, искаженные ненавистью лица инквизиторских солдат все ближе и ближе. Конь несется вдоль щетины нацелившихся пик, и кажется - нет такой силы в этом мире, что сумела бы проскользнуть меж хищно поблескивающими остриями. Фесс - точнее, уже не Фесс, а скорее Кэр Лаэда - резко взмахивает глефой. "Лепесток" лезвия, как сказал бы Север, рубит коричневатое отполированное древко длинной пики, левая рука проносящегося мимо некроманта хватает не успевшее отдернуться оружие. Прежде, чем растерявшийся пикинер успевает бросить никчемную теперь палку, его уже выдергивает из строя. Конь Фесса вздымается на дыбы, свистит и сверкает глефа, гномья сталь рубит копейные древки. Некромант перегибается с седла, хватает солдата за край нагрудника; Фессу кажется, что руки его вот-вот вывернутся из плеч; застонав от натуги, он вздергивает тяжелое, окованное железом тело поперек конской спины и дает шпоры. Уже напоследок острие случайной пики задевает круп лошади; конь неистово ржет и срывается с места в бешеный галоп, мало что не взбесившись от боли. Вновь летят стрелы, распадаясь серым прахом, лишь немного не достигнув некроманта. С каждым мгновением все тяжелее держать заклинание, сфера сжимается, и последние стрелы, прежде чем распасться и умереть, успевают слегка клюнуть некроманта в плечи и спину. За спиной вопят и орут десятки голосов. Тишина сметена; страх и ужас правят сейчас бал в рядах серых солдат. Самое бы время ударить скамарам... но кто же знал, что безумное предприятие увенчается успехом? Конь летит быстрее стрелы и ветра, унося прочь молодого некроманта и его бесценную по нынешнему часу добычу. Разбойники встретили Фесса восторженным ревом. Пленник затравленно озирался, бледный, как никогда не выпадающий в здешних краях снег. Зубы инквизитора часто стучали, по лбу и щекам стекали струйки пота - не от жары, от непереносимого ужаса. - Ай да господин маг! - хлопнул себя по коленям главарь скамаров. - Сударь чародей, да на кой тебе эта некромантия нечестивая? Давай к нам, становись вольным скамаром, будешь сыт, весел и пьян, и в карманах будет чем позвенеть! - Может, и стану, - попытался отшутиться Фесс, - коли из этой мышеловки выберемся. - Выберемся, выберемся - скамары мы или кто?.. А с этой крысой церковной чего делать станешь? Допрос снимать? Али еще чего? Ежели допрос, то давай я тебе пару моих ребят дам, больших умельцев - у них даже и мертвый заговорит, и притом безо всякой некромантии! - вожак сам первый принялся хохотать над своей не слишком тонкой шуткой, и к нему тотчас присоединился гогот остальных скамаров. - Не, допрашивать я его не буду, - покачал головой Фесс. - Нам это уже ни к чему. Мне сей человечек совсем для другого нужен. Ты, почтенный, ежели по прошествии малого времени вопли да крики истошные из моей пирамиды услышишь - не пугайся, это я со святого брата шкурку медленно снимать стану. Инквизитор взбулькнул и стал заваливаться на бок. Глаза у него закатились. - Дай пару раз по морде - тотчас очухается, - небрежно посоветовал скамарский вожак. - А вы в оба глаза смотрите, как бы серые своего выручать не полезли, - заметил некромант. - Не волнуйся, чародей, не полезут. Шакалы они, не воины. Делай свое дело, не начнут они ничего, пока собственный их план такое не укажет. Тогда - да, тогда полезут. Да так, что только держись. - Значит, надо мне торопиться. Приведенный в чувство несколькими звонкими оплеухами инквизитор, наконец, похоже, осознавший, что ему уготовано, казалось, совершенно обезумел. Ему не связывали руки, не сковывали ноги - не было нужды. Он и так волочился, словно тряпичная кукла. Зрачки заполнили всю радужку, и в глазах солдата сейчас не читалось ничего, кроме лишь чистого, незамутненного ужаса. Изо рта у него свешивалась тягучая струйка липкой слюны. Эльфийка, едва завидев возвращающегося Фесса с пленником, сама не выдержала - несмотря на прославленную сдержанность и даже холодность Перворожденных, бросилась навстречу, порывисто закинула руки Фессу на шею, обняла, крепко прижалась. Дивно-шелковистые волосы мягко, точно теплая волна, коснулись щеки некроманта, по сравнению с этими волосами даже самый тонко выделанный шелк показался бы грубой дерюгой. Тонкие лесные ароматы, от которых кружится голова... и скорбное лицо Рыси, с укором глядящее на погубившего ее некроманта. Словно засмущавшись, эльфийка поспешно отстранилась, потупилась. Фессу тоже пришлось сделать вид, что он ничего не заметил. Приподнял обеспамятовавшего солдата, встряхнул. Оружие - короткий кинжал, запасной нож - успели забрать скамары, и теперь некромант принялся стаскивать с пленного доспехи. Тот не сопротивлялся, лишившись сил от страха. - Что ты с ним собираешься делать? - брезгливо поморщилась эльфийка. - То, что тебе видеть никак не стоит, - отозвался некромант. Сейчас он был занят тем, что связывал пленного обрывками