Рэкс Стаут. Не чувствуя беды --------------------------------------------------------------- Rex Stout See No Evil (1952) Другое название The Squirt and The Monkey (Выскочка и обезьяна) Пер с англ. М.Ланиной Изд: Нотабене, С-Пб, 1992 OCR: Vlad KaraBY 2000-2001 --------------------------------------------------------------- 1 Я был занят сразу двумя делами: вытаскивал из ящика стола кобуру с револьвером марки "Марли" и читал лекцию по экономике Неро Вольфу. - Самое большее, что вам удастся из него высосать, - это пятьсот долларов. Минус двадцать процентов - накладные расходы - и еще сотня на непредвиденные траты. В результате остается триста. Восемьдесят процентов подоходного налога, и у вас остается сорок пять долларов на все про все. Я уже не говорю о риске... - Каком риске? - пробормотал он только для того, чтобы показать, что слушает, хотя на самом деле он ничего не слышал. Вольф сидел за столом с расстроенным видом, но причиной его неудовольствия был не я, а кроссворд в лондонской "Таймс". - Могут возникнуть осложнения, - сказал я мрачно. Вы же слышали его. Игры с оружием до добра не доводят. - Я весь изогнулся, пытаясь застегнуть пряжку кобуры. Наконец мне удалось это, и я надел пиджак. - Поскольку вы внесены в список частных детективов, а я работаю на вас в качестве платного ассистента, я всегда был обеими руками за то, чтобы помогать людям. Но ведь этому субъекту не нужна наша помощь, он собирается все сделать сам, позаимствовав наше оружие. - Я поправил галстук. Идти к большому зеркалу, которое висело на противоположной стене, в присутствии Вольфа я не рискнул - он всегда при этом фыркал. - Не говоря уже о том, что мы можем послать ему курьера, - заключил я. - Это обычное дело, - пробормотал Вольф. - Ты просто не в настроении, потому что тебе не нравится Дэзл Дэн. Если бы это была Плейстоценовая Полли*, ты бы сразу взялся за дело. {*Героиня сериала комиксов.} - Ерунда. Я просматриваю комиксы очень редко, и то только для того, чтобы не отстать от жизни. Я собрал свои вещи, вышел на улицу и направился к Десятой авеню, чтобы взять такси. С Гудзона дул холодный, пронизывающий ветер, и, чтобы согреться, я начал размахивать руками. Мне действительно было глубоко наплевать на Дэзл Дэна, героя бесконечного сериала комиксов, закупленного почти всеми газетами Соединенных Штатов. Точно так же мне было глубоко наплевать и на его создателя, Гарри Ковена, который посетил нас в субботу вечером, два дня назад. Но, кроме этого, мне не нравилось и само дело, как он его обрисовал. Не то чтобы меня волновало реноме Неро Вольфа, но вся эта затея Ковена, в которой он сам должен был исполнять роль детектива, опускала меня до положения мальчика на побегушках, с той лишь разницей, что я мог позволить себе взять такси, а не тащиться в метро. Как бы там ни было, но Вольф согласился на это дело. Я вытащил из кармана лист бумаги, на котором делал записи по ходу разговора с Гарри Ковеном, и пробежал его глазами: Марсель Ковен, жена Адриан Гетц, друг или соратник, возможно и то и другое Патриция Лоуэлл, агент (менеджер?) Пит Жордан, художник, рисует Дэзл Дэна Байрам Хильдебранд, художник, тоже рисует Д. По словам Гарри Ковена, кто-то из этой пятерки украл его револьвер марки "Марли" 32-го калибра и он хотел выяснить кто. Ковен дал понять, что если бы пропавшим предметом оказались запонки или электробритва, то это бы его так не встревожило. При этом он дважды прерывал свой рассказ, чтобы подчеркнуть свою уверенность в том, что никто из названных пятерых не будет использовать револьвер по назначению. Во второй раз он стал настаивать на этом с такой горячностью, что Вольф хрюкнул. Поскольку "Марли" 32-го калибра ни в коей мере не может считаться раритетом, не было ничего удивительного, что в нашем арсенале такой револьвер имелся, а значит, мы вполне могли помочь Ковену в организации спектакля. Что касается самого спектакля, самым разумным было бы подождать и посмотреть, что из этого получится, но я не могу вести себя разумно, когда мне что-нибудь не нравится, поэтому я был уверен в его провале. Я сел в такси и назвал адрес: Семьдесят шестая стрит, к востоку от Лексингтон-авеню. В отличие от дома Неро Вольфа, куда мы поднимались по крыльцу, встроенному еще в незапамятные времена, фасад здания выглядел вполне современно. Окна всех четырех этажей были зашторены розовыми занавесками, у входа вился вечнозеленый плющ. Дверь мне открыла горничная с физиономией как у мопса и таким толстым слоем губной помады, что я снова вспомнил Вольфа, намазывающего камамбер на вафли. Я сообщил ей, что мне назначена встреча с мистером Ковеном. Она ответила, что мистер Ковен занят, и, судя по всему, вполне удовлетворившись этим, не предложила мне снять ни пальто, ни шляпу. - Хотя у нас в доме одни мужчины, и то у нас больше порядка, - отметил