альный Комитет неповинен в том преступлении, какое вы ему приписываете. Вы не посмеете сказать, что оппозиционеры выполняют порученную им военную, дипломатическую, хозяйственную и всякую иную работу хуже сторонников большинства. Вы сами прекрасно знаете, что фраза о "пораженчестве" оппозиции есть отравленная ложь, и только. Вы пускаете эту ложь в оборот ради цели фракционной борьбы с идейным течением внутри нашей общей партии. Вы при этом не останавливаетесь перед ужасающей компрометацией партии и нанесением величайшего вреда рабочему государству. Приписывая оппозиции столь чудовищные взгляды и пуская их в оборот, вы создаете тем самым и легализируете знамя для подлинных врагов советского государства. Трудно вообще себе представить большее дезорганизаторство и худшее раскольничество, чем ваша резолюция. 7) Мы не останавливаемся на других утверждениях резолюции относительно оппозиции: все они стоят, примерно, на том же уровне. Элементарный революционный долг по отношению к нашей партии и рабочему государству повелевает нам принять все зависящие от нас меры для опровержения ваших злобно-клеветнических утверждений перед лицом партийных и беспартийных масс. Евдокимов Члены ЦК: Зиновьев 1 июля 1927 г Троцкий Копия НОВЫЙ ЭТАП КИТАЙСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ ОТ ЧАН КАЙШИ К ВАН ТИНВЕЮ* Новые события в Китае имеют такое громадное значение для судеб китайской революции и всего Коминтерна, что мы считаем своим долгом вновь обратиться к вам, несмотря ни на что. VIII Пленум Коминтерна, по настоянию Сталина-Бухарина, одобрил и сохранил в силе старую соглашательскую линию политики в Китае. Ни в одном из практических вопросов он не сделал шага вперед. Проверка не замедлила последовать. Не успел еще Пленум разойтись, как события в Чанша развернули все вопросы заново, обнаружив, что директив Пленума не хватило и на несколько недель. Так всегда бывает с оппортунистической линией в эпоху революции. Переворот в Чанша, сопровождающийся кровавой расправой над рабочими и крестьянами, события в так называемом "левом" Гоминдане в Ухане, развитие событий на фронтах, соглашение Фын Юйсяна, а, по-видимому, и Ван Тинвея с Чан Кайши, - все это снова целиком и полностью оправдало и подтвердило тот анализ и те предсказания, которые мы делали в ряде документов, обращенных в ЦК нашей партии и в Коминтерн. К несчастью, - ибо все это разыгрывается на спине китайского рабочего класса, -- и уроки, оплачиваемые ценою чудовищных ошибок и потерь, обходятся Коминтерну невыносимо дорого. I. Что произошло в Китае после переворота Чан Кайши? Контрреволюционный переворот в Чанша, как сообщает "Правда" от 16 июня 1927 г., начался уже 19 мая, а между тем партия и Коминтерн впервые узнают об этом важнейшем событии из телеграмм "Правды" только месяц спустя. Телеграмма о том, что Фын Юйсян избран членом Нанкинского правительственного совещания (т. е. белогвардей- 0x08 graphic * На первой странице документа рукописная надпись Троцкого: "Написано, видимо, Зиновьевым. Л. Тр.". - Прим. сост. ского правительства Чан Кайши), своевременно получена была ТАССом 24 мая (см. Бюллетень ТАССа "не для печати"). Это стало системой. Если нельзя скрыть, -- по крайней мере оттянуть, "подготовив" партию новой атакой на оппозицию. Не ясно ли, что правильная политика в таких приемах не нуждается? Что произошло в Чанша и других местах провинции Хунань? Союз офицеров местного гарнизона с несколькими сотнями солдат, несомненно с ведома и согласия Тан Шенчи, т. е. сегодняшнего хозяина "левого" Гоминдана, 19 мая приступил к разоружению рабочих и крестьянских пикетов, 21 мая частями 35 корпуса были окружены и разогнаны рабочие и крестьянские союзы. Разоружено 500 человек. 12 убито. Арестовано около 20 руководителей союзов. При вести о перевороте, крестьяне прилегающих районов быстро организовали отряды и двинулись в наступление к Чанша. Однако, плохо вооруженные, они были отбиты пулеметным огнем и отступили. Командир 3 национального корпуса решил изъять "левых" из армии. По его распоряжению коммунисты-политработники высланы из корпуса. Перевороту в Чанша, как известно, предшествовало восстание Сяо Дуина, и еще раньше - Ян Сена. Такова краткая хроника событий. Главным действующим лицом в них выступает "союз офицеров". Совета солдатских депутатов нет. Потому что он невозможен? Нет, потому что его давно требовала оппозиция, а Сталин-Бухарин запретили. Тан Шенчи повторяет почти фотографически Чан Кайши. Начиная с клятв и деклараций, он кончает расстрелами рабочих и крестьян и захватом власти. Совершенно очевидно, что "походом" на Север он маскировал подготовку контрреволюционного переворота в тылу своего "левого" правительства", которое всей политикой облегчает ему згу нехитрую работу. 