инквизиторского серого плаща. - Пытать? - выдохнула Миройя. Фесс не ответил. Какой смысл отвечать на изначально не имеющие смысла вопросы? Некромантия не нуждается в пытках как средстве выпытать что-то. Она нуждается в ритуальном мучительстве, причинении боли, причем строго определенным путем, иначе все это будет совершенно бесполезным. Мучительстве без чувств и эмоций, не экстазе маньяка - нет, хладнокровии хирурга, делающего сложнейшую операцию. И за все это быть им, некромантам, проклятыми во веки веков, исправно служить пугалом для всех и каждого, синонимом бессмысленного и безжалостного зла, чистого, незамутненного зла, чинимого из одного лишь безумного желания его чинить. О, если бы они могли, подобно стихийным магам, черпать Силу в буйстве ветра, в жаре огня, в рокоте волн или в спокойном, величавом молчании земли!., или пусть даже и во смертной тени - но без этих жутких ритуалов. Воистину, чем дальше - тем больше. Судьба некроманта - идти по самому краю, по дороге в бездну, освещая себе путь неярким фонариком - так, чтобы остальные видели бы его и ни в коем случае не последовали бы его путем. Спустя некоторое время полураздетый пленник оказался в самой середине старательно перечерченной под новую задачу магической фигуры. В ход вновь пошли запасы ингредиентов из сумки некроманта - ингредиентов этих, кстати, оставалось не так уж много, и что Фесс станет делать, когда сумка его опустеет?.. - Ну вот, - медленно проговорил некромант, глядя на скорчившегося человека. - Вот и сделал дело. Теперь ничего. Теперь вырвемся. Даже если Этлау свой амулет в ход пустит... - Ты о чем? - осторожно поинтересовалась эльфийка. - Какой амулет? - Если Этлау загнобит магию, - так же медленно продолжал Фесс, - скамары наверняка вырвутся. Я не сомневаюсь. И вы вместе с ними. - Загнобит магию? Да разве такое возможно?! - поразилась ученица Вейде. - Теперь, увы, да. - И что, все инквизиторы на такое способны? - теперь в голосе Миройи звучал неприкрытый ужас. - К счастью, нет, - успокоил эльфийку молодой чародей. - Только Этлау. Был еще один, да, гм... с ним беда приключилась, больше не может. - Беда? Какая- беда? - - Съели его, понимаешь, вот ведь какие истории странные порой приключаются... - Фесс изобразил балаганно-зловещую улыбку. - Съели... твои съели? - Мои, - кивнул Фесс. - Выхода другого не было. Это когда в Эгесте дрались. И когда Рысь... ну, ты понимаешь... - Он умолк. - Отец Марк? - прищурилась эльфийка. - Он самый. Крепок был, никак иначе взять не удалось. - Королева Вейде была очень встревожена... - тихонько сказала Миройя. - Еще бы не... чуть всю землю между Нарном и Вечным лесом на дыбы не поставили. - Как бы тут не поставить... - Не поставим. Этлау не даст. Умнее стал и хитрее гораздо. Настоящая бестия. Змея. Я в Кривом Ручье... - Это где ведунья? - перебила Миройя. Фесс кивнул. - Точно. Насилу мы тогда от сего достойного отца-экзекутора ускользнули. И то лишь потому, что помог нам тогда Светлый маг, Эбенезер Джайлз, мас- тер Воздуха. А то бы... - Фесс зло дернул щекой. - Ладно, что о прошлом говорить! Сейчас дело надо делать. - Кривой Ручей... интересно, - задумчиво проронила эльфийка. - Я знала, королева часто туда наведывалась. И я знаю... у Ее величества были ученицы... из смертных. Фесс так и выпучил глаза. - Погоди, ты хочешь сказать... - Что ведьма Кривого Ручья вполне могла быть ученицей королевы, такой же, как и я. - Погоди... - пробормотал ошарашенный Фесс. - Но зачем, какой это все имеет смысл? Ведьма там таких дров наломала... особенно напоследок. По сути дела, если не сжечь, то в темницу ее упечь очень даже бы стоило, чтобы где попало заклятьями не разбрасывалась, от которых такие твари из-под земли полезли, что не приведи глазами увидеть. - Я не знаю, - покачала головой эльфийка. - Королева не посвящала нас в свои замыслы. Но мне ведомо, что не все ее ученицы. . м-м-м... отличались благонравием и душевной добротой. Не спрашивай, зачем это понадобилось Ее величеству. На то она королева, столько столетий правящая Вечным лесом. У нее свои пути. - Я бы поверил, скажи мне такое о владыках Нарна, - покачал головой Фесс. - Но Вейде... она же мне жизнь спасла... она же... она же... Эльфийка осторожно коснулась его руки. - Не ломай себе голову, чародей. В свое время, не сомневаюсь, все разъяснится. Кто сможет помешать тебе самому задать владычице все эти вопросы? - Разве что она сама... Ты удивила меня, Миройя. Поговорим об этом после... победы. А теперь иди. На самом деле... не стоит тебе видеть то, что я стану делать. - Ты забыл, что королева учила меня помимо всего прочего и некромантии? - отпарировала Миройя. - Не стоит взваливать такой груз только на свои плечи... даже если тебе нравится ощущать себя страдальцем за чужие грехи и хранителем чужого покоя. Нет, нет, не возражай. Не станем устраивать сейчас