ого наслушавшись о нем, не ожидала. Я была удивлена, смущалась, но мне повезло. Я не смогла заговорить, я только смотрела, улыбалась, хотела дотронуться до него, чтобы передать потом мое ощущение туда, в небо -- Лукницкому, Гумилеву, Ахматовой... Он выручил, сам стал рассказывать, вспоминать Павла Николаевича того времени, и совсем уж я растерялась, когда он дошел до слов о его маме, о том, как он жил тогда... Тут -- голос его дрогнул, заглох, я увидела внутреннее рыдание, только тихо услышала уже мне известное: "меня укладывали спать на сундуке в коридоре". Но, но -- мгновенье, -- я быстро-быстро, как отличница на экза-менах, стала рассказывать, что привезла показать ему его письма к Павлу Николаевичу и его детские стихи 1925 --1928-х годов, что мечтаю их в будущем видеть напечатанными. А пока опуб-ликовала некоторые материалы к биографии его папы и соста-вила большой и самый первый том -- сборник всех стихотворе-ний Николая Гумилева, включая стихи из периодических изданий и даже еще не публиковавшиеся; что буду работать и дальше с архивом, сколько хватит жизни и сил. А сейчас готов-лю к изданию маленькую книжечку о его маме, папе и о нем самом. Лев Николаевич перебил, не дал попросить его поддержки, одобрения, не дал договорить, сразу сказал сам: "Издавайте все. Все, что записывал Павел Николаевич, его архив -- все правда. Надо печатать все!" А на стихи свои взглянул: "Все привез-ли?" Я ответила, что точно не знаю, -- архив громадный, но знаю, что где-то в архиве, кажется, хранится драма в стихах, могу, если найду, привезти. "Непременно привезите в другой раз, -- и еще раз, гром- че, -- непременно". Потом сел и надписал книги "Хунны в Китае": "Дорогой Вере Константиновне -- хранительнице Гумилевианы". И вторую "Древняя Русь и Великая Степь": "Дорогой Вере Константиновне и Сергею Павловичу Лукниц-ким в память о годах Ахматовой и Гумилева и с наилучшими пожеланиями в Новом году". Другой раз случился не скоро. Зимним вечером 1991 г. на звонок мне открыл человек, молча показал рукой на дверь комнаты, куда мне войти, и исчез. Я постучалась, вошла. Лев Николаевич тяжело сидел за обеденным столом -- он немного наклонился вперед к столу, и было видно, что он нездоров. В стороне от него на столе стояли чашки, печенье в вазе, сахарница, а перед ним лежала его книга "Этногенез и биосфера земли". За его спиной смотрел на меня со стены его молодой отец. Я сразу же попросила разрешения его сфотографировать -- он разрешил -- и сделала два снимка: стену с портретом и его самого за столом. Потом осторожно вынула из сумки аккуратно упакованную в целлофан еще в Москве, чтобы не помялась в дороге, обещанную "драму" и протянула Льву Николаевичу. Он до нее не дотронулся, но по-звал: "Костя (или я перепутала имя -- "Миша"?), возьми это и брось в огонь!" "Брось в огонь" звучало громко, почти криком. Появился молодой человек, тот, что открывал дверь новой, отдельной квартиры Льва Николаевича, молча взял из моих рук пакет и, не распаковывая, удалился. Я растерялась, встала и заторопилась. Не знала, как повести себя. Лев Николаевич, не объяснив мне этого действа, ласково и печально улыбнулся, усадил меня, приблизил свою книгу и надписал: "Дорогой Вере Константиновне Лукницкой от автора Л. Н. Гумилева, январь 1991 г." И, как будто не было мгновения неловкости, любезно предложил мне чаю. Я поблагодарила за книгу, за приглашение к чаю, и над-писала ему свою "Николай Гумилев. Жизнь поэта по материа-лам домашнего архива семьи Лукницких". От чая, смущенная его странным поведением, отказалась, сославшись на дела в городе. Лев Николаевич трудно встал, сам проводил меня к выходу. С. Б. Лавров -- президент Русского Географического общест-ва -- в те годы был заведующим кафедрой социальной и физиче-ской географии Ленинградского университета, он стал одним из ближайших друзей профессора Института географии при ЛГУ Льва Николаевича Гумилева. Я рассказала Сергею Борисовичу историю с "драмой". -- Лев Николаевич, вообще говоря, явление непредска-зуемое, -- смущенно засмеялся Сергей Борисович, однако по-обещал при случае деликатно "разведать", как он выразился, ситуацию. Я думаю, он и сам побаивался ученого-фантаста. Уж больно долго тянулось "разведывание"... Обещание он исполнить не успел, я сама докопалась, еще раз проштудировав дневник Лукницкого того периода. Все в дневнике описано. Оказалось, что поэма была "исправлена" и переписана ру-кою его сводной по отцу сестрой Н. С. Гумилева, которая само-вольно влезла в детское творчество Левы Гумилева. От этого унижения профессор и хотел избавиться... Из дневника 21.12.1927 ...