Один из гномов растерянно пробормотал: - Но... Нам нужна помощь... Нас сейчас сбросят с перевала... - Надо отдать им наши вещи из руин, - сказал Роксалан. - Ты ведь говорил, чародей, что они имеют силу только здесь, в Иллурии. Тарус кивнул. - Ты прав. Зови наших. Перед гномами стала расти горка самых разных предметов. Пояс Вишены, пара перчаток, полосы скорого шага, коробочки-леталки, браслет-сила, снятый с Яра, странной формы шлем, короткий блестящий кинжал, жезл, что носил Тарус, изогнутая штуковина с трубкой впереди, плюющаяся смертью, кепка-невидимка мертвого теперь Дементия... - Берите! - сказал Тарус. - Все это мы вынесли из руин. У вас хватит кондотьеров, чтобы ударить всей мощью магии. Аргундор не устоит. Надеюсь, у вас достанет рассудительности поделиться этими вещами с кондотьерами Семи Народов. Гномы переглянулись, подобрали трофеи Ушедших в поиск, кое-как навешав все на себя, и так же бегом отправились назад, к перевалу, где кипел бой. Ледяное Жало и Зимний Вихрь остались у Таруса и у Хокана. Вишена это отметил. Чародей некоторое время глядел гномам в спины, потом глубоко вздохнул. - Что же внизу тихо, прямо не пойму... не нравится мне это... Он пошел в сторону, где лежал ослабевший Боромир. Голова ватажка покоилась на коленях сидящей тут же Купавы. Непоседа часто терял сознание, но сейчас был при памяти. - Чародей! - он закашлялся. - Хорошо, что ты пришел. Мой меч... Недавно изумруд вспыхнул, словно решил сжечь всю округу, и погас. Совсем. Наверное, ты должен знать. Тарус не успел как следует обдумать услышанное, как с той же вестью прибежал Йэльм. Вишена не мог взять в толк, почему сам не заметил того же, но, верно, это произошло еще до того, как он пришел в себя после стычки с арбалетчиками и волками. - Все, - объявил Тарус. - Теперь, или никогда. Вишена! Славута! Йэльм! Хокан! Идем впятером. Обнажайте мечи! - У меня секира, - улыбнулся дрегович, но улыбка вышла безрадостной. Тарус поворотился к лежащему Непоседе. - Извини, ватаг, что идем без тебя. Но ждать больше нет резона. - Хей-я-а-а! - воскликнул Йэльм. - Давно пора, южанин! Чего ты мешкал до сих пор? Бой все рассудит, так было всегда и будет всегда. Тарус с лязгом выдернул из ножен меч. - Ошибаешься, дат. Не всегда так будет. И то, что мы добудем в руине по праву меча, может когда-нибудь отменить право меча, заменив его правом разума. Йэльм поморщился, не понимая, зачем отменять право меча. Но возражать не стал. Потому что не поверил Тарусу, хотя тот умел убеждать. У входа в Башню мялся с ноги на ногу Анча - остальные песиголовцы, гонимые вековым страхом перед Тенью, отошли от руины шагов на триста. Анче было не по себе - шерсть на мощном загривке стояла дыбом, а уши прижаты, ровно у щенка перед матерым кобелем, но он храбрился. - Ар-р! Я пойду с вами, люди. Хоть мой род и бежал всю жизнь от Тени... может быть, я буду первым, кто не сбежит. - Как знаешь, - сказал Тарус. - Держи меч под рукой. Хотя, от Тени он вряд ли защитит. И направился под арку. Вишена твердо ступал следом, окровавленный плащ плыл, невесомо шевелясь, за ним. Дальше стремительно шагал Йэльм, воинственно задравший бороду, Славута с секирой наперевес, рядом с ним - Хокан с черным клинком. Решительный Анча. И - чуть позади - Омут, сжимая тяжелую свою булаву, Ларс, Похил, Озарич, Роксалан, Пристень... Настороженные Урхон с Гархом, пересилившие страх, рыжеволосый скальд Коек, силач Магнус, Богуслав, Гонта, дат-колдун Бролин... Наверху остались только Купава с раненым Боромиром да две дюжины собакоголовых вокруг спящего Яра. Вишена не