своей смерти. Часть нашего соглашения - что это должно быть тайной между нею, вами и мною. Никто этого знать не должен: ни Анджин-сан, ни ее сын - никто, даже ее христианский исповедник. - Что? Торанага объяснил все еще раз... Бунтаро не сразу, но как будто разобрался во всем, и Торанага его отпустил. Наконец-то один... Можно встать, потянуться, не думать ни о чем... Как он утомился от всех этих дел, навалившихся на него после приезда сюда... Солнце все еще высоко, хотя после полудня прошло немало времени. Он почувствовал жажду и выпил поданного телохранителем холодного чаю. А теперь - к берегу. Скинув пропотевшее кимоно, Торанага поплыл и ушел на глубину... Но долго оставаться так нельзя - стража сразу забеспокоится. Он вынырнул и поплыл на спине, глядя в небо... Ему так нужно скопить сил для предстоящей долгой ночи... "Ах Марико, - думал он, - какая вы удивительная женщина. Да, удивительная... Даже сейчас, потому что, конечно, будете жить вечно. Где вы - на вашем христианском небе, с вашим христианским Богом? Надеюсь, что нет. Это было бы ужасной потерей... Я надеюсь, что ваша душа ждет сорокового дня, чтобы, согласно Будде, заново родиться где-нибудь здесь. Я молюсь о том, чтобы дух ваш пришел в мою семью... Но снова в виде женщины - не мужчины... Мы не можем вообразить вас мужчиной. Слишком большая потеря, если вы вдруг будете мужчиной... " Он улыбнулся. Все, что он рассказал Бунтаро, так и произошло в Анджиро, хотя она и не вынуждала его отменить свой приказ. "Как могла она заставить меня сделать то, чего я не хочу? " - задал он вопрос небу. Она почтительно и корректно просила его не сообщать о разводе до возвращения из Осаки. "Но, - успокоил он себя, - она совершила бы сеппуку, если бы я отказал ей. Она бы настаивала. Непременно бы настаивала, и это все бы испортило. Заранее согласившись, я только спас ее от позора и препирательств, а себя - от беспокойства. А теперь я держу это в тайне, как она, конечно, и пожелала бы... Мы все от этого только выиграем. Я рад, что уступил... "- размышлял он, потом громко рассмеялся. Тут его накрыло небольшой волной, - он набрал полный рот воды и закашлялся... - С вами все в порядке, господин? - Встревоженный охранник плыл рядом. - Да-да, конечно, - Торанага сплюнул воду. "С водой надо поосторожнее, - подумал он. - Будет мне наука... Сегодня это уже вторая ошибка". Он увидел остов корабля. "Давай - кто кого! " - окликнул он телохранителя. Соревноваться с Торанагой значило на самом деле соревноваться. Однажды некий генерал нарочно позволил ему победить, надеясь завоевать его расположение. Эта ошибка стоила ему очень дорого... Телохранитель выиграл. Торанага поздравил его и уцепился за остов судна, ожидая, когда успокоится дыхание, потом огляделся - он был очень любопытен, - ушел под воду, осмотрел киль "Эразмуса"... В лагерь он вернулся освеженный и готовый к дальнейшему... Для него на удачно выбранном месте был уже построен временный дом под широкой тростниковой крышей, на толстых бамбуковых столбах. Стены из седзи и перегородки поставили на поднятом от земли и покрытом татами деревянном полу. Часовые - на местах, приготовлены комнаты для Кири и Сазуко, помещения для слуг и поваров, соединенные сетью тропинок, устроенных на временных сваях. Своего сына Торанага увидел в первый раз. Госпожа Сазуко не могла же быть так невежлива, чтобы принести ребенка на плато, - она боялась помешать важным делам, - хотя он-то был рад... Ребенок его очень порадовал. - Чудный мальчик, - похвалил он, привычно держа его на руках, - И вы, Сазуко, моложе и красивее, чем были раньше. Надо вам еще ребенка... Материнство вам идет. - О, господин, я боялась, что больше никогда вас не увижу, не смогу показать вам младшего сына... Как мы старались спастись из этой ловушки... И войска Ишидо... - Посмотрите, какой прекрасный ребенок! На следующей неделе я построю храм в его честь и обеспечу его... - он остановился, уполовинил цифру, которую собирался было назвать, и тут же разделил ее еще пополам, - двадцатью коку в год. - О, господин, как вы великодушны! - Она радовалась от всего сердца. - Вполне достаточно для этого несчастного священника, чтобы он мог сказать несколько раз "Наму Амида Бутсу". - О да, господин. Храм будет построен около замка в Эдо? О, как замечательно! Вот если бы он стоял на реке... хотя бы на ручейке! Он согласился неохотно, - даже такой проект стоил бы дороже, чем он хотел заплатить за такую ерунду. "Но мальчик хорош, я могу проявить в этом году такое великодушие", - подумал он. - О, спасибо, господин... - Госпожа Сазуко запнулась. На тенистую веранду, где они так уютно расположились, спешил Нага. - Прошу простить меня, отец, но что делать с вашими самураями, которые вернулись из Осаки? Как бы вы хотели их повидать - всех вместе или