Сверчкова привезла из Бежецка драму в стихах, написанную Левой и посвященную мне. К сожалению, драма переписана начисто А. С. Сверчковой, а не самим Левой. На нереализованную любезность Лаврова я постаралась все же ответить тем, что предоставила материалы из детства Льва Гумилева, когда Лавров, уже смертельно больной, взялся писать книгу о фантастическом ученом. Несколько страниц записей из "Акумианы" предваряют сохранившиеся письма Льва Гумилева к Лукницкому; не-сколько писем его бабушки к его маме и некоторые его детские стихи. Из дневника 8.04.1926 ...Из Бежецка нет ответа (три недели тому назад АА послала письмо и пятнадцать рублей... чтоб Лева мог взять хоть несколько уроков по математике). Обеспокоена. 16. 06.1926 ...Сидел у АА в Мраморном дворце -- двенадцать часов дня. Стук в дверь -- неожиданно Лева и А. И. Гумилева (приехали сегодня из Бежецка, остановились у Кузьминых-Караваевых). АА удивилась, обрадовалась -- усадила. Я через пять минут ушел с Левой, чтоб пойти с ним в музей. Музей закрыт. Сидел у меня. Я дал ему книжки (Стивенсона "Странная история", Джека Лондона "Сумасшедшие янки", Лавренева "Крушение республики Итль" и др.) У Левы в Бежецке библиотека -- беллетристика -- семьдесят книг и другие (пять книг Ж. Верна, Уэллс, Хаггард и прочие). Лева сдал все экзамены и потому А. И.1 с ним приехала сюда. Лева перешел в седьмой класс. 17. 06. 1926 Страшно стеснителен. Я хотел переодеться. Лева сказал: " Я пойду на лестницу пережду, чтобы вас не стеснять". Катал его на велосипеде. Пришел с ним в 2 1/2 часа к АА. Он обнял ее и попросил разре-шения покататься со мной на лодке. АА дико восстала -- каждый день столько тонет -- вы сумасшедший... Стала громко доказывать, что катанье на лодке -- недопустимо, что каждый день вылавливают трупы. А. И. Гумилева улыбнулась и тихо и спокойно сказала: "Ну что ж -- завтра еще два трупа вытащат -- что ты волнуешься, Аня!" 18. 06.1926 Жалуется и печалится -- вредное влияние А. С. Сверчковой на Леву. "Стародевья стыдливость" -- заставляет Леву наглухо застеги-вать воротник и рукава. Сверчкова хочет Леву в Педагогический техникум в Бежецке. АА опечалена. АА хочет -- в университет (но не на литературное отделе-ние, а на какое-нибудь другое -- юридическое, этнографическое и т.д.) Лева в Бежецке купается по три раза в день. АА очень расстроилась этим. "Это при здоровье (туберкулез -- склонность) -- губительно..." ...Лева знает Шиллера, Шекспира, Жуковского, Лермонтова, Пуш-кина, Гумилева (Лермонтова не любит. Любит Пушкина и "Шатер" и "Жемчуга" Гумилева). Стихов АА с о в с е м не читал. Читал только "Колыбельную". А. С. Сверчкова, конечно, не позволяет. ...Спросила меня: не знаю ли я, когда уезжает А. И. и Лева. Я ответил: "Двадцать четвертого". АА: "Ну, значит, Лева все успеет посмотреть". ...О Леве. АА: "Не читал Пушкина... Когда стала объяснять вели-чину Пушкина, спросил: "А он лучше писал, чем даже папа?"... ...Леве в музее понравился волк и тарантул. Сегодня с Левой в Царском Селе. С АА целый день не виделись совершенно. 20. 06. 1926 ...У Кузьминых-Караваевых с А. И. и К. Ф.1 говорили об Анне Николаевне Энгельгардт, а я -- с Левой отдельно: Лева рассказывал мне планы своих рассказов: Телемах (Атлантида и пр.), о путеше-ствиях в страну цифр и др. Лева говорил о журнале, который хочет издавать, не может при-думать названия. Хочет: "Одиссея приключений" (АА: "Не по-русски это"), просит меня придумать. Подвернулась "Звериная толпа". Ему понравилось. ...В тринадцатилетнем возрасте -- так уметь переделывать и чувст-вовать стихи, как это делает Лева, -- необыкновенно. ...АА не считает Леву обыкновенным мальчиком. Как Лева пишет стихотворение... Лева очень хочет прочесть Данте и Гомера. Говорил это мне и АА. Лева в Бежецке стал читать "Гондлу". А. С. Сверчкова увидела, отняла и заперла "Гондлу" в шкаф. По-видимому, считает, что это Леве не следует читать, потому что там -- о любви. АА советует мне дать Леве прочесть "Гондлу" -- Леве будут полезны взгляды Николая Степановича на войну, на кровопролитие, которые он высказывает в "Гондле"(антивоенные взгляды). ...Разговор об университете. А педагогический техникум в Бежец-ке -- чушь. Сегодня Лева был в первый раз в Эрмитаже (сегодня -- со мной и АА была). ...Лева написал сегодня стихотворение о Гаральде. История -- Негера. ...Долгий разговор о Леве. У меня читала его стихотворение (о Гаральде). Сказала ему... В Мраморном дворце с АА долгий разговор о Леве. Я доказывал, что он талантлив и необычен. АА слушала -- спорить было нечего: я приводил такие примеры из моих разговоров с Левой, что против нельзя было возражать. АА раздумывала, потом: "Неужели будет поэт?" -- задумчиво. Лева настолько в мире фантазии, что предмет увлечений в натуре (тот, о котором он мечтал) уже неинтересный ему... Полное сходство Левы и Николая Степановича -- в характерах, во всем... ...