то она была неизмеримо сильнее, несмотря на все магическое искусство ее гостя. И в то же время - это его искусство открывало ее внутреннему взору такие видения, что у ведьмы внутри все оледенело и обмерло. Она заколебалась. И маг, конечно же, тотчас это почувствовал. - Разреши мне управиться с котлом, - вновь попросил он. - Поверь, даже Инквизиция не стоит такой цены. А я тебе помогу. Позволь только мне опростать твой котел, и мы уйдем отсюда. Уйдем все вместе. Округа успокоится. А от инквизиторов я тебя уж как-нибудь да отстою. Вот спутников своих как-то пришлось прямо с эшафота спасать. Спроси их, они не дадут соврать. - Волшебник даже позволил себе слегка улыбнуться. - П-поможешь? - вдруг вырвалось у ведьмы. - Конечно! - Чародей торжественно прижал правую руку к сердцу. - Клянусь тебе в этом всемогущей Тьмой, в которой я черпаю силы, клянусь тебе в этом неподкупной Смертью, ожидающей каждого, клянусь своим посохом и своей Силой некроманта - я буду защищать тебя до последнего вздоха. А теперь давай не будем медлить, позволь мне сделать то, что я должен сделать, и в дорогу! Надеюсь, у тебя не осталось в Кривом Ручье ничего такого, за чем стоило бы возвращаться. - Не осталось... - машинально, словно неживая, ответила ведьма. Ее руки бессильно упали, остановившийся взор смотрел в одну точку, куда-то в темноту у подножия холма. Ее ночной гость дал ей самую страшную клятву, на какую только способен Черный волшебник. Клятву нерушимую. Он и впрямь теперь обречен погибнуть, спасая ее, угоди она в руки Инквизиции. Казалось бы, чего колебаться? Ведьма уже открыла рот, чтобы сказать: "Ну, так делай же!", уже шагнула было в сторону, открывая некроманту дорогу к котлу, как вдруг внутри у нее словно бы взорвалась ледяная скала боли. Мириады острейших иголок вонзались, казалось, в каждую частицу естества, гася сознание, пожирая рассудок, обращая ведьму в один вопящий, корчащийся комок боли, ненависти и ужаса. Это было словно удар настигшей цель уже на излете стрелы, неведомо кем выпущенной... Ведьма шатнулась вперед. Все только что сказанные слова оказались забыты, даже нерушимая клятва некроманта. Остались только животные страх, боль и ярость. Она прыгнула, выставляя вмиг. отросшие стальные когти. - Позвольте мне, милорд мэтр, - неожиданно раздался низкий ворчливый голос. Из тьмы вынырнул коренастый коротышка, по виду - сущий гном, в мокром, облепившем его с ног до головы плаще. - Не так надо с бабами чумовыми обходиться, ох, не так... Одним движением, катясь, словно колобок, он вдруг очутился рядом с обеспамятовавшей ведьмой. Взметнулся здоровенный кулак - ведьму спасли только не до конца еще угасшие инстинкты оборотня, она отшатнулась, споткнувшись и рухнув навзничь. Этого оказалось достаточно. Коротышка в один миг оказался сверху, навалившись многопудовой тяжестью, а у самого своего горла ведьма почувствовала холодное острие короткого кинжала. - Хватит дурочку валять! - рявкнули ей прямо в ухо, обдав при этом густым луковым перегаром. - Слушай, что милорд мэтр тебе скажет, и делай, что говорит. Тогда, быть может, до завтра доживешь! - Отпусти ее, Сугутор, - услыхала ведьма голос мага. - Отпусти, отпусти, мне она ничего не сделает. - То-то, что не сделает, - недовольно проворчал коротышка, не делая даже попытки подняться. - Небось как на вас она пантерой наскочила, у меня едва медвежья болезнь не случилась. - Вставай, вставай, гноме, нечего тебе ее лапать, - раздался третий голос, принадлежавший здоровенному зеленокожему детине с торчащими из-под верхней губы внущительными клыками. Детина протянул руку, играючи подняв коротышку за плечо. Гном галантно протянул ведьме отброшенную ею юбку. - Мы тебе не враги, - наклоняясь и вглядываясь глаза ей, вновь сказал маг. - Я помогу тебе выбрать отсюда. Ты слышала мою клятву. Если хочешь, будем странствовать вместе. Вставай и давай браться за дело. Твое заклинание... ты даже понятия не имеешь чему даешь дорогу. Потуши костер, я управлюсь с котлом. - Не-е-е-ет! - вырвался у ведьмы звериный вой Она так и думала. Сбывались ее самые худшие ожидания. Он пришел убить ее волшебство - то самое, ради которого она безвозвратно погубила собственную душу и готова была погубить тело. Никаких других мыслей у нее уже не оставалось. Она забыла. - Не отпускайте ее, - скомандовал чародей своим подручным, и те, не мудрствуя лукаво, тотчас схватили ведьму за руки. Коротышка вновь приставил ей к горлу кинжал. По щекам ведьмы потекли злые слезы. Все, все, все погибло! Заклятье не доведено до конца, она не отплатит тем, кто гнал ее через весь Эгест, кто сжег ее сестру, кто запытал до смерти ее мать, кто повесил за "пособничество ведьмам" ее отца; все они останутся жить... Но тогда она, во всяком случае, захватит с собой этого проклятого мага, разрушившего все ее планы! Не обращая внимания на