на лицах заинтересованность, маскируя свое безразличие пристрастием к курению. От сигарет поднимались клубы дыма, серые, однообразные, как слова начальника. Все делали вид, будто внимательно следят за ходом изложения. Планета, вернее, планетка, о которой распространялся начальник, еще не обрела имя. Он называл ее просто "Икс", ведь она, такая незначительная точечка, даже не заслуживала наименования. Да и на карте ее не обозначили. Поначалу, как только стало ясно, что речь пойдет именно о ней, космонавты попытались отыскать эту крошку среди мириад горящих точек. Напрасно. Крохотное, микроскопическое зернышко незаметно проскочило сквозь сито тщательного отбора. Шеф в течение лекции несколько раз ткнул указкой в карту, в огромное белесое пространство, в одно и то же место. "Икс вот тут", - всякий раз повторял он с пафосом. При слове "икс" аудитория удивленно вздрагивала, пробудившись: ведь надо было представить себе какой-то реальный образ. - Она мешает нам, - шеф возвращался все к той же точке на карте, подытоживая свое выступление, - она мешает нашим дальнейшим исследованиям во Вселенной. Эта планетка, можно сказать, стоит у нас на пути, она просто лишняя, только путается у нас под ногами. Поэтому мы приняли решение уничтожить ее. Не сомневаюсь, что у нас не возникнет никаких затруднений. Разве это размер - какой-нибудь десяток квадратных километров! Да, кстати, эта кроха необитаема, нога человека на нее не ступала. Полагаю, для выполнения задания достаточно обыкновенной взрывчатки. Путь к планете простой - до нее рукой подать с Кейрона. Шеф, прочертив указкой эллипс, ткнул в карту где-то в полуметре от очерченного пространства: местонахождение планеты Икс. Выполнить задание, то есть ликвидировать планету, поручается Тридцать седьмому и Пятьдесят второму. Поднялись двое космонавтов и будничными голосами ответили, что приказ выполнят. А До этого. Когда-то. Давным-давно. Космонавт уже давным-давно понял, что, по-видимому, окончательно отказала система управления, поскольку корабль отклонился от трассы и плутал в таких дебрях, куда, надо думать, никто не проникал. Он твердо знал: у него нет надежды, бессмысленно даже предпринимать что-либо, но он все-таки пытался это делать. Если ему удастся остаться в живых - свершится чудо. Он отчетливо представлял, что обычно бывает в таких случаях, возможно, это и произошло: в его послужной список добавляется строка - "пропал без вести". Значительно позже, разумеется, в соответствии с предписанием (вот интересно, когда же наступит этот момент), его имя высекут рядом с многими другими на Памятнике жертвам покорения космоса. Стоило ему представить такую надпись на мраморе, как лоб у него покрылся холодным потом. Ведь сам он не раз стоял перед величественным монументом, однажды даже с сыном; и вот теперь он вспомнил именно тот момент жизни. Они стояли молча; сын, словно завороженный, не сводил глаз с золотых букв, высеченных в мраморе... Да, он заблудился, повторял про себя космонавт, заблудился в звездном лабиринте, словно в непролазной чащобе джунглей, однако все еще не веря, что отказал двигатель. Но вскоре этот непреложный факт подтвердили контрольные приборы, и теперь то, чего он страшился в глубине души, надеясь, что это лишь предположение, стало реальностью, единственной, последней, самой реальной реальностью. Когда приборы сообщили ему эту ужасную весть, космонавт вспомнил о сыне. Потом о матери. А затем в памяти всплыли воспоминания о давнишнем полете, где он познакомился со своей будущей женой. Немногим позже перед его глазами предстала дочурка. Дочка. Ей всего несколько месяцев... Как горько, что контрольные приборы не ошибаются. Космонавт направился к пульту управления. Да, ему ничего не остается, как высадиться, пусть даже на никому не известной точке Вселенной. Где угодно, лишь бы высадиться, высадиться... Мысль, которая буравит его голову, - он будет вечно вращаться во Вселенной в металлическом гробу - ему невыносима. Впрочем, он не хочет смириться с мыслью о неминуемой смерти. Пристать, только пристать. Снова грезится сынишка - вот он ползет на четвереньках, улыбаясь беззубым ртом, за автоматической игрушкой, мышонком. Потом в памяти всплывают приятные события: празднуют его день рождения, он распаковывает коробку, зная наперед, что в ней лежит, а жена и сын, затаив дыхание, выжидают - вот-вот заблестят от радости его глаза. 