диспута. Фесс тяжело вздохнул. Эльфийка была права, для диспутов и споров сейчас времени не осталось - впрочем, когда оно и было?.. - Выйди, - негромко, но совершенно железным голосом произнес, некромант. - Дело не в моей гордости. То, что я должен сейчас сделать, ляжет на тебя тяжким грузом. А этого я не хочу. Так что, пожалуйста, помоги мне. Оставь меня с этим... человеком. Миройя тихонько вздохнула. - Тебя не переупрямить, некромант. Но помяни мои слова - моя помощь тебе еще понадобится - и очень скоро. Гибкая тень скользнула к пролому. Не оглядываясь, эльфийка выбралась наружу, и в тот же миг Фессу показалось, что в пирамиде стало словно бы чуть темнее. - Ну а теперь с тобой, - некромант повернулся к пленнику. - Согласно канону, я, некромант, ритуальное мучительство с целью обретения Силы совершающий, должен сказать, что против тебя самого ничего не имею и к делу своему приступаю исключительно и только во имя своей цели, не для услаждения отвратного порока. Связанный инквизитор на полу заскулил и заметался. - О, ты пришел в сознание, хорошо, - хладнокровно отметил некромант. - Это на самом деле хорошо. Силы получится гораздо больше, чем если бы я стал применять все наши методы к тебе бесчувственному. - Ы-ы-ы... иииии... - Человек задергался в путах. - Не буду обещать тебе, что больно не будет, - продолжал Фесс. - Будет именно больно. - Скажу... что сказать... все скажу... - Мне от тебя ничего не надо, - пожал плечами Фесс. - Я и так знаю, сколько вас, кто вами командует, знаю, что он принес с собой некий магический амулет... Так что ты ничем не можешь помочь мне. - Милости... смилуйся... пожалей... семья у меня... детишки... - Раньше надо было думать, - назидательно сказал Фесс. - Когда в святые братья записывался. - Да не записывался я! - прорыдал пленник. - Ага, силком забрили, - усмехнулся некромант. - Точно! Не вру, ей-ей, Богом-Спасителем истинным клянусь, да поразит он меня на этом месте! - Знаешь, - задушевным голосом проговорил Фесс, - я уже давно заметил поразительное равнодушие этого самого Спасителя к даваемым его именем ложным клятвам. Лги, ври, плети небылицы - и при этом призывай на свою голову все громы и молнии небесные - тебе ничего не будет. Странно, правда? Вот потому я с некоторых пор и перестал верить подобным клятвам. Так что побереги дыхание и замолчи. Очень скоро тебе придется кричать, и притом весьма громко. Фесс произносил все эти слова, словно заправский палач, вознамерившийся сломить жертву еще до применения пыток. Хотя на самом деле он вновь и вновь убеждался, что так и не сумел стать хорошим некромантом. Настоящий некромант вообще не стал бы вступать ни в какие разговоры. Он просто сделал бы свое дело. Эх, учитель Даэнур был бы очень недоволен... Значит, ты плохой некромант, Фесс. Ты не можешь вот так просто начать мучить беззащитного. Ты легко убьешь его в бою. Ты не поколеблешься, выпуская стрелу ему в спину. Но резать связанного ты не можешь. И это очень плохо, потому что двум сотням скамаров в противном случае придется умереть, и притом донельзя болезненной смертью. Палачи Инквизиции мешкать и сомневаться не будут. И потому выбирай, некромант, и выбирай быстро. Или ты последуешь своему принципу меньшего зла и примешь на себя еще один грех, еще одно зло - совершенное во имя предотвращения другого, большего, -или сотни людей лягут в пески Салладора. А немногие выжившие или попавшие в плен ранеными будут потом свирепо завидовать погибшим быстрой и веселой смертью в бою. Связанный человек перед Фессом плакал крупными слезами, подвывая, словно забитый до полусмерти и медленно издыхающий пес. Губы Фесса искривились в презрительной усмешке. Он презирал не этого солдата', растерявшего сейчас все приличествующее святому брату мужество и просто воющего от животного ужаса и желания жить, - он презирал себя, не способного сделать то, чему его учили. "Ты очень плохой некромант, Неясыть, ты никудышный некромант. Хорошо плести заклятья, когда есть откуда черпать Силу. А вот когда все доступные источники иссякают и остаются только те, от которых всех обычных магов начинает трясти от страха и омерзения... Делай дело, Фесс. Или те, кто умирал - и кто, возможно, еще умрет ради тебя, воистину умерли напрасно". Фесс стиснул зубы, раскрывая сумку. Кожаный футляр, наподобие того, что носят с собой важные, почтенные доктора. Заблестели странные, пугающего вида инструменты. Человек завизжал. - Будет немного больно, - проговорил некромант, склоняясь над пленником с жуткого вида зазубренным стилетом в руке. "Долго ж ты заставил меня ждать!" Фесс замер. "Не бойся. Даже если ты остановишься сейчас, это уже ничего не изменит. Когда ты взялся за железо, ты стал моим. Впрочем, ты всегда им был". Некромант едва не выронил стилет. Судорожно рванулся в сторону, прижимаясь к стене. Рука шарила в поисках глефы. Пленник