Оцените этот текст:




     -----------------------------------------------------------------------
     Чейз Дж.X. Собрание сочинений. Т. 14. Удар новичка:
     Детектив. романы: - С-Пб.: Юнион Мак, 1993. - 480 с.
     Перевод М.Красневич, 1993.
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 12 ноября 2003 года
     -----------------------------------------------------------------------

     Три романа, написанные Дж.X.Чейзом в разное  время  творчества,  вводят
читателя в живущий по своим жестоким законам мир шантажа и насилия.




     Сквозь открытое  окно  Чэд  видел  сверкающий  золотом  песок  пляжа  и
широкую полосу прибоя, мягко накатывающего на пологий берег. Справа,  вдали,
виднелись холмы и светлый изгиб дороги, по которой должен был прийти  Ларри.
В пляжном домике было нестерпимо жарко. Только  вентилятор  приятно  обдавал
сильной струей прохладного воздуха разгоряченное лицо  Чэда.  Он  сидел  без
пиджака, с закатанными  рукавами  рубашки,  положив  перед  собой  на  столе
сильные мускулистые руки с зажженной сигаретой между пальцами.
     В большом теле Чэда угадывалась мощь. А его лицо,  с  черной  ленточкой
усов  над  волевым  ртом,  с  немного  тяжеловатым  подбородком,  выдвинутым
вперед, и голубыми  глазами,  было  красиво,  хотя  и  стало  коричневым  от
постоянного пребывания на воздухе.
     Чэд дотянулся до бутылки скотча и  на  четверть  наполнил  бокал.  Пить
стал приятную влагу медленно, глотая не сразу, а смакуя.  До  прихода  Ларри
оставалось  еще  два  с  половиной  часа.  Чэд  рассчитал,  что  запись   на
магнитофон займет два  часа,  и  еще  тридцать  минут  останется  в  запасе.
Значит, времени было достаточно, чтоб подготовиться к появлению Ларри.
     Чэд отпил еще немного  скотча,  отодвинул  стул  и  встал,  приглаживая
густые черные волосы. Затем заставил себя посмотреть  на  диван,  стоящий  у
противоположной стены комнаты.
     Луч света падал на лежащую на спине мертвую женщину. Ее голова и  плечи
свешивались через валик дивана, и их не  было  видно.  Чэд  был  рад  этому:
распухшее сине-черное лицо  с  застывшим  взглядом  и  высунутый  из  широко
открытого рта язык - ужасающее зрелище. Мужчина отвел  взгляд  от  дивана  и
подошел к тому месту, где оставил  гаечный  ключ,  взятый  им  из  багажника
машины. С инструментом вернулся к столу и положил его так, чтобы можно  было
легко дотянуться. После  этого  уселся  и  вновь  закурил.  Некоторое  время
задумчиво смотрел на магнитофон, затем его мысли вновь вернулись к  женщине,
лежащей на диване. Он не мог забыть тот безумный страх,  отразившийся  в  ее
глазах, когда он сильно сдавил ей горло.
     - Ну-с, приступим, - сердито произнес он  вслух.  -  Все  кончено,  она
мертва. Теперь ты должен подумать о себе: твое положение  весьма  незавидно.
Так что возьми себя в руки и займись делом.
     Чэд  выпрямился  и  включил  магнитофон.  Лента  пришла   в   движение.
Наклонившись к микрофону, он начал медленно и разборчиво произносить  слова,
так же неторопливо лента перематывалась с одной бобины на другую.
     "Лично Джону Харрингтону.
     Мистер районный прокурор, я делаю  признание  в  убийстве,  совершенном
мной, Чэдом  Винтерсом,  в  Клифсайде,  Литл-Иден,  Калифорния.  Дата  -  30
сентября, время 2 часа 45 минут дня..."
     Винтерс сделал паузу, взглянул на золотой песок и голубые волны  Тихого
океана, мерно накатывающиеся на берег. Затем поставил стул поближе  к  столу
и продолжил:
     "Довольно просто рассказать об убийстве и о причине, по которой  я  его
совершил, и почему лейтенант Леггит не  арестовал  меня  сразу,  как  только
узнал, что это убийство. Но за всем этим скрывается нечто большее.  Я  хочу,
чтобы вы имели ясное представление о том,  с  чего  все  началось  и  почему
закончилось так трагически.
     Немного  терпения,  мистер  прокурор,  и  вы  услышите  факты,  которые
действительно вас заинтересуют. Я обещаю, вам не придется скучать..."




     В мае прошлого года я сидел на своем рабочем месте  в  главной  конторе
"Пасифик-банк корпорейшен", занимаясь своими прямыми  обязанностями.  Я  был
рядовым банковским клерком, причем, если говорить честно,  эта  работа  явно
не соответствовала моему характеру. Сидеть на  одном  месте  и  смотреть  на
чужие деньги, не имея и цента собственных, - занятие удручающее.
     В это прекрасное майское утро я получил пять писем. Четыре из них  были
от моих кредиторов, которым я задолжал приличные суммы. В них  они  угрожали
сообщить об этом моему непосредственному начальнику. А пятое  -  от  девицы,
написавшей, что она беременна, и спрашивающей, что я думаю по этому случаю.
     Я не волновался по поводу девушки: с ними я  всегда  хорошо  ладил.  Но
вот кредиторы... Те могли создать мне некоторые трудности.  Я  так  часто  с
ними объяснялся, что знал наверняка: никакие мои отговорки уже  не  помогут.
Мне необходимо  где-то  раздобыть  денег,  иначе  я  рисковал  в  два  счета
вылететь из банка.
     Не оставалось ничего другого, как идти к ростовщику.  Не  самый  лучший
выход из положения. Я однажды уже попадал в их лапы и даже давал себе  зарок
не связываться с ними. Придется нарушить слово, ничего не поделаешь:  деньги
мне были нужны позарез. Я уже было собрался взять в руки  телефонную  книгу,
чтобы отыскать номер Ловенштайна, как вдруг телефон сам пробудился к жизни.
     - Винтерс, - ответил я уверенным тоном,  так  как,  хотя  и  занимал  в
банке одну из самых маленьких должностей, предпочитал говорить  с  апломбом,
игнорируя этот факт.
     - Мистер Винтерс, не могли бы вы  зайти  в  кабинет  мистера  Стенвуда,
пожалуйста?
     Это приглашение не сулило мне ничего, кроме лишнего  волнения.  Стенвуд
приглашал подчиненных к себе лишь в тех случаях, когда намеревался  устроить
подчиненному  очередную  головомойку.  Но  приказ  начальника  -  закон  для
подчиненного.  Сердце  заколотилось,  предчувствуя  беду.  Мысли  понеслись,
опережая  друг  друга:  "Неужели  один  из  моих  кредиторов,  не  дожидаясь
объяснения, уже наябедничал Стенвуду? Или  эта  потаскушка  Паула  позвонила
ему? А может, я что-то напутал в бумагах?"
     Пока я шел мимо длинного ряда столов к  кабинету  Стенвуда,  сослуживцы
сочувственно смотрели  на  меня.  Большинство  из  них  составляли  женщины,
имеющие по несколько детей.
     Пожалуй, за исключением Тома Литбетера, все они не любили меня.  Им  не
нравился фасон моего костюма, не устраивали  мои  отношения  с  молоденькими
машинистками, не  подходил  объем  работы,  выполняемой  мной  в  банке.  Их
недовольство мной выпирало из этих людей, как иглы у дикобраза. Но  до  поры
до времени меня это мало интересовало. У меня имелись друзья, которых я  сам
выбирал, и они, уж поверьте, не были так ограничены и завистливы.
     Я дошел до двери кабинета начальника, повернул ручку и вошел.


     Старый Стенвуд был  давнишним  приятелем  моего  отца.  Именно  Стенвуд
настоял на  том,  чтобы  я  пришел  работать  в  банк.  Отец  обеими  руками
ухватился  за  это  предложение,  так   что   пришлось   начинать   трудовую
деятельность в качестве банковского клерка.
     Я не был в кабинете Стенвуда с того дня, когда вновь вернулся ко  своим
обязанностям после пятилетнего пребывания в армии. Тогда шеф был  достаточно
общителен и разговорчив. Он принял меня как героя и выразил надежду,  что  я
буду преуспевать в банковском бизнесе.
     Теперь же он явно не стремился заключить меня в объятия.
     - Входи, Чэд. - Стенвуд отложил бумаги в сторону. - Присаживайся.
     Я робко присел. Он  пододвинул  золотой  портсигар  через  стол,  и  мы
закурили. После непродолжительного молчания он спросил:
     - Сколько тебе лет, Чэд?
     - Тридцать два, сэр.
     - Ты у нас уже четыре года, с тех пор как вернулся с войны?
     - Да, сэр.
     - И три года ты работал перед войной. Литбетер  работает  у  нас  всего
пять лет, а уже заместитель заведующего отделом, в то время как ты  все  еще
прозябаешь за одним и тем же столом.
     - Я думаю, ему просто везет, сэр, - сказал я, понимая, что  не  это  он
хочет от меня услышать.
     Стенвуд покачал головой.
     - Нет, причина в том, что он старается сделать работу как можно  лучше,
а ты не отличаешься особым тщанием.
     - Это не совсем так, сэр,  -  начал  было  я,  но  осекся,  поймав  его
взгляд. Стенвуд мог выглядеть очень жестким, и сейчас был именно таким.
     - Не надо оправданий, Чэд. Я знаком с твоими ежемесячными  отчетами,  а
в настоящее время постоянно наблюдаю за  твоей  работой.  Ты  ее  выполняешь
спустя рукава, и тебя совершенно не интересует престиж отдела.
     У меня пересохло во рту. Работа приносила мне мало удовольствия,  но  я
все же тешил  себя  мыслью,  что  со  временем  сумею  подыскать  что-нибудь
получше.
     - Если бы кто-нибудь другой из моих подчиненных, - продолжал старик,  -
работал так же, как ты, я немедленно избавился бы от такого  служащего.  Как
тебя понимать, Чэд? Ты больше не хочешь работать у нас в отделе?
     Я не ожидал столь участливого тона, но все же довольно быстро ответил:
     - Что вы,  сэр.  Конечно,  я  был  действительно  несколько  ленив,  но
обещаю, если вы дадите мне время, то подобное больше не повторится.
     Стенвуд поднялся и принялся ходить по кабинету.
     - Мы с твоим отцом были хорошими друзьями. И только поэтому я даю  тебе
шанс  отличиться.  С  этого  дня  ты  будешь  заниматься  несколько  другими
обязанностями.
     Я перевел дыхание.
     - Спасибо, сэр.
     - Не торопись благодарить меня. -  Стенвуд  вернулся  за  свой  стол  и
вновь уселся. - Это достаточно специфическая работа, и, я надеюсь,  она  как
раз по тебе. Она не для лентяев, и это - твой последний шанс.  Чтобы  как-то
подбодрить тебя, отныне твоя зарплата повышается на сто пятьдесят  долларов.
Но никаких ошибок больше.
     На меня  словно  подуло  холодным  ветром.  Была  только  одна  работа,
которая подходила под это описание, и именно ее я меньше  всего  желал.  Она
была кошмаром, петлей на горле Литбетера.  Работа,  сделавшая  его  лысым  в
течение шести месяцев...
     Стенвуд вдруг улыбнулся.
     - Я вижу, ты все понял, Чэд. С этого  дня  ты  -  личный  поверенный  в
делах Шелли.


     Вы наверняка слышали  о  Джошуа  Шелли.  О  том,  как  он  сделал  свои
миллионы, выпуская трактора, и  как  удвоил  состояние,  перейдя  на  выпуск
танков.
     Но вы, вероятно, не слышали, что, когда он умер в 1946  году,  все  его
состояние - а это около  семидесяти  миллионов  долларов  -  перешло  к  его
единственной дочери Вестал.
     Управление этим громадным капиталом было передано Пасифик-банку,  но  с
одной оговоркой в завещании. Если Вестал будет  не  довольна  ведением  дел,
она в любой момент может перевести деньги в другой банк. И, будьте  уверены,
такого клиента приняли бы с распростертыми объятиями всюду.
     Надо отметить, что Вестал была сволочью высшей  категории,  и  я  ни  в
коей мере не заблуждался на этот счет. Свои молодые  годы  она  прожила  под
строгим контролем отца. Думаю, не стоит напоминать, что это был за  человек.
До самой своей смерти он держал дочь в ежовых  рукавицах.  Он  не  давал  ей
денег, всячески измывался  над  ней,  не  разрешал  встречаться  с  молодыми
людьми. У Вестал не было даже подруг.  В  течение  двадцати  лет  она  жила,
словно монашка. Если бы у нее была  добрая,  открытая  душа,  то  стоило  бы
пожалеть девушку,  но  Вестал  была  истинной  дочерью  своего  отца:  злая,
завистливая, скупая. Когда  старик  отдал  Богу  душу  и  Вестал  заполучила
семьдесят миллионов, она вырвалась из своего заключения на  волю,  как  бык,
почуявший запах крови.
     В течение последних шести  лет  не  менее  пятнадцати  лучших  служащих
Пасифик-банка брались за ведение ее дел. Если они и не бросали работу  из-за
простого отчаяния потерять ее, то все  равно  были  изгнаны  Вестал  как  не
справившиеся с обязанностями.
     Литбетер протянул на этой работе дольше всех: вот  уже  девять  месяцев
он был добровольным рабом этой фурии. А по тому, что он мне  рассказывал,  я
имел представление, насколько тяжела его ноша.
     Все в банке были в  курсе  дел  Шелли.  Ходило  много  шуток  по  этому
поводу, но тому, кто непосредственно вел ее дела, было уже не до шуток.
     Я прошел к своему месту, мимоходом  сообщив  Литбетеру  о  своей  новой
должности.
     Он вскочил, не совсем поверив моим словам, и переспросил:
     - Ты это серьезно?
     - Серьезнее некуда. Так что передавай хозяйство.
     - Тогда лучше пойдем в архив, и я все объясню тебе на месте.
     Комната, где помещался архив Шелли, была заставлена полками от пола  до
потолка. И  все  они  были  завалены  папками.  Каждый  мало-мальски  важный
документ, каждая квитанция, каждая расписка, так или  иначе  относившаяся  к
деньгам Шелли, нашли место в этой комнате.
     В архиве в любое время суток находились служащие из новичков,  чтобы  в
минимальный срок создать Вестал полную картину состояния ее капитала.
     Когда Литбетер начал с полки  "А",  всем  своим  видом  показывая,  что
готов объяснять все, кончая полкой "Я", я остановил его порыв.
     - Подожди минутку, - сказал я, усаживаясь за стол. - Не  хочу  забивать
голову этой галиматьей. Бросим все это.
     Он уставился на меня с таким видом, будто  я  только  что  признался  в
намерении убить собственную мать.
     - Но ты должен досконально  знать  все  это,  -  сказал  он  дрогнувшим
голосом. - Эти дела - основа всего ее имущества. - Я был  удивлен  тем,  что
Литбетер говорил, стоя ко мне спиной. - Ты обязан  вникнуть  в  их  суть,  -
голос его вибрировал, как натянутая  струна.  -  Неужели  ты  не  понимаешь,
какая ответственная задача возлагается на тебя?  Мисс  Шелли  требует  очень
большой оперативности в работе. Ее состояние - одно из крупнейших в  стране.
Мы не можем позволить себе потерять такого клиента.
     Я закурил.
     - Между нами:  меня  совершенно  не  волнует  то,  что  компания  может
лишиться этого состояния. И если ты и Стенвуд надеетесь, что  я  из-за  этой
проклятой работы не буду спать ночами, то вы глубоко заблуждаетесь  на  этот
счет.
     Он по-прежнему стоял спиной ко мне, с  опущенной  головой,  лихорадочно
барабаня по полке пальцами. Я заметил, что он все еще дрожит мелкой дрожью.
     - Что случилось,  Том?  -  спросил  я  с  тревогой.  -  Ты  плохо  себя
чувствуешь? - И тут он сделал такое, чего я не забуду,  сколько  буду  жить:
закрыл лицо руками и принялся рыдать, словно женщина, впавшая в истерику.  -
Не волнуйся, Том! Сядь и успокойся...
     Я взял его за плечи и усадил на стул. Он сидел, закрыв  лицо  руками  и
не переставая всхлипывать. В этом было что-то трогательное, но  и  в  то  же
время унизительное. Он словно признавал  свое  поражение.  И  меня  охватила
жалость к этому человеку. У него была не простая истерика:  похоже,  человек
находился  на  пределе  нервного  напряжения.  Так,  по  крайней  мере,  мне
показалось.
     - Надо проще смотреть на вещи, -  утешал  я,  похлопывая  Литбетера  по
плечу. - Успокойся, сейчас это - самое главное.
     Он вынул носовой платок и вытер лицо. На беднягу жалко было смотреть.
     - Прошу прощения, Чэд... Не знаю, что со мной. Нервы  не  выдержали.  -
Он снова вытер лицо. - Прости за эту сцену, Винтерс, я не хотел...
     - Забудем про все это, - сказал я, садясь за стол.  -  Ты  очень  много
работал, в этом все дело.
     - Мне трудно передать,  что  она  собой  представляет,  -  вырвалось  у
него. - Я так старался угодить нашей клиентке. Я в буквальном смысле был  ее
рабом. Очень хотелось остаться работать в банке. К тому же,  Стенвуд  обещал
повысить мне содержание к концу года. Мой старший идет в школу,  потребуются
дополнительные деньги. Так что прибавка жалованья была бы очень  кстати.  Но
каким-то образом мисс Шелли узнала об этих  планах.  Она  тут  же  принялась
копать под меня. Ты даже вообразить не сможешь, как я  жил  этот  месяц!  Но
теперь все кончено. Правда, обидно, что Стенвуд не сказал мне ни слова.
     - Но почему она не хотела, чтобы  тебе  повысили  оклад?  -  спросил  я
удивленно.
     - Погоди! - вздохнул Литбетер. - Поработаешь - увидишь  сам...  Она  не
переносит, если кто-то счастлив  или  преуспевает.  Надеешься,  что  сможешь
поладить с ней? Но это невозможно. Она не даст тебе покоя.  Даже  ночью  она
может вызвать тебя,  чтобы  спросить  о  каком-нибудь  пустяке.  Трижды  она
поднимала меня с постели только на этой неделе, и это  было  между  двумя  и
тремя часами ночи. Дважды она вызывала меня в свою контору  днем.  Я  бросал
всю работу, мчался туда и ждал часами, потом ее секретарь сообщала мне,  что
мисс Шелли не может меня принять. Мне столько раз приходилось  задерживаться
на работе допоздна, чтобы только миллионерша не могла ни к чему  придраться.
Я не знал покоя ни днем ни ночью. Через пару месяцев  ты  поймешь,  в  какое
пекло попал. Не только работа, но сама жизнь станет невыносимой.
     - Ты так думаешь? - недоумевал я, упрямо  выставив  подбородок.  -  Так
вот, ты не прав! Я уверяю тебя: мне известно, как обращаться с женщинами.  И
эту суку я укрощу. Я обещаю, и слово сдержу.




     На своем рабочем календаре я прочитал, что мисс Вестал  Шелли  вызывает
меня к себе в одиннадцать часов дня 15 мая.
     За истекшую неделю я  мало  что  сделал  и  не  был  готов  к  деловому
разговору с ней. Конечно, я кое-как разобрался с наиболее  важными  бумагами
и документами, но все еще не мог  вникнуть  в  детали.  Литбетер  мне  помог
самую малость. Он ознакомил меня только с текущими делами.
     Буквально на днях Вестал сделала три  новых  распоряжения,  с  которыми
никак не мог согласиться Литбетер. Потому-то она и настояла  на  том,  чтобы
Стенвуд  убрал  беднягу  с  этого  поста.  Во-первых,  она  пожелала,  чтобы
норковая шубка, которую она приобрела  недавно  за  двадцать  четыре  тысячи
долларов,   была   оформлена   в   налоговой   инспекции   как    возмещение
задолженности.  Как  правильно  отметил  Литбетер,   это   требование   было
чистейшим   безумием.   Налоговые   инспектора   посчитали   бы    Литбетера
сумасшедшим, приди он к  ним  с  таким  заявлением.  Во-вторых,  мисс  Шелли
настаивала  на  повышении  квартирной  платы  в  сдаваемых  ею  домах.   Эти
многоквартирные коробки тянулись на две мили  в  восточном  секторе  города.
Литбетер не без основания напомнил  владелице,  что  в  этом  году  она  уже
поднимала квартирную плату, и убеждал, что  ни  в  коем  разе  этого  нельзя
делать  вновь.  Его  полностью   поддержала   фирма   "Харрисон   и   Форд",
занимающаяся сбором оплаты за аренду домов. Подчеркивалось, что плата и  так
непомерно велика и не  соответствует  меблировке  сдаваемых  помещений,  что
невозможно бесконечно выжимать деньги с жильцов только по прихоти.
     Ее третья просьба-приказ заключалась в том, чтобы продать дом N 334  по
Западной авеню, который ее отец приобрел еще в 1914 году. Это было  довольно
разумно, так как дом действительно приносил мизерный доход. Однако в  нем  в
настоящее время проживало пять семей, переселившихся туда еще до  того,  как
дом купил Джошуа Шелли.  Банк  полагал,  что  надо  соблюсти  интересы  этих
семей. Вестал упорствовала, получив заманчивое предложение от  Моэ  Бургеса,
который собирался превратить это здание в шикарное публичное заведение.
     Посему, кроме текущих вопросов, мисс Шелли  вполне  могла  затронуть  и
эту тему, и я должен был как-то выкрутиться, если хотел и дальше работать  в
банке.
     Утром пятнадцатого  мая  я  взял  такси  возле  банка  и  поехал  домой
переодеться и сменить мой рабочий костюм. Когда Литбетер  посещал  Клифсайд,
где расположена резиденция Вестал Шелли, он всегда облачался в  традиционный
черный костюм. Я же решил несколько отступить от привычного  стиля  и,  дабы
удивить Вестал,  оделся  в  желтую  спортивную  куртку,  белую,  спортивного
покроя рубашку с галстуком в белую и желтую клетку, брюки  клеш  и  мокасины
из мягкой кожи. В этом наряде я больше походил на удачливого актера, чем  на
клерка-неудачника. Именно так я и хотел выглядеть.
     Дорога к резиденции Шелли на протяжении трех миль петляла мимо  утесов,
поднимаясь все выше и  выше,  пока  не  уперлась  в  железные,  внушительных
размеров ворота. Дом располагался на  высоте  девятисот  футов  над  уровнем
моря.
     Такси остановилось. Я вышел из машины и огляделся вокруг.
     Конечно, я ожидал увидеть нечто необыкновенное, но все  же  не  дворец,
поражающий роскошью и великолепием. На  просторную  террасу  вели  мраморные
ступеньки. До дворца было добрых сто метров.
     Пока я крутил головой в поисках звонка, боковая  дверь  открылась  -  и
передо мной возник Харгис, слуга Вестал.
     Это был солидный, толстый человек с холодным  аристократическим  лицом.
Его   тускло-зеленые,   как   льдинки,   глаза   одарили   меня    взглядом,
пронизывающим, как порыв сибирского ветра.
     - Я Чэд Винтерс, - представился я. - Мисс Шелли ждет меня.
     Он  посторонился.  Я,  поднявшись  по   ступенькам,   вошел   в   холл,
просторный, как центральный стадион в Пенсильвании.
     - Не будете ли вы так добры присесть, сэр, - произнес слуга и  удалился
с высоко поднятой головой.
     Я принялся расхаживать по обширному помещению,  рассматривая  коллекцию
оружия, развешенного на стене, декорированной  под  дуб.  Боевые  томагавки,
копья, палаши... Там же висело несколько  портретов  всадников,  выполненных
маслом, кажется, работы Франса Хальса.
     Атмосфера  дома  постепенно  начала  давить  на  мою  психику.  Я   уже
раскаивался, что надел этот кричащий  спортивный  наряд.  Да  и  предстоящая
встреча с Вестал беспокоила меня.
     Я представил себе Тома Литбетера, в строгом черном костюме,  сжимающего
портфель с деловыми бумагами в потных руках, в  ожидании  сражения,  которое
ему не выиграть, - и эта картина прибавила мне смелости.
     Харгис вернулся через несколько минут.
     - Не будете ли вы так добры следовать за мной...
     Я двинулся за ним по коридору,  где  свободно  мог  проехать  грузовик.
Наконец  Харгис  остановился  перед  массивными  дубовыми  дверями,  вежливо
постучал и отворил их.
     - Мистер Винтерс из "Пасифик-банк корпорейшен", - он произнес это  так,
словно объявлял номер в эстрадной программе.
     Я нервно поправил галстук и вошел. В уютной светлой комнате было  много
цветов. Через распахнутые окна открывался прекрасный вид на  сад  и  далекий
океан. Около одного из окон размещался  огромный  стол,  за  которым  сидела
девушка с черными, гладко  зачесанными  назад  волосами.  Ее  голубые  глаза
смотрели как бы сквозь меня. Теперь, "когда я знаю то, чего в тот момент  не
мог знать, мне кажется невероятным,  что  я  ничего  не  заметил  при  нашей
первой встрече, кроме гладких черных волос и  очков.  Я  не  заметил  в  Еве
Долан того, что впоследствии сыграло со мной злую шутку. До этого  я  вообще
никогда не обращал внимания на девушек,  носивших  очки,  так  что  даже  не
потрудился пристальнее присмотреться к ней. По всему своему виду она  больше
подходила для пансиона благородных девиц, чем для должности секретаря  такой
особы, как Вестал Шелли. А я такими не интересовался.
     - Мистер  Винтерс?   -   вопросительно   проговорила   она,   удивленно
разглядывая мой наряд.
     - Совершенно верно.
     - О! Я мисс Долан, секретарь мисс  Шелли.  Присаживайтесь.  Мисс  Шелли
примет вас через некоторое время.
     Я вспомнил, что  Литбетер  просиживал  здесь  часами.  А  потом  уходил
несолоно хлебавши, так и не повидав эту фурию. Неужели и меня  это  ожидает?
Не может быть...
     - Когда мисс Шелли освободится, вы найдете меня в саду, -  сказал  я  и
вышел на террасу, даже не потрудившись выслушать ответ мисс Долан.  Усевшись
на перила террасы, я закурил. Меня все  больше  охватывало  волнение,  но  я
твердо решил увидеть эту женщину, и именно сегодня,  для  чего  намерен  был
начать действовать по истечении 15 минут.  Некоторое  время  я  наблюдал  за
садовниками-китайцами,  которые  кропотливо  трудились  в  саду,  подстригая
розы, посыпая дорожки, пропалывая клумбы. За пятнадцать минут я выкурил  три
сигареты, затем вернулся к мисс Долан.
     - Мисс Шелли еще не готова принять меня? - спросил  я,  уперев  руки  в
стол и наклоняясь к лицу девушки.
     - Думаю,  что  нет.  Она  освободится  через  некоторое  время,  мистер
Винтерс.
     - Вы не могли бы дать мне почтовый конверт и бумагу?
     Моя просьба вызвала удивление. Но после секундного колебания  секретарь
вручила мне бумагу и конверт.
     - Благодарю... Не  возражаете?  -  Я  бесцеремонно  пододвинул  к  себе
пишущую машинку и сел.  Девушка  хотела  что-то  сказать,  но  передумала  и
продолжала деловито писать в толстой книге. Но я видел, что секретарь не  на
шутку заинтригована.
     Я напечатал следующую записку:
     "Дорогая мисс Шелли! Я жду вас уже более пятнадцати минут.  Мисс  Долан
сообщила, что вы намерены отложить нашу встречу. Я человек  долга  и  рискну
напомнить вам,  что  каждая  минута  моего  пребывания  здесь  оборачивается
напрасной тратой вашего и моего времени. Вместо  того,  чтобы  рассматривать
ваш прекрасный сад, я мог бы зарабатывать вам деньги.
     К  тому  же  имеется  небольшое  дело,  касающееся  норковой  шубки   и
требующее нашего совместного решения".
     Я подписал записку, вложил в конверт и нажал  кнопку  звонка  на  столе
мисс Долан. Через несколько минут передо мной вырос посыльный.
     - Немедленно отнеси эту записку мисс Шелли, - потребовал я.
     - Да, сэр.
     Наступила гнетущая тишина. Я вновь закурил, подошел к окну  и  принялся
смотреть в сад. Внешне я держался  спокойно,  внутреннее  же  мое  состояние
было прескверным. Медленно тянулось время. Я посмотрел на  часы  и  подумал:
"Неужели моя уловка потерпит крах?"
     Кто-то постучал  в  дверь  -  и  она  открылась.  Возле  меня  раздался
деликатный кашель. Повернувшись, я увидел посыльного.
     - Мисс Шелли просит вас в кабинет, сэр. Прошу следовать за мной.
     Я направился за ним. В дверях я обернулся,  чтобы  посмотреть  на  мисс
Долан. Она сидела остолбенев, и в глазах ее застыло удивление. Я  кивнул  ей
и поспешил за посыльным, не имея ни малейшего представления, что за  женщину
я сейчас увижу: соответствует ли характер этой фурии ее внешности.
     Увидев ее возлегающей на тахте и взирающей на меня, я испытал шок.  Она
была так мала, что я не сразу заметил ее.  Копна  рыжих  волос  окружала  ее
маленькую головку огненным нимбом. Она была болезненно  худа.  Ее  небольшой
костлявый нос был похож на клюв ястреба. Ярко накрашенные  губы  увеличивали
и без того большой рот.  Ее  огромные,  глубоко  посаженные  глаза  излучали
необычайный блеск.
     Некоторое время мы изучали друг друга.
     - Так вы и есть Чэд Винтерс? - У нее был странно глубокий голос,  резко
контрастирующий с ее худобой и ростом.
     - Да, мисс Шелли. Я принял дела у мистера Литбетера.  Не  сомневайтесь,
мистер Стенвуд... - Я  замолчал,  так  как  заметил,  что  она  намеревается
перебить меня.
     - Это вы написали? - Она подняла вверх мою записку.
     - Да.
     Она некоторое время внимательно глядела на меня.
     - Вы очень щедры, мистер Винтерс. Как вы сможете приобрести  эту  шубку
с выгодой для меня?
     - Элементарно. До сегодняшнего дня, как мне кажется,  вы  очень  быстро
меняли клерков, присылаемых  вам  банком.  Вы  уже  использовали  пятнадцать
человек, и ни один не удовлетворил вас. Банк давал вам  советы,  которые  вы
не могли принять. Я надеюсь, с моим появлением все изменится.
     - Вы настолько способны? - Она помахала моей запиской. - Не слишком  ли
способны. Что ж, я намереваюсь проверить вас.
     - Я только этого и жду. Для чего же я писал эту записку?!
     Она наклонила голову, изучая меня еще некоторое время,  затем  спустила
ноги с тахты, предложив:
     - Присаживайтесь.
     Я сделал пять шагов и уселся в ногах ее ложа.
     - Так что вы там говорили относительно моей норковой шубки? -  спросила
она, пристально глядя на меня.
     Если я и работал над архивами Шелли на прошлой неделе, так  это  только
над  теми  делами,  которые  помогли  бы  мне   разобраться   с   ее   тремя
требованиями, создавшими столько трудностей для  Литбетера.  Я  был  намерен
разрешить их все, только никак не мог  определить,  какому  из  них  придать
первостепенное значение.
     - Я бы хотел убедить вас следовать моим советам.
     В ее глазах мелькнули удивление и интерес.
     - Продолжайте.
     - До настоящего времени, мисс Шелли, вас не удовлетворяло  ведение  дел
нашим банком. Он предлагал вам  решения,  которым  вы  не  могли  следовать.
Одним словом, банк и  вы  находились  как  бы  на  разных  берегах  реки.  Я
осмеливаюсь перейти реку и стать на вашей стороне.
     Она явно взвешивала мое предложение, затем произнесла  после  некоторой
паузы:
     - Вы меня заинтриговали, мистер Винтерс. Но вернемся к  нашим  баранам,
то есть к шубке.
     - Вы хотите, чтобы ее стоимость была включена в возмещение  налогов.  С
точки зрения банка и налоговой инспекции, это безумное желание.
     Ее  лицо  ничего  не  выразило,  хотя  слова  были  произнесены  весьма
определенные:
     - Налоговую инспекцию можно обойти, но  остается  непримиримая  позиция
банка, которую я и хочу сломать.
     - Да, вам нельзя с  ним  не  считаться.  Банковские  счета  принимаются
налоговой  инспекцией  безоговорочно.  Разумеется,  банк   должен   выдавать
расписки,  подтверждающие  эти  счета,  но,  насколько  мне  известно,   они
представляются довольно редко.
     - Продолжайте, мистер Винтерс, я внимательно слежу за вашей мыслью.
     - Единственное, что можно сделать, чтобы стоимость шубки была  включена
в возмещение  налогов...  -  Я  остановился,  помолчал  и  закончил:  -  Это
совершить небольшое мошенничество.
     В наступившей тишине решалась моя участь. Все  зависело  сейчас  от  ее
реакции. Лицо  мисс  по-прежнему  ничего  не  выражало,  но  огромные  глаза
продолжали сверлить меня.
     - Не могли бы вы повторить сказанное, мистер Винтерс?  -  спросила  она
мягко.
     На какое-то мгновение я  заколебался.  Не  набрасываю  ли  я  петлю  на
собственную шею? Вдруг  Вестал  сейчас  снимет  трубку  телефона  и  вызовет
Стенвуда.
     - Это будет небольшой обман департамента налоговых сборов, мисс  Шелли.
За это можно даже угодить за решетку.
     - В том случае, если это обнаружится?
     Я облегченно вздохнул.  Она  сказала  то,  что  я  и  ожидал  услышать.
Остальное - уже детали. Если бы она не решилась на обман, я бы пропал. Но  в
ее голосе не было колебания. Единственное, что  ее  интересовало,  могут  ли
раскрыть мошенничество.
     - Если учесть, как я собираюсь обставить  это  дело,  риск  может  быть
сведен к минимуму.
     - И что вы придумали?
     - В 1936 году ваш отец  произвел  ремонт  на  нескольких  фермах.  Этот
ремонт  был  законным  расходом,  и  тогда  ему   удалось   вытребовать   их
возмещение. Налоговая инспекция не настояла на  предоставлении  расписок,  а
поверила на слово, что ремонт был сделан. У  меня  имеются  эти  расписки  о
ремонте трех ферм на сумму в тридцать тысяч долларов.  На  документах  нужно
только подправить даты. Я думаю, эта сумма покроет  стоимость  вашей  шубки,
мисс Шелли.
     - Предположим: чиновники захотят проверить сделанную работу?
     - Если будет проверка, нас раскроют. Правда, у  них  много  дел  и  они
считаются с репутацией "Пасифик-банк корпорейшен", и  верят  нам  на  слово.
Поэтому наш шанс увеличивается. За это я вам ручаюсь.
     Она улыбнулась мне и кивнула. У нее были мелкие белые зубы.
     - По этому поводу можно выпить бутылку шампанского, мистер Винтерс.  Вы
мне кажетесь довольно способным  молодым  человеком.  -  Она  нажала  кнопку
звонка у изголовья. - Я надеюсь, мы проработаем вместе достаточно долго  для
моей и вашей пользы.
     Я сделал дело легче, чем думал. Передо мной открывались двери  мира,  в
который я так старался попасть. Теперь все зависело от меня.


     Харгис принес бутылку шампанского со льдом  в  серебряном  ведерке.  Он
поставил   бутылку   на   стол   и   открыл   легким   движением    пальцев,
свидетельствовавшим о долгой практике.  Он  разлил  шампанское  по  бокалам,
один из которых подал Вестал, другой - мне, и удалился.
     - За долгое  и  плодотворное  сотрудничество,  мистер  Винтерс.  -  Она
подняла бокал.
     Мы выпили.
     Это  было  самое  отвратительное  шампанское,  которое  мне  когда-либо
приходилось пить. Я едва сдержал  гримасу  и,  подняв  глаза,  заметил,  что
Вестал внимательно за мной наблюдает.
     - Боюсь, Харгис выжил из ума, - сказала она, поставив бокал.  -  Обычно
я такую дрянь даю слугам по праздникам.
     От злости меня бросило в жар.
     - Может быть, он считает это слишком хорошим для  меня?  -  раздраженно
осведомился я.
     - Все может быть, мистер Винтерс, - ответила она улыбаясь.  -  С  этими
старыми слугами иногда приходится нелегко. Не обращайте внимания. Он  оценит
вас, когда узнает поближе. Теперь,  когда  мы  покончили  с  шубой,  что  вы
скажете насчет повышения платы за квартиры?
     Не думайте, что одержанная победа  сделала  меня  глухим  и  слепым.  Я
отлично понимал: хозяйка дворца была снисходительна  и  приветлива  со  мной
лишь постольку, поскольку я согласился с тем,  что  Литбетер  отказался  для
нее выполнять. Я был уверен, что она будет терпеть меня до тех пор,  пока  я
ей буду нужен, потому что ей  необходимо  получить  возмещение  за  норковую
шубку, повысить плату за квартиры, стремиться продать дом  334  на  Западной
авеню.
     - Повышение арендной платы? - спросил я  удивленно.  -  Это  достаточно
легко устроить, если вы захотите.
     - Каким образом, интересно знать?
     - Сменить фирму,  занимающуюся  сбором  платы.  Я  знаю  одну,  которая
охотно займется вашими делами, мисс Шелли.
     - Так в чем же дело?
     - Вы должны написать фирме "Харрисон  и  Форд",  что  с  первого  числа
будущего месяца отказываетесь от ее услуг.
     - Но она собирала арендную плату для нашей семьи на  протяжении  сорока
лет.
     - Когда слуга не нужен, от него следует отказаться, как бы долго  он  у
вас ни работал.
     Она посмотрела на меня, и я заметил злобный огонек в ее глазах.
     - Это правило может быть распространено и на вас.
     - Ну это вряд ли, - отпарировал я. - Я не  считаю  себя  вашим  слугой.
Пусть ваш лакей не думает, что может подать  мне  дрянное  вино  и  что  эта
шутка ему сойдет с рук. Я могу быть вам полезен, мисс Шелли, но  никогда  не
буду вашим слугой.
     - Не сердитесь, - сказала она. - И не обращайте  внимания  на  Харгиса,
ведь он годится вам в отцы. Я уверена, мы с вами поладим.
     Я промолчал. Нужно было дать ей понять, что со мной следует  считаться.
Ну, а если я ей не по нраву, так пусть  вернет  Литбетера.  После  небольшой
паузы, я заметил:
     - Я составлю соответствующее письмо фирме "Харрисон и  Форд",  так  что
вам останется только подписать.
     Она откинулась назад, сморщив свой крючковатый нос. Не  знаю,  пыталась
ли она выглядеть привлекательной,  но  мне  она  казалась  только  маленькой
сморщенной куклой.
     - Это было весьма плодотворное утро, мистер Винтерс. Я не помню,  чтобы
я с кем-либо из банковских служащих работала столь результативно.
     - Вы хотите продать дом на Западной авеню Э 334 Моэ Бургесу?
     Она посмотрела на меня тяжелым взглядом.
     - Я вижу, вы стремитесь сегодня покончить со всеми делами? У  вас  что,
и по дому есть дельное предложение?
     - И здесь, я думаю, сумею преодолеть все трудности.  Мне  только  нужно
знать вашу позицию. Бургес хочет превратить этот дом в бордель.  А  согласны
ли  вы,  чтобы  одно  из  владений  вашего  отца  было  превращено  в  такое
заведение?
     Она нахмурилась, и я понял, что ей не  нравится,  когда  вещи  называют
своими именами.
     - Да,    не    возражаю.    Но    ситуация    усугубляется    проблемой
жильцов-ветеранов. Мистер Литбетер считал, что неэтично  выбрасывать  их  на
улицу. Он был очень обеспокоен их судьбой.
     - С этой стороны не будет затруднений, я все улажу.
     Она подняла брови.
     - И каким же образом на этот раз?
     - Это уж моя забота, мисс Шелли. Я организую  это,  как  сочту  нужным.
Задержки не будет.
     - Хорошо. Тогда я хотела бы продать дом.
     - Я переговорю с Бургесом сегодня же.
     - Такое ведение дел меня более чем устраивает, мистер Винтерс. Я  и  не
предполагала, что вы такой энергичный.
     - Вы слишком часто меняли  клерков,  и  я  сразу  понял:  здесь  что-то
неладно. Я обнаружил причину их неудач:  они  забывали,  что  клиент  всегда
прав. Вот я и намерен исправить ошибку моих предшественников.
     Вестал посмотрела на часы.
     - Неужели прошло так много времени? У меня через час деловое  свидание,
а  я  еще  не  одета.  -  Выставляла  она  меня  достаточно   примитивно   и
бесцеремонно. Она получила от меня все, что хотела, и теперь избавлялась.  Я
встал. - Мне было очень приятно с  вами  познакомиться,  мистер  Винтерс,  -
сказала миллионерша, протягивая холодную и влажную  руку-клешню.  -  Я  рада
смене декораций, потому  что  вы  показались  мне  очень  способным  молодым
человеком. Я сообщу об этом мистеру Стенвуду.
     Я усмехнулся.
     - Теперь, мисс Шелли,  я  попрошу  выполнить  для  меня  два  небольших
одолжения.
     - Что? - От ее ледяного голоса повеяло холодом. - Любопытно, что  такое
я могу для вас сделать?
     - С делами, которые мы только что обсудили, я бы  хотел  покончить  как
можно быстрее. Но видите ли, у меня  временные  затруднения  с  транспортом.
Было бы желательно, чтобы вы одолжили мне машину на несколько дней.
     - Но банк обязан обеспечивать вас транспортом!
     - Банку нет нужды знать о наших  планах,  пока  они  не  претворятся  в
жизнь. Но, конечно, если у вас нет лишней машины...
     - Лишней машины! - взвилась она. - У меня их шесть.
     - Тем лучше. Так вы одолжите мне одну из них?
     Она раздраженно  закусила  губу.  Вестал  была  ненавистна  сама  мысль
поделиться с кем-либо своим добром. Она была из тех,  у  кого  не  выпросишь
даже горсть снега зимой.
     - Что ж, полагаю, я могу удовлетворить вашу просьбу. Но учтите,  машину
предоставлю только на несколько дней. Идите в гараж, Джо вас обслужит.
     - Будьте добры, позвоните ему. Мне не хотелось бы получить машину  того
же качества, что и шампанское.
     Владелица миллионного состояния стала похожа на разъяренную  фурию,  но
потом вдруг улыбнулась, заявив:
     - Вы чертовски нахальны, но начинаете мне нравиться:  знаете,  что  вам
нужно, и добиваетесь своей цели.
     - Не сомневаюсь, что вы правы. Вторая моя просьба  -  сущий  пустяк.  Я
думаю,  что  работа,  которую  я  стану  выполнять  для  вас,  будет  носить
достаточно  конфиденциальный  характер.  Как,  например,  дела  с  налоговой
инспекцией. Сейчас я сижу в общей комнате,  где  каждый  из-за  плеча  может
увидеть то, что я пишу и чем занимаюсь. В ваших же интересах, чтобы  у  меня
появился отдельный кабинет и наши дела оставались заботой только нас двоих.
     С нее мигом слетело снисходительное выражение. В первый раз  я  увидел,
как она посмотрела на меня: не как на смешное цирковое животное,  а  как  на
личность. И ее позабавила пришедшая на ум мысль:
     - Интересно, знает  ли  этот  старый  дурак  Стенвуд,  что  у  него  за
работнички? Думаю, вряд ли... А вы далеко пойдете,  мистер  Винтерс.  Можете
смело сослаться на меня. Скажите, что я настаиваю на том, чтобы  у  вас  был
отдельный кабинет.
     Вот так я заимел машину и собственный кабинет. Теперь вы видите, что  я
имел в виду, когда говорил, что дверь в мир,  о  котором  я  всегда  мечтал,
широко раскрывалась для меня.
     И это было только начало.




     Мистера Бургеса я застал сидящим за старым письменным столом с  сигарой
в гнилых желтых зубах.  Его  широкополая  шляпа  с  опущенными  полями  была
сдвинута на затылок. Это  был  и  невысокий,  и  худой  человек  с  каким-то
обиженным выражением лица и с крючковатым носом.
     Рыжеволосая  девица,  с  бюстом  звезды  стриптиза,  высвободила   свое
роскошное тело из узкого пространства между  стулом  и  пишущей  машинкой  и
заполнила расстояние между мной и ее боссом.
     - Что вам  угодно?  -  спросила  она  голосом,  музыкальность  которого
смахивала на дребезжание груды пустых консервных банок,  катящихся  вниз  по
лестнице.
     - Мне нужен он, -  сказал  я,  указывая  на  Моэ.  -  Смени  пластинку,
дорогая. - Я обошел пышногрудую секретаршу  и  оскалил  зубы,  что  означало
улыбку,  которую  я  адресовал  Моэ.  -  Я  преемник  мистера  Литбетера,  -
продолжил я напористо, - новый поверенный в делах мисс Шелли.
     Бургес удивленно осмотрел  мой  спортивный  костюм  и,  даже  подавшись
вперед и наклонив голову, изучил мои туфли.
     - Простите, мистер Винтерс, но вы что-то не похожи на служащего банка.
     - Оставим пустую болтовню. Я  прибыл  выяснить,  не  передумали  ли  вы
покупать дом на Западной авеню, 334?
     - Разумеется, нет. Но мистер Литбетер сказал, что дом не продается.
     - Но вы по-прежнему согласны уплатить за него названную цену?
     - Естественно.
     - Возможно, я смогу устроить вам это. Не  могли  бы  вы  попросить  эту
рыжеволосую бестию прогуляться на свежем воздухе несколько минут?
     Бургес посмотрел на меня, потом бросил сердитый взгляд  на  секретаршу,
которая что-то стучала на машинке одним пальцем, облизывая ярко  накрашенные
губы розовым язычком.
     - Эй, ты! Покинь помещение!
     Девица, покачивая бедрами, молча двинулась к двери и захлопнула  ее  за
собой с большим грохотом. Удалив секретаршу, Моэ  все  внимание  перенес  на
меня.
     - Так как вы это сможете устроить?
     - Вы имеете шанс купить дом, но  при  одном  условии:  жильцы  остаются
там.
     - На кой черт они мне нужны?
     - Дело  в  том,  что  мисс  Шелли  не  может  выбросить  их  на  улицу.
Понимаете, они живут там тридцать пять лет и хорошо помнят ее отца. Все  это
старики довольно преклонного возраста.  Но  мне  кажется,  вы  не  страдаете
излишней сентиментальностью и избавитесь  от  них,  едва  дом  станет  вашей
собственностью.
     Он задумался на мгновение, потом усмехнулся.
     - О'кей, я подпишу бумаги, как только мисс Шелли их предоставит.
     - Прекрасно. - Я закурил сигарету, изучающе  глядя  на  Бургеса.  -  Но
есть одна деталь.
     - Похоже на то, молодой человек, что свое дело вы знаете.  -  Он  вновь
внимательно осмотрел меня.
     - Вы получите этот дом после уплаты  незначительной  суммы,  в  размере
пятисот баксов, и не раньше.
     Его рот скривился в недовольной гримасе.
     - Я вижу: ты - порядочный пройдоха, парень!
     - Рассудите сами, - продолжил я, -  банк  против  продажи.  Да  и  мисс
Шелли относится к вам настороженно. То есть, без моей помощи у  вас  нет  ни
единого шанса заполучить этот дом. Но если  сделка  вас  не  устраивает,  то
прямо и закончим на этом.
     - Хорошо, - Моэ передернул узкими плечами. - У меня  и  самого  имеется
склонность к подобного рода делишкам.
     Он вынул из кармана толстый засаленный бумажник,  набитый  деньгами.  Я
понял, что продешевил, но было уже поздно.
     - Когда мое заведение  начнет  функционировать,  обязательно  приходите
познакомиться с моими  девочками,  мистер  Винтерс.  Вы,  в  вашем  костюме,
выглядите завсегдатаем подобных мест.
     - Вы не ошиблись, - согласился я, принимая деньги. - Я приду  за  вашей
подписью завтра, и дом будет ваш в самое ближайшее время.
     Когда я вышел в коридор,  рыжая  многообещающе  посмотрела  на  меня  и
прошла в кабинет, вертя задом. Я даже не замедлил шага.  В  кармане  у  меня
шелестели доллары. А что может быть приятнее такой музыки?
     День удался на славу!