2 Тридцать седьмой произнес: - На карте ее не было. Пятьдесят второй промолчал. Оба без слов понимали, почему эта планета не значится на карте. - Мы у цели, - подал голос Пятьдесят второй, показав на экран радара. - Еще немного - и мы у цели. Несколько минут они неотступно следили за экраном. - На карте ее не было, - повторил Тридцать седьмой. Они разошлись по своим местам, чтобы приготовиться к посадке. Пятьдесят второй засмеялся. - Она такая крохотная. - И добавил: - Надо еще попасть в нее. Вот будет потеха, если мы промахнемся. Мысль о том, что они могут промахнуться и пролететь мимо планеты Икс, развеселила обоих. - Миниатюрные женщины всегда мне были по душе, - неожиданно сказал Пятьдесят второй. Молчание Тридцать седьмого действовало ему на нервы, его так и подмывало сказать какую-нибудь колкость, вывести его из себя, но тут он вспомнил, ведь Тридцать седьмой считается в их группе молчуном. - Скорее бы с этим покончить, - сказал он снова, просто так, чтобы поддержать разговор. Тридцать седьмой непонимающе взглянул на напарника, прежде чем понял, что тот хотел сказать. И оба космонавта впервые отчетливо уяснили себе, что их ракета до отказа набита взрывчаткой. Им стало не по себе, и они натянуто рассмеялись. Радар подает сигнал: цель приближается. Еще несколько минут, и они пристанут. - До нас тут никого не было, - словно невзначай обронил Пятьдесят второй. Тридцать седьмой, подхватив тележку с электродрелями, направится к дверям. Оба облеклись в скафандры. - Тут работенки часов на пять, не больше, - сказал Тридцать седьмой. А Пятьдесят второй добавил: - Недельки через две будем дома. Побыстрее бы разделаться со всем этим. Ракета опустилась. Пятьдесят второй вышел первым. Его напарник управлял краном, опуская с ракеты ящики с взрывчаткой. Пятьдесят второй нетерпеливо переступал с ноги на ногу. И только когда Тридцать седьмой, закончив разгрузку, присоединился к нему, он спохватился: как же он мог забыть о таком важном факте - ведь это он, Пятьдесят второй, первым ступил на незнакомую планету. Дрели вгрызались в почву, все глубже к сердцу планеты. Б Еще какой-то миг ракета дрожала как зверь в лихорадке. "Она ведь больна", - подумал он, но тут же его захлестнула радость. - "Я пристал, я пристал, где мог, что подвернулось по пути. Пристал, но что дальше?" Не хочется ни о чем думать, главное, он пристал... Космонавт почувствовал прилив благодарности, тихой, почти детской благодарности к незнакомой планете: она спасла его, она подвернулась ему в самый нужный момент, когда заглох последний двигатель. Ведь он мог навеки стать пленником Вселенной и вращаться в водовороте безграничного простора. Он старался направить свои мысли в русло приятных воспоминаний. Перед его мысленным взором возник образ матери. Но не такой, как в последний раз, когда космонавт ее видел. Образ матери напомнил ему детство, когда мать, казалось, всегда была рядом. Вот он слышит, как утром, крадучись на цыпочках, чтобы не разбудить его, она приближается к его постельке. А он, наблюдая за ней из-под полузакрытых век, притворяется спящим. Только теперь он, наконец, понял; мать всегда знала о его проделках. Надо что-то предпринять, выйти из корабля. Открыв двери, космонавт спустился по трапу вниз, а коснувшись ногами почвы, проверил, прочна ли она. После этого он осмотрелся вокруг. Что же предпринять? 3 - Осталось семь секунд, - сказал Тридцать седьмой. Пятьдесят второй не ответил. Оба напряженно вглядывались в тьму, прижавшись к иллюминатору, и нетерпеливо выжидали. - Через две недели мы дома, - пробурчал Тридцать седьмой. Пятьдесят второй снова промолчал - ну что на это ответить? Должно быть, он и сам огорчился, что ему ничего не приходило на ум, но ведь так оно и есть - ему нечего сказать. - Вот-вот мы увидим взрыв, - сказал Тридцать седьмой. Они еще плотнее прижались к стеклу. Ну, наконец-то! Темноту разорвала ослепительная вспышка, но тут же снова планета погрузилась во тьму. - Все позади, - подал голос Тридцать седьмой. Напряжение их отпустило, космонавты, рассмеявшись, пожали друг другу руки. Вообще-то говоря, предварительная работа была завершена несколько часов назад, но результат последовал только-только. - Планеты Икс более не существует, - сказал Пятьдесят второй. Тридцать седьмой ухмыльнулся: - На огромной черной доске уравнение с крохотным "х" не решалось, вот мы и перечеркнули его, вернее стерли с доски. Они еще долго смеялись. Потом оба снова устремили взгляды туда, где сверкнула вспышка, туда, где уже все поглотила тьма. - От планетки ничего не осталось, - сказал Тридцать седьмой, и в его голосе послышалось подобие смущения. Это было похоже на порыв жалости, сострадание впечатлительного человека, нечаянно наступившего на муравья. В Какое-то время космонавт беспомощно стоял, повернувшись спиной к ракете. Вдруг его сознание обожгла мысль: я здесь погибну, эта крошечная планетка станет моей могилой. Но почему эта мысль пришла ему на ум сейчас? Нет, это не его мысль, она вселилась в него откуда-то извне, вселилась против его воли, набросилась на него исподтишка, как коварная бестия, хищная и неотступная... Космонавт стоял спиной к ракете. Вокруг него расстилался туман. "Наверное, туман ядовитый", - подумал он, стоит лишь нажать на клапан и приподнять шлем скафандра - за долю секунды все будет кончено. Ему почудилось, будто рядом с ним недвижимо лежит его двойник. Он вздрогнул. Все будет кончено... Он не мог оторвать взора от горизонта, отдавая себе отчет, что там, за грядой скал, и не горизонт вовсе: там кончается планета - она же крохотная, всего ничего. Тихо. Никаких колебаний почвы, никаких сотрясений. Никакого, даже чуть заметного волнения. Тишина. ...