Леве трудней писать прозу, чем стихи, хотя он думает наоборот. АА хотелось бы, чтобы Лева нашел бы достойным своей фантазии предметы, его окружающие, и Россию. Чтобы не пираты, не древние греки фантастическими образами приходили к нему. Чтоб он мог найти фантастику в плакучей иве, в березе... 26. 06.1926 ...Лева говорил АА о том, что война -- в теперешнем понимании -- ему очень неинтересна. АА говорит: "Не стилизует ли он?"... 21.12.1927 ...Сегодня в связи с приездом Сверчковой и всеми ее разговорами АА расстроена. Ей грустно, что такой эгоистичный и с такими мещан-скими взглядами на жизнь человек, как А. С. Сверчкова, воспитывает Леву. АА опасается, что влияние Сверчковой на Леву может ему по-вредить. Сегодня неожиданно приехала и остановилась у Кузьминых-Кара-ваевых А. С. Сверчкова. Сказала, что приехала повеселиться -- хочет побывать в театрах, на Липковской и пр., осмотреть комнату, где убили Распутина в Юсуповском особняке (!), побывать на юбилее М. Горь-кого (!!!) в Доме ученых и т.п. Утром пришла к АА в Шереметевский дом и после первых же слов заявила, что написала к октябрьским дням революционную детскую пьесу и хочет прочесть ее АА. АА попробо-вала отложить чтение, но А. С. Сверчкова настойчиво попросила ее слушать сейчас же и стала читать. АА вызвала меня по телефону. Мой приход прервал чтение. Сверчкова хочет обязательно побывать в Театре юных зрителей, несомненно -- с целью устроить эту пьесу в Театр. Какое пустое и неприятное честолюбие! Около четырех часов дня я вместе со Сверчковой вышел из Шере-метевского дома и проводил Сверчкову до Литейного. Здесь она по секрету (!) сказала мне, что хочет усыновить Леву (!!), якобы для того, чтоб ему легче было поступить в вуз. Сказала, что все и так считают Леву ее сыном ("Ведь это же так и есть: я его с шестилетнего возраста воспитывала"). Когда заговорили о жизни -- "Так трудно: ведь мы же все живем только на мое жалованье -- на 62 рубля, которые я полу-чаю..." (а тех 25 рублей, которые АА ежемесячно посылает, Сверчкова не хочет и считать? АА посылает деньги в Бежецк с 1921года непре-рывно -- до сих пор). Все это Сверчкова говорила и АА. АА резонно ответила ей, что если Леве нужно будет менять фамилию, то он может стать Ахмато-вым, а не Сверчковым. Записи 1928 года ...Сегодня утром я уехал из Токсово. Приехав в город, сразу же пошел к АА. У них все по-прежнему. А. И. Гумилева с Левой приехали, оказывается, еще в субботу (в тот день, когда АА была у меня в Токсове). АА узнала об их приезде только в воскресенье и очень досадовала. Телефонограмму мне послали сразу, но по понедельникам в Токсове почта закрыта, поэтому и получилось, что телефонограмму я прочел только вчера, во вторник. Пошли с АА к Кузьминым-Караваевым, где остановились А. И. и Лева, там их не застали -- они ушли в магазин Сойкина1. Поехал с АА им навстречу, и на Владимирском встретились с ними. Весь день провел с Левой. Он очень вырос -- едва не выше меня ростом, но все еще такой же ребенок. Увлекается приключенческой литературой, мыслит наивно, далек от жизни и от понимания жизни. У него пытливо блуждающее воображение, сильно развитая фантазия. И все же он развивается быстро: он спрашивает, он вступает в период первой переоценки ценностей. Он с безграничным доверием относит-ся ко мне, он понимает, что я хочу разрушить его детские представле-ния, именно потому что они -- детские, но мир этих представлений еще владеет им, и он не может собственным пониманием преодолеть его. Поэтому он верит мне на слово -- только на слово. И хорошо -- пусть хоть так (пока). Важно заронить в его юный ум сомнения, важно вызвать борьбу противоречий. Надо, чтоб он захотел смотреть в себя и вокруг себя. Захочет смотреть -- значит, увидит. Время и рост помо-гут ему разобраться во всем самому. Надо только незаметно направ-лять его на правильную дорогу. Это было бы легко -- живи он здесь... К сожалению, глухая провин-ция, Бежецк -- неблагоприятная для быстрого и правильного умствен-ного развития обстановка. Благодатно влияние Анны Ивановны -- высокого духа, благостного и благородного человека. Увы -- совсем не такова А. С. Сверчкова: лживая, лицемерная, тщеславная, глупая и корыстная женщина. Ее влияние, несомненно, исключительно вред-но. Лева -- прекрасный мальчик -- доверчивый, честный, прямой, доб-рый, талантливый... И врожденные хорошие качества -- очень сильное противоядие против всяких трудных влияний. И по некоторым осо-бенностям разговоров об А. С. Сверчковой я знаю, что Леве многое отрицательное в ней понятно, и он очень критически (да, здесь он уже достаточно взрослый) относится к ней. И все же страшно и больно, что такой человек, как А. С. Сверчкова, находится в непосредственной смежности с Левушкой и старается на него влиять. Лева -- робкий и тихий. Ему надо стать более мужественным, более внутренне самостоятельным, -- иначе ему трудно будет бороться со всяким злом. Весь день сегодня провел с Левой, вечером хотел с ним пойти в театр, но всюду идет дрянь; пошли в кинематограф. Левка остался доволен. Проводив его домой, зашел к АА. Часа полтора говорил с нею о Леве; она очень тревожится за его судьбу, болеет душой за него и негодует на приемы А. С. Сверчковой. ...