аметил толстый буфетчик Маслюк, который раньше уже видел девочку с царевичем. - Что прикажете, дорогая гостья? Хотите покушать? - Но я вижу, что уже ничего нет... - повела рукой Смешинка. - Для вас все будет! - многозначительно просипел Маслюк. Он нырнул под стойку и вынырнул с другого ее конца, нагруженный раковинами с икрой, салатами и белым съедобным илом. Дравшиеся в углу Собачки замерли и, разинув рты, смотрели, как девочка берет у буфетчика лакомые кушанья. - Всегда обращайтесь ко мне, - шептал Маслюк, елозя брюхом по стойке. - Для вас, для царевича я на все готов! Так и скажите ему... - Хорошо, скажу, - пообещала Смешинка и, проходя мимо Собачек, бросила им три раковины. Они взвыли от восторга и кинулись было драться, но увидели, что каждой достанется по раковине, и принялись пожирать содержимое, ворча друг на друга. Дойдя до окна. Смешинка остановилась: загадочных незнакомцев нигде не было видно. Однако они тут же появились: наверное, наблюдали за окном откуда-то из укрытия. - Не поверили моему честному слову? - упрекнула их Смешинка. - Поверили, - ответила серьезная мордашка. - Но мы не знали еще, насколько можно верить, вот и спрятались. Они быстро разделили яства и стали уплетать их, дружелюбно угощая друг друга самыми лакомыми кусочками. Из другого зала донеслись вой и визг - то снова подрались Собачки. Но тут Смешинка услышала тяжелое пыхтение и постукивание. - Ой, сюда идет Лупибей! - воскликнула она. Незнакомцы мгновенно исчезли в темноте. - Спасибо, девочка! - донеслось издали. Подошел начальник стражи. - С кем это ты беседуешь, дорогая гостья? - спросил он, шаря глазами по темным закоулкам за окном. - Ни с кем, - пожала плечами Смешинка. - Просто так стою. Спрут трижды ударил в дно дубинкой. Тотчас из-под стенки выскочил Дракончик-шпиончик и, не протеев глаз от грязи, в которой сидел, затараторил: - Докладывает агент номер тринадцать-тринадцать! Со Смешинкой разговаривали небезызвестные вам преступники Барабулька, Бекасик и Бычок-цуцик. Она угощала их лакомствами! - Понял, - нахмурился Лупибей, и Дракончик-шпиончик проворно закопался опять под стенку. - Значит, в то время, когда мы сбиваемся со щупалец, разыскивая преступников, ты спокойно встречаешься с ними? И даже вдоволь кормишь их за наш счет? - Но я не знала, что это преступники! - сказала Смешинка, улыбаясь. - И даже не знала, что их так мило зовут: Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик. - Она не знала, - сказал царевич Капелька, появляясь. - Так что оставь нас, Лупибей. И он снова увлек девочку танцевать. А Лупибей, глядя им вслед, скрипнул клювом. ПОХИЩЕНИЕ ОСТРОКЛЮВА Глубокой ночью Смешинка проснулась от какого-то непонятного звука. Ей показалось, что кричал Остроклюв. Она приподнялась на локте и прислушалась. Девочка лежала на просторной полупрозрачной кровати из •стеклянной губки, над ней балдахином нависали морские лилии, а рядом светился ночной столик-актиния. В этом приглушенном свете виднелся темный провал окна. Снаружи доносились странные звуки: "хряп-хряп-хряп...". Видно, где-то поблизости шатались Горбыли. Девочка решила все-таки навестить Остроклюва. "Если я и разбужу его, он не обидится", - подумала она. Смешинка откинула легкое одеяло, сотканное из мантий ракушек-блюдечек, и подбежала к окну. Распахнув его и высунув голову, она увидела рядом одного из дворцовых стражей - Спрутов. Поджав под себя щупальца, он колыхался в воде бесформенным комком, и не понять было - то ли он спит, то ли притворяется. Вдаль уходила узкая улочка города, освещенная тусклыми огнями прилепившихся на стенах Звезд. Медленно проплыла широкая тень электрического ската Торпедо. На ходу он касался хвостом Звезд, заряжая их, и улица ярко вспыхивала огнями. Гоня перед собой темноту, Торпедо уплыл в город. Девочка взяла в руки ночесветку и направилась к двери. Почти всю ее заслонял собой телохранитель Смешинки, до того жуликоватый стражник, что его так и называли - Крадимигом. Появившись в комнате Смешинки, он первым делом украл две ночесветки и спрятал их себе под каску, отчего вокруг головы его появилось сияние. Убедившись, что больше стянуть нечего, он безмятежно заснул, уцепившись щупальцами за косяки двери. Смешинке удалось прошмыгнуть в узенькую щелку между щупальцами, не потревожив телохранителя. "Ничего себе страж!" - хихикнула она. Смешинка шла по длинному коридору, держа перед собой ночесветку. В одном месте из-под ног шмыгнуло в темноту какое-то длинное лоснящееся тело. "Липарис, слизень", - девочка вздрогнула от отвращения. То там, то здесь на стенах поблескивали чьи-то глаза. Вот и комната Остроклюва. И тут часовой спит! Этот даже раскинул щупальца и глаза закатил от удовольствия. Хотя нет... глаза какие-то безжизненные. Девочка оттолкнулась посильнее