ы он чувствовал значимость мероприятия, на которое его приглашают (по принципу: "Зря деньги платить не будут!"), но в то же время, чтобы эти деньги не стали единственным стимулом участия. 10 тыс. руб. - часовая ставка служащего с месячным окладом 2 млн. рублей, что было выше среднего заработка даже по Москве. И практика показала, что в этой оценке мы не ошиблись. В сочетании с общим интересом к мероприятию она удовлетворяла всех участников. Обход квартир Мы начинали обход квартир подъезда с верхних этажей, постепенно спускаясь вниз. Для убыстрения на очередной лестничной площадке желательно сразу расходиться в разные ее концы, чтобы каждому приходилось звонить одновременно сразу в две квартиры. Одновременно объяснять суть дела двум хозяевам вполне посильно, причем все видят, что обходят всех. Но, конечно, очень часто хозяев не было, или нам не открывали двери, или не хотели говорить по старости, или просто по не желанию. Тогда ставишь на этой квартире крест и объясняешься с соседними хозяевами или даже присоединяешься к застрявшему в объяснениях партнеру. Что мы говорили? Как правило, в ответ на вопрос за дверью: "Кто там?" - мы отвечали: "Живем в соседнем доме, сейчас обходим всех и просим выслушать наше предложение". Если на такую фразу двери не открывались, то продолжать разговор было бесполезно: человек столь боится или неконтактен, что от участия обязательно откажется. Однако многие из таких неоткрывающих людей "нет" говорят не сразу, а начинают расспрашивать. Вот тут следует отвечать покороче и даже прощаться, потому что опыт показывает: будет через дверь идти нелегкий и бесполезный разговор. Если же дверь открывается и ты видишь нормальное вопрошающее лицо, то представляешься: "Мы ходим по поручению института "Открытое общество", которое проводит опросы граждан по правовым темам на пару часов у нас на квартире за плату 20 тысяч. Не сможете ли принять участие?" Хотя мы в целом обошли в своем районе около 500 квартир, эта фразу так и не стала канонической, она как-то варьировалась, но в целом смысл ее стал именно таким: не вдаваться в детали, а сразу же и очень коротко представиться научными сотрудниками, которые собирают аудиторию за деньги и на небольшое время. Говорить это надо, потому что в очень многих случаях человеку и его семье ничего не нужно, только, чтобы "не ходили тут разные" - и с такими мы сразу прощаемся: "Извините, до свидания". Именно им нужно вначале давать самую нужную информацию в самой короткой форме, чтобы не раздражать не желающих с тобой разговаривать. И не надо ему знать ни о каком правозащитном Обществе или суде присяжных. Ему надо услышать только главное: предлагается платный опрос учеными-юристами. Если нет (не хочу или не могу), то простите. Если ему не подходит время (час и день) заседаний, то извините тоже. Наконец с третьими, которые интересуются и могут, разговор может завязаться более обстоятельный и тут не жалко отвечать на все вопросы, включая о сути суда присяжных или даже о нынешних безобразиях. Ведь обычно именно такие заинтересованные расспросы кончаются согласием прийти и сообщением всех своих координат и параметров: а именно: Ф.И.О., возраст, образование, профессия, телефон, номер квартиры - т.е. все необходимое для заведения карточки (и ничего лишнего). Конечно, бывает, что человек не может приходить в одни дни, но может в другие, не может летом, но может зимой - все это следует помечать на листе. Тут же предлагаем подумать, может, кто-то еще из его семьи согласится принять участие - мы рады записать еще одного участника, предупреждая, что речь идет не об одноразовом приглашении, что через квартал можем его вновь пригласить. Конечно, сразу объявлялись возрастные и профессиональные ограничения. Мы приглашали в участники людей от 18 до 70 лет, а в профессиональном разрезе не приглашали только юристов, работников правоприменительных органов ввиду их особого статуса. Конечно, обязательно говорили о вознаграждении за участие, хотя люди, как правило, стесняются этого вопроса, принимая сообщение о деньгах как нечто неважное и необязательное, хотя на деле (это понятно) никто от денег не отказывается: если не для себя, то для семьи. Успешно ли идет такая работа? Могу сказать, что из двух домов мы смогли записать в участники ИСП чуть больше 100 человек. Однако реально приходила только половина записавшихся. Так что после обхода 500 квартир на деле мы смогли довести до участия в течение года на 6 ИСП всего около 60 человек. Такую статистику "неэффективности" надо представлять, готовясь к проведению работы. Конечно, если надо провести только один процесс, достаточно добиться согласия 20-30 человек, чтобы быть уверенным, что в конечном итоге 10-12 человек точно придут. Если же речь идет о планах устраивать периодические заседания ИСП с меняющимися присяжными, то желательно найти не менее сотни реальных участников, т.