Александр Шленский. Острый психоз: внутренняя проекция
---------------------------------------------------------------
© Copyright Александр Шленский
WWW: http://zhurnal.lib.ru/s/shlenskij_a_s/
Date: 11 Oct 2005
---------------------------------------------------------------
Обычные радиостанции принимают по радиоприемнику, и все их слышат. Но
есть еще и особые, которые не для всех. Приемник для них не нужен вовсе, их
передачи можно принимать прямо так. Нужно только сосредоточиться и ни про
что не думать. Для этого надо несколько минут упорно думать о том, о чем
думать вообще невозможно. Например, про ископаемое животное мезозойской эры
под названием Низахуйврот. И желательно думать про него не вообще, а
обязательно что-то конкретное. Например, какого цвета у Низахуйврота были
глаза, и как он смешно ими моргал, подавившись ящерицей.
И тогда через пару минут в голове что-то переворачивается с боку набок
- всегда неожиданно - и Низахуйврот вместе с ящерицей в пасти растворяется в
мыслительной пустоте, как леденец во рту. Остаются только липкие сладковатые
слюни, и в этих слюнях начинает что-то тихонечко жужжать, но слов разобрать
еще нельзя. Если в этот момент подумать о чем-нибудь, то обязательно
проглотишь слюни вместе с жужжалкой, и все затихнет. Надо потерпеть, пока не
начнет жужжать громче. Тогда уже можно глотать, и жужжалка проваливается в
живот и начинает жужжать из живота. Иногда жужжит так приятно, как будто
только что подрочил.
Сперва надо к жужжанию привыкнуть, уловить его ритм, и слиться с ним
воедино. Для этого надо раскачиваться в такт, качать головой и дрыгать
руками или ногами. Тогда они понимают, что ты их уже слушаешь, и перестают
жужжать, а начинают говорить слова. Но в первый момент они тебе еще ничего
по делу не скажут.
Да, я сразу оговорюсь, что радиостанция, про которую я рассказываю,
совсем не такая, как обычные. В то время как обычное радио передает из
студии программу для всех, и всем приходится слушать каждый день одно и то
же, эта радиостанция передает для каждого индивидуально. Вот только слушать
ее умеют лишь некоторые, и их очень мало. Я лично знаю только двух, и из них
один - это я сам. Второй - это, в общем, тоже я, но он живет от меня вдалеке
и об этом не знает. Но я думаю, что и все остальные тоже ее слушают иногда,
только скрывают, чтобы их не приняли за психов. Чудаки!
Вчера я съел на обед собственную руку. Я долго думал, какую руку лучше
съесть - левую или правую. Оказалось, что неудобно и без левой, и без
правой, и я съел среднюю. Я ей все равно не пользовался, она у меня была
лишняя, как третий глаз у реликтовой буддийской ящерицы. Я отпилил руку
ножовкой, стоя над тазом, чтобы туда стекала кровь, и поджарил ее на
сливочном масле.
Сперва пальцы растопырились по сковородке, но когда рука стала
поджариваться, они все сильно скрючились, и получился кулак. Я просунул в
кулак парочку черносливинок, поперчил, посыпал укропом и помазал майонезом.
Зажарилось хорошо, с корочкой.
Я раньше часто грыз свои пальцы от задумчивости, и поэтому когда стал
есть, то была почти как знакомая еда. Хрящики очень смешно хрустят на зубах.
Под ногтями грязь. Забыл почистить перед тем как жарить, и увидел, только
когда ногти выплевывал изо рта. Волосы сбрить не забыл, а ногти упустил из
виду. Стало немного противно, но ладно, все равно другой еды я себе не
готовил. Запил кровью из таза. Интересно, может ли стать вампиром человек,
который пьет собственную кровь? Или правильно называть такого человека
аутовампиром?