приставленное к горлу острие, она внезапно и резко рванулась в сторону. Сталь оцарапала ей шею, но ведьма, не чувствуя боли, одним прыжком очутилась возле котла, сунула обе руки в кипящее варево (ожогов она не почувствовала) - и выкрикнула давно, бережно выпестованную формулу заклинания. x x x Магический удар швырнул Фесса наземь, застав несколько раз перекатиться через себя - остановил его только густые кусты, окружавшие вершину xoлма. Глаза заливало кровью из рассеченного лба, в ушах звенело. Гном и орк, забыв о ведьме, разом бросились к нему - поднимать. - Пр-рочь! - в ярости заорал на них некромант. Скрюченные пальцы впились в посох. Ну, пришло время показать все, на что ты способен, волшебник, потому что иначе тебе придется встретиться тут с той самой Тьмой, от которой ты так стремишься убежать. Котел тем временем, словно отзываясь на слова ведьмы, изверг из себя тугой смерч зеленоватого пламени. Густое варево обращалось в бесплотный огонь, он поднимался все выше и выше над холмом, разметывал серые тучи, обращая в пар капли дождя, взвивался, пронзая толщи ночного воздуха, казалось, еще немного - и он доберется до самых звезд, растолкнет, разбросает их в стороны так же легко, как матерый медведь разбрасывает свору собак. Фесс одним прыжком оказался возле котла, отшвырнул ведьму, - впрочем, она и не сопротивлялась. Черное нутро было пусто, пусто и сухо - ведьма постаралась, сплетая свое чародейство. Теперь ему оставалось только встретить удар грудью. Но секунды шли, а ничего не происходило. Ведьма неподвижно лежала на земле, словно тряпичная кукла, очевидно пребывая в глубоком беспамятстве. Орк и гном, оба медленно опустили взятое на изготовку оружие - сражаться, похоже, было не с кем. Фесс ожидал какого-нибудь огненного дождя, разрзнувшихся небес, появления чудовища из бездны - однако, вместо этого... - Ты позволил ей! - раздался истошный вопль снизу, из темноты у подножия холма. Фесс вытаращил глаза. - О-о, вот и наш петушок явился, - нехорошим голосом протянул гном, выразительно поигрывая топором. - Тебе неясно сказано было?.. Прадд не стал тратить лишних слов, просто встал рядом с Сугутором, громадная секира орка прегради дорогу волшебнику Воздуха. Однако тот не остановился - так и продолжал бежать, словно слепой, прямо на обнаженное железо. Толстый посох в его руках едва ли смог бы послужить надежной защитой. - Значит, вот так, - протянул Сугутор, сделав одно выверенное движение навстречу. Фесс не успел остановить гнома, топор взлетел и рухнул, играючи перерубив надвое неловко подставленный посох. Молодой волшебник совершенно по-детски вскрикнул: "Ой!" - и сел прямо на пятую точку, ошеломленно уставясь на обломки посоха. - Гноме, ни с места! - страшным голосом рявкнул Фесс, потому что Сугутор, похоже, всерьез собирался прикончить этого несчастного мальчишку. Сверкающий топор медленно опустился. Тяжело дыша, Сугутор повернулся к некроманту: - Да чего ж его жалеть-то, мэтр? Не смотрите, что у него молоко на губах не обсохло - ручки-то небось в кровище аж по самые плечи. - Не доказано, орк, - тяжело сказал Фесс. - Не убивай без надобности, да простятся мне эти банальные и напыщенные слова, но, как я вижу, иногда их повторять очень даже полезно. Остановись. Как-никак, - чародей криво усмехнулся, скорее просто дернул губами, настолько кривой и ненатуральной вышла эта усмешка, - как-никак мы с ним почти что однокашники. Маг Воздуха только простонал. Кажется, он вообще перестал что-либо понимать - сидел, тупо уставившись на обломки своего посоха, которым так и не успел воспользоваться по-настоящему. На всякий случаи Сугутор подобрался поближе, выудив из-за голенища узкий изящный стилет, совершенно дико смотревши в его здоровенной волосатой ручище. - Нельзя убивать магов, - сказал Фесс, переводя взгляд с одного из своих подручных на другого. - Нам сейчас понадобится все его умение, друзья мои. - Его умение? - Судя по голосу, Сугутор не сомневался, что достопочтенный мэтр окончательно лишился рассудка - как результат тяжелых испытаний. - Его умение, гноме. Котел нашей голубушки пуст, боюсь очень скоро мы станем свидетелями поистине выдающегося представления. Как говорили ордосские актеры - беневиса. - Беневиса? - недоуменно переспросил Сугутор. - Ум-гум, - кивнул Фесс, подходя к обеспамятовавшему Белому волшебнику и протягивая ему руку. - Вставай! Нельзя терять времени, нам всю работу и за два дня не переделать. - Посох... - простонал несчастный маг. - Посох... преосвященный Ангерран... Ангерран Эгестский... - Что он несет? - раздраженно рыкнул Прадд. - Погоди. - Фесс нагнулся, осторожно, не касаясь, всмотрелся в обломки. - Все понятно, не простой посох. С ним хаживал еще сам достопамятный Ангерран, приводил, так сказать, темных язычников к свету и правде... сколько он сжег еретиков, не смогли подсчитать даже