ассой на свидание к мужу в лагерь, по первому требованию сотрудников МВД в самолЃте даЃт обшарить, обыскать себя и раздеть догола девочку. (С тех пор девочка постоянно плакала при виде Голубых). Но если кто-нибудь скажет теперь, что нет печальнее этих прилагерных окрестностей и что прилагерный мир -- клоака, мы ответим: кому как. Вот якут Колодезников за отгон чужого оленя в тайгу получил в 1932 году три года и, по правилам глубокомысленных перемещений, с родной Колымы был послан отбывать под Ленинград. Отбыл, и в самом Ленинграде был, и привЃз семье ярких тканей, и всЃ ж много лет потом жаловался землякам и зэкам, присланным из Ленинграда: -- Ох, скучно там у вас! Ох, плохо!.. 1 Прошла сталинская эпоха, веяло разными тЃплыми и холодными ветрами, -- а многие бывшие зэки так и не уехали из прилагерного мира, из своих медвежьих мест, и правильно сделали. Там они хоть полулюди, здесь не были бы и ими. Они останутся там до смерти, приживутся и дети как коренные. 2 Если вахтеры находили и там, -- то всЃ же никакого рапорта начальству не следовало: комсомольцы-охранники вместо того предпочитали трофейную водку выпить сами. 3 Большая выгода работать в прилагерном мире видна была и на вольняшках московских лагерей. У нас на Калужской заставе в 1946 году было двое вольных каменщиков, один штукатур, один маляр. Они числились на нашей стройке, работать же почти не работали, потому что не могло им строительство выписать больших денег: надбавок здесь не было, и объемы были все меряные: оштукатурка одного квадратного метра стоила 32 копейки, и никак невозможно оценить метр по полтиннику или записать метров в три раза больше, чем есть их в комнате. Но во-первых наши вольняшки потаскивали со строительства цемент, краски, олифу и стекло, а во-вторых хорошо отдыхали свой 8-часовой рабочий день, вечером же и по воскресеньям бросались на главную работу -- левую, частную и тут-то добирали свое. За такой же квадратный метр стены тот же штукатур брал с частного человека уже не 32 копейки, а червонец, и в вечер зарабатывал двести рублей! * Говорил ведь Прохоров: д е н ь г и -- о н и  д в у х э т а ж н ы е теперь. Какой западный человек может понять "двухэтажные деньги"? Токарь в войну получал за вычетами 800 рублей в месяц, а хлеб на рынке стоил 140 рублей. Значит, он за м е с я ц не дорабатывал к карточному пайку и ш е с т и  к и л о г р а м м о в хлеба -- то есть, он не мог на всю семью принести двести граммов в день! А между тем -- жил... С открытой наглостью платили рабочим нереальную зарплату и предоставляли изыскивать "второй этаж". И тот, кто платил нашему штукатуру бешеные деньги за вечер, тоже в чЃм-то и где-то добирал свой "второй этаж". Так торжествовала социалистическая система, да только на бумаге. Прежняя -- живучая, гибкая, -- не умирала ни от проклятий, ни от прокурорских преследований. -------- Глава 22. Мы строим После всего сказанного о лагерях, так и рвется вопрос: да полно! Да выгоден ли был государству труд заключЃнных? А если не выгоден -- так стоило ли весь Архипелаг затевать? В самих лагерях среди зэков обе точки зрения на это были, и любили мы об этом спорить. Конечно, если верить вождям -- спорить тут не о чем. Товарищ Молотов, когда-то второй человек государства, изъявил VI съезду Советов СССР по поводу использования труда заключЃнных: "Мы делали это раньше, делаем теперь и будем делать впредь. Это выгодно для общества. Это полезно для преступников". Не для государства это выгодно, заметьте! -- для самого общества. А для преступников -- полезно. И будем делать впредь! И о чЃм же спорить? Да и весь порядок сталинских десятилетий, когда прежде планировались строительства, а потом уже -- набор преступников для них, подтверждает, что правительство как бы не сомневалось в экономической выгоде лагерей. Экономика шла впереди правосудия. Но очевидно, что заданный вопрос требует уточнения и расчленения: -- оправдывают ли себя лагеря в политическом и социальном смысле? -- оправдывают ли они себя экономически? -- самоокупаются ли они? (при кажущемся сходстве второго и третьего вопроса здесь есть различие). На первый вопрос ответить не трудно: для сталинских целей лагеря были прекрасным местом, куда можно было загонять миллионы -- для испугу. Стало быть, политически они себя оправдывали. Лагеря были также корыстно-выгодны огромному социальному слою -- несчЃтному числу лагерных офицеров: они давали им "военную службу" в безопасном тылу, спецпайки, ставки, мундиры, квартиры, положение в обществе. Также пригревались тут и тьмы надзирателей, и лбов-охранников, дремавших на лагерных вышках (в то время, как тринадцатилетних мальчишек сгоняли в ремесленные училища). Все эти паразиты всеми силами поддерживали Архипелаг -- гнездилище