Мать, крадучись, осторожно, боясь разбудить, подходит к нему, она знает, что сын не спит... Космонавт обернулся: сквозь прозрачный туман ему удалось различить лишь ракету да скалы. Ракета, рухнувшая на поверхность, лежит подобно сказочному мертвому животному; скалы похожи на важных хмурых многовековых идолов. Единственно, в ком еще теплится жизнь, - это он. Надо возвращаться к ракете. Он и так удалился слишком далеко. Туман, противный ядовитый туман обманчиво увеличивает расстояние. Порой ему кажется, что корабль далеко от него. А если повернуться и идти в обратном направлении? Планета ведь невелика, за несколько часов он доберется, ничего страшного. Космонавт ускоряет шаг, почти бежит. Вдруг он споткнулся о большой камень и упал. Поднявшись, ощупал камень: на нем множество острых граней. Просто чудо, что не прорезал скафандр. Космонавт пытается поднять камень, вот он у него в руках. Камень тяжелый, гораздо тяжелее, чем он предполагал. Какое-то время он несет его. Зачем? "Зачем, для чего я несу его?" - пугается он. И тут же понимает: есть вопросы, на которые трудно ответить. Хорошо, что корабль уже рядом. Он подходит совсем близко, все еще держа камень в руке. Он хочет отшвырнуть его подальше, но вместо этого осторожно кладет к подножию ракеты. Камень совсем не похож на надгробие. 4 Тридцать седьмой и Пятьдесят второй сидели в зале заседаний. Сейчас они здесь одни, если не считать шефа. Пустой зал сковывает их. В такой обстановке им здесь не приходилось бывать. Оба с интересом наблюдают за начальником: шеф взволнован. По правде говоря, сегодня он не похож на самого себя. Никаких формальностей. Вот он схватил указку, но тут же отбросил ее. Космонавты внимательно следят за ним. Что происходит? Они не в силах отгадать. У шефа вдруг передернулось лицо, угрюмо скривился рот. Повернувшись к ним спиной, вероятно, чтобы не встречаться с ними взглядом, он подошел к карте, ткнул в то место, где была планетка Икс, где находились они... У обоих космонавтов в уме одновременно возникает вопрос: что там? - Судя по вашим сообщениям, задание выполнено, планета Икс уничтожена, - шеф бросает слова, по-прежнему стоя лицом к карте. - Задание выполнено в соответствии с инструкциями, в точности, как планировалось... Тридцать седьмой и Пятьдесят второй молчат. Что говорить? Задание выполнено, это очевидно. Вдруг шеф оборачивается к ним. На его лице холодность и недовольство. - Планета цела. Она существует, как прежде. Она продолжает существовать. Она есть. Тридцать седьмой и Пятьдесят второй, как по команде, подняли головы, сраженные таким известием. Планеты нет, они же ее уничтожили. - Вопреки тому, что вы действовали строго по инструкции, планета продолжает существовать. Видимо, был сделан неточный расчет. Взрывчатка разложена правильно, но ее, вероятно, было недостаточно. Оба космонавта снова и снова вспоминают ослепительную вспышку; они молчат, не зная, как оправдаться. А шеф продолжает: - Вы снова полетите туда с двойным запасом взрывчатки и разместите ее по-новому. Г Космонавт проснулся. Сколько же он спал? Бессмысленно смотреть на часы, время здесь не имеет значения. Он спал без сновидений. Очнувшись ото сна, он мысленно обращается к сыну, произнося его имя вслух: Тони. "Странно, - подумал он, - как редко мы называем близких, друзей, собеседника по имени. Имена лишний балласт. Тони... Как же я до сих пор не понял, что имена - это золотые прожилки в вечной скале?" Он встал, ему почудилось чье-то чужое дыхание рядом. Неужели дышит камень, что он притащил и оставил возле ракеты? Жуткая, сумасшедшая мысль. Наконец он понял: это же его дыхание! Космонавт заглянул в отсек с провиантом. Запаса еды должно было хватить на 70 дней - вдвое больше, чем требовалось на дорогу; теперь провизии осталось на три дня. Он успокаивается. Если поделить разумно, то хватит и на девять, нет, на десять, нет, на двенадцать дней. Но разве на этой планете существуют дни? Ему вдруг стало интересно, что он увидит, когда выйдет из ракеты? Тони, Тони, Тони... Он берет в руки банку с водой, трясет сосуд, расплескивая жидкость, прикладывает банку к уху, прислушивается к бульканию воды. В лесу, когда они оставались вдвоем с женой, он называл ее по имени. "Габриэла, - произносит он вслух. - Габриэла". Потом замирает: "Зачем я держу в руках банку?" И осторожно ставит сосуд на пол, рядом с постелью. Он внушает себе, что совсем не голоден. Значит, еды хватит не на двенадцать, а на тринадцать дней... Тринадцать, опомнился он, чертова дюжина. Четырнадцать, четырнадцать. Космонавт снова ложится, забывается в полусне, но ненадолго: стоит открыть глаза - перед ним мать, она подкрадывается к нему. А как зовут мать? Ее имя он вспоминает не сразу, звучит оно необычно. Чей же голос произносит это имя, такой незнакомый, необычный голос. Ах, это голос отца... Так непривычно его слышать... 