наподобие пузыря и затем лопается Вселенная Брахмы (брахманда, Яйцо). При желании в этой картине мира можно усмотреть аналогии не только с многомировой интерпретацией квантовой механики, но и с канторовой теорией множеств (разные мощности бесконечностей). Будда также очень свободно оперировал с бесконечностями, о чем много говорится в сутрах Запредельной мудрости -- Праджняпарамиты, наиболее известна из которых Алмазная сутра. В конце каждой джатаки Будда, давая наставление своим ученикам и остальным слушающим, связывает перерождения (т. е. в некотором смысле задает их задним числом). В той же пуране далее рассказывается о чудесном появлении бога Шивы в образе очень старого отшельника (муни) с кружком волос на груди, часть которых была с корнем вырвана. На вопрос Индры он ответил: «С падением одного Индры вырывается один волосок на моей груди. Вот почему волосы в середине вырваны с корнем. И как только истечет другая половина периода, отведенного Брахме, мне предназначено умереть». Свертывание мира путем аскезы -- действие Шивы -- противоположно творению и дает шиваистский путь освобождения, неразрывно связанный со смертью. При этом тождественность личности устанавливается не просто словами «такой же как я», а путем знания. Синхронизация происходит посредством имени; она может быть проведена только извне -- из мира Вишну. Вишну и Шива трансцендентны и не имеют состояний сознания. Это одушевленные существа, но уже не личности. В вишнуистской традиции бог-творец Брахма занимает промежуточное положение между конечным и бесконечным. В буддийской космологии это не творец, а первое живое существо, возникающее в новом цикле творения благодаря своей карме. Впрочем, и любой человек, медленно просыпаясь после ночного сна, осознает себя тем же (или все-таки другим?). Согласно еврейской каббале, Бог проявляет Себя как Творец лишь после первой буквы Торы (Пятикнижия) бет, которая имеет форму скобки, открывающей известное нам мироздание. В гностицизме вводится множественность демиургов, составляющих сложную иерархию (допускал существование многих миров и ранний учитель церкви Ориген). Количество живых существ неисчислимо методами математики и не уменьшается, когда некоторые из них выходят из сансары. Проблема самотождественности личности детально обсуждается в буддизме, где концепция перерождения, характерная для восточной традиции, оказывается очень сложной: Каким образом, почтенный Нагасена, [существо] и не переходит, и вновь воплощается?» «Например, государь, некто зажег от одного светильника другой светильник. Разве перешел один светильник в другой? Вот так и не переходит, и вновь воплощается». б...с «Если нет [существа] переходящего из этого своего тела в иное тело, то [существо] вероятно освобождается от греховных деяний?» «Да, государь, не будь воплощений, оно бы освобождалось от греховных деяний. Но раз воплощается, не освобождается от греховных деяний». «Приведи пример». «Например, государь, один человек стащил у другого манго. Заслуживает ли он наказания?» «Да, почтенный». «Но он ведь утащил не те манго, что посадил владелец. Почему же он заслуживает наказания?» «Эти манго появились благодаря тем, поэтому он заслуживает наказания». «Вот точно также этим образно-знаковым [существо] совершает деяние, а через это деяние воплощается иное образно-знаковое. Поэтому оно отнюдь не освобождается от греховных деяний. (Вопросы Милинды) В конечном счете, буддизм приходит к отрицанию существования личности (в «Вопросах Милинды» используется образ повозки, которая разбирается на части). В традиционной буддийской картиной мира Вселенная представляется как прерывистый поток дхарм (неточно говоря, состояний). Пять месяцев. Молекулы все меняются. Я уже другой я. Не тот, что занимал фунт. (Дж. Джойс. Улисс) Хотя мир творится заново каждое мгновение, в результате возникают существа с той же кармой, которая хранится за пределами мира, а потому никуда не девается и не рассеивается. Таким образом, второе начало термодинамики здесь не помогает, что скорее можно констатировать с сожалением: карма (хотя она бывает позитивной и негативной) -- это в первую очередь набор грехов и долгов живых существ. Если, почтенный Шарадватипутра, взять воображаемый случай, когда в каждом едином поле Будды существовали бы Будды и Бхагаваны, бесчисленные, как песчинки Ганга, и если бы каждый отдельный Татхагата должен был пребывать кальпы, бесчисленные, как песчинки Ганга, проявляя Дхарму днем и ночью, и если бы каждый отдельный Татхагата каждым отдельным проявлением Дхармы должен был упорядочить так много существ, как те, что были упорядочены каждым отдельным проявлением Дхармы со стороны Будд и Бхагаванов, бесчисленных, как песчинки Ганга, -- даже если бы это было сделано, невозможно