поодиночке? - Поодиночке. - Да, господин. Еще: священник Тсукку-сан хотел бы повидать вас, когда вам будет удобно. - Скажи, что я пошлю за ним, как только представится такая возможность. - Торанага снова заговорил со своей наложницей, но она вежливо и безоговорочно попросила у него прощения и ушла, зная, что он хотел бы немедленно поговорить с самураями. Он просил ее остаться, но она просила разрешения уйти, и он согласился. Торанага дотошно допросил всех своих людей, размышляя над их рассказами; как бы случайно вызывал их еще раз; проводил перекрестную проверку... К заходу солнца он уже ясно представлял себе, что случилось на самом деле или что они думали об этом... Потом он быстро и совсем немного поел, впервые за весь день, и послал за Кири, отправив телохранителей за пределы слышимости разговора. - Сначала расскажите мне, Кири-сан, что вы делали, что видели, чему были свидетельницей. Ночь наступила задолго до того, как Торанага счел - с него достаточно, хотя Кири хорошо подготовилась к этому разговору. - Э-э-э, - сказал он наконец, - это было рискованное дело, Кири-сан, очень рискованное. - Да, - ответила Кири, сложив руки на своем обширном животе. И добавила с большой нежностью: - Все боги, большие и малые, охраняли вас, господин, и нас. Прошу извинить меня за то, что я сомневалась в исходе дела, сомневалась в вас. Боги нас опекали. - Видимо, вы правы. - Он смотрел в темноту. Пламя факелов колебалось под легким ветром с моря, отгонявшим ночных насекомых, - это делало ночь еще приятнее. На небе поднялась яркая луна... Темные пятна были на ней так хорошо заметны... Торанага рассеянно подумал: интересно, так ли все, как считают: пятна эти- суша, а остальное - лед и снег... И кто там живет... "О, как много есть неизвестного, непознанного... И как хотел бы я это постичь", - подумал он. - Можно мне задать вопрос, Тора-сан? - Какой вопрос, госпожа? - Почему Ишидо нас отпустил? Он же не должен был этого делать? Будь я на его месте, я бы никогда не допустила... Почему? - Сначала - какое послание от госпожи Ошибы. - Госпожа Ошиба сказала: "Пожалуйста, передайте господину Торанаге, что я почтительно прошу его найти какой-нибудь способ решить его разногласия с наследником. Как доказательство хорошего отношения к нему наследника я хотела бы уверить Торанагу-сана: наследник много раз выражал свое нежелание вести какие-то армии против своего дяди, господина... " - Она это сказала? - Да, о да! - Она ведь знает, как и Ишидо: если Яэмон поднимет против меня свое знамя, я проиграю! - Она так сказала, господин. Торанага сжал мозолистый кулак и стукнул им по татами. - Если это настоящее предложение, а не какая-то хитрость - я на полпути к Киото и даже на один шаг дальше. - Да, - подтвердила Кири. - А какая цена? - Мне это неизвестно. Больше она ничего не передавала, господин, - кроме пожеланий всего хорошего своей сестре. - Что я могу дать Ошибе такого, чего у нес еще нет? Осака - ее, все сокровища - у нее, Яэмон всегда был для меня наследником правителя государства. Эта война не нужна! Что бы ни случилось, через восемь лет Яэмон станет квампаку и унаследует страну - всю страну. Мне больше нечего ей дать... - Может быть, она хочет выйти замуж? Торанага энергично замотал головой: - Нет, только не брак! Эта женщина никогда не вышла бы за меня замуж. - Для нее, господин, это было бы идеальным решением. - Она никогда так не думала. Ошиба - моя жена? Она четыре раза просила Тайко, чтобы он предложил мне отправиться в потусторонний мир. - Да, но тогда он был жив... - Я сделаю все, чтобы объединить государство, укрепить мир и сделать Яэмона квампаку. Она этого хочет? - Это укрепило бы династию. Она об этом мечтает. Торанага опять уставился на луну, но теперь он сосредоточился на этой задаче... Он вспомнил, что сказала ему госпожа Јдоко в Осаке... Тогда немедленного ответа не требовалось, и он отложил этот вопрос, сосредоточившись на более важных текущих делах. - Я думаю, она опять придумала какую-нибудь хитрость. Кийяма сказал вам, что корабль варваров сгорел? - Нет, господин. Торанага нахмурился. - Это удивительно - он должен был знать об этом. Я сказал Тсукку-сану, как только услышал, - он сделал все, чтобы сразу послать почтового голубя. Но это только подтвердило бы то, что они и так уже знали. - Ведь это злодейство должно быть наказано. И поджигатели, и глупцы, которые это позволили. - Со временем они все получат по заслугам, Кири-сан. Я слышал, что заявляют священники-христиане - это "перст Божий". - Какое лицемерие и глупость! "Да, очень глупо... с одной стороны, - думал Торанага. - Но не с другой... " - Благодарю вас, Кири-сан. Скажу еще раз, - я безмерно рад, что вы благополучно вырвались оттуда. Мы останемся здесь на всю ночь. А сейчас, пожалуйста, извините меня... Пошлите