и перепрыгнула через него в комнату. Остроклюва не было! На полу белело несколько перьев старого аиста - их чуть покачивали тихие донные сквозняки. Кровать расползлась - две стеклянные губки валялись в стороне, в углах комнаты еще не улеглась муть, - видимо, здесь была жестокая схватка. Только тут Смешинка заметила, что в боку лежавшего у порога стражника торчит длинная острая рыба-Игла. Девочка подняла тревогу. Примчался заспанный царевич, за ним поспешал Лупибей, пыхтя и стуча дубинкой. Он бегло окинул комнату взглядом и с порога уверенно заявил: - Это дело шайки грязного Ерша. Ткнул щупальцем в тело лежавшего у порога Спрута. - Осмотреть! Над телом озабоченно захлопотала рыба-Хирург в золотых очках. - Без сознания, - дал Хирург заключение. - Ранен, но неопасно. - Запиши! - рявкнул Лупибей. - Опасно ранен грязным Ершом! - Опасно ранен грязным Ершом, - послушно прошлепал губами Хирург. - А из чего видно, что тут замешан Ерш? - спросила Смешинка. - Кто же еще? - удивленно выпучил глаза начальник стражи. - Ведь он преступник! Мы ведем его розыск! - Но как он мог справиться со старым аистом? - спросила девочка, глядя на развороченную постель. - Он не один! У грязного Ерша целая шайка - Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик. Они способны на любое преступление. - Способны? - вмешался царевич. - Значит, они пока еще не совершили ни одного преступления? - Как видите, уже совершили, - торжественно заявил начальник стражи. - Но ведь это еще не доказано! - воскликнула Смешинка. - А мне и доказывать не надо, - ухмыльнулся Лупибей. - Все и так ясно. - Ладно, оставим спор, - махнул рукой Капелька и повернулся к Смешинке. - Все равно мы ничего не поймем в этих темных делах. Пойдем. Лупибей найдет преступников и накажет их... - А Остроклюв? - стиснула руки Смешинка. - Главное - найти его! - Он и Остроклюва найдет, - царевич увлек девочку за собой. - Поверь, Лупибей очень крупный специалист по преступлениям. Печальная вернулась Смешинка в свою спальню и разбудила храпевшего в двери Спрута Крадимигом. Тот замахал всеми щупальцами, стал протирать глаза и даже выронил из-под каски украденные ночесветки. - Что? Я разве спал? - бормотал он. - Нет, ты просто замечтался. - О чем... замечтался? - тупо спросил стражник. - О том, как ты станешь таким же великим, как Лупибей, - язвительно сказала девочка. Спрут расплылся в блаженной ухмылке: - А ведь верно! Я как раз думал об этом... Смешинка кивнула ему и вошла в комнату. Но тут же остановилась пораженная. Глаза ее расширились. Посреди постели, там, где она обычно спала, свернувшись клубочком, торчала, наполовину вонзившись в перину, рыба-Игла. - Что это?! Спрут Крадимигом в ужасе заморгал: - П-покушение! Тебя хотели убить! Тревога! Тре... - Тише! - остановила его Смешинка. - Не надо поднимать тревогу. Ведь меня никто не убил. Я жива и здорова. Спрут вытащил из кровати одеревеневшую Иглу и со злостью выбросил за окно. Потом загородил широкой спиной дверь и принялся сердито вращать глазами. Девочка устало присела на кровать и задумалась. Где же Остроклюв? - Смешинка! Слушай, девочка Смешинка! - раздался вдруг тоненький голосок. Она посмотрела вниз и увидела рядом с кроватью маленькую рыбку с крылышками. - Кто ты? - шепотом спросила она, чтобы страж не услыхал. - Я рыба-мышь Альмина. Живу в комнате, где поселился старый аист Остроклюв. Он был очень добр и кормил меня крошками со своего стола. - Как ты сюда попала? - Для мышки нет ничего трудного. Здесь под стенами много норок... Я пришла передать тебе то, что крикнул Остроклюв, когда на него напали преступники. - Кто? Кто на него напал? - Я не видела. Они сразу выбросили за окно все ночесветки. Остроклюв боролся с ними, но их было много. Тогда он крикнул: "Альмина! Передай Смешинке, чтобы она искала мои перья!" Я не поняла, что он хотел этим сказать, но передаю его слова точно. - Спасибо, дорогая Альмина! - горячо воскликнула девочка. Крадимигом повернулся, настороженно схватившись за пистолет: - Кто здесь? С кем ты разговариваешь? - Я иду искать Остроклюва! - девочка поднялась. - Сейчас же! - А как же я? - спросил страж. - Я должен охранять тебя. - Вот и охраняй. Разве я тебе мешаю? Заодно будешь вместе со мной разыскивать преступников. - Как я могу одновременно и разыскивать преступников и охранять тебя? Я могу делать только что-то одно... - Странно же вы, Осьминоги, устроены! - удивилась Смешинка. - У вас по восемь щупальцев, а вы не можете делать два дела сразу. - Щупальца у нас не для того, чтобы что-то делать, - наставительно произнес охранник. - А для того, чтобы хватать и тащить! - Ладно. Ты охраняй меня, а я буду искать своего друга. Вот и получится, что ты тоже ищешь его. Перо они нашли неподалеку от дворца, 0но белело прямо под