     В  Литл-Иден  находилось  пять  или  шесть  бюро,  занимающихся  сбором
арендной платы. "Харрисон и Форд" было самым большим  и  респектабельным  из
них, "Стейнбек и Хоу", наоборот, - маленьким и значительно менее  известным.
По моему разумению, эта фирма должна была обеими руками  ухватиться  за  мое
предложение управлять домами Шелли. Там работали люди, умеющие  выколачивать
любую плату с жильцов. Недаром фирма  пользовалась  дурной  репутацией.  Эта
фирма была прямо создана для того, чтобы выжимать арендную плату  для  фонда
Шелли.  Ее  сборщики  -  бывшие  боксеры.   Отправляясь   на   работу,   они
прихватывали с собой обрезки свинцовых труб, завернутые в газеты:  вероятно,
этот довод при сборе квартплаты был самым убедительным.
     Когда я проезжал на "кадиллаке" по бульвару Флорад, то думал  над  тем,
смогу ли  я  обмануть  Берни  Хоу.  Лично  мы  никогда  не  встречались,  но
репутация его была общеизвестна. Хоу был финансовой  акулой  черного  рынка,
он в прошлом провернул немало темных делишек. Все зависело от того, в  каком
ключе пойдет разговор и насколько важно для него завладеть домами Вестал.
     Мне не составило  особого  труда  встретиться  с  ним.  Я  представился
секретарше как служащий  Пасифик-банка,  и  та  тотчас  же  провела  меня  в
кабинет шефа.
     Хоу был  невероятно  толст.  На  полном  лунообразном  лице  выделялись
свисающие усы и голубые проницательные  глаза.  Ему  было  около  пятидесяти
лет, но выглядел он значительно старше. Пока я приближался к его  столу,  он
смотрел на меня подозрительным взглядом. Затем встал и протянул руку.
     - Рад знакомству с вами, мистер Винтерс. Присаживайтесь...
     - Я занятой человек и вы тоже, - начал я с места в  карьер.  -  Поэтому
перейдем  прямо  к  делу.   Полагаю,   вам   известно,   что   "Пасифик-банк
корпорейшен" ведет дела мисс Шелли?
     Он утвердительно кивнул головой.
     - Я личный поверенный в делах Шелли, служащий этого банка, -  продолжал
я несколько более  уверенным  тоном.  -  Занимаюсь  ее  делами  сравнительно
недавно,  но  мне  ясна  необходимость  пересмотра   некоторых   сложившихся
отношений. Так, в частности, заинтересованы ли вы  в  том,  чтобы  взять  на
себя сбор арендной платы с жилых домов мисс Шелли?
     Жирными пальцами Хоу потер толстый нос. Лицо его  в  этот  момент  было
столь же невыразительно, как зад троллейбуса.
     - А что, разве фирма "Харрисон и Форд" отказалась вести эти дела?
     - В настоящий момент мисс Шелли  рассматривает  возможность  отказаться
от ее услуг. - Вынув из бумажника финансовый отчет фонда  Шелли  за  прошлый
месяц, я  щелчком  переправил  его  через  стол.  -  Мисс  Шелли  желала  бы
увеличить эти цифры на пятнадцать процентов.
     Он долго и внимательно изучал квитанции, потом поднял глаза.
     - Что ж, я не вижу здесь особых сложностей. Мои люди привыкли  выжимать
любую арендную плату, какую только захочет наш клиент.
     - Так вы полагаете, что справитесь с этой работой?
     - Конечно.
     Мне бы хотелось слышать больше энтузиазма в его  голосе.  Я  знал,  что
для Берни было сюрпризом услышать, что  фонд  Шелли  отказывается  от  услуг
"Харрисон и Форд", но он умел владеть своими чувствами, умел  не  обнаружить
их.
     - Надеюсь, вы понимаете, что эти дома лишь капля в море владений  фонда
Шелли, - втолковывал я. - Недвижимое имущество  мисс  Вестал  разбросано  по
всей стране. Я должен убедиться, что вы в состоянии справиться  с  подобными
делами.
     - Будьте уверены, мистер Винтерс, наша фирма может справиться  с  любым
объемом работы, - заверил он меня все так же  равнодушно,  как  и  до  моего
назидания.
     Это показное равнодушие перед  открывающимися  перспективами  несколько
осложняло мою задачу, хоть  я  и  догадывался,  что  он  пытается  принизить
важность и выгодность сделки, сбить меня с толку,  чтоб  самому  за  мой  же
счет сорвать больший куш.
     - Я уже сказал, что должен убедиться сам и убедить мисс Шелли  в  ваших
особых возможностях, но не утверждаю, что сразу предоставлю вам право  вести
это дело.
     Снова он потеребил толстый нос.
     - Если вы хотите проверить нашу работоспособность,  стоит  подождать  и
посмотреть, как мы справимся с делами мисс  Шелли,  скажем,  в  течение  1-2
месяцев. А все дальнейшее я буду счастлив оставить на ваше усмотрение.
     Это фехтование было мне совершенно ненужным. Мне ничего не  оставалось,
как выложить карты на стол. Поэтому, улыбаясь и как можно непринужденнее,  я
заявил напрямик:
     - Я пришел к вам с конкретным предложением, за которое ухватится  любая
фирма в городе, потому что оно даст большие прибыли.  Для  себя  же  я  хочу
знать, что я буду иметь от нашей сделки?
     Круглое мясистое лицо Хоу сохраняло  невозмутимость  и  было  столь  же
невыразительно, как и до этого момента.
     - Что вы будете иметь? - задумчиво повторил он. - Боюсь,  я  не  совсем
понимаю вас, мистер Винтерс. Вы же представились служащим Пасифик-банка,  не
так ли?
     - Да, это так. Но вам небезынтересно,  надеюсь,  что  банк  не  намерен
порывать с фирмой "Харрисон и Форд". Посмотрим в лицо  фактам,  мистер  Хоу.
Ваша фирма не  котируется  достаточно  высоко  в  деловых  кругах.  Ведь  ее
репутация далеко не безупречна. Не будем закрывать на  это  глаза.  Банк  не
вступит с вами в деловые отношения, и вы это прекрасно понимаете.  Я  -  тот
человек, который  может  изменить  положение  дел,  поскольку  у  меня  есть
определенное влияние на мисс Шелли. Не считаете же вы,  что  я  доверяю  вам
ведение ее дел лишь из-за бескорыстной любви к вам?
     Он продолжал изучать меня.
     - Что ж, ваша точка зрения становится несколько яснее. Так чего  же  вы
хотите, мистер Винтерс?
     Наконец-то я заставил его расколоться.
     - Тысячу  долларов,  мистер  Хоу.  И  за  это  вы  тут   же   получаете
гарантийное письмо, дающее вам право вести дела мисс Шелли.
     Он некоторое время изучал свои толстые лапы, затем вновь поднял  взгляд
на меня.
     - Я предпочел бы  увидеть  письмо  за  собственноручной  подписью  мисс
Шелли. Как только оно будет у меня, деньги - ваши.
     Эту формальность я не считал серьезным препятствием,  так  как  убедить
Вестал написать такое письмо не представляло проблемы, - и деньги у  меня  в
кармане.
     - Я привезу его вам завтра.
     - Прекрасно! Буду рад вести с вами дела. Выход вы сами найдете,  мистер
Винтерс?
     - Приготовьте наличные, мистер Хоу, если это вас не затруднит.
     - Само собой. Всего хорошего, мистер Винтерс.
     На улице я вытер вспотевшее лицо.  Подцепить  на  крючок  Бургеса  было
нетрудно, но я начинал опасаться, не перегнул ли я палку в своих  отношениях
с Хоу. Конечно, он  понимает,  что,  работая  со  мной  в  паре,  он  только
выиграет, но если он позвонит в банк... Что ж, со мной  все  будет  кончено.
Правда, я был уверен, что он на это не пойдет. Ведь у него  тогда  не  будет
никаких шансов получить дела Вестал. Я ему нужен.
     Закурив, я направился к "кадиллаку". Я понимал, что рискую с этим  Хоу,
что опрометчиво было не  подготовить  пути  к  отступлению.  Я  выбрал  одну
дорогу: наступать. И если все пойдет,  как  я  спланировал,  завтра  в  моем
кармане будет шуршать уже полторы тысячи долларов. Игра стоит свеч.
     Вернувшись в банк, я нашел на своем  столе  записку,  извещавшую  меня,
что я должен явиться к Стенвуду. Сердце у меня екнуло  и  заколотилось,  как
рыба на берегу. Неужели Бургес или Хоу настучали? Лицо вспотело, пока я  шел
к кабинету шефа.
     Но, увидев улыбку Стенвуда, я понял, что все  в  порядке.  Беспокоиться
не о чем. Мне вдруг захотелось петь.
     - Входи, Чэд, присаживайся. - Я обрадовался предложению, так  как  ноги
от пережитого волнения  подрагивали,  и  сел.  -  Ну  что  ж,  мой  мальчик,
насколько я понимаю, мисс Шелли осталась  очень  довольна  тобой.  Она  даже
снизошла до того, что позвонила мне и передала свое  мнение  о  тебе.  -  На
лице Стенвуда сияла улыбка. - Такого еще не бывало.
     - Да, как мне кажется, мы нашли с ней общий язык.
     - Мне тоже так показалось. Она потребовала, чтобы я немедленно  выделил
тебе отдельный кабинет. - Стенвуд радостно захихикал. - Похоже,  мисс  Шелли
собирается нанести нам визит. Ей, конечно же, удобнее разговаривать с  тобой
тет-а-тет.
     Новость поразила меня. Я и не предполагал,  что  Вестал  так  ревностно
начнет заниматься моей особой. Неужели я произвел на нее куда более  сильное
впечатление, чем думал?
     - Прекрасная мысль,  -  продолжал  заливаться  соловьем  Стенвуд.  -  В
сущности, кабинет уже готов. Едва только мисс Шелли намекнула об  этом,  как
я сразу же отдал распоряжение оборудовать для тебя  кабинет.  Она  останется
довольна и, кто знает, возможно, будет заглядывать к нам почаще.
     - Совершенно с вами согласен, сэр.
     - Твой кабинет находится рядом с архивом Шелли. Он уже  меблирован.  Из
окон открывается прекрасный вид.  Я  проинструктировал  мисс  Гудчайлд,  она
будет твоей стенографисткой.
     - Благодарю вас, сэр, - произнес я, стараясь не подать виду,  насколько
эти новости удивили меня.
     - Кстати, как насчет тех трех требований,  на  выполнении  которых  так
настаивала мисс Шелли? - спохватился Стенвуд. - Тебе удалось  как-то  с  ней
договориться?
     Еще на пути в банк я  продумал  все  ответы  на  этот  вопрос,  который
неминуемо должен был последовать.
     - Начнем с того, сэр, - осторожно начал я, - что от  аферы  с  норковой
шубкой мне удалось нашу клиентку  отговорить.  Правда,  потребовалось  много
времени и сил, но в конце концов она поняла, что мы не уступим. Я  прямо  и,
может быть, несколько жестко сказал ей, что подобные  дела  являются  прямым
нарушением  налогового  законодательства,  за  что  можно  понести  судебную
ответственность. Это охладило ее пыл.
     - Прекрасно! Великолепно сработано! Признаться,  мы  не  рисковали  так
смело обращаться с ней,  -  заметил  Стенвуд,  и  в  его  выпученных  глазах
мелькнуло беспокойство, смешанное с удовлетворением. - Она очень...  как  бы
это  правильнее  выразиться...  импульсивна...  Да,  а  как  остальные   два
вопроса?
     Мой ответ был заранее обдуман, и преподнес я его весьма уверенно:
     - Простите, сэр, но мисс Шелли предприняла  определенные  шаги  в  этом
направлении еще до того, как я к ней приехал. Боюсь,  Литбетер  вел  себя  с
ней не совсем корректно. Ей все время казалось,  что  с  ней  не  считаются,
навязывают невыгодные для нее решения. Словом, она продала  дом  Бургесу,  а
сбор арендной платы поручила фирме "Стейнбек и Хоу". Там мисс Шелли  подняли
процент оплаты до нужного ей уровня и гарантировали, что поступления в  фонд
будут четкими.
     Удивление Стенвуда было столь явным, что  привело  в  замешательство  и
меня.
     - "Стейнбек и Хоу"? Но ведь там записные  жулики.  А  Хоу  -  первейший
плут!
     - Так я и сказал. Но наша вкладчица заявила, что это не мое  дело.  Для
нее  важнее,  что  Хоу  может  принести  фонду  большие  деньги.  С   вашего
разрешения, сэр, я попробую  использовать  мое  небольшое  влияние  на  мисс
Шелли, чтобы убедить ее поручить мне самому вести дела с Хоу.  Мне  кажется,
я смог бы приструнить его.
     Стенвуд вдруг насторожился.
     - Влияние? Что ты этим хочешь сказать?
     Я понял, правда, слишком поздно, что сболтнул  лишнее.  Сейчас  я  имел
дело не с Бургесом.
     - Я понимаю,  что  это  звучит  несколько  самоуверенно,  но,  как  мне
кажется, мисс Шелли прислушивается к моим советам.
     Стенвуд не сводил с меня глаз.
     - Попытка приструнить Хоу ничего не даст, Чэд. Нам нужно избавиться  от
него раз и навсегда. Думаю, мне лучше всего переговорить  с  мисс  Шелли  по
этому вопросу самому.
     Мне стало не по себе. Если он позвонит Вестал и она из его  уст  узнает
о Хоу, о существовании которого даже не подозревает, я окажусь  в  идиотской
ситуации.
     - Минуточку, сэр! Вы  же  знаете,  какой  у  мисс  характер!  Если  она
услышит от вас об аренде, то вновь  подумает,  что  вы  ее  контролируете  и
ограничиваете в действиях.
     Его рука замерла на телефонной трубке.
     - Но предупредить ее относительно Хоу является моим  долгом,  -  твердо
заявил шеф.
     Мне надо было что-то придумать, чтоб выбраться из западни, в которую  я
угодил по собственной неосторожности. Я с трудом взял себя в руки.  И  голос
мой, когда я опять заговорил, не совсем мне повиновался:
     - Мне было известно о намерении нашей клиентки обратиться за помощью  к
фирме с сомнительной репутацией. Я  не  стал  отговаривать  мисс  Шелли,  но
отправился к Хоу. Узнав об этом, мисс пришла в ярость и  предупредила,  что,
если мы еще хоть раз побеспокоим ее по этому поводу, она непременно  закроет
счет. - Стенвуд убрал руку с телефона так поспешно, словно он его укусил.  -
Если я смогу убедить ее доверить мне документы по квартплате, я  думаю,  Хоу
не будет для нас столь опасен, - добавил я. - Под нашим контролем его  фирма
не сможет безнаказанно мошенничать и наживаться.
     Стенвуд потер подбородок и кивнул.
     - Думаешь, тебе удастся так повернуть дело?
     - Я надеюсь на это, сэр.
     - Может быть, все же лучше...
     - Я буду рад, если вы дадите мне  возможность  все  же  попытаться  это
сделать.  Если  же  меня  ожидает  провал,  у  вас  будет  хороший   предлог
поговорить на эту тему с мисс Шелли. Вы сможете сказать, что  я  неправильно
изложил ее позиции в защиту своих прав и претензии к банку.
     По-видимому, эта мысль  шефу  понравилась,  потому  что  он  облегченно
вздохнул и свободно откинулся на спинку кресла.
     - Хорошо. Завтра же поговори с клиенткой. Если тебя постигнет  неудача,
тогда я подключусь. -  Он  неожиданно  улыбнулся.  -  По  крайней  мере,  ты
благополучно разрешил вопрос с норковой шубкой. Я очень доволен, что  он  не
будет меня больше беспокоить. Ты неплохо начал.
     - Спасибо, сэр.  -  Я  вылетел  из  кабинета  с  максимально  возможной
скоростью.




     На следующее утро, задолго до девяти часов, я  уже  находился  в  своем
новом кабинете. Столь раннее начало рабочего дня было для меня  непривычным.
Оно объяснялось тем, что меня ожидала очень напряженная работа. На  столе  у
меня лежала записка, но, занятый насущными проблемами, я не обратил  на  нее
внимания.
     За ночь я многое обдумал. В голове у  меня  вертелось  несколько  идей,
реализовав которые, я мог  бы  заработать  кое-какие  деньги.  Я  постепенно
осознавал магию имени Вестал Шелли. Если я буду  действовать  осторожно,  то
смогу кое-что поиметь от теперешней своей должности.
     Я понял, насколько я продешевил,  потребовав  у  Бургеса  и  Хоу  столь
мизерные суммы. Стоило только покруче взяться за этих негодяев - и  я  выжал
бы из них куда более значительные суммы. Я решил, что в будущем не буду  так
скромен в своих запросах. У меня имеется то, что они хотят  заполучить,  так
почему бы им не раскошелиться в мою пользу.
     Составив черновик письма к Хоу, который должна была  подписать  Вестал,
я позвонил Джеку Керру, молодому адвокату, с которым я  был  в  приятельских
отношениях, и поинтересовался,  желает  ли  он  заняться  продажей  дома  на
Западной авеню, пообещав ему доставить все необходимые документы  в  течение
дня. Затем я провел очень  полезный  для  себя  час,  изучая  инвестиционную
книгу Вестал. Как я и предполагал, каждый цент ее  состояния  был  вложен  в
государственные  ценные  бумаги  и  ценные  акции.  Они  были  в  такой   же
безопасности, как косоглазая дева, попавшая на вечеринку.
     Почувствовав,  что   все   извилины   мозга   работают   с   предельным
напряжением, я поднялся и вышел, прихватив шляпу.
     Я  поехал  на  Вест-Сити-стрит  и  остановил  машину  в  квартале,  где
располагались  всевозможные  конторы.   Одна   из   них   принадлежала   Рею
Блэкстоуну. Я знал его  несколько  лет.  Это  был  молодой  парень,  недавно
унаследовавший капитал отца и являющийся сейчас преуспевающим маклером.
     Он удивился, увидев меня.
     - Каким ветром тебя занесло сюда, Чэд? - спросил он. - Приземляйся.
     Я уселся на стул и тут же выпалил:
     - Что бы ты сказал, если бы я предложил тебе часть активов мисс  Шелли?
Я принял  ее  дела  не  далее  как  вчера.  Но  уже  способен  оказать  тебе
содействие в проведении такой операции.
     - Нет ничего проще.
     - Я  просмотрел  динамику  капиталовложений   нашей   миллионерши.   За
последние месяцы Литбетер не пустил в оборот  ни  единого  цента.  Думаю,  я
смог бы убедить ее дать тебе шанс  воспользоваться  указанной  суммой,  чтоб
получить дивиденды. Но этот разговор  мне  надо  хорошенько  подготовить.  А
значит, быть в курсе некоторых событий.
     - Что ты имеешь в виду?
     - Тебе известны какие-нибудь акции, идущие на повышение?
     - Кое-что на примете имеется, но дать стопроцентную гарантию,  что  это
будет стабильно, я не возьмусь.
     - Предположим:  ты  выбрасываешь  на  акции  четверть   миллиона.   Это
поднимет их курс?
     Рей озабоченно посмотрел на меня.
     - Если вложить сумму в нужные акции, то безусловно.
     - Я хочу знать акции, которые уже поднимаются. Мы вложим деньги в  них.
Акции подскочат в цене, их тут же начнут скупать,  что  нам  и  нужно,  чтоб
получить прибыль. У тебя есть на примете что-нибудь подходящее?
     - "Конвей-цемент".  Именно  здесь  произошло  повышение  на   несколько
пунктов за последние дни. Но это рискованно, Чэд...
     - О'кей, рисковать так рисковать. В конечном итоге мы рискуем  потерять
не больше десяти тысяч долларов.
     Рей изумленно глядел на меня.
     - Черт возьми, ты рассуждаешь  как  настоящий  банкир.  Но  эти  десять
тысяч действительно можно проиграть.
     - И каковы шансы на выигрыш и проигрыш?
     - Я бы определил так: пятьдесят на  пятьдесят.  Но  минуточку,  Чэд.  У
тебя есть разрешение банка заниматься подобного рода деятельностью?
     - Я не нуждаюсь в санкции банка. У меня имеются полномочия мисс  Шелли.
Я пообещал найти ей предприимчивого маклера  и  поинтересовался,  готова  ли
она потерять десять тысяч,  если  нам  не  повезет  в  игре.  Мисс  ответила
согласием.
     Блэкстоун пытливо разглядывал меня.
     - Если ты хочешь, чтобы  я  пустил  эти  деньги  на  бирже,  мне  нужна
письменная гарантия.
     - Ты ее получишь. Давай бумагу.
     Под диктовку я написал требуемый текст, но с подписью помедлил.
     - Требуется твоя подпись, Чэд.
     - Да? - Я отложил авторучку в  сторону.  -  Но  вначале  нужно  кое-что
обговорить.
     - Что?
     - Не будь ребенком,  Рей.  Как  ты  думаешь,  почему  бы  это  я  вдруг
предоставил тебе право распоряжаться самым крупным счетом в  штате?  У  тебя
появляется реальный  шанс  ворочать  очень  большими  деньгами,  стать  даже
личным маклером всем известной миллионерши. Самые крупные фирмы будут  знать
о тебе: еще бы,  тебе  доверены  капиталы  Вестал  Шелли.  В  этой  ситуации
возникает вполне естественный вопрос: что из этого буду иметь я?
     Блэкстоун широко разинул рот.
     - О чем ты говоришь? Ты же работаешь на банк и не имеешь права...
     - Не имею? Отлично! Тогда я отправляюсь переговорить с фирмой "Лоуэн  и
Фрэнкс". Уж они-то не откажутся от  моего  предложения,  даже  зная,  что  я
работаю в банке. Получив  возможность  сорвать  такой  куш,  они  просто  не
обратят внимания на подобную мелочь.
     - Подожди минутку, - встрепенулся он. - А будет ли банк...
     - К черту банк! Это касается только нас двоих. Если такой расклад  тебя
не устраивает, так прямо и скажи. Я тут же иду в другое место, где не  будут
так придирчивы к моей особе.
     - О'кей. Я надеюсь, ты  отдаешь  себе  отчет  в  ответственности  своих
поступков, - уступил Рей под моим нажимом.
     - Я знаю, на что иду. Теперь слушай: я  даю  тебе  право  распоряжаться
капиталами мисс Шелли, и за это мне идет половина комиссионных.
     Он даже подскочил.
     - Что?.. Половину?..
     - Половину  комиссионных  от  всех  сделок,  которые  ты  провернешь  с
капиталами Шелли. Хочешь - соглашайся, хочешь - нет, воля твоя.
     Он посмотрел на меня секунду или две и неожиданно усмехнулся.
     - Ты настоящий гангстер, но я согласен. О "Конвей-цемент" ты серьезно?
     - Разумеется. - Я подписал  разрешение  и  передал  его  Блэкстоуну.  -
Пусти в ход четверть миллиона. Но как только  акции  поднимутся  на  два-три
пункта, немедленно выходи из игры. Я прикидываю, что ты сможешь сделать  это
еще до конца дня.
     - Но если они будут продолжать повышаться? Может, лучше не торопиться?
     - Нет! Избавься от акций сразу же, даже сегодня. Мне нужно,  чтобы  моя
клиентка получила прибыль как можно  скорее.  Эта  сука  просто  умирает  от
жадности. Я должен ей показать, что могу  в  мгновение  ока  приумножить  ее
состояние.  Ты  представляешь,  какие  у  нас  откроются  возможности  с  ее
капиталами?
     Обговорив с Реем еще кое-какие детали, я распрощался с ним и  поехал  в
Западно-Калифорнийский банк  и,  использовав  сто  долларов,  полученных  от
Бургеса, открыл там счет.
     Затем я возвратился к себе на работу.
     Я чувствовал  себя  покорителем  мира.  У  меня  был  автомобиль,  свой
кабинет, стенографистка, счет в банке и возможность заработать в  один  день
без каких-либо трудов с моей стороны крупную сумму. У меня  захватывало  дух
от открывавшихся передо мной блестящих перспектив, которые поднимут меня  на
недосягаемую высоту.


     Телефон зазвонил, когда я обдумывал меню изысканного ленча в  ресторане
"Флориан". Я нетерпеливо схватил трубку.
     - Мистер Винтерс, - послышался женский голос, - это мисс Долан.
     - Мисс Долан? Ах да, правая рука мисс Шелли. В чем дело?
     - Мисс Шелли требует, чтобы вы немедленно явились к ней.
     Что ж, на этот раз миллионерше не повезло.  Я  был  голоден,  и,  кроме
того, я решил, что не буду изображать дрессированного пуделя,  готового  тут
же прыгнуть сквозь обруч, стоит ей только щелкнуть пальцами.
     - Я буду где-то после двух, мисс Долан. И привезу кое-какие  бумаги  на
подпись мисс Шелли.
     - Она требует вас немедленно.
     - Передайте ей мои извинения.  В  настоящий  момент  я  очень  занят  и
освобожусь только после двух.
     Последовала пауза, затем секретарша сказала:
     - Мне кажется, вы не понимаете всей  важности  вызова.  Это  связано  с
мистером Хоу.
     Меня словно ударили кувалдой по голове.
     - Вы имеете в виду Берни Хоу? А что произошло?
     - Он только что вышел от мисс. Она  приказала  мне  немедленно  вызвать
вас. В такой ярости я ее еще никогда не видела.
     Сомнений не осталось, что этот сукин сын продал меня.  Я  был  в  такой
панике, что слова застряли в горле. И надо же было такому  случиться  тогда,
когда я уже находился на полпути к успеху.  Я  должен  был  предвидеть,  что
этот жулик не станет утруждать себя визитом к Стенвуду, а пойдет прямиком  к
Вестал, чтоб нанести мне смертельный удар.
     - Вы слушаете меня, мистер Винтерс? - послышался тихий голос в трубке.
     - Да, - я пытался говорить спокойно, но хриплость голоса  выдавала  мое
волнение.
     - Слушайте, мистер Винтерс, - продолжал  вкрадчивый  женский  голос,  -
пожалуйста, внимательно отнеситесь к тому, что я скажу. Когда мисс  Шелли  в
ярости, есть только один способ заставить ее прийти в себя. Не  извиняйтесь.
Не оправдывайтесь. Кричите на нее в ответ. И, конечно же,  громче,  чем  она
сама. Понимаете? Вам терять нечего. Тот, у кого хватит наглости  облаять  ее
с головы до ног, заткнет ей рот. Я это хорошо знаю. Она подбадривает  криком
саму себя, но мужества у нее - ни на цент... Вы слушаете меня?
     Я слушал ее, и еще как! Я слушал, словно  от  этих  слов  зависела  моя
жизнь.
     - Вы не разыгрываете меня?
     - О, конечно, нет. Это ваша единственная надежда. Я  уверена,  что  она
вас спасет, но ничего другого и не остается. Только не  оправдывайтесь.  Так
я могу сказать, что вы сейчас прибудете?
     - Да. Сообщите мисс Шелли, что я буду через четверть часа. Мисс  Долан,
я не знаю, что заставило вас дать мне столь ценный совет,  но  я  не  забуду
этого...
     Тут только я  понял,  что  Ева  последних  моих  слов  не  слышит:  она
положила трубку. Как бы там ни было, но я  получил  подсказку,  могущую  мне
помочь, хотя я не тешил себя никакими иллюзиями. Сколько бы я ни  кричал  на
Вестал, все же последнее слово будет  за  ней.  Машина,  отдельный  кабинет,
смазливая мисс Гудчайлд, тысяча долларов от Хоу,  половина  комиссионных  от
Блэкстоуна, моя работа в банке - все это таяло,  как  снег  под  солнцем.  Я
покинул контору, еще четко  не  решив,  как  я  буду  вести  себя  со  своей
клиенткой. Но одно знал твердо, что я не сдамся  просто  так.  А  для  этого
надо  было  подбодрить  себя.  Я  сел  в  "кадиллак",  оставленный  мной   у
служебного входа, и поехал в ближайший бар. Там я влил  в  себя  три  порции
двойного виски с такой быстротой, что бармен едва успевал их наливать.
     Виски вернуло мне всегдашнюю мою уверенность.
     Расстояние до Клифсайда я покрыл за семь минут. В  другое  время  такая
сумасшедшая скорость, с которой я  вписывался  в  серпантин  горной  дороги,
заставила бы меня содрогнуться. Сейчас же я приходил в ужас только  от  Хоу,
которого ругал на чем свет стоит.
     Харгис открыл дверь и принял мою шляпу.  Лицо  его,  как  всегда,  было
непроницаемым, но я был уверен: он знает причину моего  появления  здесь.  Я
попытался представить, как он поведет себя, когда я буду  уходить,  и  каким
будет это бесстрастное лицо, когда старый лакей подаст мне  шляпу.  Если  он
усмехнется или  как-то  иначе  продемонстрирует  свое  торжество,  я  ударом
кулака заставлю проглотить его вставную челюсть.
     - Мисс Шелли ждет вас, сэр, - сказал он, шествуя по  широкому  коридору
к дверям просторной гостиной, выходящей на террасу.  -  Она  ждет  вас  там,
сэр.
     Я сделал глубокий вдох - и вышел на террасу.
     Вестал, в пижаме бутылочного цвета, сидела на балюстраде. Со спины  она
выглядела сущим ребенком, но когда она повернула ко  мне  белое,  искаженное
гневом лицо, в нем не было ничего детского.
     - А-а, способный мистер Винтерс! - выпалила она, ерзая  на  балюстраде,
словно мрамор жег ее задницу. Голос  сорвался  на  визг,  глаза  лихорадочно
блестели. - Итак, мистер Винтерс, что вы имеете мне сообщить?
     Засунув руки в карманы,  я  стал  неторопливо  мерить  шагами  террасу.
Сердце  мое  гулко  билось  о  ребра,  но  на  лице  я  старался   сохранить
вежливо-недоуменное выражение.
     - Что я должен сказать?
     - Все об этой афере! И не делайте вид, что не  понимаете,  о  чем  идет
речь!
     - А в чем дело? Или я вам не угодил? Вы чем-то недовольны?
     Она  вся  так  и  тряслась  от  ярости,  судорожно  сжимая  и  разжимая
ладони-клешни, как бы борясь с искушением пустить их в ход.
     - Вы знаете Берни Хоу? - спросила  она  требовательным  тоном,  которым
привыкла говорить со всяким, кто был ниже ее по положению.
     - Конечно. Пронырливый пройдоха, но далеко не глуп и специалист  своего
дела. Я как раз собирался поговорить с вами о нем. Думаю, это  как  раз  тот
человек, который сможет взять на себя сбор арендной платы для вас.
     - Не то! - пронзительно завизжала мисс Шелли. - Предлагали  ли  вы  ему
работу в обмен на тысячу долларов?
     - Несомненно. С жуликами типа Хоу иначе никак нельзя вести дела.  Он  и
сам понимает, что придется раскошелиться за то, что и ему сулит  несомненную
выгоду. Но ведь не это вас взволновало, мисс Шелли, не так ли?  Вы  же  сами
понимаете, Хоу должен платить комиссионные за сделку.
     Женщина  соскочила  с  балюстрады  и  подбежала  ко  мне.   Голова   ее
находилась где-то на уровне моего плеча. Это, казалось,  существенно  должно
было уменьшить силу ее эмоций. Но Вестал совершенно не обратила внимания  на
данное обстоятельство.
     - И вы намеревались присвоить эти деньги себе?  -  злобно  бросила  она
мне в лицо.
     У меня появился шанс на спасение. Я мог сказать, что  с  самого  начала
собирался передать эти деньги ей. Вероятно,  миллионершу  устроил  бы  такой
оборот дела. И ее гнев по поводу якобы ускользнувших  от  нее  денег  улегся
бы. Но, видно, три порции виски придали мне бесшабашную храбрость.  Я  вдруг
решил, что буду последним идиотом, если упущу эти деньги.
     - А вы как думали, что я с ними сделаю?! - криво усмехнулся я. -  Отдам
в детский приют?
     - Значит, вы вымогали у Хоу взятку в обмен на право взимать  квартирную
плату, не так ли?
     - Вы  употребили  неправильное  слово,   мисс   Шелли.   Я   потребовал
комиссионные, на которые имел законное право.
     - Вы... вы... Жалкий воришка! - Она вдруг зашлась в приступе ярости.  -
И вы еще смеете стоять передо мной с обезьяньей ухмылкой! Кто дал вам  право
пользоваться  моим  именем,  чтобы  проворачивать  свои  грязные  делишки  и
набивать карманы?!
     Я сделал шаг вперед, заставив женщину отступить.
     - Мне послышалось или вы назвали меня воришкой?
     - Нет, вам не показалось! Воришка и жалкий рэкетир! -  она  орала  так,
что ее вопли разносились по всему огромному дому. -  Как  только  я  увидела
ваш петушиный наряд и познакомилась с этой нахальной манерой вести  себя,  я
тут же поняла, что вы за птица!
     - А ну, прекратите выставлять  себя  на  посмешище!  Ведете  себя  хуже
уличной девки из борделя Бургеса!
     Вестал отшатнулась от меня и ее  костлявое  и  злобное  лицо  покрылось
мертвенной бледностью.
     - Как вы назвали меня? - ее голос сразу стал на пару октав ниже.
     - Я попросил, чтобы вы перестали орать на меня подобно  проститутке,  -
ответил я, тоже понижая голос.
     - Вы мне за это заплатите! Уж я позабочусь,  чтобы  вас  вышвырнули  из
банка! Да и из города тоже! Я приложу все усилия, чтобы  вы  до  конца  дней
своих не получили работы!
     - Не надо так драматично, - парировал  я  презрительно.  -  Неужели  вы
думаете, что сможете напугать меня? Вы  забываете,  что  имеете  дело  не  с
безвольным хлюпиком Литбетером. Мне плевать на ваши истерики и  на  громы  и
молнии, что вы мечете. - Я сделал шаг вперед, сжав зубы,  заиграв  желваками
на скулах. - Понятно?
     Мне  показалось,  что  ярость  на  лице  хозяйки  дворца  на  мгновение
сменилась удивлением.
     - Это мы еще посмотрим! - снова закричала мисс Шелли. -  Убирайтесь!  Я
сообщу обо всем вашему боссу и посмотрю, как он отреагирует на ваши  грязные
делишки! - И стремительно бросилась в гостиную.
     Мой конец был близок. Как только она  позвонит  Стенвуду,  моя  песенка
будет спета. Но что мне терять? Я  и  сам  был  охвачен  приступом  злобы  и
гнева. Кинувшись за Вестал, я перехватил ее  руку  как  раз  в  тот  момент,
когда она потянулась к телефонной трубке.
     - Один момент!
     Повернувшись, она левой рукой нанесла мне удар по  лицу.  Острые  ногти
оцарапали мне кожу.
     Наверное, в этот момент я потерял контроль над собой. Во всяком  случае
я не мог потом припомнить, что происходило в последующие  мгновения.  В  тот
момент, когда я немного пришел в себя,  я  с  ожесточением  тряс  Вестал  за
плечи. Голова ее болталась в такт моим движениям. И в глазах стоял  животный
страх, словно женщина на лице моем прочла свой приговор.
     Она попыталась закричать, но не могла, лишь только  беззвучно  шевелила
губами. А глаза, казалось, вылезали  из  орбит  этой  насмерть  перепуганной
женщины.
     Я швырнул ее в кресло с такой силой,  что  она  едва  не  перевернулась
вместе с ним. Сдавив плечи так, что мисс  Шелли  не  могла  шевельнуться,  и
глядя на нее в упор, я обрушил на бедолагу шипящий поток слов:
     - Слушай меня! Долгими неделями вы мордовали Литбетера,  превратив  его
в тряпку. Вы толкали его на то, чтобы он  ради  увеличения  ваших  капиталов
шел на нарушение закона. Вы требовали включить цену какой-то  паршивой  шубы
в список текущих  расходов,  не  облагающихся  налогом,  пытались  взвинтить
арендную плату и продать дом. Вы заездили Тома  до  такой  степени,  что  он
стал полной развалиной, но так ничего из него и  не  выжали.  А  я  вам  все
устроил: и шубу, и квартирную  плату,  и  даже  продажу  дома!  Слышишь?  Ты
терзала Литбетера месяцами, а я все пробил за один день.  Ты  получишь  свои
тридцать тысяч на шубу! Аренда принесет еще пять тысяч в  год!  Ты  взвалила
на меня обязанность выкинуть на улицу пять семей, так как у тебя не  хватило
мужества сделать это самой. Теперь с огромной выгодой продаешь этот  дом.  И
все это только благодаря мне! - Я  сильно  встряхнул  ее.  -  Понятно?  -  Я
наклонился к мисс Шелли вплотную и теперь орал ей прямо в лицо: -  Я  сделал
это! Я!.. Так какого черта, позволь спросить, я  этим  занимался?  Неужто  я
был вам чем-то обязан или пытался затащить в постель? Черта с два!  Во  всем
этом дерьме у меня те же интересы, что и у тебя! Я хочу заработать  так  же,
как и ты! Разве я обманываю тебя? Присваиваю  твои  деньги?  А?  -  Я  снова
затряс ее, словно куль с мукой. - Ну? Я делаю  деньги  для  тебя  и  получаю
свой законный процент с тех болванов,  которые  тебе  платят.  Так  чего  ты
разоралась? Может, я у тебя что-то украл? Или нанес финансовый урон на  пару
центов? - Я выдохся  совершенно  и  наконец  отпустил  ее  плечи,  и  сделал
несколько шагов назад от  кресла,  в  котором,  сжавшись,  сидела  притихшая
Вестал. Я дрожал как в лихорадке, а по лицу стекали капли пота. -  А  теперь
можешь идти и звонить Стенвуду! И  обо  всем  поведать  ему!  Поплачьтесь  в
жилетку! То-то он обрадуется. Ладно, я потеряю работу. Но ваши потери  будут
гораздо большими. Неужели вы рассчитываете провернуть эту аферу с  налогами?
Я бы с удовольствием посмотрел, как вы прямиком  отправились  бы  в  тюрьму.
Вам не  нужны  тридцать  тысяч  долларов?  Так  плюньте  на  них!  Меня  это
совершенно не беспокоит. - Я повернулся и вышел  на  террасу.  Я  чувствовал
себя до предела измотанным  боксером,  который  радуется  уже  не  победе  в
жестоком поединке, а только лишь спасительному гонгу,  извещавшему  о  конце
изнурительного боя.  Усевшись  в  кресло-качалку,  я  бездумно  и  отрешенно
смотрел перед собой.
     Прошло, наверное, минут пять,  прежде  чем  я  почувствовал,  что  мисс
Шелли стоит позади меня. Теперь на ее маленьком,  уродливом  личике  застыло
трогательно-патетическое выражение.
     - Вы сделали мне больно, -  жалобно  поведала  она.  -  Теперь  у  меня
останутся синяки.
     - Считайте, что мы с вами квиты, - проворчал я,  прикладывая  платок  к
ссадине на носу, откуда сочилась кровь. - Ваше счастье,  что  я  не  свернул
вам шею.
     Вестал села рядом со мной.
     - Я хотела бы выпить. Может быть, вы  позаботитесь  об  этом,  если  не
слишком заняты собственной персоной.
     Выйдя в гостиную, я позвонил.
     Невозможно передать, какой шквал чувств бушевал во мне.  Я  победил!  И
кого?!  Я  ясно  осознал  это  и  не  сомневался,  что  Вестал  поняла,  что
проиграла. Теперь я смогу совершать наивыгоднейшие для  себя  сделки.  Никто
больше не будет чинить мне  в  этом  препятствий.  Поддержка  и  имя  Вестал
станут тем ключом, который откроет мне  все  двери  в  мир  богатых.  Я  мог
ликовать.
     Вошел Харгис. Выражение его лица яснее ясного говорило о  том,  что  он
ждет приказа вышвырнуть меня вон. Увидев, что это именно я  держу  палец  на
кнопке звонка, он остановился как вкопанный.
     - Принеси мне бутылку самого лучшего шампанского, - распорядился я.
     Он перевел взгляд с меня на  террасу,  где  Вестал,  распахнув  пижаму,
изучала свои синяки, что-то бормоча себе под нос.
     - Да, сэр, - вежливо произнес слуга,  сохраняя  на  лице  непроницаемое
выражение.
     - И позаботьтесь о том, чтобы на этот раз шампанское в самом деле  было
самым лучшим, - продолжал я.  -  Если  оно  мне  не  понравится,  я  разобью
бутылку о вашу  голову,  Харгис!  -  Он  глянул  на  меня  глазами,  полными
ненависти. Едва он удалился, я набрал  номер  телефона  Блэкстоуна.  -  Рей,
есть новости о "Конвей"?
     - Порядок! Я только что  вышел  из  игры.  Чистая  прибыль  мисс  Шелли
составила тридцать пять тысяч долларов. От  этой  суммы  твои  комиссионные,
Чэд, - девятьсот долларов. Ты доволен?
     Я бросил взгляд на террасу: Вестал все  еще  исследовала  свои  синяки.
Она сидела ко мне вполоборота, так что я мог  видеть  ее  грудь,  плоскую  и
бесформенную. Я отвел взгляд. В этой женщине не  было  ничего  волнующего  -
что-то высушенное, сморщенное и никому не нужное.
     - Отлично, - похвалил я. - Выпиши чек мисс Шелли на мое имя.
     - Но, Чэд...
     - Ты слышал, что я сказал, - повысил я голос. - Ты работаешь  на  меня,
а не на нее. Я сам отдам ей чек. Понятно?
     - О'кей, Чэд, но все это несколько необычно.
     Я положил трубку. Никому я не позволю дать мне  по  носу  безнаказанно,
без непременной расплаты за это. Поэтому, вместо тридцати пяти  тысяч,  мисс
Шелли получит только двадцать. Остальные пятнадцать пойдут в мой карман  как
компенсация за оскорбление.


     Едва я  вернулся  на  террасу,  Вестал  торопливо  запахнула  пижаму  и
прямо-таки ошарашила словами, которых я меньше всего ждал от нее  и  которые
шокировали меня, хотя я не  из  тех,  уж  поверьте  мне,  кого  можно  легко
смутить. Она застенчиво посмотрела на меня и улыбнулась.
     - И вам не стыдно подкрадываться ко мне и подглядывать?
     Подглядывать!  Одна  мысль  о  таком  показалась  бы   мне   бесконечно
забавной, если бы это занятие  не  было  столь  омерзительным.  Неужели  это
маленькое, костлявое, плоскогрудое существо в  самом  деле  воображает,  что
мне  может  прийти  в  голову  мысль  подсматривать  за  ней?  Неужели   она
вообразила, что я настолько истосковался без женщин, что готов с такой,  как
она, завести интрижку. Не  понимает  что  ли,  что  передо  мной  не  стояло
проблемы заиметь женщину, какую только захочу.
     Каким-то  образом  я  все  же  ухитрился  выдавить  из  себя  несколько
виноватую улыбку.
     - Вы заставляете меня краснеть, мисс Шелли, хотя, должен признаться,  в
настоящий момент меня занимают совсем другие вещи. Я  только  что  заработал
для вас двадцать тысяч долларов. - Вестал мгновенно забыла, что  разыгрывала
передо мной роль стыдливой  дамы,  и  вытаращилась  на  меня.  -  Я  немного
занялся вашими делами, - продолжал я, усаживаясь рядом с ней. -  Этим  утром
я дал  распоряжение  своему  брокеру  скупить  на  четверть  миллиона  акций
"Конвей-цемент". Когда они поднялись на четыре пункта, он тут же продал  их,
получив двадцать тысяч долларов чистой прибыли.
     Недоумение в глазах Вестал, не  успев  угаснуть,  разгорелось  с  новой
силой.
     - Вы...  вы  вложили  в  акции  четверть  миллиона   моих   денег   без
соответствующего разрешения? - снова рассвирепела она.
     - Да не брал я ваших денег, - нетерпеливо оборвал  я  ее.  -  Я  просто
использовал ваше имя, которое стоит много  больше.  Другими  словами,  я  от
вашего имени гарантировал кредит.
     - Никогда не слышала ни о чем подобном! А если бы  акции  вдруг  упали?
Вы воображаете, что я взяла бы на себя ответственность за провал операции?
     Я усмехнулся.
     - Они не могли упасть.  Если  вы  вкладываете  в  предприятие  четверть
миллиона, акции не могут не подняться. Это очевидно.
     - Но вы даже не посоветовались со мной. - Вестал укоризненно  взглянула
на меня. - Сколько там прибыли, вы сказали?
     - Двадцать тысяч. Но если вы сомневаетесь, стоит ли их брать,  скажите.
Я найду им применение.
     Некоторое время она смотрела на меня как-то озабоченно, но затем  в  ее
глазах я заметил выражение восхищения.
     - Мне  кажется,  мистер  Винтерс,  вы  действительно  очень   способный
молодой человек.
     - Несмотря на то, что я дешевый воришка и наглый рэкетир?
     Она засмеялась.
     - Я сильно разозлилась на вас.
     - Но, может быть, вы хоть сейчас извинитесь, - сдерзил я, в упор  глядя
на нее. - Конечно, если только не считаете меня воришкой.
     Вестал смотрела на меня доброжелательно, но с укоризной.
     - Нет, теперь я так не считаю. Примите мои  извинения.  -  Скривившись,
она потерла плечо. - Вам тоже не помешало бы извиниться.  Вы  в  самом  деле
сделали мне больно.
     - И не собираюсь. Пришло время, чтобы рядом с вами  появился  настоящий
мужчина. Вы слишком привыкли к тому, что все вокруг пляшут под  вашу  дудку.
Вы еще должны поблагодарить меня за то, что легко  отделались.  Я  собирался
задать вам хорошую трепку.
     За моей спиной раздалось  сдержанное  покашливание  -  и  я  обернулся.
Почтительно склонившись, Харгис держал ведерко со льдом,  в  котором  стояла
бутылка шампанского, и поднос с  двумя  бокалами.  Поставив  принесенное  на
стол, слуга умелым движением  раскупорил  бутылку  и  разлил  содержимое  по
бокалам. Едва он собрался удалиться, как я остановил его.
     - Минуточку! Сначала мы продегустируем то, что вы принесли. -  Пригубив
напиток, я кивнул и благосклонно глянул  на  него.  -  Это  уже  значительно
лучше, Харгис. Правда, вино могло быть несколько  холоднее,  ну,  да  ладно.
Можете идти.
     Он удалился, как всегда прямой и молчаливый.
     Вестал захихикала.
     - Даже представить не могу, о чем он сейчас думает. - Она  взяла  бокал
и чокнулась со мной. - И все же вам не следовало так с ним разговаривать.
     - Рано или поздно кто-то должен был поставить его на место. Но  это  не
столь существенно. Есть дела и поважнее. Например, на чем вы сошлись с Хоу?
     - Я ни о чем с ним не договорилась. Я была в таком  состоянии,  что  не
смогла его слушать. Просто сказала этому негодяю, чтобы он пришел  в  другой
раз.
     - О'кей, я сам займусь им. Это достаточно полезный человек. Он  соберет
квартирную плату без всяких затруднений, но нужен кто-то, кто держал бы  его
под постоянным контролем. Я берусь за это.
     Вестал твердо посмотрела мне в глаза.
     - Знаете, мистер Винтерс, я рада, что вы на моей стороне.  Ведь  вы  на
моей стороне, правда?
     - Мне кажется, я  предоставил  вам  достаточно  доказательств  на  этот
счет, не так ли? Да, я на вашей стороне, потому что в  делах  наши  интересы
совпадают. Теперь, когда мы выяснили наши отношения, я хотел  бы  поговорить
о ваших инвестициях. Банк месяцами не пускает ваши деньги в оборот. Я  прошу
разрешения на некоторые изменения этой порочной  практики:  мне  нужна  ваша
санкция на свободное использование четверти миллиона долларов, чтобы  я  мог
играть на бирже. - Мисс Шелли открыла было рот, но  я  не  дал  ей  перебить
меня, сообщив поспешно:  -  Само  собой  разумеется,  что,  если  потери  за
какой-нибудь месяц составят  больше  двадцати  тысяч,  использование  вашего
капитала прекращается. Каждые две недели вы будете получать  мой  отчет,  из
которого узнаете,  где  нашли  применение  эти  деньги.  И  если  любая  моя
операция не  принесет  вам  минимум  пять  тысяч  долларов  -  заметьте,  не
облагаемых налогами, - деньги в целости и сохранности  возвращаются  на  ваш
счет.
     - Но я не хочу рисковать потерей даже самой незначительной  суммы  моих
капиталов, - упрямо заявила Вестал. - Просто не могу пойти на это.
     - Я только  что  сделал  вам  двадцать  тысяч  долларов  из  ничего,  -
вскинулся я, начиная терять терпение. - Вы палец о  палец  не  ударили  ради
этого. Так о чем вам беспокоиться? Но если  вам  не  нужна  некоторая  сумма
свободных денег, скажите. Я найду себе другое занятие, выгодное  мне  и  еще
кому-либо.
     Мисс Шелли не  торопилась  отвечать,  явно  раздумывая,  какое  принять
решение.
     - В таком случае я хочу получать еженедельный отчет.
     - Нет проблем. Как скажете. Еженедельный, так еженедельный.
     - Вы действительно уверены, что удастся получать  в  месяц  пять  тысяч
долларов, не облагаемых налогом?
     - Абсолютно.
     - Прекрасно. Я разрешаю использовать  мои  деньги.  -  Хозяйка  дворца,
однако, не преминула поддеть меня: - Я предполагаю, вы  извлечете  из  этого
определенную выгоду и для себя?
     Я рассмеялся.
     - Разумеется. На этот счет у меня соответствующий договор  с  брокером.
Вам это не  будет  стоить  и  цента,  а  ему  придется  раскошелиться.  -  Я
отодвинул в сторону кресло и встал. - Разрешите вас  покинуть,  мисс  Шелли.
Дела, знаете ли...
     Вестал, продолжая сидеть, проводила меня взглядом, в  котором  все  еще
светилось восторженно-восхищенное выражение, на  которое  я  меньше  обратил
внимания, чем на совсем уже странное ее предложение:
     - Может быть, мы могли бы поужинать вместе сегодня вечером?
     Я покачал головой.
     - Извините, но я занят.
     Она капризно надула губы.
     - О!.. С женщиной, само собой.
     - Я иду смотреть борьбу. Никаких женщин.
     - Борьбу? Это очень занимательно. А где?
     - На стадионе "Парксайд".
     - Я всегда мечтала посмотреть хороший поединок. Вы не  могли  бы  взять
меня с собой?
     Я уже открыл было рот, чтобы безапелляционно отказать ей, как вдруг  до
меня дошло, что это та самая мисс Шелли, при одном упоминании имени  которой
крупнейшие воротилы биржи, банкиры  и  финансисты  почтительно  сгибались  в
поясе,  именно  эта  мисс  Шелли,  стоящая  семьдесят  миллионов   долларов,
почтительно просила, да что там, молила, чтобы я пригласил ее на стадион.
     Сегодняшний вечер я договорился провести  с  одной  весьма  симпатичной
блондинкой, но я понимал, насколько важно пригласить хозяйку Клифсайда:  это
резко повысило бы мои кредиты в  финансовом  мире.  Да  и  вид  мисс  Шелли,
опирающейся  о  мою  руку,  произвел  бы  на  всех  впечатление,  значимость
которого трудно переоценить. Становилось очевидным: это мой шанс.
     - Вы  в  самом  деле  хотели  бы  пойти  туда?  -  равнодушным  голосом
осведомился я, ничем не выдав вспыхнувшего во  мне  интереса  к  совместному
мероприятию.
     - О, конечно, пожалуйста! -  Она  вскочила  на  ноги,  и  ее  худенькое
личико оживилось и как бы засветилось изнутри. - Прошу вас, возьмите меня!
     - Хорошо. Будь по-вашему: приглашаю вас пойти со  мной.  Я  заеду  сюда
часам к семи. Мы сможем, кстати, поужинать на стадионе.
     - Я буду готова к семи.
     - Прекрасно.  Пока,  мисс  Шелли.  -  Я  направился  к  выходу,  но  на
ступеньках, ведущих в сад, остановился. - Да, я упустил из виду: у  меня  же
ваша машина. Могу я оставить ее у себя еще на некоторое время?
     - Конечно, да! - Вестал так посмотрела на меня, что я  удивился.  Глаза
ее блестели, личико раскраснелось. Она выглядела, как  молоденькая  девушка,
первый раз в жизни собирающаяся на вечеринку. - Вы  можете  использовать  ее
сколько, сколько вам надо, мистер Винтерс.
     - Благодарю.
     Медленно вписываясь в виражи горной дороги, возвращался я из  Литл-Иден
и подсчитывал дивиденды. За два  дня  я  заработал  двадцать  четыре  тысячи
долларов.  Звучало  это  невероятно,  но  было   непреложным   фактом.   Мое
партнерство с Реем Блэкстоуном обещало приносить минимум тысячу в  месяц.  О
чем мне беспокоиться? Если не споткнусь - а делать этого я не  собирался,  -
я буду зарабатывать деньги быстрее, чем смогу их тратить.
     Я подъехал к ресторану "Флориан", чувствуя, что  превосходно  поработал
сегодня.