оборачивался. Вниз вела спиральная лестница с выщербленными ступенями. - Факелы! - сказал Тарус, узрев у спуска охапку обугленных с одного конца сучьев. - Зажигайте! "Наверное, их оставил Яр когда спускался сюда. Пригодились ему, не помешают и нам", - подумал Вишена, подхватывая из чьих-то рук пылающую ветку. Крутые ступени убегали вниз. Пожарскому стало вдруг все равно кто кроется внизу. Хоть печенег, хоть Тень, хоть тысяча чертей. Рядом шагали надежные друзья-побратимы, и те, в чьей верности и храбрости он не раз убеждался здесь, в Иллурии. Когда есть единство - их не остановить. Изумруд на гарде медленно разгорался. Лестница привела в темный сырой зал, ничем не нарушаемая тишина рвалась на части звуком шагов. Трещали факелы, изредка фыркая, когда в огонь с потолка падала случайная капля. Зал был пуст, единственный коридор уводил в сторону, кажется на юг. Второй зал был посуше. В центре его высился большой камень с плоским верхом, похожий на гигантскую черепаху, а на камне стоял, поблескивая сине-фиолетовым, ларец. - Это он! - сказал Йэльм. - Я уже держал его в руках! Хей-я! Мы пришли к цели! Люди и песиголовцы, ощетинившись сталью, оглядывались в поисках врага. Но больше в зале никого не было. Изумруды на гардах и руны мечей Таруса и Хокана горели ровным чистым огнем, словно успокаивая: ничего злого рядом нет, есть только что-то чужое. - Эй, поглядите! Ларс подцепил мечом какое-то черное полотнище. - Да это кондотьерский плащ! - узнал Хокан. - Черный! - Плащ печенега? - спросил Озарич. Тарус пожал плечами: - А чей же еще? - Значит, он мертв? Тарус пожал плечами. - Не обязательно. Но в этом мире его больше нет, это точно. - А Тень? - Наверное, - предположил Славута, - они извели друг друга. Начисто. Или вместе провалились в какие-нибудь темные места. Тарус медленно приблизился к ларцу, от которого исходило неясное тепло. Ларец был настолько чужд злым чарам, что отторгал их, хотя не раз они обрушивались в его резную душу. Руны на мече Таруса и фиолетовый камень ларца заискрились, тихонько потрескивая. - Гляди-ка! - удивился Похил. - Он признал тебя, чародей! Тарус протянул руки и коснулся выпуклой крышки. Сноп фиолетовых искр взметнулся в воздух, пощекотав ладони чародея. Ларец и вправду был теплый. Медленно, словно пытаясь растянуть мгновения, Тарус поднял крышку и заглянул внутрь. Девять кожаных переплетов с золочеными надписями взглянули на него. - Книги, - прошептал Тарус. - Я искал вас десять лет... Все сгрудились у камня, в надежде заглянуть в ларец. Вишена, поглазев на причудливо завитые буквы, вздохнул и подумал: "Нужно попросить Таруса, чтоб выучил читать на каком-нибудь из древних языков... Может, там и вправду дельное что найдется. Кто-то ведь это писал, не жалел времени и сил..." Вдоволь налюбовавшись, Тарус опустил крышку, спрятал меч в ножны и взял ларец за ладные металлические ручки. - Все! Уходим отсюда! Без всяких помех они поднялись на поверхность и вышли из арки. Но едва отошли на десяток шагов, под землей что-то глухо заурчало, Драконья Башня, и так полуразрушенная, тяжко дрогнула, сложилась как глиняный домик, и рухнула, став настоящей руиной. Серая пыль взметнулась облаком, и повисла в воздухе, медленно опадая. - Это знак, други, что пора возвращаться домой! - сказал Тарус негромко. Вишена глянул на перевал - там никого уже не было, даже грифонов в воздухе не видать. Наверное, гномы обратили аргундорцев в бегство и бросились вдогонку, чтоб на их плечах ворваться в черные замки Аргронд и Торибал. Иллурия жила войной. Воинов Лунных Заводей, сошедших