Роботы не видели, как я жарил свою руку и как я обедал. Они находятся в
параллельной реальности, и в этой реальности ничего не происходят, одни
только скучные вещи. Таблетки, уколы и пресная однообразная еда. Я обедал, а
роботы думали, что я лежу на кровати с закрытыми глазами и сплю или
притворяюсь спящим. Роботы иногда спрашивают, что происходит в моей
настоящей реальности - про голоса, которые я слышу, про мысли, которые мне
делают внеземные цивилизации и про всякие другие вещи. Но я им пока ничего
не рассказываю. Я сам еще не все понял.
Я наконец узнал название своей радиостанции. Она называется -
радиостанция "Свободное Человечество". Там работают мертвые люди, как в
книге у знаменитого писателя Горчева. Только в книге у Горчева все придумано
понарошку, что их вроде чекисты убили и замуровали в цемент прямо на
радиостанции. А моя радиостанция существует не понарошку, а на самом деле.
Ее студия и передатчик находятся в Черной Дыре в созвездии Лебедя, Рака и
Щуки, и поэтому видеть их никак нельзя. Обычные радиоволны из Черной Дыры
вырваться не могут, но моя радиостанция их не использует, а использует она
Темную Энергию.
На радиостанции "Свободное Человечество" работают все без исключения
люди, которые умерли за все время существования планеты Земля. Они свободные
потому что они мертвые. За всю нашу историю родилось на свет и умерло
гораздо больше людей, чем живет сейчас. Поэтому свободных людей гораздо
больше на свете чем несвободных. Но все они обязательно станут свободными -
это всего лишь вопрос времени. Живой человек свободным быть не может, у него
всегда есть какие-то обязательства, от которых он не в силах отвертеться.
Когда человек умирает, он становится свободным и начинает работать на
радиостанции "Свободное Человечество".
Работать на радиостанции "Свободное Человечество" не сложно, надо
просто говорить в микрофон какие-нибудь слова, совсем не важно какие. Когда
человек миллион раз скажет все слова, которые он знает, ему надоедает их
повторять, и он начинает просто жужжать, как шмель в банке. Чем давнее умер
человек, тем больше он жужжит, и тем меньше разговаривает. Например,
Черчилль, в основном, произносит речи по-английски. Но через две тысячи лет
ему это надоест, и он будет жужжать как Пифагор. Отчетливо и по делу говорят
только недавно умершие люди, и еще писатели и поэты. Те все время читают по
памяти свои произведения, и им никогда не надоедает. Они читают, а я слушаю
по радио. Софокла и Вергилия я уже выучил наизусть. Очень раздражают меня
концерты. Выступает почему-то все время Бетховен, а он глух как тетерев, и
не слышит, что играет. То ли рояль у них расстроенный, то ли Бетховен не
попадает пальцами по нужным клавишам.
Позавчера внеземные цивилизации рассказали мне по радио очень важную
вещь. Оказывается, на самом деле все люди - это переодетые бегемоты. Поэтому
они такие наивные и кровожадные. Я спросил: Откуда же тогда берутся
свободные люди, если все живые люди - это переодетые бегемоты? Но никто не
отвечает на вопросы радиослушателей. Радио работает только в одну сторону.
Это непорядок, надо будет сконструировать передатчик.
Сегодня ночью ко мне приходил черт в образе мужчины. Мне сперва
показалось, что это Майкл Джексон с рогами. Он засовывал мне член в задницу
и заставлял танцевать рок-н-ролл. Потом я пробовал сосать член, во рту была
кислота. Роботы опять ничего не заметили.
Передатчик собирать не понадобилось. Он вырос сам по себе, на месте
съеденной средней руки. По виду он выглядит точно так же как и съеденная
рука, и его так же никто не видит кроме меня, как никто не видел мою среднюю
руку. Передатчик работает очень просто: если сжать пальцы вновь выросшей
руки в кулак и что-нибудь туда сказать, они сразу отвечают. Я раньше, чтобы
скоротать время, часто кричал и бился головой об стену, и требовал
представителей свободной прессы, но теперь перестал. Теперь у меня есть
передатчик, и я могу общаться со свободными людьми и внеземными
цивилизациями, а не с переодетыми бегемотами.
