елано, говорила о том, что против Эйтери и Севера на сей раз выступили действительно лучшие бойцы. За глухими забралами не было видно лиц, но по сложению и доспехам нетрудно было догадаться, что в рядах серых на сей раз стояли и люди, и орки, и гномы, и эльфы, и даже половинчики, а именно один половинчик, с завидной лИгкостью державший на весу здоровенный арбалет, чуть не с него самого величиной. - Оружие на пол. Ты, уродина, - сумку Руки за голову. Оба Одно движение - и мы превратим вас в дикобразов. Ну! Топор, гном! Сумку, уродина! Медленно! Я сказал - медленно! КоснИшься застИжки - умрИшь. Гнома не пошевелилась. - Ну же! - рявкнул предводитель. - Ты, предатель, - медленно сказала гнома на своИм родном языке. - Чьи сапоги ты лижешь? Этого людского шута? Которого они именуют Спаси... Рыжебородый гном, командовавший всей партией, откинул забрало и высокомерно задрал голову. - Я служу Свету и Правде, - отчеканил он на имперском. - А ты - Тьме и Злу. Хватит разговоров. Сдавайся. Народ тем временем как ветром сдуло из корчмы. Обеденная зала опустела. - Сумку! - гаркнул рыжебородый. - Сейчас, - опять же по-гномьи ответила Эйтери, нехорошо усмехаясь. Рука еИ двинулась к сумке с эликсирами, однако на полпути ловкие маленькие пальцы вдруг как-то по-особенному извернулись, между ногтей вдруг сверкнула крошечная алая капелька. Прежде чем рыжебородый успел отдать приказ, алая капля взлетела в воздух, угодив ему прямо между глаз. Рыжебородый глухо взревел, нелепо взмахнул руками, опрокидываясь на спину. Над его головой вспухло тИмнокрасное облако, остальные солдаты отшатнулись; оказавшийся ближе всех здоровенный орк грянулся оземь. Север и гнома вскочили, Эйтери бестрепетно бросилась прямо в глубину алого облака, таща за собой успевшего обнажить свой фальчион Севера. И, наверное, всИ прошло бы благополучно, если бы тот самый половинчик с арбалетом не вскинул оружие и, не обращая внимания на приближающуюся красную мглу, хладнокровно разрядил самострел прямо в плечо Эйтери. ТяжИлая стрела отшвырнула маленькую чародейку, Эйтери покатилась, опрокидывая стол. Север, взревев,наискось рубанул фальчионом, однако половинник ловко, словно дикий лесной кот, уклонился, поднырнул под несущееся лезвие, перекатился через плечо и исчез за спинами более рослых воинов. Облако красного тумана расползалось, ещИ двое неосторожных солдат свалились рядом со своим предводителем, остальные отступили. Эйтери корчилась на полу, тщетно пытаясь открыть сумку одной рукой, однако к ней подскочил какой-то эльф, наотмашь ударил еИ в лицо оголовком меча, так что гнома с глухим стоном выпустила сумку и, распластавшись на полу, уткнулась лицом в локоть здоровой руки. Север ревел бешеным быком, крутя вокруг себя фальчионом, однако его судьба была уже определена - арбалетчики оправились от неожиданности и, кажется, решили, что надо стрелять. В этот самый момент в настежь распахнутых дверях покинутой корчмы появилось новое действующее лицо. Закутанная в плотный плащ фигура, с накинутым на голову и низко опущенным капюшоном. Ладоней не видно, оружия тоже. Казалось, что эта фигура плывИт над полом, не касаясь досок, настолько плавным было еИ движение. Арбалетчики, как по команде, повернулись к новому пришельцу. Невесть отчего, но это создание вызывало одним своим видом смутный и непонятный страх.И вновь секунды стали сливаться воедино. Кто-то из солдат, потеряв терпение, размахнулся алебардой, намереваясь оглушить упрямого гнома; кто-то из стрелков уже нажал на спусковые крючки, целясь в ноги Севера; другие арбалетчики выцеливали движущуюся на них фигуру в капюшоне, наперерез которой двинулись и другие воины Инквизиции; в этот момент фигура молча прыгнула. Плащ распахнулся, затрепетал, и оцепеневшие от ужаса солдаты '. увидели, что обнажившиеся руки, изящные кисти и пальцы покрыты не человеческой кожей, а древесной корой, кое-где даже торчат совсем юные побеги и веточки с набухающими почками. Лицо по-прежнему оставалось скрытым, но прямо из широких рукавов вынырнули два деревянных клинка, отполированное дерево тускло блеснуло, словно самая настоящая сталь. Оба кривых клинка заработали, словно крылья ветряной мельницы. Пущенные почти в упор болты пробили лишь развевающиеся полы плаща, а второго выстрела не смог сделать ни один из арбалетчиков. Фигура в плаще ворвалась в их ряды, рубя направо и налево. Казалось, деревянные клинки не встречают ни малейшего сопротивления, играючи рассекая и шлемы, и кольчуги. Север молодецки гакнул, крутнул фальчион и тоже бросился в свалку. Окровавленная гнома сжалась в комочек, отползая под стол и не переставая терзать застИжку сумки.