10 мая (ТАСС) член уханского правительства Сун Фо клялся (в интервью) своей верой в некапиталистический путь развития Китая. Реакционер Сун Фо - не пессимист, не маловер! 19 мая, через 9 дней, начались первые стычки уханских войск с пикетами в Чанша. Тан Шенчи -- фактический командующий национально-революционной армией одобряет переворот в Чанша. Фын Юйсян тем временем сговаривается с Чан Кайши. ТАСС сообщает из Шанхая от 11 июня: "Крестьянское движение в Хунани зачастую выливалось в ряд эксцессов (!). Так, отмечался запрет вывоза риса из уездов, захват лавок, дележ имущества". Какой из Авксентьевых писал эту реакционно-тупоумную гнусность? Как это могло быть напечатано? Не заметили? Способность не замечать такие перлы - не случайна: она воспитывается мартыновской установкой. Другой корреспондент ТАССа, подбавив к своему сообщению как можно больше масла и сахара, вынужден все же признать, что на территории уханского правительства "по пятам военных побед идет новая реакция, лишающая крестьянство и рабочий класс основных завоеваний революции. Это имеет место не только на Юге и Юго-Востоке, но и в провинции Хенань и частично в провинции Хубей". ("Правда", 16 июня). События развиваются почти автоматически. Не тактике Сталина-Бухарина им помешать. "Правда" от 17 февраля 1927 г. печатает "приказ военного совета уханского правительства", в котором говорится: "Возможно, что неопытные (!) крестьянские организацией допустили кое-где ошибки. Исполнительный Комитет Гоминдана уже принял меры и запретил конфискацию имущества солдат (!) и командиров. Нарушение этого постановления карается со всей строгостью. Так же строго будут караться и распространяющие ложные слухи, рассчитанные на то, чтобы вызвать рознь между крестьянством и войсками". Все развивается, как по указке. Китайские Керенские обманывают народ, рассказывая сказки, будто кто-то конфискует землю солдат. На самом деле, вопрос идет о земле помещиков-генералов, офицеров и т. п. Буквально, тот же обман практиковали у нас Шингаревы и Авксентьевы. А "Правда" все это выдает за чистую монету. А министр земледелия - коммунист Тан Пинсян молчит. А Сталин-Бухарин громят оппозицию. Уханское офицерство состоит из буржуа и землевладельцев. Правительство постановляет, по-видимому, с согласия компартии, не трогать земель офицерства. Армия превращается для помещиков в организацию взаимного страхования. Революционная партия должна бы взять прямо противоположный курс: на конфискацию офицерских земель, на вовлечение в это дело не только крестьян, но и солдат, на изгнание помещичьего офицерства из армии, на истребление контрреволюционных командиров. Тот или другой военный "поход" мог бы от этого задержаться, но зато поход угнетенных против угнетателей выиграл бы неизмеримо. Освободить же и объединить Китай, т. е. завершить национальную революцию, можно не путем северного похода Тан Шенчи в союзе с Чан Кайши, а путем революционного похода рабочих и крестьян против угнетателей, своих и чужеземных. II. Левый Гоминдан и аграрная революция Кто олицетворяет китайскую революцию? Что такое национальное движение после переворота Чан Кайши? -- вот какие вопросы нужно было прежде всего решить после переворота Чан Кайши. Сталин-Бухарин встали на ту точку зрения, что "левый" Гоминдан должен пока что оставить в покое Чан Кайши и двигать свои войска на Север. "Пусть уж лучше пока что барахтается Чан Кайши в районе Шанхая, путаясь там с империалистами", - говорил тов. Сталин в университете им. Сунь Ятсена 13 мая 1927 г. (И. Сталин - "Революция в Китае и ошибки оппозиции", стр. 17.) Что же вышло на деле? "Барахтается" не Чан Кайши, "барахтается" Сталин со своей фальшивой политикой. Чан Кайши выиграл время, в значительной мере разложил и фактически завоевал на свою сторону ЦК "левого" Гоминдана и его "революционных" генералов, вошел в непосредственное соприкосновение с японскими и английскими империалистами. Мы продолжали тем временем тешить себя тем, что "наши", "революционные" генералы наступают на Север, мы обманывали себя и других, забывая, что на деле это не наши и не революционные генералы, и что в Пекин они идут как раз для соглашения с англичанами и японцами и для "мирного" раздела власти с Чан Кайши, а быть может, и с Чжан Цзолинем. Телеграмма ТАСС от 3 июня сообщает неожиданно благую весть о том, что "национальное правительство решило энергично бороться с Нанкином". Нет сомнения, что это новый обман. Кто хочет бороться с Нанкином, тот первым делом расправляется с нанкинцами в собственных рядах. Если для Чан Кайши было достаточно похода на Шанхай и Нанкин, чтобы обеспечить себе подготовку переворота, если Тан Шенчи достаточно похода в провинцию Хунань для переворота в тылу "левого" правительства, то объявление похода на Нанкин, очевидно, должно будет служить маскировкой последнего грядущего переворота: изгнания или расстрела злополучных министров-коммунистов и ЦК компартии