е. записать в первоначальные списки около 200 фамилий согласившихся, а для этого обойти около тысячи квартир. Конечно, это немалый труд (мы, например, не могли заставить себя обойти за один вечер больше одного дома), но зато большой список согласившихся позволяет организаторам чувствовать себя много увереннее. Если кто-то из намеченных участников вдруг отменяет свой приход, есть большой список телефонов, по которому можно обратиться к другим и найти подмену. Так что сил на обходы жалеть не следует, чтобы потом в организации ИСП было спокойнее. Как правило, после обхода квартир вся записанная на черновых листах информация должна быть аккуратно переписана в карты присяжных. Алфавитная совокупность таких карт составляет картотеку участников - основной массив, с которым постоянно работает секретарь ИСП. В карте (анкете) участника должно хватить место не только для основных его данных и координат, но и для пометок о возможностях прихода или уже о проведенных с его участием заседаниях. Секретарь ИСП несет полную ответственность за обеспечение явки достаточного числа присяжных к назначенному времени заседания. Без сомнения, это время должно выбираться с учетом возможностей присяжных участников. Наиболее приемлемым вариантом для работающего большинства является один из будничных вечеров (кроме пятничного, конечно). Поскольку юристы и иные приезжие участники ИСП заинтересованы вернуться домой не очень поздно, а работающие жители не могут прибыть с дневной работы раньше 17 часов, обычно выбирался компромиссный момент начала заседания - 18 часов. Техника обеспечения явки участников Практика показывает, что секретарю необходимо за день до заседания дозвониться не менее чем втрое большему числу участников, чем реально нужно для заседания, чтобы выяснить возможность их прихода. Обычно около трети этих людей прийти не смогут по каким-то не зависящим от них причинам. Какая- то часть оставляет свой приход под вопросом. Нельзя успокаиваться, прежде чем твердое согласие прийти не дадут в полтора раза большее число участников, чем реально нужно. Потому что даже твердо обещавшие могут не явиться по неожиданным причинам (транспорт, задержки на работе и т.п.). Нас к такому "избытку приглашений" приучил горький опыт неявки даже твердо обещавших быть людей. Таким образом мы рекомендуем: если речь идет о созыве коллегии присяжных из 12 человек, секретарю ИСП следует за день до заседания обзвонить 30-40 потенциальных участников по данным своей картотеки и получить твердое согласие прийти не менее чем у 18-20 человек. Кроме того в день заседания за пару часов до его начала секретарю следует еще раз уточнить по телефону явку согласившихся и при обнаружении новых отказов попытаться найти замену из числа ранее неоповещенных потенциальных участников по картотеке. Не следует удивляться детальности моих советов. У секретаря исследовательского суда присяжных задача много сложнее, чем у секретаря в официальном суде, приглашения которого подтверждены официальными повестками об исполнении гражданского долга. Рядовой гражданин, конечно, отнесется к такой повестке ответственнее, он перестроит свои планы, чтобы прийти в реальный суд. ИСП, конечно, таким статусом обязательности не обладает, он является делом сугубо добровольным. Поэтому сильно перестраивать свою меняющуюся жизнь даже под уже данное согласие обычный гражданин не будет. И если перед концом работы его вдруг позовут приятели пить пиво, мы не должны негодовать на его неявку, а лучше заранее быть готовыми и к такому варианту. Очень полезно секретарю иметь "про запас" некоторое количество участников, которые могут прийти как бы "на подмену". Но в общем-то такие люди уже неизбежно становятся знакомыми, и их качество независимого участника начинает размываться. Потому созданием "резерва участников" следует пользоваться очень осторожно и редко, чтобы не снизить достоверность проводимых исследований. Дополнительная сложность работы секретаря ИСП состоит и в том, что психологически очень трудно приглашать людей на роль запасных присяжных. Они ведь приходят не по долгу и не только из-за денег, а больше из интереса, а тут их как бы оставляют за бортом. В нашем случае эта трудность по согласию с юристами была преодолена тем, что в случае явки участников больше 12 человек они также принимали участие в заседании (т.е. коллегия могла иметь переменный состав - от 7 до 15 присяжных участников). Действия секретаря по оптимизации состава участников При выборе приглашаемых к заседанию секретарь ИСП обязан заботиться не только об их количестве, но, как говорится, и об их "качестве", имея в виду главным образом их независимость, взаимонезависимость и представительность. Независимость участников обеспечивается прежде всего тем, что секретарь ИСП приглашает к участию только лиц, занесенных в картотеку путем обхода квартир (случайная выборка) и удерживается от приглашения своих знакомых. Кроме того, если в картотеку занесены члены семей или близкие знакомые, то их следует приглашать лишь на разные суды, не допуская, чтобы на суждения присяжных кроме обстоятельств самого дела влияли ранее сложившиеся дружеские или, напротив, родственно-неприязненные отношения (например, отцы - дети, предпочитающие противоречить друг другу). Состав присяжных надо избавить от подобных подводных камней, а для этого он должен состоять из незнакомых или малознакомых друг с другом людей - т.