Цуриков на сцене отклеил бородку
и застенчиво положил ее возле телефона.
     Владимир Ильич пытался говорить:
     -- Завидую вам,  посланцы будущего!  Это  для  вас зажигали  мы  первые
огоньки новостроек!  Это ради вас... Дослушайте же,  псы! Осталось с гулькин
хер!..
     Зал ответил Гурину страшным неутихающим воем:
     -- Замри, картавый, перед беспредельщиной!..
     -- Эй, кто там ближе, пощекочите этого Мопассана!..
     -- Линяй отсюда, дядя, подгорели кренделя!.. Хуриев протиснулся к сцене
и дернул вождя за брюки:
     -- Пойте!
     --  Уже? --  спросил  Гурин. -- Там осталось буквально два предложения.
Насчет буржуазии и про звезды.
     -- Буржуазию  -- отставить.  Переходите к  звездам.  И сразу  запевайте
"Интернационал".
     -- Договорились...
     Гурин, надсаживаясь, выкрикнул:
     -- Кончайте базарить!

     И мстительным тоном добавил:
     -- Так пусть же светят вам, дети грядущего, наши кремлевские звезды!..
     -- Поехали! -- скомандовал Хуриев.
     Взмахнув ружейным шомполом, он начал дирижировать.
     Зал чуть притих. Гурин  неожиданно красивым, чистым и  звонким  тенором
вывел:
     ...Вставай, проклятьем  заклейменный... И дальше, в наступившей тишине:
...Весь мир голодных и рабов...
     Он  вдруг  странно  преобразился.  Сейчас  это  был деревенский  мужик,
таинственный и хитрый, как его недавние предки. Лицо его казалось отрешенным
и грубым. Глаза были полузакрыты.
     Внезапно его поддержали. Сначала один неуверенный голос, потом второй и
третий. И вот я уже слышу нестройный раснадающийся хор:
     ...Кипит наш разум возмущенный, На смертный бой идти готов...
     Множество лиц слилось в  одно дрожащее пятно. Артисты на сцене замерли.
Лебедева сжимала  руками  виски. Хуриев  размахивал шомполом. На губах вождя
революции застыла странная мечтательная улыбка...
     ...Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем...

     Вдруг у меня  болезненно  сжалось  горло.  Впервые  я был  частью  моей
особенной,  небывалой  страны.  Я  целиком состоял  из  жестокости,  голода,
памяти, злобы... От  слез я на минуту потерял зрение. Не думаю, чтобы кто-то
это заметил...
     А  потом  все стихло.  Последний  куплет дотянули  одинокие,  смущенные
голоса.
     -- Представление окончено,-- сказал Хуриев.
     Опрокидывая скамейки, заключенные направились к выходу.

     Скан: tomas@mail.ru http://mytomas.ru Ё  http://mytomas.ru