Валерий Горбань. Рассказы из сборника "Сыск вечен" --------------------------------------------------------------- © Copyright Валерий Горбань Email: vgorban2002@mail.ru WWW: http://zhurnal.lib.ru/g/gorbanx_w_w/ Ё http://zhurnal.lib.ru/g/gorbanx_w_w/ WWW: http://www.artofwar.ru/gor/index_tale_gor.html Ё http://www.artofwar.ru/gor/index_tale_gor.html Обсуждение Ё http://zhurnal.lib.ru/comment/g/gorbanx_w_w/mipridiomdoc Date: 12 Dec 2002 --------------------------------------------------------------- Валерий Горбань. Чемоданная история Хороший был чемодан у Ольги. Просто классный. Вместительный, на хитрых колесиках, позволяющих катить эту громадину и плашмя, и торцом, и как угодно. Вот если бы он еще прыгать умел! Оля с трудом взгромоздила чемодан на площадку вагона. Отдышавшись, поднялась сама. Еще две схватки с узкими дверьми тамбура и купе и, наконец, победное заключение кожаного чудовища в темницу нижней полки. Пакет с необходимыми в пути причиндалами скромно примостился возле столика в уголке. В открытое окно купе ворвался страдальческий голос: - Я тебя еле нашла! Ну, Лерка! Ведь договаривались на три часа ровно, чтобы успеть поболтать до отхода поезда. Правда, в этот раз она опоздала всего лишь на десять минут. Снег пойдет, наверное. Глаза подруги уже блестели. Ее пылкая натура требовала настоящего прощания: со слезами, многократными лобызаниями и тому подобными штучками. И вовсе не важно, что через неделю она сама собирается в Москву, поступать в аспирантуру. И, естественно, остановится у Ольги, которая уже готовилась к защите. - Давай ко мне, в купе! Лерка отрицательно замотала головой: - Не! Или я из поезда выскочить не успею, или паровоз сломается. - Тепловоз, чудо ты мое. Ладно, иду. Посматривай пока в окно, чтобы мои вещи не сперли. Когда Ольга, изрядно растрепанная после сцены под названием :"Прощай навеки!", вернулась в вагон, на свободном нижнем месте уже сидел новый пассажир. "Вот мы даем, про все на свете забыли. Можно было и поезд угнать, а не то, что багаж утащить." Подозрительно глянув на попутчика, симпатичного мужчину лет тридцати, Ольга приподняла полку и сунула к чемодану свой пакет, предварительно заглянув в него, словно невзначай. - Ну и что показало вскрытие? - весело поинтересовался мужчина. Ольга, густо покраснев, отмолчалась. Наверняка этот юморист стал свидетелем их прощания с Валерией, вот и позволяет себе насмешечки. - Правильно, осторожность в нашем пассажирском деле прежде всего! - не унимался тот. - Но, поскольку, под моим неусыпным наблюдением, все оказалось на месте, можно начинать знакомиться. Алексей. - А я теперь тоже обязана представиться? - решила сдерзить Ольга. - Нет, конечно, не обязаны. Да, в принципе и необходимости такой нет. Ах, Оленька, Оленька! Алексей до того точно скопировал Леркины интонации, и такие веселые чертенята брызнули у него из глаз, что собравшаяся было окончательно разозлиться попутчица не выдержала и рассмеялась. - Как вам не стыдно подслушивать? - Я же охранял ваше имущество. А на посту много что запрещается, но слушать и подслушивать можно. И даже нужно, потому, что службу надо нести бдительно! - Вы военный? - Почти. А вы студентка, с каникул едете? - Почти. - Вот и познакомились. К теме профессий больше не возвращались, но разговор пошел настолько непринужденно, будто они с Алексеем были знакомы с детства. Он много путешествовал, объездил чуть не весь бывший Союз. О тех местах, где побывал, о городах, природе, интересных обычаях, рассказывал так, что хотелось немедленно пересесть на поезд, идущий в Алма-Ату, Сумгаит, Ферганскую долину и даже в Чечню. - Ой, да ведь чеченцы такие злые! - Они разные. Ладно, это сложная тема... А вы знаете, какие осетры водятся в Тереке?! Обалдеть! Я-то думал раньше, что они только в спокойных реках живут, таких, как Волга. Оля, неожиданно для себя самой, тоже разговорилась. О том, как в детстве любила проводить лето у бабушки в деревне. Как безумно любящие внучку старики позволяли ей делать что угодно: носиться с деревенскими мальчишками, отправляться в походы в лес и на речку. И как однажды, когда она потянулась к земляничине, ее за руку тяпнула гадюка. Вот здесь. И Ольга с гордостью показала маленький шрам на кисти. - Надрез делали? - Ага, мальчишки, перочинным ножиком. Заставили меня отвернуться и - вжик! Они же и яд высасывали. - Опасная самодеятельность: можно было к яду еще и инфекцию занести. - Наверное. В больнице столько уколов сразу накололи! - Сыворотка и блокада антибиотиками. К счастью, руку вам эта история не испортила. Кисть очень красивая. - Ага, начались комплименты! - Нет, это просто объективные результаты осмотра. В купе они так и остались вдвоем. Разговору никто не мешал. И до чего же с ним было легко! Оля только один раз напряглась, когда