Корчма наполнилась грохотом и треском разламывающихся столов и лавок, лязгом оружия и яростными криками. Солдаты Инквизиции не были трусами Они не побежали. Они дрались - умело и, надо отдать им должное, бесстрашно. Бесстрашно, несмотря на то что один за другим валились на пол, разбрызгивая вокруг себя кровь и выпуская оружие из немеющих рук. Наконец вокруг закутанного в плащ воина, Севера и раненой Эйтери образовалось пустое пространство. Кто-то из уцелевших арбалетчиков пустил было болт - деревянный клинок взметнулся с быстротой мысли, отбив жалобно звякнувшую стальную стрелу. Инквизиторы изменили тактику. Теперь они наступали, плотно сомкнув ряды и выставив вперИд острия пик. У выхода из корчмы раздавались крики, кого-то звали, кто-то уже выносил стонущих раненых... - Сейчас они позовут магов! - крикнула Эйтери на имперском. - Надо уходить! Немедленно! Голова в капюшоне кивнула. - Гном, помоги подруге, - глухо произнИс странный голос, не понятно, кому могущий принадлежать. - Держитесь ближе ко мне. Только не подвернитесь под меч... Инквизиторы остановились. Собственно говоря, им нужно было продержаться, пока не придИт подмога. Те же маги, которые сумеют справиться с противостоящим им чародейством. Солдаты мрачно и зло глядели на мИртвых товарищей, однако никто не дрогнул и не побежал. Север подхватил ослабевшую гному под руки, выругался при виде пропитавшейся кровью одежды. - Дерзысь, Сотворяюсцая. Дерзысь. Не знаю, кто ен-тот воин, но... - И хвала небу, что не знаешь, - произнИс тот же глухой голос. - ИдИмте. У нас и в самом деле очень мало времени. - Saeverus kinna, enno - резко бросил вдруг стройный эльф, выходя вперИд из рядов серых - тот самый эльф, что ударил Эйтери эфесом в лицо. - Не называй меня Лесным Злом, - медленно и глухо прозвучал голос из-под капюшона. Он говорил по эбински. - Ты хочешь поединка? Давай. Приготовься увидеть Небесные Леса, или во что ты там веришь. - larado! - презрительно усмехнулся эльф. - Вгеп-ner-sa ido arrakan! Обе деревянные сабли взвихрились в стремительном выпаде. Эльф отступил на шаг, парируя длинным тонким мечом с высеребренным клинком, изукрашенным странными рунами нелюбимого ПерворождИнными красного цвета. В левой руке эльф держал длинный кинжал с крестовиной в виде двух рогаток, которыми было удобно цеплять вражье оружие. Деревянные сабли глухо стукнули, однако серебряный клинок не разлетелся на куски, как простая, незаговорИнная сталь. Столкнувшиеся бойцы по меньшей мере не уступали друг другу. Эльф что-то резко крикнул своим на не понятном никому, кроме солдат Инквизиции, жаргоне, и все, у кого в руках была или пика, или совня, или гизарма, или алебарда - словом, нечто рубящее или колющее на достаточно длинном древке, позволявшем держать подальше от губительных деревянных сабель неведомого врага, - разом вскинули оружие. - Сумка... - простонала Эйтери. - Сумку мою открой... Север повиновался. Шипя от боли, гнома одной рукой вытащила крошечный флакончик - абсолютно, совершенно чИрный. Для пущей наглядности и убедительности на стекле были выгравированы череп со скрещИнными костями. Тем временем эльфу удался один выпад, серебристый клинок проскользнул сквозь защиту деревянных сабель, ударил, метя под капюшон; фигура в плаще успела отпрянуть лишь в самый последний момент. Капюшон свалился, по плечам рассыпались волосы - впрочем, нет, не волосы, а тонкие молодые ветки ивняка, покрытые весенней нежно-зелИной листвой. Эльф что-то гневно вскрикнул, напал вновь, поймал хитрым кинжалом одну из сабель, ударил, но в этот миг Эйтери наконец-то справилась с пробкой. ЧИрные брызги полетели во все стороны, и там, куда они попадали, немедля начали с громким треском ломаться пол и стены. Фигура в капюшоне сама ответила моментальным выпадом, эльф охнул, выронив кинжал и схватившись за плечо; однако со всех сторон уже надвигались острия копий и гизарм, и фигура, лихо срубив два или три древка, отступила к пролому в стене, через который Север уже вытаскивал на двор полубесчувственную Эйтери. Последним усилием гнома плеснула за спину ещИ каким-то эликсиром, от которого вокруг тотчас забушевал огонь. - Сюда, - глухо проговорила фигура, указывая на стоящие сани, запряжИнные тройкой коней. Миг спустя они уже вынеслись на большак. Позади с треском пылала корчма, на дорогу один за другим выскакивали конники, однако Эйтери вновь пустила в ход один из своих эликсиров, отчего кони, дико заржав, пустились в такой галоп, что, казалось, меж ног их заметалось пламя. Всадники быстро отстали. Только теперь Эйтери и Север смогли разглядеть своего спасителя. И, надо сказать, едва удержались от криков. ВсИ лицо - человеческое лицо - покрывала зеленоватая молодая кора. Глаза казались парой сучков, брови - порослью серебристого мха. Губы и рот - точно дупло. Мелкие коричневатые зубки. И заостренные по-эльфьи ушки, торчащие сквозь прутняк "волос". - Будем знакомы, - глухо проговорило существо. - Хотя представиться я не смогу. У меня нет имени. А вас я уже знаю. И тебя, гнома, и тебя, охотник. Я рада, что успела. Эйтери