итвою скорей
     Лицо себе поранить можно?
     Не той, которая острей, -
     С тупою будьте осторожны.

     Пускай не вызовет обид
     И шутка в нашем разговоре:
     Острота зла не причинит,
     А тупость причиняет горе.

        САМОСОХРАНЕНИЕ

     Шнурки не надрывались на работе,
     Болтались по обочинам дорог.
     И на каком-то резком повороте
     Их придавил рассеянный сапог.

     Шнурки блуждали по земле с опаской,
     Порваться прежде времени боясь,
     И по причине этой неувязки
     Безвременно их жизнь оборвалась.

        ХОДИКИ

     Ходики помедлили и стали,
     Показав без четверти четыре...

     Общее собрание деталей
     Обсуждает поведенье гири.

     ЋКак случилось? Почему случилось?Л
     Тут и там вопросы раздаются.

     Все твердят, что гиря опустилась
     И что гире нужно подтянуться.

     Очень строго и авторитетно
     Все детали осуждают гирю...

     Три часа проходят незаметно.
     На часах без четверти четыре.

        СЧАСТЬЕ

     Покрытая снегом, озябшая елка
     Прильнула к окну, подобравши иголки,
     И жадно глядела на елку в огнях,
     Мечтая о собственных радостных днях.

     А елка домашняя, в ярком уборе,
     Вздыхала о ветре, о снежном просторе,
     О том, что она променяла вчера
     На пеструю роскошь и блеск серебра.

        ЗАВИСТЬ

     Ступает важно по двору осел:
     Осел хомут сегодня приобрел!
     Баран завидует приятеля сноровке:
     Везет же дуракам на разные обновки!

        РАБОТНИК

     ЋВот этот человек, - заметила овца,
     Служил еще у моего отца.
     Как он работал!
     Просто глянуть любо.
     Сбивался с ног, по дому хлопоча.
     Отец-баран новехонькую шубу
     Ему пожаловал
     Со своего плечаЛ.


         * СКАЗКИ С МОРАЛЬЮ * 

     <i>- Эге, отстаешь,  отстаешь! - подгоняет  Большая Стрелка Маленькую. - Я
уже  вон сколько прошла, а ты все топчешься  на  месте! Плохо  же ты служишь
нашему времени!
     Топчется  Маленькая Стрелка, не успевает. Где  ей за  Большой  Стрелкой
поспеть!
     Но ведь показывает она часы, а не минуты.</i>

        ДВА КАМНЯ

     У  самого берега лежали два камня - два неразлучных  и давних приятеля.
Целыми днями грелись они в лучах южного солнца, и, казалось, счастливы были,
что море шумит в стороне и не нарушает их спокойного и мирного уюта.
     Но  вот однажды, когда разгулялся на море шторм,  кончилась дружба двух
приятелей: одного  из них подхватила забежавшая на  берег волна и  унесла  с
собой далеко в море.
     Другой камень, уцепившись за гнилую корягу, сумел удержаться на  берегу
и долго не мог  прийти в себя  от  страха. А когда немного успокоился, нашел
себе  новых друзей. Это  были старые,  высохшие  и потрескавшиеся от времени
комья глины. Они  с  утра  до вечера слушали рассказы Камня  о том,  как  он
рисковал жизнью, какой подвергался  опасности во время шторма. И,  ежедневно
повторяя им эту историю, Камень в конце концов почувствовал себя героем.
     Шли годы...  Под лучами жаркого солнца Камень и  сам растрескался и уже
почти ничем не отличался от своих друзей - комьев глины.
     Но вот набежавшая волна выбросила на берег блестящий Кремень, каких еще
не видали в этих краях.
     - Здравствуй, дружище! - крикнул он Растрескавшемуся Камню.
     Старый Камень был удивлен.
     - Извините, я вас впервые вижу.
     - Эх, ты! Впервые вижу! Забыл, что ли, сколько лет провели мы вместе на
этом берегу, прежде чем меня унесло в море?
     И  он  рассказал своему  старому  другу,  что  ему пришлось пережить  в
морской пучине и как все-таки там было здорово интересно.
     - Пошли со мной!  - предложил  Кремень. -  Ты увидишь настоящую  жизнь,
узнаешь настоящие бури.
     Но его друг, Растрескавшийся Камень,  посмотрел на комья глины, которые
при слове ЋбуриЛ готовы были совсем рассыпаться от страха, и сказал:
     - Нет, это не по мне. Я и здесь прекрасно устроен.
     - Что ж, как знаешь! - Кремень вскочил на подбежавшую волну и умчался в
море.
     ...Долго  молчали  все оставшиеся  на  берегу. Наконец  Растрескавшийся
Камень сказал:
     - Повезло ему, вот и зазнался. Разве стоило ради него рисковать жизнью?
Где же правда? Где справедливость?
     И комья глины согласились с ним, что справедливости в жизни нет.

        ЧЕРНИЛЬНИЦА ИЗУЧАЕТ ЖИЗНЬ

     Чернильница  случайно  попала  на кухню. Известно, что у Чернильницы  в
голове вместо ума - чернила, поэтому она и начала хвастаться.
     -  Я  писательница, - заявила  она обитателям  кухни. - Я приехала сюда
изучать вашу жизнь.
     Примус почтительно кашлянул, а Чайник вскипел:
     - Нечего нас изучать! Заботились бы о том, чтобы нам лучше жилось. Меня
вон больше месяца уже не чистили!
     -  Не горячись, - успокоил его Холодильник.  - Горячность - это  порок.
Пусть лучше гражданка Чернильница толком объяснит, что она от нас хочет.
     - Я  хочу, чтобы каждый из вас рассказал  мне что-нибудь о  себе  или о
своих знакомых. Я это все обдумаю, а потом напишу книжку.
     Так сказала  Чернильница. Мы-то  прекрасно  знаем,  что в  голове у нее
вместо ума чернила, а в кухне этого никто не знал. Все поверили Чернильнице,
что она обдумает.
     Водопроводный  Кран  уже  заранее  захлебывался  от   смеха,  вспоминая
историю, которую собирался рассказать,  а  Чайник  думал: ЋМожет быть,  меня
после этой книжки почистятЛ.
     Таким  образом, было решено рассказать Чернильнице несколько интересных
историй.