крепостной эксплоатации. Всеобщей амнистии боялись они как моровой язвы. Но мы уже поняли, что в лагеря набирались далеко не только инакомыслящие, далеко не только те, кто выбивался со стадной дороги, намеченной Сталиным. Набор в лагеря явно превосходил политические нужды, превосходил нужды террора -- он соразмерялся (может быть только в сталинской голове) с экономическими замыслами. Да не лагерями ли (и ссылкой) вышли из кризисной безработицы 20-х годов. С 1930 года не рытьЃ каналов изобреталось для дремлющих лагерей, но срочно соскребались лагеря для задуманных каналов. Не число реальных "преступников" (или даже "сомнительных лиц") определило деятельность судов, но -- заявки хозяйственных управлений. При начале Беломора сразу сказалась нехватка соловецких зэков, и выяснилось, что три года -- слишком короткий, нерентабельный срок для Пятьдесят Восьмой, что надо засуживать их на две пятилетки сразу. В чЃм лагеря оказались экономически-выгодными -- было предсказано еще Томасом Мором, прадедушкой социализма, в его "Утопии". Для работ унизительных и особо-тяжелых, которых никто не захочет делать при социализме -- вот для чего пришелся труд зэков. Для работ в отдаленных диких местностях, где много лет можно будет не строить жилья, школ, больниц и магазинов. Для работ кайлом и лопатой -- в расцвете двадцатого века. Для воздвижения великих строек социализма, когда к этому нет еще экономических средств. На великом Беломорканале даже автомашина была в редкость. ВсЃ создавалось, как в лагере говорят, "пердячим паром". На еще более великом Волгоканале (в 7 раз большем по объЃму работ, чем Беломор и сравнимом с Панамском и Суэцким) было прорыто 128 километров длины глубиною более 5 метров с шириной вверху 85 метров и всЃ почти -- киркой, лопатой и тачкой.1 Будущее дно Рыбинского моря было покрыто массивами леса. Весь его свалили вручную, не видавши в глаза электропил, а уж сучья и хворост жгли полные инвалиды. Кто бы это, если не заключЃнные, работали б на лесоповале по 10 часов, еще идя в предутренней темноте 7 километров до леса и столько же вечером назад, при тридцатиградусном морозе и не зная в году других выходных кроме 1 мая и 7 ноября? (Волголаг, 1937). Кто бы это, если не туземцы, корчевали бы пни зимой? На открытых приисках Колымы тащили бы лямками на себе короба с добытою породою? Лес, поваленный в километре от реки Коин (притока Выми) по глубокому снегу на финских подсанках тянули бы по двое, впрягшись в хомуты (петля хомута для мягкости обшивалась лоскутьями ветхой одежды, хомут надевался через одно плечо)? Правда, уверяет нас полномочный журналист Ю. Жуков2, что подобно тому и комсомольцы строили Комсомольск-на-Амуре (1932 год): валили без топоров, не имея кузни, не получая хлеба и вымирая от цынги. И восхищается: ах, как мы героически строили! А не подобней ли было бы возмутиться: кто это, не любя своего народа, послал их так строить? Да что ж возмущаться? Мы-то знаем, какие "комсомольцы" строили Комсомольск. Теперь пишут,3 что те "комсомольцы" и Магадан основали. А кого можно было в Джезказганские рудники на 12-часовой рабочий день спускать на сухое бурение? -- туманом стоит силикатная пыль от вмещающей породы, масок нет, и через 4 месяца с необратимым силикозом отправляют человека умирать. Кого можно было в неукрепленные от завалов, в не защищенные от затопления шахты спускать на лифтах без тормозных башмаков? Для кого одних в XX веке не надо было тратиться на разорительную технику безопасности? И как же это лагеря были экономически невыгодны?.. Прочтите, прочтите в "МЃртвой дороге" Побожия4 эту картину высадки и выгрузки с лихтеров на реке Таз, эту полярную Илиаду сталинской эпохи: как в дикой тундре, где не ступала человеческая нога, муравьи-заключЃнные под муравьиным конвоем тащат на себе тысячи привезЃнных брЃвен, и строят причалы, и кладут рельсы, и катят в эту тундру паровозы и вагоны, которым никогда не суждено уйти отсюда своим ходом. Они спят по 5 часов в сутки на голой земле, окруженной табличками "зона". И он же описывает дальше, как заключЃнные прокладывают по тундре телефонную линию: они живут в шалашах из веток и мха, комары разъедают их незащищенные тела, от болотной жижи не просыхает их одежда, уж тем более обувь. Трасса их разведана кое-как, проложена не лучшим способом (и обречена на переделку), для столбов нет леса вблизи, и они на два-три дня (!) уходят в сторону, чтобы оттуда притащить на себе столбы. Не случилось другого Побожия рассказать, как перед войной строили другую железную дорогу -- Котлас-Воркута, где под каждою шпалой по две головы осталось. Да что железную! -- как прежде той железной клали рядом простую лежневку через непроходимый лес -- тощие руки, тупые топоры да штыки-бездельники. И