заметила, что их спаситель заговорил о себе в женском роде. - Я почувствовала вас четыре дня назад. Встала на след. Вы были очень неосторожны, серые раскусили вас почти сразу, но не пытались схватить. Собирали лучших своих бойцов. Тот эльф... не знаю, кто его учил, но он хорош. Очень хорош. Сквозь простых солдат мои сабли прошли бы, не задерживаясь. Эйтери слабо кивнула. - Безымянная... помоги нам. Открой... мою сумку... - Знаю, - перебила гостья. - Розовый с золотом флакон. Пять капель на рану. Потом сутки спать. - Верно, - бессильно кивнула гнома. - Не... могу даже... спросить тебя, откуда ты это знаешь... - Сила лесов, - коротко отмолвила Безымянная. - Кто послал тебя, спасительница? Или это тайна? - Подумай дважды, прежде чем я отвечу тебе, хочешь ли ты это знать? - Почему? - Потому, о доблестный гном, если ты будешь знать это имя, мне придИтся убить тебя, если нам будет угрожать пленение. - Тонкие, изящные пальцы-ветки ловко откупорили нужное снадобье. Кони неслись во весь опор, не нуждаясь ни в вожжах, ни в кнуте. Волшебство Эйтери действовало безоказно. - Чего тут думать... - прошипела гнома. - Ты - эльфье создание... либо Вечный лес, либо Нарн... чего к гадалке ходить... выбор невелик. - И всИ-таки он есть, - возразила Безымянная. - Если же я отвечу, его уже не будет. - Предпоцту умереть от твоей сабельки, цем под пытками, - буркнул Север. - От сабли хоть быстро... Безымянная удовлетворИнно кивнула. - Меня послала королева Вейде, - спокойно сказала она, занося флакон над раной гномы. - Погоди, надо болт выдернуть... - Не... надо... - простонала Эйтери. - Лей... как есть... сам... потом... выйдет... Безымянная сжала тонкие губы, кивнула. Недрогнувшей рукой отсчитала ровно пять капель. Эйтери ойкнула, Прикусила губу, однако уже миг спустя расслабилась. - ВсИ... теперь... будет... хорошо... - Хотелось бы верить, - тихо сказала Безымянная, Но еИ не услышал никто, даже Север. Глава девятая исход На следующий день Фесса опять повели на допрос. Он ожидал увидеть вновь собравшееся в полном составе следствие и несколько удивился, когда в пыточном покое его встретил один только Этлау. Не считая, конечно, неизменной четвИрки палачей и пятого - под-палач и ка. - Некромант, - резко сказал Этлау, не тратя время на вступления и уж тем более - на приветствия. - Обстоятельства изменились. Нам придИтся спешить. И мне придИтся несколько изменить тему нашей дискуссии. Этой ночью я получил донесения. Из самых разных мест. Ты скован, так что я зачитаю тебе кое-какие избранные места. Итак, наблюдатель... имя несущественно... Кинт Дальний. "Зрел собственноручными очами..." - гм, интересно, как это возможно, - собственноручными очами... "зрел нашествие тварей странных, по виду вроде как китов, но на лапах длинных, числом шесть...", опять же непонятно, шесть тварей или шесть лап?., "на брег морской из пучины лезущих, пламена извергающих и рыкающих престрашно...". - Ну и что? Мало ли страшилищ в океанской глубине? - Слушай дальше, некромант. Западная оконечность Семиградья. Точно такие же твари вылезли из моря. Доползли до кладбища. Разворошили могилы. Вытащили на свет костяки. После чего скрылись, не причинив иного вреда. - А погост? - с профессиональным интересом осведомился Фесс. - Ничего. Но Сила там такая, что еИ чувствуют все, даже целиком и полностью лишИнные магических способностей. ЕщИ один подкоп под наш мир, некромант. И так далее и тому подобное. По всему западному побережью, от того места, где был Арвест, и почти до самого Арраса. Судя по описанию, чудища самые разные, но они всегда делали одно и то же - разоряли некрополи всюду, где только могли. Это одна сторона. - Этлау вздохнул. - А что, есть и вторая? - Есть. На востоке. Стена Салладора и мекампская граница. Там... нечто совсем странное. Тени существ, совсем неведомых. Призраки... э-э-э... ага, вот. "Пять ног, посередь живота голова вторая, пасть же имеют лягушачью..." Ты что-то хотел сказать, некромант? - Возможно, инквизитор. Но закончи сперва свою мысль. - Кроме пятиногих призраков, среди тех, кто разорял кладбища, замечены дуотты. Во плоти, так сказать. - И что же?! - Забыв о наручниках, Фесс рванулся - и застонал от резкой боли в запястьях. - Ничего. Занимались тем же самым. Ворошили кладбища. Сколько их было точно, чем они занимались - сейчас уточняют. Доклады поступят позже. Просто я хочу сказать, некромант, Сущность, похоже, начала атаку. Не дожидаясь пика своих сил. Мне остаИтся только гадать, чем вызвано еИ решение, хотя кое-какие идеи высказать смогу. - Например? - Например, что Она испугалась, поняв, что ты - в наших руках. - Не вижу связи, - пожал плечами Фесс. - Не видишь? А очень зря. Она увидела, что ЕИ орудие, ЕИ Разрушитель, попал в руки слуг Истинного Бога. Существует поверье, будто бы Разрушителя так просто убить нельзя, якобы это повлечИт за собой