с флотов и спешивших с юга эльфов и солдат Сириана, Ушедшие в поиск так и не дождались. Они собрались на месте ночевки - тринадцать датов, двадцать девять арранков, и пятнадцать людей из дружины Боромира. Шестнадцатый - Яр - спал, одурманенный зельем Таруса. Они добыли Книги. Все-таки добыли. - Где наших похороним? Здесь, или на родной земле? - спросил Похил. - По крайней мере, - сказал Тарус, - в родном Мире. Ты можешь стоять, Боромир-Непоседа? - Смогу... Ему помогли. Ослабевшей рукой Непоседа обнажил изумрудный меч и вытянул его перед собой. Вишена и Йэльм, не дожидаясь приглашения, стали рядом. С чистым звоном три клинка скрестились, а в изумрудах родился ободряющий свет. Ход открылся перед путниками, и вел он на этот раз не в чужие незнаемые земли, а домой. Перед тем, как уйти, Вишена оглянулся. Красноватое солнце над болотами, неприступная аргундорская гряда и руины Драконьей Башни у подъема к перевалу - такой запомнилась ему Иллурия. Ему, кондотьеру Белого Воинства Сириана. Бывшему кондотьеру. МЕНТАЛЬНЫЙ РЕТРАНСЛЯТОР-УСИЛИТЕЛЬ ХА-32С ИТОГОВЫЙ ОТЧЕТ Корреспондент Тарус/Т завладел объектом и покинул зону локации, время - 14.26, 957-е локальные сутки. Как и прогнозировалось, корреспондент Тарус/Т переместился в сектор изделия ХА-27С, сохранив при себе оба импульсных волновода со встроенным лок-резонатором. Остальное оборудование, вынесенное из узловых точек сопряжения, продолжает находиться в зоне локации. Список оборудования прилагается, код в архиве FH32. Согласно рабочего расписания приступаю к перекрестному тестирования с последующим переходом в режим ожидания. Конец отчета. 18. ОСЕНЬ НАД АНДОГОЙ Погибших похоронили на слуде над тихой рекой. Сверху была видна вся округа; на дальнем берегу стеной стоял лес. Магнус с Омутом принесли несколько камней и поставили на могилы. Привычное солнце, оранжево-желтое, а не красное, светило с пронзительно-голубых небес, а там, где осень коснулась ладонью крон берез и осин, листья пожелтели и высохли. Верно, стоял конец сентября. Они находились сильно к северо-востоку от Лойды, днях в десяти, если пехом. На пути лежало всего одно селение, да и то ближе к Лойде. Йэльм рассудил, что датам на юге делать нечего, и решил уводить своих на северо-запад, к морю. Так и не выяснили сколько прошло в родном Мире времени, пока они скитались по Иллурии. Ярл, Бролин-колдун и Коек долго толковали с Тарусом и Боромиром, договариваясь, что даты будущей весной пришлют книгочеев и колдунов чтоб познать мудрость Девяти Книг. Когда покинули Иллурию толмач-заклинание потеряло силу, поэтому объяснялись долго, при помощи Коека-скальда, бывшего у датов за толмача. Перед самым уходом Хокан подошел к Вишене. Губы дата растягивала улыбка, но какая-то напряженная. Коек тоже приблизился, видно Хокан хотел что-то сказать Пожарскому. Речь Хокана Вишена совсем не понял, с трудом даже разделял слова. "Как я в Иллурии разумел эту тарабарщину?" - подумал он отстраненно. - Он говорит, что по древнему обычаю нашего народа хочет выразить тебе благодарность, за то, что ты оказался верным спутником там, в Иллурии. Вы много пережили вместе и не раз плечом к плечу встречали опасности. Он хочет поменяться с тобой именами, южанин, - перевел Коек. - Именами? - опешил Вишена. - Да, - кивнул рыжеволосый скальд, - именами. Преданья гласят, что обменявшиеся именами еще не раз увидятся на полях битв, но никогда не скрестят мечи в поединке, и обязательно встретятся после смерти, на пирах Валгаллы. Что такое Валгалла Пожарский спрашивать не стал. - Это большая честь, южанин. Такого