Алексей поставил на стол бутылку домашнего вина и предложил отметить знакомство. Уловив ее сомнения, он весело прокомментировал: - Во-первых, я не "такой". Во-вторых, вы не "такая". В-третьих, домашнее вино бьет в ноги, но не отключает голову, а клофеллином и прочими гипотензивными препаратами я в дорогу не запасся. В-четвертых, вашему вниманию представляется мощнейшая закуска, - и он потянул с верхней полки объемистый пакет, - бабушка снаряжала. Она думает, что без ее продукции мы с мамулей умрем с голоду. У меня еще целый чемоданище с ее произведениями. А это все надо съедать, одна надежда - на попутчиков. Когда укладывались спать, Алексей без всяких просьб удалился и стоял в коридоре, пока переодевшаяся и завернувшаяся в простынь Ольга не высунула голову из купе: - Я - все! Его ровная доброжелательность почти погасила все ее тревоги. Но если честно, все же, на донышке души оставалось маленькое такое, но очень беспокойное сомненьице. А потому, пока Алексей укладывался, она отвернулась к стене, и, чтобы исключить всякие попытки продолжить знакомство в более тесном варианте, старательно засопела. Насмешливый голос из полумрака произнес: - Судя по чистым кожным покровам, скоординированным движениям, адекватным поведенческим реакциям и ряду других признаков, вы абсолютно здоровы. А здоровый человек дышит во сне совсем по-другому... Минут через десять вы услышите - как. И действительно, через несколько минут веселый перестук колес практически поглотил его ровное, мягкое, почти неслышное дыхание. А Ольга, снова посмеявшись про себя и позлившись на свою подозрительность хронической горожанки, решила немножко помечтать. Она любила иногда, лежа в полудреме, пофантазировать на тему красивого романа с понравившимся ей мужчиной. Как он нежен и ласков! Смотрит на нее блестящими глазами и готов ради нее на любые сумасбродства. Вот они стоят на скалистом берегу Терека, над стремительно несущимися потоками воды. И кружится голова. И нахлынувшее желание таким же бурным потоком вливается в ее кровь. И... черт побери! Он тут дрыхнет, как сурок, а я, словно дура, в четыре утра еще кувыркаюсь на этой полке, аж простыни в жгут завернулись. Ничего себе, домечталась! Не хватало еще наброситься на мирно спящего мужика... Уснуть удалось только часу в шестом. А в семь проводница объявила общий подъем. Подъезжали к Москве. Сережка, старший брат, метеором влетев в купе, вытурил ее в коридор: - Давай шустри на выход, меня мужики на рыбалку ждут. Где чемодан? - Под нижней полкой. - Ого, нагрузила... Давай, вперед! Возле купе проводников Ольга остановилась. Алексей минут пять назад пошел к проводнице забрать билеты и там застрял. Из-за закрытой двери слышался его голос: - Да, мне нужны все квитанции. - Ну, ты что? - Серега нетерпеливо подтолкнул ее чемоданом пониже спины. "Действительно. Что это я? Кто мы друг другу, чтобы прощаться?" Но, на выходе она все же повернулась еще раз. "Ах Оленька, Оленька... Ты всего лишь попутчица. И мечтательная дура. Вот и все!" * * * - Ну ты даешь, дочка! - Ой, мам, ну кто мог подумать! Чемодан Серега вытаскивал. А я в коридоре стояла. Откуда я знала, что у него точно такой же? Как специально! - И где его теперь искать? - А я откуда знаю? - Ольга растерянно стояла над распахнутой кожаной пастью. Чужие яблоки, занявшие полчемодана, издевательски сияли румяными мордашками. А банки с компотами, обернутые в мужские трусы, вгоняли в краску и наводили на мысль о том, какие интересные открытия ждут Алексея. * * * Милиционер жевал. Ольга терпеливо стояла. Прожевав, дежурный смел крошки со стола на пол и приблизив щекастую физиономию к окошечку, ядовито спросил: - Ну и что я должен? Арестовать всех Алексеев в Москве? Или тебя, вместе с братцем. Чемодан-то вы уперли. - Вам виднее, что делать, вы милиция,- Ольга крепилась изо всех сил, чтобы не разреветься от злости и унижения. "Так, тебе, дуре, и надо!" - Это дело не наше. Мы такой ерундой не занимаемся, ищите сами... Сами ищите, я сказал! - дежурный возвысил голос, и Ольга захлопнула уже было открывшийся для язвительной реплики рот. Резко развернувшись и наклонив голову, чтобы спрятать брызнувшие слезы, она побежала к выходу, подальше от этого наглеца. И с разбегу врезалась в крепкого чернявого парня. - Посягательство на жизнь сотрудника милиции, - подняв Ольгу с пола и отряхивая ее плащ, вдумчиво проговорил чернявый, - до пожизненного лишения свободы включительно. - Вас самих сажать надо за такое отношение к людям, - вырываясь, зло парировала "террористка". - Ага: девушка беседовала с Варчуком... Жевал? - Жевал! - Мы его накажем. - Руки коротки, - зло окрысился услышавший дежурный. - Это как посмотреть. Розыск и не таких в чувство приводил. Варчук запыхтел, покраснел, но на этот раз промолчал. Видно, всерьез связываться