невероятные бедствия, если при этом не будут выполнены какие-то тайные обряды, которых, разумеется, никто не знает и знать не может. Очевидно, Она считала, будто это поверье достаточно хорошо защищает ЕИ слугу. Но поняв, что Разрушитель больше не разгуливает на свободе, творя своИ чИрное дело, а сидит в надИжной камере, крепко скованный по рукам и ногам, Она испугалась. И, похоже, решила действовать. Никак иначе я ЕИ поступков объяснить нe могу. А ты, некромант? Фесс вновь лишь пожал плечами - в меру допустимого оковами. - Не вижу никакой связи, - повторил он. - Послушай, инквизитор, думаю, что смогу рассказать тебе кое-что интересное про тех пятиногов, если, конечно, тебя это заинтересует. - Ну, давай, - снисходительно разрешил Этлау. - Думаешь оттянуть момент истины... но ничего, я подожду. Тем более что, боюсь, скоро у меня не будет возможности наслаждаться нашим с тобой общением. Фесс решил пропустить угрозу мимо ушей. - Будучи в Салладоре, я столкнулся... - и он принялся рассказывать Этлау об увиденном в подземельях старого дворца. Инквизитор слушал с непроницаемым выражением. Непонятно было даже, заинтересовал ли его рассказ хоть в малейшей степени. Он не прерывал Фесса, не задавал вопросов - просто стоял, сплетя пальцы рук, и не шевелился, точно истукан. - Ну что ж, - проговорил инквизитор, когда Фесс закончил. - Любопытно, некромант, любопытно. Я знал, что прошлое Эвиала темно и загадочно, что на его равнинах сменилось куда больше хозяев, чем мы, возможно, думаем... но какой же из этого следует вывод? Уж не предлагаешь ли ты мне поверить, что все события последних лет - это месть забытых теней из ещИ более забытого прошлого? И что Сущность не имеет к этому, собственно говоря, никакого отношения? - Нет, - сказал Фесс. - Просто ясно, что одной только зловредной Тьмой тут дело не обходится. Надо ещИ подумать, кто дал исходный толчок Эвенгару Салладорскому, и не было ли все это... - Хитроумной местью тех самых пятиногих призраков? - расхохотался Этлау. - Не смеши меня, некромант. Эвенгар Салладорский - величайший преступник в истории Эвиала, однако он не нуждается в такой защите. Он был гением, этого никто не оспаривает - разумеется, из знающих людей. Именно через него Сущность отыскала первую дорожку в наш мир... - Едва ли через него, - возразил Фесс. - Кто-то ведь поставил на ЕИ пути те преграды, что до сих пор не дали захватить весь Эвиал. Кто-то стоял на ЕИ пути. - Неважно, - отмахнулся Этлау. - Призраки, дуотты и все прочее - не более, чем следствия. Сущность готовится к решающему прорыву, и я не исключаю, что прорыв этот произойдИт в самое ближайшее время. Не исключаю также - более того, склонен в этот верить, - что Она вынуждена так поступить. У меня нет данных, да и не может быть в подобных обстоятельствах. И время не позволяет неторопливо, аккуратно собрать всИ, что нужно. Я вынужден рисковать, некромант, уповая на веру и Спасителя, что в силах наставить нас на путь истинный. Не думай, что я так просто отмахнусь от твоего рассказа о призраках. Нет, мы пошлИм туда... соответствующую команду. Пусть разберутся. Поскольку те тени уже не только тихо-мирно дремлют в подземельях, а перешли к более дальним прогулкам, если можно так выразиться... Этлау сделал паузу. - Но главное сегодня не в этом. - Он в упор взглянул на Фесса. - Как я уже сказал, мне приходится рисковать. Поэтому я в третий и последний раз предлагаю тебе выбор - или ты рассказываешь нам всИ, что можешь, всИ, что поможет нам выстоять, или мне не останется ничего, как предать тебя казни, сопроводив это теми обрядами, что, по моему мнению, позволят нам, - он зловеще ухмыльнулся, - в полной мере использовать преимущества, проистекающие из этого процесса. Похоже, что на сей раз Этлау не шутил. Совсем не Шутил. Инквизитор на самом деле готов был рисковать. И по-Крупному. Но что же делать, как переубедить его, или на еамом деле попробовать? - Ну ладно, - сказал Фесс. - Деваться мне некуда... -Очень верно замечено, - одобрительно кивнул Этлау. - Поэтому придИтся соглашаться. - Исключительно правильное решение. - Этлау растянул губы в подобии любезной улыбки. - Не сомневался, что ты придИшь к нему, некромант. Ты не кажешься Мне... фанатиком, навроде тех последователей Салладорца, что кончали с собой, только бы не угодить в плен... Фесс постарался подпустить в голос побольше цинизма: - Ты, инквизитор, поставив правильные вопросы, дал на них неверные ответы. Да, я хочу жить. И да, я постараюсь протянуть как можно дольше. Я не слишком надеюсь пережить гнев Тьмы, но несвершившееся не есть свершившееся, не так ли? - Гм... когда стоишь на эшафоте, несвершившееся имеет обыкновение очень быстро и неприятно становиться свершившимся, - проворчал Этлау. - И, как правило, последствия оказываются необратимыми. - Что ты от меня хочешь? - как бы со злобой прорычал Фесс. - Да, я