за Ябу-саном, когда он придет, подайте чай, саке и оставьте нас одних. - Да, господин. Могу я задать теперь один вопрос? - Тот же самый? - Да, господин. Почему Ишидо дал нам уехать? - Ответ таков, Кири-сан: я не знаю. Он допустил ошибку. Кири поклонилась и ушла - ее устроил ответ Торанаги. Ябу ушел почти в полночь. Торанага раскланялся с ним как с равным, еще раз поблагодарил за все, пригласил на тайный военный совет завтра, утвердил как генерала мушкетного полка и письменно подтвердил его владение Тотоми и Суругой - как только они будут завоеваны и окажутся в безопасности от врагов. - Теперь полк абсолютно готов к войне, Ябу-сан. Вы один ответственный за его подготовку и боеспособность. Оми-сан будет посредником между нами. Используйте знания Анджин-сана во всех областях. - Это очень правильно, господин. От всей души благодарю вас. - Вы оказали мне большую услугу, доставив сюда моих женщин и Анджин-сана в целости и сохранности. Ужасная история получилась с кораблем, - это карма... Будем надеяться, что скоро придет еще один. Спокойной ночи, мой друг, - Торанага отхлебнул чаю. Теперь он почувствовал, что сильно устал. - Нага-сан? - Господин? - Где Анджин-сан? - Все у корабля, со своими вассалами. - Что он там делает? - Просто смотрит на то, что осталось от корабля, - Нага почувствовал себя неловко под пронзительным взглядом отца. - Извините, отец, что-нибудь не так? - Что? А, нет, ерунда... Где Тсукку-сан? - В одном из домиков для гостей, господин. - Ты сказал ему, что в следующем году хочешь креститься? - Да, господин. - Хорошо. Сходи за ним. Через несколько минут Торанага увидел: священник направляется к нему - высокий, худой, строгое лицо исчерчено морщинами, черная голова с тонзурой, без малейших признаков седины... Слуги идут за ним с факелом. Внезапно Торанага вспомнил про Јкосе. - Терпение - великая вещь, Тсукку-сан... - Да, конечно. Но почему вы заговорили об этом, господин? - А я думал про Јкосе. Тогда было все по-другому - совсем недавно... - Пути Господни неисповедимы, господин. Я так рад, что вы еще не выехали за пределы своих границ. - Вы хотели меня видеть? - Торанага смеялся про себя над японским, каким говорил священник, но и завидовал в глубине души - редкие способности к языкам... - Только чтобы просить извинения за случившееся. - Что сказал Анджин-сан? - Много злых, несправедливых слов... Обвинения... Что я поджег его корабль. - Вы поджигали? - Нет, господин. - А кто? - На то воля Божья. Была буря, и корабль загорелся. - Это не дело рук Бога. Вы говорите, что не участвовали в этом - вы, или кто-нибудь из священников, или еще кто-то из христиан? - О, я помогал как мог, господин. Я молился, мы все молились... Ей-богу, я считаю, что этот корабль был орудием дьявола, - я много раз говорил это. Знаю, что вы так не думаете, и еще прошу меня простить, что выступаю здесь против вас. Но не думаете ли вы, что это стихийное бедствие помогло, а не помешало вам? - Как это? - Отец-инспектор больше не будет отвлекаться, господин, и сконцентрируется на господине Кийяме и господине Оноши. Торанага без обиняков заявил: - Все это я слышал и раньше, Тсукку-сан. Какую практическую помощь может оказать мне главный священник христиан? - Господин, доверьтесь... - Алвито спохватился, потом искренне произнес: - Извините меня, пожалуйста, господин, но я чувствую, что, если вы доверитесь Богу, он поможет вам. - Я так и делаю, но больше верю в себя. А тем временем узнаю, что Ишидо, Кийяма, Оноши и Затаки собрали свое войско. Ишидо выставит против меня триста или четыреста тысяч... - Отец-инспектор выполнит свое соглашение с вами, господин. В Јкосе я потерпел неудачу, - теперь, я думаю, появилась надежда. - В бою мне вряд ли удастся использовать эту надежду. - Да, но Бог может победить при любом перевесе сил. - Да... Если Бог существует, он может победить при любом перевесе сил. - Голос Торанага стал резче. - О какой надежде вы говорите? - Честно говоря, я не знаю, господин. Но разве Ишидо не выступает против вас? Разве он не выбрался из Осакского замка? Разве это не еще одна случайность? - Нет, но вы поняли важность его решения? - Да, очень хорошо. Я уверен: отец-инспектор тоже понял. - Может быть, Ишидо передумает, сделает господина Кийяму главнокомандующим, спрячется в Осаке и направит против меня Кийяму и наследника? - Я не могу ответить на этот вопрос, господин. Но если Ишидо покинет Осаку - это будет чудо. - Вы серьезно сочтете это чудо еще одним делом рук вашего христианского Бога? - Ничто не случается без его ведома... - Даже если мы умрем - то ничего не будем знать о Боге! Я слышал, отец-инспектор выехал из Осаки. - Торанага возликовал: по лицу Тсукку-сана пробежала тень... Эта новость пришла в день, когда они покидали Мисиму. - Да, это так, - признался священник. - Он