Ури Дан. Операция "Энтеббе" --------------------------------------------------------------- Uri Dan: The Entebbe Operation. Перевела Лидия Варшавская Редактор Рут Зернова Иерусалим, 1980, Издание 2-е, исправленное, ISBN 965-320-027-5 OCR, вычитка: vvoblin@hotmail.com (www.sunday.ru/vvoblin/) Ё http://www.sunday.ru/vvoblin/ Форум по русско-еврейской истории: http://www.egroups.com/group/judaika Ё http://www.egroups.com/group/judaika --------------------------------------------------------------- ПРЕДИСЛОВИЕ Однажды, во время моего пребывания в Америке, я посетил еврейскую общину Атланты (штат Джорджия). Наш генеральный консул передал мне, что губернатор, человек в то время мало кому известный за пределами своего штата, хотел бы встретиться со мной. В воскресенье, во второй половине дня, мы отправились на расположенный неподалеку от Атланты завод "Локхид", выпускающий гигантские транспортные самолеты "Геркулес". Войдя внутрь одного из самолетов, я почувствовал себя Ионой во чреве Левиафана. С завода мы поехали к губернатору, который оказался очень приятным человеком средних лет. Это был Джимми Картер. В течение двух часов он расспрашивал нас об Израиле, а в конце беседы я преподнес ему в подарок свою книгу "Праща Давида". Картер полистал книгу и сказал, что современному Давиду не обойтись одной пращей. Соотношение сил между Давидом и Голиафом в наши дни, возможно, и не изменилось, сказал он, - изменились расстояния и высоты. Чтобы выйти победителем в конфликте с нынешним Голиафом, Давиду нужен "Геркулес". Мы приобрели "Геркулесы", и в субботу, 4. июля 1976 года, в день двухсотой годовщины независимости Соединенных Штатов, они разогревали свои моторы на военном аэродроме где-то в центре Израиля. В самолИтах сидели пилоты, парашютисты, бойцы бригады "Голани", врачи, санитары, связисты - лучшие из лучших сынов Израиля. Еще немного - и они вылетят навстречу неизвестности, за четыре тысячи километров от дома, чтобы освободить восемьдесят евреев, взятых террористами в качестве заложников на самолете "Эр-Франс", пилот которого был вынужден приземлиться в Энтеббе. Я уже отдал распоряжение самолетам вылететь в Шарм-аш-Шейх (южная оконечность Синая). Дальнейший план действий должен был быть утвержден правительством в течение ближайших часов. Это было отнюдь не легкое решение. Если операция не удастся - жизнь людей окажется в опасности. Престижу Цахала будет нанесен серьезный ущерб. Но даже если она и будет развиваться успешно - террористы могут перестрелять пассажиров, а наши солдаты столкнутся лицом к лицу с опасностью. Вся операция может провалиться из-за какой-нибудь технической неполадки. Будущее было покрыто "туманом неизвестности". В моем дневнике осталась запись того, что я сказал в тот день своим коллегам - министрам и командирам: "За что мы боремся? Государство борется и за нечто, казалось бы, неосязаемое - за право гордиться собой. Если Израиль сдастся сейчас, он предстанет перед всем миром как государство вялое, слабое, неспособное принять смелое решение. Уверенность врага в нашей сипе, в нашей готовности бороться с террором будет поколеблена. Облику Израиля в глазах всего мира будет нанесен ущерб. Мы не раз решались подвергнуть опасности жизнь людей, когда была хоть малейшая надежда спасти беззащитных. Мы призывали весь мир бороться с террором, даже если это связано с опасностью. Террористы провели "селекцию" - отделили израильтян от не израильтян. Снова немцы - с пистолетами в руках приказывают евреям шагать навстречу смерти. Но теперь у нас есть государство. Успех никто не может гарантировать. Но если мы не сделаем сейчас попытки спасти людей, мы упустим единственный имеющийся у нас шанс. Если же операция пройдет успешно -а я верю, что так именно и будет, - это резко изменит настроение в Израиле и среди всего еврейского народа, а в исторической перспективе это изменит отношение мира к проблеме нашего существования. Но главное - евреи будут спасены евреями же. Потому что существует еврейское государство, способное изменить еврейскую участь". Самолеты получили приказ вылететь из Шарм-аш-Шейха в Энтеббе. "Геркулесы" поднялись в воздух. В них сидели сейчас десятки отчаянных сынов Давида. Они принесли избавление своим братьям. "Операция Энтеббе" была единственной в своем роде во всей военной истории. Она доказала, что Израиль в состоянии защитить не только свои границы, но и своих сыновей. Перед лицом террора, нашедшего союзника в лице президента Уганды, на расстоянии более чем четырех тысяч километров от дома, в течение нескольких коротких часов была защищена честь еврейского народа и, в сущности, честь всех свободных людей во всем мире. (Из речи, произнесенной на могиле Ионатана Нетанияху) Операция эта была сопряжена с серьезным риском. Но риск, заключенный в отступлении перед террором и шантажом, в