только тяжело дышал, вперясь в пространство полубезумным взором, в котором Фесс тем не менее прочел изрядное изумление. "Ты думаешь, что, отказавшись от намерения пытать этого человека, ты избегнешь своей судьбы?" - Я не стану служить тебе, - слова застревали в зубах. - Я никогда не стану Разрушителем! Слышишь, ты, тварь, самозванка, присвоившая себе имя той, которой я служу! "Ты и тебе подобные не служат никому, кроме самих себя. В этом их - и твоя тоже - трагическая ошибка". Фесс швырнул стилет на камни. Сталь жалобно звякнула - точно отражение человеческого бессилия перед великой и непонятной Силой, невесть зачем явившейся в этот мир, невесть почему стремящейся к его разрушению... "Ошибка. Я не стремлюсь к разрушению". - А к чему же тогда?! - яростно выкрикнул Фесс. Глефа уже была в его руках. "Ты не догадываешься?.." - Ему казалось, или во внезапно сгустившемся по углам мраке на самом деле проступили контуры тонкой женской фигуры, отчего-то очень похожей сейчас на королеву Вейде. - Мне некогда разгадывать твои загадки... "В том-то и дело. Ты никак не можешь остановиться и подумать. Не откладывать на потом. Потому что это самое "потом" так никогда и не наступает..." - Послушай, Тьма. Чего ты хочешь? Скажи мне раз и навсегда. Я отвечу тебе "да" или "нет". Если я скажу "нет" - полагаю, мое земное бытие не затянется надолго. И хватит прятаться по углам, иди сюда! Я хочу видеть твои глаза, если, конечно, они у тебя есть! "О, ты уже на самом краю. Это хорошо. Но я не люблю, когда мне служат. Мною живут. Без этого все обречено на неудачу". - Что ты такое? Кто ты? Ты ведь просто назвалась Тьмой, не так ли? "Время вопросов..." - Фессу показалось, что его собеседница чуть усмехнулась. - Почему бы и нет? Если уж я тебе так нужен1 "Ты нужен не мне. Ты нужен этому миру. Людям и He-людям. Всем, кто живет и чувствует". - Хватит общих слов! - отчаянно выкрикнул Фесс. - Когда нанимаешь слугу, обычно четко объясняешь ему, в чем будет состоять его работа. Иначе он с ней не справится. Так что, ты хочешь, чтобы я принял твою Силу и обратил Эвиал в один кровавый хаос? И чтобы ты потом заняла то, что останется, превратив все в себя, сделав все своей частью? Так? Я прав? "Нет, - прошелестело в ответ. - Ты должен понять сам. Но ты уже мой. Ты можешь войти в Черную Башню". - Какую Башню? О чем ты?! - заорал некромант, теряя последние остатки терпения. Молчание. Лишь рассеивается залегший по углам мрак. Да валяется на камнях иззубренный стилет. - Фесс! - отчаянный крик Миройи. Эльфийка одним прыжом оказалась рядом, повисла у него на шее. - Что тут было? Кто тут был? - Лучше тебе об этом не спрашивать, - хрипло проговорил некромант. - Одна... одна моя старая знакомая. Все норовит зазвать меня к себе в гости, подсматривает, подслушивает... - Подсматривает? Даже когда ты с кем-нибудь целуешься? - Эльфийка скорчила гримаску. - Фи, как некуртуазно. Как невежливо и невоспитанно. От великих Сил, по крайней мере, ожидаешь цивилизованного поведения - иначе никакие они не великие и не Силы, а просто... - она запнулась, подыскивая словцо пообиднее, - просто мелкие жулики! Фесс потерянно молчал. Неподвижно и так же молча лежал пленник на полу. Эльфийка наморщила лобик, пристально взглянула на связанного инквизитора, на Фесса, потом снова на инквизитора... - Ты не смог. / - Не смог... - эхом откликнулся некромант. - А серые приближаются... - Пошли на приступ? - изумился Фесс. - Не может быть! Почему же никого не прислали ко мне? - Не поняли еще, - пояснила эльфийка. - Полки стоят на месте. А вот их маги - нет. Надо действовать, Неясыть. Иначе будет поздно. - Я знаю... - Погоди... - прищурилась Миройя. - Я чувствую след... чего-то знакомого... А... теперь... понятно... - Она зажмурилась, несколько раз глубоко вздохнула. - Послушай, Неясыть... не надо тебе его резать. - Силу больше взять неоткуда. С теми крохами, что у меня оставались, только стрелы и распылять. А чтобы справиться с Этлау, знаешь, сколько мощи потребуется? Впрочем, нет, откуда ж тебе знать... - Почему ты так думаешь? - обиженно возразила эльфийка. - Как раз очень хорошо понимаю. Или ты забыл, что у нас был договор со святыми братьями? Чтобы сокрушить Этлау, надо куда больше, чем у тебя сейчас... или чем то, что ты сумел бы взять у этого несчастного. - Она внезапно вновь обняла его, дивные глаза оказались совсем рядом. - То, что тебе надо... возьми у меня. Фесс замер. То, что говорила Миройя, было совершенно, абсолютно невозможно. Своими руками резать ее?.. - Именно, - она резко тряхнула головой. - У меня. Без гнева и ужаса. Возьми Силы не на злой стороне. Не умножая горе и ненависть. Возьми у той, что согласна дать это добровольно. И как знать, может, Госпожа и отступится. - Госпожа? - только и смог выговорить Фесс. - Мы в Вечном лесу называем ее Госпожой. Среди магов Ордоса она