я. - Если мы приглашаем к себе в гости, то по крайней мере помогаем пришедшему раздеться. - Как вас зовут? - командным тоном спросила она, словно сомневалась в том, что у меня вообще может быть какое-нибудь имя. -- Это не от Фурнари? - раздался громкий мужской голос откуда-то из недр дома. А откуда-то сверху еще один, женский: - Кора, где мое платье? - Это Арчи Гудвин. Мне назначена встреча с мистером Ковеном на двенадцать часов, - выкрикнул я и добавил: - Сейчас уже две минуты первого. Это возымело действие. Тот же женский голос попросил меня войти. Горничная слегка смутилась. Я снял пальто и шляпу и положил их на стул. Из дверей в конце холла появился мужчина: - Столько шума, черт возьми, как на базаре. Когда сэр Гарри назначает вам встречу, нужно всегда прибавлять час к назначенному времени. Он направился к лестнице, я последовал за ним. Поднявшись на третий этаж, мы оказались в большом квадратном зале, налево и направо из которого вели арки в анфилады комнат. Он повернул налево. Редко когда я не могу одним взглядом охватить все помещение. Это был тот самый случай. Два огромных телевизора, в углу клетка с обезьяной, стулья всех мастей и расцветок, ковровые дорожки, затухающий камин - температура в комнате была около 30œ. Я решил бросить неблагодарное дело - коллекционировать детали - и сконцентрировал внимание на обитательнице. Это было не только проще, но и приятнее. Она была ниже среднего роста, но это не лишало ее привлекательности. Особенно красивы были серьезные серые глаза под ровными гладкими бровями. Ее кожа казалась шелковистой и прохладной, несмотря на пекло, не иначе как она принадлежала к саламандрам. - Пит, милый, пора бы тебе уже перестать называть моего мужа сэр Гарри, - произнесла она. Это было очень кстати с точки зрения экономии времени. Вместо обычного ритуала знакомства я за один присест узнал, что она - Марсель, миссис Ковен, а молодой человек - Пит Жордан. Он целеустремленно направился к ней. По его виду трудно было определить, что он собирается сделать - съездить ей по физиономии, обнять или еще что-нибудь. Не доходя шага, Пит остановился. - Вы не правы, - агрессивно начал он густым баритоном. - Так и надо. Это единственный способ доказать вам, что я не мелкая тварь. Только ничтожество может торчать здесь, изо дня в день рисуя эту парашу лишь только потому, что хочется кушать. Да, у меня не хватает воли уйти, да, у меня нет сил голодать! Но ничего, я доведу вас, и вы сами вышвырнете меня отсюда! Я буду называть его сэр Гарри, пока вас не начнет тошнить. А потом я доведу Гетца! Это единственный шанс остаться художником. Так-то вот! Он обернулся ко мне: - И я очень рад, что у нас есть свидетель, иначе я никогда бы не решился на это. Меня зовут Жордан, Пит Жордан. Он напрасно пытался сверлить меня глазами - ему это плохо удавалось из-за субтильности телосложения. Он был не намного выше миссис Ковен, узкоплечий и широкобедрый; Даже его вызывающий вид и агрессивный тон не оказывали желаемого воздействия. В этом деле ему явно требовался наставник. - Ты мне и так уже испортил настроение, - произнесла она приятным низким голосом. - Ведешь себя как младенец. Не пора ли уже повзрослеть? - Чего угодно, мамочка?! - выпалил он. Это прозвучало пошло. Оба они выглядели младше меня, а она могла быть старше его не более, чем на три года. - Простите, - вмешался я, - вообще-то я непрофессиональный свидетель. У меня назначена встреча с мистером Ковеном. Я могу пройти? - Доброе утро, миссис Ковен. Я не рано? - раздался тонкий скрипучий голос за моей спиной. Я обернулся, чтобы взглянуть на владельца этого райского голоска, он как раз входил в комнату. Им с Питом Жорданом следовало бы поменяться голосами. Внешний вид вошедшего (прекрасно вылепленная голова, увенчанная шапкой седых, почти белых волос) как нельзя лучше гармонировал бы с баритоном Пита. Его манера держаться производила впечатление внушительности и маститости, если бы не скрипучий писклявый голос, который портил всЃ. - Я слышал, как прошел Пит с мистером Гудвином, и я подумал... Миссис Ковен продолжала препираться с Питом, разнимать их было совершенно бессмысленно, особенно после того, как в разговор решила включиться обезьяна. Она трещала, как заведенная, а я в своем жилете и пиджаке постепенно покрывался потом в этой парилке. Пит и Пискля были в одних рубашках, но, к сожалению, я не мог последовать их примеру, не обнаружив при этом своей кобуры. Они продолжали в том же духе, включая обезьяну и полностью игнорируя меня. Однако в процессе разговора мне удалось выяснить, что Пискля был не Адрианом Гетцем, как я решил сначала, а Байрамом Хильдебрандом, коллегой Пита по изготовлению Дэзл Дэна. Все было очень мило и по-домашнему, за исключением того, что я уже начал плавиться. Я пересек комнату и открыл окно, надеясь хоть этим обратить на