не случалось в фиордах уже лет сто и с утра Торнсхавн просил разрешения на это у ярлов. - Я согласен, - сказал Вишена, которому вот-вот предстояло стать Хоканом. Хоканом Пожарским. "Что я дома скажу?" - подумал он. Мысли прыгали, словно вспугнутые зайцы. - Тебя, конечно, будут по привычке звать старым именем, но это не страшно, - улыбнулся Коек. - Главное, чтобы ты, воин, помнил свое истинное имя. Дат в зеленом плаще приблизился к Пожарскому и они крепко обнялись. - Гьярн-ма, Хокан! - сказал он, хлопнув Пожарского по спине. Перевод не потребовался. - До встречи, Вишена! - отозвался теперь уже Хокан Пожарский. Слышать привычное имя из собственных уст по отношению к другому было донельзя странно. - Это будет дивное окончание для моей саги! - негромко усмехнулся скальд. - Фиорды замрут от восторга, услышав мой голос! Даты уходили на северо-запад, подчиняясь зову моря, с которым их связывали тысячелетние узы и память предков. Среди них шагал один по имени Вишена Торнсхавн, сжимая в ладони маленький медный нож с вырезанными на рукоятке словами "Ты нужен" на чужом языке. А тот, кому досталось его прежнее имя, теребил подвешенный на шее амулет - старика, в руке которого был посох, а на плече - ворон. - Идем, Више... Гм! Хокан, - позвал застывшего побратима Тарус. Их ждала Андога. Боромир кое-как мог идти сам, а проснувшегося Яра Тарус-чародей снова напоил отваром каких-то трав. Яр больше не спал, но шел покорно и безвольно, словно тряпичная кукла, а глаза его были пусты и безразличны. Путь слабо отложился у Пожарского в памяти, наверное, сказалось то, что в Драконьей Башне он настроился на тяжелый поединок с Тенью или колдуном-печенегом, а то и с обоими сразу. Но биться не пришлось и натянутые нервы требовали разрядки. Он запомнил, как в селении по пути замерли у распахнутых ворот Тарус и Боромир, то и дело поглядывая на разноцветные плащи друг у друга на плечах, но тут же рассмеялись и, обнявшись, вместе прошли за ворота. Иллурия еще долго будет напоминать о себе - подумал Пожарский с удивительным равнодушием. И еще он подумал, что сильно изменился за время этого необычного похода, и не зря обрел новое имя. Запомнил, как перед Андогой их встречала целая толпа лойдян во главе с Заворичем и Позвиздом, дождавшимся таки побратимов по Северному Походу, хотя ждать пришлось больше трех лет. Как с удивлением глядели на кондотьерские плащи, утратившие свойство становиться на рассвете чистыми и с еще большим удивлением разглядывали арранков, сбившихся среди такого числа незнакомых людей в тесную группу. Забытое ощущение дома поглотило остальные чувства Пожарского. И только здесь он осознал, что поход, наконец, завершен. В Андоге Пожарский расслабился, целыми днями попивая пиво в компании Славуты и Омута. Роксалан с уцелевшими земляками Пристенем и Проном после устроенного в честь возвращения пира, отправился домой, в Чикмас, четверка венедов, взяв у дружинников коней, умчались на восток с печальной вестью о смерти Бограда. Ушли восвояси и Похил с Озаричем, простившись со всеми до следующей весны. Тарус проводил Анчу с его длинноухими спутниками, взяв с того крепкое слово прекратить войну с дулебами и отпустить с миром всех людей-невольников, а весной приходить с посольством, чтоб тоже не остаться в стороне от секретов Девяти Книг. Весть о Книгах расползалась по всему краю, десятки людей стекались в Андогу отовсюду, и Тарус засадил писцов копировать записи, мечтая, что скоро свои Книги будут в каждом селении. Он подолгу толковал с пришлыми чародеями, и возился с так и не пришедшим в память