в Ханькоу События развиваются в эту сторону почти автоматически. Агентство Тохо (ТАСС 31 мая) сообщает, что "компромисс между обеими группами (Уханом и Чан Кайши), по-видимому, постепенно принимает реальные формы". "Гвоздь" положения в полной невозможности противопоставить реальную силу революции силам контрреволюции: вся предшествующая политика привела к тому, что рабочие и крестьяне не вооружены. События в Чанша не эпизод, как пытаются снова представить дело "оптимисты" фальсификаторского цеха. Переворот охватил всю провинцию Хунань и часть провинции Хубей. В течение ряда недель там свирепствует белый террор. Хунань - это центр крестьянского движения. Чанша - центр революции с полуторамиллионным населением. Удар нанесен метко. Не политике Бухарина-Сталина его отвратить. Суть дела не в том, что "отошли", "изменили", как у нас привыкли говорить, уханские Чан Кайши второго сорта. Суть дела в измене и банкротстве "левого" Гоминдана и Ухана. Для посрамления маловеров, "Правда" от 18 июня сообщает из Ханькоу: "Несмотря на белый террор, господствующий в Чанша и других важных пунктах провинции Хунань, крестьянские восстания разрастаются, и многие районы по-прежнему во власти крестьян. В деревнях идет вооруженная борьба между крестьянами и джентри". Чем грандиознее размах движения, тем яснее становится преступный оппортунизм руководства. Власть в руках крестьян направляется ведь против уханского правительства. Значит, Ван Тинвей будет этих крестьян снова и снова громить. Какой же мы им подадим совет? Может быть, расширить движение? Брататься с городскими рабочими? Создавать свои Советы? Или же мы скажем крестьянам, что изгоняя помещиков и захватывая власть, они самым недопустимым образом перепрыгивают через сталинскую "ступень"? Оппортунистическое руководство на каждой новой ступени загоняет революционное движение в тупик. Крестьянство может захватить землю, изгнать помещика, убить ростовщика и местного сатрапа. Но закрепить государственным путем аграрную революцию распыленное крестьянство неспособно. Для этого ему нужно руководство. Гоминдан (реально существующий Гоминдан, а не выдуманная Сталиным "идея" Гоминдана) такого руководства не дает. Гоминдан борется против аграрного движения. И если пролетарский авангард не возглавит деревню, крестьянское восстание будет неизбежно разгромлено, как это всегда бывало в течение веков. Давно ли на оппозицию обрушивались с обвинением в "недооценке" уханского центра, как очага крестьянской революции? А что вышло на деле? Вместо расширения базы в рабочих и крестьянских массах, коммунисты встали на путь "северного похода", т. е. пошли навстречу генералам, стремящимся расширить свое военное влияние, чтобы затем подвести генеральский итог территориальному расширению революции. Подлинная массовая народная революция снова, как и при Чан Кайши, оказалась "тылом", ограниченным нуждами фронта и подчиненным ему. Новый северный поход не мог быть продиктован революционными целями, ибо, чем больше войска шли на север, тем больше они теряли связь с революционной базой, тем больше укреплялся генералитет, тем больше облегчалась задача для Фын Юйсяна, Тан Шенчи и других милитаристов найти общий язык с Чан Кайши, чтобы с ним вступить в сделку с империалистами. Подлинная механика событий скрывалась от нашей партии. Зато теперь весь контрреволюционный и соглашательский хаос, порожденный новым северным походом, обрушивается на голову партии, как "внезапная" катастрофа. А между тем, неожиданного в событиях нет ничего: жнем то, что посеяли. "Левый" Ван Тинвей помогал Чан Кайши созывать нанкинское совещание. В воззвании, подписанном им и Чен Дусю, он успокаивал рабочих накануне расстрела. Ван Тинвей играл явно двусмысленную роль перед самым разоружением шанхайских рабочих бандами Чан Кайши. По соглашению с "левым" Ван Тинвеем, генеральный секретарь Киткомпартии писал за несколько дней до шанхайского расстрела, что "китайская компартия любит мир и порядок, как все другие партии". Политика "левого" Гоминдана после переворота Чан Кайши явилась, как сказано, продолжением политики правого Гоминдана, применительно к новой ступени революционной борьбы на территории южных армий. "Левое" правительство Ханькоу, точно так же, как и правое, бросается на шею контрреволюционному генералу, отдавая ему напрокат знамя Гоминдана, обесчещенное в Шанхае. Оно не подпускает близко к этому знамени рабочих и крестьян, заставляя их только подчиняться, только следовать за генералом. В ЦК "левого" Гоминдана и в "левом" ухан-ском правительстве остались такие заведомо правые вожди, единомышленники Чан Кайши, как Сунг, Сун Фо, Евгений Чен и другие. Военное дело отдали в руки Фын Юйсяна и Тан Шенчи, из которых первый ничем не отличается от Чан Кайши, а второй отличается разве только еще большей реакционностью. Никакой реорганизации