себя внимание. Напрасно. Слегка разочарованный этим обстоятельством, но зато значительно освеженный ветром, я достал носовой платок и обтер лоб и шею. Когда я обернулся, в комнату входил еще один персонаж - розовощекое существо в норковом манто, в зеленой шляпке, приколотой сбоку к каштановым волосам. Никто не обратил на нее внимания, кроме меня. Она подошла к камину, скинула манто, под которым оказался изящный костюм из шотландки, и произнесла хрипловатым голосом: - Через час Рукалу помрет. Все, кроме обезьяны, замолчали. Миссис Ковен кинула взгляд на нее, потом оглядела комнату и увидела открытое окно. - Кто это сделал? - Я, - мужественно ответил я. Огромными шагами, словно генерал, ведущий войско в атаку, Байрам Хильдебранд кинулся к окну и закрыл его. Обезьянка перестала болтать и начала кашлять. - Вы только послушайте! - Баритон Пита Жордана, как только он перестал собачиться, тут же стал мягким и сочным. - Воспаление легких! Отличная мысль! Вот этим я и доведу Гетца до посинюшки. Все кинулись к клетке посмотреть на Рукалу, даже не подумав поблагодарить ее спасительницу. Она подошла ко мне и, улыбнувшись, спросила: - Вы Арчи Гудвин? А меня зовут Пат Лоуэлл. - Она протянула руку, и я пожал ее. У нее было крепкое пожатие, сопровождавшееся открытым взглядом чистых карих глаз. - Я собиралась позвонить вам сегодня утром и предупредить, что мистер Ковен никогда не бывает пунктуальным. Но поскольку он сам все это затеял, я решила не вмешиваться. - Надеюсь, в будущем вас ничто не остановит, если вы захотите мне позвонить. - Будем надеяться. - Она взглянула на часы. - Но вы все равно пришли раньше времени. Он сказал нам, что встреча назначена на половину первого. - Меня он просил прийти к двенадцати. - Вот как? - Ее удивление прозвучало фальшиво, она явно прощупывала меня. - Чтобы вы сначала могли поговорить наедине? - Наверное. Она слегка нахмурилась и кивнула. - Это что-то новенькое для меня. Я уже три года работаю у него агентом и менеджером, и в мои обязанности входит все - от рецептов на микстуру от кашля до наклеек Дэзл Дэна на самокатах. А тут он, даже не посоветовавшись со мной, собирает людей, да еще с представителем от Неро Вольфа, ни больше ни меньше! Насколько я понимаю, это касается новой серии "Дэзл Дэн открывает детективное агентство"? - произнесла она полувопросительно, словно оставляя на мое усмотрение расценивать это как вопрос или как утверждение. Я смутился, и, вероятно, это отразилось на моем лице - так живо я себе представил свой рассказ Неро Вольфу о его предстоящем сотрудничестве с Дэзл Дэном. Мне с трудом удалось справиться с собой. - Подождем - увидим, - ответил я осторожно. - Пусть мистер Ковен сам все расскажет. Насколько я понимаю, я приглашен сюда в качестве технического консультанта и представляю мистера Вольфа, поскольку сам он никуда не выезжает по делам. Надеюсь, если вы будете вести дело, мы с вами будем довольно часто встречаться и... Тут я умолк, потому что потерял ее. Ее взгляд был устремлен поверх моего левого плеча на арку, и выражение ее лица внезапно полностью переменилось - она вся собралась. Я обернулся и увидел Гарри Ковена, который направлялся к нам. Он был небрит, его черные волосы были нерасчесаны, его могучее тело облегал красный шелковый халат, на котором желтым были вышиты маленькие Дэзл Дэнчики. Рядом с ним семенил крохотный тип в темно-синем костюме. - Доброе утро, дорогие, - прогудел Ковен. - Что-то здесь прохладно, - обеспокоенно произнес коротышка. Каким-то странным образом его мягкий высокий голос привлекал большее внимание, чем бас Ковена. И уж безусловно, нестройный хор приветствий собравшихся был обращен к нему. С приходом этих двоих вся атмосфера в комнате резко переменилась. Прежде хотя все и выглядели слегка "чокнутыми", но зато вели себя свободно и раскованно. Теперь же собравшиеся так зажались, что, казалось, даже слова сказать не смогут. Пришлось вступить мне: - Я открывал окно. - Боже мой! - Коротышка осуждающе покачал головой и припустил к клетке. На его пути стояли миссис Ковен и Пит Жордан. Они шарахнулись в сторону, словно опасались оказаться растоптанными, хотя было совершенно очевидно, что коротышке не под силу раздавить существо, превышающее размерами сверчка. И дело было не только в его росте и возрасте, он весь был как-то странно искривлен и передвигался резкими, судорожными рывками. - Вы приехали! - пробасил Ковен. - Не обращайте внимания на Выскочку и его обезьяну. Он без ума от нее. А я называю эту комнату парилкой. - Он выдавил из себя смешок. - Ну как она, Выскочка? - Надеюсь, что ничего, Гарри, - прозвучал тот же мягкий спокойный голос. - Я тоже надеюсь, а то Гудвину придется не сладко. - Ковен повернулся к Байраму Хильдебранду: - 728-я закончена? - Нет, - пропищал Хильдебранд. - Я звонил Фуриари, он сказал, что все будет