аркинские крючкотворы. Эгей, парень, верно я говорю?.. Ответа не последовало. Несчастный чародей громко и совсем не по- мужски рыдал, размазывая слезы по щекам. Сперва Фесс смотрел на незадачливого волшебника с кривой усмешкой, однако затем презрительное выражение его мало-помалу исчезло, сменившись чем-то вроде сочувствия и смущения. Как-никак этот мальчишка был магом, полноправным волшебником, окончившим ту же самую Академию Высокого Волшебства, и раньше Фесс полагал, что корпоративные чувства ему должны быть совершенно чужды, на деле оказалось, что это не так. Паренек - отчего-то Фесс не мог думать о нем иначе, хотя годами разница между ними выходила не слишком-то и заметной, - и в самом деле оказался в большой беде, и притом во многом из-за него, Фесса. Едва ли этого бедолагу Эбенезера погладят теперь по головке - и за сломанный посох Ангеррана Эгестского и за сбежавшую, похоже, ведьму. Посох Ангеррана - конечно, артефакт не первого ряда (такой начинающему магу просто бы не доверили), но притом и далеко не последнего. Ведьма ускользнула, ее котел пуст, заклинание чародейки, увы, работает. Да еще и вмешательство какого-то, понимаешь, некроманта! Как ни крути, задание провалено. А отцы-инквизиторы, как известно, очень не любят тех, кто проваливает их задания, сколь бы убедительные резоны при этом ни приводились. - Ладно, не реви, чай, не девчонка, - примирительно. и чуть ли не извиняющимся тоном сказал Фесс, протягивая Эбенезеру руку. - Вставай, однокашник, и пошли. Ведьму упускать нельзя. Посох твой, конечно, жалко... но да ничего, все на меня можешь сваливать. Мол, вмешался какойто там некромансер, чуть все дело не испортил... - Ммммэтррррр! - раздалось сбоку негодующее не то мычание, не то рычание Сугутора. - Тише, тише, гноме. Не махал бы так ретиво топором, ничего бы и не случилось, - строго сказал Фесс. - У нас тут дело. Нас наняли с ведьмойлиходейкой справиться, а не кровопролития учинять. Так что уймись. Понятно, что слова Фесса предназначались не столь ко Сугутору, сколько переставшему тем временем всхлипывать Джайлзу. - Ведьма успела опорожнить котел. - Теперь Фесс смотрел прямо в лицо магу Воздуха. - Очень скоро всей округе начнутся интересные дела, вроде массового разгула Дикой Охоты или раскрытия всех до единой могил на погостах, даже совершенно спокойных. Это первое, что пришло мне в голову, но, не сомневаюсь, неожиданностей и приятных сюрпризов нам тоже посчастливится насмотреться как следует... Вставай, вставай маг и пошли. Помоги мне взять след этой... гм... злодейки, покуда он еще совсем свежий. "Злодейки, - горько подумал про себя Фесс. - Хороша злодейка, если я дал ей Слово некроманта! Второй раз в своей жизни дал это Слово - причем после того, как не смог исполнить первое. Неужто теперь и впрямь придется ее убивать?" Разумеется, Фесс не нуждался ни в какой помощи - след ведьмы он видел, что называется, с закрытыми глазами. Просто надо было занять хоть чем-то мага-неудачника, а то еще закатит истерику, может и молнию какую в спину всадить... Эбенезер Джайлз еще пару раз шмыгнул носом и поднялся. Правда, отвести взор от валявшихся на размокшей земле обломков Ангерранова посоха он смог далеко не сразу. - Эх... ох... посох мой... то есть не мой... мне ж его в аббатстве... что преподобному Клодиусу скажу... как на глаза-то ему появлюсь... Проявляя невиданные для своих рас чуткость и деликатность, Сугутор и Прадд отвернулись, с неослабным напряжением принявшись изучать голые сплетения черных облетевших ветвей наверху. Гном, похоже, внял совету милорда мэтра. - Ну, ничего теперь с посохом уже не сделаешь, - развел руками Фесс. - Подними половинки-то, приятель. Снесешь в аббатство. Если постараются, то могут и починить. Святость посоха не пострадала, а сил он может и снова набраться... Фесс утешал Джайлза, словно ребенка, плачущего над сломанной игрушкой. - А теперь пошли, приятель. - Я тебе не приятель! - с надрывом выкрики Эбенезер. - Неважно, - терпеливо сказал Фесс, не обращая внимания на скорчивших зверские рожи гнома и орка - клыки Прадда запросто отправили бы в обморок женский монастырь средних размеров. - Неважно, достопочтенный Эбенезер. Если я правильно понял, мы здесь для одного и того же дела. Как ты понимаешь, святые отцы с тебя голову снимут и не посмотрят, что ты - Белый, как только узнают, что ты ведьму упустил. Последний аргумент Фесса, похоже, наконец-то возымел действие. Эбенезер Джайлз судорожно сглотнул и, искательно заглядывая в глаза молодому некроманту, торопливо и сбивчиво заговорил, зачастую глотая окончания слов от волнения: - Но я же не виноват, правда?.. Случайно все так вышло, ведь верно?.. - Ты это не мне говори, - пожал плечами Фесс. - Идем, маг, надо догнать эту дурочку, пока тут не стало совсем уж жарко... Чувствуешь ее след? Джайлз быстро и поспешно