нутся рук. Ужель мы выгадали много, В златую мир забравши сеть? Когда в сердцах бурлит тревога - Не стихнуть ей, не постареть. Что выгоды в гордыне поздней - Прослыть владыками воды? Мы всюду - сеятели розни Мы - стражи собственной беды. Где наша сила, где защита? Где гордость рыцарской судьбой? Былое в саван трав укрыто, О нем рыдает лишь прибой. Нет больше ни любви, ни страха, Все просто кануло во тьму. Все стало прах, придя из праха - Но это ли конец всему? Но да не будешь ты позорно В веках пригвождена к столпу: Заклав сынов, в венке из терна Еще отыщешь ты тропу. Да будет жизненная сила С тобой, да устрашит врагов, Когда республики Светило Взойдет с кровавых берегов! ЛУИ НАПОЛЕОН Орел Аустерлица! С небосвода Ты видел ли чужие берега, Где пал от пули темного врага Наследник императорского рода! Несчастный мальчик! Ты чужою жертвой Стал на чужбине, - о твоей судьбе Не будет слезы лить легионер твой! Французская республика тебе Воздаст почет венком солдатской славы, Не королю отсалютует, - нет! Твоя душа - достойна дать ответ Величественному столпу державы; Тропе свободы Франция верна, Но с пылом подтвердит, лишь ей присущим, Что Равенства великая волна Сулит и королям покой в грядущем. СОНЕТ ПО ПОВОДУ РЕЗНИ,УЧИНЕННОЙ ТУРКАМИ В БОЛГАРИИ ХРИСТИАНАМ Воскрес ли Ты, Христос? Иль жертвой тленья В гробу лежишь, во глубине земли? А верить в Воскресение могли Лишь те, чей грех возжаждал искупленья? Истреблены врагом без сожаленья Священники близ мертвых алтарей. Ты видишь ли страданья матерей, Детей, убитых, втоптанных в каменья? Сын Божий, снизойди! Над миром тьма, Кресту кровавый серп грозит с небес: И верх возьмет он, и переупрямит. Земле не вынести сего ярма! Сын Человеческий, коль ты воскрес, Гряди - чтоб не возвысился Мохаммед! QUANTUM MUTATA* В Европе время замерло на месте, Но, гордо возмутив ее покой, Британский лев, заслыша гнев людской, Тирана низложил. Взыскуя мести, Республика была твердыней чести! Пьемонтцы могут подтвердить - какой Охвачен папа Римский был тоской. "Что Кромвель?" И, внимая каждой вести, Дрожал понтифик в расписной капелле. Но этот миг так скоро пролетел: Высокий жребий - в роскоши погряз, Торговля превратилась в наш удел. Не станься так - мир почитал бы нас Наследниками Мильтона доселе. ­­­­­­­­­­­­­­­­­_____________ * Как изменилась ты (лат.) LIBERTATIS SACRA FAMES* Прекрасны идеалы демократий, Когда подобен каждый - Королю, - Но я определенно не люблю Разгула нынешних крикливых братий; Монарх - достоин менее проклятий, Чем гнусных демагогов болтовня, - Анархией Свободу подменя, Они уже готовят нас к расплате; Мне мерзостно, когда над баррикадой Возносится позорный красный флаг, И хамство правит: под его громадой Дух гибнет, Честь мертва, молчат Камены, - И слышен лишь Убийства да Измены Кровавый и неторопливый шаг. П А Н Т Е Я Давай в огонь бросаться из огня, Тропой восторга рваться к средоточью, - Бесстрастие - пока не для меня, И вряд ли ты захочешь летней ночью В неисчислимый раз искать ответ, Которого у всех сивилл и не было, и нет. Ведь ты же видишь: страсть сильнее знаний, А мудрость - не дорога, а тупик; Зов юности важнее и желанней, Чем притчи самых сокровенных книг. Что пользы размышленьям предаваться, Сердца даны нам, чтоб любить, уста - чтоб целоваться. Трель соловья тебе ли не слышна, Нет серебристей, нет прозрачней ноты! Поблекшая от зависти луна С обидой удаляется в высоты: Ей песню страсти слышать тяжело, И множит вкруг себя она туманные гало. В лилее ищет золотого хлеба Пчела; каштан роняет лепестки: Вот - кожа загорелого эфеба Блестит, омыта влагою реки: Ужель не это красоты итоги? Увы! На щедрость большую едва ль способны боги. Никак богам тоски не побороть Смотря, как род людской о прошлом плачет, - Он кается, он умерщвляет плоть - Все это для богов так мало значит: Им безразлично - что добро, что грех, Один и тот же дождь они шлют поровну на всех. Как прежде, боги преданы безделью Над чашами вина склоняясь там, Где лотос переплелся с асфоделью, И в полусне деревьям и цветам Шепча о том, что защититься нечем От зла, что выросло в миру и в сердце человечьем. Сквозь небеса посмотрят вниз порой, Туда, где в мире мечется убогом Коротких жизней мотыльковый рой, - Затем - вернутся к лотосным чертогам: Там, кроме поцелуев, им даны В настое маковых семян - пурпуровые сны. Там блещет горним золотом Светило, Чей пламенник всех выше вознесен, Покуда полог свой не опустила