     Отменно поужинав, мы покинули ресторан, расположенный  на  стадионе,  и
по плохо освещенному коридору направились к нашим местам, находящимся  возле
самого ринга.
     Я быстро убедился,  что  выход  в  свет  Вестал  Шелли  носил  характер
королевского церемониала.
     На ней было длинное белое вечернее платье  с  кокетливой  пелериной  на
плечах, предназначенной явно для  того,  чтобы  скрыть  выпирающие  ключицы.
Весь наряд искрился драгоценными  камнями.  Они  были  повсюду:  на  шее,  в
волосах,  на  платье,  на  запястьях.  Эффект,  производимый  этим   обилием
украшений,  трудно  описать:  каждое  движение  Вестал   сопровождалось   их
вспышками.
     На стадион мы прибыли в "роллс-ройсе",  огромном,  как  крейсер.  Шофер
Джо был в кремовом мундире,  его  экипировку  дополняли  кожаные  сапоги  до
колен и фуражка кремового цвета с черной кокардой.
     Я  чувствовал  себя  случайным  статистом,  затесавшимся   в   какую-то
голливудскую эпопею. И когда директор стадиона лично спустился  по  красному
ковру,   покрывавшему   ступеньки   центрального    входа,    дабы    самому
приветствовать первое  появление  мисс  Шелли  на  его  стадионе,  это  было
проделано так, словно он отдавал почести самой королеве.
     Во время ужина налетели репортеры  и  непрерывно  фотографировали  нас.
Похоже, мисс Шелли редко появлялась на людях, и ее появление  на  боксерском
матче было настоящей сенсацией. Я видел, что она  получает  гораздо  большее
удовольствие от выхода в свет, чем я.
     За ужином мы даже не могли поговорить друг  с  другом.  Вокруг  сновали
репортеры, журналисты, метрдотель, и в некотором роде я был даже этому рад.
     Смешно, но мне и в голову не приходило, что Вестал сияет  только  из-за
того, что находится в моем обществе. Я простодушно думал, что  она  опьянена
всем этим вниманием к своей особе. Только намного позже я понял, что  именно
мое общество делало ее такой счастливой и оживленной.
     Когда  мы  перешли  уже  к  кофе  с  коньяком,  возле  нашего   столика
остановился огромный, смахивающий на медведя парень в тщательно  выутюженном
костюме серого цвета. Его черные с сединой волосы были коротко  подстрижены,
а мужественное лицо выражало неподдельное радушие. Он  поклонился  Вестал  и
широко улыбнулся:
     - Вот так сюрприз, мисс Шелли! Вы - и на боксерском матче!
     Я ждал, что она в своей обычной холодной  манере  резко  оборвет  этого
увальня, но, кажется, в этот вечер она была рада каждому  знаку  внимания  к
своей персоне.
     - Это мистер Винтерс вытащил меня  сюда,  -  уточнила  она,  благодарно
глядя на меня. - В конце концов надо же посмотреть,  что  такое  -  бокс.  -
Вестал дотронулась до  моего  рукава.  -  Это  -  лейтенант  Сэм  Леггит  из
городской полиции. Лейтенант, это - мистер Винтерс, банкир.
     Так я в первый раз встретил Леггита. И  по  всему  было  видно,  что  я
понравился ему не больше, чем он мне.
     - Мне кажется, я видел вас в Пасифик-банке, мистер  Винтерс?  -  то  ли
утверждая, то ли спрашивая, произнес полицейский. Его холодные  серые  глаза
внимательно изучали меня. Слова  мисс  Шелли  не  произвели  на  него  ровно
никакого впечатления. Он дал понять, что знает мое  место  на  иерархической
служебной лестнице. А обыкновенный клерк вряд ли мог внушить ему уважение.
     - Может быть, - равнодушно отозвался  я.  -  Через  наш  банк  за  день
проходит множество людей.
     - Вы правы, - Леггит несколько раз перевел глаза с меня  на  Вестал.  -
Рад был познакомиться, мистер Винтерс.
     Я понимал, что не стоит больше притворяться любезными в отношении  друг
друга, поэтому промолчал в ответ.
     - Я  приставлю  одного  из   моих   людей   присматривать   за   вашими
бриллиантами, мисс Шелли. Здесь  не  совсем  безопасно,  но  вам  не  о  чем
беспокоиться. - Парень вновь растянул губы в нечто, долженствующее  означать
улыбку, и, коротко кивнув, смешался с толпой.
     - Так  за  вами  будет  присматривать  коп?  -  спросил  я  как   можно
непринужденнее.
     - Лейтенант и я - старые друзья, - поспешно ответила Вестал. И,  словно
боясь, что я этому не поверю, добавила: - Я была знакома с  ним  еще  тогда,
когда он был простым патрульным. Он заходил к нам на обед  и  рассказывал  о
своей работе.
     - Должно быть, это было весьма интересно, - заключил я с  сарказмом.  -
Что ж, если мы действительно хотим увидеть настоящий поединок,  нам  следует
поторопиться.
     Мы заняли свои места как  раз  в  тот  момент,  когда  судья  на  ринге
объявил о первом раунде финального  поединка.  Это  был  бой  из  пятнадцати
раундов между Джеком Слейдом, чемпионом в среднем  весе,  и  Дарки  Джонсом,
почти неизвестным боксером, тем не менее оспаривающим титул чемпиона.
     Два боксера были уже на ринге, и Вестал глядела на них во все глаза.
     Я проинформировал ее, что  Слейд  является  фаворитом,  и  спросил,  не
хочет ли она сделать ставку на победителя.
     - Я поставлю на коричневого. В нем есть что-то привлекательное.  Только
взгляните, какие у него мускулы, и как он  смотрит  на  противника.  Конечно
же, он выиграет.
     - Да у него  нет  никаких  шансов.  За  последнее  время  Слейд  провел
двадцать поединков и во всех одержал победы. Сейчас он в  прекрасной  форме.
У Джонса неплохие удары, но Слейд не даст ему шанса навязать ближний бой.
     - И все же я ставлю сто долларов на коричневого.
     - О'кей, только не говорите мне потом, что я вас не предупреждал.
     Расталкивая сидящих, я добрался до выхода и разыскал Лефти Джонсона.
     - Добрый  вечер,  мистер  Винтерс,  -  сказал  он,   приветствуя   меня
понимающей улыбкой. - Становитесь птицей высокого полета.
     - Сто долларов за то, что победит Джонс. О'кей?
     - Вам что, деньги надоели, мистер Винтерс?
     - Это не моя ставка. Я ставлю пятьдесят на Слейда.
     Я вернулся на место с первым ударом гонга. Он еще не  успел  отзвучать,
а Джонс уже вылетел из своего угла, как ядро из  пушки,  и  в  доли  секунды
оказался  на  другом  конце  ринга  возле  Слейда,  который   только   начал
подниматься.
     Все свершилось с  такой  ошеломляющей  быстротой,  что  только  знатоки
подобного рода зрелищ поняли, что случилось.
     Правым кулаком коричневый  боксер  нанес  такой  силы  удар  в  челюсть
Слейду, что у последнего подкосились колени  и  остекленели  глаза.  Не  дав
сопернику опомниться, Джонс пустил в  ход  левую  руку,  которой  разбил  до
крови скулу и свалил Слейда на помост.
     Стоя на  четвереньках,  Джек  тупо  глядел  перед  собой.  Челюсть  его
отвисла: видно, была сломана, и он никак не мог сообразить, что произошло.
     Занятый боем, я забыл о своей спутнице. Но она о себе  напомнила  сама:
вцепившись в мою  руку  и  подавшись  вперед,  Вес-тал  кричала,  и  в  этом
сплошном реве, от которого, казалось, рухнут  стены  стадиона,  я  отчетливо
различал именно ее голос.
     Рефери остановил поединок, указывая Джонсу на нейтральный угол.  Боксер
был так возбужден, что  судье  пришлось  буквально  загнать  его  туда.  Эта
задержка боя дала Слейду несколько драгоценных секунд, в  которые  он  начал
приходить  в  себя.  Об  этом  говорило  появившееся  в  глазах  осмысленное
выражение.
     Рефери, наклонясь над ним, начал отсчет, равномерно поднимая и  опуская
руку.
     - Удар новичка! - крикнул я в ухо Вестал. - Мерзавец! Какой мерзавец!
     Но я понял, что она не слышит меня. Наклонившись вперед,  с  блестящими
глазами, возбужденная, Вестал отсчитывала секунды вместе с судьей.
     При счете девять Слейд все  же  поднялся  на  ноги.  Лицо  его  застыло
маской ярости. Когда Джонс опять  одним  прыжком  пересек  ринг,  перенесший
нокдаун и опасаясь дальнего боя, Слейд, войдя в клинч, прямо-таки  повис  на
сопернике, не давая ему наносить целенаправленные удары  и  выигрывая  таким
образом время для восстановления потерянных сил. Не умея вести ближний  бой,
полный  лихорадочного  возбуждения,  Джонс  осыпал  Слейда  градом  неточных
ударов, вместо того  чтобы  нанести  один  акцентированный  удар  с  дальней
дистанции. Боксеры то повисали один  на  одном,  и  тогда  рефери  буквально
отдирал их друг от друга, то пытались пойти в атаку, но безрезультатно,  так
как Слейд опять уходил в глухую защиту,  отступая  и  пятясь  от  соперника,
который,  наконец,   под   вопли   зрителей,   требующих   нокаута,   загнал
обессиленного Слейда в угол. И тогда, когда  новичок  собрался  атаковать  с
выгодной позиции своего титулованного противника, прозвучал гонг.
     - Ну и дела! - не удержался я от восклицания, наблюдая, как  Джонс,  не
скрывая злобы и  разочарования,  ушел  в  свой  угол.  -  У  Слейда  сломана
челюсть. С его-то опытом и вести  себя  так,  подобно  последнему  любителю.
Этот мерзавец Джонс, конечно, в следующем раунде добьет его.
     Вестал все еще сжимала мое запястье.
     - Никогда не была  так  возбуждена,  -  выдохнула  она.  -  Это  что-то
невероятное! У него в самом деле сломана челюсть?
     - Конечно. Видите, как она висит? Джонсу стоит только попасть в  нее  -
и все будет кончено.
     Вестал  наклонилась  вперед,  ее  глаза  буквально   пожирали   Слейда,
отдыхающего в углу. Его бочкообразная грудь вздымалась и опадала,  в  глазах
читалось страдание от полученной травмы.
     С первым ударом гонга  Джонс  оказался  на  середине  ринга  со  злобно
перекошенным лицом.
     Слейд обеими руками прикрыл поврежденную челюсть.  Когда  Джонс  сделал
шаг в направлении его,  он  встретил  противника  акцентированным  ударом  в
голову, заставившим новичка отступить. Это только и нужно было чемпиону.  Он
напористо пошел вперед, работая обеими руками, прямо-таки  вколачивая  удары
в Джонса, заставляя того только защищаться.
     Толпа снова завопила. Не отстала от всех и  мисс  Шелли.  Все  торопили
развязку боя.
     Джонс понимал, что время работает  против  него.  Нужно  было  поскорее
добить Слейда, но он  все  никак  не  мог  нанести  тот  единственный  удар,
который поверг бы чемпиона в нокаут. Каждый  раз,  когда  коричневый  боксер
собирался броситься в атаку, левая рука Слейда встречала его точным  ударом.
Слейд устоял почти до конца раунда, но на последних секундах Джонсу  удалось
нанести  сильнейший  хук  слева,  в  поврежденную   челюсть.   Лицо   Слейда
перекосилось, он опустился на одно колено, став похожим на раненого, но  все
еще  опасного  зверя.  Он  зарычал,  когда  соперник  сделал   шаг   в   его
направлении. Кровь стекала по его лицу, сочась из рассеченной брови,  капала
изо рта.
     Гонг прервал бой - и секунданты унесли Слейда в угол.
     - Это что-то необыкновенное! - восхищенно болтала  Вестал.  -  Я  и  не
представляла, что боксерский поединок может быть столь интересным. О Чэд,  я
так рада, что ты взял меня с собой!
     Я услышал ее последние слова и это  ее  "О  Чэд",  вырвавшееся,  видно,
непроизвольно. Но кровавое зрелище на ринге настолько захватило меня, что  я
не обратил внимания на то, какой смысл вложила в эти слова моя спутница.
     Третий раунд оказался последним. Секунданты втолковали-таки Джонсу  его
задачу: спокойно подготовить атаку и добить противника одним ударом.
     Конец наступил на второй минуте раунда, когда  Джонс  нанес  сильнейший
хук левой и тут же - прямой правой. Оба удара пришлись по сломанной  челюсти
Слейда. Падая, он издал короткий стон, от которого  кровь  могла  застыть  в
жилах. Он  еще  попытался  приподняться.  Только  это  было  выше  его  сил.
Сознание оставило Слейда - с ним было все кончено.
     Вестал вскочила на ноги. Не схвати я ее вовремя,  она  прыгнула  бы  на
ринг.
     - Спокойнее! - я попытался урезонить не в меру возбужденную женщину.
     Не отрывая взгляда от квадрата ринга, она попыталась  освободить  руку.
Ее усилия были напрасными: я держал крепко. Она была не единственной, кто  в
эти минуты смотрел на ринг глазами садиста.  А  рев  и  грохот,  от  которых
могли лопнуть барабанные перепонки, усиливали всеобщее  сумасшествие  и  эту
агрессивность.
     Когда судья отсчитал десять секунд  и  Слейда  оттащили  в  угол,  силы
покинули Вестал. Не поддержи я ее, она свалилась бы на пол.
     - Заберите меня отсюда, Чэд, -  выдохнула  она.  -  Я  сейчас  упаду  в
обморок.
     Расталкивая плотное кольцо журналистов, толпящихся возле ринга,  к  вам
пробился Леггит.
     - Могу я чем-нибудь вам помочь, мистер Винтерс? - спросил он.
     - Ее нужно побыстрее увести отсюда.
     - Следуйте за мной.
     Словно ледокол, он пошел сквозь толпу,  как  это  может  делать  только
коп, - и люди расступались перед  ним.  Полунеся,  полуведя  Вестал,  я  шел
следом.
     Идя в кильватере Леггита, я вскоре оказался  возле  раздевалок.  Толпа,
оживленно переговариваясь, текла к выходам.
     - Подождите меня здесь, - бросил лейтенант,  -  сейчас  я  разыщу  вашу
машину.
     Я стоял, поддерживая Вестал. Мне  и  самому  было  плоховато  от  жары,
которая въелась в каждую пору моего тела.
     - Как вы себя чувствуете? - полюбопытствовал я, чтоб не молчать.
     - Все в порядке. На меня подействовали возбуждение и жара. Никогда  так
не волновалась. Никогда не испытывала ничего подобного.
     Она подняла голову и взглянула мне в лицо. То,  что  я  прочитал  в  ее
глазах, потрясло меня. Я достаточно долго  общался  с  женщинами,  чтобы  не
понять смысл этого взгляда. Сейчас, здесь, в этот момент,  она  хотела  меня
так откровенно и страстно, как только женщина может желать мужчину.
     Я понял это по выражению ее  глаз,  по  тому,  как  смягчились  жесткие
черты ее лица, как нервно пульсировала вздувшаяся  жилка  на  горле.  Я  мог
овладеть Вестал в  любом  темном  углу,  как  простой  уличной  девкой,  но,
поверьте, мне делать этого не хотелось.
     Но ее ничем не прикрытое желание ввергло  меня  в  шок.  Я  никогда  не
воспринимал как женщину это костлявое уродливое  существо,  с  которым  меня
свела судьба, чтобы продолжить путь к вершине. Откуда в ней такие чувства  и
эмоции? В такое трудно было поверить. Но именно  это  я  имел  перед  собой.
Ситуация для  меня  становилась  просто  пиковой.  Мне  нужно  было  из  нее
выбираться.
     - Ваш приятель полицейский отправился на поиски  машины,  -  сказал  я,
делая шаг назад. Я все еще держал Вестал за руку, но  дистанция  между  нами
увеличилась. Я повернулся и  принялся  вглядываться  в  полутемный  коридор,
стараясь увидеть там Леггита. Я не хотел, чтобы женщина  заметила  выражение
отвращения на моем лице.
     - Все в порядке, - прерывающимся,  хрипловатым  голосом  заверила  она,
освобождая свою руку из моей. - Здесь ужасно жарко.
     - Может быть, пойдем поищем лейтенанта?
     Я было хотел вновь взять ее за руку, но мисс Шелли отстранилась.
     - Вы забыли мой выигрыш. Не принесете ли его мне?
     - Лефти появится с минуты на минуту и вручит вам деньги. Вначале  нужно
посадить вас в машину.
     - Пожалуйста, принесите их сейчас!
     Трагическая  нотка  прозвучала  в  голосе  женщины.  Я  бросил  на  нее
испытующий взгляд. Она торопливо отвернулась, но выражение ее  лица  сказало
мне обо всем. Я впервые в жизни видел такое воплощение горя.  На  бледном  и
осунувшемся лице читалось беспредельное отчаяние.
     - Да идите же вы! - крикнула она. И я почувствовал:  еще  немного  -  и
она разрыдается.
     Я послушно удалился, удивляясь странному поведению мисс Шелли.
     Когда я возвращался с выигрышем в кармане и  напряженно  размышлял  над
всем  происходящим,  мне  в  голову  внезапно  пришла   догадка,   возможное
объяснение всей метаморфозы с Вестал. Я замедлил шаги, стараясь  разобраться
в путанице своих мыслей.
     Неужели она хотела отдаться мне вот здесь,  в  этом  грязном  коридоре?
Неужели разочарование на ее лице означает, что она прекрасно  понимает  свою
уродливость, брезгливость, которой я не в силах был скрыть?
     "Ты сошел с ума, - мысленно  возразил  я  самому  себе.  -  Нужно  быть
полным идиотом,  чтоб  серьезно  рассматривать  такую  возможность.  Неужели
только из-за того, что на некоторое  время  женщина  потеряла  контроль  над
собой, ты считаешь, что она по уши втюрилась в тебя? Женщина, которая  стоит
семьдесят миллионов долларов, обладающая громадной социальной  и  финансовой
мощью! Ха! Уж в кого-кого, но в мелкого банковского клерка она влюбиться  не
может!.. А если... Черт возьми, а если вдруг?.."
     Я прибавил шагу,  но,  добравшись  до  того  места,  где  оставил  свою
спутницу, нашел коридор пустым. Распахнув двери, я  вышел  в  душную  летнюю
ночь и остановился, увидев направляющегося ко мне Леггита.
     - Мисс Шелли уехала домой, - известил  он,  пристально  глядя  на  меня
из-под широких полей надвинутой на глаза шляпы. - Мне она показалась  чем-то
расстроенной.
     - Очевидно, это  волнение,  жара...  -  отрывисто  бросил  я,  даже  не
потрудившись закончить предложение.
     "Неужели она в самом деле влюбилась в  меня?"  -  спрашивал  я  себя  в
который уже раз, пытаясь четко  уяснить,  возможно  ли  такое.  Нет,  скорее
всего, это был элементарный животный  импульс,  похоть,  вызванная  зрелищем
боя двух здоровых мужиков".
     - Впечатляющий бой, -  поделился  своим  восприятием  поединка  Леггит,
продолжая рассматривать меня в упор.
     - Такой провал! Никогда бы не поверил, что Слейд может подставить  себя
под удар новичка. Это с его-то опытом!..
     Леггит вытащил пачку сигарет, предложил одну мне - и мы закурили.
     - Когда  человек  становится  слишком  самоуверенным,  он  забывает  об
осторожности, - назидательно просвещал меня полицейский.  -  Раскрывается  и
получает такой удар, после которого уже вряд ли оправится.  Я  это  знаю  по
опыту работы  в  полиции.  Скажем,  кто-то  совершает  убийство.  Преступник
тщательно планирует подобную  акцию,  прилагает  к  этому  все  способности,
обзаводится фальшивым алиби,  при  этом  бросает  даже  тень  подозрения  на
невиновного человека. И считает себя в полной безопасности. Но, увы,  мистер
Винтерс,  это  всего  лишь  его  заблуждение.  Тот,  кто  уверился  в  своей
безнаказанности, на самом деле открыт для контрудара. И в тот момент,  когда
меньше всего ожидает его, получает сокрушительную оплеуху.  Только  уже  ему
приходится расплачиваться не сломанной челюстью, а гораздо большим.
     - Я думаю, что вы, как всегда, совершенно правы, лейтенант, -  польстил
я ему для вида, не особенно вдаваясь в смысл его слов.  -  Что  ж,  пожалуй,
пора идти. Спокойной ночи!
     Только сегодня ночью я вспомнил тот давний разговор. И теперь  до  меня
дошло, сколько смысла было в словах лейтенанта Леггита.  Убийца,  уверенный,
что обеспечил себе полнейшее прикрытие, на  самом  деле  всегда  открыт  для
удара, который неизвестно когда и кем будет нанесен, но который  неотвратимо
последует. В этом я убедился на собственной шкуре. Как раз  тогда,  когда  я
думал, что сделал все так, что и комар носа не подточит, удар  последовал  с
совершенно неожиданной стороны. Точь-в-точь, как и говорил полицейский.
     Вернувшись домой  со  стадиона,  я  обнаружил  Глорию  (думаю,  это  не
настоящее ее имя), ту блондинку, с которой должен был поехать на  стадион  и
о которой начисто забыл, когда Вестал напросилась мне в спутницы.
     Гостья восседала в кресле, облаченная только в  трусишки  алого  цвета,
лифчик и чулки-паутинки с небесно-голубыми подвязками.
     Если вам нравятся девушки, сложенные по образу и подобию Джейн  Рассел,
вы бы по достоинству оценили Глорию.  Ее  светлые  шелковистые  волосы  были
подстрижены под мальчишку, а маленькое личико было из тех,  какие  бывают  у
девиц из стриптиза: смазливое и пустое.
     - Я жду тебя уже много  часов,  дорогой,  -  жалобно  поведала  она.  -
Боюсь, я выпила все твое виски.
     - Подай мне, что еще  осталось,  и  быстренько  залезай  в  постель,  -
распорядился я и добавил: - А я сейчас закончу кое-какие дела по работе.
     Подойдя к телефону, я набрал номер Вестал.
     Пока я ждал соединения, Глория продефилировала к гардеробу и оделась  в
нейлоновую ночную рубашку. С полдюжины  подобных  предметов  туалета  всегда
находилось там на всякий случай. Их было удобно всегда иметь  под  рукой,  и
красная ночнушка была вкладом Глории в эту коллекцию.
     - О господи! - воскликнул я. - Ты в ней похожа на пожарника.
     Гостья  бросила  на  меня  весьма  выразительный  взгляд  и   плотоядно
улыбнулась.
     - Это потому, что я намереваюсь устроить пожар в  постели,  -  объявила
она. - Тебе понадобятся услуги пожарника.
     - Резиденция мисс Шелли, - раздался мужской голос в трубке.
     - Это мистер Винтерс. Могу я поговорить с мисс Шелли?
     - Один момент, сэр.
     Продолжая ждать, я краем глаза наблюдал за Глорией,  которая,  побродив
по гостиной, уединилась наконец в ванной.
     В трубке послышались щелчки - и голос мисс Долан спросил:
     - Мистер Винтерс? Слушаю вас.
     - Я хотел бы переговорить с мисс Шелли.
     - Извините, но мисс Шелли уже отдыхает.
     - Мне требуется всего лишь минута.
     - Боюсь, я не могу этого сделать.
     - Очень жаль. Что ж, нет, так нет.  Передайте  ей,  пожалуйста,  что  я
звонил. Я хотел узнать, как она себя чувствует после приезда со стадиона.
     - Я передам ей это.
     - Спасибо, - я сделал паузу и добавил: - Мисс Долан, я до сих  пор  ваш
должник и...
     Щелчок - и линия умерла. Уже  второй  раз  подобным  образом  секретарь
мисс Шелли прерывает разговор со мной.
     Раздраженно  бросив  трубку,  я  глотнул  виски  и  принялся  рассеянно
изучать узоры на ковре. Мисс Долан начала не на шутку интриговать меня.
     Глория вышла из ванной все в той же алой ночной сорочке.
     - Так ты звонил  Вестал  Шелли?  -  спросила  девушка,  устраиваясь  на
диване.
     - Да, - коротко ответил я, набирая домашний номер телефона Блэкстоуна.
     - Так это она заняла мое место рядом с тобой на боксе?
     - Ты очень догадлива.
     - Алло? - рявкнул Блэкстоун.
     - Это Чэд... Слушай, Рей, мы можем начинать.  Завтра  я  перевожу  тебе
четверть миллиона долларов. И открываю специальный счет на имя Вестал  Шелли
в Западно-Калифорнийском банке. Твоя задача - пустить эти деньги в оборот  с
тем условием, чтобы  они  приносили  ежемесячный  доход.  Допустимый  предел
риска - двадцать тысяч долларов, это максимум того, что мы  можем  позволить
себе потерять. Если убытки составят большую сумму, счет будет закрыт.
     - Я, уж  конечно,  не  позволю  пропасть  и  пяти  тысячам,  -  заверил
Блэкстоун. - Буду вести наши дела, как свои собственные.  Похоже,  если  нам
улыбнется удача, мы сможем наскрести немножко денег.
     - Само собой. Еще одно, Рей. Каждую неделю ты должен предоставлять  мне
отчет о том, что сделал и что намереваешься предпринять в  ближайшее  время.
Все,  естественно,  на  твое  усмотрение.  Но   всякий   понедельник   такую
расшифровку я хочу видеть у меня на столе. Все ясно?
     - Нет проблем.
     - Хорошо. Начинай  завтра.  Когда  тебе  понадобятся  деньги,  дай  мне
знать.
     - Можешь положиться на меня, Чэд.
     Едва я повесил трубку, как моя гостья окликнула меня:
     - Чэд, дорогой...
     Я вздохнул.
     - Совсем забыл о тебе. Чего ты хочешь?
     - Ты шутил, говоря о таких деньгах, или все это достаточно серьезно?
     Я посмотрел  на  нее  и  улыбнулся  тому  напряженному  выражению  лица
девушки, которое никак не вязалось с  частым  морганием  ее  светло-голубых,
по-детски наивных глаз.
     - И не стыдно подслушивать?
     - Ты серьезно говорил о четверти миллиона долларов?
     Иногда Глория бывала чересчур назойливой и лезла не в свои дела,  но  у
нее было одно неоспоримое достоинство: она умела  держать  язык  за  зубами.
Мне вдруг захотелось поделиться с кем-нибудь своими впечатлениями  о  Вестал
Шелли.
     - С тех пор как  мы  виделись  последний  раз,  кое-что  в  моей  жизни
переменилось, - отозвался я. - Я стал финансовым советником мисс  Шелли.  На
этом месте,  если  действовать  осторожно  и  с  умом,  можно  сделать  себе
небольшой капиталец.
     - Но я всегда слышала,  что  эта  женщина  нагоняет  на  всех  ужас,  -
произнесла Глория, укладываясь в постель.
     - Так оно и  есть,  -  небрежно  заметил  я,  -  но  похоже,  мой  шарм
подействовал на нее. Она едва не соблазнила меня сегодня вечером.
     Глория повернула лицо ко мне.
     - Что за глупые шутки?
     - В том-то и дело, что нет. Хорошо, что я все время соблюдал  дистанцию
и держался от  нее  на  почтительном  расстоянии.  Не  будь  она  похожа  на
сморщенную обезьянку, я бы уже сегодня  спал  в  ее  шелковой  постели,  но,
хвала фортуне, женщин у меня более чем достаточно.
     - Да ты просто сопляк! - завопила Глория, соскакивая с постели. -  Я-то
думала, что твой череп, кроме правильной формы, имеет еще  и  некий  минимум
мозгов!
     Я был настолько  удивлен  неожиданной  реакцией  гостьи,  что  едва  не
выронил бокал с виски.
     - На что ты намекаешь?
     - Если бы мужчина, имеющий миллион долларов, пытался  соблазнить  меня,
уж я бы не стала останавливать его, даже если  бы  у  него  были  деревянная
нога и вставные зубы. Что, скажи, с того, что твоя миллионерша страшна,  как
смертный грех?! При ее деньгах это не может быть препятствием к тому,  чтобы
затащить ее в постель. Кстати, сколько мадам стоит?
     - Я точно не знаю. Где-то около семидесяти миллионов, может, и больше.
     - Ого! Семьдесят миллионов! Ты,  кажется,  уговорил  ее  доверить  тебе
распоряжаться четвертью миллиона долларов?
     - Да. Что в этом плохого? Подвинься, я хочу лечь.
     - Не сейчас. Не уходи от темы,  Чэд.  Меня  это  весьма  интересует.  -
Глория вновь соскочила с кровати и принялась вышагивать по  спальне.  -  Так
что там произошло сегодня вечером? Не мог бы ты изложить это поподробнее?
     Я  рассказал  о  поединке  боксеров,  о  реакции  Вестал,  о  том,  что
случилось в полутемном коридоре, и о том, как мисс Шелли от меня сбежала.
     Усевшись на столе и  обхватив  колени  руками,  Глория,  не  перебивая,
внимательно слушала меня.
     - Ты объяснился с ней сейчас, когда звонил?
     - Я сумел переговорить только с ее секретарем.
     - Мог бы проявить и большую настойчивость.
     - И не старался. Пусть узнает,  что  поинтересовался  самочувствием,  и
все. Этого более чем достаточно, не так ли?
     - О святой Петр! Как глупы  порой  бывают  мужчины!  Когда  ты  наконец
поймешь, Чэд, что женщине этого мало. "Пусть узнает!" Ха!  Ей  нужно  что-то
более ощутимое, более  весомое,  чем  твоя  вежливость.  Знаешь,  ты  должен
послать ей цветы, чтоб они оказались у ее кровати  еще  до  того,  как  мисс
проснется. Огромный букет белых фиалок.
     - Ты считаешь, что это неплохая затея? Я не согласен. Чего доброго  эта
богатая невеста возомнит, что я на нее имею виды. А я не хочу ни ее,  ни  ее
денег. Если б на земле не осталось ни одной женщины, кроме этой, я  и  тогда
не посмотрел бы в ее сторону.
     - Да что это с тобой, Чэд? - Глория уставилась на  меня.  -  Ты  спишь,
видно, раз не понимаешь очевидных вещей.
     - На что ты намекаешь своими цыплячьими мозгами?
     - Не такими уж  и  цыплячьими,  дорогой,  -  Глория  взяла  сигарету  и
закурила. - Ведь в таком случае и мне перепадут кое-какие денежки.  Если  бы
ты  смог  заполучить  ее  миллионы,  я  сняла  бы  роскошную   квартиру   на
Парк-авеню, куда ты мог бы приходить и расслабляться.
     - У тебя крыша поехала?! - Я вытаращил на свою подружку глаза.
     - Неужели  ты  ничего  не  соображаешь,  Чэд?  Некрасивая  женщина,   в
возрасте, встретив тебя, не могла не поддаться твоему обаянию. Да  она  тебя
озолотит, если ты  ответишь  взаимностью.  Играй  наверняка!  Слушайся  моих
советов - и через месяц ты женишься на мадам.
     - Жениться на ней! - завопил я. - Никогда в жизни! Ты с ума  сошла!  Ни
за какие деньги я не соглашусь быть привязанным до конца дней своих  к  этой
маленькой сморщенной обезьянке.
     Глория в упор смотрела на меня.
     - Ты  только  представь,  что  ты  женишься  на  семидесяти   миллионах
долларов, - уговаривала меня девушка настойчиво. - Только представь!
     Я хотел что-то возразить, но не находил слов.
     - Ага! Начинаешь соображать. - Глория заговорщицки  подмигнула  мне.  -
Предположим, у тебя  появятся  определенные  обязанности.  Неужели  они  так
ужасают тебя? Это же отнюдь не значит, что ты  не  сможешь  развлекаться  на
стороне. Я всегда буду ждать тебя в тех роскошных апартаментах,  которые  ты
для меня снимешь. А теперь посмотри на ситуацию с  другой  стороны.  Как  ты
думаешь, долго ты будешь распоряжаться ее четвертью  миллиона?  Если  ты  не
затащишь мадам в постель, она будет тосковать, переживать, дойдет,  наконец,
и до стрессов, и в один  прекрасный  момент  она  возненавидит  тебя.  И  уж
тут-то она сведет с тобой счеты! Первым  делом,  под  любым  предлогом,  она
лишит тебя права распоряжаться  этими  деньгами.  Но  если  ты  женишься  на
Вестал Шелли, все: ты купаешься в  золоте!  Ей  только  и  нужно,  чтобы  ты
хорошо обращался с  ней,  ласкал,  как  домашнюю  собачку,  -  и  тогда  она
позволит тебе все, что только душе захочется. Я же тебя  знаю,  дорогой.  Ты
можешь быть неотразимым и до такой степени желанным, что ни одна женщина  не
устоит, чтоб не выполнить любую твою блажь.
     - Помолчи, - оборвал я ее. - Дай немного подумать.
     Глория покорно замолчала, не сводя с меня внимательного взгляда.
     Я уставился в потолок и  смотрел  на  него  минут  десять,  словно  там
предстояло мне прочесть ответ, от которого зависела  моя  дальнейшая  жизнь.
За эти недолгие минуты я и распорядился своей судьбой.
     - Ну, так какое ты принял  решение,  Чэд?  -  поинтересовалась  Глория,
когда я, поднявшись с кровати, пошел к столу налить виски.
     - Да будет так, - криво усмехнулся я. - В темноте все  кошки  серы,  но
семьдесят миллионов долларов - это семьдесят миллионов при любом освещении.




     Не буду вдаваться в детали, как я женился на Вестал. Могу сказать,  что
все произошло в полном соответствии с предсказаниями Глории.  Действительно,
в течение месяца все устроилось.
     Вестал здорово облегчила мою задачу. Одинокая и до сего  времени  никем
не любимая, она, увидев,  что  красивый  молодой  человек  не  прочь  с  ней
сблизиться, дала волю  своему  проснувшемуся  чувству  ко  мне.  То,  что  я
оказался  единственным  мужчиной,  который  не  испугался  ее,   было   моим
преимуществом.
     Поскольку я оперировал ее деньгами, у  меня  было  достаточно  поводов,
чтобы встречаться с мисс Шелли хоть каждый день.
     Первые четыре или пять дней наши встречи носили  исключительно  деловой
характер. Правда, после  обсуждения  текущих  вопросов,  мы  позволяли  себе
немного поболтать на отвлеченные темы,  немного  выпивали,  прогуливались  в
саду, затем я говорил, что меня ждут дела, и под этим благовидным  предлогом
удалялся.
     Так я очень осторожно и почти незаметно начал играть свою игру.
     Я пригласил мисс в ресторанчик Джо  на  Кейп-Пойнт,  маленькое,  уютное
заведение   с   интимной   обстановкой,   специализирующееся   на    морских
деликатесах. В  подобного  рода  заведениях  бывать  мисс  Шелли  раньше  не
приходилось, и  я  заметил,  что  она  получила  от  этой  вылазки  огромное
удовольствие.
     Домой  мы  возвращались  по  дороге,   освещенной   светом   луны.   Из
радиоприемника лилась музыка. Как мне казалось, это была  серенада  Шуберта.
Я был предельно заботлив, внимателен, обращался с Вестал, как с сестрой.  Но
ни одна сестра не бросила бы  на  своего  брата  такой  взгляд,  каким  меня
одарила моя спутница, когда я пожелал ей доброй ночи. Я  видел,  что  уже  в
этот вечер могу закончить свою игру полным выигрышем. Но я не спешил.
     Минуло еще десять дней, самых нудных в моей жизни.
     Каждый  вечер  мы  куда-нибудь  выезжали.  Теперь   хозяйка   Клифсайда
запросто называла меня Чэд, равно как и я ее - Вестал.
     В течение всех этих дней я ни разу не видел ее в плохом настроении.  Ее
старания преодолеть свои недостатки выглядели  не  только  смешно,  но  даже
трогательно.
     Все это не так интересно, да и не важно. Просто  мне  не  хотелось  бы,
чтобы у вас сложилось впечатление, что плод сразу упал мне в  руки  и  я  не
прилагал к этому ни малейшего старания.
     По прошествии двадцати бесконечных дней Глория  и  я  как-то  обсуждали
мои успехи на пути к женитьбе на миллионерше.
     - Завтра ночью попытаюсь с божьей помощью начать,  -  сказал  я.  -  Мы
посетим ресторан Барбье, и  по  дороге  домой  я  постараюсь  найти  в  себе
мужество, чтоб поцеловать мисс Шелли.
     Глория захихикала.
     - Хотела бы я увидеть это зрелище!
     Следующим  вечером,  когда  Вестал  предстала  передо  мной  совершенно
потерявшей голову от обуревавшей ее страсти, я понял, что  тянуть  больше  с
объяснением  нельзя.  Ведь  женщина,  желающая  мне  отдаться,   не   станет
постоянно принимать мои отговорки, чтоб в конце концов не  заподозрить  меня
в неискренности чувств к ней. А я этого как  раз  и  не  хотел.  Нужно  было
решиться.
     Мы только что взобрались на вершину  утеса,  расположенного  на  высоте
триста ярдов над уровнем моря. Перед этим мы плотно поужинали,  и  я  принял
приличную дозу виски для храбрости.  Луна,  освещающая  поверхность  океана,
тишина мироздания распалили женщину  до  того,  что  она  вообще  не  хотела
возвращаться домой. Вестал была  возбуждена  и  смотрела  на  меня  глазами,
полными обожания. Я обнял ее и, когда наши глаза встретились,  -  поцеловал.
Мне пришлось сделать приличное усилие для этого, хотя, боюсь, поцелуй  вышел
не очень страстный, но Вестал этого не заметила: для  нее  главным  событием
был сам поцелуй.
     Она сжала мою руку холодными клешнями, глядя так, словно перед ней  был
сам греческий бог, никак не меньше.
     - Не можем ли  мы  остаться  здесь  и  любоваться  луной  всю  ночь?  -
спросила женщина.
     - У меня очень много работы завтра утром. Это ты можешь позволить  себе
проваляться в постели все утро. А я должен зарабатывать себе на жизнь.
     - Нет, не должен, - страстно возразила  Вестал.  -  У  меня  достаточно
денег для нас двоих, Чэд. Тебе следует уйти из  этого  противного  банка.  Я
хочу чаще видеться с тобой.
     Что ж, все произошло и случилось  так,  как  и  говорила  Глория:  мисс
Шелли отдавала мне всю себя и свой капитал за счастье быть со мной рядом.
     - Ты сама не знаешь, что говоришь, - ответил я. - Не будем  затрагивать
эту тему. Извини, что я позволил поцеловать тебя.
     - Я сама того хотела. - Она хрупкими, но цепкими руками  обхватила  мою
шею. - Не обижай меня, Чэд, я так одинока.
     Я привлек ее к себе.
     - Я без ума от тебя. Если  бы  у  меня  были  положение  в  обществе  и
деньги, все выглядело бы по-другому, но у меня этого нет.  -  Я  отстранился
от Вестал. - Ты разрываешь мое сердце. Поедем лучше домой.
     - Я должна поговорить с тобой, Чэд, - произнесла она торопливо.
     - О'кей, но ведь это ни к чему не приведет. Так к чему начинать?
     - Я хочу услышать от тебя правду. Значу ли я что-нибудь для тебя?
     - Я не знаю, что ты  со  мной  сделала,  -  лгал  я,  отводя  взгляд  в
сторону. - Я не  могу  думать  ни  о  чем  другом,  кроме  как  о  тебе.  Ты
будоражишь мою кровь. Я не знаю,  как  мне  быть,  как  справиться  с  моими
чувствами. Я должен их в  себе  похоронить...  -  И  здесь  я  вынужден  был
остановиться, так как не в силах был продолжать нести подобную чушь. Но  для
женщины эти слова звучали райской музыкой.
     Вестал, не отрываясь, смотрела  на  меня,  глаза  ее  сияли,  маленькое
уродливое  личико  претерпело  удивительное  преображение.  Утверждают,  что
любовь делает женщину красивой. Ничто не могло сделать красивой  Вестал,  но
в этот момент, освещенная мягким светом  луны,  она,  по  крайней  мере,  не
выглядела уродливой, что для нее было просто чудом.
     - Ты имеешь в виду, что хотел бы жениться на  мне?  -  хриплым  шепотом
выдавила она из себя.
     - Я даже думать о таком не смею, - голосом,  полным  трагизма,  ответил
я. - Оставим этот разговор, Вестал. - Я запустил  двигатель.  -  Брак  между
нами невозможен. Как бы я ни любил тебя, я буду чувствовать  себя  последним
негодяем, если буду жить на твои деньги.
     Эта стандартная фраза  была  заимствована  мной  из  дешевой  оперетки,
которую я слушал вместе с Глорией. Я помню, мы буквально помирали от  смеха,
когда ведущий комик произносил ее.
     Но Вестал было отнюдь не до смеха. Она взяла меня за руки  и  осторожно
сжала мои пальцы, вкладывая в это пожатие такую нежность, что мне  стало  не
по себе.
     - Я ждала таких  слов.  И  не  скрою,  как  они  меня  радуют.  Ведь  я
действительно нужна вам, не так ли?
     - Не будем говорить об этом, Вестал.
     Она, конечно же, не согласилась со мной и, готовая ради  меня  на  все,
неожиданно заявила, несколько испугав меня таким поворотом дела:
     - Я не позволю, чтоб мои деньга  разрушили  наше  счастье.  Я  придумаю
выход. Приходи завтра. Я обо всем позабочусь.
     Меня вполне  устраивало,  что  Вестал  в  мою  пользу  истолковала  мои
колебания  и  бралась  сама  решить  проблему  наших  отношений.  Правда,  я
надеялся, что в желании заполучить меня мисс не переборщит в старании  и  не
раздаст мешавших  ее  любви  денег  нищим  или  не  избавится  от  них  иным
способом.
     - Хорошо.  Я  приду  завтра,  -  согласился  я,  изображая   покорность
влюбленного. - Приду, потому что не могу без тебя. Но забудем то, о  чем  мы
сегодня говорили, тогда нам никто не помешает,  по  крайней  мере,  остаться
друзьями.
     Знаменитый комик со сцены тоже произносил эти слова.
     - Предоставь это мне, Чэд, - сказала она, наклоняясь ко мне. -  Поцелуй
меня, дорогой.
     И я выполнил ее просьбу с той же натяжкой, что и в первый раз.


     На следующий день после полудня я узнал, как решена моя судьба.
     Вестал не любила полагаться на волю случая. Когда  я  появился  у  нее,
все было готово: как говорят, разложено по полочкам и пронумеровано.
     Не могу утверждать, что добился полного успеха и  получил  все,  о  чем
мечтал. Но в тот момент я не мог показать, что надеялся на большее, дабы  не
возбуждать подозрений. Если бы не  моя  навязчивая  идея  ощутить  весомость
семидесяти миллионов, я мог бы поздравить себя с тем, что  немалого  достиг.
Но полного удовлетворения я все же не испытал и, возвращаясь  домой,  терзал
себя мыслями, что не совсем правильно разыграл партию.
     Растянувшись на кровати, я принялся тщательно все обдумывать.
     Не подлежало сомнению, что мисс Шелли искренне стремится выйти за  меня
замуж. Учитывая ее  патологическую  жадность,  предложение,  сделанное  мне,
было из ряда вон выходящим. И если бы не  призрак  семидесяти  миллионов,  я
должен был бы испытывать  к  Вестал  самую  искреннюю  благодарность  за  ее
щедрость в устройстве моих финансовых дел.
     Она передала в мое полное владение  ту  четверть  миллиона,  которой  я
оперировал, покупая и продавая акции тех или иных компаний. При  этом  тонко
заметила, что если я не  захочу  принять  эти  деньги  в  подарок,  то  могу
рассматривать их как взятые в долг.
     Чтобы моя совесть была спокойна (это слова Вестал, не  мои),  я  должен
буду платить из этой суммы  обычный  банковский  процент,  но  вся  прибыль,
которую я сумею получить из оборота этих денег, целиком пойдет мне.
     Решение было довольно справедливым. Мне, правда,  не  понравилось,  что
Вестал  решила,  будто  я  не  приму  займа  без  взимания  процентов.   Она
переоценила мои благородство и щепетильность. В  этом  я  был  сам  виноват,
заявив, что не буду жить на деньги жены. Я перестарался в игре. Но  изменить
что-либо уже  было  невозможно.  К  тому  же,  четверть  миллиона  -  весьма
солидная  сумма  для  начала.  Далее  Вестал  предложила,  чтобы  я   открыл
собственное дело наряду с ведением ее дел. Сам я сидеть в  офисе  и  корпеть
над бумагами не должен.  Мне  предстояло  нанять  квалифицированный  штат  и
только каких-то пару часов проверять их работу. Все остальное время -  Боже,
помоги мне! - предстояло проводить с ней, с моей избранницей.
     Контроль над ее состоянием означал, что с помощью ее капиталов  я  могу
кое-что заработать и для себя. Хотя у меня и не  было  полного  официального
контроля над миллионами мисс Шелли, но моя должность позволяла пускать их  в
ход как гарантию под займы.
     Иными словами, с помощью Блэкстоуна  я  стану  грести  деньги  лопатой.
Весьма обнадеживающее начало.
     Вестал страшно спешила выйти за меня замуж. Может быть, она  опасалась,
как бы я не передумал. По  ее  настоянию  свадебная  церемония  должна  была
состояться через четырнадцать дней.
     Я бы хотел, чтобы это событие прошло  тихо  и  незаметно,  без  особого
внимания, особенно со стороны прессы. Но мисс Шелли об  этом  и  слышать  не
желала. Наступил,  наконец,  и  на  ее  улице  праздник,  и  она  никому  не
позволила бы вершить  его  не  по  ее  законам.  Она  была  полна  решимости
продемонстрировать всему миру, какого молодого, красивого  и  делового  мужа
она изловчилась заарканить. Свадьба замышлялась с фантастическим размахом.
     Количество гостей превышало  тысячу.  Откуда  Вестал  откопала  столько
знакомых, я и  понятия  не  имел.  В  программе  были  бал-маскарад,  четыре
оркестра, балет на свежем воздухе и фейерверк. Только  декорации  к  свадьбе
обошлись  в  несколько  тысяч  долларов.  Медовый  месяц  -  Боже,  спаси  и
помилуй! - мы должны были провести на борту роскошной яхты близ Венеции.
     В соответствии с этими замыслами яхта сразу же отправилась в Италию,  а
мы намерены были последовать за ней после того, как закончится свадьба и  мы
примем все поздравления, отбыть самолетом  до  Неаполя,  подняться  на  борт
судна и оттуда морем плыть в Венецию.
     Меня неотступно преследовала мысль, что придется пробыть на борту  яхты
шесть долгих недель  наедине  с  моей  будущей  женой,  но  я  был  бессилен
что-либо изменить.
     К счастью, две недели, предшествующие свадьбе, Вестад была так  занята,
что оставила меня в покое, и я практически не видел ее.
     Я тоже не терял времени даром.
     Я  открыл  офис  на  Королевском  бульваре,  где  располагались   самые
представительные и фешенебельные фирмы. Пригласил  к  себе  на  работу  Тома
Литбетера и мисс Гудчайлд, уверенный, что они будут работать не за страх,  а
за совесть, что потребует от меня минимум проверок.
     Все шло своим чередом. Мое  будущее  представлялось  мне  все  в  более
розовых тонах. Я готовился стать  мужем  богатейшей  женщины  в  стране.  От
должности мелкого банковского клерка я вдруг прыгнул в мир бешеных  денег  и
огромного богатства.
     В тот момент я чувствовал, что могу покорить весь мир.
     Все волнения о неустроенности моей жизни остались позади.




     Позволю себе опустить детали свадебной церемонии. Я едва  ли  не  кожей
ощущал, как гости разглядывают  меня,  даже  не  скрывая  удивления  от  той
сноровки, с которой я подцепил Вес-тал и ее денежки. Я  понимал,  что  в  их
глазах  выгляжу  удачливым  авантюристом,  и  чувствовал   их   высокомерное
отношение  ко  мне  в  преувеличенно  подчеркнутой  вежливости  и   холодной
неприступности.
     Мы покинули Клифсайд только после полуночи,  так  как  Вестал  захотела
полюбоваться ночным фейерверком. В аэропорту  нас  ждал  специально  нанятый
самолет, доставивший нас в Париж, откуда предстоял перелет в Рим. Я не  имел
ничего против самого путешествия,  но  мысли  о  предстоящих  шести  неделях
наедине с Вестал на борту фешенебельной яхты начинали  преследовать  меня  и
портить настроение.
     Кроме экипажа судна, моего лакея, горничной  Вестал  и  Евы  Долан,  на
борту не будет никого, кто мог бы хоть на короткое время  избавить  меня  от
общества моей жены.
     Ева Долан встречала нас в аэропорту Орли. Она уже  успела  позаботиться
о жилье - и мы въехали в один из лучших номеров отеля "Ритц".
     Осматривать достопримечательности города я и жена начали еще  днем,  но
я затянул прогулку до поздней  ночи,  откладывая  неизбежность  разделить  с
Вестал брачное ложе. Мы вернулись в отель около  четырех  часов  утра,  и  я
мягко настоял, чтобы супруга провела ночь одна и как следует отдохнула,  так
как нас ждал утомительный рейс в Рим.
     Она и в самом деле так  устала,  что  не  возражала.  Таким  образом  я
выиграл еще одну ночь перед тем, как  вкусить  всю  "сладость"  супружеского
ложа с той, к которой не хотел даже притрагиваться.
     Мы оставили Париж и уже в полдень были в Риме. Оттуда на автомобиле  мы
выехали в Неаполь. Ева отправилась готовить яхту к  предстоящему  круизу,  а
мы поехали в трехдневный вояж в Сорренто.
     Вестал обязательно хотела увидеть Помпею,  Везувий,  Капри  и,  конечно
же, Голубой и Зеленый гроты.
     Из окон отеля открывался захватывающий  вид  на  Неаполитанский  залив,
гавань, Везувий и полускрытый в дымке сказочный остров Капри.
     Будь со мной Глория, я и в самом  деле  чувствовал  бы  себя  на  верху
блаженства, но Вестал умудрялась все испортить. Вцепившись в мою  руку,  она
без умолку болтала, не отходя от меня  ни  на  минуту.  Она  вела  себя  как
провинциальный турист из Америки, полный готовности за свои  деньги  увидеть
все, что только возможно.
     Во второй половине дня мы возвращались в отель и проводили час или  два
на закрытом пляже, загорая и купаясь в теплом море.
     Искупавшись, я растягивался на горячем песке и пил кофе со льдом,  пока
новоиспеченная миссис Винтерс, сидя рядом  со  мной,  без  остановок  сыпала
словами.
     Не спрашивайте меня о  содержании  ее  болтовни.  Я,  как  правило,  не
вслушивался в смысл произносимых ею слов, но вдруг Вестал произнесла  нечто,
что привлекло мое внимание.
     - Чэд, дорогой, давай вернемся сегодня в номер пораньше. Мы муж и  жена
уже три дня, и... и...
     Я фальшиво улыбнулся.
     - Я не забыл, но здесь так много  моря  и  экскурсий.  О'кей,  вернемся
сегодня пораньше.
     Я понимал, что рано или поздно это должно было случиться. Не мог  же  я
оттягивать развязку до бесконечности. Я пытался убедить  себя,  что  темнота
ночи спасет меня от отталкивающего вида жены. Но я врал себе,  я  знал,  что
фатально ошибаюсь: ночь не уменьшит того отвращения,  которое  рождается  от
одной мысли о  физической  близости  с  нелюбимой  женщиной,  на  которой  я
женился ради денег.
     Ночь ползла черепашьим темпом. До утра мы так и не  сомкнули  глаз.  Мы
лежали в темноте бок о бок, но чужие и, как никогда, далекие друг  другу.  И
я проклял тот день, когда решил жениться на богатой, но  вызывающей  у  меня
отвращение своим уродством женщине.  Я  дал  себе  слово  избегать  подобных
нынешней ночи ситуаций, чтоб не испытывать омерзения и раскаяния. В  будущем
я намеревался спать отдельно.
     На следующее утро Ева подогнала  "роллс-ройс"  -  и  мы  отправились  в
Помпею. Вестал потеряла всю свою веселость  и  была  в  депрессии,  да  и  я
чувствовал себя неважно. Мы почти не разговаривали друг с другом.
     Мы достаточно быстро обошли руины  Помпеи.  Всякие  экскурсии,  виды  и
достопримечательности  всегда  нагоняли  на  меня  тоску,  да  и  Вестал  не
проявляла былого энтузиазма.
     Когда мы возвращались обратно, я сказал отрывисто:
     - Неужели тебе так  хочется  посмотреть  Капри,  Вестал?  Он  буквально
забит толпами туристов, а цены там фантастические.  Не  лучше  ли  добраться
наконец, до яхты? Тогда, по крайней мере, мы избавились бы от этой толпы.
     Жена кивнула, помолчала и, глядя прямо перед  собой,  потухшим  голосом
обронила:
     - Как скажешь. Мне все равно.
     Для меня было сюрпризом  столь  быстрое  согласие.  Она  ведь  все  уши
прожужжала, рассказывая об этом острове. Но, наверное,  Вестал  поняла,  что
все это путешествие раздражает меня. И так как теперь она только  и  думала,
как угодить мне, то решила,  видно,  поступиться  своими  интересами.  Тогда
становилась вполне объяснимой и перемена в планах: они подгонялись  под  мои
желания.
     Ева сидела рядом с водителем. Я наклонился вперед и,  сообщив  ей,  что
мы решили следовать прямо на яхту, попросил секретаря жены заехать в  отель,
расплатиться по счету и забрать наши вещи.
     Девушка молча  наклонила  голову  в  знак  того,  что  поняла  задание.
Интересно,  что  она  подумала  о  столь  скоропалительном  изменении  наших
планов?
     Машина остановилась возле отеля -  и  Ева  вышла.  Я  не  без  интереса
посмотрел на мисс Долан, стоящую под горячим итальянским солнцем.  Она  была
одета в серое шелковое  платье,  на  голове  красовалась  белая  широкополая
шляпа, на носу - зеленые  солнцезащитные  очки.  Она  выглядела  опрятной  и
ухоженной, и я как-то невольно обратил внимание на ее красивые длинные  ноги
и маленькие, словно выточенные, ступни.  Мне,  оказывается,  повезло:  в  то
время как я сожалел, что на  яхте  не  будет  ни  одного  человека,  который
избавил бы меня от общества Вестал, такой человек, и к  тому  же  интересная
женщина, находился рядом. Может быть, эта мисс станет неплохим  компаньоном?
Пусть она держит себя холодно и неприступно, но, по  крайней  мере,  она  не
так уродлива, как моя жена.
     Яхта представляла собой элегантное судно водоизмещением  около  пятисот
тонн, сверкавшее белизной. На  ней  была  даже  специальная  надстройка  для
принятия  солнечных  ванн  и  прочие  атрибуты  роскоши.  Наши   апартаменты
состояли из огромной спальни с  двойной  кроватью,  двух  ванн,  гостиной  и
просторной отдельной каюты.
     - Тебе нравится? - с суетливым беспокойством спросила Вестал,  едва  мы
поднялись на борт судна.
     - Прекрасно, - сказал я, заглядывая в гостиную. - Я буду  спать  здесь,
Вестал. У меня беспокойный сон, и я не хотел бы тебе мешать. Если  оставлять
дверь открытой, то можно  переговариваться  перед  тем,  как  пожелать  друг
другу спокойной ночи.
     Говоря это я стоял спиной к жене, делая вид, что рассматриваю  орнамент
туалетного столика, но отлично видел ее в зеркале.
     У нее буквально ноги подкосились, когда она  услышала  мои  слова.  Она
как-то поникла, и мне показалось, что прямо на глазах мгновенно постарела.
     - Я... я думала, мы могли бы спать вместе.
     Я повернулся к жене лицом. Этой теме нужно было положить  конец  раз  и
навсегда.
     - Духовную  сторону  брака,  Вестал,  я  ценю   гораздо   больше,   чем
физическую. Я надеюсь,  что  в  этом  отношении  наши  мнения  совпадают.  Я
убежден, что физической стороне любви неоправданно много отдается  внимания.
К счастью, нам не нужно забивать себе головы этой проблемой, поскольку,  как
я полагаю, мы хорошо понимаем друг друга.
     Смертельная бледность разлилась по лицу Вестал.
     - Но, Чэд...
     - Пойду-ка я  лучше  поищу  Уильямса  и  попрошу  его  распаковать  мой
багаж, - сказал я, пересекая каюту. - Через полчасика встретимся  в  баре  и
чего-нибудь выпьем.
     - Да, - произнесла женщина таким тихим голосом, что я  едва  расслышал.
Я вошел в гостиную и захлопнул за собой дверь.
     Уильямс, мой слуга, уже разбирал чемоданы. Я  принял  душ,  переоделся,
облачившись в белую рубашку и белые фланелевые брюки.
     Выйдя на палубу, я закурил. Мне было немного не  по  себе.  Я  понимал,
что обошелся с Вестал, как последняя свинья. Жена не  виновата  в  том,  что
уродлива. Но можно ли винить меня за то, что я не  могу  вступить  с  ней  в
физическую близость из-за этого уродства?!
     К яхте приближалась небольшая моторная лодка. Рядом  с  рулевым  сидела
Ева Долан. Я не  сводил  с  нее  глаз,  пока  она  поднималась  на  яхту.  Я
адресовал ей лучшую из моих улыбок.
     - Есть какие-нибудь трудности? - поинтересовался я.
     Когда девушка повернулась ко мне, ее лицо не выражало  никаких  эмоции.
Огромные солнцезащитные очки практически полностью скрывали ее глаза.
     - Багаж уже на борту, мистер Винтерс. Так мы поедем в Венецию?
     - Это будет первое, что мы сделаем завтра утром.
     Ева неопределенно кивнула и повернулась уходить.
     - Не торопитесь. Может, выпьем чего-нибудь?
     - Извините, мистер Винтерс, но у  меня  нет  времени,  -  ответила  она
вежливо, но сухо и пошла через всю палубу, направляясь к трапу.
     И тут я впервые обратил внимание на  ее  походку.  Бедра  Евы  призывно
покачивались.  Именно  такое  движение  женских  бедер  больше  всего   меня
будоражило.
     Я стоял и смотрел вслед, замечая, что кровь в висках  начинает  стучать
сильнее, что происходило  со  мной  всегда,  когда  я  чувствовал  волнующее
возбуждение.
     После  ужина  мы  с  Вестал  поднялись  на  палубу.  Вестал   поставила
пластинку с танцевальной музыкой на проигрыватель и спросила, не хочу  ли  я
потанцевать.  В  этом  я  не  мог  ей  отказать.  Партнершей  она  оказалась
неважной - и после двух танцев я сказал, что слишком жарко.  Танцы  пришлось
прервать. Мы устроились в шезлонгах,  и  я  приказал  стюарду  принести  нам
коньяк.
     Ночь  была  поистине  волшебной.  Звезды   бриллиантами   сверкали   на
темно-фиолетовом  небе.  Залив,   окаймленный   цепочкой   огней,   выглядел
великолепно.
     Будь рядом красивая женщина,  это  местечко  было  бы  для  меня  самым
романтическим уголком в мире, но с Вестал я видел только прозаические  вещи:
воду, небо, фонари - и задыхался от жары.
     Наша вялая беседа постепенно заглохла, и я начал думать о  мисс  Долан.
Я  попытался  представить  себе,  что  она  делает   в   настоящий   момент.
Чувствовать себя одинокой, без друзей на этой яхте, наверное, очень  тяжело.
Интересно, что она будет делать, когда мы  окажемся  в  Венеции?  Я  не  мог
справиться с непреодолимым желанием найти ее,  разговорить,  как-то  получше
узнать эту загадочную девушку.
     Поставив бокал с коньяком, я поднялся.
     - Пройдусь немного, - сказал я. - Скоро вернусь.
     Вестал начала было тоже вставать, уронив при этом сумочку и портсигар.
     - Не надо, - остановил я  ее  порыв.  -  Посиди  здесь.  Ты,  наверное,
устала.
     Подняв упавшие вещи, я положил их  на  столик  и  улыбнулся  жене.  Она
опустилась обратно в кресло.
     - Но я не устала.
     - Конечно же, устала. У тебя измученный вид. Почему бы тебе не пойти  и
не выспаться по-настоящему? Мы постоянно поздно  укладывались  спать  с  тех
пор, как покинули Клифсайд.
     Услышав слова о том, что я считаю ее изнуренной,  она  быстро  спрятала
лицо в тень.
     - Да. Я пойду спать.
     - На всякий случай, если ты уснешь к тому времени, когда я  вернусь,  я
желаю тебе спокойной  ночи  уже  сейчас.  -  Я  похлопал  жену  по  плечу  и
неторопливо пошел по палубе.
     Едва  я  миновал  полосу  света,   сразу   оглянулся.   Вестал   сидела
неподвижно, глядя на повисшие между колен руки. У нее был  очень  несчастный
вид. Но он вызвал не жалость, а раздражение. Оно  становилось  моим  обычным
состоянием из-за того, что все оказалось куда как сложнее и запутаннее,  чем
я предполагал. И мне стало страшно, что придется прожить бок о  бок  с  этой
женщиной длинную вереницу унылых и безрадостных дней.
     Я попытался успокоить себя тем,  что  по  возвращении  в  Клифсайд  все
наладится. Жена  будет  занята  своими  друзьями,  бесконечными  партиями  в
бридж, просмотром писем, прочими делами. У меня же будут работа и Глория.  Я
совершил  ошибку,  пустившись  в   это   утомительное   путешествие   и   не
позаботившись о человеке, который мог бы развлекать Вестал.
     Я спустился на  нижнюю  палубу.  Там  было  темно.  Ее  освещал  только
тусклый свет луны.  Из  бара  доносились  обрывки  фраз.  Подойдя  ближе,  я
увидел, что там капитан и боцман играют в  карты.  Я  начал  подумывать,  не
присоединиться ли к ним - все же способ убить время,  -  как  вдруг  впереди
различил неясный силуэт. Это была Ева. Выйдя  из  каюты,  она  на  некоторое
время задержалась в освещенном прямоугольнике  двери,  потом  направилась  к
борту. Едва я двинулся вперед с намерением составить ей компанию, как  рядом
с ней возникла мужская фигура.
     Я остановился, присматриваясь. Это был Ролинсон, помощник капитана.
     Я наблюдал за  ними  несколько  минут,  и  вдруг  меня  охватил  острый
приступ ревности. Я-то  надеялся,  что  она  совершенно  одна  и  тоскует  в
одиночестве, которое я намеревался скрасить своей особой,  а  выходило,  что
это я одинок, мне не с кем словом перемолвиться.
     Беседуя, Ролинсон придвигался все ближе и ближе к  девушке.  Я  увидел,
как он осторожно взял ее за руку, но Ева резко выдернула пальцы.
     После  длительной  паузы,   нисколько   не   обескураженный,   Ролинсон
предложил:
     - Может быть, потанцуем. В салоне никого нет. Капитан в баре.
     - Я не хочу.
     - О Ева, будьте хорошей девочкой, - убеждал он. - Я  уже  и  не  помню,
когда танцевал в последний раз.
     Она пожала плечами.
     - Хорошо. Только недолго, я хочу спать.
     Я наблюдал, как они вошли в салон. Секундой  позже  до  меня  донеслись
звуки свинга.
     Кипя от злости и ревности, я направился в свою каюту.
     Тихо войдя в помещение и не зажигая освещения,  я  подошел  к  открытой
двери, соединяющей спальню жены и гостиную, где располагался  я.  Застыв,  я
прислушался к звукам, нарушавшим тишину спальни.
     Наконец я понял: это в темноте рыдала Вестал.
     Я осторожно закрыл дверь, разделся и улегся в постель. Но  даже  сквозь
закрытую дверь до меня доносились безутешные рыдания.
     Прошло много времени, прежде чем я, наконец, уснул.


     Я  проснулся  примерно  в  шесть  часов  утра.   В   иллюминатор   били
ослепительные лучи солнца -  и  я  решил  вставать.  Побрившись,  я  натянул
плавки и вышел на палубу. Море манило голубизной  -  и  я  прыгнул  прямо  с
борта в воду, размашисто поплыв вдоль яхты. Вскоре ярдах  в  тридцати  перед
собой я заметил белую купальную шапочку. На мгновение  мне  показалось,  что
это Вестал является любительницей столь раннего  купания,  но  когда  пловец
повернулся на бок, я узнал Еву.
     Я увеличил темп и догнал ее.
     - Привет, - сказал я, плывя рядом. - Вижу, вы рано встаете.
     - Доброе утро, мистер Винтерс. Я уже возвращаюсь.
     - Составьте мне компанию. Поплывем до буйков.
     Я с любопытством рассматривал секретаршу жены. Без очков  она  казалась
почти красивой.
     Девушка решительно отказалась от моего предложения:
     - Извините, но я спешу на завтрак. Этим утром у меня много работы.
     Она поплыла в направлении яхты. Сделав рывок, я вновь догнал Еву.
     - О'кей. Мы можем, позавтракать вместе.
     - Миссис Винтерс это может не понравиться. Я работаю у нее.
     - Ну и что? Ведь вы  работаете  и  у  меня  тоже.  Кроме  того,  миссис
Винтерс еще спит. Я же не люблю есть в одиночестве.
     - А я люблю, - отрезала мисс Долан и стремительно поплыла к яхте.
     Мы  оказались  у  борта  почти  одновременно.   Ева,   ухватившись   за
веревочный трап, ловко поднялась на  палубу.  Купальник  плотно  облегал  ее
тело, будто она была совершенно голой. Именно такой я ее и видел. Ее  формы,
которые она не могла скрыть, ослепили меня. Я отплыл от борта, лег на  спину
и стал наблюдать за этой не понятной мне мисс Долан.
     Нырнув под поручни, она  быстро,  ни  разу  не  оглянувшись,  пересекла
палубу и скрылась в своей каюте, расположенной  недалеко  от  салона  нижней
палубы.
     Я  чуть  не  задохнулся  от  бешеного  сердцебиения.  Я  хотел  ее  так
страстно, как никогда не хотел ни одной женщины.