демонстрации собственной слабости, был гораздо страшнее. Выбор был сделан правильно. Самой тяжелой минутой этой героической ночи была та, когда пришло известие о гибели Ионатана Нетанияху - одного из самых талантливых командиров Цахала, одного из самых отважных воинов, одного из лучших сынов Израиля. Я видел Иони за несколько дней до его гибели. Он готовился к выполнению другой операции. Спокойный, как всегда, стоял он среди своих людей. Для него не существовало понятия дня и ночи - в любую минуту он готов был ринуться в бой и отвести опасность от наших границ. Каких только заданий не возлагали мы на плечи Ионатана и его солдат?! Они выполняли тяжелейшие из задач Цахала, самые отчаянные из всех операций - вдали от дома, в самом логове врага; среди ночного мрака и одиночества, лицом к лицу с неизвестностью и нескончаемыми опасностями, как в мирные дни, так и во время войны. Бывает, что от горстки воинов-добровольцев зависит судьба всей нации - и они должны принять единственно верное решение, им некого спросить, не к кому обратиться, командир на поле боя сам решает судьбу сражения. Главной целью "операции Энтеббе" было вызволить - израильскими силами - пассажиров, которых арабы и немцы сделали заложниками по одной единственной причине - из-за того, что они евреи и израильтяне. Иони был командиром подразделения, на которое была возложена задача освобождения и спасения заложников. Он погиб в расцвете лет, на "идеальном для командира месте" - на месте "самом опасном, самом важном, решающем". Иони - один из тех бесстрашных и самоотверженных представителей молодого поколения страны, благодаря которым Израиль стал именно тем, чем он в действительности является. Отец Иони - историк и философ; его дед известен как автор важных трудов по исследованию Танаха. (V.V.,2000: Средний брат - врач и писатель; младший брат, тоже написавший несколько книг по политологии, был премьер-министром Израиля в 1996-1999 годах и, возможно, снова будет им. Все трое братьев служили в израильском спецназе.) В иных обстоятельствах Иони, следуя древней традиции еврейского народа, наверняка пошел бы по стопам отца и деда. Но он не стал ни ученым, ни поэтом - он был солдатом. Великий дух еврейства жил в нем, преломившись по-новому и обретя новую сущность. В одном из своих писем Иони говорит: "Путь мой пройдет по цветущей земле, по скалистым горам, по пустыням и среди садов, и из всего этого сложится та тропа, которая известна и загадочна одновременно". Скорбь, охватившая народ Израиля при известии о гибели Иони, была столь же глубока, как и радость, вызванная успешным завершением операции "Энтеббе", операции, в ходе которой Иони возглавлял атаку, операции, доказавшей наше право жить с высоко поднятой головой. Шимон Перес (бывш. мин. обороны Израиля) ВСТУПЛЕНИЕ В первый час воскресенья 4 июля 1976 года самолеты ударного отряда вырвались из самого сердца Африки, унося с собой более сотни заложников, которых держал в плену черный диктатор. Операция "Молния" ударила по международному терроризму за 2500 миль от Израиля; это была блестящая 90-минутная битва, проведенная израильскими десантниками. В это время американцы начинали празднование 200-й годовщины Дня независимости Америки. Сенсационное известие было получено в Вашингтоне с помощью чутких электронных ушей Управления национальной безопасности. Передатчики подслушали короткие радиопереговоры между израильскими отрядами, сражавшимися в Уганде - одной из последних британских колоний, получивших независимость. Сообщениями на иврите обменивались армейские джипы, пехота, четыре гигантских транспортных самолета "Геркулес", два "Боинга-707" и черный "Мерседес", якобы принадлежавший (хотя на самом деле это было не так) президенту Иди Амину Дада, которого иногда с мрачным юмором называют Большой Папа. На борту одного из "Боингов", круживших на высоте пяти миль над Энтеббе, находился полевой штаб операции во главе с начальником Военно-воздушных сил Израиля. Не все из происходившего в Уганде было сразу же понято в Вашингтоне. Переводчикам из УНБ Уганда казалась далекой, как Луна; и действительно, это африканское государство больше известно своими Лунными горами, чем какой-либо ролью в мировой политике. Однако для государственного секретаря Киссинджера полученное сообщение было понятно. За несколько минут перед тем его предупредили, что израильский штурмовой отряд в количестве около 500 солдат и летчиков пролетел над Красным морем, вдоль границ враждебных арабских государств, миновав по пути радарные станции, построенные русскими, пролетел над частью Африки и приземлился в Энтеббе. Израиль сообщил США о беспрецедентной военной операции только в последнюю минуту. Маленькая группа людей в Иерусалиме взяла на себя всю ответственность за происходящее. В течение недели она боролась с кризисом, который должен был