сделано. - Как всегда, опаздываем. Там надо будет кое-что исправить. В третьем блоке, где Дэн говорит: "Не сегодня вечером, дорогая", оставь просто: "Не сегодня, дорогая". Понял? - Но мы ведь уже обсуждали это... - Помню. Делан, как я сказал. И 729-ю тоже надо будет изменить. А 733-ю ты уже закончил? - Нет. Я только... - А что же ты тогда здесь делаешь? - Но вы же назначили встречу на половину первого, и Гудвин уже здесь. - Я позову тебя, когда будет надо. После завтрака. И покажи мне 728-ю, когда переделаешь. - Ковен хозяйским взглядом окинул присутствующих. - Ну а как все остальные? Цветем? Увидимся чуть позже. Пойдемте, Гудвин. Приношу свои извинения, что заставил вас ждать. Идемте со мной. Он направился к арке, и я последовал за ним через зал к другой лестнице. Поднявшись этажом выше, мы оказались в узком коридоре, из которого вели четыре двери. Все они были закрыты. Он повернул налево, открыл дверь и пропустил меня в комнату. Здесь было значительно лучше, чем в зале: во-первых, не было обезьяны, во-вторых, температура была градусов на десять ниже и, в-третьих, разумное количество мебели давало возможность двигаться. Прежде всего в этой комнате бросался в глаза огромный старый поцарапанный стол у окна. Предложив мне сесть, Ковен направился к столу и принялся снимать салфетки с тарелок, которыми был уставлен поднос. - Завтрак. Вы будете завтракать позже. Это было сказано достаточно повелительным тоном, но я кивнул из вежливости, чтобы поддержать дружеский контакт. Судя по тому, что было на подносе, он в нем нуждался: жеваное яйцо-пашот, прозрачный кусочек тоста, три мелкие черносливины, тоник и стакан. Жалкое зрелище. Он начал с чернослива. Покончив с ним, налил себе тоника и, сделав глоток, спросил: - Принесли? - Револьвер? Естественно. - Дайте посмотреть. - Вы уже видели его у нас в офисе. - Я пересел поближе к нему. - Хорошо бы нам обсудить подробности. Ваш револьвер хранился в этом столе? Он кивнул и откусил кусочек тоста. - В левом ящике, в глубине. - Заряженный? - Я ведь вам уже говорил. - Говорили. Вы сказали, что приобрели его два года назад в Монтане, на ранчо, а приехав домой, не удосужились зарегистрировать и все это время он лежал в ящике. Еще неделю назад он был на месте, а в прошлую пятницу вы обнаружили пропажу. К полиции вы не хотели обращаться по двум причинам: во-первых, из-за отсутствия лицензии, а во-вторых, потому, что подозреваете тех пятерых людей, имена которых вы нам назвали... - Я не сказал "подозреваю", я сказал "может быть". - Прошлый раз вы несколько иначе говорили об этом. Впрочем, неважно. Вы назвали пять имен. Кстати, человек, которого вы назвали Выскочкой, это Адриан Гетц? - Да. - Значит, все пятеро здесь, и мы можем начать. Насколько я понимаю, я должен положить револьвер в тот же ящик, где лежал ваш, а вы соберете всех здесь. Какая роль отведена мне? Он проглотил кусок яйца и заел его тостом. Вольф расправился бы с этим в пять секунд, а еще точнее - он попросту выкинул бы все в окно. - Я вот о чем думал, - произнес Ковен. - Я скажу, что запланировал новую серию с Дэном, в которой он открывает сыскное бюро. В связи с этим я обратился к Неро Вольфу за консультацией, а он прислал вас. Мы некоторое время пообсуждаем этот вопрос, и я попрошу вас показать, как производится обыск, чтобы дать нам некоторое представление об этом. Естественно, вы не должны начинать со стола. Сначала осмотрите полки. А когда вы подойдете к столу, я отойду в сторону, так, чтобы видеть всех пятерых. Тут вы открываете ящик, достаете револьвер, и они видят: - Я полагал, что это сделаете вы. - Да. Но потом я подумал, что лучше это сделать вам - тогда они все будут смотреть на револьвер и на вас, а я спокойно смогу изучить их лица. Я буду следить за ними. И когда вор, если таковой будет присутствовать, увидит револьвер в ваших руках, то лицо выдаст его, и я это замечу. Вот так. Признаюсь, это звучало довольно убедительно. Может, ему и вправду удастся так чего-нибудь добиться, размышлял я, пока он допивал свой тоник. С тостом и яйцом было покончено. - Очень хорошо, за исключением одного. Вы считаете, что лицо виновного будет выражать удивление. А что, если лица всех пятерых будут его выражать? Я достаю револьвер из вашего стола - что могут подумать люди, не знающие, что у вас таковой имеется? - Но они знают. - Все? - Конечно. Разве я вам не говорил? Как бы там ни было, но они все знают о револьвере. Вообще в этом доме все всЃ знают. Давно надо было избавиться от него. Так что все очень просто, Гудвин, - мне надо узнать, куда делся этот чертов револьвер, кто его взял, а дальше я разберусь сам. Я уже говорил это Вольфу. - Я знаю. - Я обошел стол и выдвинул левый ящик, - Здесь? - Да. - В последнем отделении? - Да. Я достал из кобуры свои "Марли", вынул из него патроны, ссыпал их в карман, положил