отправился в Нагасаки, господин. - Опасения его усилились. - Провести погребение Тоды Марико-сама? - Ах, господин, вы уже все знаете! Мы все - глина на гончарном круге, который вы вертите. - Не люблю пустую лесть... Вы забыли? - Нет, господин, прошу меня извинить. Я не то имел в виду. - Алвито уже почти пал духом в этой беседе. - Вы против такого погребения, господин? - Я тут ни при чем. Она была особенной женщиной, и пример ее заслуживает любых почестей. - Да, господин, благодарю вас. Отец-инспектор будет очень рад. Он убежден - это очень важно. - Конечно. Она была моим вассалом и христианкой, - ее пример не останется незамеченным другими христианами. Или теми, кто хочет перейти в христианство. - Я бы сказал - не это не останется незамеченным... Конечно, она заслуживает всяческих похвал за свое самопожертвование. - За то, что отдала свою жизнь, чтобы другие могли жить? - загадочно поинтересовался Торанага, не упоминая о сеппуку, просто о самоубийстве... - Да, за это. Торанага улыбнулся про себя, заметив, что Тсукку-сан ни словом не обмолвился о другой женщине, Кийяме Ачико, - о ее смелости, ее смерти, о захоронении. - Оно тоже должно проводиться с большим почетом и положенными церемониями. Голос его стал строже: - Вы, стало быть, не знаете, кто распоряжался или помогал в этой диверсии на моем судне? - Нет, господин. Мы только молились... - Я слышал, строительство вашей церкви в Эдо подвигается... - Да, господин. Еще раз благодарю вас. - Ну, Тсукку-сан, я надеюсь, что труды главного священника христиан скоро принесут свои плоды. Мне нужна больше чем надежда, и у меня долгая память. А сейчас у меня к вам просьба - мне нужна ваша помощь как переводчика. - Внезапно он почувствовал, что священнику это очень не по нутру. - Вам нечего бояться. - О, господин, я не боюсь его... Прошу меня простить, - я просто не хочу иметь с ним дела. Торанага встал. - Я требую, чтобы вы уважали Анджин-сана! Его мужество не требует доказательств - он несколько раз спасал жизнь Марико-сан. Он сейчас не в себе, - его можно понять... Потерял свой корабль... - О да, такая жалость... Торанага направился к берегу, телохранители с факелами освещали ему путь. - Когда ваше руководство даст мне отчет о том случае с передачей оружия? - Как только будет получена вся информация из Макао. - Пожалуйста, попросите ускорить отчет. - Да, господин. - Кто из дайме-христиан связан с этим делом? - Простите, не знаю. Не знаю даже, участвовал ли кто-то из них. - Жаль, что не знаете, Тсукку-сан... Это сэкономило бы мне много времени. В том, чтобы узнать правду об этом деле, заинтересованы многие дайме. "Ах, Тсукку-сан, - думал Торанага, - вы прекрасно понимаете, я мог бы загнать вас в угол... И вы бы извивались и метались, как змея, и я бы вынудил вас именем вашего христианского Бога, и вам пришлось бы признаться: "Кийяма, Оноши и, возможно, Харима". Но время еще не пришло... Вы еще не готовы узнать: я считаю, что вы, христиане, не повинны в диверсии с кораблем, - ни Кийяма, ни Харима, ни даже Оноши. Я уверен в этом! И все-таки это не просто случайность, воля провидения. Это дело рук Торанаги... "Но почему? " - можете вы спросить. Кийяма мудро отказался от предложения в том моем письме, которое передала ему Марико. У него не было доказательств моей искренности. Чем еще мог я поступиться, кроме корабля - и этого варвара, - что доставляло беспокойство вам, христианам? Я думал - лишусь и того и другого... Удалось пожертвовать только одним... Сегодня в Осаке посредники скажут Кийяме и главному вашему священнику об этом моем добровольном пожертвовании - доказательстве моей искренности: я не против церкви, - только против Ишидо. А вот и доказательство? "Да, но можно ли доверять Кийяме? " - спросите вы совершенно обоснованно. - Нет, нельзя. Но Кийяма прежде всего японец, а потом уже христианин. Об этом вы всегда забывали. Кийяма поймет, что я искренен. Пожертвовать кораблем - это нечто единичное, как пример Марико или смелость Анджин-сана... - "А как вам удалось устроить этот поджог? " - наверняка спросите вы. "Какая вам разница, Тсукку-сан? Достаточно того, что мне это удалось. И никого не оказалось хитрее меня, нескольких надежных людей и самого поджигателя. Кто им был? Ишидо нанял ниндзя. Почему бы и мне так не сделать? Только я нанял одного человека и мне удалось. А Ишидо потерпел неудачу". - Проигрывать глупо! - произнес он вслух. - Что вы сказали, господин? - переспросил Алвито. - Глупо, если не удастся скрыть правду в таком щекотливом деле, как контрабанда мушкетов, - отрезал Торанага. - И подстрекательство дайме-христиан на восстание против их сюзерена Тайко. - Да, господин, - если это было на самом деле. - О, я уверен, что так и было, Тсукку-сан. - Торанага дал разговору постепенно иссякнуть, увидев, что