фонарем-Звездой. Девочка схватила его и прижала к груди: - Вот и первый привет от друга! Целую ночь бродила Смешинка по Коралловому городу. Она открывала его заново - для себя. Это был совсем не тот прекрасный город, который она видела издали: сверкающий всеми красками, нарядный, загадочный. Кораллы всех цветов прикрывали убогие лачуги и норы, где ютились жители. Улицы были тускло озарены редкими ночесветками, какие-то тени шарахались прочь и скрывались в зарослях. Смешинка храбро стучалась во все двери и спрашивала сонных жителей об аисте Остроклюве, но никто ничего не знал о нем. Спрут Крадимигом тащился следом, недовольно ворча что-то под нос, и оживлялся лишь тогда, когда оказывался в чьей-то хижине или норе. Пока Смешинка разговаривала с хозяином, Крадимигом запускал щупальца во все углы и шарил, таща что попало: остатки съестного, красивую раковину-побрякушку или убогую одежонку. Заметив это, Смешинка перестала стучаться в хижины и брела по улице, глядя себе под ноги. Рассвет застал их на окраине, у подозрительных мрачных развалин. Из-за груды камней выскочила пестрая рыбка и устремилась куда-то с деловитым видом. Во рту у нее Смешинка увидела белое перышко. - Постой, рыбка! - крикнула она. - Слышь, Перепелка! - рявкнул Спрут. - Тебе говорят, замри! Несчастная действительно замерла, только дрожали ее плавники. Девочка успокоила Перепелку-Зеленушку и взяла у нее изо рта перышко. - Где ты нашла это? - Там... - Перепелка махнула зеленоватым хвостом. - Это лежало у входа. Она указывала на мрачные развалины. Смешинка потрепала рыбку по плавникам и решительно направилась дальше. Спрут поспешил за ней. Они остановились у темной дыры, уходившей под землю. - Это остатки Дворца рыбьих плясок, - сказал Спрут, нервно передвигая кобуру пистолета. - Сейчас пристанище самых отпетых шаек преступников. - Он понизил голос: - Говорят, здесь скрывается бунтарь Ерш... Опасно! Может вернемся за подмогой? Пушки захватим, а? Смешинка улыбнулась. - Нельзя терять время. Вперед! Она ступила под разрушенные своды. Спрут, пыхтя, двигался за ней. Из-под ног шмыгали и разбегались в стороны какие-то пауки, неясные темные силуэты. Стражник брезгливо отшвырнул прочь Рака-отшельника вместе с конурой, когда тот попытался выставить свои клешни. Слабый свет пробивался далеко впереди, и путешественники направились туда. Вскоре они услышали крики и брань. - Это преступники! - крикнул стражник, оглушительно выпалил из пистолета и храбро... попятился назад. Смешинка чихнула от заклубившейся мути и крикнула: - Где ты, Остроклюв? Она побежала вперед, свет все усиливался, и вот она очутилась в большой-большой мрачной пещере. В углах ее жутко мерцали зубы глубоководных светящихся рыб, которые даже во сне разевали пасти в ожидании добычи. А посреди пещеры в этом призрачном свете толклись какие-то колючие существа и визгливо ругались. Увидев Смешинку, они замерли от неожиданности, выпучив водянистые глаза. Но Смешинка не растерялась. Обернувшись, она крикнула: - Где мое войско? Быстрее несите сюда пистолеты, тащите пушки, закрывайте выходы! Я нашла бандитов! Ох и паника же началась в пещере! Злоумышленники кинулись в угол и, толкая друг друга, исчезли в щели. Последний из них так торопился, что впопыхах сорвал с себя колючие иглы, и они веером опустились на дно. А девочка хохотала во все горло! Но вдруг она увидела, что пещера усеяна белыми перышками. - Это перышки бедного старого Остроклюва! Смешинка опустилась на колени и бережно собрала их. В это время кто-то коснулся ее плеча. - Не горюй о том, в чем ты до конца не уверена, - сказал дребезжащий насмешливый голос. Девочка подняла голову и увидела белую рыбку с черными плавниками, которая смотрела на нее большими мудрыми глазами. На ней жестким морским узлом был повязан зеленый галстук, такой же, как у Остроклюва. - Кто вы? - удивилась Смешинка. - Мичман-в-отставке. - Кто?! - Разве ты никогда не слыхала о рыбе, которая называется Мичманом? Я и есть Мичман, но поскольку уже стар и не гожусь для службы, то вышел в отставку. Девочка улыбнулась. Какое странное создание! - А вы случайно не видели здесь моего доброго друга, аиста Остроклюва? - Видел, - спокойно ответил Мичман-в-отставке. - Злоумышленники привели его сюда. Какой-то противный тип, которого все называли Троегубом, задавал ему каверзные вопросы, а рыба-Кнут и рыба-Ремень грозили отстегать его, если он откажется отвечать. Девочка закрыла лицо руками. - Бедный мой друг! - Не печалься! - Мичман-в-отставке подобрал что-то со дна и внимательно осмотрел находку. - Остроклюв не из тех, кто дает себя в обиду. Когда ему все это надоело, он взял и исчез. - Исчез? Куда исчез? - оторопела девочка. - Исчезают обычно без всякого направления, - наставительно произнес Мичман-в-отставке. - Просто