кто ж бы это без заключЃнных делал? И как же это вдруг лагеря -- да невыгодны? Лагеря были неповторимо выгодны покорностью рабского труда и его дешевизной -- нет, даже не дешевизной, а -- бесплатностью, потому что за покупку античного раба всЃ же платили деньги, за покупку же лагерника -- никто не платил. Даже на послевоенных лагерных совещаниях признавали индустриальные помещики: "з/к з/к сыграли большую роль в работе тыла, в победе". Но на мраморе над костями никто никогда не надпишет забытые их имена. Как незаменимы были лагеря, это выяснилось в хрущевские годы во время хлопотливых и шумных комсомольских призывов на целину и на стройки Сибири. Другое же дело -- самоокупаемость. Слюнки на это текли у государства давно. Еще "Положение о местах заключения" 1921 года хлопотало: "содержание мест заключения должно по возможности окупаться трудом заключЃнных". С 1922 года некоторые местные исполкомы, вопреки своей рабоче-крестьянской природе, проявили "тенденции аполитического делячества", а именно: не только добивались самоокупаемости мест заключения, но еще старались выжать из них прибыль в местный бюджет, осуществить хозрасчЃт с превышением. Требовал самоокупаемости мест заключения также и исправительно-трудовой кодекс 1924 года. В 1928 г. на 1-м всесоюзном совещании пенитенциарных деятелей настаивали упорно, что обязателен "возврат государству всей сетью предприятий мест заключения затрат государства на места заключения". Очень, очень хотелось лагерьки иметь -- и чтоб бесплатно! С 1929 года все исправ.-труд. учреждения страны включены в народно-хозяйственный план. А с 1 января 1931 года декретирован переход всех лагерей и колоний РСФСР и Украины на полную самоокупаемость! И что же! Сразу успех, разумеется! В 1932-м юристы торжествуют: "расходы на исправительно-трудовые учреждения сокращаются (этому поверить можно), а условия содержания лишенных свободы с каждым годом улучшаются (?).5 Стали б мы удивляться, стали б мы добиваться -- откуда ж это? как? если б на шкуре своей не знали, ка'к то содержание улучшалось дальше... Да оно, если рассудить, так и не трудно совсем. Что' нужно? Уравнять расходы на лагеря с доходами от них? Расходы, как мы читаем, сокращаются. А увеличить доходы еще проще: надо прижать заключЃнных! Если в соловецкий период Архипелага на принудительный труд делалась официальная 40%-ная скидка (считалось почему-то, что труд из-под палки не так производителен), то уже с Беломора, введя "шкалу желудка", открыли учЃные ГУЛага, что наоборот: принудительный-то голодный труд самый производительный в мире и есть! Украинское управление лагерей, когда велели им перейти с 1931 года на самоокупаемость, та'к прямо и решило: по сравнению с предыдущими годами увеличить производительность труда в наступающем ни много, ни мало -- на 242% (двести сорок два процента!) -- то есть сразу в три с половиной раза увеличить и безо всякой механизации!6 (Да ведь как научно разочли: двести сорок да еще два процента! Одного только не знали товарищи: что называется это большой скачок под тремя красными знаменами.) И ведь как знал ГУЛаг, куда ветер дует! Тут подсыпались как-раз и бессмертно-исторические Шесть Условий Товарища Сталина -- а средь них-то -- хозрасчЃт -- а у нас уже есть! а у нас уже есть! А еще там: использование специалистов! А это нам проще всего: взять инженеров с общих работ! Поставить производственными придурками! (Начало 30-х годов было для технической интеллигенции на Архипелаге самым льготным временем: она почти не влачила общих работ, даже новичков устраивали сразу по специальности. До того, в 20-е годы, инженеры и техники втуне погибали на общих потому, что не было им разворота и применения. После того, с 37-го и по 50-е, забыт был хозрасчЃт и все исторические Шесть Условий, а исторически-главной стала тогда Бдительность -- и просачивание инженеров поодиночке в придурки сменилось волнами изгнания их всех на общие.) Да и дешевле ведь иметь инженера заключЃнного, а не вольного: ему ж зарплаты платить не надо! Опять выгода, опять хозрасчЃт! Опять-таки прав товарищ Сталин! Так что издалека эту линию тянули, верно еЃ вели: сделать Архипелаг бесплатным! Но как ни лезли, как ни рвались, как ногти все о скалы ни изломали, как ведомости выполнений по двадцать раз ни исправляли, и до дыр тЃрли -- а не было самоокупаемости на Архипелаге -- и никогда еЃ не будет! И никогда тут расходов с доходами не уравнять, и приходится нашему молодому рабоче-крестьянскому государству (а потом и пожилому общенародному) волочить на себе этот грязно-кровавый мешок. И вот причины. Первая и главная -- несознательность заключЃнных, нерадивость этих тупых рабов. Не только не дождешься от них социалистической самоотверженности, но даже не выказывают