револьвер в ящик и вернулся на место. - О'кэй. Зовите их. Я думаю, мы справимся без предварительных репетиций. Он посмотрел на меня, потом открыл ящик и снова глянул на револьвер. Задвинув ящик, он откинулся на спинку стула и принялся жевать своими стертыми желтыми зубами верхнюю губу. - Мне надо собраться с духом, - почти просительно произнес он. - Я чувствую себя человеком только со второй половины дня. - Какого черта! - прорычал я. - Вы просите меня приехать в полдень и назначаете встречу на половину первого... - Я знаю, знаю. - Он продолжал жевать свою губу. - Мне надо одеться. И не пытайтесь подгонять меня, понятно? - сорвался он вдруг на крик. Я был сыт по горло, но уже потраченное время и доллар за такси заставили меня смириться. - Я знаю, художники - люди темпераментные. Но я хотел бы напомнить вам расценки мистера Вольфа. Он устанавливает цену в зависимости от дела, но если время, потраченное на это дело, превышает разумные, с его точки зрения, сроки, то за каждый лишний час набавляется сотня долларов. Если вы намерены задержать меня до вечера, вам это обойдется недешево. Может, я сейчас уйду, а вернусь попозже? Ему это не понравилось, и он начал объяснять, что, если я буду в доме, ему будет легче собраться с духом и займет это не больше часа. Он встал и направился к двери. - А вы знаете, сколько я зарабатываю в час? Сколько стоит час моего рабочего времени? Больше тысячи долларов. Больше тысячи в час! Пойду оденусь. - И он вышел, закрыв за собой дверь. На часах было час семнадцать, и мой желудок убедительно подтверждал это. Я подождал минут десять и позвонил Вольфу. Он, естественно, посоветовал мне пойти куда-нибудь позавтракать, что я и собрался сделать. Но, повесив трубку, почему-то остался сидеть на месте. Я был убежден, что, как только я уйду, Ковен тут же соберется с духом, провернет всю эту затею, ничего не выяснит и придется начинать все сначала. Я попытался объяснить это своему желудку и, невзирая на звуки протеста, настоял на своем - в конце концов, кто здесь был хозяин?! В час сорок две дверь открылась и в комнату вошла миссис Ковен. Я встал. Муж уже передал ей, что я задерживаюсь у них, тик как встреча откладывается. Мне ничего не оставалось делать, как подтвердить это. Тогда она предложила мне перекусить, и я согласился, что это была неплохая мысль. - Может, вы спуститесь и поедите вместе с нами? Мы не готовим дома, так что только сандвичи, если это вас устроит. - Мне бы не хотелось выглядеть невежливым, но вы едите в комнате с обезьяной? - Нет, - ответила она вполне серьезно. - Это невозможно. Внизу, в мастерской. - Она взяла меня под руку; - Идемте. И я последовал за ней. 2 Четверо остальных подозреваемых сидели в большой комнате на первом этаже вокруг деревянного стола, уставленного сандвичами. В комнате царил полный кавардак: столы с флюоресцентными лампами, открытые полки, забитые бумагой, банки всевозможных размеров, стулья, расставленные в беспорядке, еще полки с книгами и папками и тысяча других предметов. В довершение этого хаоса на полную мощность были включены два радиоприемника. Мы с Марсель Ковен присоединились к собравшимся, и я тут же воспрянул духом. На столе стояли корзинка с французскими булками и ржаными хлебцами, бумажные тарелки с нарезанной ветчиной, копченой индейкой, осетриной, беконом, огромный кусок масла, горчица и другие специи, бутылки молока, дымящийся кофейник и кувшин со свежей икрой. Увидев, как Пит Жордан намазывает икру на хрустящую хлебную корку, я понял, что он имел в виду, когда говорил о своем неумении голодать. - Ешьте! - прокричала Пат Лоуэлл мне в ухо. - А почему бы не уменьшить звук или вообще не выключить их? - проорал я в ответ, одновременно доставая себе хлеб и бекон. Она глотнула кофе из бумажного стаканчика и покачала головой: - Один - Байрама, а другой - Пита! Они слушают разные программы во время работы! Громкость, естественно, возрастает! В комнате стоял чертовский шум, но бекон был отличный. Впрочем, индейка и осетрина тоже были выше всяких похвал. Поскольку дуэт радиоприемников исключал возможность какой-либо беседы, я рассматривал сотрапезников. Наибольшее внимание привлекал Адриан Гетц, которого Ковен называл Выскочкой. Он аккуратно отламывал кусок хлеба, клал на него кусок осетрины, водружал на нее ложку икры и отправлял все это в рот. Потом делал три глотка кофе и начинал все сызнова. Он был поглощен едой, когда мы с миссис Ковен только входили, и продолжал этим заниматься, когда я уже отвалился от стола. В конце концов и он перестал есть. Отодвинув стул, он подошел к умывальнику, вымыл руки и вытер их носовым платком. Потом просеменил к одному радиоприемнику и выключил его, после чего проделал то же самое с другим. - Прошу прощения, - извиняющимся тоном произнес он. - Я только хотел задать один вопрос мистеру