места на земле откуда идет одежда - Париж, Милан и вот наш Гармент-дистрикт. Тут в Нью-Йорке работают великие дизайнеры. Тут разрабатывают фасоны и рисунки тканей, и тут же на маленьких фабричках вся эта одежда создается. А рядом - на соседних улицах - аксессуары, ювелирка, меха, кожа - все тут: Тридцатые - Сороковые улицы. Посредине Бродвей - именно в этом месте он становится пресловутым - Бродвей тянется через весь Нью-Йорк, но печально известный советский телекомментатор Валентин Зорин всегда вел свои репортажи именно отсюда - с Таймс сквер и всегда начинал их словами: - Я стою на ПРЕСЛОВУТОМ Бродвее. Большинство фабрик - подпольные. Еврейский портной остался только в бронзе ( так они и начинали - в 1905-м году), а теперь за машинками сидят китайцы - безъязыкие, беспашпортные ребята, привезенные в трюмах. В нашем бизнесе - текстильном, происходит вот что: верхние деньги - еврейские, дальше - средний уровень, на среднем уровне вступают еще и корейцы - южные конешно, много маленьких студий принадлежит корейцам, а художники - это три вида людей: корейцы, китайцы и русские. Все это - представители Великой китайской школы графики, из Китая она достигла ближайших соседей - Кореи и России. Японцы, конешно тоже так могут, но японцев не очень много в Нью-Йорке, им видимо и дома хорошо. Хотя все что есть - тоже в нашем текстильном деле. Не знаю, кто первый догадался, что завозить в трюмах из Китая можно не только простой народ для швейных фабрик, но и художников, только благословляю судьбу, что так поздно догадался - успела вырастить Полю, пока еще работа наша стоила 10-15 баксов в час. Поле было уже 16, когда наша лавочка начала трещать по швам. Работы становилось все меньше и меньше, и никто не хотел платить, как следует, зачем, ведь китайцы - те, из трюмов, сделают все задешево. Наступили дни, когда Мелисса - хозяйка стала класть грузинам по десять заданий, а нам с Иркой, по одному и ясно было, что на это не прожить и надо уходить из этого уютного места под названием "Русалочка", куда-то в большой и жесткий мир. Ирка этого мира боялась как огня, но ее жизнь миловала - она быстро и испуганно перебралась на соседнюю улицу в русскую студию, к доброй девушке Тане. Таня - красивая деревенская девушка, тоже кончившая Муху, открыла когда-то крошечную студию на три стола, чтобы отмывать деньги своего мужа - тоже красавца, казанского узбека, занявшегося в Америке - исконным ремеслом предков - он гонял по свету караваны необандероленых шелков. Таня родила прекрасному контрабандисту троих детей и вела свою студию - лениво, без энтузиазма, но все же заказы потихоньку капали. Ирка уже давно потихоньку там подрабатывала, и, поняв, что "Русалочка" медленно, но верно идет ко дну, перенесла к Тане свою кофеварку и ящик с красками. Остальные два стола у Тани были уже заняты - армянской и грузинской девушками. Грузинскую девушку Фену, мы с Иркой сами туда и посадили. Однажды мне позвонил Сашка Захаров - художник и радостно сообщил, что послал к нам в студию, молодую прелестную красавицу из Тбилиси. - У вас там - грузинки, земляки, СВОИ - вот они ей и помогут. Грузины, они - не как мы, русские, они слава Богу, как вы, евреи, СВОИХ не бросают. - Саша, ты спятил совсем, что ли? У нас работы в обрез! Мы с Иркой еле выживаем. Конешно они ей помогут - СВОЯ. Но мы то им не СВОИ - значит кого- то из нас, ты без работы оставил! Не евреев - мифических, а нас с Иркой - твоих приятельниц. Меня вот, например - мать одиночку! - Да я ж не знал, что у вас с работой плохо! Бляха-муха, чего делать то теперь? Позвонить, чтоб не ходила к вам? - Поздно уже. Ничего не делать. Покорно согласиться со званием мудилы и в следующий раз думать. Не забывать, что ты не в Москве, на Грузинской, а тут, в Вашингтон Хайтс - на лесоповале. - Прости. - Да ладно. Примем твою грузинку. Красавица, говоришь? - Ангел! - Наши то - толстые... На следующий день ангел-Феона пришла в студию. Маленькая, нарисованная тонкой кисточкой, итальянская принцесса. Грузинки взяли ее под крыло и стали обучать. Говорили они всегда целыми днями по-грузински, и нам с Иркой это нравилось, потому что непонятная речь - звучит как музыка и не отвлекает. Через три дня, эта "своя" кинулась к нам в слезах: - Не могу тут больше! Если б вы только понимали, что они говорят целыми днями! Они говорят гадости! - О нас? - О вас тоже, но в основном, обо всех - обо всех знакомых! И мне тоже - прямо в лицо. Они такие злые! Завистливые! Не могу здесь. Уйду я... СВОЯ ..... В общем, мы с Иркой направили ее к Тане - учиться ремеслу, и к тому времени, когда Ирка туда перешла, добрейшая Феона уже вовсю там работала. Место это было чудесное, спокойное, тоже с диваном, цветами и кофеварками. Теперь я приходила к Ирке туда, пить кофе и советоваться за личную жизнь. Но мне - ничего не оставалось, как