Тсукку-сан явно возбужден и готов переводить не за страх, а за совесть. К этому времени они уже спустились на берег, и Торанага, отбросив усталость, уверенной поступью пересек несколько дюн... На самом берегу он заметил, как Тсукку-сан в страхе перекрестился, и подумал, - как глупо быть таким суеверным и бояться непонятно чего. - Задолго до того, как они появились, вассалы Анджин-сана уже вскочили на ноги и кланялись. Анджин-сана с ними не было, он все еще сидел в сторонке, невидящим взглядом уставившись в море. - Анджин-сан! - негромко окликнул его Торанага. - Да, господин? - очнулся Блэксорн, вскакивая на ноги, - Простите, вы хотите поговорить со мной? - Да, пожалуйста. Я привел с собой Тсукку-сана, - мне хочется, чтобы все было ясно. Понимаете? Быстро и точно. Торанага заметил при свете факелов, что глаза у него совершенно неподвижны, а сам он крайне истощен. Торанага оглянулся на Тсукку-сана. - Вы понимаете, что я говорю? - Он подождал, пока священник начал переводить, и внимательно прослушал все на этом дьявольски звучащем языке. Анджин-сан кивнул. Его обвиняющий взгляд не смягчался. - Да, господин, - сказал наконец священник. - Теперь переводите для меня, Тсукку-сан, как раньше. Все точно: слушайте, Анджин-сан, я привел с собой Тсукку-сана, так что мы можем говорить прямо и быстро, не теряя значения ни одного слова. Для меня это так важно, что я прошу вас потерпеть. Я думаю, так будет лучше всего. - Да, господин. - Тсукку-сан, сначала поклянитесь вашим христианским Богом, что ничего, что вы здесь услышите, вы никому не передадите - как на исповеди... Мне и ему! - Но, господин, это не... - Вы это сделаете. Сейчас. Или я перестану, вам помогать, навсегда, - вам и вашей церкви. - Очень хорошо, господин. Я согласен. Перед Богом клянусь. - Хорошо. Спасибо. Объясните ему, что вы согласились. - Алвито повиновался. Тогда Торанага уселся на песчаной дюне и стал отмахиваться опахалом от налетевших насекомых. - Теперь, пожалуйста, расскажите мне, Анджин-сан, о том, что случилось в Осаке. Блэксорн начал говорить запинаясь, но постепенно стал оживать, и скоро речь хлынула потоком - отец Алвито с трудом поспевал за ним. Торанага слушал в молчании, не прерывая этого потока, лишь иногда вставляя осторожные подбадривающие замечания, - он был идеальным слушателем. Закончил Блэксорн уже на рассвете. К этому времени Торанага знал все... все, что хотел ему поведать Анджин-сан, поправил он себя. Священник это понимал. А Торанага был уверен: не сказано ничего, что Кийяма или католики могли бы использовать против Марико или него самого... Анджин-сан теперь почти не замечал священника... - Вы уверены, что адмирал собирался поставить вас к этому столбу, Анджин-сан? - переспросил он. - О да. Если бы не этот иезуит. Я еретик в его глазах - предполагается, что огонь очищает душу. - Почему отец-инспектор спас вас? - Не знаю. Это как-то связано с Марико-сан. Без моего корабля я им не опасен. О, они продумали все очень тщательно, но она, наверное, намекнула им, как это сделать. - Каким образом? Что она знала о поджогах кораблей? - Мне это не известно. В замок проникли ниндзя. Возможно, ниндзя побывал и здесь поджег мой корабль. В день смерти Марико-сама виделась с отцом-инспектором в замке. Думаю, она подсказала ему, как сжечь "Эразмус" - в обмен на мою жизнь. Но я не могу жить без своего корабля, господин... - Вы не правы, Анджин-сан. Благодарю вас, Тсукку-сан. - Торанага отпустил его. - Я очень ценю вашу помощь. Пожалуйста, теперь вы можете отдыхать. - Да, господин. Благодарю вас. - Алвито заколебался. - Я хотел бы просить извинения за адмирала. Мужчины рождены в грехе, большинство их и живут в грехе, хотя и становятся христианами. - Христиане рождаются в грехе, мы - нет. Мы цивилизованные люди, которые понимают, что такое грех на самом деле, а не неграмотные крестьяне, которые не знают ничего лучшего. Тем не менее, Тсукку-сан, будь я на месте вашего адмирала, я не дал бы уйти Анджин-сану, если бы он попался мне в руки. Это было бы военное решение, правильное решение. Я думаю, он будет жить, сожалею, что не настоял, и ваш отец-инспектор - тоже. - Вы хотите, чтобы я перевел и это, господин? - Это - для вас. Благодарю вас за помощь. - Торанага ответил на поклон священника и приказал одному и; своих людей проводить его обратно в домик для гостей, потом повернулся к Блэксорну. - Анджин-сан, давайте сначала поплаваем. - Простите, господин? - Поплаваем! - Торанага разделся и вошел в воду. Уже светлело... За ним вошли в воду Блэксорн и телохранители. Торанага сильными гребками поплыл в море, потом повернул и поплыл вокруг остова корабля. Блэксорн все время плыл вслед за ним. Холод освежил его. Вскоре Торанага повернул к берегу. Слуги стояли с полотенцами наготове, со свежими кимоно, чаем, саке