Гудвину, перед тем как пойти вздремнуть. Когда вы открывали окно, вы отдавали себе отчет в том, что холодные сквозняки опасны для тропических обезьян? Это было сказано очень мило, почти робко. Но что-то, я даже не знаю что, безумно раздражало меня в нем. - Конечно, - ответил я бодро. - Как раз именно это я и проверял. - Вы поступили безрассудно. - Он не жаловался, а просто выражал свое скромное мнение. Потом он повернулся и засеменил прочь из комнаты. Наступила напряженная тишина. Пат Лоуэлл долила себе кофе. - Да поможет вам бог, Гудвин, - пробормотал Пит Жордан. - А в чем дело? Он мне теперь будет мстить? - Не надо мне задавать вопросов, просто будьте осторожны. - Он скомкал свою салфетку и кинул ее на стол. - Ну, кто хочет лицезреть творческий процесс? Вперед. - И, врубив свой приемник, он сел за рабочий стол. - Я уберу, - предложила Пат. Байрам Хильдебранд, который за время моего присутствия не пропищал ни слова, тоже включил приемник и занял место за своим рабочим столом. Миссис Ковен вышла из комнаты. Чтобы чем-то занять время, я стал помогать Пат Лоуэлл убирать со стола. Я бы, конечно, с большим удовольствием поговорил с ней, но при двух орущих приемниках это было совершенно исключено. Потом и она ушла, а я направился посмотреть, как работают художники. Мое мнение о Дэзл Дэне не переменилось, но я не мог скрыть восхищения их работой. Грубые наброски, которые, на мой взгляд, ничем не отличались друг от друга, у меня на глазах превращались в законченные картинки, выполненные в трех цветах. Они работали, не отвлекаясь ни на минуту, за исключением тех случаев, когда Хильдебранд вскакивал, чтобы увеличить громкость своего приемника. Сразу вслед за ним это же проделывал Пит Жордан. Я сел и попробовал провести эксперимент по одновременному прослушиванию двух разных программ. Но вскоре ум у меня стал заходить за разум, и я ушел из мастерской. Дверь в нижний холл была открыта, и, заглянув туда, я увидел Пат Лоуэлл, сидевшую за столом с какими-то бумагами. Она кивнула мне и продолжила работу. - Ты повергаешь меня в отчаяние своей холодностью и неприступностью, а ведь который месяц мы одни на этом необитаемом острове, - начал я. - Не о близости прошу я. Мне довольно взгляда. И вот ты, в лохмотьях и в рванье... - Пойди поваляй дурака в другом месте. Я занята. - Ты еще пожалеешь об этом, - ответил я мрачно и пошел к входной двери, чтобы посмотреть через стекло на внешний мир. Но там тоже не было ничего интересного, к тому же вопли радиоприемников, хотя и отдаленные, доносились даже туда, так что я счел за лучшее подняться наверх. В зале, кроме обезьяны, никого не было, поэтому я прошел в следующую комнату. Она была битком забита мебелью, но в ней также не было никаких признаков жизни. Я поднялся этажом выше. Как ни странно, звуки радио, вместо того чтобы становиться тише, усилились. Я понял почему: они доносились теперь из-за закрытой двери одной из комнат. Я вошел туда, где мы разговаривали с Ковеном, - там царила тишина. Вернувшись в коридор, я приоткрыл другую дверь и оказался перед полками с бельем. Тогда я постучал в следующую дверь. Ответа не последовало, и я вошел. Это была спальня с огромной причудливой кроватью. Мебель и предметы туалета указывали на то, что она принадлежала обоим супругам. Из приемника неслась "мыльная"* опера, на кушетке спала миссис Ковен. Черты ее лица смягчились, и оно перестало быть серьезным, рот приоткрылся, руки свободно лежали на подушке. Она мирно спала, несмотря на надрывные вопли приемника, стоящего на туалетном столике. Как бы там ни было, но мне нужен был Ковен. Я прошел в комнату, движимый смутным желанием проверить, нет ли его под кроватью. Однако нужда в этом отпала. Я увидел его через открытую дверь, которая вела в смежную комнату. Он стоял у окна спиной ко мне. Решив, что появляться из спальни его жены будет слегка нетактичным, я ретировался и, выйдя в коридор, постучал в соседнюю дверь. Не дождавшись ответа, я повернул ручку и вошел. {*"Мыльная" опера - самые популярные мелодраматические сериалы передач. Изначально создавались корпорациями по производству мыла с целью рекламы продукции.