военных сил произведено не было. Конференция в Чен Чжоу представляла, видимо, такую же картину, как прежние конференции, на которых хозяйничал Чан Кайши. "Единство" ЦК "левого" Гоминдана, его "дисциплина" целиком направ- лены против рабочего класса, против аграрной революции. Его политика, состоящая из лицемерных зигзагов, целиком служит развертыванию сил контрреволюции, вылезающих из-под гоминдановской ширмы, по мере своего созревания. А ЦК китайской компартии играет роль придатка к ЦК "левого" Гоминдана, роль заложника в лагере левогомин-дановской буржуазии. Крестьянское движение, как и революционное движение рабочих, остается распыленным, оттесненным, загнанным в подполье - при бешеной враждебности армии и государственных органов, при выжидательном бессилии компартии. Уже 24 апреля из Ханькоу сообщалось, что "левое" правительство навязало рабочим обязательный арбитраж во всех случаях столкновений между рабочими и предпринимателями на иностранных предприятиях. На деле это сводилось к запрещению стачек вообще, ибо иностранные предприятия нельзя резко отделить от предприятий китайских капиталистов. После переворота в Чанша ЦК "левого" Гоминдана опубликовал сообщение о мерах, принятых им в связи с положением в провинции Хунань: "1) сохранить временно (!) нынешнее (т. е. контрреволюционное) хунаньское правительство на время производства дальнейшего расследования; 2) реорганизовать организации Гоминдана и рабоче-крестьянские организации в провинции Хунань (в каком направлении "реорганизовать" - догадаться нетрудно); 3) все войска в провинции Хунань подчиняются генералу Чоу Ляпу - специальному делегату, который командируется в провинцию Хунань ЦК Гоминдана; 4) все вооруженные конфликты между рабоче-крестьянскими союзами, с одной стороны, и военными - с другой, должны быть прекращены (т. е. рабочие и крестьяне должны молчать, когда их расстреливают). В противном случае будут приняты суровые меры, согласно революционной дисциплине; 5) назначается специальная комиссия для разрешения вопроса о положении в Хунани" "Правда" называет эти решения "половинчатыми". На самом деле, они предательские. Но у "Правды" для гоминдановских реакционеров имеются только мягкие слова, так как весь свой запас грубостей она расходует на оппозицию. На самом деле, "решения" "левого" Гоминдана, списаны с тех, которые писались Керенскими и Шиигаревыми, когда они прикрывали Корниловых и Алексеевых. 8 июня 1927 г. в "Правде" было напечатано "торжественное" заявление гнуснейшего реакционера Тан Ченши, крупнейшего помещика, повторяющего чуть ли не слово в слово знаменитые клятвы Чан Кайши в верности "принципам Сунь Ятсена", Гоминдану, союзу с коммунистами и т. д. И снова центральный орган нашей партии подносил подлое фокусничество Тан Шенчи без единого слова критики, как чистую монету. Где же "Правде" проявлять критическое чутье, когда она только и делает, что душит его! 9 мая 1927 г., в ответ на тезисы Зиновьева, тов. Сталин писал: "Создались на деле два Гоминдана - Гоминдан революционный (!) и Гоминдан контрреволюционный, Гоминдан в Ухане и Гоминдан в Нанкине". "Гоминдан раскололся на два Гоминдана и развертывающаяся аграрная революция получила (!), таким образом, очищенный(!!) от правых гоминдановцев революционный (!!) центр в лице революционного (!!) Гоминдана в Ухане". Приблизительно то же самое говорил тов. Сталин и на недавно закончившейся сессии Исполкома Коминтерна. Под давлением Сталина-Бухарина Исполком Коминтерна решительно отверг лозунг Советов для Ухана. Сталин даже доказывал Исполкому Коминтерна, будто в 1905 г. у нас было "только" два Совета: питерский и московский (см. "Большевик", No 10 стр. 22). Между тем, это голая неправда. В 1905 г. у нас было, по крайней мере, 30 Советов, в том числе в таких городах, как Иваново-Вознесенск, Одесса, Николаев, Кострома, Саратов, Орехово-Зуево, Екатеринбург, Надеждинский и Боткинский заводы, Киев, Екатеринослав, Юзовка, Ростов-на-Дону, Таганрог, Баку, Красноярск, Иркутск, Чита, Либава, Ревель и т. д. ("1905 год", под ред. Покровского.) Даже перед возмутительным извращением фактической истории 1905 г. не остановился тов. Сталин -- только бы добиться отклонения лозунга Советов для Ухана, где аграрная революция уже "получила" готовый центр в лице Тан Шенчи и Ван Тинвея. Но проверка не замедлила. Сталинский "центр революции" ("наш" Гоминдан) пошел в своей военной части (а это сейчас единственно реальная сила) по стопам "наших)" Чан Кайши, т. е. правого Гоминдана. С марксистско-ленинской точки зрения этот факт объясним вполне, но не с бухаринской. "В левом Гоминдане, -- говорит тов. Бухарин, -- осталась мелкая буржуазия, рабочие, крестьяне и некоторые группировки буржуазно-радикальной интеллигенции с некоторым охвостьем (!), играющим сравнительно второстепенную (!) роль, из радикальных (!) слоев