учить немецкий (в местной библиотеке я опять был один) и жить по закону. Где они теперь? Ругают московский режим? А что же со мной? Стал-ли я свободным, перестал-ли быть иностранцем? В какой-то мере да, западная демократия это позволяет, а Мэнчен-это особый город, где каждый четвертый-иностранец. Мне нравится быть европейцем, я везде дома. Я конечно не свободен от ностальгии и мне не все нравится в Германии. Я не люблю поп-культуру, планка ценностей которой не поднимается выше обеда в Макдональдсе, кумирами которой являются принцесса Диана не сумевшая закончить даже приватной средней школы, распутное поведение которой ставилосей в заслугу(?) или идолы поп-музыки: скудные тексты, повышенные децибеллы. И мне больно за Европу, которая, за исключением Франции, не противостоит всеобшей американизации (в USA, если мне не изменяет память 37 млн. человек не имеют аттестата об окончании средней школы и еше 25 млн. не умеют ни читать ни писать!). И все же-это лучший из миров, который я знаю, который мне подходит и который без революций и потрясений дает шанс каждому жить достойно. ...........................КОНЕЦ................................ --------------------------------------------------------------------------- Благодарю всех, кто мужественно дочитал до конца. К сожалению я не обладаю литературным талантом, пишу лищ в надежде, что моя жизнь и выпавшие на мою долю приключения будут кому - нибудь интересны и явятсяя свидетельством эпохи сушествования УССР. Для комментариев вы найдете на моей странице Guestbook, приглашаю. Author: Валерий Сологубенко. 19.05.1998 - 23.06.1998, Munich, Germany, Cesenatico, Italy.  * ГЕРМАНЕЦ *  "В половине двенадцатого с северо - запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел молодой человек лет двадцати восьми. За ним бежал беспризорный." И.Ильф, Е.Петров "Двенадцать стульев" "За мной никто не бежал и я был хорошо подготовлен. . ... ",-см. ИНОСТРАНЕЦ. В дальнейшем цитаты из моих стихов. LAT.Итак я возвращаюсь снова в то время. Многие спрашивают почему я пишу на LAT. Это целая история. Готовясь к поездке в ЧССР в 1988 году я пытался изучать чешский и после возвращения (ох как не хотелось вновь за колючую проволоку) несколько месяцев покупал и пытался читать "Руде право". Этим я себя приучил к латинице. Дальше, уже в 1989 году, в Кишиневе появились в свободной (а какой же еще, если не "...все не так") торговле западные газеты. Я стал покупать "Ди Цайт" и пытался уже читать по-немецки. Во всяком случае немецкий да и вообще западная печать (я покупал изредка "Интенатинал Гералд Трибуне", "Гардиан") были мне не в диковинку. Еще одно замечание. В детстве в России я часто слышал: "Я тебе русским языком говорю...". Это было высшим аргументом. А, если пофантазировать и представить себе, что учитель тоже самое говорил бы спокойно и по-французски..... Самая малость, а как все изменилось бы... Но нет, мы-русские и проч. и проч. Вскоре я стал ходить в библиотеку Академии Наук МССР, где свободно лежали "Дер Шпигел", "Штерн" и т. д. (в дальнейшем как и раньше я пишу на удобоваримом для прямой автоматической трансляции на нормальный русский варианте). Надо сказать, что опять мне повезло, что я жил в Кишиневе. По приезде в Ленинград у меня с этим появились сложности: в свободной продаже газет, а тем более журналов, которые без цензуры, не было. Приходилось искать ходы и как преступник пробираться в "Дом дружбы", где удавалось иногда пообедать. Ах эти обеды... Когда я остался один они оказались моим единственным пропитанием. Там я покупал пепси и много бутербродов на завтрак и ужин. Приходилось стоять в ожидании свободного места. В конце 1990 года запомнился разговор с одним из постоянных посетителей: я высказал давно выношеную мной мысль, что честного коммуниста не бывает, он возражал. Возможно сейчас он, прочтя эти строки, вспомнит... Состоит-ли он еще в партии террористов или тихо ее покинул как миллионы его единомышленников? А, может быть мирно стоит теперь со свечой по праздникам в одной из церквей Санкт-Петербурга? В публичной библиотеке им. С.-Щедрина на просьбу просмотреть западную прессу с меня спросили диплом(!?) о высшем образовании. Пришлось вернуться за ним домой. Другим, не прошедшим чистилище госэкзамена по марксизму-ленинизму, доступ был закрыт. Еще одним местом была гостиница"Ленинград". Туда я ходил в выходные также обедать (всегда вопрос: "Удастся-ли сегодня?") и за новой прессой. После обеда удавалось посидеть "как белый человек" в холле и обдумать предстоящее. А впереди была только несокрушимая стена коммунистического государства. После моей первой или второй телеграммы в Кремль меня вызвали в городской ОВиР, я долго ждал в приемной, затем кабинет, дама, которая сличила меня с паспортом и, убедившись, что я не подставное лицо, отпустила посоветовав прекратить осаду Кремля. Во время второго визита я повел себя непонятным для правительственного учреждения образом-я просто ушел спустя 15 минут после назначенного времени (неслыханно!). На следующий день мне позвонили и ласково просили зайти когда мне будет удобно. В кабинете же жестко пригрозили. Но до сих пор для меня остается загадкой почему меня просто не вышвырнули из Ленинграда куда-нибудь, ведь у меня долгое время не было ленинградской прописки. Или система была уже слаба? 