бы вызвать реакцию других правительств, но не вызвал; с кризисом, для выхода из которого не было ни готовых ответов, ни предварительного опыта, ни идеального решения. Послы Израиля информировали о случившемся Киссинджера и других министров иностранных дел, чтобы предотвратить военную тревогу. Они сделали это по получении единственного шифрованного сообщения, переданного из Иерусалима в различные районы мира; и сделали это в последний момент, так что ни одно государство уже не имело времени ни вмешаться, ни протестовать. Этот кризис, который Израиль встретил в одиночестве, возродил горчайшие воспоминания о других трагедиях, когда евреи точно так же были предоставлены своей судьбе. Но сами израильтяне об этом не говорили. Когда мы занимались восстановлением цепи событий, приведших к 90 минутам в Энтеббе, никто не упоминал о Катастрофе, погромах или инквизиции. Никто из солдат, летчиков, политиков или государственных деятелей не делал никаких сравнений. Факты говорили сами за себя. Когда министр обороны Шимон Перес рассказывал об отчаянных и безуспешных усилиях, которые он предпринимал, чтобы заручиться международной поддержкой, он никого не осуждал. Когда начальник генерального штаба Мордехай Гур внезапно уронил голову на руки, обнаружив этим, до какой степени он устал, в этом движении было и чувство облегчения оттого, что евреи все еще могут рассчитывать на единственного верного защитника - Государство Израиль. И операция "Молния" это доказала. Она еще раз подтвердила необходимость существования Израиля, без которого заложники в Энтеббе были бы убиты или стали бы пешками в новом виде партизанской войны, ставящей себе целью разрушение существующих норм общественной морали. Все заложники были евреями. И ни одно правительство в мире не желало спасти их путем военного вмешательства. Однако операция "Молния" явилась поворотным пунктом в отношении мирового общественного мнения к новым методам террора. В течение многих лет мы настолько привыкли к шантажу и анархии, что похищение самолета авиакомпании "Эр Франс" на пути из Афин в Париж почти никого не поразило. Рейс "139" начался в Тель-Авиве в воскресное утро 27 июня. В это самое время люди, которые провели всю последующую неделю в бессонном напряжении, занимались своими будничными делами. Среди них были солдаты, работающие на гражданских предприятиях, пилоты, студенты университетов, политики, увлекающиеся философией или археологией. Человек, застреливший главаря террористов в Энтеббе, в то воскресное утро находился в квартале художников в Цфате, обсуждая скульптуры со своим школьным товарищем. Прошло совсем немного времени после похищения, а рейс "139" уже не занимал умы читателей газет. Только те, у кого на этом самолете были родственники, да израильтяне, которые восприняли случившееся как еще один вызов их праву на существование, продолжали о нем думать. Но для тех, кто, не будучи евреем, исповедует те же моральные нормы, судьба рейса "139" имела огромное значение. В истории рейса "139" было много странного. Похитители следовали тщательно разработанному плану. Они были радушно приняты президентом Уганды - первый случай, когда современная нация и ее руководитель стали защитниками бандитов и политических шантажистов. Их поддерживала международная террористическая организация, штаб-квартира которой находится на территории стратегического партнера СССР в Африке - Сомали. Фактически они развязали необъявленную войну против Кении, которая решительно противостояла влиянию агентов советского блока и Китая. Террористов возглавляли немец и немка, чье поведение живо напомнило одному из заложников, с вытатуированным на руке номером концлагеря, о временах нацизма. Имя Шакала, убийцы с широкими международными связями, возникало снова и снова. Шакал не выдуманный злодей. Он наемный убийца, работающий на террористов, скрывающихся в подполье. Они вели переговоры с Государством Израиль с высокомерием людей, чувствующих за собой могущественную поддержку. Одним из их покровителей была Ливия, где рейс "139" приземлялся для заправки, Ливия, которая перевела и продолжает переводить часть своих баснословных нефтяных прибылей партизанским группам: 50 миллионов долларов - революционерам в Ливане, 100 миллионов долларов - "Черному Сентябрю", террористическому крылу Аль-Фатха, и еще миллионы - таким мастерам поджогов и убийств, как "Ангелы смерти" в Эритрее. Все эти названия почти ничего не говорят большинству людей - пока не станет слишком поздно... Они значили очень мало - или не значили вовсе ничего - для пассажиров рейса "139", которые должны были быть обменены на заключенных террористов. Обмен, ставший таким привычным, что многие воспринимают его как норму. Но в Израиле этот порядок все еще не считается нормой. "Мы воспринимали пассажиров рейса "139" как солдат на фронте", - говорили