Яром. Омут в Рыдоги не пошел - там стало совсем безлюдно, нечисть хозяйничала в пустых хуторах и сунуться туда не решались даже самые отчаянные смельчаки. Но на весну Тарус наметил визит на болота, и ничуть не сомневался, что изгонит нечистых из Рыдог. Боромир быстро поправился и вертелся, как белка в колесе - весь в делах. Поэтому Пожарский, Славута и Омут-Молчун часто оставались предоставленными самим себе. Первое время к ним приставали с просьбами рассказать о походе, особенно ребятишки, но друзья отшучивались и отправляли всех к Тарусу. Как-то вечером они сидели на ступенях крыльца перед теремом Боромира, прихлебывали пиво и глядели на закат. Закат был багровый, точно в Иллурии, и мысли невольно возвращались к пережитому. Белую фигуру, неслышно выскользнувшую из-за угла, заметили не сразу. - Что пригорюнились, храбры? - прозвучал негромкий голос. Пожарский вскинул голову - перед крыльцом стоял Базун, такой же, как видели его у Танкарского Оракула. - Устали, не иначе? - Базун! - воскликнул Славута. - Ты где пропадал? Мы уже давным-давно вернулись. И не порожними: все девять Книг добыли! Тарус от них ни на шаг не отходит... - Знаю, - усмехнулся старец и, опираясь на посох, присел на нижнюю ступеньку. - Все знаю. Молодцы, ничего не скажешь. Вы еще сами не подозреваете, как изменится жизнь нашего края всего-то через лет пять-семь. Но - всему свой час. Мне нечего больше желать, вы исполнили предначертанное. Я и пришел потому, что больше мы никогда не увидимся. По крайней мере, вы не увидите нынешнего меня. - Как так? - не понял Славута. Говорил в основном он, из Омута, как обычно, слова не вытянешь, а Пожарский последнее время ходил смутный и тоже чаще отмалчивался. - Вы не задумывались - зачем я вам помогаю? - спросил Базун, погладив длинную бороду. - А? - Ну... - протянул дрегович и вдруг сообразил, что сказать ему нечего. - Не знаем, - наконец с облегчением выдохнул он. - То-то и оно, - ответил Базун и величаво поднялся. - Это дело давно минувших лет. Мудрые предрекли, что с возвращением в мир Девяти Книг вернется и старый Базун, но в новом обличье. Так что и от меня вам большое спасибо. Прощайте. Ваши имена войдут в легенды. Старик в белом беззвучно зашел за угол. Когда Славута глянул туда, никого, конечно же, он не увидел. - Слыхали? - вздохнул Славута чуть погодя. - В легенды, говорит... - М-да! - только и оставалось протяжно вздохнуть Пожарскому. - Надо будет Тарусу поведать... И он отхлебнул пива. А еще через две недели на осенней ярмарке Пожарский встретил трех селян из Тялшина, из селения Пожар, где он обычно зимовал, если бывал не в походе. Собственно, потому его так и звали - Пожарский. - Эй! Вишена! Пожарский! - окликнули его, и он, конечно же подошел. У ладной телеги грелись крепеньким Выр, Рудошан и третий селянин, имени которого Пожарский не помнил. Продавали они шкурки, потому как все трое промышляли охотой. - Здорово, земляки, - улыбнулся Пожарский. - Только я теперь не Вишена, а Хокан. - Как так? - несказанно удивились все трое. - А, - махнул рукой Пожарский. - Больно долго рассказывать... - Хильнешь с нами? Под оленину? - спросил Выр, показывая полупустой булькающий мех. - Отчего же? - снова улыбнулся Пожарский и с удовольствием хильнул из чаши-долбленки. Питье согревало и было удивительно хорошо стоять тут, среди радостных людей и глядеть как молодежь, показывая удаль, карабкается на ярмарочный столб за поставой, и даже кое-кто постарше, желая тряхнуть стариной, сбрасывает куртку и лезет вверх под дружный хохот и шуточки окружающих. - Зимовать придешь