они простого капиталистического прилежания. Только и смотрят они, как развалить обувь -- и не идти на работу; как испортить лебЃдку, свернуть колесо, сломать лопату, утопить ведро -- чтоб только повод был посидеть-покурить. ВсЃ, что лагерники делают для родного государства -- откровенная и высшая халтура: сделанные ими кирпичи можно ломать руками, краска с панелей облезает, штукатурка отваливается, столбы падают, столы качаются, ножки отскакивают, ручки отрываются. Везде -- недосмотры и ошибки. То и дело надо уже прибитую крышку отдирать, уже заваленную траншею откапывать, уже выложенные стены долбить ломом и шлямбуром. -- В 50-е годы привезли в Степлаг новенькую шведскую турбину. Она пришла в срубе из брЃвен, как бы избушка. Зима была, холодно, так влезли проклятые зэки в этот сруб между брЃвнами и турбиной и развели костЃр погреться. Отпаялась серебряная пайка лопастей -- и турбину выбросили. Стоила она три миллиона семьсот тысяч. Вот тебе и хозрасчЃт! А при зэках -- и это вторая причина -- вольным тоже как бы ничего не надо, будто строят не своЃ, а на чужого дядю, еще и воруют крепко, очень крепко воруют. (Строили жилой дом и разокрали вольняшки несколько ванн, -- а их отпущено по числу квартир. Как же дом сдавать? Прорабу, конечно, признаться нельзя, он торжественно показывает приЃмочной комиссии 1-ю лестничную клетку, да в каждую ванную не преминет зайти, каждую ванну покажет. Потом ведЃт комиссию во 2-ю клетку, в 3-ю, и неторопясь, и всЃ в ванные заходит -- а проворные обученные зэки под руководством опытного сан-технического десятника тем временем выламывают ванны из квартир 1-й клетки, чердаком на цыпочках волокут их в 4-ю и там срочно устанавливают и вмазывают до подхода комиссии. И кто прохлопал -- пусть потом рассчитывается... Это бы в кинокомедии показать, так не пропустят: нет у нас в жизни ничего смешного, всЃ смешное на Западе!) Третья причина -- несамостоятельность заключЃнных, их неспособность жить без надзирателей, без лагерной администрации, без охраны, без зоны с вышками, без Планово-Производственной, УчЃтно-Распределительной, Оперативно-Чекистской и Культурно-Воспитательной части, без высших лагерных управлений вплоть до самого ГУЛага; без цензуры, без ШИзо, без БУРа, без придурков, без каптерок и складов; неспособность передвигаться без конвоя и без собак. И так приходится государству на каждого работающего туземца содержат хоть по одному надсмотрщику (а у надсмотрщика -- семья!). Да и хорошо, что так, а то на что б эти надсмотрщики жили? И еще умники-инженера' высказывают четвЃртую причину: что, мол, необходимость за каждым шагом ставить зону, усилять конвой, выделять дополнительный, -- стесняет, мол, им, инженера'м, технический маневр, вот, как например, при высадке на р. Таз, и оттого дескать всЃ не во время делается и дороже обходится. Но это уже -- объективная причина, это -- отговорка. Вызвать их на партбюро, пропесочить хорошо -- и причина отпадЃт. Пусть голову ломают, выход находят. А еще сверх этих причин бывают естественные и вполне простительные недосмотры самого Руководства. Как говорил товарищ Ленин, не ошибается тот, кто ничего не делает. Например, как ни планируй земляные работы -- редко они в лето приходятся, а всегда почему-то на осень да на зиму, на грязь да на мороз. Или вот на ключе Заросшем прииска Штурмового (Колыма) в марте 1938-го поставили 500 человек бить шурфы 8-10 м. в вечной мерзлоте. Сделали (половина зэков подохла). Надо бы взрывать, так раздумались: низко содержание металла. Покинули. В мае затекли шурфы, пропала работа. А через два года опять же в марте, в колымский мороз, хватились: да шурфовать же! да то самое место! да срочно! да людей не жалеть! Так это ж расходы лишние... Или на реке Сухоне около посЃлка Опоки -- навози'ли, насыпали заключЃнные плотину. А паводок тут же еЃ и сбил. ВсЃ, пропало. Или вот Талажскому лесоповалу Архангельского управления запланировали выпускать мебель, но упустили запланировать им поставки древесины, из которой эту мебель делать. План есть план, надо выполнять! Пришлось Талаге специальные бригады держать на выловке из реки аварийной древесины -- то есть, отставшей от основного сплава. Не хватало. Тогда стали наскоками целые плота себе отбивать и растаскивать. Но ведь плоты эти у кого-то другого в плане, теперь их не хватит. А ребятам-молодцам Талага выписывать нарядов не может: ведь воровство. Вот такой хозрасчЃт... Или как-то в УстьВымьЛаге (1943) хотели перевыполнить план молевого (отдельными брЃвнами) сплава, нажали на лесоповал, выгнали всех могущих и не могущих, и собралось в генеральной запони слишком много древесины -- 200.000 кубометров. Выловить еЃ до зимы не успели, она вмЃрзла в лЃд. А ниже запони -- железнодорожный