эксперты по борьбе с терроризмом. Их сердца обливались кровью, даже когда они просто говорили это. Перед ними на одной чаше весов лежало несколько жизней, на другой - судьба нации и народа. Все, кто знаком с Израилем, знают, какую боль мы испытываем при потере даже одной-единственной жизни. Но Израиль в отличие от большинства государств ясно видит страшное будущее, которое несет с собой международный терроризм. Таким образом, борьба за освобождение пассажиров рейса "139" была битвой против изощренной безжалостности тех, кто стоит за спиной профессиональных убийц типа Шакала. Они научились запугивать демократические общества. Их поражение в Энтеббе, несмотря на всю сенсационность, только промежуточный эпизод. Но операция "Молния" доказала, что в мире еще есть люди, у которых хватает мужества сражаться с терроризмом. Эта операция вызвала сочувственный отклик у простых людей, который подтвердил, что общественное мнение далеко опередило правительства в своем желании бороться против новой опасности. Ободряющая сторона триумфа в Энтеббе состоит в том, что он явился результатом сотрудничества между разными людьми во многих частях Африки и западного мира. И, возможно, в этом все дело. Несмотря на то, что правительства и государственные деятели отвернулись от этой акции, многие помогали Израилю неофициальными путями. "Мужество тех, кто сражался в Энтеббе, - сказал один из высших чиновников Израиля, - было дополнено смелостью и осведомленностью наших контрразведчиков и их друзей во многих частях света". ГДЕ РЕЙС "139"? В воскресенье 27 июня 1976 года в 6.17 утра в транзитный зал афинского аэропорта вошла женщина в темной джинсовой юбке и голубой блузке, в туфлях без каблуков. Глаза ее были слегка воспалены, на лице виднелись следы от выдавленных угрей. На вид ей не было и тридцати лет. Она молча встала рядом с прилично одетым молодым человеком, прилетевшим вместе с ней на борту сингапурского лайнера рейсом "763" из Бахрейна. Пара была зарегистрирована как миссис Ортега и мистер Гарсиа. На некотором расстоянии от них держались молодые люди с арабскими паспортами, вышедшие из того же самолета. Они тоже взяли билеты на рейс "139" авиакомпании "Эр Франс" Тель-Авив - Париж. Значились они под именами Фахим аль-Сатти и Хосни Абу Вайки. В Афинах в этот день безопасность практически не обеспечивал никто: происходила забастовка наземного персонала, поэтому полиция не затруднила себя даже элементарным контролем. Время, выбранное для забастовки, приобрело для пассажиров рейса "139" особое значение, как и наблюдения одного из блюстителей порядка, который, кажется, был единственным, кто не спал в афинском аэропорту в то роковое утро. Его детальное описание обеих пар позднее помогло выяснить, что под именем миссис Ортега скрывалась Габриэль Крош-Тидеманн, 24-летняя террористка, принимавшая участие в похищении министров на встрече стран ОПЕК в Вене в декабре 1975 года, любовница немца, погибшего ранее при взрыве собственной бомбы в тель-авивском аэропорту. Габриэль прежде жила с Карлосом - Шакалом, всемирно известным террористом. Ее нынешний спутник-немец был членом группы Бадер-Майнхоф. Один из арабов позднее тоже был опознан. Он оказался основателем террористического Народного Фронта Освобождения Палестины (НФОП), планировавшего боевые операции. Четверо пассажиров вступили на борт самолета рейса "139", не пройдя сквозь контрольные турникеты, проверяющие наличие металлических предметов. Их багаж не был досмотрен. В самолете они разделились. Один из арабов сел рядом с Моше Перецом, 26-летним студентом-медиком из Израиля. Перец, аккуратный молодой человек, начал вести нечто вроде дневника на обратной стороне своего билета. По мере того, как время шло и это стало опасным занятием, характер его заметок изменялся. Они начались с записи, которую, как думал Перец, будет забавно когда-нибудь подклеить в альбом. Они превратились под конец в лихорадочные ивритские закорючки на гигиенических пакетах, проспектах, салфетках, которых становилось все больше и больше. Ровно неделю и три часа спустя в том же месте, где они начались - в Тель-Авиве, они были прерваны. Воскресенье, июнь, 27. Афины. 11.00 12.10. Через несколько минут после взлета вдруг слышу ужасный крик. Сначала я подумал, что кто-то упал в обморок. Вижу, двое бросаются вперед. Один - длинноволосый парень в красной рубашке, серых брюках и бежевом пуловере. Другой - усатый, в длинных брюках и желтой рубашке. Они бегут в отделение первого класса. 