и завтраком. - Поедим, Анджин-сан. - Прошу прощения, я не голоден. - Ешьте! Блэксорн сделал несколько глотков, потом икнул: - Извините. - Глупо. Вы проявляете слабость. Слабость - как эти чесночники корейцы. Неприличное поведение для хатамото... - Простите, господин? Торанага повторил еще раз - жестко. Потом показал в сторону корабля, поняв, что теперь полностью завладел вниманием Блэксорна: - Это все ерунда. Сигата га наи. Неважно. Слушайте: Анджин-сан - хатамото, верно? Не кореец. Понятно? - Да, извините меня. Торанага поманил телохранителя, тот протянул ему запечатанный свиток. - Вот, Анджин-сан, Марико-сама перед отъездом из Эдо дала мне это. Марико-сама просила меня, если вы будете живы после Осаки - если вы останетесь живы, понимаете? - передать это вам. Блэксорн взял предложенный ему свиток и, мгновение помешкав, сломал печать. - Что в этом письме, Анджин-сан? - поинтересовался Торанага. Марико писала по-латыни: "Ты. Я люблю тебя. Если ты читаешь это письмо, значит, я погибла в Осаке и, может быть, из-за меня твой корабль тоже погиб. Я могу пожертвовать этой самой ценной частью твоей жизни из-за своей веры, чтобы спасти свою церковь, но больше всего - чтобы спасти твою жизнь, которая мне дороже всего, даже интересов моего господина - Торанаги. Это может привести к необходимости выбора - ты или твой корабль. Извини, но я выбрала тебе жизнь. Этот корабль так или иначе обречен - с тобой или без тебя. Я уступаю твой корабль твоему врагу за то, чтобы ты мог жить. Этот корабль - ничто. Построй себе другой. Ты можешь это сделать - разве ты не учился строить корабли, а не только водить их? Думаю, Торанага даст тебе всех необходимых ремесленников, плотников и кузнецов, сколько понадобится, - ему нужен ты и твои корабли, - и из своих личных денег я завещаю тебе все необходимое. Построй себе новый корабль и устрой себе новую жизнь, мой любимый. Захвати на следующий год Черный Корабль и живи вечно. О мой дорогой, моя христианская душа молится о том, чтобы повстречать тебя на христианском небе; моя японская хара молится, чтобы в следующей жизни я была бы кем угодно, только чтобы радовать тебя и быть с тобой, где бы ты ни был. Прости меня, но твоя жизнь - важнее всего. Я люблю тебя". - О чем говорится в письме, Анджин-сан? - Прошу прощения, господин. Марико-сама говорит, что этот корабль был не нужен. Говорит, что я должен построить новый корабль. Говорит... - А! Это можно? Можно, Анджин-сан? Блэксорн заметил, как заинтересовался дайме. - Да. Если иметь... - Он не мог вспомнить, как по-японски будет "плотник". - Если Торанага-сама даст мне людей, умеющих строить корабли. В голове его новый корабль стал обретать форму. Меньше, намного меньше, чем "Эразмус". От девяноста до ста тонн водоизмещением - это все, что он сможет сделать: никогда раньше не видел он, как строят, и не строил сам всего корабля, хотя Альбан Карадок, конечно, готовил его и в корабелы, а не только в кормчие. "Боже, воздай Альбану! - воскликнул он мысленно. - Да, девяносто тонн для начала. "Золотая лань" Дрейка была примерно такой, а вспомнить, сколько она вынесла... Я могу взять на борт двадцать пушек, этого будет достаточно, чтобы... Боже мой, пушки!.. " Он обернулся, опять на остов своего корабля, увидел, что на него смотрит Торанага, смотрят все его люди, - и понял, что говорил с ними по-английски. - Ах, извините, господин. Думал слишком быстро. Большие ружья - там, в море. Нужно быстро их достать! Торанага поговорил со своими людьми и обратился к Блэксорну: - Самураи говорят, что все с корабля перенесено в лагерь. Кое-что выловлено в море, на мелком месте, во время отлива. Теперь пойдемте в лагерь. Блэксорн почувствовал облегчение. - Корабль построить можно. Если будут большие ружья, можно воевать с врагами. Торанага-сама может достать порох? - Да. Сколько нужно плотников? Как много плотников? - Сорок плотников и кузнецов, дуб для шпангоутов - у вас здесь растет дуб? Потом, нужно железо, сталь... я сделаю, кузницу... мне потребуется мастер... - Блэксорн понял, что опять заговорил по-английски. - Извините, я напишу на бумаге. Все точно. И все обдумаю. Пожалуйста, дайте мне человека в помощь. - Любых людей, любые деньги! И немедленно. Мне нужен корабль. Как можно быстрее! За какой срок мы сможем его построить? - Шесть месяцев с того дня, когда заложим киль. - А быстрее нельзя? - Нет, прошу прощения. - Позже мы еще поговорим об этом подробнее, Анджин-сан. Что еще говорит Марико-сама? - Еще мало что, господин. Говорит, что оставляет мне денег, чтобы строить корабль, - своих денег. Также просит прощения за то, что... помогла моим врагам погубить корабль. - Каким врагам? Каким образом? - Не говорит - кто, не говорит - как, господин. Ничего определенного. Только просит прощения, - если такое случится. Марико-сама