понять опустошения мира существ или его наполнения. И почему? По причине изолированности существ, по причине их не-существования. (Сутра запредельной мудрости в 700 строк) Здесь также возможны аналогии с многомировой интерпретацией квантовой механики, в которой каждый акт измерения в сущности скачком переводит Вселенную в некоторое новое состояние. Отметим, что дискретность времени в буддийской философии исключает причинность, что также вызывает очевидные ассоциации с недетерминистским характером квантовой механики (в смысле невозможности предсказывать индивидуальные события в микромире, скажем, момент распада данного конкретного ядра радиоактивного изотопа, см. главу 7). Параллели с буддийской традицией можно найти у одного из наиболее авторитетных западных философов XX века: Это фикция, что тон длится абсолютно неизменно... Разрыв качественной тождественности, прыжок от одного качества к другому внутри одного и того же рода качеств в некоторой временной позиции -- дает новое переживание, переживание изменения, причем, очевидно, что не в каждой точке временного интервала возможна дискретность. Дискретность предполагает непрерывность, будь это в форме неизменной длительности или постоянного изменения. Что касается предельного, постоянного изменения, то фазы (?!) сознания изменения равным образом переходят друг в друга неразрывно, следовательно, в модусе сознания единства, сознания тождества, как и в случае лишенной изменения длительности... Вначале Совпадающее, а затем почти Совпадающее все более отходят друг от друга, Старое и Новое более не является как в сущности одно и то же, но как всегда другое и более чуждое, несмотря на родовую общность... Сознание единства [потока сознания] должно лежать в основе. (Э. Гуссерль. Феноменология внутреннего сознания времени) Закончим эту главу отрывком из одной книг Махабхараты -- Карнапарвы, свободно комментируя его в духе квантовой физики. Жил на берегу моря один вайшья. Было у него в достатке и богатства, и зерна. Повадилась одна ворона доедать остатки от трапезы его многочисленных юных славных сыновей. Берег моря -- это океан бытия, вайшья -- деятель, имеющий связь с высшим миром. Ворона здесь -- активное поисковое начало, чувство эгоизма, проявление князя мира сего. Последний есть на самом деле абсолютно несамостоятельная категория: он не может двигаться без определенной последовательности внешних импульсов. Все действующие законы этого мира (локальной системы) вторичны, они, подобно человеческой мышце, рабски следуют за управляющим и гармонизирующим воздействием. Ворона питается отходами высших квантовых миров. С другой стороны, она играет свою полезную роль: возникновение цепочки связи и проявление высших законов обусловлены живым эгоистическим интересом внизу. Залетели однажды на тот морской берег резвые лебеди с изогнутыми шеями, красотой полета соперничающие с Гарудой, привычные к дальним перелетам. Лебеди, «путешествующие по небу с помощью риддхи» (Дхаммапада), -- это кванты, самосуществующие истины. В индуизме лебедь символизирует верховного бога-творца Брахму, то есть творческое начало и исходное состояние мира. Птица Гаруда -- небесная церковь, вышний Иерусалим, собрание всех богов -- высших законов, находящихся в полупроявленном состоянии. Дальние перелеты -- длительно существующая связь мировых периодов, которая определяется программой мирового развития, написанной в божественных мирах. Лебеди являются и составителями, и первыми читателями этих законов. Глупая ворона бросила одному из них вызов: «Летим со мною! Сейчас я полечу, используя сотню различных способов полета, и каждым из них я покрою сотню йоджан! Прямой взлет, крутой спуск, стремительный полет и обычный, полет по разным кривым, круговой, верхний, красивый... -- узрите же мое могущество!». Сотня способов -- перечисление законов классической механики, траекторий движения, категорий энергетических состояний, дискретных и измеряемых, воспроизводимых через обычное человеческое сознание. Ворона становится главным физиком этого мира, который реализует законы на своем теле во взаимоотношении с материальной природой. Рассмеялся один из лебедей и говорит: «Есть один способ полета, хорошо всем птицам известный, -- им-то я и полечу, ибо другого никакого не знаю; а ты, красноглазая, вольна лететь как тебе угодно!» Есть один-единственный способ полета без потери энергии, квантовый, безопорный, необусловленный, безначальный и бесконечный, вне измерений локальной термодинамической системы. Он познается только через отрицание старого, классического, проявленного. Этим способом владеет лишь лебедь -- представитель вышнего мира. Главное качество квантовой системы -- отсутствие времени, направления движения, обычной жизни и смерти; все это непредставимо