крупной буржуазии". (См. доклад об итогах пленума ИККИ. "Правда", от 18 июня.) Есть еще, оказывается, такие "радикальные (!) слои крупной буржуазии", которые, чтобы сделать Бухарину удовольствие, удовлетворяются ролью охвостья, суть, однако, в том, что эти "радикалы" играют не "второстепенную", а первую роль. Бухарин и сейчас еще думает, что "левый Гоминдан находится под влиянием (?) компартии". Факты упорно твердят о противоположном: не Тан Пинсян и Чен Дусю влияют на Сун Фо, Сунга и Чена, а наоборот. Поэтому: Ван Тинвей пойдет (уже пошел) не с Тан Пинсяном, а с Сун Фо, Тан Шенчи и даже с Чан Кайши. Китайская партия "всех классов" на деле опять оказалась буржуазной партией с "охвостьем" из коммунистов. Бухарин опять показал, что не отличает хвоста от головы. Проверка пришла и показала, что политика Сталина-Бухарина в Китае систематически ослабляла позиции компартии и пролетариата, подчиняла его интересы интересам крупной буржуазии и соглашательских верхов мелкой буржуазии. Китайская буржуазия вела, наоборот, четкую классовую политику: прикрываясь ложной политикой Москвы, она использовала рабочих и крестьян до тех пор, пока ей было это выгодно. Она расстреляла их, когда увидела угрозу растущей народной революции. Повторился и повторяется 1848 г., как если бы на свете не было ни 1905 г., ни 1917 г., ни теории марксизма, ни опыта большевизма. III. Киткомпартия и "левый" Гоминдан Снизу аграрная революция напирает, стремясь проложить себе дорогу. Но "сверху" ей бешено противодействует "левое" правительство Ханькоу. Что же делает в это время компартия? Коммунистический министр земледелия Тан Пинсян, при вступлении к исполнению своих обязанностей, развил программу, которую нельзя назвать иначе, как программой бессильного заискивания перед буржуазией, кровно связанной с чиновниками, помещиками, ростовщиками. Генеральный секретарь китайской компартии тов. Чен Дусю на съезде компартии в Ханькоу (3 мая) заявил, что "для конфискации крупной и средней земельной собственности необходимо выжидать (!) дальнейшего развития военных действий". Подобным преступным подчинением интересов и задач крестьянской революции "военным соображениям" контрреволюционных генералов и созданы были на деле предпосылки сперва для переворота Чан Кайши, а затем - для переворота в Чанша, для восстания Сяо Дуина, как и для всех будущих контрреволюционных переворотов. Незачем напоминать, что наш центральный орган печатал речи Чен Дусю без единого слова критики. Зато доставалось оппозиции, своевременно предупреждавшей о последствиях. В то время, как "по пятам военных побед идет новая (Ханькоу-ская) реакция", - после восстания Сяо Дуина и переворота в Чанша, -ЦК Киткомпартии обратился с почтительно-вещательным письмом в ЦК Гоминдана. Китайские большевики (?) уговаривают в этом письме китайских эсеров-кадетов, что наступило время призадуматься, "как осуществить некоторые (?) мероприятия (!) аграрной реформы (!)". Это в те самые дни, когда гоминдановские реформаторы расстреливают или не мешают расстреливать крестьян, совершающих аграрную революцию! "Будущее революции - убеждает письмо -- зависит от решительных действий со стороны Гоминдана". Не от восстания крестьян, не от руководства со стороны рабочих и самой компартии, а от ЦК Гоминдана, который по отношению к крестьянскому восстанию занимает контрреволюционную позицию. ЦК компартии не требует в письме вооружения рабочих, а лишь возвращения отнятого у них оружия. Он выдвигает и такое "революционное требование", как "назначить немедленно карательную экспедицию для подавления восстания и уполномочить Тан Ченши (!!) поспать войска для подавления контрреволюционеров". Посылать Тан Ченши усмирять контрреволюционеров в Чанша - это все равно, что посылать ген. Алексеева "усмирять" Корнилова - как делал в свое время Керенский. Письмо ЦК компартии жалуется на то, что феодальные и милитари- стические элементы подняли оружие против крестьянства, и что это "вызвало в руководящих революционных кругах (т. е. в самом ЦК Гоминдана) колебания". Отсюда делается елейный вывод: "армия должна поддержать Гоминдан и национальное правительство в осуществлении аграрной реформы". Вместо революции - реформа. Осуществляет ее национальное правительство, которое ее не хочет. Реформу должна поддерживать армия, которая, под руководством реакционных офицеров, громит крестьян. Громил должен усмирять Тан Ченши, их отец и покровитель. Что же последовало за этим увещательным письмом? Телеграмма "Правды" (16 июня) высокодипломатическим стилем сообщает: "по имеющимся сведениям не считается возможным, чтобы ЦК Гоминдана принял выдвинутые компартией предложения". А если бы он даже принял их на словах, разве это хоть на волос изменило бы положение на деле? ЦК Гоминдана знает, что он "единственная" руководящая революцией партия; что компартия