закивал: - То есть... я хочу сказать... если мы ее... ну, того... схватим... мне ж тогда ничего не будет, правда?.. - Моя б воля - точно б ничего не было, - посулил Фесс. - Только ты и сам пойми - в чужую душу не заглянешь, особенно если это душа отцаинквизитора... Дальше двинулись вчетвером. Надо сказать, что, несмотря на дрожащий голос и трясущиеся порой коленки, след ведьмы Белый маг взял и в самом деле быстро, четко и уверенно. Раз увидев ее, сбиться он уж не мог. Глинистая тропа наконец-то кончилась, вынырнув из сырого оврага наверх, к тянущимся на запад лесным увалам. Нарн здесь властвовал уже безраздельно. Он терпел людей, но не более того, до тех пор, пока они не нарушали его законов. И чем дальше на закат, чем глубже в Нарн - тем меньше останется у преследователей шансов. Ведьме совершенно необязательно ведь возвращаться назад. Она преспокойно может отсидеться в одной из эльфийских деревушек, среди тех, кто растит хлеб хозяевам Нарна, и никакая Инквизиция ей тогда не будет страшна. Ночь сгущалась. Беззвездная и безлунная, глухая октябрьская ночь, когда недалек уже День Погибших Душ - время, в кое добропорядочные пахари Эгеста после наступления темноты ни за что не высунут за порог носа, обещай им хоть эбинскую корону и гарем кинтского султана в придачу. Правда, пока что вокруг них царило относительное затишье. Конечно, здесь могучий лес далеко не так чист, как со стороны Железного Хребта, откуда никто не ходит. Под корнями - немало, ох, немало старого - и основ давно стертых с лица земли домов, и останков крепостных башен, и пыточных застенков, и лобных мест... не надо забывать, некогда все эти края принадлежали людям. А где люди - там и дыба, и костер, и плаха. И ничего тут не сделаешь, ибо человек без врагов жить, как оказалось, не может. Просто никак. Когда врагов нет, их выдумывают. Похоже, сперва ведьма просто мчалась вперед в слепой панике, не разбирая дороги. Пару раз она кидалась прямо в болотистые клинья, протянувшиеся между высокими увалами, бросалась, рискуя жизнью, потому что в обманчиво мелких болотцах таились настоящие ловчие ямы, глубокие и засасывающие, откуда не выбрался бы и самый сильный мужчина. Правда, мало-помалу метания беглянки прекратились. Теперь, похоже, она знала, куда идет, - след стал почти прямым, теперь ведьма обходила самые опасные места. Ее преследователям оставалось только продолжать путь. Нарн же тем временем выжидал. Фесс ясно чувствовал копящееся в недрах леса напряжение недоброе внимание, раздражение - но гнев мрачной чащи ни в чем особенным не проявился, правда, идти стало очень трудно, даже если забыть о болотах. На пути преследователей словно специально собрались все коряги и корни Нарна; ни малейшего намека на тропу вдобавок след ведьмы вновь начал петлять, словно у nepeпуганного зайца; Сугутор высказал предположение что ведьма может что-то разыскивать. Надо отдать должное молодому магу - Эбенезер Джайлз сумел взять себя в руки, четко удерживаясь на следе. Шли молча, только Сугутор время от времени начинал шумно сопеть и отдуваться, особенно когда путникам приходилось прорубаться сквозь очередные заросли какого-то странного можжевельника, отчего-то снабженного длинными и острыми шипами. Так прошло немало времени, ночь достигла наивысшей своей силы, чернота вокруг стала совершенно непроницаемой для обычного взора, даже отлично умевший видеть в темноте гном вынужден был уступить место в голове отряда двум волшебникам. Фесс поддерживал заклятье, позволявшее всему отряду видеть, Джайлз же четко вел всю четверку по следу сбежавшей ведьмы. ...За спинами путников полыхнуло внезапно и бесшумно, небо из черного на миг сделалось пепельно-серым, тени исчезли, словно смытые ливнем. "Это что еще такое?!" - едва успел подумать Фесс, как белое сияние вновь погасло. Тьма вступила в свои права - и только высоко над деревьями промелькнуло нечто вроде стремительного белого росчерка. Некромант и маг Воздуха озадаченно переглянулись. Это явно было связано с заклятьем сбежавшей ведьмы, но ни Фесс, ни Джайлз никогда не сталкивались ни с чем подобным. Некоторое время шли дальше, сохраняя прежний порядок, и все было тихо; тихо - но лишь до поры. Внезапно в тишине ночного леса раздался протяжный полувздох- полустон, сдавленный, точно донесшийся из-под земли. Резкий порыв ветра пронесся по вершинам деревьев, словно Нарн тяжело вздохнул, с трудом сдерживая гнев. Сердито зашумели наполовину облетевшие дубы, заскрежетали старыми корнями, и Фессу показалось - из-за каждой ветки, из каждого дупла на него уставились сотни ненавидящих глаз. Все четверо замерли. Эбенезер вытаращился на Фесса. - Стоять всем, - одними губами приказал некромант. Впрочем, никто и так не шевелился. Сугутор, похоже, даже не дышал. Впереди долгие, поросшие смешанным лесом увалы, прослоенные узкими болотными