мост. Если весной лес не распадЃтся на брЃвна, а пойдЃт целиком -- сшибет мост, лЃгкое дело, начальника -- под суд. И пришлось: выписывать динамит вагонами; опускать его зимой на дно; рвать замЃрзшую сплотку и потом побыстрей выкатывать эти брЃвна на берег -- и сжигать (весной они уже не будут годны для пиломатериалов). Этой работой занят был целый лагпункт, двести человек, им за работу в ледяной воде выписывали сало -- но ни одной операции нельзя было оправдать нарядом, потому что всЃ это было лишнее. И сожженный лес -- тоже пропал. Вот тебе и самоокупаемость. А весь ПечЖелДорЛаг строил дорогу на Воркуту -- извилистую, как попало. А потом уже готовую дорогу стали выпрямлять. Это -- за какой счЃт? А железная дорога Лальск (на р. Лузе) -- Пинюг (и даже до Сыктывкара думали еЃ тянуть)? В 1938 г. какие крупные лагеря там согнали, 45 километров той дороги построили -- бросили... Так всЃ и пропало. Ну, да эти небольшие ошибки во всякой работе неизбежны. Никакой Руководитель от них не застрахован. А вся эта дорога Салехард-Игарка с 1949 года -- ведь вся оказалась лишняя, нечего по ней возить, И -- тоже бросили. Так ведь это ошибка -- страшно сказать ЧЬЯ. Ведь -- Самого... До того иногда доведут этим хозрасчЃтом, что начальник лагеря не знает, куда от него деваться, как концы сводить. Инвалидному лагерю Кача под Красноярском (полторы тысячи инвалидов!) после войны тоже велели быть всем на хозрасчЃте: делать мебель! Так лес эти инвалиды валили лучковыми пилами (не лесоповальный лагерь -- и не положена им механизация), до лагеря везли лес на коровах (транспорт им тоже не положен, а молочная ферма есть). Себестоимость дивана оказывалась 800 рублей, а продажная цена -- 600!.. Так уж само лагерное начальство заинтересовано было как можно больше инвалидов перевести в 1 группу или признать больными и не вывести за зону: тогда сразу с убыточного хозрасчЃта они переводились на надежный госбюджет. От всех этих причин не только не самоокупается Архипелаг, но приходится стране еще дорого доплачивать за удовольствие его иметь. А еще усложняется хозяйственная жизнь Архипелага тем, что этот великий общегосударственный социалистический хозрасчЃт нужен целому государству, нужен ГУЛагу -- но начальнику отдельного лагеря на него наплевать -- ну, поругают немного, ну, от премии отщипнут (а дадут всЃ же). Главный же доход, и простор, главное удобство и удовольствие для всякого начальника отдельного лагеря -- иметь самостоятельное натуральное хозяйство, иметь своЃ уютное маленькое поместье, вотчину. Как в Красной армии, так и среди офицеров МВД, не в шутку вовсе, а серьЃзно развилось и укрепилось обстоятельное, уважительное, гордое и приятное слово -- хозяин. Как сверху над страной стоял один Хозяин, так и командир каждого отдельного подразделения должен быть обязательно -- Хозяин. Но при той жестокой гребЃнке групп А-Б-В-Г, которую запустил навсегда в гриву ГУЛага беспощадный Френкель, хозяину надо было извернуться, чтобы хитро протащить через эту гребЃнку такое количество рабочих, без которых никак не могло построиться своЃ вотчинное хозяйство. Там, где по штатам ГУЛага полагался один портной, надо было устроить целую портняжную мастерскую, где один сапожник -- сапожную мастерскую, а сколько еще других полезнейших мастеров хотелось бы иметь у себя под рукой! Отчего, например, не завести парники и иметь парниковую зелень к офицерскому столу? Иногда даже, у разумного начальника, -- завести и большое подсобное огородное хозяйство, чтобы подкармливать овощами даже и заключЃнных -- они отработают, это просто выгодно самому хозяину, но откуда взять людей? А выход был -- поднагрузить всЃ тех же заключЃнных работяг, да немножко обмануть ГУЛаг, да немножко -- производство. Для больших внутризонных работ, какой-нибудь постройки -- можно было заставить всех заключЃнных проработать в воскресенье или вечерком после рабочего (10-часового) дня. Для постоянной же работы раздували цифры выхода бригад: рабочие, оставшиеся в зоне, считались вышедшими со своей бригадой на производство -- и оттуда бригадир должен был принести на них процент, то есть часть выработки, отобранной у остальных бригадников (и без того не выполняющих нормы). Работяги больше работали, меньше ели -- но укреплялось поместное хозяйство, и разнообразнее и приятнее жилось товарищам офицерам. А в некоторых лагерях у начальника был большой хозяйственный замах, да еще находил он инженера с фантазией -- и в лагерной зоне вырастал могучий хоздвор, уже проводимый и по бумагам, уже с открытыми штатами и берущийся выполнять промышленные задания. Но в плановое снабжение материалами и инструментами он втиснуться не мог, поэтому не имея ничего, должен был делать всЃ. Расскажем об одном хоздворе -- Кенгирского