направиться на поиски работы в большой американский мир. У меня было великолепное портфолио, и брали меня повсюду - с первого интервью. Кажется, за пару месяцев я сменила пять или шесть мест. Повсюду я теперь видела одно и тоже - ничего похожего на архитектурную мастерскую. Везде теперь были - фабрики. В огромных комнатах - стояли столы - рядами, как парты, за ними сидели китайцы и работали по 12 часов, 7 дней в неделю. Последнее мое место называлось "Vogue" (лучше бы оно "Вок" называлось, в честь китайской сковородки, для приготовления овощей".) Все как везде - комната, "парты", китайцы. Между ними ходит переводчик, орет на них. Кажется, что это надсмотрщик с кнутом. За соседним столом сидит старик - лет 70-и - бывший профессор Пекинской Академии Художеств - графического факультета. Когда мы приехали - детей определили в специальные классы - усиленного английского. У Поли в классе были дети из 13 стран. Она подружилась с Лидией - дочкой китайских художников. "Лидия" - это она себе сама придумала новое - американское имя. Я помню - папа Лидии рассказывал, как он учился: ничего не было - ни Академии, ни профессоров - все были сосланы в деревни на сельскохозяйственные работы. Книг - тоже не было - их сожгли. Вот там, в деревне - он прожил часть своего детства и юности. Работал в поле - с утра до ночи вместе с родителями, папой - доцентом- биологом и мамой - оперной певицей. А в соседней хижине жил профессор Пекинской Академии Художеств. И он сберег книгу! Одну - русскую. Это был русский академический учебник рисования - сталинский, со всякими передвижниками, но и с Дюрером, Рубенсом, Рембрантом. По ночам - после сельскохозяйственных работ, профессор учил папу Лидии рисовать - по этой книге. Может это тот самый профессор и есть? Его вызвали к начальнице - и из ее кабинета раздался дикий крик - ее и переводчика - какой то лепесток, у какой то розы - старик, вероятно, неправильно нарисовал - более крупных трагедий в нашем текстильном деле не бывает. Потом он вернулся на место. Непроницаемое плоское лицо, а руки - вот они лежат на столе и трясутся. Несколько минут, он не сможет этими руками рисовать. Этими руками он рисовал всю жизнь, а потом - пятнадцать лет рыл землю. Он счастлив, что опять можно рисовать. Я пытаюсь представить на его месте своего папу - выпускника графического факультета Питерской Академии - он всегда рисует - кажется каждую минуту своей жизни - в гостях, в ресторане. В метро. Просто рисует все, что видит. Одна статья о нем начиналась цитатой из него же "Мне повезло, я всю жизнь рисую!". В Америке ему повезло - буквально через неделю, его - знаменитого художника детской книги, за ручку привели в "Новое Русское Слово" - метранпажем. Потом даже вырос до старшего метранпажа. Поскольку не рисовать он не мог, то стал делать карикатуры для газеты - это был его приработок. Папа стал лицом этой газеты и фактически - ее художественным редактором (формально там была такая должность - "Арт-директор", и на ней числился сын владельца). Все это папе было не важно. Он был счастлив, что опять можно рисовать. Я собираю свои вещи и иду к начальнице - проститься, (это - пятое место за месяц, из которого я ухожу). Начальница, на самом деле, она владелица, но слово "начальница" к ней идеально подходит, крупная баба - светлоглазая еврейка - наверное, она была красивой, пока обжорство, пьянство и сволочизм над ней не поработали. В столе у нее всегда бутылка коньяку. Морда - красная. - Вивиан, я ухожу. Мне не нравится, что тут орут на людей. - Да брось ты, Джулия. Не бери в голову. Орут на китайцев - ну ты же знаешь, какие они бестолковые. На тебя тут никто не орет и никогда не будет. Ты же БЕЛАЯ ЖЕНЩИНА. "Белая женщина" - это что-то из моего пионерского детства - Маршак, Михалков, Маяковский... Мистер Твистер - "Бедный старик, он ночует на стуле!", какая-то идиотка-девочка, вылезшая на сцену, с рублем в руке: "Друзья, купите дядю Тома!.... И вся советская страна за этой девочкой стояла!...", "Белый сахар - делает черный..." Там, в Мид-вест Индиане - был Мартинсвиль, но я никогда не смотрела в его живое лицо, он был в 15-ти милях, но для меня все равно - только на бумаге - у Шеппарда. - Нет, я не белая! Никогда не была белой и не собираюсь ею быть. Это ты - белая. Белая сука. ("Вайт бич" - так говорят негры.) Последний раз останавливаюсь в дверях: вот он сидит - буддизм: сгорбленные над дизайнами спины, бесстрастные лица, ранние морщины у глаз - от бесконечного недосыпа. ПЕРВАЯ ЗИМА... Плакали мои еврейские деньги! Что ж такое! ЭЙ ВЫ, ЕВРЕЙСКИЕ ДЕНЬГИ! ДАЙТЕ ТРЕШКУ ДО СУББОТЫ! Трешку до субботы дает мне Ирка - "еврейская невеста", ее личная жизнь медленно, но верно катится к свадьбе. А я о личной жизни временно не думаю - кончаются последние заначки и скоро будет нечем заплатить за квартиру. Что