12.12. Перепуганные до смерти стюардессы появляются из отделения первого класса; у них трясутся руки, но они все же пытаются успокоить пассажиров, начинающих волноваться. Через минуту слышим по радио возбужденный женский голос. По-английски, с иностранным акцентом он сообщает нам, что самолет находится под контролем "группы Че Гевары" и "батальона Газы" НФОП. Когда я слышу "Че Гевара", мне становится страшно - боюсь, что им ничего не стоит взорвать самолет в воздухе. Истерический голос по громкоговорителю выкрикивает, что все пассажиры должны поднять руки вверх и не двигаться. У входа в отделение первого класса встают два террориста, держа в руках пистолеты и гранаты без предохранителей. Они начинают личный обыск пассажиров: вызывают по очереди и ощупывают все тело. Потом обыск становится менее тщательным. Объявляют, что все, имеющие оружие, должны сдать его немедленно. Несколько пассажиров отдают ножи и вилки. Меня тоже вызывают и кое-как обыскивают. Все это продолжается до 15 часов. 15.00. Понятия не имею, где мы летим. Внезапно в поле зрения появляется берег, бесплодная земля и одна-единственная посадочная полоса. Думаем, что это Бенгази. Самолет долго кружит перед приземлением. Затем главарь террористов в красной рубашке говорит, что мы действительно сели в Бенгази. Он говорит, что у самолета теперь новый командир - Базин эль Нубази, вождь "Газы". Самолет, говорит он, будет отзываться только на пароль "Хайфа". Ждем два часа. Они в это время ставят круглую банку с торчащим из нее предохранителем возле левого входа самолета и квадратную - возле правого. Банки умещаются в руке, весят, по-видимому, не более 200 г. Террорист в желтой рубашке говорит, что двери обложены взрывчаткой. Честно говоря, банки не кажутся такими уж страшными. 17.00. Одной из женщин, которая говорит, что ей плохо, позволяют выйти из самолета. 17.15. Террористы начали сбор паспортов. Они укладывают их в нейлоновый мешок. Отдаю паспорт, армейскую карточку, водительские права, - словом, все свои документы. Они пригрозили, что тот, кто не сдаст все документы, понесет суровое наказание. Они говорят по-английски, а одна из стюардесс переводит на французский. Атмосфера в самолете спокойная. 18.00. Одна из женщин падает в обморок, и доктор, из пассажиров, оказывает ей первую помощь. Мы все еще сидим здесь, выглядывая из окон. Унылая земля, четверо скучающих солдат сидят на посадочной полосе, неподалеку - несколько пожарных машин. 19.15. Ужин холодный, но неплохой; стюардессы приносят баночки с соком с надписями по-арабски. Тем временем я вижу светловолосого террориста и немку. Она из тех, кто действует быстро. Желающий пойти в туалет поднимает вверх палец, и она выкрикивает разрешение. Один раз, когда двое поднялись одновременно, она разоралась, как дикий зверь. 19.25. "Командир" (немец) объявляет нам, что сожалеет о причиненных неудобствах, и обещает, что мы взлетим, как только будет возможно. 21.35. Наконец мы в воздухе. Невероятно. После шести с половиной часов на земле. Обращение с нами довольно хорошее. Но куда мы летим? В Дамаск? В Багдад? В Тель-Авив? Или в Париж? Мы свободно разговариваем, но не знаем ни места нашего назначения, ни требований наших похитителей. 23.00. Пробуждаюсь от дремоты. Очень холодно. Накрываюсь израильскими газетами. Рейс "139" замолчал вскоре после вылета самолета из Афин. Потеря связи не вызвала особенной тревоги у греческих диспетчеров. Зато в Израиле внезапное молчание авиалайнера ознаменовало начало бурной недели (с воскресенья 27 июня по воскресенье 4 июля), которая обозначена теперь в архивах израильской разведки словом "Молния" и окружена беспрецедентной секретностью. Внезапное исчезновение рейса "139" было зарегистрировано специальной разведывательной службой Израиля, не имеющей себе равных. Прослушивая эфир мощными электронными приборами, а также применяя некоторые другие методы, эта служба следит за полетами по совершенно особым причинам. Ее задача - предотвратить изоляцию и последующее разрушение Израиля. В сферу ее деятельности входит также обеспечение безопасности высокопоставленных гостей, приезжающих в страну, и выслеживание убийц, которые хотят превратить Израиль в осажденное гетто и уничтожить его, когда это будет удобно. "Рейс "139" с большим числом израильтян на борту либо потерпел катастрофу, либо захвачен террористами, - гласило первое донесение. - Исчезнувший самолет авиакомпании "Эр Франс" вылетел из аэропорта имени Бен-Гуриона (Тель-Авив) около 9 утра..." Это сообщение было получено в кабинете министров во время очередного еженедельного воскресного заседания. Министр транспорта Гад Яакоби, 42-летний экономист, передал его премьер-министру Ицхаку Рабину. Было 13 час. 30 мин; связь с рейсом "139", приземлявшимся для заправки в Афинах, прервалась всего несколько минут назад. Премьер-министр Рабин, генерал в отставке, бывший начальник генерального штаба Израиля, сказал Яакоби, начавшему службу солдатом и дослужившемуся до младшего лейтенанта: - Если он похищен, ответственность за информацию ложится на тебя. Гад Яакоби понял, что теперь он выходит на линию огня. Младшему офицеру предстояло ощутить груз забот высшего