лагеря. О портняжной, скорняжной, переплЃтной, столярной и других подобных мастерских тут даже упоминать не будем, это пустяки. Кенгирский хоздвор имел свою литейку, свою слесарную мастерскую и даже -- как раз в середине XX века -- кустарно изготовил свой сверлильный и точильный станки! Токарного, правда, сами сделать не смогли, но тут употреблен был лагерный лендлиз: станок среди бела дня украли с производственного объекта. Устроено это было так: подогнали лагерный грузовик, дождались, когда начальник цеха ушел -- целой бригадой кинулись на станок, пересобачили его на грузовик, а тот легко прошел через вахту, потому что с охраной было договорено, охранный дивизион -- такие же МВД, -- и с ходу завезли станок в лагерь, а уж туда никто из вольняшек доступа не имеет. И всЃ! Какой спрос с тупых безответственных туземцев? Начальник цеха рвет и мечет -- куда делся станок? -- а они ничего не знают: разве был станок? мы не видели. -- Самые важные инструменты доставлялись в лагерь так же, но легче -- в кармане и под полой. Как-то взялся хоздвор отливать для обогатительной фабрики Кенгира крышки канализационных люков. Получались. Но не стало чугуна -- откуда ж лагерю настачиться в конце концов? Тогда с неЃ же, с этой обогатительной фабрики, поручили заключЃнным воровать первоклассные английские чугунные кронштейны (оставшиеся еще от дореволюционной концессии), в лагере их переплавляли и отвозили обогатительной фабрике люками, за что лагерю переводили деньги. Теперь читатель понимает, как такой деятельный хоздвор укреплял самоокупаемость да и всю экономику страны. И чего только не брался делать этот хоздвор! -- не за всЃ бы взялся и Крупп. Брались делать большие глиняные трубы для канализации. Ветряк. Соломорезки. Замки. Водяные насосы. Ремонтировать мясорубки. Сшивать трансмиссионные ремни. Чинить автоклавы для больницы. Точить свЃрла для трепанации черепа. Да ведь чего не возьмЃтся делать безвыходность! Проголодаешься -- догадаешься! Ведь если сказать: не сумеем, не сможем, -- завтра погонят за зону. А в хоздворе намного вольготней: ни развода, ни ходьбы под конвоем, да и работать помедленней, да и себе что-то сделаешь. Больница за заказ расплачивается "освобождением" на два денька, кухня -- "добавком", кто-то махоркой, а начальство еще и казенного хлебца подбросит. И смешно, и занятно. Инженерам вечная головоломка: из чего? как? Кусок подходящего железа, найденный где-нибудь на свалке, часто менял всю задуманную конструкцию. -- Ветряк сделали, а вот пружины, которая поворачивала бы его по ветру, не нашли. Пришлось просто привязать две верЃвки и наказать двум зэкам: как ветер изменится, так бежать и за верЃвки поворачивать ветряк. -- Делали и свои кирпичи: женщина резала струной подающуюся глиняную полосу по длине будущих кирпичей, а дальше они шли на траспортЃр, который ей же, этой женщине и следовало приводить в движение. Но чем? ведь руки еЃ заняты. О, бессмертная изобретательность хитрых зэков! Придумали такие две оглобельки, которые плотно прилегали к тазу работницы, и пока она руками отрезала кирпичи, -- сильным и частым вилянием таза одновременно двигала и ленту конвейера! Увы, фотографии такой показать читателю мы не сможем. А кенгирский помещик уверился окончательно: нет на земле ничего такого, чего не мог бы сделать его хоздвор. И, однажды вызвав главного инженера, приказал: приступить к срочному изготовлению стекла оконного и графинов! Как же его делают? Ребята не знали. Заглянули в завалявшийся том энциклопедического словаря. Общие слова, рецепта нет. всЃ же соду заказали, нашли где-то и кварцевый песок, привезли. А главное -- дружкам заказывали носить битое стекло с объектов, строивших "новый город" -- там много его били. ВсЃ это заложили в печь, плавили, мешали, протягивали -- получились листы оконного стекла! -- да только с одной стороны толщина сантиметр, а к другой сходится до 2-х миллиметров. Через такое стекло узнать своего хорошего приятеля -- никак невозможно. А срок подходит -- показывать продукцию начальнику. Как живЃт зэк? Одним днЃм: сегодня бы пережить, а уж завтра -- как-нибудь. Украли с объекта готовых нарезанных стекол, принесли на хоздвор и показали начальнику лагеря. Остался доволен: "Молодцы! Как настоящее! Теперь приступайте к массовому производству!" -- "Больше не сможем, гражданин начальник." -- "Да почему ж?" -- "Видите, в оконное стекло обязательно молибден идЃт. У нас было немножко, а вот кончился." -- "И нигде достать нельзя?" -- "Да где ж его достанешь?" -- "Жаль. А графины без этого молибдена пойдут?" -- "Графины пожалуй пойдут". -- "Ну, валите". -- Но и графины выдувались все скособоченные и почему-то неожиданно сами разваливались. Взял надзиратель такой графин получить молоко -- и остался