делать - непонятно. Но в текстиль я больше не вернусь - не могу больше видеть эти парты с надсмотрщиками. ПАНДОРА БОКС. В текстиль я больше не вернусь, хотя все говорят, что это глупо, я профессионал и надо продолжать искать себе нормальное место. Таня говорит, что у нее скоро будет побольше работы - теперь уже вся ее маленькая студия обсуждает мою бедную жизнь: и Ирка, и Феона, и армянская девушка Рая. Таня говорит, что работа будет, но это все херня, у меня рент -700 баксов, со счетами - 900, мне каждый месяц надо, как минимум 1200 - вынуть и положить, а у них капает маленький ручеек, в основном, Ирке. Феона, с красотой своей - уже невеста молодого миллионера, а Рая - жена официанта из знаменитого армянского ресторана "Русь", тоже девушка небедная, к Тане они ходят - больше время проводить, чем зарабатывать. Заработков на Ирку еле-еле хватает и то, слава Богу. А мне - чего делать, непонятно. И Я ВПЕРВЫЕ ОЩУЩАЮ СЕБЯ ЧЕЛОВЕКОМ БЕЗ ПРОФЕССИИ. Все это мое ручное рисование - больше не нужно. В текстиле осталась "белая" работа, но вся она делается на компьютере. Я компьютера не знаю и купить его не на что, и учиться не на что... Мужчины у меня нет, и даже просто провести ночь с мужчиной мне не удается, вот уже несколько месяцев... Ни в кого я не влюблена и никому не нужна. Уж и Ярмолу я забыла - какое-то растерянное состояние. Вроде я и самой себе не нужна... И тут то меня осенило, как эту ненужность правильно использовать! - Мне надо устроиться на работу в хороший дорогой эскорт-сервис! Там я убью двух зайцев сразу - буду трахаться и одновременно деньги зарабатывать! Я всегда мечтала стать проституткой - с тех пор, как в 12 лет в Усть-Нарве мы с подружками пришли к моей тете, (она была педагог и считала, что неправильно уходить от ответов на ЭТИ детские вопросы), и спросили: - Что такое "проститутка"? Тетя, не моргнув глазом, ответила: - Проститутка - это женщина, которая ПРОДАЕТ ЗА ДЕНЬГИ СВОЮ ЛЮБОВЬ И ЛАСКУ. Это звучало потрясающе. Мы-то в наши 12 лет только и думали, как бы скорее кому-нибудь всучить свою ЛЮБОВЬ И ЛАСКУ, ( ну хоть поцеловаться!), а оказывается их еще можно и за деньги продавать ! В общем, все мы тогда поклялись, что как только вырастем, немедленно станем проститутками. Все мы тогда уже учились в Средней Художественной Школе, но решили, что рисовать будем - бесплатно, а за деньги - ну, конешно ж, ЛЮБОВЬ И ЛАСКУ! Ну вот, кажется наконец, и пришла пора этим заняться, а то все было недосуг. Ирке моя новая идея, как всегда, не понравилась. - Ни в какой хороший эскорт-сервис тебя не возьмут. У тебя совершенно неподходящая внешность. - Вот теперь ясно, что все пиздеж был с твоей стороны, когда ты говорила, что можно без пластической операции обойтись! - Но там нужно быть молодой! И ослепительно хорошенькой! - Да, ОЧЕНЬ молодая и ОЧЕНЬ хорошенькая Сабина, например! - Так ты в ТАКОЕ место хочешь? К Сабине? К русской "мамке"? - Нет, я хочу в приличное американское место. - Юля, ты не можешь ЭТИМ работать. Ты неспортивная. Это физический труд! Ты трахаться не любишь - от лени, это - всем известно... - Ты у нас зато - большой эксперт во всех этих делах! - Ну и не советуйся со мной тогда. Посоветуйся вон - с Рицманом, я уверена, что у него есть какой-то опыт. - Ты же считаешь, что он ни с кем не спит, кроме жены. Нет, это он с тобой не спит, потому что не хочет отношений, а с проститутками - может у него и есть какой-то опыт. С Рицманом мы теперь обе дружили - и Ирке он тоже читал любовные стихи на ее автоответчик, благо ревнивый Лудмер недавно отбыл в родную Францию, там он собирался развестись и, впоследствии, жениться на Ирке. Пока что Ирка жила одна-одинешенька, в его квартире, и не только одна ее оплачивала, но и посылала Лудмеру деньги, помогая ему устраиваться на новом месте. Маклерство свое он не бросал, продолжая непрерывно терять на этом деле последнее, но, потеряв ПОСЛЕДНЕЕ - он садился куда-нибудь играть на рояле - в кабак или в балетную школу и зарабатывал новое ПОСЛЕДНЕЕ. В общем, Рицман - был нашей общей утехой. Мы часто ходили на вечера поэзии и там состоялась моя последняя отчаянная попытка - обрести любовника в лице женатого человека. Это был Володя Брук - дальний родственник знаменитого английского режиссера и бывший знаменитый московский поэт. Володя с женой Олей жили в Квинсе - в соседнем доме и переживали затянувшуюся ПЕРВУЮ ЗИМУ непривычного эмигрантского одиночества - я это давно прошла и помогала им как умела. В результате мы с Володей немножко в друг друга влюбились. Он каждый раз провожал меня домой - полквартала - была весна, и я все поднимала с земли черные ягоды - шелковицу, (весь наш Джексон - Хайтс был ею засажен), и клала ему прямо в рот - я его учила, есть с пола. Потом мы целовались этими черными от шелковицы губами, и было здорово. А потом