} Звуки радио заглушили мои шаги. Ковен так и стоял у окна. Я вернулся и хлопнул дверью. Он обернулся и что-то произнес, но из-за этой чертовой оперы я ничего не расслышал. Пришлось закрыть дверь в спальню, - это слегка улучшило положение. - В чем дело? - спросил он, словно видел меня впервые. Он был уже причесан и выбрит. На нем был домотканый коричневый костюм, бежевая рубашка и красный галстук. - Скоро четыре часа. Я собираюсь уходить и забрать револьвер. Он вынул руки из карманов и опустился на стул. Судя по всему, это была его личная комната, и выглядела она вполне уютно. - Я тут стоял у окна и думал. - Да? Ну и как? Удачно? Он вздохнул и вытянул ноги. - Деньги и слава еще не делают человека счастливым. Я сел. Очевидно, у меня было два варианта: или вступить с ним в спор, или молча выслушать. - Ну какие еще есть соображения? - жизнерадостно спросил я. И он начал излагать. Он говорил и говорил, но я не буду приводить стенографическую запись его речи, так как никаких полезных сведений она не содержала. Время от времени я издавал одобрительные звуки, чтобы не выглядеть невежливым. Потом мне даже удалось как-то разнообразить это времяпрепровождение, концентрируя внимание то на его словоизлияниях, то на приглушенных звуках радио, раздававшихся из-за дверей. В конце концов он добрался до своей жены, сообщив мне, что это его третий брак, и они женаты три года. К моему удивлению, у него не было к ней никаких претензий. Он сказал, что она замечательная женщина. Подводя итоги, он присовокупил к деньгам и славе любящую и любимую жену, которая была младше его на четырнадцать лет, и сообщил, что этого тоже недостаточно для счастья. Речь его была прервана лишь однажды появлением Байрама Хильдебранда, который пришел показать новый вариант 728-й серии. Они немного подискутировали по вопросам искусства, и, получив одобрение, Хильдебранд отбыл. Я надеялся, что это вторжение собьет Ковена. Но не тут-то было: он продолжил с того самого места, на котором остановился. Я очень терпеливый человек, особенно когда занят делом, и довольно долго могу слушать детский лепет, подобный этому. Но на сей раз нервы мои не выдержали, и, в двадцатый раз бросив взгляд на часы, я понял, что надо ставить точку. - Все, что вы сказали, заставило меня по-новому взглянуть на жизнь. Не подумайте, что я недооцениваю вашу искренность, но дело в том, что сейчас уже четверть пятого и на улице темнеет. По-моему, это уже можно назвать второй половиной дня. Может, вы не будете возражать, если мы начнем? Он умолк и нахмурился, после чего незамедлительно приступил к жеванию своей губы. Потом он резко встал, подошел к шкафчику и достал бутылку. - Выпьете со мной? - И он извлек два стакана. - Обычно я не пью раньше пяти, но сегодня сделаем исключение. Бурбон годится? Скажете, когда хватит. Я бы с удовольствием прибил его. Ведь он с самого начала знал, что без выпивки ему не взяться за это дело, и он мариновал меня здесь с двенадцати часов. Самая низкопробная ругань в его адрес была бы вполне оправданной, но я предпочел сдержаться. Взял свой стакан и даже приподнял его в знак приветствия, чтобы подбодрить его. Он сделал маленький глоточек, потом поднял глаза вверх и осушил стакан одним залпом. Потом взял бутылку и налил себе еще. - Может, прихватим бутылку с собой и начнем? - предложил я. - Не надо меня подгонять. - Он глубоко вздохнул и внезапно улыбнулся мне, обнажив зубы. Потом проглотил вторую порцию, снова потянулся за бутылкой, но передумал. - Идемте. - Он направился к двери. Я распахнул ее, так как обе его руки были заняты, и последовал за Ковеном в холл. Пройдя холл, мы оказались в комнате, где он планировал осуществить свой замысел. Ковен сел за стол, налил себе еще и поставил бутылку. Я тоже подошел к столу, но садиться не стал. Выдвинув ящик и убедившись, что револьвер на месте, я почувствовал некоторое облегчение, хотя он и не был заряжен. - Пойду позову всех, - предложил я. - Я же просил не подгонять меня, - повторил Ковен, но на этот раз не так мрачно. Теперь я уже был уверен, что еще два стакана, и мы приступим к делу. Я было направился к стулу, но что-то остановило меня. И я понял что: я положил револьвер стволом направо, теперь же он был направлен влево. Я вернулся к столу и вынул револьвер. Да, это был "Марли" 32-го калибра, только не мой. 3 Я повернулся к Ковену, держа в левой руке револьвер, а правую сжав в кулак. Меня охватило такое бешенство, что если бы я вмазал ему, то наверняка сломал бы себе кисть. - В чем дело? - осведомился он. Я смотрел сквозь него невидящим взглядом, отсчитывая про себя удары сердца. На пятом я понял, что это сделал не он. Я отступил на шаг: - Мы нашли ваш револьвер. - Что?! - Он вытаращил глаза. Убедившись, что револьвер не заряжен, я протянул его Ковену: - Взгляните. - Да, похоже... не ваш... - Естественно, нет. Мой был чистый и блестящий. Это ваш? - Не знаю. Похоже... Но как же... Я взял у него револьвер. - И что вы думаете по этому поводу? - Я весь клокотал от ярости. - Кое-кто вынул своими ручками мои револьвер и подложил ваш. Может, вы сами и сделали это, а? - Нет. Я? Какого черта, как я мог это сделать, если я даже не знал, где находится мой револьвер? - Мало ли что вы говорили! Да вас выпороть мало! Целый день продержать меня здесь, а теперь здрасьте-пожалуйста! Выкладывайте все начистоту, если вы вообще в состоянии это делать! Вы брали мой револьвер? - Нет. Но вы... - Вы знаете, кто мог это сделать? - Нет. Но вы... - Заткнитесь! Я подошел к телефону и набрал номер