Вчера роботы привели ко мне посетителя. Роботы - это те, кто меня здесь
держит. Они меня забрали прямо с работы, когда я хотел пропустить через свой
мозг двести двадцать вольт, вырвали из рук провода и привезли сюда. Они
отняли у меня память, и я забыл, что со мной было до того как я сюда попал.
Они держат меня постоянно запертым на ключ вместе с другими подопытными. Они
кормят меня, дают экспериментальные таблетки и уколы, но в чем смысл
эксперимента, они мне не говорят, а общаться с другими подопытными мне не
интересно. В этот раз посетителем оказалась пожилая женщина с измятым лицом.
Она мне чрезвычайно кого-то напоминает. Роботы мне иногда подсовывают таких
людей, это часть их эксперимента. Правда теперь я думаю, что это обычные
люди, а знакомыми они кажутся потому что роботы подсовывают в мою память
чьи-то воспоминания. Посетительница принесла с собой очень знакомую еду, и я
ее сразу стал есть, а она смотрела, как я ем, и плакала. Она называла меня
"сыночек", спрашивала, как я себя чувствую, опять плакала и постоянно
вытирала глаза измятым носовым платочком и хлюпала носом. Нос у нее стал
мокрый, красный и распух. Мне стало от этого противно, я посмотрел на ее
распухший нос и набрякшие от слез веки и сразу вспомнил, что она -
переодетый бегемот. И тогда я собрал во рту побольше слюней и плюнул ей в
лицо. Еще я хотел ударить ее ногой, но тут вмешались роботы. Они закрутили
мне руки назад, завернули меня в простыню и привязали к кровати.
Посетительница ушла, а роботы приступили к следующей части эксперимента под
названием "галоперидол". От него скрючивает шею и туловище и напрягается в
голове. Галой звали приемную мать Сальвадора Дали, основоположника
соцреализма. А Перидол - это древнегреческий ученый, который придумал
парадокс Пифагора.
Парадокс Пифагора - это очень интересный парадокс, гораздо более
интересный, чем теорема Ферми про круготуру квадрата. Суть парадокса
заключается в том, что огромная черепаха гонится за Ахиллесом по двум
катетам, а Ахиллес убегает от нее по гипотенузе. Черепаха бегает только по
катетам, а Ахиллес - только по гипотенузе, и поэтому она никак не может его
поймать. Интересно, что черепаха сделает с Ахиллесом, если он нечаянно
забежит на один из катетов или она догадается залезть на гипотенузу? Съест
или изнасилует? Скорее всего, и то, и другое, только не известно, в какой
последовательности.
Сегодня слушал научно-популярную передачу по моему радио. На передачу
пригласили известного ученого одной из внеземных цивилизаций. У них там нет
имен, потому что они общаются телепатически, и вместо имени всегда дают
прямую ссылку на человека. В нашей цивилизации так делают только в
программировании, когда объект идентифицируется не именем, а прямым
указателем. В основном же у нас идентифицируют людей по имени и ряду
дополнительных атрибутов, таких как год рождения, цвет глаз, номер паспорта,
отпечатки пальцев. Это ужасно неудобно. Прямая ссылка гораздо эффективнее.
Но я отвлекся. Поскольку у ученого не было имени, ему предложили взять
какое-нибудь имя на время передачи, чтобы как-то к нему обращаться. Ему
предложили на выбор три имени: Ихрюпрь, Прадмажабрард и Люкчигзокль. Но он
сказал, что лучше использовать все три имени в случайном порядке, чтобы
никого из них не обидеть. Потом пришел робот, сказал, что его зовут
Невропатолог и велел мне раздеться. Я разделся, и он стал бить меня черным
молоточком по рукам и ногам, не больно. Задирал веки, смотрел зрачки, колол
иголкой. Потом велел мне зажмуриться и высунуть язык. Интересные у них
эксперименты.