09.01.1991,когда я покидал СССР, все еще было на месте и доски от многочисленных следов Ильичей на домах, военные на улицах и красные флаги на башнях. Но менее, чем через год все это рассыпалось как карточный домик, кто бы мог подумать? "...Где ты, могущество Афины?" М.Горбачев-первый и последний президент великого и могучего, где он теперь бедолага? Как я слышал оплакивает теперь не только свое прошлое, но и свои деньги. Явлинского надо было слушать Михаил Сергеевич. А то ведь "...мы народ, что сам с ушам!". А суда над ними так и не было-есть "национальное согласие". Согласие с кем? Ну, да, опять "...умом Россию не понять...". Наш бухгалтер, Зоя Васильевна, должна была приехать за мной на такси и отвезти меня на вокзал. По глупости и неосторожности я открылся ей незадолго до побега. Как меня ругал друг, он приехал за мной, расставание было трогательным и печальным. Казалось мы прощаемся, чтобы никогда больше не встретиться. В действительности я уже дважды навещал его в Нью-Йорке, он уехал в августе 1991 и теперь с грин картой ждет американского гражданства. Дальше был нервный переезд границы в Финляндию, но пронесло, дипломы я вывез. Паспорт и военный билет я оставил у Зои Васильевны, дважды посылал гонцов к ней с оказией на Невский, где она живет, но безрезультатно, не отдает. Нехорошо, Зоя Васильевна, зачем они Вам? Мне тоже казалось бы не к чему, только память. Я ведь сменил красный молоткастый на красный орловский, я имею ввиду немецкий паспорт с орлом. Слышал, что российский теперь тоже как бы с птицей, но пока с ним обходятся не очень почтительно и выбрасывают из приличных парижских отелей при малейшем подозрении даже потомков русских князей. "Живал я с пол-года в Норвегии..." Я не имею ничего против потомков викингов и Норвегии в целом, ко мне там хорошо относились. Но, вспоминая Магадан, я с ужасом думал что будет, если я получу там убежище. Возможно Норвегия и привлекательна для немецких и прочих туристов, я же люблю больше теплые моря и более населенные страны. Поетому, несмотря на неизвестность, я был рад снова и летом оказаться на юге Германии. Август 1991 был в Мюнхене тоже горячим, но в отличие от России - в прямом смысле. Мюнхен и Мариенплатц хорошо и правдиво описаны у В. Кунина в "Русские на Мариенплатц", я был какое-то время один из них. Владимир Кунин как-то несколько лет тому назад был у меня в гостях, но, возможно мои вопросы были слишком острыми или его жена неадекватно среагировала на извечную русско-еврейскую тему, но как бы то ни было ответного приглашения я не получил. Итак "...мой тихий Оттобрунн.". В ста км от нас Альпы, в которые мы ездим с 1992 отдыхать, Мюнхен в 12 км. Часто не хватает общения, но выручает интернет-"...миру-НЕТ!". Лагерь. Когда-нибудь я опишу подробно сов. публику из нашего "лагеря" для беженцев в Оттобруне. Сейчас лишь коротко о самом "лагере". В отличие от норвежского (есть такие и еще более строгие и в Германии) это был обыкновенный большой двухетажный дом, где в каждой комнате жило до 6 человек. Никакой администрации и вообще кого-нибудь от властей не было. Нам устно запрещалось приезжать в Мюнхен, только за продлением документов. Конечно же все нарушали. По вечерам на известной уже Мариенплатц поговорить и послушать музыкантов собиралось много публики, приходили конечно и русскоговорящие. Описанные у В.Кунина циркачи существовали на самом деле, их коронным номером было сгибание железного лома, который они упирали в горло друг друга и, двигаясь навстречу, собирали аплодисменты. Известный Петя хорошо пел романсы и итальянские песни, Владимир из Венгрии играл классику на скрипке, Антон из Москвы тоже что-то пел, были и другие. Как например Дема с блатными, матерными песнями. 