с одним горлышком в руках, молоко пролилось. "Ах, мерзавцы! -- ругался он. -- Вредители! Фашисты! Всех вас перестрелять!" Когда в Москве на улице Огарева для расчистки под новые здания ломали старые, простоявшие более века, то балки из междуэтажных перекрытий не только не выбрасывались, не только не шли на дрова -- но на столярные изделия! Это было ЗВЕНЯЩЕЕ чистое дерево. Такова была у наших прадедов просушка. Мы же всЃ спешим, нам всЃ некогда. Неужели еще ждать, пока балки высохнут? На Калужской заставе мы мазали балки новейшими антисептиками -- и всЃ равно балки загнивали, в них появлялись грибки, да так проворно, что еще до сдачи здания приходилось взламывать полы и на ходу менять эти балки. Поэтому через сто лет всЃ, что строили мы, зэки, да и вся страна, наверняка не будет так звенеть, как те старые балки с улицы Огарева. В день, когда СССР, трубно гремя, запустил в небо первый искусственный спутник, -- против моего окна в Рязани две пары вольных женщин, одетых в грязные зэковские бушлаты и ватные брюки, носили раствор на 4-й этаж носилками. -- Верно, верно, это так, -- возразят мне. -- Но что вы скажете? -- а всЃ-таки она вертится! Вот этого у неЃ не отнять, чЃрт возьми! -- она вертится! ___ Уместно было бы закончить эту главу долгим списком работ, выполненных заключЃнными хотя бы с первой сталинской пятилетки и до хрущевских времЃн. Но я, конечно, не в состоянии его написать. Я могу только начать его, чтобы желающие вставляли и продолжали. -- Беломорканал (~1932), Волгоканал (~1936), Волгодон (~1952); -- ж-д Котлас-Воркута, ветка на Салехард; -- ж-д Рикасиха-Молотовск;7 -- ж-д Салехард-Игарка (брошена); -- ж-д Лальск-Пинюг (брошена); -- ж-д Караганда-Моинты-Балхаш (1936); -- ж-д по правому берегу Волги; -- ж-д рокадные вдоль финской и персидской границ; -- ж-д вторые пути Сибирской магистрали (1933-35 годы, около 4000 км); -- ж-д Тайшет-Лена (начало БАМа); -- ж-д Комсомольск-Сов. Гавань; -- ж-д на Сахалине от ст. Победино на соединение с японской сетью; -- ж-д к Улан-Батору8 и шоссейные дороги в Монголии; -- автотрасса Москва-Минск (1937-38); -- автотрасса Ногаево-Атка-Нера; -- постройка Куйбышевской ГЭС; -- постройка Нижнетуломской ГЭС (близ Мурманска); -- постройка Усть-Каменогорской ГЭС; -- постройка Балхашского медеплавильного комбината (~1934-35); -- постройка Соликамского бумкомбината; -- постройка Березниковского химкомбината; -- постройка Магнитогорского комбината (частично); -- постройка Кузнецкого комбината (частично); -- постройка заводов, мартенов; -- постройка Московского Государственного Университета им. М. В. Ломоносова (1950-1953, частично); -- строительство города Комсомольска на Амуре; -- строительство города Сов. Гавани; -- строительство города Магадана; -- строительство города Норильска; -- строительство города Дудинки; -- строительство города Воркуты; -- строительство города Молотовска (Северодвинска) -- с 1935 г.; -- строительство города Дубна; -- строительство порта Находки; -- нефтепровод Сахалин-материк; -- постройка почти всех объектов атомной промышленности; -- добыча радиоактивных элементов (уран и радий -- под Челябинском, Свердловском, Турой); -- работа на разделительных и обогатительных заводах (1945-1948); -- добыча радия в Ухте; нефтеобработка на Ухте, получение тяжелой воды; -- угледобыча в бассейнах Печорском, Кузнецком, месторождениях Карагандинском, Сучанском и др. -- рудодобыча в Джезказгане, Южной Сибири, Бурят-Монголии, Шории, Хакассии, на Кольском полуострове; -- золотодобыча на Колыме, Чукотке, в Якутии, на острове Вайгач, в Майкаине (Баян-Аульского района); -- добыча аппатитов на Кольском полуострове (с 1930 г.); -- добыча плавикового шпата в Амдерме (с 1936 г.); -- добыча редких металлов (месторождение "Сталинское", Акмолинской области) (до 50-х годов). -- лесозаготовки для экспорта и внутренних нужд страны. Весь европейский русский Север и Сибирь. Бесчисленных лесоповальных лагпунктов мы перечислить не в силах, это половина Архипелага. Убедимся с первых же наименований: лагеря по р. Коин; по р. Уфтюге Двинской; по р. Нем, притоке Вычегды (высланные немцы); на Вычегде близ Рябова; на Сев. Двине близ Черевкова; на Малой Северной Двине близ Аристова... Да возможно ли составить такой список?.. На каких картах или в чьей памяти сохранились эти тысячи временных лесных лагучастков, разбитых на год, на два, на три, пока не вырубили ближнего лесу, а потом снятых начисто? Да почему только лесозаготовки? А полный список всех островков Архипелага, когда-либо бывших над поверхностью -- знаменитых устойчивых по десяткам лет лагерей и кочующих точек вдоль строительства трасс, и могучих отсидочных централов и лагерных палаточно-жердевых пересылок? И разве взялся бы кто-нибудь нанести