е. обладать взаимонезависимостью. К сожалению, в 1996 г. мы не сразу поняли важность этого обстоятельства, не придавали ему существенного значения, поскольку на результаты проводимых процессов такие вещи зримо не сказывались. Однако можно предвидеть и иные случаи, поэтому забывать данное условие не следует. Но еще большие трудности вызывает обеспечение представительности коллегии присяжных, подразумевая под этим хотя бы грубое соответствие структуры собравшихся структуре российского населения. Коллегия присяжных должна в идеале отражать структуру народа, только тогда можно говорить о том, что вынесенный в итоге обсуждения вердикт соответствует голосу народной совести. Как мы пытались обеспечить такое соответствие? Во-первых, от социологов получили признанную структуру городского населения России (а потом и Москвы) по таким параметрам, как 1) пол, 2) возраст, 3) тип образования, 4) тип профессии, а потом пересчитали ее на 12 присяжных в коллегии. После округления получился следующий состав, который может считаться в наибольшей степени соответствующим структуре горожан России (Москвы) и, следовательно, наиболее представительным: по полу: 7 женщин и 5 мужчин, по возрасту: 3 молодых - до 30 лет, 6 средних - до 55 лет, 3 пожилых - свыше 55 лет, по образованию: 4 - высшего, 7 - среднего и средне-технического, 3 - незаконченного среднего образования, по профессии: 2 специалиста с высшим образованием, 2 специалиста без высшего образования, 3 рабочих, 1 предприниматель или руководитель, 1 безработный или домохозяйка, 3 пенсионера. Трудная задача набора в коллегию присяжных именно такого состава людей зависит целиком от искусства секретаря ИСП, в руках которого находятся данные о том, сколько он может на данное число зазвать по его картотеке молодых и пенсионеров, инженеров и рабочих, женщин и мужчин, и от его интуиции - кем кого заменить в случае неявки, чтобы не сильно исказить желательную структуру... К сожалению, у нас в этом деле было больше неудач, чем успехов. Структурно выверенных составов присяжных нам удалось собрать немного. Но в утешение можно сказать, что при повторении таких процессов в иных составах присяжных секретарь может несколько поправить допущенный структурный сдвиг, включив в новый состав больше людей, которых не доставало раньше. Тем самым в интегральном виде, структурный состав присяжных по этому делу значительно улучшится. Да и теория вероятности говорит о том же: чем больше таких обсуждений мы проведем, тем более точно состав их участников совпадет с общей структурой населения даже без особых к тому усилий. Подготовка юристов к ИСП Тему исследования, конкретное уголовное дело для разбирательства присяжными и дату заседания организаторы ИСП определяют заранее. По нашему опыту за этот этап работы отвечает юрист-исследователь. Процесс конкретной подготовки им начинается с извещения юристов не менее, чем за 2 недели до начала заседания. Без сомнения, при приглашении юристов должны быть учтены их внутренние склонности к исполнению роли судьи, обвинителя, защитника применительно к данному делу. Ведь от точности подбора юристов зависят активность присяжных и успех исследования. Особое значение для успеха данного дела имеет подготовленность юриста к исполнению роли судьи, поскольку в дополнение к обычным функциям судьи в нашем процессе добавляются две важные роли: быть представителем исследователя в ИСП (типа медиатора в "фокус-группе") и дать правильные наставления старшине присяжных перед началом их заседания, чтобы уже старшина смог осуществить самые необходимые функции медиатора в "фокус- группе", каковой является жюри присяжных. При ведении процесса судья должен быть главным исследователем, а в напутственном слове присяжным он оказывается еще и единственным их наставником. Одновременно юристы должны получить необходимые для их подготовки материалы, а именно: 1) копию приговора или обвинительного заключения, назначенного к рассмотрению дела, 2) фабулу основного рассматриваемого эпизода, составленную юристом- исследователем, 3) опросный лист (вопросы, предлагаемые к разрешению присяжными). В связи с тем, что исследовательский процесс ограничен по времени парой часов и посвящен рассмотрению одной крупной правовой проблемы, из приговора выделяется лишь один наиболее значительный эпизод. По опыту оказалось целесообразным составление юристом-исследователем специального краткого документа на основе установочной части приговора, в котором были бы изложены все необходимые сведения и убрана излишняя информация. Поскольку у нас на рассмотрение присяжных выносились не спорность фактической стороны дела, а вопросы квалификации вмененных подсудимым действий, крайне важно было заранее устранить возможные споры обвинителя и защитника о фактах путем создания такого согласованного документа (мы называли его "фабула дела"). Но это не значит, что юристы могут ограничиваться знакомством только с этим кратким документом, нет, они обязаны знакомиться с имеющимися материалами, чтобы иметь возможность полнее отвечать на вопросы присяжных. Дело в том, что хотя юристы и могут построить свои выступления, опираясь только