с чернявым не хотелось. - Ну, утри слезки, не разбивай мое чувствительное сердце, плачущая красавица. Пошли. - Куда? - Судя по вашему тону, сударыня, о сексе не может быть и речи. Поэтому, пойдем заниматься вашими проблемами. - В принципе, Варчук прав: мы такими делами не занимаемся. Но отказать такой девушке - жуткий грех! К мужскому отделению рая с этим позором близко не подпустят. Надо помогать. Ну, а что мы имеем? Алексей. Рост - чуть выше среднего. Около тридцати. Симпатичный. Волосы русые. Глаза серые. Особые приметы: маму называет мамулей. Да, негусто. Придется забросить все убийства, грабежи и прочие мелкие дела, не связанные с чемоданами... А знаешь что, давай попьем чайку. И попробуем восстановить твой разговор с Алексеем. Вообще-то, меня зовут Игорь. Строгий натурал. Но сейчас, так и быть, я стану Ольгой. А ты постарайся говорить его словами... Чаепитие закончилось глубоко за полночь. И, несмотря на все возражения, Игорь проводил ее домой: - Еще не хватало, чтобы ты пропала без вести. Кому тогда отдавать найденный чемодан? - Его еще найти надо. - Да уж как-нибудь. Ну ладно, до свидания. Нет, нет, никаких поцелуев, и не надейся! - Вы с ума сошли! Кто вас целовать собирался? Вот услышат соседи, что подумают?! - А что, в вашем доме не целуют красивых девушек? - Спокойной ночи, сыщик, берегите энергию! Игорь позвонил в четыре, точнее... - Обратите внимание, сударыня: шестнадцать ноль три. То есть, розыск осуществлен по горячим следам, меньше чем в течение суток с момента вашего обращения. - Вы серьезно? - Оленька! Более серьезной организации, чем уголовный розыск, в Москве нет и никогда не будет. - Игорь, обалдеть! Но как? - "Что показало вскрытие", "блокада" антибиотиками, "результаты осмотра", "кожные покровы... поведенческие реакции". Клофеллин. А слово, которое ты забыла - ги-по-тен-зив-ны-е. Во, как! Ну, врубаешься?... - Врач! - Ваш интеллект не безнадежен, сударыня,. - А ваш интеллект достался невоспитанному типу, господин капитан. - Ого! Мне прерваться, продерзостная, или будем благоговейно внимать? - Благоговейно внимаю. - Дальше: Фергана, Сумгаит, Алма-Ата, Грозный, это же все - "горячие точки", плюс "почти военный"... - Военный врач! - Военный врач не сказал бы "почти". Скорей - ФСБ, МВД или МЧС. И всего-то оставалось - пустяк: обзвонить полсотни учреждений, смотаться туда, где клюнуло и выяснить про него все, что можно и нельзя. Получите результат: Семенов Алексей Николаевич (фамилия какая редкая!). Возраст - тридцать два (тут ты почти угадала). Врач, хирург, подполковник внутренней службы (ого, какой ранний!). В отпуске будет еще неделю. Но вчера уже появился в отделении, посетил всех своих больных. Извинялся, что с пустыми руками. Сказал, что обещанные яблоки будут позже... Пиши адрес и телефон. - Игорь, ...а он женат? - О, горе мне! Ревную, а потому дальнейшая информация платная. - При первой же встрече расцелую. - Нежно, в губки. - Фигушки! В щечку. - Ладно, продаю себе в убыток: разведен, жена не дождалась из очередной командировки. Замужний персонал его обожает: элегантен, благороден, не пристает. Холостячки - половина влюблены, остальные ненавидят. - За что? - А он нагло игнорирует их несомненные достоинства... - Игорь, какой ты умница! - Мой гений всегда к вашим услугам, сударыня. Руку и сердце не предлагаю: не перенесу отказа. Тем более, что вы девушка серьезная, а я к размеренной семейной жизни не приспособлен. * * * Алексей, вместе с ее чемоданом, примчался через тридцать минут после звонка. - А я сижу, пишу объявления во все газеты! Как вы меня нашли? - Друг помог. - Он что, ясновидящий? - В уголовном розыске работает. - А-а-а! Эти могут. Оля, у меня есть предложение... - ?... - Я все равно повезу свой чемодан домой на такси. Поедете ко мне в гости? Раз уж благодаря вам я сэкономил на объявлениях, то просто обязан раскрутиться на шампанское. И мамуля будет рада вас видеть. Я ей столько о вас рассказывал. Она еще посмеялась: - Ты из-за чего так расстраиваешься, что чемодан потерял, или девушку? - Ну и что вы ответили? - Честно? - Честно! - Какой я дурак, что постеснялся попросить ее телефон! И какая удача, что она перепутала чемоданы! Теперь мы оба будем искать друг друга... * * * Свадьба была в разгаре. "Партии" жениха и невесты, перемешавшись, веселились от души. А вот Игорь не приехал. Его друг, сумрачный, небритый, с уставшим, осунувшимся лицом, передал от него громадный букет цветов. Практически синхронно с его появлением, позвонил и сам Игорь. И теперь в трубке, к которой с двух сторон прижались жених с невестой, звенел озорной голос: - Ребятки, я вас от души поздравляю. Но приехать не могу. Я же в Оленьку влюбленный. Зарежу жениха столовым ножом. Потом явки с повинной писать, то, да се! Смотри, Алексей, береги ее. Если