     <b>Огарок</b>

     -  Жил-был Огарок,  -  начала свой рассказ  Терка.  -  Он  горел  ярким
пламенем, и  все  тянулись  к нему, потому  что свет всегда приятней  мрака.
Огарок  радовался,  видя,  как  все  к нему  тянутся, и  от  этого пламя его
становилось еще ярче.
     Но  вот  однажды  на  свет прилетел  какой-то  Жук. Он подлетел слишком
близко к огню и, разумеется, обжег себе крылышки. Это его очень обозлило.
     - Чтоб ты сгорел! - выругался он. - Собственно, при  твоей прыти  этого
ждать недолго.
     Жук улетел, а Огарок долго еще думал над его словами. ЋДействительно, -
рассуждал он,  - этак и не заметишь, как сгоришь. А для чего? С какой стати?
Нет уж, хватит с меня этого горения. Пусть ищут других дураковЛ.
     И он погас.
     Да  только  не  нашел  Огарок  счастья, которого  искал. На  его  место
поставили  большую,  яркую  Свечу, а его забросили  куда-то за шкаф,  где он
очень страдал, потому что привык к славе - а какая же слава за шкафом!

     Всем  очень  понравился  рассказ  Терки.   Чернильница  задала  ей  еще
несколько вопросов, уточнила некоторые обстоятельства, а потом приготовилась
слушать новый рассказ. На этот раз слово предоставили Водопроводному Крану.

     <b>Как проучили Помойное Ведро</b>

     - В том углу,  - начал Кран,  - где сейчас  находится специальный отлив
для помоев, еще совсем недавно стояло Помойное  Ведро. В него сливали всякую
грязную воду, а потом куда-то выносили.
     Понятно, что  Помойному Ведру  удалось повидать в жизни гораздо больше,
чем  любому из  нас, потому что оно  каждый день бывало за пределами  кухни.
Может, поэтому оно и зазналось.
     Оно  вообразило,  что  является вместилищем  чего-то важного  и  самого
драгоценного в мире.
     ЋВедь недаром же со мной так носятся!Л - думало Помойное Ведро.
     Однажды, вернувшись с очередной прогулки, Помойное Ведро сказало:
     -  Ох, что я видело! Во  двор  принесли  несколько  вазонов. Они совсем
такие, как я,  даже  меньше, только в донышках у них  - маленькие отверстия.
Говорят, что в эти вазоны посадят цветы и поставят их в комнаты.
     В кухне каждый был занят  своим делом, и никого не заинтересовали слова
Помойного Ведра. А оно продолжало:
     - Перейду и я в комнаты. Надоела мне ваша кухня.
     И  оно упросило  Гвоздь, случайно  попавший  в  него вместе  с помоями,
просверлить в его дне маленькую дырочку. Гвоздь с удовольствием выполнил эту
просьбу.
     - Вот теперь я - настоящий Вазон,  - заявило Помойное Ведро. -  Прощай,
кухня!
     И действительно, с кухней ему вскоре пришлось распроститься.
     Когда пришла хозяйка, все помещение было полно воды.
     - Ведро течет, - сказала хозяйка. - Надо его выкинуть: больше оно ни на
что не годно.
     Помойное Ведро всхлюпнуло от горя, услыхав о том, что его ждет. Оно уже
не помышляло перебраться в комнаты, оно хотело  остаться в кухне, продолжать
собирать помои, но этого как раз Помойное Ведро теперь не умело делать.
     И его выкинули.

     - Вы, кажется, из кабинета? - спросил у Чернильницы Веник.
     - Да, я там живу и работаю.
     - Тогда вам должно быть известно, как в кабинете повесили Занавеску?
     - Нет, что-то я такого не припоминаю.
     - Не помните? Ну, тогда слушайте.

     <b>Как повесили Занавеску</b>

     Все были в смятении: Занавеску хотят повесить!
     Старый,  дряхлый Чемодан  и  рваная комнатная Туфля долго,  всесторонне
обсуждали последнюю новость.
     - Я лично с ней не знакома, -  говорила Туфля, -  но от других слыхала,
что  это  вполне  порядочная, честная Занавеска, которая никогда  никому  не
делала зла.
     - Уж если таких начинают вешать... - многозначительно вздохнул Чемодан.
     Слова Чемодана испугали рваную Туфлю. А вдруг повесят и ее? Это было бы
ужасно. Туфля  сама никогда не висела, но от других слыхала,  что это должно
быть ужасно.
     Подошла  Половая  Тряпка,  вся  мокрая,  -  очевидно,  от  слез.  Потом
пришлепали Старые Калоши.
     -   Я  всем  сердцем  любила   несчастную,  ведь  она   приходится  мне
родственницей. Можете не удивляться, если повесят и меня.
     Так  говорила  Половая Тряпка. А Старые Калоши вдруг  стали жаловаться,
что их давно уже обещают починить и все не чинят.
     Неизвестно,  сколько бы все  это продолжалось,  если  бы  в разговор не
вмешался Календарь. Он висел на стене и все слышал.
     - Эх вы,  старые сплетники, -  сказал Календарь. - Слышали  звон, да не
знаете, где он. Повесить Занавеску - вовсе не значит ее казнить,  а наоборот
- дать ей жизнь  полную,  интересную, какую  она  заслуживает. А за  себя не
бойтесь, - закончил Календарь. - Вас могут выбросить, но никогда не повесят.
     Тряпку обидели  эти  последние  слова: она  считала  себя родственницей
Занавески, -  почему же ее должны  обязательно выбросить? Чемодан был стар и
ничего не услышал, а Туфля услышала, да не поняла.
     Одни только Старые Калоши нашли что ответить Календарю:
     - Если это правда, что вы сейчас сказали, то почему нас не чинят?..