языками, упирались в покрытую непролазным буреломом холмистую гряду. "Когда-то там жили", - подумал про себя Фесс. Он до сих пор мог ощутить там тени домашних духов, так и не покинувшие заброшенные пепелища и сгинувшие вместе с ними. Однако было там и что-то еще. И, надо сказать, это "что-то" Фессу донельзя не нравилось. Кажется, что-то связанное со Спасителем, но не только, не только, не только... - Кажется... там часовня... была... - услыхал некромант слабый шепот Эбенезера. Точно, подумал Фесс. Молодец, мальчишка. Недаром Белый: у них чутье на такие вещи, не в пример моему: - Ведьма там, - прежним шепотом продолжал Джайлз. - И не одна, - неожиданно проронил Прадд, перекидывая секиру с руки на руку. - С кем-то подземным, - продолжил орка Сугутор, тоже беря топор на изготовку. x x x ...К этому месту ее, измученную и обессилена наверное, вывел или спасительный инстинкт или таинственные темные силы, которые она столь усердно призывала в последнее время. Она не помнила как продралась сквозь лесную чащу. Мокрая с головы до ног перемазанная в болотной жиже, она сейчас и впрямь напоминала сказочную кикимору, какой в деревнях пугают непослушных детей. Неведомая сила взнесла ее по крутому взлобку, сквозь густой бурелом, через поваленные стволы, наверх, где среди хаоса поверженных лесных исполинов тянулась узкая тропка, остатки некогда широкой и наезженной проселочной дороги. В былые времена по гребню высокой гряды пролегал путь, соединявший несколько подлесных деревень; от тех деревень давно не осталось даже углей, а дорога заросла, подобно тому, как зарастает шрам на человеческом теле - вроде ничего и нет, а след все равно остался. Здесь, среди дико смешавшихся друг с другом и рябины, и можжевельника, и ольхи, и даже кленов с грабами (казалось, чья-то рука просто натыкала тут побольше деревьев, не особенно разбирая даже, каких), в совершенно непролазной чаще затаилась небольшая часовенка. Собранную из тесовых чешуек островерхую крышу до сих пор украшал знак Спасителя - устремленная вверх, перечеркнутая крест-накрест стрела. Часовенке давным-давно следовало бы развалиться - она вся почернела от времени, прогнила насквозь, крыша зияла многочисленными дырами, - но все-таки строение выглядело отнюдь не как после нескольких сотен лет небрежения. Вокруг часовни до сих пор можно было замети что-то вроде небольшого кладбища - тем более странно, погосты лес поглощает и того быстрее. Уныло стыли покосившиеся кресты - мало кто заботился тесать точное подобие Спасителева знака, просто соединил три кое-как ошкуренных бруска - и готово. Такое должно было рухнуть после первой же зимы - на окраинах Нарна, его охранная магия чувствовалась еще не столь сильно. Вырвавшееся на свободу заклятье еще гремело медным звоном в груди ведьмы, еще ходили отзвуки освободившейся силы. Она чувствовала все сейчас куда острее, чем обычно, даже когда пускала в ход свои заклинания. Выпущенная ею на свободу мощь сейчас вихрем неслась по округе. Заклятье сплетено на славу, его теперь не смогут остановить ни инквизиторы, появись они тут, ни даже этот странный Черный маг, едва не испортивший все дело... Черный маг... что-то непросто было с этим Черным магом, он говорил ведь какие-то слова, хотел решить дело миром, предлагал... да-да, он предлагал защиту и помощь... или нет, и все ей только привиделось?.. Но теперь это позади. Тяжело дыша, ведьма прислонилась к стволу. Она словно разрешилась от бремени - исчезла томительная тяжесть, незримый груз сплетаемых чар больше не давил на плечи. Теперь все будет очень хорошо, а ей надо уходить отсюда подальше и побыстрее, потому что приманка наживлена, очень скоро в округе будет черным-черно от отцовинквизиторов, и вот тогда-то ее котел и покажет себя, да так, что этим извергам, честным именем Спасителя прикрывающимся, впору будет саму Тьму Западную себе на помощь звать. Заклятье работало. Котел кипел не напрасно. Ведьма тихо засмеялась, впиваясь ногтями в кору, - она сделала все, как положено, и никто не смог ее остановить. Одна, без наставницы, она своим умом дошла до всего, что нужно, сама все устроила и сама свершила месть. Долго помнить будут!.. О том, что был миг, когда она готова была принять помощь Темного мага и позволить ему погасить котел, ведьма отчего-то уже не помнила. Как не помнила того видения, что явил ее странный ночной гость - о том, к чему приведет исполнение ее заклятья. Откуда-то сзади донесся тяжелый вздох, дальний отголосок - словно там рухнули в пропасть пласты земли. Беглянка невольно обернулась. Нарн окутывала ночь, холодная осенняя ночь, беззвездная и безлунная; ведьма с легкостью ориентировалась в непроглядном мраке, и яркая холодная вспышка над восточным горизонтом почти ослепила ее. Впрочем, это оказалась отнюдь не обычная вспышка - там, где совсем недавно горел ведъмин костер и в