1,5 года назад я встретил его снова на Мариенплатц. Он был с чемоданом, только что приехал, я пригласил его переночевать. Приличный такой, "прикинутый" он быстро освоился в комнате сына и без зазрения совести вскоре вышел к нам в гостиную в пластиковых тренировочных штанах, майке и шлепанцах на босу ногу. Но этого было мало. Он тут же при нас стал уговаривать нашу 13-летнюю дочь сниматься для какого-то каталога. Мы онемели. Что называется простота хуже воровства. На следующий день я его выпроводил восвояси. По моему он так ничего и не понял. Кстати расскажу другой случай из моей жизни, совсем противоположного свойства. Во время учебы в Омске у меня был друг в городе. Как-то раз при встрече он показался мне особенно удрученным. Оказалось, что он познакомился с девочкой из приличной семьи и был приглашен родителями в гости для знакомства. Он был рад этому, но единственное, что его убивало, была его небольшая татуировка на ладони. Он сделал ее подростком по глупости, связавшись с плохой компанией, бывает. Совсем другая история, не правда-ли? И за державу не обидно, совсем наоборот. Спустя пару лет все куда-то исчезли как и не было. И все же еще двоим исключая меня удалось остаться. Теперь мы иногда перезваниваемся. До 1997 года я жил со старым, но продленным советским паспортом. Это было не очень удобно. В 1996 мне не дали визу в Италию и отпуск мне пришлось провести в Болгарии(вот горе скажут в Росси), по пути я заехал в Кишинев-проблем не было, но лейтенант заметил, что я не стою на учете в российском консульстве. Держался я до последнего и сохранял гражданство несуществующего уже государства, прагматично думая (оказался прав!), что так мне будет легче получить немецкое гражданство. И из принципа тоже: я не верю в Россию, на моей жизни ничего хорошего не предвидится. И, хотя у меня там мать и брат, я смотрю на Россию все более отстраненно. А теперяшняя политическая "элита" никак не обнадеживает. Единственному разумному политику Г.Явлинскому доверяют лишь считанные проценты населения, а зря. Он пожалуй единственный представляет все в реальном свете и знает что нужно делать. "...крепок наш народушко, было все и что ж?". К сожалению все идет к распаду России (хотя и поделом - нельзя вечно жить за счет природных богатств и других народов). Диктатура сильной личности становится все более вероятна. Возможно доведется еще услышать об уральских или сибирских франках. 14.01.99, Мюнхен. Next comming soon. Германец-2. 23.10.99, Клиника "Альпийский вид", Германия. Наконец-то появилось время заняться собой и этими заметками. Перечитал, кое-что подредактировал, из уважения к правде не выбросил ничего существенного, хотя хотелось. Особенно касательно России. Многое изменилось 24.03.99, в день начала войны мировой против Югославии. Зарвавшиеся янки хотят господствовать в мире единолично, нет болше противовеса.И то, о чем ранее прошамкал Б.Ельцын, многополярный мир и т. д. становится необходимостью.Все мои переживния по этому поводу можно найти в разделе "На погост!", не буду повторяться. Прилив патриотизма к России начался сперва подсознательно, со стихотворения "Колонна". Тихий протестпротив двойных стандартов Запада превратился в бурный с арестом Пиночета. Теперь уже ясно, что на нем потренировались, создали презедент. сейчас можно арестовать любого главу государства, нету больше иммунитету. Своих, будь-то коммунист Далема, американец Нетаньяху, турок Еджевит и др. все равно не тронем. а, кто не наших ценностей -готовься. Хотя вот Кастро почему-то не трогают. Может про Залив Свиней чего рассказать могет ненароком? Ну, а уж о Косово и говорить не приходится. Однотонный вой всех мультимедиа Запада напомнил мне забытую ухе сов. прессу. Читаю в первые недели агрессии в левой "Зуеддеущте Зеитунг": 45 процентов немцев -против. Листаю газету и е нахожу не только 45 -вообще ничего против(!?). В нашем доме 27 ТВ каналов. Пишу не из хвастовства, т.к. 80 процентов из этого все равно смотреть невозможно, уповень чрезвчайно низкий. Российское ТВ получше будет. Но к с-частью среди этих каналов кроме ЦНН есть еще ТВ-5 (Париж) и РАИУНО (Рим). Больше всего подробностей на тему войны давало РАИ: сколькокассетных бомб сбросили янки в море перед Венецией, сколько потом вытралил бедный итал. рыбак (был тяжело ранен), сколько осталось; вот пришел гроб с итал. солдатом и проч. Увидев это (к с-частью своевременно) я сменил запланированное место одыха в Чиоггиа, где подорвался рыбак, на более отдаленное. К сожалению рядом оказался аеродром в Цервиа и в первые же часы мы увидели эти "Торнадо" так низко над головой, что можно было отчетливо разглядеть брюхо с подвешенными ракетами и проч. "миротворческой" оснасткой. достали они меня и тут,в клинике. Упражняются с той же регулярностью. И так дважды в день. Между делом янки сбросили две урановые бомбы в озеро Гарда, что на севере Италии. А, чего стесняться, не штат Арканзас ведь. На работе я между делом Смотрел Евро Невс -прошел док. фильм швейцарского ТВ о крупнейшей в мире военной базе в Техасе, где тренируются "миротворцы". Один как раз рассказывал как это легко теперь: ткнул в одно место електронного планшета, ткнул в другое и пошло стрелять направо и налево. Очень горд был при этом. Ну, а когда отбой дали, то встречали их дома (С.Ш.