Я совсем забыл дорассказать про ту передачу. Ученый по имени Ихрюпрь,
Прадмажабрард и Люкчигзокль рассказал про белые дыры. Я давно подозревал,
что они существуют, но сказать об этом не решался. Если опустить
многочисленные физические подробности типа переменной Планка, то суть дела
такова: всякий раз, когда в Космосе появляется Черная дыра, в эту дыру
затягивается вся окружающая материя, до которой дыра может дотянуться. Но
нет убедительного ответа на вопрос, что происходит с материей, которая
коллапсирует в Черной дыре. Так вот, Ихрюпрь, Прадмажабрард и Люкчигзокль
рассказал, что Вселенная устроена как полиэтиленовый пакет: у нее есть
внутренняя сторона, где находимся мы, и внешняя. Мы видим только изнанку
Вселенной, а наружную сторону мы видеть не можем. Каждый раз, когда на
изнанке Вселенной появляется Черная дыра и начинает засасывать материю, на
наружной стороне Вселенной появляется Белая дыра, из которой вся засосанная
материя вылетает со страшной скоростью. Постепенно вся материя высасывается
с изнанки наружу, и под конец внутри ничего не остается. И тогда Вселенная
выворачивается наизнанку, наружное становится внутренним, и все начинается
сначала. Этот процесс происходит примерно один раз в триллион лет.
Перед обедом по моему радио была очень интересная передача. Выступал
швейцарский ученый по имени Карл Густав Юнг, ныне покойный. Впрочем, я уже
говорил, что там на радио все покойные. Он рассказывал о том, как он сломал
ногу и получил после этого инфаркт. Когда он лежал в коме, он вышел из
своего тела и попал в космос, где увидел в огромном гранитном астероиде вход
в таинственный храм. И ему показалось, что когда он войдет в этот храм, он
узнает смысл всего сущего и смысл собственной жизни. Он был уверен, что ему
расскажут, что было на свете до него, в какое время появился он, что
изменилось с его появлением в этом мире, и в чем заключалось его
предназначение.
Вот что сказал мне Юнг: "у меня возникла уверенность, что я сейчас
войду в освещенную комнату и встречу там всех тех людей, с которыми я
действительно связан. Там я, наконец, пойму, - в этом я тоже бьи уверен, -
что я собой представляю, каков мой исторический контекст. Я узнаю, что было
прежде меня, зачем явился я, и что это общий поток, которому принадлежит и
моя жизнь. Моя жизнь часто казалась мне историей без начала и конца. Я
ощущал себя каким-то фрагментом, отрывком текста, который ничто не
предваряло и за которым ничто не последует. Мою жизнь словно вырвали из
некой цепи, и все мои вопросы остались без ответа. Почему все случилось
именно так? Почему я пришел именно с этими мыслями, а не с другими? Что я
сделал с ними? Что из всего этого следует? Я был уверен, что все узнаю, как
только войду в каменный храм. Я узнаю, почему все произошло так, а не иначе.
Я встречу там людей, которые знают ответы, - знают о том, что было прежде и
что будет потом".
Сегодня по радио выступал Ленин, но я его выключил. Я все продолжаю
размышлять об опыте Юнга. Без сомнения, это очень интересный опыт, но я не
верю в саму идею. Мир, по моему представлению, бесконечен, и нельзя получить
окончательное и самое истинное видение предмета в контексте времени и
пространства. Если изменить рамки рассмотрения, контекст непременно
изменится, и вместе с ним изменится и представление о предмете. По моему
скромному суждению, совершенно невозможно поверять значение вещей только их
внешним контекстом. Мне представляется, что любую вещь можно поверить только
собственными чувствами и чувствами близких тебе людей. Чувства человеческие
тем отличаются от любого рассудочного опыта, что над ними не властно ни
пространство, ни время.