же известна как Западная Тьма. Хватит, не разводи разговоры, сударь мой некромант! - Миройя решительно встала в середину фигуры, небрежно, точно куль с мукой,, отпихнула в сторону связанного инквизитора. Она не задавала вопросов и ничего не боялась - Фесс не чувствовал ни грана ее страха. Был тот миг, когда рушатся все и всяческие преграды, запреты и законы. Наверное, впервые в истории некромантии жертва добровольно предлагала себя для обряда. И, наверное, также впервые бесстрашно смотрела на раскрытую сумку Фесса с тускло поблескивающими пыточными инструментами. - Будет очень больно, - коротко бросил Фесс. Эльфийка не дрогнула, она оставалась совершенно спокойна. Совершенно, убийственно спокойна. - Тебе нужна боль, - она не спрашивала, она утверждала. - Тебе нет нужды выяснять, кто против тебя. Ты догадался и так. Или знал с самого начала. И теперь собираешь силы для удара. Одного-единственного. После чего у скамаров и... у моих подруг... появятся шансы. - Верно, - Фесс тяжело взглянул в глаза Миройе. - У них появятся шансы. Но ты, надеюсь, понимаешь, что у нас с тобой их почти не будет? Эльфийка молча кивнула. - Представь этого типа. Все, что только сможешь. Никакой магии, только то, что сама чувствуешь. И... протяни левую руку. Будет... будет больно. - Я умею терпеть. - А тут терпеть как раз не надо, - буркнул некромант. - Мне твое терпение ни к чему. - Могу визжать, как селянка, - улыбнулась эль-фийка. - Лучше визжи, - угрюмо кивнул некромант. - Понимаю, ради всех этих скамаров... - Ради них и ради других, которых здесь нет. К счастью, - покачала головой Миройя. - Ради Вечного леса. Ради Нарна, хотя мало кто из моих сородичей поддержал бы такое. Хватит, не будем терять времени. Режь, некромант! Темное острие коснулось белоснежной кожи. Эльфийка вздрогнула, но не закричала и уж, само собой, не завизжала. Но зато Фесса в тот же миг накрыло волной ее боли - Миройя сама усиливала в себе эту боль, вздымая ее, словно сверкающий клинок, вспарывая ею саму себя. Сила сама шла в руки некроманта. Классический, веками опробованный метод. По белой руке эльфийки быстро сбегают ярко-красные струйки. Капли срываются с тонких пальцев, устремляются вниз, дробясь о плиты, орошая вычерченное Фессом тончайшей алой пылью. Сила, Сила, Сила штормовыми волнами гуляет по тесной пирамиде. Лицо Миройи искажено, она шатается, но и не думает отстраниться от острия в руке Фесса. А некромант чувствует, как по его собственному лицу начинают катиться слезы. То, что замышлялось как простая разведка, вдруг обратилось генеральным наступлением. Звезда полыхнула темным пламенем, по стенам пирамиды побежали трещины. - Бей! - выкрикнула Миройя, не двигаясь с места. Ее трясло от боли, из громадных глаз тоже бежали слезы. И он ударил. Пирамида треснула, в разные стороны полетели глыбы, на лету дробясь и распадаясь мелкой крошкой. Волна темного пламени вырвалась из пирамиды - словно тут расцвел невиданный гигантский цветок. А с глаз некроманта, вскинувшего нестерпимо горячий посох над головой, в этот миг словно спала пелена. Он увидел плотное кольцо, удавкой охватившее некрополь; увидел прямоугольники конницы, ждущие в неправдоподобно правильном строю, воздетые пики пехотинцев, укрытых за барханами и тоже ждущих, ждущих с каким-то убийственным, неиссякаемым, нечеловеческим терпением. А еще дальше - окруженные еще более плотным строем отборных телохранителей, стояли те самые маги - дважды двенадцать подмастерий, пять магов помогущественнее и один, в самой середине... Разумеется. Ты не ошибся, Фесс. Святой отец Этлау собственной персоной. Лица не видно, но теперь это и не нужно. Ты еще не ощутил занесенный над тобой клинок, господин экзекутор какого-то там ранга? Темное пламя, гребень взметнувшейся над песками незримой огненной волны обрушивается вниз. Фесс летит, летит над пустыней, сжимаясь в кулак, превращая себя в грозный, дробящий стены и сокрушающий крепостные ворота таран. Ты опоздал, Этлау. Не знаю, откуда и от кого проистекает твоя нынешняя Сила, - но посмотрим, что ты сумеешь сделать против этого?! Этлау вскинул голову. Резким, каким-то нечеловечески-змеиным движением. Лица его Фесс по-прежнему не видел, заметил лишь - хотя вернее будет сказать "ощутил" - движение собственной магии инквизитора, пробуждение того, что про себя Фесс назвал "пожирателем волшебства". Но поздно, слишком поздно, серые! Вы не ожидали встретить тут эльфийское чародейство. Вы привыкли, что Вечный лес помогает вам или, по крайней мере, не противостоит в открытую. Вы крепко верили, что, запуганные вашей мощью, эльфы Весны никогда не осмелятся поделиться своей силой с вашим смертельным врагом. Однако же они осмелились. И хотя, конечно же, от королевы Вейде сейчас было бы куда больше пользы, тем не менее - это была Сила эльфов, и защищаться от нее святой отец Этлау сейчас