для человеческого сознания. Вороны, что там собрались, принялись смеяться: «Как-то лебедь выиграет с одним лишь способом полета против сотни! [Наша] могучая, стремительная, доблестная ворона и одним способом одолеет лебедя, примени он хоть сто способов полета!» В классическом мире не существует понятия о квантовом, и ворона не может летать по-лебединому. Однако и лебедь не станет занимать место вороны, используя ее способы. Языки нижнего мира измерений и квантового мира несовместимы. Чтобы понять что-то в последнем, ворона-физик должна стать лебедем, отбросив свои приборы и методы. Наконец те двое, лебедь и ворона, раззадорив друг друга, пустились в полет. Силится ворона удивить лебедя своими приемами полета и все время сама себя восхваляет. Начался полет одного лебедя -- изменения в квантовом мире. Мир перешел в заключительную стадию, и его князь вступил в состязание с единым Богом. Мир заявляет о своей самодостаточности и способности жить без Бога, торжествуют ложь и иллюзия проявленного мира. Отрывая лишь кусочки мира, ученые думают, что занимаются физикой, а на самом деле физикой являются все проявления жизни с их невидимыми сложнейшими переплетениями. Лебедь тем временем тихо парил в вышине, и казалось, что он уступает вороне, о почтенный! Услышав победные крики вороны, он стремительно полетел в западном направлении, прямо над океаном. Тогда ворона, измученная усталостью, стала снижаться, не видя под собой ни деревца, ни островка, и стало ей, глупой, страшно среди водной пучины. Она спускалась все ниже, задевая крыльями и клювом морскую воду. Во время апокалипсиса происходит рассогласование управляющих импульсов и управляемых процессов, ведущее к хаосу и быстрейшему концу. Термодинамическая система приходит к своему последнему состоянию и завершает свое бытие: происходит растворение проявленного мира (пралайя). Ворона тонет в том же океане энергии, с которого начиналось творение. Законы классической механики, то есть все вторичные взаимоотношения, становятся ненужными и бессмысленными -- они лишь ускоряют гибель. Уже далеко обогнав ворону, лебедь увидел, что она тонет, задержался и решился, как принято у людей благородных, спасти ее. Он осторожно усадил ворону себе на спину, вернулся к острову, высадил эту птицу на сушу и, быстрый как мысль, полетел в края, ему желанные. Лебедь выигрывает у вороны, измученной категорией времени. Вторичный проявленный мир, в котором нет самостоятельной идеи, лишается подпитки сверху и должен исчезнуть. Квантовый же мир, будучи вечен, служит основой для рождения и развертывания следующих проявленных миров, в которых действует та же спасенная ворона. При этом должно произойти новое соединение с энергетическим морем. ГЛАВА 14. Наблюдатель за Вселенной Держава и страх у Него; Он творит мир на высотах Своих! (Иов 25:2) Начнем этот раздел с обсуждения еще одного, в высшей степени поучительного, парадокса квантовой механики, который получил название квантового эффекта Зенона. Название связано со знаменитой апорией (парадоксом) древнегреческого философа Зенона «Стрела»: движения нет, так как его можно представить как последовательность положений покоя. В квантовой механике эта апория в определенном смысле прямо соответствует положению вещей. Как уже отмечалось, невозможно предсказать, распадется или нет в данный момент времени нестабильная квантовая система (помимо радиоактивного распада, речь может идти, например, о высвечивании избыточной энергии атома или молекулы, находящейся в квантовом состоянии не с наименьшей энергией, то есть в возбужденном состоянии). Так вот, оказывается, в ряде случаев (говоря более технически, речь идет о системах с дискретным энергетическим спектром) квантовая механика приводит к следующему выводу: непрерывное отслеживание состояния системы блокирует распад! Иными словами, пока проводятся непрерывные измерения, имеющие целью проверить, находится ли система еще в возбужденном состоянии, она будет там находиться. Это по-видимому еще более яркая иллюстрация влияния процесса наблюдения на так называемую «реальность», демонстрирующая всю неоднозначность последнего понятия. Эта неоднозначность была ясна для многих философов и религиозных мыслителей, не говоря уже о поэтах, но оказалась шокирующей неожиданностью для физиков. Устав, как в детстве -- от лото, Я встану от игры, Счастливая не верить в то, Что есть еще миры. (М. Цветаева) Центральным вопросом в современных спорах об интерпретации квантовой механики является как раз вопрос о «реальности» волновой функции (см., напр., обсуждавшиеся книги Р. Пенроуза, а также J. S. Bell. Speakable and unspeakable in quantum mechanics. Cambridge, 1993). Для копенгагенской интерпретации (Н. Бор, В. Гейзенберг, В. Паули, М. Борн) характерна