сей год? - расспрашивал Выр, который Пожарского знал лучше остальных. - Думаю, - кивнул тот. - Куда ж мне? После ярмарки, наверное, и двину. - А давай с нами? - предложил Выр. - В Черном сейчас неспокойно, особенно на болоте. - Можно, - согласился Пожарский, подумав, что в Черном всегда было неспокойно. - Только я не один буду, со Славутой-дреговичем и Омутом-Молчуном. - Ну и ладно, - обрадовался Выр, предвкушая долгие зимние вечера в теплой горнице и увлекательные рассказы о далеких странствиях под доброе пиво. - Тогда я наших предупрежу! - Да! - вмешался вдруг Рудошан. - Вот за что еще хильнуть надобно: ты ж дядькой стал, Пожарский! - Правда? - обрадовался тот. - Что, сестра родила? Кого? - Парня! Богатырь, прямо... Выр наполнил долбленку. Пожарский выпил. - Эх, крепка, зараза! Как назвали-то? - Назвали? Базуном... - ответил Выр и поднес к губам чашу. Пожарский замер, словно громом пораженный. Он почувствовал, что должен немедленно поделиться услышанным хоть с кем-нибудь из друзей, потому что знал: таких совпадений не бывает. Мимо как раз проходили Боромир с Тарусом в окружении нескольких дружинников, и Пожарский громко окликнул их. На Андогу опускалась осень, пора сна, но ведь пройдет совсем немного времени, и придет весна, пора перемен. Базун сказал - больших перемен. ЭПИЛОГ Тень вернулась за ларцом в разгар трескучих февральских морозов. Над Андогой вились дымки из печных труб. Ночь простерла звездные крылья, серебрился снег, как рыбья чешуя. Селение спало, лишь в большой гридне боромирова терема одиноко светила лучина. Тарус-чародей читал одну из девяти Книг. Точнее, копию, настоящие Книги лежали в ларце, а ларец - в тайнике, здесь же, в гридне. Волна тревоги уколола в сердце, Тарус вскочил, чувствуя, как нечто чужое и страшное приближается. Откуда? Снизу! Из-под земли! Тень вынырнула посреди гридны, у стола, но Тарус уже стоял у двери. Алый взор оглушил его, но заклятье Красного Камня провело непреодолимую черту между ним и Тенью. - Что? - тихо сказал Тарус. - Не нравится? Я хорошо изучил Книги, не сомневайся. "Живой... Пусть... Мое..." Тень выдохнула ледяную пургу, царапнувшую все естество Таруса, покружила по гридне, замерев у тайника, и канула под землю, откуда явилась. Вскоре отступил и холод, сжимавший сердце чародея. Сглотнув, Тарус попытался расслабиться. Пока не получалось, мышцы были тверды, как камень. Он выглянул в сени: на полу валялся хозяйский кот. Именно валялся, а не лежал. Чародей хотел дотронуться до него, но не успел: полосатое тельце осело горкой мелкой пыли. Постояв с минуту, Тарус вернулся в гридну и проверил тайник. Так и есть, ларец с Книгами исчез. И у жителей Андоги остались лишь копии. Но разве есть разница, если ищешь знания? Еле заметная улыбка тронула губы чародея. Тень вернулась за своим ларцом. А значит, в Книгах написана правда. Тарус неторопливо сел за стол и перевернул желтоватую страницу. 
© Copyright Владимир Васильев. Данное художественное произведение распространяются в электронной форме с ведома и согласия автора на некоммерческой основе при условии сохранения целостности и неизменности текста, включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое использование настоящего текста без ведома и прямого согласия владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ. По вопросам коммерческого использования данного произведения обращайтесь к автору непосредственно Email: Boxa_Vasilyev@p13.f185.n5020.z2.fidonet.org или по следующим адресам: Тел. (812)-245-4064 Сергей Бережной (Serge Berezhnoy) Email: barros@tf.spb.su