никак не предполагал и не готовился. И нечего было гасить тут диковинному амулету инквизитора. Магия уже была совершена. Поздно пытаться связать крылья бесшумно парящему над ночным лесом филину. Чей-то взгляд уперся в затылок летящему некроманту. Не злобный и не доброжелательный, не исполненный гнева и не полный сочувствия. Никакой взгляд. Словно на него смотрел слепец. Миг - и все исчезло. А снизу, навстречу темному огню некроманта, уже поднималась волна слепяще-белого света. Этлау ответил ударом на удар, поняв, что бежать и защищаться уже поздно. Над пустыней столкнулись две волны. Словно два призрачных моря, волей неведомых богов сошедшиеся в свирепой схватке; и миг этого столкновения обернулся для Фесса ошеломляющей, разрывающей сознание болью. ...Белые молнии рвут сдавившие их темные тучи... Фесс открыл глаза. Мертвая пустыня вокруг. Исчез некрополь, исчезло кольцо инквизиторов вокруг него. Один песок. Тянутся с востока на закат бесконечные барханы, и кажется - нет в мире вообще ничего, кроме них. И на этих барханах, шагах в сорока от Фесса, спокойно скрестив на груди руки, стоит отец Этлау. В белых как снег ризах. С пылающим ярким солнечным светом Знаком Спасителя на груди. И больше ни одной живой души. Словно бы столкнувшаяся магия выжгла все живое вокруг них. Этлау на вид казался безоружным. - Вот и встретились, Неясыть, - негромко сказал инквизитор. Фесс не ответил. При нем тоже не оказалось ни одного клинка. Голые руки. Впрочем, это как раз не так уж плохо. - Догадываешься, где мы? - спросил Этлау, не двигаясь с места. Фесс не ответил. Не было смысла вступать в переговоры. Где бы они сейчас ни находились - внутри своего собственного заклятья, внутри того неведомого порождения их столкнувшихся заклинаний, - сражаться здесь придется точно так же, то есть - насмерть. Некромант молча и быстро двинулся навстречу отцу- экзекутору. "Он прав, - подумал Фесс. - Это дело между мной и им. Больше никому меня не остановить - если, конечно, один на один". - Поскольку ты не отвечаешь, я возьму на себя смелость продолжить, - с любезной улыбкой сказал инквизитор. - Твоя и моя магия столкнулись. И я - посредством дарованной мне Господом Спасителем силы - поместил нас, так сказать, внутрь этого шторма. Совершенно необязательно убивать столько ни в чем не повинных людей вокруг, когда мне нужен только ты один. "Говори, говори, - подумал некромант. - Говори, распинайся, произноси высокопарный бред. Мне потребуется только один удар. Лишь в сказках герой может подняться, если у него разбито горло". - Видишь ли, дорогой Неясыть, - Этлау с деланным интересом воззрился на собственные ногти. - Мера твоих деяний перевесила меру терпения уже даже и не земных сил. Забирай повыше. Сил Небесных. Наш Господь, Спаситель, иже еси на Небеси, вручил мне, своему смиренному слуге, силу и власть положить конец не только твоим злодействам, но и тому пути во Тьму, по которому ты грозишь уволочь за собой весь Эвиал - подобно тому, как крошечный, ничтожный камешек порождает своим падением исполинскую неостановимую лавину. И потому я здесь. Со своими добрыми братьями, многие из которых, уже отдав свои жизни, ныне пребывают в счастливом посмертии с нашим небесным Повелителем. И у меня одна цель. Уничтожить тебя. Что бы там ни говорили предания и предсказания об опасности, подстерегающей тех, кто дерзнет положить конец деяниям Разрушителя. И не трудись оправдываться - я знаю точно, кто ты. Мне многое было открыто - в ниспосланных моим Повелителем видениях. В слабости своей я далеко не сразу нашел в себе силы поверить им. Я скорблю об этом. Но ведь лучше поздно, чем никогда. Отчего ты молчишь, некромант? Отчего ты не отвечаешь мне? Тебе ведь очень хочется спросить меня о судьбе твоих дорогих друзей, которых ты столь доблестно и благородно бросил раненными, когда сломя голову удирал из Эгеста. Гном, и орк, и та странная девчонка, в которой, я готов был бы поклясться, есть толика эльфийской крови. Готов был бы, не знай я, что полуэльфиек не бывает. Ты по-прежнему молчишь, некромант Неясыть? Поразительное бесчувствие. Впрочем, чего же еще ожидать от вас, некромантов. Чудища вы богомерзкие, как и те зомби, от которых вы нас якобы защищаете. Ну, что ты молчишь? Фесс не позволил себе даже усмешки. Неспешно, шаг за шагом он сокращал расстояние. Один бросок. Магия тут отменена. Амулет Этлау действует, и так, что не сломаешь. - Интересно, - задушевным голосом сказал инквизитор, - когда же ты наконец поймешь. Ты всерьез подумал, что я стану драться тут с тобой на кулачках? Нет, честное слово, Неясыть, я считал тебя умнее и не думал, что ты так легко угодишь в столь простую ловушку. Ловушку? Фесс не чувствовал ничего подобного. Время для них с Этлау словно бы остановилось. Они вдвоем, собственные отражения в кривом зеркале волшебства. Инквизитор безоружен, он никогда