командования. Начала поступать информация. Никто уже не думал об обеде. "Исчезнувший самолет вылетел с 245 пассажирами и 12 членами команды, - сообщили сотрудники службы безопасности аэропорта Бен-Гурион. - Полагаем, там 83 израильтянина, но, возможно, и больше, так как некоторые из пассажиров имеют двойное гражданство... Неизвестное число арабов пересело на рейс "139" скорее всего с сингапурского рейса, который приземлился незадолго до того в Афинах". В 15.30. была сформирована специальная комиссия - спустя два часа после получения первого сообщения разведки и за 15 минут до конца заседания. Комиссия состояла из премьер-министра и пяти членов его кабинета. В нее был включен также начальник генерального штаба генерал Мордехай Гур, чьи парашютисты прославились своими быстрыми и неожиданными действиями. Каждый член специальной комиссии имел за собой специалистов: экспертов по новой международной террористической сети, по антитеррористической тактике, военных, политических и дипломатических советников. Случаи подобного сотрудничества бывали и раньше, но никогда еще - по такому поводу. Никто еще не знал, потерпел ли рейс "139" аварию или находится в руках террористов, замышляющих убийство. Быть может, он похищен представителями новой подпольной группировки, специализирующейся на воздушном пиратстве и политическом шантаже? - Я боюсь именно этого, - сказал Рабин советнику Министерства обороны по науке доктору Иехезкелю Дрору. - Обратимся к фактам. У них никогда еще не бывало такой добычи: чуть не сотня евреев, у которых могут быть влиятельные родственники по всему миру! Ведь любой из этих родственников может поддаться шантажу. Профессор Дрор когда-то написал трактат "О борьбе с терроризмом, связанным с безумными режимами". Тогда он не мог себе представить, что это сочинение окажется пророческим. Точно так же, как министр обороны Шимон Перес не мог даже вообразить, что его собственные слова, произнесенные сегодня по поводу "Вествинда" (гражданского реактивного самолета, созданного, с израильской изобретательностью, на деньги израильских налогоплательщиков), по-новому окрасятся будущими событиями. - "Вествинд" - это вклад в будущую авиапромышленность Израиля, - сказал он. И добавил иронически: - Даже президент Уганды Иди Амин предпочел его лучшим самолетам мира. Намек на то, что угандийский диктатор имел свой собственный, построенный в Израиле "Вествинд", в воскресенье 27 июня был еще безобидной шуткой. По полученным сведениям, похищенный рейс "139" находился в воздухе, но летел куда-то в южном направлении, вместо того чтобы лететь на север, в предписанный пункт назначения - Париж. Париж задыхался от чудовищной жары, которая бывает раз в сотни лет. Все, кто мог, покинули город. Президент Франции Валери Жискар д'Эстен улетел для встречи с президентом Фордом в Пуэрто-Рико. С ним отбыли ведущие министры французского правительства. Встречающие рейс "139" в аэропорту имени Де Голля увидели только, что на доске расписания рядом со временем прибытия самолета - 13.30 по Гринвичу (14.35 по парижскому времени) появилось слово "задерживается". - Внимание! - прорезался сквозь шум голос диктора. - Прошу внимания... - Немногие из вспотевших родственников и друзей услышали и поняли короткое объявление: - Эр Франс приносит свои извинения за задержку прибытия рейса "139". Ожидающих просят пройти в центральное бюро Эр Франс... В то самое время, когда самолет ожидали в Париже, он начал снижаться в Бенгази. Это возбудило худшие опасения. Над Израилем сгущались сумерки, когда специальная комиссия начала свое изнурительное бдение. К этому времени уже стали известны некоторые факты. Похитители избрали Ливию в качестве начального хода в сложной игре. Они были специалистами в новом виде "войны" против Израиля, которую вела НФОП во главе с доктором Вади Хададом. Доктор Хадад командовал международной армией фанатиков-террористов. Израильская разведка полагала, что он переехал из раздираемого конфликтами Ливана на более безопасную базу где-то в Африке, чтобы обучать молодых революционеров, которые если и не разделяют его ненависти к Сиону, то, во всяком случае, желают получить доступ к его арсеналам и изучить технику ведения партизанской войны. Израильтяне опасались, что сейчас повторится история с бельгийским самолетом, который люди Хадада захватили и заставили вернуться обратно в Тель-Авив. Тогда израильские командос, переодетые в одежду членов наземного персонала, освободили самолет, убив двух арабов, но сохранив жизнь 97 пассажирам. Если похитители следовали заранее разработанному плану - а именно это и сообщали электронные уши Израиля, настроенные на африканские и арабские радиоволны, - то командосам генерала Мордехая Гура предстояла нелегкая работа. Они начали незаметно подтягиваться к аэропорту им. Бен-Гуриона, одетые в белые комбинезоны