Рассудок желает знать об интересующем предмете как можно больше, в то
время как чувство желает знать о нем лишь то, что способно питать это
чувство. Прочие же знания чувство предпочитает игнорировать, даже если они
известны. Таким образом, желая объять мир не умом а страстью, человек
изначально ограничивает свой мир, даже если он этого и не осознает. И даже
такая сильная страсть как жажда власти, склонная к бесконечному увеличению
предмета своего обладания, тем более сужает свои рамки, чем сильнее она
становится. Властвующий никогда не понимает, чем владеет. Он жаждет лишь еще
и еще раз наблюдать у обладаемого предмета признаки подчинения его власти.
Таким образом, если смысл жизни нельзя поместить в рамки одного только
рассудка, а должно и необходимо искать смысл сущего среди совокупности
страстей, то мы можем распрощаться с мечтой найти этот смысл в мире вещей и
событий, сколь бы широк и разнообразен он не был.
С другой стороны, если категорически оторвать собственные чувства от их
предметного наполнения, то им не из чего будет развиваться. Чувства не могут
питаться сами от себя. Даже для столь самоуглубленного процесса как
мастурбация необходима хотя бы одна здоровая рука в качестве предмета
вожделения. Беспредметных чувств, следовательно, не бывает у живого
человека, но и предметность не дает чувству достичь полного и окончательного
самопостижения и самоуспокоения страсти. Над человеком довлеет вечная
тревога, имя которой - его собственная смерть. Еще Эпикур сказал, что кабы
не смерть, человеку незачем было бы изучать природу. Человек торопится
понять себя, насытить себя наслаждениями и знаниями до наступления момента
собственной смерти, и Юнг прав в том отношении, что наивысшее знание и
наивысшее наслаждение состоит в том, чтобы узнать или понять высший и
окончательный смысл собственного появления в этом мире, осознать свою
ценность в этом мире и многое другое. Ради этого постижения трудятся великие
художники и великие ученые. Ради этого люди жертвуют жизнью, идут на
подвиги.
Но меня занимает и другая мысль: обязательно ли человек должен
разрешить загадку собственной жизни до наступления смерти и жить в
невротических судорогах, преследуя эту недостижимую цель? Если рассматривать
смерть не как врага, а как союзника, почему не предположить, что смерть сама
по себе даст ответ на все вопросы. Не в смысле рассудка ответ - нет, не так.
Смерть придет и рассеет всегдашнее чувство тревоги, неуспокоенности,
неудовлетворенного поиска, сделает чувства бесконечно глубокими, полными,
вечными и самодостаточными, сделав ненужными их предметное наполнение.
Рассудок нужен только для того чтобы выжить, а после смерти он уже лишний. В
то же самое время чувства только после смерти обретают свою настоящую силу и
вечные качества. Я думаю, что только я один из всех на свете, кто это понял,
потому что все люди - либо дурачки либо сумасшедшие. Говоря иносказательно,
все они - переодетые бегемоты, и лишь я один из всех пребываю в здравом уме.
Смешно очень, но мне все никак не дает покоя загадка о том, к чему же
привязаны человеческие чувства. И думается мне, что привязаны они вовсе ни к
какому не к глобальному контексту, как это представлялось Юнгу, а к самому
что ни на есть локальному. К настощему состоянию дел они привязаны, и только
к нему. Почему я так считаю? А потому что вся человеческая пристрастность
связана с настоящим, а не с будущим и не с прошлым. И даже если человек всею
силою своей души устремлен в прошлое или в будущее, то только потому что
желает перенести его в настоящее и жить этим сколько хватит сил. Страсть
человеческая не соотносит своих привязанностей с широким контекстом. Я уже
говорил, что страсть всегда старается изолироваться от избытка знаний и
широкого взгляда на вещи, которые опасны тем, что могут разрушить эту
страсть. Страсть привязана в какой-то степени к предметам, но гораздо более
привязана она к чувствам других людей. Мистическое, волшебное взаимослияние
чувств - это и есть наивысший смысл, и цель жизни и благодать, которой
жаждет душа. Именно к этой благодати стремился бедняга Юнг: потому он и
сказал, что рассчитывал встретить в комнате всех тех людей, с кем он
действительно связан, в отличие от тех людей в мир которых он оказался
заброшен по случайности. Только Юнг был слишком горд своим умом и
профессорским званием, и ум его был испорчен дрянной немецкой философией,
вот поэтому он стремился объединить необъединимое: мир чувства и мир разума,
мир вещей и событий, мир страсти и сопереживания.