тают в воде, как сахар. - А вы сами видели это? - Видел, - незнакомец смотрел мимо нее, - точно так же, как вижу вон то щупальце за камнем, дрожащее от испуга. Выходи, доблестный страж порядка! Все злоумышленники сбежали. Спрут Крадимигом показался из-за камня, свирепо вращая глазами и потрясая дубинками. - Я неслышно подкрадывался, чтобы застать бандитов врасплох! - объявил он. - Жаль, что они сбежали, иначе я обрушился бы на них как скала! А ты случайно не злоумышленник? - Нет. Не знаешь, на кого обрушиться? - добродушно спросил Мичман-в-отставке. - Обрушься пока на этот камень, потому что я вижу, у тебя от напряженного подкрадывания дрожат щупальца. Крадимигом опустился на камень и погрозил незнакомцу. - Ты мне клюв не затоваривай! Отвечай, кто такой, как сюда попал, что делал в компании бандитов? - Охотно отвечу, если меня поймут. Я случайный свидетель, видел, как бандиты схватили старого аиста. - Ага! И что же они выпытывали у него? - Они спрашивали, откуда он прибыл и с какими целями, кто такая Смешинка и что она замышляет против Великого Треххвоста. Держа в щупальцах лист морской капусты, Спрут старательно записывал рассказ "свидетеля", макая щупальце в свой мешочек с чернилами. - Довольно странные вопросы для бандитов, не правда ли? Мне кажется, настоящих бандитов интересовали бы драгоценности или что-нибудь другое... - Что ты там бормочешь? - недовольно прервал его Спрут. - С чего ты взял, что это не настоящие бандиты? А? - Да вот посмотри! - И Мичман-в-отставке протянул Спруту колючки, обротанные одним из злоумышленников. - Это ведь не настоящие колючки, они уже были давно сняты с какого-то Ерша, быть может, попавшего в морскую пещеру. Вот тут на концах болтаются веревочки, которыми их привязывали к чьей-то гладкой спине. - Дай сюда! - Спрут пристально рассмотрел колючки, потом спрятал их. - Вещественное доказательство... По нему мы найдем бандитов! - Гм, - с сомнением посмотрел на него Мичман-в-отставке. - Я не знаю ни одного бандита, который носил бы накладные колючки. У них есть свои... - Ага! - подскочил Спрут. - Вот и проговорился! Оказывается, ты знаешь всех бандитов? Ты арестован! Мичман-в-отставке повернулся к Смешинке. - Ведь я не говорил ничего подобного! - Говорил, говорил! - бесновался Крадимигом. - Не отвертишься! Твои слова я записал. Вот они! - Он заглянул в листок и прочитал: - "Я не знаю ни одного бандита..." - Довольно! Видите, вы сами подтверждаете мою невиновность. Да, я не знаю ни одного бандита. - Что же это такое? - очумело бормотал Спрут, вновь и вновь перечитывая запись. - Я ведь ясно слышал, что он сказал, будто знает всех бандитов. А записано, что не знает ни одного! Это какое-то мошенничество! - Успокойтесь, - сказал Мичман-в-отставке. - Слово сказанное иногда сильно отличается от слова написанного... - Но я все равно тебя арестую! - упрямо стукнул дубинкой по камню Крадимигом. - Там разберутся. - Не надо его арестовывать, - попросила Смешинка. - Ведь он не сделал ничего дурного. Он рассказал нам все, что знает. - Слишком много он знает! - сверкнул глазами Крадимигом. - А ты, девочка, не мешай... Сжимая в руке маленький пучок перьев старого аиста, Смешинка шла впереди и думала, как освободить ни в чем не повинного Мичмана. Попросить царевича Капельку! Но он целиком доверяет Лупибею и не захочет вмешиваться в его дела. Для него главное - танцы, балы, веселье... А Смешинке так не хотелось сейчас веселиться! Она вышла из развалин и зажмурилась. Из-за громадного Голубого дворца струился свет поднимающегося где-то над морем солнца. Даже развалины в его лучах не казались такими уж мрачными. Утро озаряло Коралловый город. Настороженно озираясь, появился Крадимигом, подталкивая бедного Мичмана-в-отставке. Одно щупальце его лежало на кобуре с пистолетом. И вдруг откуда-то сверху на его каску обрушился увесистый камень. Оглушенный ударом. Спрут упал как подкошенный. Раздались крики, шум, и в одно мгновение Смешинка и Мичман-в-отставке были окружены свирепыми колючими рыбами в масках из красной филлофоры. - Те самые бандиты... - шепнул девочке Мичман-в-отставке. - Сдавайтесь! - крикнул бандит, у которого маска была завязана на затылке бантиком. - Эй ты, девчонка, и ты, старикашка! Слыхали? Смешинка повернулась к нему спиной и презрительно бросила: - С таким грубияном я не желаю разговаривать! Бандит с бантиком закипятился. Но Мичман-в-отставке невозмутимо произнес: - Хорошо, хорошо. Но кому сдаваться? Бандит с бантиком, размахивая пистолетом, закричал - Ты что, не узнаешь меня? Я грязный Ерш! - Так его называют Лупибей да и другие стражники. - задумчиво сказал Мичман-в-отставке. - В народе его зовут иначе: Храбрый Ерш. И если ты хочешь быть на него похожим, то тебе нужно добавить к своему наряду еще