что, отобью мгновенно! Ну, не обижайтесь, ребята. Честное слово, серьезно, не могу. Но подарок за мной, его вручу лично. Тем более, что за Олей должок! Звоните, не забывайте! - Вот так! - услышав гудки отбоя, засмеялась Ольга, - теперь ты не сможешь хвастаться, будто я тебе легко досталась. Вон за мной какие мужчины в очередь стоят! - Смотри, будешь дразнить повелителя, закажу своим бывшим пациентам из Ферганы паранджу! - Ну как жалко, что Игорь не смог! Неужели совсем никак нельзя было вырваться? Но вы-то у нас погостите? - обратилась Оля к "гонцу". - Нет, спасибо. А Игорь в самом деле приехать не мог... Ладно, я вам скажу. Мы с ним полчаса назад в притоне на серьезную группу нарвались, и он ножом в живот получил. Его в наш госпиталь повезли. Сказал, что не ляжет на стол, пока с вами не поговорит. Ладно, я поехал. Мне еще в прокуратуре по применению оружия отписываться... - О, Господи! - Ольга сжала руками виски, - И гостей еще полно... Алешенька, давай завтра с утра к нему съездим! Алексей прижал ее к себе. Ласково и серьезно заглянул в глаза. - Завтра с утра мы будем отсыпаться. А в госпиталь поедем немедленно. Сегодня смена в отделении надежная, сами должны справиться. Но не могу же я допустить, чтобы моего главного соперника оперировали без моего участия. Так что, еще посмотрим, кто кого первый резать будет! - Конечно! Лешенька, ты молодец! - Должен же я как-то отблагодарить его за свой чемодан. - А за меня? - Тут еще надо посмотреть, какая из тебя жена получится... - Алешка, ты нахал! Пока Игорь отходил от наркоза, они находились рядом. Окончательно придя в себя, сыщик первым делом спросил: - Оленька, милая, я тебе доверяю: проверь-ка, он мне там ничего лишнего не отрезал? Чтобы полностью себя обезопасить. Я ему перед операцией поклялся, что люблю тебя, как сестренку. Но он же мог и не поверить. Ольга улыбнувшись, погладила его по колючей щеке, - Алеша не такой. Но теперь я за тебя спокойна, хулиган. Жить ты явно будешь. А чтобы веселей было выздоравливать, получи свой должок, - и поцеловала его в сухие, растрескавшиеся губы. * * * Их новая квартира была довольно скромной. На европейский ремонт ни их зарплаты бюджетников, ни помощь близких раскошелиться не позволяли. Но все же... "Боже мой! Ведь это моя спальня. Моя, отдельная спальня. И я в ней хозяйка! А почему только в ней? Олька, - ты хозяйка дома, своего дома!" Хотелось петь и танцевать, не дожидаясь новоселья. - Ну что, хозяйка, ты готова к бою? - Алексей понимающе улыбался. - Мы же "почти военные". Мы всегда готовы. Главное переселение намечалось на завтра. Совместными усилиями многочисленной родни и друзей будут завезены мебель и вещи, будет такой хлопотный, но такой счастливый день. - Ну, красавцы! Я с их чемоданами таскаюсь, а они тут стоят, обжимаются! - Игорь, отдуваясь, шлепнул в угол один на один их знаменитые чемоданы. И как только дотащил! Ну ладно, прощаю, дело святое! Я покатил, а то меня Танюха ждет... - Что, попался, наконец, вольный сыщик? - рассмеялась Ольга. - А куда от вашей сестры денешься. К тому же, старость - не радость, пора уже к кому-то под бочок прибиваться. О, чуть не забыл! Вы свой рыдван от родителей не тащите. Мы с Танюхой вам кровать дарим, такую же, как у нас. Сексодром - класс! - и уже в дверях добавил, - А пока можно прямо на полу. Я бы не удержался... - Брысь отсюда, бесстыдник! - звонко рассмеявшись, крикнула ему вслед Ольга. Крепкие руки Алексея обняли ее сзади. - Действительно, бесстыдник. На полу - это безобразие и антисанитария! Когда есть такие широкие, такие мягкие чемоданы... - Доктор, а вы - извращенец! Хотя... почему бы и нет? Если они не будут против. - Не будут. А мы их за это возьмем с собой в большое и интересное путешествие. Ведь теперь их можно путать сколько угодно... Горбань Валерий Вениаминович 236006, г. Калининград, Валерий Горбань. Киллерша и привидение - Я ему покажу купчиху! Я ему, козлу, пасть гнилую навсегда заткну, - Женька Каблучкова буквально кипела от ярости . Эта прожженная авантюристка была дамой, хорошо известной в не менее известном российском городе Магадане. Причем, дамой небедной. Сколотив вполне приличное состояньице на различных аферах, она, не оставляя старых занятий, активно включилась и в легальный бизнес. Обладая неплохой головой, невероятной изворотливостью и полным отсутствием каких либо моральных тормозов, Женька, как торпеда, неслась вперед, к процветанию, действуя где интеллектом, где напором, а где своими женскими чарами. Правда, ее габариты, внешность и манера одеваться были вызывающе вульгарными, но людей с изысканным вкусом и тонкой душевной организацией в русском бизнесе тоже не так много. А в последнее время ее уже откровенно "понесло" на почве собственного величия. Оборудовала квартиру на манер крепости