подчинена ему; что Коминтерн не допускает и мысли о выходе компартии из Гоминдана; что обреченная подчиняться буржуазной партии, компартия не может быть самостоятельна, не привыкла проявлять самостоятельность и потому не способна на нее. Взаимоотношения Гоминдана и Киткомпартии, как они выразились в цитированном письме ЦК компартии, - а, где же му не способна на нее. Взаимоотношения Гоминдана и Киткомпартии, как они выразились в цитированном письме ЦК компартии, - а где же ответ? Кто скрывает ответ? - остаются наиболее надежной гарантией победы буржуазии над восстающими массами рабочих и крестьян. Кто этого и сейчас не хочет понять, с тем большевику разговаривать не о чем. Насколько разлагающе "мартыновская" линия действует на Киткомпартию, видно из воззвания Киткомпартии от 23 мая 1927 г. (помещено в ханькоуской газете "Минь Гожи Бао" от 23 мая с.г.). В то время, как чан кайшистские генералы и офицеры, под крылышком "левых" вождей Гоминдана, расстреливают восстающих крестьян, китайская коммунистическая (!?) партия пишет буквально следующее: "Необдуманные (!) действия крестьян, особенно в Хунани, вызвали волнения в войсках, Сяо Дуин желает использовать волнение в войсках для того, чтобы достигнуть своей контрреволюционной цели. Программа Киткомпартии по отношению к мелким помещикам уже ясно определена. Необдуманные действия крестьян полностью противоречат действиям коммунистической партии... Коммунистическая партия против конфискации мелких помещичьих земель и земель командиров... Если мелкие помещики с удовлетворением (!) признают известные нормы аренды, защищаемые национальным правительством, то они не будут против крестьянского движения -- опоры революции... Только лишь, если крестьянские массы объединятся вокруг национального правительства (расстреливающего их), можно будет укрепить фундамент революции". Это язык меньшевиков, а не большевиков. Язык Либерданов и Авксентьевых, защищавших правительство Керенского против "необдуманных действий крестьян, которых громили корниловские офицеры. Ложная политика не только приносит поражение, -- она разлагает единственное орудие победы - коммунистическую партию. Такова картина в цепом. Несмотря на жестокий апрельский разгром рабочих организаций, лишенные руководства крестьяне восстают, Хань-коуская военщина громит их. Ханькоуское правительство, колеблясь, поддерживает военщину. Компартия умоляет керенско-корниловский блок приняться, наконец, за аграрную реформу. Мартынов все это теоретически обобщает. Сталин и Бухарин громят оппозицию за ее маловерие по отношению к левому Гоминдану. Ни одного марксистского вывода по отношению к Китаю. Сколько угодно "оргвыводов" по отношению к оппозиции! Некоторые товарищи (особенно, например, Ворошилов) объясняют все поражения и злоключения китайского пролетариата "недостатком революционных кадров". Как будто революционные кадры могут воспитаться при нереволюционной политической линии! Линия большевизма была предпосылкой воспитания большевистских кадров, с ростом которых она сама углублялась и крепла. Если бы коммунистическая партия, опираясь на самые скромные молодые кадры, с первых своих шагов повела самостоятельную борьбу за влияние на пролетариат, руководила бы стачками, завоевывала бы руководящую роль в профсоюзах; если бы она беспощадно разоблачала претензии буржуазии на руководство национальной революцией и бесстрашно вмешивалась во все проявления недовольства угнетенных масс города и деревни; если бы она неутомимо уясняла пролетарскому авангарду его великую историческую миссию по отношению к своему классу и всем угнетенным массам китайского народа, -- коммунистическая партия, в условиях быстрого развертывания революции, не только создала бы на этой работе гораздо более крепкие революционные кадры, но и завоевала бы неизмеримо большее влияние на пролетариат и крестьянство. * * * Но разве же возможно было бороться одновременно против Чан Кайши и Чжан Цзолиня, имея во фланге (на море) и в тылу (на Ян Цзы) военные корабли империалистов? Так ставят вопрос многочисленные теперь выученики мартыновской школы. - Ведь у врага, - говорят они, - регулярные армии с умелым командованием, высокая техника, открытая помощь с моря. А у нас? - А у нас -- революция! -- Все забыто, под мартыновским мусором похоронены уроки всех великих революций, и в особенности революции 1917 г. У врага генералы, -- поэтому и мы будем пристраивать к генералам "революционные" армии. Нельзя трогать генералов, иначе рассыплются армии, и нельзя будет совершить "поход на Север". Лучше не трогать Чан Кайши, обойти его бочком, иначе к нему могут прилипнуть "наши" генералы. Не надо слишком восстанавливать против себя помещиков, банкиров, вообще собственников, надо с ними "маневрировать" (т. е. поджимать хвост), иначе иностранные суда в двадцать минут разнесут Ухан и прочие