кое-что. - Он наклонился к лежавшему Спруту и достал из-под каски "вещественное доказательство". - Вот, возьми, ты, кажется, потерял это. Бандит растерянно смотрел на колючую коронку с веревочками, которую протягивал ему Мичман-в-отставке. Его собственный жалкий спинной плавник вдруг испуганно затрепыхался. - А то посмотришь на тебя, - продолжал Мичман-в-отставке, - и подумаешь, что ты не Храбрый Ерш, а вылитый Пузанок, нарядившийся бандитом. - Нет, я Храбрый Ерш! Храбрый Ерш! - визгливо закричал бандит с бантиком. Но тут сверху донесся голос: - Кто там треплет благородное имя Храброго Ерша? ОБВИНЕНИЯ ХРАБРОГО ЕРША Все подняли головы и увидели, что на выступе коралловых зарослей появился встопорщенный колючий силуэт. - Храбрый Ерш! - ахнул кто-то. Да, это был действительно Храбрый Ерш. Он, улыбаясь, воинственно размахивал чем-то длинным, плоским, черным. Бандит с бантиком, дрожа, принялся поднимать пистолет, но Храбрый Ерш взмахнул чем-то черным, и оно, со страшной скоростью разрезав воду, выбило у бандита пистолет и вонзилось в грунт. То была гимнотида, или рыба-Нож. Храбрый Ерш мастерски владел ею, и это знали все. Вдруг из-за развалин выскочили три перемазанных незнакомца и завопили: - Держи их! - Хватай! - Не пускай, честное слово! Услышав это. Смешинка так и прыснула. Она сразу же догадалась, что это те незнакомцы, которых она кормила остатками от пиршества в Голубом дворце. Видно, "честное слово" так им понравилось, что они к месту и не к месту принялись щеголять им. Но бандитам было не до смеха. Визжа от ужаса, они бросились бежать. А три чумазые рожицы, смыв грязь, оказались Барабулькой, Бекасиком и Бычком-цуциком. Смеясь, Бычок-цуцик оглушительно свистнул вслед убегавшим. Храбрый Ерш, оттолкнувшись от скалы, плавно опустился вниз к Смешинке. - Я слышал от своих друзей, что вы добрая, - хмурясь, сказал он. - Но, наверное, очень глупая. - Почему? - удивилась Смешинка. Храбрый Ерш настолько понравился ей своей смелостью, что она даже не обиделась. - Потому, что водитесь с царевичем и особенно с этим ужасным Лупибеем. - Царевич и Лупибей совершенно разные... - начала девочка. - Одна компания! - оборвал ее Храбрый Ерш. - Царевич - бездельник, который любит лишь веселье, а Лупибей - его верный слуга. Эх, узнал бы мудрый Великий Треххвост, что творится в городе! Он бы взгрел их как следует! Смешинка в нетерпении прервала его: - Вы не видели старого аиста? - А, это та странная рыба с большими, как у Ската, плавниками? - оживился Ерш. - Мы случайно слышали, как Лупибею докладывал Дракончик-шпиончик, что эта странная рыба говорит дерзкие речи, ругает стражу. И Лупибей поклялся отомстить ему. Мы хотели предупредить старого аиста, но не успели... Мичман-в-отставке успокаивающе погладил девочку по плечу: - Не волнуйся, Смешинка, твой друг вернется, когда ему захочется. Он сказал это перед тем, как исчезнуть. - Правда? Значит, он вернется? И я снова увижу старого доброго Остроклюва? - засмеялась Смешинка. Своим смехом она заразила Бекасика, потом захихикала Барабулька, за ней хохотнул Бычок-цуцик, и, наконец, веселье коснулось и Храброго Ерша. Его колючки пригладились, рот растянулся, и весь он стал добрым и симпатичным. Улыбался и Мичман-в-отставке, глядя на всех. - Хорошо смеется тот, кто смеется первым, - сказал он, покачивая головой. - Много ума не надо, чтобы все время быть злым и надутым, а вот первым засмеяться и подарить веселье другим... - Давно мы так не смеялись, - сказал Бычок-цуцик. Храбрый Ерш при этих словах помрачнел. - Не печальтесь! - объявила Смешинка. - Скоро все жители города будут смеяться и радоваться. - С чего бы это? - насторожился Храбрый Ерш. - Я научу их. Барабулька пришла в восторг: - Вот здорово, честное слово! Мы будем смеяться! Но Храбрый Ерш насупился и так посмотрел, что Барабулька забулькала от испуга. - Ах вот как... - процедил он, поворачиваясь к Смешинке. - Ты научишь жителей смеяться? А кто тебя об этом просил? - Царевич, - девочка недоумевающе смотрела на него. - Он и пригласил меня в Коралловый город, чтобы я научила жителей смеяться. А то они какие-то унылые. - Ага! - Храбрый Ерш даже подскочил от ярости. - Так вот зачем ты приехала сюда! Теперь все понятно! - Что тебе понятно? - Я ошибся. Ты не такая, как царевич или Лупибей. Нет, - голос бунтаря выражал презрение: - Ты хуже! Ты во сто раз хуже, чем Лупибей, чем все эти Спруты, чем Дракончики-шпиончики, чем Прилипалы и Прихвостни, чем Пузанки, Ротаны, Горлачи, хуже, чем самый гадкий Слизень! Сначала Смешинка добродушно улыбалась, потом побледнела, улыбка исчезла с ее лица... - За что? За что ты так меня оскорбляешь? - спросила она дрожащим от возмущения голосом. Но Храбрый Ерш молча отвернулся от нее. - Поясни мне. Храбрый Ерш, - вмешался