средней величины, обзавелась охраной, стала разговаривать с людьми "через губу". В общем, как заявил во всеуслышание нахальный катала Фикса, превратилась из простецкой свойской бабы в смесь купчихи и недоделанной дворянки. Только ли это самое высказывание, или еще какие-то причины вызвали у Женьки такой лютый гнев, достоверно не известно. Но, судя по похудевшей фигуре, и другим классическим признакам всепоглощающей женской ненависти, она потеряла покой и сон, обдумывая, как рассчитаться с наглецом. В это время в центральных регионах страны уже давным-давно процветала система заказных убийств: гремели взрывы, щелкали выстрелы китайских ТТ и трещали отечественные Калашниковы. В маленьком провинциальном Магадане, вопреки мрачной гулаговской репутации города, до таких крайностей старались не доходить. Народная мудрость гласит: "Весь Магадан спит под одним одеялом": практически все население столицы колымского края перевязано-перепутано многочисленными родственными, любовными, деловыми, дружескими и прочими связями. Если на какую-нибудь "разборку" заявлялись две группировки, то, зачастую, нос к носу сталкивались бывшие одноклассники, соседи по лестничной площадке, вчерашние собутыльники, а то и кровная родня. Поэтому и "разборки" обычно заканчивались либо простым надуванием щек и угрозами типа "мы вам покажем", либо совместной пьянкой по случаю примирения. Ну, в крайнем случае, тихим семейным мордобоем. Бывали, конечно, и исключения, но они только подтверждали общее правило. Но Каблучкова решила потрясти магаданский криминальный мир, организовав ликвидацию своего смертного врага. Соваться с "заказом" в Москву или Питер она не рискнула. Тамошние волки могли, поняв, что имеют дело с надутой провинциалкой, "развести" ее саму, раздев до нитки, а то и ликвидировав по завершении комбинации, как ненужную свидетельницу. Поэтому, пришлось подыскивать исполнителя дома, в Магадане. Выбор пал на Костю Корня. Это был классический воровской "авторитет" старой закваски, имевший за плечами одну доказанную и наказанную "мокруху". По слухам, была и еще одна. Постоянный посетитель колоний, следственного изолятора и ИВС, любитель водочки, "травки" и других незатейливых развлечений, в последнее время Корень явно сдал, утратил былую хватку и остро нуждался в деньгах. О Фиксе он отзывался с явным пренебрежением, и не раз говорил, что тому рано или поздно придется отвечать за свой "нефильтрованный базар". Встретившись с Корнем в интимной обстановке, Каблучкова настойчиво угощала гостя, внимательно следила за тем, чтобы не пустел его стакан ( другой посуды он не признавал) и долго крутила вокруг да около, не решаясь приступить к разговору, который мог обернуться по-всякому. Расчувствовавшийся от нежного обхождения "авторитет", видя нерешительность хозяйки, решил помочь ей и добродушно проворчал: - Ладно, вываливай свои проблемы. - Но выслушав обтекаемо-сбивчивую речь "заказчицы", он просто офонарел. Зная Женьку, можно было ожидать каких угодно предложений: подломить склад у кого-нибудь из богатеньких партнеров, вычистить хату у ее ближайшей подруги, припугнуть несговорчивого конкурента... но заказ на "мокруху"! По отживавшим свой век воровским "понятиям", убивать за деньги - низость и позор. Не говоря о том, что связываться с бабой в таком деле - просто глупость. Корень уже стал прикидывать, как повернуть разговор, чтобы не просто послать Женьку куда подальше, но и раскрутить беспредельщицу на кругленькую сумму под угрозой вынесения вопроса на обсуждение широкой уголовной общественности. И вдруг прозвучало: - Десять тысяч. Зеленых. - ... Сколько? - Пять - прямо сейчас. Пять - после "работы". Это было не просто серьезно. От этого было невозможно отказаться. Костя попыхтел, поерзал, почесывая в затылке, хряпнул еще один полный до краев стакан водки и просипел: - Заметано. Сколько мне сроку? Дело серьезное, его надо чисто сделать. - Чем быстрей, тем лучше. - Можно и быстро. Давай бабки и готовь остальные. Когда, неловко распихав пачки полученного аванса по карманам куртки, кряжистый, с виду неуклюжий Корень вывалился из Женькиной квартиры, хозяйка апартаментов упала на свой роскошный диван, впилась ярко накрашенными длинными ногтями в кожаную обивку и ее судорожно искривленные губы выдавили: - Все, конец тебе, сука. Но через час, прикончив в одиночестве бутылку любимого "Амаретто", Женька уже лежала на диване в лирическом настроении, обдумывая те загадочные фразы, которыми она повергнет в шок городскую публику. Нужно было решить: как, не подставившись ментам, довести до всеобщего сведения, что значит - связываться с грозной Каблучковой. Корень, в не менее радужном настроении, потопал в сторону ресторана "Магадан", где сейчас наверняка отдыхали "братки". За последнее время он многим задолжал