механиков или просто в обычную гражданскую одежду. Казалось, что рейс "139", направляемый специалистами д-ра Хадада по террору и шантажу, должен вернуться сюда. Столкновение с похитителями рейса "139", если они приземлятся в Израиле, потребовало бы от премьер-министра всей его решимости. Битва с ними грозила гибелью невинных пассажиров, и в результате весь мир осудил бы Израиль. Итак, Рабин приготовился к длительным переговорам, устроив себе командный пункт в помещении службы генерального директора "Эль Аль" (израильская авиакомпания) Мордехая Бен-Ари. В свое время Бен-Ари, создавая "Эль Аль", использовал опыт, приобретенный им во время Второй мировой войны, когда он нелегально вывозил людей из нацистских лагерей смерти. АФРИКАНСКИЙ ДИКТАТОР ВСТУПАЕТ В ИГРУ В воскресенье вечером из Лондона пришло первое подробное описание террористов. В нем сообщалось предположительно, что основными исполнителями были двое немцев; что похитители следовали заранее разработанному плану; что рейс "139" приземлился, скорее всего, в стране, дружественной террористам. Эти важные сведения были получены от Патриции Хейман, тридцатилетней англичанки, которая уговорила похитителей выпустить ее в Бенгази, так как была беременна и опасалась преждевременных родов. У Пат Хейман был английский паспорт, но родом она была из Петах-Тиквы в Израиле. Она ничего не говорила до тех пор, пока рейсовый ливийский самолет не доставил ее в Лондон. Там за дело взялся Скотланд-Ярд. В эти пять часов ей пришлось иметь дело сперва с политическими пиратами, а потом - со специалистами по антитеррористической тактике. Как бы примиренчески ни были настроены правительства, полиция свободного мира создала свое собственное подполье для обмена информацией. "По словам освобожденной заложницы, спустя 5 минут после вылета из Афин рейс "139" был захвачен немцем, немкой и, кажется, тремя арабами, - сообщил Лондон. - Все вооружены. Возле дверей размещена взрывчатка, замаскированная под баночки с финиками. Вероятно, Бенгази - промежуточная остановка. Местом назначения представляется скорее всего Центральная Африка". В 3 часа утра в понедельник 28 июня израильский министр обороны вернулся из аэропорта в свой тель-авивский кабинет. Шимон Перес родился в Польше в 1923 году. В возрасте 11 лет он попал в Палестину. Семья, оставшаяся в Польше, уже не надеялась когда-нибудь присоединиться к нему, чтобы вместе строить страну, способную уберечь евреев от преследований. "В чем значение Израиля? - говорил себе Перес. - В частности, и в том, что евреи могут передвигаться по всему миру, как свободные люди. Мы не можем уступать шантажу". Он только что узнал, что рейс "139" приземлился в Энтеббе. Ему было кое-что известно об Уганде и ее президенте Иди Амине, потому что в течение нескольких лет Израиль сотрудничал с диктатором и обучал его летчиков. Но в том, что похитители выбрали именно Уганду, слышалась ирония судьбы. Когда-то эта страна рассматривалась в качестве места, где евреи могли бы - впервые за 2000 лет - создать свое государство. Уганда была альтернативой Палестине, которая со временем превратилась в Израиль. Перес прошел мимо контрольных постов, улыбкой скрывая свою тревогу: необходимо было поддерживать спокойствие и не давать пищи слухам о катастрофе. Генерал Гур и советники разведки уже ожидали его, расстелив на длинном столе карты и фотографии. - Более 4000 километров, - сказал Гур, отвечая на незаданный вопрос министра обороны. - Мы рассматривали военные варианты, но путь огромный и проходит над враждебными территориями. - Террористы получили поддержку Амина, - вступил в разговор офицер разведки. - Вы уверены? - Да. "Голос Уганды" передает призывы к революционерам и нападки на Францию и Израиль. У террористов в Уганде уже есть организация. Руководители операций приезжают туда из Сомали. Перес взглянул на карту. Британское Сомали, которое уже не принадлежало британцам, вначале стало вотчиной коммунистического Китая, а потом перепродалось Советскому Союзу, у которого возможности подкупа оказались больше. Теперь, вооруженное советским оружием, "защищенное" русскими ракетами от неизвестных врагов, Сомали превратилось в надежное убежище для главных специалистов НФОП по партизанской войне. И еще кое-что подсказала карта. Ранее Уганда находилась под британским контролем, как и Кения и Танганьика. В процессе деколонизации Восточная Африка прошла сквозь бури смутного времени: Эфиопия, на севере, свергла легендарного императора Хайле Селассие и разрушила традиционное британское влияние. Французское Сомали вышло из-под контроля Франции, за исключением порта Джибути... - Джибути? - вслух сказал Перес. - Это подходит, - сказал Гур и задумчиво подергал себя за ухо. - Проверьте, что скажут французы: можно ли будет самолетам там заправиться. Никто не спросил, что он имеет в виду. Если