     <b>Часы</b>

     - Вы знаете, - сказала Канистра, - что в хорошей легковой машине всегда
есть Часы. Машина идет - и  они  идут, машина стоит - а они  все равно идут.
Вот такие Часы были в одной ЋПобедеЛ.
     ЋПобедаЛ  эта была чудесной машиной, очень быстроходной, и  все хвалили
ее за это.
     А Часы тикали себе помаленьку, и их не хвалил никто.
     Понятно, что  Часы завидовали  машине. Они хотели  показать, на что они
способны, и потому  стали идти быстрее, пока не ушли  вперед почти  на целый
час.
     Но их не похвалили, а, наоборот, выругали и отдали в починку.
     Часы недоумевали: ведь они спешили так же добросовестно, как и  машина,
- за что же ими недовольны?

     - Скверная история вышла  с Часами,  - заметил Котелок.  - Но  не лучше
получилось и с Выключателем. Вот послушайте.

     <b>Выключатель</b>

     Выключатель занимал на стене не особенно высокое положение, но возомнил
о себе очень много. ЋЯ, - решил он, - самостоятельная руководящая единица  и
не позволю каждому вертеть собой!Л
     Зажигают  люди свет, -  а он не зажигается. Гасят,  -  а он горит.  Все
наоборот. В чем дело?
     Позвали монтера. Тот проверил все, осмотрел и говорит:
     - Выключатель надо менять. Совсем испортился Выключатель.
     Что ж, испорченный Выключатель сняли со стены, а вместо него  поставили
исправный.
     -  Что  вы  делаете?  Какое  вы  имеете  право?  Я  буду  жаловаться! -
возмущался Выключатель, когда его снимали.
     А потом успокоился:
     - Ничего, не пропадем. Нашего брата, руководящего, всюду  нехватка. Вон
и Солнце без руководства работает. Там меня с руками оторвут!
     Но Солнце не нуждалось в руководстве, да и в других местах не нужен был
испорченный Выключатель.
     И  остался  Выключатель ни при чем.  Ничего  не проворачивал,  не давал
никаких руководящих указаний относительно света.
     Впрочем, света от этого не убавилось, а даже,  говорят,  чуточку больше
стало.

     - Чих! Чих! Чих! Чих! - это расчихался Примус.
     - Будьте здоровы! - вежливо сказал ему Котелок. - Если вы что-то хотели
рассказать, то я уже кончил.
     -  Спасибо,  -  поблагодарил  Примус.  -  Мне показалось,  что  запахло
керосином. Вечно меня преследует этот проклятый запах!
     -  Так  какую  историю  вы могли бы  нам  рассказать? -  напомнила  ему
Чернильница.
     Но Примус опять расчихался, и всем стало ясно, что толку от  него ждать
нечего.
     - Тогда  разрешите  мне,  -  сказала  Миска. -  Если  не возражаете,  я
расскажу вам историю Спички.
     Против  Спички  никто  возражать не  стал,  и  Миска  рассказала  такую
историю.

     <b>Родная коробка</b>

     Жила на кухне маленькая Спичка.
     Как и все спички, проживала она в  спичечной коробке, как и все спички,
должна была, когда  придет время, что-  нибудь  зажечь, но  смотрела она  на
жизнь не как все спички.
     ЋМне ли, - думала она, - мне ли, которая создана  для того, чтобы нести
в мир  огонь, - лежать здесь, в тесной коробке? Здесь  так много спичек, что
среди  них  легко затеряться. А может случиться и так,  что сгорю  я, а меня
примут совсем за другую спичку. Что  тогда делать? Нет, уйду я отсюда, поищу
себе места получше!Л
     Так она и сделала.
     Дождавшись,   когда   открыли  спичечную  коробку,   Спичка   незаметно
выскользнула из нее и с наступлением темноты двинулась в путь.
     Долго шла Спичка.  При ее небольшом  росте  кухня казалась  ей огромной
страной, и Спичка совсем выбилась из сил, пока добралась до кухонного шкафа.
     -  Здравствуйте, куда это вы в  такую  позднюю  пору? - услышала Спичка
незнакомый голос.
     Это была Чайная Ложка. Ей не спалось, - ее мучила изжога.
     - А что это за края? - ответила Спичка вопросом на вопрос.
     - Область кухонного шкафа, район второй полки, - объяснила Чайная Ложка
и добавила, чтобы поддержать разговор: - А вы, видно, в наших краях впервые?
     - Никогда даже не слыхала об этих местах. А что за народ здесь живет?
     - Кого здесь только нет! Стаканы, чашки, тарелки, ножи, вилки,  ложки -
всех не перечтешь!
     - Ну что  ж,  - немного  помедлив, сказала Спичка,  - это мне как будто
подходит.  Я останусь  у вас. - И  тут же представилась: - Спичка! Вероятно,
слышали?
     - Да нет, что-то не приходилось, - простодушно созналась Ложка.
     - Ох ты,  темнота  какая! -  возмутилась Спичка. -  Неужели вы без огня
живете?
     - А нам огонь и не нужен. Это в области печки да еще в области потолка,
в  районе электрической лампочки, - там другое дело. А у нас от  огня только
пожара жди.
     - Предрассудки! - небрежно бросила Спичка. -  Вот я стану жить у вас, и
вы узнаете, что такое огонь.
     И Спичка поселилась в районе второй полки. Сначала обитатели этого края
были удивлены появлением  Спички, но потом привыкли, и некоторые даже  стали
относиться к ней с почтением.
     - Спичка  не  чета нам! - звенели  чашки. -  У нее большие возможности!
Спичка даст нам огонь!
     Между тем время шло, а Спичка все не совершала того, чего от нее ждали.
     - Я дам огонь, я дам огонь! - твердила она, но - ничего не давала.
     Да и не могла она ничего  дать, потому что слишком далеко ушла от своей
спичечной коробки.

