енивающим взглядом ладно скроенную и дорого одетую фигурку, - эта, пожалуй, покруче будет... Однако, поздравляю! Вы уже неплохо разбираетесь в вопросе! Не дойдя до нас всего одного шага, девушка плавно, как в танце, повернулась иопустилась, да-да, не села, а именно опустилась на сидение впереди меня. Волосы ее рассыпались по спинке кресла, и я, конечно, сейчас же ощутил почти неуловимый, а может быть и просто воображаемыйаромат духов. Когда автобус тронется, сладко подумал я, ее волосы будут щекотать мне лицо... - Вы, однако, поэт! - пробормотал черт. - А хотите, я вас познакомлю? - Тише! - испугался я. - Она же услышит! - Да? - он перевел простодушный взгляд с меня на нее и обратно. - Ну и что? Вы же не собираетесь знакомиться молча? Хотя, впрочем, такие случаи бывали... Автобус взревел двигателем - как видно, единственной деталью, не пострадавшей при падении с моста, и снова понесся вперед. Сквозняк засвистел в оконных осколках, волосы девушки, взлетая, действительно задевали меня по лицу, но отдаться этому чарующему ощущению мешали новые, неожиданные мысли. - С чего это вы взяли, что она захочет со мной знакомиться? - раздраженно спросил я. В завываниях мотора и ветра нас уже никто не мог слышать. - Не робейте! - ответил черт. - Мне кажется, вы ей понравитесь... - А мне не кажется, - буркнул я. Неизвестно, как ему удавалось придать своей физиономии выражение, но он посмотрел на меня с укором. - Я же сказал, мы пойдем вам навстречу. Я гарантирую, что вы ей очень понравитесь. Ведь раньше вас останавливали именно сомненияв своей привлекательности, так? - Ну, так. - А теперь вы можете в ней не сомневаться! Чего ж вам еще? Вперед, мой везунчик! Нашел везунчика, сердито подумал я. Но в надорванномсердце уже гулял тотхолодок, что толкает парашютиста к люку: "Эх, а ведь могу!... ". - Да мы с ней вовсе незнакомы, - шевелил моими губами привычный, спокойный страх. - Неудобно как-то... - Вы, конечно, можете снова отказаться, - горячо шептал мне в ответ черт, - но смотрите, как бы потом не жалеть целую вечность! "Прав он, прав! " - стонало покойное сердце, никогда не знавшее покоя. За окнамивспыхнули разноцветные неоновые огни. Автобус стал притормаживать. Девушка поднялась и, не оглядываясь, пошла к выходу. Черт толкнул меня локтем в бок. - Да, но с чем я к ней подойду?! - взвыл я в отчаянии. - А вот с тем самым, что вам от нее нужно, и подойдите! - Что, прямо так и сказать?! Автобус остановился. Дверные створки задергались в предсмертных судоргах. - Варьете "Нюрин муж" - прохрипел динамик, - следующая - Мужеложкино. - Рассусоливать некогда, - жестко сказал черт. - Идите. Гарантирую, что вы получите именно то, о чем в действительности мечтаете. Последние слова он произнесс особымударением. Я почувствовал, что это неспроста, хотел было переспросить, но он лишь ткнул когтистым пальцем вдаль: - Она уходит. И я, махнуврукой, бросился вдогонку за девушкой. Улица была полна народу и освещена, как на Новый Год. Огни метались по карнизам, оплетали деревьяна бульваре, вспыхивали отражениями в витринах. Над каждой мало-мальски пролазной дверцей сияла пульсирующая, переливающаяся вывеска: "Искусочная", "Русская рулетка. Калашников и Калашников.", "Практичный грешник носит несгораемую обувь "Саламандер"! Персоналу - подковы по сезону" и просто: "Нумера". По крыше дома на противоположной стороне улицы бежала сверкающая строка: "Смотрите в кинотеатрах "Барракуда" и "Удавленник". Сегодня: старая добрая комедия"Титаник". Скоро: "Воздержание". Фильм ужасов. " Надо всем этим медленно поворачивались в черном небе гигантские мельничные крылья варьете "Нюрин муж". Публика толпами валила вдоль улицы сразу в обе стороны, поедая мороженое и разминаясь пивком. Если это ад, подумал я, то можно себе представить, какой кайф в раю... Догнать девушку в толпе было непросто, впрочем, это я, кажется, сам себе внушил. Мне по прежнему не хватало решимости подойти к ней и заговорить. Я шел в отдалении, стараясь только не упустить ее из виду. В голове вертелась одна-единственная идиотская фраза: "Извините, не подскажете, как проехать к девятому боксу?" Лучше удавиться, чем так начинать знакомство, подумал я. На мгновение толпа впереди раздалась, и я снова увидел Ее в полный рост. Каблучки четко выщелкивали шаги по мостовой, узкие брючки так плотно охватили стройные ноги, что повторяли мельчайший изгибик пьянящего рельефа. Полупрозрачная