Над миром ночь, пока Эндимион Не ослабел в объятиях Селены: Бессмертны боги, но порой, как люди, вожделенны. Покрыт шафранной пылью каждый след Юноны, через зелень луговую Идущей; в это время Ганимед Вливает нектар в чашу круговую. Растрепан нежный шелк его кудрей С тех пор, как мальчика орел восхитил в эмпирей. Там, в глубине зеленолистой пущи, Венера с юным пастухом видна: Она - как куст шиповника цветущий, Но нет, еще пунцовее она, Смеясь меж ласк, - под вздохи Салмакиды Чьи скрыты в миртовой листве ревнивые обиды. Борей не веет в том краю вовек, Лесам английским ежегодно мстящий; Не сыплет белым опереньем снег, Не рдеет молнии зубец блестящий В ночи, что серебриста и тиха, Не потревожит стонущих во сладкой тьме греха. Герой, летейской влаге не причастный, Найдет к струям фиалковым пути, Коль скоро все скитания напрасны, Собраться с духом можно - и пойти Испить глоток из глубины бездонной И подарить толику сна душе своей бессонной. Но враг природы нашей, Бог Судьбы, Твердит, что мы - раскаянья и мрака Ничтожные и поздние рабы. Бальзам для нас - в толченых зернах мака, Где сочетает темная струя Любовь и преступление в единстве бытия. Мы в страсти были чересчур упрямы, Усталость угасила наш экстаз, В усталости мы воздвигали храмы, В усталости молились каждый час, Но нам внимать - у Неба нет причины. Миг ослепительной любви, но следом - час кончины. Увы! Харонова ладья, спеша, Не подплывает к пристани безлюдной, Оболом не расплатится душа За переправу в мир нагой и скудный, Бесплодна жертва, ни к чему обет, Могильный запечатан склеп, надежды больше нет. А мы - частицами эфира станем, Мы устремимся в синеву небес, Мы встретимся в луче рассвета раннем, В крови проснувшихся весной древес, Наш родич - зверь, средь вереска бродящий; Одним дыханьем полон мир - живой и преходящий. Пульсирует Земля, в себе неся Перемеженье систол и диастол, Рождение и смерть и всех и вся Вал Бытия всеобщего сграбастал, Едины птицы, камни и холмы, Тот, на кого охотимся, и тот, чья жертва - мы. От клетки к человеческой средине Мы движемся взрослеющей чредой; Богоподобны мы, но только ныне, А прежде были разве что рудой - Не знающей ни гордости, ни горя, Дрожащей протоплазмою в студеных недрах моря. Златой огонь, владыка наших тел, Нарциссам разверзающий бутоны, И свет лилей, что серебристо-бел, Хотят сойтись, преодолев препоны; Земле подарит силу наша страсть, Над царствами природы смерть утрачивает власть. Подростка первый поцелуй, впервые Расцветший гиацинт среди долин; Мужчины страсть последняя, живые Последние цветы взносящий крин, Боящийся своей же стрелки алой, И стыд в глазах у жениха - все это отсвет малый Той тайны, что в тебе, земля, живет. Для свадьбы - не один жених наряжен. У лютиков, встречающих восход, Миг разрешенья страсти столь же важен, Как и для нас, когда в лесу, вдвоем, Вбираем жизни полноту и вешний воздух пьем. А час придет, нас погребут под тиссом; Но ты воскреснешь, как шиповный куст, Иль белым возродишься ты нарциссом, И, вверясь ветру, возжелаешь уст Его коснуться, - по привычке старой Наш затрепещет прах, и вновь влюбленной станем парой. Забыть былую боль придет пора! Мы оживем в цветах трепетнолистных, Как коноплянки, запоем с утра, Как две змеи в кирасах живописных, Мелькнем среди могил, - иль словно два Свирепых тигра проскользим до логовища льва, И вступим в битву! Сердце бьется чаще, Едва представлю то, как оживу В цветке расцветшем, в ласточке летящей, Вручу себя природы торжеству, Когда же осень на листву нагрянет - Первовладычица Душа последней жертвой станет. Не забывай! Мы чувства распахнем Друг другу, - ни кентавры, ни сильваны, Ни эльфы, что в лесу таятся днем, А в ночь - танцуют посреди поляны, В Природу не проникнут глубже нас; Дарован нам тончайший слух и дан зорчайший глаз, Мы видим сны подснежников, и даже Вольны услышать маргариток рост, Как бор трепещет серебристой пряжей, Как, дрогнув сердцем, вспархивает дрозд, Как созревает клевер медоносный, Как беркут легким взмахом крыл пронизывает сосны. Любви не знавший - не поймет пчелу, Что льнет к нарциссу, лепестки колебля И углубляясь в золотую мглу; Не тронет розу на вершине стебля. Сверкает зелень юного листа Чтоб мог поэт приблизить к ней влюбленные уста. Ужель слабеет светоч небосвода Иль для земли уменьшилась хвала Из-за того, что это нас Природа Преемниками жизни избрала? У новых солнц - да будет путь высокий, Вновь аромат придет в