     Последующие  три  дня  и  три  ночи  стали  для  меня  непрекращающимся
кошмаром. Я все время думал об этой девушке,  думал  неотступно  и  днем,  и
ночью.
     Не знаю, поняла ли она причину происшедшей со  мной  перемены,  но  Ева
избегала меня так умело, что я видел ее только в обществе Вестал.
     Та доводила меня до белого каления своими  жалкими  и  в  то  же  время
трогательными попытками угодить мне, вызвать к себе интерес. Она, как  тень,
следовала за мной по пятам. Каждый раз, когда я поднимался,  чтобы  пройтись
по палубе, она тоже вскакивала. Порой мне  хотелось  придушить  ее,  хотя  я
понимал, что все это жена делает только из любви ко мне.
     На второй  вечер  мне  все  же  удалось  ускользнуть  от  Вестал,  и  я
спустился на нижнюю палубу в надежде  встретить  там  Еву.  И  действительно
увидел.  Она  сидела  в  углу  палубы  в   кресле-качалке.   Рядом   с   ней
расположились Ролинсон и боцман, которые  наперебой  забавляли  ее  морскими
историями.
     Едва я, сгорая от ярости и ревности, поднялся наверх, как  нос  к  носу
столкнулся с Вестал, спешившей мне навстречу.
     - Где ты был, Чэд, дорогой? Я повсюду разыскиваю тебя.
     - Можешь ты хоть на секунду  оставить  меня  одного?  -  зарычал  я  на
нее. - Ты сидишь у меня в печенках весь этот  проклятый  день!  -  Оттолкнув
ее, я ринулся в свою каюту, с грохотом захлопнув за собой дверь.
     Я знал, что мне не следовало так разговаривать с женой, но  нервы  были
на пределе, и я совершенно не мог выносить ее присутствия.
     Раздевшись, я натянул пижаму и бросился в постель.
     Через несколько минут я услышал, как Вестал зашла в  свою  каюту.  Если
бы только этот жуткий медовый месяц поскорее подошел к концу! Возвращение  в
Литл-Иден  казалось  единственным  спасением.  Там  я   кардинально   изменю
ситуацию. Я закурил.
     - Чэд.
     Я поднял голову, прислушиваясь. Вестал звала меня из своей спальни.
     - В чем дело?
     - Я хочу тебя видеть.
     Я заколебался, однако сполз с постели и открыл дверь.
     Жена сидела возле туалетного столика.  Ее  худенькое  личико  белело  в
темноте. Вестал смотрела мне прямо в глаза, и я с  неудовольствием  отметил,
что не могу выдержать ее взгляда.
     - Зайди, Чэд. Я хочу поговорить с тобой.
     - Я уже почти уснул, - пробурчал я, но вошел и уселся на кровать.  -  В
чем дело?
     Она решительно повернулась в мою сторону.
     - Я хочу кое-что узнать, - начала Вестал, сжимая и  разжимая  костлявые
пальчики. - Почему ты несчастлив, Чэд? Жалеешь, что женился на мне?
     Я не ожидал такой лобовой атаки и растерялся. В самом деле,  я  женился
на ней только ради семидесяти миллионов долларов, но пока  как-то  не  думал
об этом факте в ее  обществе.  Но  теперь  этот  прямо  поставленный  вопрос
неприятно поразил меня.
     - Я счастлив. Конечно же, да. Почему ты думаешь, что это не так?
     Она в упор смотрела на меня.
     - Разве я не вижу! Ты ведешь себя, словно... словно ненавидишь меня.
     - Но почему, Вестал?..
     Я поднялся с кровати и подошел к  ней.  Ситуация  принимала  угрожающий
характер. Я проклял себя за то, что позволил  проявить  истинные  чувства  к
своей нелюбимой жене.
     - Нет, не прикасайся  ко  мне,  -  выдохнула  она,  отшатываясь.  -  Ты
испортил весь медовый месяц. Я  немедленно  возвращаюсь  домой.  Если  ты  и
дальше намерен вести  себя  подобным  образом,  не  думаю,  что  тебе  стоит
оставаться со мной. Я не потерплю подобного обращения у себя дома.
     - Перестань нести чушь, - перебил я ее. - Конечно, я  испортил  медовый
месяц!  Как  я  могу  развлечь  тебя,  если  все  эти  достопримечательности
нагоняют на меня тоску. Да и разве кто-нибудь проводит так  медовый,  месяц?
Когда двое людей любят друг друга, им совершенно незачем заниматься все  дни
ползанием по руинам.
     Вестал бросила на меня быстрый взгляд.
     - Но так не ведут себя любящие мужчины! - выпалила она. -  Ты  даже  не
соизволил спать со мной!
     Это было уже серьезно. Я понял, что если  не  сумею  переубедить  ее  в
обратном, мне грозит развод. Надо было как-то выходить из положения.
     - О чем ты говоришь, Вестал! Всем своим поведением ты показываешь,  что
не хочешь спать со мной.
     - Как ты мог сказать подобное? - воскликнула она, вскакивая. -  Это  ты
заявил, что физическая сторона брака для тебя ничего  не  значит.  А  теперь
нагло лжешь мне!
     - Придержи язык, Вестал. Я не позволю разговаривать  со  мной  подобным
тоном. Это просто недоразумение. Той ночью нас постигла неудача,  ты  знаешь
это. Я решил, что она случилась потому, что я несимпатичен тебе.  Мог  ли  я
после этого оставаться с тобой в одной спальне?
     - Несимпатичен? - воскликнула Вестал, поворачиваясь ко мне лицом.  -  О
Чэд, как ты можешь такое говорить! Я ведь люблю тебя!
     - Но у меня  сложилось  другое  впечатление.  Я  подумал,  что  с  моей
стороны тактичнее  будет  перебраться  в  отдельную  комнату.  А  теперь  ты
говоришь, что хотела бы видеть меня в своей спальне.
     Она  так  желала  налаживания  наших  отношений,  что  ни  на  миг   не
усомнилась в искренности сказанного мною.
     - Разумеется, я хочу этого. - Ее заколотило  от  волнения.  -  Я  хочу,
чтобы мы были всем друг для друга. Понимаешь меня?
     Я почувствовал себя в аду!
     - Конечно. Я был последним дураком! Мы оба  вели  себя,  как  последние
дураки. Я подумал, что ты разочаровалась во мне и хочешь,  чтобы  я  оставил
тебя в покое. Прости, Вестал, но твое поведение не  давало  мне  возможности
сделать иной вывод.
     - О Чэд! - Она начала плакать.
     Усилием воли я заставил себя подойти к жене и обнять ее.
     - Все в порядке, Вестал. Не надо так расстраиваться.
     Я представил  себе  все  ее  деньги.  С  чего  это  я  решил,  что  они
достанутся мне безо всяких усилий?
     - Ты действительно любишь меня, Чэд?
     - Как ты можешь в этом сомневаться.
     Я поднял ее тщедушное тельце  и  понес  к  кровати,  чувствуя,  как  ее
костлявые пальцы вцепились мне в плечи.
     Первым делом я выключил свет.




     С  этой  ночи  я  начал  тяжким  трудом  зарабатывать   право   владеть
семьюдесятью миллионами долларов. Я возненавидел Вестал  так,  что  даже  не
представлял, что кого-либо можно так ненавидеть.
     Каждая минута дня и ночи,  проведенная  в  ее  обществе,  была  холодно
рассчитанной  игрой.  Я  просчитывал  всякий  свой  шаг,  следил  за   собой
постоянно, чтоб не допустить самой невинной  оплошности.  Я  не  имел  права
вызвать  у  жены  хотя  бы  малейшее  подозрение,  смутную  догадку  о   том
отвращении, которое питаю к ней. Я отдавал  себе  отчет,  что  стоит  только
исчезнуть ее эгоистичной любви, в основе  которой  лежит  восторг  обладания
мужчиной, как она станет злобной, невыносимой и опасной.
     Мне было бы легче перенести все это, если бы рядом не было  Евы.  Я  не
имел никакой возможности оказаться с ней наедине, хотя  все  время  думал  о
ней. Вестал была рядом со мной с раннего утра и до поздней ночи, пока  я  не
отходил ко сну.
     Сидеть рядом с Вестал на верхней палубе  и  слушать,  как  Ева  болтает
внизу с офицерами яхты, представлять, как плавает с ними  в  бассейне,  было
настоящей пыткой. Я подозревал, что команда постаралась соорудить на  нижней
палубе импровизированный бассейн из куска просмоленной парусины только  ради
Евы. Я отчетливо  представлял  ее  тело,  обтянутое  белым  купальником,  но
присутствие Вестал удерживало меня от соблазна сойти вниз  и  вновь  увидеть
столь притягательное для меня зрелище.
     Мы достигли Венеции  через  два  дня  после  нашего,  так  называемого,
примирения, и яхта стала на якорь в канале Сан-Марко.
     Вестал, я, Ева, горничная Вестал, мой слуга сели в  гондолу  и  поплыли
по знаменитому каналу в не менее знаменитый отель Гритти.
     Окна нашего номера выходили прямо на  канал.  Апартаменты  состояли  из
двух  спален,  большой  гостиной,  двух  ванных  и  отдельных  номеров   для
прислуги.
     Приняв душ и переодевшись, я присоединился  к  Вестал,  любовавшейся  с
балкона   открывающейся   панорамой   города.   Женщина   была   неподдельно
взволнована.
     - До чего же чудесно,  Чэд!  -  воскликнула  она.  -  Посмотри  на  эти
гондолы! А эти прекрасные дворцы! В жизни не видела  ничего  подобного.  Это
просто восхитительно!
     Эта красота в самом деле тронула бы и  меня,  будь  со  мной  рядом  не
Вестал.
     - Может быть, после ленча возьмем гондолу  и  проплывем  по  каналу?  -
спросила она, поворачиваясь и улыбаясь мне.
     - Согласен. Быстро поедим и уходим отсюда.
     Мы   провели    весь    день    до    позднего    вечера,    осматривая
достопримечательности Венеции: посетили  церковь  Сан-Марко,  Дворец  Дожей,
тюрьму, прошлись по мосту Вздохов, направились в  Сан-Джорджо  Маджоре,  где
Вестал не переставая ахала у  картин  Тинторетто,  которые  мне,  по  правде
говоря, казались заурядной мазней.
     Мы вернулись в отель за час до ужина, и, пока Вестал  переодевалась,  я
уселся на балконе, наблюдая за снующими внизу гондолами.
     Увидев, что в гостиной появилась Ева, я вскочил и присоединился к ней.
     - Привет, - сказал я. - Чем вы занимались во второй половине дня?
     Она глянула на  меня  сквозь  толстые  стекла  неуклюжих  очков,  криво
сидящих на переносице. Я в жизни не видел глаз такого пронзительно  голубого
цвета. На ней было простое, неудачно сшитое  платье  безвкусного  покроя,  и
тут я понял, что оно было выбрано нарочно, чтобы скрыть фигуру.  Если  бы  я
не видел Еву в  купальнике,  ни  за  что  бы  не  догадался,  что  под  этой
мешковиной скрываются классические пропорции женской фигуры.
     - По поручению миссис Винтерс я посетила завод  хрустальных  изделий  в
Мурано.
     - О черт! И когда же мы туда отправимся?
     - Завтра после обеда.
     Я подошел поближе к ней.
     - Вы будете с нами?
     - О нет! - Девушка повернулась и пошла к выходу.
     - Подождите! - Я схватил ее за руку.
     Она резко  освободилась  и,  полуобернувшись,  глянула  на  меня  через
плечо.
     Какое-то мгновение мы смотрели  друг  на  друга.  И  на  какую-то  долю
секунды я увидел в ее глазах нечто  такое,  что  заставило  сердце  забиться
сильнее. Кровь бросилась  мне  в  голову.  Это  было  самое  обнаженное,  не
терпящее отлагательств желание, которое в свое время  я  наблюдал  в  глазах
Вестал. Только у Евы оно было куда более откровенным. Нет,  мое  воображение
здесь ни при чем: это был тот самый  жадный  взгляд,  которым  женщина  дает
понять мужчине, что ею можно обладать, если только  мужчина  этого  захочет.
Но это мимолетное видение исчезло столь же быстро, как и появилось.
     - Оставьте меня  в  покое,  -  прошипела  Ева  сквозь  стиснутые  зубы.
Повернувшись, она чуть ли не бегом ринулась к трапу.
     Я стоял как пораженный молнией. Сердце учащенно билось, острое  желание
буквально раздирало меня. Но теперь  я  знал,  что  не  только  я  испытываю
подобные чувства. Они мучили и ее тоже.


     Вестал присоединилась ко мне в баре.
     - О Чэд, дорогой, - начала она, садясь  рядом.  -  Я  подумала,  что  с
нашей стороны было  бы  очень  благородно  вечером  взять  с  собой  Еву  на
прогулку. Будет чудесно сплавать на гондоле в Лидо. Но если ты  против,  то,
разумеется, я не буду настаивать.
     Мне стоило немалых усилий сохранить на лице бесстрастное выражение.
     - Я не возражаю, раз  ты  этого  хочешь.  -  Наклонившись,  я  похлопал
Вестал по руке. - Прекрасно, что ты заботишься о ней.
     Этой эгоистке нравились подобные комплименты.
     - Ну, положим, ничего особенного я не делаю, -  снисходительно  сказала
Вестал. - Мне нравится  Ева,  но  я  нахожу  ее  ужасной  занудой.  Я  часто
намекала ей, что нужно больше следить за  собой,  но,  увы.  И  как  это  ей
пришло в голову облачиться вчера в столь бесцветное платье.
     Я невольно взглянул на россыпь  бриллиантов,  украшавших  белое  платье
моей спутницы, невыгодно открывавшее и подчеркивавшее костлявость  ее  плеч.
Да, когда дело доходило до вкуса  в  одежде,  Вестал,  разумеется,  не  было
равных.
     После ужина мы подошли к гондоле, рядом с которой нас уже ждала Ева.
     Она была в черном вечернем  платье  с  высоким  воротником  и  длинными
рукавами, глядя на которое я  не  мог  не  понять,  что  девушка  специально
нарядилась столь безвкусно  и  немодно.  С  зачесанными  назад  волосами,  в
очках, она выглядела бедной Золушкой  рядом  со  сверкающей  драгоценностями
Вестал.
     Мы разместились в каюте  гондолы.  Вестал  и  я  сидели  рядом,  а  Ева
устроилась на боковом сиденье.
     Мы начали долгое и неторопливое путешествие к Лидо. Вестал  без  умолку
болтала, но мы с Евой хранили молчание.
     Присутствие мисс Долан все время давало мне о себе знать.  Я  улавливал
исходивший от нее мощный поток чувственности. В эти мгновения мне  казалось,
что я без раздумий отдал бы десять лет жизни только за то, чтобы остаться  с
ней наедине.
     Я знал, что со мной творилось, что не давало мне покоя.  Дело  было  не
столько во внешности Евы - в ней не было  ничего  особенного,  -  сколько  в
том,  что  во  мне,  однажды  вспыхнув,  не  затухало  огромное   физическое
влечение. Я  чувствовал  лихорадочное  возбуждение,  когда  в  памяти  вновь
вставал облик Евы, поднимающейся в купальнике из воды на борт яхты.
     Мы покинули гондолу на причале Вапоретти и направились к отелю.
     Вестал захотелось потанцевать. Она совершенно забыла  все  свои  благие
намерения относительно  Евы.  Преспокойно  отправилась  танцевать,  едва  мы
вошли в зал, оставив ту сидеть в одиночестве.
     Партнером по танцу моя жена была ужасным, и порой мне  хотелось  просто
задушить ее, но я выдержал и эту пытку, понимая, что привлекать ее  внимание
к одиноко сидящей Еве сейчас небезопасно.
     Протанцевав минут двадцать,  мы  вернулись  к  столику,  и  тут  только
Вестал поняла, что нетактично себя вела в отношении своей секретарши.
     - Чэд, дорогой, ты должен потанцевать с мисс Долан.
     Ева удивленно посмотрела на нее.
     - Благодарю вас, миссис Вестал, но я не танцую.  Мне  гораздо  приятнее
сидеть и наблюдать за вами.
     - Ты еще и не танцуешь? - с легким  презрением  проговорила  Вестал.  -
Моя дорогая девочка, тебе следовало  бы  научиться.  -  Она  повернулась  ко
мне. - А я страшно люблю это дело. Пойдем еще потанцуем.
     Так мы провели еще примерно с час. Стрелки моих часов  медленно  ползли
по кругу, и, наконец, немногим меньше полуночи  миссис  миллионерша  решила,
что пора возвращаться в отель.
     Обратное  путешествие  казалось  бесконечным.  Вестал  снова   донимала
болтовней. Ева по обыкновению молчала,  я  же  заполнял  паузы  односложными
репликами.
     После того как Ева, поблагодарив свою госпожу за  замечательный  вечер,
удалилась к себе в номер, последняя подошла к открытому  окну  и  уставилась
на темные воды канала.
     - Мне жаль эту девочку, - произнесла Вестал. - Она такая бестолковая.
     - Чего тебе о ней беспокоиться? - сказал я, начиная раздеваться.  -  Со
своей работой она справляется нормально. Чего же больше?
     - Она замечательный работник. До нее я чуть с ума не сошла от  идиоток,
которые и двух слов связать не умели.
     - Сколько времени она у тебя работает?
     - Около трех лет. Знаешь, с одной  стороны  и  хорошо,  что  она  такая
недотепа. Будь она немного привлекательнее, могла бы выйти  замуж,  и  я  ее
потеряла бы.
     - Да, но все равно рано или поздно это случится.
     - Я так не думаю. - Вестал отошла от окна. - Я сообщила, что  упомянула
ее в своем завещании. Слуги в таких случаях всегда держатся за  свое  место.
Харгис одно  время  хотел  уйти  от  меня,  но,  когда  узнал  о  завещании,
переменил свое решение.
     Позаботившись,   чтобы    в    голосе    не    прозвучало    и    нотки
заинтересованности, я небрежно спросил:
     - И сколько же ты оставляешь мисс Долан?
     Миссис Винтерс только испытующе посмотрела на меня,  но  не  уловила  в
вопросе ничего подозрительного.
     - Всего лишь несколько сотен.
     - А она знает сумму?
     Вестал с ехидным смешком ответила:
     - О нет. Она, наверное, воображает,  что  получит  значительную  сумму.
Слуги всегда так думают.
     - Тебе лучше пойти спать. Уже поздно.
     После того, как Вестал уснула, я еще долго лежал в темноте,  напряженно
размышляя.
     Существование завещания было новостью для меня.
     Я прикидывал, какая часть наследства уйдет на подачки слугам  и  прочую
благотворительность. Я попытался  представить,  во  сколько  в  нем  я  буду
оценен со временем и сам.
     До этого момента я предполагал, что следует убедить Вес-тал отдать  под
мой контроль все ее семьдесят миллионов долларов, и понимал, что это не  так
просто  сделать.  Но  теперь,  услышав  слово  "завещание",  я  стал  смутно
надеяться, что когда-нибудь настанет столь вожделенный  миг,  когда  все  ее
деньги достанутся мне. Они будут  в  полном  моем  распоряжении  без  всяких
ограничений.
     Только не подумайте, что сразу же я начал планировать убийство  Вестал.
Мысль о преднамеренном убийстве  никогда  не  приходила  мне  в  голову.  Но
почему бы не подумать о том, что жена может неизлечимо заболеть,  попасть  в
аварию, просто умереть, в конце концов.
     Ах, как легко бы мне стало, случись  нечто  подобное!  Ничего  не  надо
планировать, не надо играть дурацкую роль,  ни  жестоких  разочарований,  ни
постоянного напряжения от боязни переиграть.
     Если она умрет...


     Первую половину следующего дня мы провели на  фабрике  по  производству
хрусталя в Мурада, в страшной жаре наблюдая, как потные мускулистые  мужчины
выдувают прекрасные вещи  из  расплавленного  стекла,  и  были  весьма  рады
очутиться вновь в прохладе нашей гостиной.
     - Пойду приму душ, - сказал я. - На фабрике чертовская духотища.
     - Действительно, там было очень жарко. - Совершенно  обессилев,  Вестал
сидела в кресле, обхватив голову руками. - У меня жутко болит голова.
     - Выпьешь чего-нибудь?
     - Нет, я не хочу пить. Просто немного отдохну, и все  пройдет.  Что  мы
будем делать вечером, Чэд?
     - Что тебе понравится. Может быть, немного покатаемся в гондоле?
     - Решим после ужина.
     Приняв душ и переодевшись, я вернулся в гостиную. Вестал там  не  было.
Я заглянул в спальню. С осунувшимся и белым, как полотно, лицом  она  лежала
на постели.
     - Что случилось? - спросил я, наклоняясь  над  женой.  -  Как  ты  себя
чувствуешь?
     - Ужасная головная боль и слабость.
     Я смотрел на страдающую женщину и совершенно не ощущал жалости к  этому
ставшему мне омерзительным созданию.
     - Извини, мне надо было раньше забрать  тебя  оттуда.  Почему  бы  тебе
просто не поспать?
     - Я уже приняла лекарство, так что все скоро пройдет.
     - Будем надеяться.  Я  пойду  чего-нибудь  выпью.  Не  падай  духом.  Я
вернусь через несколько минут.
     Я  подошел  к  номеру  Евы  и  постучал  в   дверь.   Открыв,   девушка
вопросительно посмотрела на меня. Теперь она была без очков, и  хотя  волосы
по-прежнему были зачесаны назад, что придавало ей вид старой  девы,  но  это
уже не мешало мне видеть красоту, присущую Еве.
     - Миссис Винтерс мучают ужасные головные боли,  -  сказал  я.  -  Может
быть, вы ей чем-либо поможете?
     - Я посмотрю, в моих ли силах это сделать.
     - Возможно,  она  уснет,  -  продолжал  я,  чувствуя,  как  дрожит  мой
голос.  -  Если  это  произойдет,  не  составите  ли  вы  мне  компанию   на
сегодняшний вечер?
     Голубые  глаза  девушки   были   абсолютно   бесстрастны,   когда   она
произнесла:
     - Миссис Винтерс, скорее всего, пожелает, чтобы я осталась возле нее.
     - А если нет? В таком случае мы встретимся  возле  собора  Сан-Марко  в
девять.
     - Не думаю, что смогу быть  там.  -  Обойдя  меня,  Ева  быстрым  шагом
двинулась к комнате Вестал.
     Спустившись в бар, я заказал двойное виски и медленно выпил.  Мои  руки
мелко дрожали. Меня удивляло, как это бармен не слышит гулких  ударов  моего
сердца.
     До недавнего времени ни одной женщине  не  удавалось  довести  меня  до
такого состояния. Инстинктивно я чувствовал, что  Ева  придет  на  свидание.
Эта ночь должна стать поворотным пунктом в нашей общей судьбе. Я знал это.
     Через некоторое время я подошел к номеру  Вестал.  Ее  горничная  ждала
меня у двери.
     - Миссис  Винтерс  спит,  -  сообщила  служанка,  -  и  просила  ее  не
беспокоить.
     - Присматривайте за ней. Если она проснется и спросит, где я,  скажите,
что пошел на прогулку.
     Без десяти минут девять я покинул отель  и  поплыл  через  Понто  делла
Поджо, обогнул Дворец Дожей и оказался на площади Сан-Марко.
     Как всегда, там находилась толпа туристов.  Они  медленно  дефилировали
вдоль-аркад, пялились на  бриллианты,  выставленные  в  витринах  магазинов,
либо просто сидели за столиками многочисленных кафе, слушая музыку.
     Я остановился недалеко от внушительных ворот собора Сан-Марко.
     На  фоне  пламенеющего  пурпуром  неба  четко   вырисовывались   четыре
бронзовых коня, установленных на крыше базилики.  У  входа  в  собор  стояла
толпа, и я страшно волновался, тщетно разыскивая в ней Еву. Я не  видел  ее,
но терпеливо ждал, так как был уверен, что она появится.
     Бронзовые часы на башне мерно отбили девять,  и  вдруг  я  почувствовал
прикосновение к своей руке.
     Я быстро обернулся - и у меня перехватило дыхание.
     Рядом со мной стояла девушка в белом вечернем платье. Шею  ее  украшало
узкое бриллиантовое ожерелье.  Голубые  глаза  этой  темноволосой  красавицы
горели призывным блеском.
     - Ты, Ева... - Я едва узнал ее.
     Она изменила прическу: лицо обрамляли  распущенные  волосы,  завитые  в
мелкие локоны.
     - Гондола ждет, - сообщила она, взяв меня за руку, и  торопливо  повела
по набережной.
     Мы спустились по ступенькам в каюту гондолы и  уселись  там.  Гондольер
снял шляпу и поклонился.
     Занавески были задернуты, и мы  оказались  одни  в  полумраке  гондолы,
которая  плавно  покачивалась  на  воде  канала.  В  каюте  были  разбросаны
подушки, и Ева улеглась на одну из них, заложив руки за голову  и  глядя  на
меня. Я опустился на колени рядом.
     - Я ждал этого момента с того дня, как  увидел  тебя  купающейся  около
яхты, - произнес я. - Долго же мне пришлось ждать.
     - Не надо слов, - попросила девушка. - Помолчи, пожалуйста.
     Гигантские городские часы отбили  полчаса.  Гондолу  мягко  качнуло  на
волне: это от площади Сан-Марко в Лидо отправился прогулочный катер.
     - Половина десятого, - напомнила Ева, поднимая  голову.  -  У  нас  так
мало  времени.  -  Отодвинув  занавеску,  она  что-то   сказала   гондольеру
по-итальянски. - Пора возвращаться. Мы не можем больше быть вместе.
     - У нас впереди целая ночь, - заметил я, вытягиваясь возле  женщины.  -
Зачем возвращаться. В этом нет никакой необходимости.
     - Ты так думаешь? Что ж,  можешь  остаться,  но  я  обязательно  должна
вернуться. Я знаю свою госпожу  куда  лучше,  чем  ты.  Проснувшись,  Вестал
первым делом позовет меня, и я должна  тотчас  же  появиться.  А  спать  она
будет не дольше часа.
     - Но  я  хотел  бы  поговорить  с  тобой.  У  меня  накопилось  столько
вопросов...
     Ева приподнялась на локте и посмотрела на меня.
     - У нас нет времени на беседу.  Мы  никогда  не  будем  иметь  его  для
разговоров. Хорошо, если выкроим минуты заняться любовью. Ты же  не  хочешь,
чтобы миссис обнаружила нас вместе?
     Я подумал о семидесяти миллионах долларов.
     - Нет.
     - И я не хочу. Слушай, Чэд, если ты будешь вести себя  неосмотрительно,
тут же все и кончится, и второго  шанса  не  будет.  Я  не  собираюсь  из-за
любовной интрижки потерять работу. Ты это понимаешь?
     - Это гораздо больше, чем интрижка: я люблю тебя. Я буквально схожу  по
тебе с ума.
     Она коснулась моего лица тонкими прохладными пальцами.
     - Да, и я схожу с ума по тебе, но  не  хочу  рисковать.  Я  сама  найду
возможность для нашей следующей встречи.
     - Пока эту  возможность  нашел  я,  а  не  ты.  Едва  только  у  Вестал
разболелась голова, как я сразу понял, что такой шанс грех не использовать.
     - Ты? - Ева весело рассмеялась. - А ты не думал о том, почему у  миссис
голова разболелась?
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - То, что сказала. Время  от  времени,  когда  я  уже  совсем  не  могу
выносить Вестал, я даю ей выпить маленькую таблетку. Совершенно  безвредную,
надо заметить, но вызывающую сильную головную боль.
     - А ты уверена, что это не опасно? - спросил я,  глядя  на  девушку  во
все глаза.
     - О, конечно. Один знакомый врач дал мне их. Никакого  вреда  здоровью,
но эффект налицо - сильные головные боли.
     - Именно это я и имел в виду. Игры  с  лекарствами,  наркотиками  плохо
кончаются.
     - Значит, ты отказываешься от следующей нашей встречи?
     Я посмотрел в ее непреклонные голубые глаза. В твердости  их  выражения
было нечто, испугавшее меня.
     - Ты ненавидишь ее, Ева?
     - Больше, чем кого-либо на свете, - заявила она  убежденно.  -  Намного
больше, чем ненавидишь ее ты.
     - Но что она такого тебе сделала?
     - Ничего. Абсолютно ничего. Более того, она довольно  хорошо  относится
ко мне, если она вообще может к кому-то хорошо относиться. Но  дело  в  том,
что она имеет все то, что и мне  хочется  иметь,  но  чего  я  несправедливо
лишена и чем Вестал владеет незаслуженно.
     - Так почему же ты работаешь на нее?
     - А почему ты женился на ней, Чэд?
     - Но это же не одно и то же...
     - Неправда. Ты женился на ней ради денег. И я работаю для  того,  чтобы
жить в тени ее роскоши. - Ева выглянула из каюты  гондолы.  -  У  нас  очень
мало времени. Поцелуй меня, Чэд.
     Я прижал ее к себе, никак не понимая, что же такое происходит со  мной.
Впервые в жизни я был по-настоящему влюблен в женщину. Ева  проникла  в  мою
кровь, как вирус.
     - Не надо больше, дорогой. -  Девушка  оттолкнула  меня.  -  Мы  должны
смотреть в лицо фактам,  Чэд,  -  сказала  она,  поправляя  волосы.  -  Ведь
другого случая может и не представиться. Сейчас мы в безопасности, но  когда
вернемся на яхту, все может случиться. Ты  не  знаешь  Вестал,  как  я.  Она
мнительна, подозрительна и чудовищно ревнива.
     - Я что-нибудь придумаю. Когда вернемся в Клифсайд, будет легче.
     - Не думаю этого. Будет куда труднее. Не забывай: по первому же зову  я
должна являться к ней утром, днем и вечером. А ночи с ней  обязан  проводить
ты. Вряд ли нам удастся встретиться еще раз, Чэд.
     - Я что-нибудь придумаю.
     - Но это должно быть совершенно безопасно. На другое я не пойду.
     - Все так и устрою.
     Гондола мягко коснулась ступенек пирса Сан-Марко.
     - Я выйду первой, Чэд, - Ева наклонилась и поцеловала меня. -  Я  люблю
тебя.
     Я молча смотрел ей вслед.  Выждав  несколько  минут,  я  расплатился  с
гондольером, выбрался из лодки и медленно двинулся к отелю.
     Я понимал, что любовь к Еве еще больше осложнит мою жизнь с  Вестал,  и
даже боялся думать о будущем.
     Грустные мысли о невозможности обладания Евой  смягчались  единственной
отрадной о том, что Вестал смертна. Если она умрет, все мои  проблемы  будут
разрешены.
     Но сама мысль об убийстве не приходила мне еще в голову.




     По мере того как медленно ползла неделя, я начинал понимать,  насколько
Ева была права. Оказалось совершенно невозможным побыть с ней  наедине  хоть
несколько минут.
     Уже через три дня мои нервы дошли до крайнего  предела.  На  шестой  же
день я решил приступить к активным действиям.
     Зайдя в ванную и включив душ, я позвонил в номер Евы.
     Вестал еще лежала в постели. Я отдавал себе  отчет  в  опасности  того,
что делаю. На  туалетном  столике  возле  кровати  жены  стоял  параллельный
телефон. Она могла в любую секунду поднять трубку и услышать  наш  разговор,
но я надеялся, что из-за  шума  падающей  воды  Вестал  не  услышит,  как  я
набираю номер. Шепотом назвав номер Евы дежурной  телефонистке,  я  принялся
ждать. Любой посторонний звук в трубке сигнализировал  бы  мне,  что  Вестал
подключилась к линии.
     - Да? - услышал я голос Евы.
     - Ты должна придумать что-нибудь  сегодня  вечером,  -  начал  я.  -  Я
больше не...
     В трубке раздался щелчок -  и  я  понял:  Вестал  сняла  трубку  своего
телефона.  Ева  тоже  догадалась  об  этом,  так  как  моментально  прервала
разговор.
     - Куда ты звонишь, Чэд? - спросила Вестал.
     В этот момент я испытал острое желание избавиться от нее навсегда.
     - Чэд?.. - звала ненавидимая мной женщина.
     - Ты помешала мне, - переводя  дыхание,  как  можно  спокойнее  ответил
я. - Я только собрался позвонить мисс Долан.
     - Зачем? - недоумение звучало в голосе жены.
     Я швырнул трубку, выключил воду и вернулся в спальню. Вестал сидела  на
постели.  На  сморщенном,  помятом  от  сна  лице   застыло   подозрительное
выражение.
     - Зачем ты звонил Еве?
     Я выдавил из себя улыбку.  Это  стоило  мне  большого  труда,  так  что
улыбка получилась неубедительная. Я чувствовал себя ужасно.
     - Я хотел приготовить для тебя сюрприз, - объяснил я,  садясь  в  ногах
постели. - Почему ты так подозрительна?
     - Ах, сюрприз? А почему это Ева так быстро повесила трубку?
     - Это не она. Ты разъединила нас.
     - Что-то непохоже.
     - Ради всего святого, не сходи с ума из-за подобной ерунды. Я  подумал,
что было бы неплохо этим утром прокатиться в гондоле  до  Лидо.  Я  как  раз
намеревался попросить Еву заказать для нас гондолу.
     Вестал  испытующе  смотрела  на  меня.  В  ее  взгляде  легко  читалось
подозрение, смешанное с сомнением.
     - Чэд, я привыкла сама  отдавать  распоряжения  Еве,  и,  надеюсь,  так
будет и впредь. Если тебе чего-нибудь захочется, дай мне только знать. А  уж
я сама распоряжусь обо всем.
     - Как тебе будет угодно, - согласился я, стараясь выговорить эту  фразу
как можно более равнодушно. - Мне все равно. Пойду закончу бриться.
     Вернувшись в ванную, я запер дверь и, усевшись на край ванны,  закурил.
Меня трясло от бешенства. Слышала  ли  Ева  мои  слова?  Предпримет  ли  она
что-нибудь? Я больше не мог терпеть разлуку с ней.
     И только вечер принес ответы на  мучившие  меня  вопросы,  когда  я  от
ожидания уже стал сам не свой.
     Сразу после ужина Вестал  почувствовала  недомогание.  У  нее  начались
головные боли, а немного спустя она призналась мне, что ей совсем плохо.
     - Не лучше ли тебе пойти спать,  -  посоветовал  я.  -  Утром  ты  явно
перегрелась на солнце. Я же говорил тебе, что это к добру  не  приведет,  но
ты и слушать меня не хотела.
     - Скажи Еве, пусть зайдет ко мне. - Вестал сидела на краю постели,  как
я уже видел однажды, обхватив голову руками. - Не беспокойся обо  мне,  Чэд.
Сходи куда-нибудь и отдохни вечером. Передай только,  чтобы  Ева  пришла  ко
мне.
     Я нашел Еву в ее номере.
     - Благодарение Богу, ты сделала это!  -  Схватив  в  объятия,  я  начал
страстно целовать любимую женщину, почти не владея собой.
     Ева попыталась освободиться.
     - Мы не должны...
     - Жене нездоровится. Она хочет видеть тебя.
     - Я дала ей пару таблеток веганина. Как только миссис  уснет,  я  приду
на площадь Сан-Марко. Жди меня там в крытой гондоле, Чэд.
     - Я думал: сойду с ума от ожидания. Если бы ты этого не сделала...
     - Молчи! - резко оборвала Ева. -  И  помни:  мы  вечно  будем  в  таком
положении. Это будет повторяться снова и снова.
     - Я не могу без тебя, Ева!
     Оттолкнув меня, она торопливо направилась к двери.
     - Я иду к миссис Винтерс.
     - Будем надеяться, она быстро уснет.
     - Не беспокойся, - с этими словами  мисс  Долан  по  коридору  пошла  к
номеру Вестал.
     Посидев в  гостиной  около  получаса,  я  направился  к  месту  стоянки
гондол. Мне  встретился  тот  самый  гондольер,  услугами  которого  мы  уже
пользовались. Как и тогда, он почтительно приподнял шляпу и поклонился.
     Я кивнул и поинтересовался, свободна  ли  гондола.  Он  отвязал  ее  и,
быстро работая длинным шестом, подвел к площади Сан-Марко.
     Я принялся ждать Еву, нетерпеливо меряя ногами набережную. Прошел  час,
и каждая минута его была для меня пыткой.
     Ева так и не появилась. В конце концов я решил вернуться и узнать,  что
же произошло. Расплатившись с гондольером, я торопливо направился  в  отель.
У двери нашего номера я остановился и прислушался. Оттуда  раздавался  голос
Евы. Кипя от злости, я толкнул дверь, миновал гостиную и вошел в спальню.
     Вестал была в  постели.  На  лбу  ее  лежало  полотенце,  распространяя
вокруг запах  лавандовой  воды.  У  изголовья  сидела  Ева  и  читала  вслух
какую-то книгу. Я был рад,  что  в  комнате  горел  только  ночник,  освещая
страницы книги, иначе я многим рисковал: выражение  моего  лица  было  более
чем злобным, и Вестал, с ее маниакальной  подозрительностью,  могла  бы  обо
всем догадаться.
     - Это ты, Чэд, - прошептала она.
     - Да. Как ты себя чувствуешь?
     - Немного лучше. После веганина головная боль несколько успокоилась.
     Ева не поднимала глаз от книги. Ее лицо было белым.
     - Может быть, тебе лучше уснуть? - Я подошел ближе к  кровати,  но  все
же стараясь остаться в тени.
     - Попозже. Чтение действует на меня успокаивающе.
     Я не решался даже кинуть взгляд на Еву.
     - И все же будет лучше, если ты уснешь. Уже почти десять часов.  Ты  же
не хочешь завтра быть усталой и разбитой.
     - Еще немного. Чэд, дорогой, ты не будешь  возражать,  если  поспишь  в
другой комнате?
     Сердце мое екнуло. Я только этого и желал.
     Ева и я дождемся, когда она уснет, и проведем ночь вместе.
     - Разумеется. Я сам хотел предложить тебе это.
     Вестал открыла глаза и посмотрела на меня.
     - Спасибо, дорогой. Я так и знала,  что  ты  меня  поймешь.  Можешь  не
беспокоиться обо мне, я попросила Еву подежурить ночь  у  моей  постели.  На
тот случай, если мне станет плохо.


     Медленно проползли еще четыре дня. Я не понимал, как, видно,  не  пойму
никогда, как мне столько времени  удавалось  утаить  от  Вестал  мои  к  ней
истинные  чувства.  Но  все  же  к  вечеру  четвертого  дня  я  истощился  в
притворстве и был на грани срыва. Мне  казалось,  что  больше  выдержать  не
смогу. Когда мы пришли переодеться к ужину, пружина  раздражения  еще  чудом
цеплялась за иссякающую сдержанность. Пока Вестал размышляла, что  бы  такое
на себя напялить, я,  даже  не  приняв  душ,  облачился  мигом  в  костюм  и
просунул голову в раздевалку жены.
     - Спущусь в бар и выпью чего-нибудь, - предупредил я.  -  Найдешь  меня
там.
     Мисс Винтерс удивленно посмотрела на меня.
     - Ты так быстро переоделся, Чэд?
     - Это ты вечно копаешься, -  сказал  я,  улыбаясь,  хотя  и  улыбка,  и
ровный голос мне давались нелегко. - Я закажу для тебя мартини.
     - Я не заставлю себя ждать, дорогой.
     Закрыв дверь, я решительно направился к номеру Евы. Даже  не  постучав,
повернул ручку и - вошел. Ева перед зеркалом натягивала чулки. На  ней  были
только голубые трусики и лифчик.
     - Чэд! Что за безумие?!
     - Ева, прошу тебя прекратить мои терзания. Дай завтра моей  жене  опять
таблетки, чтоб нам побыть хоть раз побольше наедине.
     Девушка отшатнулась.
     - Ты с ума сошел! - с яростью  прошептала  она.  -  Вестал  ведь  может
узнать, что ты заходил сюда!
     - Она переодевается. Это займет у нее не меньше получаса. Я сказал  ей,
что иду в бар.
     Я подошел к Еве и обнял ее. Едва я прикоснулся к ее телу - меня  словно
обдало огнем.
     - Нет! Неужели ты не понимаешь, насколько это опасно? Уходи отсюда!
     - Ты должна что-то сделать, Ева. Я просто с ума схожу без тебя!
     - Это ни к чему не приведет. Миссис вновь  потребует,  чтобы  я  сидела
всю ночь рядом с ней. Ничего  не  получается  из  затеи  с  таблетками.  Сам
видишь.
     - Проклятье! Так что же нам предпринять?
     - Я предупреждала тебя. Держись от меня подальше. Я  не  хочу  потерять
работу из-за тебя.
     В дверь постучали.
     Мы замолчали, глядя друг на друга. Кровь отхлынула от моего лица.
     Схватив за руку, Ева потащила меня через всю  комнату  и  затолкала  за
полузадернутые шторы. Это было проделано настолько стремительно, что,  когда
дверь начала открываться, девушка вновь стояла перед зеркалом.
     - Мне показалось: я слышала здесь голоса, - входя в  номер,  произнесла
Вестал.
     - Этого просто не могло быть, миссис Винтерс. Я  здесь  одна,  -  голос
Евы был ровным и спокойным. - Вы мне хотели что-то сказать?
     - Прости, что я побеспокоила тебя. Не могла бы ты  одолжить  мне  духи.
Мой флакон разбился.
     - Ну конечно. Пожалуйста, вот те, которыми вы обычно пользуетесь.
     - Нет,  я  хочу  воспользоваться  твоими  духами.   Для   разнообразия.
Понимаешь?
     Прижавшись к стене, я стоял  за  шторой,  чувствуя,  как  холодный  пот
каплями скатывается по спине. Если Вестал обнаружит меня у Евы, на  которой,
кроме трусиков и лифчика, ничего из одежды нет, можно  считать:  мне  конец.
Моя  песенка  спета.  Я  проклинал  свой  поступок.  Идиот!  Как  можно  так
рисковать?  Ева  сто  раз  права!   У   этой   маленькой   сморщенной   суки
действительно поразительный нюх. Неужели она что-то подозревает? В самом  ли
деле она разбила свой флакон духов, или это  не  более  чем  предлог,  чтобы
застать Еву врасплох?
     - Большое спасибо. - Вестал  пошла  к  двери.  -  Я  тороплюсь.  Мистер
Винтерс ждет меня в баре.
     Я услышал, как закрылась дверь. Но сдвинуться с места я не мог.  Сердце
гулко колотилось о ребра. Я понимал, что  находился  на  волосок  от  потери
семидесяти миллионов долларов. Мне  стало  не  по  себе,  когда  я  об  этом
подумал.
     Ева отдернула штору.
     - Выходи!
     Ее лицо было  белым,  как  мел,  только  лихорадочно  блестели  голубые
глаза.
     - Ну и ну! Прошлись по лезвию.  -  Вынув  платок,  я  вытер  вспотевшее
лицо.
     - Я предупреждала тебя! На этом для нас  все  кончено!  Это  все,  Чэд!
Больше я не встречусь с тобой наедине. Не спорь. Я знаю, о чем говорю, и  ты
только что убедился в этом! А теперь уходи.
     - Я придумаю что-нибудь, - пообещал я, подходя к двери.
     - Придумывать здесь нечего. Мы бессильны. - Она подошла к двери  вместе
со мной. -  Подожди!  Вначале  я  посмотрю.  -  Высунувшись,  она  осмотрела
коридор. - Все в порядке. Иди!
     Я выскользнул из номера, как вор, чудом избежавший поимки, и  торопливо
спустился в бар.
     Нет, что-то нужно делать. Я не собирался  так  просто  отказываться  от
встреч с Евой, но семьдесят миллионов тоже манили. Я ломал голову  над  тем,
как  соединиться  с  любимой  женщиной,  не  потеряв  при   этом   богатство
ненавистной жены. Ведь должен же существовать какой-то  выход?  А  если  его
все-таки нет?
     И снова каждый день начинался с новых надежд на  то,  что  я  хоть  час
смогу побыть наедине с Евой, но к  ночи  становилось  совершенно  ясно:  эта
возможность не появилась и, скорее всего, никогда не наступит.
     Дни уходили один за другим. Я словно очутился в вакууме, где  все  было
заполнено ожиданием того, что никак не приходило.
     Мы провели в Венеции  три  недели,  три  самые  длинные  и  мучительные
недели в моей жизни. И за  все  это  время  я  не  имел  ни  единого  случая
перекинуться  с  Евой  хотя  бы  парой  фраз.  Я  испытал  слишком   большое
потрясение в тот роковой день, чтобы снова подвергнуть  риску  себя  и  Еву.
Когда Вестал решила, что пора возвращаться домой, я воспрял духом.  Я  знал,
что пришел конец моим страданиям, что дома я  смогу  что-нибудь  предпринять
для нас с мисс Долан. Мы вылетели в Лос-Анджелес, а оттуда - в Литл-Иден.
     С возвращением в Клифсайд у меня появились новые надежды на то,  что  я
буду встречаться с Евой и наверстаю упущенное  в  Венеции.  Я  полагал,  что
буду проводить много времени вдали от Вестал, когда стану работать  в  своем
офисе, стану бесконтролен. Мне  всего  только  и  останется,  что  подыскать
квартиру, где я смогу без помех встречаться с Евой.
     И по мере того как машина медленно одолевала серпантин  горной  дороги,
мой мозг лихорадочно строил планы наших будущих свиданий.
     Едва мы очутились дома, я оставил  Вестал,  которая  тут  же  принялась
просматривать  огромную  гору   корреспонденции,   накопившейся   за   время
отсутствия,  и  прошел  в  свой  кабинет.  Оттуда  я  позвонил   Блэкстоуну.
Полученные от него  новости  успокоили  меня.  За  это  время  он  провернул
несколько удачных сделок. Мы  договорились  пообедать  с  ним  на  следующий
день.
     Едва я повесил трубку, вошла Вестал.
     - Чэд, дорогой, меня приглашают на открытие лекционного  зала  Шелли  в
моей старой школе. Церемония назначена на послезавтра. Отец  завещал  деньги
на постройку этого зала. Сейчас он построен. Я хочу, чтобы и  ты  поехал  со
мной.
     - Ради Бога! - воскликнул я. - Ты же знаешь, что  подобные  мероприятия
нагоняют на меня тоску. Неужели нельзя обойтись без меня?
     - Но я буду отсутствовать  целых  три  дня,  Чэд,  -  объявила  Вестал,
садясь на ручку моего кресла. - Ты же не захочешь отпустить  меня  на  столь
долгий срок?
     Мое сердце едва не остановилось, когда до меня дошел смысл  сказанного.
Три дня! Две совершенно безопасные ночи наедине с Евой!
     А вдруг Вестал заберет секретаршу с собой? Это было вполне вероятно.
     - И где находится эта твоя школа?  -  спросил  я  нарочито  равнодушным
тоном.
     - В Сан-Франциско. Я могла бы обернуться быстрее, разумеется,  но  дело
в том, что на следующий день намечен какой-то  спортивный  праздник  и  меня
попросили вручить призы.
     - За это время накопилась масса работы, - подхалимничал  я,  поглаживая
ее по руке.  -  Конечно,  если  ты  будешь  настаивать...  Но,  надеюсь,  ты
извинишь меня, что я хочу остаться.
     - Не понимаю, - сетовала Вестал искренне и не скрывая  сожаления.  -  Я
так надеялась, что ты услышишь мое выступление. Что же,  тогда  я  возьму  с
собой Еву, чтобы мне было веселее.
     У меня возникло острое желание ударить эту женщину,  которая  считалась
моей женой.


     Но она не смогла взять с собой секретаршу.
     В последний момент Ева вдруг  почувствовала  себя  больной,  ее  мучила
сильная головная боль, и она выглядела совсем разбитой.
     - Как это не вовремя! - возмущенно вскинулась Вестал, узнав об этом.  -
Могла бы подумать и обо мне. С ее стороны это просто неприлично.
     - Ты можешь взять горничную,  -  посоветовал  я,  стараясь  всем  видом
выразить свое сочувствие. - Ева ведь не виновата в том, что заболела.
     - Мне уже и ехать не  хочется,  -  раздраженно  заявила  Вестал.  -  Ну
хорошо, ничего не поделаешь, придется взять с собой Марианну. Она,  конечно,
полная идиотка, но как-нибудь перебьюсь.
     Весь день миссис Винтерс просидела над текстом  выступления.  Несколько
раз переделав его,  наконец,  записала  и  на  магнитофон.  Здесь  я  должен
отметить - и это очень важно для дальнейшего  повествования,  -  что  Вестал
была буквально помешана на  магнитофонах.  Один  стоял  у  нас  в  гостиной,
другой она мне подарила, чтобы я использовал для своего обучения.
     Она  заставила  меня  несколько  раз  прослушать  речь,  вполне,   надо
сказать, соответствующую событию. Я не поскупился на похвалы.
     Но только третий вариант речи  удовлетворил  Вестал.  Она  захватила  с
собой  магнитофон  в  дорогу,  чтобы   еще   раз   прослушать   себя   перед
выступлением.
     Я поехал проводить свою миллионершу в аэропорт.
     - Ты будешь хорошо вести себя, Чэд, не так ли? -  вдруг  спросила  она,
когда мы шли к самолету. - Ведь ты не напроказничаешь в мое отсутствие?
     Я заставил себя улыбнуться.
     - Сегодня вечером  я  поужинаю  с  Блэкстоуном.  Завтра  вечером  -  со
Стенвудом. Как ты понимаешь,  с  этими  ребятами  не  очень-то  ударишься  в
разгульную жизнь.
     - Я просто пошутила, дорогой. Все же я напрасно оставляю тебя с Евой.
     Я почувствовал, как у меня по спине поползли мурашки.
     - Не будешь же ты утверждать, что я остаюсь с  ней  наедине.  У  нас  в
доме десять слуг, не считая Харгиса, - самым  естественным  и  даже  веселым
тоном усыплял я подозрительность жены. - Так что остаться с  ней  наедине  я
никак не могу. Ты, как никто, должна это понимать, Вестал.
     - Не будь она дурнушкой, я могла бы приревновать тебя к ней, -  сказала
она, натянуто рассмеявшись.
     Я сделал неприятное открытие, что тревога жены по поводу моей  верности
гораздо глубже и серьезнее, чем она показывала на словах.
     - Ты несешь чушь, и мне это не нравится. - Я сделал попытку  прекратить
неприятный мне разговор. - Если бы уж я решил изменить  тебе,  то  наверняка
нашел бы женщину на стороне.
     Вестал  искоса  посмотрела  на  меня:  на  ее  сморщенном  личике  было
написано недоверие.
     - Но ведь ты... ты не сделаешь это, Чэд.
     - Да что это с тобой? Конечно  же,  нет!  Давай-ка  лучше  оставим  эту
тему. В ней нет ничего забавного.
     Ее клешнеподобная рука обхватила мое запястье.
     - Ведь ты никогда не поступишь со мной так, Чэд, не так ли? Я этого  не
переживу. Я... Я... Для меня это было бы такое унижение. Я  хочу,  чтобы  мы
жили долго и счастливо.
     - Давай не будем продолжать эту тему, - взмолился  я,  делая  вид,  что
начинаю серьезно сердиться. - Об этом ты можешь совершенно не  беспокоиться.
Желаю тебе хорошо провести время и благополучно возвратиться домой.
     Ее лицо посветлело от счастья.
     - И ты будешь ждать меня?
     - Что за вопрос! Разумеется! Я все время буду думать о тебе.
     Это был тот стандартный набор вежливых фраз, что я мог выжать из  себя,
когда передо мной маячило это маленькое сморщенное личико.
     - Как я не хочу уезжать.
     - Но поездку  нельзя  отложить:  тебя  ведь  ждут  там  и  готовятся  к
встрече.
     Вестал закинула мне на шею свои костлявые  ручки  и  прижалась  к  моим
губам.
     Я чувствовал себя достаточно плохо, даже когда  целовал  ее  в  темноте
спальни. В присутствии же нескольких  десятков  зевак,  которые,  пялясь  на
нас, понимали, что я женился на этой женщине  исключительно  ради  денег,  я
прямо-таки сгорал от неловкости и отвращения.
     Наконец она пошла к самолету, помахав на прощание  рукой  на  последней
ступеньке трапа.
     Если бы самолет взорвался при взлете, поверьте, я был бы  счастливейшим
человеком на земле: моя ненависть к жене достигла крайнего предела.
     Я не смог отыскать Еву, когда вернулся  в  Клифсайд.  Спустя  некоторое
время я справился у Харгиса, где она может быть.
     - Полагаю,  она  в  постели,  сэр,  -  сказал  он,  удивленно  поднимая
кустистые белые брови. - Насколько мне известно, ей нездоровится.
     Я сплоховал, так как совершенно  выпустил  из  виду,  что  бедняге  как
минимум день придется соблюдать постельный режим. Иначе Харгис может тут  же
донести, что  Ева  непонятным  образом  выздоровела,  стоило  только  Вестал
покинуть дом.
     Я не имел ни  малейшего  представления,  в  каком  именно  месте  этого
громадного дома может находиться  комната  Евы.  Зайдя  в  свой  кабинет,  я
посмотрел список внутренних телефонов и, найдя нужный номер, позвонил.
     Девушка отозвалась незамедлительно.
     - Сегодня ночью, - сообщил я, понижая голос.  -  Около  двенадцати.  Ты
придешь ко мне или мне явиться к тебе?
     - Я приду к тебе, - ответила Ева и повесила трубку.
     Я вытер вспотевшие ладони. Меня колотило как в лихорадке.