     Когда Миска окончила свой рассказ, а желающих занять ее место больше не
нашлось, все  стали просить Чернильницу, чтобы она рассказала что-нибудь. Но
выяснилось, что Чернильница не захватила с собой никаких  пособий и записей,
а без них она не могла ничего рассказывать.
     Чернильница сразу заторопилась и стала прощаться. Она еще раз пообещала
написать книжку о том, что она здесь слышала.
     И написала. Но так  как в  голове  у нее были только  чернила, то  она,
разумеется,  все  перепутала.  Главным  героем  ее  книжки стал  испорченный
Выключатель, а больше всего досталось Занавеске и Календарю.
     Одно утешительно, что книжку Чернильницы никто не читал.

        ИГОЛКА В ДОЛГ

     Не дают Ежу покоя.
     Только он свернется, уляжется в своей норе, чтобы соснуть месяц-другой,
пока холода отойдут, а тут стук.
     - Разрешите войти?
     Выглянет Еж за порог, а там - Хомяк-скорняк, шубный мастер.
     -  Простите, что  побеспокоил,  -  извиняется Хомяк.  - Не  одолжите ли
иголочку?
     Что ему ответишь? Мнется Еж - и дать жалко, и отказать совестно.
     -  Я бы  рад, - говорит, -  я бы с удовольствием. Да у  меня самого  их
маловато.
     - Мне только на вечер,  - просит Хомяк. - Шубу заказчику кончить нужно,
а иголка сломалась.
     С болью вытаскивает ему Еж иголку:
     - Только прошу вас: кончите работу - сразу верните.
     -  Конечно, а  как же! -  заверяет  Хомяк  и,  взяв  иголку,  торопится
заканчивать шубу заказчику.
     Еж возвращается в норку, укладывается. Но едва  начинает дремать, снова
стук.
     - Здравствуйте, вы еще не спите?
     На этот раз явилась Лиска-модистка.
     - Одолжите иголочку, - просит. - Где-то моя затерялась.  Искала-искала,
никак не найду.
     Еж и так  и  сяк  - ничего  не получается. Приходится  и Лисе  одолжить
иголочку.
     После этого Ежу наконец  удается заснуть. Лежит он, смотрит свои сны, а
в это время Хомяк уже шубу кончил и спешит к Ежу, несет ему иголку.
     Подошел  Хомяк к  норке  Ежа, постучал раз, другой,  а потом  и  внутрь
заглянул. Видит: Еж спит, посапывает. ЋНе  стану его будить, - думает Хомяк.
- Воткну ему иголку на место, чтоб зря не беспокоить, а поблагодарю в другой
раз, при случаеЛ.
     Нашел на  ежовой  спине место посвободнее и сунул туда иглу.  А  Еж как
подскочит! Не разобрался, конечно, со сна.
     - Спасите! - кричит. - Убили, зарезали!
     - Не беспокойтесь, - вежливо говорит Хомяк. - Это я вам  иголку вернул.
Большое спасибо.
     Долго ворочался Еж, не мог уснуть от боли. Но все-таки уснул и, забыв о
Хомяке, снова за свои сны принялся. Как вдруг...
     - Ай! - завопил Еж. - Спасите, помогите!
     Пришел немного в себя,  смотрит  -  возле  него  Лиска- модистка стоит,
улыбается.
     - Я вас, кажется,  немного испугала. Это  я  иголочку  принесла. Уж так
спешила, так спешила, чтобы вы не беспокоились.
     Свернулся Еж клубком,  брюзжит  себе  потихоньку. А чего брюзжать-то? С
болью давал, с болью и назад получает.