Володя объявил, что у нас любовь, но спать мы будем все вместе - с его женой Олей, потому что раньше у него конешно были любовницы, но он специально уехал в Америку, чтоб избавиться от лжи, которая окружала его там - вся эта "Софья Власьевна" опутывала людей, как паутина и вот его тоже заставляла ЛГАТЬ! Жене, например. Больше он этого не хочет, поэтому мы сейчас пойдем к Оле, расскажем ей ВСЮ ПРАВДУ и спать будем все вместе. Оля была художница - концептуалистка, трагическая женщина с печальным носом. Нос у нее был еще на полсантиметра длинней моего, и спать мне с ней не хотелось ни за какие коврижки. Слава Богу - никакой ВСЕЙ ПРАВДЫ на тот момент, за мной и Володей не числилось, и мы с ним так и остались - друзьями. Я познакомила его с Рицманом - и с Иркой - все мы иногда дружно выпивали в "Дяде Ване", там Рицман открыл клуб поэтов и чтение стихов - каждый второй вторник месяца. - Посоветуйся - с Андрюхой! Рицман - не особо удивился, но сказал, что в эскорт-сервис меня, правда, не факт, что возьмут, а вот в садо-мазу - возьмут, как пить дать, внешность у меня вполне ведьминская - а там это обожают. Я вспомнила, что в каком-то месте работает русская доминиктриса Госпожа Наташа. -Ну и давай прямо по телефонной книге смотреть. Не так уж их и много - можем все объехать на тачке, найдем твою Наташу. Первым в телефонной книге числился "Вольт". Мы приехали по указанному адресу: "Вольт" помещался на 11-ю авеню - прямо на берегу Гудзона, возле знаменитых мясных складов. На входе нас обыскал здоровенный негр. Вход стоил недорого - тридцатка с пары. Это оказалась грязная дыра с советско-вокзальным туалетом. Хозяйка - испанка с голыми несвежими грудями. На входе надпись: "КАТЕГОРИЧЕСКИ ЗАПРЕЩЕН ОБМЕН ЛЮБЫМИ ЖИДКОСТЯМИ ОРГАНИЗМА". Там было несколько подвальных залов с клетками и пара девиц вполне проститучьего вида. Девицы показывали садо-мазное шоу: роковая злодейка - брюнетка заковывала в кандалы пухлую жертву-блондинку и капала воском ей на грудь, а та - молила о пощаде. Мне там сразу не понравилось, и решено было ехать дальше, но Рицман быстро сговорился с пухлой жертвой обменяться кое-какими жидкостями организма за полтинник. Для этого они вошли в одну из клеток и начали целовать друг другу чресла, а вокруг тут же собрались завсегдатаи заведения, как по команде расстегнули штаны и начали дрочить. Видно не часто в "Вольт" забредает человек, способный выложить полтину за какой никакой ОБМЕН ЖИДКОСТЯМИ... Следующим местом оказалась "Пандора бокс " - "Ящик Пандоры". Там- то мы и встретили знаменитую русскую Наташу. Наташа бывший профессор психологии из Москвы, жена Васи Арбатова - художника с Грузинки. Она закончила специальные садо-мазные курсы "Дневные красавицы". Наташа - сама красавица с демоническими голубыми глазами. Она свою работу обожает и искренне верит, что садо-маза оттягивает агрессию у разных даммеров и чикатил, и они меньше ловят и кушают маленьких детей. Все это не совсем так. ЛЕГАЛЬНЫЕ садо-мазники - люди совершенно безобидные и никакого отношения к настоящим садистам не имеют, так что теория спасения общества при помощи таких клубов - совершенно ошибочна. Такие клубы - просто игры для взрослых детей, в телевизор, или в показыванье глупостей на помойке. Наташа работала в "Пандоре" не только доминиктрисой, но и главным администратором. Она и поведала мне историю этого заведения. Хозяин, (не помню его имя) был женат на хорошей еврейской девушке, и лет через пятнадцать, она обнаружила, что у него есть любовница, и он посещает ее три раза в неделю. Между супругами произошло объяснение, в ходе которого выяснилось, что он всю жизнь в садо-мазе, завсегдатай всех ихних клубов, а женщина, к которой он ходит, все эти годы - срет ему в рот, и это - его любимый вид секса. Приличная еврейская девушка, узнав все это, не повесилась, не сошла с ума и не попросила развода. Она сказала, что любит его и пойдет за ним на край секса - то есть в садо-мазу. В результате, она стала знаменитейшей доминиктрисой по кличке Рейвин ( Ворон). Главный ее конек был - сранье в рот, и она сама теперь проводила с мужем "сессии" два раза в неделю. У сральщиц в рот специальное меню - они едят только картофельное пюре и манговый йогурт. Ужасно обидно, что никогда не доведется узнать - чем же они таким после этого срут? Иногда молодые люди так рассуждают: Ну, нельзя же прожить жизнь - так ни разу и не попробовав кокаина? - ДА ЗАПРОСТО! Приходится проживать жизнь, много чего не попробовав. Вот например - СРАНЬЕ ДОМИНИКТРИС. Или - что чувствуешь, удушая грудного младенца - это то, я думаю, очень приятно - он хрипит и синеет, как воробышек... В общем,, много чего интересного недоступно обыкновенному человеку, если кто-нибудь вовремя не подсуетился и не организовал Варфоломеевскую ночь или Утро стрелецкой казни, поэтому кое-что