     Стрелки часов на ночном столике показывали два часа десять  минут.  Ева
и я были в моей комнате вместе уже с полуночи.
     - Трудно поверить, что еще два часа назад я  сходил  с  ума,  дожидаясь
тебя, - сказал я. - Последние две недели были для меня страшным  испытанием.
Мы должны что-то придумать. Я больше так не могу.
     - Довольствуйся тем, что у тебя имеется, -  охладила  мой  пыл  Ева.  -
Иного у нас нет. Даже сейчас мы подвергаемся опасности. Она может  вернуться
в любой момент.
     - Ну, это вряд ли! На всякий случай я предусмотрительно запер дверь  на
ключ.
     - Ха-ха! Не будь ребенком. Ты же знаешь: ее это не остановит.
     - Зачем лишние волнения. Не так страшен черт, как его малюют.  Послушай
меня. Я все время думал, как найти выход. И, кажется, кое-что  сообразил.  У
тебя ведь есть свободный день  в  неделю,  не  так  ли?  Допустим,  я  сниму
квартиру, скажем, в Иден-Энд. В том районе нас никто не знает. Мы  могли  бы
встречаться там.
     Я почувствовал, что мое предложение не обрадовало Еву.
     - Увы, Чэд. В этот день я навещаю свою мать.
     - Бог мой! Твоя мать! Неужели ты не можешь перед этим зайти ко мне?
     - Не будем говорить об этом. Она знает Вестал. Если вдруг  я  перестану
навещать ее, она обязательно позвонит  сюда  и  справится  о  причине  моего
отсутствия. Мать никогда не доверяла мне, да и сейчас мы не очень-то ладим.
     - Ты  должна   придумать   какую-нибудь   отговорку.   Неужели   нельзя
освободить этот день для меня?
     - Не могу, - упрямо заявила Ева. - К тому же, это  просто  опасно.  Нас
могут увидеть. Никогда не знаешь наперед, кого  можно  увидеть  в  Иден-Энд.
Риск слишком велик.
     - Что же тогда делать? Ждать  еще  недели,  месяцы,  прежде  чем  вновь
представится подобный счастливый случай?
     - Я предупреждала тебя, Чэд.
     - Это не ответ. Если ты хочешь меня так же сильно, как я тебя...
     - Я хочу тебя сильнее, Чэд!
     Ее откровенный взгляд опять  зажег  огонь  в  моих  жилах.  Я  покрепче
прижал Еву к себе.
     - Я не намерен ждать улыбки фортуны не только месяцы, но  даже  дни.  У
меня достаточно денег. На моем счету  более  тридцати  тысяч  долларов.  Уже
сейчас я могу открыть собственное дело  на  пару  с  моим  другом  брокером.
Послушай, Ева, почему бы нам не делать все в открытую? Я могу  развестись  с
Вестал, и тогда мы поженимся.
     Она удивленно уставилась на меня.
     - Пожениться?  Чэд!  У  тебя  крыша  поехала?  С   тридцатью   тысячами
долларов? На сколько этого хватит? Много ты заработаешь брокером?  И,  кроме
того, я же сказала, что не хочу оставлять свою работу.
     - Но почему? Неужели тебе нравится ишачить на Вестал?
     - Совсем  нет.  Но  я  живу  в  прекрасном  доме  и  получаю  приличную
зарплату. У меня есть машина и все, что нужно для обеспеченной жизни. И  мне
не приходится вкалывать, чтобы все это иметь. Я была бы последней  идиоткой,
если бы все это бросила.
     - Скажи мне, Ева, а почему ты так  подчеркнуто  не  следишь  за  собой?
Ведь ты прекрасно можешь обходиться и без очков.  Опять  же,  эта  прическа,
что так старит тебя...
     Девушка улыбнулась.
     - Неужели ты думаешь, что Вестал, с ее претензиями  и  амбициями,  хотя
бы секунду потерпела бы мое  присутствие  рядом,  если  бы  считала,  что  я
привлекательнее ее? Именно по этой причине она отказывала от должности  всем
секретарям до меня. Твоя жена не выносит привлекательности  ни  в  каком  ее
виде. Агентство, предложившее это место,  откровенно  предупредило  меня  на
этот случай... Может быть, хотя бы эта жертва покажет тебе, насколько  я  не
хочу терять выгодное мне место. Жизнь не баловала меня. Уже с детства  я  не
находила с матерью общего языка. Многие годы  мне  приходилось  бороться  за
простое право выжить. И я не собираюсь вот так просто  отказаться  от  того,
чего достигла.
     - Ты чего-то не договариваешь, - обозлился я. - Ты  цепляешься  за  эту
должность еще и потому, что надеешься, будто Вестал завещает тебе  приличную
сумму денег. Не так ли?
     Ева отвела глаза.
     - Это уж мое дело. Я не смогла не  полюбить  тебя.  Но,  что  бы  я  ни
чувствовала в отношении тебя, я не собираюсь отказываться от  того,  на  что
рассчитывала, соглашаясь на этот унизительный труд.
     - Пойми, хозяйка дурачит тебя. Тебе  достанется  лишь  несколько  сотен
долларов. Она сама мне сказала.
     Ева нежно прикоснулась к моей руке.
     - Это тебя дурачат, Чэд.  Я  знаю,  сколько  оставлено  мне:  я  видела
завещание.
     - Когда ты его видела?
     - Несколько дней  назад.  Вестал  только  что  составила  его.  Адвокат
прислал ей экземпляр. Вестал  забыла  завещание  на  столе,  и  мне  удалось
бросить взгляд на него.
     Я почувствовал возбуждение.
     - И сколько же в таком случае она тебе завещала?
     - Пятьдесят тысяч.
     Я удивленно уставился на Еву.
     - Но моя жена говорила лишь о нескольких сотнях.
     - Может быть,  Вестал  боялась,  что  эта  сумма  тебе  не  понравится,
покажется  слишком  большой.  Но  я  сама  видела  эту  цифру,  вписанную  в
завещание черным по белому. И я не  собираюсь  отказываться  от  этих  денег
ради кого бы там ни было.
     Мое сердце замерло и начало биться с удвоенной силой.
     - А что она завещала мне, Ева?
     - Все.  Этот  дворец,   имущество,   шестьдесят   миллионов   долларов.
Остальное идет на различные выплаты и благотворительные цели.
     Какой-то момент я не дышал.
     - Ты уверена?
     - Да. Так ты по-прежнему хочешь развестись с ней?  -  Ева  смотрела  на
меня с саркастической усмешкой.
     - Это меняет дело. - Встав, я принялся  ходить  по  спальне.  -  Но  мы
можем и не дождаться этих денег. А если  они  и  достанутся  нам,  мы  будем
слишком стары, чтобы насладиться ими в полной мере.
     - Все в руках Бога.
     - Ты хочешь сказать, что миссис Винтерс может тяжело заболеть,  попасть
в автокатастрофу? Стать жертвой несчастного случая? Иными  словами,  умереть
в расцвете лет.
     - Чего не бывает на этом свете.
     Я  помню,  что,  когда  Ева,  лежа  в  кровати   и   глядя   на   меня,
расхаживающего по спальне, предсказывала возможную смерть Вестал, у  меня  и
в мыслях не было убивать жену. Мне и  в  голову  не  приходило,  что  в  том
положении, в котором оказались я и мисс Долан, самым  простым  выходом  была
бы инсценировка несчастного случая, повлекшего за собой смерть Вестал.
     - Ничего себе перспективы, - не унимался я.  -  Мы  можем  состариться,
ожидая несчастного случая,  не  говоря  уже  о  том,  что  его  может  и  не
произойти.
     - Что же остается делать?
     - Черт побери! - воскликнул я. - Как я желаю ее смерти!
     Внезапно в полумраке  спальни  зазвонил  телефон.  Его  негромкий  звук
заставил  нас  подскочить  как  ужаленных.  Ева  моментально  завернулась  в
простыню, словно в спальню вошел кто-то посторонний.
     Я замер, глядя на телефон.
     - Это она, - выдавил я свистящим шепотом. -  И  это  в  двадцать  минут
третьего ночи!
     - Ответь ей, - потребовала Ева. - Но будь осторожен в разговоре.
     Хотя руки и дрожали, я сохранил  достаточное  присутствие  духа,  чтобы
придать голосу нотки, характерные для только что разбуженного человека.
     - Кто это? - проворчал я.
     - Ох, Чэд...
     Это в самом деле была она! Даже находясь за триста миль  от  дома,  эта
сука ухитрилась встать между мной и Евой.
     - Ты, Вестал? Что случилось? Сейчас же третий час ночи!
     - Я разбудила тебя, Чэд?
     - Разумеется!
     - Не будь так  строг  со  мной,  -  в  ее  голосе  появились  плаксивые
нотки. - Мне так одиноко здесь, дорогой.
     - Я также скучаю без тебя. - Мысленно же я обрушил лавину  ругательств,
слушая ее противный голос.  Отвечая  жене,  я  наблюдал  за  Евой,  которая,
завернувшись в простыню, стояла у двери. Даже в  неярком  свете  лампы  было
заметно, как женщина бледна.
     - Мне просто необходимо было позвонить тебе, Чэд. Я только  что  видела
страшный сон. Он перепугал  меня.  Мне  снилось,  что  я  потеряла  тебя,  -
говорила Вестал  со  всхлипываниями,  готовыми  перейти  в  рыдания.  -  Мне
приснилось, что ты ненавидишь меня. Ты стоял  и  смотрел  на  меня  с  таким
выражением, что мне стало жутко. Я вцепилась в  тебя  и  умоляла,  чтобы  ты
пожалел  меня,  но  ты  отшвырнул  меня  и  побежал  по  какому-то  длинному
коридору. Я  кинулась  за  тобой,  но  не  смогла  догнать.  Проснувшись  от
собственного крика, я с ужасом подумала,  не  случилось  ли  чего  с  тобой.
Поэтому и позвонила. Я просто обязана была это сделать.
     Лицо мое стало мокрым от пота.
     - Тебе приснился всего лишь кошмарный сон, и ничего  больше,  -  сказал
я,  откашлявшись,  чтобы  Вестал  не  заметила  предательского  подрагивания
голоса. - Все в порядке, дорогая. Беспокоиться не о чем.
     - Как хорошо, что я услышала твой голос,  Чэд!  Ах,  не  следовало  мне
уезжать. Ты ведь по-прежнему меня любишь, не так ли?
     Я сжал трубку с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
     - Ну что за вопрос!
     - Я так люблю тебя, Чэд! И так рада слышать твой голос!
     - Не лучше ли тебе уснуть, Вестал. Уже поздно.
     - Разве ты не хочешь узнать, как прошло мое выступление?
     Я буквально дрожал от обуревавшей меня ярости.
     - Ну и как?
     - Просто великолепно! - воскликнула Вестал и еще минут пять  тараторила
без  перерыва.  Она  в  который  раз  подробно  изложила  содержание   речи,
сообщила, что директор школы назвал ее одной из  способнейших  учениц,  и  в
деталях описала, как ей аплодировали.
     В  конечном  итоге  мне  пришлось  просто  оборвать  ее,  не  заботясь,
понравится ей это или нет.
     - Я очень рад за тебя, Вестал, но давай на этом прекратим нашу  беседу.
Мы оба хотим спать, ведь скоро утро. Не беспокойся  ни  о  чем,  я  рядом  с
тобой всегда, но сейчас не лишай меня сна.
     - Хорошо, Чэд. Прости, что разбудила тебя. Спокойной ночи.
     - И тебе спокойной ночи! - Я раздраженно бросил трубку.
     Каким-то образом этот телефонный звонок испортил царившее  меж  мной  и
Евой согласие. До него  спальня  представлялась  маленьким  и  таким  уютным
мирком, в котором было  место  только  для  нас  с  Евой,  словно  каюта  на
гондоле, тайное укрытие, где нам  было  так  хорошо  вдвоем.  Звонок  Вестал
разрушил очарование тайны, и спальня стала как  бы  открытой  для  всеобщего
обозрения. Вестал словно присутствовала в каждом углу.
     - Я ухожу, Чэд, - сказала Ева.
     - Будь она проклята. Ей приснилось, что она теряет меня.
     - Мне кажется, она что-то подозревает.
     - Знаю. Не уходи, до рассвета еще три часа.
     - Нет. Мне плохо. Я буквально ощущаю, как она смотрит на нас.
     - Да, у меня такое же чувство.
     Я подошел и попытался обнять Еву, но она отстранилась.
     - Нет, Чэд, не нужно.
     - Тогда завтра ночью. В это же время. Может, я приду к тебе?
     - Бедный Чэд, ты так плохо ее знаешь! Завтрашней ночи для  нас  уже  не
будет. Вестал обязательно вернется.
     - Не может быть! Ведь она же должна  еще  вручать  награды.  Разве  она
бросит все, не добыв до конца торжеств?!
     - Увидишь, я буду права.
     И в самом деле Ева не ошиблась. Возвращаясь вечером из офиса, я  увидел
перед входом в дом "роллс-ройс". Вестал ждала меня на террасе.
     Та ночь с Евой, когда  мы  дали  волю  пожиравшей  нас  дикой  страсти,
оставила меня неудовлетворенным. Я пытался  убедить  себя  в  том,  что,  не
вернись Вестал и проведи мы вместе еще одну ночь, я не испытывал  бы  такого
разочарования. Но я знал, что обманываю сам  себя.  Я  никогда  не  смог  бы
вдоволь насытиться Евой: я хотел ее постоянно,  она  вошла  в  мою  плоть  и
кровь, чего не удавалось сделать еще ни одной женщине.
     Присутствие Вестал доводило меня до безумия. Я буквально лез  на  стену
от одного только ее вида, не говоря уже  о  чем-то  другом.  Но  должен  был
притворяться не только спокойным, но и любезным. Сколько же времени я  смогу
играть роль любящего мужа? Рано или поздно она  почувствует  мою  ненависть,
стеной стоявшую между нами.
     Спустя три дня после своего неожиданного  возвращения  Вестал  вошла  в
мой кабинет.
     - Чэд...
     Я отложил в сторону биржевую сводку и  недоуменно  взглянул  на  миссис
Винтерс.
     - Я занят, Вестал. Неужели ты не видишь?
     - Завтра я устраиваю небольшой вечер.  Будет  только  несколько  старых
друзей. Среди них и лейтенант Леггит. Ты не составишь нам компанию?
     - Что за вопрос? - рассеянно откликнулся я, почти не вникая в смысл  ее
слов. - А теперь будь хорошей девочкой и не мешай мне, ладно? У  меня  масса
работы, которую необходимо закончить к вечеру.
     Если бы еще два месяца назад кто-либо только заикнулся, что я  вот  так
буду разговаривать с Вестал и это сойдет мне с рук, я  наверняка  решил  бы,
что у бедняги не все в порядке  с  головой.  Но  произошло  то,  чего  никак
нельзя было ожидать. Мне все прощалось.  Я  говорил  бесцеремонно  и  грубо,
даже не поднимая головы. А Вестал так боялась  потерять  меня,  что  сносила
любое обращение, только бы я  оставался  с  ней.  Ее  любовь  позволяла  мне
делать все, чем я и пользовался.  Но,  я  хотел  большего:  чтоб  Вестал  не
требовала ответной любви к ней.
     - Все в порядке, дорогой, - покорно согласилась она. - Пойду к  себе  и
переоденусь.
     Едва она вышла, я раздраженно отбросил  бумаги  в  сторону,  закурил  и
смешал себе коктейль.
     Я пытался представить себе, где сейчас Ева. Я не видел ее  целый  день.
После той ночи мы встретились  с  ней  только  раз,  случайно,  и  всего  на
секунду.  Но  она  была  во  мне  постоянно,  и  память  о  ней  ныла,   как
незаживающая рана.
     Одним глотком выпив напиток, я вышел в холл. Мне немедленно нужно  было
увидеть ту, что сводила меня с ума. До сих пор я еще не  побывал  в  комнате
Евы, но резонно предположил, что в данный  момент  мисс  Долан  находится  в
приемной кабинета Вестал.
     Так оно и было: Ева сидела за столом, разбирая обширную почту. Когда  я
вошел, подняла голову и бесстрастно взглянула на меня.
     - Она переодевается наверху, - прошептал я. - Ева, я все время думаю  о
тебе. Давай встретимся где-нибудь в четверг.
     - Нет! - яростно выдохнула она. - Я же  тебе  сказала!  Мне  необходимо
навестить мать. И перестань беспокоить меня!
     - Неужели моя любовь для тебя ничего не значит? -  в  отчаянии  спросил
я.
     Девушка резко поднялась и, выйдя из-за стола, направилась  к  двери.  Я
схватил ее за руку и рывком повернул к себе.
     - Ева! Я больше не могу ждать! Ты должна что-нибудь придумать!
     - Оставь меня в покое!
     Она вырвалась,  толчком  распахнула  дверь  и  быстро  пересекла  холл,
направляясь к лестнице.
     Я оперся о стол. Лицо горело, в висках толчками стучала  кровь.  Мягкий
звук  приближающихся  шагов  заставил  поднять  голову:  Харгис  почтительно
застыл в дверном проеме. Но во взгляде его читалось неприкрытое подозрение.
     - Что вы хотите? - рявкнул я.
     - Я только собирался задернуть шторы, сэр, - пролепетал он. -  Но  если
я вам мешаю...
     Я прошел мимо слуги и направился к лестнице.
     Дом был полон шпионов и доносчиков. Я чувствовал  себя  в  нем,  как  в
стеклянной клетке. Отовсюду  на  меня  смотрели  чужие,  ненавидящие  глаза,
старающиеся разглядеть самые потаенные глубины моей души.
     Направляясь в свою  гардеробную,  я  шел  по  длинному  коридору,  куда
выходило много дверей, и я,  поглощенный  неотвязными  мыслями  об  Еве,  не
заметил, как миновал свою комнату и оказался в конце его.
     Я  раздраженно  повернулся,  чтобы  пойти  назад,  как   вдруг   увидел
небольшой коридорчик, под прямым углом отходящий от главного, где  стоял  я.
Он заканчивался тупиком, и там находилась только одна дверь.
     Всего в этом громадном здании  около  тридцати  комнат  предназначалось
для гостей, но было непохоже,  чтобы  и  за  этой,  обособленной  от  других
дверью скрывалось такое же помещение.  И  оно  было  слишком  изолированным,
чтобы служить туалетом или ванной.
     И вдруг меня охватило предчувствие, что это и есть спальня Евы.
     Кинув взгляд  в  оба  конца  коридора,  чтобы  убедиться  в  отсутствии
посторонних, я шагнул в коридорчик и  остановился  у  заинтересовавших  меня
дверей, весь превратившись в слух.
     Там стояла мертвая тишина, потом  донесся  шорох,  и  я  понял,  что  в
комнате кто-то есть. Я уже собрался  постучать,  как  вдруг  услышал  щелчок
снимаемой трубки телефона.
     Я замер, прижав ухо к двери. До меня отчетливо донесся голос Евы:
     - Это ты, Ларри? - спросила она. - Я приду  в  четверг.  У  нее  званый
вечер, так что  я  смогу  задержаться  попозже...  Да,  раньше  часа  он  не
закончится. Встретимся у отеля "Атлантик" в семь.  Тебя  это  устраивает?  -
После длительной паузы произнесла еще: -  Я  тоже  считаю  часы,  Ларри.  Не
опаздывай, дорогой.
     Вновь наступило молчание, затем раздался характерный щелчок.  Я  понял:
это повесили трубку.
     Не помню, как я добрался до гардеробной. Я пришел  в  себя  в  спальне,
где я, дрожа всем телом, сидел, согнувшись и опустив голову на руки.
     Если любовь Вестал ко мне сделала  ее  покорной  и  плаксивой,  то  моя
всепоглощающая страсть к Еве превратила меня в  слепца,  который  ничего  не
замечал. Отрезвление наступило мгновенно, но состояние  было  таким,  словно
меня сильно ударили молотком по голове.


     Когда остаток ленты соскользнул с  катушки  и  закрутился  на  приемной
бобине, Чэд выключил магнитофон.
     Кинув взгляд на часы, он понял, что говорил без  остановки  чуть  более
часа. Отодвинув кресло, он встал и с хрустом потянулся.
     Послеполуденное солнце жгло невыносимо. Мужчина вытер  мокрые  от  пота
руки и лицо, налил в бокал виски, добавил  воды  и  залпом  выпил.  Поставив
бокал на стол,  он  через  плечо  кинул  взгляд  на  тело  мертвой  женщины,
лежавшее на диване.
     Большая зелено-синяя муха по-хозяйски прохаживалась по длинной  изящной
ноге.  Добравшись  до  колена,  муха  взлетела  и,  жужжа,  закружилась  под
потолком.
     Чэд закурил, щелчком бросив спичку в пепельницу, полную окурков.  Не  в
силах преодолеть соблазн, с  которым  его  притягивало  зрелище  смерти,  он
подошел к дивану и дотронулся  до  руки  мертвой  женщины.  На  ее  лицо  он
старался не смотреть.
     Рука была холодной, но трупное окоченение еще не  наступило.  "Впрочем,
в подобной жаре оно и не наступит", - мрачно подумал он  и,  передернувшись,
подошел к окну.
     Отсюда  ясно   просматривалась   дорога   на   Литл-Иден.   Бесконечным
серпантином она бежала вдоль океана.
     Чэд не опасался, что Ларри может застать его врасплох,  но  за  дорогой
решил присматривать. Хотя до прихода  Ларри  оставался  еще  час,  следовало
быть настороже.
     Взяв со стола тяжелый гаечный ключ, мужчина перехватил его поудобнее  и
взвесил в руке. Неплохое оружие. Он  взмахнул  им,  как  бы  тренируясь,  и,
удовлетворенно кивнув, положил обратно на стол.
     Подтащив стол к окну, Чэд уселся  в  кресло  таким  образом,  чтобы  во
время диктовки заключительной части истории хорошо видеть дорогу.
     Заправив в магнитофон очередную бобину, он  включил  аппарат  и,  когда
катушка начала вращаться, продолжил повествование.




     Теперь,  вспоминая  ситуацию,  в  которой  я  оказался,  я  нахожу   ее
невероятно забавной, но в тот момент мне так не казалось.
     Вестал безумно любила меня и ужасно боялась потерять.  Я  был  страстно
влюблен в Еву и тоже содрогался от мыслей о разлуке.
     Да, это было забавно. Я причинял  страдания  Вестал,  а  Ева  причиняла
боль мне.
     Но, разумеется, у меня было намного больше сил,  чем  у  Вестал.  Когда
прошел первый шок,  охвативший  меня  после  открывшегося  двуличия  Евы,  я
разозлился. Я отнюдь не собирался умолять Еву не бросать меня. Первым  делом
я решил выяснить, кто тот человек, с которым Ева встречается,  какие  у  них
отношения и сколько лет продолжается связь. А если подлинной связи  нет,  то
что их объединяет. Как бы то ни было,  я  твердо  решил  положить  конец  их
встречам. И, если понадобится, забрать Еву силой.
     Она назначила свидание с неким Ларри  в  четверг,  на  семь  вечера,  у
отеля "Атлантик". Теперь было ясно, что ее басни о  посещении  матушки  были
бессовестной ложью. Если на  свободное  время  мисс  Долан  претендует  этот
Ларри, то не меньше прав на это имеется и у меня.
     Я решил быть возле отеля ко времени их встречи. Как  поступать  дальше,
думал  сориентироваться  на  месте.  Первым  делом  мне   хотелось   увидеть
человека, из-за которого Ева считала часы до свидания.
     В четверг утром я сказал Вестал, что,  возможно,  немного  задержусь  в
офисе, но все же успею к приему гостей. В шесть двадцать я  позвонил  ей  из
банковского кабинета.
     - Вестал, я извиняюсь, но  никак  не  могу  прибыть  к  началу  званого
вечера.
     - О Чэд! Почему нет?
     - Знаешь, ко мне зашел мой давнишний приятель, с  которым  я  служил  в
армии. Он проездом в этом городе, и я не видел его несколько  лет.  Нам  так
много нужно сказать друг другу. Так что начинай без меня.
     - Но, Чэд, приведи его к нам. Ты...  ты  же  не  можешь  оставить  меня
одну...
     - Ты отлично справишься и без меня. Что до моего друга, то это  простой
сержант. Он будет чувствовать себя у нас не в своей тарелке. Да  ты  и  сама
не  захочешь,  чтобы  он  портил  всю  картину  приема.  Я   вернусь   около
одиннадцати. Если появится хоть малейшая возможность,  приеду  пораньше.  До
встречи.  -  Я  торопливо  бросил  трубку,  чтобы  не  слышать  протестов  и
уговоров.
     Я взял "роллс-ройс" жены еще утром,  чтобы  не  привлекать  внимания  к
моему "кадиллаку", сказав Джо, что машина что-то забарахлила.
     Отель "Атлантик", расположенный в Иден-Энд, находился в двадцати  милях
от Литл-Иден. Этот район кишмя кишел туристами. Там полно  пляжных  домиков,
кемпингов и просто хижин на побережье.  Отель  "Атлантик"  был  единственным
приличным заведением в том районе. Он служил любовным гнездышком для  многих
пар, не желавших, чтобы им задавали лишние вопросы. Вы могли заказать  номер
заранее и получить его  в  свое  полное  распоряжение  на  час  или  на  год
независимо от того, приехали с багажом или  без  него.  Я  хорошо  знал  это
место, так как неоднократно бывал там с Глорией.
     Оставив "роллс-ройс" на стоянке, в нескольких сотнях ярдов от отеля,  я
направился в его сторону.
     Большой  сад  был  заполнен  толпой  отдыхающих,   располагавшихся   за
столиками в тени цветастых зонтов. Я занял столик  под  деревом  и  принялся
искать Еву. Мне понадобилось довольно много времени, прежде  чем  я  заметил
ее.
     Я едва  узнал  ее.  Теперь  она  выглядела  такой  же  привлекательной,
прекрасной и женственной, как и на площади  Сан-Марко.  Первый  раз  с  того
времени я вновь видел ее  без  очков  и  наряда  старой  девы.  На  ней  был
светло-голубой  свитер  и  короткая  белая   юбка.   Я   залюбовался   столь
обольстительными формами Евы и ощутил знакомое волнение в крови, но оно  тут
же погасло, так как во  мне  начала  подниматься  злоба  на  сидящего  возле
девушки человека. Высокий, широкоплечий, белокурый, он  смотрелся  несколько
моложе и, должен признать, красивее  меня.  Одет,  правда,  был  неважно:  в
поношенный спортивный пиджак и мешковатые штаны коричневого цвета  из  самой
дешевой ткани. Похоже,  что  у  парня  не  всегда  водились  деньги,  и  это
открытие вселило в меня надежду: я их имел, и с  деньгами  я  был  необходим
мисс Долан.
     Около часа я просидел, наблюдая за ними.
     В отличие от ее  собеседника,  который  был  молчалив  и  удручен,  Ева
казалась оживленной и говорливой. Безучастный,  он  сидел,  сгорбившись,  на
стуле, время от времени подавляя зевок. До меня вдруг дошло, что ему  просто
скучно. И я понял, что выгляжу точно так же, находясь в обществе Вестал.
     Чем  больше  я  за  ним  наблюдал,  тем  больше  утверждался  в   своем
предположении: присутствие Евы нагоняло на мужчину тоску. Время от  времени,
стараясь не показать этого спутнице, он посматривал на часы.  Я  видел,  что
Еве стоило немалых трудов поддерживать видимость непринужденной  беседы.  От
всей этой картины меня охватило злобное торжество.
     Примерно в восемь пятнадцать они поднялись.  От  меня  не  ускользнуло,
что Ева подсунула под бокал пятидолларовую банкноту, оплачивая счет.  Ларри,
если парень в самом деле носил это имя, не видел этого  жеста,  но,  однако,
не сделал сам ни малейшей попытки оплатить счет.
     Они  пошли  в  направлении  отеля,  и  я  двинулся  следом.  Когда  они
поднимались по ступенькам, ведущим в ресторан, Ева хотела взять мужчину  под
руку, но он небрежно отстранился.
     В ресторан я не пошел, заняв наблюдательный пост на террасе, откуда  их
столик достаточно хорошо просматривался.
     К концу ужина Ева прекратила делать вид, что она поддерживает  светскую
беседу, и их трапеза завершилась в полном молчании.  Не  было  ни  малейшего
сомнения, что парню смертельно надоела  эта  двусмысленная  ситуация,  а  на
лице Евы появилось растерянное выражение, так хорошо знакомое мне:  я  часто
видел в таком же смятении Вестал, когда был с ней холоден и скуп на слова.
     Воспроизводя  сейчас  те  события,  я  подметил  странную   и   роковую
особенность, которой тогда не придал значения:  Вес-тал  была  несчастна  со
мной, я несчастен с Евой. Ева несчастна с Ларри.
     После того, как они поели, женщина  сунула  несколько  банкнот  в  руку
мужчины, и он оплатил счет ее деньгами.
     К моменту их появления на террасе я успел занять новое  укромное  место
для наблюдения.
     - Может  быть,  пройдем  на  пляж?  -  предложила  Ева,  направляясь  к
ступенькам, ведущим в сад.
     Мужчина  покачал  головой  и  не  последовал   за   дамой.   Она   тоже
остановилась, услыша его слова:
     - Извини, но мне нужно возвращаться. Я договорился встретиться с  одним
парнем...
     Стало быть, я не единственный, кто придумывает встречи с сослуживцем  в
нужный момент.
     Я видел, как помрачнело лицо Евы.
     - Ты лжешь, Ларри! Ты знаешь очень хорошо...
     - О'кей, о'кей, - перебил он ее поспешно и с безнадежной  усталостью  в
голосе. - Допустим, я лгу.  В  любом  случае,  у  меня  масса  дел,  которые
необходимо  уладить.  Ради  Бога,  перестань  вести  себя,  как   влюбленная
школьница,  и  отправляйся  домой.  Постараюсь  увидеть  тебя  в   следующий
четверг, если смогу вырваться.
     - Но, Ларри, неужели ты забыл, что я могу вернуться сегодня  достаточно
поздно, - в ее голосе звучали молящие нотки. - Я же говорила  тебе...  Давай
спустимся на пляж.
     - Что там делать? Мне сегодня не до развлечений  на  пустынном  берегу.
Пойми, что меня ждут нерешенные дела.
     Не оглядываясь, мужчина начал спускаться по лестнице, оставив  спутницу
на террасе. На Еву жалко было смотреть. Она рванулась было  в  его  сторону,
но через несколько шагов замерла на месте. Усталая и поникшая, она,  подойдя
к плетеному креслу-качалке, почти упала в него.
     Каждый со своего места: я из укрытия, Ева с террасы  -  мы  следили  за
тем, как Ларри пересек сад, уходя к стоянке машин возле  отеля.  Усевшись  в
помятый, старенький "форд", он поехал в сторону Литл-Иден.
     Неподвижным взглядом Ева смотрела в  том  же  направлении,  не  поменяв
позы и не замечая вокруг себя ничего и после того, как  машина  скрылась  из
виду. Мое появление на террасе тоже не было замечено.
     Я сел рядом с Евой, закурил и принялся терпеливо ждать.
     Через некоторое время женщина почувствовала,  что  на  нее  смотрят,  и
вскинула голову. Наши взгляды встретились.
     - Привет, Ева, - непринужденно поздоровался я и широко улыбнулся.
     Она отшатнулась. Удивление и злость появились в ее глазах.
     - Что ты здесь делаешь?
     - Шпионю за тобой. Твоя мать оказалась весьма  симпатичным  парнем,  не
так ли?
     То ли от бессилия, то ли от отчаяния, моя красавица сжала кулаки.
     - Знает ли миссис Винтерс, где ты находишься? -  поинтересовалась  Ева,
не скрывая своей тревоги. Я тоже знал, что кроется за этим вопросом.
     - У  меня  встреча  со  старым  сослуживцем.  Когда  женщина  надоедает
мужчине,  у  него  всегда  найдется  старый  приятель,  с   которым   просто
необходимо встретиться в нужный момент, -  сказал  я,  глядя  мисс  Долан  в
глаза. И я увидел, что мой намек ей пришелся не по душе.
     Костяшки сжатых пальцев побелели, но женщина промолчала.
     - Кто же твой Ларри,  который  променял  тебя  на  друга  или  даже  на
подругу?
     Взглянув на меня неприязненно, Ева,  видно  было,  не  желала  говорить
правду, но после некоторых колебаний произнесла:
     - Мой муж. Ты удовлетворен?
     Подобного я не предполагал, и это потрясло меня.  Я  долго  приходил  в
себя, как от удара в солнечное сплетение.
     - Как вижу, ты надежно хранишь свою тайну. И ты любишь его?
     С каменным выражением лица Ева смотрела на меня.
     - Да.
     - Так вот почему ты боишься потерять работу.  Спорю,  подобный  муженек
обходится недешево.
     Вздрогнув, как от удара, она попросила:
     - Не будем говорить о нем.
     - Почему же. Мне как раз хочется углубить эту тему. Я заметил,  что  он
устал от тебя. В этом замешана другая женщина?
     - Вернее, другие, - с нескрываемой  горечью  призналась  Ева.  -  Ларри
разбил мою любовь, и теперь он для меня мало что значит.  Так,  привычка.  -
Женщина  замолчала.  Когда  заговорила   снова,   голос   казался   каким-то
надломленным: - Я продолжаю с ним встречаться из-за  уязвленного  самолюбия,
так как никак не могу смириться с тем, что он предпочел меня  какой-то  иной
женщине. Я вижу, что каждая минута со мной тяготит его.  Но  я  не  перестаю
надеяться, что настанет день и мой муж снова будет молить меня  о  любви.  И
вот тогда я пошлю его ко всем чертям, раз и навсегда избавлюсь от него.
     - Но это лишено малейшего смысла.
     - Ты так думаешь? Для меня в этом противостоянии особый смысл.  Еще  ни
один мужчина не бросал меня. Ларри  первый,  кто  так  поступил.  Он  унизил
меня, оскорбил мою гордость. Я хочу дождаться дня, когда смогу  расплатиться
с ним той же монетой. Я  буду  торжествовать,  когда  увижу,  как  он  будет
бежать за мной, умоляя вернуться.
     Мы сидели в молчании несколько минут, затем я поднялся.
     - Пойдем. Спустимся на пляж.
     Ева побледнела, сделала протестующий жест и выдохнула:
     - Нет!..
     Я крепко сжал ее запястье.
     - Ты же хотела спуститься вниз. Я ведь слышал, как ты умоляла Ларри  об
этом. Именно туда мы и направимся.
     Женщина попыталась освободиться, но я крепко держал ее за руку.
     - Ни к чему устраивать сцену. - Я смотрел упрямо и уточнил спокойно:  -
Ты идешь или мне тащить тебя силой?
     - Отпусти меня!
     - Я так хочу, Ева.
     Ее глаза были полны злобы, лицо побелело. Некоторое время мы  неотрывно
глядели друг на друга, один с  вызовом,  другой  непреклонно,  пока  Ева  не
отвела взгляд, убедившись в твердости моих намерений.
     - Я не хочу, Чэд. Не сейчас, - произнесла просительно женщина.
     - Но ты хотела пять минут назад. Вперед!
     И Ева уступила. Мы спустились по ступенькам, пересекли сад и  вышли  на
пляж.


     Дорога из Иден-Энд была прямая, словно вычерченная линейкой, и  по  обе
стороны ее вздымались дюны. Я включил дальний свет и до отказа нажал  педаль
газа. Стрелка спидометра  поползла  вперед  и  застыла  на  семидесяти  пяти
милях. Огромная машина, урча мотором, мчалась по пустынному шоссе.
     Я уже видел огни Литл-Иден, когда случилось то, что  изменило  всю  мою
жизнь, лишило будущего и довело до этой душной хижины на берегу океана,  где
я в настоящий момент нахожусь, диктуя на магнитофон признание в убийствах.
     Совершенно неожиданно лопнула передняя шина. Раздался звук, похожий  на
выстрел, - и машину занесло влево.  Она  слетела  с  дорожного  покрытия  и,
пропахав в песке глубокую канаву, остановилась.
     Поврежденной оказалась только шина, остальное все было  в  порядке,  на
корпусе не было ни единой царапины. К счастью, песок на обочине оказался  не
особенно рыхлым, так что я без особых трудов вывел тяжелую машину  снова  на
дорогу.
     Скинув пиджак, я принялся менять колесо. Отвинчивая гайки, я  размышлял
над тем, как мне повезло. Если бы шина лопнула во  время  подъема  по  узкой
горной дороге, одной стороной петляющей вдоль возвышающихся скал,  а  второй
обрывающейся глубоким  ущельем,  то  я  бы  уже  валялся  внизу  бездыханным
трупом. А здесь песок поглотил  скорость,  что  спасло  даже  от  причинения
каких-либо повреждений мне и машине.
     Я  как  раз  заканчивал  монтировать   колесо,   когда   меня   осенила
неожиданная идея, родившаяся благодаря лопнувшей шине.
     Вспоминая ход событий, я должен признать, что,  видимо,  подсознательно
думал уже об убийстве Вестал, как только услышал о ее завещании.  Но  раньше
смерть ее  мне  представлялась  чем-то  случайным,  свершившимся  без  моего
участия, сейчас же я понял, что помогу умереть жене: именно я убью ее.  И  в
моем мозгу,  как  на  экране,  отчетливо  возникла  картина  моих  действий,
которые должны привести меня к цели. Я знал, что я осуществлю  свой  план  и
единым махом обрету все: и Еву, и деньги, и свободу, и будущее.


     Я взошел на ступеньки террасы, когда  часы  в  холле  пробили  половину
первого ночи. Терраса  была  залита  светом,  но  прежде  чем  я  подошел  к
стеклянным дверям, оттуда появилась Вестал.
     - Так ты решил вернуться?
     Голос ее был резким и злым, и в лунном свете она  смотрелась  форменным
призраком.
     - Если не я, значит, моя тень, - агрессивно отозвался я, делая  попытку
пройти мимо. Этой ночью у меня совершенно  не  было  настроения  выслушивать
нотации.
     Когда я возвращался в Клифсайд, мозг работал на полную  катушку.  И  ко
времени, когда я загнал "роллс-ройс" в гараж, план убийства был готов.
     Разрабатывая детали его,  я  был  совершенно  хладнокровен.  Оставалось
только сожалеть, что мне  раньше  не  пришла  в  голову  столь  элементарная
мысль.
     И если до момента возвращения домой  у  меня  были  кое-какие  сомнения
относительно того, заслуживает ли жена ту участь, что  я  ей  уготовил,  то,
увидев ее в дверях, услышав ее  пронзительный  голос,  я  почувствовал,  как
угрызения совести начисто оставляют меня.
     - Ты был с женщиной, - визжала Вестал. - Не смей мне лгать! Кто она?
     - Старший сержант Джим Лешэр, - усмехаясь и с  издевкой  ответил  я.  -
Он, может, и поет сопрано, но грудь у него заросла волосами по самую шею.  В
этом я ручаюсь.
     Ее рука описала дугу - и хлесткий удар ожег  мне  щеку.  Пощечина  была
увесистая и выполненная со знанием дела. На мои глаза навернулись слезы.
     Меня залила волна ярости. Ни одна женщина в мире не могла  безнаказанно
поступать со мной подобным образом.  Не  думая  о  последствиях,  я  схватил
Вестал с такой силой, что  мои  пальцы  буквально  впились  в  ее  костлявые
плечи. У меня появилось дикое желание вцепиться ей в горло, но,  к  счастью,
я сдержал свой порыв  вовремя,  до  того,  как  на  моих  запястьях,  словно
стальные  тиски,  сомкнулись  чьи-то  пальцы,  заставившие   разжаться   мои
собственные.
     - Полегче, мистер Винтерс. - Сам лейтенант полиции Леггит  держал  меня
за руки.
     Я тут же рванулся, намереваясь освободиться и хорошенько вмазать  этому
идиоту. Но он остановил мою попытку словами:
     - Не надо делать это. - И с силой опустил мои руки вниз.
     Я одернул пиджак  и  дрожащими  пальцами  стал  шарить  по  карманам  в
поисках  сигарет.  Меня  трясло  от   ярости,   но   я   пытался   сохранять
самообладание, чтоб не вызвать  у  гостя,  не  дай  Бог,  опасных  для  меня
подозрений. Если бы я знал, что лейтенант Леггит еще не ушел,  я  и  пальцем
бы не тронул эту сучку.
     Вестал исчезла, оставив на террасе меня и лейтенанта.
     - Женщины  в  самом  деле  могут  превратить  нашу  жизнь   в   ад,   -
непринужденно и по-философски рассудительно изрек он. -  Порой  я  чувствую,
что готов придушить свою жену, но понимаю, что это не самый лучший выход  из
положения.
     - Вот  здесь  вы  совершенно  правы,  -   обрадовался   я   неожиданной
поддержке, не в силах, правда, побороть предательскую дрожь в голосе.
     - Что ж, теперь я могу отправиться домой. Миссис  Винтерс  была  весьма
расстроена  вашим  отсутствием,  вот  я  и  остался  поболтать  с   ней.   -
Полицейский повернулся и прошел в гостиную. Я последовал за ним. - Не  могли
бы вы позвонить,  чтобы  принесли  мою  шляпу,  -  попросил  он,  пристально
оглядывая меня с головы до ног.
     - Проблемы моей жены, -  уже  более  спокойно  заметил  я,  нажимая  на
звонок, -  состоят  в  том,  что  у  нее  чересчур  сильно  развит  инстинкт
собственника. Я провел вечер со старым армейским другом, но  она,  непонятно
почему, решила, что я был с женщиной. Сюда же приятеля я пригласить не  мог:
слишком он неподходящ для окружения жены.
     - Понимаю. У женщин бывают странные фантазии.
     Я почти пришел в норму и даже расслабился: этот  тип  оказался  намного
большим идиотом, чем я себе представлял.
     - Ничего, мы с ней быстро помиримся, - стараясь казаться  естественным,
заверил я. - Она отходчива.
     Харгис  принес  шляпу  Леггита.  Вручив  головной  убор,  он  сразу  же
удалился, кинув в мою сторону ледяной взгляд.
     - Спокойной ночи, мистер  Винтерс.  -  Лейтенант  Леггит  протянул  мне
руку. Мы обменялись рукопожатием. - На вашем месте я бы стер  губную  помаду
с воротника рубашки, - заметил на прощанье. - У миссис Винтерс  глаза  могут
быть не менее зоркими. - И вышел, оставив меня  еще  в  большем  недоумении,
чем до начала нашего разговора.




     Большие  старинные  часы  в  холле  пробили  три,  когда  я   осторожно
приоткрыл дверь своей спальни и выскользнул в коридор.
     Несколько секунд я стоял прислушиваясь, но до моих ушей, кроме  тиканья
часов у меня на руке и поскрипывания маятника в  холле,  никаких  звуков  не
доносилось.
     Закрыв дверь, я сунул ключ в  карман.  Бесшумно  покрыв  расстояние  до
дверей Вестал, я опять замер, прижав ухо к филенке.
     Убедившись, что Вестал спит,  я  прошел  по  коридору  к  спальне  Евы.
Прежде чем войти, я еще раз оглянулся,  чтобы  удостовериться  в  отсутствии
слежки.
     Толкнув дверь и очутившись в комнате, я сразу же  закрылся  изнутри  на
ключ.
     - Кто там? - испуганно спросила Ева.
     В полумраке было видно, как она села на кровати.
     - Потише, - предупредил я поспешно. - И не включай свет.
     - Чего ты хочешь? Что ты делаешь здесь?
     Я слышал тревогу в ее сонном голосе.
     - Вестал набросилась на меня и орала, что я был с  женщиной.  В  общем,
устроила омерзительную сцену.
     - Она не знает, с кем именно ты был?
     - Нет.
     - Тогда уходи отсюда. Оставь меня в покое.
     - Убавь свой тон. Я хочу потолковать с тобой.
     - А я  не  хочу  слушать.  Уходи!  Пожалуйста.  Ведь  ты  помнишь,  что
случилось в прошлый раз. Пожалуйста, оставь меня!
     - Забудь тот кошмар, как дурной сон. Я пришел с важным сообщением.  Как
ты смотришь на то, чтобы стать обладательницей пятидесяти тысяч долларов?
     - О чем ты говоришь? Ты должен уйти, Чэд.
     - Слушай меня внимательно. Я даю  тебе  шанс  заиметь  пятьдесят  тысяч
долларов. Кроме того, предлагаю тебе себя в  качестве  мужа  с  капиталом  в
шестьдесят миллионов долларов. Что ты на это скажешь?
     Наступило   продолжительное   молчание.   Я   чувствовал,    как    Ева
всматривается в меня, стараясь в полутьме различить выражение моего лица.
     - Ты пьян? Что ты имеешь в виду?
     - Помнишь ту ночь, когда ты заговорила о  судьбе,  о  том,  что  Вестал
может заболеть, попасть в какую-нибудь катастрофу, просто случайно  умереть.
Помнишь? - Я видел, как  глаза  Евы  впились  в  меня,  а  пальцы  судорожно
сжимали простыню, которой женщина прикрывала обнаженное тело.
     - Чэд, ты понимаешь, что говоришь?
     - С Вестал должен произойти несчастный случай.
     - Откуда ты знаешь? Ох, пожалуйста, перестань молоть чушь и уходи!  Она
может появиться здесь в любой момент!
     Я наклонился вперед и выложил то, с чем и явился к своей любовнице:
     - Я не намерен ждать милости от судьбы. Я хочу убить миссис Винтерс.
     Вслушиваясь в прерывистое дыхание Евы, я ждал ее реакции, как  когда-то
ответа Вестал, когда предложил ей мошенническую сделку с  обманом  налоговой
инспекции.  Я  предполагал,  что  смогу  рассчитывать  на  Еву,  но   полной
уверенности не было. Если она откажется, я погиб. В горле  моем  стоял  ком,
но я не мог сглотнуть  его  из-за  боязни  пропустить  тот  момент,  который
решит: быть или не быть моему замыслу осуществленным.  А  женщина  пребывала
то ли в шоке, то ли в раздумье. И, как мне показалось, мое ожидание  длилось
целую вечность. Я видел рядом горящие глаза и слышал неровное дыхание.
     - Убить ее? - прошептала наконец Ева. - Но как ты сделаешь это, Чэд?
     Я проглотил давивший  меня  ком  и  облегченно  вздохнул.  Она  сказала
именно то, что я и надеялся услышать. Теперь  я  мог  начинать  действовать.
Без согласия Евы мои планы были обречены на провал.
     Нащупав в карманах  пижамы  сигареты,  я  предложил  закурить,  но  Ева
отрицательно замотала головой. Когда я прикуривал  от  зажигалки,  от  моего
взгляда на Еву не укрылось, что лицо ее было белым, как свежевыпавший  снег,
а глаза казались темными провалами на лице.
     - Как ты это сделаешь? - переспросила она.
     - Не будем сейчас обсуждать детали. Я знаю, как.  Если  я  сделаю  это,
выйдешь ли ты за меня замуж, Ева?
     - Замуж за тебя? Но как? Я ведь уже замужем за Ларри.
     - Об  этом  мы  позаботимся.  Он  даст  тебе  развод:  с  шестьюдесятью
миллионами долларов многое станет доступным и возможным. Но я не шевельну  и
пальцем, прежде чем не получу твое обещание выйти за меня замуж ровно  через
десять месяцев со дня развода. Пока будем ждать развода, мы можем поехать  в
Европу и жить там как муж и жена. Знай, Ева, едва только Вестал  не  станет,
ты должна быть моей. Я не уверен в чувствах, которые ты испытываешь ко  мне,
но в своих я не сомневаюсь. Ты  вошла  в  мою  кровь  и  плоть.  Я  не  буду
домогаться от тебя слов любви, но убежден: со временем мы  будем  счастливы.
Выйдешь ли ты за меня замуж, если Вестал умрет?
     - Если ты этого хочешь, я согласна.
     Слова прозвучали чуть-чуть поспешно и намного спокойнее, чем  требовала
ситуация. Я был безумно влюблен в Еву,  но  это  не  мешало  мне  критически
оценивать ее поведение и высказывания. Я не  сомневался,  что  она  все  еще
любит Ларри, и не  собирался  идти  на  смертельный  риск,  чтобы  потерпеть
двойное поражение.
     - А теперь слушай меня внимательно, Ева. Мы разделим не только  деньги,
мы разделим и  ответственность  за  смерть  Вестал.  Четко  уясни  себе:  мы
совершим убийство. Твоя роль в нем будет столь же велика, как  и  моя.  Если
после смерти Вестал ты изменишь свое намерение и откажешься выйти  за  меня,
я добровольно сдамся полиции  и  выдам  тебя.  Это  я  обещаю.  Так  что  не
торопись давать согласие. Я могу  прийти  следующей  ночью,  чтобы  услышать
твое решение.
     Она схватила меня за запястье.
     - Нет. Я дам тебе окончательный ответ сейчас. Я выйду  за  тебя  замуж,
Чэд. Я буду счастлива стать твоей женой, но то, от чего это зависит,  должно
быть проделано без малейшего риска.
     Я обнял Еву. У меня закружилась голова от  близости  ее  тела.  Но  для
любви еще не пришло время. Оно придет - и будет целая жизнь  любви!  Немного
выдержки, немного терпения, побольше дерзкой смелости - и Ева на  всю  жизнь
моя!
     - Убийство не бывает без риска, но  в  разработанном  мной  плане  риск
сведен до минимума. И здесь твоя помощь будет  решающей.  Когда  я  вернулся
сегодня ночью, Вестал накинулась на меня, как разъяренная фурия,  и  влепила
пощечину. Я был в таком состоянии, что едва  не  придушил  ее.  Хорошо,  что
лейтенант Леггит вовремя остановил мой  порыв.  Правда,  он  как-то  странно
подыграл мне в этом, то ли пошутив  неудачно,  то  ли  сказав  для  красного
словца, что у него самого появляется иногда  желание  придушить  свою  жену.
Уходя, он предупредил еще насчет следа губной помады у меня  на  воротничке.
Выходит, для лейтенанта уже не секрет, что мы с Вестал  живем  как  кошка  с
собакой. И, услышав о несчастном случае с миссис Винтерс, он тут  же  решит,
что здесь замешан я. Ведь с его точки зрения, и не без основания, я -  самый
подходящий кандидат на роль убийцы. Леггит понимает, что  я  женился  не  на
миллионерше, а на ее миллионах, и что ее смерть  выгодна  мне.  К  тому  же,
только что на его глазах мы крупно поссорились. Мне на руку,  что  он  будет
подозревать меня: ведь, если я убедительно докажу,  что  это  не  более  чем
трагическая случайность, Леггиту не останется ничего другого,  как  признать
мою версию.
     Ева сильно сжала мою руку.
     - Я не совсем все понимаю, - вмешалась она нерешительно. -  Это  пугает
меня, Чэд. Кроме того, я не представляю, чем смогу  быть  полезной  в  твоем
опасном деле.
     - Когда я возвращался в Литл-Иден, у  меня  лопнула  передняя  шина.  Я
заменил ее на дороге, забросив неисправное колесо  в  багажник  машины.  Мне
повезло, что это случилось со мной, когда я преодолевал  ровную  дорогу,  на
обочине которой только песок.  С  Вестал  я  разыграю  "аварию"  с  этим  же
колесом, но на горной дороге, где нет никаких дюн, чтобы  погасить  скорость
и удержать машину от падения  в  ущелье.  -  Ева  вздохнула,  но  ничего  не
сказала. - Я брал автомобиль жены, когда ездил в Иден-Энд. И лопнувшую  шину
специально сохранил в багажнике "роллс-ройса". На  ней  построен  мой  план.
Слушай же. Достаточно часто Вестал выезжает  из  дома  вечером.  Правда,  за
рулем все время Джо. Его придется нейтрализовать. Скорее всего мы дадим  ему
снадобье, которым ты пользовала Вестал. Оставшись без шофера, она  вынуждена
будет вести машину сама. В гараже я нападу на нее сзади и ударом  по  голове
оглушу. Затем уложу в машину и отвезу к  началу  горной  трассы.  Там  сниму
хорошее колесо и вместо него поставлю другое,  с  разорванной  шиной,  после
чего столкну машину вниз  с  Вестал  на  водительском  месте.  Это  и  будет
означать, что произошло несчастье: во время движения  лопнула  шина,  отчего
машину и понесло в пропасть. Проделать такую "аварию" не так уж  сложно,  но
дело упирается в детали. Как только известие о несчастном случае  дойдет  до
полиции, лейтенант Леггит тут же заподозрит  меня.  Поэтому  мне  необходимо
иметь стопроцентное алиби, которое невозможно опровергнуть. И вот  здесь  на
сцену выходишь ты. У меня все расписано до мелочей, и, если  ты  в  точности
последуешь моим рекомендациям, неудачи быть не может.
     - Что я буду делать?
     - Для совершения убийства я должен находиться на горной дороге,  а  для
обеспечения алиби - в своем кабинете, то  есть  сразу  в  двух  местах.  Мое
пребывание дома в то время, когда меня на самом деле там не  будет,  обязаны
подтвердить  свидетели,  которые  видели  бы  и  слышали  меня  воочию.   Их
свидетельство в глазах Леггита  должно  выглядеть  неопровержимо.  Одним  из
этих свидетелей будет Харгис. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы  понять:
он меня  ненавидит.  Поэтому  его  словам  Леггит  не  сможет  не  поверить.
Другим  -  будет  Рей  Блэкстоун.  Он  полон  респектабельности  и   дорожит
положением в обществе, так что Леггит подумает, что он не  будет  подвергать
свою карьеру опасности, лжесвидетельствуя в мою пользу.
     - Но как ты сможешь быть в двух местах одновременно? - спросила Ева.  -
Все это звучит осуществимым лишь в словесном исполнении, но как  реализовать
подобное на практике?
     - Терпение, автомобиль, некоторая сноровка и умная голова на  плечах  -
и все станет вполне реальным. А теперь я объясню,  что  требуется  от  тебя.
Итак, в  девять  Вестал  покидает  дом.  В  девять  десять  ты  по  телефону
вызываешь Харгиса. Едва он появится в  гостиной,  ты  выйдешь  из  кабинета,
оставив дверь широко открытой. Слуга  будет  слышать,  как  я  записываю  на
диктофон деловое письмо. Более того,  из-за  спинки  кресла  он  заметит  на
подлокотнике мою руку. Он будет убежден не только в том, что  я  нахожусь  в
кабинете, но и в том, что  видел  меня.  Ты  напомнишь  ему,  что  я  просил
принести  кофе,  и  от  моего  имени  распорядишься  прибывшего   Блэкстоуна
проводить в гостиную, напомнив, что я занят весьма срочными письмами.  Когда
Харгис вернется с кофе, дай ему зайти в кабинет,  но  сама  все  время  стой
между слугой и креслом, в котором я  якобы  сижу.  Жестом  покажи  поставить
кофе на столик, попросив не разговаривать, так как и в это время мой  голос,
диктующий письма, будет продолжать звучать, убеждая Харгиса, что я  работаю.
Следующий этап - это приезд Блэкстоуна. Он прибудет минут через  пятнадцать.
Когда в сопровождении Харгиса он появится в гостиной,  выйди  им  навстречу,
оставив дверь кабинета открытой, чтобы на сей раз одновременно  оба  мужчины
услышали мой голос и заметили из-за кресла мою руку и то, что я курю.  Скажи
Блэкстоуну, что я заканчиваю работу  и  освобожусь  минут  через  десять,  и
возвращайся в кабинет. Вот и все. Справишься с этими обязанностями?
     - Ты рассказал, как все должно случиться. Но как это устроить?
     - Все будет заранее записано на  магнитофон.  Ты  поставишь  пленку  на
воспроизведение, чтобы Харгис  и  Блэкстоун  слышали  мой  подлинный  голос.
Приспособить муляж руки на подлокотник сравнительно нетрудно:  нужны  только
проволочный каркас и мой  пиджак.  Используем  вращающееся  кресло,  которое
повернем спинкой к двери. Голос, рука и дымок сигареты (пристроить  сигарету
тоже проще простого) - все это более чем достаточно  убедит  кого  угодно  в
моем непреложном присутствии в кабинете. Пока ты будешь общаться с  Харгисом
и Блэкстоуном, я на шоссе сделаю свою часть работы. Вернувшись,  я  влезу  в
окно, накину  пиджак,  который  они  уже  видели,  и  выйду  из  кабинета  в
гостиную, где первым делом извинюсь  перед  Блэкстоуном,  что  заставил  его
ждать. Если ты не сделаешь  ошибки,  не  потеряешь  самообладания  и  будешь
точно следовать указаниям, мое  алиби  не  удастся  опровергнуть  никому  на
свете. Теперь подумай над всем услышанным и проанализируй детали.
     Ева прислонилась ко мне, и я почувствовал, как ее бьет мелкая дрожь.
     - А если Блэкстоун опоздает и пленка кончится?
     Я кивнул.
     - Такую  возможность  я  предусмотрел.  Как  только  Харгис   удалится,
выключи магнитофон и жди приезда Блэкстоуна. Едва услышишь его  шаги,  сразу
давай воспроизведение. Так что  записи  на  пленке  тебе  хватит.  Еще  одно
небольшое,  но  очень  существенное  дополнение,  и  для  него   нам   нужно
подготовиться  особенно  тщательно,  чтобы  рассчитать  свои   действия   до
секунды. Когда ты выйдешь к Блэкстоуну и попросишь его подождать, он  должен
услышать мой голос, обращенный непосредственно к нему. Что-то  вроде  этого:
"Прости, Рей, не можешь ли ты немного подождать?"  Это,  как  ничто  другое,
убедит его, что я нахожусь в  кабинете.  Ты  должна  не  один  раз  прогнать
запись, чтобы мое обращение к Рею прозвучало вовремя.
     - Все это достаточно сложно, Чэд.
     - Но ты должна это сделать.
     - Что-нибудь наверняка мы все равно упустим. Например, из дома  отлично
слышно, когда машина выезжает из гаража. Вдруг хозяйка не сможет  выехать  в
девять часов, то есть ты задержишься, а Харгис явится проверить, почему  это
Вестал не уехала, и застанет тебя на  месте  преступления.  Да  и  Блэкстоун
может  прибыть  раньше  половины  десятого.  Тогда  ты  рискуешь   быть   им
замеченным на дороге.
     - Да, мозги в твоей головке имеются, - похвалил я. - На  таких  мелочах
запросто можно попасться. Поэтому мы каждый  свой  шаг  должны  выверить  до
миллиметра. И не дай нам Бог в чем-то ошибиться. - Я загасил сигарету и  тут
же прикурил новую. - Как только я прикончу Вестал, я погоню машину на  самую
верхнюю точку дороги, остановлюсь там, спрятав машину в маленькой рощице,  и
буду ждать Блэкстоуна.  Как  только  он  проедет,  я  последую  за  ним,  а,
добравшись до первого же опасного поворота...
     - Нет, Чэд, так не пойдет. Рей может заметить, что дорожные  ограждения
вдоль трассы не повреждены.  А  ты  же  хочешь  создать  у  своего  приятеля
впечатление, что несчастный случай произошел еще до того, как он  приехал  в
Клифсайд.
     - Да, в самом деле. - Я почесал затылок и нахмурился. - Черт возьми,  я
как-то об этом и не подумал. Придется урезать время на операцию.  Нам  нужно
сделать, чтобы Блэкстоун появился здесь раньше. Как только  я  издали  увижу
его машину, то посажу Вестал к себе на колени и, прячась  за  ней,  возьмусь
за руль. Машину жены я поведу, наоборот, навстречу. Рей увидит  "роллс-ройс"
Вестал и, может быть, даже  разглядит  ее,  но  меня  не  заметит.  А  когда
Блэкстоун  услышит  известие  об  аварии,  то  поймет,  что  она   произошла
буквально через несколько минут после того,  как  он  разминулся  с  машиной
Вестал.
     - Трудно  будет  угадать  время,  Чэд.  Если  твой  знакомый   появится
раньше...
     - Это ему не свойственно. Обычно он, наоборот, опаздывает. Но  на  этот
раз я подчеркну, чтобы он прибыл точно в срок.
     - Но если ты организуешь аварию где-либо на середине дороги, как же  ты
сам вернешься в срок? Тебе придется добираться мили три, не меньше.
     - И опять ты права.  Сделаем  так,  Ева:  ты  возьмешь  свою  машину  и
спрячешь ее неподалеку в роще. Когда я  покончу  с  Вестал,  я  воспользуюсь
твоей машиной.
     - Это осуществить проще, чем все остальное. Ты найдешь машину в  нужном
месте.
     Было  почти  четыре  утра,  когда  мы  закончили   обсуждение   деталей
предстоящего дела.
     - Нужно предусмотреть все, Ева.  Время  у  нас  есть.  Ошибок  быть  не
должно, - подытожил я.
     - Да. И я еще буду думать над тем, как мне все выполнить в точности,  и
о том, не имеется ли в наших выкладках погрешностей.
     - Дай мне знать, если Вестал  соберется  куда-нибудь  поехать  вечером,
чтоб заранее откорректировать некоторые моменты плана.
     - Ты будешь об этом знать.
     Я поднялся.
     - Тогда решено?
     - Да.
     - Боишься?
     - Немного.
     - Если все пойдет гладко и ты не потеряешь самообладания,  мы  выиграем
эту партию. Именно ты должна выполнить безукоризненно свою часть задания.
     - У тебя тоже достаточно сложная задача.
     - За меня не беспокойся. Это мое  дело,  и  я  с  ним  справлюсь.  -  Я
наклонился и поцеловал ее. - Нам плыть в одной лодке, Ева.
     Ее руки обвились вокруг моей шеи.
     - Да, Чэд.
     - И ты выйдешь за меня замуж?
     - Я же обещала тебе.
     - Тебе это покажется забавным, но  ты  нужна  мне  больше,  чем  деньги
жены.
     - У тебя будет и то, и другое.
     Покидая Еву, я коснулся кончиками пальцев ее лица и,  неслышно  ступая,
вышел.
     Вот так мы пришли к нашему плану. В тот момент мы не  воспринимали  это
как хладнокровное убийство. О Вестал как о личности мы даже не  думали.  Она
была не более чем препятствием, стоявшим на пути  нашего  счастья,  помехой,
которую следовало убрать  с  дороги.  Награда  была  слишком  велика,  чтобы
мучиться угрызениями совести. Это пришло потом.