Как все это доказать? Простым мысленным экспериментом. Вот например,
если бы Жанне д'Арк показали и рассказали, что в результате слияния
английской и французской культур и генофонда образуется новый этнос со своей
культурой, языком, традициями - то какой ей был бы смысл бороться и умирать
за свою милую старую Францию, если в будущем она превратится в другой этнос,
ничуть не уступающий прежнему по красоте, культуре и так далее? Так вот,
смысл в том, что такое превращение выглядит благополучным только для ума.
Для страсти же - это гибель всего и вся, потому что все душевные
привязанности, существующие меж людей, получат иную, непонятную основу, в
которой нет места старым людям с их привычками, верованиями, ритуалами,
гортанным акцентом, манерой щуриться или закатывать глаза, соприкосновениями
рук и губ. Но разве есть в этом, сиюминутном человеческом, что как раз и
ценится превыше всего, нечто вечное, соотносимое с глобальным контекстом -
то, о чем грезилось Юнгу в его лихорадочном бреду? Люди мучительно хотят
видеть это, но не видят ничего определенного. Вероятно, поэтому они и
придумали слово "Бог". Это слово объединяет в сознании людей чувства и разум
- то, что люди сами по себе объединить не в состоянии.
Вчера после завтрака меня смотрел очень важный робот. Его зовут Главный
Врач. У него есть и второе имя - Доктор Наук. А еще у него есть кличка -
Профессор. Он долго со мной разговаривал, и я рассказал ему про радиостанцию
"Свободное человечество", про съеденную среднюю руку, про парадокс Пифагора,
про Белые дыры, про выступление Юнга по радио, про и другие важные вещи.
Этот робот очень умный, он слушает внимательно, не перебивает, и все
записывает. Он сказал: "Попробуем инсулино-коматозную терапию". Это,
конечно, какой-то новый эксперимент.
Сегодня мама забирает меня из отделения домой. Мне уже намного лучше, и
я теперь понимаю, что то, что со мной было, называется бредом с
галлюцинациями. Сначала мне трудно было поверить, что все эти интересные
вещи - неземное радио, и вторая реальность, и многое другое - это все от
болезни. Но сейчас я уже склоняюсь к мысли, что это действительно так. А еще
я думаю, что психоз - это наверняка реакция на невроз, который достиг
невыносимой остроты. Несмотря на реальность случившегося, я должен
относиться к этому критически и понимать, что все мной испытанное не имеет
внешнего обоснования, а является результатом нарушения работы мозга. Мне
очень жаль, что это так, потому что вторая реальность была гораздо
интереснее, и в ней я чувствовал себя в центре мировых событий, чувствовал
свою трансцендентальность, имманентность, вечность своего разума,
сопричастность с Космосом и Мировым Духом, и многое другое, чего просто
объяснить нельзя. А сейчас я - обыкновенный человек из маленького суетного
мира, где с утра говорят "доброе утро", а ложась спать, не знают, проснутся
ли на следующий день, но все равно говорят "спокойной ночи". Как можно
говорить "спокойной ночи", когда в мире совсем нет повода чтобы быть
спокойным? Это ведь тоже бред, не правда ли?
Last-modified: Tue, 11 Oct 2005 04:36:58 GMT