не желаю тебе ничего говорить. Но подумал, что прежде чем ты перейдешь к пыткам - а что, если?.. Надежда, как известно, умирает последней. Фесс тянул время, как мог - он понимал, что, перестав упорствовать, он дал Этлау надежду, но, с другой стороны, почему бы на самом деле не рассказать этому безумцу какой-нибудь подходящий к случаю бред? Например, отправить на другой конец мира, в Синь-И, за неким артефактом, только и могущим "безопасно убить" Разрушителя? И потом спокойно ждать случая, чуда, чего угодно, чтобы вырваться отсюда? - Я готов тебя слушать, - сказал Этлау. - Только, во имя всего святого, если, конечно, у тебя есть таковое, не надо врать. Тебя это не спасИт. - Это ещИ почему? - как мог надменно поинтересовался Фесс. - Читай ты мысли, тебе не было б нужды прибегать к пыткам. Умей ты отличить правду от лжи, тебе не было б нужды предупреждать меня. Так что, инквизитор... - Мощь Спасителя просветит меня! - зло прошипел Этлау, прищуриваясь и прожигая некроманта пристальным взглядом. - Я узнаю твою ложь, если будет на то воля Его! А я верю, что Он не может допустить падения Его мира во власть Сущности! - Вера - дело хорошее, - глубокомысленно заметил некромант. - Не дерзну что-то возразить. Да пребудет каждый с мыслью своей. Слушай. Давным-давно, когда никакой Тьмы ещИ не было и в помине, когда ещИ одни лишь титаны владели Эвиалом, они, сокрушив тех самых пятиногов, о которых я говорил тебе, изготовили необыкновенно могущественный артефакт...Этлау вздохнул. - Неужели я так похож на идиота, некромант? Что ты пытаешься мне, как выражаются на рынке, впарить? Хочешь, чтобы я поверил в такую чушь? Не сомневаюсь, ты ещИ предложишь мне организовать экспедицию за ним куда-нибудь на край мира, в Синь-И, например? Ты забываешь, что имеешь дело с инквизитором, мой милый. А я привык допрашивать и распознавать ложь не только посредством пыток. Ты разочаровываешь меня, некромант. Я понимаю, Сущность не прощает измен и колебаний, но надо было выбирать с самого начала. Попробуй ещИ раз, только теперь уже без вранья. Фесс помолчал, как бы колеблясь. - У меня была мысль обмануть тебя, инквизитор, - кто это сказал, что откровенность обезоруживает? Но я на самом деле в безвыходном положении. Открыть тебе тайны Тьмы - страшный конец. Отмолчаться - умереть самому. Признаюсь - в данном случае несвершившееся как раз точно станет свершившимся, причем в наиболее болезненным варианте. Мы оба в тупике, инквизитор. И ты, и я. - Вот как интересно, - сквозь зубы процедил Этлау. - Честное слово, порой мне начинает казаться, будто это я, не ты, валяюсь прикованный к решИтке и будто это меня, а не тебя, вот-вот начнут неспешно поджаривать! , - Охотно поясню, инквизитор. - Словесный поединок клонился если и не к победе Фесса, то, во всяком случае, к ничьей. Ничьей, что равносильна победе. - Ты можешь замучить меня до смерти, но тебе это не поможет. Я могу хранить гордое молчание и умереть сам, могу выдать тебе тайну - и встретить такой конец, что сам твой Спаситель заплачет кровавыми слезами Из чего мне выбирать?.. - А мысли об Эвиале тебе в голову не приходят? - ирошипел инквизитор. - О тысячах тысяч ни в чИм не Повинных человеческих и не только существ, которых ты ОбречИшь Тьме? Для тебя это ничто, ТИмный? Впрочем, Что я спрашиваю, если ты учился у дуотта, да ещИ и на факультете малефицистики... Фесс заставил себя разжать судорожно стиснутые кулаки. Взялся играть роль прожжИнного и равнодушного циника - играй еИ до конца, иначе вообще никогда ничего больше ни сыграть, ни прожить уже не удастся. - Всех всИ равно не спасИшь, - грубо ответил он. - Надо и о себе подумать. В этом-то и разница меж нами, некромант, - вскинул голову нквизитор. - Знаешь ли ты, что произошло в Арвесте? - Несложно догадаться, - заявил Фесс. - Святые братья сбежали первыми, как только поняли, чем дело пахнет... Он рассчитывал взбесить Этлау, и ему это удалось. В полной мере.Инквизитор вскочил, лицо перекосилось, так что рот съехал куда-то чуть ли не к уху. Этлау в один миг оказался рядом с прикованным некромантом, не слишком умело размахнулся, саданул сухим кулаком по скуле. Фесс в последнюю секунду успел чуть отстраниться, смягчив удар, однако в голове у него загудело. - Давай, давай, - тем не менее издевательски проговорил он. - Бей дальше. На это смелости у тебя, пожалуй, должно хватить.