Сегодня Лева рассказывал, что А. С. Сверчкова учила его лгать, доказывая, что "не обманешь -- не продашь, не соврешь -- не прожи-вешь". Мне больно было смотреть в светлые, правдивые, широко открытые миру глаза Левы, когда он (29 марта) рассказывал это... Опять весь день -- с Левой. В Эрмитаже осматривали залы рыцарей и оружие, Египет, древности. Показал камеи и геммы. Он никогда их не видел и был доволен, увидев. После Эрмитажа повел Леву к А. Н. Гумилевой, -- чтобы он пови-дался с Леной, с которой не виделся с 1921 года. (Последний раз Лева видел Лену в Бежецке в 1921г., когда за А. Н. и Леной приехал Н. С.) Лена не узнала брата, но когда ей сказали -- очень обрадовалась. Трога-тельно болтала с ним в течение часа, показывала ему книжки, игрушки. Я разговаривал с Анной Николаевной, отвлекал ее, чтоб дети хоро-шенько поговорили друг с другом, и А. Н. подарила мне портфель Н. С. -- faux-gothtigue1. У Левы было поручение Анны Ивановны -- привести Лену к Кузьминым-Караваевым; но Анна Ивановна ни за что не хотела видеть Анны Николаевны. Лева здесь сказал Лене, что бабушка очень хочет ее видеть и просит прийти. Анна Николаевна вмешалась в разговор: "А меня Анна Ивановна хочет видеть или не хочет?" Пришлось ска-зать, что хочет. Решено было, что Анна Николаевна с Леной сегодня же вечером придут к Кузьминым-Караваевым. После этого я с Левой ушел. Привел его к себе, обедать. Перед обедом заговорил с Левой о его стихах. Левка пыжился, пыжился, да наконец прямо выложил мне, что тетя Шура вмешивается в его твор-чество, исправляет ему стихи против его желания, пишет сама за него стихи и заставляет его переписывать их его рукой, подписываться и выдавать за свои. И когда Левка в таких случаях противится, она грозит ему и устраивает скандалы; Левка жаловался бабушке, но бабушка не в силах что-либо сделать. Левка жалобно говорил мне: "Павел Николаевич, с ней (с А. С. Сверчковой) ничего нельзя поделать, если б вы пожили у нас, вы б точно тоже ничего не могли поделать, она очень нехорошая..." В заключение Лева указал мне построчно во всех своих стихах, которые у меня имеются, те места, которые написаны Сверчковой, а не им. Я ему объяснил значение всего этого, да он и сам понимал его хорошо. Леве надо много мужества и уменья, чтоб постоянно преодолевать влияние этой стервы. Вечером у Кузьминых-Караваевых была Анна Николаевна с Леной. А. И. и А. Н. не виделись также с весны 21 года. Внешность в сегодняшних разговорах была соблюдена -- никаких эксцессов не было. Но А. И. с большим напряжением сохраняла спо-койствие. Лена играла с Левой. Я вышел вместе с А. Н. и Леной. Здесь А. Н. дала волю своему языку и без единой паузы всю дорогу осуждала А. И. и весь род Гуми-левых. Я не слушал и не возражал... 30 марта Утром с Левой в Александровском рынке, у букинистов1. В 5 часов А. И. с Левой уехали в Бежецк, я вместе с А. А. Лампе и А. Д. Кузьми-ным-Караваевым провожал их. АА на вокзал не поехала, а прощалась с Левой и А. И. у Кузьминых-Караваевых (АА плохо чувствует себя сегодня, после всех этих разговоров о Сверчковой). Вечером -- был у АА -- говорили о Леве. ПИСЬМА Лева -- Ахматовой Моя милая мама, это письмо передаст тебе Александр Михайлович Переслегин, это мой самый лучший друг. Для меня праздник, когда он приходит, мы говорим об истории и о пиратах. Я здоров, но так как я не люблю арифметику, она очень неинтересная, то ко мне ходит учительница, мы делаем задачи. Мы с товарищами устраиваем торго-вую компанию, главным образом марками, если у тебя найдутся марки, то, пожалуйста, пришли мне. Но торговля только подсобное занятие ферме и музею; ферма пока еще только в проекте, но музей на деле, я заведую музеем, у нас музей естествознания, мы собираем камни, насекомых, скелеты рыб и листья. Я увлекаюсь индейцами, и у нас создалось племя из четырех человек, в котором я состою колдуном, я вылечил вождя и тетю Шуру. Мы устраиваем индейскую войну солдатиками, которых делаем сами. Я ем через каждые два часа, как велел доктор. Пожалуйста, приезжай на Пасху. Твой Лева Христос Воскрес, милая мамочка, Александр Михайлович еще не уехал, и я поздравляю тебя. А. И. Гумилева -- Ахматовой Аничка, дорогая моя! Хочу написать тебе хотя немного, чтобы ты приняла и оказала внимание подателю этого письма, А. М. Переслегину. Это очень хоро-ший знакомый, а Лева так считает его своим другом, старшим товари-щем. Он пишет стихи, и ему ужасно хочется прочесть их тебе, чтобы узнать о них твое мнение. Но он стесняется и боится тебя беспокоить. Так ты будь такая милая, и сама в разговоре предложи ему прочесть тебе свои стихи. Надеюсь, что это наша общая просьба не будет для тебя обременительна... ...