5 Всю дорогу Тридцать седьмой и Пятьдесят второй обсуждают, как могло случиться такое, пытаясь докопаться до истины. - Иногда такое бывает, - со вздохом сказал Пятьдесят второй. - Иногда заряд не взрывается. - Но взрыв-то был, - возразил Тридцать седьмой. - Мы это видели собственными глазами. Скука, невыносимая скука. Никому не пожелаешь лететь второй раз на то же место. - Ну, теперь-то мы всадим в нее на полную катушку, - рассмеялся Пятьдесят второй. Тридцать седьмой даже не улыбнулся, он ждал сигнала на посадку. Всего несколько недель назад он уверенно планировал свое возвращение домой. Сейчас он молчит, пристально всматриваясь в темноту. Его так и подмывает крикнуть: "поживем - увидим". - Да и осталось ли там местечко, где мы можем сесть? - продолжал Пятьдесят второй. - Ведь взрывом ее должно было на куски разнести! - Поживем - увидим, - наконец произнес Тридцать седьмой. Опять, как и недели три назад, они нагрузили тележку взрывчаткой, облачились в скафандры, готовясь к высадке. Тридцать седьмому пришла в голову мысль: что, если в расчетах на Земле произошла ошибка и они притащились сюда напрасно? Корабль идет на посадку. Радарная установка подает сигнал: цель приближается. Значит, планета Икс существует. Пятьдесят второй заливается злым хохотом, срывает с себя шлем - пусть его смех услышит и Тридцать седьмой. - Значит, мы и в самом деле оплошали! - Оба космонавта более не сомневаются, что случилось непредвиденное, но что именно?.. - Ну, на сей раз всыплем ей сполна! Посмотрим, кто кого, ей, бедняжке, на этот раз несдобровать. Голос Пятьдесят второго звучит мстительно. Он подходит почти вплотную к своему напарнику, судорожно смеется. - Подумать только, не смогли ее осилить, не сумели стереть маленькое "х" в обычном уравнении с классной доски. Д Сколько же минуло дней, сколько дней прошло на Земле с того момента, как он высадился на этой планете? Три, четыре? Какая разница, здесь все равно бессмысленно считать дни: время на планете не имеет значения. Космонавт ел, когда чувствовал голод, пил, когда его мучила жажда. Прием пищи - это, он отметил, излишество, непозволительная роскошь. Сколько же он сидит взаперти? Три или четыре дня? Его взгляд упал на пустые тубы. Пальцы невольно зашевелились, пытаясь выдавить остатки пасты. Космонавт удивился - сколько же еще в нем силы. В некоторых тубах оказалось на донышке немного съедобной пасты. 6 Тридцать седьмой и Пятьдесят второй приступили к выполнению задания. Электродрели, вгрызаясь в тело планеты, наносили ей новые раны. В каменистой почве крохотной планеты Икс просверлены семь глубоких отверстий. Космонавты наполняют их взрывчатой смесью, еще немного - и отверстия засыпаны доверху. Взрывчатки достаточно: по приказу начальника центра управления они прихватили с собой дополнительный запас, можно разместить его по своему усмотрению. Их не надо учить, они и сами знают, как с ним поступить. Возвратившись в ракету и сняв скафандры, они надолго замолкают в ожидании взрыва. 7 Шеф остекленевшими глазами следит за радаром и показаниями приборов. Неужели такое возможно? Он не знает, как объяснить подобное явление. Конечно, исключено, он в этом убежден, чтобы Тридцать седьмой и Пятьдесят второй его обманули. Опытные, надежные космонавты, они зарекомендовали себя с наилучшей стороны. Да и задание-то пустяковое. Факт остается фактом: планета Икс находится во Вселенной на прежнем месте, она цела, она сопротивляется. Зал заседаний полон, всюду знакомые лица, окутанные клубами дыма. Шеф отыскивает взглядом Тридцать седьмого и Пятьдесят второго. К ним у него претензий нет. Свое задание они выполнили на совесть. Он начинает оперативку, выдает космонавтам очередные задания. Под конец, когда все присутствующие решают, что больше ничего не будет, шеф поворачивается к карте с указкой в руках и тычет ею в пустое место, куда уже дважды отправлял двоих. Слушатели со скучающим видом следят за указкой; только двое из них, встрепенувшись, с нетерпением ждут, что же произойдет. Это Тридцать седьмой и Пятьдесят второй. - Вопреки нашим усилиям, нам не удалось уничтожить планету Икс. Задание осталось невыполненным. Вычислительные и исследовательские центры сделали предварительные выводы о причинах неудачи. Сейчас рассматриваются новые, как нам кажется, более эффективные варианты осуществления поставленной задачи. Тридцать седьмой и Пятьдесят второй со страхом смотрят друг на друга. Когда же проходит оцепенение, понимают, что уж они-то на планету Икс не полетят. Оба выходят из зала заседаний в твердой уверенности, что они, наконец, обрели покой. Что же касается планеты, то она будет уничтожена. Е Внезапно в сознании космонавта наступает какой-то проблеск. Он с удивительной ясностью видит родные лица. Видит жену Габриэлу, сына Тони, крошку Эстер. Космонавт долго лежит неподвижно, уставившись в небо. Над ним низко-низко висят звезды, похожие на осколки, черепки разбитого горшка. "Где, где я? Как называется эта планета? Есть ли вообще у нее название?" Он рассуждает вполне логично. "Почему меня занесло именно сюда? Зачем? Чтобы с моим последним вздохом переселить в эту планету мою жизнь?" Вдруг все вокруг него меркнет, что-то в нем угасает, уже навсегда. 