котле над огнем булькало ее варево, - там над лесом, над острыми вершинами елей в небо поднимался столб блеклого беловатого пламени, прозрачного и дрожащего, точно северное сияние. Все вокруг озарилось мертвенным бледным светом. Пепельные лучи, точно гибкие плети, обвивались вокруг стволов, они проникали повсюду - и ни одно дерево, ни одна ветка не отбрасывала тени. Тень оставалась только у покосившейся стрелы Спасителя, до сих пор неведомо как державшейся на крыше часовенки. Поток белого пламени тем временем поднимался все выше и выше над лесом, разделяясь при этом на сотни и тысячи тонких отдельных струек - словно целое полчище светящихся змей плыло в темной воде. Выше и выше тянулись они, снежно-огненный цветок распускался меж темным лесом и еще более темными небесами, оттеняя непроглядность и непроницаемость окружавшей черноты. Едва коснувшись туч, сплошной поток огня разделился, разбился, словно вода о камень. теперь змеи направили свой бег обратно к земле, словно успев высмотреть себе добычу; описывая громадные пологие дуги в медленном падении своем, струи пламени, как никогда, стали похожи на змей: у них даже нечто похожее на вздутые округлые "головы". Ведьма задрожала. Ни о чем подобном она и помыслить не могла. Никакого свечения, никаких фейерверка в ее заклятье не предусматривало - - по крайней мере сейчас. Чары сплетены были точно. Она не могла ошибиться. Если, конечно, все не испортил в последний момент этот самый волшебник, назвавшийся Черным магом, - ведьма почувствовала, как вновь поднимается волна ненависти, ее она испытала, перекинувшись в пантеру оборотня, и не забыла тот миг. Ну, если это и в самом деле он... не сносить ему головы, пусть даже ради этого ей придется прозакладывать свою собственную душу!.. Однако углубиться в сладостные помыслы о мести она не успела. Над самой ее головой что-то ярко блеснуло, огненная змея врезалась прямо в кроны дубов, сомкнувшиеся над часовней, пламя потекло вниз длинными тягучими струями, словно вода, скорее даже как пролитая сметана. Голова - ведьма готова была поклясться, что там и в самом деле была голова, с узкими прорезями глаз и черной дырой рта, - голова эта, лишившаяся всего остального тела, тем не менее скатилась по ветхой крыше, словно мячик, подпрыгивая и рассыпая вокруг себя снопы холодных белых искр, скатилась - и упала наземь среди старых могил. И не над всеми из них стоял охранный знак Спасителя... Ведьма поняла это слишком поздно. Огненный шар разбился о кладбищенскую землю, старый погост впитал пламя. Ведьму затрясло от смутного ужаса, она и рада была б бежать с этого места, да только куда там! Ноги ее не слушались, она не могла крикнуть, не говоря уж о том, чтобы творить какие-то защитные заклинания. Да и не было у бедняжки сейчас под рукой ничего из нужных ингредиентов, не один месяц ушел бы на их сборы и подготовку... Земля на погосте вспучилась в нескольких местах. Затрещали, шатаясь, последние из чудом уцелею крестов. И вот тут-то над чащей и пронесся тот самый жуткий не то вопль, не то стон, который там, внизу пути через болота, и услыхали Фесс сотоварищи. Могло показаться, что он идет из-под земли - и нет. Земля стонала, это верно, но точно так же отзывались ей и голые ветки, и морщинистые стволы, и узловатые корни, и даже остатки кладбищенской ограды. Словно все живое и неживое поняло вдруг, что сейчас должно произойти, поняло и скорчилось, оцепенело не в силах ни бежать, ни даже отвести взгляда. Дрожа и судорожно смахивая со лба обильный пот ведьма ждала чего-то вроде восставших мертвецов (хотя какие мертвецы на этом старомпрестаром кладбище, где земля давно уже разъела и доски, и саваны, и кости, не оставив ничего на поживу некромантам); она мнила себя в силах справиться с ними, разумеется, только потому, что самой ей ни разу встречаться лицом к лицу с неупокоенными не приходилось. ...А потом белый огонь внезапно выплеснулся из-под земли, высветил безжалостным светом очертания старых могил, на мгновение перед оцепеневшим взором ведьмы появились даже надгробные знаки, свежие, словно только что вытесанные - оказывается, и у вещей могут быть призраки, - снежно-голубоватые лучи скрестились на темных стенах полуразрушенной часовни, и в следующий миг за черным провалом рухнувшей двери ведьма услыхала тяжелые шаги. Рвущийся из-под земли свет охватывал ее, словно частой сетью, вливался в вены горячим ядом, кружил и дурманил голову, и ведьме начинало казаться, что он поднимается высоко-высоко в воздух, над затененными окраинами Нарна, и взорам ее открывается вся граница, она видит и Кривой Ручей, и поля вокруг деревеньки, и тянущиеся через осенние хляби узкие, разбиты проселки... и что она видит множество белых пятен, то фигур, не то еще чего-то, медленно ползущих всех сторон к обреченному человеческому жилью. В том, что к именно