на краткие сведения, изложенные в фабуле, однако самим присяжным, как правило, этих сведений оказывается мало. Они пытаются достроить сухую информацию фабулы до понятной им конкретной картины, опираясь на собственный опыт оценки подобных ситуаций. Только таким образом они могут понять и рассудить дело согласно своей совести. Для этого им нужны самые разные сведения, почерпнуть которые можно только из приговора и всех иных доступных материалов дела или даже писем. Если же таких сведений нет, присяжным приходится лишь гадать и принимать приблизительные решения на основе собственных предположений. Поэтому хорошие присяжные бывают достаточно настойчивыми в своих расспросах. Наконец, важной частью подготовительных материалов является опросный лист. В его вопросах исследователи резюмируют основную правовую проблему, стараясь ее изложить, не злоупотребляя юридической терминологией, а скорее в терминах суда совести, например: "Виновен ли по совести?" и "Заслуживает ли снисхождения?" Вопросы должны быть как можно более лаконичными, простыми, однозначно понимаемыми. Но, с другой стороны, цели исследования, на наш взгляд, делают желательным детализацию вопросов, приближая их к возможным вариантам ответов. Чем детальнее будут варианты, тем больше информации мы сможем извлечь. Нетрудно предвидеть, что в будущем, по мере развития исследовательских процессов и желания увеличить количество извлекаемой из них информации, в опросный лист будет включаться все большее число все более детализированных вопросов, например, об отношении присяжных к аргументам сторон и т.п. Умению ставить вопросы присяжным в исследовательских судах надо учиться у профессиональных социологов, работающих в сфере опросов общественного мнения. Главное при этом - добиться ясности изложения основной проблемы, что достигается далеко не всегда. Например, нам не сразу стала понятной недостаточность вопроса к присяжным: "Виновен ли подсудимый по совести?", потому что вина может быть разной: в хищении, взятке, ином уголовном преступлении, в каком-либо служебном проступке, гражданском правонарушении. Поскольку во всех наших делах ключевым моментом оказывалось различие в квалификации действий подсудимых, мы пришли к выводу о желательности задавать присяжным не один, а по крайней мере два вопроса о вине (вина в уголовном преступлении или в гражданском правонарушении), что помогало присяжным определиться, особенно тем, которые ощущали подсудимых виновными, но не в уголовном преступлении. Аналогичным образом мы пришли к мысли о желательности взамен традиционного вопроса о снисхождении задавать присяжным более определенный вопрос: о желательности наказания виновного лишением свободы. Такая новация в традиционном вопросе позволяла перепроверить отношение присяжных к действиям подсудимого. Если они признавали его вину в уголовном преступлении и тем не менее объявляли о нежелательности наказания лишением свободы, значит, с точки зрения присяжных, вина и опасность подсудимого все же не достаточны, чтобы причислить его к уголовным преступникам, "которые в принципе должны сидеть". И напротив, если присяжный считает, что подсудимый заслуживает лишения свободы, хотя виновен лишь в гражданском правонарушении, то значит присяжный неправильно понял суть первого вопроса, когда отказался признать подсудимого виновным в уголовном преступлении. Можно считать, что опросный лист есть не только основной план исследования, но и план обязательной части выступлений сторон. Перед самим процессом полезно проведение распорядительного заседания для разрешения согласования - окончательного варианта опросного листа, - что из материалов дела подлежит обязательному исключению при рассмотрения на суде. Конечно, в таком распорядительном заседании стороны совсем не должны раскрывать все свои аргументы, чтобы не терять фактора неожиданности в прениях, хотя возможен и вариант, когда в целях исследования стороны намеренно знакомят друг друга со своими соображениями, чтобы взаимно стимулировать себя на поиск более глубоких доводов. Распорядительное заседание должно обсуждать и цели исследования, особенности общения с присяжными, понятия, которые им должны быть объяснены, и т.п. Желательно такое заседание устраивать загодя, чтобы у сторон и судьи было время для окончательного принятия решений. Время нужно также для разделения функций и согласования позиций юристов с правозащитниками, если они также участвуют в процессе.

Проведение судебного заседания