А., Британии, Франции) не хуже тех, что с Луны вернулись. Теперь же эти убийцы, преступившие мировые законы, морализаторствуют по поводу войны в Чечне. Как говорил Леоньтьев в "Однако" :"...трупы еще не остыли... . Кстати, а что у них дома-то? Ау, британцы! нобелевскую за Ирландию уже получили и что? Прощай оружие? Чтой-то н слыхать. А, что в самой-самой из демократий? Иль не они бомбили Дрезден и Мюнхен? А Хиросима с Нагасаки? это вам не фунт изюму. ну, да, конечно, это ведь еще до Рамзеса 3 было. а многострадальный вьетнамский народ, что до сих пор деволианты хавает? Про выдуманного цына амер. адмирала, что тоже глотнул там невзначай, можно и слезливый фильм снять (наш ведь), а тех ребят можно и извергами показывать. А нехай их. Что они наших пленных до сих пор задерживают. и кочуют из фильма в фильм добрые простые техас-цы против остальных зверо-людей. ну прямо все им плохи, кроме тех, что колу да еду их собачью нахваливают. Скажете Голливуд, чего с него взять? Да сами ведь они признали, что Тонкинский инцидент ЦРУ инсценировало. Техас, Калифорнию у Мексики оттяпали, Панама, Гренада, теперь к Колумбии подбираются. А вот из "СоннтагсЗеитунг" от 17.10.99: 11-летний мальчик Raoul Vuerthrich заглянул двоюродной сестре в трусики и был связан шерифом буквально по рукам и ногам, сидит в кутузке под арестом вот ухе 8 недель! Ничего себе историйка. Напомню, что их Верховный за принуждение к оральному сексу, который в некоторых штатах запрещен законом даже среди супругов (?!) и ложь отделался лишь легким испугом. Позавчера слушаю о рассекреченных в С.Ш.А. документах -хранили яд. оружие (не исключено до сих пор) где хотели, хозяев не спросясь: Япония, Исландия, Марокко. Нету у нас ничегозаявляли, да и откуда им было знать-то. А Вацо-история. Оказалось, что в Техасе (секта кричали), люди не сами себя сожгли -власти, их рук дело, жвьем! И что? Или эти "великие победители", французы. Чтой-то не спешат Гвиану народу гвианскому отдавать, недохристианили еще должно, не Тимор ведь какой-нибудь. Космодром построили. Если что не так не на Париж ведь упадет. И с отходами ядерными рецептик готов: на атолл его, за тридевять земель. Что, соратник демократический возникает? Так ведь мы с бомбой-то, не он. Тем, кто приез-жал в Марсель на поезде, будет ясно: "Афпиканские колонии, азиацкие колонии...". Ну, а кто не видел, поясню. Вокзал этот на гор стоит. От него крутой спуск и по бокам лестницы скульптурные группы: на одну сторонулюди одной расы, на другую -другой. И подписи оч. замечательные: "Наши африканские колонии", "Наши азиацкие колонии". Каково, а? Вот добьем Чечню и тоже памятник на Спуске Васильевском отгрохаем, знай наших. Так ведь сперва тетка с проплешиной, а затем и спикеры заморские заголосят: 20-й век мол, нехорошо. А, и то правда. 20-й век, нехорошо.  * ГОЛОС ИЗ ТРУБЫ *  Сказка #1. Лежу я себе в белой трубе, отдыхаю. Обдумываю житье-бытье значит. Труба большая такая и очень магнитная. Располагает труба эта, широко, вольготно. На голове наушники, а в голове шум, из трубы идет. Ну просто не труба будто, а место в раю. И птичек как будто слышу. Вот думаю, правда, все уже поизобретали, ну полный коммунизм. Прыткий один обещал. Жаль ушел не простясь. Занятный был мужичок, гапака плясал. Но, чу, труба все сильней шумит. Прислушался-не а, ядерный шум, точно, ядерный. Итак что же со мной today-то? На каком я свете, растуды его в качель, в каком из миров? И тут вдруг - "...А из зала мне кричат: "Давай подробности!" Ну вот, вспомнил, склероз проклятый. На пожелания трудящегося в интернете люда надо ответить. Пиши, говорят, дальше, режь правду-матку. Ну, ничего не поделаешь, хоть и в германцах я, а по славянски звать, до гробовой доски несть отметину. Только не слабо ль будет в зерцало то заглянуть, а? Может сперва на грудь принять, кто на нервы послабже будет. Ну, да вам решать, люди добрые, начинаю я. И полились былины словно меды из рога изобильного, рога заморского. Выбирай не хочу. Выбрал я одну, вот она. Вот уж год тому, в ночь сильвестрову, выправил мне подельник ксиву, нет что это я, вот труба чего нашептывает - адрес невиданный. Обьямейлился я значит и думаю надо чтой-то с этим делать. Кинулся в дебри эти, а там люду видимо-невидимо. И все меж собой письма шлют, будно нужда какая приключилася. Ну, думаю, дай и я отстучу чего. Записался в паре книжек особенных, побывал мол, благодарствуйте. Смотрю, а в ящике моем Антоха обьявился из Ново-города. Аккуратный такой Антоха, часто писал. Потом на историю про семейство с Востока Дальнего, что в НАТО всей оравой записываться решило, почему-то обиделся. Будто опередил его кто. Вобщем не утруждал себя больше Антоха, сгинул. И тишина... . Вдруг снова ящик беспокоится:" За ВАЛ можно и по факсу получить!". ВАЛ - это адрес мой так начинается. А он было подумал, что ктой-то выпендривается, будто уж очередь на паспорт