обреченному, ведьма отчего-то нисколько не сомневалась. Какие силы вызвали к жизни эти создания? Что им надо? Что их влечет к тому же Кривому Ручью? - ведьм продолжала задавать себе эти вопросы, на которые в первую же секунду без запинки ответил бы любой некромант - - разумеется, в те времена, когда этот цех был куда более многочисленным. Видение даже оттеснило ее собственный страх. Видение! Ну да, конечно же! Он показывал ей то же самое, тот самый волшебник, странный некромант, предлагавший ей присоединиться к нему в его странствиях!.. Ведьма содрогнулась - она вспомнила всего лишь часть увиденного, но и этого было ей вполне достаточно. Дура, дура, почему же она не согласилась, почему не дала ему погасить костер и уничтожить содержимое котла?.. Нет. Теперь уже поздно. Кажется, ей осталось только одно. Исправить содеянное. Она попыталась взять себя в руки, отогнать страх, унять дрожь в коленках. Как-никак она ведьма, она сплела могущественное заклинание, и негоже ей уступать без боя. Однако ужас не замедлил вернуться, когда наваждение схлынуло, и ведьма вновь увидала себя возле старой полуразрушенной часовенки - и услыхала тяжелые шаги неведомого существа во тьме за черными стенами. Это было уже больше того, что она могла вынести. И она закричала. x x x - Всем стоять. Всем стоять, - словно заклинание, повторял Фесс, хотя все и так застыли подобно изваяниям - как будто сейчас это могло помочь! Тишина в чаще достигла апогея, отзываясь болезненным звоном в ушах. Ничто не двигалось, не шевелилось, не слышно было ни хруста веток, ни грузных шагов неведомого чудища - за неимением, собственно говоря, этого самого чудища. Фесс ясно ощущал где-то впереди, совсем рядом, присутствие чужой и мертвой силы - но мертвой совсем не в том смысле, к которому он привык, и сказать, кто это такой или что такое, некромант бы не смог при всем желании. Он перебрал в уме имена всех известных ему обитателей мрака - ни одно не отозвалось, что, впрочем, его нисколько не удивило. Уж если эта деревенская ведьма оказалась в состоянии вызвать Дикую Охоту... Потому что след вел к ведьме, и ни к кому другому. Холодная кровь Дикой Охоты росчерком легла на покосы и пажити северного Эгеста, и след закончился здесь, у кипящего черного котла. Именно ей, саттарской ведьме, предстояло ответить за мученическую смерть Ирдиса Эвалле и, самое главное, за нарушенное Фессом Слово некроманта. Некроманта, взявшего под свою защиту беглеца и не сумевшего его защитить. И, похоже, сейчас готово было рухнуть и второе Слово, столь опрометчиво данное им саттарской ведьме. Прадд и Сугутор, как всегда, держали оружие наготове, хотя ясно было, что сейчас оно не понадобится. Страх и ненависть ведьмы вызвали к жуткому подобию жизни такие силы, которым нипочем даже заговоренная сталь. Неупокоенного, зомби или скелет, в конце концов, можно искрошить топором на мелкие кусочки, и на какое-то время это поможет; можно наложить чары на на меча, и простое железо станет рубить призраков не хуже, чем обычную плоть; но тут, чувствовал Фесс, на поверхность вырвалось нечто хуже призраков или обитателей могил. Здесь, похоже, не действовали обычные правила и законы классической некромантии. Фесс не отступил перед костяными драконами, но тогда он знал, что и как нужно делать. Здесь, в ночном лесу чувствуя медленное приближение неведомого существа, наделенного могущественной, истребительной мощью, единственное, что мог сделать некромант, - собрать в кулак все силы, надеясь, что тварь не выдержит состязания в чистом волшебстве. Здесь было не до утонченных трансформ. Кто дрогнет первым, тот проиграл. Ставка - четыре жизни, а если быть точным, то несколько сотен жизней - всех обитателей Кривого Ручья и близлежащих хуторов. Молодой маг Воздуха, Эбенезер Джайлз, разумеется, не имел ни выучки орка с гномом, ни их железной выдержки. - Некромант... Некромант!.. Что делать, некромант?! - Голос волшебника дрожал и срывался. - Молчи, дурак! - рявкнул Правд, не выказывая и малейшего пиетета к званию полноправного мага. Но было уже поздно. Словно тот, неведомый и невидимый враг, дотоле пребывавший в неуверенности, понял, наконец, где его истинный противник. Саттарская ведьма тоже была где-то поблизости, натравливала своего пса, не сомневался Фесс. Как известно, страшит только неведомое. Стоит увидеть врага в лицо - и ужас отступает перед яростью и жаждой жизни. Встань сейчас против Фесса даже самое кошмарное порождение черных преисподен, но встань лицом к лицу, во плоти - он принял бы бой с радостью, подобно избавлению от пытки ожиданием. Но тварь в чаще, похоже, прекрасно понимала, что раньше времени на глаза противнику показываться не стоит. Фесс внезапно ощутил резкий и болезненны укол, затем еще один и еще - в нем словно бы эхом отзывался каждый шаг этого существа. Было в нем нечто схожее с той