цветы, и в травы хлынут соки! А мы, влюбленных двое, никогда Пресытиться не сможем общей чашей, Покуда блещут небо и вода, Мы будем отдаваться страсти нашей, Через эоны долгие спеша Туда, где примет нас в себя Всемирная Душа! В круговращенье Сфер мы только ноты, В каденции созвездий и планет, Но Сердце Мира трепетом заботы Позволит позабыть о беге лет: Нет, наша жизнь в небытие не канет, Вселенная обнимет нас - и нам бессмертьем станет. РЕДЬЯРД КИПЛИНГ (1865 - 1936) ДЛЯ ВОСХИЩЕНЬЯ Индийский океан; покой; Так мягок, так прозрачен свет; Ни гребня на волне морской, Лишь за кормою пенный след. Взялись матросы за картеж; Индийский лоцман нас ведет, Величествен и смуглокож, Поет в закат "Гляжу вперед". Для восхищенья, для труда, Для взора - мир необозрим, Мне в нем судьбой была беда, Но силы нет расстаться с ним. Тут - смех метателей колец И радостная болтовня; Вот офицеры дам ведут Увидеть окончанье дня. Вся даль пережитых годов Лежит на глади голубой. Кругом толпа, но мнится мне, Что я - наедине с собой. О, как я много лет провел В казарме, в лагере, в бою; Порой не верю ничему, Пролистывая жизнь мою. Весь облик странных этих дней В моем рассудке - как живой. Я многого недосмотрел, Но прочь плыву и сыт с лихвой. Я столько книг перечитал В казарме, средь полночной мглы; Оценивая жребий свой, Себя записывал в ослы. За это знанье - босиком Я в карцер шел, да и в тюрьму, И восхищен был - мир велик, В нем удивляешься всему. Вот - созерцаю облака, А вот - горбатые гряды: Там, как казарменная печь, Восходит Аден из воды. Я помню эти берега, Как будто здесь оставил след: Я, отслуживший срок солдат, Я, повзрослевший на шесть лет. Моей девчонки помню плач, Прощальный матушкин платок; Я ни письма не получил И ныне подвожу итог: Все, что узнал, все, что нашел, Все в душу запер я свою. Я чувств не обращу в слова, Но песнь вечернюю пою: Для восхищенья, для труда, Для взора - мир необозрим, - Мне в нем судьбой была беда, Но силы нет расстаться с ним. АНГЛИЙСКИЙ ФЛАГ Над галереей, объятой пламенем, трепетал на флагштоке Юнион Джек, но когда в конце концов он обрушился, воздух взорвался криками толпы: казалось, происшедшее несет в себе некий символ. Дэйли Пейперс Морские ветра, скажите: поставится ли в вину Презрение к Англии - тем, кто видел ее одну? Раздражение обывателей, уличных бедолаг, Вытьем и нытьем встречающих гордый Английский Флаг? Может, у буров разжиться тряпицей, в конце концов, Одолжить у ирландских лжецов, у английских ли подлецов? Может, Бог с ним, с Английским Флагом, плевать, что есть он, что нет? Что такое Английский Флаг? Ветры мира, дайте ответ! И Северный молвил: "У Бергена знает меня любой, От острова Диско в Гренландии мною гоним китобой, В сияньи полярной ночи, веленьем Божьей руки, Мне - что лайнер загнать в торосы, что на Доггер - косяк трески. Оковал я врата железом, ни огня не жалел, ни льдов: Одолеть меня пожелали скорлупки ваших судов! Я отнял солнце у них, превратился в смертельный шквал, Я убил их, но флага сорвать не смог, сколько ни бушевал. В ночь полярную белый медведь смотреть на него привык, Узнавать его научился мускусный овцебык. Что такое Английский Флаг? Меж айсбергами пройди, Отыщи дорогу в потемках: Юнион Джек - впереди!" Вымолвил Южный Ветер: "С Ямайки, с дальних Антил Мимо тысячи островов я волнами прошелестил, Где морским желудям и ежам, пеной буруны прикрыв, Легенды древних лагун шепчет коралловый риф. На самых малых атоллах я много раз побывал, Развлекался кронами пальм, а потом устраивал шквал, Но столь позабытого всеми островка я найти не смог, Над которым Английским Флагом не венчался бы флагшток. Возле мыса Горн с бушприта я звал его по-удальски, Я гнал его к мысу Лизард - изодранным в клочки. Я дарил его погибающим на дорогах морской судьбы, Я швырял им в работорговцев, чтоб вольными стали рабы. Он известен моим акулам, альбатросы знают его, Страны под Южным Крестом признали его старшинство, Что такое Английский Флаг? Море изборозди, Иди на риск и не бойся: Юнион Джек - впереди!" Восточный взревел: "На Курилах путь начинается мой, Ветром Отчизны зовусь: я веду англичан домой. Приглядывай за кораблями! Я поднимаю тайфун, И как Прайю забил песком, так во прах сотру Коулун. Джонка ползет еле-еле, цунами спешит чересчур. Я вас без рейдов оставил, я разграбил ваш Сингапур. Я поднял Хугли, как кобру, теперь считайте урон. Ваши лучшие пароходы для меня не страшней ворон. Лотосам