не слыл особо ловким рукопашным бойцом. Дело надо кончать. Фесс прыгнул. Уже в прыжке он внезапно ощутил, как его левое плечо врезалось словно в жгучую липкую паутину. Он словно завис над белым песком - и уже падая, уже катясь, заметил торжествующую ухмылку на губах инквизитора. Ну конечно. Очевидно, это заклятье было наложено заранее, и, подобно темной волне Фесса, не погашено, когда талисман отца-экзекутора начал работать. Задыхаясь, Фесс рухнул на песок. Вскочил, отплевываясь и чувствуя, что незримая паутина начинает стягиваться все туже и туже. Руки Этлау оставались презрительно неподвижны, скрещены на груди. Инквизитор, похоже, не сомневался в успехе. Но тогда зачем же все эти сотни, если не тысячи солдат вокруг некрополя? - На сей раз я сожгу тебя, некромант, - негромко посулил отец-экзекутор. - Сожгу тебя торжественно, на главной площади Святого города, на главной площади Аркина Это большая честь, некромант Ее удостаивались лишь самые злонамеренные и знаменитые из ересиархов и малефиков Фесс рванулся, стараясь освободиться, - напрасно Заклятье инквизитора работало исправно Незримая нить подсекла Фессу ноги, так что он покатился по песку - вниз по склону, в провал между двумя песчаными волнами - Какое патетическое зрелище, - рассмеялся Этлау - И как жаль, что твоя девушка не дожила до этого дня О, признаюсь, признаюсь, она умерла не сразу Признаюсь также, что принял в этом некоторое участие Кричала она очень громко Звала тебя на помощь, некромант Только ведь звать тебя бесполезно Думаю, уже ведьма из Кривого Ручья показала это со всей очевидностью Ты ничего не хочешь сказать, некромант7 Само собой, Фесс не отвечал Напрягая все силы, некромант пытался разорвать опутавшую его невидимую сеть - в конце-то концов, ведь удалось же ему преодолеть действие амулета Этлау там, в Эгесте, что бы ни случилось потом1 Инквизитор засмеялся - Не трудись Все просчитано до тонкостей, - гордо сообщил он - Наши заклятья уравновешивают друг друга, а здесь только мы с тобой И моя магия действует, а твоя - он издевательски развел руками Некромант уже с трудом мог пошевелиться Все попытки прибегнуть к чарам натыкались на глухую стену Инквизиторы на самом деле постарались Что называется, на славу По лицу Фесса струился пот Не может быть, чтобы он проиграл вот так донельзя глупо, проиграл еще до начала настоящего поединка. - Подергайся, подергайся, - милостиво дозволил Этлау. - Твоя девочка тоже долго дергалась. Не мог же я, на самом деле, дать ей умереть на голых, холодных камнях! О нет, она умирала в тепле... даже я б сказал, что там было немного жарко. Понимаешь, когда тебя кладут на решетку для поджаривания, трудно... Что он собирался сказать, так и осталось неведомым. Фесс ощутил, как путы внезапно начинают трещать. Словно чья-то рука провела по ним остро отточенным лезвием. Белый песок взвился смерчами, небо потускнело, солнце камнем покатилось к горизонту, метнулся в сторону растерянный Этлау... а некромант, уже ринувшийся было за ним, вдруг оказался на полу своей пирамиды, рядом с окровавленной Миройей. Эльфийка уже не стояла - лежала, скорчившись, в самой середине начерченной Фессом звезды. Из рассеченной ланцетом некроманта руки по-прежнему бежала кровь. ...А в вершине пирамиды еще дрожало, угасая и истаивая, короткое видение, которое Фесс тем не менее запомнил крепко-накрепко. Темная волна превозмогла-таки сопротивление белого пламени. В барханы вокруг Этлау и его присных словно грянуло исполинским раскаленным молотом, и песчаные дюны взвились на воздух, взорвавшись словно бы изнутри. Столбы песка и пыли, перевитые пламенем, летящие по воздуху тела святых братьев, отброшенные чудовищной силой взрыва. Все окуталось облаком тонкого летучего праха, плотью умиравших в зажженном некромантом огне песка, воздуха и даже света. Но что же случилось? Что произошло, почему замершая в равном противоборстве сила некромантии все-таки превозмогла воздвигнутые Этлау защитные барьеры?.. Ответ пришел сам, стоило Фессу взглянуть на неподвижную эльфийку. В правой руке она сжимала ланцет, глубоко вогнав его в собственную грудь. - Не-е-е-ет!!! - заорал Фесс, бросаясь к Миройе. Длинные, словно весенние ольховые сережки, ресницы дрогнули, веки медленно приподнялись. - Я успела... - услыхал некромант слабый шепот. - Я успела... вы теперь доберетесь до леса. Передай королеве... я сделала все, что могла... - Молчи, - Фесс одним прыжком оказался рядом с эльфийкой. - Молчи. И не вздумай мне тут героически умирать. Мы тут не для того, слышишь? Вот тоже мне эти эльфийки - хлебом не корми, дай красиво умереть!... Он еще говорил эти пустые слова - только бы поддержать, только бы не дать соскользнуть еще глубже к Серым Пределам. Но при виде жуткой раны - Миройя еще и поворачивала клинок в ней, усиливая боль, доводя себя до самого края, - у Фесса опускались руки и тоскливо сжималось сердце. ...