8 Шеф управления проходит в зал, где проходит совещание. "Мы проиграли", - сверлит его мысль. Он отыскивает взглядом Тридцать седьмого и Пятьдесят второго. В зале царит обычная скука, клубится дым сигарет. - Мы предприняли все, чтобы уничтожить планету Икс, использовали все имеющиеся в нашем арсенале средства, - говорит шеф, - но нам это не удалось. Икс существует и по сей день. Поэтому руководство Центра приняло решение отказаться от дальнейших попыток ликвидировать планету, ибо, как всем ясно, у нас нет никаких надежд на успех. Планета Икс останется, - шеф указкой показывает на карте это место, - вот здесь, в данной точке. На карту уже нанесена точка, обозначенная буквой "X". Видимо, мы имеем дело с планетой, массу которой практически невозможно уничтожить. Именно эту ее специфику следует учитывать в наших дальнейших планах, изыскав способ использовать ее особенности. Ян Фекете. Судьба изобретателя Мишко Самаритана ----------------------------------------------------------------------- J.Fekete. Osud vynalezca Miska Samaritana. Пер. со словацк. - И.Герчикова. Сб. "День на Каллисто". М., "Мир", 1986. OCR & spellcheck by HarryFan, 27 June 2001 ----------------------------------------------------------------------- Пока Мишко Самаритан не изобрел пространственно-временного мешка, он был счастливейшим человеком на свете. Жизнь его протекала легко и весело; за что бы Мишко ни брался, все ему удавалось. Творчество представлялось ему игрой. Было Самаритану тридцать пять лет, он обладал приятной наружностью и по натуре слыл человеком общительным, так что совсем не походил на изобретателя, а скорее на экскурсовода музея. Широкой известности он не получил, хотя профессиональный мир о нем знал. Специализировался Мишко на мелких изобретениях, и ими мог воспользоваться любой желающий. Приведем здесь несколько наиболее известных его изобретений. 1. Переносная электростанция. Принцип ее действия - концентрация и переработка пустых разговоров. Чувствительный микрофон, установленный в энергоблоке, улавливал бессодержательный разговор, бессмысленную тему, и тонкий механизм приспособления особой конструкции, преобразуя энергию, затраченную на никому не нужную болтовню, выдавал приблизительно один мегаватт электроэнергии. 2. Психогенные банкноты. Данное изобретение Самаритана нашло применение пока только в городе Р. Практика подтвердила допустимость и необходимость использования психогенных денег. Вероятно, в ближайшее время они получат большее распространение во всем Мире, поскольку с их помощью можно существенно ограничить, если не ликвидировать совсем, преступность и коррупцию. На банкноты Самаритана наносится особого рода эмульсия. Стоит только к обработанным таким образом деньгам прикоснуться руке вора или нечестного человека, как эмульсия обесценивает их. 3. Дымоуловитель. Этот аппарат Самаритан подарил человечеству в период экологического кризиса. Простое устройство полностью препятствовало проникновению из труб в атмосферу вредных для окружающей среды веществ. Из уловленного же дыма и сажи вырабатывались весьма прочные и эластичные пластмассы. Та же операция производилась и с дымом от сигарет. 4. Дезодорант-парализатор, изобретенный Самаританом, адресован прежде всего мужьям и отцам, чьи требовательные жены и дочери слишком усердно отдают дань моде. Мужчина, собираясь на прогулку по городу с женой или другой представительницей прекрасного пола, нажимал кнопку на баллончике, и нежный запах аэрозоля легко подавлял страстное желание жены, дочери или приятельницы приобрести себе кольцо, новую шубу, платье, сапожки, помаду модного оттенка, лак или тени для век. За изобретение дезодоранта Мишко Самаритан был награжден специальной премией Совета по эстетике, поскольку благодаря его аппарату на улицах стали реже попадаться разряженные пугала. 