бы ему перечить, если бы и захотел, но в том-то и горе, что большинство гномов держалось одного с ним мнения, за исключением разве толстяка Бомбура, Фили и Кили. Бильбо, разумеется, не одобрил нового поворота событий. Ему и так давно опостылела Гора, а тут еще предстояло сидеть в осаде! Это было слишком! "Вся Гора изнутри провоняла драконом, - ворчал он себе под нос, - тошнит от этого запаха. И сухарник уже не лезет в горло". Ночной вор Дни тянулись медленно и скучно. Гномы убивали время, раскладывая сокровища по кучкам и приводя их в порядок. Торин наконец завел разговор об Аркенстоне Трейна и убедительно попросил своих спутников обшарить все углы. - Аркенстон моего отца, - сказал он, - один дороже золотой реки, а для меня он и вовсе не имеет цены. Из всего богатства именно его я предназначаю для себя и жестоко отомщу всякому, кто найдет его и утаит. Бильбо слышал его слова и очень испугался : что будет, если камень найдут? Он спрятал его в узелок с тряпьем, который клал себе под голову вместо подушки. Но промолчал, потому что по мере того, как скука становилась все невыносимее, в голове его постепенно зрел план. Все шло без изменений, как вдруг вороны принесли новость, что Дейн с пятью сотнями гномов вышел из Железных Холмов и дня через два будет в Дейле. - Боюсь, им не подойти к Горе незамеченными, - закончил Роак. - Как бы не завязался бой в долине. Не нравится мне это. Народ они, конечно, решительный, но едва ли им под силу справиться с войском, которое вас осаждает. А если и справятся, то что ожидает вас? По пятам за ними идут зима и снег. Чем вы будете кормиться без поддержки и расположения соседей? Дракона не стало, но как бы сокровища не принесли вам смерть! Но вразумить Торина было невозможно. - Зима и мороз пощиплют людей и эльфов тоже, - возразил он. - Они, может быть, не вынесут жизни в необитаемом крае. Как навалятся на них мои родственники и нажмет зима - так они поневоле заговорят по-другому. В эту ночь Бильбо решился. Ночь была безлунная, небо черное. Как только полностью стемнело, Бильбо отошел в угол задней комнаты и вытащил из узелка веревку и Аркенстон, завернутый в тряпицу. Потом вылез на верхушку стены. Там дежурил Бомбур. - Здорово холодно! - сказал Бомбур. - А внутри довольно тепло, - заметил Бильбо. - Еще бы. Но мне еще стоять до двенадцати ночи, пробурчал толстяк. - Скверная вышла история. Упаси бог, чтобы я осуждал Торина, да растет его борода беспредельно, а только он всегда был упрямец и не отличался гибкостью. - С гибкостью и у меня сейчас неважно, - заметил Бильбо. - Ноги совершенно одеревенели, я оттоптал их на каменных лестницах и в коридорах. Дорого я дал бы за то, чтобы походить по мягкой травке. - А я бы дорого дал за глоток чего-нибудь крепкого, за сытный ужин да за мягкую постель! - К сожалению, пока осада продолжается, не могу тебе этого предложить. Но зато могу предложить вот что: уже давно я не стоял на часах и с удовольствием за тебя подежурю, если хочешь. Все равно мне сегодня не спится. - Ты хороший товарищ, Бильбо Бэггинс, с радостью соглашаюсь. Если что заметишь, не забудь - сперва разбуди меня! Я лягу недалеко от двери, слева от входа. - Ступай, ступай, - сказал Бильбо. - Я разбужу тебя в полночь, а ты разбудишь следующего часового. Едва Бомбур ушел, Бильбо надел кольцо, привязал веревку, перелез через стену и начал спускаться вниз. Впереди у него было пять часов. Бомбур будет спать, он мог спать в любое время, после приключений в Черном Лесу он все мечтал увидеть те же прекрасные сны. Остальные трудились, и вряд ли кому-то из гномов, даже Фили и Кили, могло прийти в голову выйти на стену не в свое дежурство. Темнота стояла полная, дорога была незнакома. Наконец Бильбо умудрился добраться до излучины, и оставалось перейти вброд, чтобы выйти прямо к лагерю. Поток в этом месте был неглубокий, но широкий, и маленький хоббит с трудом перебрался в темноте на другую сторону. Он был почти уже на том берегу, как вдруг оступился на скользком камне и с шумом шлепнулся в холодную воду. Только он выбрался на сушу, дрожа от холода и отплевываясь, как подбежали эльфы с фонарями и стали шарить между камнями. - Нет, это не рыба! - сказал один. - Тут прячется шпион. Прикройте фонари, а то ему они помогут больше, чем нам, если он - забавное маленькое существо, слуга гномов. - Слуга, вот еще! - в негодовании фыркнул Бильбо - и тут же громко чихнул. Эльфы немедленно кинулись на звук. - Светите сюда! - окликнул их Бильбо. - Тут я, тут! - Он стянул кольцо с пальца и выглянул из-за валуна. Эльфы мигом оправились от изумления и схватили его. - Кто ты? Гномовский хоббит? Что ты тут делаешь? Почему наши часовые тебя не заметили? - забросали они Бильбо вопросами. - я - мистер Бильбо Бэггинс, - ответил он с достоинством, - спутник Торина. Я хорошо знаю вашего короля в лицо, но он, вероятно, не знает, как выгляжу я. Меня наверняка помнит Бэрд, и его-то я и хочу видеть. - Вот как! - сказали эльфы. - А какое у вас к нему дело ? - Какое бы ни было, любезные эльфы, оно касается только меня. Если есть у вас желание вернуться в родные леса, а не сидеть вечно в этом унылом холодном месте, ведите меня поскорее к костру, чтобы я обсох, а потом дайте поговорить с начальниками. Только скорее. Я могу провести здесь не больше двух часов. Вот как случилось, что часа через два после побега Бильбо сидел у жаркого костра перед большой палаткой, а рядом, с любопытством глядя на него, сидели король лесных эльфов и Бэрд. Хоббит в доспехах, сделанных руками эльфов, заверну<%8>тый в<%8> старое одеяло, - такое зрелище увидишь не каждый день. - Знаете, право, - Бильбо говорил самым своим деловым тоном, - создалось совершенно невыносимое положение. Я лично крайне устал от всей этой истории. Я хочу домой, на запад, там жители гораздо благоразумнее. Но, понимаете, у меня в этом деле свой интерес - четырнадцатая доля, как гласит письмо, к счастью, я его сохранил. - И он достал из кармана своей старой куртки, надетой поверх кольчуги, смятое, сложенное во много раз письмо Торина, найденное им на каминной полочке под часами. - Четырнадцатая часть общего дохода, - продолжал он. - Лично я готов внимательно рассмотреть ваши притязания и вычесть из целого справедливо причитающуюся вам сумму и только потом заявить право на свою долю. Но вы не знаете Торина Оукеншильда. Уверяю вас, он так и будет сидеть на куче золота, пока не умрет с голоду, если вы отсюда не уйдете. - Ну и пусть! - отозвался Бэрд. - Такому безмозглому упрямцу туда и дорога. - Совершенно верно, - продолжал Бильбо. - Я вас понимаю. Но, с другой стороны, зима приближается, скоро тут будет и снег, и мороз. Продовольствия будет не хватать, даже эльфам придется туго. Возникнут и другие трудности. Вы не слыхали про Дейна и гномов с Железных Холмов? - Слыхали когда-то. А какое они имеют к нам отношение? - спросил король. - Так я и думал. Значит, у меня есть кое-какие сведения, которых нет у вас. Дейн, должен вам сообщить, находится в двух днях перехода отсюда, с ним по крайней мере пятьсот свирепых гномов; многие из них опытные воины, участвовали в ужасной войне гномов с гоблинами, вы несомненно о ней слыхали. Когда они дойдут сюда, начнутся большие неприятности. - Зачем ты нам все это рассказываешь? - сурово спросил Бэрд. - Ты предаешь твоих друзей или запугиваешь нас? - Дорогой Бэрд! - пропищал Бильбо. - Не спеши с выводами! В жизни не встречал таких подозрительных людей! Просто я пытаюсь избавить от неприятностей всех заинтересованных лиц. Теперь я сделаю вам предложение. - Послушаем! - отозвались король и Бэрд. - Вернее, посмотрим! - поправил хоббит. - Вот! - И он вынул из тряпицы Аркенстон. Сам король эльфов, чьи глаза привыкли взирать на красивые вещи, был поражен. Даже Бэрд молча дивился камню. Словно шар, наполненный лунным светом, висел он перед ними в сети, сотканной из сверкания снежинок. - Это Аркенстон Трейна, - пояснил Бильбо, - Сердце Горы. И сердце Торина. Для него камень ценнее золотой реки. Отдаю его вам. Он поможет вам вести переговоры. - И Бильбо не без сожаления протянул чудесный камень Бэрду. Тот, как зачарованный, уставился на Аркенстон в своей руке. - Но как он достался тебе и почему ты отдаешь его, как свой? - спросил он, оторвав с усилием взор от камня. - Н-ну, - смущенно ответил хоббит, он не совсем мой, но я...понимаете, я готов не требовать своей доли. Может, я и Взломщик, со стороны виднее, я лично себя таковым никогда не считал, но Взломщик более или менее честный. <%8>Сейчас я возвращаюсь назад, и пусть гномы делают со мной, что хотят. Надеюсь, камень принесет вам пользу. Король эльфов посмотрел на Бильбо, как на диковину. - Бильбо Бэггинс! - сказал он. - Ты более достоин носить королевские доспехи эльфов, чем многие из тех, на ком они сидят лучше. Но что-то я сомневаюсь, чтобы Торин Оукеншильд думал так же! Пожалуй, я все-таки лучше знаком с гномами, чем ты. Вот мой совет: оставайся с нами, тут тебе будут оказаны почет и гостеприимство. - Спасибо, спасибо большое, - ответил Бильбо и поклонился. - Я думаю, негоже было бы покинуть друзей сейчас, после того как мы столько пережили вместе. Да и я обещал старине Бомбуру разбудить его в двенадцать ночи ! Сколько ни уговаривали его, он не остался, тогда с ним послали провожатых, и король с Бэрдом на прощанье отдали ему честь. Когда Бильбо проходил через лагерь, какой-то старик, сидевший у дверей одной из палаток, закутавшись в темный плащ, встал и подошел к нему. - Отличный поступок, мистер Бэггинс! - сказал он, хлопая Бильбо по спине. - Прост-прост, а всегда выкинет что-нибудь неожиданное! Это был Гэндальф! Впервые за много дней Бильбо пришел в восторг. Но когда он тут же хотел расспросить волшебника, тот остановил его : - Все в свое время! Если не ошибаюсь, события идут к концу. Тебе сейчас придется солоно, но не унывай! Может, ты и выкрутишься. Вас всех ожидают такие новости, о которых даже вороны не слыхали. Доброй ночи! Озадаченный, но в то же время приободренный, Бильбо поспешил дальше. Его привели к безопасному броду и благополучно доставили сухим на другой берег; тут он распростился с эльфами и стал карабкаться вверх к воротам. Им вдруг овладела безмерная усталость, но все-таки он влез по веревке на стену еще до полуночи. Веревка, слава богу, висела там, где он ее оставил. Он отвязал ее, спрятал, а потом уселся на стене и задумался: что же произойдет дальше? На душе у него было тревожно. В двенадцать он разбудил Бомбура, потом свернулся в уголке калачиком и, не слушая благодарностей толстяка (он сознавал, что не очень-то их заслужил), крепко заснул, выбросив из головы все заботы. И, скажем по секрету, он видел во сне яичницу с беконом. Гроза разразилась На другое утро спозаранку в лагере раздались звуки труб. Вскоре на узкой тропе показался гонец. На некотором расстоянии от стены он остановился, окликнул гномов и спросил, согласен ли Торин выслушать новых послов, - есть новости, и обстоятельства переменились. - Вероятно, подходит Дейн! - сказал Торин своим сподвижникам. - Они прослышали о его приближении. Я так и думал, что настроение у них живо переменится. Пусть придут в небольшом количестве, без оружия, и я выслушаю их! - крикнул он посланцу. Около полудня снова заколыхались знамена Леса и Озера. Приближалось двадцать человек. В начале узкой тропы они положили мечи и копья и приблизились к воротам. Гномы с удивлением увидели Бэрда и короля эльфов, впереди которых выступал какой-то старик в плаще и капюшоне, несший в руках деревянную шкатулку, окованную железом. - Приветствую тебя, Торин, - произнес Бэрд. - Ты не передумал? - Мое решение не меняется оттого, что несколько раз взошло и село солнце, - ответил Торин. - Ты пришел задавать мне пустые вопросы? Я вижу, войско эльфов не отослано домой, как я велел! Ты пришел зря. Пока они тут, я отказываюсь вести переговоры. - Так, значит, не существует ничего, за что бы ты отдал часть твоего золота? - Ничего такого, что можешь предложить ты. - А что скажешь об Аркенстоне Трейна? - спросил Бэрд, и в тот же миг старик откинул крышку шкатулки и поднял вверх драгоценный камень. Камень сверкнул ярким белым блеском. От изумления у Торина отнялся язык. Долгое время все молчали. Наконец Торин заговорил, и голос его звучал хрипло от сдерживаемой злобы: - Этот камень принадлежал моему отцу, он мой. Почему я должен выкупать свою собственность? - Любопытство взяло верх, и он, не удержавшись, спросил: - Как попала к вам в руки святыня нашего королевского рода? Правда, ворам не задают таких вопросов. - Мы не воры, - возразил Бэрд. - То, что принадлежит тебе, мы отдадим в обмен на наше. - Как он попал к вам, я спрашиваю? - с нарастающим гневом закричал Торин. - Я дал! - пискнул до смерти перепуганный Бильбо, выглядывая из-за стены. - Ты? Ты? - завопил Торин, поворачиваясь к хоббиту и хватая его обеими руками. - Жалкий хоббит! Ах ты... Взломщик паршивый! - От возмущения Торин не находил слов и тряхнул бедного Бильбо, как щенка. - Клянусь бородой Дьюрина! Хотел бы я увидеть сейчас Гэндальфа! Будь он проклят за то, что подсунул нам тебя! Пусть отсохнет его борода! А тебя я сброшу со скалы! - И Торин поднял Бильбо кверху. - Остановись! Твое желание исполнилось! - произнес чей-то голос. Старик со шкатулкой скинул плащ и капюшон. - Гэндальф тут! И кажется, как раз вовремя. Вам не нравится мой Взломщик - что делать, но, пожалуйста, не калечьте его! Поставьте его и послушайте сперва, что он скажет. - Да вы все тут в заговоре! - зарычал Торин и неохотно поставил Бильбо на стену. - Никогда больше не буду иметь дело с волшебниками и их приятелями. Что ты можешь сказать в свое оправдание, ты, крысиное отродье? - Ай-ай-ай, как все это неприятно! - сказал Бильбо. - Может быть, вы помните, что разрешили мне самому выбрать свою четырнадцатую часть? Возможно, я принял ваше разрешение чересчур буквально, мне говорили, что гномы порой любезнее на словах, чем на деле. Правда, было время, когда вы, смею думать, считали, что я вам принес кое-какую пользу. Крысиное отродье... Нет, вы слыхали? Так это и есть благодарность за услуги, которую вы мне обещали, Торин, от себя и от вашей семьи? Считайте, что я распорядился своей долей, как хотел, и покончим с этим! - Так я и сделаю, - мрачно отозвался Торин. - Я покончу с тобой все отношения. Смотри не попадайся мне больше! - Он повернулся и крикнул вниз через стену: - Меня предали! Расчет был верный: я не могу не выкупить Аркенстон, сокровище нашего рода. За него я отдаю четырнадцатую часть богатства серебром и золотом. На это уйдет доля изменника, пусть он убирается с этой наградой, а вы там делите ее, как знаете. Ему перепадет немного, не сомневаюсь. Забирайте его, коли хотите, чтобы он остался жив. Я расстаюсь с ним без сожалений. - Спускайся к своим друзьям, - буркнул он, обращаясь к Бильбо, - а не то я тебя сброшу. - А как же золото и серебро? - спросил Бильбо. - Отдадим своим чередом, когда управимся. Спускайся! - Пока не будет выкупа, камень останется у нас! - воскликнул Бэрд. - Для короля Под Горой вы ведете себя не слишком красиво, - проговорил Гэндальф. Но все еще может перемениться. - Вот именно, - подтвердил угрожающе Торин; и так велика была власть богатства над его душой, что он уже прикидывал, как бы с помощью Дейна захватить Аркенстон и не уплатить обещанный выкуп. Бильбо спустился по веревке со стены, и в награду за все труды ему досталась лишь кольчуга, подаренная раньше Торином. Многие гномы не могли смотреть ему в глаза от стыда и искренне жалели, что Бильбо изгнан с позором. - До свиданья! - крикнул им Бильбо. - Может, мы еще встретимся как друзья. - Прочь! - рявкнул Торин. - На тебе кольчуга, сделанная руками гномов, она слишком хороша для тебя. Стрелой ее не пробьешь, но если ты сейчас же не уберешься, я тебе ноги прострелю, жалкая тварь! Скорей! - Не торопись! - сказал Бэрд. - Мы даем вам время до завтрашнего утра. В полдень мы вернемся и проверим, приготовлен ли выкуп за камень. Если все будет без обмана, уйдем мы и уйдет войско эльфов. А теперь до свиданья! Они ушли к себе в лагерь, а Торин немедленно послал гонцов Роака к Дейну, велел пересказать, что здесь произошло, и поторопить его. Прошел день, миновала ночь. Наутро ветер переменился, было пасмурно и мрачно. На рассвете в лагере людей и эльфов поднялся переполох: скороходы донесли, что из-за восточного отрога показалось войско. То был Дейн. Он шел без привала всю ночь и потому прибыл раньше, чем ожидали. На каждом его воине была длинная стальная кольчуга до колен, на ногах - поножи из тонкой и гибкой металлической сетки; только подданные Дейна владели секретом ее выделки. Гномы вообще необычайно сильны и выносливы для своего роста, но воины Дейна выделялись особенной силой. В руках они держали тяжелые двуручные боевые мотыги, сверх того у каждого на боку висел короткий широкий меч, а за спиной - круглый щит. Бороды у них были расчесаны надвое, заплетены и заткнуты за пояс. Шлемы были железные, башмаки тоже железные, а лица - суровые. Затрубили трубы, призывая к оружию людей и эльфов. Армия гномов приближалась с поразительной быстротой; они остановились между рекой и восточным отрогом, после чего несколько воинов перешли реку и, не доходя до лагеря, положили на землю оружие и подняли кверху руки в знак мирных намерений. Бэрд сам вышел им навстречу, и Бильбо с ним. - Нас послал Дейн, сын Нейна, - сказали гномы. - Услыхав, что возродилось прежнее королевство, мы поторопились соединиться с нашими родственниками. А кто вы такие? Зачем вы стоите под укрепленными стенами, словно враги? Если передать эти приличествующие случаю старомодно учтивые слова простым языком, то они означали: "Вам тут делать нечего. Мы все равно пройдем дальше, так что посторонитесь, или будем драться". Гномы хотели протиснуться между Горой и излучиной реки, так как этот узкий перешеек выглядел наименее защищенным. Бэрд, естественно, отказался пропустить гномов к Горе. Он твердо решил сперва дождаться золота и серебра в обмен на Аркенстон; он не верил, чтобы Торин исполнил свое обещание после того, как получит столь значительное и воинственное подкрепление. Новоприбывшие доставили бы в крепость большой запас продовольствия, ибо воины Дейна, несмотря на быстроту перехода, несли на спинах громадные тюки. Тогда осажденные выдержали бы многонедельную осаду, а тем временем подоспели бы новые и новые гномы, так как родственников у Торина сохранилось много. Гномы могли также открыть другие входы и поставить там охрану, и тогда осаждающим пришлось бы буквально окружить Гору со всех сторон, а на это у них не хватило бы народу. Бэрд совершенно правильно угадал замыслы гномов (недаром летали взад-вперед между Торином и Дейном вороны). Но путь гномам был пока прегражден, поэтому как они ни горячились, а пришлось послам удалиться, бранясь себе в бороды. Бэрд сразу же послал к воротам своих гонцов, но никакого выкупа они там не обнаружили. Более того, в них полетели из-за стены стрелы и они в испуге повернули обратно. В лагере у людей и эльфов поднялась суматоха, как перед боем. Гномы Дейна уже наступали вдоль восточного берега реки. - Простофили, усмехнулся Бэрд, - так близко подойти под самую Гору! Они ничего не смыслят в надземной войне, привыкли воевать в рудниках. С их правого фланга у нас спрятано в скалах много лучников и копьеносцев. Говорят, кольчуги у гномов хороши, но мы это проверим. Мы нападем на них сейчас, сразу с обеих сторон, пока они не опомнились. Но король эльфов промолвил: - Нет, ради золота я не стану торопиться начинать битву. Гномы все равно не минуют нас, и что бы они ни затеяли, мы сразу заметим. Будем надеяться, что примирение еще возможно. Если же, к несчастью, дело дойдет до схватки, что ж, на нашей стороне численный перевес. Король, однако, не принял в расчет характера гномов. Сознание, что Аркенстон в руках у осаждающих, лишало их покоя. Они уловили колебания Бэрда и его друзей и решили нанести удар немедля. Внезапно, без всякого предупреждения они молча пошли в атаку. Запели луки, засвистели стрелы. Бой начался! И вдруг, еще внезапнее, наступила тьма! Небо закрыла черная туча. Поднялся ураган и принес раскаты грома (и это накануне зимы!), молния осветила вершину Горы. А ниже грозовой тучи появилась еще одна - черный вихрь, мчавшийся к Горе не по ветру, а с севера, будто туча из птиц, настолько сплошная, что просвета между крыльями не было. - Стойте! - закричал вдруг Гэндальф, он встал между наступающими гномами и рядами людей и эльфов и поднял руки. - Стойте! - повторил он громовым и грозным голосом, и посох его сверкнул, как молния. - Грядет ужас! Увы, скорее, чем я думал. Близятся гоблины! С ними Больг, чьего отца Азога ты убил в рудниках Морайи, о Дейн! Смотрите! Над армией гоблинов несутся летучие мыши. Гоблины скачут на варгах, и варги у них в свите! Смятение охватило изумленных воинов. Тьма все сгущалась. Гномы с ужасом глядели в небо. У эльфов из груди вырвался стон. - Сюда! - закричал Гэндальф. Мы еще успеем держать совет. Пусть Дейн, сын Нейна, придет к нам. Так началась битва, которой никто не ожидал, ее назвали потом битвой пяти армий. Страшно вспомнить о ней! На одной стороне были гоблины и чудовищные варги, на другой - эльфы, люди и гномы. История этой битвы такова. С момента смерти Верховного Гоблина враждебность его племени к гномам переросла в смертельную ненависть. Гонцы засновали между их городами, колониями, крепостями; гоблины решили овладеть всем Севером. Тайным образом собирали они сведения; под всеми горами ковалось оружие, вооружались армии. Потом гоблины двинулись в поход. Они шли под землей, туннелями, либо под покровом ночи. И наконец в глубине большой горы Ганабад, где была их столица, собралось невиданное войско. Гоблины задумали дождаться грозы и напасть на гномов врасплох. Здесь они услыхали весть о гибели Смога и обрадовались. Ночь за ночью бежали они между гор по пятам за Дейном и внезапно появились у Горы. Никто, даже вороны не ведали об их нашествии. Что было известно Гэндальфу, нельзя сказать, но, во всяком случае, столь внезапное нападение явилось и для него неожиданностью. На совете Гэндальф, король эльфов, Бэрд и Дейн выработали следующий план: гоблины - всеобщие враги, с их приходом распри должны быть забыты. Единственный способ - заманить гоблинов в долину между отрогами Горы, а самим засесть наверху. Но если часть войска гоблины перебросят через Гору, окружив ее со всех сторон, то союзники пропали, так как тогда гоблины атакуют их и с тыла и сверху. Гроза пронеслась, гром укатился на юго-восток, но туча летучих мышей опускалась все ниже, кружилась у них над головой, закрывая свет и наполняя сердца страхом. - К Горе! - закричал Бэрд. - Займем места, пока есть время! На южном отроге по всему склону стояли эльфы, на восточном - люди и гномы. Бэрд с отрядом наиболее проворных людей и эльфов взобрался на гребень восточного отрога, чтобы обозревать северную сторону. О ужас! Окрестности Горы почернели от полчищ врагов. Через минуту передние гоблины обогнули отрог и хлынули в долину. То были лучшие наездники среди гоблинов, их вой и визг раздирали уши. Отряд храбрецов из войска Бэрда встал у них на пути, пытаясь отвлечь их. Потом люди разбежались в стороны, но многие были убиты. Как и надеялся Гэндальф, гоблины, разозленные нежданным сопротивлением, сосредоточились позади авангарда и теперь в ярости кинулись в долину. Их багрово-черных знамен было не сосчитать, гоблины неслись беспорядочным и буйным потоком. Страшная то была битва. Самое опасное из приключений Бильбо, которым впоследствии он больше всего гордился и которое с удовольствием вспоминал, хотя роль его тогда была весьма незначительна. Собственно говоря, он с самого начала надел кольцо и исчез из виду, не избавившись, однако, полностью от опасности. Волшебное кольцо не спасает в полной мере в случае нападения гоблинов и не отвращает летящие стрелы и копья. Зато оно все-таки помогает выскальзывать из-под ног, и голова ваша не становится избранной мишенью какого-нибудь ретивого гоблина, желающего снести своим мечом именно ее. Снести ее могут только случайно. Первыми бросились в атаку эльфы. Их воодушевляла ожесточенная холодная ненависть к гоблинам. Так сильна была их злоба, что копья и мечи в их руках светились во тьме холодным сиянием. Когда вражеское войско столпилось в долине, эльфы выпустили в них ливень стрел. Вслед за стрелами полетели тысячи копий. Гоблины оглушающе выли. Скалы почернели от гоблинской крови. Едва гоблины оправились от натиска эльфов, в долине прокатился рокочущий рев. С возгласами "Морайя!" и "Дейн!" выскочили с другой стороны гномы Железных Холмов, потрясая боевыми мотыгами, а за ними выбежали воины Озерного города с длинными мечами. Паника охватила гоблинов. Они повернулись навстречу новому врагу, и тогда эльфы снова бросились в атаку в удесятеренном количестве. Многие гоблины уже ударились в бегство вдоль реки, чтобы избежать ловушки, варги уже стали кидаться на своих седоков, разрывая трупы и раненых. Уже победа, казалось, близка, как вдруг сверху раздались новые клики. Гоблины действительно взобрались на Гору с обратной стороны и теперь бешеным потоком струились по склонам вниз, не обращая внимания на тех из своих, кто с воем срывался в пропасть. Гоблины хотели атаковать отроги сверху, от ворот. На каждый отрог вели тропы с главной Горы; людей, эльфов и гномов Дейна не хватало, они не могли перерезать каждую тропу. Надежда на победу померкла. Удалось отразить лишь первый натиск черной лавины. День давно перевалил за половину. Гоблины снова собрались в долине. Туда уже примчались хищные варги и с ними гвардия Больга - гоблины громадных размеров со стальными кривыми саблями. Грозовое небо все темнело. По-прежнему большие летучие мыши кружили над головами эльфов и людей и впивались в раненых, как вампиры. Бэрд изо всех сил защищал восточный отрог, но постепенно и он начал отступать. А эльфов вместе с королем загнали к самому сторожевому посту на Вороньей Высоте. Вдруг послышался громкий клич, из ворот раздался звук трубы. Они забыли про Торина! Часть стены, разбитая ломом, свалилась в водоем. Из пролома выскочили король Под Горой и его соратники. Куда девались их плащи и капюшоны?! Их заменили сверкающие доспехи. Глаза гномов горели красным огнем. В сумерках золотые доспехи Торина светились как будто раскаленный металл на углях. Гоблины, засевшие на Горе, начали сбрасывать на них камни, но гномы продолжали спускаться, прыгая с уступа на уступ. Так они сбежали по склону в долину и вступили в бой. Варги и всадники падали мертвыми или обращались в бегство под их натиском. Торин с бешеной силой размахивал мечом, и казалось, что он неуязвим. - Ко мне! Ко мне, эльфы и люди! Ко мне, мои родичи! - взывал он, и голос его гудел в долине, как рог. К нему на помощь бросились гномы Дейна. Туда же вниз сбежали с отрогов многие люди, и Бэрд не смог удержать их. С другой стороны появились копьеносцы эльфов. Гоблинов опять разбили, долина покрылась черными грудами отвратительных трупов. Варгов отогнали, Торин теснил мечом гвардию Больга, но не мог же он пронзить все ряды сразу. Уже много полегло людей, и гномов, и прекрасных эльфов, которые могли бы жить да жить в своих лесах. По мере того как долина расширялась, атака Торина ослабевала. Соратников его было слишком мало, фланги не защищены. Скоро варги перешли в атаку, и гномам Торина пришлось образовать кольцо, ибо со всех сторон их окружили гоблины и волки. Гвардия Больга с воем устремилась на наших гномов, точно волны на песчаный остров. Друзья уже не могли им помочь, так как с Горы сыпались все новые полчища гоблинов, и повсюду людей и эльфов медленно одолевали. На эту картину с горестью взирал Бильбо. Он занял позицию на Вороньей Высоте вместе с эльфами, отчасти потому, что оттуда было больше шансов спастись, а отчасти (как подсказывала ему туковская часть его сознания) потому, что в неизбежной последней схватке он предпочитал защищать короля эльфов. Гэндальф, кстати сказать, тоже сидел рядышком на земле, погруженный в глубокое раздумье, очевидно собираясь устроить под конец какой-то последний волшебный взрыв. "Теперь уже недолго осталось, - думал Бильбо. - Как только гоблины захватят ворота, так мы все будем перебиты или взяты в плен. Как подумаешь, сколько пришлось всего перенести зря, так, право, плакать хочется. По мне, лучше бы старина Смог продолжал лежать на проклятых сокровищах, все равно они теперь достанутся этим гнусным тварям. Бедный толстяк Бомбур, бедные Балин, Фили и Кили, и Бэрд тоже, и озерные жители, и веселые эльфы - все они погибнут! Горе мне! Много я слыхал песен про битвы, и так выходило, будто и поражение может приносить славу. А на самом деле все это очень неприятно, чтобы не сказать печально. Как бы мне хотелось очутиться где-нибудь подальше!" Ветер вдруг разогнал тучи, запад перерезала красная полоса заката. Бильбо обернулся на свет, у него вырвался громкий возглас, сердце часто забилось - на фоне светлой полосы он увидел темные летящие тени. - Орлы! Орлы! - закричал он. - Приближаются орлы! Глаза редко подводили Бильбо. В самом деле, это летели орлы, ряд за рядом, несчетное войско, должно быть, собранное со всех гнезд Севера. - Орлы! Орлы! - Бильбо прыгал и размахивал руками. Видеть его эльфы не могли, но услышали. Они подхватили крик, и голоса их разнеслись по всей долине. Орлы! - еще раз крикнул Бильбо, но тут камень, брошенный сверху, ударил его по шлему, Бильбо рухнул на землю и больше ничего не видел и не слышал. Обратный путь Когда Бильбо пришел в себя, вокруг не было буквально ни души. Он лежал на плоских камнях Вороньей Высоты. Стоял безоблачный холодный день. Бильбо окоченел, весь дрожал, но голова у него горела. - Что произошло? - спросил он себя. К числу павших героев меня как будто пока не отнесешь. Хотя еще не все потеряно. С трудом, превозмогая боль, он приподнялся и сел. Поглядев вниз, он не увидел в долине живых гоблинов. Голова его начала понемножку проясняться, ему показалось, что там ходят эльфы. Он протер глаза. Лагерь людей и эльфов стоял на прежнем месте. Около Главных ворот было заметно какое-то шевеление - кажется, гномы разбирали стену. Но тишина стояла мертвая ни песен, ни весело перекликающихся голосов. В воздухе нависла скорбь. - Все-таки, пожалуй, это победа! - сказал Бильбо, ощупывая ноющую голову. - И унылая, однако, это вещь. Вдруг из-за края обрыва показалась голова карабкающегося вверх человека; тот направлялся в сторону Бильбо. - Эй! - закричал Бильбо слабым голосом. - Эй, что нового? - Что за голос раздается среди камней? - Человек остановился, озираясь вокруг. И тут Бильбо вспомнил про кольцо! "Тьфу ты, - подумал он. - Быть невидимкой, оказывается, тоже не всегда выгодно. Если бы не кольцо, я, наверное, провел бы ночь в тепле и уюте". - Это я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! - закричал он, срывая кольцо. - Удачно, что я тебя нашел! - сказал человек, шагнув к нему. - Я уже давно тебя ищу. Тебя причислили бы к убитым, если бы не волшебник: он уверял, будто в последний раз слышал твой голос именно тут. Ты сильно ранен? - Кажется, только садануло по голове, - ответил Бильбо. - Хорошо, на мне шлем и череп у меня крепкий.Но все равно я чувствую слабость, и ноги как соломенные. - Я отнесу тебя в лагерь, - сказал человек и с легкостью поднял его на руки. Человек шел уверенно и быстро. Спустя короткое время он уже поставил Бильбо на землю перед палаткой. В дверях стоял Гэндальф с рукой на перевязи! Даже волшебник и тот был ранен, а что говорить о других - в войске почти не осталось не пострадавших. Увидев Бильбо, старик очень обрадовался. - Бэггинс! - воскликнул он. - Вот так сюрприз! Все-таки жив! Ну и рад же я! Я уж боялся, что даже тебе изменило счастье. Страшная вышла история, чуть все не кончилось крахом. Но о конце я тебе потом расскажу. Сейчас идем! - Тон его вдруг сделался серьезным. - Тебя ждут, - добавил он и ввел хоббита в палатку. - Торин! - сказал он, входя. - Я привел его. Да, там лежал Торин Оукеншильд, весь израненный; пробитая кольчуга и зазубренный топор валялись рядом на полу. Торин поднял голову. - Прощай, добрый вор, - сказал он. - Я ухожу в чертоги ожидания к моим праотцам до той поры, когда мир изменится к лучшему. Я оставляю все золото и серебро, так как там, куда я ухожу, оно мало ценится. Я хочу проститься с тобой по-хорошему и взять обратно свои слова, произнесенные тогда у ворот, и загладить свои поступки. Бильбо, опечаленный, преклонил колено. - Прощай, король Под Горой! - сказал он. - Никакие горы золота не заменят нам тебя и не возместят этой утраты. Но я все-таки рад, что разделял с тобой опасности, - не всякому Бэггинсу доставалась честь участвовать в таком приключении. - Это не так! - возразил Торин. - В тебе хорошего больше, чем ты думаешь, недаром ты родился в доброжелательном краю. Доля отваги, доля мудрости, сочетающихся в меру. Если бы наш брат побольше ценил вкусную пищу, застолье и песни и поменьше золото, то в мире было бы куда веселее. Но какой этот мир ни есть - печальный или веселый - а я его покидаю. Прощай! И Бильбо пошел прочь, сел один в уголке, завернулся в одеяло и, верите или нет, заплакал. Он плакал так, что глаза покраснели и голос охрип. У него была добрая душа, у Бильбо Бэггинса. Прошло немало времени, пока он решился отпустить самую пустячную шутку. "Какая удача, сказал он себе, - что я очнулся тогда, когда очнулся. Лучше бы, конечно, Торин остался жить, но я рад, что мы расстались добрыми друзьями. Ты олух, Бильбо Бэггинс, такую ты заварил кашу с этим камнем - и все зря: тебе так и не удалось купить мир и спокойствие, все равно битва состоялась. Но уж в этом ты не виноват". Обо всем, что происходило после того, как его оглушили, он узнал позднее от волшебника. Услыхав рассказ Гэндальфа, он огорчился больше, чем порадовался. Он устал, ему отчаянно хотелось домой. Но с этим приходилось подождать, поэтому пока что я расскажу о свершившихся событиях. Орлы давно заподозрили, что гоблины сколачивают войско. Передвижение гоблинов в горах не ускользнуло от их зорких глаз. Тогда и они тоже собрались во главе с предводителем орлов в Туманных горах. Наконец, почуяв, что идет битва, они в мгновение ока перенеслись вместе с ураганом в долину. Именно они прогнали гоблинов со склонов горы вниз прямо в гущу их врагов или посбрасывали в пропасть. Орлы быстро очистили Одинокую Гору, и тогда эльфы и люди спустились с отрогов в долину и вступили в бой. Но даже и вместе с орлами их все равно было меньше, чем гоблинов. И тут, когда уже отчаяние овладело защитниками Горы, появился сам Беорн - никто не знал, откуда он взялся. Он пришел один, в обличье медведя, такой свирепый, что казался громаднее обычного. Рев его был громче грохота барабанов и пушек, он расшвырял волков и гоблинов направо и налево, точно перышки. Он напал на них с тыла и прорвался сквозь их заслон. Гномы все еще бились на круглом невысоком холме. Там Беорн остановился,подобрал Торина, пронзенного вражескими копьями, и вынес его из боя. Потом быстро вернулся и с удвоенной яростью напал на врагов; никто не мог ему сопротивляться, никакое оружие его не брало. Он разметал гвардию Больга, повалил его самого и растоптал. Ужас охватил гоблинов, и они бросились врассыпную. Люди, эльфы и гномы, воодушевленные поддержкой Беорна, воспрянули духом и погнались за гоблинами. Не давая им скрыться, они одних загнали в реку Быстротечную, других - в болота у реки Лесной. В болотах и погибла большая часть гоблинского войска, а те, кто успел добраться до царства лесных эльфов, были убиты там же или затащены в Черный Лес, где и затерялись в дебрях. В песнях потом пелось, что в тот день погибло три четверти всех гоблинов Севера и что горы много лет подряд наслаждались покоем. Победа была закреплена еще до наступления ночи, но, когда Бильбо вернулся в лагерь, погоня продолжалась, и в долине оставались главным образом тяжелораненые. - А где орлы? - спросил Бильбо у Гэндальфа вечером, лежа под несколькими одеялами. - Одни участвуют в погоне, большинство вернулись в свои гнезда. Они не захотели оставаться здесь и улетели с рассветом. Дейн одарил их предводителя золотом и поклялся им в вечной дружбе. - Жалко. То есть жалко, что они улетели, я бы их с удовольствием повидал, - сонным голосом произнес Бильбо. - Может, я увижу их на обратном пути? Скоро мне можно будет отправиться домой? - Когда пожелаешь, - ответил Гэндальф. Но в действительности прошло еще несколько дней, прежде чем Бильбо пустился в обратный путь. Сперва они похоронили Торина. Его закопали глубоко под Горой, и Бэрд положил ему на грудь Аркенстон. - Пусть камень хранится здесь, пока стоит Гора! - произнес он. - Да принесет он счастье его народу, который будет жить здесь отныне! На могиле король эльфов оставил Оркрист, меч эльфов, отобранный у Торина в плену. В песнях говорится, будто меч светился в темноте, если приближались враги, поэтому на крепость гномов никто не мог напасть врасплох. Теперь здесь поселился Дейн, сын Нейна, и теперь он стал королем Под Горой, и со временем еще много гномов собралось у его трона. Из двенадцати спутников Торина осталось десять: храбрые и верные Фили и Кили погибли, прикрывая своими щитами и телами Торина, ибо он приходился им родным дядей. Десятеро остались с Дейном, и Дейн распорядился богатством по совести. Само собой разумеется, уже речи не было о том, чтобы разделить сокровища, как было задумано, поровну между Балином, Двалином, Дори, Нори и Ори, Ойном и Глойном, Бифуром, Бофуром и Бомбуром и Бильбо. Но Бэрд получил четырнадцатую часть всего серебра и золота в слитках и в изделиях. Дейн сказал при этом: - Мы сдержим обещание, данное покойным, ведь и он теперь владеет своим Аркенстоном. Даже и четырнадцатая часть оказалась баснословным богатством, больше богатств любого из смертных королей. Из этой части Бэрд послал много золота бургомистру Озерного города и щедро одарил своих друзей и сподвижников. Королю эльфов он подарил изумруды Гириона, самую любимую свою драгоценность, которая только что вернулась к нему. А Бильбо он сказал: - Золото и серебро столько же твое, сколько мое, хотя старый договор и утратил силу, - столь многие принимали участие в завоевании и спасении сокровищ. Ты отказался от права на свою долю, однако я бы не хотел, чтобы сбылись прежние слова Торина, в которых он потом раскаялся. Если помнишь, он сказал, будто бы мы поскупимся. Тебя я бы как раз вознаградил щедрее, чем других. - Ты очень добр, - ответил Вильбо, - но, честное слово, мне так легче. Ведь если бы я повез домой кучу золота, дорогой не обойтись бы без войн и смертоубийств. А что бы я стал делать с золотом дома? Нет, пусть уж лучше остается в твоих руках. В конце концов Бильбо согласился взять две небольшие шкатулки, одну с серебром, другую с золотом - сколько мог увезти пони. - Может, с этим я кое-как и управлюсь, - добавил Бильбо. Настало наконец время проститься с друзьями. - Прощай, Балин! - сказал он.