лучше проживать в фантазиях. Сам сочиняй - как Маркиз де Сад, а не можешь - читай себе де Сада, или вон - Берроуза, а то и Кастанеду - и наслаждайся - хочешь наркотическим трипом, а хочешь триперическим блядством... В общем, счастливое семейство открыло в Нью-Йорке второй дорогой садо-мазный клуб - "Пандорабокс" - "Ящик Пандоры". Есть еще один дорогой - "Наткракер" - "Щелкунчик", остальные все - сильно дешевле. В "Щелкунчике" и "Пандоре" клиент платит двести в час. ( В "Пандоре" бедной девушке только семьдесят доставалось, остальное капиталистам-хозяевам!) В "Вольте" - четвертак с пары, есть еще -"Адский огонь", там кажется полтинник. Наташе я наврала, что занималась этим в России, она меня моментально расколола, но все равно решила взять - там у них большая текучесть кадров. Позвали хозяйку, и я ей очень понравилась - за сексуальность. Людям свойственно путать сексуальность с артистизмом и принимать одно за другое. Я и сама вечно попадаюсь на эту удочку, а потом переживаю, что это у меня если и бывают любовники, то все какие-то неудачные - больше похожи на надписи на заборе, чем на "Кама Сутру"... В ОБЩЕМ, ВОРОНА РЕЙВИН РЕШИЛА, ЧТО Я - НЕВЬЕБЕННО СЕКСУАЛЬНАЯ И ВЗЯЛА МЕНЯ НА РАБОТУ. Наталья - энтузиаст этой профессии, решила меня всему обучать. Во-первых, чтобы освоить азы, я стала ходить в бесплатный садо-мазный клуб по интересам, в "Ойленшпигель". Они собирались раз в неделю в маленьком театрике на Ист-сайд. Там в отличие от игрушечной "Пандоры" - все всерьез. Настоящие доминаторы и доминиктрисы - настоящие жервы-рабы. Я ходила на их заседания и смотрела "сессии", их показывали прямо на сцене - обмен опытом - все это было похоже на пьесу Ионеско, помните, у него есть садо-мазная пьеса про учителя и ученицу? Привел меня туда Сашка Троепольский - еще одна живая легенда русского Нью-Йорка. Он - киевский еврей, ростом метра два с полтиной, огромные полуседые усы - весь вышел из Параджанова и "Белой птицы с черной отметиной ". Он в Нью-Йорке давно и этакий "Нью-Йорк Ньюйоркыч" - и художник - концептуалист, и антикварщик, и вот -доминатор. У него в пору нашей дружбы был роскошный лофт в Вильямсбурге - это хасидский район - ближний Бруклин - там живет много художников победнее, как и в моем Джерси-Сити. В этом лофте у Сашки был собственный "данджен" (подземелье) и всякие удивительно редкие орудия пыток: очень меня впечатлил "сжиматель соска", сделанный из старинного фотообъектива. Сашка два раза с интервалом в пять лет делал мне предложение - внутри этого суперсовременного Нью-йоркского пижона жил местечковый еврей - сын киевского антикварщика и приходя в мой дом, он видел уютную еврейскую женщину с уютной дочкой - "из образованных", из петербургских - то есть ступень вверх. Я познакомила Сашку с Натальей, и они потом долго дружили - доминатор с доминаторшей. Над моим доминиктричеством он смеялся, так как отлично знал, что в койке я люблю быть жертвой и только жертвой - так часто бывает у сильных личностей - в сексе они хотят отдыхать от своей силы. Он говорил: -Ты - жертва КЛАССИЧЕСКАЯ, посмотрите на этот сладкий подбородочек, на эту припухлую щитовидку - она создана для удушения и перерезания горла... Никто его не боялся. Сашка был человек добрейший. А слово "был" - уже почти уместно, потому что - ГЕРОИН. Быстро, меньше чем за год героин "съел" его до почти скелетной худобы. Нет больше лофта. Да в общем, - нет больше Сашки. Худой нервный человек живет у злобноватой американской уродки-гелфренд. Бывшая гелфренд - взяла его. Старая баба - которая когда - то тусовалась с Энди Уорхеллом и трахалась с Джимми Хендриксом - Сашке она досталась уже совсем вышедшей в тираж, но зато не бросила его, когда он все потерял и себя в том числе. Денег она ему не дает, но кормит пока и держит в доме под крышей. Сама же и подсадила, небось, как Дункан Есенина на выпивку. А что делать - когда СТРЕЗВА - НЕ ЛОЖИТЬСЯ? ПЕРВЫЕ ПАРУ РАЗ - ЛЕГ, А ПОТОМ - НИ В КАКУЮ. Сашка очень любил говорить про себя: Я - ЭС-ЭН-ЭМ! (Так называется садо-маза по- английски). В "Ойленшпигеле" ко мне пристал маленький хасид - в рабы просился. Раб начинает плотно жить в твоей жизни и судьбе - приходить в твою квартиру - делать уборку, приносить стакан воды, ну хочешь - будет лизать твои чресла, здорово, на первый взгляд, но вообще то, ты его обслуживаешь в большей степени, чем он тебя - ты должен непрерывно о нем думать - загружать его заданиями, проверять их, наказывать его - я то сразу поняла, что в нерабочее время - это дело не по мне. А уж пытки - тем более. Там в "Ойленшпигеле " - если кто хочет - то пытки настоящие. Иногда убивают до смерти. На самом деле, так можно организовать убийство - если есть возможность затащить человека в садо-мазу - они перед пытками подписывают бумагу - что если смерть - то никто не виноват - отличная