Хорхе Луис Борхес. Я Еврей
Перевод Б. Дубина
Как друзы и луна, как смерть и прошлая неделя, далекое прошлое -- из
тех вещей, глубина которых измеряется нашим незнанием. Его мягкость и
предупредительность не знают границ; оно, в отличие от будущего, всегда
готово к услугам, а хлопот сулит куда меньше. Понятно, что прошлое --
заповедник любых мифологий.
Кто хотя бы однажды не забавлялся поисками собственных предков, не
воображал себе предысторию родных и близких? Я забавлялся этим неоднократно
и всякий раз испытывал удовольствие, представляя себя евреем. Речь всего
лишь о выдумке, о мысленном приключении тихони и домоседа, которое ведь не
задевает никого и меньше других -- репутацию Израиля, поскольку мое
иудейство, подобно песням Мендельсона, остается музыкой без слов. Тем не
менее журнал "Тигель" решил увековечить мою обращенную в прошлое надежду,
объявив миру о "коварно скрываемых" мною еврейских корнях (подобное
причастие, да еще вкупе с наречием, не может оставить писателя равнодушным).
Мое полное имя -- Борхес Асеведо. В одном из примечаний к главе
пятнадцатой своей книги "Росас и его эпоха" Рамос Мехия перечисляет
буэнос-айресские семейства того времени, доказывая, что все или почти все
они "ведут происхождение от португальских евреев". В списке есть и фамилия
Асеведо: таков единственный документ в поддержку моих семитофильских
притязаний (точнее, он был единственным до торжественного посвящения на
страницах "Тигля"). Тем не менее капитан Онорио Асеведо предался
соответствующим разысканиям, о результатах которых мне вряд ли дадут
умолчать. Из них следует, что первым из Асеведо на латиноамериканский
континент ступил каталонец дон Педро де Асеведо, землевладелец, около 1728
года пустивший корни в Паго де лос Аройос, отец и дед скотоводов этого края,
почетный гражданин, фигурирующий в анналах одного из приходов Санта-Фе и в
документах времен вице-королевства, -- то бишь предок, увы, из неисправимых
испанцев.
Два столетия не смогли придать ему иудейское происхождение, два
столетия ничья рука не тревожила его памяти.
Я благодарен журналу "Тигель", подвигнувшему меня на эти розыски, но
теперь у меня еще меньше надежд включить в свою родословную Жертвенник
всесожжения, Медное море, Генриха Гейне, Глейзера и десять праведников,
Екклезиаста и Чарли Чаплина.
Говоря языком статистики, евреи весьма немногочисленны. Что бы мы
сказали о человеке, в четырехтысячном году открывшем, что отовсюду окружен
выходцами из провинции Сан-Хуан? Наши изобличители упорно ищут чужие корни
среди евреев, но никогда -- среди финикийцев, нумидийцев, скифов, вавилонян,
персов, египтян, гуннов, вандалов, остроготов, эфиопов, иллирийцев,
пафлагонцев, сарматов, мидийцев, оттоманцев, берберов, британцев, ливийцев,
циклопов и лапифов. Ночи Александрии, Вавилона, Карфагена или Мемфиса
никогда не подарят тебе предка: это способность оставлена лишь племенам
смолистого Мертвого моря
Last-modified: Tue, 22 Nov 2005 16:27:27 GMT