Ведущей фигурой в этот день является без сомнения судья, как по официальной роли его в любом суде присяжных, так и по особой его роли в суде исследовательском. Однако прежде чем приступить к описанию этой ведущей роли, следует обрисовать функции иных обязательных участников в этот день. Действия секретаря и оператора в день заседания В этот день главной задачей секретаря является контроль за явкой присяжных по телефону, и в случае отказа - своевременное приглашение запасных кандидатов. Присяжные должны приходить не позже, чем за полчаса до начала заседания. За своевременную явку юристов и правозащитников отвечает юрист-исследователь. Подготовку помещения, питания, канцпринадлежностей, опросных листов, оборудования видео- и аудиозаписи целесообразно вести оператору (или техническому помощнику секретаря) так, чтобы за час до начала заседания все было готово и не создавало помех для общения участников. Кандидатов в присяжные встречает секретарь, проводя с ними краткую беседу по выложенным из картотеки их личным карточкам, в которых еще раз уточняются данные и ставятся пометки об участии в данном процессе и о присвоении присяжному на время этого заседания нагрудного номера. Такие номера весьма полезны как в процессе обсуждения присяжными своих решений и для записи их мнений, так как и при расшифровке видеозаписи. Кроме того, номера сразу как бы реализуют обязательство анонимности участия присяжных в данном процессе. Это условие объясняется секретарем в момент вручения номера, что помогает откровенности и ответственности высказываний присяжных. Кроме того, следует рекомендовать секретарю тут же по ведомости расплатиться с участниками, а не ожидать конца заседания. Так и удобнее (не надо толпиться всем после окончания), а главное, повышает настроение участников оказанным доверием и уважением к предстоящей работе. При выдаче денег до заседания они успеют придать работе стимулирующий эффект. После оформления будущий присяжный проходит в зал (комнату) заседания и занимает одно из свободных мест, где ему рекомендуют при желании воспользоваться газировкой - печеньем еще до начала - для пришедших прямо с работы это бывает удобно. Особо секретарь записывает пришедших гостей (не присяжных), которых не должно быть много во избежании тесноты. Сидят гости отдельно, как бы вне круга присяжных. Последние же у нас сидели за общим длинным столом, один конец которого занимал судья, с сидевшими по бокам обвинителем и защитником, а за вторым концом размещался оператор с видеокамерой. Еще одна рекомендация - для оператора. Когда за столом собрались практически все участники с нагрудными номерами, следует заснять каждого из них так, чтобы было видно лицо и номер (запомнить видеопленкой). Потому что потом, когда камера будет установлена на штативе стационарно, у большей части участников номера на груди не всегда видны и при расшифровке их слов возможна неопределенность. Идентификации присяжных помогает также составление письменного плана расположения участников. Когда собралось намеченное число присяжных, секретарь объявляет об этом юристам-участникам и передает судье карточки присутствующих граждан, а также размноженные в нужном числе опросные листы. С этого момента активная роль секретаря заканчивается, он (она) только принимает запоздавших (если присяга еще не принята, судья даже может разрешить запоздавшему принять участие в процессе) и охраняет зал заседаний от неожиданных посетителей и звонков. Хозяином же заседания становится судья. Вступительное слово судьи Понятно, что любой юрист, согласившийся играть роль судьи в ИСП, будет руководствоваться прежде всего нормами гл. 37 "Особенности разбирательства дела судом присяжных" ныне действующего УПК РСФСР, но специфика исследовательского суда неизбежно заставляет менять часть традиционной процедуры. Довольно скоро мы отказались от попыток предварять начало заседание вступительным словом организатора, поясняющим условность предстоящего заседания. Гораздо естественнее это вступление звучит в устах судьи. После приветствия судья сообщает собравшимся, что они приглашены к участию в юридическом исследовании (правоведческом эксперименте), результаты которого будут доводиться до сведения российских властей. Момент этот чрезвычайно важен, ибо именно он окончательно "заводит" людей, определяет всю серьезность и общественную значимость предстоящей работы. Хотя приглашенные уже были "разогреты" торжественностью обстановки и полученной оплатой, но окончательное понимание серьезности предстоящего обсуждения приходит именно при обращении к ним авторитетного юриста. Нам в этом отношении было легко. Слова председательствующего о том, что мнениями присяжных будут интересоваться высокие власти, легко подтверждалось самим фактом участия в наших заседаниях представителей Минюста, Генпрокуратуры, Госдумы РФ, юристов с учеными степенями... Однако опыт проведения исследовательских судов в г. Серпухове уже в отсутствии "юридических генералов" показал, что серьезность миссии присяжных может быть передана присяжным и обычными организаторами, даже правозащитниками, если они сами верят в собственную миссию. Далее судья поясняет цели исследования примерно следующим образом - ниже я опираюсь на реальные тексты, которые произносились юристами в должности судьи на наших процессах: "Мы хотели бы узнать, насколько нынешняя судебная практика принимается, одобряется общественным мнением, народным правосознанием. Вот вы как представители народа, согласны ли с решением, которое принял по данному конкретному делу суд, или у вас своя позиция? Это важно для законодателя, это важно и для высших судебных инстанций страны..." Тут же судья поясняет, что на обсуждение будет поставлено уже состоявшееся уголовное дело, причем о сути его расскажут обвинитель и защитник, но спора