        ЋИСТОРИЯ КАПЛИЛ, - 

     написал я и посадил на бумаге кляксу.
     - Вот хорошо, что ты решил обо  мне написать! - сказала Клякса. - Я так
тебе благодарна!
     - Ты ошибаешься, - ответил я. - Я хочу написать о капле.
     - Но ведь я тоже капля! - настаивала Клякса. - Только чернильная.
     -  Чернильные капли разные бывают, -  сказал  я.  - Одни  пишут письма,
упражнения по русскому языку и  арифметике,  вот такие истории,  как  эта. А
другие, вроде тебя,  только место занимают на бумаге. Ну что я могу написать
о тебе хорошего?
     Клякса задумывается.
     В это время возле нее  появляется  маленький  Лучик. Листья деревьев за
окном пытаются не пустить его в комнату. Они шуршат ему вслед:
     - Не смей водиться с этой неряхой! Ты испачкаешься!
     Но Лучик  не боится испачкаться.  Ему очень  хочется помочь  чернильной
капле, которая так неудачно села на бумагу.
     Я спрашиваю у Кляксы:
     - Ты действительно хочешь, чтобы я о тебе написал?
     - Очень хочу, - признается она.
     -  Тогда ты должна  это  заслужить. Доверься Лучику. Он  заберет  тебя,
освободит  от  чернил,  и  ты станешь  чистой,  прозрачной  каплей. Для тебя
найдется дело, только смотри не отказывайся ни от какой работы.
     - Хорошо, - соглашается Капля. Теперь ее уже можно так называть.
     Я стою у окна и смотрю на тучи, которые уплывают вдаль.
     Где-то там, среди них, и моя Капля. И я машу ей рукой:
     - До свидания, Капля! Счастливого пути!
     А далеко-далеко,  в знойной степи, качается  на ветру Колос. Он  знает,
что должен вырасти большим и что для  этого ему нужна влага.  Он  знает, что
без дождя высохнет на  солнце  и  ничем не  отблагодарит людей,  которые так
заботливо за ним ухаживают. Об одном только не знает Колос: о  нашем уговоре
с Каплей.
     А Капля летит ему на помощь, и спешит, и подгоняет ветер:
     - Скорее, скорее, мы можем не успеть!
     Какая это  была радость, когда она наконец прибыла на место! Капля даже
не  подумала,   что  может  разбиться,  падая  с  такой  высоты.  Она  сразу
устремилась вниз, к своему Колосу.
     - Ну, как дела? Еще держишься? - спрашивает она, приземляясь.
     И мужественный Колос отвечает:
     - Держусь, как видишь. Все в порядке.
     Но Капля видит, что не все в порядке. Она с большим  трудом  прогрызает
черствую землю и доходит  до самого корня Колоса.  Потом она принимается его
кормить.
     Колос оживает, распрямляется, чувствует себя значительно бодрее.
     - Спасибо, Капля, - говорит он. - Ты мне очень помогла.
     - Пустяки!  - отвечает Капля. - Я рада, что была тебе полезна. А теперь
- прощай. Меня ждут в других местах.
     В каких местах ее ждут, Капля не говорит.  Попробуй  теперь ее найти, -
сколько на  земле рек,  озер, морей и океанов, и,  можете себе  представить,
сколько в них капель!
     Но свою-то Каплю я должен найти! Ведь я сам отправил ее в далекий путь,
да еще пообещал о ней написать.
     Паровоз, тяжело  дыша,  останавливается  на узловой станции.  Здесь ему
нужно  отдохнуть, запастись водой и горючим, чтобы с новыми силами двинуться
дальше.
     Журчит вода,  наполняя его котлы. И - смотрите: в струе воды показалось
что-то знакомое. Ну да, конечно же, это наша Капля!
     Трудно Капле в паровозном  котле! Жаркая здесь работа!  Капля не только
упарилась, но совсем превратилась в пар. И все же она неплохо справляется со
своим делом.
     Другие капли даже  начинают прислушиваться  к  ее мнению  по  различным
вопросам, обращаются  к ней за советом, а она, собрав вокруг себя товарищей,
командует:
     - Раз, два - взяли! Ну-ка, еще поднажми!
     Капли  нажимают еще, и паровоз  мчится, оставляя позади одну станцию за
другой.
     А потом  Капля  прощается  со своими  товарищами:  кончилась  ее смена.
Паровоз выпускает пары, и она покидает котел, а ее товарищи кричат ей вслед:
     - Не забывай нас, Капля! Может, еще встретимся!
     Стоит  суровая зима, земля мерзнет и  никак не может  согреться.  А  ей
нельзя мерзнуть.  Ей  нужно сохранить свое  тепло, чтобы  отдать его  весной
деревьям, травам,  цветам.  Кто защитит  землю,  кто  прикроет  ее  и сам не
побоится холода?
     Конечно, Капля.
     Правда,  теперь  ее  трудно  узнать:  от  холода Капля  превратилась  в
Снежинку.
     И вот она медленно опускается  на землю, прикрывает ее собой.  Охватить
Снежинка может  очень небольшое  пространство, но  у нее много  товарищей, и
всем вместе им удается уберечь землю от холода.
     Снежинка  лежит, тесно  прижавшись к земле, как  боец в  белом  халате.
Злобно  трещит Мороз,  он  хочет добраться до земли, чтобы ее заморозить, но
его не пускает отважная Снежинка.
     - Погоди же! - грозится Мороз. - Ты у меня запляшешь!
     Он  посылает на  нее сильный  Ветер, и Снежинка  действительно начинает
плясать в воздухе. Ведь она очень легка, и Ветру с ней справиться нетрудно.
     Но только Мороз, торжествуя победу, отпускает Ветер, как Снежинка опять
опускается на землю, припадает к ней, не дает Морозу отобрать у земли тепло.
     А потом ей на помощь приходит  Весна. Она ласково согревает Снежинку  и
говорит:
     - Ну вот, спасибо тебе, уберегла ты мою землю от Мороза.
     Очень  приятно,  когда  тебя  хвалят. Снежинка буквально  тает от  этой
похвалы и, снова  превратясь  в  Каплю, бежит  со своими товарищами в шумном
весеннем потоке.
     -  Вот досада!  Опять я  кляксу посадил  на бумагу!  Ну  скажи, чему ты
улыбаешься, Клякса?
     - Теперь-то ты напишешь обо мне, как обещал?
     - Ах, это опять ты! Но я ведь предупреждал тебя, что ты должна заняться
полезным делом. А ты как была, так и осталась Кляксой.
     - Ну, нет! Теперь я - настоящая Капля. И я занималась полезным делом.
     - Почему же ты опять стала Кляксой?
     Клякса хитро подмигивает мне:
     - Иначе ты бы меня не узнал и не стал бы писать обо мне.
     На этот раз я подмигиваю Кляксе:
     - А ведь я написал о тебе. Так что ты зря волновалась. Вот послушай.
     И я читаю Кляксе эту историю.
     - Ну как, все правильно?
     - Правильно,  - с удовольствием соглашается Клякса. Но больше ничего не
успевает добавить:  появляется  наш  общий  знакомый  Лучик  и  начинает  ее
тормошить:
     - Пойдем, Капля! Нечего здесь рассиживаться на бумаге!
     И они улетают.
     А я опять стою у окна и смотрю на тучи, уплывающие вдаль.
     Где-то там, в этих тучах, и моя Капля. И я машу ей рукой:
     - До свидания, Капля! Счастливого пути!