Этлау опустил вторично занесИнный кулак, тяжело дыша, вытер проступивший на лбу от бешенства пот. - Нет, я тебя бить не стану. Не уподоблюсь. Рук марать не буду. - Сразу крикнешь палачей? Вон, их у тебя целых пятеро! - Нет. - Этлау нагнулся, впился взглядом в глаза Фесса. - Расскажу тебе, что случилось в Арвесте. Мы отходили последними... - Последними от конца или от начала? - съязвил некромант, однако на сей раз Этлау сдержался. - Последними. Перед нами - женщины с детьми и... - И старики, разумеется... - И старики! - рявкнул инквизитор. - Многих святые братья несли на руках. И не думай, некромант, что я забыл о том, что ты сделал в тот день. Я помню, вы приняли на себя могучий удар, вы облегчили нам прорыв. Не сомневаюсь, когда ты предстанешь перед Спасителем, много последующих грехов твоих перевесит один только этот день. Жаль только, подобных ему окажется так мало... Но речь не о том. Мы отходили, Клешни наседали, вдобавок у них оказались сильные маги... - Ничего удивительного, если на факультете малефицистики невесть сколько десятилетий не было вообще ни одного студента. Иначе этих рыбочуд было б кому встретить. ЕщИ бы три-четыре толковых некроманта - и мы потопили бы весь их флот в гавани, если не на подходах. - Может, ты и прав, - вдруг согласился Этлау. - Я бы не отказался в тот миг от того, чтобы сражаться вместе с тобой. Но дело в том, что мы оказались в... - В большой заднице... - Именно так, - кивнул Этлау. - Нас окружали. Я отдал приказ младшим братьям прорываться к городской стене, а сам остался. Прикрывать отход. - Донельзя благородно и крайне глупо, - прокомментировал Фесс, не выходя из роли. - Потому что одиночного бойца смести ничего не стоит, равно как и обойти, если почему-то сразу уничтожить не удастся. - Ну, им обойти меня не удалось, - не моргнув глазом продолжал Этлау. - И смести... тоже удалось не сразу. Вера в Спасителя тоже многое на что способна, некромант. Короче, арвестские обыватели успели покинуть город. А потом... - А потом хватит врать, Этлау, - устало сказал Фесс. - Потом в ход пошла сила Салладорца, не оставившая камня на камня от Арвеста. И, разумеется, не уцелело никого ни из нападавших, ни из последних защитников. Ты же, как я погляжу, присутствуешь тут, передо мной, во вполне осязаемой плоти. Так что не плети мне о героических своих делах. Не спорю, ты выводил из города детей и женщин, но вот насчИт отхода и всего прочего... Этлау высокомерно поднял бровь, однако отвечать, по-видимому, счИл ниже своего достоинства. - А потом я погиб. Меня убили, некромант. Я не мог сдержать их в одиночку. Молния, некромант. Простая молния. Могу тебе сказать, это очень неприятно. Фесс покачал головой, всем видом своим выражая: "Ну-ну!" - Молния, - повторил Этлау. - Я умер. И увидел твои Серые Пределы. И ещИ многое другое. Но потом... - Голос его изменился, теперь в нИм звучал чуть ли не экстаз. - Потом ко мне спустилась Его сияющая длань. Я был поднят из бездн смерти! Я победил еИ, Спаситель даровал мне великую победу и великую силу! Я выжил! Я вернулся! Сюда, назад, в мир живых! И принИс с собой Его дар! Дар, благодаря которому ты - здесь, в этой темнице, некромант, в цепях! Дар гасить магию! Это дар Свыше, дар Спасителя! - На губах Этлау проступила пена. - Что ты можешь сделать против этой силы, несчастный, что вся твоя богомерзкая волшба? Ты бессилен! Ты ничто против Света и Правды!.. - Не кричи, - холодно и твИрдо сказал Фесс, обрывая истерику инквизитора. - Ближе к делу, если можешь, конечно. - Ближе к делу... - лихорадочно облизнул губы Эт-лау. - Я распознаю твою ложь, некромант! Говори правду! Спаситель вдохновит меня! - Блажен, кто верует, - хмыкнул Фесс. - Ничего я тебе не скажу. Валяй, убивай. По крайней мере, здесь я могу умереть по собственному желанию. Если выдам - то исключительно по ЕИ. Улавливаешь разницу? - Улавливаю, - кивнул инквизитор. - И тем не менее я рискну. - Он повернулся к палачам и, не произнося ни слова, резко вскинул руку. Раскрытая ладонь смотрела вверх. Вся четвИрка и пятый подпалачик тотчас рысцой бросились к своему господину. Этлау дИрнул подбородком, указывая на Фесса. Глаза заплечных дел мастеров вспыхнули - словно они давно только и ждали, что повода показать своИ искусство. Вот ещИ одна точка перелома, некромант. Или ты умрИшь сейчас по своей собственной воле, или тебя разорвут на куски этой занятной машинерией, представленной здесь в таком изобилии. Он глубоко вздохнул, крепко зажмурился - не хотелось поганить последние мгновения жизни лицезрением гнусных сводов темницы. Пожалуй, и в самом деле наступило время уходить. Может быть, он встретит там давно пропавшего отца... Темнота вокруг него послушно расцвела зелИным весенним лугом. Вдали пролегла синяя лента реки, на противоположном берегу взметнулись синеватые сосны и ели, вдоль горизонта молчаливой стражей встали горы. Он стряхнул с себя мешающие оковы тела и побежал, наслаждаясь небывалой лИгкостью, - туда, прочь, где над рекой вставала семицветная радуга - здесь, в отличие от Мельина, ею можно было просто любоваться. Легкие, ноздушные облачка весело летели наперегонки по чистому и бестревожному небу, и Фесс знал - ему осталось совсем-совсем немного, добежать лишь до этой реки и окунуться в еИ ласковые, тИплые воды. Это будет означать покой. Покой и вечный сон, пусть даже и без сновидений. Что