на такую карту еще и КПЗ? еще и тюрьмы каждого города (а их там по несколько)? еще и сельхозколонии с их покосными и животноводческими подкомандировками? еще и мелкие промколонии, как семячки засыпавшие города? А Москву да Ленинград пришлось бы отдельно крупно вычерчивать. (Не забыть лагучасток в полукилометре от Кремля -- начало строительства Дворца Советов). Да в 20-е годы Архипелаг был один, а в 50-е -- совсем другой, совсем на других местах. Как представить движение во времени? Сколько надо карт? А Ныроблаг, или Устьвымьлаг, или Соликамские или Потьминские лагеря должны быть целой областью заштрихованной -- но кто из нас те границы обошел? Надеемся мы всЃ же увидеть и такую карту. -- погрузка леса на пароходы в Карелии (до 1930 г. После призывов английской печати не принимать леса, груженного заключЃнными, -- зэков спешно сняли с этих работ и убрали вглубь Карелии); -- поставки фронту во время войны (мины, снаряды, упаковка к ним, шитьЃ обмундирования); -- строительство совхозов Сибири и Казахстана... И даже упуская все 20-е годы и производство домзаков, исправдомов, исправтруддомов -- чем занимались, что изготовляли четверть столетия (1929-1953) сотни промколоний, без которых нет приличного города в стране? А что вырастили сотни и сотни сельхозколоний? Легче перечислить, чем заключЃнные никогда не занимались: изготовлением колбасы и кондитерских изделий. Конец третьей части 1 Когда катаетесь на катере по каналу, помяните всякий раз лежащих там на дне. 2 Литературная газета, ноябрь 1963. 3 "Известия" 14.7.64. 4 Новый мир, 1964, No. 8, стр. 152-154. 5 Сборник "От тюрем...", стр. 437. 6 Авербах "От преступления к труду", стр. 23. 7 Лагеря по р. Кудьме, на о-ве Ягры, в посЃлке Рикасиха. 8 При постройке этой дороги расконвоированным заключЃнным велели говорить монголам, что они -- комсомольцы и добровольцы. Выслушав, монголы отвечали: заберите вашу дорогу, отдайте наших баранов! --------  * ЧАСТЬ ЧЕТВЃРТАЯ. Душа и колючая проволока *  Говорю вам тайну: не все мы умрЃм, но все изменимся. 1-е послание к коринфянам, 15,51. -------- Глава 1. Восхождение А годы идут... Не частоговоркой, как шутят в лагере -- "зима-лето, зима-лето", а -- протяжная осень, нескончаемая зима, неохотливая весна, и только лето короткое. На Архипелаге -- короткое лето. Даже один год -- у-у-у, как это долго! Даже в одном году сколько ж времени тебе оставлено думать? Уж триста тридцать-то раз в году ты потолчешься на разводе и в моросящий слякотный дождичек, и в острую вьюгу и в ядрЃный неподвижный мороз. Уж триста тридцать-то дней ты поворочаешь постылую чужую работу с незанятой головой. И триста тридцать вечеров пожмЃшься мокрый, озябший на съЃме, ожидая пока конвой соберЃтся с дальних вышек. Да проходка туда. Да проходка назад. Да склонясь над семьюстами тридцатью мисками баланды, над семьюстами тридцатью кашами. Да на вагонке твоей, просыпаясь и засыпая. Ни радио, ни книги не отвлекут тебя, их нет, и слава Богу. И это -- только один год. А их -- десять. Их -- двадцать пять... А еще когда в больничку сляжешь дистрофиком -- вот там тоже хорошее время -- подумать. Думай! Выводи что-то и из беды. ВсЃ это бесконечное время ведь не бездеятельны мозг и душа заключЃнных?! Они издали в массе похожи на копошащихся вшей, но ведь они -- венец творения, а? Ведь когда-то и в них вдохнута была слабенькая искра Божья? Так что теперь стало с ней? Считалось веками: для того и дан преступнику срок, чтобы весь этот срок он думал над своим преступлением, терзался, раскаивался и постепенно бы исправлялся. Но угрызений совести не знает Архипелаг ГУЛаг! Из ста туземцев -- пятеро блатных, их преступления для них не укор, а доблесть, они мечтают впредь совершать их еще ловчей и нахальней. Раскаиваться им -- не в чем. Еще пятеро -- брали крупно, но не у людей: в наше время крупно взять можно только у государства, которое само-то мотает народные деньги без жалости и без разумения -- так в чЃм такому типу раскаиваться? Разве в том, что возьми больше и поделись -- и остался бы на свободе? А еще у восьмидесяти пяти туземцев -- и вовсе никакого преступления не было. В чЃм раскаиваться? В том, что думал то', что думал? (Впрочем, так задолбят и задурят иного, что раскаивается -- какой он испорченный... Вспомним отчаяние Нины Перегуд, что она недостойна Зои Космодемьянской.) Или в безвыходном положении сдался в плен? В том, что при немцах поступил на работу вместо того, чтобы подохнуть от голода? (Впрочем, так перепутают дозволенное и запрещенное, что иные терзаются: лучше б я умер, чем зарабатывал этот хлеб.) В том, что, бесплатно работая в колхозе, взял с поля накормить детей? Или с завода вынес для того же? Нет, ты не только не раскаиваешься, но чистая совесть как горное озеро