не закрыться, пернатым не взвиться впредь, Восточный Ветер заставит за Англию умереть Женщин, мужчин, матерей, детей, купцов и бродяг: На костях англичан воздвигнутый, реет Английский Флаг. От вылинявшего знамени Осел норовит в бега, Белого Леопарда пугают пути в снега. Что такое Английский Флаг? Жизни не пощади, Пересеки пустыню: Юнион Джек - впереди!" Западный Ветер сказал: "Эскадры плывут сквозь шторм, Пшеницу везут и скот обывателям на прокорм. Меня считают слугою, я спину пред ними гну, Покуда, рассвирепев, не пущу их однажды ко дну! Над морем змеи тумана вблизи плывут и вдали. Отмерив склянками время, друг другу ревут корабли. Они страшатся грозы, но я синеву взовью - И встанут радуги в небо, и сойдутся двое в бою. Полночью или полднем - одинаково я упрям: Вспорю корабельное днище, всех отправлю к морским угрям. Разбитые легионы, вы сделали первый шаг: В пучину вступаете вы, и реет Английский Флаг. Вот он в тумане тонет, роса смерзается в лед. Свидетели - только звезды, бредущие в небосвод. Что такое Английский Флаг? Решайся, не подведи - Не страшна океанская ширь, если Юнион Джек впереди!" ГОРОДУ БОМБЕЮ Гордость - удел городов. Каждый город безмерно горд: Здесь - гора и зелень садов, Там - судами забитый порт. Он хозяйствен, он деловит, Числит фрахты всех кораблей, Он осмотр подробный творит Башен, пушечных фитилей, Город Городу говорит "Позавидуй, повожделей!" Те, кто в городе рос таком, Редко путь выбирают прямой, Но всегда мечтают тайком, Словно дети, - прийти домой. У чужих - чужая семья, В странах дальних не сыщешь родни, Словно блудные сыновья, Считают странники дни, И клянут чужие края За то, что чужие они). (Но уж славу родной земли, Что превыше всех прочих слав, Сберегают в любой дали Пуще всех дарованных прав: И гордятся, как короли, Клятву именем родины дав). Слава Богу, отчизной мне Не далекие острова, Я судьбою доволен вполне Далеко не из щегольства, - Нет, поклон родимой стране За святые узы родства. Может быть, заплыв за моря, Наглотавшись горьких харчей, Ты утешишься, говоря: Мол, неважно, кто я и чей. (Ни по службе, ни ради наград Принят в лоно я этой страной; Я нимало не виноват, Что люблю я город родной, Где за пальмами в море стоят Пароходы над мутной волной). Ныне долг я должен вернуть, И за честь теперь я почту Снова пуститься в путь, Причалить в родном порту. Да сподоблюсь чести такой: Наслужившись у королей (Аккуратность, честность, покой), - Сдать богатства моих кораблей; Все, что есть, тебе отдаю, Верность дому родному храня: Город мой, ты сильней меня, Ибо взял ты силу мою! К ТРАПУ! К трапу, к трапу, к трапу, к трапу дружно прем: Шесть лет отслужил - окончил срок минувшим сентябрем. Лежат убитые в земле - что ж, их Господь призвал. А наш пароход набит углем: солдат отвоевал. Помчим вот-вот, помчим вот-вот Прочь по волне морской; Время не трать, тащи свою кладь, Сюда нам опять - на кой? Сыграем свадьбу, Мэри-Энн, Теперь пойдем житье! Есть у меня шиллинг на три дня: Солдат отслужил свое! И "Малабар" и "Джамна" сейчас поднимут якоря, Матросы лишь приказа ждут - и в даль, через моря! Что, с пьяных глаз займем сейчас Хайберский перевал? Нет, нынче поплывем домой: солдат отвоевал. Нас в Портсмут отвезут, в туман, в дожди и в холода, Мундир индийский - смех и грех; да, впрочем, не беда. Нас очень скоро съест плеврит, и все пойдет вразвал. Но - к черту сырость и болезнь: солдат отвоевал! К трапу, к трапу, к трапу, если не дурак! Ишь, новичков понавезли - знать, будущих вояк! Что ж, постреляйте вместо нас, а срок в шесть лет - не мал. Эй, как там в Лондоне дела? Наш брат отвоевал! К трапу, к трапу, к трапу - бьются в лад сердца Во славу всех британских дам и доброго жбана пивца! Полковник, полк и кто там еще, кого я не назвал, - Спаси вас Господи! Урра! Наш брат - отвоевал! Помчим вот-вот, помчим вот-вот Прочь по волне морской; Время не трать, тащи свою кладь, Сюда нам опять - на кой? Сыграем свадьбу, Мэри-Энн, Теперь пойдет житье! Есть у меня шиллинг на три дня: Солдат отслужил свое! УРОК (1899-1902) (Англо-бурская война) Признаемся по-деловому, честно и наперед: Мы получили урок, а в прок ли нам он пойдет? Не отчасти, не по несчастью, не затем, что пошли на риск, А наголову, и дочиста, и полностью, и враздрызг, Иллюзиям нашим - крышка, все - к старьевщику и на слом, Мы схлопотали урок и, надо сказать, поделом. Отнюдь не в шатрах и рощах изучали наши войска Одиннадцать градусов