и, как человек порядочный, решил, во-первых, со всеми рассчитаться, а во-вторых, "оторваться" за последние недели вынужденно скромной жизни. Братва встретила его радостными возгласами и одобрительно загудела, когда Корень достал из кармана пачку купюр и со словами благодарности стал раздавать стодолларовые бумажки тем, кто выручал его в трудные минуты "ломки" или похмелья. По завершении этой веселой процедуры, гулянка развернулась на полную катушку, поскольку многие неожиданно оказались при свежих деньгах, да и сам Костя бабок не жалел. Ко второму часу ночи народ уже дошел до кондиции и начал потихоньку расползаться по интересам: кто - "ширнуться" в притон, кто - в казино, а кто - к девкам или просто спать. Корень, улучив момент, когда Фикса вышел покурить в фойе, подошел с сигаретой и, наклонившись к его зажигалке, тихонько проговорил: - Дело есть. Никому не трепись. Уйдешь через десять минут после меня. Возьмешь тачку. Встретимся в Нагаево, возле старых подлодок. Аккуратно, смотри. А то стукачи быстро сообразят, что к чему и УБОП на хвост сядет. Катала обрадовался. У него тоже в последнее время с финансами было не густо. А Корень, видно, надыбал какую-то золотую жилу и подыскивал подельников. * * * На берегу моря, возле проржавевшей туши выброшенной на берег подводной лодки, стоял пьяный в умат Фикса и внимательно следил, чтобы его не менее пьяная струя попадала на обтекаемый бок субмарины, а не на пижонские остроносые туфли. Рядом, с чувственными вздохами и одышливым похрипыванием, облегчался Корень. - Ну ты, братила, круто сегодня выдал! - Фиксу, как и всех участников пьянки, томило невыносимое любопытство: с каких таких дел у вчера еще побиравшегося собутыльника завелись шальные и явно немалые деньги. Но задать вопрос впрямую не рискнул никто. Такие вопросы не просто неприличны. При определенных обстоятельствах они могут значительно сократить жизнь любознательного "братка". И самое обидное, что донести полученный ответ до чутких милицейских ушей может совсем другой человек, или еще более чуткая оперативная техника. Но запоминается тот, кто много спрашивает. - А хочешь знать, с чего я так наварился? - Меня чужие дела не интересуют! - Фикса напрягся: такая откровенность могла вести к конкретному предложению, а могла - и к неприятностям. . - А зря, жмурик ты мой. - Ну у тебя и шуточки, - похолодев, изобразил обиду катала - ты хоть человек и авторитетный, но... - Какие шуточки? Мне Каблучкова проплатила, чтобы я тебя завалил. - Что? - струйка прыгнула и все-таки попала куда не следует. Фикса матюгнулся, поспешно завершил процесс и повернулся к собеседнику. Тот, насмешливо сощурив хитрые глазки - буравчики, рассматривал побледневшего "жмурика". - Меньше языком трепать надо. А если треплешь, будь готов отвечать за базар. Вот так... И веселенькие глазки, отсверкнув в тусклом свете осенней луны, захлестнули сердце каталы таким парализующим, смертным холодом, что он не смог даже закричать и бессильно обмяк перед надвигавшимся на него убийцей... * * * Через несколько дней по городу поползли слухи об исчезновении Фиксы. Выждав для верности пару дней, Корень, для поддержания добрых отношений регулярно постукивавший начальнику "бандитского" отдела УБОП Михаилу Михайловичу Ковалеву, созвонился с ним и договорился о встрече. С пустышкой к Михалычу нечего было и соваться. Поэтому, для разговора Костя приготовил интересную и реальную информацию. Группа молодых пацанов бестолково, мешая серьезным людям, бомбила одну хату за. А недавно, старший из них, придя к Корню за советом и с предложением сотрудничества, расхвастался, выдав полный расклад по своим делам. Дерзких дураков было не жаль. Тем более, что вели они себя беспредельно и рано или поздно все равно бы запалились. Костя рассказал Михалычу, кто входит в группу, где хранится краденое барахло и куда пацаны собрались залезть в ближайшие дни. А под конец разговора попросил: - Вы когда их хлопнете, пустите слушок, что у Рыжего, он у них за старшего, нашли заначку - двадцать штук. - А зачем тебе это? - Да он мне эти бабки на общак передал, а я на прошлой неделе их в кабаке спустил. Пусть из-под вас информация пройдет, и я тоже отмажусь, мол, никаких денег от него не получал. Пусть с этого сопляка спрашивают. - Так его же на зоне опустят за такие дела... - А если на меня закосят, что я общаковые деньги зажал? Я -то для тебя полезней. - А народ не интересовался, откуда деньжата на кабак взял? Говорят, ты и с долгами рассчитался, и погуляли, как следует? "Все уже знает, - привычно удивился Корень, - как я вовремя прикрылся!", - а вслух насмешливо произнес: - Крутились рядом любопытные. Не знаю, тебе они стучат, или другим операм. Впрямую не лезли, но по касательной пробивали. Я им протер по ушам, что коммерсанта залетного