у них об основных фактических обстоятельствах по делу не будет. Спор будет касаться другого, а именно квалификации содеянного: "Виновен ли подсудимый в преступлении? Можно ли его действия расценивать как преступление? Заслуживает ли он за это соответствующего наказания? Иными словами, как вы, члены нашего общества, смотрите на то, что те или иные деяния считаются преступными? Может, с вашей точки зрения это неверно. И наоборот, может, какие-то действия заслуживают криминализации, но законодателем это упущено". Таким образом, присяжным сразу объясняют основное отличие исследовательского процесса, в котором им предстоит участвовать, от обычного официального суда присяжных. Если в последнем основной задачей присяжных является установление достоверности доказательств вины, то в исследовательском процессе основным вопросом становится оценка установленных фактов человеческой совестью вне квалификации, предусмотренной существующим уголовным законом. Если же, к примеру, в исследовательском процессе под эксперимент ставится существенное изменение процедуры рассмотрения дела (например, иное число присяжных), то судья может во вступлении отметить, что исследование также преследует и цель совершенствования уголовно-процессуального права. Опрос присяжных, присяга, выборы старшины В официальных судах отбору присяжных придается очень большое значение: проводятся такие процедуры, как безмотивный отвод определенного числа присяжных сторонами, отбор их по жребию и т.п. Эта усложненность имеет целью исключение возможного любого давления на присяжных во имя обеспечения их реальной независимости. В исследовательском суде, конечно, опасности злонамеренного влияния исключены, ведь у сторон нет никаких личных интересов в деле, кроме исследовательских. Тем более нет побочных интересов у секретаря суда, При подборе присяжных он руководствуется только намерением достичь максимального приближения структуры будущего жюри присяжных к общей структуре населения. Поэтому опрос присяжных в процессе заседания судья проводит в основном для некоторого знакомства и проверки работы секретаря. На наших заседаниях не было, но вполне допустимо участие сторон в опросе кандидатов в присяжных, чтобы отвести некоторую часть приглашенных из-за их профессиональной или иной пристрастности. Но делать это надо чрезвычайно бережно, чтобы, с одной стороны, не обидеть людей, а с другой стороны, чтобы не обеднить обсуждение присяжных недопущением в их среду людей с резко определенными мнениями (я не имею в виду сейчас запрет на участие юристов). Мы на такие удаления не решались, ценя участие каждого пришедшего, если он удовлетворял формальным критериям. Закончив опрос и согласившись вместе со сторонами считать опрошенных присяжными, судья приводит их к присяге, что, собственно, и делает их присяжными. Присяга считается центральным ритуалом суда присяжных. Не меньшее значение она имеет и для участников исследовательского процесса. Наши юристы использовали текст присяги, который ныне официально зафиксирован в Уголовно- процессуальном кодексе РСФСР, а именно: "Клянусь исполнять свои обязанности честно и беспристрастно, принимать во внимание все рассмотренные в суде доказательства, доводы, обстоятельства дела и ничего, кроме них, разрешать дело по своему внутреннему убеждению и совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку". Конечно, для исследовательского суда присяжных может быть придуман и иной, особый текст присяги, но, на мой взгляд, и этот официальный текст вполне годится, уместно подчеркивая обязанность судить честно, беспристрастно, справедливо, свободно, наконец, по внутреннему убеждению и совести. А всеобщность и отработанность этого текста увеличивает значимость происходящего. Однако, как мне кажется, после зачтения текста присяги судье следует дать краткое пояснение, выделяющее основной стержень присяги: тщательно разбираться во всех существенных обстоятельствах дела на пределе своих возможностей и судить о деле только по своей собственной совести, а не по чьим-то мнениям и толкованиям существующих законов и правил. Эту мысль судья будет еще повторять в своем напутственном слове, что и правильно, потому в исследовательском суде особенно важно настраивать присяжных на самостоятельную работу своей совести, предупреждать их от формальных ссылок на существующие законы. Значение присяги можно сравнить с лейтмотивом в музыке, который должен звучать в словах судьи (а на совещании присяжных - в словах старшины) постоянно. По УПК РСФСР выборы присяжными старшины большинством голосов проводятся до принятия присяги, в совещательной комнате и без чьего-либо участия. В наших ИСП старшина, как правило, избирался после принятия присяги прямо на месте, после пояснения судьи и при молчании сторон. Делалось это для экономии времени и с учетом того, что у сторон нет личной заинтересованности влиять на итоги избрания. И, думаю, это правильно. Представляется, что судья должен некоторое время уделять описанию желательных качеств старшины, чтобы присяжные, с одной стороны, могли свой выбор делать более осознанно, а с другой, чтобы они начинали готовить и себя к