долготы африканского материка, От Кейптауна до Мозамбика, вдоль и поперек, Мы получили роскошный, полномасштабный урок. Не воля Небес, а промах - если армию строишь ты По образу острова семь на девять, смекай, долготы-широты: В этой армии - все: и твой идеал, и твой ум, и твоя муштра. За это все получен урок - и спасибо сказать пора. Двести мильонов истина стоит, а она такова: Лошадь быстрей пешехода, а четыре есть два плюс два. Четыре копыта и две ноги - вместе выходит шесть. Обучиться такому счету нужно почесть за честь. Все это наши дети поймут (мы-то с фактом - лицом к лицу!); Лордам, лентяям, ловчилам урок - отнюдь не только бойцу. Закосневшие, ожиревшие пусть его усвоят умы. Денег не хватит урок оплатить, что схлопотали мы. Ну, получил достоянье - гляди, его не угробь: Ошибка, если усвоена - та же алмазная копь. На ошибках, конечно, учатся, - жаль, что чаще наоборот. Мы получили урок, да только впрок ли пойдет? Ошибку, к тому же такую, не превратишь в торжество. Для провала - сорок мильонов причин, оправданий - ни одного. Поменьше слов, побольше труда - на этом вопрос закрыт. Империя получила урок. Империя благодарит! БРИТАНСКИЕ РЕКРУТЫ Если рекрут в восточные заслан края - Он глуп, как дитя, он пьян, как свинья, Он ждет, что застрелят его из ружья, - Но становится годен солдатом служить, Солдатом, солдатом, солдатом служить, Солдатом, солдатом, солдатом служить, Солдатом, солдатом, солдатом служить, Слу-жить - Королеве! Эй, вы, понаехавшие щенки! Заткнитесь да слушайте по-мужски. Я, старый солдат, расскажу напрямки, Что такое солдат, готовый служить, Готовый, готовый, готовый служить... - и т. д. Не сидите в пивной, говорю добром, Там такой поднесут вам едучий ром, Что станет башка - помойным ведром, А в виде подобном - что толку служить, Что толку, что толку, что толку служить... - и т. д. При холере - пьянку и вовсе долой, Кантуйся лучше трезвый и злой, А хлебнешь во хмелю водицы гнилой - Так сдохнешь, а значит - не будешь служить... Не будешь, не будешь, не будешь служить... - и т. д. Но солнце в зените - твой худший враг, Шлем надевай, покидая барак, Скинешь - тут же помрешь, как дурак, А ты между тем - обязан служить, Обязан, обязан, обязан служить... - и т. д. От зверюги-сержанта порой невтерпеж, Дурнем будешь, если с ума сойдешь, Молчи, да не ставь начальство ни в грош - И ступай, пивцом заправясь, служить, Заправясь, заправясь, заправясь, служить... - и т. д. Жену выбирай из сержантских вдов, Не глядя, сколько ей там годов, Любовь - не заменит прочих плодов: Голодая, вовсе не ловко служить. Неловко, неловко, неловко служить... - и т. д. Коль жена тебе наставляет рога, Ни к чему стрелять и пускаться в бега; Пусть уходит к дружку, да и вся недолга, - Кто к стенке поставлен - не может служить, Не может, не может, не может служить... - и т. д. Коль под пулями ты и хлебнул войны - Не думай смыться, наклавши в штаны, Убитым страхи твои не важны, Вперед - согласно долгу, служить, Долгу, долгу, долгу служить... - и т. д. Если пули в цель не ложатся точь-в-точь. Не бубни, что винтовка, мол, сучья дочь, - Она ведь живая и может помочь - Вы вместе должны учиться служить. Учиться, учиться, учиться служить... - и т. д. Задерут зады, словно бабы, враги И попрут на тебя - вышибать мозги, Так стреляй - и Боже тебе помоги, А вопли врагов не мешают служить. Мешают, мешают, мешают служить... - и т. д. Коль убит командир, а сержант онемел, Спокойно войди в положение дел. Побежишь - все равно не останешься цел. Ты жди пополненья, решивши служить, Решивши, решивши, решивши служить... - и т. д. Но коль ранен ты и ушла твоя часть, - Чем под бабьим афганским ножом пропасть, Ты дуло винтовки сунь себе в пасть, И к Богу иди-ка служить, Иди-ка, иди-ка, иди-ка служить, Иди-ка, иди-ка, иди-ка служить, Иди-ка, иди-ка, иди-ка служить, Слу-жить - Королеве! МАРШ "СТЕРВЯТНИКОВ" Ммарш! Портки позадубели, как рогожи. При! Упрешься в зачехленное древко. При! Бабенок любопытствующих рожи Не утащишь за собою далеко. Ша! Нам победа хрен достанется. Ша! Нам не шествовать в блистательном строю! Будешь ты, усвой, Стервятникам жратвой, Вот и все, что нам достанется в бою! Лезь! На палубу, от борта и до борта. Стой, поганцы! Подобраться, срамота! Боже, сколько нас сюда еще не вперто! Ша! Куда мы - не известно ни черта. Ммарш! И дьявол-то ведь не чернее сажи! Ша! Еще повеселимся по пути! Брось ты бабу вспоминать, не думай даже! Ша! Женатых