5. Регистратор обещаний. Этот всем доступный аппарат нашел применение среди различных слоев общества. Им могли пользоваться молодожены, дети, родители, учителя и люди многих профессий и призваний. Прибор регистрировал точную дату обещания и срок его выполнения. В нужный момент датчик информации предупреждал владельца, чтобы тот не забыл напомнить о себе обещавшему. Изобретение приобрело популярность еще и потому, что описание аппарата и способ его сборки подробно излагались на страницах специализированных журналов, и многочисленные желающие получили возможность изготовлять прибор самостоятельно в домашних мастерских. Помимо перечисленных изобретений, выбранных нами наугад, нетрудно назвать и десятки других, как, например, удалитель рыбных костей или восстановитель запаха духов. Мы не хотели бы, однако, отвлекать внимание уважаемого читателя многочисленными фактами. Большинство изобретений Мишко Самаритана нашло применение в его собственном домашнем хозяйстве. В начале нашего рассказа мы уже упомянули, что Мишко Самаритан жил счастливо и беззаботно, безмятежно, словно облачко. Таким он оставался до тех пор, пока не изобрел пространственно-временного мешка. Собственное изобретение сделало Мишко впервые в жизни глубоко несчастным человеком и круто изменило его судьбу. А произошло это так. Мишко Самаритан решил испытать свой пространственно-временной мешок на себе. Вряд ли среди нас найдется человек, которого бы не интересовало его собственное будущее. Даже археолог считается с феноменом будущего времени, рассчитывая найти в нем кости, черепки посуды или острие копья и своим открытием подтвердить важную гипотезу: тот или иной народ имел более развитую культуру, о чем ранее даже не предполагалось. Мишко Самаритана не интересовали детали собственного будущего. Он лишь хотел узнать, станут ли помнить его люди через сто лет и будут ли изучать его научные труды в школах, сохранит ли история имя Мишко для потомков или предаст забвению. Кто назовет сегодня имя человека, первым открывшего огонь и внесшего в дом это чудо, ставшее незаменимым помощником в домашнем хозяйстве? Кто знает человека, первым приручившего собаку, сделавшего из дикого животного верного друга? Кто перечислит имена первых строителей каменных домов? А кто может хоть что-нибудь рассказать об изобретателях велосипеда, стола, кровати, футбольного мяча и других замечательных предметов нашего обихода? Никто! Эти талантливые люди либо передавали свои изобретения ближним как само собой разумеющееся (что, без сомнения, делает честь подобным представителям общества), либо же изобретателей попросту забывали. Примерно так рассуждал Самаритан, намечая свои первые путешествия в будущее. Он решил, что в пространственно-временном мешке перенесется в самую современную школу 2150-го года. Именно в этот год мир должен отмечать знаменательную дату - двухсотлетие со дня рождения великого изобретателя Мишко Самаритана. Когда, переместившись во времени, Самаритан вылез из своего мешка, он очутился в длинном коридоре с готическими окнами. На стенах висели портреты известных писателей. Пройдя еще два коридора, Мишко нашел то, что искал. Его совсем не удивил тот факт, что вместе с другими славными мужами науки помещен и его портрет - взгляд устремлен в пустой коридор. Он недолго разглядывал себя, боясь ненароком прочитать текст под фотографией и узнать, в каком году наступила его смерть. Мишко старался пропустить эту цифру. По выражению своего лица на портрете и морщинам он заключил, что доживет по крайней мере до 60-70 лет, что, несомненно, обрадовало его. Но стоило Самаритану присмотреться к фотографии повнимательнее, как настроение его ухудшилось: ведь он сфотографирован не с книгой и не с учебным пособием, а с цветком розы и с микрофоном. Мишко это поразило, более того, он потерял дар речи. Он расхаживал по коридорам и читал надписи на дверях, разыскивая кабинеты старшеклассников, в частности кабинет физики. Обойдя почти все здание, он наконец нашел на первом этаже то, что ему требовалось. Мишко подошел ближе к двери и прислушался. - Итак, энергия гравитации - самая важная и простая форма энергии - может стать революционным фактором в разрушении барьера между бесконечно удаленными мирами космического пространства. О том, какие возможности в этом направлении нам открывают гравитотроны, мы узнаем на следующем уроке. Монотонный голос учителя (наверное, это робот) умолк, и Мишко Самаритан отошел от двери. Из класса никто не выходил, и Мишко опять приложил ухо к двери. - У нас есть еще немного времени, - продолжал учитель, - и я хотел бы напомнить вам, что сегодня мы отмечаем двухсотлетие со дня рождения крупного изобретателя, оригинальнейшего человека своей эпохи Мишко Самаритана. С его именем связан плодотворный этап в развитии современной науки и техники. Кто может рассказать о нем? Мишко Самаритан затаил дыхание. Сначала он слышал шаги учителя, потом робкий голос ученика, но его рассказ Мишко не расслышал как следует. По взрыву задорного мальчишечьего смеха, донесшегося из-за дверей, Мишко понял, что кто-то сказал явную несуразицу. - По правде говоря, в этом ответе есть доля правды, - вновь монотонно произнес учитель, когда класс затих. - Самаритан