Лева эту зиму много хворал, около двух месяцев не ходил в школу; у него был бронхит очень сильный, который его сильно исто-щил, и теперь он принимает капли железа с мышьяком, а когда будет теплая погода, то доктор будет ему делать подкожное вспрыскивание мышьяка... ...Крепко, крепко тебя целую, моя дорогая, горячо любящая тебя мама А. Гумилева Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 21.IV.1924 по адресу: Ленинград, Казанская, 3, кв. 4. Анне Андреевне Ахматовой от Ан. Ив. Гумилевой и от Левы Гумилева. А. И. Гумилева -- Ахматовой 5-го июля 1924 Дорогая Аничка! Сегодня Лева пошел в школу за своим свидетельством об окон-чании 4 класса: переводе его в следующий класс, то еть теперь уже во вторую ступень. Но ему никакого свидетельства не выдали, а потребо-вали, чтобы он принес метрическое свидетельство. Он, бедняга, очень огорчился, когда узнал, что у меня нет его, и я сама пошла с ним в школу выяснить это дело. И мне тоже сказали, что нынче очень строго требуются документы и без метрики во вторую ступень не примут ни за что. Так что, голубчик, уже как хочешь и добывай сыну метрику и как можно скорее, чтобы Шура могла привезти ее с собою. А без нее он совсем пропадет, никуда его не примут. А когда будешь получать бумагу, то обрати внимание, чтобы, если он записан сын дворянина, то похлопочи, попроси, чтобы заменили и написали сын гражданина или студента, иначе и в будущем это закроет ему двери в высшее заве-дение... Любящая тебя мама. Примечание. Послано 4.VII.1924. Лева -- Лукницкому Дорогой Павел Николаевич, очень я был рад получить Ваше инте-ресное письмо, с рассказом "На Дельфинчике" и с большим удо-вольствием прочитал его. Как бы я хотел быть там вместе с Вами. Как я завидую Вам! Лето я провел довольно хорошо, много купался и научился нырять в длину 2-3 сажени, а в глубину 1-2 с., немножко пожарился на солнце и немного загорел. Я ходил купаться с одним учителем, очень милым молодым чело-веком, и с его братом студентом. Очень приятно проводили время: купались, жарили шашлык. Он большой поклонник папиных стихов и читает наизусть отрывки из "Гондлы". Он дал нам книгу Родзянко "Крушение империи", мы читали ее вслух. Наконец я дождался осени и мы с бабушкой отправились в Петроград, к маме. Я так мечтал увидеть Вас, Павел Николаевич, мечтал погулять с Вами, но был очень огорчен, узнав о Вашем отъезде. Мы с мамой много гуляли, были в кино и в музее, и время шло у меня незаметно. Теперь я жду не дождусь поехать опять в Петроград и на этот раз, наверно, встречу Вас и прочитаю Вам мои рассказы. Теперь я пишу повесть в Хаггардовском стиле и пытаюсь написать нечто вроде драмы в стихах, из рыцарских времен в Бретани. Мелких стихотворений у меня нет, за исключением "Битвы при Люцене", которую я не посылаю Вам. Я знаю, что оно очень несовер-шенно, но не хочу его переделывать, лучше написать новые. Дорогой Павел Николаевич, мне очень совестно пользоваться Вашим любезным предложением насчет книг, но все-таки, если Вас не затруднит, пришлите мне народного героического эпоса, например, "Песнь о Роланде", "Песнь о Нибелунгах", "Поэму о Сиде", "Оссиа-на" и т.п. Теперь я наслаждаюсь "Словом о полку Игоря". Теперь напишу Вам о своем здоровье. Я сильно заболел, у меня была желтуха, и у меня 4 раза был доктор, он посадил меня на строгую диету и заставил пить противный боржоми и еще более противную микстуру. Но вот я стал поправляться и вдруг опять заболел. Доктор велел везти меня на просвечивание и даже предсказывал операцию. Тетя Шура и бабушка очень испугались, а мне было очень интересно, но, кажется, все прошло. Я чувствую себя хорошо и хожу в школу. Теперь я изучаю стихосложения и довольно хорошо разбираюсь в хореях и ямбах. Надеюсь достать у знакомого учителя монтекристо и поучиться стрелять, я умею обходиться с монтекристом. В кино я хожу 1 раз в месяц, чтобы это не мешало моим школьным занятиям, скоро у нас пойдет американская картина в 3 сериях, я пойду на нее и тогда не буду ходить 3 месяца. Бабушка и тетя Шура передают Вам свой привет. Когда увидите маму, поцелуйте ей за меня ручку. Ваш Лева P. S. Почему А. К. Толстой считается плохим поэтом? Лева ..................... 