нынче, Господи, прости! Эй! Пристроился - посиживай, не сетуй. (Слышьте, чай велят скорее подавать!) Завтра вспомните, подлюги, чай с галетой, Завтра, суки, вам блевать - не разблевать! Тпру! Дорогу старослужащим, женатым! Барахлом забили трапы, черт возьми! Ша! Под ливнем ждать погрузки нам, солдатам, Здесь, на пристани, приходится с восьми! Так стоим под конной стражей час который, Всех тошнит, хотя не начало качать. Вот ваш дом! А ну заткнитесь, горлодеры! Смирно! Черти, стройсь на палубе! Молчать! Ша! Нам победа на фиг не достанется! Ша! Нам не шествовать в блистательном строю! (Н-да-с! Адью!) Ждет нас на обед Гриф, известный трупоед. Вот и все, что нам достанется в бою! (Гип-урра!) И шакалья рать Тоже хочет жрать. Вот и все, что нам достанется в бою! (Гип-урра!) Будешь ты, усвой, Стервятникам жратвой! Вот и все, что нам достанется в бою! МАРОДРЫ Если яйца ты фазаньи хоть однажды воровал, Иль белье с веревки мокрое упер, Иль гуся чужого лихо в вещмешок к себе совал - Раскумекаешь и этот разговор. Но армейские порядки неприятны и несладки, Здесь не Англия, подохнешь ни за грош. (Рожок: Не врешь!) Словом, не морочься вздором, раз уж стал ты мародером, Так что - (Хор) Все - в дрожь! Все в дрожь! Даешь! Даешь Гра - беж! Гра-беж! Гра-беж! Ох, грабеж! Глядь, грабеж! Невтерпеж прибарахлиться, невтерпеж! Кто силен, а кто хитер, Здесь любой - заправский вор! Все на свете не сопрешь! Хорош! Гра - беж! Хапай загребущей лапой! Все - в дрожь! Даешь! Гра - беж! Гра - беж! Гра - беж! Чернорожего пристукнешь - так его не хорони, Для чего совался он в твои дела? Благодарен будь фортуне, - да и краги помяни, Коль в нутро твое железка не вошла. Пусть его зароют Томми - уж они всегда на стреме, Знают - если уж ограбим, так убьем. И на черта добродетель, если будет жив свидетель? Поучитесь-ка поставить на своем! (Хор) Все - в дрожь!.. и т. д. Если в Бирму перебросят - веселись да в ус не дуй, Там у идолов - глаза из бирюзы. Ну, а битый чернорожий сам проводит до статуй, Так что помни мародерские азы! Доведут тебя до точки - тут полезно врезать в почки, Что ни скажет - все вранье: добавь пинка! (Рожок: Слегка!) Ежели блюдешь обычай - помни, быть тебе с добычей, А в обычай - лупцевать проводника. (Хор) Все - в дрожь!.. - и т. д. Если прешься в дом богатый, баба - лучший провожатый, Но - добычею делиться надо с ней. Сколько ты не строй мужчину, но прикрыть-то надо спину, Женский глаз в подобный час - всего верней. Ремесло не смей порочить: прежде чем начнешь курочить, На кладовки не разменивай труда: (Рожок: Да! Да!) Глянь под крышу! Очень редко хоть ружье, хоть статуэтка Там отыщется, - поверьте, господа. (Хор) Все - в дрожь!.. - и т. д. И сержант, и квартирмейстер, ясно, долю слупят с вас - Отломите им положенную мзду. Но - не вздумайте трепаться про сегодняшний рассказ, Я-то сразу трачу все, что украду. Ну, прощаемся, ребята: что-то в глотке суховато, Разболтаешься - невольно устаешь. (Рожок: Не врешь!) Не видать бы вам позора, эх, нахлебнички Виндзора, А видать бы только пьянку да дележ! (Хор) Да, грабеж! Глядь, грабеж! Торопись прибарахлиться, молодежь! Кто силен, а кто хитер, Здесь любой - матерый вор. Жаль, всего на свете не сопрешь! Хо-рош! Гра-беж! Грабеж! Служишь - хапай! Всей лапой! Все - в дрожь! Все - в дрожь! Гра-беж! Гра-беж! Гра-беж! СТЕЛЛЕНБОС Генерал чертыхнулся, заслышав пальбу, И велел, чтобы выяснил вестовой: Что за кретин искушает судьбу? Что за осел принимает бой? Того и гляди - пойдет заваруха, А там и кокнут кого невзначай! Чтоб не пер, зараза, поперек приказа, Он самочинцу влепил нагоняй. Все шестеренки да винтики, Да разные палки в колеса, - Начальники наши горды (Тяжелы же у них зады!), Но пуще всей чехарды Боятся они Стелленбоса! Большую пыль пустил генерал! Генерал учинил большой разнос! Генерал "ничего такого не ждал", А буры нам натянули нос! Не сидеть бы нам, как клушам на яйцах, Мы успели бы брод перейти без потерь - Но чертовы буры, спасая шкуры, Смотались, и хрен их проймешь теперь! Польстился на ферме спать генерал, - Приглянулся уж очень дом на холме, Простудиться, видите ли, не желал, И до ночи мы копались в дерьме. Покуда мы разбивали лагерь, Он подремал над книгой слегка. А во время в это буры де Вета Просочились сквозь наши войска! Ведь видел же он, что буры с гор Нахально глядят на нас в упор, Но он к подножию нас припер. Заявив, что любая тревога - вздор. Генерал не желал рисковать разведкой, Не стал обстреливать горный кряж - Он чуял в кармане Орден Бани И созерцал окрестный пейзаж. Он выклянчил орден, но не утих (Молчали прочие, как в гробу), Навесив медали на крыс штабных, Он выехал на солдатском горбу! Он будто не знал, что кругом - холера, На того, кто стрелял, он свалил вину, Он тявкал шавкой, грозил отставкой И на полгода прогадил войну! Все шестеренки да винтики, Да разные палки в колеса, - Начальники держат бразды, И пока что еще горды - Но пуще всей чехарды Боятся они Стелленбоса! СТОРОЖЕВОЙ ДОЗОР НА МОСТУ В КАРРУ "...