действительно прославился как певец, и певец совсем не плохой. Не находите ли вы это весьма любопытным? До сих пор никто не может объяснить, почему Самаритан отказался продолжить свою карьеру изобретателя и занялся новым для себя делом - исполнением поп-музыки. Быть может, его огорчала непопулярность среди современников? Как бы там ни было, для нас данный факт несуществен. В качестве певца Мишко не очень-то помог человечеству, зато как изобретатель он до сих пор высоко ценится. Бесконечно жаль, что он не закончил свою работу над пространственно-временным мешком. После смерти Самаритана обнаружили полную документацию на изобретение этого устройства и даже детально разработанные отдельные его части. Но Самаритан не предал свое открытие гласности. Боялся ли он, что люди используют его изобретение не на благо человечества, случись что с самим изобретателем, - теперь это останется для историков загадкой. Мы же вправе предъявить Самаритану обвинение в равнодушии к своим современникам, ведь он лишил их возможности совершать прекрасные переходы в будущее... Да, совсем по-другому представлял себе Мишко Самаритан свое путешествие. Разочарованный и огорченный, он сожалел теперь, что поддался соблазну слетать в чарующий мир грядущего. Его разочаровали и познания учеников, их незаинтересованность и непонятная ирония. Но более всего его мучили слова учителя. Никогда бы Мишко не пришло в голову, что пространственно-временной мешок будет его последним, к тому же незавершенным изобретением. Он растерялся: ведь это лишь начало его творческого пути! Самаритан был полон энтузиазма, вынашивал множество интересных замыслов и надеялся, что со временем мог бы конкурировать с самим Эдисоном. До последнего момента молодой изобретатель уверял себя, что реализовать все свои идеи ему ничего не стоит. Теперь же расстроенный и обозленный, он решил немедленно возвратиться к себе, в реальное время. Мишко совсем было собрался затянуть шнур на своем мешке, как вдруг его оглушил сильный удар по голове: неожиданно резко открылась дверь класса. Падая, он все же успел судорожным движением завязать мешок и возвратился в прошлое, в свой настоящий мир. - Г-г-где эт-т-т-о я? - спросил Мишко Самаритан у склонившейся над ним фигуры. - В больнице. Лежите спокойно, - успокаивал его женский голос. - К-к-как-кое с-с-сегод-дня ч-число? - начал, опомнившись, изобретатель. Он с ужасом вдруг осознал, что заикается, и поделился своим наблюдением с медсестрой. - Не расстраивайтесь, все будет в порядке. Когда вы пели, будучи в бессознательном состоянии, то совсем не заикались. - Б-боже! - с трудом выдавил из себя Мишко Самаритан, и это прозвучало так жалобно, что медсестра не могла удержаться от смеха. Яна Моравцова. Цветок ----------------------------------------------------------------------- J.Moravcova. Kytka. Пер. с чешск. - И.Герчикова. Сб. "День на Каллисто". М., "Мир", 1986. OCR & spellcheck by HarryFan, 27 June 2001 ----------------------------------------------------------------------- - Ты разбираешься в цветах? - спросила Маркета, отодвинув от себя стопку бумаг, сплошь исписанных цифрами. - Послушай! - Либуша закатила глаза. - Оставь меня в покое с цветами. У меня отчет не сходится, куда-то исчезла крона. Эти монтажники всюду ездят, а заполнить бумаги никак не научатся. Маркета вздохнула и до обеда более не промолвила ни слова. - Ну что, нашла свою крону? - поинтересовалась она у приятельницы, когда они приступили к еде. - Да, наш гениальный Ружичка, разумеется, все заполнил неправильно. - Ружичка? - Маркета задумчиво помешивала ложкой в тарелке. - У тебя, случайно, нет атласа растений? А еще лучше справочника комнатных цветов. Понимаешь, у меня дома растет какой-то странный цветок. - Плотоядный, - подсказала Либуша, изучая кусок говядины на блюде. - Да нет же! - возразила Маркета с раздражением. В этот день она больше не говорила о цветке. На следующее утро Либуша застала Маркету за чтением книги с цветными картинками. - Семейство хвощовых, - прочитала она через плечо подруги. - У тебя дома есть хвощ? А квартиру ты отапливаешь углем? Маркета хотела промолчать, но потом все-таки кивнула в знак согласия. - Этот цветок похож на хвощ, - добавила она неуверенно. - Разве хвощ - комнатное растение? - Мое растение скорее всего адвентивное, - со вздохом сказала Маркета. - Какое, какое? - Либуша с удивлением покачала головой. - Что за слово? - Адвентивное, - повторила Маркета. И с видом сведущего человека добавила: - Это означает "встречающееся в непривычном для себя месте", иными словами, занесенное. - Так что же, - засмеялась Либуша, - ты куда-то занесла свой цветок? - Да нет, совсем наоборот - это цветок ко мне занесло, наверное, ветром. Вырос вместо пеларгонии. У меня в подвале стояло пять горшков, во все я посадила пеларгонию. Недавно я вынесла горшочки наверх. Смотрю: в четырех - пеларгония, а в пятом - какой-то непонятный цветок. - Такое случается. Наверное, пеларгония погибла, а в земле оставалась еще луковица или семечко какого-то растения. Вот оно и проросло. - Цветок странный какой-то. - Ты его боишься? - удивилась Либуша. - Так выбрось в сад, и дело с концом. - Как можно! - Маркета с укоризной посмотрела на подругу. - Выбросить цветок? Если хочешь знать - я его полюбила. - Ну-ну, - произнесла после минутного размышления Либуша. - А не пойти ли нам сегодня в кино? Вашек купил билеты на де Фюнеса... - Вот и иди с Вашеком! - Одну меня он не станет приглашать. А тебе кино не помешало бы - глядишь, и развеялась бы немножко. - Либуша, не зайдешь ко мне взглянуть на цветок? - Маркета просительно смотрела на Либушу. Та пожала плечами и кивнула в знак согласия. Почему бы нет? - Я достала несколько атласов растений, но свой цветок не могу найти, - призналась Маркета. - По-моему, он светится. А днем меняет окраску листьев: они то синие, то красные... Девушки вошли в квартиру. Из цветочного горшка, что висел над диваном, где спала Маркета, свисало несколько поникших листьев. Либуша озадаченно посмотрела на подругу: - Это и есть твой цветок? Маркета растерянно подошла к горшку и осторожно коснулась листьев. Либуша быстро зажмурилась и снова открыла глаза. Вот чудеса: листья явно распрямились! Но едва Маркета отошла, как они снова поникли. - Пойдем-ка в другое место, - тихо сказала Маркета и повела Либушу в ванную. Закрыв дверь, она быстро зашептала: - Все эти фокусы цветок проделывает, когда я в квартире одна! Перед чужими он притворяется. Раньше я об этом только догадывалась, а теперь уверена. Зашел слесарь - и цветок поник. А стоит постороннему уйти, и он оживает. Либуша с недоверием взглянула на Маркету. - Ты ведь сразу после работы идешь домой? Убираешь квартиру, читаешь, смотришь телевизор, и все одна! - Это не имеет отношения к цветку. - А когда ты последний раз была в кино? С поклонником, конечно. - Сегодня вот ходила на фильм с тобой. - А до этого? Короче, на тебя действует одиночество! - заключила Либуша и решительно открыла дверь в комнату. Из горшка свисали съежившиеся листья. Либуша подошла и указательным пальцем дотронулась до цветка. - И вообще это не хвощ. Посмотри сама: у цветка ботва, словно ты намерена заготавливать корм для кроликов. На другой день Маркета на работе вела себя как-то странно: отвлекалась, мечтательно смотрела куда-то поверх бумаг. Либуше пришлось трижды возвращать ей ведомости - Маркета никак не могла заполнить их и подшить в папки. - Знаешь, - после обеда сказала Либуша, - был у меня один знакомый... Он интересовался цветами. Позвоню-ка я ему! - Послушай! - мечтательно проговорила Маркета. - Мой цветок умеет навевать сны. - Да не выдумывай ты чепухи! - вздохнула Либуша и протянула руку к телефону. - Нет, право, - продолжала Маркета. - С той поры, как я поставила горшочек возле дивана, мне снятся такие прекрасные сны... - Почему ты не выставишь его на балкон? - удивилась Либуша. - Цветы не должны находиться в помещении, где спят люди. Ночью растения поглощают кислород. Зазвонил телефон. Либуша сняла трубку. - Ты угадал, именно сегодня у меня нет свободного времени, - сказала она и повесила трубку, равнодушно заметив, что это опять надоедает Вашек. А еще через минуту Маркете позвонил некий Владимир, по словам Либуши, знавший толк в цветах, и договорился о встрече. - Как по-твоему, прилично пригласить его домой? - спросила Маркета. - Не понесешь же ты ему горшок в кафе, чтобы выяснить, как надо ухаживать за твоим цветком! - Сегодня ночью я проснулась: мне показалось, будто цветок протягивает ко мне листья, - утром поделилась Маркета с подругой. - Он плотоядный, - съязвила Либуша. - Я же тебе говорила. - Владимир сказал, что это вовсе не хвощ. - А перед ним он тоже поник? - поинтересовалась Либуша. - И перед ним. - А потом светился? - Нет. По-моему, цветок обиделся. - А по-моему, ты вполне созрела для сумасшедшего дома. Их разговор прервал звонок. - Алло, - сказала Либуша в телефонную трубку, - алло, Вашек, ты меня слушаешь? - Она с досадой бросила трубку. - Тоже мне, строит из себя! Девушка пододвинула к себе калькулятор. - Он просто клоун, этот Вашек. Ну и ладно... Так что же было с цветком? - вспомнила она. - Ты о чем? - встрепенулась Маркета, которая то и дело посматривала на часы. - Он должен был уже позвонить... - Да кто? - удивилась Либуша. - Неужто ты уже разговариваешь со своим цветком по телефону? - С каким еще цветком? - с отсутствующим видом проговорила Маркета. Все произошло как-то сразу и неожиданно для Либуши. Однажды вечером у входа в кинотеатр она увидела Вашека с незнакомой девушкой. Так вот почему он избегал ее! А на другое утро Маркета спросила у Либуши, не знает ли та, где и через кого можно распродать старую мебель. - Знаешь, мы с Владимиром решили пожениться, -