        ШКОЛА

     Пошел Гусь  в  огород посмотреть,  все  ли  там  в порядке. Глядь -  на
капусте кто-то сидит.
     - Ты кто? - спрашивает Гусь.
     - Гусеница.
     - Гусеница?  А я  - Гусь, -  удивился Гусь и загоготал. - Вот здорово -
Гусь и Гусеница!
     Он гоготал и хлопал  крыльями, потому что такого интересного совпадения
ему никогда встречать не приходилось. И вдруг замолчал.
     - А ты почему не хлопаешь? - спросил он почти обиженно.
     - У меня нечем, - объяснила Гусеница. - Посмотри: видишь - ничего нет.
     - У  тебя  нет крыльев! -  догадался Гусь. - Как же ты  летаешь в таком
случае?
     - А я не летаю, - призналась Гусеница. - Я только ползаю.
     -  Ага,  - припомнил Гусь, -  рожденный  ползать летать не может. Жаль,
жаль, тем более, что мы почти однофамильцы...
     Они помолчали. Потом Гусь сказал:
     - Хочешь, я научу тебя летать? Это совсем не трудно, и если у тебя есть
способности, ты быстро научишься.
     Гусеница охотно согласилась. Занятия начались на следующий день.
     - Вот это земля, а это - небо.  Если ты ползаешь по земле, то ты просто
ползаешь, а если ты ползаешь по небу, то ты уже не ползаешь, а летаешь...
     Так говорил Гусь. Он был  силен в  теории.  Из-под  капусты  высунулась
чья-то голова:
     - Можно и мне? Я буду сидеть тихо.
     - Ты что - тоже Гусеница?
     - Нет,  я  Червяк. Но  мне бы  хотелось летать...  - Червяк  замялся  и
добавил, немного смутившись: - Это у меня такая мечта с детства.
     - Ладно,  -  согласился  Гусь. - Сиди и  слушай внимательно.  Итак,  мы
остановились на небе...
     Они занимались каждый день с утра до полудня. Особенно старался Червяк.
Он сидел не шелохнувшись и смотрел учителю в рот,  а по  вечерам старательно
готовил уроки и даже повторял пройденный материал. Не  прошло и месяца,  как
Червяк уже мог безошибочно показать, где находится небо.
     Гусеница не отличалась такой прилежностью. На уроках она занималась бог
знает чем: плела паутину  и обматывала себя, пока не превратилась из  живой,
подвижной Гусеницы в какую-то восковую куколку.
     - Так у нас дело не пойдет, - делал ей замечание Гусь. - Теперь я вижу,
что ты, Гусеница, никогда не будешь летать. Вот  Червяк полетит  - за него я
спокоен.
     Червяк и тут прилежно слушал учителя. Ему было приятно, что его хвалят,
хотя  он  и прежде не сомневался, что полетит: ведь у него по всем предметам
были пятерки.
     И вот однажды, придя на занятия, Гусь застал одного Червяка.
     - А где Гусеница? - спросил Гусь. - Она что - больна?
     - Она улетела, - сказал Червяк. - Вон, посмотрите. Видите?
     Гусь посмотрел, куда показывал Червяк, и увидел Бабочку. Червяк уверял,
что  это  - Гусеница,  только теперь  у  нее выросли  крылья.  Бабочка легко
порхала в  воздухе, и даже сам Гусь не  смог бы за ней угнаться,  потому что
хоть он и был силен в теории, но все-таки был домашней птицей.
     - Ну, ладно, - вздохнул Гусь, - продолжим занятия.
     Червяк сосредоточенно посмотрел на учителя и приготовился слушать.
     -  Итак,  -  сказал  Гусь,  - о  чем  мы говорили  вчера?  Кажется,  мы
остановились на небе?..

        СКАЗКА ПРО КОЗЛИКА

     Жил-был у бабушки серенький  козлик.  Пошел он однажды в лес погулять -
зверей посмотреть, себя показать. А навстречу ему - волки.
     - Привет, старик! - говорят. - Куда топаешь?
     Козлик чуточку струхнул, но ему было приятно, что такие  взрослые волки
с ним, как с равным, разговаривают, и это придало ему смелости.
     - Здравствуйте, ребята! -  сказал он, по примеру волков клацнув зубами.
- Вот вышел немного проветриться.
     -  Прошвырнемся?  -  спрашивают  волки.  Козлик  не  знал,   что  такое
ЋпрошвырнемсяЛ, но догадался, что волки приглашают его в компанию.
     - Это можно! - тряхнул он едва пробивающейся бородкой.
     -  Тогда  подожди здесь, -  говорят волки. - Тут одно  дело есть. Мы  -
мигом.
     Отошли в сторонку и советуются, как с козликом быть: сейчас сожрать или
на завтра оставить?
     - Вот что, мальчики, - говорит один. - Жрать его нет смысла. Каждому на
зуб -  и то не хватит.  А в селе у  него  приличные связи,  они  нам  всегда
сгодятся. Отпустим его. Хорошо иметь своего козла отпущения.
     Вернулись волки к козлику.
     - Слушай, старик, нужна помощь. Мотнись в  село, приведи кого-нибудь из
приятелей. Пошел козлик, привел двух баранов.
     - Вот, знакомьтесь, - говорит, - это мои приятели.
     Стали волки с баранами знакомиться - только шерсть с баранов  полетела.
Козлик хотел было остановить волков, но побоялся, что они его  засмеют,  что
скажут: ЋЭх ты, бабушкин  козлик!Л,  и не остановил, а только сердито боднул
баранью тушу.
     -  Ишь ты,  какой  кровожадный! -  с  уважением заметили волки  и  этим
окончательно покорили козлика.
     - Подумаешь - два барана!  - сказал  он. -  Я могу еще больше привести,
если надо.
     - Молодец, старик! - похвалили его волки. - Давай, веди еще!
     Побежал козлик.
     Но едва прибежал в село,  его схватили и бросили в сарай: кто-то видел,
как он баранов в лес уводил.
     Услышала бабушка, что козлика ее посадили, и - в колхозное правление.
     - Отпустите его, - просит, - он еще маленький, несовершеннолетний.
     - Да  он  двух  баранов  загубил,  твой  козлик,  -  отвечают  бабке  в
правлении.
     Плачет бабушка, просит,  домой не идет.  Что с ней  делать -  отдали ей
козлика.
     А козлик, не  успел  еще на порог дома ступить - снова в лес. Волки его
уже ждали.
     - Ну что, где твои бараны? - спрашивают.
     Стыдно было козлику рассказывать, как бабушка его выручала.
     - Я сейчас,  - говорит он волкам. - Вы  только подождите. Я их приведу,
вот увидите.
     Опять  привел, опять попался.  И  опять его бабушка  выручила.  А потом
бараны умнее стали: не хотят водиться с козликом, не верят ему.
     Злятся волки, подтягивают животы. Смеются над козликом:
     - Тоже, герой нашелся! Сказано - бабушкин козлик!
     Обидно козлику, а что делать - не знает.
     - Ты нас к бабке своей сведи, - предлагают волки. - Может, она нас хоть
капустой угостит. Да и неудобно, что мы с ней до сих пор не знакомы.
     -  И  верно!  - обрадовался  козлик.  - Бабка  у  меня хорошая, она вам
понравится.
     - Конечно, - соглашаются волки. - Еще как понравится!
     - И капуста понравится, - обещает козлик.
     - Ну, это тебе видней, - уклончиво отвечают волки.
     Привел их козлик домой.
     - Вы пока знакомьтесь с бабушкой, а я сбегаю в огород, капусты нарву.
     - Валяй, - говорят волки. - Мы здесь сами найдем дорогу.
     Побежал  козлик. Долго не возвращался. Известное  дело - пусти  козла в
огород!
     Когда  принес капусту,  волков уже не было. Не дождались они - ушли. Не
было и бабушки. Бегал  козлик по дому, искал ее, звал - да где там! Остались
от бабушки рожки да ножки.