возможность для реального убийства. Но такие случаи в доброй детской Америке - редкость. Еще в настоящей садо-мазе, конешно, все желающие по-настоящему трахаются. Это я как раз понимаю и люблю - только в роли жертвы. Но, слава Богу - Российские Добрые Бабы обеспечены этим выше крыши. Наши мальчики знают только два спектакля: Первый - "Солдат, которому отдали город на три дня - на разграбление. Это начинается с хватания за волосы и постановки "на четыре кости". Второй - "Ионеску" - то бишь - злобный учитель и запуганная туповатая ученица: - КАКАЯ же ты неразвитая в сексе ! Что значит - локти и колени гнуться только внутрь, а наружу нет? Ты просто меня не ЛЮБИШЬ ... Вот у Светы - ВСЕ гнулось. В общем, мы полностью обеспечены и "Ночным портье", и "Похищенной", а вот Запад - он конешно страдает от недостатка садизма. Но все же и там бабы - меньше. лимоновский "Палач " - утопия. Платных мужчин - доминаторов - ПОЧТИ НЕТ. ДОРОГИХ НЕТ СОВСЕМ. ( Я рассказываю только о гетеросексуальной тусовке - что делается в гомосексуальной садо-мазе - не знаю, по причине аутсайдерства). У богатых женщин всегда находятся желающие мучить их, так сказать, "в рабочем порядке" простого романа. Все платные клубы - это места, где бабы пиздят мужиков. Это дефицит и потому стоит денег. В "Пандоре" три этажа, и хозяева устроили там настоящий ТЮЗ или фильм Александра Роу - "МАРЬЯ-ИСКУСНИЦА" ОБСЛУЖИВАНЬЕ КЛИЕНТОВ ПРОИСХОДИТ ТАК: В приемной вас встречает администратор - милая дама, выслужившаяся из простых садисток. Она произносит дежурную фразу: - YOU SHOYD KNOW - ITS NOTHING ABOUT SEX HERE! И только после этого подает вам меню, где написаны всякие смешные вещи. Например: УНИЖЕНИЕ - это когда клиента заставляют лизать сапоги или водят в ошейнике. ПУБЛИЧНОЕ УНИЖЕНИЕ - то же самое, но при свидетелях. УДУШЕНИЕ - удушение, много разных методов всех времен и народов от "гаротты" до шелковых чулок. СЕЧКА. Плеткой. Хлыстом. Кнутом. Бичом " А ля Иван Грозный". КАНДАЛЫ БОЛЬШОЙ ЗАЛ И МАЛЫЙ ЗАЛ ПЫТОК. (Это два подземелья с дыбами, маской голода, испанским сапогом, колесами для четвертования и прочим МУЗЕЕМ РЕЛИГИИ И АТЕИЗМА. ВЕРСАЛЬСКАЯ КОМНАТА - там доминиктриса одевается в костюм мадам де Помпадур МЕДИЦИНСКИЙ КАБИНЕТ - злодейка медсестра - она делает больные уколы. МАРСИАНЕ - у них специальные маски - они как будто поймали тебя и изучают. ШКОЛА - там злодейка-учителка. "МЛАДЕНЧИК" - тебя пеленают и кормят из соски. СОБАКА - ты - собака, ешь из миски, ходишь на поводке. ПОРТОВАЯ УЛИЦА - это игра в моряка и проститутку. "КОЛБАСКА" - заворачиванье в целлофан с небольшим элементом удушения- такая целлофановая мумия. Это было любимое развлечение хасидов. Они часто приходили в "Пандору"- иудаизм не запрещает ходить к проститутке, хотя позволяет иметь любовницу. Считается, что если у тебя любовница - то ты отнимаешь у жены, причитающуюся ей любовь и ласку, а если идешь к проститутке - то просто помогаешь бедной девушке заработать на хлеб, и оттого это - не грех. Но у хасидов все должно быть кошерное, поэтому они приносили с собой кошерные бумажные полотенца и обкладывали себя со всех сторон - соприкасались с нами только через эти полотенца. КЛИЗМА - ставят клизму, а в туалет не пускают! "ЗОЛОТОЙ ДУШ" И "КОРИЧНЕВЫЙ ДУШ" - это писанье и каканье в рот - очень важная часть садо-мазы. Есть еще графа, в которой клиенту предлагается проявить фантазию и придумать собственный сценарий. Клиент отмечает в меню - нужное блюдо, помещение, колличество часов и уровень боли, потом ему приносят ПОРТФОЛИО- специальную книгу - с фотографиями всех девушек, занятых в эту смену. (Смены там с12-и до 6-и и с 6-и до 12-и. бывает, что за смену у тебя нет ни одного клиента и ты ничего не заработала). Портфолио есть общие и индивидуальные. На моем индивидуальном портфолио было написано: "MISTRISS SHASHA - RUSSIAN NIGHTMARE" Это значит - "ГОСПОЖА САША - РУССКИЙ НОЧНОЙ КОШМАР" Женщины там работали совершенно разные - и попадали они в садо-мазу по разным причинам. Я попробую описать несколько работниц "Пандоры": ЭДНА. Маленькая блондинка - типа нашей Кореневой. Англичанка из настоящей Англии. Эдна - кинорежиссер и садо-мазой зарабатывала деньги на свое кино. Кино- тоже про садо-мазу. Эдна была одной из самых популярных девушек в "Пандоре". Работала она по две смены подряд и с чаевыми могла заработать штуку баксов в день. В промежутках между клиентами она сидела в маленькой голубой гостиной, где все девицы должны были ждать, пока их кто-нибудь выберет, и писала киносценарий на своем ноутбуке. Мое обучение состояло в том, чтобы смотреть "сессии" разных продвинутых доминиктрис и я часто попадала "на урок" к Эдне. Ее конек был Медицинский кабинет. Помню, как она работает с маленьким толстеньким японцем. Он лежит на операционном столе, голый, похожий на резинового