серой крылатой бестией, что убила Ирдиса... - Некромант! Некромант! - Эбенезер вновь не выдержал, задергался, забился, бестолково размахивая обломками посоха святого Ангеррана. - Это он! Он! Ангел Смерти! Судящий и карающий! О Спаситель, отврати от нас шаги яростного раба твоего... Джайлз упал на колени, принявшись громко, в голос, молиться. Мрачное лицо Сугутора исказилось бешенством. Топор взлетел в воздух, казалось, гном решил покончить с несчастным Белым волшебником одним взмахом железа - Прадд еле успел перехватить руку друга. - Вставай, маг! - загремел орк, встряхивая молодого волшебника, словно мешок с трухой. - Вставай! Умрем, как подобает мужам! Не покажем спины!.. Героические слова орка куда лучше подошли бы какому-нибудь скальду-сказителю с Волчьих островов; здесь, увы, места для подвигов не оставалось. Погибать они не имели права, отступать - тоже. Им оставалось только победить. Но вот кого и, главное, - как?.. Что-то мелькнуло на гребне темного холма, словно стремительное трепетание белого плаща меж повитых мраком стволов. Ледяной взгляд твари отыскал глаза Фесса, впился в них, словно вампир в шею добычи; и, содрогаясь до самых глубин своего существа, некромант не мог не поразиться чуждости своего неведомого противника. Откуда тот взялся, что представлял собой, как и чем мог сражаться - Фесс не знал ничего. Наверное, такое случается на арене, когда опытному бойцу завязывают глаза и выпускают против него толпу юнцов, вооруженных кто чем. Но, в отличие от Фесса, слепой боец может, по крайней мере, сражаться, ориентируясь по звуку, - у некроманта не оставалось и такой возможности. Тварь медлила. Казалось, она наслаждается видом угодивших в ловушку врагов. А потом... нет, это был не напор грубой силы, не истребительное пламя, рушащиеся камни или что-то еще подобное. Фесс ощутил мгновенное, легкое касание невидимого ледяного клинка, острие медленно шло вдоль его горла, словно лишний раз показывая - ты в моей власти, жалкий человечишка. Вся твоя магия - ничто против меня. Заточение длилось слишком долго, и теперь-то я рассчитаюсь за все... Фесс не сразу понял, что он слышит мысли своего врага, точнее - обращенную к нему беззвучную речь твари. Кто это был? Неведомый Темный маг, давным-давно потерявший человеческий облик, и в самом деле зайдя слишком далеко по дороге служения одному лишь себе и настигнутый в свое время Инквизицией? Или еще более древний страх этих мест, конец кровавым злодействам которого положила меткая эльфийская стрела?.. Ледяной меч, издеваясь, скользил вдоль горла, и Фесс замер, не в силах пошевелиться. Одно движение, даже не движение - и он труп. Оружие врага невидимо, Прадд с Сугутором во все глаза смотрят на мэтра, не понимая, как близок их мэтр к полному и окончательному поражению. Тварь совершенно правильно вычислила самого опасного противника. И совершенно справедливо не обратила никакого внимания на громко, истово молящегося Эбенезера. Но, как оказалось, напрасно. Маг Воздуха по-прежнему дрожал от страха всем телом, однако - не без помощи того же Сугутора - все-таки сумел подняться на ноги. В руке волшебник судорожно сжимал верхнюю половину посоха преподобного Ангеррана - посох, как ни странно, источал сейчас мягкий голубоватый свет, словно небо ранним солнечным утром. Запинаясь и заикаясь, Джайлз начал во весь голос читать молитву об изгнании зла, чертя при этом в воздухе священный Знак Спасителя - посох оставлял за собой постепенно тающую огненную дорожку. Никогда еще доселе Фесс не видел творимых магией Спасителя чудес, если, конечно, не считать таковыми деяния славного нашего отца Этлау в деревеньке Комары. Но на сей раз - увидел. Нет обломки посоха не извергли из себя пламя, с небес не снизошли блистающие рати Спасителя, и вообще на первый взгляд ничего не случилось - только от горла Фесса отодвинулся ледяной меч, и разошлись железные тиски, туго стянувшие сердце. Сверху, из-за деревьев, раздался глухой вой, полный ярости и боли. Что сделало заклинание-молитва Джайлза, Фесс гадать не стал. Он просто ударил туда, где скрывался враг, ударил испытанным оружием некромантов, которое сам, впрочем, еще ни разу не пускал в ход, потому что эти чары отнюдь не относились к числу тех, что можно пускать в ход, не опасаясь последствий. Конечно, некроманту в какой-то мере подвластна, подобно стихийным магам, разрушительная мощь первоэлементов. В Арвесте Фессу удалось пробить дорогу своему отряду, заставив врагов стареть и умирать стремительно, словно проживая десятки лет в считанные доли секунды. Но и стихийная магия, и использованная Фессом некромантия хороши против обычных противников, из плоти и крови, пусть даже плоти давным-давно мертвой. Разумеется, призраки и духи тоже получили бы свое, попытайся они преградить дорогу Темному магу, но то - известные призраки и духи, с вторы