и будут дополнительные отряды по охране моста через Кровавую Реку". Приказ по округу: линии коммуникаций. Южноафриканская война Стремительно над пустыней Смягчается резкий свет, И вихрем изломанных линий Возникает горный хребет. Вдоль горизонта построясь, Разрезает кряж-исполин Небес берилловый пояс И черный мускат долин. В небе зажгло светило Красок закатных гроздь - Охра, лазурь, белила, Умбра, жженая кость. Там, над обрывом гранитным, Звезды глядят в темноту - Резкий свисток велит нам Сменить караул на мосту. (Стой до седьмого пота У подножия гор - Не армия, нет - всего-то Сторожевой дозор.) Скользя на кухонных отбросах, На банках из-под жратвы, На выгоревших откосах, На жалких пучках травы - Выбрав путь покороче, Мы занимаем пост - И это начало ночи Для стерегущих мост. Мы слышим - овец в корали Гонит бушмен-пастух, И звон остывающий стали Ловит наш чуткий слух. Воет шакалья стая; Шуршат в песчаной пыли, С рыхлых откосов слетая, Комья сухой земли. Звезды в холодных безднах Мерцают ночь напролет, И на сводах арок железных Почиет небесный свод. Покуда меж дальних склонов Не послышится перестук, Не вспыхнут окна вагонов, Связующих север и юг. Нет, не зря ты глаза мозолишь Бурам, что пялятся с гор, - Не армия, нет - всего лишь Сторожевой дозор. О радость короткой встречи! И тянемся мы на свет, За глотком человечьей речи, За охапкой старых газет. Радость пройдет так скоро - Но дарят нам небеса Обрывки чужого спора, Женские голоса. Когда же огней вереница Погаснет за склоном холма - Тьма ложится на лица В сердце вступает тьма. Одиночество и забота - Вот и весь разговор. Не армия, нет - всего-то Сторожевой дозор. ДВА ПРИГОРКА Только два африканских пригорка, Только пыль и палящий зной, Только тропа между ними, Только Трансвааль за спиной, Только маршевая колонна В обманчивой тишине Внушительно и непреклонно Шагающая по стране. Но не смейся, встретив пригорок, Улыбнувшийся в жаркий час, Совершенно пустой пригорок, За которым - Пит и Клаас, - Будь зорок, встретив пригорок, Не объявляй перекур. Пригорок - всегда пригорок, А бур - неизменно бур. Только два африканских пригорка, Только дальний скалистый кряж, Только грифы да павианы, Только сплошной камуфляж, Только видимость, только маска - Только внезапный шквал, Только шапки в газетах: "Фиаско", Только снова и снова провал. Так не смейся, встретив пригорок, Неизменно будь начеку, За сто миль обойди пригорок, Полюбившийся проводнику, - Будь зорок, встретив пригорок, Не объявляй перекур: Пригорок - всегда пригорок, А бур - неизменно бур. Только два африканских пригорка, Только тяжких фургонов след. Только частые выстрелы буров, Только наши пули в ответ, - Только буры засели плотно, Только солнце адски печет... Только - "всем отступать поротно", Только - "вынужден дать отчет". Так не смейся, встретив пригорок, Берегись, если встретишь два, Идиллический, чертов пригорок, Приметный едва-едва, - Будь зорок, встретив пригорок, Не объявляй перекур: Пригорок - всегда пригорок, А бур - неизменно бур. Только два африканских пригорка, Ощетинившихся, как ежи, Захватить их не больно сложно, А попробуй-ка удержи, - Только вылазка из засады, Только бой под покровом тьмы, Только гибнут наши отряды, Только сыты по горло мы! Так не смейся над жалким пригорком - Он достался нам тяжело; Перед этим бурым пригорком, Солдат, обнажи чело, Лишь его не учли штабисты, Бугорка на краю земли, - Ибо два с половиной года Двух пригорков мы взять не могли. Так не смейся, встретив пригорок, Даже если подписан мир, - Пригорок - совсем не пригорок, Он одет в военный мундир, - Будь зорок, встретив пригорок, Не объявляй перекур: Пригорок - всегда пригорок, А бур - неизменно бур! ЮЖНАЯ АФРИКА Что за женщина жила (Бог ее помилуй!) - Не добра и не верна, Жуткой прелести полна, Но мужчин влекла она Сатанинской силой. Да, мужчин влекла она Даже от Сен-Джаста, Ибо