иноземный подошла. Серьезный такой, в Тампа-городе диковинном за шапкой стоит, в очередь. На Руси все еще плохо с шапками, не поспевают должно. Диплому дают, а с шапкой повремени. По шапке-ето пожалуйста. Да все как-то промахиваются, не тех тюкают. Так вот о чем это я? Ах, да, Тампа-город. Крокодилий рай, лето вечное, надо же. Вот и закручинился там видно добрый молодец. А и то правда: куда ни кинь-все не так, все не по нашему. Даже крокодилы и те не по нашему лопочут. Чудно, я по ящику видел. О чем это я? Ах, да. Вот ведь чудо-труба чего намагничивает. Вот опять: "Ни в сказке сказать, ни пером описать". Молчи, труба, сам знаю, все кончится корытом траченным. Иль не так? Прихожу я как-то в чулан наш, подвал значит. Куча народу сидит, все в одну сторону глядят и все со вниманием. Будто спины-електроны разглядеть пытаются как они там летят и в картинки подвижные оборачиваются. А, с той стороны никого, только чипы эти да провода развешаны. Ну, думаю, пора, мой черед настал. Пора свою пейджу, сайту значит мастерить. Нутром чую надо мне к Агоре прибиваться, к сочинителям значит. Но слышу будто глаголет кто повремени мол, на малом разомнись, СИС мол онлайновый тебе в самый раз. Разминаюсь, мастерю, фотку прилаживаю. Кличь даже бросил: "Иноземцы мол всех стран гоп до кучи!", может услышит кто. А наверху да все золотом привет мол, люди добрые, вот он я со своим ящиком. А там глядь пауза подоспела, да не та, что на одну чашку-литрами кофей тот, пей до возможности. И край то все приветливый, у моря теплого. Лежу себе на бережку, сочиняю. А женка моя, Евой звать, все науськивает пиши да пиши, может людей порадуешь, нет, так камень с груди скинешь, заживем потом! ИНОЗЕМЦем назвал, одолел значит. Спускаюсь потом в подвал к себе и все тюкаю, тюкаю, мозолю натюкал. Но рад-радешенек, выговорился. И перевод назад, на азбуку кириллову, организовал, загляденье одно. Вдруг опять мой ящик беспокоится и кроют меня все по матери. А, ведь я писал, мол не нравится-выключай скорей, береги деньгу, нервы то ж нужны. Не проста видать моя азбука. А труба кричит про путь-дорогу давай, тридевятое ца... и умолкла. Ну, твоя взяла, труба умная, в тридесятое государство путь-дорога лежит. Долго, коротко-ли, а подоспел черед мне за песнями в путь отправиться. Месяц отпуску и билет особенный, интеррейловый: хошь до моря-океану Атлантицкого, хошь-в другую сторону. Ну, а коль на все готов, то и в оба конца можно управиться. И большим числом города те невиданные, страны сказочные повидать довелось с котомкой моей да картой земель древних, земель христианских. От Равенны города до Парижу стольного, вдоль Ривьеры италийской, французской тако ж и до Капри острова. Ночевал в горах один-одинешенек. Повидал тако ж город невиданный, Венецией звать, поклонился праху гения человеческого. И все дальше на юг, чрез Коринф, Парфенон и Агору славную до станы мусульманской, страны сказочной, к морю чермному. И вторая карточка тоже пользы невиданной. Сорок лет прожил, а того не видал. Вправишь в щель-выйдет тебе пропитание, ну, а в раз другой-и ночлег готов. Ну, а большего и не надобно. Стой труба, погоди, не справляюсь я. Дай дух перевести. А труба снова наяривает. Ну, да делать нечего, дальше сказываю. Вот и Константинов город, минаретов рай. Все ковры кругом, башни чудные, а заря наступит - все "аллах" кричат, где султан живал - сокровища невиданные, ордена кругом, трон из золота. И еды кругом-ешь чего не хочу, хошь на стул присядь, хошь прямо с лодочки. А кругом красота, корабли снуют, но порядка особого придерживаются. Побывал я тако ж и в азийских краях, на гранит берегу кофей пил не хотел. Но беда поджидала на третий уж день, рюкзачок был тяжел - носом прямо в асфальт. Перемогся, остался еще ночевать и Босфор повидал, где как люди живут. На стамбульском базаре я бродяге подал, видно встретились мы, ах судьба вытворый, не жалей. И проснулся сказитель, видно соло мне петь, губы движутся сами вот собой. С той поры пишу, нету удержа и труба помогла, в пояс ей поклон. Если не так спел, не обессудьте, люди добрые, все труба диковинная, ее виноватьте. 14.01.99, Мюнхен-17.01.99, Оттобрунн. Next comming soon.  * Валерий Сологубенко. Сборник стихотворений *  --------------------------------------------------------------- Date: 1 Oct 1998 Copyright (c) 1998 with the permission of Valerij Sologubenko . E-Mail: val_47@hotmail.com │ mailto:val_47@hotmail.com WWW: http://www.geocities.com/Athens/Agora/8823/poetry.htm │ http://www.geocities.com/Athens/Agora/8823/poetry.htm --------------------------------------------------------------- Copyright (c) 1997-1999 with the permission of Valerij Sologubenko. Откровения М. Песня была написана мной в ответ на расправу режима (ответственный М.