говорит - "сайонара". Надеется, ее сеппуку поможет господину Торанаге. Торанага улыбнулся ему. - Рад, что теперь все хорошо, Анджин-сан. Э-э-э, Марико-сама была права. Не беспокойтесь об этом! - Торанага показал на остов корабля. - Начинайте строить новый корабль! Боевой корабль! Вы понимаете? - Понимаю, очень хорошо. - Этот новый корабль... может этот новый корабль победить Черный Корабль? - Да, конечно. - Ах! Черный Корабль! На следующий год? - Возможно. - А как насчет команды? - Простите? - Команда - моряки, артиллеристы? - К будущему году можно подготовить моих вассалов - сделать из них артиллеристов. Моряков не получится. - Вы можете взять всех моряков в Кванто. - Тогда - на следующий год. - Блэксорн улыбнулся. - На следующий год - можно. А война? Торанага пожал плечами: - Война, не война - все-таки попробуйте. Это ваша цель - понятно? Цель! И наша тайна. Только между мною и вами! Черный Корабль! - Священники скоро разгадают нашу тайну. - Может быть. Но на этот раз не будет никакой приливной волны или тайфуна, мой друг. Вы будете следить, я тоже. - Да, господин. - Захватите один раз Черный Корабль, потом поплывете домой. Приведете мне целый военный флот. Поняли? - О, да. - Если я проиграю - что ж, карма. Если нет, тогда - все, Анджин-сан. Все как вы сказали. Все: Черный Корабль, посол, договор, корабли! Поняли? - Да. О да! Благодарю вас. - Благодарите Марико-сама. Без нее... - Торанага тепло попрощался с ним, на этот раз как с равным, и ушел, сопровождаемый телохранителями. Вассалы Блэксорна отвесили поклоны, совершенно завороженные почестями, оказанными их хозяину. Блэксорн, уже совсем в другом настроении, смотрел, как уходит Торанага. И вдруг вспомнил про еду, - вот теперь можно поесть. Слуги начинали уже убирать. - Подождите. Пожалуйста, оставьте... Он ел аккуратно, медленно, соблюдая хорошие манеры, его люди ссорились из-за привилегии услужить ему. В уме он перебирал все те огромные возможности, которые открыл перед ним Торанага. "Ты выиграл! " - сказал он себе, готовый плясать от радости. Но плясать, конечно, не стал, еще раз перечитал ее письмо... И еще раз отдал ей должное... - Идите за мной! - приказал он своим людям и повел их к лагерю. Голова его уже было занята строительством корабля и тем, как сделать на нем орудийные порталы. "Боже, помоги Торанаге выгнать Ишидо из Кванто и Изу и будь добр - благослови Марико, где бы она ни была! Пусть пушки не слишком проржавеют! Марико права: "Эразмус" был обречен - со мной или без меня! Она вернула меня к жизни. Я могу создать новую жизнь. И новый корабль! Девяносто тонн! Мой корабль будет остроносой плавающей боевой платформой, обтекаемой, как борзая, классом лучше, чем "Эразмус", с гордо выступающим бушпритом, под ним красивая выточенная фигурка, а лицо... лицо напоминает ее... ее раскосые глаза, высокие скулы. Мой корабль будет... Да, с этого остова я спасу еще с тонну материала! Можно использовать часть киля, несколько шпангоутов... собрать вокруг гвоздей... Оставшуюся часть киля укрепить скобами и стяжками... И все, что мне будет нужно... если у меня будет время... Да, мой корабль будет похож на нее! - пообещал он себе. - Он будет аккуратный, миниатюрный - идеальный, как клинок Јситомо... Лучший в мире! И очень опасный... На следующий год он получит приз в двадцать раз больше собственного веса, как Марико в Осаке, и вышвырнет врага из Азии! А через год или два я поплыву на нем вверх по Темзе до Лондона, с полными трюмами золота, оставив за собой семь морей... - Я назову свой корабль "Леди", - он сказал это вслух - не удержался. ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ Спустя двое суток Торанага проверял подпруги своего седла. Он ловко ткнул лошадь коленом в живот, мускулы у нее расслабились, и ему удалось затянуть ремень еще на две дырки. "Глупое животное! - подумал Торанага. Он презирал лошадей за их постоянные хитрости и уловки, от их неуравновешенного характера только возникают опасности. - На этот раз здесь я, Јси Торанага-нох-Миновара, а не какой-нибудь пустоголовый младенец! " Он подождал и снова сильно ударил лошадь коленом. Та фыркнула, звякнув уздечкой, и он затянул ремни до отказа. - Хорошо, господин! Очень хорошо, - одобрил его главный охотник, грубый старик, старый и обветренный, как мешалка для рассола. - Многие перестали бы подтягивать после первого раза. - Потом седло бы соскочило и этот дурак свалился, а может, к обеду и сломал бы себе позвоночник - Самурай засмеялся: - И заслуженно, господин! Вокруг конюшни суетились телохранители, сокольничие несут ястребов и соколов с колпачками на головах. Тетсу-ко - сокол-салсан, самка, - сидела на почетном месте и рядом с ней, подчеркивая ее размеры, - единственная самка ястреба-перепелятника Кого с незакрытой головой, - ее