Вольфа. Обычно это время дня Вольф проводил в оранжерее и беспокоить его не полагалось, кроме исключительных случаев. Этот был исключительным. Когда Фритц снял трубку, я попросил его набрать местный номер, и через секунду Вольф был на проводе. - В чем дело, Арчи? - Естественно, он был раздражен - Простите за беспокойство, но я у Ковена. Мой револьвер лежал у него в столе, но он все время оттягивал проведение своей экспертизы. У него плоховато с силой воли, и ее надо подстегивать алкоголем. Я болтался по дому. А сейчас мы только что вернулись к нему в кабинет. Я открыл ящик, чтобы глянуть на револьвер, и обнаружил, что совершена подмена. Кто-то взял мой револьвер и подложил тот, что был украден. Понимаете? Его - на месте, а моего нет. - А зачем ты его там оставлял? - О'кэй, вы, конечно, правы. Но теперь-то что делать? У меня есть три варианта: вызвать полицию, приволочь всю компанию к вам, что, учитывая мое состояние, будет непросто, или заняться этим самому. Так что? - Только не полиция. Им это доставит слишком большое удовольствие. И привозить их ко мне тоже не надо. Револьвер ведь там, а не здесь. - Значит, остаюсь я? - Естественно. Только осторожно. - Он захихикал. - Хотел бы я сейчас посмотреть на тебя. И главное - не опаздывай к обеду. - В трубке раздались короткие гудки. - Боже мой, только не полиция! - взмолился Ковен. - Не будет полиции, - мрачно ответил я и положил его револьвер в свою кобуру. - По крайней мере, если мне удастся самому разобраться в этом. Кстати, это зависит и от вас. Пока оставайтесь здесь, а я сейчас спущусь вниз и соберу всех сюда. Ваша жена спит. Но если, вернувшись, я обнаружу, что вы разбудили се и рассказываете ей о происшедшем, то я или убью вас из вашего собственного револьвера, или вызову полицию. Может, и то и другое. Не знаю еще. Так что в ваших интересах... - В конце концов, это мой дом, Гудвин, и... - Черт побери! Вам никогда не приходилось встречаться с маньяками? - Я ткнул себя пальцем в грудь. - Будем знакомы. Когда меня выводят из себя, я перестаю отвечать за свои поступки. И самое лучшее для вас было бы вызвать полицию. Я требую, чтобы мне вернули мой револьвер! Я направился к двери, а он снова потянулся за бутылкой. Пока я спускался вниз, мне удалось взять себя в руки, и я уже готов был сообщить им, что Ковен просит всех подняться, без излишней нервозности. Пат Лоуэлл работала все за тем же столом. За Хильдебрандом и Жорданом я зашел в мастерскую. Я даже нашелся, что ответить Пат Лоуэлл, когда она спросила, как я повалял дурака. Что касается Хильдебранда и Жордана, то, когда они вылезали из-за стола и выключали свои приемники, я уже стал к ним внимательнее присматриваться, - как бы там ни было, но кто-то из обитателей этого дома спер мой револьвер! Процессия начала подниматься по лестнице, я замыкал шествие. Миновав первый пролет, я спросил их, где мне найти Адриана Гетца. - Наверху, наверное, - ответила Пат. Они остановились на площадке. Сверху доносились звуки радио. Пат махнула рукой налево: - Он обычно спит днем с Рукалу. Хотя сейчас уже поздно. Я решил все-таки зайти. Не доходя до арки, я почувствовал порыв холодного воздуха. Окно было открыто! Я подошел и закрыл его, потом глянул на обезьяну. Она сидела, съежившись, в углу клетки и издавала сердитые жалобные звуки, прижимая к груди какой-то предмет. За окном уже смеркалось, но на зрение я пожаловаться не могу - в лапках у нее был револьвер, и не просто револьвер, а мой "Марли". В поисках выключателя я направился к кушетке, стоявшей у камина, и, подойдя к ней, замер. На ней лежал Выскочка, Адриан Гетц, но он не спал. Я наклонился, чтобы получше рассмотреть его. Над правым ухом была дыра, от которой тянулась красная запекшаяся струйка. Я приложил руку к вырезу его жилетки и задержал дыхание. Теперь было очевидно, что он уже никогда не насладится дневным отдыхом. Я выпрямился. - Эй, подойдите-ка сюда, все трое, и по дороге включите свет! Они появились в проеме. Кто-то нажал кнопку в стене, и лампа зажглась. Спинка кушетки пока еще скрывала от них Гетца. - Как холодно! - произнесла Пат. - Ты снова открывал... - И тут она увидела Гетца. И те двое тоже увидели и остолбенели. - Не трогайте его, - распорядился я. - Он мертв, и вы уже все равно ничем ему не поможете. Ничего не трогайте. Все трое оставайтесь здесь, а я... - Боже всемогущий, - простонал Пит Жордан. Хильдебранд тоже что-то пискнул. Пат стояла, вцепившись обеими руками в спинку кушетки. Она что-то спросила, но я уже не слушал ее, надо было как-то отнять у обезьяны револьвер. Я попытался пропихнуть руку сквозь прутья, но дотянуться до нее все равно не смог. - Всем оставаться на местах, - скомандовал я и направился прочь из комнаты. - Мне надо позвонить. Не обращая внимания на их протесты, я рванул вверх по лестнице. Мне нужно было несколько секунд п