Африкой была, Южной Африкой была, Африкой - и баста! В реках девственных вода Напрочь пересохла, От огня и от меча Стала почва горяча, И жирела саранча, И скотина дохла. Много страсти сберегла Для энтузиаста, Ибо Африкой была, Южной Африкой была, Африкой - и баста! Хоть любовники ее Не бывали робки, Уделяла за труды Крохи краденой еды, Да мочу взамен воды, Да кизяк для топки. Забивала в глотки пыль, Чтоб смирнее стали, Пронимала до кости Лихорадками в пути, И клялись они уйти Прочь, куда подале. Отплывали, но опять, Как ослы, упрямы, Под собой рубили сук, Вновь держали путь на юг, Возвращались под каблук Этой дикой дамы. Все безумней лик ее Чтили год от года, - В упоенье, в забытьи Отрекались от семьи, Звали кладбища свои Алтарем народа. Кровью куплена твоей, Слаще сна и крова, Стала больше, чем судьбой, И нежней жены любой - Женщина перед тобой В полном смысле слова! Встань! Подобная жена Встретится нечасто - Южной Африке салют, Нашей Африке салют, Нашей собственной салют Африке - и баста! ПЭДЖЕТ, ЧЛЕН ПАРЛАМЕНТА Как уцелеть под бороной - Известно жабе лишь одной; Однако бабочка с высот Советы жабе подает. Член Парламента Пэджет был говорлив и брехлив, Твердил, что жара индийская - "азиатский Солнечный Миф". Месяца на четыре он приперся к нам в ноябре, Но я был жесток, я сказал: уедешь лишь в сентябре. В марте запел кокил: Пэджету горя нет, Отдыхая, зовет меня "Чванный брахман", "дармоед", Позже - розы стали цвести. Был гость весьма вдохновен, Утверждал, что жара безвредна - Пэджет, парламентский член. Привязалась в апреле потница: зноем дохнуло с небес. Москиты, песчаные осы знали: Пэджет - деликатес. Опухшее и пятнистое, прибитое существо! Опахала братьев-арийцев мало спасали его. В мае бури пошли пылевые; Пэджет совсем приугас, Прелести нашего климата вкушая за часом час. Пиво хлебал дней десять - и дохлебался, подлец; Лихорадку схватил небольшую - решил, что "уже конец". В июне - дизентирия, вещь простая для наших мест. Согнулся осанистый Пэджет, стал говорить про отъезд. Слова "дармоед", "брахман" - не были больше в ходу, Он дивился тому, что люди выживают в таком аду. Трясучку схватил в июле, сущие пустяки. Пэджет сказал: от холеры помирать ему не с руки, Ныл про "восточную ссылку", вспоминал со слезами семью, Но я-то почти семь лет уже не видел мою. Однажды - всего-то сто двадцать, знаем такую жару! - В обморок хлопнулся Пэджет, с трудом плетясь по двору. Пэджет, клятвопреступник, сбежал, вполне изучив На собственной шкуре, на практике - что такое "Солнечный Миф". Я его проводил с усмешкой, но был душою жесток: Сколько же дурней пишет, что рай на земле - Восток. Да притом еще и пытается править в такой стране... Еще одного такого пошли, о Господи, мне! МУНИЦИПАЛЬНАЯ ХРОНИКА "Болезней в Хезабаде, Бинкс, Все меньше! Как же так?" О, чистота сортирных трую Есть высшее из благ! Я это осознал навек!" - Сказал честнейший человек. Под вечер в августе, в костюм белейший мой одет, Я объезжал наш Хезабад: прогулка не во вред. Вруд мой уэльский жеребец увидел: мчится слон, Он ждет супружеских утех - и скачет под уклон! Слон без погонщика! И я решил, судьбу кляня, Что за слониху этот слон решил принять меня. К чему такая встреча мне? Чтоб не терять лица, Я в город повернул скорей, хлестнувши жеребца. Коляска затрещала вдруг, и проклял я судьбу: Уэльсец вытяхнул меня - в сортирную трубу, Затем последовал удар: с трудом припомяну Моей коляски бедной хруст, доставшейся слону. Дыша миазмами во тьме, я понял, что погиб; В коллектор главный я пополз, над ухом чуя хрип: В четыре фута у трубы должна быть ширина, - Лишь дюйм - от головы моей до хобота слона. Слон все ревел, и я в трубе запуган был весьма, Но глубже влезть уже не мог в густой затор дерьма. Со страха мерз я и стоял, судьбу свою кляня, - А слон все так же норовил добраться до меня. Хоть он промазал - мне с тех пор досталась седина. Потом погонщик прибежал и отогнал слона. Я двинул в городской совет и даже не был груб: Я предъявил себя - и нет с тех пор забитых труб. Вы верить можете в дренаж, - мол, все пробьет само, Покуда вы, как стебелек, не въежитесь в дерьмо. Я - верю только в чистку труб... К здоровью путь - прямой: Пусть, кто не верит, повторит печальный опыт мой. БУДДА В КАМАКУРЕ А в Камакуре есть японский идол. На Узкий Путь Ты пролил свет, До Дня Суда - через Тофет. "Язычников" храни от бед Пред Буддою в Камакуре. Здесь тоже Путь, хотя не Твой,