рэкетнул. Так, намеками. Пусть проверяют. Если ты мне поможешь по двадцатке этой прикрыться, ни в жизнь не допрут, что почем. - Хорошо, попробуем. Ты мне другое скажи: куда Фикса делся? А то слухи какие-то нехорошие. Ирка его - вся в соплях, уже неделю истерики закатывает. - Хрен его знает. Я же раньше него из кабака ушел. Братки говорят, что он сидел, сидел, а потом резко подорвался куда-то, даже Ирку с собой не взял. Вроде по делу ненадолго. И - с концами. - Ты Каблучкову хорошо знаешь? - А кто ее не знает? - Она тут изнамекалась, что это она с Фиксой посчиталась, заказала его кому-то. - Женька? Да понтуется небось, под шумок жути нагоняет. Трепло - еще хуже Фиксы. - Трепло - не трепло, позанимайся с ней. Если что важное узнаешь, звони хоть ночью, хоть домой. Тут мокрухой пахнет. - Ну если это ее работа, и ее, падлу, порву и киллера хренова найду. Мы у себя в городе беспредел разводить не позволим. - Ты не вздумай сам тут вендетту устраивать. Отдадите их нам. - Без проблем. С ними разговор позже будет. На зоне. - И еще: мы у городского УВД интересный материал забрали. Им велели помалкивать, и сами пока молчим. В Нагаево жмурика выловили. Голый, кожа облезла, крабы обожрали всего, черепок о пирс размолотило. Опознать невозможно, но по свежести - как бы не Фикса. И коронки есть. Правда, не золотые, железо с напылением. Ты не знаешь, где Фикса зубы делал? - На материке где-то. Да он, брехло, и насвистеть мог, что золотом уставился. Кто ему в пасть лазил, проверял? - Вот и я так думаю. Сейчас потихоньку пытаемся личность покойника установить, другие версии отрабатываем, результатов вскрытия ждем. Поспрашивай людей, не пропадал ли еще кто. - Ладно, - Корень направился к дверям, вполне довольный тем, как ловко он прикрылся по деньгам и влез в самый центр ментовской работы по розыску Фиксы. Уж кому-кому, а ему надо быть в курсе дела. - Погоди, присядь еще на минутку. Ковалев обошел неловко присевшего на край стула уголовника, положил ему сзади на плечи свои длинные мощные руки и ласково сказал: - За информацию о пацанах спасибо. А вот, что ты меня за лоха держишь, нехорошо. Придется ответить. Сейчас сюда наши ребятки зайдут и проводят тебя в камеру. А завтра - встреча с прокурором. Зеленки с собой нет? Ну ничего, закажешь в СИЗО. Хотя, сейчас времена гуманные. Посидишь лет двадцать, о жизни подумаешь... - Михалыч, ты о чем? Да об этом самом. Михалыч!!! - Что Михалыч? Как так получилось, что ты и Фикса после кабака на тачках до одного места в Нагаево добирались? С чего это вы конспирацию такую развели? И куда потом твой приятель исчез? Ответь на эти три вопроса, а дальше подумаем, что с тобой делать. И с Женькой Каблучковой. Ну, начинай сам себе помогать... * * * На звонок в дверь отозвались не сразу. Глазок в двери почернел, потом снова засиял желтым электрическим светом. - Конспираторы, ити их мать... Дверь открылась. На пороге, настороженно рассматривая гостя, стоял здоровенный бритоголовый парнишка из скороспелых качков. Под пиджаком, за поясом, угадывался пистолет, скорей всего - газовик. Второй бройлер выглядывал из-за косяка двери, ведущей в зал. В прошлый раз их не было, наверное, Женька их куда-то сплавила, чтобы поговорить без свидетелей. Парни явно ощущали себя на вершине крутизны. Но если бы серьезным людям понадобилось убрать Каблучкову вместе с ее телохранителями, на это не потребовалось бы много времени и более одного скромного, но профессионального исполнителя. - Хозяйка дома? - Корень терпеливо стоял на пороге, исподволь разглядывая прихожую. В зеркале отражались любимые сапоги-ботфорты хозяйки, стоявшие в нише, под вешалкой. Ее плащ тоже был на месте. - А тебе чего надо? - детишки явно не знали, с кем имеют дело. Тем более, что непрезентабельный вид посетителя давал полное основание разговаривать свысока. Один из бройлеров даже придвинулся, чтобы взять незваного гостя за шкирку и спустить по лестнице. - Ой! Заходи! - из-за широкой спины второго вынырнула Женька. Не прошло и минуты, как охранники пришли в состояние полной растерянности. В этой квартире бывали разные люди. Но, чтобы великая Каблучкова так суетилась!... Выставив своих гвардейцев за дверь и закрывшись с гостем в дальней комнате, Женька ждала, что ей скажет Корень. Ей было не по себе и даже слегка пробивало дрожью от смешанного ошущения острого женского любопытства и страха перед хладнокровным убийцей, за деньги лишившим человека жизни. Каблучкова уже знала об исчезновении Фиксы. - Дело сделано. Где вторая половина? - А гарантии? - Звони своему участковому, - Корень знал, что Женька, охмурив забредшего к ней как-то по служебным делам капитана, быстро перевела его в категорию бывших любовников, но продолжала регулярно ссужать деньгами. Расходы окупались: побирушник отрабатывал свои серебренники