Видение наверху почти что погасло. Фесс успел заметить лишь растерянно попятившихся солдат и груду тел на том месте, где стоял Этлау со своими приближенными. Неужели с ним покончено? Не верится что-то в такой успех... Хотя Сила, отданная некроманту Миройей, и в самом деле поражала воображение. Ничего удивительного, что барханы рассыпались пылью, а тела валяются в десятках шагов от места схватки. Удивительнее, как при этом вся пустыня не превратилась в одно сплошное море огня. Очевидно, часть мощи все-таки принял на себя талисман инквизитора... Фесс рванулся к пролому, махнул рукой торчавшему неподалеку посыльному скамаров. - Готовьсь! На прорыв сейчас пойдем! На про- рыв!... Гони к набольшему, всех в седла! Эльфиек - в седла! - Понял, сударь маг! А ты-то сам, господин? Мы тебя тут не бросим! - Беги! Обо мне не беспокойся! Я следом за тобой буду!.. Фесс рывком поднял бесчувственную Миройю на руки. Звезда на полу еще не угасла окончательно, силы были выпиты не до дна. Вообще-то не полагалось оставлять неисчерпанным до конца магический источник, но сегодня такой день, что не до правил. Скамарам надо нанести удар. Сейчас, именно сейчас, пока инквизиторы растеряны, пока еще не собрались с силами, не организовали отпор!.. Правда, пришлось еще задержаться, пока некромант не развязал путы на обеспамятовавшем пленнике. За стенами пирамиды уже слышалось конское ржание, крики, команды, лязг оружия. Скамары сбивались плотным клином, по бокам становились те, у кого лучше доспехи, запасных лошадей брали в середину строя. Эльфийки и в самом деле тоже были в седлах и тоже, подобно бесценным сейчас заводным коням, - под защитой скамарских спин. - Быстрее, господин маг! - крикнул вожак. - Ты прав, сейчас ударить надо, они там мечутся, словно тараканы ошпаренные! - Держите, раненая у меня! - Несколько эльфиек бросились к подруге. Фесс едва успел передать с рук на руки Миройю, как... Что такое? Снова то же самое чувство, словно он смотрит в упор в глаза отца-экзекутора преподобного Этлау, словно сошелся с ним врукопашную, грудь на ФУДЬ. Уцелел, гад?! - мелькнула страшная мысль. - Гоните, гоните! - заорал Фесс. Назад, в пирамиду, где все еще слабо тлеет зеленым пламенем начертанная на полу звезда. Пожалуй, он таки рановато освободил того серого, сейчас бы он пригодился - после Миройи Фесс чувствовал, что способен голыми руками разорвать и отправить в Серые Пределы не одного солдата святых братьев, а всех их, сколько бы ни нашлось на свете. - Стой, маг! - завопил в ответ вожак скамаров. - А ты-то сам?! - Не ждите меня! Прорывайтесь! Потом меня подберете! - Где?! Совсем ума лишился через свою магию! - отбросил вежливость разбойник, но Фесс одним прыжком уже влетел в пролом "своей" пирамиды. Серый куда-то уполз, хотя, наверное, его нетрудно будет найти по следам. Звезда все еще тлела, и не потребовалось много времени, чтобы во всех деталях увидеть, что творится и в самом некрополе, и вокруг него. Вокруг некрополя царила паника. Кто-то из серых побежал к разбросанным взрывом телам; кто-то кричал, размахивал руками, призывая своих идти вперед; кто-то, напротив, пятился и отступал, выставив пику или меч; такие сбивались кучками, спина к спине, плечо к плечу. Единого строя инквизиторов больше не существовало. А в самом некрополе вожак скамаров, как и положено вожаку, впервые понял, что происходит. И что нельзя упускать этот драгоценнейший момент вражьей растерянности. И что не следует ждать упрямого некроманта. Кричали эльфийки, наверное, умоляя разбойников задержаться, - главарь только вскинул руку, что-то коротко и гортанно выкрикнул, и его отряд, две сотни всадников, рванулся с места в галоп. Тем не менее двух лошадей для Фесса скамары оставить не забыли. И последнее, что успел заметить Фесс, прежде чем усилием воли погасить видение, - был Этлау. Живой, хотя весь покрытый кровью и копотью, белые одежды инквизитора превратились в жалкие лохмотья. Однако он был жив, жив, жив! Инквизиторского талисмана Фесс сейчас не чувствовал. То ли Этлау на время потерял над ним власть, то ли чудесную вещицу ослепило и оглушило обрушившееся со всех сторон темное пламя. Во всяком случае, это надо было использовать. Это единственный шанс. Пусть даже с теми малыми силами, что остались после первого удара. Скамары тем временем с гиком вырвались из некрополя. Фесс слышал их яростные боевые кличи, топот мчащихся коней, панические и полные ужаса вопли оказавшихся на пути конницы инквизиторов... Конечно, командуй серыми толковый стратег, он сумел бы остановить этот порыв. Всадников он встретил бы стрелами, сомкнул ряды тех, кто не поддался панике, подтянул запасную конницу... но, похоже, все, кто мог отдавать такого рода распоряжения, сейчас лежали бездыханными на золотом песке, а младшие начальники, очевидно, просто растер