     Я спал допоздна и без сновидений.
     Когда я принимал душ, мне пришло в голову, что  надо  бы  помириться  с
Вестал. Если она в самом деле будет упорствовать в своей дурацкой вере,  что
я ей изменял с другой женщиной, она еще чего доброго в  припадке  бессильной
злобы изменит завещание. Одна только мысль об этом вызвала у меня панику.
     Я вспомнил, с каким гневом миссис Винтерс удалилась в свою  спальню.  И
теперь мне предстояло убедить эту фурию, что  ее  подозрения  беспочвенны  и
ошибочны. Вот только  я  никак  не  мог  придумать  убедительную  версию.  В
противном случае в подтверждение своего вранья мне придется  представить  ей
несуществующего старшего сержанта Джима Лешэра.
     Пока я одевался, а затем в одиночестве завтракал на террасе, я  сочинил
вполне удобоваримое объяснение.
     Я позвонил жене по внутреннему телефону.
     - Кто это? - резким и злым голосом спросила она.
     - Это я, Вестал. Можно поговорить с тобой?
     - Нет! Не хочу иметь с тобой ничего общего.
     - Понимаешь, я глубоко переживаю случившееся.  И  должен  сделать  тебе
признание.
     Я знал, что мои слова вызовут у  нее  прилив  любопытства.  Так  оно  и
вышло.
     - Какое еще признание? - недружелюбно  проворчала  она,  но  я  уловил:
Вестал была заинтригована моими словами.
     - Знаешь, как неудобно общаться с тобой по телефону.  Могу  я  зайти  к
тебе?
     Я  постарался  придать  своему  голосу  униженно-просящие  интонации  и
радовался, что она не может видеть выражение моего лица. Положив  трубку,  я
буквально согнулся пополам от хохота  над  сказанным  Вестал  в  ее  обычной
величественной и надменной манере:
     - Хорошо. Разрешаю зайти ко мне через полчаса.
     "Глупая смешная идиотка!" - пробормотал я про себя.  Что  ж,  пока  она
имеет власть распоряжаться и давать указания, но ей недолго осталось жить.
     Ровно в одиннадцать тридцать я постучал в дверь ее спальни.
     Жена сидела перед туалетным столиком, облаченная в  ярко-желтый  халат,
и делала вид, что причесывается.  Я  подошел  и  встал  перед  ней,  неловко
переминаясь с ноги на ногу.
     - Я извиняюсь, Вестал, и даже не  надеюсь,  что  ты  простишь  меня,  -
прочувственным голосом начал  я  свой  монолог,  тщательно  отрепетированный
после завтрака. -  Я  хочу  сказать  тебе  правду:  я  действительно  был  с
женщиной прошлой ночью и мне очень стыдно за себя.
     Я знал, что это самая убийственная вещь, которую она  ожидала  услышать
от меня.  По  бледности,  залившей  ее  лицо,  я  понял,  что  нанес  Вестал
сокрушительный удар. Да, она подозревала, что я был с женщиной, но не  знала
точно, а мое признание поразило ее в самое сердце.
     - Ох, Чэд!..
     Она тут же забыла свой гнев, забыла,  что  должна  изображать  безумную
ревность. Сейчас она думала только о том, как бы не потерять меня.
     - Прости, Вестал, но я обещаю, что это никогда  больше  не  повторится.
Джим и я здорово выпили. Он решил отметиться в борделе, уговорив меня  пойти
с ним.
     - В бордель?!
     Я увидел, как краски вернулись на ее  лицо.  Но  меня  не  удивили  эти
перемены состояния Вестал: я ведь на такой эффект и рассчитывал.
     - Да. Я не знаю, сможешь ли ты простить мне такое  падение,  но  я  был
так безобразно пьян...
     - О Чэд! Как ты меня напугал. А я-то подумала, что у тебя в самом  деле
появилась какая-то другая женщина. О Чэд!
     Жена расплакалась. Я поднял ее на руки. Она всхлипывала на моем  плече,
уткнув в пиджак морщинистое  лицо  и  теребя  клешнеподобными  пальцами  мои
волосы.
     - О Чэд, дорогой, конечно, я прощаю тебя. Это я виновата  перед  тобой,
что могла в таком подозревать тебя. Ты тоже должен простить меня.
     Как видите, все было легко и просто.




     Четырьмя днями позже, когда я  сидел  в  своем  кабинете,  просматривая
поступившую утреннюю газету перед тем, как отправиться в офис, Ева зашла  ко
мне с очередной пачкой писем.
     Со строгим и неподвижным лицом она положила свежую  корреспонденцию  на
стол  передо   мной   и   постучала   по   груде   писем   тонким   пальцем,
многозначительно посмотрев на меня. Затем вышла, тщательно прикрыв дверь.
     Я разворошил стопку писем и рекламных проспектов и обнаружил  маленький
листок бумаги со следующим текстом:
     "Она только что договорилась  о  встрече  с  миссис  Хеннеси.  Пятница,
28.21.30. Там выступит Стовински, скрипач".
     Сердце у меня подпрыгнуло.
     Миссис  Хеннеси  была  ближайшей  подругой  Вестал,  толстой   вздорной
женщиной, крикливой и хлопотливой,  как  курица.  Несмотря  на  беспрерывную
болтовню, ей ни разу не удалось  выразить  хоть  одну  дельную  мысль.  Даже
Вестал частенько подшучивала над ней - за глаза, разумеется,  -  но  все  же
поддерживала отношения, так как миссис Хеннеси была в курсе  всех  городских
сплетен. А Вестал хотела знать все и о всех.
     Всю последнюю неделю Вестал взахлеб говорила о Стовинском.  Мне  же  он
казался обыкновенным жуликом, украсившим себя  артистической  гривой  волос.
Но ему  удалось  покорить  Литл-Иден  серией  концертов,  и  теперь  скрипач
совершал обход великосветских  салонов.  Миссис  Хеннеси  успела  заарканить
заезжую знаменитость еще до того, как Вестал наложила на него свою клешню.
     Итак, срок был определен: через три дня.
     На какой-то момент я почувствовал, как неприятный холодок  пробежал  по
спине. Пока операция носила абстрактный характер,  я  спокойно  и  тщательно
обдумывал все детали. Теперь, когда пришла пора воплощать  все  в  жизнь,  я
впервые ощутил страх, так как понимал: одна малейшая ошибка - и со мной  все
будет кончено.
     Я закурил сигарету и сжег записку  Евы  в  пламени  спички.  Положив  в
карман нужные бумаги, я вышел из дома и спустился к ожидавшей меня машине.
     Ева прошла мимо, направляясь к беседке.
     - В четверг, в два часа, в пляжном домике, - едва слышно прошептал я.
     Она коротко кивнула, давая понять, что поняла меня.
     Трудностей было масса.
     Ночных репетиций теперь не было: я спал в одной  постели  с  Вестал.  Я
прикинул, что отшлифовать детали плана можно после обеда или же  в  выходной
день Евы, четверг.
     В офисе я набросал черновики нескольких деловых писем,  а  после  этого
записал их на магнитофон. Прослушивая каждое  из  них,  я  фиксировал  время
звучания. Ева должна была точно знать, когда я произнесу  мои  самые  важные
слова, предназначавшиеся Блэкстоуну.
     Опасаясь, что в кабинет может неожиданно  войти  мисс  Гудчайлд,  я  не
прокручивал их обратно,  но  тем  не  менее  был  уверен,  что  справился  с
задачей.
     Я сгорал от нетерпения. Хотя  роковой  срок  против  ожидания  наступил
слишком скоро, хотя впереди ждали многочисленные трудности,  огромный  риск,
ничто уже не могло остановить меня. Я приступил к реализации плана, и  ничто
не заставило бы меня отказаться от него.
     Вестал сообщила мне, что миссис Хеннеси пригласила ее  в  свой  дом  на
встречу со Стовинским. Жена хотела, чтобы я  поехал  с  ней,  но  я  выразил
сожаление, что как раз на пятницу в  это  время  у  меня  назначено  деловое
свидание с Блэкстоуном. Предполагаю, что Вестал и не ждала, что я  соглашусь
на этот визит. Но так как я вселил в ее душу уверенность, что  не  собираюсь
удрать из дома ради рандеву с какой-то бабой,  то  ничего  не  имела  против
того, чтобы я поработал.
     В четверг я рано был уже в офисе и перед тем, как отправиться на  ленч,
позвонил Блэкстоуну.
     - Как насчет того, Рей,  чтобы  ты  посетил  меня  в  Клифсайде  завтра
вечером? - начал я. - Поговорим о делах, кроме того,  тебе  будет  интересно
посмотреть, как я живу.
     - Это было бы здорово.
     - Пусть твой визит явится сюрпризом для Вестал,  так  что  не  приезжай
слишком рано. Если она заподозрит, что я что-то  готовлю,  то  будет  ходить
вокруг меня кругами, пока не вытянет весь секрет по частям. В общем, будь  у
меня дома ровно в девять тридцать.
     - О'кей.
     Я положил трубку и вызвал мисс Гудчайлд.
     - Я не вернусь после  ленча,  -  предупредил  я.  -  Появилось  желание
сыграть пару партий в гольф.
     Литл-Иден имел шесть полей для  этого  вида  развлечения.  Если  Вестал
позвонит и узнает, что я играю в гольф, то не пойдет же  она  проверять  все
шесть площадок. Поэтому после ленча я спокойно поехал на пляж.
     Пляжный домик Вестал на побережье стоял особняком. В радиусе трех  миль
других  строений  не  было.  Теперь  жена  появлялась  здесь  очень   редко,
предпочитая плескаться в своем домашнем бассейне. Меня  устраивало  то,  что
укромных уголков, где можно было оставить машину, нашлось достаточно.
     Я открыл хижину и распахнул окна.
     Пятью минутами позже прибыла  Ева.  Я  видел,  как  она  спрятала  свою
машину в кустарнике и, утопая по щиколотку в песке, направилась к домику.
     На столе передо мной стоял магнитофон, точь-в-точь, как сейчас.
     Забавная вещь: когда женщина вошла и  приблизилась,  я  не  испытал  ни
малейшего желания ее обнять. Мы молча посмотрели  друг  на  друга.  Лицо  ее
было влажным и бледным, а глаза за стеклами очков лихорадочно блестели.
     - Будет лучше, если мы сразу приступим к делу, - начал я. -  Времени  у
нас немного.
     Она положила на стол продолговатый проволочный каркас.
     - Не знаю, похоже ли это на руку. Я сделала ее прошлой ночью.  Примерь,
как будет выглядеть в одежде.
     Сняв пиджак, я сунул каркас в рукав. Пришлось немного повозиться, но  в
конце  концов  удалось  подогнать  все  точно  по  размеру.  После  этого  я
пристроил сооружение на ручке кресла.
     Чтобы определить, как все это смотрится со стороны, мы обошли кресло  и
стали поодаль от его высокой спинки. Да,  все  было  так,  как  я  и  хотел:
человеческая  рука,  спокойно  и  естественно  покоящаяся  на   подлокотнике
кресла.
     - Отлично,  -  самодовольно  констатировал  я.  -  Остается   приладить
маленький  проволочный  зажим.  Он  будет  держать  сигарету.  И  Харгис,  и
Блэкстоун должны заметить, что сидящий к ним спиной человек курит  сигарету.
Иллюзия моего присутствия будет полной.
     - Ты приготовил письма, Чэд?
     - Сейчас мы прослушаем их. Но  вначале  подготовим  декорации.  Поставь
стул перед столом.
     Мы передвинули мебель в соответствии с моим замыслом и отошли к  двери,
чтобы окинуть взглядом сцену действия.
     Я еще вернулся к  столу,  чтоб  включить  магнитофон  и  отрегулировать
громкость   до   тональности   нормального   человеческого   голоса,   затем
присоединился опять к Еве, стоящей у  стены  около  двери.  После  этого  мы
прослушали всю запись.
     Эффект  был  потрясающим.  Рука  на  подлокотнике  кресла,   дымок   от
сигареты, поднимающийся к потолку, непрерывно диктующий голос -  все  вместе
производило совершенно неопровержимое впечатление, что я действительно  сижу
в кресле, занятый деловыми письмами.
     Где-то на середине записи мой  голос  прервался  и  произнес  несколько
иной интонацией: "Прости, что заставляю тебя ждать, Рей. Я уже заканчиваю".
     Мы переглянулись. Еву трясла мелкая дрожь. Женщина побелела,  как  мел,
схватила меня за  руку.  Я  попытался  улыбнуться,  но  получилась  какая-то
жалкая гримаса. Так мы простояли рядом, пока не умолк магнитофон.
     - Должно сработать, - убежденно  произнес  я,  выключая  магнитофон.  -
Если не будет каких-либо непредвиденных случайностей, все пройдет как  надо.
А теперь ты прокрутишь запись столько, пока не запомнишь каждое слово.  -  Я
положил на стол копии всех писем, которые надиктовал  на  магнитофон.  -  Ты
должна  совершенно  точно  уловить  тот  момент,  когда  идут   мои   слова,
обращенные к Блэкстоуну. Это самое главное. Случись здесь  осечка  -  и  все
пропало.
     Мы целиком сосредоточились на работе.
     Через пару часов Ева выучила всю запись до последней запятой.
     - Теперь давай порепетируем, - предложил я. - Садись к  магнитофону.  Я
буду Харгисом, затем Блэкстоуном.
     Мы репетировали до полного  изнеможения.  Только  когда  уже  наступили
сумерки, я наконец почувствовал удовлетворение: мы  не  упустили  ни  одного
нюанса.
     Я укрепился в мысли, что идея вполне выполнима,  потому  что  я  ни  на
секунду не  сомневался,  что,  благодаря  безошибочно  воплощенной  затее  с
магнитофоном и креслом, Харгис и Блэкстоун, не кривя душой, поклянутся,  что
в самом деле видели меня в кабинете. В этом я был уверен.
     Единственное  слабое  место  -  Ева.  Потеряй  она  хоть   на   секунду
самообладание - мы  погибли.  Если  ее  подведут  нервы,  если  она  забудет
что-либо и своим поведением вызовет  подозрение  у  Харгиса,  мое  алиби  не
будет стоить и цента.
     Думая об этом, я прижал ее к себе.
     - У тебя хватит мужества пройти сквозь это испытание, Ева?
     Опустив руки, она бессильно привалилась ко  мне.  Бледность  так  и  не
покинула ее лица.
     - Да.
     - Наши жизни в твоих руках. Помни об этом.
     Она кивнула, и я почувствовал, как ее вновь стала бить дрожь.
     - Ты  не  отказываешься  от  участия  в  убийстве?   Еще   есть   время
передумать. До завтра - целая вечность.
     - Нет. Мы сделаем это.
     - О'кей. Мне нужно возвращаться. Вестал играет в бридж, и  я  хотел  бы
быть дома раньше ее. Ты можешь остаться поработать еще некоторое время.
     - Не сейчас. Я... я не могу находиться здесь одна. Лучше порепетирую  у
себя в комнате.
     - Хорошо. Идем: время не ждет.


     На следующий день, в пятницу, 28 сентября, я вернулся  из  офиса  около
пяти.
     Вестал не было дома. Я положил в  ящик  стола  пару  спецовок,  которые
прихватил  из  гаража.  Менять  колесо  -  достаточно  грязная  работа,   на
переодевание и умывание у меня  не  останется  времени,  а  к  Блэкстоуну  я
должен выйти с чистыми руками и в чистом костюме.
     Из своей комнаты я позвонил Еве.
     - Я уже у себя. А где Вестал?
     - Пошла в кино. Появится к шести.
     - Могу я зайти к тебе?
     - Лучше не надо.
     - Это необходимо.
     Как всегда, убедившись, что в коридоре никого нет, я  быстро  преодолел
расстояние до заветной двери и зашел в комнату.
     Ева сидела на кровати. Рядом,  на  ночном  столике,  стоял  магнитофон.
Женщина была бледной и испуганной.
     - Ева, что с тобой? Ты выглядишь так, словно нос к носу  столкнулась  с
привидением!
     - Все будет в порядке, - заверила она.
     - Иначе и быть не должно, - грубовато бросил я. - Я не начну  операцию,
если буду хоть чуть сомневаться в тебе. Все зависит от твоих нервов, Ева.
     Она кивнула.
     - Я знаю. Беспокоиться не о чем. Я возьму себя в руки,  когда  наступит
время. Я обещаю это.
     Закурив сигарету, я принялся нервно ходить по спальне.
     - Твоя машина там, где мы договорились?
     - Я отогнала ее туда сразу после ленча.  Она  в  кустарнике,  в  десяти
ярдах от дорожного указателя "Тихий ход".
     - Прекрасно.  -  Подойдя  к  окну,  я  посмотрел  на  плывущие  в  небе
облака. - Может пойти дождь. Не велика радость менять колесо под дождем.
     Женщина выдавила из себя улыбку.
     - Но даже под дождем ты справишься с этим?
     - Я справлюсь со всем в нашем деле, даже если начнется землетрясение  и
с неба посыплются камни.
     - А как насчет следов, Чэд?
     - На дороге  твердое  покрытие.  Об  этом  не  беспокойся.  -  Я  вдруг
вспомнил о Джо. На нас навалилось столько забот, что я  совершенно  выпустил
из виду водителя Вестал. - Мы забыли о Джо.
     - Я позаботилась о нем, - сообщила Ева, не глядя на меня. - Я  положила
ему препарат в чай.
     - А я начинал бояться, что ты теряешь контроль. Когда лекарство  начнет
действовать? - Подойдя к Еве, я сделал попытку обнять ее.
     Она оттолкнула меня.
     - Не трогай меня, Чэд. Сейчас не до этого.
     - О'кей, о'кей! - поспешно согласился я. - Так когда  подействует  твое
зелье?
     - Полагаю, оно уже свалило Джо в постель.
     Я взглянул на часы. Большая стрелка приближалась к шести.
     - Перенеси магнитофон в мой кабинет. Там уже все готово. Я пойду в  сад
и буду ждать там Вестал. Подумать только, Ева, еще три с половиной часа -  и
мы с тобой будем свободны.
     - Да. - Она старалась не смотреть на меня.
     - Пойду вниз. - Я вновь  сделал  попытку  обнять  ее,  но  натянутое  и
напряженное выражение ее лица  остановило  меня.  -  Ты  уверена,  Ева,  что
справишься с собой и с заданием?
     - Ты что, не доверяешь мне?
     - Конечно же, доверяю.  Я  просто  хочу  сказать,  что  еще  не  поздно
отступить. Но пройдет еще немного времени - и пути назад уже не будет.
     - Может быть, это ты хочешь отступить?
     Я подумал о деньгах Вестал, о возможности жениться на Еве.
     - Нет.
     - И я - нет.
     - Я иду вниз, а ты знаешь, что делать тебе. - Я покинул  одну  женщину,
к которой меня влекло, чтоб встретить другую, от  которой  хотел  избавиться
ради первой.
     Вестал прибыла в шесть с минутами. Она  любила  сама  сидеть  за  рулем
"роллс-ройса",  позволяя  управлять  машиной  лишь  тогда,  когда  ехала  за
покупками.
     Бок о бок мы поднялись по ступенькам на террасу.  Тяжелые  черные  тучи
висели над головой. Я никак не мог поверить в то, что через три часа  должен
буду  убить  идущую  рядом  со  мной  жену.  Сейчас  это   казалось   просто
невозможным.
     Не отрывая от меня влюбленного взгляда,  она  трещала  без  умолку.  На
уродливом  маленьком  личике  плавала  счастливая  улыбка,  а  глаза  так  и
лучились любовью ко мне.
     - Ты выглядишь таким усталым, дорогой.  Может,  нам  пойти  куда-нибудь
вместе, чтобы ты смог отдохнуть?
     - Со мной все в порядке. Тебе не стоит из-за меня беспокоиться.  Просто
мне сейчас никуда не хочется идти.
     - Может, ты посидишь со мной, пока я буду переодеваться?
     - У меня еще осталась работа. Я поднимусь к тебе несколько позже.  Есть
кое-какие бумаги, которые необходимо подготовить к приезду Блэкстоуна.
     Вестал капризно надула губы.
     - Чэд, ты так много работаешь, что совершенно забыл обо мне.
     На верхней ступеньке лестницы она обвила мою шею  костлявыми  руками  и
запечатлела на губах пламенный поцелуй. Мой желудок подкатил к горлу, и я  с
трудом удержал приступ тошноты.
     Войдя  в  кабинет,  я  плотно  прикрыл  за  собой  дверь.   Магнитофон,
принесенный Евой, был на столе. Стул стоял,  как  мы  и  решили,  спинкой  к
двери. Горели лишь настольная лампа и бра у окна.  Такое  неяркое  освещение
успокаивало глаз и скрадывало детали.
     Открыв окно и отдернув  шторы,  я  посмотрел  на  мощеную  дорожку  под
окном. Даже если пойдет дождь, на ее покрытии не останется никаких следов.
     В нижнем ящике стола я проверил наличие  комбинезона  и  перчаток.  Под
ними лежал продолговатый мешочек  из  грубого  холста,  наполненный  песком.
Достав, я взвесил его на руке. Мешочек ощутимо давил на ладонь. От  этого  я
вновь испытал приступ тошноты. Торопливо бросив импровизированное  оружие  в
ящик, я повернул ключ в замке.
     Все было готово. Оставалось только ждать.
     Я находился еще в кабинете, стоя  у  стола  и  уставясь  на  магнитофон
невидящим взглядом, когда б окно ударил порыв шквального ветра с дождем.
     В дверь легонько постучали. Вошел Харгис.
     - Простите меня, сэр, но Джо  что-то  приболел.  Как  я  помню,  миссис
Винтерс на вечер нужна машина.
     - Что с ним такое?
     - Жалуется на сильную головную боль, и у него рвота.
     - Наверное, съел что-то несвежее.  Я  скажу  об  этом  миссис  Винтерс,
когда она спустится.
     - Да, сэр. - Слуга вышел, аккуратно прикрыв дверь за собой.
     Я по-прежнему стоял у стола, машинально вытирая руки  и  слыша  гулкие,
торопливые удары сердца.




     Перед ужином я влил в себя три  двойных  порции  виски.  Я  нуждался  в
этом, так как нервы были в таком состоянии, что  я  боялся,  как  бы  Вестал
чего не заподозрила.
     Ужин, казалось, длился бесконечно, и я буквально заставлял себя есть.
     Когда мы,  наконец,  перешли  в  гостиную,  куда  подали  кофе,  Вестал
подошла к окну и, отодвинув шторы,  принялась  смотреть  в  темный,  залитый
дождем сад.
     - Это какое-то наваждение, - произнесла  она  трагически.  -  Дождя  не
было уже несколько недель, но стоило мне куда-то собраться, как он легок  на
помине.
     - Когда сидишь в уютном помещении  и  смотришь  наружу,  погода  всегда
кажется хуже, чем на самом деле, - заметил  я,  устраиваясь  перед  камином,
который предусмотрительно разжег Харгис, чтобы прогнать сырость в  громадном
помещении. - Но, по всей видимости, он скоро закончится.
     - Совсем не верится в это. Если так будет  продолжаться,  я  никуда  не
поеду.
     Я ждал этих слов - и сердце у меня сжалось.
     Склонившись над моим плечом,  Харгис  разливал  кофе.  Я  понимал,  как
важны будут показания этого самого главного свидетеля, когда он  подтвердит,
что я отговаривал Вестал ехать.
     - Прекрасно понимаю тебя, - произнес  я  с  наигранным  сочувствием.  -
Можно утешиться только тем, что сегодня по телевизору достаточно  интересная
программа. Почему бы тебе не позвонить миссис Хеннеси и не сказать,  что  ты
не сможешь приехать.
     Вестал подошла к камину, взяла из рук  Харгиса  чашку  кофе  и  уселась
рядом со мной.
     - Но это же ужасно. Я так желала познакомиться с  мистером  Стовинским.
Дождь испортил настроение. Мне не хочется ехать и тем более  вести  самой  в
такую непогодь машину. - С  этими  словами  Вестал  посмотрела  на  слугу  и
добавила: - Выясните, не поправился ли Джо.  -  Когда  Харгис  ушел,  она  с
гримасой заключила: - Какая польза от шофера, если он в  самый  неподходящий
момент оказывается больным.
     Я выдавил из себя кривую улыбку.
     - Но ведь он заболел в первый раз, если мне  не  изменяет  память.  Это
иногда случается с людьми.  Теперь  ты  мне  заявишь,  что  в  дождь  вообще
никогда и никуда не будешь выезжать.
     Вестал бросила на меня быстрый взгляд.
     - Что с тобой случилось,  Чэд?  Ты  как-то  странно  ведешь  себя  весь
вечер.
     У меня мурашки поползли по телу.
     - Я? Странно? Что ты имеешь в виду?
     - Я  очень  четко  чувствую  твое  настроение.  Ты  чем-то   обеспокоен
сегодня, Чэд. Чем?
     Я начал было говорить, что она ошибается, но вошел Харгис.
     - Прошу прощения, мадам, но Джо по-прежнему в постели. Он  не  в  силах
подняться.
     - Тогда тебе не следует ехать, - обозлился я для видимости, обрывая  ее
нетерпеливое восклицание. - Этот скрипач и так не  испытывает  недостатка  в
поклонницах. Твоего отсутствия он даже не заметит.
     Я знал, что говорил. Вестал немедленно встала на дыбы.
     - Он ждет  именно  меня,  -  резко  отпарировала  она.  -  Я  абсолютно
уверена, что он не принял бы  приглашения  Шарлотты,  если  бы  не  надеялся
увидеть там меня. Ехать необходимо.
     - Как тебе будет угодно, - уступил я такому напору,  но  только  тогда,
когда Харгис покинул гостиную. - Во всяком случае, меня одно успокаивает:  в
машине ты не промокнешь. И если  ты  в  самом  деле  собираешься  ехать,  то
поторопись. Скоро уже девять.
     Жена снова подошла к окну.
     - Чэд, дорогой, может быть, ты все же поедешь со мной?
     - Прости, но через полчаса здесь будет Рей Блэкстоун.
     - Хорошо, я сейчас отправлюсь. - Подойдя вплотную, Вестал  вцепилась  в
лацканы моего пиджака. - Дорогой, ты уверен, что тебя ничто не беспокоит?
     - Не принимай все близко к сердцу, - посоветовал я, обнимая ее и  целуя
в губы.
     Так мы простояли несколько секунд, которые  показались  мне  вечностью.
Когда я отстранился, Вестал схватила меня за руку.
     - Я чувствую, мне не следует сегодня покидать  дом,  Чэд!  -  Ее  глаза
горели тем же диким желанием, которое я уже видел  на  стадионе.  -  Я  хочу
чувствовать тебя рядом, Чэд!
     - Почувствуешь, - пообещал я,  отвернувшись  при  этом,  чтобы  она  не
увидела моего искаженного ужасом лица, на котором отразился затаенный  смысл
сказанного, не выданный голосом. - Только чуть позже. А теперь иди.
     Наступила долгая неловкая пауза, после которой Вестал обронила:
     - Я буду ждать, Чэд.
     Она вышла из гостиной. Я тут же подошел к бару и налил  большую  порцию
виски. Руки у меня тряслись, а зубы  позвякивали  о  край  бокала,  когда  я
залпом осушил его.
     Она снова появилась без нескольких  минут  девять.  На  ней  был  белый
дождевик, черная шляпа и длинные черные кожаные перчатки.
     - Проводи меня до гаража, Чэд.
     - Извини, Вестал, никак не могу. Надо продиктовать пару  срочных  писем
до прихода Блэкстоуна.
     Она огорченно пожала узкими плечиками.
     - Порой мне кажется, что  я  просто  утомляю  тебя.  -  Глаза  ее  были
несчастными. - Тогда до свидания.
     - Надеюсь, ты хорошо проведешь время.
     Едва только эти слова вырвались у меня, я понял, насколько  они  ужасны
и  кощунственны.  Я  быстро  опустил  голову,   чтобы   жена   не   заметила
произошедшей с моим лицом перемены.
     - Я думаю, там будет весело. Вернусь где-то в половине первого.
     Я слышал, как она, выйдя из гостиной, спросила у Харгиса:
     - Все еще идет дождь?
     - Да, мадам, но он уже стихает. Вы справитесь с машиной?
     - Конечно. И постараюсь вернуться назад не очень поздно.
     Когда за Вестал захлопнулась дверь, в кабинет торопливо вошла  Ева.  Мы
посмотрели друг  на  друга.  Я  уже  привык  к  ее  постоянной  бледности  и
лихорадочному блеску глаз, но на сей  раз  в  них  было  какое-то  особенное
выражение, которое раньше мне не приходилось видеть.
     - Я принесла шляпу. Нельзя, чтобы у тебя были влажные волосы.
     - Хорошая девочка.
     Я вытащил комбинезон и положил на кресло.
     - Тебе нужно спешить.
     - Я успею и все сделаю как надо.
     Посмотрев на соучастницу, я понял, что  и  здесь  все  будет  в  полном
порядке. Кажется, у нее появилось второе дыхание и волнение оставило ее.
     Снова засунув руку в ящик стола, я вытащил мешочек  с  песком.  В  этот
момент Ева отошла от меня, да я и сам держал  свое  оружие  так,  чтобы  оно
было вне поля ее зрения.
     - Торопись.
     Голос ее слегка дрожал. Смертоносный  тугой  мешочек  с  песком  сделал
ситуацию до жути реальной.
     - Я буду через полчаса.  Не  волнуйся,  Ева,  все  будет  так,  как  мы
намечали. - Открыв окно, я сел на подоконник, перекинул через него ногу и  в
последний раз взглянул на Еву. Она стояла у стола  и  смотрела  на  меня.  -
Счастливо, - бросил я.
     Она кивнула. Я видел, как  шевельнулись  ее  губы,  но  не  услышал  ни
звука. Я спрыгнул на мокрую дорожку. Ева тут же закрыла за мной окно.
     Дождь и в самом деле заметно  стих,  но  ветер  усилился.  Я  торопливо
зашагал к гаражу.
     Вестал предстоял гораздо больший  путь,  так  как  она  воспользовалась
крытой галереей, чтобы не промокнуть.  Мне  же  оставалось  только  пересечь
лужайку.
     Было очень темно, и я не опасался, что кто-либо  из  дома  сможет  меня
заметить.
     В  гараже  царил  полный  мрак.  Дверь  его  открывалась   при   помощи
фотоэлемента. Как только  кто-то  попадал  в  сферу  его  действия,  которая
простиралась на несколько ярдов от входа, в помещении  зажигался  свет  -  и
двери распахивались сами собой.
     Поэтому я встал сбоку, прячась в густой тени. Крытая галерея, что  вела
к гаражу, была освещена. Вскоре там мелькнул белый плащ Вестал.
     Мое сердце бешено колотилось,  а  рот  пересох  от  волнения.  Я  ждал,
судорожно сжав пальцами мешочек с песком.
     Вестал  быстро  приближалась.  Теперь  ее  отделяло   от   меня   ярдов
пятнадцать. Она что-то напевала себе под нос, но когда прошла мимо  меня,  я
увидел, какое встревоженное и задумчивое у нее лицо.
     Фотоэлемент зажег свет в гараже. Створки  дверей  распахнулись.  Затаив
дыхание, я бесшумно крался за Вестал. Я оказался рядом с ней в  тот  момент,
когда она открывала дверь машины. Какое-то шестое чувство дало ей  знать  об
опасности. Перестав напевать, женщина начала поворачиваться в  мою  сторону.
Ужас стоял в ее глазах. Она вся сжалась в комок, когда  я  взмахнул  орудием
убийства. Сильный удар пришелся  ей  по  макушке,  которую  вряд  ли  смогла
защитить бархатная шляпка.  Вестал  упала  на  колени,  руки  скользнули  по
блестящему боку машины.
     Задыхаясь, я обрушил на голову своей жертвы еще  один  удар,  вложив  в
него всю свою силу, ненависть и отчаяние. Ее голова дернулась и  -  поникла.
Бросив мешочек, я схватил Вестал раньше,  чем  она  распласталась  на  полу.
Повиснув  в  моих  руках,  она  напоминала  беспомощную   тряпичную   куклу.
Придерживая ее одной рукой, я открыл  дверцу  машины  и  сунул  безжизненное
тело жены в угол переднего сиденья.
     Подобрав мешочек с песком, я кинул  его  в  машину  себе  под  ноги.  И
только тут я сообразил, что у меня нет ключа зажигания. Лицо  мое  мгновенно
стало мокрым от пота, а руки затряслись мелкой дрожью.
     Скорее всего, ключ должен был находиться у жены в сумке. Я поискал  эту
дамскую принадлежность, но безуспешно. Попытавшись  восстановить  в  памяти,
держала ли Вестал ее в руках, охваченный дикой паникой,  я  ничего  не  смог
припомнить.
     Время шло. Стрелки часов показывали уже семь минут десятого.
     Проклиная все на свете, я выбрался из машины и  обнаружил  сумочку  под
днищем "роллс-ройса". Торопливо перерыв хлам, который жена обычно таскала  с
собой, я наконец обнаружил ключи.
     Включив газ, я взглянул на Вестал. Почти плашмя она лежала  на  сиденье
с закрытыми глазами и  отвалившейся  челюстью,  с  хрипом  втягивая  в  себя
воздух. Лоб  и  висок  пересекала  тонкая,  словно  карандашом  прочерченная
полоска крови.
     Я вывел машину из гаража, прибавил  скорость,  направляясь  к  залитому
дождем шоссе. Через пару минут я  был  уже  у  горного  серпантина.  Деревья
здесь усиливали напор  ветра,  и  машина  буквально  раскачивалась  под  его
порывами. По стеклам тек сплошной  водяной  поток,  с  которым  дворники  не
справлялись. Погасив фары, я стал  медленно  вписываться  в  первый  поворот
дороги. Времени было в обрез.
     Проехав около мили, я увидел поднимающиеся мне навстречу  огни  машины.
Это мог быть только Блэкстоун.
     Схватив Вестал за плечи, я торопливо взгромоздил ее к себе  на  колени.
Тело жены обмякло и было непослушным, но я посадил ее прямо,  прижав  мягкие
вялые пальцы к баранке. Голова Вестал была откинута назад, так что  ее  щека
прижалась к моей. Я как можно ниже  сполз  на  сиденье.  Совершая  очередной
поворот, я включил фары.
     Машина Блэкстоуна шла  быстро,  и  я  тоже  прибавил  скорость.  Вестал
заслоняла практически весь обзор, ехать было достаточно опасно,  так  что  я
придерживался осевой линии дороги. Когда  Блэкстоун  будет  проезжать  мимо,
мне придется взять правее, и сделать это с предельной осторожностью:  иначе,
если я не рассчитаю, машина улетит в пропасть вместе со мной.
     Блэкстоун, заметив встречную машину, переключил  освещение  на  ближний
свет. И тут Вестал дернулась.
     Это так шокировало меня, что я едва не выпустил руль.
     Она издала тягучий, приглушенный стон. Он перепугал меня едва ли не  до
потери сознания. Никогда в жизни я  не  был  в  таком  ужасе.  Из-за  этого,
ослабив контроль над дорогой и управлением, я оказался в  буквальном  смысле
на краю пропасти.  Машина  мчалась  впритирку  к  столбикам  ограждения,  за
редким частоколом которых лежало ущелье глубиной в девятьсот футов.
     До предела вывернув руль, я смог  все  ж  удержать  машину  на  полотне
дороги. После этого я осторожно освободил руки и ударил Вестал так,  что  ее
голова врезалась  в  приборную  доску.  Удар  был  касательным,  но  все  же
достаточно сильным, чтобы моя жертва снова отключилась.
     Я едва успел посадить ее прямо, как машина Блэкстоуна пронеслась  мимо.
По всем правилам движения он сбросил скорость, но я, увидев  из-за  поворота
контуры его лимузина, сразу же нажал на акселератор и разминулся  с  ним  со
скоростью не меньше чем сорок миль в час.
     Он просигналил, приветствуя Вестал. Я не мог ответить Рею тем  же,  так
как руки были заняты. Все мое  внимание  было  сосредоточено  на  тормозе  и
руле, так как впереди ожидался опасный поворот.
     Разъехавшись с Блэкстоуном, я  остановил  машину,  прислонил  Вестал  к
дверце и оглянулся  назад.  Мне  нужно  было  убедиться,  что  мой  приятель
торопится в Клифсайд и не повернет обратно.
     Свет фар его машины равномерно удалялся. Покинув "роллс-ройс", я  стоял
под проливным дождем, пока окончательно не  стало  ясно,  что  Блэкстоун  не
вернется.
     Я прикинул, что к дому он подъедет минут через  пять.  Больше  двадцати
минут я его заставить ждать не могу. Так что в  моем  распоряжении  было  не
больше двадцати пяти минут на то, чтобы сменить  колесо,  послать  машину  в
пропасть,  найти  машину  Евы,  вернуться  домой,  влезть  в   окно,   снять
комбинезон и, потягиваясь, появиться перед Блэкстоуном так,  словно  я  весь
вечер просидел в кресле, занятый делом.
     Меня прямо-таки всего передернуло, когда я  это  представил.  Уложиться
во времени, проделав такую уйму работы, - было чистым безумием. Выдержат  ли
нервы у Евы, если я опоздаю?  А  вдруг  Блэкстоун,  когда  узнает  о  гибели
Вестал, начнет сопоставлять и прикидывать и усомнится в моей невиновности?
     Дождь продолжал лить.  Раздумывать  было  поздно,  надо  было  доводить
начатое  до  конца.  Колесо  лежало  в  багажнике.  Вытащив  его,  я   начал
лихорадочно ощупывать, исправно ли оно. Джо ведь мог  заменить  поврежденную
шину, положив другую запаску. Я  проклял  себя,  что  не  сообразил  в  этом
убедиться  еще  в  гараже.  Лишь  установив,  что  камера  без  воздуха,   я
облегченно вздохнул.
     Схватив ключ, я принялся поспешно снимать  колесо.  Работа  была  сущим
адом.  Зажечь  фонарик  я   боялся   и   работал   вслепую,   полагаясь   на
чувствительность пальцев. Моя задача значительно облегчилась бы, не  поливай
меня дождь. Руки скользили по мокрому колесу,  каждая  гайка  сопротивлялась
моим усилиям, а растущее  беспокойство  делало  все  движения  неуклюжими  и
неловкими.
     Наконец колесо было снято.  Я  разогнулся  и  бросил  взгляд  на  часы.
Работа  отняла  семь  минут.  Этот  успех  ободрил  меня,  и,  приступая   к
следующему этапу, я почувствовал себя увереннее.
     Но обратная процедура постановки и закрепления на место снятого  колеса
другого оказалась куда сложнее. Если  я  более  или  менее  быстро  поставил
лопнувшее колесо на ось, то с затягиванием его я провозился довольно  долго.
Я ругался на чем свет стоит: драгоценное время  уходило  на  то,  что  я  по
несколько раз вкручивал и откручивал каждую гайку,  потому  что  не  попадал
сразу точно на резьбу. Завинтив  пять  из  них,  я  обнаружил,  что  исчезла
шестая. К этому времени у меня оставалось лишь  десять  минут  на  то,  чтоб
избавиться от машины и вернуться  домой.  Поэтому  я  защелкнул  колпак  над
пятью гайками и залез торопливо в машину. Я взялся за  ключ  зажигания  и  -
застыл, скованный ледяным ужасом.
     Сиденье рядом было пустым.
     Вестал исчезла!




     Ветер раскачивал машину с такой силой, словно сам хотел столкнуть ее  с
обрыва. Дождь налетал порывами, то затихая,  то  вновь  начиная  лить,  а  я
сидел, тупо глядя на пустое сиденье.  Должно  быть,  пока  я  менял  колесо,
Вестал пришла в себя. Но где же она?
     Я выскочил  из  машины  и  принялся  лихорадочно  оглядываться.  Стояла
чернильная тьма, так что не было  видно  ни  зги.  Кляня  все  на  свете,  я
кинулся к машине и включил фары.
     В мощном луче фар я увидел  жену  рядом  с  черными  камнями  дорожного
откоса. Она медленно шла  вниз  в  направлении  долины,  двигаясь  неровными
шагами, раскачиваясь из стороны в сторону и вытянув перед  собой  руки,  как
перемещается человек, попавший в темноте в незнакомое помещение.
     Вестал уже отошла примерно на  сто  ярдов.  Несколько  секунд,  которые
показались мне вечностью, я наблюдал за бредущей  женщиной  сквозь  ветровое
стекло. Зубы у  меня  выбивали  непроизвольную  дробь.  К  горлу  подступила
тошнота. Но надо  было  спешить:  время  неумолимо  отсчитывало,  убавляя  и
убавляя отпущенные мне судьбой минуты.
     Я побежал за женой под гору. Передо мной плыла чья-то огромная тень,  и
до меня не сразу дошло, что это моя собственная, так как фары светили мне  в
спину.
     Тень  далеко  обогнала  меня,  и  Вестал,  увидев  ее,  остановилась  и
повернулась ко мне. Когда я догнал свою жертву,  дышал  я  сквозь  стиснутые
зубы со свистом и тяжело.
     - Чэд! - простонала она. - О Чэд! Я так рада, что ты нашел меня! -  Она
сделала нетвердый шаг в мою сторону. - Я попала  в  аварию.  У  меня  ранена
голова. - Вестал схватила меня за руку прежде, чем я успел оттолкнуть ее,  и
прильнула ко мне, ища поддержки. - Не понимаю, что случилось. Голова  так  и
раскалывается.
     Мне  пришлось  приложить  достаточное  усилие,  чтобы   оторвать   руки
обреченной женщины от моей шеи.
     - Ты делаешь мне больно! - закричала  она.  -  Чэд!  В  чем  дело?  Что
случилось?
     Во мне всколыхнулось жившее в памяти с детства  воспоминание  об  одной
ужасной сцене, происшедшей однажды летом.  Собака,  жившая  у  нас  в  доме,
внезапно взбесилась и укусила меня за руку. Отцу надо было  пристрелить  ее.
Ему это доставляло муку, так как отец был привязан к псу.  Он  не  смог  как
следует прицелиться - и прострелил только спину.
     Я наблюдал за этой сценой из окна своей  комнаты  и  видел,  как  упала
собака. Задние лапы ее оказались парализованными, и  она  только  дергалась,
не в силах сдвинуться с места.  То  было  страшное  зрелище.  Отец,  пытаясь
попасть ей  в  голову,  стрелял  еще  три  раза,  прежде  чем  добил  бедное
животное, которое умирало на моих глазах медленно и жутко.  Воспоминание  об
этой смерти преследовало меня долгие годы, став частью моих кошмарных снов.
     Детская картина стояла перед моими глазами, только вот в роли убийцы  я
видел не отца, а себя. И убить мне предстояло не собаку, а женщину.
     Я подавил инстинктивное желание схватить ее за горло лишь  потому,  что
она должна быть найдена не задушенной, а разбившейся  от  падения  с  высоты
девятисот футов.
     - Чэд! Что случилось? Почему ты молчишь?
     - О'кей, о'кей, - торопливо бормотал я, не находя других  слов.  Только
бы  что-то  ответить,  пока  я  лихорадочно  прикидывал,  как  бы   поскорее
покончить с ней.
     Мы оба были освещены лучами фар с головы  до  ног.  Вестал  подняла  на
меня глаза и по выражению моего лица  поняла,  что  я  намереваюсь  сделать,
потому что вдруг дико закричала и бросилась обратно к машине.
     В течение нескольких секунд я не  мог  сдвинуться  с  места,  а  просто
стоял и смотрел, как женщина бежит,  с  присвистом  выпуская  воздух  сквозь
сжатые зубы.
     Наконец я пустился вдогонку, но двигался с  огромным  трудом,  так  как
ноги сделались словно ватными. И все же я догонял ее.
     Оглянувшись, Вестал увидела, что я настигаю ее, и  издала  слабый  крик
ужаса. Попытавшись ускорить бег, она споткнулась о камень,  подвернула  ногу
и упала на четвереньки.  Она  застыла  в  таком  положении,  следя  за  моим
приближением. Лицо ее было залито кровью и искажено гримасой ужаса.
     Подбегая,  я  заметил  на  краю  дороги  большой  камень.  Не  замедляя
скорости, я нагнулся и схватил его.
     Жертве удалось стать на колени. Черная бархатная  шляпка  у  нее  давно
превратилась в бесформенный ком, а чулки висели лохмотьями.
     Я медленно подошел к Вестал.
     - Чэд! Пожалуйста! Не трогай меня! - умоляюще закричала она. -  Я  буду
любить тебя! Я отдам тебе все, что у меня есть! Только не трогай меня!
     Я схватил ее свободной рукой за запястье,  отведя  руку  с  камнем  для
удара, который, как мне показалось, весил тонну.
     - Чэд!
     Даже сейчас, сидя в этой раскаленной жарой хижине на берегу  моря,  мне
чудится этот крик. Он остался у меня в памяти самым ужасным звуком,  который
я когда-нибудь слышал.
     Когда я поднял камень,  Вестал  лишь  закрыла  глаза,  не  сделав  даже
малейшей  попытки  прикрыть  голову.   Она   просто   стояла   на   коленях,
неподвижная, похожая на парализованного кролика, ожидающего смерти.
     Я с силой ударил ее камнем по голове и  сделал  шаг  назад,  сотрясаясь
всем телом от отвращения. Рухнувшее на дорогу тело  женщины  напоминало  мне
вновь собачий  труп  у  ног  отца,  когда  человек  ждал,  пока  прекратятся
конвульсивные подергивания животного.
     Я не мог заставить себя поднять на руки эту еще  судорожно  дергающуюся
человеческую плоть. Не мог даже заставить себя приблизиться к  ней.  Поэтому
я схватил ее за запястье и потащил, словно куль с мукой.
     Открыв дверцу, я впихнул Вестал внутрь.  Прикоснувшись  к  ее  телу,  я
почувствовал последние конвульсивные содрогания мышц убитой.
     Собираясь сесть за руль, я вновь должен был подавить  приступ  тошноты.
Но остановить себя я уже не мог: пути назад не  было.  Теперь  всю  жизнь  я
буду носить в себе ощущение подстерегающей меня опасности.
     Я зашвырнул  далеко  во  мрак  долины  камень,  сел  за  руль  и  завел
двигатель. Включив первую передачу, я  выскочил  из  машины  и  остановился,
наблюдая, как она набирает скорость.
     Яркий свет фар осветил  белую  перекладину.  Машина  врезалась  в  нее,
раздался треск ломающегося дерева. "Роллс-ройс" на долю  секунды  завис  над
обрывом и тут же исчез из виду.
     Я продолжал стоять, прислушиваясь  к  шуму  катящихся  камней  и  тупым
ударам, которые производила тяжелая машина, падая по отвесным уступам.
     Я подошел к пролому в ограждении и заглянул вниз.
     Машина пролетела около двухсот футов  и  застряла  на  широком  выступе
скалы. Крышу лизнул язычок пламени, и в следующую  секунду  весь  автомобиль
занялся ярким пожаром.


     Перекидывая ногу через подоконник, я различил свой  собственный  голос:
"Далее относительно нашей беседы по телефону и вашего  сегодняшнего  письма.
Я подтверждаю все, о  чем  мы  условились,  и  надеюсь,  что  в  будущем  вы
представите развернутую разработку  ваших  планов  по  улучшению  управления
недвижимым имуществом в Иден-Энд..."
     Это были самые успокаивающие слова, которые я уже не чаял услышать.
     Ева стояла у стола, глядя на  меня  широко  раскрытыми  глазами.  Узкая
лента  магнитофона  медленно  ползла,  создавая  иллюзию  моего  присутствия
здесь.
     Я влез в комнату. Комбинезон на мне был сплошь  мокрым,  туфли  и  руки
заляпаны грязью.
     Ева схватила полотенце и губку и сунула их мне.
     - Скорее! Он ждет уже более получаса.  Ленты  осталось  только  на  две
минуты.
     Я стянул комбинезон и вытер руки и лицо.
     - Как я выгляжу?
     Она подсказала:
     - Надень пиджак.
     Я торопливо набросил его на плечи, вытер той же  губкой  туфли  и  даже
успел причесаться. Ноги мои  были  словно  налиты  свинцом,  и  было  трудно
поддерживать вертикальное положение. Ева подала мне бокал виски.
     - Выпей!
     Как она успела  обо  всем  позаботиться!  Спиртное  обожгло  горло,  но
успокоило нервы, которые были натянуты до предела.
     - Вытри лицо.
     Я провел по лицу и волосам полотенцем и наклонился  прикурить  сигарету
от спички, которую Ева мне поднесла.
     - Все в порядке, Чэд?
     - Да.
     - Тогда лучше поскорее его увидеть.
     - Как у тебя здесь? В порядке?
     - Да. Я уже начала нервничать.  Ты  вернулся  несколько  позже,  но,  в
общем, все прошло так, как ты и рассчитывал.
     Меня захлестнула волна облегчения и триумфа.
     - О'кей, я готов.
     Моя помощница скатала в  один  комок  полотенце,  комбинезон,  губку  и
сунула в нижний ящик стола.
     - Выключай запись.
     Ева щелкнула тумблером - и внезапная тишина поразила меня  больше,  чем
если б это были сотрясающие всю вселенную раскаты грома.
     Сделав глубокий вдох,  я  решительно  пересек  кабинет  и  -  распахнул
двери.
     Блэкстоун сидел в кресле, лениво листая журнал.
     - Рей, старина, прости меня, я сам не думал, что это так затянется.
     Гость печально усмехнулся.
     - Да все в порядке. Ты всегда так напряженно работаешь дома?
     - Просто у меня накопилась куча совершенно неотложных дел. Входи.
     Едва мы оказались в кабинете, Ева скользнула мимо  нас,  направляясь  в
холл.
     - А не выпить ли нам, Рей?
     - Думаю, не повредит. Правда, мисс Долан уже поухаживала за мной.
     Приятель опустился в кресло, рядом с моим столом.
     - По дороге сюда встретил "роллс-ройс" твоей жены. Она гнала  на  такой
скорости, что у меня душа ушла в пятки.
     - Она так хорошо знает дорогу, что  может  проехать  ее  с  завязанными
глазами.
     - Как бы хорошо она ее ни знала, в такую погоду лучше все же  соблюдать
осторожность, - серьезно заметил Блэкстоун. - Она мчалась  сломя  голову.  -
Увидев, что мне не по душе его слова, он пожал плечами. - А вообще-то у  вас
хорошо.
     - Да, действительно неплохо. - Я подал ему  бокал  с  виски  и  сел  за
стол. - Хорошо, что ты приехал, Рей.
     - Надеюсь, ты приготовил что-то интересное. Какую сделку мы провернем?
     - "Байлэнд Эплайэнсис". Это тебе о чем-нибудь говорит?
     - Разумеется. У меня самого имеются акции этой компании.
     - Скоро они взлетят по самую крышу, Рей. Я думаю, ты и  я...  -  Резкий
звонок телефона заставил меня вздрогнуть. - Извини... Да?
     - Звонит миссис Хеннеси, - прошелестел голос  Евы.  -  Она  спрашивает,
где Вестал. Я сказала,  что  твоя  жена  поехала  к  ней,  но  миссис  хочет
поговорить с тобой.
     Я совсем забыл о подруге жены. И на миг у меня перехватило  дыхание  от
опасения, что предстоит объясняться еще и с этой дамой.
     - Я готов ее выслушать, - согласился я, пытаясь унять дрожь в голосе.
     В трубке щелкнуло - и раздался тошнотворный голос миссис Хеннеси:
     - Мистер Винтерс?
     - Правильно. В чем дело?
     - Я жду Вестал.  Мисс  Долан  сообщила,  что  ее  госпожа  выехала  еще
полчаса назад. Но ее до сих пор нет.
     - Она прибудет с минуты на минуту, - успокоил я  женщину,  не  забывая,
что Блэкстоун сидит рядом и слушает разговор. - Очень плохая погода,  скорее
всего, из-за нее жена едет не торопясь.
     - Разве не Джо ведет машину?
     - Нет, Вестал сама за рулем.
     - Обычно ей нужно не более двадцати минут, чтобы приехать ко  мне.  Она
опаздывает уже почти на полчаса.
     - Скоро приедет. Она выехала чуть попозже. А сейчас  я  прошу  извинить
меня, миссис Хеннеси, я очень занят.
     Тут я сделал промашку, понадеявшись, что мой равнодушный  тон  успокоит
ее. Он еще больше распалил  эту  назойливую  особу,  которая  настаивала  на
своем:
     - С миссис Винтерс могло что-нибудь  случиться!  Она  обещала  приехать
еще до появления Стовинского, а теперь ему приходится дожидаться ее.  Дорога
очень опасная - и я очень волнуюсь. Не лучше ли позвонить в полицию?
     Сердце у меня так и подпрыгнуло. Я  вспомнил  о  мокром  комбинезоне  в
ящике стола, грязной машине Евы в гараже, двигатель  которой  еще  не  успел
остыть, о шоссе, где могли быть следы крови. Правда, дождь, видно, смыл  их.
Но, если эта сука напустит полицию, я не успею подготовиться к  визиту,  что
грозит мне разоблачением.
     - Вы нервничаете из-за пустяков, - грубовато возразил я. - Если  Вестал
не появится минут через двадцать, звоните мне.
     - Да! А может, она лежит где-нибудь изувеченная и взывает о  помощи?  -
Скрипучий голос ее был таким громким, что даже  Блэкстоун  наверняка  слышал
его: - В жизни не сталкивалась с таким отношением к ближнему.
     - Ладно,  ладно,  не  стоит  пороть  горячку.  Я  займусь  этим  и  все
выясню. - Я едва сдерживал ярость, буквально распиравшую  меня.  -  Если  вы
что-то узнаете,  позвоните  мне.  Я  абсолютно  уверен,  что  оснований  для
беспокойства нет.
     Миссис Хеннеси вновь начала было трещать о том,  как  опасна  дорога  и
как она беспокоится о Вестал, но я бесцеремонно ее прервал:
     - Позвоните мне позже. - И повесил трубку.
     Блэкстоун вопросительно смотрел на меня. Я чувствовал, как  по  лицу  у
меня стекают струйки пота. Я попытался придать лицу деловое  выражение,  но,
боюсь, это получилось у меня неважно.
     - Эта старая курица миссис Хеннеси тревожится о Вестал. Видишь ли,  моя
жена до сих пор не приехала к  ней.  Миссис  Хеннеси  опасается  несчастного
случая. Но я вполне допускаю, что Вестал на  полдороге  передумала  ехать  в
гости и пошла в кино.
     Блэкстоун встревоженно взглянул на меня, и озабоченность его  лица  мне
не понравилась.
     - Но дорога действительно очень опасна в такую погоду. К тому же,  Чэд,
я видел, как твоя жена мчалась.
     - Господи, и ты туда же! Вестал проедет ее с закрытыми глазами, и не  в
ее правилах рисковать. - Я взял листок с предварительными расчетами и  подал
ему. - Давай-ка лучше займемся делом. Взгляни...
     Гость неохотно взял бумагу.
     - Чэд, может быть,  нам  стоит  поехать  посмотреть,  не  случилось  ли
чего-нибудь?
     - Могу поспорить: она преспокойно сидит в кино. Да и дождь льет как  из
ведра.
     Блэкстоун удивленно смотрел на меня.
     - Но ведь это же твоя жена!
     - Хватит каркать! - взорвался я. - Займемся делом.
     Едва мы занялись расчетами, как Блэкстоун тут  же  забыл  о  Вестал.  В
течение минут двадцати мы обсуждали различные варианты  предстоящей  сделки,
в которых я не был уверен,  и  его  советы,  как  всегда,  были  деловыми  и
продуманными.
     Я как раз собрался плеснуть еще виски в бокалы,  когда  вновь  зазвонил
телефон. По лицу Рея я видел, что звук зуммера опять напомнил ему о  Вестал.
Он озабоченно посмотрел на меня.
     - Говорит лейтенант Леггит. - Услышал я, едва  снял  трубку.  -  У  вас
имеются какие-нибудь новости о миссис Винтерс?
     Я облизал сразу же пересохшие губы,  чувствуя,  как  бледнею.  Пришлось
взять сигарету, чтобы Блэкстоун не видел моего лица.
     - Никаких новостей нет. Я рассчитывал, что...
     - Я у миссис Хеннеси, - бесцеремонно прервал  меня  лейтенант.  -  Ваша
супруга до сих пор не появилась. Она опаздывает на сорок минут. Я сейчас  же
еду к вам.
     - Это совсем необязательно. Я возьму машину и...
     Но он уже повесил трубку.
     Мне стоило невероятных усилий говорить ровно и спокойно:
     - Прости, Рей. - Я поднялся. - Но нам придется прервать работу.  Вестал
так и не объявилась - и сейчас сюда прибудет полиция.
     Лицо Блэкстоуна окаменело.
     - Полиция?
     - Лейтенант Леггит, - уточнил я.  -  Скорее  всего,  он  был  у  миссис
Хеннеси. - Мои руки дрожали,  когда  я  прикуривал  сигарету.  -  Он  старый
знакомый Вестал. Я возьму машину и проедусь по шоссе.  Мало  ли  что,  вдруг
жена попала в аварию. Я уверен, что повода для беспокойства нет, но  все  же
лучше убедиться самому.
     - Мы можем поехать в моей машине.
     Мы пересекли гостиную и, выйдя в холл, нос к носу столкнулись с Евой.
     - Миссис Хеннеси предполагает, что с моей женой произошло несчастье,  -
произнес я. - Сейчас сюда едет лейтенант Леггит. Я тоже отправлюсь на  шоссе
и поищу следы Вестал.
     Ни один мускул не дрогнул на лице Евы.
     - Надеюсь, ничего страшного  не  случилось.  Миссис  Винтерс  прекрасно
водит машину.
     - Лучше все же проехать и посмотреть.
     - Чем я могу помочь вам?
     - Наведите порядок в моем кабинете. Посмотрите, какие бумаги  нуждаются
в дальнейшей обработке.
     Наши глаза встретились. Женщина прекрасно понимала, что я имел в  виду.
Я говорил о предметах, лежащих в нижнем ящике стола.
     Блэкстоун уже  нетерпеливо  переминался  с  ноги  на  ногу  у  открытой
парадной двери.
     - Машина! - шепнул я Еве. - Она мокрая. Надо что-то придумать с ней.  -
И поспешил догнать Рея.
     - Какой дождь! - произнес гость, зябко ежась  и  застегивая  пальто,  и
поторопил: - Идем скорее. - Он шагнул  под  струи  ливня.  Я  последовал  за
компаньоном в темноту и влажность ночи.