ткань блузки так и ласкалась к желанному телу. А волосы! Они летели по ветру, извиваясь медленно и широко, словно девушка плыла под водой. Вот свернет сейчас в какую-нибудь дверь, подумал я, только ты ее и видел... И точно! Будто услышав подсказку, она вдруг остановилась и толкнула стеклянную дверь, обрамленную гирляндой перемигивающихся лампочек. Швейцар в зеленой униформе с цирковыми бранденбурами на грудивежливо приподнял картуз, пропуская ее внутрь. Стеклянная грань качнулась туда-сюда и замерла, отделив меня от последней надежды в моей последней жизни. Нет!!! Мысль эта обжгла по-настоящему адским огнем. Смерть - неприятна штука, но и тогда мне не было так больно. Вся моя застенчивость вдруг сгорела, словно политая расплавленным чугуном. Я бросился вперед, едва не разбил стеклянную дверь о швейцара и, догнав мою девушку, выпалил: - Постойте, девушка! Пождите. Я вам... Я вас хочу... Мне не хватило дыхания. - Хотите? - она улыбнулась, оценив начало. - Именно меня? - Нет, - заявил вдруг я, сам себе удивляясь. Впервые в жизни мне было легко признаться женщине в своих чувствах: - Я всех хочу. Всех... вас. И замолчал. Что должно было последовать за этим? Звонкая пощечина и провал в тартарары. Но ничего страшного не произошло. Она засмеялась. - Ты мой маленький! Идем. Я почувствовал, как ее пальцы ложатся в мою ладонь, и крепко схватил их. Она повела меня по бесшумным коридорам, выстланным ковровыми дрожками с толстенным ворсом, мы миновали несколько комнат с изысканной резной мебелью, где за стеклами шкафов угадывались ряды книжных корешков и поблескивало серебро. В большом пустом зале с опущенными до пола люстрами мы обогнули огромный стол под белой скатертью, накрытый к роскошному пиру, поднялись по дубовой лестнице на галерею и, наконец, остановились перед небольшой дверцей, почти сливающейся с обивкой стены. - Что там? - тихо спросил я. Происходящее становилось похожим на любовное приключение из старого романа. - Я думал, такое бывает только в книжках!... - Тсс! - она приложила пальчик к губам и вынула из сумочки ключ. - Там нам будет хорошо! Входи. Я шагнул в раскрывшуюся дверь, и сейчас же в глаза мне ударил молочно-белый, нестерпимой силы свет. В первую минуту я зажмурился, а когда, наконец, смограскрыть глаза, сразу понял, что именно так сверкало. Это были залитые светом обнаженные женские тела. Глянцево поблескивающие и матовые, белые и цветные, они стояли плотной стеной прямо передо мной и разглядывали меня с любопытством сотнями разноцветных глаз... Нет, я ошибся. Не стеной. Гладкие и кудрявые головы всех оттенков льна, золота, каштана и воронова крыла морем колыхались до самого горизонта. Их были миллионы на открывшейся передо мной бескрайней равнине, и они стояли тесно, как в переполненном автобусе, только возле меня оставлся небольшой пятачок, заботливо устланный сеном. Я попятился. Позади с грохотом захлопнулась дверь. Я стремительно обернулся. Стальная дверь, совсем такая же, как в предбаннике у Федора Ильича, была украшена крупной ярко-оранжевой надписью по трафарету: "Выход из бокса No 9 не предусмотрен. Извините." И тут я понял, что стряслось. Это был девятый бокс. Он сам меня нашел. И больше уже не выпустит никогда. Я оглянулся. Женщины переступали с ноги на ногу в ожидании, несколько ближайших начали деловито завязывать волосы в пучок. Значит, вот это и есть моя пытка. Вечная и непрерывная, без обеда и выходных. Пытка, отнимающая все, даже самую сокровенную мечту моей жизни. Ведь нельзя мечтать о том, чем тебя пытают. А они будут меня пытать, снова и снова заставляя делать одно и то же. Самое любимое, самое незнакомое, самое потаенное и вожделенное. Пока это не станет для меня пресным, затем скучным, затем неприятным, ненавистным, нестерпимым и дальше - по нарастающей. И предела этой муке не будет! Все именно так, как говорил Федор Ильич, и как обещал проклятый вежливый черт! Никто не тащил меня силой, я сам пришел сюда, чтобы исполнить свое самое заветное желание. И сейчас оно исполнится. Я в отчаянии застучал кулаками в дверь. - Ты что, читать не умеешь? - спросила рослая девушка, положив мне руку на плечо. Ее крупная грудь спокойно колыхалась у самого моего лица. Другие женщины обступили нас тесным полукольцом. - Ты не суетись, - продолжала девушка, расстегивая верхнюю пуговицу моей рубашки, - экономь силы. Спешить тебе некуда. У тебя впереди - вечность... К О Н Е Ц