ж, сны зачастую оборачиваются кошмарами, поэтому, наверное, так оно даже и лучше. Он бежал, и его босые ноги мало-помалу переставали чувствовать траву, лицо - дуновение ветра. Нагой, он стремился навстречу своему последнему приключению, и даже что-то слегка зацепившее ногу не смогло вернуть его обратно. На противоположный берег реки вышли какие-то люди, четверо или пятеро, ему показалось - он видит среди них отца. Кто-то приветственно, как представилось Фессу, махнул ему рукой. Он засмеялся радостно, освобождаясь от последних следов страха. Так надо. Значит, пусть так будет. А вопросы задавать уже нет никакого смысла. Время вопросов навсегда осталось в прошлом. Он уже достиг берегового песка, когда вода в речке внезапно забурлила и потемнела. Прямо посередине, вздымая тучи брызг, отфыркиваясь и отплИвываясь, вынырнули двое, кого Фесс меньше всего ожидал здесь встретить. Мокрые, со слипшимися волосами, посреди его последней реки некроманта ждали маски. Полуэльф и Бахмут. Первый уже успел выхватить и вскинуть над головой длинный кинжал. - Стой! - завопил тем временем Бахмут. - Стой, дурак, кому говорят! Что ж ты задумал, башка пустая?! Фесс решил не отвечать. Его больше ничто уже не держит. Мимо, мимо этих призраков - в воду. В ласковую, тИплую, мягкую воду, которая примет и обнимет и которой нет дела ни до чего, которая помогает всем и каждому, у кого только хватит сил до неИ добежать. - Держи, держи его! - завопил полуэльф, верно, обращаясь к своему напарнику. Маски с завидным проворством выскочили из воды. Массивный Бахмут оказался прямо на пути некроманта, в то время как полуэльф одним броском повис у него на плечах. - А, чего там! - прорычал Бахмут и прежде, чем некромант успел даже отдИрнуться, с размаху влепил Фессу звонкую оплеуху. Некромант не удержался на ногах. Неведомая сила швырнула его назад, река вскипела кровавым паром, небеса заскользили вниз, лес распался сухим серым пеплом, и прямо в глаза Фессу глянул чИрный закопчИнный потолок подземелья. Над ним склонялись красные колпаки палачей, рядом судорожно дИргался и что-то вопил Этлау... И ещИ была боль. Такая боль, что впору немедленно умереть обратно. - Прекратить, немедля прекратить!., -дошИл наконец до его сознания истеричный, надрывающийся вопль Этлау. Палачи испуганно таращились на беспомощно распятую жертву. Похоже, они понимали только знаки, так что инквизитор напрасно надрывал глотку. Тем не менее некоего результата он достиг - жуткие инстументы в руках профосов опустились. Вне себя от бешенства, Этлау вцепился тонкими холодными пальцами Фессу в лицо. - Умереть решил? - прошипел инквизитор. - Вижу, вижу, решил. Ну что ж, раз так - то придИтся вспомнить кое-что из "Анналов Тьмы". Обряд, который многие мои братья почитали позднейшим вкраплением фольклора. Похоже, однако, что они ошибались. - Ты... понял... теперь... что., меня не запытаешь? - с трудом разлепил губы Фесс. - Так что... не грози. Я всИ равно.. умру сам. - Не-ет, - хищно ухмыльнулся Этлау. - Ты забыл, что у Святой Инквизиции имеется кое-что, чему позавидуют даже в Ордосе. Ты будешь умирать долго, некромант, очень долго. Я не смогу тебя допросить, но и не смогу повернуть это вспять, ибо это - именно казнь, но казнь медленная. Неспешная. И тебе, как бы ты ни старался, собственную смерть ускорить не удастся. Этлау резко повернулся, что-то негромко скомандовал. Палачи проворно отцепили некроманта от решИтки и уступили место замелькавшим в глазах Фесса белым, чИрным и коричневым рясам. Инквизиторы засуетились вокруг него. Некромант понимал, чего они хотят - во что бы то ни стало не допустить его самоубийства. Что ж... очень может быть, что они и преуспеют, - если дорогу к его реке ему перекрыли маски. Уж не в порядке ли мести за Мечи? Он очень осторожно попытался вновь соскользнуть туда, где только что так ярко светило солнце и приветливо голубела речная гладь, где его ждали вечный покой и бестревожность; однако оказалось, что святые братья сильны были не только в пытках. Фесс не увидел ничего. Ни реки, ни леса на еИ берегах, ни неба над ней. Его трясли, хлестали по щекам, лили холодную воду, но с этим он, наверное, бы справился. Нечто большее, чем это, преграждало ему дорогу. Маски появились не зря и приняли свои меры, оказавшиеся очень действенными. После этого его ни на миг не оставляли одного. Вокруг толпилось не меньше дюжины инквизиторов. Стража сменялась каждый час. Ни на какие слова некроманта инквизиторы не отвечали. Насмешки и оскорбления, даже богохульства оставляли их каменно-невозмутимыми. Наконец Фесс выбился из сил. Ни воды, ни кормИжки ему уже, похоже, не полагалось. Он оставался всИ так же распяленным на пыточной решИтке - без сна, потому что его беспрестанно толкали и кололи, не давая ни на миг забыться. И всИ так же давила, нисколько не слабея, та самая пожирающая магию