пупса, производства ГДР, о которых мы так мечтали в детстве, машет в воздухе толстыми ножками, а Эдна льет ему в пупок воск со стеариновой свечки. Потом вгоняет свечку в его желто-дынную японскую попу и говорит: -Теперь, пой "HAPPY BIRTHDAY!". Он поет. Теперь - то же самое - по-японски! Японец поет по-японски. Ужасно, что смеяться, нельзя ни в коем случае. А я уже больше не могу не смеяться. Но тут на мое счастье, Эдна достает электрический вибратор огромного размера и говорит: А теперь, милый, пришло время для ЭТОГО. Выйди, госпожа Саша, это зрелище пока еще не для тебя. Мне уже не смешно. Мне жалко японца. Я выхожу, и дикий вопль несется мне вслед... ЭРИКА. Эрика - "жертва". Остальные жертвы - маленькие лесбиянки-балеринки. ( Одна из них даже училась у Барышникова.) У них хлюпающие красные носики и глаза вечно на мокром месте. При этом их не били и вообще не обижали, а только играли с ними в маленьких девочек и злых учителей, или в младенца, или в собачку. Их связывали, пугали, одевали в детское нижнее белье, водили на поводочке, заставляли без трусиков сидеть за партой, расставив ножки, или кормили из соски. Балеринки все были хорошенькие, но вот если клиент-злодей заказывал битье жертвы - то ему выдавали Эрику и только ее. Эрика страшней войны и смерти, но она настоящая мазохистка - физическая боль на самом деле доставляла ей радость и удовольствие, поэтому она и решила этим подрабатывать. Настоящая ее профессия была БУХГАЛТЕР. Каждый день - с 9-и утра до 5-и вечера она сидела в какой-то затхлой конторе в Бруклине, а вечером ехала в "Пандору". Там ее каждый вечер лупили - изо всех сил - ягодицы у нее всегда были синие и исполосованные. Она рассказывала, как сидит днем в конторе, вспоминает, как прошел вечерок и начинает хохотать. Представляешь, Джулия, какая скушная была бы у меня жизнь, если бы не садо-маза? Эрика из тех людей, кого садо-маза сделала счастливыми. ПРОФЕССОРША Не помню ее имени. Она тоже была психолог или психиатр. Писала докторскую и в "Пандоре" собирала материал. Тоже довольно некрасивая - такой английский тип - почти совсем без носа. Ее главное блюдо было - "секретарша-злодейка". Она работала в английских бизнес костюмах, постепенно разоблачаясь до лифчика. Вся садо-маза заключалась в том, что ЭТУ секретаршу как раз ни за что нельзя было трахнуть. Еще у профессорши был какой-то особый разговорный талант, который я не могла оценить в силу плохого английского. РОЗАЛИ. Это - грустная история. Розали для секс бизнеса - старуха. Она профессиональная доминиктриса, стоявшая у истоков садо-мазы, но за столько лет богатства и славы не нажила, и на пенсию не вышла. Внешне, она даже в свои, не слишком хорошие пятьдесят - была одной из самых прелестных женщин, которых мне доводилось видеть, но дела ее шли из рук вон плохо. Помню, как она шепчет Наташе: - Умоляю, сделай мне сегодня хоть одну сессию, иначе меня выгонят с квартиры. Хоть одну! Добрая Наташа начинала уговаривать клиента, объяснять, что Розали хоть и в возрасте, но зато опытнейшая, можно сказать ветеран и т.д., но чаще всего, клиент все это выслушивал, а потом твердым пальчиком тыкал в молодую гарлемскую испанку. Иногда ее все же брали пожилые люди. Однажды Розали вызвала меня делать "золотой душ" одному своему постоянному клиенту - красивому старику, похожему на Жана Маре. При этом он был не пидар - "Пандора" - заведение для натуралов, а у пидаров - свои места. Если клиент заказывает "золотой" или "коричневый душ", а сама садистка не может добыть из своих недр ничего "коричневого" или "золотого", то вызывают другую девушку, которая в данный момент на это способна. С "коричневым душем" - вообще большие проблемы - иногда никто не может! В общем, - тут уж нужны были специальные мастера, и мне - стажерке этого никогда не поручали. А на "золотой душ" - вызвали. И вот я прихожу - в рабочей одежде - в сапогах на огромной платформе, чулках в сетку, мини-платье из черного пластика и пластиковой красной куртке, вижу на полу лежит старик - одетый в балетную пачку, в белокурый парик - этакая воздушная барышня в морщинах! Розали говорит необходимый примитивный текст, ( она не обладала особыми разговорными талантами Мери, ты плохая девочка, сколько раз я тебе говорила, что нельзя трогать свою пусси - когда лежишь вечером в кроватке. Признайся, ты опять делала ЭТО? Все, терпение мое лопнуло, и ты будешь наказана. Вот моя дочка Бетси - она хорошая девочка и никогда не трогает свою пусси, я велела ей тебя наказать. Сейчас она пописает тебе на голову. Я становлюсь над бедным Жаном Маре, трусов на мне естественно нету, и прямо ему на голову льется "золотой душ". А я впервые за все время в "Пандоре" думаю: Еб твою мать, за каким хером я здесь нахожусь и всей этой хуйней занимаюсь? Нельзя ли мне отсюда как-нибудь исчезнуть? К этому времени