верой и правдой. - А что спросить? - Вчера твоего дружка из бухты выловили. Я ему башку вдребезги разнес. Менты думают, что о пирс наколотило. Крабы тоже постарались, всю морду обожрали. Так что не только концы найти, опознать, наверное, не сумеют. Спроси у него, кто этим "водолазом" занимается, и с какой стати с обычным утопленником ОРБ возится? Каблучкова, побледнев и чувствуя, что к горлу подкатывает тошнота, поспешно выскочила в другую комнату. Запараллеленный телефон начал позвякивать. Корень скользнул к аппарату и схватил трубку, плотно прикрыв ее нижнюю часть. Именно в этот момент на другом конце провода ответили. Костя внимательно прослушал весь разговор и, язвительно усмехнувшись, положил трубку. Каблучкова вернулась через несколько секунд. Корень, сидевший в той же позе, что и до ее ухода, небрежно произнес: - Ну? - Сейчас отдам. - И еще пять сверху. - С какой стати? - За болтовню. Ты языком по городу треплешь, а людей в ментовку тягают. Меня тоже крутили. Пока неконкретно, но все равно радости мало. - Это твои заботы, ты же сам говорил, что все чисто сделаешь! - когда дело касалось денег, всякий страх у Женьки исчезал. - Я чисто сделал. Зацепить меня им не за что. Но и непонятки с ментами мне тоже не нужны. Если с твоей подачи решат, что Фикса - моя работа, начнут трюмить по одному подозрению. Придется проплачивать, чтобы отмазаться. - Это кому? Не Ковалеву? В вопросе Женьки заключалась редкая доза язвительности и коварства. Всем было известно, что Михалыч не только не брал "на лапу", но и ревностно заботился о своей репутации. Как-то он узнал о том, что Корень, присвоив кругленькую сумму общих с подельниками денег, заявил приятелям, будто дал взятку Ковалеву. Подельники встретили новость с некоторым недоверием, но верить очень хотелось. Иметь своего "ссученного мента" всегда полезно. А в УБОП - просто замечательно. Сомнения их продолжались недолго. Буквально на следующий день бледный от гнева Ковалев позвонил в дверь костиной квартиры. Открывший дверь Корень расплылся в улыбке почти неподдельной радости: - О! Михалыч! Из-за квадратной фигуры хозяина на гостя настороженно поглядывал огромный дог. - Пошел отсюда, сукин сын! - рявкнул на собаку Ковалев. Пес собрался было ощетиниться, но увидел в ледяных голубых глазах опера нечто такое, что, поджав хвост и уши, немедленно рванул в дальнюю комнату. А Михалыч без лишних слов и ненужных объяснений хлестанул брехуна своим коронным крюком. Когда тот, приблизительно на счете "девять", вышел из нокдауна, Ковалев упер ему в лоб свой ПМ: - Сегодня понедельник. До вечера вторника ты обойдешь всех, перед кем полоскал мое имя и объяснишь ситуацию. Если пропустишь хоть одного, в среду я тебя пристрелю. Корень, едва шевеля непослушным языком, но тщательно выбирая слова, стал оправдываться, что, дескать, его неправильно поняли. - А ты говори ясней, чтобы тебя всегда правильно понимали, - посоветовал Ковалев, закрепил свою рекомендацию апперкотом со свободной левой и ушел также стремительно, как появился. Корень знал, что эта история с легких языков его корешков стала известна всему городу. А посему, поднявшись и зависнув над сжавшейся Каблучковой, он задумчиво проговорил: - Ладно. Разговор окончен. - И пошел на выход. Резво подпрыгнув, Женька вцепилась ему в рукав и затараторила. - Да ты что! Да я разве отказываюсь! Ой, ну брякнула сдуру, пошутить хотела. Не стыдно тебе на женскую глупость обижаться? Последние слова она выговорила уже даже с некоторым кокетством, почувствовав, что Корень сильно и не рвется уходить. - Я же не знала, что ты поднимешь цену. Фикса и десятки не стоит. Но из уважения к тебе... Сейчас оставшиеся пять. А сверху - еще две, через месяц . Их ведь еще собрать надо. Не могу же я деньги из дела вынимать. Женька уже начинала жалеть, что влезла в эту историю. "Так он теперь меня вообще постоянно доить начнет. Ворью только палец в рот положи. Не руку, а до самых пяток зажуют. Но сейчас главное - этого мокрушника успокоить, время протянуть. А там что-нибудь придумаем". Корень понимал все, что происходит в голове его "заказчицы", так хорошо, будто сам надиктовывал ее мысли. И потому, сделав недовольный вид, пробурчал свое любимое слово: - Заметано. Только не через месяц, а через две недели. День в день. Сама знаешь, инфляция... А про себя добавил: "Сколько бы Фикса не стоил, заплатишь, как миленькая". * * * Ковалев, прослушав запись и отодвигая "Pearlcorder", весело скомандовал: - Бабки тоже на стол! Корень взмолился: - Михалыч! Я ради этих бумажек на такое пошел! Дай хоть погужбанить на них. Да и жить на что-то надо. Сам ведь сказал, что пока эту стерву окончательно не попутаем, мне даже в КПЗ нельзя. Соскочит ведь! Ковалев поразмыслил. Возиться с изъятием не хотелось. Процедура муторная. Нужны