трактовка волновой функции как меры нашего знания/незнания о состоянии системы. К. Лаурикайнен (в книге «The message of the atoms. Essays on Wolfgang Pauli and unspeakable») так резюмирует взгляды В. Гейзенберга и М. Борна по этому вопросу: «квантовая механика описывает наше знание атомного мира, а не атомный мир сам по себе». При таком подходе никаких трудностей с пониманием квантового эффекта Зенона, а также парадокса ЭПР и родственных ему явлений нет вообще: Предположите, что некоторое лицо N ездит из Ленинграда в Москву и обратно, проводя в среднем одинаковое время в каждом из этих городов. В Москве и Ленинграде сидят наблюдатели и производят, скажем, ежедневно «наблюдения», а именно, констатируют наличие или отсутствие N. Длительная статистика покажет им, что вероятность нахождения в каждом из городов равна 1/2. Но если мы примем в расчет только те наблюдения ленинградского наблюдателя, при которых произведенные в тот же день наблюдения москвича дали 1, то мы получим, что вероятность пребывания в Ленинграде равна нулю. Вот и вся редукция волнового пакета. (Л. И. Мандельштам. Лекции по оптике, теории относительности и квантовой механике) Трудность, однако, возникает в другом месте: получается, что закон физики (уравнение Шредингера) говорит нечто не о самом физическом мире, а о вещах вполне субъективных. В. Паули был в этом отношении вполне последовательным, говоря о физике и психологии как двух дополнительных (в боровском смысле) способах описания реальности, равно фундаментальных и несводимых друг к другу. Он писал даже о символическом характере квантовой реальности (см. цит. выше книгу Лаурикайнена). Для большинства физиков такой подход оказался, однако, чересчур радикальным. Нежелание «допустить» в физику понятие сознания приводит к выводу о физической реальности волновой функции. Впрочем, некоторые сторонники такой точки зрения отдают себе отчет в том, что современная квантовая механика допускает такую интерпретацию только с большими натяжками и выражают надежду на изменение ее основных законов (например, при учете квантово-гравитационных эффектов). Интересная программа такого будущего развития предложена в упомянутых книгах Р. Пенроуза. По нашему мнению, недостатком этой конструкции является недооценка роли диссипативного окружения. Как обсуждалось выше на примере «шредингеровской кошки», при учете окружения многие парадоксы, которые Пенроуз считает неразрешимыми, естественным образом снимаются в рамках существующего формализма. С другой стороны, вопросы остаются, если пытаться применить подобные идеи к сознанию человека (строго говоря, здесь какие-либо научные основания отсутствуют). В частности, ряд явлений и опытов в области парапсихологии говорят о неразрушении интерференции. Речь идет о сохранении дальнодействующих непричинных корреляций, мистических совпадений «квантового типа» в обыденной жизни, телепатическом взаимодействии сознаний различных людей... Это лишний раз говорит о том, что первичные законы и истинные связи между событиями (на восточном языке -- карма) устанавливаются и хранятся не в нашем классическом «термодинамическом» мире, а в вышних «квантовых» мирах. Возможны различные спекуляции при применении квантовой механики к Вселенной как к целому. Отметим, что при таком широком применении трудности возникают с любыми законами физики (например, известный старый вывод из второго начала термодинамики о «тепловой смерти» Вселенной). Однако в квантовом случае (который, по-видимому, реализовывался на ранних стадиях эволюции Вселенной, когда вообще не было классических объектов) трудности усугубляются. Как из парадокса шредингеровской кошки, так и из квантового эффекта Зенона можно сделать вывод, что разрушение квантовой интерференции и фиксация Вселенной в одном определенном состоянии (то есть создание «порядка» из хаоса квантовых вероятностей) могли бы осуществляться при наличии наблюдателя за ней. Кто воистину знает? Кто здесь провозгласит? Откуда родилось, откуда это творение? Далее появились боги посредством сотворения этого [мира]. Так кто же знает, откуда он появился? Откуда это творение появилось? Может само создало себя, может нет -- Тот, кто надзирает над этим [миром] на высшем небе, Только Он знает или же не знает. (Ригведа 10.129) Согласно индийской философской системе санкхья, наша вселенная (мир материи, Природа, Пракрити) не существует без Надзирающего (Бога, Пуруши). Мир -- это живое существо, в котором действует живая сила, происходят процессы смерти и возрождения. Наблюдатель за физическим экспериментом играет роль Бога. Так и в любых, сколь угодно больших, термодинамических системах обязателен наблюдатель. Отсюда возникает масштаб рассуждений, задающий или локальность, или глобальность системы на данном у