предстоящему совещанию. Что же должен разъяснить судья? Основные обязанности старшины - руководство ходом совещания и запись его результатов - легко поясняются сопоставлением их с обязанностями председателя и секретаря обычного собрания, исполняемыми одновременно: давать слово по очереди всем желающим, держать регламент, не допускать обид и давлений, устраивать голосование и записывать результаты. Как правило, такие обязанности знакомы большинству присяжных, не пугают их, поэтому кандидатуры согласных находятся довольно быстро. Тем не менее судье следует в своем предвыборном наставлении предусмотреть, что если желающие на роль старшины сразу не найдутся, им следует избрать зрелого человека, трудоспособного возраста с богатым жизненным опытом. Эта рекомендация сужает круг претендентов на роль старшины и помогает быстрее провести его выборы. Думаю, в ИСП судье следует дополнительно пояснить, что на старшину во время совещания присяжных возлагается большая ответственность за успех всего процесса и за то, чтобы их общее решение действительно соответствовало народной совести. Поэтому старшина обязан обеспечить возможность каждому присяжному высказать свободно свои суждения и аргументы и попытаться убедить других в своей правоте. И только поняв, что единогласного решения добиться от коллег нельзя, ему придется переходить к итоговому голосованию. Это пояснение судьи поможет избрать старшиной наиболее терпимого человека, способного дать простор для конструктивной дискуссии и нахождения наиболее справедливого решения. Но, конечно, судье эти соображения следует выдвигать в самом общем виде, имея в виду, что ему придется их разворачивать еще раз и более детально в своем напутственном слове перед началом совещания присяжных. Прения сторон Присягой и выборами старшины присяжных заканчивается предварительная часть исследовательского судебного процесса, после которой судья переходит к непосредственному рассмотрению конкретного дела. Спорным является вопрос: должен ли судья сам зачитывать фабулу дела (обвинения), как это происходит в ныне действующем российском суде, или ее должен излагать обвинитель? Преимуществом первого варианта является то, что судья более объективно представит фабулу дела, чем обвинитель и что в противном случае обвинитель получает дополнительные преимущества. Это обстоятельство имеет большое значение в ИСП нашего типа, где практически нет исследования фактических доказательств, нет показаний подсудимых, свидетелей и т.п. Весь рассказ о фактической стороне дела как бы отдается обвинителю и его интерпретации событий. Но, к сожалению, изложение фабулы дела судьей еще хуже. Оно не столько прибавляет объективности процессу, сколько втягивает судью в изложение аргументов обвинения и тем самым лишает его равновесной позиции независимого арбитра между двумя сторонами. Дело в том, что фабула дела естественным образом излагается прежде всего стороной обвинения (в обычном суде - обвинительным заключением). Даже защитник, начиная свою речь, вынужден изложить прежде всего хотя бы кратко доводы обвинения. А без этого вначале просто нет предмета спора. Конечно, перед присяжными должна встать объективная картина событий. Но никакой судья не способен ее изобразить в тех деталях и даже противоречиях, в которых она встает перед присяжными в рассказах подсудимых, свидетелей, сторон. Вторым доводом за изложение фабулы судьей является та особенность ИСП, что в нем рассматривается не столько реальное преступление как таковое, сколько правовая проблема на специально выделенном примере. Поэтому, мол, надо объективно изложить рассматриваемое дело, дать поочередно слово обвинителю и защитнику для изложения каждым своего видения произошедшего и с запретом обоим сильно отклоняться от фабулы, изложенной судьей. Но в нашей практике такого рода опыты, на мой взгляд, дали скорее негативный результат, потому что присяжные превращались в разновидность неких "простонародных экспертов по задаваемым правовым проблемам", обобщенным и потому для них непонятным. Чтобы рассудить конкретный случай по своему жизненному разумению (опыту) и совести, им не хватало конкретных деталей. Считаю правильным дело излагать дважды, с двух точек зрения - обвинения и защиты. Пусть эти рассказы будут разными и даже спорят друг с другом и в деталях и в оценках, потому что именно при выслушивании об одном и том же с разных позиций у присяжных появляется как бы стереоскопичность зрения, а в голове складывается объемное (живое) видение события. Однако при таком подходе судье и сторонам в процессе следует особенно заботиться о балансе не только в аргументах, но прежде всего в описании рассматриваемых событий. Говоря образно, надо чтобы оба глаза (обвиняющий и защищающий) были как бы в одной "весовой категории", чтобы присяжные не скривились на одну сторону. У обвинителя при этом существует естественное преимущество. Он начинает объяснение первым, и потому его слова для присяжных оказываются наиболее весомыми. Именно его присяжные больше всего расспрашивают, у него гораздо больше шансов навязать присяжным свою точку зрения, чем у защитника. Выяснив все детали у обвинителя