     Ослепительный свет двух прожекторов, установленных в кузове  грузовика,
освещал довольно большую группу из полицейских офицеров и  рабочих,  которые
медленно и с большим риском поднимали тело Вестал из ущелья.
     Это  была  опасная  работа.  Трое  пожарников  в  специальных  сиденьях
спустились вниз. Машину заклинило в расщелине скалы футах  в  двухстах  ниже
нас. Каждый дюйм отвесной пропасти таил в  себе  опасность.  Камни  в  любой
момент могли обрушиться вниз при малейшем ударе и без него.
     Я сидел в машине Блэкстоуна. Догоревшая сигарета обжигала пальцы, но  я
не замечал этого: меня колотило от холода и внутреннего озноба.
     Рей тоже курил, молча поглядывая сквозь пелену дождя на  полицейских  и
пожарников, столпившихся на краю обрыва.
     Только что подъехала машина Евы. Моя помощница  сделала  умнейший  ход,
когда взяла свой автомобиль и помчалась  за  нами.  Теперь  мокрый  кузов  и
подтеки грязи на бортах не могли вызвать ничьих подозрений.
     Мне страшно хотелось подойти к Еве, но я знал,  насколько  это  опасно.
Мысленно я вновь и вновь  перебирал  каждую  минуту  последних  двух  часов,
успокаивая себя тем, что ни я, ни Ева не допустили ошибок.
     Из-за сплошной завесы дождя показалась высокая широкоплечая фигура.
     - У меня плохие новости для вас, мистер Винтерс,  -  сообщил  лейтенант
Леггит, прислонясь к дверце машины и вглядываясь в меня сквозь стекло. -  Мы
только что подняли ее тело. Ваша жена мертва.
     Я заставил себя поднять голову,  чтобы  встретиться  с  его  холодными,
немигающими глазами.
     - Вряд ли она могла  остаться  в  живых,  -  медленно  отозвался  я.  -
Надеюсь, смерть наступила быстро.
     - Да. - Я чувствовал, как глаза лейтенанта буквально  буравят  меня.  -
Вам  лучше  вернуться  домой.  Дольше  оставаться  здесь  не  имеет  смысла.
Остальное - уже мое дело.
     - Благодарю.
     Леггит перевел взгляд на моего приятеля.
     - Кто это с вами?
     - Рей Блэкстоун. Мой брокер. Мы как раз работали с ним вечером... -  Не
закончив  фразы,  я  умолк,  готовый  откусить  себе  язык.  Как  можно  так
ошибаться! Мне не следовало высовываться с алиби, пока прямо не спросили  бы
об этом.
     Полицейский кивнул и отлип от дверцы.
     - О'кей, мистер Винтерс. Я заеду к вам завтра утром.
     - Я буду ждать вас дома.
     - Давай я поведу машину,  Чэд,  -  предложил  Блэкстоун,  когда  Леггит
отошел к обрыву.
     - Все будет в порядке. - Развернув машину, я притормозил  у  автомобиля
Евы. - Нам здесь больше нечего делать, мисс  Долан.  Вестал  мертва.  Я  еду
обратно. Вам тоже лучше отправиться домой.
     Я тут же отъехал,  избавив  Еву  от  необходимости  придумывать  ответ,
предназначенный  для  ушей  Блэкстоуна,  с  которым  весь  обратный  путь  в
Клифсайд мы проделали в молчании.
     Рей наотрез отказался заходить в дом. Он сказал на  прощание  несколько
слов утешения, пообещав, что займется акциями компании "Байлэнд  Эплайэнсис"
немедленно.
     Я прошел в свой кабинет и устало опустился в кресло.  Ноги  дрожали,  и
меня все время подташнивало. Я налил бокал виски  и  залпом  проглотил  его,
чтоб немного расслабиться.
     Вошла Ева, тщательно закрыв за собой дверь.
     - Где комбинезон? - сразу же спросил я.
     - В моей комнате. Завтра я первым делом отнесу его в гараж.
     - Ты уверена, что Харгис и Блэкстоун поверили в инсценировку?
     - Да. Она выглядела так убедительно, что я  сама  едва  не  поверила  в
твое присутствие.
     - Надо сообщить Харгису, что Вестал мертва.
     - Да.
     Я поднялся. Я хотел почувствовать прикосновение  рук  любимой  женщины,
ради которой я погубил жену.
     - Мы свободны, Ева. Ты понимаешь это?
     Бледное лицо ее осталось бесстрастным, лишь глаза недобро  блестели  за
стеклами очков.
     - Да.
     Я подошел к ней.
     - Через несколько месяцев мы поженимся.
     - Не подходи ко мне.
     Тон ее голоса остановил меня, я словно с  разбегу  уперся  в  кирпичную
стену.
     - В чем дело? Мы в полной безопасности в этой комнате. Что случилось?
     - Мы нигде не  будем  в  полной  безопасности.  Если  лейтенант  Леггит
заподозрит, что между нами что-то  есть,  он  сразу  сообразит,  что  смерть
Вестал - наших рук дело. - Голос Евы упал до быстрого шепота: - Я  покончила
с тобой, Чэд. Ты понимаешь? Так что держись от меня подальше!
     Я почувствовал холод в груди.
     - Покончила со мной? О чем  ты  говоришь?  Ты  же  обещала  стать  моей
женой!
     Глаза женщины сверкнули презрением.
     - Я не выйду за  тебя  замуж,  даже  если  ты  останешься  единственным
мужчиной на земле! Вдолби это  себе  в  башку,  Чэд.  Неужели  ты  разучился
понимать английский?
     - Но ты же обещала!
     - Неважно, что я обещала. Сейчас я полна  только  страхом.  Как  только
полиции станет известно о наших отношениях, там сразу же поймут, что это  мы
убили твою жену. В скором времени я покину этот ужасный  дом,  и  ты  больше
никогда не увидишь меня.
     - Ну, это вряд  ли!  -  не  в  силах  справиться  с  приступом  ярости,
пригрозил я. - Помнишь, в чем я клялся? Я напомню: если  ты  не  выйдешь  за
меня замуж, я сдам себя и тебя в полицию.
     - Прекрасно. Иди и сделай это! Ты не сможешь запугать меня, Чэд!  Пусть
я тоже замешана в этом деле, но убил жену все же ты. И никто другой.  Иди  и
скажи им это, если посмеешь. А меня оставь в покое! - Ева резко  повернулась
и вышла из кабинета.
     Казалось,  целую  вечность  я  стоял,  уставясь  на  захлопнувшуюся  за
женщиной дверь, отказываясь поверить в услышанное. Ноги подкашивались - и  я
буквально рухнул в кресло.
     С чего бы это в ней вдруг такая  перемена?  Действительно  ли  Ева  так
испугалась содеянного, или для этого есть причины, которых я пока не знаю?
     Я вспомнил Ларри. А вдруг он имеет отношение к перепадам  в  настроении
Евы?
     Но некоторое время спустя я  все  же  решил,  что  женщина  всего  лишь
напугана и нужно просто подождать, пока ее страхи утихнут. Надо оставить  ее
в покое на несколько дней. Потом снова поговорить с  ней.  Терять  ее  я  не
собирался.
     Едва передвигая ноги, я побрел в спальню, но в эту ночь сон  так  и  не
пришел ко мне.
     Лежа в постели и прислушиваясь к стуку дождя и вою  ветра,  я  думал  о
страшной смерти Вестал и о реальной угрозе потерять Еву. Одних  этих  мыслей
было  достаточно,  чтобы  страдать  бессонницей,  но  не  они  были  главной
причиной ее.
     Во мне поселился страх, которого  я  раньше  никогда  не  испытывал.  Я
воочию  видел,  как  в  этот  богатый  дом  является  полиция,   защелкивает
наручники на моих руках и держит в камере, пока не  придет  время  поджарить
меня на электрическом стуле. Когда видение исчезало, я  ужасался  тому,  что
так оно и будет, если я допущу хоть  малейший  промах.  И  мучительно  ломая
голову, я никак не мог сообразить, не сделал ли я его уже.
     Я был страшно напуган, слишком напуган, чтобы беспокоиться об Еве.


     Утро следующего дня тянулось бесконечно долго. Я  сидел  в  кабинете  и
ждал дальнейшего развития событий. Леггит сказал, что приедет сюда,  но,  по
всей видимости, не торопился. Без малого одиннадцать я  решил,  что,  скорее
всего, он не появится и мне лучше заглянуть в офис.
     В доме стояла неестественная тишина. Спустившись к завтраку,  я  увидел
Харгиса. Он был мертвенно бледен и, казалось,  постарел  на  добрый  десяток
лет. В мою сторону он  даже  не  смотрел,  а  сам  я  с  ним  заговорить  не
отважился.
     Две горничные, подававшие завтрак, были с набухшими  от  слез  глазами.
Это удивило меня. Я  и  представить  себе  не  мог,  что  кто-либо  из  слуг
относится к Вестал с любовью и будет скорбеть о ее смерти.
     Когда я отпихнул стул, вставая из-за стола, зазвонил телефон.
     - Да?
     - Чэд? - я узнал голос Блэкстоуна. - Я должен сообщить тебе, что  здесь
только что побывал лейтенант Леггит. Он задал массу неприятных вопросов.  Ты
уже виделся с ним?
     Вновь я почувствовал, как мурашки поползли у меня по спине.
     - Еще нет, Рей. А что за вопросы он тебе задал?
     - Чертовски странные. Из них вытекает то, что  он  прямо  или  косвенно
подозревает тебя в смерти Вестал.
     Я открыл рот, чтобы выдавить из себя хоть какие-то  слова,  но  у  меня
ничего не получилось.
     - Ты слышишь меня, Чэд?
     Наконец я справился со своими нервами, хотя  продолжал  с  такой  силой
сжимать трубку, что, казалось, сейчас она хрустнет.
     - Я не совсем понял тебя, Рей. Не мог бы ты повторить?
     - Похоже на то, что лейтенант всерьез подозревает тебя. Я  сказал,  что
у него, видно, неладно с головой.
     - Какие конкретно вопросы он поставил?
     - Он хотел знать, где ты был вчера между девятью и  десятью  вечера.  Я
ответил, что мы работали вместе. Но он все не  унимался,  пока  я  прямо  не
спросил, к чему он клонит. Тогда Леггит объяснил, что,  когда  жена  умирает
насильственной смертью, подозрение в первую очередь падает на мужа.
     - Черт побери! - подчеркнуто спокойным тоном и радуясь,  что  Блэкстоун
не может видеть моего лица, отозвался я. - Ведь  смерть  Вестал  не  таит  в
себе никаких загадок. Жена моя просто свалилась в пропасть.
     - Так я ему и заявил.  И  подтвердил,  что  в  тот  момент,  когда  она
полетела с обрыва, ты сидел в своем кабинете и диктовал письма.  И  если  он
не верит мне, пусть справится у Харгиса или мисс Долан. Мне показалось,  что
я должен сообщить тебе об этом разговоре. У  меня  появилось  ощущение,  что
этот полицейский офицер не очень симпатизирует тебе.
     - Он  давнишний  приятель  Вестал.  И,  конечно,  переживает,  что  она
погибла.
     - Во всяком  случае,  я  тебя  предупредил.  Полагаю,  он  просто  ищет
громкое дело. Я сказал, что лично видел,  с  какой  скоростью  ехала  миссис
Винтерс. Авария, должно быть, случилась через несколько секунд  после  того,
как мы разминулись. И я чертовски неловко чувствую себя. Ведь я мог...
     - Ты ничего не мог сделать, не переживай. И большое спасибо за  звонок,
Рей. Ни о чем не беспокойся. Мы же с тобой знаем, что  я  не  имею  никакого
отношения к  смерти  Вестал.  После  разговора  с  тобой  лейтенант  Леггит,
надеюсь, выбросит из головы все подозрения.
     - Будем  надеяться.  Если  я   тебе   понадоблюсь,   можешь   на   меня
рассчитывать.
     Я поблагодарил Блэкстоуна и повесил трубку.
     Собираясь с мыслями, я подошел к окну и стал смотреть на сад.
     Несмотря на то, что я  предполагал  нечто  подобное,  события,  однако,
начали  развиваться  как-то  уж  слишком  стремительно.  Леггит  уже   ведет
проверку моего алиби. Что ж, довольно умный  ход  с  его  стороны,  а  то  я
забеспокоился, не переоценил ли я этого служаку. Пусть он  подозревает  все,
что хочет. Скоро все его поиски упрутся в глухую стену.  После  разговора  с
Харгисом и Евой он поймет, что меня не так просто подцепить на крючок.
     Была уже половина двенадцатого. Я бездумно глядел в окно и увидел,  как
к ступенькам террасы подъехала  машина  и  из  нее  вышел  человек  в  форме
полицейского.
     У меня перехватило дыхание. Я узнал Леггита. Я сжался в комок и  замер.
Мне необходимо было предстать перед сыщиком спокойным и естественным.  И  по
мере того как ползли минуты, во  мне  пробуждался  инстинкт  самосохранения,
потому что я чувствовал опасность. Ведь если я не успею собраться  с  силами
и мыслями, я пропал. Я вернулся в свое кресло и взял бутылку коньяка.  Выпив
приличную порцию, я принялся просматривать бумаги, делая вид,  что  работаю.
Глаза мои бегали по строчкам текста,  но  смысла  слов  я  не  улавливал.  Я
сидел, тупо уставясь в исписанную страницу, и ждал. Прошло не  менее  сорока
пяти минут, прежде чем раздался стук в дверь и на пороге появился  лейтенант
Леггит.
     - Доброе утро, лейтенант, - приветствовал я,  поднимаясь  навстречу.  -
Входите. Выпьете виски?
     Для меня самого был неожиданностью спокойный и деловой тон, с  каким  я
произнес эти фразы.
     Пододвигая стул и усаживаясь, Леггит пристально и испытующе смотрел  на
меня. Стул жалобно заскрипел, когда  гость  удобно  расположил  в  нем  свое
мускулистое тело.
     - Нет, спасибо.
     Тогда как радушный хозяин я подтолкнул к нему по столу  пачку  сигарет.
Я почти физически ощущал, как глаза лейтенанта буквально  просвечивают  меня
насквозь, тщательно фиксируя  каждое  мое  движение.  Это  вдруг  рассердило
меня.
     Почему я должен  бояться  этого  огромного,  тупо  соображающего  копа?
Теперь я стоил шестьдесят миллионов долларов. Я был хозяином  этого  дворца.
Мои владения раскиданы по всей стране. А  ведь  только  шестнадцать  месяцев
назад я зарабатывал меньше этого увальня. Стоило сопоставить эти факты,  как
становилось  ясно,  что  я  умнее  сидящего  передо  мной   полицейского   и
удачливее.
     Я следил за тем, как он закуривал. Потом закурил сам.
     - Выяснили,  из-за  чего  произошла  катастрофа?  -  спросил  я,  чтобы
наконец прервать затянувшееся молчание.
     - Да, лопнула шина переднего колеса.
     - Неужели? - Я опустил взгляд на свои  руки,  чтобы  Леггит  не  увидел
блеск торжества в моих глазах.
     - Насколько я выяснил, мистер Винтерс, вчера вечером  между  девятью  и
десятью часами вы были в своем кабинете.
     Откинувшись на спинку кресла, я посмотрел на Леггита.
     - Совершенно верно. Я диктовал деловые письма, а потом  мы  работали  с
моим брокером, пока не позвонила миссис Хеннеси.
     - Вы надиктовывали на магнитофон?
     - Да, но я не понимаю, какое это имеет отношение к несчастному  случаю,
происшедшему с моей женой? Я что-то не понимаю, лейтенант.
     Он с каменным лицом неотрывно наблюдал за мной.
     - Это не было несчастным случаем.
     Сердце замерло, потом вновь бешено заколотилось.
     - Не было несчастным случаем? Но ведь...
     Лейтенант наклонился вперед и заявил безапелляционно:
     - Это было убийство, мистер Винтерс!




     Тишину, наступившую после его слов, нарушало лишь  равномерное  тиканье
часов, стоящих на столе. Мысли  мои  заметались,  как  перепуганная  мышь  в
ловушке.  Как  он  догадался  об  этом  так  быстро?   Неужели   я   оставил
какую-нибудь улику? Знает он наверняка или это не более  чем  предположение?
Так где же я допустил ошибку? Собирается ли он немедленно арестовать меня?
     Страшным напряжением воли мне удалось сохранить контроль над  собой.  Я
должен был сказать что-то, чтобы отвести от себя подозрения.
     - Убийство? Как вы можете говорить такое?
     - Она была убита, - повторил полицейский.
     - Но что вам дает право так уверенно заявлять об этом?
     - Позднее объясню. А сейчас я хотел бы  поговорить  с  вами  об  алиби,
которым вы себя обеспечили.
     - Алиби? Вы... вы думаете, что я как-то виноват в смерти Вестал?
     Леггит загасил сигарету, потом пояснил:
     - В случае смерти  жены,  муж  автоматически  становится  подозреваемым
номер один.
     - Но это же нелепо! - голос мой был полон негодования. - И  с  чего  вы
взяли, что это убийство?
     - Так вы диктовали на магнитофон деловые письма?
     - Само собой. Что вы хотите узнать?
     - Вы этим занимались между девятью  и  десятью  часами  вчера  вечером.
Именно в этот промежуток времени была убита  миссис  Винтерс.  Магнитофон  и
является вашим алиби, не так ли? Я правильно все  понял?  Мне  надо  с  ними
ознакомиться.
     - Прошу прощения, лейтенант, но это чисто  деловые  письма,  касающиеся
моего бизнеса, и я не хотел бы...
     - Я запишу их для себя и верну ленту. Где она?
     Поколебавшись, я пожал плечами.
     - Ваше поведение достаточно странно, но если вы настаиваете, то  можете
получить пленку. Она в аппарате.
     Лейтенант встал, подошел к магнитофону и вынул бобину с пленкой.
     - Напишите  ваши  инициалы  на  конце  ленты,  -  неожиданно   попросил
полицейский. - Вот здесь.
     Взяв нож для вскрытия конвертов, я нацарапал  свои  инициалы  на  узкой
ленте.
     Леггит опустил бобину в карман.
     - Прекрасно. - Лейтенант  вернулся  на  свое  место  и  сел.  -  Как  я
понимаю, вы и Харгис не очень-то ладите между собой?
     - Он не любит меня, и я отвечаю ему той же монетой. Ну и что с того?
     - Он сказал мне, что видел вас в кабинете в девять  десять  и  вновь  в
девять двадцать.
     - Верно. Он принес кофе, а позже сообщил о приезде Блэкстоуна.  Но  что
все это значит?
     - Что значит? - Лицо Леггита внезапно потеряло свою  невозмутимость.  -
Вы знаете это так же хорошо, как и я. Вы убили свою жену, и  я  хочу  знать,
как вы смогли это сделать!
     Оцепенев, я смотрел на лейтенанта. Кровь отхлынула  от  моего  лица,  а
ледяные пальцы ужаса тисками сжали сердце.
     - Я не убивал ее! - только и смог прошептать я.
     - Нет,  вы  убили  ее!  Я  могу  поклясться  в  этом  своей  жизнью,  -
упорствовал Леггит. - В тот самый первый момент, когда я  увидел  вас  возле
Вестал, я понял, что ее  не  ждет  ничего  хорошего.  Я  узнал  о  вас  все,
Винтерс. Мне известна ваша репутация. Вы и взглядом не  одарили  бы  Вестал,
не будь у нее денег. Но вы не смогли наложить  лапу  на  все,  что  хотелось
иметь, и поэтому убили ее. Как вы это сделали?
     Я собрал нервы в комок. Он явно блефовал. Вряд ли  он  мог  так  быстро
найти доказательства. В этом я  был  уверен.  Тогда  не  надо  нервничать  и
показывать, что я разгадал его игру, иначе он  отступит.  Наоборот,  следует
подыграть полицейскому.
     - О'кей, если вы убеждены,  что  это  я  убил  ее,  арестуйте  меня,  -
потребовал я, свирепо глядя на Леггита.
     Он только поудобнее устроился в кресле, вытянув вперед длинные ноги,  а
на его мясистом, с резкими чертами лице вдруг появилось сонное выражение.
     - Вы считаете себя умным, Винтерс, но и у меня  хватит  ума  докопаться
до истины. Я уверен, что это именно вы убили Вестал, но пока никак  не  могу
понять, как это вы ухитрились одновременно быть в двух местах. Разговор  наш
носит неофициальный характер. Поэтому не скрою,  что  я  знал  Вестал  Шелли
много лет и мы с ней находили общий язык. У нее имелись  недостатки,  с  ней
временами было трудно ладить, но  я  испытывал  к  ней  искреннюю  симпатию.
Кроме того, мне ее было жалко. Деньги не принесли ей  большой  радости.  Эта
женщина отдала бы их все до последнего цента, только  бы  хорошо  выглядеть.
Вестал  была  моим  другом,  и  никто  не  сможет  похвастаться   тем,   что
безнаказанно убил близкого мне  человека.  Пусть  вы  и  умны,  Винтерс,  но
будьте уверены: рано или поздно я найду способ поддеть вас  на  крючок,  так
что не очень-то заблуждайтесь на свой счет.
     - Вы с ума сошли! - крикнул я, ударив кулаком по столу. - Я не  выходил
отсюда весь вечер. Спросите Харгиса или Блэкстоуна: они видели меня. -  Хотя
я и старался контролировать свой голос, но все же сорвался и заорал:  -  Вам
не удастся загнать меня в угол, Леггит! Вы это знайте!
     - Вы  уже  допустили  ошибку,   Винтерс,   хотя   пока   об   этом   не
догадываетесь. Все, кто строит из себя больших умников, всегда ошибаются.  Я
терпелив, я буду  ждать.  Пока  что  ваше  положение  достаточно  прочно.  Я
признаю это. Я уверен, что это именно вы убили  жену,  разработав  это,  так
называемое "железное" алиби.  Пока  я  не  могу  понять,  каким  образом  вы
сделали это. Но я узнаю. И тогда вы - конченый человек!
     Я наблюдал за полицейским. Чего мне бояться? Он сам  признал,  что  мое
положение прочно и пока до меня не добраться. Допустим даже:  он  достоверно
знает, что это я убил Вестал. Ну и что? Его уверенность не  стоит  и  цента,
пока отсутствуют убедительные доказательства.
     Я откинулся на спинку кресла и расслабился.
     - Но что дает вам уверенность считать, что это я убил миссис Винтерс?
     - Слушайте. Вы  пытались  спланировать  это  убийство  так,  чтобы  оно
казалось несчастным случаем.  Выглядит  ваша  версия  примерно  так:  машина
спускается по горному серпантину, неожиданно лопается шина - и машина  летит
в пропасть. А на самом деле вы поджидали жену в гараже. Там оглушили  ударом
по голове, засунули тело в машину и поехали к первому опасному  повороту.  В
багажнике было заготовлено неисправное колесо. Вы поставили  его  и,  усадив
находящуюся без сознания Вестал за руль, направили  машину  в  пропасть.  Не
так ли?
     Теперь я был совершенно спокоен, хотя только  один  неверный  шаг  -  и
ситуация могла измениться не в мою пользу.
     - Требуется еще доказать это.  Ведь  я  сидел  в  своем  кабинете  весь
вечер.
     - Я докажу, что вы не находились в  кабинете  и  что  вы  -  убийца,  -
произнес Леггит убежденно. - Вы допустили  серьезную  промашку,  Винтерс.  В
лопнувшей камере находилось немного песка. В том же месте, где машина  якобы
потерпела аварию, песка нет и в помине. Я готов держать  пари,  что,  скорее
всего, камера лопнула несколько дней назад, вероятнее  всего,  по  дороге  в
Иден-Энд. Сменив  колесо,  вы  положили  неисправную  шину  в  багажник,  не
обратив  внимания  на  попавший  внутрь  песок.  При  осмотре  машины  также
выяснилось,  что  не  хватает  гайки  крепления.  Мы  нашли  ее  на   шоссе,
неподалеку от  места  падения  машины.  Это  неопровержимо  доказывает,  что
кто-то заменил колесо перед тем, как пустить машину в пропасть.  Что  вы  на
это скажете?
     Я перепуган был до смерти, но старался не показать этого.
     - Докажите мою причастность, - выпалил я. - Докажите, что я убил.
     - Я думаю, с этим вам не под силу  было  справиться  одному.  -  Леггит
наклонился в мою сторону, подавшись вперед. - Вы устроили  какой-то  трюк  с
магнитофоном  и  письмами.  Я  еще  разберусь  в  технике  этого  трюка,  но
действовали вы явно не один. Уж не помогала ли вам Ева  Долан?  Может  быть,
она и побудила вас пойти на убийство жены, мистер Винтерс?
     На моем лице выступили крупные капли пота.
     - Зачем это ей? Вы сошли с ума! Ни один из нас не  имеет  ни  малейшего
отношения к этой трагедии.
     - Зачем  это  ей?  -  переспросил  лейтенант,  оскалив  зубы  в  кривой
усмешке. - Вы уже видели завещание вашей жены, мистер Винтерс?
     Я насторожился.
     - Конечно, нет! При чем здесь завещание?
     - Ха-ха! Мисс Долан в нем - главная наследница.
     - Неужели?  Вестал  говорила  мне,  что  завещала  ей  пятьдесят  тысяч
долларов. Не бог весть какая сумма, чтобы из-за нее пойти на убийство.
     - Какие там 50 тысяч! Кто вам говорил о них?  -  Черные  глаза  Леггита
так и впились в мое  лицо.  -  Ваша  жена  оставила  ей  тридцать  миллионов
баксов! К  тому  же  мисс  Долан  является  наследницей  и  этого  дома.  Вы
оказались  не  так  уж  и  умны,  Винтерс.  Все,  что  вы  получите  за  это
убийство, - так это три миллиона долларов. Это все, что  оставила  вам  ваша
жена. Вес-тал была полна  жалости  к  секретарше  из-за  того,  что  та  так
некрасива. Неужели вы этого не знали?
     Я почувствовал противный холодок между лопаток.
     - Вы лжете! - крикнул я, непроизвольно сжимая пальцы в кулаки.
     Полицейский широко улыбнулся.
     - Ага, это вам не понравилось,  не  так  ли?  Но  я  уже  ознакомлен  с
завещанием.  Вы  наследуете  только  три  миллиона.  Ева  Долан  получает  в
собственность все  имущество  вашей  жены,  включая  этот  дом,  и  тридцать
миллионов долларов.  Остальное  идет  на  пожертвования  и  немногочисленным
родственникам. Ваша жена пишет в завещании, что вы всегда противились  тому,
чтобы брать у нее  деньги,  и  она  извиняется  за  то,  что  оставляет  вам
все-таки эту сумму против вашего желания. Похоже,  вас  переиграли,  не  так
ли, мистер Винтерс?
     Каким-то образом мне пока удавался контроль над  моими  нервами,  но  я
был на пределе своих возможностей. Неужели я оказался лишь  пешкой  в  руках
Евы? Неужели она и Ларри, сговорившись, толкнули меня  на  убийство  Вестал?
Это объясняло перемену ее поведения после всего произошедшего. "Я  не  вышла
бы за тебя замуж, даже если бы ты был единственным  мужчиной  на  земле!"  -
так выкрикнула Ева мне в лицо. Как я сразу не понял: она никогда  не  любила
и не могла полюбить меня: Ева любила Ларри. Ради него лгала  и  водила  меня
за нос. Ева  еще  раньше  была  ознакомлена  с  завещанием.  Она  знала  все
относительно этих денег. Только они могли вернуть  ей  мужа.  Она  правильно
рассчитала: если у нее  будет  тридцать  миллионов  долларов,  то  стоит  ей
только  поманить  своего  красавца  Ларри  пальцем,  как  он  прибежит   как
миленький назад.
     Холодный ком ярости медленно рос во мне. Но так как я знал, что  Леггит
наблюдает за мной, я заставил себя поднять голову и спокойно глянуть  ему  в
глаза.
     - Если это на самом деле правда,  то  мисс  Долан  -  очень  счастливая
женщина, - рассудил я, демонстрируя всем видом своим  радость  за  нее.  Три
миллиона для меня более чем достаточно. Делайте все, что хотите, Леггит,  но
вам не удастся припереть меня к стенке.
     - Так она вам помогла? - спросил лейтенант, по-прежнему не  отрывая  от
меня взгляда. - Вы не смогли бы один проделать все. Именно вы  вдвоем  ловко
одурачили Харгиса и Блэкстоуна, заставив их поверить, что они видели  вас  в
кабинете, в то время как вы здесь не находились, а были на дороге и  убивали
свою жену.
     Я чувствовал, как  крупные  капли  пота  стекали  с  моего  лица:  меня
приводило в ужас, насколько близко Леггит подобрался к правде.
     - Продолжайте тешить себя своими дурацкими подозрениями.  Я  не  убивал
Вестал. Я работал здесь весь вечер, и  у  меня  имеются  свидетели,  готовые
подтвердить это, - повторил я, как молитву, скорее,  в  утешение  себе,  чем
для лейтенанта.
     Полицейский медленно поднялся.
     - Я не дам вам открутиться от электрического стула, Винтерс. Я  разобью
вдребезги ваше алиби, пусть потрачу на это весь остаток  жизни.  В  качестве
награды за труд будет то громадное удовлетворение, которое я  получу,  когда
приду сюда с ордером на арест. Не  думаю,  что  мне  придется  ждать  долго.
Когда убийца изобретает хитроумные уловки, как это  сделали  вы,  он  обычно
что-то упускает. Я лично ненавижу хитрых и изворотливых убийц. Не терпят  их
и присяжные. Пусть отныне и это не будет для вас новостью.
     - Можете говорить что  вздумается,  -  заявил  я  сдавленным  от  гнева
голосом. - Вы ничего не сможете доказать.
     - Поживем - увидим. Я буду разматывать ваше алиби до тех пор, пока  оно
не рассыплется, как карточный домик. В вашем алиби, я уверен,  есть  прокол.
И я его отыщу непременно.
     Леггит вышел из кабинета твердой походкой, аккуратно прикрыв  за  собой
дверь.
     Я же, наоборот, на трясущихся ногах подошел  к  окну  и  долго  смотрел
вслед машине полицейского.


     Несколько позже я сел в машину и поехал  в  Иден-Энд,  чтобы  побыть  в
одиночестве. Остановившись возле  песчаных  дюн,  я  закурил  сигарету  и  в
напряженном раздумье откинулся на спинку сиденья. Я был подавлен  разговором
с Леггитом. Теперь все зависело от неуязвимости моего алиби. Пока  оно  было
достаточно прочным, иначе лейтенант не пошел бы на риск  оставлять  меня  на
свободе и сразу же арестовал бы меня.
     Сидя под палящими лучами солнца, я вновь и вновь прослеживал  всю  цепь
совершенных мною действий, пытаясь найти в них слабое звено. И чем дольше  я
размышлял, тем больше убеждался в незыблемости своих позиций.
     Опровергнуть мое алиби было невозможно. Даже если Харгис  и  попытается
как-то дискредитировать  меня,  ни  один  суд  не  примет  во  внимание  его
показания, в которых не будет никаких аргументов, кроме  ненависти  ко  мне,
зародившейся в слуге с первых дней моего появления в доме. Но он  не  сможет
отрицать, что не только слышал, как я  диктовал  письма,  но  и  видел  меня
сидящим в кабинете.
     Страхи мои постепенно рассеивались.
     Да, Леггит блефовал.  Следовательно,  ставка  этого  пронырливого  копа
делается на то, что его уверенность скажется на моих нервах и я  не  выдержу
напряжения. Что ж, надеюсь, его тактика не принесет ему успеха.  Покончив  с
мыслями о Леггите, я начал думать об Еве.
     Теперь я не сомневался, что она сознательно обманула  меня.  Одурачила,
заставив  поверить,  что  якобы  любит  меня.  Она   тонко   и   ненавязчиво
подталкивала меня к мысли об убийстве Вестал, обещая выйти  за  меня  замуж,
если я наследую миллионы. С самого начала зная, что  ее  ждет  богатство,  и
торопясь им завладеть, Ева решила моими руками убрать с дороги  единственное
препятствие к нему - Вестал, используя то, что я, ради обладания  ею,  пойду
и на убийство. Рассчитала Ева и то, что я ее не выдам, ибо этим ей не  очень
сильно и поврежу, а себя все равно не спасу от смертного приговора. Тут  она
была права. В худшем случае ее ждало пожизненное заключение,  а  моя  участь
была ясна сразу.
     Мне вдруг страшно захотелось ощутить, как под  моими  пальцами  хрустят
позвонки ее тонкой белой шейки.
     Через день или два Ева покинет Клифсайд. Если она ускользнет сейчас  от
меня, я рискую никогда не найти ее снова. Я должен предпринять  определенные
действия, чтобы не дать ей уехать после того, как мне раскрылась ее  двойная
игра со мной.
     Я прямо-таки обязан знать каждый шаг этой коварной женщины. Я  вспомнил
о  знакомстве  с  владельцем  сыскного  бюро,  который  выполнял  для  банка
конфиденциальную работу. Он вполне может  взяться  и  за  мое  поручение.  Я
возвратился в Литл-Иден и зашел в офис Джошуа Моргана. Его  пыльная  контора
располагалась  на  последнем  этаже  большого  блочного  дома  недалеко   от
бульвара Рузвельта.
     Лет пятидесяти, маленького роста, с пушистыми усами, с  огромным  лбом,
детектив чем-то походил на гнома.
     Похоже, ему было приятно меня видеть.
     - У меня имеется работа по вашему профилю, - приступил я сразу  к  цели
своего визита, устраиваясь в предложенное кресло. - Мне нужно проследить  за
передвижениями одной женщины. Неважно,  сколько  человек  вы  направите  для
выполнения этого дела. Но она должна быть под контролем днем и ночью,  ясно?
Вы сможете справиться с этим?
     - Нет проблем,  мистер  Винтерс!  -  Темно-коричневые  глазки-буравчики
Моргана уставились на меня. - Кто эта леди?
     - Ее имя Ева Долан. В настоящий момент она  находится  в  моем  доме  в
Клифсайде, но я предполагаю,  что  в  ближайшие  двадцать  четыре  часа  она
захочет покинуть его. За  исключением  прислуги,  эта  дама  -  единственная
женщина  в  этом  доме.  Брюнетка,  носит  очки,   и   выглядит   достаточно
неприметной. Ваши люди должны знать каждый ее шаг.
     Кивнув, Морган что-то нацарапал на листке бумаги.
     - Вы желаете, чтобы мы немедленно занялись этим?
     - Да. Если вы  упустите  ее,  мистер  Морган,  вы  потеряете  меня  как
клиента. За работу я плачу тысячу долларов. О'кей?
     - Можете рассчитывать на меня, мистер Винтерс. Вы  останетесь  довольны
работой моих ребят.
     - И позаботьтесь о том, чтобы женщина не  заметила  слежки.  Это  очень
важно.
     Уверенный, что теперь Ева никуда от  меня  и  без  меня  не  убежит,  я
вернулся в Клифсайд.
     Харгис встретил меня в холле. Он  явно  хотел  что-то  сказать,  но  не
знал, видно, как сохранить при этом всегдашнее свое  достоинство.  Я  же  не
собирался предоставлять ему шанс удалиться с гордой миной.
     - Сейчас я  занят,  -  обронил  я  на  ходу.  -  Не  могу  вам  уделить
достаточно времени. Но вы можете увольняться, и чем раньше, тем лучше.
     - Я намереваюсь оставить этот дом сегодня же вечером,  -  сухо  объявил
слуга.
     Я улыбнулся.
     - Прекрасно. Кто еще уходит вместе с вами?
     - Все, - коротко ответил он и повернулся, чтобы уйти.
     Но я и не думал оставлять за  этим  старым  гордецом  последнее  слово.
Ярость, копившаяся во мне с утра, выплеснулась наружу.
     - Напомните всем, чтобы оставили свои  адреса.  И  вы  тоже.  Возможно,
лейтенант Леггит захочет побеседовать с вами еще раз. Мисс Долан выдаст  вам
жалованье. Она у себя?
     - Нет, сэр. Она сообщила мне, что вернется позже шести.
     Я вдруг представил себе, как мы с Евой останемся одни  в  этом  пустом,
огромном доме, где никто не сможет прийти к ней на помощь, и холодная  злоба
охватила  меня.  Уж  она  пожалеет,  что  водила  меня  за  нос  и   кормила
обещаниями.
     - Тогда я рассчитаю вас сам. Я хочу, чтобы вы и вся остальная  прислуга
покинули этот дом не позже чем через час.
     Харгис был невозмутим и, не моргая, смотрел на меня.
     - Мы все это сделаем с удовольствием.
     - Предупредите всех, что через четверть часа они должны быть у  меня  в
кабинете.
     Только когда все они, как на параде, выстроились перед моим  столом,  я
увидел,  какое  количество  людей  обслуживало  Вестал.  В  кабинете  стояло
тридцать человек, включая пять садовников-китайцев.
     Церемония увольнения для меня оказалась малоприятной. Найдя в  приемной
Евы  расчетные  книжки  всей  прислуги,  я  выплатил  каждому  двухнедельный
заработок. Но когда все эти люди, получая деньги и удаляясь, друг за  другом
прошли мимо стола и никто из них не проронил ни слова,  никто  не  посмотрел
на меня, я ощутил, каковым бывает немое презрение.
     Последним был Харгис. Взяв деньги, которые  я  толчком  передвинул  ему
через стол, он тихо сказал:
     - Я верю, вы еще будете страдать за то,  что  сделали  с  мисс  Вестал,
сэр. Я теперь абсолютно уверен: не встреть вас на своем  пути,  она  до  сих
пор была бы жива.
     Я смотрел на гордого старика, ненавидящего меня теперь еще  сильнее  за
смерть своей госпожи. Но по иронии судьбы именно его показания  спасут  меня
от смерти на электрическом стуле. Я вдруг увидел весь комизм  этой  ситуации
и улыбнулся.
     - Убирайся отсюда, старый дурак, пока я не вышвырнул тебя вон!
     Не  потеряв  своей  величественной  осанки  архиепископа,  он   пересек
кабинет и удалился, не забыв аккуратно прикрыть за собой дверь.
     Я посмотрел на настольные часы. Было  двадцать  пять  минут  пятого.  В
половине шестого вся прислуга покинула дом.  Пятеро  из  нее  имели  машины.
Каким-то образом разместившись в них, все 30 человек  одновременно  оставили
Клифсайд.
     Огромный дом  показался  мне  вдруг  вымершим.  Единственными  звуками,
нарушавшими тишину, были тиканье настольных часов и стук моего сердца.
     Неподвижно застыв за  шторой,  я  не  спускал  глаз  с  дороги,  ожидая
приезда Евы.




     Стемнело, когда я заметил юркий маленький автомобиль Евы.  Я  провел  у
окна почти три часа, и по мере того как утекали минуты, росла моя ярость  от
сознания того, что я оказался игрушкой в руках дьявола в юбке.
     Это она, Ева, распалила мое воображение  возможностью  смерти  жены.  Я
вспомнил нашу первую ночь с секретаршей Вестал под крышей этого дома и  свои
слова относительно того, что мы получим  завещанное  нам  обоим  моей  женой
наследство слишком поздно, когда будем  старыми,  и  поэтому  не  насладимся
обеспеченной жизнью в полной мере.
     Ева тогда очень тонко подметила:
     - Все в руках судьбы.
     - Ты хочешь сказать, что  миссис  Винтерс  может  заболеть,  попасть  в
аварию или просто умереть? - спросил я.
     - Такое иногда случается с людьми, - ответила Ева.
     Она явно планировала смерть Вестал с той самой  минуты,  когда  узнала,
что я женюсь на этой уродливой бедняге из-за  денег.  И  сделала  это  очень
просто, внушив мне мысли о случайности кончины своей хозяйки и  разбудив  во
мне чувственную страсть к себе. И когда во мне  созрел  план  убийства,  Ева
толкнула меня на преступление, посулив в награду самое себя.
     Чуть отодвинувшись от окна, я наблюдал,  как  она  выходит  из  гаража,
энергичным шагом поднимается по ступенькам, пересекает террасу,  направляясь
в дом.
     Бесшумно выскользнув из кабинета, я шмыгнул в гостиную и  спрятался  за
высокой спинкой одного из диванов.
     Отворив дверь, Ева постояла в гостиной с  минуту,  осматриваясь,  затем
двинулась в холл. Я слышал, как она уходит наверх.
     Выждав, пока затихнут шаги, я подошел к  парадной  двери,  запер  ее  и
опустил ключ в карман.
     Прошло несколько секунд - и в помещении для прислуги  раздался  звонок.
Теперь Ева была хозяйкой этого дома. Она имела право звонить  и  вызывать  к
себе слуг. Могла отдавать им распоряжения.
     Я неторопливо преодолевал ступеньку за ступенькой  по  толстому  ковру,
который скрадывал мои и без того осторожные  шаги.  Когда  я  был  на  самом
верху лестницы, звонок повторился.
     Что ж, на  правах  хозяйки  дома  она  могла  позволить  себе  проявить
нетерпение. Ведь когда-то Вестал не терпела ждать кого бы  то  ни  было.  Ни
один слуга теперь не должен был медлить, когда его вызывала и Ева.
     Я вошел в одну из многочисленных спален, оставив дверь открытой.
     Звонок  заливался  не  переставая.  Когда  он  смолк,  я  услышал,  как
хлопнула дверь и Ева вышла из спальни. Я следил, как она прошла по  коридору
к лестнице, перегнулась через перила  и  посмотрела  вниз  с  озадаченным  и
сердитым лицом. Очки она держала в руке. На плечи ее  была  накинута  черная
пелерина, оттенявшая бледность лица.
     Так Ева стояла, прислушиваясь к тишине огромного холла, в котором  лишь
старинные часы отсчитывали время равномерным щелканьем  маятника,  в  полной
неподвижности около минуты, затем направилась к телефону. Я видел, как  один
за другим  она  набирала  номера  внутренних  телефонов  слуг.  Конечно  же,
ответом были только гудки. И благодарить за это Ева  должна  была  меня.  Но
как  я  успел  заметить,  она  не  оценила  моей  услуги.  После  нескольких
безуспешных попыток отыскать кого-либо в доме она бросила трубку.  В  глазах
ее появилось тревожное выражение. Быстро окинув взглядом пустынный  коридор,
она начала спускаться по лестнице.
     Я переместился ближе к перилам и смотрел Еве вслед.
     - Не могли же они все уйти, - пробормотала она про себя.
     Еще раз оглядевшись по сторонам, она пересекла холл и взялась за  ручку
парадной двери. Но дверь не шелохнулась, так  как  я  позаботился  об  этом.
Пока она боролась с ней, я спустился в холл.
     - Все закрыто. Ева, - негромко произнес я.
     Она резко повернулась, издав легкий вскрик. В ее голубых  глазах  стоял
ужас, руку она невольно поднесла ко рту.
     - Похоже, ты испугалась. Или у тебя совесть нечиста, Ева?
     - Почему ты так смотришь на меня? - спросила она хрипло.
     - Неужели не догадываешься? Я знаю о завещании.
     Она побледнела.
     - Не понимаю, о  чем  ты  говоришь!  Где  Харгис?  Почему  Марианна  не
откликается на звонок. Где она?
     Я улыбнулся.
     - Все уволились. Я рассчитал всех. И здесь, кроме нас с тобой,  нет  ни
одной живой души. Поговорим с глазу на глаз.
     Женщина невольно ахнула. Справившись немного с охватившим  ее  страхом,
она отошла от двери и стала осторожно обходить меня.
     Я следил за этим маневром не в состоянии скрыть  своего  удовлетворения
тем эффектом, что произвели мои слова на мою бывшую пассию.
     - Ты напугана, Ева?
     - Почему ты так решил? Мне бояться нечего. Я просто хочу уйти к себе.
     - Не торопись. Мне нужно с тобой потолковать.
     - Нам не о чем с тобой говорить. Я сейчас же  уеду,  так  как  не  могу
оставаться здесь вместе с тобой.
     - Сомневаюсь,  что  тебе  удастся  осуществить  это  намерение.   Очень
сомневаюсь, что тебе вообще захочется уезжать, Ева. - Я отрезал  ей  путь  к
лестнице. - Я и забыл поздравить тебя, дорогая. Интересно, что ты  ощущаешь,
став владелицей такого сказочного  дворца  и  тридцати  миллионов  долларов,
которые до последнего цента принадлежат тебе и только тебе?
     - При чем же здесь я, если твоя жена оставила мне эти  деньги?  -  даже
не сказала, выдохнула женщина. - Моей вины здесь нет.
     - Ты и Ларри вместе придумывали план, как  сделать  меня  убийцей,  или
это исключительно твоя идея?
     - Ты прекрасно знаешь, что идея принадлежит только тебе!
     - О нет! Не совсем так. Я знаю,  для  чего  нужен  был  тебе  раньше  и
почему не нужен теперь, почему, став богатой, ты  раздумала  вдруг  выходить
за меня замуж: ты всегда хотела  вернуть  к  себе  мужа.  И  со  дня  смерти
Вестал - он твой: Ларри ведь будет из кожи лезть, чтобы соединиться снова  с
тобой, чтоб жить за твой счет. Он деньги любит. А вот тебя, Ева, - нет.
     Она выпрямилась, гордо поджав губы.
     - С меня хватит. Я иду укладывать вещи.
     Я улыбнулся ей.
     - Леггит знает, что это ты и я убили Вестал. Он был у меня  в  полдень.
Сидел и рассказывал, как мы это проделали. Все  вычислил  совершенно  точно,
мерзавец.
     Женщина еще больше побледнела.
     - Ты врешь!
     - Увы! Он оказался гораздо умнее, чем я предполагал.  Он  вытряс  песок
из лопнувшей шины и убедился, что на  дороге,  где  якобы  разбилась  машина
Вестал, такого песка нет.  Лейтенант  сразу  же  пришел  к  заключению,  что
несчастным случаем здесь и не пахнет. А тебя  он  подозревает  куда  больше,
чем меня. Он знает, что у тебя были веские причины желать смерти Вестал.  Он
интересовался, не ты ли подговорила меня убить мою жену. Видишь, как  близко
он подобрался к тебе.
     Ева пошатнулась при этих словах.
     - И что ты сказал ему? - спросила она хрипло.
     - Что он должен еще все это доказать. Не думаю, что он сделает это,  но
кто знает. Если ему это удастся, ты,  Ева,  тоже  пойдешь  на  электрический
стул.
     - Ты запугиваешь меня. Я тебе не верю!
     - А тебя никто и не принуждает верить.  Но  если  Леггит  взорвет  наше
алиби, ты очень скоро узнаешь, что такое тюремная камера. А уж там  с  тобой
церемониться не будут.
     - Он не сможет ничего доказать!
     - Я на это тоже рассчитываю. Ты уже  сообщила  Ларри  хорошие  новости?
Ведь ты была у него целый день.
     - Тебя это не касается! Я иду собираться.
     - Ты его по-прежнему любишь, не  так  ли?  И  собираешься  жить  с  ним
здесь. А ты призналась ему, Ева, в том, что ты замешана в убийстве?
     - Оставь меня в покое! - закричала она, отступая назад.
     - Ты, дорогая, до сих пор не поняла, что мне от тебя нужно? Я  объясню.
Представь, что я никак не решусь, есть ли мне смысл убивать тебя. Мне  очень
хочется  это  сделать.  Схватить  пальцами  твою  тонкую  шейку  и  выдавить
последние крохи лживого дыхания из твоего тела.
     - Ты не отдаешь себе отчета в том, что ты несешь!
     - Не думаю, что убить тебя будет легко и просто, но  и  отпускать  тебя
вот так запросто тоже не собираюсь. Если бы не ты, мне никогда бы не  пришла
в голову мысль уничтожить Вестал. Ты все подстроила, ловко  сыграв  на  том,
что я желал тебя, как никогда не желал ни одну женщину.  Я  мечтал  жениться
на тебе, и ты мне обещала это. Но ты просто водила меня за нос. Так  что  не
воображай, что тебе это сойдет с рук.
     В продолжение всего разговора я медленно  приближался  к  Еве,  но  она
вдруг поднырнула под мою руку и побежала по ступенькам. Я бросился за ней.
     Ева вбежала в кабинет Вестал.
     И когда я очутился там, между нами стоял только стол.  Некоторое  время
мы молча смотрели друг на друга.
     - Не подходи ко мне! - выдохнула она. - Ты что, с ума сошел!
     Я криво улыбнулся.
     - Я собираюсь преподать тебе урок, что врать  нехорошо.  Для  начала  я
тебя немного побью. Но так, что мясо слезет с костей.
     Я двинулся  было  к  ней,  но  женщина,  рывком  выдвинув  ящик  стола,
выхватила револьвер и наставила его на меня. Я остановился, словно  упершись
в стену.
     - Ну давай, побей меня! - смело предложила Ева, и я увидел,  как  палец
ее лег на спусковой курок. Тупое дуло револьвера тридцать  восьмого  калибра
было нацелено в мою грудь.
     Сторожа каждое движение друг друга, мы впились один  другому  в  глаза.
Меня потрясло выражение злобы и ненависти в глазах Евы.
     - Теперь ты не такой храбрый, не так  ли?  -  ехидно  спросила  она.  -
Надеюсь, ты понимаешь, что я не вернулась бы сюда, если бы  не  позаботилась
о самозащите. Сделай только шаг - и я вышибу из тебя мозги!
     Я не думал рисковать и отступил назад: револьвер - это уже серьезно,  а
в руках коварной  женщины,  от  взгляда  которой  у  меня  прошел  по  спине
холод, - серьезно вдвойне.
     - Да, Чэд, я обманывала тебя. Можешь  считать,  и  вполне  обоснованно,
что я все время водила тебя за нос. И  ничего  ты  за  это  мне  сделать  не
сможешь. Я знала, сколько денег Вестал  собирается  мне  оставить,  и  очень
тонко играла на ее жалости. Она просто не могла не  чувствовать  сострадания
к тому, кто был так  же  уродлив  и  непригляден,  как  она  сама.  С  твоим
появлением я сразу поняла, какой мне выпал шанс. Зачем же  годами  ждать  ее
смерти, если ты готов  был  сразу  прикончить  свою  жену.  -  Ева  подалась
вперед. - Выйти за тебя замуж? Я ненавижу тебя!  Я  ненавидела  тебя  каждый
раз, когда с омерзением отдавалась тебе. Иногда я даже думала, стоят ли  все
эти деньги тех мук, которые я терпела, делая вид, что  люблю  тебя.  Что  ж,
теперь я получила все, к чему стремилась,  и  сполна  расплатилась  за  свои
мучения. Тебе эти деньги никогда не достанутся, так как я буду  принадлежать
другому. А теперь убирайся! И никогда не попадайся  мне  на  глаза.  Скажешь
мистеру Хоу, где ты нашел себе пристанище, чтобы он мог  перевести  на  твой
счет причитающиеся тебе деньги. Я также не хочу ни  видеть,  ни  прикасаться
ни к одной вещи, которая была твоей. А теперь - пошел вон отсюда!
     - Ты поплатишься  за  это,  Ева,  -  пригрозил  я  вполне  серьезно.  -
Берегись! При  первой  же  возможности  я  нанесу  ответный  удар.  Ты  сама
накликала это на себя, и так будет.
     - Вон!
     Я пересек холл, направляясь к парадной двери. Вынув ключ из кармана,  я
отпер ее, затем быстро оглянулся.
     Она стояла в дверях кабинета, и дуло револьвера смотрело мне в спину.
     - Спокойной ночи, Ева. Если можно пожелать такое здесь. Призрак  Вестал
составит тебе компанию. - С этими словами я вышел в темноту ночи.