военная операция станет необходимой, и только в том случае, если она станет необходимой, самолетам придется лететь над враждебными арабскими территориями, обойти русские системы слежения в Сомали и совершить перелет, далеко выходящий за пределы нормальной дальности, существующей у военно-воздушных сил Израиля. Кто-то поднял трубку и позвонил министру иностранных дел Игалу Аллону. Ему придется прозондировать французов на предмет Джибути, не говоря уже о тысяче всяких других дел. По другому телефону генерал Гур негромко разговаривал с командирами парашютистов. Специальным подразделениям командос все еще предписывалось быть наготове в аэропорту, хотя теперь шансы на возвращение рейса "139" в Тель-Авив были уже меньше десяти процентов. "Все члены отрядов Х и V должны быть готовы к действиям где угодно". В штаб-квартиру начал поступать текст заявления угандийского радио в 2500 слов. В нем содержались нападки на французскую оккупацию Джибути, словно в Уганде разгадали намерения специальной комиссии. "Франция держит в своих руках Джибути только для того, чтобы сохранить единственную для Израиля возможность попасть в Африку", - заявило радио Уганды. Это был язык доктора Хадада и ярых врагов Израиля. К концу понедельника специальная комиссия получила поразительно информированный доклад о возможности развития событий. Израильская разведка представила комиссии свой собственный анализ: Операция "Уганда" разработана 46-летним д-ром Вади Хададом, руководителем НФОП, действующим практически независимо от ООП, которую возглавляет Арафат. Хадад организовал серию успешных похищений, чтобы доказать необходимость жесткой политики по отношению к Израилю, в отличие от ООП, взявшей курс на псевдодипломатические контакты и большую умеренность. Для проведения операции "Уганда" Хадад поселился в Сомали, откуда отправил в Африку команду террористов, немку и немца-анархиста, предположительно Вильфрида Безе, известного сотрудника Шакала - Карлоса Рамиреса. Руководителем этой группы, возможно, является Абдул Рахим Джабер, родившийся в Хевроне в 1930 году, долгое время живший в Каире, основатель организации "Герои возвращения", командир и конкретный исполнитель различных операций, проведенных радикальным крылом НФОП, связанным с неоанархистскими группировками во всем мире. Компаньон Шакала Джабер получил приказ о похищении самолета от политического отдела НФОП. Это указывало на то, что рейс "139" станет элементом политической войны, цель которой - не только завоевать новых сторонников для доктора Хадада и его теории насилия, но и дискредитировать Израиль, впервые заставив его уступить угрозам. Это Джабер организовал атаку на самолет Пан-Американской авиакомпании в Риме в 1973 году, когда был убит 31 человек. Семья Джабера (в том числе пять его братьев) находилась под непрерывным наблюдением израильской разведки. Один из братьев, Расми Джабер, содержавший магазин сувениров под Иерусалимом, открыто говорил о своих связях с террористами. Теперь он подтвердил, что Фаиз Джабер был "руководителем многих больших операций против Израиля". За два часа до полуночи, в понедельник, зловещие предположения начали сбываться. В восторге от представившейся возможности продемонстрировать себя миру Большой Папа - Иди Амин появился в Энтеббе перед заложниками со свитой телохранителей, вооруженных и одетых в военную форму палестинцев. Угандийское радио представило Иди Амина как посредника между похитителями и Израилем. Но почему только Израилем? В ту ночь перед премьер-министром Рабином и его кабинетом открылась ужасающая правда. Освобожденная заложница Патриция Хейман рассказала Скотланд-Ярду о "селекции". Оказывается, все пассажиры-евреи были отделены от остальных под дулами немецких револьверов. Никто из членов специальной комиссии не был "мистически настроен", как об этом писали позднее. Однако никто из них не мог забыть, что Израиль возник как реакция на поголовное истребление евреев в нацистских лагерях смерти. Слово "селекция" было чревато эмоциями. Будет лучше, если семьи заложников об этом пока не узнают, решила комиссия. В Уганде, сообщила далее израильская разведка, президент Амин выступает перед заложниками в качестве их покровителя. Молодой израильтянке, назвавшей его "мистер президент", он возразил: - Я - Его Сиятельство Аль Хаджи, фельдмаршал, доктор Иди Амин Дада, кавалер Британского Креста Победы, кавалер ордена "За безупречную службу", кавалер "Военного креста", назначенный Всемогущим Богом быть вашим спасителем. ТЕРРОРИЗМ И БЕЗУМНЫЕ РЕЖИМЫ Владельца магазина на окраине Тель-Авива спросили, не хочет ли он позвонить по телефону в Кампалу, - поговорить с Большим Папой, польстить ему, напомнить об огромной ответственности, которая лежит на нем как на главе Организации стран Африканского единства теперь, накануне встречи на высшем уровне на