золотистые безжалостные глаза внимательно осматривали все вокруг. - Доброе утро, отец. - обратился к нему Нага, подводя свою лошадь. - Доброе утро, мой сын. Где твой брат? - Господин Судару ждет в лагере, отец. - Хорошо. - Торанага улыбнулся юноше. Потом, чувствуя к нему особую симпатию, отвел его в сторону, - Слушай, мой сын: вместо того, чтобы ехать на охоту, напиши боевые приказы, а я подпишу их, когда вернусь сегодня вечером. - О, отец! - Нага чуть не лопался от гордости - ему оказали честь формально поднять перчатку, брошенную Ишидо: собственным почерком тот изложил решение вчерашнего военного совета - армиям выдвинуться к перевалам, - Спасибо, отец, спасибо! - Далее: мушкетному полку приказано на рассвете выступить в Хаконе. Еще: обоз из Эдо придет завтра после обеда. Проверить, чтобы все было готово! - Да, конечно. Когда мы начнем бой? - Очень скоро. Вчера вечером я получил известие; Ишидо и наследник выехали из Осаки - провести смотр войскам. Началось... - Пожалуйста, простите меня, что я не могу полететь в Осажу, как Тетсу-ко, и убить его, Кийяму и Оноши - решить всю эту проблему так, чтобы не беспокоить вас. - Спасибо, мой сын! - Торанага не собирался говорить ему о тех чудовищных проблемах, которые на самом деле надо решить, прежде чем эти убийства осуществятся. Он осмотрелся вокруг. Все сокольничие готовы, телохранители - тоже. Он окликнул главного охотника: - Сначала я заеду в лагерь, потом мы проедем по дороге вдоль берега, на четыре ри к северу. - Но загонщики уже в горах... - Главный охотник проглотил окончание своей возмущенной фразы и попытался исправиться: - Прошу меня простить... Э-э-э... я, наверное, съел что-то несвежее. - Да, наверное. Может быть, вам стоит передать ваши обязанности кому-нибудь другому? Или на вашу голову действует геморрой, прошу прощения? - Вели бы Торанага не использовал охоту как прикрытие, он сразу сменил бы его. - Прошу прощения, господин. - Старый самурай был смущен. - Могу я спросить... э... вы собираетесь охотиться в тех местах, что выбрали вчера вечером, или, э... хотели бы поохотиться вдоль побережья? - Вдоль побережья. - Конечно, господин. Прошу меня простить, теперь я могу внести все изменения. - Он кинулся исполнять. Торанага проводил его взглядом. "Пора ему в отставку", - подумал он беззлобно. Потом заметил Оми: он входил на конюшню вместе с сильно хромающим молодым самураем, с глубокой свежей раной на лице - след схватки в Осаке. - Ах, Оми-сан! - Торанага ответил на его приветствие. - Это тот человек? - Да, господин. Торанага отвел их обоих в сторону и со знанием дела допросил самурая. Он делал это из любезности к Оми: он уже говорил с этим самураем, еще в первый вечер, и пришел к твердому выводу; он и Анджин-сана спрашивал, что в письме Марико, из вежливости, - он знал во всяком случае то, что сообщил ему Анджин-сан. - Пожалуйста, изложите мне все своими словами, Марико-сан, - потребовал он, перед тем как она выехала из Эдо в Осаку. - Я собираюсь отдать корабль его врагам. Это правильно, господин? - Нет, госпожа. - Он видел, как ее глаза наполняются слезами. - Нет. Я повторяю: вы должны сообщить все эти секреты, о которых рассказали мне, Тсукку-сану - здесь, в Эдо; потом - главному священнику и Кийяме в Осаке; скажите всем, что без корабля Анджин-сан им не опасен. Я вам предлагаю - напишите ему сейчас письмо. - Тогда они уничтожат корабль. - Они попытаются сделать это. Они ведь все равно об этом думают, вы не сообщите им ничего нового. - Вы можете спасти его корабль, господин? - Я буду охранять его четырьмя тысячами самураев. - Но если им это удастся... Анджин-сан никому не нужен без своего корабля. Я буду просить, чтобы ему сохранили жизнь. - Вы не должны этого делать, Марико-сан. Заверяю вас, что мне он нужен, с кораблем или без корабля. Обещаю вам. В письме напишите ему: если корабль будет уничтожен, - пожалуйста, постройте новый. - Что, господин? - Вы говорили мне - он это умеет. Вы уверены? Если я дам ему плотников и кузнецов? - О да. О, как вы умны! Да, он много раз говорил, что учился строительству кораблей... - Вы совершенно уверены, Марико-сан? - Да, господин. Так вы думаете, что священники-христиане добьются своего, несмотря на четыре тысячи человек охраны? - Да. Прошу прощения, но они ни за что не оставят корабль в покое или его - в живых, пока он может выйти в море. Это будет слишком большая угроза им. Этот корабль обречен - придется уступить его им. Но только вы и я знаем и должны учитывать: его единственная надежда- построить новое судно. Я единственный человек, который может помочь ему в этом. Решите для меня это дело с Осакой, и я прослежу, чтобы он построил свой корабль. "Я сказал ей правду... - подумал Торанага теперь, в Иокогаме, на рассвете, среди запаха лошадей, навоза и пота... Он едва