     Приближалась полночь -  и  бар  Джека  был  набит  битком.  Расталкивая
посетителей, я пробился к стойке и заказал четвертую по счету порцию виски.
     Идти мне было некуда, да и делать тоже было нечего.  Оставалось  только
напиться вдрызг.
     - Привет, Чэд, дорогой...
     Я обернулся и увидел улыбающуюся Глорию.
     Какое-то мгновение я недоуменно пялился на нее. Последний раз  я  видел
ее шестнадцать месяцев назад, когда мы провели с ней ту  памятную  мне  ночь
накануне моей женитьбы на Вестал, а потом Ева целиком завладела всеми  моими
мыслями, вытеснив из них Глорию. Я совершенно забыл о ней.
     - Ты, Глория...
     Продолжая улыбаться, она взяла меня за руку - и я почувствовал  твердое
дружеское пожатие.
     - Разве ты не рад вновь меня видеть?
     - И еще спрашиваешь. Что ты здесь делаешь?
     - Сама хотела бы знать. - Она  надула  губки.  -  Надеялась,  что  меня
встретит симпатичный мальчик, но он что-то не появился.
     - Теперь тебе беспокоиться не о чем. Такой мальчик  у  тебя  уже  есть.
Давай уйдем отсюда и поговорим.
     Она согласно кивнула.
     Я протолкался к выходу, увлекая Глорию за собой.
     - Моя машина здесь. Куда поедем?
     - Ко мне. На бульвар Рузвельта. -  Она  забралась  в  машину  и  удобно
устроилась на сиденье возле меня. - Чэд, дорогой, неужели ты забыл меня?
     Я улыбнулся ей, выруливая со стоянки.
     - Ни в коем случае.  Правда,  со  времени  нашего  последнего  свидания
жизнь моя пошла кувырком. И мне как-то было  не  до  тебя.  Но  вот  сейчас,
когда мы встретились, я понимаю, насколько  мне  тебя  не  хватало.  Чем  ты
занималась все эти месяцы?
     - Была во Флориде. Когда ты находился в Венеции,  мной  заинтересовался
весьма респектабельный пожилой джентльмен. - Глория захихикала. -  Его  жена
накрыла нас на прошлой неделе. Жены вообще -  сущие  фурии,  не  правда  ли,
Чэд?
     - В чем-то  ты  права.  -  Я  повернул  на  бульвар  Рузвельта.  -  Где
остановиться?
     - Немного дальше, вон у того здания.
     Я притормозил рядом с многоквартирным домом.
     - Могу я остановить здесь машину? Надеюсь, я проведу у тебя ночь?
     - Тебя, кстати, никто не приглашал. Но, думаю, это не остановит  такого
парня, как ты. Въезжай во двор. Моя квартира на последнем этаже, дорогой,  и
поторопись.
     Я поставил машину на пустую площадку за домом и на  лифте  поднялся  на
последний этаж.
     Квартирка Глории состояла из небольшой спальни и  просторной  гостиной.
Все достаточно комфортабельно, но ничего сверхъестественного.
     Моя  давнишняя  подружка  уже  ждала  меня.  Даже  успела  переодеться,
представ передо мной в лимонно-желтом шелковом халатике. Она была  настолько
хороша, что я искренне удивился, как это я мог ее забыть.
     - Входи и закрывай дверь, Чэд. Как я рада тебя видеть вновь!
     - Считай, что нас двое в этой радости. -  Закрыв  дверь,  я  подошел  и
обнял  радушную  хозяйку.  -  Ах,  сколько  воды  утекло  со  времени  нашей
последней встречи, Глория!
     - Да, слишком много. Что случилось, Чэд?  Было  гораздо  хуже,  чем  ты
предполагал?
     - Достаточно плохо. Ты знаешь, что она умерла?
     - Прочитала в  газетах.  -  Женщина,  прижимаясь  ко  мне  всем  телом,
откинула назад голову, чтобы заглянуть  в  мои  глаза.  -  Надеюсь,  у  тебя
имеются сейчас деньги?
     - Не так чтобы очень. Она много раздала.
     - И сколько?
     - Почти все. Но давай оставим эту тему. Есть другой разговор.


     Это случилось за завтраком, на скорую руку приготовленным мне Глорией.
     Я как раз размышлял  над  тем,  что  безжалостный  дневной  свет  сразу
обнаруживает все дефекты женщины,  незаметные  вечером.  Я  решил,  что  моя
подружка стареет. В  этом,  конечно  же,  была  виновата  ее  беспорядочная,
полная риска жизнь, изматывающая душу  и  тело.  Пьянство,  бессонные  ночи,
слишком горячие и обильные ласки в постели - все это оставило свои следы  на
лице Глории.
     - Чэд, дорогой, а не влюбился ли ты в  кого-нибудь?  -  вдруг  спросила
она.
     Избегая ее взгляда, я сосредоточил все  внимание  на  яйце  всмятку,  с
которым расправлялся в этот момент.
     - Не будь таким инквизитором, Глория.
     - Я просто подумала, что ты, быть может,  хочешь  поделиться  тем,  что
тебя беспокоит сейчас. Ты же знаешь, что не безразличен мне, но  я  на  тебя
не  претендую,  так  как  давно  потеряла  надежду,  что  ты  сделаешь  меня
порядочной женщиной. Если хочешь, расскажи мне о  той,  что  причинила  тебе
боль.
     Отодвинув тарелку, я развернул кресло так, чтобы сидеть спиной к окну.
     - Она была секретарем Вестал. Мы  просто  сгорали  от  страсти  друг  к
другу - и стали любовниками. Но теперь это в прошлом, - сказал  я,  стараясь
говорить совершенно равнодушным тоном.
     - Бедный Чэд!
     - Это ты о чем? - недоуменно спросил я, давая  понять  Глории,  что  ее
жалость мне не совсем понятна.
     Она улыбнулась и потрепала меня по руке.
     - С тобой еще не случалось этого, не так  ли?  Ведь  ты  всегда  первым
бросал женщин. Это больно, когда тебя оставляют, Чэд?
     Я криво улыбнулся.
     - Да. Но откуда ты это знаешь, Глория?
     - Испытала на собственной шкуре.  Если  раньше  я  бросала  мужчин,  то
теперь бросают меня. Старею. Уже не так красива, как прежде.
     - Чушь. Что это на тебя нашло сегодня утром?
     - Ты напомнил мне, что и мой конец близок. -  Она  подошла  к  зеркалу,
висевшему на стене. - Выгляжу ужасно. Не удивительно, что ты так  пристально
рассматриваешь меня, Чэд. Этой ночью ты был очень жесток.
     - Давай оставим эту тему. Иди и допивай свой кофе.
     Глория взяла  чашечку  кофе,  поставила  на  столик  возле  дивана,  на
котором уютно устроилась, забравшись прямо с ногами.
     - Она красивая, Чэд?
     - Она не просто красива, она  прекрасна.  В  ней  было  нечто,  чего  я
раньше никогда не встречал в женщинах. Что-то, чего нельзя описать словами.
     - Мне  не  понравился  ее  голос.  Мне  показалось,  что  она  жестокая
женщина. Это так, Чэд?
     - Да, ты права. - Я начал мерить  шагами  гостиную.  Какое-то  неясное,
зыбкое подозрение начало зарождаться у меня в мозгу. - Когда ты  слышала  ее
голос?
     - Как-то по телефону. Когда я возвратилась из Майами, я решила  узнать,
не  случилось  ли  с  тобой  чего-нибудь.  Ты  так  надолго  исчез,   а   мы
договаривались быть вместе, несмотря на твою женитьбу.
     - Ты звонила? Она мне ничего не говорила об этом.
     Глория всем своим видом показывала, что она не в обиде на  кого  бы  то
ни было.
     - Я не виню ее за это.
     - Ты назвала ей свое имя?
     - Я не успела это сделать. Женщина заявила, что  ты  вышел,  и  тут  же
бросила трубку. Но она лгала. Я слышала, как ты диктовал письма.
     Я похолодел.
     - Что ты имеешь в виду? Откуда ты взяла, что я диктовал письма?
     Глория посмотрела на меня - и ее голубые глаза распахнулись пошире.
     - Чэд, дорогой, в чем дело? Ты так встревожен.
     Я сел рядом с ней на диван.
     - Когда ты звонила?
     - Несколько дней назад. Но почему ты так забеспокоился?
     - Ты  ответишь  на  мой  вопрос  или  нет?  -  рявкнул  я,   с   трудом
сдерживаясь, чтоб не заорать  во  весь  голос.  -  Назови  точно,  когда  ты
звонила.
     Женщина не на шутку перепугалась.
     - Прости, Чэд, но я бы не посмела поступить так,  если  бы  знала,  что
тебя это настолько взволнует.
     Я схватил ее за плечи и так встряхнул, что у нее застучали зубы.
     - Ты ответишь на мой вопрос, черт возьми! -  закричал  я.  -  Когда  ты
звонила?
     - Позапрошлым вечером, - прерывающимся голосом выдохнула Глория.
     Это была ночь убийства Вестал!
     - В котором часу?
     - Около девяти.
     - Постарайся вспомнить точное  время.  Проклятье!  Попытайся  вспомнить
точнее!
     - Чэд, дорогой, ты делаешь мне больно! Что я такого сделала?
     - В котором часу ты звонила? - заорал  я,  продолжая  сдавливать  плечи
невинной жертве моей злобы.
     - Это было сразу после девяти: где-то минут десять, двадцать...
     - Ты сказала, что слышала, как я диктую?
     - Ты пугаешь меня. Случилось что-нибудь ужасное?
     - Заткнись! Итак, ты звонила мне позавчера в девять двадцать, так?
     Глория подтвердила правильность моих слов кивком головы.
     - Кто ответил тебе?
     - Я думаю, она. Та девушка, которую...
     - Женщина ответила тебе?
     - Да.
     - Что она сказала?
     - Я спросила о тебе. Она соврала, что ты вышел, так как я слышала  твой
голос. Ты диктовал  какое-то  деловое  письмо.  Я  решила,  что  мои  звонок
помешал тебе, и повесила трубку.
     Я, наконец, перестал терзать плечи Глории. Мне было так  плохо,  что  я
боялся потерять сознание.
     - Чэд, дорогой!
     - Заткни пасть! - зарычал я.
     Глория в один миг сорвалась с дивана и метнулась к бару.  Нужно  отдать
ей должное: она  знала,  как  поступать  в  подобных  ситуациях.  Количество
виски, которое она налила в бокал, могло свалить мула.
     Я  выпил,  словно  это  была  обыкновенная  вода.  Если  бы  Глория  не
подхватила бокал, я бы уронил его: так тряслись мои руки.
     - Дорогой, ты пугаешь меня. Что случилось? Ты плохо выглядишь.
     Виски помогло. Я уже более осмысленно посмотрел на женщину, давшую  мне
приют и обласкавшую меня ночью.
     - Ты уверена, что слышала мой голос, диктовавший письма?
     - Да. Ты что-то говорил о "Конвей-цемент".
     - И именно во время диктовки женщина тебе заявила, что меня нет?
     - Да.
     - Ты хорошо это слышала?
     - Да. Она... она, казалось, нервничала. У нее был неестественно  резкий
голос.
     - Ясно! - Я поднялся. - А теперь на пару минут  оставь  меня  в  покое.
Мне нужно подумать.
     Глория уселась снова на диван, глядя на меня с испугом и непониманием.
     Голова моя была совершенно пустой, а меня всего от  волос  и  до  пяток
сотрясала мелкая дрожь. На ум  пришли  слова  Леггита,  сказанные  им  после
боксерского матча: "И в тот момент, когда парень уверен в своей  победе,  он
раскрыт для ответного удара, который непременно свалит его на пол:  в  боксе
так  же,  как  и  в  жизни,  наказывается  самоуверенность.  Скажем,  кто-то
совершает убийство. Из кожи вон лезет, чтобы замаскировать  свое  участие  в
нем: фабрикует фальшивое алиби, подставляет  другого  человека.  И  в  своей
преувеличенной уверенности  чувствует  себя  в  безопасности,  забывая,  что
всегда отыщется какая-то деталь, которую он не учел..."
     Я медленно ходил по комнате. Страх сжал  мое  горло  так,  что  я  едва
дышал.
     - Чэд? В чем дело?
     Я повернулся и со злобой уставился на Глорию. Она вскрикнула.
     - Что я такого сделала, Чэд?
     - Что сделала? - прорычал я. - Ты лишила меня будущего!  -  Кулаком  со
всего размаху я ударил по ее тупому, смазливому  личику.  Глория  слетела  с
дивана и покатилась по полу.
     Я даже не посмотрел на нее, не остановился в прихожей, чтобы  захватить
шляпу. Пинком распахнув дверь, я  помчался  вниз  по  лестнице,  словно  все
дьяволы преисподней гнались за мной.




     Большие часы на башне муниципалитета пробили девять  тридцать.  Бульвар
Рузвельта был запружен толпой. Я постарался смешаться с  людьми,  спрятаться
за их спинами, так как чувствовал себя выставленным на всеобщее обозрение.
     Двигаясь в общем потоке, я  лихорадочно  присматривался  к  окружающим.
Насколько я понимал, полиция  уже  искала  меня.  "Кадиллак"  я  оставил  на
стоянке позади дома Глории. Если копы в самом деле вышли на охоту  за  мной,
то по машине они отыскали бы меня в два  счета.  Значит,  у  меня  еще  было
сколько-то времени в запасе.
     Заскочив  в   аптеку   на   углу,   я   купил   большие   темно-зеленые
солнцезащитные очки. Маскировка, разумеется, оставляла  желать  лучшего,  но
все же придала мне некоторую уверенность. Теперь я жалел,  что  выскочил  из
квартиры Глории без шляпы.
     Зайдя в телефонную будку, я набрал номер Джошуа Моргана.
     - Это Чэд Винтерс, - сказал  я,  едва  владельцем  сыскного  бюро  была
снята трубка. - Где в настоящее время находится интересующая меня особа?
     - Секундочку, мистер Винтерс... Сейчас проверю.
     Я стоял, прислонившись к стенке кабины, наблюдая за  входом  в  аптеку.
Чувствовал я себя омерзительно.
     - Вы слушаете, мистер Винтерс? Она покинула Клифсайд вскоре после  вас.
С собой у нее был большой чемодан. Она остановилась в отеле "Палм-Бич". И  в
настоящее время все еще там.
     - Именно сейчас?
     - Да. Завтрак в ее номер был подан двадцать минут назад.
     - Какой номер она занимает?
     - Сто пятьдесят девять. Второй этаж.
     - Спасибо. Продолжайте следить за ней.
     - Разумеется, мистер Винтерс.
     Повесив трубку, я закурил сигарету,  вновь  напялил  очки  и  вышел  на
улицу, где сразу же поймал свободное такси.
     - Отель "Палм-Бич".
     Это был самый дорогой и фешенебельный отель в городе, расположенный  на
морском побережье.
     Я остановил такси в двух сотнях ярдов от отеля.
     - Пойду прогуляюсь, - объяснил я водителю.
     У главного входа в  отель  стояло  много  машин.  Гостиничная  прислуга
сбивалась с ног, перетаскивая багаж постояльцев. Я  незаметно  просочился  в
холл и двинулся вверх по лестнице. Шел  я  неторопливо,  небрежно  помахивая
очками.  Пробегающий  мимо  официант  даже  не  обратил  на  меня  внимания.
Лестница  завершалась  просторной  площадкой,  от  которой  по  обе  стороны
вытянулся широкий коридор  с  номерами.  Золотые  цифры-указатели  дали  мне
знать, в каком именно из них находится нужная мне дама.
     Подойдя к двери, я постучал.
     - Кто? - послышался голос Евы. От звука ее голоса  у  меня  перехватило
дыхание.
     - Вам телеграмма, мисс Долан.
     Я уловил приближающиеся шаги и приготовился. Едва  дверь  приоткрылась,
я  с  силой  надавил  на  нее  плечом.  Не  успела  Ева  прийти  в  себя  от
неожиданности, как я оказался внутри и закрыл дверь за собой.
     На женщине был белый шелковый халат. Куда девались неряшливая  прическа
и дурацкие очки. Никогда еще я не видел ее такой красивой.
     Она молча смотрела на меня, бледнея на глазах.  Еще  до  того  как  она
открыла рот, мне показалось, что я слышу ее крик.
     - Не вздумай закатывать истерику! - резко потребовал я. - Я  здесь  для
того, чтоб сообщить, что от нашего алиби ничего не осталось.
     Ева отшатнулась, схватившись руками за горло.
     - Ты лжешь! Убирайся, или я прикажу вышвырнуть тебя отсюда!
     - Почему ты скрыла от меня, что в тот вечер кто-то звонил?
     Ее глаза расширились.
     - Чего ты от меня добиваешься?
     - В то время, как  я  якобы  диктовал,  мне  позвонила  одна  знакомая.
Почему, черт возьми, ты умолчала об этом?
     - Я... я забыла. Но какое это имеет значение?
     - Ты забыла? Как ты могла забыть? Ты же говорила  с  ней,  не  так  ли?
Даже сказала, что меня нет.
     - Какое это имеет значение, - нетерпеливо повторила Ева. - Должна же  я
была что-то ответить. А теперь убирайся и оставь меня в покое!
     - Неужели  ты  настолько  тупа,  что  не  понимаешь,  чем   это   может
грозить?  -  удивился  я,  стараясь  говорить  спокойно.  -  Наверняка  этот
телефонный звонок слышал Блэкстоун, да и Харгис имеет уши.
     - Думаю, они слышали, но и  что  с  того?  Тебе  нужен  предлог,  чтобы
преследовать меня? Ничего не получится!
     - Ты уверена, что Харгис  слышал  этот  звонок?  Что  он  делал,  когда
зазвонил телефон?
     Ева пристально посмотрела на меня.
     - Я как раз сказала Блэкстоуну, что ты не заставишь  его  долго  ждать.
Когда зазвонил телефон, я как раз возвращалась в кабинет. Хорошо, что он  не
затрезвонил минутой  раньше.  Это  смазало  бы  эффект  твоего  обращения  к
Блэкстоуну.
     - Покинул ли гостиную Харгис к этому моменту?
     Женщина задумалась, потом покачала головой.
     - Он как раз уходил, но еще не ушел.
     - Итак, он мог слышать звонок, ведь дверь кабинета  была  открыта.  Мог
уловить и твой ответ насчет моего отсутствия.
     - Думаю, что да. Но какое это имеет значение? Они  же  видели,  что  ты
есть. Почему ты поднимаешь  вокруг  этого  случая  такой  шум?  Кроме  того,
магнитофон не мог записать телефонный звонок: ты же не записывал  письма,  а
я проигрывала их.
     - Неужели  в  твоей  голове   совершенно   нет   мозгов?   Все   звуки,
раздававшиеся в кабинете, должны быть зафиксированы на  магнитной  ленте:  и
моя диктовка, и телефонный звонок, и твой  ответ  звонившему.  Когда  Леггит
узнает, что был звонок, и, в очередной раз прослушав  запись,  не  обнаружит
на ней  записанного  звонка  и  твоего  ответа,  он  сразу  все  поймет.  Он
прокручивал ее уже десятки раз, пытаясь отыскать, на чем можно нас  поймать.
Он знает наизусть каждую интонацию.  И  если  теперь  Блэкстоун  или  Харгис
упомянут, что слышали телефонный звонок во время диктовки, лейтенант тут  же
раскусит, что с диктовкой писем все было подстроено  на  воспроизведении,  а
не на живой записи, что звучал только мой голос, а меня в кабинете не  было.
Ты  что,  ничего  не  понимаешь?  Нашего  алиби  больше  не  существует!  Мы
попались!
     Мне показалось, что Ева сейчас упадет в обморок, и я подхватил ее.  Она
на мгновение прислонилась ко мне, затем с силой оттолкнула.
     - Не прикасайся ко мне! - Неверными шагами  она  подошла  к  кровати  и
села. - Он может и не узнать.
     - И ты на это рассчитываешь? Собираешься  и  дальше  жить  в  ожидании,
каждый день гадая: узнает, не узнает. Я-то его отлично  изучил.  Кто-кто,  а
Леггит докопается до  всего.  Он  прямо  сказал,  что  в  нашем  алиби  есть
какой-то изъян, и оказался прав. Почему ты не поставила меня  в  известность
сразу, что был телефонный звонок?
     Женщина в отчаянии переплела пальцы.
     - Просто  выскочило  из  головы.  В  тот  момент  мне  показалось   это
совершенно неважным. Что же делать?
     Я сел рядом с ней на кровать.
     - Пока я знаю одно: мы не должны тратить деньги Вес-тал.
     - Чэд! Я не могу этого слышать! Иметь деньги  и  опять  чего-то  ждать!
Должен же быть какой-нибудь выход?
     - Нужно уезжать отсюда и как можно быстрее.
     - Но куда? Они найдут нас! Объявят розыск и обязательно отыщут.
     - Я знаю место, где до нас никому не будет дела. Ты  поедешь  со  мной,
Ева?
     Она смотрела на меня - и в ее голубых глазах стоял страх.
     - Ты берешь меня с собой после всего, что я тебе наговорила?
     - Я не  пришел  бы  сюда,  если  бы  не  хотел  быть  с  тобой.  У  нас
практически ничего не осталось: твои  тридцать  миллионов  тебе  недоступны.
Так что тебе выбирать между мной и Ларри. Думаю, я смогу спасти тебя. А  вот
Ларри на это не способен. Доверишься мне или будешь спасаться сама?
     - Куда ты намереваешься поехать?
     - В Гавану, а оттуда - в Южную Америку. При небольшом  везении  и  если
мы  все  это  проделаем  оперативно,  мы  бесследно   затеряемся   на   этом
континенте. Так ты едешь со мной?
     - Да.
     Я схватил ее за руки.
     - Ты уверена? Мы начнем вместе новую жизнь.  Мы  сможем  убежать,  Ева,
если будем действовать сообща. Но ты уверена в себе?
     - Да, Чэд.
     Я притянул ее к себе и приник к губам, чувствуя, как она дрожит.
     - Одевайся и поторопись, -  попросил  я,  отпуская  ее.  -  Оставь  все
лишнее. Никому не  говори,  что  ты  уезжаешь.  Я  сейчас  попробую  собрать
деньги, сколько удастся. Возвращайся в Клифсайд, Ева. Открой сейф  и  забери
драгоценности.  Кроме  алмазов.  Они  застрахованы,  так  что  лучше  их  не
трогать. Никто не знает содержимого сейфа, и это нам на руку. Там  украшений
на миллион долларов. Я встречу тебя через сорок пять минут,  а  пока  закажу
билеты на самолет. Как я полагаю, Леггит еще не добрался до  Блэкстоуна,  но
мы должны спешить.
     Она кивнула и начала быстро собирать вещи.
     - Увидимся в доме. - Я направился к двери. - Держи  себя  в  руках.  Мы
оставим их с носом, если будем действовать решительно и умно.
     - Да, Чэд.  -  Ева  смотрела  на  меня  потухшими  глазами,  в  которых
отсутствовал интерес к жизни.
     - Вдвоем мы сможем обвести вокруг пальца весь мир.
     - Да, Чэд.
     Я быстро поднимался по горному  серпантину,  присматриваясь  к  каждому
подозрительному  повороту.  Я  сидел  за  рулем  старого  "бьюика",  взятого
напрокат у владельца гаража, которого я знал еще по времени работы в  банке.
Нищенский вид этой колымаги давал мне надежную гарантию  того,  что  она  не
привлечет внимания копов.
     На заднем сиденье лежал чемодан. В нем были акции и ассигнации  на  сто
тысяч долларов, которые я забрал из банка и выгреб из своего личного  сейфа.
В кармане лежали два билета до Гаваны. Я был готов к  любым  неожиданностям,
хотя и опаздывал минут на пятнадцать.
     Загнав "бьюик" в  один  из  боксов  гаража,  я  направился  к  дому.  В
огромном мрачном холле я остановился и прислушался. Стояла  мертвая  тишина,
и я подумал, не дожидается ли меня Леггит в одном из укромных уголков.
     - Ева!
     Мой голос гулко разнесся по безмолвному коридору, наполнил холл. Но  на
него никто не отозвался. В гостиной Евы тоже не было.
     Я набрал номер ее спальни, ответа опять не последовало.
     Время  торопило.  Оставалось  всего  лишь  около  2  часов  до   отлета
самолета.
     Я вновь спустился в холл.
     - Ева! - звал я, но напрасно: ответом мне было молчание.
     Это начинало не на шутку беспокоить меня.  Опять  она  затеяла  двойную
игру! Конечно, никакого сюрприза для меня в этом быть не могло. Уже когда  я
ее целовал, я понял, что Ева вновь выкинет какой-то фортель.
     Время поджимало, и надо было что-то  предпринимать.  Как  поступить,  я
еще не решил, но знал твердо одно, что Ева за свои козни  получит  сполна  и
на этот раз так легко не отделается от меня.
     Я вернулся в кабинет и набрал номер телефона Моргана.
     - Это Винтерс. Где мисс Долан сейчас?
     - У меня самые последние сведения о ней такие, - начал Морган. -  Когда
вы  уехали  из  отеля  "Палм-Бич",  она  позвонила  в  отель  "Атлантик",  в
Иден-Энд. Мой человек знаком с телефонисткой в "Палм-Бич" и...
     - Неважно. С кем она говорила в "Атлантике"?
     - С неким мистером  Ларри  Грейнджером.  Они  договорились  встретиться
сегодня в хижине на берегу моря в два тридцать после полудня.
     - Она сказала, в какой именно хижине у них назначена встреча?
     - Нет. Судя по разговору, он знал, о чем  идет  речь.  Но  мой  человек
продолжает следить за дамой, и я выясню это наверняка.
     - Ясно. Этого не нужно. Можете снять слежку. Мисс Долан меня больше  не
интересует. Представьте мне счет. Вы заслужили тысячу долларов.
     - Благодарю  вас,  мистер  Винтерс.  Вы  уверены,  что  вам  больше  не
понадобится наша информация?
     - Уверен. Немедленно снимите наблюдение.
     - Будет исполнено. И в любое время, как только вы будете нуждаться...
     - До свидания. - Я повесил трубку.
     Итак, на горизонте вновь появился Ларри. Обманув меня,  Ева  торопилась
на свидание к этому красавчику. Что ж, я знал место их встречи.  Речь  может
идти только о единственной хижине на  берегу:  той,  в  которой  мы  с  Евой
готовили и  репетировали  убийство  моей  жены.  Оттуда,  как  эта  коварная
женщина считает, она и ее Ларри смогут скрыться в  неизвестном  для  меня  и
полиции направлении.
     Я посмотрел на часы. Было только тридцать минут первого.  Времени  пока
хватало. Я позвонил в отель "Атлантик".
     - Приемная? Есть сообщение для мистера Грейнджера.
     - Он вышел.
     - Все равно примите  для  него  сообщение:  "Ларри  Грейнджер.  Встреча
переносится. Увидимся в пять тридцать на том же месте. Ева".
     Клерк уверил меня, что записал слово в слово.
     - Как только мистер Грейнджер появится,  сразу  же  передайте  ему  это
уведомление. Когда он должен быть?
     - Через пару минут. Он что-то чинит в своей машине.
     - Хорошо.
     Подойдя к дверям, я остановился как  вкопанный,  чувствуя,  что  волосы
поднимаются дыбом. Я уловил близкое шуршание шин. Справившись с напавшим  на
меня столбняком, я бросился к окну: в ворота Клифсайда въехала  бело-голубая
полицейская машина, остановилась и из  нее  вышел  Леггит.  Затем  появились
Харгис, Блэкстоун и полицейский в форме.
     Все они двинулись к дому.


     Когда я уже спрятался в темном углу между кабинетом Вестал и  гостиной,
звякнул дверной колокольчик.
     Я мог спокойно исчезнуть через черный ход, но мне хотелось узнать,  что
же замышляет Леггит, зачем он привез с собой Блэкстоуна и Харгиса. Я не  мог
отказать себе в возможности  получить  разгадку  не  понятной  мне  ситуации
прямо на месте.
     Колокольчик звякнул  еще  раз  и  смолк.  И  так  как  никто  не  вышел
встречать гостей, то они сами во главе с лейтенантом вошли в дом.
     - Осмотрите  все  помещения,  Джонсон,  -  распорядился  лейтенант.   -
Похоже, здесь никого нет, но убедиться не помешает. - Он повернулся  к  двум
другим своим спутникам: - Пока полицейский будет обходить  дом,  я  попросил
бы вас пройти в гостиную.
     - Вы совершаете чудовищную ошибку, - услышал я голос Блэкстоуна. -  Чэд
никогда не мог бы решиться на убийство. Я  абсолютно  точно  знаю,  что  все
время в тот вечер он был в кабинете. Черт побери, я не только слышал,  но  и
видел его собственными глазами.
     - Если вы видели его руку на  подлокотнике  кресла,  мистер  Блэкстоун,
это еще не значит, что вы видели его самого, - грубовато пояснил  Леггит.  -
Мистер  Винтерс  мог  положить  в  кресло  пиджак,  а   в   рукав   засунуть
какое-нибудь приспособление, чтобы вы видели эту часть одежды и чтобы у  вас
создалось впечатление присутствия хозяина в  своем  кабинете...  Харгис,  вы
видели какую-нибудь другую часть тела, за исключением руки?
     - Нет, сэр. Не видел.
     - Мисс Долан преграждала вам путь и заслоняла от вас кресло, в  котором
якобы сидел мистер Винтерс?
     - Да, сэр.
     - Я все еще не могу поверить в это, - с жаром  настаивал  Блэкстоун.  -
Он же ведь разговаривал со мной!
     - Пленка была записана заранее. А мисс Долан в нужный  момент  включила
то,  что  предназначалось  услышать  вам  как   непосредственное   обращение
Винтерса. Все было рассчитано по времени, подогнано под ситуацию.  Успеху  в
вашем   обмане   способствовали   железные   нервы   исполнителей    и    их
подготовленность к делу.
     - Прошу прощения, но в это  я  не  могу  поверить,  -  стоял  на  своем
Блэкстоун.
     - Главное, чтобы этому поверил  суд  присяжных,  -  сострил  Леггит.  -
Если, как вы считаете, ваш приятель в самом деле сидел в кресле  и  диктовал
письма, то как же получилось, что на ленте нет и следа  телефонного  звонка?
Ведь при прямой записи этот  звонок  должен  был  попасть  на  магнитофонную
ленту.  Отсутствие  его  доказывает  то,  что  вы  слышали  готовую   запись
Винтерса, а не его живой голос. А звонок был  как  раз  той  неожиданностью,
которую нельзя было предвидеть и которая  сыграла  злую  шутку  с  убийцами:
внесла ошибку в четко выстроенное алиби.
     Я вытер платком струящийся по лицу пот. Да, этой ищейке палец в рот  не
клади. Недооценил я его! До  правды  он  добрался  гораздо  быстрее,  чем  я
предполагал.
     - У него нет  никаких  шансов  скрыться  отсюда,  сэр?  -  обеспокоенно
спросил Харгис. - Мне бы не хотелось, чтобы этот человек  избежал  наказания
после всего того, что он сделал с мисс Вестал.
     - Он не уйдет, - мрачно заверил Леггит. - Правда,  в  настоящий  момент
местонахождение убийцы неизвестно, но все дороги, аэропорт,  железнодорожная
станция у нас под наблюдением. Ему не уйти далеко.
     Информация была весьма ценной. Сразу же,  еще  стоя  в  темном  углу  и
вслушиваясь в  скрипучий,  полный  уверенности  голос  лейтенанта,  я  начал
строить план, как увильнуть от расставленных ловушек.
     Возвращаясь в гостиную, мимо меня прошел коп.
     - В помещениях для прислуги никого нет,  -  доложил  он  и  спросил:  -
Осмотреть наверху, сэр?
     - Да, обойди и там все подряд. - попросил лейтенант. -  Не  думаю,  что
мы его здесь найдем, но мисс Долан  вполне  может  находиться  в  доме.  Она
оставила свой номер в отеле примерно час назад. Мы опоздали всего на  десять
минут с задержанием мисс. Не помешает осмотреть и ее комнату.
     Итак, они охотились и за Евой!
     Я бесшумно выскользнул из своего укрытия и  прошел  в  кабинет  Вестал.
Закрыв дверь, я ждал, пока полицейский Джонсон поднимется наверх.  Когда  он
направился осматривать второй этаж,  я,  взяв  с  собой  магнитофон  Вестал,
выбрался из кабинета и прошел на половину прислуги, а  оттуда  -  к  черному
ходу и в гараж.
     Заводить машину я не стал, так как боялся, как бы в  доме  не  услышали
работу мотора. Поэтому, сняв с тормозов, я покатил ее, что  было  не  так  и
трудно: ведь дорога шла под уклон.
     Убедившись, что машину уже не увидят и не услышат, я включил  двигатель
и  начал   спускаться   вниз   по   горной   дороге,   соблюдая   все   меры
предосторожности. Мне отнюдь не улыбалось свалиться в пропасть,  куда  я  не
так давно отправил Вес-тал. Меня ждали более важные и срочные дела.
     Я достиг пляжного домика Вестал на побережье примерно в  час  тридцать.
Машину я спрятал среди кустарников. Так  как  домик  оказался  запертым,  я,
забравшись в  заросли,  сел  на  землю,  оперся  спиной  о  ствол  дерева  и
приготовился к встрече с Евой.
     Я знал, что лично меня ожидает, на этот счет у  меня  не  было  никаких
иллюзий. Я не питал надежд скрыться от полиции. Времени было в  обрез,  а  с
перекрытыми  дорогами,  аэропортом  и  железнодорожной  станцией  шансы  мои
улизнуть из округи были равны нулю.
     Но я больше не боялся. Последний раз страх посетил меня,  когда  я  еще
думал, что мне есть что терять. Теперь же, когда я понимал, что  все  утекло
как вода сквозь пальцы, мне было решительно все равно.
     Оставалось сделать только две вещи: позаботиться об Еве, а уж  потом  о
себе.
     Сейчас самым важным было свести счеты с Евой. Ни одна женщина до  этого
не вела со мной такой подлой и коварной игры. И мысль о том, что  Ева  будет
первой и последней из них, приносила мне холодное удовлетворение. Места  для
других женщин в моей жизни уже не осталось. Да и жизнь моя  тоже  кончилась,
если говорить откровенно.
     Ровно  в  половине  третьего  я  увидел  на  дороге   маленький   серый
двухместный автомобиль, идущий по прибрежному шоссе.
     Ева ехала быстро. Она не хотела заставлять своего возлюбленного ждать.
     Развернувшись у хижины, она поставила машину так, чтобы ее нельзя  было
увидеть с дороги,  и,  вытащив  из  багажника  чемодан,  подошла  к  хижине,
открыла дверь и скрылась внутри.
     Я вскочил на ноги.
     Полуденное солнце слепило глаза, оно нещадно  нагрело  песок  до  такой
степени, что жар чувствовался даже сквозь подошвы обуви.
     Я подкрался к хижине и толчком распахнул дверь.




     Итак, мистер районный прокурор, я подошел к завершению  своей  истории.
Я рассказывал почти два часа  и,  думаю,  сумел  нарисовать  полную  картину
того, почему я пошел на убийство своей жены.
     Вспоминая все сейчас, я более чем уверен, что  никогда  не  прикоснулся
бы к ней и пальцем, если бы не моя любовь к Еве. Вы можете подумать,  что  я
стараюсь как-то оправдать себя, но это не так. Если бы не  было  Евы,  я  не
сидел бы в этот момент здесь и не диктовал бы признание  в  убийстве.  Я  бы
потихоньку тянул у Вестал  деньги  и  скорее  всего  примирился  бы  с  теми
тяготами, что таил в себе наш брак. И лишь когда мне  пришлось  ломать  себе
голову, как остаться хоть на полчаса наедине с Евой, я вынужден  был  искать
иное решение проблемы.
     Но даже и тогда мне никогда бы не пришла в  голову  мысль  об  убийстве
Вестал, если бы не более чем прозрачные намеки Евы. И если  я  должен  нести
ответственность за смерть Вестал, то Ева еще в большей  степени  виновата  в
этом преступлении.
     Я мог бы сказать просто и прямо, что  я  убил  Еву,  и  закончить  свою
исповедь. Но в таком случае я взял бы на себя большой грех,  скрыв  истинные
мотивы моего второго убийства. Дело в том, что, если бы я не прикончил  свою
любовницу, она это  сделала  бы  со  мной.  Еву  я  лишил  жизни  в  порядке
самообороны.
     Все время эта женщина была на шаг впереди меня, и даже тогда,  когда  я
достаточно незаметно подкрался к хижине, она уже ждала меня.
     Может быть, она услышала подозрительный шум и мгновенно  отреагировала,
может, увидела сквозь окно, как я выбирался  из  зарослей.  Как  бы  там  ни
было, когда я влетел в комнату, револьвер тридцать восьмого калибра был  уже
направлен мне прямо в грудь.
     - Привет, Ева, - сказал я, закрывая дверь.
     Забавно, как страх уродует женщину. Сейчас,  когда  она  с  напряженным
вниманием следила за мной, искаженные черты ее лица  напомнили  мне  Вестал.
Вокруг глаз появились черные полукружья, натянутая кожа блестела на  скулах,
а  губы  превратились  в  узкую,  почти  бесцветную  полоску,  говорившую  о
жестокости и порочности этой женщины.
     - Нам уже не уйти. -  Я  старался  стоять  неподвижно.  -  Нас  повсюду
разыскивает полиция.
     - Ты не можешь меня больше запугать своей ложью,  -  прошипела  Ева.  -
Откуда ты узнал, что я буду здесь?
     - Какой мне был резон полагаться на твои слова? Я нанял людей,  которые
следили за тобой день и ночь. Не успокаивай себя, Ева, я не  лгу.  Леггит  в
настоящий момент в нашем доме. Он притащил с собой Блэкстоуна  и  Харгиса  и
проводит следственный эксперимент. Я  слышал,  как  он  объяснял  Блэкстоуну
цепь наших действий, - и все в этой расшифровке совпало даже  в  деталях.  И
тут ты можешь благодарить только себя, Ева. Если  бы  ты  вовремя  вспомнила
про телефонный звонок, мы бы уже наслаждались жизнью  в  Гаване.  Я  слышал,
как Леггит сказал о том, что перекрыты  все  шоссейные  дороги,  аэропорт  и
железнодорожный вокзал. Везде нас ждет полиция. Нам не уйти.
     Женщина долго смотрела на меня.
     - Тебе-то, может, и не уйти, - усмехнулась она. - Но я-то смогу.
     - Может  быть.  Сейчас,  когда  ты   избавилась   от   очков   и   вида
респектабельной старой девы, на тебя  могут  и  не  обратить  внимания.  Тем
более, что ищейки не знают,  как  выглядит  и  твой  Ларри.  Об  этом  я  не
подумал. Да, Ева, признаю, шансов у тебя больше, чем у меня. И  веди  ты  со
мной честную игру, я  позволил  бы  тебе  использовать  его.  Но  теперь  не
рассчитывай. В этом деле мы оба завязли по уши. И на  тебе  лежит  такая  же
ответственность, как и на мне. Скажи только одно: Ларри знает?
     Она отрицательно покачала головой.
     - Я так и предполагал. Следовательно, ты навела  меня  на  мысль  убить
Вестал  с  одной-единственной  целью:  вернуть  Ларри.  Все   сходится.   Ты
понимала, что  теряешь  его,  но,  если  у  тебя  будет  тридцать  миллионов
долларов, он обязательно вернется. И притягательное для него богатство  надо
было заполучить как можно скорее. Поэтому ты притворилась, что любишь  меня,
и убедила, что единственное препятствие на пути к нашему счастью  -  Вестал.
Я должен был сделать эту грязную работу, а  ты  получить  деньги  и  вернуть
Ларри. Но ты  плохо  спланировала  эту  операцию.  Тебе  не  следовало  быть
замешанной в убийстве. Если бы ты не бросилась мне  помогать,  я  бы  и  сам
придумал что-нибудь. И тогда тебе не о чем было бы  беспокоиться:  никто  бы
не преследовал тебя. Но ты слишком торопилась.  А  теперь  по  твоим  следам
идет полиция. Сыщики примчались в отель буквально через десять  минут  после
твоего отъезда. Так что если бы не я, ты бы уже сидела за решеткой.
     Пока я говорил, женщина все время бросала нетерпеливые взгляды в  окно.
Я понимал, что мне надо действовать быстро и стремительно, не тянуть  время.
У нее ничего не оставалось, кроме  как  убить  меня.  Но  она  ждала  Ларри,
который должен был вот-вот появиться. И покончить со мной надо было  до  его
прихода. Убив меня, Ева закроет дверь и будет ждать мужа  снаружи.  А  когда
он появится, они сядут в машину и уедут, и он никогда не узнает о  трагедии,
разыгравшейся здесь. И у  моей  сообщницы  были  все  шансы  ускользнуть  от
полиции: ее просто не узнали бы из-за измененной внешности.
     Словно разминая затекшие ноги, я сделал шаг  вперед.  Между  нами  было
расстояние в шестнадцать-семнадцать футов, слишком много для прыжка.
     - Не двигаться! - решительно потребовала женщина. - Назад!
     - Ведь ты собираешься убить меня, Ева,  не  так  ли?  Это  единственный
выход для тебя. Ты уверена, что  моя  смерть  поможет  тебе  спастись.  И  я
предпочитаю умереть от твоей пули, чем пройти  суд  и  быть  поджаренным  на
электрическом стуле. Так что вперед, стреляй!
     После моих слов  Ева  глубоко  вздохнула,  а  затем  ее  палец  лег  на
спусковой курок. Но что-то мешало  ей  осуществить  свое  намерение.  Скорее
всего то, что я стоял совершенно неподвижно. Любое мое движение  вызвало  бы
выстрел. Однако оттяжка смерти  во  времени  исчислялась  для  меня  уже  не
минутами, а секундами:  долго  колебаться  эта  женщина  не  станет.  Именно
поэтому я решился на хитрость.
     - Что-то ты долго тянешь, - сказал я и кивнул на  окно  позади  нее.  -
Вот и твой любовник появился.
     Она напряженно ждала именно Ларри, иначе этот примитивный, старый  трюк
никогда бы не сработал. Ева  понимала,  что  должна  покончить  со  мной  до
приезда Ларри. Его присутствие все усложнило бы.  Попавшись  на  мои  слова,
она чуть повернула голову, но увидела только  пустую  дорогу.  Мне  же  было
достаточно и этого,  чтоб  мгновенно  прыгнуть  вперед  и  вбок  и  схватить
женщину за руку с оружием.
     Прозвучал выстрел, от которого задребезжали стекла. Она едва не  попала
в меня. Я почувствовал, как  пуля  прошла  в  непосредственной  близости  от
моего лица. Вырвав револьвер, я швырнул  его  через  комнату.  Ударившись  о
противоположную стену, он выстрелил.
     Ева оказалась на удивление сильной. Она сумела освободиться от  захвата
и метнулась к оружию.  Она  уже  протягивала  руку  к  револьверу,  когда  я
буквально упал на нее. Ударив коленом в спину, я заставил ее упасть  ничком.
Пальцами все равно Ева сумела дотянуться до рукоятки, но я  с  силой  ударил
по кисти - и Ева выронила оружие.
     Перевернувшись на спину, она ударила меня кулаком в лицо. С  минуту  мы
яростно боролись, как пара диких зверей. Я тянулся пальцами к  ее  горлу,  а
Ева, хватаясь за кисти моих рук, мешала этому.
     Ее ставка была гораздо выше моей, и  отчаяние  придавало  ей  силы.  Но
преимущество моего веса и моя сила давали о себе знать.  Я  чувствовал,  как
слабеет ее сопротивление. В безумном порыве Ева  попыталась  выцарапать  мне
глаза, но я вовремя разгадал ее намерение. Коленями мне удалось  прижать  ее
руки к полу.
     Теперь моя мучительница полностью  была  в  моей  власти,  распятая  на
полу. Ей оставалось лишь  колотить  в  воздухе  ногами  и  рычать  на  меня,
потеряв человеческий облик. Действительно,  она  походила  на  затравленного
зверя, которого обложили со всех сторон и который  чуял  приближение  своего
конца.
     Мои пальцы медленно  сдавили  горло  жертвы.  Она  открыла  рот,  чтобы
закричать, но крика не получилось, лишь  вырвалось  шипение.  Да  и  никакие
вопли и призывы ей сейчас уже не помогли  бы:  хижина  стояла  в  совершенно
уединенном месте, а Ларри появится здесь только часа через два.
     Ощущение мягкой плоти под моими  пальцами  наполнило  меня  мстительным
восторгом. Я смотрел прямо в ее голубые глаза. Ева понимала,  что  находится
на пороге смерти,  но  не  просила  пощады.  Даже  сейчас  ее  взгляд  горел
ненавистью.
     - До встречи, Ева, - прошептал я. - Вскоре и я  последую  за  тобой.  В
этом мире нет места для нас двоих. Даже если бы тебе и удалось спастись,  ты
не смогла бы ужиться сама с собой.
     Я надавил сильнее. Воздух уже  не  попадал  в  ее  легкие.  Ева  начала
задыхаться, ее глаза широко раскрылись, казалось, они вылезут из  орбит.  Не
в силах видеть зрелище ее смерти, я отвернулся.
     Вот и все, мистер районный прокурор. Я поведал свою историю  от  начала
и почти до конца.
     Я отправлю эти пленки по почте и советую  действовать  быстро.  Ведь  в
хижине жарко, как в аду, а здесь лежит мертвое тело. Сожалею, но больше  вам
ничем помочь не могу. Но, по крайней мере, ваши поиски долго не затянутся.
     Меня вы найдете достаточно быстро. Как только к вам поступит  рапорт  о
сгоревшей машине, знайте: в ней будет мое тело.
     Признаюсь, у меня не  хватает  решимости  использовать  револьвер  Евы,
чтоб пустить себе пулю в лоб. Легче залезть в  "бьюик",  добраться  до  того
места,  где  я  спустил  в  пропасть  Вестал,  и  последовать  за  ней.  Это
совершенно просто: на полной скорости повернуть руль  -  и  все  кончится  в
одно мгновение.
     Кто знает, может быть, Вестал ждет меня? Вот  будет  забавно,  если  мы
встретимся, но почему-то я в это не верю.
     После падения для меня наступят только вечное молчание и темнота, но  и
это меня не пугает.
     Итак,  прощайте,  мистер  районный  прокурор,  и  благодарю,   что   вы
потратили на меня столько времени.
     Чэд Винтерс записал все это.
     Пожелайте мне удачи.
     По  дороге  вдоль  дюн  из  Иден-Энд,  дребезжа,  двигался   запыленный
старенький "форд".
     Увидев машину, Чэд отодвинулся со стулом  от  стола  и  встал.  Мрачная
усмешка превратила его лицо в злобную гримасу. Пальцы сомкнулись на  тяжелом
гаечном ключе. Подойдя к двери хижины, Винтерс замер сбоку и стал ждать.
     Шум мотора приближался. Через  открытое  окно  Чэд  видел,  как  машина
остановилась возле домика. Послышался стук открываемой дверцы.
     - Ева, ты здесь? - позвал Ларри у самой двери.
     Чэд напрягся, до боли в пальцах обхватив рукоятку гаечного ключа.
     На пороге распахнувшейся двери возник Ларри.
     Он так и не узнал, что случилось с ним: сразу от  порога  дома  земного
ступил в мир иной. Удар  тяжелого  ключа  пришелся  прямо  по  макушке.  Чэд
услышал треск черепных костей. Ларри умер мгновенно, еще до того,  как  упал
на пол.
     Чэд стоял, наклонившись над ним и тяжело дыша. Руки дрожали.  По  всему
было видно, что во втором ударе Ларри не нуждался.
     Бросив орудие убийства на пол, Чэд опустился на колени рядом с  трупом,
перевернул его  на  спину  и,  отвернувшись  от  искаженного  смертью  лица,
обшарил карманы. Он обнаружил только  потертый  бумажник,  где  лежали  пара
писем,  водительское  удостоверение  и  двадцатидолларовая  банкнота.  Кроме
того, в карманах были еще  портсигар  и  коробка  спичек.  Все  это  мужчина
положил на стол, после чего стянул с мертвеца верхнюю  одежду,  оставив  его
лишь в нижнем белье,  носках  и  туфлях.  Затем  напялил  на  мертвеца  свои
рубашку и брюки.
     Это была достаточно трудная  задача,  и  когда  он  закончил,  то  весь
вспотел и трясся как в лихорадке.
     Натянув на себя  клетчатую  рубашку  убитого  и  невероятно  изношенные
джинсы, Чэд посмотрел на часы.  Стрелки  приближались  к  шести.  Оставалось
ждать еще  примерно  три  часа  до  наступления  темноты,  когда  он  сможет
приступить к последнему акту в инсценировке своего бегства.
     Винтерс не  собирался  проводить  эти  три  часа  в  жаркой  хижине  по
соседству с двумя трупами. Он  взглянул  на  труп  женщины  на  диване  и  -
передернулся. Быстрее отсюда!
     Взвалив тело Ларри на плечи и покачиваясь от  усталости  и  напряжения,
потащил свою ношу к спрятанному в кустах "бьюику".
     Устроив Ларри  на  переднее  сиденье,  Чэд  вновь  вернулся  в  хижину.
Упаковав в коричневую оберточную бумагу две пленки, он написал сверху  адрес
районного прокурора и добавил слово: "срочно".
     В последний раз осмотрев комнату, он  вдруг  заметил  стоящий  у  стены
чемодан Евы.
     - Черт возьми! Едва не забыл о нем! - воскликнул мужчина.
     Поставив чемодан на стол,  он  раскрыл  его.  Поверх  наспех  брошенных
платьев  Евы  лежал  ларец  Вестал,  в  котором  та  хранила  драгоценности.
Приподняв крышку, Чэд усмехнулся. Ева пропустила мимо  ушей  предостережения
о том, что нельзя брать бриллианты. Драгоценностей в ларце было больше,  чем
на миллион долларов.
     Прихватив сверток с пленками и ларец, вернулся  к  "бьюику".  Присев  в
его тени, Винтерс начал терпеливо ждать.
     Он  понятия  не  имел,  сколько  времени  понадобится  Леггиту,   чтобы
выяснить, что полуобгоревшее тело в разбившемся  "бьюике"  не  имеет  ничего
общего с Чэдом Винтерсом. Одно несомненно, что опознать  тело  будет  весьма
сложно,  хотя  для  Леггита,  как  успел   убедиться   убийца   Вестал,   не
существовало ничего невозможного. Что в погибшем  может  указать  на  Ларри?
Только его собственные зубы, но поиски врачебной  карточки  дантиста  займут
определенное время. А пока будет длиться опознание, убийца намеревался  быть
далеко отсюда. Он знал, что поиск его не будет объявлен  до  тех  пор,  пока
полиция не придет к  твердому  заключению,  что  в  машине  разбился  кто-то
другой, но не Чэд Винтерс.
     Он прикинул, что легче всего будет двинуться вдоль берега,  держа  путь
в направлении Канады. Оттуда он сможет  улететь  в  Англию.  Деньги  у  него
имеются, благодаря им он добудет все, включая и  паспорт.  Беглец  прикинул,
что у него неплохие шансы скрыться от полиции навсегда.
     Так он сидел, размышляя и покуривая, возле дерева,  пока  не  наступила
темнота.
     Теперь нужно было выехать на горную дорогу и пустить "бьюик" с  обрыва.
Как только он убедится,  что  машина  взорвалась  и  горит,  он  вернется  к
хижине, возьмет "форд" Ларри и  начнет  свой  путь  вдоль  побережья  совсем
другим человеком. Плохо  то,  что  до  хижины  придется  добираться  пешком.
Переход займет час или даже больше, но выбора не было.
     Чэд влез в "бьюик", невольно дернувшись, когда нога задела тело  Ларри.
За окном машины бежала полоса прибоя, и он думал о том, поставил  ли  Леггит
полицейский пост на дороге к Клифсайду. Если да, то все  пропало.  Но  зачем
там ставить полицейских! В доме, вероятно, есть засада, но держать людей  на
шоссе нет никакого смысла.  Взвесив  все  "за"  и  "против",  Винтерс  решил
рисковать, склонившись мнением в сторону удачи в своем  предприятии.  И  без
промедления начал заключительный этап его.
     Дальний свет беглец не  включал,  хотя  ехал  на  предельной  скорости,
какую только мог позволить старый автомобиль.
     Вскоре начался длинный, извилистый  подъем  по  горной  дороге.  Сердце
зачастило, когда Чэд увидел пролом, в который свалилась машина  Вестал.  Тут
он и остановился.
     Времени  было  в  обрез.  Он  вынул  и  оставил  на  дороге   ларец   с
драгоценностями и пакет с пленками. Потом сел в "бьюик"  и  подогнал  его  к
самому пролому.
     Мужчина вылез из машины, оставив мотор работать. Следующий ход  не  был
особо   сложным.   Коробка   скоростей   в   разбившейся    машине    должна
засвидетельствовать, что та слетела с обрыва на полной скорости, а не  после
краткой остановки. Леггит догадается, что произошло,  если  обнаружит  рычаг
переключения скоростей в нейтральном положении. Он  поймет,  что  машину  не
гнали по горной дороге, а просто столкнули в пропасть.
     Придерживая дверцу плечом,  Чэд  дотянулся  до  рычага  и  поставил  на
третью скорость. Мотор взревел. Далее Чэд  отпустил  педаль  сцепления  и  -
отскочил назад.
     Дверца рванувшейся вперед  машины  ударила  его  в  плечо.  Он  кубарем
покатился по земле, пытаясь увернуться от колес.
     Чэд увидел, как "бьюик" исчез в  пропасти.  Но  и  сам  он  оказался  в
опасной  близости  от  края  ее.  Одно  неосторожное  движение  -   и   ноги
провалились в пустоту. От падения спасло то, что человек вцепился  руками  в
густую траву, зависнув в таком положении над обрывом.  Опора,  однако,  была
ненадежной, и с каждой секундой тело все сильнее тянуло вниз. Чэд  попытался
ногами  нащупать  хоть  какой-нибудь  выступ,  на  который  можно  было   бы
опереться, но ноги только  судорожно  скребли  по  камням  и  скользили,  не
находя  спасительной  опоры.  Человек  весь  покрылся  холодным   потом   от
предчувствия ужасного конца. Только за счет невероятного напряжения  воли  и
мышц он удерживался еще над обрывом. Он  попытался  подтянуться  повыше,  но
ничего не вышло: не хватало сил перевалить вес собственного тела через  край
карниза.
     Внизу раздался грохот, свидетельствующий о падении машины, - и  мужчину
заколотила  судорожная  дрожь.  Мгновением  позже  послышался  взрыв.   Небо
осветилось  оранжево-багровой  вспышкой.  Это   загорелся   разлившийся   из
пробитого бака бензин.
     Чэд сделал сверхчеловеческое усилие, стараясь подтянуться  вверх,  -  и
ему удалось упереться коленом в  карниз.  Но  пучок  травы,  за  который  он
держался мертвой хваткой, начал выползать  из  земли,  лишая  его  последней
связи с этим миром, - и через  несколько  мгновений  человек,  сорвавшись  в
пропасть и набирая скорость  в  падении,  полетел  навстречу  своей  смерти,
словно торопясь на свидание с теми, кому сам принес смерть.

Last-modified: Wed, 12 Nov 2003 23:40:30 GMT

Оцените этот текст: