стенке и отошел, подняв над водой свой полутораметровый спинной плавник. Петя пояснял: - Новый препарат очень своеобразно действует на психику. Видите? Натолкнулся на стаю сонных тунцов и с презрением прошел мимо. Даже не взглянул на них. Препарат создает ощущение сытости. Может быть, даже вызывает отвращение к пище и подавляет центр агрессии. Сейчас у Джека впервые в жизни благодушно-созерцательное настроение. Ему кажется, что он бесконечно будет вот так пребывать в состоянии нирваны, плавая в зеленой воде... Подошел Павел Мефодьевич. Костя спросил у него: - Что, если попробовать их перевоспитать, держа подольше под действием наркотика? - Кардашев, изобретатель зелья, пишет, что подобное возможно только с молодыми особями. Привычки консервативны. Как бы мне хотелось знать, о чем сейчас думает этот хвостатый парень! И, конечно, он не погружен в нирвану. О нет! Он, по всей вероятности, анализирует причины неудач последних дней и придумывает способы оставить этот "зеленый рай". . К сетке медленно подходила "скорая помощь" - мощная ракета с резервуаром для перевозки китов - в окружении многочисленного отряда дельфинов-копьеносцев. Все, кроме Кости, направились к воротам. Неожиданно у нас за спиной раздался плеск. Мой друг вынырнул и плыл прямо к Джеку. Павел Мефодьевич издал звук, похожий на рычание, и остановил нас жестом. Действительно, было бесполезно просить Костю вернуться. Поднятый нами шум мог вызвать непредвиденную реакцию у косаток. - Безумец! - прошептал Петя Самойлов. - Долго я буду ожидать? - пропел в мегафон Ки. - Открывайте... - Но и он увидел плывущего Костю и не докончил фразы. Костя подплыл к Джеку и дотронулся до его бока. Джек не реагировал на такую фамильярность. - Назад! - не выдержал Петя. - Тише! - Павел Мефодьевич поднял палец. - Не надо шуметь. Этот сумасброд сейчас вернется, и мы ему всыплем. Но сумасброд и не думал возвращаться. Он лег на спину Джека. Сел. Потом встал, держась за спинной плавник, и Джек вздрогнул, но остался на месте. Костя начал что-то поспешно прилаживать к плавнику. Павел Мефодьевич проворчал: - Ишь ты! Пришло же в голову! Совсем неплохая мысль. По телу Джека пробежала такая дрожь, что от его боков пошли мелкие волны. Затем под наше дружное "ах" Костя взмыл метра на четыре и, описав дугу, красиво вошел в воду. Вынырнув, поплыл великолепным кролем. Джек, будто израсходовав последние силы, так и остался на прежнем месте. Учитель, не спуская с Кости глаз, ворчал: - Этого молодца ничему не научила езда на усатом ките! Захотелось погарцевать на зубатом! - Он крикнул: - Держи правей! До стенки рукой подать. Только к четырем часам мы отвезли последних косаток за сорок миль от острова, выпустили их на свободу и отправились домой. Санитарная ракета еле плелась: вышел из строя локатор, а курс лежал через китовые пастбища. Киты спали. Их глянцевитые громады часто попадали в луч прожектора. Киты просыпались от яркого света, растерянно таращили крохотные глазки и старались развернуться к нам хвостом. Все это делалось так медлительно, сонно, что никто из них не успевал повернуться на 180 градусов, пока ракета проплывала мимо и кит, издавая тяжелый, долгий вздох, снова погружался в прерванный сон. Все устали. Петя Самойлов спал, примостившись на узком диване. Костя дремал в кресле рядом с Ки, который, что-то мурлыча себе под нос, вел ракету. Я, чтобы скоротать время, разговаривал через гидрофон с Тави. Он плыл где-то возле борта. Тави сказал, что никто из его друзей не одобряет освобождение "убийц". Я долго пытался втолковать ему мотивы наших высоких гуманных побуждений. - У тридакны каменная кожа. Этим он дал понять, что только такой гигантский моллюск с невероятно прочной раковиной да еще человек, плавающий в "железных раковинах", могут позволить себе такие глупости. Незаметно я задремал и проснулся, слетев с кресла. Оказалось, что уснул наш кормчий и, несмотря на предупреждения дельфинов, мы все-таки задели одного из китов. БИТВА ТИТАНОВ Вера несколько раз прилетала к нам с рейсовыми гидролетами, иногда на два-три часа, а то и на целые сутки. И всегда в короткие периоды затишья. - Мне необычайно не везет, - говорила она, - даже Атиллу я застала уже мертвым. Стоит мне улететь, как на вас накидываются желтые крабы, подплывают кальмары, за вами гоняется Черный Джек. Вы попадаете на остров, где живут крысы и роботы! И все без меня. Скоро я переберусь к вам и буду жить, пока не случится что-нибудь потрясающее... Вера подружилась с Бертой Фуллер, ботаничкой, и когда появлялась, то большую часть времени проводила в ее лаборатории. Берта была женой Николоса и, в отличие от своего супруга, резонера, обладала несколько восторженным характером. Однажды, когда мы проходили мимо ее лаборатории, она таинственно поманила нас к себе, выглянув из дверей. - Мальчики! - начала Берта торжественно. - Мальчики, Вера... Тише, она там, возле орхидей. Я хочу вам сказать, что ваша подруга нашла ошибку в моей работе! Ужасную ошибку! Ошибку, которая могла сделать меня посмешищем! Поставить меня в ужасное положение среди коллег. Оказалось, что моя... (последовало длиннейшее латинское название водоросли, жившей в симбиозе с орхидеей какого-то не менее мудреного вида) уже известна около года! Вот что значит жить в уединении, вдали от центров науки, и не иметь времени регулярно просматривать информационные бюллетени! Я считала Веру ветреной современной девчонкой, и представляете мой ужас и мою радость! По всей вероятности, Мокимото не только хороший ученый, но и выдающийся педагог, - заключила она, прислушиваясь к торопливым шагам Веры. Вся в белом, держа в руке скальпель, она бежала к нам, отбрасывая в стороны, к ужасу Берты, ветви с марлевыми колпачками на соцветиях. - Ты движешься, как циклон, - сказала Берта, с материнской нежностью посматривая на марлевые колпачки. В последний раз перед отлетом Вера, прощаясь, сказала, что она разрывается на две равные части между нашим островом и дендрарием, где ее ждут бедные заврики. Скоро она переберется на остров на целую неделю. Мокимото обещал ее отпустить. Он сказал: "Вера-сан, вы оттуда привозите хорошие идеи". - Это он по поводу воздействия на завриков звуковыми колебаниями разных частот, - разъяснила нам Вера. - Прием давно известный, но почему-то мы не применяли его как стимулятор, а здесь я у Берты подсмотрела оригинальный прибор и, конечно с ее согласия, сняла схему. - В самом деле, - сказал Костя, - возьми сюда с полсотни завриков. Здесь они быстро забегают. Может быть, на них подействуют непонятные еще науке магнитно-телепатические волны Великого Кальмара. Бедный Костя, его сердце тоже разрывается на две части! На другой день утром, пока насосы выкачивали из Матильды молоко, мы с Костей прихорашивали ее. Костя занялся спиной и "личиком", а я, по обыкновению, спустился ниже ватерлинии. Нашими стараниями кожа у Моти стала чистой и гладкой, и только кое-где встречались небольшие островки, заселенные желудями. Мы трудились и вели безмолвный разговор. Представляю, какого напряжения стоило динамичному дельфину подлаживаться под мои тягучие мысли, "смотреть" моими глазами на привычный для него мир. Обмен сигналами у нас самый простой: - Тави, что там с левой стороны? - Две прилипалы. - Большие? - Можно проглотить. Конечно, Тави имел в виду свои возможности, но, может быть, он предполагал, что и я, поступившись непонятным предубеждением, смогу проглотить прилипал: ведь ел же я улиток и устриц. Я мысленно звал его, и он тотчас же появлялся, готовый помочь мне. Иногда Тави, не в силах сдержаться, переходил на привычный темп мышления. Я устал и предложил перейти на телеграфный код. Тави охотно согласился. Я научился принимать довольно большое количество знаков в секунду, и Тави с удовольствием стал делиться местной хроникой. Отец дельфинов (наш учитель) отправился с большим отрядом разведчиков разыскивать новое племя дельфинов. (Об этом племени давно уже ходят слухи.) Крак убил еще одну белую акулу. Большой Убийца (Черный Джек) охотится у ближних островов. (Тави дал понять, что в лагуне очень не одобряют освобождение Джека.) Сегодня покажут в лагуне ленту о жизни подводного города. Выплыв на поверхность подышать, он быстро вернулся и сообщил, что на берегу появилась новая женщина, такая же, как Вера, но не Вера. - Красивая? - Гармонична. У Тави были свои представления о красоте. Лицо при этом не учитывалось, а только фигура, соотношение пропорций тела. Я много раз слышал, как он говорил "гармонична" при виде медузы или актинии, особенно эффектно "расцветшей" на ветке коралла; гармоничным был маяк с золотым диском локатора на вершине; наш остров тоже был гармоничен, если мы смотрели на него с гребня океанской волны. Я всегда соглашался с Тави в его оценках прекрасного. Вера, которую он видел несколько раз в воде и на берегу, вначале не затронула его эстетических чувств. Впоследствии я узнал, что ему не понравился ее купальный костюм лилового цвета. Тави не любил лиловые тона. Когда она надела другой костюм, Тави изменил свою первоначальную оценку. - Очень гармонична, - повторил Тави. Еще ни одной из женщин Тави не давал такой высокой оценки, да еще при первой встрече. И все же я продолжал счищать морских желудей. Любопытный Тави снова выскочил на поверхность и, возвратившись, оповестил: - Гармоничная женщина и Ко плывут сюда. Вот они. Я выронил щетку из рук, увидев Биату. Тави оказался прав, она была необыкновенно гармонична, несмотря на уродливую маску. - Ив! Здравствуй. Что ты делаешь здесь, под этим страшилищем?.. Ах, косметика! Костя сказал, что массировал ей щечки! А ты? - Все остальное. Почему не предупредила? - Разве так хуже? - О нет, нисколько! Нас швырнуло в сторону и довольно сильно ударило струей воды. - Что это? - испуганно спросила Биата. Костя объяснил: - Мотин сын Гектор слегка повел хвостом. Он там стоит, с другого борта. - С другого борта? Как метко! Действительно, она похожа на субмарину! Тави принес щетку, я взял ее и растерянно вертел в руках. Костя сказал: - Пусть он заканчивает, а мы с тобой пойдем наверх, у меня еще почти вся спина осталась и правая щека. - Чья спина? - не поняла Биата. - Мотина. Он здесь - я там. - Ах, туалет Матильды! Как вы говорите! Совсем одичали. Но как все необыкновенно хорошо! Костя взял ее за руку, но она сказала: - Нет, нет, зачем же, здесь тоже очень интересно. Я целую вечность не чувствовала себя рыбой. - Вместе так вместе! - с готовностью согласился Костя и стал распоряжаться: - Ив! Сюда! Здесь целая колония усачей! Или, отплыв в сторону, говорил, что нашел прилипалу невероятных размеров, и Биата плыла к нему, обняв Протея. Он тоже появился вместе с Костей и оказывал ей всяческие знаки внимания. Тави не был навязчив, держался в стороне от Биаты на почтительном расстоянии, а когда она уплыла смотреть прилипалу, то еще раз сказал кодом: "Гармонична, как... - Он издал не передаваемый словами скрежет, означавший витиеватое описание багряной медузы. - Гармонична, как медуза!" Я понял и не обиделся: багряная медуза действительно была необыкновенно красива, когда висела в прозрачной воде. Я уверен, что Тави не имел в виду ядовитость медузы, а только ее прекрасную форму, к тому же на Биате был вишневый костюм. За завтраком Костя преподнес Биате высокий стакан с густым китовым молоком: - Парное. От нашей Матильды. Пей. Вкус необыкновенный! О целебных свойствах и калорийности я и не говорю. Ее сын Гектор, питаясь исключительно одним молоком, прибавляет в весе по сто килограммов за сутки. Биата пригубила и поставила стакан на стол: - Сто килограммов? И ты поишь меня таким напитком? Что будет со мной через неделю? Я буду есть только рыбу и только фрукты. Какой ананас! Там, - она вскинула глаза к потолку, - едят только производные из хлореллы и ее многочисленных гибридов. И знаете, иногда наш шеф-повар, необыкновенно интеллектуальный робот, создавал совершенно фантастические блюда, ни на что земное не похожие. Особенным успехом пользовался "астероид", такая пористая сладкая глыба. И еще "радость космонавта" - мороженое в виде кристаллов лунного кварца. Биата все время находилась в приподнятом, возбужденном состоянии, вполне объяснимом ее возвращением на Землю, если бы не тень тревоги, проходившая по ее немного бледному лицу и мелькавшая в глазах. И еще я ловил в ее взгляде вопрос и удивление, опять как будто объяснимые: мы сидели под литым навесом, защищавшим от палящего солнца, невидимые и неслышные вентиляторы овевали нас прохладным душистым воздухом, в густой листве вели бесконечный обмен информацией попугаи, порхали перламутровые бабочки, журчала вода по камням. Когда она ушла к себе переодеться. Костя сказал: - Ты знаешь, она стала какая-то другая. Что-то ее гнетет. Надо ее рассеять чем-нибудь необыкновенным. Видимо, космос - серьезная штука. Или на нее повлияли излучения. Там они во много раз мощней. Ведь она там несла вахту, была в патруле, была часовым, охранявшим все человечество! Ты можешь это понять? Мы сейчас посадим ее на ракету и прокатим с ветерком до отмели, а там покажем ей коралловый лес. Как жаль, что нельзя еще раз побывать на острове роботов!.. Вот и она! Биата остановилась на краю помоста из полированного базальта, вся в солнечных бликах, празднично прекрасная! - Как вы хорошо живете! У вас нет никаких забот, - задумчиво сказала она. - Нет, нет, не делайте серьезных лиц. Разве это заботы! - Она плавно развела руки. - Только радость! Океан! Голубое небо! Какой воздух! Сколько хочешь воды! Там, у нас, черная пустота над головой или, если хотите, пустая чернота. Я не жалуюсь. Вам здесь не понять, как там. У нас жутко хорошо. Нет, пожалуй, "хорошо" не подходит. Там мы один на один с вечностью, с непознанной Вселенной. Там подавляющая красота. Немигающие звезды. Черный океан. Светящиеся острова. Вы бы посмотрели от нас на Луну. Какая она большая, медная, тяжелая! А вы бы заглянули туда, "где бездонна бездна звезд полна. Звездам числа нет, бездне - дна". Из этой бездны мчится, извергается на нас ураган обломков атомов, где-то там вспыхнула и несет нам свой непонятный свет звезда! Вы здесь совсем не думаете о ней. Для вас это эпизод, чуть пощекотавшее нервы космическое происшествие. Мы только и живем ею. Она стала мерещиться мне то в виде зеленого солнца, то огненного облака, сжигающего звезды. А иногда я вижу ее как желтую искорку, не больше пшеничного зернышка. - Ты устала, Биата, - сказал Костя. - Но ничего. У нас на сегодня намечена такая программа! Сейчас в ракету, и... - Нет. Потом. Вначале мне хочется побродить по вашему острову. Это же такое чудо - ваш остров! Ракета и рифы потом. - И неожиданно спросила: - Почему так внезапно уехала Вера? Мы разом спросили: - Ты ее знаешь? Давно? Откуда? - Ты, Костя, - Биата улыбнулась, - ты познакомил меня с ней. - Я? Когда? Непостижимо! Ты что-нибудь понимаешь, Ив? - Рассказывал обо мне. Естественно, она заинтересовалась. Помимо всего, их институт поставляет нам хлореллу, и у них большие возможности общения со спутником. Она хорошо говорила о вас... А теперь в путь! Биата смотрела по сторонам из-под полей зеленой шляпы сияющими от счастья глазами и слушала Костю, который, рассказывая о наших приключениях, приводил новые, незнакомые мне подробности. Я не перебивал. Костя был в ударе. А возможно, я забыл или не заметил, как Черный Джек по выходе из санитарной ракеты бросил на Костю взгляд, полный признательности, или как я спас Костю, застрелив двухметровую барракуду. Действительно, барракуду я застрелил, но мне кажется, она ничем не угрожала Косте. Хотя не скрою, мне было приятно видеть восхищение в глазах Биаты. Особенно ей понравился финал с пленением Джека, его предсмертная песня, которую она услышит сегодня, и Костино упорство в спасении косаток. Костя, стараясь отвлечь Биату от мрачных мыслей, стал красочно, с "психологией" описывать свои переживания на спине у Черного Джека. - Мы тебя познакомим с ним. Его легко найти. - Да, - вставил я словечко, - у него в кишечнике радиомаяк. Костя радостно подмигнул: - Мой друг ошибается. Транзистор проглотила одна из косаток, покончивших жизнь самоубийством. Я поставил ему маяк на спинной плавник. Один из тех, что теперь ставят китовым акулам и китам. Поэтому он так вздрогнул, что я взлетел на восемь метров. - Не больше трех, - поправил я. Биата осуждающе посмотрела на меня: - Мне больше нравится восемь. - Эффектней! - Костя захохотал. Засмеялись и мы с Биатой. Навстречу нам показался Чаури Сингх. Поклонился Биате и обратился ко мне: - Ив, приходится снова рассчитывать на твою помощь. Мой Лагранж болен. Легкий тепловой удар. Марк и Нора приказали ему целую неделю не покидать помещения. Жан рад, что я оставлю его в покое. Ты не очень занят? Прочитав ответ на моем лице, он улыбнулся первый раз за все время нашего знакомства. У него были необыкновенно красивые зубы; их перламутровая белизна казалась особенно яркой на фоне угольной бороды и усов. - В "Камбале" есть третьеместо. Костя сжал мой локоть, замигал мне обоими глазами. - Биата только вернулась из космоса. Она астрофизик... Чаури Сингх еще раз церемонно поклонился Биате: - Мы с вами коллеги. Только мой космос несколько ближе и гуще населен. - Он обратился ко мне: - Что-то произошло с Жаком. Он покинул развалины Трои. Потеряны все каналы информации, связывающие нас. И в довершение всего появились кашалоты. Боюсь, что Жак также знает об этом и, вероятно, обходит свою охотничью территорию. Он не потерпит вторжений. Нам необходимо ему помочь. Жаком нельзя рисковать. Опыты только начались. Мы подошли к набережной. У стенки два дельфиненка раскачивали носами "Камбалу" и заглядывали в иллюминаторы. - Это Микк и Поль, - сказал Чаури Сингх. - Шалуны хотят посмотреть, что там в середине. Прошу, Ив. Придется нам снова отправляться вдвоем. - Нет, почему же? - сказала Биата. - Я всегда любила подводные путешествия, если вы разрешите. Только я буду совершенно бесполезным зрителем. Чаури Сингх покачал головой: - В вашем распоряжении две съемочные камеры и кормовая пушка. - Отпусти мою руку, Костя, - попросила Биата. - Кормовая пушка окончательно решает дело. Может, там есть и четвертое место? - спросила она, сжалившись над Костей. Костя знал, что четвертого места нет, и поспешно сказал с нескрываемым огорчением: - Благодарю. Я как-то не рассчитывал сегодня на плавание в этом "блюдце". Хотя... - в глазах его блеснула надежда, - хотя, если Ив не расположен... Прошлый раз он говорил, что абсолютная темнота на него действует не совсем хорошо, и затем... - Нет, нет! - поспешно сказал бионик, уже стоя возле входного люка. - Ив в совершенстве знает устройство двигателя. В прошлый раз без его помощи я бы так скоро не выбрался. Прошу! Костя вместе с Протеем и Тави проводил нас до глубины в двадцать метров. Постучав в иллюминатор, он уплыл к солнцу. Дельфины прощелкали прощальные приветствия, когда их тела уже еле различались за стеклами иллюминаторов. За спиной у меня временами стрекотала съемочная камера: Биата сняла Костю и дельфинов, стаю тунцов. Я вспомнил, как думал о ней во время своего первого погружения. И вот она сидит, о чем-то думает за моей спиной. Кабина наполнилась тончайшим запахом "Звездной пыли". Биата сказала: - Костя вполне бы поместился рядом со мной. - Жаль, но все рассчитано на троих, особенно регенерация кислорода, - ответил бионик и сказал: - Здесь должно вам понравиться. Хотя может ли найтись человек, который бы остался равнодушным к неизведанному! - Мне очень хорошо. Благодарю вас. Мне приходилось несколько раз опускаться на туристской субмарине в пределах двухсот метров. На "Камбале" - ни разу. У меня такое ощущение, будто я снова на "бублике" - так мы называем нашу станцию. Она похожа на колесо, только совершенно иное ощущение: кажется, что мы где-то в другом измерении, в другом участке Вселенной, на нас действуют иные законы. А вы с Ивом похожи на загадочных людей из другой звездной системы... Что это?. Что за вспышки? Как будто сгорают кусочки железа, ударившись о верхние слои атмосферы. Наверное, ваши микро-кальмары встревожены нашим вторжением? - Креветки. Скопление креветок. - Чаури Сингх помолчал несколько секунд, наблюдая за роем голубых огоньков, и продолжал: - Сравнение морских глубин с космосом стало тривиальным, между тем многие произносят эти слова, не вникая в их содержание. Вы - другое дело. Вы видели и чувствовали космос, и ваши слова не звучат тривиально. Биата поблагодарила. Чаури Сингх продолжал говорить вкрадчиво звучащим голосом: - Да, здесь иной мир. Иные давления, иначе распространяется свет, звук, иначе протекают процессы жизни и ее отражения. Здесь вы можете встретить организмы более эффектные, чем ваш покорный слуга и ваш друг Ив, и даже не менее загадочные, чем жители планет созвездий Орла, Большого Пса, Скорпиона или Большой Медведицы. На экране появилось улыбающееся лицо Коррингтона. Он сегодня нес вахту на посту Центрального управления. Коррингтон передал, что по сведениям, только что полученным от дельфинов, кашалоты появились на китовых пастбищах. Конечно, их не интересует планктон и они снисходительно относятся к синим собратьям, но их поведение подозрительно. Дельфины уверяют, что кашалоты собрались поработать на больших глубинах. - Надеюсь, вы оцениваете уникальные возможности, - поинтересовался Коррингтон у Чаури Сингха. - Пока не могу оценить, - холодно ответил индиец. - Вы, как всегда, относитесь к моим предложениям со свойственной вам иронией. Я уважаю в вас эту черту, так как ценю юмор, - он подмигнул, - нередко смеюсь над самим собой. Но в данном случае умоляю отнестись с высшей серьезностью. Поймите, что у нас нет зрительной информации о "работе" кашалотов на больших глубинах. Вам представляется редчайший случай заполнить этот пробел и проследить их контакты с кальмарами. Надеюсь, вы понимаете, насколько важна такая информация? - Да. Но и вы также поймите, что если они захотят "работать" с Жаком, то я приму все меры, чтобы помешать такого рода деятельности. Коррингтон удивленно пожал плечами; от помех его лицо расплылось на весь экран. - Вы это говорите вполне серьезно и с полной ответственностью? - спросил он с дрожью в голосе. - Да. - Сознавая, что такой возможности может не представиться еще десять, двадцать, сто лет? - Да. Коррингтон закрыл глаза и стал молча качать головой. Через десять секунд ему, видимо, удалось побороть бессильный гнев и возмущение, и он сказал: - Я потрясен! Удивлен! Все же... все же, не могу терять надежду. Поймите, все будет хорошо! - Он постарался бодро улыбнуться, но помехи сначала сжали его физиономию, а потом так вытянули, что на экране остался кончик носа и уморительно вытянутые губы. - У вас завидная доля оптимизма. - Нет, что вы! Можно вам задать несколько вопросов? Индиец устало кивнул. - Глубина пятьсот? - Четыреста девяносто пять. - Великолепно! Проходите каньон? - Нет еще. - Курс сто сорок? - Сто сорок три. - Благодарю. И последнее! Разрешите напомнить, у вас на борту необыкновенная камера. До скорой встречи! - Расплывшись в улыбке, он растаял на экране. - Какой славный человек! - сказала Биата. - Да, очень. Пока дело не касается, как он выражается, "изобразительной информации". - Его оправдывает увлечение, убежденность. И почему бы нам не выполнить его просьбу? - Если бы это касалось любого кальмара, кроме Жака. На Жака мы возлагаем столько надежд. Вся его нервная система под контролем. Мы вживили ему в мозг уникальный датчик. - Вы боитесь, что кашалоты повредят датчики? - Да, вероятность весьма велика. Они могут попросту съесть Жака или надолго вывести из нормального состояния. - Но патология вас тоже должна интересовать? - Я не думаю, что после схватки с кашалотом останется что-либо заслуживающее внимания. - Вы уверены, что кашалот победит кальмара? - В большинстве случаев победителем выходит кит. Сказываются высокоразвитый мозг и опыт. А Кинг и Орфеи - два старых, опытных разбойника. - А каким образом вы хотите помешать их поединку? Я упивался голосом Биаты, не вникая особенно в смысл ее слов. Я оглянулся, она улыбнулась мне. - Смотрите! Крабовидная туманность! - вдруг воскликнула Биата. - Нет, нет, пожалуйста, не говорите, что это кто-то выпустил светящуюся жидкость. Что они делают здесь, в такой темноте? Охотятся друг за другом? Сильный поедает слабого? Большой - маленького? - Весьма часто масса партнеров не имеет значения в поединке. - Чаури Сингх включил прожекторы. Лучи света почти осязаемой упругости распростерлись во все стороны, как крылья фантастической летательной машины. На экране локатора вспыхивали искорки - кто-то попадался на пути звуковых волн, но, судя по вспышкам, это были рыбы или небольшие кальмары. Иногда в лучи света заплывали белесые рыбы отталкивающей внешности; они как завороженные пялили глаза и шевелили губами. В луче бокового прожектора появились и исчезли две рыбы, одна из них, меньшая по размерам, заглатывала вторую, превосходящую ее раза в три. - Ты видел? - спросила Биата. - Какой ужас! Хотя я помню, когда мы проходили "биологию моря", то смотрели фильм со всеми этими ужасами. - Там были копии действительности, здесь оригиналы, - сказал Чаури Сингх. - То же самое и с космосом. Сколько я видела лент звездного неба, точных копий Вселенной, снятых за миллионы километров от Земли и увиденных на Земле, в удобном кресле, с сознанием, что вот сейчас можешь встать и выйти в парк, на солнечный свет. Когда же я впервые вошла в главную обсерваторию спутника и посмотрела на Млечный Путь, а потом на Землю, то у меня сердце сжалось, и я заплакала. Что-то подобное происходит со мной сейчас. Чаури Сингх молчал, сосредоточенно посматривая на приборы. "Камбала" опустилась в каньон, прошла мимо базальтовых скал, поражающих своим величием и мрачностью. Но чего-то недоставало сегодня на жутких берегах каньона, и я сказал об этом. Чаури Сингх ответил: . - Недостает Жака. Он поразительно точно вписался в пейзаж. Сейчас здесь как в пустом доме без хозяина. Я сказал Биате: - Он стоял у колонны, как студент, первым пришедший на свидание. - Под часами? - Она засмеялась. Мне тоже стало необыкновенно весело, и я давился от смеха, косясь на еле намеченный в темноте профиль индийца. Его черная борода иногда совсем растворялась и вдруг возникла вновь, когда он приближал лицо к светящимся приборам. Я стал наблюдать за красной точкой, еле заметно движущейся по миниатюрной карте. Точка - "Камбала" - оставляет на карте голубой след. Мы вышли из каньона и теперь медленно движемся по раскручивающейся спирали, шаря локатором в черной толще. Биата, глядя через мое плечо, следила за красной точкой. Ее порывистое дыхание согревало мне щеку. - Где же он? - прошептала Биата. Ее, как и всех нас, захватила беззвучная охота в кромешной тьме за невидимым кальмаром. Волновал каждый всплеск на экране, непонятный шум, вдруг доносившийся из гидрофона. Предчувствие чего-то неожиданного, непонятного, а следовательно, страшного. На глубине 950 метров на экране радара появились неясные контуры кашалота. Под углом в 80° кашалот уходил в глубину. Ниже, на глубине 1300 метров, вверх мчался кальмар, он шел по прямой навстречу кашалоту. Чаури Сингх бросил "Камбалу" круто вниз, направляя ее к точке встречи противников. Он сказал Биате: - Если в поле зрения появится любой из них, стреляйте. - Как? А, пушкой! Но где она? - Нажмите красную клавишу на щитке. - Вижу, она светится. Я убью их? Да? - Нет. Парализуете на несколько минут. Но это в крайнем случае. Стрелять буду я сам. Он уже стрелял, посылая в кашалота поток ультразвуковых волн. Но то ли было слишком далеко, то ли направленные волны пролетали мимо - кашалот не снижал скорости. Наконец он круто вильнул, но все же продолжал идти на сближение с кальмаром. - Не думал, что Жак такой задира, - пробормотал Чаури Сингх. - Может, это не он? - усомнилась Биата. - Участок его... Что такое? Двигатель! Мы остановились. Красная точка замерла на карте. Как я ни старался найти неисправность, на этот раз дело обстояло сложнее. Чаури Сингх не проронил ни слова, глядя на экран. Еще метров двести "Камбала" шла по инерции, затем остановилась совсем. Мы могли теперь перемещаться только по вертикали: вверх или вниз. Аварийные аккумуляторы позволяли совершать такие эволюции, а также снабжали энергией локаторы, прожекторы и установку для регенерации воздуха. Мы были в полной безопасности, только не могли идти ни вперед, ни назад. Биата слегка вскрикнула: кальмар сбоку бросился на кашалота, обхватил его всеми десятью щупальцами. Борьба началась. Кашалот, а в нем было не меньше восьмидесяти тонн, завертелся с проворством рыбы, стараясь сбросить с себя кальмара. Сейчас преимущество было явно на стороне Жака. Кальмар давил, рвал чудовищными присосками кожу противника, выкачивал из него кровь. К тому же он мог сколько угодно находиться в глубине, а кашалоту через час-полтора надо было набрать воздуху или он задохнется. На экране видеофона материализовалось возбужденное лицо Коррингтона. Он попросил: - Чаури, дорогой! Переключите изображение на видеоканал. Пожалуйста!.. Благодарю! Довольно хорошая видимость. Жаль, не в цвете. Вы не можете подойти ближе и включить ваши светильники? - Нет. - Ах, да. Я понимаю... Ваш Жак не так уж глуп. Он выигрывает время... Какой бросок! Держу пари на что угодно, Орфей разделает моллюска... . - Никогда! - Чаури Сингх выключил звук видеофона и впился взглядом в черно-серое изображение клубка вертящихся тел. Орфей изменил тактику. Поняв, что ему не удастся сбросить противника, вращаясь на месте, он резко пошел вверх. Жак стал тормозить, распустив парашютом мантию и включив свой реактивный двигатель. "Камбала" поднималась параллельно и через минуту остановилась: бойцы тоже не двигались, уравновесив тяговые усилия. Орфей метнулся назад. Этим, наверное, испытанным приемом ему удалось сорвать, правда вместе с лоскутами своей кожи, два щупальца. С бешеной скоростью он завертелся на продольной оси и стряхнул с себя еще две или три гигантские "руки". Сила вращения была так велика, что Жак не мог снова схватить его. А Орфей все вертелся и вертелся. "Руки" Жака стали скручиваться, гигантское туловище отошло назад. Я физически ощущал, с какой силой Жак пытается противостоять инерции, не в состоянии понять, что он сам, своим весом помогает Орфею сбросить его. Раздалось наше дружное "ах". Жак отделился от Орфея и мгновенно исчез за кромкой экрана. Кашалот развернулся на одном месте и замер. На экране появились прерывистые белые линии: усиленно работали локаторы противников, нащупывая друг друга. "Камбалу" резко бросило в сторону от мощной струи, выброшенной Жаком, проплывшим где-то недалеко от нас. - Мне надо было стрелять? - спросила Биата. - Я прозевала? - Нельзя стрелять! Он сейчас так разъярен, что может принять нас за кашалота или за нового врага. Ему некогда разбираться. - Я чувствовала, что он приближается, кажется, видела его и протянула руку, чтобы нажать клавишу, да нас качнуло. Я поняла, что он проплыл где-то впереди. Почему вы сами не стреляли? - Успокойтесь! И запомните, что стрелять нельзя. Пока нельзя. Без моей команды. Вы поняли меня? - Да, да! Не буду. Вдруг он подумает, что это сигналы Орфея! Нет, не буду. Чаури Сингх увеличил ширину луча локатора, и на экране мы снова увидели кашалота и кальмара. Они мчались навстречу друг другу, причем я заметил, что Жак движется быстрей. У Орфея была прямолинейная тактика, он старался столкнуться "нос в нос" и схватить противника своей страшной пастью. Жак, наоборот, стремился избежать зубов Орфея и снова оседлать его, зайдя ему в хвост. Они устроили "бег" по кругу. Как-то получилось совсем неожиданно для Чаури Сингха и, конечно, для нас с Биатой, что "Камбала" оказалась в центре круга, по которому кружились бойцы. Круг сужался. "Что, если кто-либо налетит на нас?" - наверное, подумал не один я в эти неимоверно длинные секунды. Кашалот каким-то непостижимым образом развил такую скорость, что стал догонять Жака. По всей вероятности, Жак стал плыть тише и, конечно, сильно рискуя, подпустил Орфея метров на двадцать. Нам показалось, что кальмар погиб: сейчас страшные челюсти схватят его. Внезапно перед носом преследователя вырос темный шар, и, как только Орфей налетел на него, шар полыхнул ослепительной бесшумной вспышкой. Наверное, Орфей потерял ориентировку - ядовитое облако головоногих моллюсков парализует органы чувств их врагов. Что касается нас, то мы просто ослепли от этой световой гранаты и несколько секунд ничего не видели, кроме разноцветных кругов перед глазами. За это время Орфей нащупал "Камбалу" своим локатором и, приняв за кальмара, пошел на нас в атаку. Не зная еще этого, Чаури Сингх, чтобы отпугнуть кальмара и кашалота, включил все прожекторы. Биата увидела Орфея совсем близко и, забыв предупреждение нашего командира не стрелять без его команды, нажала клавишу. На таком близком расстоянии ультразвуковой заряд, наверное, на миг оглушил кашалота и заставил сбиться с курса. Все же он слегка задел нас, и мы завертелись в водовороте, образовавшемся за ним. Никто из нас не пострадал. "Камбала" еще долго продолжала медленно вращаться, что не мешало нам наблюдать в иллюминатор продолжение боя. Жак воспользовался и эффектом, произведенным его "бомбой", и помощью Биаты, и "оседлал" Орфея. Вокруг судорожно бившихся тел висели, не смешиваясь, длинные жгуты и клубы красной и голубой крови. Появились акулы: две огромные белые и несколько голубых; они мелькали в лучах света. Пока они тоже были зрителями. Кашалот слабел. Он сделал еще несколько безуспешных попыток сбросить Жака, который мертвой хваткой оплел ее хвост и висел на нем, как гигантский нераскрывшийся парашют. Прошло уже больше часа. Кислород в крови Орфея был на исходе. Метр за метром кальмар тянул его в черную бездну. Мы проводили их на глубину 4500 метров, затем быстро взмыли вверх. Так же неожиданно, как и выключились, двигатели начали работать. Коррингтон что-то печально говорил, разводя руками. Возле него стоял Лагранж. Чаури Сингх включил звук: - ...