19.VI.1925 Дорогой Павел Николаевич, я был очень рад получить Ваше письмо. Я потому не ответил Вам скоро, что собирался приехать сам, но я не могу этого сделать, ибо тетя Шура заболела. Мы все трое написали маме письмо на Ваш адрес, но ответа еще нет, и мы ужасно беспокоимся о том, как ее здоровье, что ей сказали в больнице, не уехала ли она из Петрограда? Павел Николаевич, напишите нам о ней хоть несколько слов. Когда я прочел Ваше письмо, мне так захотелось посмотреть на гонки и на прыжки в воду. Вы спрашиваете, какую мне прислать книгу? Большое спасибо, но лучше выберите сами, потому что я хочу, чтобы Вы руководили мною. Я перешел в шестой класс, здоров, гуляю, играю в футбол и напи-сал одно шуточное стихотворение по поводу свирепствующей здесь моды. Лучшая речь Камилла Демулена Камилл Демулен Около стен, Стоя в кафе, Говорил: "Галифе Лучшая мода Для народа". Восхвалим тут же в этом кафе Имя героя de Галифе! Я хочу Вас спросить: можно ли в начале стихотворение писать одним размером, а в конце другим; и еще: каким размером написано у меня стихотворение? Я придумал еще одно стихотворение. В Китае Поднялись в Китае кули И создали Гоминдан. Иностранцев злые пули Нанесли им много ран. Желтолицые, косые, В гневе сжавши кулаки, Кули грязные, босые Собираются в полки. Нет пощады, нет прощенья, Не спасется ни один. Трепещи пред взрывом мщения, Злополучный мандарин. Ты родился в безвременье, И китайская земля Примет труп, как удобренье, На забытые поля. Нет учености, величья, Все рассеялось во прах Даже шарики отличия Все срывают впопыхах. Дамы знатные и нежные, Как восточные цветы, Вас сорвут рукой небрежною, Бросят в омут нищеты. От рожденья искалечены И, не ведая труда, Вы самой судьбой отмечены, Чтоб исчезнуть навсегда. Понемногу разрушается Вымирает старый мир И на смену возвышается Новоявленный кумир. Поднятые речью властною, Кули встали ото сна... Скоро будет ало-красною Поднебесная страна. Бабушка и тетя Шура шлют Вам привет. Как Ваши экзамены? Ответ Вы можете прислать с тетей Котей Караваевой, мы ждем их к 1-му июля. Лева Примечание. Из Бежецка письмо послано 20.VI.1925 по адресу: Ленинград, ул. 3 июля (Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу. А. И. Гумилева -- Ахматовой Дорогая моя Анечка! Вот, наконец, кажется, мне с Левой удастся поехать в Петроград. Шура выписала нам билеты, вероятно, их вышлют в первых числах сентября, а занятия в школе начинаются 15-го, мы и хотим воспользо-ваться этим временем. Мне бы очень хотелось раньше получить от тебя хотя бы несколько слов, ездила ли ты в Харьков. Приехал ли В. К.1 и где ты живешь? День своего приезда я назвать не могу, но во всяком случае в тот же день приду к тебе. Все мы тебя крепко целуем. Горячо любящая тебя мама. Примечание. Из Бежецка письмо послано 30.VIII.1925 (адрес: Ленинград, ул. Халтурина, 5, кв. 12. Анне Андреевне Шилейко). Получено 31.VIII.1925. Лева -- Лукницкому Дорогой Павел Николаевич, Благодарю Вас за книги и прошу прощения, что так долго не писал. Заниматься начали мы поздно и пришлось нагонять другие школы. Ваши книги прекрасны, особенно "Пират королевы Елизаветы", я буквально проглотил ее. Занятия в школе у меня благополучны, сделаны важные работы по обществоведению и литературе и надеюсь, что также сойдет математика. Я очень жалел, что не мог увидать Вас в Петрограде, мне так Вас не хватало! Мама мне не писала с моего приезда, верно, я что-нибудь сболтнул, и она во мне разочаровалась. Приезжайте к нам зимой, мы будем ходить на лыжах, а если Вы любите кататься с горы на санках, гора у нас очень крутая. Из стихотворений я написал только 1 стихо-творение: "В Марокко", но оно не сделано и я не могу его послать. Мне очень хочется приехать к Вам в Петроград, но я не знаю, удастся ли мне это. Поздравляю Вас с окончанием университета и крепко жму Вашу руку. Бабушка и тетя шлют Вам привет. Лева P. S. Не знаете ли Вы, как здоровье мамы? Примечание. Из Бежецка письмо отправлено 22.Х.25 по адресу: Ленинград, ул. 3 июля (Б. Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено 5 янв. 1926 (в письме к А. А.). Лева -- Лукницкому Дорогой Павел Николаевич, Поздравляю Вас с наступающим Новым Годом и желаю Вам всего лучшего. У меня наступают каникулы, и наши девочки уезжают в деревню. Как было бы хорошо, если бы Вы с мамой приехали к нам на Рожде-ство, у нас превосходные горы и равнины для лыж. Теперь я увлекаюсь путешествиями по снегам на своих скоро-ходных лыжах. Стихов я уже давно не писал, нет настроения, ведь это Вы вдохно-вили меня тогда, я написал несколько стихотворений, которые посы-лаю Вам. Мне как начинающему особенно было интересно узнать, какого мнения о них мама, но из ее слов я понял, что из меня ничего хорошего не выйдет. Видя, что в поэты я не гожусь, я решил со стихами подождать, я сам понимаю, что я должен писать или хорошо или ничего. А без писа-ния скучно. На праздниках я собираюсь писать рассказ "Приключе-ния Коли в стране математики". У меня есть много тем для романов: "Атлантида", "Подземное царство", "Новый астероид". Еще не знаю, на чем я остановлюсь. Я очень рад, что у меня благополучно кончились зачеты, прихо-дилось много работать. В награду за это тетя Шура позволила мне выбрать любую книгу из своей библиотеки. Я в большем затруднении: хорошую книгу взять стыдно, а худую не хочется. Я очень часто вспоминаю Вас и жалею, что мы живем так далеко друг от друга. Как подвигается Ваша работа? Много ли удалось Вам собрать новых сведений для биографии? Крепко жму Вашу руку Искренне любящий Вас Лева P. S. Бабушка и тетя шлют Вам привет и поздравления. Примечание. Вложено в письмо к А. А., получено во вторник 5.I.1926. Передано Павлу Николаевичу в тот же день. А. И. Гумилева -- Ахматовой 11 марта 1926 года Аничка, дорогая моя! Сердечно благодарю тебя за присланные деньги и прошу извинить меня, что раньше не сделала этого. Всякий день все собиралась писать тебе и никак не могла собраться. Утро в работе по хозяйству, а после обеда лягу отдохнуть да и просплю до чаю. Ужасно, какое тяжелое время стоит! Все хворают. Головная боль, насморк и кашель. Лева с неделю не ходил из-за этого в школу. А у меня при этой пустяшной болезни еще и сильная слабость была. Но теперь опять все налажи-вается, Лева ходит в школу, я бодрее исполняю свою работу, а Шура хотя и чувствовала себя неважно, но все-таки не переставала ходить на занятия. Теперь самое худшее у нас время! Снегу масса, он начинает таять, и в валенках ходить нельзя, а в кожаных сапогах так скользко, что все падают. У Левы теперь идут зачеты и часты классные работы, 1-го апреля -- конец трети. Он очень боится за математику, ни я, ни Шура не можем ему помочь, а наша соседка, которая ему раньше помогала, теперь хворает сама, и ее маленький болен, так что Леве приходится самостоятельно справляться с Алгеброй и Геометрией. Ему обещано, если по всем предметам в эту треть будет благополучно, то поехать к Вам в Петроград во время весенних каникул. Только еще неизвестно, когда начнутся каникулы, раньше говорили, что они будут с 1 апреля на две недели, а уже сегодня сказали, что отпустят только на 10 дней с 24 апреля, значит Страстная и три дня Пасхи! Уже это совсем плохо! Вряд ли удастся наша поездка, а так хотелось бы пови-дать Вас, моя дорогая, тебя и Котю. Ты как-то написала в Левином письме, что хлопочешь о моем деле, а не написала, о каком: о доме или Колиных книгах? Может, вздумаешь нам написать, так напиши, пожалуйста, об этом. Я рада, что ты поправилась, моя родная, чтобы не простудиться, весенняя простуда самая худшая! Шура и Лева тебя крепко целуют, сейчас они уже спят, уже двенадцатый час ночи. Крепко, крепко тебя целую и еще раз благодарю за память и заботу. Горячо и неизменно любящая тебя Мама. Лева -- Лукницкому Дорогой Павел Николаевич, Мама написала мне, что Вы уже вернулись. Будьте добры передать маме, что мы просим написать новый адрес, мы уже послали ей два письма, а она пишет, что давно не имеет от нас известий. Я написал 3 стихотворения, из 2-х первых и "Битва при Гастингсе" составил трилогию и теперь пишу Вам стихи. 1. Битва при Йорке Много войска сходилось на Йоркской равнине, На просторных английских полях И гремело в устах их Гаральдово имя, И блестели лучи; на их крепких мечах... ...Под шатром расписным, под богатой палаткой Сам Гардрада, Гаральд вместе с Тости сидит Они мыслят: "Гаральда Саксонского... Стала власть, уж ему и нормандец вредит" Но саксонец Гаральд собирает войска И готовит им жаркую встречу. Говорит он: "Затея у них высока, Пусть узнают саксонскую сечу". И напал он на них, как орел на овец, И посыпались искры от стали Пусть и Тости-изменник погиб наконец: Варяги колоть не устали Отважные бьются в последнем бою За Англии славной державу... Сражаются саксы за волю свою; Варяги за громкую славу Но вот выступает саксонец Освальд И ясеневый лук свой сгибает, Стрела пролетела... и рухнул Гаральд... Варяжский герой умирает... 2. Сражение при Гастингсе, которое я не пишу Вам, так как Вы его знаете1. Битва при Гастингсе Англо-саксы за холмами В укреплениях сидят. Блещут войско знаменами, Стрелы меткие летят Сам Гаральд, саксонец смелый, На опасность лезет он. Вкруг него летают стрелы, Правый глаз уж поврежден. Но саксонцы победили, Все бежало перед ним. Поднимались тучи пыли, Бег врага неиздержим. ...Англо-саксы побежали, Точно зайцы от орлов, Славу громкую стяжали Про норманских храбрецов. Эти страшные норманы Окружили короля. Быстро он упал от раны, Покраснела вкруг земля. Поле трупами покрылось, Англо-саксов больше нет. Вот уже и солнце скрылось, И погас последний свет... 3. Старый замок Замок стоит над скалою, Замок, забытый давно. Было в нем время; рекою Пиво лилось и вино. Гости сидят за столами, Очи их ярко горят, Их услаждают стихами Скальды, построившись в ряд... ...