        ХИТРАЯ КОШКА

     Бежит Мышка по коридору, вдруг кто-то ее цап  за шиворот! Скосила Мышка
глаза, глядь - Кошка. От  Кошки  добра не жди,  и  решила Мышка сделать вид,
будто она не узнала Кошку.
     - Скажите, пожалуйста, вы не видели Кошку?
     Кошка прищурилась:
     - А вам что - нужна Кошка?
     - Д-да, - пискнула Мышка.
     ЋЧто-то тут не то, - подумала Кошка. - На всякий случай правды говорить
не следуетЛ.
     - Кошка сидит в кабинете, - схитрила Кошка. - Она там всегда сидит... У
нее там работа.
     - Может,  мне ее там поискать? - предложила Мышка, не совсем уверенная,
что ее отпустят.
     - Что ж, поищите, - разрешила Кошка,  а про себя подумала: ЋБеги, беги,
так ты ее и найдешь! Вот так дураков учат!Л
     Побежала Мышка. Сидит Кошка, ухмыляется: ЋАй да  я, ай да Кошка! Хорошо
Мышку за хвост провела!Л
     А  потом  спохватилась:  ЋКак  же так? Выходит, я ее за здорово  живешь
отпустила? Ладно, попадешься ты мне в другой раз!Л
     И в другой раз попалась Мышка.
     - Ну как, нашли вы тогда Кошку? - спросила Кошка, зло радуясь.
     - Да, да, не беспокойтесь, -  заторопилась Мышка, а сама так и смотрит,
куда бы улизнуть.
     ЋНу, погоди, - решила Кошка. - Сейчас я тебя поймаю!Л
     - Значит, Кошка в кабинете сидит?
     - В кабинете.
     - И вы можете ее привести?
     - М-могу...
     - Ну-ка приведите.
     Побежала Мышка.
     Час прошел, и  два, и  три - нет Мышки. Конечно, где ей Кошку привести,
когда Кошка - вот она! - здесь сидит.
     Хорошо Кошка Мышку обхитрила!

        ХВОСТ

     Надоела Зайцу нужда, и решил он продать свой хвост.
     Пришел на базар, взобрался на холмик и ждет покупателей. Увидели  Зайца
лисицы, выстроились в очередь. Задние нажимают на передних, спрашивают  друг
дружку:
     - Чего дают?
     - Да вот - хвост выбросили. Не знаю только, всем ли хватит.
     - Ты гляди, не помногу давай, - кричат Зайцу. - Чтоб всем хватило!
     -  Да я не помногу, - косится Заяц на свой хвостик,  - только  не жмите
так, пожалуйста!
     Жмут  лисицы,  мнут  друг  дружке  бока,  каждая   боится,  что  ей  не
достанется.
     - Трудно нынче с  хвостами,  - жалуются лисицы. - Слыхано ли дело -  за
хвост две морковки!
     -  Нет, не слыхано, -  соглашается Заяц. -  Просто этот хвост мне дорог
как память. Я его от родителей получил... Ой, не жмите, пожалуйста!..
     Но его уже никто  не слушал. Покупатели сбились  в кучу, каждый норовил
вцепиться в  хвост.  А когда куча  рассеялась, Заяц куда-то делся и на земле
остался только его хвостик.
     Только хвостик - и никакой возле него очереди.

        ПОЛУПРАВДА

     Купил Дурак на базаре Правду.  Удачно купил, ничего не скажешь.  Дал за
нее три дурацких вопроса да еще два тумака сдачи получил и - пошел.
     Но легко сказать  - пошел! С  Правдой-то ходить  -  не так  просто. Кто
пробовал,  тот знает.  Большая  она,  Правда, тяжелая.  Поехать на ней -  не
поедешь, а на себе нести - далеко ли унесешь?
     Тащит Дурак свою Правду, мается. А бросить  жалко. Как-  никак,  за нее
заплачено.
     Добрался домой еле жив.
     - Ты где, Дурак, пропадал? - набросилась на него жена.
     Объяснил ей Дурак  все, как есть, только одного  объяснить не смог: для
чего она, эта Правда, как ею пользоваться.
     Лежит Правда среди улицы, ни в  какие  ворота не лезет, а Дурак с женой
держат совет - как с нею быть, как ее приспособить в хозяйстве.
     Крутили и так, и сяк, ничего не придумали. Даже поставить Правду, и  то
негде. Что ты будешь делать - некуда Правды деть!
     - Иди, - говорит жена  Дураку, - продай свою Правду. Много не спрашивай
- сколько дадут, столько и ладно. Все равно толку от нее никакого.
     Потащился Дурак на базар. Стал на видном месте, кричит:
     - Правда! Правда! Кому Правду - налетай!
     Но никто на него не налетает.
     - Эй, народ! - кричит Дурак. - Бери Правду - дешево отдам!
     -  Да  нет, -  отвечает народ. - Нам твоя Правда ни к чему. У нас  своя
Правда, не купленная.
     Но  вот  к  Дураку   один  торгаш  подошел.  Покрутился  возле  Правды,
спрашивает:
     - Что, парень, Правду продаешь? А много ли просишь?
     - Немного, совсем немного, - обрадовался Дурак. - Отдам за спасибо.
     -  За  спасибо?  -  стал  прикидывать  Торгаш.  -  Нет,  это  для  меня
дороговато.
     Но тут подоспел еще один Торгаш и тоже стал прицениваться.
     Рядились они, рядились  и решили купить одну Правду на  двоих. На том и
сошлись.
     Разрезали Правду на  две части. Получились  две  полуправды,  каждая  и
полегче, и поудобнее, чем целая была. Такие полуправды - просто загляденье.
     Идут торгаши по базару, и все им завидуют. А потом и другие торгаши, по
их примеру, стали себе полуправды мастерить.
     Режут торгаши правду, полуправдой запасаются.
     Теперь им куда легче разговаривать между собой.
     Там, где надо бы сказать: ЋВы подлец!Л -  можно сказать: ЋУ вас трудный
характерЛ. Нахала можно назвать шалуном, обманщика - фантазером.
     И даже нашего Дурака теперь никто дураком не назовет.
     О дураке скажут: ЋЧеловек, по-своему мыслящийЛ.
     Вот как режут Правду!