я уже около трех месяцев была там, но такая печальная мысль посетила меня впервые - до этого все было любопытно и интересно. Вероятно, это был вопль в небеса - конешно неподходящая для небес форма, но там иногда и такую принимают - ровно через неделю меня оттуда и уволили. Но к этой истории мы еще вернемся. А пока - продолжаю описание работниц. ДАЙАН. Она была настоящая садистка. Кажется, ее изнасиловал в детстве собственный папаша - обычная история для американской "белой швали". В садистки Дайан подалась из ненависти к мужчинам и кастрировала собственного мужа. Правд, с полного его согласия - он был тоже настоящая жертва-раб. Дайан - очень застенчивая, хорошенькая блондиночка, не похожая на Эдну - Эдна - жестковатая "пэтэушница", а Дайан, несмотря на простое происхождение - нежная голубка с виду. При этом натуральная садистка внутри - на этом несоответствии, она и выстраивала свой успех. При этом она не была ни артистичной, ни особо сексуальной - просто, замученное тяжелым детством, ебанько. ДЖОВАННА. Это было чудо, с бархатными глазами и сладким подбородочком. Итальянка лет тридцати пяти. Детская писательница, подавшаяся в садо-мазу от комплексов и бедности. Ее сексуальный опыт до "Пандоры" был, вероятно, невелик. Однажды она мне доверительно сказала: Ты знаешь, Джулия, я тут многое узнала о мужчинах, например, что у них жопа - тоже чувствительная. Джованна была инфантильная романтическая особа, и все время сочиняла сказки про какую-то обезьянку, которая научилась завязывать ботинки. Она искала художника и я попыталась свести ее с одной питерской барышней - воспитанницей Толи Белкина, которая тоже мечтала создать детскую книжку и ей как раз писателя не хватало, но ничего из их встречи не вышло. Быть может бедная Джованна была в писательстве не более талантлива и успешна, чем в садо-мазе, а в садо-мазе она была полная двоешница, ну может чуть лучше меня, ( я то наверное была коловичка), ее все время увольняли, но потом из жалости брали назад. Как она работала садисткой, я себе даже представить не могу - над ней все время все издевались - и клиенты, и товарки, особенно - сестры-испанки. СЕСТРЫ - ИСПАНКИ. Тоже не помню имен - одну звали, кажется, Роза. Это были наглые девки из Ист-Гарлема, стало быть - пуэрториканки. Пуэрториканцы самые агрессивные из всех латиноамериканцев, населяющих Нью-Йорк. Все "латинос" называются в Нью-Йорке испанцами, потому что говорят по испански. Этих двух сестричек тоже в детстве трахали их отцы, но у "латинос" это принято - это часть их земляной деревенской культуры и особого впечатления на девочек не производит. Есть даже такая шутка: Что такое латиноамериканская девственница? Это девятилетняя девочка, которая умеет бегать быстрее, чем ее отец и старшие братья. С братьями они тоже все спят. Так что эти девицы были совершенно нормальны, они безостановочно курили траву и жутко шмыгали носами - вечно у них был насморк. Внешне обе были совершенно очаровательные, и клиентов у них было, хоть отбавляй, но все потому, что под прикрытием благородной садо-мазы, они занимались банальной проституцией. Это мне доподлинно известно, так как однажды одна из них запаздывала, и меня послали развлечь ее постоянного клиента - молодого еврейского япппи - богатого и красивого. Он сразу же достал из широких штанин своего незачехленного "мальчика" и предложил мне заняться оральным сексом. - Сэр, это невозможно. Тут у нас - не хуже чем в "Вольте" - с ЖИДКОСТЯМИ ОРГАНИЗМА - строго. Уволят на хуй без выходного пособия. Ты новенькая, Госпожа Саша, и просто не знаешь, что некоторым людям ТУТ У ВАС можно ВСЕ! Потому что некоторые люди - тут у вас - СВОИ. СВОИ - НАШИ, это мы завсегда понимаем, но по всей вероятности, СВОИМ людям положены тут СВОИ женщины, а я - явно не в доле, так что ничего не выйдет, сэр, ложьте хуй свой обратно в карман жилету, доставайте жопу, и приступим к СЕЧКЕ, как положено... Сечке нужно долго учится. Нельзя попадать ни по яйцам, ни по почкам, а только аккурат в середину ягодицы. Меня заставляли учиться на Джейкобе - он был бесплатник. Лирическое отступление: Бесплатник. Бесплатниками назывались робкие юноши, которые приходили в "Пандору" побыть рабами - забесплатно. Они там делали всякую работу по хозяйству и, кроме того, служили тренажерами для ежедневных разминок. Разминки были необходимы - садо-маза требует некоторой физической подготовки. Этот бедный Джейкоб - по нашему - Яшенька, он и был "Яшенька" - эдакая душенька лет двадцати. Росту под два метра. Ресницы - лесом. Щеки - персиками. Губы - розаны. Глаза - как яхонты горят. Это почти точное описание моей дочери Поли - только мальчик, а не девочка. Яшенька ходил к Эдне. Эдна была девушка серьезная, и каждый божий день оттачивала на нем искусство сечки. В Эдну он был тайно влюблен. Но с момента моего появле