Долго они осаждали, Долго сражались они. Приступы мы отражали, И проходили так дни. Напишите, пожалуйста, о том, как Вы провели лето и мнение о моих стихах. Как поживают Ваши родные и Николай Николаевич с семьей, пожалуйста, передайте им мой привет. Теперь я жду от Вас письма. Ваш Лева. P. S. В следующем письме я напишу Вам другие стихи. Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 26.Х.26 по адресу: Ленинград, ул. 3 июля (Б. Садовая), д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено 27.Х.26. Лева -- Лукницкому Дорогой Павел Николаевич! Не браните меня очень, хотя я достоин всякого осуждения за такое долгое молчание. Я получил Ваше письмо и книгу, но отложил ответ до того времени, когда буду свободен от занятий. Вчера нас распустили, и сегодня же пишу Вам. Дела мои по школе вовсе не блестящие: у меня два незачета, по геометрии и по физике, но я надеюсь исправить это за время каникул и сдать в начале новой трети. Признаюсь, поленился и жестоко наказан. Ваша книга "Волчец" нам всем очень понравилась. Я не говорю уже о посвящении и о надписи, что очень ценно для меня, я буду хра-нить эту книгу и всегда помнить Вашу любовь ко мне и внимание. Стихи прекрасны, особенно мне понравились: "Водолаз", "День- коренник" и "Камни". "День-коренник" очень нравится тете Шуре. Они очень красочны и образны, и в них "много динамического", как сказал Александр Михайлович Переслегин. Вы его видели у нас. Еще раз благодарю Вас за дорогой подарок. Я за это время не писал стихов и почти не исправлял, было некогда. Теперь меня интересует проза, и я пишу в нашу школьную газету "Прогресс", которая упорно регрес-сирует, так как никто не хочет писать. Для поддержки газеты "ШУС" назначил литературный конкурс: тому, кто напишет наибольшее коли-чество наилучших рассказов за весь год, тот получит какую-то денеж-ную премию. Редактор этой газеты попросил меня, и я дал свой рассказ "Тайна морской глубины"! И он оказался наилучшим. Теперь у меня готов другой рассказ "Ужас лунной ночи". Из стихов у меня только одно "Река Молога", напишите, пожалуйста, мне мнение и об нем. Река Молога Прекрасна ты, река Молога, С твоею тихою водой, На Волгу-матушку дорога В дни старины еще седой. Ты ведала иное время Здесь лося бил из лука финн, Не сеял здесь ржаное семя Лесов дремучих властелин. Бывало, из варяг в хазары К далеким чуждым городам Купцы везли свои товары По разливным твоим водам... ...Но вот пришли сюда славяне И привезли свои суда, Потребовали с финнов дани И стали строить города... Пропали финны и хазары, Настала новая пора, Пришли из Азии татары И стала "ханина гора". Монголы дикие сокрылись, Как исчезает ночи тень, И в нашем крае появились Дрюцково, Бежецы, Узмень. Мы долго сеяли, пахали, Наш край прославился давно В Москву мы рыбу отправляли, В Новгород крупное зерно. Молога дружна с Остречиной Как сестры нежные живут А Бежецк новый, горделивый, Второй Украиной зовут. Прощайте, дорогой Павел Николаевич Жду от Вас ответа. Ваш Лева Примечание. Письмо отправлено из Бежецка 20.ХII.26 по адресу: Ленинград, ул. 3 июля д. 8, кв. 6. Павлу Николаевичу Лукницкому. Получено 22.ХII.26. Лева -- Лукницкому Письмо без даты Дорогой Павел Николаевич, Я был очень рад получить от Вас письмо, которое меня успокоило насчет моей драмы. Вы знаете ее ведь хорошо, понимаю все ее недо-статки, но мне хотелось бы слышать Ваше мнение, которым я очень дорожу. Я все ждал от Вас письма, тетя Шура мне сказала, что Вы хотели вскоре мне написать. Конечно, я сам должен был написать, но так случилось, что все это время у меня было очень много дела, особенно когда заболела бабушка. Тут я запустил уроки, и нужно было догонять, делать доклады, писать сочинения и себе, и товарищам, кото-рые объясняли мне пропущенные. Я не знаю, как, но у меня никогда нет свободного времени: с утра работаю по хозяйству, пришлось много возиться с дровами; потом учу уроки, в 12 ч. иду в школу, а возвра-щаюсь около 7 часов. Теперь даже в кино некогда пойти. Мне сказали, что у Вас есть новые стихи, и обещали дать газету, потом куда-то ее затеряли. Если Вам не трудно, пришлите мне не-сколько Ваших стихотворений. Очень Вам благодарен, дорогой Павел Николаевич, за Ваш подарок. Теперь буду ждать обещанного свида-ния. Простите, что долго не отвечал, сознаюсь, что поступил невеж-ливо, но всему виной зачеты. Бабушка просит передать Вам привет Ваш Лева P. S. Посылаю Вам мое только написанное стихотворение "Шахматная партия (атака)" Лева Шахматная партия (атака) Благословенная Каисса, Меня спасает твой приход: Я на доске, хитрей Улисса, Себе выискиваю ход. Я грозно пешек надвигаю, Оплот надежный им слоны. Конем умелым упреждаю Атаку с правой стороны. Не помогает рокировк