и уверившись в правоте его взгляда, некоторым присяжным уже не хочется слушать защитника, и делают они это лишь из вежливости. Если обвинитель может пользоваться естественным вниманием присяжных при объяснении дела, то защитнику этого внимания надо добиваться. В противном случае он рискует остаться без заинтересованных и уточняющих вопросов присяжных, и это будет свидетельствовать, что ему не удалось показать присяжным свою точку зрения, хотя бы на время вырвав их из-под власти мнений обвинителя, и что, следовательно, поражение защиты в таком процессе во многом предопределено. (Впрочем, подобная слабость защиты еще далеко не автоматически определяет в итоге обвинительный вердикт присяжных). У защитника есть преимущество: его аргументы являются последними. Но действует это преимущество не само по себе, а лишь, если защитник сможет им воспользоваться, если по убедительности он окажется, по крайней мере, не слабее обвинителя. Ему надо заранее спрогнозировать выступление обвинителя, чтобы подготовить свои возражения, говорить без повторов, но с изложением новых подробностей, которые позволяют увидеть картину произошедшего совсем иной. Обвинитель и защитник в ИСП представляют не только себя. Например, если рассматривается уголовное дело, по которому уже имеется неотмененное судебное решение, то обвинитель обязан отстаивать прежде всего правоту такого решения, поскольку с ним соглашается вся нынешняя правоприменительная система. Но он может предложить присяжным и иной вариант обвинительного вердикта, если надеется, что кому-то из присяжных он окажется близким. Единственно, что не может себе позволить обвинитель в исследовательском процессе (хотя нынешний УПК ему такое разрешает) - это отказаться от обвинения. Потому что испытанию в исследовательском процессе подвергается не столько обвинитель, сколько официальная позиция приговора. В аналогичном положении находится в исследовательском процессе защитник, которому также следует отстаивать господствующие системы доводов в аналогичных делах, т.е. вводить их в режим испытаний. Но, конечно, стороны должны искать и новые системы аргументов, которые могут подействовать на присяжных. Кстати, при анализе суждений присяжных важно уловить, какие именно аргументы сторон были восприняты. Излагая системы правовых аргументов, стороны должны говорить понятным для присяжных языком и строить свою аргументацию не на отсылках к статьям законов или постановлений Верховного Суда, а на соображениях справедливости. Иначе присяжные или не поймут их и будут судить о деле лишь по собственным соображениям, или, что еще хуже, начнут свое решение подгонять под те нормы права, о которых они услышали в процессе, заглушая собственное чувство справедливости. А в результате мы получим искаженное решение и неудачу исследования. Судье следует пресекать поползновения любого из участников процесса злоупотреблять юридической терминологией, он должен подчеркивать неуместность такой аргументации в суде присяжных. Из всего сказанного становится очевидной сложность задач юристов в исследовательском процессе, где им приходится на примере конкретного дела ставить перед присяжными трудные правовые проблемы, но излагать их не юридическим языком. Однако, с другой стороны, работа эта необычайно полезна, потому что только благодаря ей можно проверять наши законы на соответствие человеческой совести. Аналогичным образом обвинитель и защитник должны отнестись и к вопросу о снисхождении. Вопросы сторон друг к другу. Еще один практический совет сторонам в судебных прениях, а именно - надо быть активнее в дискуссии. Обвинителю и защитнику необходимо ценить и как можно шире использовать возможность задавать трудные вопросы друг другу, тем самым заставляя их раскрывать свои слабые стороны и будя мысль присяжных. Такая тактика много продуктивнее, чем ожидание возможности возразить оппоненту в ответной реплике, тем более что обмен репликами не играет, как правило, большой роли в формировании у присяжных стойкого мнения о содеянном. Напутственное слово судьи Оно произносится сразу после завершения прений, обычно занимает 10-15 минут и имеет большое значение. В нем судья анализирует и подводит итог рассмотрению фабулы дела и аргументов сторон и дает наставления присяжным и их старшине в организации предстоящей работы. Можно сказать, что это есть последнее слово правовой культуры в данном деле перед тем, как передать его в руки высшего суда - суда совести присягнувших ей граждан. Устами судьи юристы как бы говорят присяжным: вот что мы смогли выяснить по данному делу, вот в чем заключается проблема, а теперь вы решайте, что является истиной и справедливостью. Первая часть напутственного слова судьи должна систематизировать основные аргументы обвинения и защиты, выстраивая их по предлагаемым вопросам, так, чтобы присяжным был облегчен выбор варианта ответов. Специфика исследовательского процесса требует от судьи не только четкого выделения и систематизации главных аргументов сторон, но и их определенного "улучшения". С одной стороны, судья, как исследователь должен сосредоточить внимание присяжных на разрешении основной пра