        СОСЕДКИ

     Вот здесь живет  Спесь,  а  через  дорогу  от  нее  - Глупость.  Добрые
соседки, хоть  характерами  и несхожи:  Глупость весела  и болтлива, Спесь -
мрачна и неразговорчива. Но - ладят.
     Прибегает однажды Глупость к Спеси:
     - Ох, соседка, ну и радость у меня! Сколько лет сарай протекал, скотина
хворала,  а вчера крыша обвалилась, скотину прибило, и так я  одним разом от
двух бед избавилась.
     - М-да, - соглашается Спесь. - Бывает...
     - Хотелось бы  мне,  - продолжает  Глупость, -  отметить  это  событие.
Гостей пригласить, что ли. Только, кого позвать - посоветуй.
     -  Что там выбирать,  -  говорит Спесь. -  Всех  зови  - а  то,  гляди,
подумают, что ты бедная!
     - Не много ли -  всех? - сомневается Глупость. - Это ж мне все продать,
все с хаты вынести, чтоб накормить такую ораву...
     - Так и сделай, - наставляет Спесь. - Пусть знают.
     Продала Глупость  все  свое добро, созвала гостей. Попировали, погуляли
на  радостях,  а как ушли  гости - осталась Глупость в пустой  хате.  Головы
приклонить - и то не на что. А тут еще Спесь со своими обидами.
     - Насоветовала, -  говорит, -  я тебе  - себе на  лихо.  Теперь  о тебе
только  и разговору, а  меня - совсем не замечают. Не знаю, как быть. Может,
посоветуешь?
     - А  ты  хату  подожги,  - советует  Глупость.  - На  пожар- то они все
сбегутся.
     Так и сделала Спесь: подожгла свою хату.
     Сбежался народ. Смотрят на Спесь, пальцами показывают.
     Довольна Спесь. Так нос задрала, что с пожарной каланчи не достанешь.
     Но  недолго пришлось ей радоваться.  Хата сгорела,  разошелся народ,  и
осталась Спесь посреди улицы. Постояла, постояла,  а потом - деваться некуда
- пошла к Глупости:
     - Принимай, соседка. Жить мне теперь больше негде.
     - Заходи, - приглашает Глупость, - живи. Жаль, что угостить тебя нечем:
пусто в хате, ничего не осталось.
     - Ладно,  -  говорит  Спесь.  -  Пусто  так  пусто. Ты  только виду  не
показывай!
     С тех пор и живут они вместе. Друг без дружки - ни на шаг. Где Глупость
- там обязательно Спесь, а где Спесь - обязательно Глупость.

        ЯЩИК

     Вы, конечно, слышали о Ящике, о простом фанерном  Ящике, который долгое
время  был у всех на посылках, а потом, испещренный со всех сторон адресами,
настолько повысил свое образование, что его перевели в кладовку на должность
главного кладовщика.
     Работа, как говорят,  не пыльная.  Правда,  если приглядеться  поближе,
пыли  в  кладовке всегда хватало,  но  зато у Ящика здесь,  даже при  полной
темноте, было настолько видное  положение,  что  он сразу  оказался в центре
внимания. На полках,  на  окне,  на столе  и на  табуретках - всюду у  Ящика
появились приятели.
     -   Вы  столько  изъездили!   -   дребезжали  приятели.  -  Расскажите,
пожалуйста, где вы побывали.
     И  Ящик  зачитывал  им  все  адреса,  которые  были написаны у него  на
крышках.
     Постепенно беседа оживлялась, и  вот уже Ящик,  совершенно освоившись в
новой компании, затянул свою любимую песню:

     Когда я на почте служил ящик<i>о</i>м...

     Все  давно перешли на ты, и ничего особенного,  конечно, в том не было,
что Клещи, отведя Ящик в сторонку, спросили у него совершенно по-дружески:
     - Послушай, Ящик, у тебя не найдется лишнего гвоздика?
     Нет, лишнего гвоздика у Ящика не было, но ведь дружба - сами понимаете.
     - Сколько надо? - щедро спросил Ящик. - Сейчас вытяну.
     - Не беспокойся, мы сами вытянем...
     - Сами?  Зачем сами? Для друзей  я... Ящик тужился, пытаясь вытащить из
себя гвозди, но в конце концов Клещам все-таки пришлось вмешаться.

     Когда я на почте...

- пел  Ящик, развалясь  посреди чулана.  Он потерял половину гвоздей, но еще
неплохо держался. Это отметили даже Плоскогубцы.
     - Ты,  брат, молодец! - сказали  Плоскогубцы  и  добавили как  бы между
прочим: - Сообрази-ка для нас пару гвоздиков?
     Еще бы! Чтобы молодец - да  не сообразил! Ящик  сделал широкий  жест, и
Плоскогубцы вытащили из него последние гвозди.
     -  Ай  да  Ящик!  Ну и  друг! - восхищались чуланные приятели. И  вдруг
спохватились: - Собственно, почему Ящик? Никакого ящика здесь нет.
     Да, Ящика больше не было. На полу лежали куски фанеры.
     - Здорово он нас