революционные центры. Такова истинная подоплека всей нынешней, мартыновской линии. Эта линия гибельна. На этом пути революция никогда не победит. Указывать на трудности пальцем и потом "обходить" их, значит обходить революцию, т. е. отказываться от того, что составляет нашу силу. Бесстрашно проводимая рабоче-крестьянская революция есть самая грозная наша артиллерия, которая бьет одновременно и по Чан Кайши, и по Чжан Цзолиню, и по империалистам, и - в первую голову - по Тан Шенчи и всей вообще своре уханских реакционеров. Разгром помещиков и контрреволюционного офицерства в Ухане, - смелый, решительный, массовый разгром, - окажет непосредственное заражающее действие на войска Чан Кайши и Чжан Цзолиня и на крестьянские массы в тылу этих войск. Мы можем создать настоящую революционную армию только из недр аграрной революции, совершаемой под руководством рабочих. Ни Тан Шенчи, ни Чан Кайши, ни Чжан Цзолинь не смогут создать в этих условиях крепкой и устойчивой военной силы, - несмотря на всю свою технику и обилие офицерства, Иностранные империалисты окажутся, в свою очередь, тем слабее и бессильнее, чем меньше мы будем заигрывать с их внутренними агентами, уговаривая этих последних, цепляясь за них и оставляя им тем самым свободное поле действия-Солдаты и матросы империализма тем сильнее подвергнутся действию китайской революции, чем глубже эта последняя всколыхнет массы, чем беспощаднее расправится с врагами народа. - "Но разве же мы против аграрной революции?" (голос Бухарина и КА). Кто пытается совершить революцию рука об руку сперва с Чан Кайши, потом с Тан Шенчи, теперь с Ван Тинвеем; кто подчиняет компартию сперва Чан Кайши, потом Ван Тинвею, кто отвергает Советы, как недопустимые в тылу генеральских армий, - тот является на деле противником аграрной революции или, по крайней мере, величайшей помехой на ее пути. IV. Еще раз о природе китайской революции Какова была исходная позиция оппортунистической линии Сталина-Бухарина в китайском вопросе? Исходная позиция состояла в том, что сущность китайской революции - каковой сущности не понимает будто бы оппозиция, - составляет борьба против иностранного империализма. Из этого элементарного и бесспорного положения делался, однако, в корне ложный вывод. Давление иностранного империализма, по мысли Сталина-Бухарина-Мартынова, сплачивает будто бы воедино различные классы Китая, создавая возможность "блока четырех классов и даже особого некапиталистического правительства четырех классов (Мартынов, Рудзутак, Калинин и др.). Именно вследствие того, что внутренние политические противоречия смягчаются (будто бы) империализмом и подчиняются потребностям борьбы с "внешним" насилием, - на самом деле империализм обостряет основные антагонизмы, - произошло то чудо, что старая теория Марты- нова, столь позорно провалившаяся в 1905-1917 гг., оказалась как раз сшитой по китайской мерке. Мартынов с удовольствием узнал, что он, в сущности, всегда был большевиком - только не для России, а для Китая. Что касается рабочего и крестьянского (аграрного) вопросов, то Мартынов предлагал в "Коммунистическом Интернационале" - в интересах экономии национально-революционных сил, - разрешать все социальные конфликты путем арбитражных комиссий. Это правомень-шевистское идиотство безнаказанно выдавалось за большевизм. "Классический" ход старых буржуазных революций состоял в том, что пролетариат помогал буржуазии сесть в стремена, а затем она отбрасывала его ударом ноги по голове. Именно таков был и остается еще и сегодня ход китайской революции. Чтобы обеспечить этот классический ход, понадобились, в соответствии с новой эпохой, новые средства. В этом буржуазии огромное содействие оказали теория и практика Сталина-Бухарина-Мартынова, которые, вопреки своим намерениям, помогли и помогают буржуазии скрывать классовый характер ее руководящей партии. Киткомпартию обязали и обязывают подчиняться Гоминдану, вплоть до отказа с ее стороны от критики сун ятсенизма, т. е. мелкобуржуазной теории, которая в руках крупной буржуазии стала могущественным контрреволюционным орудием против пролетариата. Классовую борьбу превратили в абстракцию. Неизбежность предательства буржуазии в национальной революции превратили в пустую фразу, не имеющую никакого отношения к проводимой наделе политике. Всеми силами и средствами помогали китайской буржуазии политически подчинить себе пролетариат, сесть при его помощи в стремена и отбросить пролетариат ногою. А когда это случилось, Бухарин имел печальную смелость заявить: "Мы это всегда предвидели". Не клевещите на себя, ничего этого вы не предвидели! Вы надеялись на то, что путем махинаций "используете" буржуазию и выбросите ее, как "выжатый лимон". Ваше действительное предвидение разбилось вдребезги о классовую борьбу. Пытаться оправдать мартыновскую политику ссылкой на