Горбачев) над мирной демонстрацией в Тбилиси 09.04.1989. А, на колоколенке - "Пулеметик" новенький Весело чирикает, Да на всю страну: "Жить бы вам, ребятушки, Да мои козлятушки, Вместе с демократушкой (Как я не пойму). Роль свою партийную Вовсе не покину я - Демократизацию Развивай, даешь! Двигай ускореньице, Исполняй по - ленински (Толсто сочиненьице...), Перестройку то ж! Право предприятиям, Выборы начальников, Выезды - невыезды На, бери что хошь, Но не трогай партию - Нашу демократию (Или автократию ?) И Госплан не трожь ! А проблемы сыпятся, Изобилье снится вам, Нац. меньшинства буйствуют, Что же делать нам ? Распустить колхозушки ? Укрепить совхозушки ? Предложить арендушку ? Прикупить зерна ? А затеем выборы - Мы своих повыдвинем, Сотенку мандатиков Раздадим сполна, Но народ впервые (вот....) Нас заболотировал В Ленинграде, Киеве, Пуше всех - Литва". И четыре года уж Как тому уминуло, Сгинуло событьице, Кануло, ушло. "Что же в нашем пассиве, Что же в нашем активе ? Инородцы ставят нам Тот же нац. вопрос. Мы цитат надергаем И распустим органы, Право в государствушке Правовом и что ж - Выпустим Указики, А затем и газики, Танки да лопаточки И решен вопрос. Долг признали аховый, Но глядим без страха мы : Крепок наш народушко - Было все и что ж ? Цела колоколенка, "Пулемет" как новенький, "Дело наше правое !" (Победим же все ж ?)" 07 April, 01 May 1989, Кишинев. Стамбул На стамбульском асфальте Я пролил свою кровь И кричал минарет: "Где Аллах-там любовь". Было жарко в заливе Золотой ихний Рог, Хотел дальше я к Смирне- Не судил видно Бог. Я остался в Стамбуле После пыльных дорог, Где Париж, Cinque terre И Венеция впрок. Где в могилу Иосифа Одну розу воткнул И все с Капри доносится Пароходный мне гул. 30.08.98, Стамбул, Турция. Бродяга На базаре в Стамбуле я бродяге подал (Раньше на-вот, со мной не бывало). Янычаров потомок на мильены плевал - Никогда ему не было мало. Он стоял горд и скорбен, опершись на клюку, За спиной его дали и дали, Может быть он в далеком сирийском краю Птицу-Сирин коснулся руками? Пилигрима тяжелый я выдержал взгляд, На прощанье сказал:"Бог с тобою". Он ответил арабским, может быть невпопад И печально качнул головою. 31.08.98, Турция. Генуя Колумб стоит перед вокзалом, Дворцы поникли, потемнели, Но полон жизни. Улиц слалом, Фуникулер и две свирели Я слышал за день. Море, горы И генуезцев без печали Спокойный взгляд, надежды полный. 01.09.98, поезд Салоники-Афины. Париж Париж, "как много в этом звуке для сердца русского сплелось". Я увидел его после Венеции таким: Помпезный монстр, чванлив и грязен, Ты для людей-ли сотворен? Собачий сор везде опасен, Людской не лучше. Славен он! Возможно было межсезонье, Французы злились на меня. Прав Лев Толстой с Наполеоном - Виват! Будь проклят! На коня! Лувр полн награбленных сокровищ (Ведь он полмира покорил). Какой ценой и сколько кровищь? И кто за все это платил? Прошай же город Марсельезы, Теперь не скоро буду я. Виват Франсе, Петенов жезл Расскажет дальше за меня. 31.08.98, Турция. Капри Прекрасен Капри при подьезде, Но сверху лучше, что за диво! Не зря десяток лет Тиберий, Отсюда правил целым Римом. Огромны бездны, что за скалы! И море сине до Сорренто, Купальни - римские забавы, Вернусь сюда возможно с рентой. 31.08.98, поезд Стамбул-Греция. Ницца Ницца, шумливая, Ницца галдяшая, Все ты видала и Герцена, Бунина, Вот и теперь русский говор на площади, Новые русские стали ведь умными. 31.08.98, поезд Салоники-Афины. Рим Рим октябрьский я увидел: Стары камни, а ведь дышат. В Колизее, Капитолии Словно римлян прежних слышал. Ватикана представленье, Папа стар, гуляет все-же И с вершин холмов явленье Как бы видел (быть не может). И Марии чистой церковь Восхишает нас убранством. Мозаик Остийских, театров Форм и красок дивным царством. Славься, Рим, живи вовеки, Восхишай народы, САЛВЕ! Пусть же помнят человеки Прах истории печальной. 01.09.98, поезд Thessaloniki-Athen. Марсель Азиатские колонии, африканские колонии, Было наше, жаль потеряно. Век прекрасный гегемонии, Изваянный в камне, "временно". И из чувства солидарности С африканцами и Азией Протестую, хоть в опасности Нахожусь в "великой" Франции. Здесь повсюду с автоматами Полицейские натыканы. Но спускаюсь я до гавани - Будто суши клок здесь вырвали. Чудно пение аббатское - Монастырь Святого Виктора, Но, наверх, к Мадонне каменной Путь лежит. Туда взбераюсь я. Город, море, крыши ладные - Все видать на сто километров. Я пишу стихи нескладные, Как увидел, что запомнилось. 02.09.98, поезд Афины-Патрас, Греция. Погост Старый антисемит, умирая, просит обратить его в иудейство. Получив желаемое, умирает счастливый:-- "Еще одним евреем меньше!". В деревеньке той, Погост Родился великорос. Был велико, даже росс, Лет к семнадцати подрос. Стало спрашивать дитя: "Что тут льзя, а что нельзя?" - "Верить-льзя, работать льзя, Остальное все низзя!" "Мне в Москву бы, в Питер мне, Театры и канканы где." Отвечают:"На восток!" - Путь ни близок, ни далек... "За границу мне, к морям, К черным, к этим, к дикарям... Не бывал ни там, ни сям". - "Мы там были, там...