Мичман-в-отставке, - почему милая девочка Смешинка кажется тебе такой плохой? - Потому что она будет учить всех смеяться в то время, как жители стонут и плачут от горя и страданий. Зачем нам ее смех? Он будет только на руку этим восьмируким и десятируким, которые захватили власть в Коралловом городе! Да знаешь ли ты, какую клятву дал я себе в тот день, когда Спруты и Каракатицы наводнили наш прекрасный город? - Какую же? - Не смеяться нигде и никогда до тех пор, пока хоть одно их щупальце находится в городе. Вот! А она заставила меня нарушить клятву. - И ты думаешь, что если все время будешь мрачным, то этим поможешь жителям города? - задумчиво опросил Мичман-в-отставке. - Я не должен забывать, как страдают морские жители, - упрямо твердил Храбрый Ерш. - И всегда должен воевать, чтобы плохо было всем тем, кто заставляет их постоянно страдать. А если я буду весело посмеиваться, то мне и воевать расхочется! - Че-пу-ха! - отрезала Смешинка. - Когда я научу жителей смеяться, то им легче будет переносить страдания, легче жить. И они с веселой улыбкой будут... - ... гнуть свои спины на поработителей? - с возмущением крикнул Храбрый Ерш. - Нет, не бывать этому! Мы заставим тебя убраться из нашего города! В тот же миг из-за развалин взметнулось длинное черное щупальце и обвило его поперек туловища. - Преда... - захрипел было Храбрый Ерш, но другое щупальце приставило к его носу пистолет. Бекасик, Барабулька и Бычок-цуцик тоже были скручены. Не избежал этой участи и Мичман-в-отставке - он трепыхался в объятиях здоровенного стражника. - Так-так-так! - Из-за камней показался Лупибей, опираясь на дубинку. - Попались наконец! Всю шайку накрыли в полном сборе! И как раз в тот момент, когда они угрожали нашей драгоценной гостье Смешинке! Храбрый Ерш отчаянно барахтался, пытаясь вырваться из цепких объятий Спрута. - А это кто такой? - Лупибей остановился возле Мичмана-в-отставке. - Его отпустите! - рванулась к нему девочка. - Он защищал меня! Он со мной! - Тогда совсем другое дело, - Лупибей дал знак стражнику, и тот освободил изрядно помятого пленника. - Кто же ты все-таки? - Мичман-в-отставке, - просипел тот, с трудом расправляя плавники. - Гм... в отставке, - начальник стражи с сомнением рассматривал его. - А почему, собственно, отставили? За какой проступок? - За старость... кхе-кхе! Этот проступок совершает каждый в своей жизни... рано или поздно. - Оставьте его здесь. Он будет напоминать мне о старом аисте, - Смешинка погладила Мичмана-в-отставке, - который исчез, спасаясь от бандитов. - И из-за которого пострадал наш славный Крадимигом. - Начальник остановился над оглушенным Спрутом и велел его унести. - Ничего, бандиты за все ответят! - Но они не виноваты в гибели старого аиста и ранении стражника, - возразила Смешинка. - То были другие... бандиты. - Бандиты есть бандиты, дорогая девочка, - веско сказал Лупибей. - Они не могут быть одними, а потом другими. Они всегда бандиты и будут отвечать за свои преступления. - Но они не совершали никаких преступлений! - воскликнула девочка. - Клянусь вам! Наоборот, они спасли меня! - Когда мы подкрадывались сюда, я хорошо слышал, как бунтарь Ерш угрожал тебе! - настаивал начальник стражи. Вдали показались Крылатки, взмахивающие алыми плавниками. - Сюда спешит царевич! - воскликнул Лупибей. Действительно, то была карета Капельки. Он на ходу соскочил и торопливо подбежал к Смешинке. - Моя маленькая девочка! - он порывисто схватил ее за руки. - Ты здорова? Как я рад! Почему ты убежала из дворца, ничего не сказав мне? О, я был в ужасе, когда мне сообщили об этом - ведь в городе столько опасностей! - Я искала своего друга, - грустно сказала Смешинка. - И нашла? - Нет, это мы ее нашли, - почтительно вмешался начальник стражи, прикладывая сразу три щупальца к каске. - И как раз в тот момент, когда шайка грязного Ерша угрожала ей вот этим. Царевич брезгливым движением оттолкнул от себя гимнотиду, которую совал ему Лупибей. - Уберите! Какой ужас, какой ужас! - повторял он, не сводя встревоженных глаз со Смешинки. - И где же эти преступники? - Взяты под стражу. Вот они, полюбуйтесь, - победоносно заявил Лупибей, указывая на пленников. Но царевич замахал руками: - Что ты говоришь! Я не хочу смотреть на этих гадких бандитов, а ты предлагаешь еще ими полюбоваться! Лучше позаботься, чтобы в городе не совершалось преступлений. - Будьте уверены! - рявкнул Лупибей и, обернувшись к подчиненным, приказал: - Посадить их в темницы-одиночки! Я сам займусь ими! Царевич Капелька взял девочку под руку: - Пойдем отсюда скорее. Смешинка таяла от удовольствия. Она не могла не оглянуться торжествующе на Храброго Ерша: вот, мол, как нужно обращаться с девочками, а не кричать и грозить. Но бунтарь только презрительно отвернулся. - Пойдем, Мичман-в-отставке! - крикнула