Неожиданный финал, - сказал Коррингтон. - Но какая эпическая битва! Битва титанов. Я же говорил, что все обойдется великолепно, если не считать печального конца несчастного Орфея. Вам же была гарантирована полная безопасность. Ваш друг... Лагранж перебил его, улыбаясь: - Да, я поставил дистанционные ограничители. Прошлый раз ты очень близко подходил к Жаку и лишился рук. Кашалот посерьезней нашего Жака. Он, по-видимому, не особенно пострадал. Жду и приветствую твоих смелых спутников. - Действительно смелых, - насмешливо сказала Биата. - Об Иве я не говорю, но я испугалась только сейчас. У меня дрожат руки, и не верится, что все это было на самом деле, особенно - что я стреляла в несчастного Орфея. Чаури Сингх повернулся и пристально посмотрел на нее, но ничего не сказал: он и не заметил, когда Биата нажала на спуск кормовой пушки. ВЕЛИКИЙ КАЛЬМАР Великий Кальмар нежился на солнце, едва просвечивающем сквозь сероватую кисею облаков. Он принимал солнечные ванны, раскинувшись на воде. Его гигантское тело подчинялось движению волн, отливало пепельно-серыми тонами, под цвет неба и моря. Над Великим Кальмаром молча кружили морские птицы. Даже говорливые чайки притихли, будто прониклись почтением к чудовищу, выплывшему из мрака. - Кошмар, увеличенный в тысячу раз, - сказала Биата. Какое-то время наш "Пингвин" висел над чудовищем, а затем Ки стал летать по кругу, безотчетно подчиняясь принятому здесь ритму движения. На это тогда никто не обратил внимания, всем казалось вполне естественным, что мы парим кругами. О Великом Кальмаре утром сообщили дельфины, ворвавшиеся в лагуну. Они бросили свой пост на крайних границах новых полей планктона и в панике примчались домой. За ними еще несколько отрядов прибыли на остров... - Он поднялся из тьмы, - сказал мне Тави. - Может быть большое несчастье. - Кто-нибудь его видел? - спросил я. - Тот, кто его увидит, больше не возвращается. Я спросил, как, по его мнению, долго Великий пробудет на поверхности и застанем ли мы его, если вылетим через десять минут. Тави от волнения перешел на ультразвуковой диапазон. В его глазах застыл ужас. Я стал его успокаивать, сказал, что мы летим на "Пингвине" и будем все время в воздухе, а Великий Кальмар силен только в своей стихии. Тави дрожал мелкой дрожью. Мне вдруг тоже стало не по себе. Я посоветовал Тави переждать опасность на "балконе" в обществе Хариты, и он с нескрываемой поспешностью кинулся из купальни, где мы с ним разговаривали, к ближайшему карнизу... Казалось, что огромные глаза Великого Кальмара пристально следят за нами. Биата зевнула. - Что это со мной? Я сегодня так хорошо спала, а глаза слипаются. Костя стал объяснять причину: - Надвигается циклон страшной силы. С ним не могут справиться метеоракеты. Давление катится вниз. Взгляни на барометр. Ну и экземпляр! Интересно, о чем он сейчас думает. И думает ли вообще, хотя Чаури Сингх, Лагранж и вот Ив уверены в его интеллектуальности. Представь, и у меня в голове туман. - Но почему такая тишина? - спросила Биата. - Перед штормом всегда очень тихо. - Ну нет, это особая тишина. Как там. - Где? - В бездне. Ты не был там и не представляешь, что такое тишина. Ты скажи мне, почему молчат чайки? Почему они летают по кругу? Почему мы тоже кружимся? И почему он так смотрит?.. Как хочется спать! Она положила голову Косте на плечо. Костя замер, боясь пошевелиться. Петя Самойлов сказал: - Действительно, очень низкое давление. Я еще не помню такого. Наверное, его величество поднимается на поверхность только при таком давлении и когда солнце прикрыто облаками. Костя зевнул: - Конечно, без привычки он сгорит на нашем солнце. Смотрите, потягивается во сне. Ну и скотина! Бр-р! - Да, он спит с открытыми глазами, - сказал Петя. - Ему необходима солнечная радиация, и вот он поднялся подремать в солярии. Биата покачала головой: - Что вы, что вы! Вы думаете, всем нужно солнце? Ах, как бы я хотела снова окунуться в черноту и спать, спать. Вы думаете, он спит? Загорает? Наивные люди! Он поднялся, чтобы полюбоваться на птичий хоровод. Нас он тоже принимает за птиц. Нет, за одну птицу. Или за птиц в птице. Почему мы так высоко летаем? Надо опуститься ниже. Ему будет приятно, когда мы будем ближе. Тогда можно пожать его лапу, одну из его лап. Всем показалось необыкновенно смешной возможность "пожать его лапу", и мы хохотали до слез. - Тише! - умоляюще попросила Биата. - Ваш смех как гром. Разве можно смеяться, когда ему нужна тишина! Смотрите, чайки опустились совсем низко. Они совсем закрыли его. - Надо опуститься ниже, - сказал Костя. - Конечно, - согласился Петя. Я