- низзям!" Подождал, решил я сам Рок проверить, сам с ушам. Бомбардирую я Кремль: "Мол пустите, насовсем, От славян хочу уйти." - "Нет не выйдет! Погоди!" Вышло все наоборот: Я-в германцах, а им вот! 19.10.98, Оттобрунн, Германия. Канны Опыт эротической поэзии. Бульвар Круазет - Словно дамский корсет: Зеваки гуляют по талии, На левом бедре Дом кино в тишине, Ныряют же-где генеталии. Людей словно мух, Вдали от всех скук. Все! Хватит! Хочу вновь в Италию. 19.09.98, Оттобрунн, Германия. У парижской мэрии На парижской мэрии Словно в СССРии: Всем - свободу! равенство! братство, но потом - "Для французов Франция", скажет Б.Бардо. 30.09.98, Оттобрунн, Германия. Эллинам Гордятся греки своим прошлым, Но кроме прошлого-пустыня И бедность словно в третьем мире (Не посчитайте это пошлым). Где ты, могущество Афины? Лишь злость на турок непомерна И аппетиты чрезмерны: Вернуть назад, ведь наша Смирна! Угрюмы все и скверныи сервис, Порядка нет. И вот поди же Надеются на свою нишу Богато жить, глядя на север. Эллины, будьте же разумны, Мудры, трудолюбивы. Счастье Тогда лишь будет в вашеи власти, Когда очистите вы урны. 01.09.98, поезд Салоники-Афины. Оттобрунн. Люблю мой тихий Оттобрунн, У дома парк, свежи угодья, Закат, восход и ясный полдень А также время сизых лун. Люблю мой тихий Оттобрунн. 21.10.98, Оттобрунн, Германия. Домой. Назад в стабильную Германию, Где ничего не происходит, В мечту народов очень давнюю, Где солнце всем заходит, всходит, Где поезда-по расписанию, Врачи-по плану и налоги. Спешу покинуть я Италию И да хранят вас, люди, боги. 28.10.98, Мюнхен. Осень. Лето закончилось, Море прохладное, Яблоко сморщилось Чуя неладное. В небе листва - Голо до остова. Осень пришла, Хмуро, погостливо. 28.10.98, Мюнхен. Триест. Триест весь сбоку, одинок, Стоит отдельно, площадь-чудо! С вершин холмов прекрасен он, Но слава в прошлом. Здесь я буду Не скоро вновь, хотя стоял С той стороны, вблизи границы. Воспоминания, печаль Мне ворошат судьбы страницы. 01.09.98, поезд Солоники-Афины. Венеция. Венеция, Петра творенье! (Нет, что вы, нет, нет-нет, не он...) Венецианцам в наслажденье И всем на зависть сотворен. Твои великие каналы В век не забуду, покорен. Гондолы, лодочки. Скандалы Здесь невозможны - счастлив он. Красивы церкви и прекрасны Дворцы людские-не Версаль. Бывают разве дни ненастны? Тогда мне очень, очень жаль. Не зря Иосиф выбрал место Навечно лечь средь англикан: Через залив там дышит гетто, И пусть последним был тиран. 31.08.98, турецко-греческая граница. Привет. Да простят меня читатели. Я не любитель мата и нелитературных слов, вовсе наоборот. Это стихотворение навеяно последней почтой. Присылают мне привет, Что за опус? Не пойму я? Патриот ты или нет, И вообще, какого ...? Что ты лезешь в душу к нам?, Позабыл ты все в германцах. Мы - народ, что сам с усам, Не бывают все в засранцах! 04.12.98, Мюнхен. Ответ. Ну, придумаю ответ, Опус - мера сочиненья, Патриотов нынче нет - Есть хозяйства измененья. Там, где плохо с головой - Там призыв: "Спасай Россию! Тех побьем, а, тех долой". Не склонить бы снова выю. 04.12.98, Мюнхен. Делай жизнь с тов. Дзержинского! Обьявляю конкурс на лучший проект по этой теме. Если чей-то проект понравится мне лучше, чем мой собственный - обещаю опубликовать наряду со своим как альтернативный, а может быть и единственный. К сожалению тема все еще актуальна. Не удивлюсь, если вскоре опять появится пл.Дзержинского, восстановление памятника палачу Думой уже обещано. Ф.Е.Д. В детстве мой отец купил фотоаппарат ФЕД-2. Позднее я узнал, что ФЕД-это Феликс Эдмундович Дзержинский. Избежав тогда ареста Он решил:"Настанет час! Я займу такое место, Инженерство не для нас. Вот Ульянов обещает: "Волю Польше, а нам власть." (Мой дворянский род нищает), Ох навластвуюсь я всласть! Что Европа-ротозеи, А, Россия-вот размах! Я создам такие сети И ударю прямо в пах. Все, готово, будь что будет, И пожестче, не сопляк. (А иначе он забудет). Остальное все пустяк". Нет честнее коммуниста: "Кто не с нами-тот наш враг!" Гуманиста?-Террориста.- "Несогласные-в овраг". 05.12.98, Оттобрунн. Случайность. Случайность, случайность, случайность И все же пока не судьба. Хорошие случаи-данность, Плохие-гуляй голыдьба! Случайно родился в Погосте, Потом Магадан-пронесло, Затем поезда и я в Остии. Былое быльем поросло. Живал я с пол-года в Норвегии От "счастия" все позабыв, И только вот волосы пегие Мне сорок, а где мой призыв? Боролся с системой проклятою, Случайно ушел, навсегда, Не свясан до смерти я клятвою, Рабом мне не быть никогда. Случайно уйду как и многие, Прагматик, наверное да, Надеюсь успеть еще многое, А, время течет как вода. 05.12.98, Оттобрунн, Германия. Зима. Лед на цепи, Дерево голое, Розы в снегу, Яблоко квелое. Слушаю джаз, Выйти не хочется, Каркнуло раз, Вновь одиночество. 