она старичку. И объяснила царевичу: - Я хочу, чтобы он был со мной. Четырехглазка взмахнул длинным бичом, и карета тронулась. ВЕСЕЛЬЕ НА ПЛОЩАДИ С утра по городу ходил глашатай Большая Глотка в сопровождении Крокеров и Барабанщиков и оглушающе орал: - Собирайтесь, собирайтесь к Голубому дворцу! Сегодня Смешинка научит вас смеяться! Хватит тоски и плача! Теперь вы будете веселиться - везде и всегда! Да, да, да! И вот на площадь потянулись вереницы морских жителей. Они оделись во все лучшее, как велела Большая Глотка, шли чинно, с детьми. Вокруг площади стояла двойная цепь Спрутов. - Тише, тише! - время от времени покрикивали они. - Соблюдайте порядок! Смеяться только по команде! Но никто и так не шумел. Все стояли, хмуро переговариваясь и уставясь в землю. То и дело проносился приглушенный шепот: - А что это такое - смеяться? - Зачем? - Наверное, очередная выдумка Спрутов. - Мало нас притесняют! А из дворца смотрел на волнующуюся толпу Мичман-в-отставке и задумчиво качал головой. Он не разделял уверенности Смешинки в том, что она научит веселиться этих хмурых, усталых, забитых морских жителей "Нет, даже ее волшебный смех здесь бессилен!" - думал он. Смешинка торопилась. Она прихорашивалась перед зеркалом, думая: "Храбрый Ерш запретил мне учить жителей смеху! Какой нахал! Вот я ему покажу!" Она вышла в зал, и царевич Капелька ахнул от изумления. Пышные золотые волосы Смешинки водопадом струились на плечи, щеки ее разрумянились, глаза сияли. - Один твой вид вызывает радость! - сказал он, невольно склоняясь перед девочкой. - Морской народ будет в восторге! Действительно при появлении Смешинки на балконе дворца все вокруг оживились. У многих глаза посветлели при виде прекрасной золотоволосой волшебницы. Смешинка заметила это и сказала, протягивая руки: - Скажите, почему вы такие грустные? Почему не смеетесь? Забудьте о своей усталости, о своих заботах. Ведь жизнь так хороша! Не нужно думать о плохом, давайте думать и мечтать о самом чудесном, самом лучшем... Давайте смеяться, петь и веселиться! И она залилась своим самым заразительным смехом. Царевич, стоявший рядом, тоже засмеялся - он не мог не засмеяться! И так они стояли на балконе, смотрели друг на друга и смеялись. И глядя на них, красивых, молодых и жизнерадостных, морские жители сами стали понемногу улыбаться, глаза их заблестели. Но тут Лупибею, стоявшему на нижнем балконе и наблюдавшему за порядком, показалось, что все радуются недостаточно, плохо выполняют призыв Смешинки. - Смеяться! - заорал он. - Хохотать во все горло! Выполняйте приказание, ну! Вы слышали, что вам говорят: веселитесь, радуйтесь! Он дал знак, и первая цепь Спрутов врезалась в толпу. Раздались крики, кто-то упал, кто-то побежал в страхе. Жители испуганно переглядывались - тут уж всем стало не до смеха и веселья... Смешинка в отчаянии смотрела на свалку, которую устроили Спруты. - Прекратите! Прекратите сейчас же! - кричала она, но ее никто не слышал: топот, шум оглушали всех. Тогда царевич перегнулся через перила балкона, сказал что-то Лупибею, и тот замахал белым жезлом. Спруты ворча вернулись на свои места. Расстроенная Смешинка убежала с балкона. За ней поспешил царевич: - Подожди, девочка! Послушай, случилось недоразумение! Но она бросилась в свою комнату. Рыдая, упала на кровать и повторяла: - Ох, я несчастная! Из-за меня им попало, из-за меня! Обессилев, Смешинка заснула. Долго ли спала, она не знала. Только неожиданно поднялась и стала протирать глаза. Рядом, в кресле, сидел Мичман-в-отставке. - Выспалась? - приветливо улыбнулся он. - А почему такая заплаканная? Смешинка вспомнила все и снова огорчилась. Опустив голову, она сплела пальцы рук на коленях. - Ничего не получилось... - прошептала она. - Я принесла жителям не радость, а горе... И она горячо заговорила: - Давай уйдем куда-нибудь, а? Чтобы царевич Капелька не знал, чтобы никто-никто не знал! Куда-нибудь далеко... Мичман-в-отставке ласково погладил ее по головке. - Бедная девочка! Не надо падать духом. Вчера ты все сделала правильно, только несколько подробностей забыла. - Каких подробностей? - А вот слушай... И через некоторое время Смешинка передала через стражников царевичу Капельке, что она хочет видеть его и начальника стражи. Встреча произошла в небольшом Сиреневом зале дворца. Смешинка вошла вместе с Мичманом-в-отставке, и Лупибей, стоявший у кресла царевича, невольно поморщился. Капелька радостно приветствовал Смешинку. Вскочив, он подбежал к ней, пристально всматриваясь в ее лицо: - Вчера ты была расстроена... Я тоже очень, очень огорчен! Как ты себя чувствуешь? - Хорошо! - объявила Смешинка, лукаво улыбаясь. Царевич подвел Смешинку к креслу. Она поерзала, устраиваясь удобнее, и сказала: - Соберите опять всех