Сила, которую Этлау, явно слегка повредившись умом после Арвеста, называл "даром Спасителя". Сколько это длилось - Фесс не мог сказать. Он прекратил попытки уйти, спокойно лежал, озираясь по сторонам, надеясь этим усыпить бдительность стражей. Прорываться сквозь возведИнные масками преграды - нелИгкое дело, хотелось бы обойтись без всяких помех типа пощИчин или ледяной воды в лицо. Однако время скользило даже быстрее, чем поток песчинок в стеклянных часах. Голос Этлау резанул, словно удар иззубренной саблей: - Наверх его. Злое торжество, звучавшее в голосе инквизитора, не позволило бы ошибиться, даже желай этого сам Фесс. Святые братья отбросили осторожность и колебания. Разрушитель должен быть уничтожен. Тьма испугана, решили они. Значит, пора нанести ещИ один удар. И неважно, что уверены не до конца. "Постойте, подождите! - захотелось крикнуть Фессу. - "Анналы" лгут! Это просто подделка!.. Остановитесь!.." - Неужели некромант будет валяться в ногах своих палачей и молить о пощаде? - вдруг холодно произнИс голос Витара Лаэды. - Прими судьбу, как она есть, сын. Не унижайся и не добавляй торжества врагам. Не добавляй ничего к их триумфу. Фесс глубоко вздохнул. Да, вот уже мерещиться начинает... всякое. Голоса... осталось одно, некромант, попытаться уйти в последний момент, когда вокруг тебя не будет этой кодлы. Тебя наверняка приговорили к сожжению или там к зажариванию - неважно. Главное, рядом с тобой никого не будет. А тогда... Его долго тащили наверх. Некроманта так и не отцепили от решИтки, сняли еИ вместе с ним. Дюжина носильщиков, дюжины две святых братьев составляли почИтный эскорт. Некроманта выволокли под зимнее небо Арвеста. Во дворе крепости святых братьев его ждала запряжИнная двумя парами тяжеловозов здоровенная телега; решИтку погрузили на загаженный помост, прикрутили ржавыми цепями к толстым боковинам. Откуда-то возник Этлау, бледный и трясущийся, но, к сожалению, отнюдь не от страха, а от восторга. - Народ уже собирается. - Зубы инквизитора лязгали, он с трудом мог сдержать себя. - Народ уже знает, что святые братья собираются положить конец Разрушителю. ВсИ священство собирается почтить своим присутствием твою экстерминацию, некромант. Его святейшество Архипрелат тоже будут. Гордись. Ты уйдешь из жизни красиво, пусть даже и с некоторыми неудобствами. До встречи, некромант, мне ещИ представится удовольствие напутствовать тебя в последний раз, а пока мне надо спешить. До скорой встречи! На площади Правосудия... - ухмыльнулся он напоследок. Тем не менее телега не трогалась довольно долго. Где-то впереди многоголосые хоры гнусавили какие-то гимны. Топали ноги, колонна за колонной, святые братья маршировали прочь с крепостного двора, а откуда-то издали, словно рокот морских валов, накатывался низкий гул толпы. И, судя по этому гулу, на площадь Правосудия собирался по меньшей мере весь Аркин и, разумеется, близлежащие окрестности, если, конечно, успеют. Улицы Аркина, по которым двигался кортеж, тоже оказались запружены народом. Лежавший на спине Фесс, к сожалению, был толпе прекрасно виден, и гнев еИ не замедлил последовать. Полетели комья грязного слипшегося снега, осколки льда, какой-то мусор - всИ это под аккомпанемент яростного рИва людей. Фесс скосил глаза - цепь копейщиков с трудом удерживала беснующуюся толпу. На миг Фессу даже захотелось, чтобы эта цепь не выдержала - так, по крайней мере, будет быстрее... Его везли нарочито медленно, в самом хвосте длинной процессии, позади колонн святых братьев, несших всевозможные святые хоругви и реликвии, позади многочисленных монашеских хоров, позади послушников, позади, позади... Словно вся Святая Инквизиция вышла сегодня на улицы Аркина, вышла, чтобы насладиться своей вели- чайшей победой - или, по крайней мере, тем, что они намеревались представить в качестве таковой. Кортеж двигался медленно, и на лицо Фесса плавно садились снежинки. Он считал их. На сто восемьдесят пятой снежинке телега неожиданно встала, и по наступившей вдруг вокруг жуткой тишине некромант понял - приехали. Площадь Правосудия. ИНТЕРЛЮДИЯ 18 После схватки в корчме и чудом удавшегося бегства они не жалели больше ни себя, ни коней. Эликсир гномы на самом деле залечил еИ рану, железный болт вышел, и маленькая чародейка бережно спрятала его - не иначе как рассчитывала использовать в каких-то ритуалах. Не приходилось сомневаться, что дальше на юг все дороги перекрыты не менее плотно, и Безымянная не колеблясь свернула в леса к западу от главного тракта. Не столь, разумеется, дикие, как чащобы на севере Эгеста, рассечИнные просеками, подлесными дорогами, испятнанные деревушками лесорубов и так далее и тому подобное, эти леса всИ же представлялись лучшей защитой, чем нагой большак, где так легко устроить засаду, и не одну. Посланница Вейде на вопросы о себе не отвечала ничего. Говорить соглашалась лишь