05.12.98, Оттобрунн. Радио. Глаза устали от вещанья. Компьютер-друг, но спи и ты И выполняет обещанья "Свобода"-строгие черты. "Поверх барьеров" принимаю (Что там в культуре моровой?)- Весь мир руками обнимаю И не хочу я на покой. 09.12.98, Оттобрунн. Эмигранты. Эмигранты, эмигранты, Где все лучше, где все хуже, Где дают какие гранты, А, где сядем просто в лужу. Где страховки, а, где нету. Где зарплата! Социалы! Побродил бы я по свету, Только платят все же мало. И столкнулись у Мошкова Интересы тех и этих, Вот уж будет жизни школа, Попади им только в сети. 12.11.98, Мюнхен. Интерраил. От медузы укуса я неделю страдал, Видно этого было мне мало: Я в Стамбуле прилюдно на асфальте упал - До сих пор незажившая рана. Но я счастлив, что все это я увидал, От Парижа до Турции-сказка. И писать-для меня здесь начало начал, Остальное, поверьте, отмазка. 30.08.98, Стамбул, Турция. ИнтерНЕТ. Интер, где-то даже НЕТ, .ее, .ру, .ау и .орг, Отовсюду мне привет, Клик-и вот он, ОН, востОРГ. Клик-и справка, клик-миньет, (Виртуальный, все в сапог), Есть КУЛЬТУРА, миру-НЕТ! Да поможет всем нам бог. 04.12.98, Мюнхен. 1998. Ушедший год, счастливый год! При деле я и нет сомненья Я снова сделал шаг вперед, Учусь, пишу-мое везенье. Я стал немножко знаменит, Приятно право, люди пишут. Возможно это мой зенит? Надеюсь нет, ведь автор дышит! 30.12.98, Мюнхен. Комину. Дружище Комин, Ваша русскость Не подойдет Флориде дальней. Что до меня, то это узкость И нет истории печальней. 01.01.99, Оттобрунн, Германия. Призыв. В период застоя один недовольный стрижкой возмущается: "Ножницы у вас тупые, в магазине мяса нет и вообще... ". На что парикмахер замечает: "А, что, если Вы недовольны советской властью, так что ж Вы с парикмахерской начали? " Чечне свободу? - Пиночету! Мораль двойную - на Погост! И коммунистов всех к ответу: ДьАлема, Кастро - вот вопрос. Предав союзника британцы Грин пис решили ублажить. Инициаторы, испанцы, Принципиально стали жить. Кусать же русского медведя Признаться как-то не с руки, Того гляди решит отведать... Чеченцев ж много (кто таки? ). 09.01.99, Оттобрунн. Гений. Написанию этого стихотворения предшествовали три обстоятельства: посещение могилы Й. Бродского в Венеции, его поема "История двадцатого века" и "Столетняя война" прочитанные недавно, а также тот ажиотаж в западном мире вокруг "магической" цифры 2000. Могила простая, здесь гений лежит. А время как-будто скорее бежит, Свой бег по пути ускоряя, Три года прошло-"мы у края". Уж вычислил цифирь нам Ньютон, Клубок человечества спутан. И света конец предрекая Пророки, гадалки икая, Лишь наш календарь поминают Забыв Иудею. Китаю, Тасмании, северу, югу Они предлагают как другу: "Примите конец сей покорно, Уже протрубят скоро горны". И хочется крикнуть: "Пророки! Людьми ведь придуманы боги И тот календарь как и этот Хотенья людского лиш слепок. Природе ж, сказать откровенно, Плевать. Что Земля во вселенной? Песчинка. Проснемся однажды И гения вспомним-то важно! " 30.01.99, Оттобрунн, Германия. Колонна. Диктатор повелел из захваченных под Аустерлицем русских пушек отлить колонну. Она стоит до сих пор на Вандомской площади (? ) в Париже. Столбом колонна, Здесь пушек медь. Гуляй Вандома, Ей славу петь. Наступит время, Наступит час- Последний мерин, (Иссяк припас). Сжирает войско. Считай ворон, Сбежал ведь просто На-поле-он. Гуляй Вандома, Ей славу петь. Играй на солнце Тех пушек медь. 02.02.99, Мюнхен. Поездка. Первое, пятница. Пели птицы. Посыпалосьпросо. Пятеро путешественников проезжали параллельно полю. Парило. Проносящееся поле приносило покой. Первый путешественник пел прононсом псалом. Половина путешественников пела похожее. По праву пришла поддержка-пятый путешественник подвывал. Пора. Пение прервалось. Половина пути прошла. Путешественники попробовали припасов: пиво, поросенок, паприка, пирожки, простокваша. Потом пожилая путешественница продекламировала поему. Поема понравилась. Посыпались поздравления. Путешественнице приятно. Пассажир потолще, поев припасы, пил пиво. По пути проносились пугала. Паровоз перекрикивал потревоженных птиц. Птицы переругивали поезд. Поле прервалось посадкой. Продолжилось пение попеременно переменяя песни. Печальный пятнадцатилетний подросток почтительно поднес привлекательной пассажирке приветливое письмо. Присел подле пурпурного пояса. Победа? Поражение? Привлекательная пассажирка подняла подбородок. "Показалось. Поделом", - произнес подросток потише. "Пытайся после писать ". Пришла пауза. Публика почтительно помолчала. Проехали переезд. "Пожалуй простота