северный поход*, который де пробудил движение рабочих и крестьян, значит только выпячивать свою несостоятельность, подчеркивать свое банкротство. Капиталистическое развитие вообще "пробуждает" массы, из чего для революционеров, однако, не вытекает блок с буржуазией. Классические буржуазные революции всегда поднимали массы, чтобы затем разгромить и закабалить их. Коммунист, который уже после шанхайского и кантонского разгрома рабочих продолжает хвастать тем, что поход Чан Кайши пробудил массы, поступает как апологет буржуазии, а не как пролетарский революционер. Мы помогли буржуазии - на ее лад, т. е. по-буржуазному - пробудить массы; но мы ничем не помешали ей разгромить их. Такова именно была во всех классических буржу- 0x08 graphic * К слову сказать Сталин и Бухарин все время, т. е. до больших побед, выступали решительно против северного похода, а когда начались победы, забыли, кто и куда ведет поход. азных революциях роль мелкобуржуазных радикалов. Мартыновщина и есть мелкобуржуазный радикализм, только запоздалый и гнилой, ибо мы живем в империалистскую эпоху. Аграрное движение, менее пострадавшее непосредственно от переворота Чан Кайши, который в первую голову громил пролетариат, продолжало наростать, наперекор сталинской теории о превосходстве национального момента над классовым и о "блоке четырех классов", и несмотря на гениальное обещание Мартынова разрешить аграрный вопрос посредством арбитражных комиссий после совместной победы над империализмом. Пришлось в конце концов убедиться и признать факты: да, крестьяне ведут гражданскую войну против помещиков, чиновников, офицеров и ростовщиков, но справляясь, прописаны ли эти господа в Гоминдане. Оппортунистическая линия Сталина-Бухарина, после беспомощных колебаний туда и сюда, описывает на этом месте резкий зигзаг: борьба с империализмом исчезнет; ее место занимает борьба с феодализмом. Аграрное движение провозглашается основным содержанием револю-ции. Все "своеобразие" китайской революции сразу рассыпается при этом прахом. Новый зигзаг знаменует растерянность и путаницу. Но, как мы сейчас увидим, это зигзаг в пределах оппортунизма. В своей речи на Исполкоме Коминтерна тов. Сталин беспомощно пытался издеваться над тем, что оппозиция видит в таможенной проблеме одну из основных задач китайской революции. Это, видите ли, чиновничья точка зрения. Интересно было бы узнать, что собственно Сталин понимает под гнетом империализма в Китае? Очень похоже на то, что он пользуется готовыми словами, не вдумываясь в их содержание. Под прикрытием военной силы империализм внедряется в Китай в виде готовых товаров, инвестированных в железные дороги и промышленность капиталов, в виде банков, увенчивающих внутреннее ростовщичество, в виде государственных займов, обеспечивающих выкачивание огромной доли национального дохода. Основой полуколониального положения Китая является его экономическая отсталость. Вторгаясь в Китай, иностранный капитал в известной мере толкает развитие страны вперед. За время империалистской войны достигнуты были в этом направлении огромные результаты, которые только и делают возможной самую постановку вопроса о гегемонии пролетариата в национальной революции. Но иностранный капитал воздействует на экономику Китая неравномерно. Толкая в известный момент одни отрасли вперед, он сознательно тормозит другие. Выкачивая гигантские прибыли, он задерживает внутренние накопления. В общем империализм сейчас тормозит и дезорганизует развитие производительных сил Китая, пользуясь для этого сочетанием экономических, политических и военных мер, Важнейшим орудием в его руках является в этом отношении таможенный аппарат. Полуколониальный характер Китая не в последнем счете выражается именно в том, что китайский народ или его имущие классы лишены возможности ограждать промышленное развитие своей страны путем соответственных пошлин, без чего отсталая страна не может вырваться из отсталости. Дело идет об экономическом суверенитете Китая. Через низкие пошлины, навязываемые извне, мировой капитализм насильственно открывает дверь Китая для своих товаров. Самостоятельное промышленное развитие страны тормозится, кустарные промысла разоряются. Это ведет, в свою очередь, к загниванию сельскохозяйственного тыла, к росту избыточного населения и пауперизма. Наиболее злокачественным выражением загнивания является всесильное ростовщичество. Именно на этой почве поддерживаются, возникают вновь и вырастают кабально-крепостнические отношения. Источником их. для большей части страны, являются не пережитки феодализма в собственном смысле, а экономические отношения, порождаемые насильственной задержкой капиталистического развития. По линии борьбы с империализмом таможенная проблема является основной. Ничего этого Сталин не понял. Таможенный вопрос он берет как ведомственно-бюрократический воп