жителей. Теперь-то они будут смеяться! Только перед этим нужно... - Вызвать на площадь дополнительный отряд стражников, - вмешался быстро Лупибей. - И прикатить пушку для устрашения! Тогда они живо засмеются! И он загоготал, довольный, запрокидывая кверху попугайский клюв. - Нет! - резко сказала Смешинка. - Если вы хотите, чтобы я научила всех смеяться, то никаких пушек, никаких запугиваний! Слышите? Каждый стражник должен вооружиться цветами морской лилии... - Морской лилии? - крякнул Лупибей. А Мичман-в-отставке уточнил: - В каждом щупальце по три цветка - ни больше, ни меньше. - Дальше, - продолжала девочка, - всем жителям выдать завтрак, обед и ужин. - По раковине ламинарии и морского винограда каждому, - добавил опять Мичман-в-отставке. Лупибей воздел кверху щупальца: - Придется опустошить склады дворца! - Иначе ничего не получится, - сказала веско Смешинка. И царевич повторил, глядя на нее влюбленными глазами: - Иначе ничего не получится. - Можно и не опустошать склады, - вкрадчиво вставил Мичман-в-отставке, - если приказать стражникам у ворот города не отбирать у жителей ту еду, которую они соберут на морских лугах. Лупибей недовольно заворчал. - И, наконец, созвать жителей города не криками Большой Глотки, которые нельзя слушать без отвращения, а специальными пригласительными листками. - Эти листки вручат каждому Красавки, приятные и вежливые, - снова вмешался Мичман-в-отставке. - Да! - сказала Смешинка. - Вот необходимые условия, при которых я научу жителей смеяться. Иначе вся волшебная сила смеха моего пропадет. - Ты понял? - спросил царевич Лупибея. Тот мрачно поплелся к выходу выполнять условия Смешинки. И вот по городу засновали быстрые симпатичные Красавки. Они вручали каждому жителю - малому и большому - красный листок порфиры с именным приглашением (Лупибей засадил всех Каракатиц надписывать листки, и они строчили в десятки щупалец, бочками расходуя свои чернила) и ласково щебетали, советуя прийти на прекрасный бал. В то же время в воротах города происходило удивительное: Спруты не отбирали ни у кого добычу, а лишь тоскливыми глазами провожали вороха еды, которые несли жители. Мало того, тут же стоял Омар-пушкарь и громадной клешней накладывал каждому неудачнику, возвращающемуся с пустыми плавниками, раковину капусты-ламинарии и раковину морского винограда - саргассов. Сытые, довольные и недоумевающие собрались жители города на площади. Они с изумлением смотрели на стражников: Спруты держали в щупальцах цветы морской лилии и, не зная, что с ними делать, то и дело нюхали их. Многие одурели от густого запаха лилий и тупо вращали мутными глазами. В толпе при виде такой картины то там, то здесь возникал смех. Он нарастал, рос, и вот уже все на площади смеялись, хватаясь за животы и утирая слезы. Тут по знаку Мичмана-в-отставке грянула веселая музыка. Минуту все стояли, в растерянности глядя друг на друга, потом какая-то бесшабашная Перкарина пустилась в пляс, вокруг нее, приговаривая "топ-топ-топ!", закружился Чоп. И вот уже вся площадь поет и пляшет. - Но... как же это? - спросил царевич Смешинку. - Ты даже не выходила на балкон! Смешинка и сама с удивлением смотрела на веселящихся жителей. Никто не призывал их смеяться, а они смеются, никто не приглашал их танцевать, а они пляшут - да так лихо! Что случилось? - Дело в том, - пояснил с ученым видом Мичман-в-отставке, - что волшебная сила смеха нашей чаровницы Смешинки достигает полной силы только на второй день, но при соблюдении тех условий, о которых я говорил. Подошел хмурый Лупибей. - Можно страже снова вооружиться? - спросил он царевича, прикладывая щупальце к каске. - Нет, - сказал Мичман-в-отставке. - Если вы хотите, чтобы морские жители были веселыми и впредь, стражники должны быть вооружены лишь цветами, не посягать на еду жителей и наводить порядок только с помощью шуток. Они действуют сильнее пушек. - Вот как? - сказал Лупибей и удалился в глубоком раздумье. Мичман-в-отставке проводил его настороженным взглядом. НЕУДАВШИЙСЯ УЖИН - Как я рад! Как я рад! - приговаривал царевич. От восторга он даже протанцевал круг. - Все смеются, всем весело. Приятно посмотреть. Сегодня продолжим наш грандиозный бал! Позвать немедленно портных! Через минуту Лупибей притащил трех Коньков-тряпичников. Их тоненькие хвостики дрожали от испуга. - Сейчас же сшейте девочке Смешинке бальное платье из ресничек медузы Аурелии! - приказал Капелька. - Чтобы к ужину оно было готово! А Лупибей, наклонившись к портным, что-то тихо добавил, и они опрометью бросились к дверям. Вечером царевич пригласил Смешинку на ужин и повел ее, бережно держа за руку. По пути он рассказывал о роскошном платье, которое сшили ей для бала придворные портные. - Ах! - воскликнула девочка, увидев платье. - Оно действительно